Василий Иванович Абаев - осетинский ученый, языковед.
Вершинные достижения В. И. Абаева в языкознании – ч.1
«Историко-этимологический словарь осетинского языка» В. И. Абаева — выдающееся достижение мировой науки, Абаев и героический эпос о нартах. В. И. Абаев уже в детстве начал понимать важную роль родного языка — неотъемлемого элемента жизни любого человека и народа. После окончания гимназии он уже был школьным учителем словестности и истории. На титульном листе учебного пособия по русскому языку для начальных классов того времени были помещены поэтические строки Петра Вяземского: Дальше…
Феномен личности Абаева – ч.1
О родине Вассо Абаева — селении Коби в горах Кавказа.
О родителях Вассо, его братьях и сестрах. Детство гения, его природные наклонности, одаренность к учебе и самостоятельной работе. Жизнь выдающихся личностей неповторима и поэтому привлекает внимание биографов и читателей. Интерес к судьбе и становлению этих людей не угасает с приходом новых поколений. В чем же феномен появления таланта Василия Ивановича Абаева? Этот вопрос поставил известный ученый-иранист В. А. Ефимов во время чествования В. И. Абаева Дальше…
Абаевские методы научных исследований – ч.1
Всесторонность и глубина подхода к исследованиям.
Строгость, доказательность, оригинальность и изящность изложения материала. Абаев о профессионалах и дилетантах в науке. Человечество в своем развитии использует различные способы познания мира: научно-логическое, религиозно-мифологическое и философско-художественное. Научно-логическое познание направлено на поиск истины. Религиозно-мифологическое познание основано на мистических представлениях и во многом Дальше…
Учиться у В. И. Абаева – ч.1
Гений В. И. Абаева принадлежит своему народу и всему человечеству.
Обязывающая память народа о людях национальной славы. Заключительная глава книги предполагает подведение итогов по заявленной автором теме. Автор понимает, что в одной книге и одному человеку не представляется возможным исчерпать такое многостороннее явление как Василий Иванович Абаев. Поэтому данную работу я рассматриваю как книгу с открытым для осмысления исходом. В принципе никакая тема не может быть закрыта раз и навсегда. Дальше…
Предисловие - ч.1
О замысле автора по написанию книги о великом осетине Вассо Абаеве. О встречах и беседах с В. И. Абаевым. О научном наследии ученого. Речь В. И. Абаева 18 октября 1990 г. на своем девяностолетии — нравственная философия и завещание потомкам.
Жизнь, равная веку…
Этими словами начинается книга о выдающемся ученом Василии (Вассо) Ивановиче Абаеве. Нам предстоит охватить мысленным взором временной отрезок, равный целому столетию, который был отпущен благодарной судьбой этому великому человеку.
Когда осетины слышат имя «Вассо Абаев», то перед ними встает образ выдающегося ученого, глубокого мыслителя и благородного человека. В них пробуждаются самые светлые мысли и теплые чувства о своем знаменитом земляке.
Настоящая книга — это дань моей искренней любви и уважения к великому соотечественнику Вассо Абаеву. Судьба подарила мне счастливую возможность общаться с ним в последние десять лет его жизни. Хочется надеяться, что мои воспоминания и размышления помогут читателям больше узнать о жизни этого гениального человека.
С самого начала нужно объяснить читателям, почему автор пишет имя «Вассо» с двумя «с», ибо на практике это имя пишется в двух вариантах: Вассо или Васо. Не вдаваясь в причины такого расхождения, автор остановился на первом варианте, следуя выбору самого Абаева, который подписывался как Вассо. В тексте книги также встречается разночтение другого слова: «нартовский и «нартский». Автор использует первый вариант написания. При цитировании работ других авторов, где применяются эти слова в вариантах «Васо» и «нартекий», автор оставляет их без изменения, уважая выбор самих авторов,
Василий (Вассо) Иванович Абаев родился 15 декабря 1900 г. и скончался 18 марта 2001 г. В прямом смысле он был ровесником XX века и вместе с соотечественниками пережил радости и невзгоды целого столетия. Неординарные природные способности и каждодневный напряженный труд позволили В. И.Абаеву добиться высоких достижений в науке, получить мировое признание и заслужить уважение людей.
Известно, что писать о выдающихся личностях, к которым принадлежит Абаев, весьма трудно и ответственно. Рассказывая о их жизни, авторы не могут обойти без внимания описание их самобытности и уникального величия. А чтобы добиться этого, надо подняться на определенную ступень понимания достигнутых ими вершин. Подняться, чтобы рассмотреть с более близкого расстояния эти недосягаемые вершины, вдохнув глоток воздуха вдохновения, которым дышали эти гении.
Феномен личности Абаева - ч.1
О родине Вассо Абаева — селении Коби в горах Кавказа.
О родителях Вассо, его братьях и сестрах. Детство гения, его природные наклонности, одаренность к учебе и самостоятельной работе.
Жизнь выдающихся личностей неповторима и поэтому привлекает внимание биографов и читателей. Интерес к судьбе и становлению этих людей не угасает с приходом новых поколений. В чем же феномен появления таланта Василия Ивановича Абаева? Этот вопрос поставил известный ученый-иранист В. А. Ефимов во время чествования В. И. Абаева в связи со столетием со дня рождения: «Загадка феномена Абаева заключается в том, что он «умудрился» каким-то образом «перескочить» ученический, юношеский этап развития, сразу заявив о себе как о зрелом, вполне сложившемся исследователе. В науку он вошел стремительно, уверенно и красиво, опубликовав в 1924 г. в журнале «Доклады Академии наук» первую научную работу «Об ударении в осетинском языке».
Обозначив проблему феномена Абаева, ученый-иранист из Института языкознания Академии наук, где много десятилетий трудился сам Абаев, предпринял попытку разгадать феномен рождения и формирования одаренной личности: «...В. И. Абаеву очень сильно повезло с самого начала — с момента его появления на свет божий: ему выпало счастье встретиться и уже никогда не расставаться с таким языком, как осетинский — языком исключительно богатой судьбы, необычайно яркой истории, языком, сохранившим следы контактов со многими народами и племенами, с которыми его носителям приходилось сталкиваться на протяжении тысячелетий. С другой стороны, наверное, можно сказать и обратное, — что очень повезло и осетинскому языку, что он попал в поле зрения, и что именно его выбрал предметом своих изысканий и глубоких раздумий такой человек, как Абаев, филолог и языковед, что называется, по милости божьей. Поистине такой язык достоин такого исследователя ».
Разделяя мысли В. А. Ефимова, окрашенные теплым чувством, нужно отметить также и большую заслугу заботливых родителей и мудрого окружения семьи Абаевых, всей благоприятной среды, способствовавшей тяге молодого поколения к просвещению. Одаренный от природы горский мальчик с детства впитывал в себя вековые традиции, культуру и язык осетинского народа. Но этого было недостаточно: он стремился к познанию в окружающем мире всего нового, ранее ему неизвестного.
Конечно, тайна появления любого гения не может быть до конца раскрыта и объяснена. И, быть может, неразгаданность этой тайны и является причиной того, что никогда не ослабевает притягательность людей к судьбам гениальных личностей. Хотя уверенно предсказать рождение и становление гения невозможно, но зато когда по воле судьбы случается его появление и признание: имеется возможность заглянуть в первые годы жизни гения, где пробудился у него интерес к знаниям и сформировались такие важные качества как любознательность, целеустремленность и стремление к самостоятельному развитию своих способностей.
Учеба Вассо Абаева в тифлисской гимназии - ч.1
Юность гения — время обогащения духовного потенциала.
Направление Вассо в Петроград для получения высшего образования. Плодотворные годы обучения в Петроградском (Ленинградском) университете. Первые шаги на научном поприще.
Родители Вассо Абаева принимают ответственное решение и переезжают с детьми из селения Коби в административный центр Кавказа город Тифлис. Однако семейное положение было таково, что не позволяло оплачивать обучение детей в гимназии. Поэтому их мать Нино добилась приема у попечителя Кавказского учебного округа Л. Г. Лопатинского и попросила предоставить детям право на бесплатное обучение. Видимо, она принесла с собой документы, подтверждающие прилежное обучение детей в церковноприходской школе и в так называемой министерской школе (к концу XIX в. в Южной Осетии было восемь таких школ). Старший сын Семен как раз учился в такой школе в Цхинвали.
Просьба матери была услышана, и высокий российский чиновник дал соответствующее разрешение на бесплатное обучение детей. Какова должна быть сила материнской любви, чтобы так самоотверженно бороться за будущее своих детей! Недаром осетинская пословица гласит: «Мады фыдаебон ничима бафыста (материнский труд еще никто не оплатил)».
Лев Григорьевич Лопатинский (1842-1922) был известным кавказоведом и, сам того не подозревая, дал дорогу Вассо Абаеву, будущему патриарху кавказоведения XX века. Л. Г. Лопатинский являлся главным редактором издания «Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа», он отредактировал 26 выпусков из 44 и сам опубликовал большое число этнографических и фольклорных материалов.
Впоследствии В. И. Абаев познакомился с трудами Лопатинского и ссылался на них. Так в лекции «Дети Солнца» (о героях осетинского эпоса Нартах), прочитанной во Франции в 1966 г. есть такие строки «Известный кавказовед Л, Лопатинский пытался подойти к термину «Нарт» из более логических предпосылок. Он полагал, что «Нарт» означает «человек», «мужчина»....Второму из предложенных Л. Лопатинским объяснений (Nart из иранского паг — «мужчина») суждено было более богатое будущее».
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.1
«Если гений есть благородство, то он по преимуществу и в высшей степени обязывает» (B. C. Соловьев). Ученическая тетрадь Абаева со списком людей, озаглавленным «Они были добры ко мне».
В личности В. И. Абаева гармонично сочетались многие способности и таланты. В первую очередь это глубокий ум и народная мудрость, В обыденном представлении эти понятия отождествляются между собой. Но на самом деле они имеют не только взаимосвязь и пересечения, но и существенные отличия. Выдающиеся умственные способности, будь то аналитические или синтетические, характеризуют человека как личность, одаренную силою мысли. В высшей степени этот дар реализуется в науке. Наука — это та область творчества, которая без этого существовать не может.
Что касается мудрости человека в житейском понимании, то она достаточно пластична и характеризуется в основном знаниями, приобретенными жизненным опытом. Содержание знания жизни по сравнению с точным научным знанием не является категоричным, оно включает широкий спектр коллективного и личного опыта, на основании которого дается рекомендация в виде совета. Вот почему о хранителях опыта часто говорят как о хранителях мудрости, и убеленных сединой горцев по праву называют умудренными старцами, считая их наиболее уважаемыми и почитаемыми людьми.
Научная мысль, рожденная глубоким умом и направленная на поиск истины, всегда стремится к более точному словесному выражению, в то время как житейская мудрость предлагает сектор предпочтительных вариантов в виде совета. Видимо, поэтому в одной книге о выдающемся поэте и мудреце Омаре Хайяме автор пишет, что изреченная мудрость обогащает нас целым клубком сцепленных между собой мыслей, и сколько ни разматывать этот клубок, конца их не видно».
Известно, что любой человек, находящийся в состоянии творческой работы, болезненно реагирует, когда его отвлекают посторонними делами. Ему необходимо побыть одному, чтобы максимально сосредоточиться и сконцентрировать свое внимание на поиске новых философских мыслей, поэтических слов, музыкальных звуков, красок художника. Любому человеку, желающему сосредоточиться и обрести состояние творческого вдохновения, нужны пространственные и временные лакуны одиночества. Нужно иметь место и время пребывания в этом благодатном состоянии. Любой случайный посетитель или член семьи может спугнуть зарождающееся творение мыслителя, поэта, композитора и художника. Но такие мгновения, минуты и часы, приносящие творческие плоды, приходят не по расписанию, и надо быть готовым к этим счастливым неожиданностям и подаркам судьбы. Такие минуты ожидания и последующего взлета чувств и мыслей гения можно назвать временем счастливого творчества.
Использованная литература - ч.1
1. А. С. Пушкин. Путешествие в Эрзрум во время похода 1829 г. в издании «А. С. Пушкин. Сочинения. В 3-х томах. Т. 3. Проза. Москва. «Художественная литература». 1987. С. 391-392.
2. Н. Н. Скатов. Пушкин. Русский гений. Москва, Издательский Центр «Классика», 1999. С. 5.
3. Михаил Бахтин. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. Издательство «Азбука». Санкт-Петербург. 2000. С. 287— 289.
4. Коста Хетагуров. Собрание сочинений в пяти томах. Том пятый. Москва. Издательство Академии наук СССР. 1961. С. 142.
5. В. И. Абаев. Избранные труды: Религия, фольклор, литература. Владикавказ, «Ир». 1990. С. 559.
6. В. А. Ефимов. В. И. Абаев и иранское языкознание. «Актуальные проблемы иранистики и теории языкознания». Владикавказ. «Иристон». 2002. С. 61-62. Здесь надо дать уточнение о публикации указанной статьи: Доклады Российской Академии наук. Ленинград, октябрь-декабрь 1924. С. 252. Самой первой работой Абаева следует считать опубликование доклада «К вопросу об ударении в осетинском языке», который В. И. Абаев прочитал в 1922 г. на заседании Осетинского историко-филологического общества (Известия Горского Института Народного Образования. Выпуск 1. Владикавказ. 1923).
7. Иоганн Вольфганг Гете. Поэзия и правда. Из моей жизни. Москва. «Захаров». 2003. С. 19.
8. «Солнце России. Русские писатели о Пушкине. Век XIX». Москва. «Дружба народов», 1999. С. 18.
9. Академик Лев Андреевич Арцимович. Сборник статей. Москва, « Знание». 1975. С. 55.
10. Конгениальность мысли. О философе Мерабе Мамардашвили. Москва. Издательская группа «Прогресс». 1999. С. 67.
11. Значения высот и данные о первых восхождениях взяты из книг Сергея Анисимова «От Казбека до Эльбруса» и «Казбек». Москва-Ленинград. Госиздательство. 1928 и 1930 гг.
12. Хъодэаты /Ехсар. Рухс. Л}мдзжвгштзе. Орджоникидзе. «Ир». 1987. С. 129-130.
13. З. М. Салагаева. В. И.Абаев и литература. «Актуальные проблемы иранистики и теории языкознания». Владикавказ. «Иристон». 2002. С. 179-180.
14. Н. Н. Скатов. Пушкин. Русский гений. Москва. Издательский Центр «Классика», 1999. С. 218.
15. Н. В. Маркелов. А. С. Пушкин и Северный Кавказ. Москва. «Гелиос АРВ», 2004. С. 70.
16. «Солнце России. Русские писатели о Пушкине. Век XIX». Москва, «Дружба народов», 1999, С. 164.
17. Г. Кусов. Малоизвестные страницы кавказского путешествия А. С. Пушкина. Орджоникидзе. «Ир». 1987. С. 157.
Предисловие - ч.2
Великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин, признанный гением еще при жизни, искренне восхищался мыслями великих людей, утверждая, что следовать за ними есть наука занимательная. Выдающийся русский ученый и мыслитель Павел Флоренский, сравнивая великих людей, предложил образ отдельных вертикалей, что подчеркивает жизнестойкость их идей в бесконечном времени и пространстве. Такие вертикали, в свете классического рассмотрения, не будут затенять или заменять друг друга, а будут находиться в отношениях сопоставления, переклички, отражения и обогащения. Параллельное существование означает возможность взаимодействия мыслей, суждений и взглядов великих людей, которые и составляют сообщество творцов, обогативших духовный потенциал человечества.
Выдающийся ученый и мыслитель В. И. Абаев, человек высокой чести и нравственности, относится к тем счастливым людям, которые еще при жизни получили признание современников. Круг его научных интересов был широк, разнообразен и включал филологию, философию, историю, этнографию, фольклористику, мифологию, литературоведение. Абаев известен как крупный теоретик языкознания и патриарх научных школ иранистики, кавказоведения и осетиноведения. Значение его личности огромно. Наши современники и потомки вправе знать более подробные сведения о человеке национального масштаба, каким был Василий Иванович Абаев.
Сейчас, когда прошло несколько лет после кончины Абаева, он остается в нашей памяти как выдающийся современник и нравственный авторитет. Когда я вспоминаю встречи с В. И. Абаевым, передо мной встает светлый образ Василия Ивановича: прямая, строгая осанка горца, сохранившаяся до почтенных лет; седая голова умудренного жизнью человека, открытое благородное лицо, внимательный мягкий взгляд. Абаев всегда встречал гостей и собеседников приветливой улыбкой, подчеркивая дружеское расположение к ним. Его отличали спокойная и естественная манера поведения и общения, а также отсутствие какого-либо высокомерия и желания поучать собеседников. Меня всегда поражала завидная способность Абаева точно и образно выражать свои мысли при беседе с любым человеком. Все это помогало людям чувствовать себя свободно в беседе с таким неординарным и вместе с тем простым человеком.
Феномен личности Абаева - ч.2
Биография творческого человека так или иначе отражает черты времени, в котором эта личность жила и творила. Об этом наблюдении великий Гете писал в книге «Поэзия и правда»: «Главная задача биографии, по-видимому, состоит в том, чтобы обрисовать человека в его отношениях к своему времени и показать, насколько целое было враждебно ему; насколько оно ему благоприятствовало, как он составил себе взгляд на мир и людей и как он отразил его во внешнем мире в качестве художника, поэта, писателя. Но для этого требуется нечто почти недостижимое, именно, — чтобы индивидуум знал себя и свой век: себя, насколько он при всех обстоятельствах остался одним и тем же, а век — как нечто, увлекающее за собою волею-неволею, настолько определяющее и образующее, что можно сказать, каждый, родившийся всего на десять лет раньше или позже, сделался бы совершенно другим по отношению к его собственному образованию и по своему влиянию на окружающее».
Мудрые люди предупреждают, что в юношеские годы у одаренного человека может возникнуть иллюзия, будто он уже достиг уровня высших знаний и творческой зрелости. К счастью, гениальные люди в детстве избежали этой ловушки. Именно о такой потенциальной опасности писал поэт Василий Жуковский в письме Петру Вяземскому 19 сентября 1815 г. о юном Пушкине:
«Я сделал приятное знакомство! С нашим молодым чудотворцем Пушкиным. Я был у него на минуту в Сарском Селе. Милое, живое творенье! Он мне обрадовался и крепко прижал руку мою к сердцу. Это надежда нашей словесности. Боюсь только, чтобы он, вообразив себя зрелым, не мешал себе созреть! Нам всем надобно соединиться, чтобы помочь вырасти этому будущему гиганту, который всех нас перерастет. Ему надобно непременно учиться, и учиться не так, как мы учились! Боюсь я за него этого убийственного Лицея — там учат дурно! Учение, худо предлагаемое, теряет прелесть для молодой пылкой души, которой приятнее творить, нежели трудиться и собирать материал для солидного здания! Он истощит себя. Я бы желал переселить его года на три, на четыре в Геттинген или в какой-нибудь другой немецкий университет! Даже Дерпт лучше Сарского Села. Он написал ко мне послание, которое отдал мне из рук в руки — прекрасное! Это лучшее его произведение! Но и во всех других виден талант необыкновенный! Его душе нужна пища! Он теперь бродит около чужих идей и картин. Но когда запасется собственными, увидишь, что из него выйдет!»
Вершинные достижения В. И. Абаева в языкознании - ч.3
Абаев хорошо знал основные европейские языки, свободно на них читал и вел переписку с зарубежными учеными. Абаева по праву считали крупнейшим отечественным специалистом по иранским языкам. Ему принадлежит заслуга в восстановлении утраченного скифского языка, а также в расшифровке ряда надписей на древнеперсидском и древнеосетинском языках. В. И. Абаев требовал от своих учеников хорошего знания профильных языков. Аспиранты сдавали экзамены Василию Ивановичу на знание более десяти языков.
Русский филолог-классик Андрей Афанасьевич Потебня (1835-1891) отмечал, что выражение мысли на разных языках может существенно отличаться. В частности, он писал: «Научное языкознание требует по меньшей мере знания родного языка и, насколько это возможно, — чужих. В данном случае его можно сравнить с элементарным преподаванием отечественного языка стремиться не только к дальнейшему развитию этого умения (цель практическая), но и к тому, чтобы довести до сознан ученика тот путь, по которому принуждена направляться его мысль именно в силу того, что он говорит и думает на отечественном языке».
Во время одной из бесед с Василием Ивановичем мы коснулись вопроса художественного перевода с одного языка на другой: что важнее сохранить при переводе — общий дух оригинала или точность текста. Василий Иванович подробно высказал свою точку зрения. Она совпадает с его мнением, изложенным им в 1948 году в статье «Понятие идео-семантикик «Если в научном языке естественно стремление употреблять слово в его максимально точном значении, ограниченном, технизованном значении, то для художника слова высшим мастерством и достижением является, напротив, — умение заставить играть слово всеми теми многообразными и тонкими идеосемантическими оттенка ми и ассоциациями, которое оно несет с собой. И при переводе художественного произведения с одного языка на другой приходится считаться в большей степени с этой идеосемантической оболочкой, чем с технизованным «ядром». Значение идеосемантики в художественном переводе прекрасно, между прочим, понимал В. Г. Белинский, когда он писал: «Близость к подлиннику состоит в передании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе их должно совершенно изменить. Соответствующий образ, так же как и соответствующая фраза, состоят не всегда в видимой соответственности слов: надо, чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала внутренней жизни оригинального».
Абаевские методы научных исследований - ч.1
Всесторонность и глубина подхода к исследованиям.
Строгость, доказательность, оригинальность и изящность изложения материала. Абаев о профессионалах и дилетантах в науке.
Человечество в своем развитии использует различные способы познания мира: научно-логическое, религиозно-мифологическое и философско-художественное. Научно-логическое познание направлено на поиск истины. Религиозно-мифологическое познание основано на мистических представлениях и во многом обращено к религиозной вере и нравственности. Философско-художественное познание направлено на постижение духовного мира. В своем сочетании эти виды познания стремятся обеспечить гармонию Истины, Добра и Красоты.
Этой известной триаде посвящен ряд статей в книге «Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе». Москва. Политиздат. 1991».
Составители включили в книгу статьи выдающихся людей XX в. Мне показалось, что эта книга может представить интерес для Василия Ивановича Абаева. Сначала он ее внимательно просмотрел, затем книга в течение долгого времени находилась на рабочем столе ученого. В частности, в книге помещена статья М. Вебера «Наука как призвание и профессия», которая впоследствии стала предметом нашей беседы с Василием Ивановичем. Хотелось узнать, как Абаев относится к трактовке автором таких категорий как «истина», «добро» и «прекрасное». Я обратился к Абаеву с вопросом: «Василий Иванович! В какой мере единство истины, добра и красоты можно считать гармоничным и всеобъемлющим принципом?»
Мой вопрос не был неожиданным для Абаева. Он, как всегда, дал четкое объяснение своего понимания: в идеале такая гармония вполне достижима, но в реальности она не всегда имеет место. Бывают случаи, когда гармония триады «истина — добро — прекрасное» нарушается. В частности, «прекрасное» не всегда бывает «добрым». Кроме того, не все, что считается «истинным», обязательно будет «прекрасным».
Абаевские методы научных исследований - ч.2
Василий Иванович считал, что хрупкое здание гармоничного единства категорий, считавшееся незыблемым в течение многих веков, постепенно стало разрушаться.
В беседе с Абаевым упоминались древние литературные источники, где уже говорилось о возможных соотношениях доброго и злого, истинного (правдивого) и лживого, прекрасного и безобразного. Современнику Конфуция Лаоцзы приписывают «Книгу Пути и Благодати», из которой видно, что мудрец древности хорошо понимал подвижность и соотносительность противоположностей: «Когда все в Поднебесной узнают, что прекрасное является прекрасным, появляется и безобразное. Когда все узнают, что доброе является добром, возникает и зло».
Однако число биполярных оппозиций не ограничивается только этими понятиями. Можно привести еще несколько характерных примеров: «справедливое — несправедливое», «счастье — несчастье», «светлое — темное». Почему принцип противоположности и дуализма так глубоко вошел в жизнь человечества? Неужели невозможно более сложное деление явлений? Почему отсутствует взаимопроникновение этих понятий в рамках обобщающего термина? Эти вопросы не раз затрагивались в беседах с Абаевым.
Известно, что Абаев еще со студенческих лет был большим знатоком дуализма. Рассказывая о годах учебы в университете, Абаев упоминал о своей активной работе в различных кружках. Об этом же он писал в статье «Дихотомия в истории религии»:
«Одному из таких кружков суждено было сыграть решающую роль в формировании моего мировоззрения. Руководил этим кружком Алексей Аркадьевич Синягин. Это был один из талантливейших людей, которых я встречал в жизни. Будучи по образованию физиком, он еще в студенческие годы опубликовал у нас и за рубежом ряд оригинальных работ по геофизике и синоптической метеорологии. Но истинной его привязанностью была история, прежде всего история России. Ей он отдавал все свое свободное время.
Абаев как национальный символ - ч.2
Со времени беседы В. И. Абаева с писателем В. М. Малиевым прошло двадцать лет, и проблема нивелировки особенностей национальных культур стала проявляться с большей отчетливостью. Развитие мировых процессов стало характеризоваться еще большей глобализацией, что неизбежно привело к заметному осложнению проблемы сохранения самобытности и своеобразия национальных культур. В этой связи интересно познакомиться с авторитетным мнением известного ученого петербургской школы востоковедов Торчинова Евгения Алексеевича. Е. А. Торчинов (1956-2003) родился в Северной Осетии, в 1973 г. с отличием окончил Ленинградский университет по профилю китайской филологии, работал в академических научных организациях и в Ленинградском (Санкт-Петербургском) университете, где в 1998 г. создал и возглавил кафедру философии и культурологии Востока.
В капитальном труде «Пути философии Востока и Запада: познание запредельного» Е. А.Торчинов пишет: «По-видимому, в обсуждении проблемы глобализации часто происходит элементарная подмена понятий. С одной стороны, говорится об объективном и, видимо, необратимом процессе, с другой — о стремлении Запада, прежде всего США, переделать мир в соответствии со своими удобством, интересами и представлениями о ценности. Это существенно разные «глобализации», и они заслуживают совершенно различных оценок.
Объективная глобализация связана во многом с прогрессом информационных технологий....Глобализацию такого типа бессмысленно осуждать: она есть факт нашей жизни, Нечто объективное и неотменяемое. Мир сократился и будет сокращаться и впредь, И это глобализация Интернета и гражданской авиации создает огромные возможности для Межкультурного взаимодействия и межкультурного диалога. То есть данный тип глобализации предполагает многополярность мира и реализуется в плюралистическом мире многообразия культур, цивилизаций, общественных и политических систем.
Совершенно другое — политико-экономическая глобализация, задача которой — сделать в конечном итоге весь мир одинаковым, единообразным и максимально удобным для десятка западных стран «золотого миллиарда» и (что еще важнее) — транснациональных корпораций. Эта глобализация в принципе враждебна диалогу культур, ибо таковой диалог предполагает единство при многообразии и vice versa, тогда как данная глобализация никакого многообразия не терпит и стремится всех подстричь под одну гребенку, что вряд ли приемлемо для большинства человечества, даже если ее заворачивают в красивую упаковку с лейблами «свобода», «демократия», «рыночная экономика» и (самое лукавое) «общечеловеческие ценности», роль которых выполняют цивилизации Нового времени или они вообще искусственно конструируются для употребления за пределами стран Западной Европы и Северной Америки».
Абаев как национальный символ - ч.4
Таинственная сила, побуждающая этнос к выживанию, определяется инстинктом национального самосохранения. Самосохранение народа связано с сохранением его самобытной национальной культуры. Это относится в первую очередь к духовным и материальным памятникам, историческая и национальная ценность которых непреходяща. И потому они подлежат надежной защите как прямые свидетели многовекового и даже тысячелетнего прошлого своего народа. Само наличие реальных следов глубокой старины поможет людям не впадать в историческое беспамятство и не переродиться в безродную и одноликую массу. Когда умышленно или по недомыслию теряются материальные и духовные следы прошлого, то притупляется чувство истории. Это есть не что иное, как прямое покушение на прошлое. Когда происходит потеря национальных ценностей, которые по эстафете должны передаваться будущим поколениям, то это уже покушение не только на прошлое, но и на будущее.
В беседах с Василием Ивановичем Абаевым мы неоднократно обсуждали вопросы, касающиеся жизнестойкости национальной культуры и самой нации. Все, что было создано этносом на протяжении многих тысячелетий, заслуживает большого внимания и сыновнего уважения. Необходимо лучше знать родовые корни культуры и питающие их истоки. Разрыв единства генетического кода культуры по линии прошлое — настоящее — будущее приведет к постепенной деградации и утрате такого явления как национальная культура. Нельзя относиться к прошлому с высокомерием. Уважение ко всему прошлому выражается не только в произнесении высоких слов о своих предках, но в явлениях текущей жизни, в том числе и в повседневном быту. Например, обычай почитания старших младшими нашел отражение в осетинской народной мудрости: (Где младший не почитает старшего, там нет жизни).
Русский философ Иван Ильин писал: « Национальность человека определяется не его произволом, а укладом его инстинкта и его творческого акта, укладом его бессознательного и, больше всего, укладом его бессознательной духовности. Покажи мне, как ты веруешь и молишься; как просыпаются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поешь, пляшешь и читаешь стихи; что ты называешь «знать» и «понимать», как ты любишь свою семью; кто твои любимые вожди, гении и пророки, — скажи мне все это, а я скажу тебе, какой нации ты сын; и все это зависит не твоего сознательного произвола, а от духовного уклада твоего бессознательного».
Абаев как национальный символ - ч.5
В одной из бесед с Абаевым мы затронули вопрос о самоидентификации нации и принадлежности человека к своему этносу. Каким мгновенным действием можно вызвать у группы людей, представляющих этническую общность, консолидацию национального чувства, которое, как известно, является глубоко внутренним и интимным и к тому же бережно охраняется? Какова в этом роль сознания и подсознания? Какое нужно произнести слово-символ или представить людям визуальный образ-символ, чтобы представители одной нации почти одновременно почувствовали себя единой общностью? Что может служить таким символом, мобилизующим национальные чувства?
Конечно, в роли визуального объединяющего символа может выступать национальный флаг. Звуковым символом может служить словесный призыв и напоминание: мы — русские, мы — французы или мы ~ осетины. Но эти короткие слова будут эффективны лишь при концентрации внимания окружающих на личности говорящего. Более эффективным объединяющим символом можно считать музыкальный символ в виде национального гимна или другой общенациональной мелодии.
Я обратился к Василию Ивановичу с вопросом: «Быть Может, для осетин в качестве такого символа может служить Мелодия народной песни «Афсати» или мелодия осетинского танца «Сим». Эти мелодии имеют настолько могучую силу воздействия, что почти автоматически вызывают всплеск национального чувства.
Василий Иванович с интересом выслушал мой вопрос и сказал, что в качестве объединяющего символа-сигнала, видимо, лучше других подходит музыкальный символ. Такой символ обладает большой эмоциональностью и непосредственным характером воздействия на людей. К тому же само чувство национального самосознания является эмоционально окрашенным.
Впоследствии я познакомился с похожим высказыванием композитора Кара Караева о способности музыки к эмоциональному и объединяющему действию: «Музыка — украшение жизни и одновременно источник высокого вдохновения. Быть может, никакому другому искусству не дана такая могущественная, окрыляющая сила, возвышающая мысль и чувство, такая безграничная в сущности способность к тончайшему психологическому анализу и одновременно — к созданию эмоциональной атмосферы коллективного, массового, объединяющего».
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.2
Известный писатель-биограф И. Дизраэли (1766-1848) писал: «...замечательный гений может образоваться только в уединении, в уединении расцветает его первая мысль и в уединении же созревает последняя, потому что оно необходимо для старческого возраста, столь подходящего для литературных занятий... Уединение, безмолвная пустыня для людей светских, для гениального человека является волшебным садом Артемиды, в очаровании и красоте которого творческий ум его черпает вдохновение». В распорядке дня В. И. Абаева мало было времени на неделовые встречи. Видимо, в связи с этим он с некоторой осторожностью расширял круг своих знакомых. Я не видел и не слышал, чтобы Абаев тратил время на пустые разговоры. Абаев принадлежал к типу выдающихся ученых-мыслителей, которые творили в одиночку. За всю длительную научную деятельность у Абаева практически не было соавторов, он никогда не ставил свою фамилию в работах своих учеников, хотя непосредственно руководил этими работами. Его трудовой день проходил преимущественно за рабочим столом в домашнем кабинете. Невольно возникает предположение, что такой вид работы представляет собой творчество в одиночестве. Василий Иванович всю жизнь напряженно работал как ученый-мыслитель. А напряженная работа мыслителя предполагает уединение, которое никак нельзя назвать одиночеством. Одиноким нельзя считать ученого, который творит в уединении, ибо он в это время мысленно общается с трудами гениальных творцов человечества. Одинок бывает только тот человек, который одинок внутренне (духовно и интеллектуально) даже в то время, когда он находится в людском окружении.
Трудно переоценить роль супруги в жизни великого человека. История семейной жизни великих людей показывает, что в большинстве своем жены полностью посвящают себя заботам и интересам мужа. Так было и в семье Василия Ивановича Абаева и его супруги Ксении Григорьевны Цхурбаевой. Отношения в семье были предупредительно уважительными. Ко всем обычным обязанностям у Ксении Григорьевны прибавилась нелегкая роль машинистки. Через ее руки прошли тысячи листов рукописей Василия Ивановича. Ксения Григорьевна ласково называла супруга «Базиль» (соответствует французскому варианту имени Василий). А он называл ее по-осетински «Ксеня».
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.3
Павел Флоренский дает следующее объяснение содержания имени Василий: «Имя Василий этимологически означает царский, царственный. Если в царственности основним признаком признавать не величие или достоинство, которое может быть присущим самым различным нравственным и общественным состояниям, а необходимую царю способность охватывать с некоторой высоты широкий кругозор и сознательно вести в охватываемой области планомерную деятельность, то, действительно, царственность, так понимаемая, есть существенный признак Василия, Его интеллект быстро охватывает отношение вещей, людей и событий, не теряется в многосложности жизненных отношений. Все существующее взвешивается им и находит себе место, хотя и не в отвлеченной системе. Но из всего существующего истинным предметом внимания служит преимущественно задача культуры, а не метафизика и не естествознание сами по себе. И это занимает Василия, но собственно применительно к культуре...».
Что касается значения имени Василий для судьбы Абаева, то здесь мы видим соответствие толкованию, данному известным русским мыслителем. В самом деле, личность Василия Ивановича Абаева поистине царственная: он был бесспорно аристократом духа и властителем дум. Здесь хочется напомнить читателям пушкинские строки, обращенные к судьбе поэта, которого Пушкин сравнивает с царем:
«.„Ты царь: живи один. Дорогою свободной Иди, куда влечет тебя свободный ум, Усовершенствуя плоды любимых дум, Не требуя наград за подвиг благородный.
Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд; Всех строже оценить умеешь ты свой труд».
Перечитывая это стихотворение, я не мог понять, почему же царь (поэт) должен быть так одинок? Ответ я нашел в работе русского мыслителя и поэта Владимира Соловьева «Судьба Пушкина»:
«Ты — царь, живи один!» Это взято, кажется, из Байрона: the solitude of kings. Но ведь одиночество царей состоит в том, что они живут одни, чего, собственно, и не бы-; вает, — а в том, что они среди других имеют единственное положение. Это есть одиночество горных вершин. Монблан — монарх соседних гор: они его венчали. («Манфред» Байрона). В этом смысле одинок и гений, и этого одиночества никто отнять не может, как нельзя отнять у Монблана его 14 000 футов. Такое одиночество гения само собой разумеется, не нужно на него указывать или подчеркивать его. Но разве оно есть причина для презрения и отчуждения? И солнце одно на небе, но оно живет во всем, что оно живит. И никто не увидит в нем символ высокомерного обособления».
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.4
В первые годы знакомства с Василием Ивановичем (с 1989 по 1992) в наших беседах часто принимала участие Ксения Григорьевна, Она активно подключалась к обсуждению тем, касающихся вопросов искусства и культурной жизни. Василий Иванович слушал ее с большим вниманием. Однажды, когда мы с братом Заурбеком были в гостях у Абаевых, зашел разговор о художниках и скульпторах. Ксения Григорьевна вступила в разговор и рассказала нам, как в 50-х годах ее пригласили в мастерскую скульптора Сергея Меркурова, который готовил различные скульптурные образы для «Фонтана дружбы народов» Выставки достижений народного хозяйства в Москве.
В моих записных книжках сохранилась короткая запись от 20 августа 1991 г. В тот день мне позвонил в офис общества «ФАРН» художник Батраз Касаев, Он попросил меня в ближайшие дни организовать ему встречу с В. И. Абаевым, так как готовился к поездке за границу (по-моему, в Турцию) и хотел получить напутствие от самого Василия Ивановича. Я созвонился с Ксенией Григорьевной, поинтересовался здоровьем Василия Ивановича и возможностью навестить его вместе с земляком из Осетии. Добро на наш визит было получено сразу.
И вот около восьми вечера мы уже были в гостях у Абаевых на улице Вальтера Ульбрихта. Мы попали под небольшой дождь, и когда открылась дверь, нас встречал сам Василий Иванович. Потрогав мое плечо, он спросил: «Уары?»
(Идет дождь?). Художник Батраз держал в руках большой букет гладиолусов, который вручил хозяйке дома (тогда я еще не знал, что согласно ономатологии для имени Ксения более подходят розы).
Нам было известно, что Ксении Григорьевне Цхурбаевой присвоено почетное звание «Заслуженного деятеля искусств РСФСР». Я зачитал приветственный адрес от Московского общества осетинской культуры «ФАРН», который передал ей. Внимание, проявленное с нашей стороны хозяйке дома, настолько тронуло Василия Ивановича, что в его глазах блеснула слеза радости, и он обнял Ксению Григорьевну. В поздравлении сказано:
«Заслуженному деятелю искусств РСФСР, кандидату искусствоведения Цхурбаевой К. Г.
Уважаемая Ксения Григорьевна! Правление Московского городского общества осетинской культуры «ФАРН» сердечно поздравляет Вас со знаменательным событием в Вашей жизни — присвоением Вам высокого звания Заслуженного деятеля искусств РСФСР, Мы знаем Вас как видного советского музыковеда, теоретика и педагога, внесшего значительный вклад в изучение осетинского песенного и танцевального фольклора и пропаганду современной осетинской музыки. Нам приятно подчеркнуть Ваше активное участие в работе нашего общества. Мы гордимся, что Вы являетесь первым членом Московского общества осетинской культуры «ФАРН», который удостоен почетного звания Заслуженный деятель искусств РСФСР. Желаем Вам, дорогая Ксения Григорьевна, крепкого здоровья, счастья и успехов в творчестве!
Учиться у В. И. Абаева - ч.1
Гений В. И. Абаева принадлежит своему народу и всему человечеству.
Обязывающая память народа о людях национальной славы.
Заключительная глава книги предполагает подведение итогов по заявленной автором теме. Автор понимает, что в одной книге и одному человеку не представляется возможным исчерпать такое многостороннее явление как Василий Иванович Абаев. Поэтому данную работу я рассматриваю как книгу с открытым для осмысления исходом. В принципе никакая тема не может быть закрыта раз и навсегда. Опыт жизни показывает, что обязательно будут появляться новые, ранее не изученные моменты и суждения.
Рукопись книги уже написана, но автор продолжает жить жизнью этой книги, и ему хочется ее улучшить. И это длится до тех пор, пока рукопись не попадет на типографский станок. И чтобы автор в это время ни делал, ни читал и ни слушал, он проецирует все прочитанное и осмысленное на страницы подготовленной к печати книги. Она, как бы помимо воли автора, притягивает к себе все новые и новые мысли и суждения.
В частности, меня привлекли мысли философа русского зарубежья Бориса Петровича Вышеславцева (1877-1954). В статье «Кризис индустриальной культуры» (параграф Память и история») автор пишет: «Сознание знает и видит, что до его рождения протекала бесконечность и после его исчезновения потекут бесконечные времена. Его духовный взор видит гораздо больше, нежели отрезок своей личной временной жизни, он видит, в сущности, бесконечность прошлого и бесконечность будущего, бесконечность истории, которая дана в памяти и предвидении, в чувстве прошлого и в стремлении к будущему».
Обратив внимание на выражение «отрезок личной временной жизни», хочется привести замечательные слова философа И. А. Донцова: «Великий мыслитель тем и велик, что мысли его и дела никогда полностью не уходят ни в среду, в которой он вырос и жил, ни в своих последователей, число которых может со временем увеличиваться или убывать. Он всегда остается один на один со всем человечеством. Он во всякое время — современник живущим поколениям. И каждому, живущему в иные времена, открывается возможность входить с ним в контакт, общаться, задавать вопросы. Учиться посредством этого диалога одновременно у него, у других, у самого себя. В этом состоит главный «урок» Сократа, Эпикура, других «учителей человечества», в том числе и в области личного совершенствования».
У каждого народа есть люди, ставшие при жизни высшими духовными и нравственными авторитетами. Великий поэт и мыслитель Гете говорил: «Народ порождает своих героев, которые, словно полубоги, защищают его и ведут к славе. Так, поэтические силы французов объединились в Вольтере. Подобные избранники судьбы главенствуют в своем поколении, воздействие иных длится много дольше, но большинство уступает место новым, и потомство предает их забвению».
Предисловие - ч.3
Накануне 1991 г. В. И. Абаева посетил известный югославский ученый Борислав Арапович. Он подарил Абаеву новую книгу на русском языке «Библия для детей», с которой меня познакомил Василий Иванович при очередной встрече с ним. На титульном листе книги имелась дарственная надпись, содержащая проникновенные слова о В. И. Абаеве. Привожу содержание автографа доктора Араповича без какой-либо редакции: «Вам Уважаемый Ученый, Великий Сын Великого Осетинского народа с благодарностью за Ваш Вклад Мировой культуре и с новогодним поздравлением. Ваш, с глубоким чувством обязанности, д-р Борислав Арапович. Москва. 31.12.1990». Следует также отметить, что именно Арапович имеет прямое отношение к новому изданию Библии на осетинском языке. Он написал предисловие к книге «Ног фэедзэехст», изданной Институтом перевода Библии (г. Стокгольм) в 1993 г. на основе перевода на осетинский язык, выполненного в 1923—1933 гг, известным осетинским просветителем Гаппо Баевым.
Память о человеческих качествах Абаева хранится в умах и сердцах тех, кто близко знал и много раз встречался с Василием Ивановичем. К ним в первую очередь относятся соратники по научной работе, а также родственники и близкие знакомые. Было бы полезно, если бы они поделились своими воспоминаниями о Василии Ивановиче Абаеве. Известно, что чем сильнее бывают впечатления от встреч с интересными личностями, тем дольше они хранятся в памяти людей. Но так как время имеет свойство сглаживать впечатления о более удаленных годах жизни, то воспоминания теряют свою точность и яркость вследствие того, что детали отдаленных событий покрываются вуалью и могут исчезнуть совсем. Все это говорит о том, что надо как можно раньше приступать к написанию своих воспоминаний.
На важность написания биографий выдающихся соотечественников обращал внимание великий Пушкин. Вот как он писал об Александре Грибоедове: «Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни....Как жаль, что Грибоедов не оставил записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны».
Первые шаги по написанию книг о В. И. Абаеве уже сделаны. При его жизни вышли книги: М. И. Исаев «Василий Иванович Абаев». Москва, «Наука», 2000; Л. А. Чибиров, «Встречи с Васо Абаевым». Владикавказ, «Ир». 2000. В следующем году были изданы книги: Б. А. Калоев. «Василий Иванович Абаев и вопросы этнографии в его трудах». Москва. «Наука», 2001;НафиДжусойты «Уроки Васо Абаева: статьи и посвящения». Владикавказ, «Ир». 2001. Вышли также два юбилейных сборника статей в связи со 100-летием В. И. Абаева. Все эти материалы я прочитал с большим интересом и пользой для себя. Эти работы можно считать первой волной исследований и воспоминаний о великом ученом и человеке. Эти книги и статьи обладают общим достоинством: все авторы с большой любовью и уважением пишут о Василии Ивановиче Абаеве.
Предисловие - ч.4
Идея написания книги о В. И. Абаеве оформилась у меня не сразу. Я испытывал сомнения: будут ли мои воспоминания и размышления представлять интерес для широкого читателя. Но когда близкие родственники В. И. Абаева обратились ко мне с просьбой написать воспоминания о встречах с Василием Ивановичем, мои сомнения рассеялись. К счастью, в моих блокнотах сохранились краткие заметки о беседах с Василием Ивановичем. По свежим следам бесед я записывал отдельные его мысли, советы и поручения. Последние касались текущих публикаций в газетах о событиях в Осетии. По этим опорным данным, как пунктирам памяти, я теперь стараюсь восстановить содержание, а в ряде случаев и эмоциональную атмосферу тех бесед. Насколько я был внимателен и восприимчив к слову мудрого собеседника, настолько я попробую передать содержание наших бесед. Постараюсь сделать это максимально точно, без искажений мыслей и суждений Абаева.
Мне показалось целесообразным наполнить содержание книги строками поэзии, так как Василий Иванович был большим знатоком поэзии, в чем неоднократно убедились многие его собеседники. В частности, он знал на память целые главы из пушкинского «Евгения Онегина» и большинство стихотворений Коста Хетагурова. Я счел возможным включить в книгу стихи поэтов-классиков, а также стихи, посвященные В. И. Абаеву и другие стихи, которые непосредственно читались самому Абаеву и были одобрены им.
В данную книгу также включены малоизвестные публицистические статьи Абаева, отрывки из рукописи его воспоминаний, а также редкие фотографии В. И. Абаева, многие из которых публикуются впервые. Читатель найдет в книге и материалы о тех людях, с которыми Абаева свела судьба в годы его учебы и становления как ученого. Уделено также внимание становлению ряда выдающихся мыслителей и писателей, которые имеют родовые корни на Кавказе и достойно представляют его культуру. Среди них Коста Хетагуров, Павел Флоренский, Алексей Лосев, Гайто Газданов, Мераб Мамардашвили.
Обращаясь к судьбе Пушкина, Николай Страхов писал: «До сих пор всякий, желающий говорить о Пушкине, должен, нам кажется, начать с извинения перед читателями, что он берется в том или другом отношении измерить эту неисчерпаемую глубину».
Предисловие - ч.5
Безусловно, эти слова применимы к судьбе любой выдающейся личности. Но само понимание неисчерпаемости глубины темы Абаева не должно останавливать автора, стремящегося проникнуть в эту глубину. Беседуя с Абаевым на самые разнообразные темы, я невольно попадал в поток его взглядов и размышлений. Сейчас трудно в полном объеме восстановить их в памяти. К счастью, неоценимую помощь мне оказало само научное и публицистическое наследие Абаева, где в той или иной форме содержатся взгляды на многие вопросы, которые мы с ним обсуждали в устных беседах. Из трудов В. И. Абаева в книгу включены развернутые цитаты, из которых можно судить о глубине его высказываний о науке, политике, идеологии, нравственности и культуре.
Опираясь на высказывания Абаева, я имел возможность охарактеризовать не только содержание научных достижений ученого, но и методы исследований, которые он применял в своих фундаментальных работах, сочетая строгую научную логику с самобытным стилем изложения. Мне казалось важным показать читателю не только то, что Абаев конкретно сделал в науке, но, по возможности, как он это делал. А делал это он блестяще, в совершенстве владея методами научных исследований. Читая труды Абаева, постоянно испытываешь глубокое впечатление от мощи его научной мысли и изящного стиля изложения.
Приступая к работе над книгой, я решил остановиться на трех сторонах многогранной личности: Абаев как ученый, Абаев как мыслитель и Абаев как человек. И чтобы полнее раскрыть эти стороны, я использовал три основных источника для написания книги: воспоминания о личных беседах с Абаевым, научные и публицистические работы ученого, а также высказывания выдающихся мыслителей и писателей о тех проблемах, которые входили в круг интересов В. И. Абаева.
В этом плане мне представляется важным познакомить читателя с высказыванием выдающегося отечественного мыслителя Михаила Михайловича Бахтина. В рукописях М. М. Бахтина встречается запись: «Речевое общение — это процесс многосторонне-активного «обмена мыслями». Обмениваемые мысли не равнодушны друг к другу и не довлеют каждая себе, они знают друг о друге и взаимно отражают друг друга... Каждое высказывание, прежде всего, нужно рассматривать как ответ на предшествующие высказывания данной сферы (слово «ответ» мы понимаем здесь в самом широком смысле): оно их опровергает, подтверждает, дополняет, опирается на них, предполагает их известными, как-то считается с ними... Мысль наша — и философская, и научная, и художественная — рождается и формируется в процессе взаимодействия и борьбы с чужими мыслями, и это не может не найти своего отражения и в формах словесного выражения нашей мысли».3
Феномен личности Абаева - ч.3
Ученые никогда не теряли интереса к изучению проблемы становления гениев. Известный ученый, вице-президент Академии наук СССР академик Л. А. Арцимович по этому поводу писал: «Для того, чтобы потенциальный гений мог превратиться в сверкающую звезду на небосклоне науки и обрести мраморное бессмертие классика, необходимы благоприятные условия, зависящие, прежде всего, от состояния той научной области, в которой он работает. Самое важное для гения — это вовремя родиться. Лучше всего, если удастся выбрать для этого такой момент, чтобы ко времени расцвета творческих сил он смог встретить избранную им отрасль науки в пору ее утренней свежести или же в период, когда в ней зреют зародыши революционных перемен. Если же основные опорные позиции в данной области уже завоеваны и самые богатые источники информации исчерпаны, то ученому экстра-класса не удается проявить здесь в полной мере способности — не хватает свободного пространства (или, как у нас принято говорить, «фронта работ»).
Василий Иванович Абаев родился в 1900 г. в осетинском селении Коби, расположенном в Кобийской долине, вблизи Военно-Грузинской дороги, около Крестового перевала. Легко представить первые впечатления мальчика, когда он подрос и смог обойти окрестности своего селения. Красота родных мест поразила его. Многочисленные горные хребты, высокие отвесные скалы и глубокие пропасти ущелий, на дне которых бурлят, разбиваясь о камни, шумливые реки. Густые темные леса и яркие цветущие летом луга и долины. И над всем этим царствует величественный Казбек, покрытый шапкой вечного снега. Если бросить взгляд вдаль на вершину Казбека, то в ясную погоду можно увидеть, как лучи солнца, встречаясь с куполом вершины, рассыпают по ближним и дальним пределам отраженные блики алого и оранжевого цвета. Эта божественно красивая картина вызывает у самих горцев, внешне всегда сдержанных, радостные чувства, особый внутренний настрой и непередаваемую гордость быть сыном этой прекрасной земли.
Над горными селениями тут и там возвышаются фамильные башни, которые в старину имели хозяйственное и оборонительное назначение. Были такие башни и в роду Абаевых. Одна из таких башен находилась в селении Кугом, что к северу от селения Сба, на крутом склоне горного отрога. Она имела три этажа: первый этаж — для скота, второй — для жилья, третий — для обороны. Такие фамильные башни служили символами независимости и самостоятельности рода. К сожалению, в настоящее время эти памятники старины находятся в полуразрушенном состоянии. Старинные башни не выдерживают натиска времени и природной стихии, и, как ни печально, эти некогда надежные стражи и символы стойкости горцев, теряют значение святынь и памятников культуры.
Учеба Вассо Абаева в тифлисской гимназии - ч.2
Вассо определили в 6-ю классическую гимназию, а его старшие братья Семен и Георгий проходили обучение в 3-й гимназии Тифлиса. Братья и сестры Вассо обладали хорошими способностями к учебе, и все пятеро детей получили в будущем высшее образование!
Семен Иванович Абаев (1890-1975) окончил в 1904 г, двухклассную школу в Цхинвали, ав 1910 г. с отличием окончил Тифлисскую гимназию. С детства он любил театр, сам играл в Тифлисе в осетинском любительском драматическом кружке, а также писал пьесы на осетинском языке для театральных коллективов Северной и Южной Осетии. В 1939 г. заочно окончил зоотехнический факультет Сельскохозяйственной академии им. К. А. Тимирязева в Москве. Написал и издал около 40 научных работ о развитии животноводства в Южной Осетии.
Георгий Иванович Абаев (1895-1976) — профессиональный военный, полковник медицинской службы, кандидат медицинских наук, доцент. Окончил Военно-медицинскую академию в Ленинграде. Был участником Первой мировой войны 1914-1918 гг. (награжден Георгиевским крестом), принимал участие в революционных событиях 1917 г. (участник штурма Зимнего дворца и ареста Временного правительства). За мужество и отвагу в Великой Отечественной войне и за безупречную службу в рядах Советской Армии был награжден Орденом Ленина, Орденом Боевого Красного Знамени (дважды), Орденом Красной Звезды (дважды) и многими медалями. После войны работал в Северо-Осетинеком медицинском институте начальником военной подготовки и в Военном госпитале Закавказского военного округа в г. Тбилиси.
Софья (Соня, Сона) Ивановна Абаева окончила женские курсы в Кахетии и Тбилисский педагогический институт. Годы жизни точно установить не удалось. Судя по семейной фотографии, снятой в г. Воронеже в 1903 г., Софья родилась или в 1897 г., или в 1898 г.
Ольга Ивановна Абаева (ок. 1903-1998) окончила Сельскохозяйственный институт во Владикавказе и Театральный институт в Ленинграде. Работала в театральных коллективах Северной и Южной Осетии.
Сын Семена Ивановича Абаева Сергей в 1998 г. начал писать историю семьи Абаевых, но эта работа осталась незавершенной. Отдельные отрывки из рукописи мне любезно предоставила его дочь Фатима. Заголовок одной из страниц имеет название Абаевы, актеры-любители Тифлисского (дореволюционного) осетинского драматического кружка (1906-1917 гг.) (Данные взяты из книги «Юго-Осетинский театр». Цхинвали, 1961 г.)». Здесь названы Абаевы: Владимир Давидович, Александр Нафаилович, Вано Мацаилович, а также братья и сестры Василия Ивановича — Семен, Георгий. Соня и Ольга. Отмечены роли, которые они исполняли в пьесах Елбиздико Бритаева «Хазби», «Лучше смерть, чем позор», «Две сестры», «Амран» и в пьесах других авторов.
Вершинные достижения В. И. Абаева в языкознании - ч.4
Наряду с понятием «философия языка», существует и понятие «язык философии». В книге под таким названием современный философ В. В. Бибихин не обошел вниманием такие понятия как «родной язык», «естественный язык», «иностранный язык. Он сомневался в корректности постановки вопроса: знаешь ли ты свой родной язык? Вот как об этом он пишет: «Типичный вопрос педагогического крючкотворства «знаем ли мы свой язык». В навязываемом ответе — «не знаем» — гораздо меньше поводов для стыда, чем подозревают специалисты-педагоги. Этот ответ во всех случаях верен: родной язык мы не знаем... Мы на нем говорим. О ребенке говорят, что он изучил родной язык: он просто заговорил на нем».
По мнению В. В. Бибихина такая постановка вопроса как бы лишает человека статуса естественности родного языка: ведь маленький ребенок язык не изучает, он на нем просто говорит. «Знать» и производное от него слово «познание» невольно ассоциируются с привычным рациональным познанием, пользующимся соответствующими логическими приемами. Однако здесь что-то другое, в чем-то интимное, не находящееся под строгим контролем сознания.
У Абаева по поводу такого владения языком можно прочитать следующее: «Не следует думать, что для самих говорящих идеосемантические связи находятся в поле ясного сознания....Идеосемантика может пребывать подолгу в полуосознанном состоянии, лишь иногда и при особых обстоятельствах подымаясь в сферу ясного сознания. Именно поэтому овладение всей гаммой идеосемантических оттенков слов какого-либо языка требует чрезвычайно интимного знакомства с этим языком. Идеосемантика начинается там, где начинаются тонкости и нюансы. Элементарное значение слова, его «малая семантика», образует как бы скелет, и на первых порах ознакомления с чужим языком мы имеем дело исключительно с такими «скелетами». Лишь постепенно эти слова-«скелеты» облекаются для нас в живую плоть и живые краски. И тогда-то мы начинаем испытывать ту особую радость, которую дает знание языка. Истинное очарование всякого языка заключено в идеосемантических тайнах. Кто не овладел этими тайнами, тот не должен говорить, что он знает язык».
С вышесказанным перекликается мнение французского ученого и литератора Жана Полана: «В языке, который мы знаем плохо, нас поражают прежде всего его средства и инструменты — слова; а в языке, которым мы владеем, — идеи».
Вершинные достижения В. И. Абаева в языкознании - ч.5
При изучении иностранного языка часто говорят о «языковом барьере». Видимо, это относится к первоначальному этапу познания языка, когда мы его немного «знаем», но «не чувствуем» глубоко и свободно. Но когда чужой язык мы чувствуем как естественный, подобно своему родному языку, то «языковой барьер» как бы пропадает. И в этом случае называть этот язык «чужим» не совсем справедливо, ибо он не стал «родным» (в формальном смысле), но уже и не является «чужим» в смысле его познания. Ученые заметили, что дети, выросшие в атмосфере двуязычия и одинаково владеющие двумя языками, уверенно чувствуют себя при общении на обоих языках и практически не ветре чают трудностей при переходе с одного языка на другой. Тут даже слово «перевод» не совсем подходит и требуется какое-то новое понятие.
На необходимость знания родного осетинского языка в условиях двуязычия В. И. Абаев обратил особое внимание в статье «Родная речь»: «Нельзя допускать и того, чтобы родной язык нес потери в тех сферах, которые именно он призван обслуживать. Важнейшей такой сферой является родной дом, семья. Ничто не может внушить такую тревогу за судьбу родного языка, как ослабление его позиций в семейном быту: если дети с молоком матери не усваивают родной язык и не пользуются им дома, то язык можно считать обреченным. Ни школа, ни печать, ни радио, ни телевидение, ничто уже не поможет. Дерево рушится, если подсечь его корни в земле. Язык погибнет, если подсечь его корни в семье. Вот почему для каждого из нас должно быть законом: хранить и беречь родной язык в семье». В. В. Быбихин пишет: «Естественный язык вымывается, как вымывается и выветривается гумус. Целые поля словаря переходят в разряд условных знаков....Когда сознание начинает следить за тем, чтобы слово применялось именно в своем естественном принятом смысле, для языка не остается места. Естественный, он же родной, язык не знает, каким он должен быть, он просто такой, какой есть».
Может ли человек знать чужой язык как родной, причем под знанием родного языка понимается естественное пользование языком, не задумываясь об этом? Термин естественный язык» стал все чаще применяться в научной литературе, на что активно среагировал Абаев, посчитав этот термин неудачным. В русском словаре под редакцией Д. Н. Ушакова слово «естественный» толкуется как «прирожденный», «природный».
Абаев как национальный символ - ч.6
Национальное чувство требует осторожного отношения со стороны других наций. Немало еще встречается работ по истории, где авторы допускают неуважительные высказывания в адрес других народов. На это явление обратил внимание В. И. Абаев в работе 1985 г. «Жанровые истоки «Слова о полку Игореве в свете сравнительного фольклора: «Тягостное впечатление остается от тех высказываний, в которых, в связи с событиями 1185 года, сквозит несправедливая неприязнь к половцам, как если бы авторы были современниками этих событий. Потомки половцев, как и других тюркских народов средневековья, входят теперь в братскую семью народов нашей страны, и советский ученый XX века мог бы, кажется, подняться выше злободневных для XII века эмоций. Когда национальная принадлежность ученого диктует ему его симпатии и антипатии, это уже не наука. Такой наукой можно с полным правом пренебречь как субъективной писаниной, лишенной научного значения».
Глубоко заблуждаются те, кто чувствует какое-то превосходство над прошлыми поколениями, И вообще невелика заслуга, что ты родился намного позже далеких предков. Атрибуты цивилизации дают новые материальные средства существования, но никак не делают нашего современника более мудрым и умным, чем наши предки, ибо они выживали в более сложных условиях и вместе с тем сохранили для нас уникальные ценности истории.
Эти мысли я выразил в стихотворении, которое было опубликовано в ноябре 1990 г.
Быть судией грядущего нельзя. И опрокинуть прошлое несложно: Ревниво в глубь истории скользя, Быть может, предаемся страсти ложной?
Сиюминутным прихотям служа, Перелицовывая истину поспешно, Пером — отвальным плугом — вороша, Смешали правду с ложью так небрежно,
В обратном ходе жизни суть ясна: Известны поименно все пороги. Не прихотью история дана - Не сатана ль кривит ее дороги?
Абаев как национальный символ - ч.7
Быть судией грядущего нельзя, И опрокинуть прошлое несложно. Проторенная жизнью колея Ступает в глубь истории тревожно.
Народ веками создавал неповторимый храм своей истории, ставший национальным сокровищем, где новые поколения народа имеют возможность рассмотреть в зеркале Истории свое отражение тех далеких лет. В беседах с Абаевым обсуждались проблемы, связанные с изменением и возможной потерей характерных черт нации, культурных традиций и обычаев. В большинстве случаев эти изменения не являются случайными, а связаны с трудностями сохранения национального лица в новых социальных условиях, приводящих к потере нравственных ориентиров и снижению духовности.
Новое состояние нашего общества пытаются исследовать и ученые, профессионально занимающиеся социальными проблемами. Оптимистический взгляд содержится в книге Ксении Касьяновой «О русском национальном характере», где сказано, что «все мы — современные люди — живем в культурах, зашедших весьма далеко по пути рационализации,...Оказавшись в ситуации, где он (человек) может определить свое действие несколькими разными способами, так сказать на выбор, он в большинстве случае предпочтет ценностно-рациональный способ определения, т. е. сориентирует свое действие на ценность, а не на цель, поставленную им самим. И это...потому, что этого от него требует культура. И чем культурнее человек, т. е. чем лучше он знает и чувствует свою культуру, тем решительнее он сделает выбор в пользу ценностно-ориентированного действия».
Психологические и нравственные проблемы российского общества начала 90-х годов, взявшего курс на переход к капитализму, исследовал отечественный философ Р. Г. Апресян в статье «Добро и польза»:
«Психологи называют тип сознания, сориентированный на пользу и успех «реалистичным». Реализм как тип сознания начинает складываться на заре цивилизации, но исторически оформляется в период зарождения и развития капиталистических отношений, в процессе становления именно буржуазного человека — предпринимателя и дельца, новатора и ловкача, человека — заставившего всех уважать свое достоинство и свободу, хотя и поставившего достоинство и свободу другого человека в зависимость от меры его богатства....Буржуазная эпоха предлагает массовую и демократическую программу независимости, основанной на богатстве, на обладании деньгами...
Абаев как национальный символ - ч.8
В этом пункте можно уже зафиксировать аберрацию морали в прагматическом сознании, поскольку собственно моральные ценности — самостоятельность личности, гармоничность межчеловеческих отношений — приносится в жертву целям достижения успеха, рассматриваются лишь как средства. Такой сдвиг в ценностном сознании весьма красноречив: все, что окружает прагматика, как бы подвергается им утилизации, подгоняется под его личные цели».
В заключение автор исследования задает себе вопрос: «Так можно ли примирить добро и пользу? Вдумчивому читателю предлагается ответ: «Конечно, компромисс между добродетелью я принципом полезности, согласно возвышенной этической точки зрения, невозможен, во всяком случае, невозможен как разрешение реальных жизненных противоречий. Но строгий анализ требует уточнить постановку этого вопроса: какой морали противоречит принцип полезности? Он, безусловно, противоречит морали, точнее таким типам моральных ценностей систем, которые покоятся и соответственно ориентируют человека на универсальные ценности высшего совершенства и безусловного
Человеколюбия.
Общее положение в России сейчас таково, что имеет место углубление материально-социального неравенства населения. От заявленной в советское время цели на осуществление равенства прав и благосостояния людей общество стало ускоренно двигаться курсом, несовместимым с идеями равенства: природа рыночных отношений не терпит равенства, она вненациональна и дает преимущество только небольшой части населения в ущерб другому населению. Философия максимального обогащения не связана никакими обязательствами в отношении защиты интересов отдельной нации. Масштабы социального неравенства принимают такие масштабы, что в пределах национально-территориальных образований у людей может быть подорвано ощущение единой общности этноса, и, как следствие, единство национальной культуры. Все это ведет к размыванию Устойчивых характеристик идентификации нации и усугубляет потери национальной культуры от унификации культур, характерной для процессов социально-экономической глобализации. А зачем общечеловеческой культуре нужен однообразный мир без россыпи самобытных этносов? Для такого мира напрашивается определение «цивилизованная пустыня».
Абаев как ученый-борец - ч.3
В частности, обвинения в адрес ученых, разделявших теорию академика Н. Я. Марра, были составлены в прокурорских терминах, далеко выходя за пределы научной этики. Это были, скорее, разоблачения и доносы на ученых, когда их представляли в роли антиобщественных элементов. Трудно понять, почему был выбран такой, несвойственный науке метод оценки истинности научных результатов. Здесь уместно вспомнить мудрые слова английского поэта Уильяма Блейка (1757-1827): «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна».
В газете «Правда» от 9 мая 1950 г. была опубликована статья под названием «О некоторых вопросах советского языкознания», автором которой был А. Чикобава, профессор Тбилисского государственного университета. Статью предваряла редакционная заметка следующего содержания: «В связи с неудовлетворительным состоянием, в котором находится советское языкознание, редакция считает необходимым организовать на страницах газеты «Правда» свободную дискуссию с тем, чтобы путем критики и самокритики преодолеть застой в развитии советского языкознания и дать правильное направление дальнейшей научной работы».
Крупный ученый в области языкознания академик И. Мещанинов уже 16 мая 1950 г. включился в дискуссию и опубликовал в газете большую статью «Творческое развитие наследия академика Н. Я. Марра». Рассмотрев подробно основы учения Н. Я. Марра о языке и оценив его значение для советской науки, И. Мещанинов указал и на некоторые недочеты в теории Н. Я. Марра. Один из разделов статьи назвался. «Непреодоленные ошибочные положения Н. Я. Марра». Предчувствуя угрозу разгрома, нависшую над учением Н. Я Марра и его учениками, академик И. Мещанинов попытался сбить надвигавшуюся штормовую волну. В этой статье он пошел на признание собственных ошибок и ошибок других ученых, в том числе В. И. Абаева: «Ученики и последователи Н. Я. Марра должны зорко следить также и за ходом своих собственных исследований, развивая критику и усиливая самокритичный подход к своим собственным работам. И в них имеется ряд недостатков.... Неверные исследования встречаются и у самих исследователей Н. Я. Марра, в частности, у меня, у В. И. Абаева, А. В. Десницкой, М. М. Гухман, Н. Ф. Яковлева и др.»
20 июня 1950 г. газета «Правда» опубликовала труд И. В. Сталина «Относительно марксизма в языкознании», а 4 июля в этой же газете помещена работа И. Сталина «К некоторым вопросам языкознания. Ответ товарищу Е. Крашенинниковой». Дискуссия тем самым в газете была завершена. В этом же номере газеты были помещены хвалебные статьи в адрес И. Сталина. Академик В. Виноградов вы. ступил со статьей «Программа марксистского языкознания», И здесь же опубликованы письма в редакцию ряда ученых, признавших свои ошибки и заблуждения.
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.5
Председатель правления Московского городского общества осетинской культуры «ФАРН» Заурбек Макеев.
14 августа 1991 г.»
К глубокому сожалению К. Г. Цхурбаева после непродолжительной болезни скончалась 25 августа 1996 г. Эта Утрата тяжело отразилась наВ. И. Абаеве, который потерял близкого человека, друга и хозяйку дома. Газета «Северная Осетия» выразила соболезнование В. И. Абаеву, где отмечено, что К. Г. Цхурбаева — «известный музыковед и фольклорист, член Союза композиторов, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, кандидат искусствоведения, доцент Московского института культуры....Исследования К. Г. Цхурбаевой «Некоторые особенности осетинской народной музыки» (1959), «Об осетинских героических песнях» (1965), «О напевах нартовского эпоса» (1973), «Осетинские народные танцы и танцевальная музыка» (1978) относятся к работам, положившим начало научному изучению осетинского музыкального фольклора. В статьях, написанных К. Г. Цхурбаевой для научных и энциклопедических изданий по истории отечественной музыки, показано становление школы осетинского композиторского творчества».
Человеческий образ Ксении Григорьевны воспринимался вместе с именем В. И. Абаева. Будучи женой и другом выдающегося ученого, она сумела создать теплый уют в доме и всемерно способствовала плодотворной научной деятельности своего супруга. После того, как Василий Иванович остался один, он особо нуждался в поддержке близких ему людей. В 90-х годах он был окружен вниманием со стороны Представительства Республики Северная Осетия — Алания во главе с Казбеком Дудаевым и близкими родственниками и знакомыми, среди которых можно отметить Фатиму Абаеву, Азу Алмазову, Марию Воронцову, Заиру Сухову (Токаеву), Амурхана Торчинова.
Василий Иванович Абаев общался со многими отечественными и зарубежными учеными. Думаю, будет уместно рассказать о встрече В. И.Абаева с зарубежным коллегой И. Г. Гершевичем. С 14 по 17 октября 1991 г. во Владикавказе проходила первая международная конференция «Осетиноведение: история и современность», в которой приняли участие многие отечественные ученые и гости из Великобритании, Норвегии, Индии, Австралии. Среди них был и Илья Григорьевич Гершевич, выходец из Одессы, который многие годы живет и работает в Англии. И. Г. Гершевич внимательно следит за научными изданиями, выходящими у нас. Он с благодарностью принял в дар только что вышедшую монографию академика Б. Рыбакова «Слово о полку Игореве».
Абаевское обаяние при общении с людьми - ч.6
Когда вместе с участниками конференции Илья Гершевич возвращался из Владикавказа в Москву, то попросил меня организовать ему встречу с В. И. Абаевым, своим старым знакомым. Он намеревался посетить Абаева вместе со своей супругой Елизабет и крупным ученым-иранистом Владимиром Ароновичем Лившицем, доктором филологических наук, ведущим сотрудником Ленинградского Института востоковедения Академии наук. Во время работы конференции во Владикавказе журналисты взяли интервью у видных ученых. Илья Гершевич, в частности, сказал: «Тридцать лет назад мой большой друг Васо Абаев привез меня впервые в Осетию. Я вдохнул ее аромат, услышал язык, очаровался горами. Нынешнюю конференцию рассматриваю как новый шаг в осетиноведении, новый всплеск интереса к истории неповторимой и самобытной». (Журнал «Кавказ». 1993. № 1. С. 31).
По прибытии в Москву я позвонил Василию Ивановичу и получил приглашение в гости вместе с известными учеными. Договорились прибыть к Абаевым к 16 часам 20 октября 1991 г. Мы знали, что Василий Иванович был исключительно организованным и пунктуальным человеком. Поэтому опаздывать к нему было нежелательно. В кругу близких к нему ученых ходила легенда, что однажды Абаев отказался от роли научного руководителя у одного молодого аспиранта, который опоздал к нему на встречу. Возможно, это всего лишь легенда, но о ней слышал Илья Григорьевич Гершевич, и он сказал мне, что нам никак нельзя опаздывать. Все знали, как бережно относился Василий Иванович к рабочему времени, которое он старался максимально использовать для научной работы.
Отправляясь к Абаевым, мы не смогли точно рассчитать время. Сначала мы ехали на метро. К шестнадцати часам нам удалось добраться до станции «Октябрьское поле». Выйдя из метро, мы сели в троллейбус и приблизились к конечному пункту нашего путешествия. Нам оставалось пройти пешком минут десять до дома Абаевых, но супруга Ильи Григорьевича Елизабет жаловалась на боли в ноге, и поэтому я стал искать такси или частную машину. Наконец мы добрались до улицы имени Вальтера Ульбрихта и вошли в подъезд заветного дома.
Учиться у В. И. Абаева - ч.2
Для осетинского народа такое всенародное признание получил Коста Хетагуров, который всю жизнь посвятил борьбе за права своего угнетенного народа. Самым ярким духовным и нравственным примером для Абаева служил именно Коста Хетагуров, основоположник осетинской литературы и глубоко почитаемый в народе соотечественник.
Абаев в одном из писем своим землякам в Осетию писал: «Я считаю, что каждый осетин в той мере может считаться достойным сыном своего народа, в какой он ценит и любит Коста.
Осетины хорошо знают стихотворные произведения Коста, которые он писал на осетинском и русском языках. Вспомним одно из самых проникновенных его стихотворений:
Я смерти не боюсь, — холодный мрак могилы Давно меня манит безвестностью своей, Но жизнью дорожу, пока хоть капля силы Отыщется во мне для родины моей.., Я счастия не знал, но я готов свободу, Которой я привык, как счастьем дорожить, Отдать за шаг один, который бы народу Я мог когда-нибудь к свободе проложить.
В статье «Что значит Коста для осетинского народа» Абаев говорит:
«Не будет преувеличением сказать, что начало самосознанию осетин положено книгой «Ирон фэендыр». Не будет также преувеличением сказать, что эта книга открыла новую эру в культурной истории осетинского народа. Впервые в его жизни появился человек, о котором каждый осетин, независимо от ущелья, наречия и говора мог сказать с любовью и гордостью: наш Коста. Теперь, когда жители самых отдаленных ущелий пожимали друг другу руки, это рукопожатие приобретало особый смысл, потому что при нем невидимо присутствовал Коста и его «Ирон фзендыр»...
