«СТАРОПРОМЫШЛЕННЫЕ ТЕРРИТОРИИ РОССИИ И ГЕРМАНИИ: ВОЗРОЖДЕНИЕ ИЛИ СТАГНАЦИЯ Международная научно-практическая конференция ...»
Кроме указанных кластеров на Среднем Урале выделены 8 латентных и 5 потенциальных кластеров, имеющих региональный статус и территориальное расположение ядра в различных муниципальных образованиях Свердловской области. Территориальной дислокацией других участников кластера является также Свердловская область. Здесь могут быть созданы кластеры в машиностроительной, металлургической, химической, фармацевтической, ИТ-отраслях, в области переработки техногенных отходов и др. Создаваемая особая экономическая зона «Титановая долина» на первоначальном этапе своего развития будет функционировать как кластер. Под Верхней Салдой сосредоточится производство и обработка титана для нужд автопрома, судо- и самолетостроения, и космонавтики. Затем в состав зоны могут войти высокотехнологичные компании из химической, фармацевтической, деревообрабатывающей и других отраслей. В особой экономической зоне будет 65 резидентов, способных инвестировать в свое предприятие не менее 3 млн. евро [11, с. 24].
Кластерная политика направлена на формирование полюсов конкурентоспособности, которые, в отличие от полюсов роста, характеризуются коллективной производительностью, эндогенностью инноваций, а также тем, что важнейшим объединяющим элементом для сотрудничества организаций, относящихся к различным сферам, является активное его стимулирование со стороны государственных и общественных органов.
Данные центры конкурентоспособности могут успешно развиться практически во всех управленческих округах Свердловской области. Каждый такой центр втягивает в свое развитие от 5 и до 15 муниципальных образований Свердловской области. Связь центра кластерного развития и окружения будет осуществляться за счет более тесного межфирменного взаимодействия, создания общих рынков труда, технологий, знаний и повышения доступности предприятий к использованию общих ресурсов.
Для реализации кластерных эффектов в Свердловской области необходимо развитие более высокими темпами новой инфраструктуры для выполнения функции размещения рабочих мест, малых и средних инновационных производственных и обслуживающих производств.
Поэтому в рамках промышленной политики необходимо:
- проведение комплексного аудита состояния территорий, планируемых к использованию кластерными объединениями, оценка инженерной инфраструктуры и ее потенциала с учетом современных технологий ресурсоэффективности промышленности, ограничений и возможностей экологического характера;
- сочетание концепций и программ развития кластеров с политикой Свердловской области в сфере размещения новых объектов инфраструктуры и высокотехнологичных производств;
- законодательное обеспечение развития промышленных территорий области – принятие правил, регламентов и т.п., позволяющих инициировать редевелопмент сложных, но важных с точки зрения кластерного развития территорий, в том числе имеющих градообразующий характер.
Региональная промышленная политика включает в себя как неотъемлемую часть промышленную политику муниципальных образований. Муниципальная политика в области совершенствования структуры экономики муниципалитета и развития промышленности не должна противоречить целям и приоритетам региональной промышленной политики, но учитывать особенности и ресурсные возможности соответствующих территорий. С этих позиций повышается актуальность принятия определенных финансово-политических решений, направленных на формирование условий для саморазвития территорий через совершенствование отношений распределения бюджетных расходных полномочий и их финансирования. В настоящее время наблюдается картина, когда при увеличении числа расходных полномочий, собственные доходные источники территорий сокращаются. Снижаются мотивационные установки для муниципальных органов повышать бюджетные доходы за счет расширения налогооблагаемой базы (т.е. развития экономики), повышения собираемости собственных налогов, привлечения бизнеса для реализации инновационных решений в области промышленного развития.
При отсутствии государственного регулирования в виде целенаправленной промышленной политики в старопромышленных регионах может активно развиваться процесс «неуправляемого сжатия» экономического пространства. Это уже происходит за счет сокращения населения и населенных пунктов, а также сворачивания экономической деятельности в многочисленных муниципальных образованиях.
Последствия неуправляемого процесса сужения экономического пространства состоят не только в уменьшении территориального базиса экономики, но и в ухудшении ее пространственной структуры, разрушении пространственного каркаса. Так, малые города, которые являются базой для экономики и занятости населения близлежащих сельских территорий, исчезая, тянут за собой вниз целый куст сельских населенных пунктов. Это увеличивает потоки и нагрузку на крупные и крупнейшие города, создавая там излишнюю напряженность в занятости, социальной сфере, уровне преступности и др. [12].
В то же время известно, что, тенденции территориального развития Европейских стран и стран БРИКС (особенно Китая) свидетельствуют о начале процесса перемещения точек роста в глубинные районы страны, поскольку именно там сейчас наблюдаются наиболее высокие темпы роста национальных экономик. Однако в Свердловской области наблюдаются противоположные тенденции. Здесь наблюдается ярко выраженный процесс концентрации промышленного производства в Екатеринбургской городской агломерации и одном из управленческих округов области – Западном управленческом округе. Доля данных округов в общем обороте организаций промышленности возросла соответственно с 26,65% в 2007 г. до 30,76% в 2010 г. и с 20,97% до 25,17%. При этом удельный вес промышленного производства сократился с 12,2% до 10,7% в Северном управленческом округе, с 24,7% до 20,5% в Горнозаводском, с 13,3% до 11,2% в Южном и практически сведен на «нет» в Восточном управленческом округе (с 2,3% до 1,7%).
Динамика инвестиций крайне неравномерна по отдельным управленческим округам. Их наибольший прирост в период с 2007 по 2011 год, на 80%, наблюдается лишь в Южном управленческом округе, прежде всего за счет инвестиций в строительство нового блока на БАЭС; незначительный рост, менее чем на 6%, отмечается в Горнозаводском округе, и менее чем на 4% – в Екатеринбургской городской агломерации. В то же время, динамика и структура численности населения в трудоспособном возрасте по управленческим округам практически не изменились.
Решение проблем неоиндустриализации требует особого внимания к формированию промышленной политики, стратегические цели которой остаются неизменными как на федеральном, региональном, так и муниципальном уровнях. Идея неоиндустриализации должна превратиться в продуманную промышленную политику, в дорожную карту движения к принципиальной новой промышленной основе, реализующей мировые технологические достижения с учетом особенностей старопромышленных регионов России.
Список использованной литературы
1. Иноземцев В. Воссоздание индустриального мира // Россия в глобальной политике.14 декабря 2011 г.
2. Михайлов А.М. Реализация экономических и институциональных интересов собственников факторов производства. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук. Самара. 2009.
3. Мау В. Экономика и политика в 2011 году: глобальный кризис и поиск новой модели роста // Вопросы экономики. 2012. №2. С. 4-27.
4. Губанов С. К политике неоиндустриализации России // Экономист. 2009. №9. С. 20.
5. Рязанов В. От рентной экономики к новой индустриализации России // Экономист. 2011. №8. С. 11-17.
6. Романова О.А. Развитие высокотехнологичных производств в региональных промышленных системах // Вестник УрФУ. 2012. №3. С. 80-92.
7. Романова О.А. Неоиндустриализация как фактор повышения экономической безопасности старопромышленных регионов // Экономика региона. 2012. №2.
8. Голубович А., Идрисов А., Иноземцев В., Титов Б, Шпиглем М. От эксплуатации сырьевой модели и новой индустриализации // Общество и экономика. 2009. №7. С. 46-87.
9. Кимельман С. Интегрированная ресурсно-перерабатывающая модель // Экономист. 2012. №1. С. 11-23.
10. Татаркин А.И., Лаврикова Ю. Г., Высокинский А. Г. Развитие экономического пространства Российской Федерации на основе кластерных принципов // Федерализм. 2012. №1. С. 45-60.
11. Дружинин С. Нерыночные инновации // Деловой квартал. 2012. №13. С. 24.
12. Зубаревич Н. Выход из кризиса: региональная проекция // Вопросы экономики. 2012. №4. С. 67-83.
Суворова А.В.,
аспирант,
г.Екатеринбург
Старопромышленные регионы Урала в контексте креативности
Вопросы перехода российских территориальных сообществ к инновационному вектору развития в сегодняшних условиях трансформации экономических систем, качественного преобразования их ресурсного потенциала приобретают особую актуальность. Критическое значение такой переход имеет для территорий, неспособных в настоящее время выступать в качестве конкурентоспособных участников хозяйственных процессов, не сумевших приспособиться к современной ситуации и превратившихся в проблемные регионы. Специфика старопромышленных регионов (наличие устаревающей, промышленности, в основе которой не лежат высокие технологии) на первый взгляд предопределяет дальнейшие сложности их развития в условиях перехода мирового сообщества к построению экономики, базирующейся на интеллектуальных ресурсах, наукоемких и информационных технологиях. Но можно ли однозначно утверждать, что старопромышленные регионы утратили все свои преимущества?
Прежде всего, разберемся с соотношением терминов, использующихся для характеристики экономики на современном этапе ее развития: о новой экономике говорят как об инновационной, информационной, креативной (в ее основе лежит способность субъектов решать проблемы с помощью нестандартных методов), базирующейся на знаниях.
Журавлев В. А. в своей статье «Креативное мышление, креативный менеджмент и инновационное развитие общества» [1] противопоставляет информационную экономику (как период, наступающий после стадии постиндустриального развития), экономику знаний (как последующий этап) и инновационную экономику (как закономерный итог развития), а инновационное общество отождествляется с креативным. Между тем, противопоставление таких характеристик как знание, информация, креативность не совсем корректно. Информационная экономика трактуется как современная стадия развития цивилизации, которая характеризуется преобладающей ролью творческого труда и информационных продуктов [2], таким образом, средством экономического развития выступает доступность информации, а креативность обеспечивает рациональное использование этой информации, ее преобразование и ретрансляцию. Более того, концепция информационного развития общества предусматривает замену модели «экономического человека» моделью «креативного человека». [3] Экономика знаний подразумевает такой тип экономики, в котором решающая роль принадлежит знаниям [4], т. е. средством достижения значительного экономического роста является интеллектуальный потенциал общества. Интеллектуальные характеристики субъекта способны давать эффект только в комплексе с инновационными подходами.
Хотя значимость каждого из этих трех качеств неодинакова в разных сферах деятельности и на разных стадиях производственного процесса, для глобального общества характерны: информационность, наукоемкость (необходимость знаний) и креативность, выступающие в одной связке, но играющие разные роли в экономике (современной и высокоразвитой). Так, главным инструментом новой экономики являются знания, главным ресурсом – информация, а главным свойством – креативность. Продуктом такой экономики является инновация (новая или улучшенная продукция, способ ее производства или применения, нововведение или усовершенствование в сфере организации и (или) экономики производства и (или) реализации продукции, улучшающие ее потребительские свойства, обеспечивающие экономическую выгоду или создающие условия для такой выгоды, приносящие социально-экономический эффект). Следовательно, новая экономика объединяет концепции «информационной экономики», «экономики знаний», «инновационной экономики» и «креативной экономики», а креативность представляет собой необходимое (хотя и недостаточное) условие инновационного развития. Действительно, использование стандартных подходов, отсутствие способностей к творческому взгляду на развитие ситуации не порождает даже потребности в инновациях.
Может ли старопромышленный регион быть креативным? Для ответа на этот вопрос представляется необходимым изучить современное состояние уровня креативности в ряде российских регионов и определить, какое место в получившемся рейтинге занимают территории, относящиеся к числу старопромышленных.
Сложность формирования подобного рейтинга объясняется тем, что в большинстве научных изысканий креативность обнаруживает критерии личностной категории. Американский психолог Э.П. Торренс обуславливает структуру креативности сочетанием творческих способностей, творческих умений и творческой мотивации. Т. Амайстайл в качестве составляющих креативности выделяет такие личностные характеристики, как компетенция (знания, навыки), творческое мышление, мотивация (внутренняя – заинтересованность в решении проблемы, внешняя – материальные поощрения и продвижения по службе) [5].
Аналогичные подходы могут быть использованы при характеристике структуры креативности сообществ. Американский экономист Р. Флорида трактует ее как совокупность таланта (возможности индивидов), технологии (проявление творческих инициатив) и толерантности (готовность к преобразованиям) [6]. Схожих представлений придерживаются профессор А. Пилясов и старший научный сотрудник О. Колесникова, представившие в статье «Оценка творческого потенциала российских региональных сообществ» [7] систему индексов для анализа уровня креативности общественных групп. Так, для оценки индекса таланта предлагается определить долю занятых с высшим образованием, долю исследователей и долю «постановщиков задач» в общем числе жителей, индекс технологий рассчитывается путем установления числа патентов и доли затрат на исследования и разработки в ВРП, а доля некоренных жителей, проживающих на территории, характеризует индекс толерантности (подобный способ расчета показывает привлекательность территории, что объясняется скорее сосредоточением на ней материальных ресурсов и политическими причинами, а не достойным уровнем инновационной культуры). Кроме того, ряд показателей (например, число «постановщиков задач») регулярно не рассчитываются (используются данные Всероссийской переписи населения).
Продолжая логику рассмотренных теорий, можно предложить обобщенную формулу креативного развития: возможность (мышление, компетенции) + желание (внутренняя мотивация) + условия (внешняя мотивация и инновационная культура) = развитие. На практике составляющую «желание» приходится исключать, поскольку отечественная статистика не позволяет просчитать эту категорию, хотя косвенно ее характеризуют показатели инновационного развития, изменения уровня образованности и др.
Компонент «возможность», связанный с особенностями самого общества, включает творческую и компетентностную составляющие, а также составляющую образованности, значимость которой объясняется воздействием уровня образованности на творческие способности субъекта (в условиях повышения роли высокотехнологичного сектора в экономике особое значение приобретает вузовское образование, которое обеспечивает индивида полным комплексом необходимых знаний и способствует его общему и интеллектуальному развитию).
Творческую составляющую, отражающую способность общества генерировать новшества, можно оценить с помощью подсчета созданных идей (принявших материальную форму, но еще не трансформировавшимися в готовый продукт) – объема выданных патентных заявок и охранных документов (на стадии патентования зародившаяся идея получает оформление, но еще не зависит от сторонних факторов).
Компетентностная компонента связана с интеллектуальными характеристиками индивидов и характеризуется числом индивидов, креативная деятельность которых является элементом их профессиональной деятельности. В отечественной статистике сложно найти информацию о доле «креативного класса», но показательна численность персонала, занятого исследованиями и разработками.
Компонент «условия» характеризует окружающую среду, т. е. то, что воздействует на общество извне, присуще сфере, в которой осуществляется деятельность. В частности, финансовая составляющая отражает потребность в новациях, оценивая степень материальной поддержки, ее показателем могут выступать затраты на исследования и разработки. Информационная составляющая характеризует открытую и дружелюбную к творческим преобразованиям среду, благоприятствующую виртуальному диалогу. Ее мерой может служить степень развития глобальных информационных сетей (например, Интернета).
В условиях развития средств коммуникации пространство (в т.ч., экономическое) сжимается, но локализационный фактор не теряет значения (влиянием территории как среды обитания индивидов нельзя пренебречь). Обобщенная характеристика окружающей среды, выраженная с помощью показателей локализации общественных групп, близка к категории толерантности, предложенному Р. Флоридой. Толерантности сложно дать количественную оценку, однако ее компоненты находятся в прямой зависимости от размеров (не только географических) территории размещения исследуемой совокупности индивидов. Город нужно понимать как особую среду существования акторов, дающую им большое количество возможностей, обеспечивающую свободу деятельности: показателем, отражающим обобщенную характеристику окружающей среды, можно считать численность крупнейших на территории региона городов (своеобразных точек роста).
Таблица 1 — Система индикаторов для оценки креативности
| Составляющие | Индексы | Показатели |
| Показатели возможности | ||
| Творческая составляющая | Индекс творчества | Число выданных патентов на 1 млн. жителей (шт) |
| Компетентностная составляющая | Индекс компетенции | Численность персонала, занятого исследованиями и разработками, на 1 млн. жителей (человек) |
| Составляющая образованности (резервы) | Индекс человеческого потенциала | Численность студентов высших учебных заведений на 10000 чел. |
| Составляющая образованности (ресурсы) | Индекс человеческого капитала | Доля занятых в экономике, имеющих высшее профессиональное образование (%) |
| Показатели условий | ||
| Финансовая составляющая | Индекс инвестиций в науку | Доля затрат на исследования и разработки в ВРП (%) |
| Информационная составляющая | Индекс информатизации | Доля организаций, использовавших информационные и коммуникационные технологии (%) |
| Обобщенная характеристика окружающей среды | Индекс открытости общества | Численность населения в крупнейших городах региона (тыс. чел.) |
При расчетах значения показателей пересчитываются в безразмерные индексы – регионы можно сопоставить друг с другом, представив результаты расчетов в виде критерия для составления рейтинга.
Полигоном исследования для апробации методики выступили регионы Урала (субъекты, входящие в состав Уральского экономического района и Уральского федерального округа).
Таблица 2 — Рейтинг уральских регионов по уровню креативности (2010 г.)
| Позиция в рейтинге | Регион | Индекс творчества | Индекс компетенции | Индекс человеческого потенциала | Индекс человеческого капитала | Индекс инвестиций в науку | Индекс информатизации | Индекс открытости общества | Совокупный индекс возможности | Совокупный индекс условий | Совокупный индекс креативности |
| 1 | Челябинская область | 0,933 | 0,884 | 0,598 | 0,461 | 1,000 | 0,320 | 0,837 | 0,719 | 0,719 | 0,719 |
| 2 | Свердловская область | 0,824 | 1,000 | 0,506 | 0,139 | 0,892 | 0,406 | 1,000 | 0,617 | 0,766 | 0,681 |
| 3 | Тюменская область | 0,568 | 0,824 | 1,000 | 0,270 | 0,707 | 0,164 | 0,431 | 0,665 | 0,434 | 0,566 |
| 4 | Пермский край | 1,000 | 0,777 | 0,334 | 0,035 | 0,854 | 0,000 | 0,734 | 0,536 | 0,529 | 0,533 |
| 5 | Республика Башкортостан | 0,624 | 0,397 | 0,386 | 0,104 | 0,391 | 1,000 | 0,787 | 0,378 | 0,726 | 0,527 |
| 6 | Удмуртская Республика | 0,602 | 0,208 | 0,520 | 0,200 | 0,125 | 0,281 | 0,465 | 0,382 | 0,290 | 0,343 |
| 7 | ХМАО | 0,000 | 0,226 | 0,154 | 0,713 | 0,083 | 0,664 | 0,227 | 0,273 | 0,325 | 0,295 |
| 8 | ЯНАО | 0,177 | 0,000 | 0,000 | 1,000 | 0,000 | 0,852 | 0,000 | 0,294 | 0,284 | 0,290 |
| 9 | Курганская область | 0,227 | 0,142 | 0,384 | 0,043 | 0,134 | 0,562 | 0,247 | 0,199 | 0,314 | 0,249 |
| 10 | Оренбургская область | 0,178 | 0,091 | 0,354 | 0,000 | 0,077 | 0,570 | 0,405 | 0,156 | 0,351 | 0,239 |
*Рассчитано по [8]
Результаты расчетов оказались достаточно парадоксальными: лидирующие позиции в рейтинге креативных субъектов заняли именно старопромышленные регионы (Свердловская и Челябинская области), значительно обогнавшие прочие уральские территории. Дело в том, что статус старопромышленного региона несет в себе не только негативный смысл: такие регионы когда-то были экономической опорой государства (на протяжении многих лет на них концентрировались ресурсы, развивалась инфраструктура) [9]. Во многом они и сейчас сохранили свой потенциал (промышленный, ресурсный, кадровый), не утратив ряда преимуществ. Проблемой, однако, является то, что этот потенциал в полной мере не используется, а самое главное, практически не восполняется.
Как было отмечено выше, креативность является лишь одним из условий инновационного развития субъекта – старопромышленные регионы Урала обладают высоким уровнем креативности (главным образом, в силу исторических особенностей), однако лидерами инновационного развития (т.е. собственно конечного результата их научной, исследовательской деятельности) не являются. В частности, Челябинская область по такому показателю как «доля инновационных товаров в объеме отгруженных» опередила только Тюменскую область с округами [8].
Таким образом, старопромышленные регионы могут обладать значительным инновационным потенциалом, быть креативными, однако без серьезных трансформаций специфики их хозяйственной деятельности достижение позитивных экономических результатов (в том числе и за счет развития инновационной составляющей) невозможно, более того, со временем имеющиеся креативные ресурсы будут сокращаться, а их приращение может быть обусловлено только нахождением регионами новых (причем не обязательно качественно новых) ориентиров развития.
Список использованной литературы
- Журавлев В.А. Креативное мышление, креативный менеджмент и инновационное развитие общества (Часть 1) // Креативная экономика. 2008. № 4. С. 3-8.
- Корнейчук Б. В. Информационная экономика: учебное пособие. СПб.: Питер, 2006. 400 с.
- Семененко И.С. От человека 2000-х к человеку 2030-х // Экспертно-аналитический портал «Новости гуманитарных технологий» [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/2010/2698 (дата обращения 18.09.2012).
- Андросюк К.В. Многогранное понятие «Экономики знаний» // Креативная экономика. 2007. № 3. С. 92-96.
- Журавлев В. А. Креативное мышление, креативный менеджмент и инновационное развитие общества (Часть 2) // Креативная экономика. 2008. № 5. С. 51-55.
- Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М.: Классика-XXI, 2005. 430 с.
- Пилясов А., Колесникова О. Оценка творческого потенциала российских региональных сообществ // Вопросы экономики. 2008. №9. С. 50-69.
- Регионы России. Социально-экономические показатели // Сайт Федеральной службы государственной статистики [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b11_14p/Main.htm (дата обращения 21.09.2012 г.).
- Глонти К.М. Старопромышленные регионы: проблемы и перспективы развития // Регионология. 2008. №4. С. 27-39.
Трофимова О.М.,
г.Екатеринбург
Приоритеты формирования кластерной политики в старопромышленном регионе
Кластерная политика может быть определена как комплекс мероприятий, направленный на повышение конкурентоспособности страны через стимулирования развития кластеров. В Российской Федерации существует целый пакет программных документов, отражающий тенденции и «правила» кластеризации экономики.
В соответствии с Концепцией долгосрочного социально-экономического развития РФ до 2020 года [1] предусматривается создание сети территориально-производственных кластеров, реализующих конкурентный потенциал территорий, формирование ряда инновационных высокотехнологических кластеров в России.
Основной целью реализации кластерной политики в России является обеспечение высоких темпов экономического роста и диверсификацию экономики за счет повышения конкурентоспособности предприятий, поставщиков оборудования, комплектующих, специализированных производственных и сервисных услуг, научно-исследовательских и образовательных организаций, образующих территориально-производственные кластеры [2].
Результатами реализации кластерной политики должен стать рост производительности и инновационной активности предприятий, входящих в кластер, а также повышение интенсивности развития малого и среднего предпринимательства, активизация привлечения прямых инвестиций, обеспечение ускоренного социально-экономического развития регионов базирования кластеров.
Реализация кластерной политики предполагает обеспечение эффективного взаимодействия федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, объединений предпринимателей. Функции по обеспечению инициирования разработки стратегий развития кластеров, содействию их организационному развитию и основному объему финансовой поддержки кластерных инициатив будут реализовываться органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления.
Актуальность применения кластерной политики в российских территориально-отраслевых отношениях подтверждается стремлением федеральных органов исполнительной власти выстраивать и развивать кластеры предприятий на основе собственных рекомендаций. Так, Министерство экономического развития России выпустило Методические рекомендации по реализации кластерной политики в субъектах Российской Федерации (письмо от 26.12.2008 г. №20615-АК/Д19) [3], которые направлены на содействие развитию кластерных инициатив в регионах России. Методические рекомендации подготовлены с учетом Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации и содержат основные положения, касающиеся реализации кластерной политики в регионах России.
В соответствии с указанными рекомендациями целью кластерной политики является укрепление сетей взаимосвязей между экономическими субъектами - участниками кластера в целях упрощения доступа к новым технологиям, оптимального распределения рисков, совместного выхода на внешние рынки, организации совместных НИОКР, совместного использования знаний и основных фондов, ускорения процессов обучения за счет интенсификации контактов ведущих специалистов, снижения трансакционных издержек взаимодействия за счет увеличения доверия между участниками кластера.
Следует отметить, что общим недостатком всех документов, касающихся приоритетов кластерной политики, как в целом в стране, так и в отношении отдельных регионов и отраслей, является отсутствие практических прикладных моделей анализа, оценки и прогнозирования кластерного развития региона, параметров влияния кластера на территории присутствия, законодательные условия ограничения деятельности данных структур. Рекомендации носят, как правило, общий характер, не определяя специфики кластерообразования в различных регионах.
Вместе с тем разработка методических аспектов кластерной политики приобретает важное значение в отдельных типах регионах, что обосновано ключевыми детерминантами функционирования данного типа территорий. Разработка инструментария селективной промышленной политики поддержки региональных кластеров в старопромышленном регионе особо значимо в силу специфики регионального хозяйствования, проявляющейся в сложившейся, устойчивой структуре хозяйственного комплекса, высокой доле износа основных производственных фондов, наличии признаков моноспециализации.
В старопромышленном регионе можно проследить четкое разделение кластеров на традиционные (процессные и дискретные) и постиндустриальные.
Кластеры традиционного типа в старопромышленном регионе с точки зрения детерминант внутренней структуры представляют собой вертикально или диагонально интегрированные системы, имеющие устойчивые или потенциальные межфирменные связи с элементами инновативности, конгломерат крупных предприятий (кластеры «центра и спиц» и кластеры государственных предприятий) в центре внутренней структуры и множество малых предприятий, реализующих дополнительные, вспомогательные и обслуживающие функции. Еще одной специфичной чертой таких кластеров является активное участие федеральных и региональных органов власти в стимулировании их формирования.
Кластеры постиндустриального типа в старопромышленном регионе с точки зрения детерминант внутренней структуры представляют собой горизонтально интегрированные системы на основе сочетания конкуренции и кооперации с потенциальными межфирменными связями, высоким уровнем инновативности, инновационной ориентацией, сформированные, как правило, спонтанно «снизу-вверх» без участия органов власти. Для постиндустриальных кластеров характерно отсутствие формальной структуры, а также обслуживающих и дополнительных объектов, что связано с самим предметом потребления – услугой, предоставляемой кластером (она не овеществлена и отождествляема с актором, предоставляющем ее).
Поскольку принципиальным отличием кластерных структур от иных территориально-отраслевых систем является самостоятельность формирования, обусловленная в старопромышленном регионе сложившейся системой территориально-производственного комплексирования, реализация промышленной политики по отношению к кластерам должна носить индивидуальный, общекоординационный, стратегический характер.
Основные принципы реализации промышленной политики по отношению к кластерам:
- селективность в финансировании наиболее комплексных и конкурентоспособных проектов на конкурсной основе;
- соответствие стратегическим приоритетам развития территории;
- взаимоувязка тактики реализации промышленной политики в целом и политики в отношении отдельных кластеров;
- превалирование экономических над административными инструментами реализации политики поддержки кластеров;
- интеграция подхода «сверху-вниз» и «снизу-вверх» при выборе приоритетов точечной поддержки кластерных инициатив;
- интеграция и взаимоувязка приоритетов региональной, промышленной и политики в сфере науки и технологий в рамках поддержки кластеров;
- интеграция территориальной и отраслевой парадигм конкурентного развития региона в рамках кластерного подхода;
- децентрализация усилий по поддержке кластеров с возможностью привлечения федеральных, региональных и местных органов власти, общественных и частных агентов сетевого взаимодействия при одновременном четком закреплении стратегических приоритетов кластерного развития.
Методологической основой реализации промышленной политики в отношении кластеров является интеграции трех подходов:
- системный (процессный) подход: вход (усилия органов государственной власти региона и усилия органов местного самоуправления по формированию кластеров) внутренние процессы выход (результативность для экономики старопромышленного региона);
- ресурсная концепция фирмы;
- концепция заинтересованных сторон.
Оказание поддержки развитию кластеров с позиции ресурсной концепции и ресурсного обмена предполагает следующие инструменты:
- организационное, инфраструктурное (инновационное, транспортное, энергетическое, социальное, инженерное) развитие;
- методическое и информационное консультирование;
- образовательная поддержка;
- инвестиционное стимулирование;
- развитие сети центров коллективного пользования научным оборудованием;
- организация российских экспозиций в зарубежных выставках и ярмарках.
В рамках традиционных типов кластеров в старопромышленном регионе задачами органов государственной власти должно стать в первую очередь развитие не ядра (поскольку оно сформировано на базе средообразующей группы компаний и сложившихся территориально-отраслевых отношений и обладает устойчивостью структуры), а развитие обслуживающих дополняющих и вспомогательных объектов. Реализации стратегии по отношению к указанным объектам должна быть основана на отдельных программных документах по указанным сферам, например, «Программа развития малого и среднего предпринимательства в регионе», «Программа поддержки сети коллективного пользования при вузах» и т.д.
Поскольку главным тезисом ресурсной концепции является неоднородность конкурентоспособности фирм (в данном случае отраслевых комплексов), которая является устойчивым следствием обладания уникальными ресурсами и организационными способностями, являющимися источниками ключевых рент, то именно эти ресурсы, а не иные факторы производства или традиционные управленческие компетенции являются залогом успешной кластерной политики в регионе. Задача органов власти заключается в создании режима благоприятствования для развития ключевых компетенций кластера. Для кластера традиционного типа в старопромышленном регионе таковыми будут являться уникальные НИОКР, инновационный продукт, наличие внутренних связей и выстраивание цепочки добавленной стоимости.
В рамках нетрадиционных (постиндустриальных кластеров) задачи органов власти меняются, что связано со спецификой внутренней структуры. Сервисные кластеры в старопромышленных регионах обладают такими специфическими организационными чертами, как
- горизонтальная интеграция внутренних интересов;
- пространственная локализация и с достаточно большим охватом потенциальных потребителей;
- отсутствие единого координационного центра;
- коллективное пользование инфраструктурой;
- отсутствие жесткой привязки к НИОКР, финансовому центру и сервисным ремонтным центрам.
Задачами органов государственной власти в данном случае должны стать:
- стимулирование эффективного территориального размещения участников кластера;
- создание транспортных и логистических развязок;
- привлечение в районы размещения сервисных кластеров операторов консультационных, лизинговых и юридических услуг на льготной основе;
- паритетное финансирование строительства центров сбыта готовой продукции или центров торговли, отдыха и развлечений и т.д.
Ключевыми компетенциями кластерных структур сервисного типа будут являться территориальное размещение (близость к потребителю) и комплексность услуг, репутация поставщиков.
Детализируя указанные направления в рамках идеи «черного ящика» (системного подхода), задачами органов власти региона по отношению к традиционным кластерам на входе будут:
- формирование системы финансирования разработок: сети региональных научно-технических и венчурных фондов (например, привлечение к кластерным инициативам Фонда содействия развитию малых предприятий в научно-технической сфере), заключение генеральных соглашений со страховыми компаниями, банками, инвестиционными компании о сотрудничестве, предоставлении финансовых услуг на льготных условиях либо с отложенным временным сроком оплаты;
- формирование системы продвижения продукции кластеров: строительство бизнес-инкубаторов, инициирование выставок, экспозиций, поддержка сертификации и регистрации НИОКР;
- формирование системы кадрового обеспечения кластера: создание в регионе сети непрерывного образования, единого образовательного поля, разработка программ повышения квалификации, заключение генеральных соглашений с институтами подготовки и повышения квалификации, образовательными центрами о предоставлении образовательных услуг на льготных основах;
- формирование системы информационного обеспечения: разработка и поддержание интернет-портала по кластерным инициативам, базы данных заказчиков и поставщиков услуг для целей развития кластеров, заключение соглашений о допуске представителей кластеров в центры коллективного пользования уникальными приборами и оборудованием.
Задачами органов власти по отношению к сервисным кластерам должны стать:
- формирование системы продвижения услуг кластеров: выставочная и экспозиционная деятельности;
- обеспечение благоприятного налогового режима для участников;
- строительство объектов инфраструктуры и развязок.
Важным аспектом реализации кластерной политики в стапропромышленном регионе является не только выстраивание приоритетов поддержки и стимулирования создания кластеров, но и взаимоувязка эффективности функционирования кластеров и развития территорий присутствия.
Процесс реализации кластерной политики является важнейшей составляющей селективной промышленной политики региона. На данном этапе необходимо создать условия для трансформации стратегических целей и направлений в отраслевые, целевые программы и проекты, а также текущие планы мероприятий. Мы считаем, что, в основу механизма реализации кластерной политики должен быть положен программно-целевой подход, предполагающий, что по «точкам роста», выявленным на стадии разработки анализа потенциала кластеорообразования, будут сформированы областные целевые программы. Цели, задачи и мероприятия программ и проектов должны органически вписываться в общую кластерную и промышленную политики региона, быть соразмерены с потребностями территорий, их потенциалом, служить достижению целей развития.
Реализации кластерной политики на территории старопромышленного региона также должна включать в себя сценарное планирование и прогнозирование пространственных изменений в экономике, позволяя предсказать удаленные события, сформировать представления о перспективных социально-экономических процессах, выявленных тенденциях.
Наиболее важными показателями, отражающими степень достижения задач по формированию условий для эффективного организационного развития кластеров, направленных на повышение их конкурентоспособности, будут использоваться:
- уровень занятости населения на территории присутствия кластеров;
- уровень доходов населения на территории присутствия кластеров;
- объем валового регионального продукта;
- объем валового регионального продукта на душу населения;
- динамика приобретения дополнительных функций и диверсификации имеющихся преимуществ экономики региона;
- удельный вес наукоемких отраслей на территориях присутствия кластеров;
- удельный вес сектора услуг на территориях присутствия кластеров;
- уровень физического объема промышленного производства на территориях присутствия кластеров;
- уровень физического объема инвестиций на территориях присутствия кластеров;
- уровень инвестиций на душу населения на территориях присутствия кластеров;
- уровень среднедушевого розничного товарооборота на территориях присутствия кластеров;
- уровень производительности труда на территориях присутствия кластеров;
- динамика изменений административно-правового статуса муниципальных образований в регионе;
- динамика формирования агломераций и интеграционных объединений муниципальных образований в регионе.
Таким образом, методика формирования и реализации кластерной политики в регионе заключается в определении приоритетов стимулирования кластерного развития во взаимоувязке со стратегическими документами вышестоящего уровня, селективности проектов и инструментов поддержки, учете ресурсов и оценке результатов с позиции ресурсной и системной концепций.
Список использованной литературы
- Концепция долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года [электронный ресурс]: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 17 ноября 2008 г. № 1662-р. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
- О концепции кластерной политики в России [электронный ресурс] // Режим доступа: URL: http:// www.expert.ru/ printissues/ ural/ 2008/ 14/ qa_klasternaya_politika (дата обращения 15.03.2012 г.).
- Методические рекомендации по реализации кластерной политики в субъектах Российской Федерации [электронный ресурс]: Письмо Министерства экономического развития Российской Федерации 20615-АК/Д19 от 26.12.2008. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
Тургель И.Д.,
д.э.н., профессор,
г.Екатеринбург
Генезис и функциональная трансформация экономики городов старопромышленного региона (на примере городов Свердловской области)[6]
Свердловская область – один из крупнейших промышленных регионов современной России. Основу экономики региона традиционно формировали горнодобывающая промышленность и металлургия, а также машиностроение и металлообработка, электроэнергетика. Особое место в экономике области занимают предприятия оборонного комплекса. Развиты также химическая, лесная, деревообрабатывающая, бумажная, легкая, пищевая промышленности, строительный комплекс. На долю области в 2010 году приходилось 23,6% от общего объема производимых в стране стальных труб, 13,1 - прокатного оборудования, 10,8 - выплавки стали, 12,8 - концентрата железорудного, 9,8 - выплавки чугуна, 9,3 - производства готового проката черных металлов [1]. Таким образом, регион, будучи одним из крупнейших промышленных центров, сосредоточил значительную долю производств, относящихся к первому индустриальному циклу.
В силу специфики промышленного развития на Урале исторически сложился фабрично-заводской тип расселения, который характеризуется наличием многоуровневой системы городского расселения с высоким удельным весом моногородов. Неслучайно и сегодня Свердловская область имеет одну из самых развитых городских систем. Административный статус города имеют 47 населенных пунктов, это максимальное количество среди регионов Урала.
Градообразование в регионе началось ранее, чем в Челябинской области, но позднее, чем в Пермском крае. Самый старый город региона, Верхотурье, возникает в конце XVI века. В XVII веке возникают семь будущих городов. Своеобразный градостроительный бум регион переживает в xVIII веке, тогда создаются 23 из современных 47 городов. Темпы роста новых городов ослабевают в XIX веке. И, наконец, в ХХ веке снова начинается подъем градостроительной активности, хотя и меньший по масштабам. Тогда создается 11 новых городов, причем 8 уже в послереволюционный период.
Значительную эволюцию за это время претерпели основные мотивы градообразования. На территории современной Свердловской области практически не было городов-крепостей, столь распространенных южнее, на территории современных Челябинской и Оренбургской областей. Также, на территории Свердловской области было значительно меньше городов, возникавших как торговые и транзитные центры. Расположенная в центре страны, достаточно удаленная от границ, она была значительно лучше защищена от вторжений кочевников. Всего три поселения в это время возникают как остроги на транспортных путях в Сибирь. Верхотурье создается в 1582 году как острог при Бабиновской дороге, связавшей Европейскую часть страны и Сибирь. Туринск (1600) – как острог и поселение ямщиков на Сибирском тракте. Как острог в 1668 году возникает и Камышлов. Города Каменск-Уральский, Алапаевск, Верхняя Пышма, Арамиль «выросли» из деревень. Только один из городов региона, Ирбит, возник как торговый и транспортный узел.
В XVIII веке главным фактором градообразования становится строительство металлургических заводов и формирование национальной крупной индустрии. Среди возникших в этот период 23 городов, 19 – поселения при чугунолитейных и медеплавильных заводах. Самые старые центры развития уральской металлургии – города Невьянск и Каменск-Уральский. Город Березовский возникает как поселок при золотом руднике. В это время создается и город-крепость Красноуфимск.
В XIX веке в качестве фактора градообразования начинает выступать строительство железных дорог (Богданович), добыча новых видов нерудных полезных ископаемых (Асбест). Два города, Михайловск и Серов продолжая традицию, возникают как поселения при металлургических заводах.
И, наконец, в XX веке возникают два города энергетиков (Среднеуральск и Белоярский); два города, производящих военную продукцию (Лесной и Новоуральск), города, созданные для освоения угольного бассейна (Волчанск и Артемовский).
Но, несмотря на разнообразие мотивов градообразования, ведущую роль в формировании современной сети городов, безусловно, играла металлургия. Именно территория Свердловской области стала ядром формирования нового, самого наукоемкого и инновационного промышленного производства того времени. Именно здесь был создан тот промышленный потенциал, который позволял России длительное время успешно конкурировать с зарубежными державами. В целом, за анализируемый период развитие металлургической промышленности стало ключевым фактором градообразования для 28 городов региона (учитывая три города, которые сначала возникли как села и только потом трансформировались в горнозаводские поселения). Для шести городов основным фактором градообразования стало освоение месторождений рудных и нерудных полезных ископаемых. Всего, как показал анализ, создание 34 из числа современных городов региона было связано с формированием металлургического «кластера» или добычей полезных ископаемых (табл.1).
Таблица 1 - Генезис городов Свердловской области, составлено по [2]
| Города | Основание | Город | Поселение - предшественник |
| Екатеринбург | 1723 | 1796 | Поселение при Казённом металлургическом заводе |
| Нижний Тагил | 1722 | 1919 | Поселение при Выйском медеплавильном заводе |
| Каменск-Уральский | 1682 | 1935 | с 1700 г. поселение при Каменском чугунолитейном заводе |
| Первоуральск | 1732 | 1933 | Посёлок при железоделательном Васильевско-Шайтанском заводе |
| Серов | 1894 | 1926 | Посёлок при Надеждинском металлургическом заводе |
| Новоуральск | 1941 | 1954 | Закрытый город при заводе лёгких сплавов для авиапромышленности |
| Асбест | 1889 | 1933 | Поселок при Баженовском месторождении хризотил-асбеста |
| Полевской | 1708 | 1942 | Поселок при Полевском медеплавильном заводе |
| Краснотурьинск | 1758 | 1944 | Поселок при медных рудниках Богословского горного округа |
| Ревда | 1734 | 1935 | Поселок при чугуно-литейном и железоделательном заводе |
| Верхняя Пышма | 1660 | 1946 | Село Пышминское, затем поселок при медных рудниках |
| Лесной | 1947 | 1954 | Поселение при заводе по производству военной техники |
| Верхняя Салда | 1778 | 1938 | Поселок при чугуно-литейном и железоделательном заводе |
| Берёзовский | 1752 | 1938 | Посёлок при Берёзовском золотом руднике |
| Качканар | 1958 | 1968 | Посёлок для освоения месторождения титано-магнетитовых руд |
| Алапаевск | 1639 | 1781 | Деревня Алапаиха, затем поселение при Алапаевском железоделательном заводе |
| Ирбит | 1633 | 1775 | Ирбейская слобода |
| Красноуфимск | 1736 | 1781 | Крепость в урочище Красный Яр |
| Реж | 1773 | 1943 | Посёлок при Режевском чугуноплавительном и железоделательном заводе |
| Тавда | 1910 | 1937 | Посёлок при создании лесосеки |
| Сухой Лог | Нач. XVIII | 1943 | Село Сухой Лог, затем поселок при угольных шахтах |
| Кушва | 1735 | 1925 | Поселок при Кушвинском чугуноплавильном заводе |
| Артёмовский | 1938 | 1938 | Село Егоршино, затем поселок при угольных шахтах |
| Богданович | 1885 | 1947 | Поселок при железнодорожной станции |
| Североуральск | 1758 | 1944 | Поселок при Петропавловском чугуно- и медеплавильном заводе |
| Карпинск | 1759 | 1941 | Поселок при Турьинском чугуно- и железоделательном заводе |
| Камышлов | 1668 | Острог Камышевский | |
| Красноуральск | 1925 | 1932 | Поселок при медеплавильном заводе |
| Заречный | 1957 | 1992 | Поселок при Белоярской АЭС |
| Невьянск | 1700 | 1919 | Поселок при чугуноплавильном и железоделательном заводе |
| Нижняя Тура | 1754 | 1949 | Посёлок при Нижнетуринском казённом железоделательном заводе |
| Кировград | 1910 | 1932 | Поселок при Калатинском медеплавильном заводе |
| Сысерть | 1732 | 1946 | Поселок при чугуноплавильном и железоделательном заводе |
| Среднеуральск | 1931 | 1966 | Поселок при Среднеуральской ГРЭС |
| Талица | 1732 | 1942 | Посёлок на Сибирском тракте |
| Туринск | 1600 | 1600 | Острог и поселение ямщиков на Сибирском тракте |
| Нижняя Салда | 1760 | 1938 | Поселок при Нижнесалдинском металлургическом заводе |
| Ивдель | 1831 | 1943 | Крепость, затем селение золотодобытчиков |
| Дегтярск | 1914 | 1954 | Поселок при месторождении серного колчедана |
| Арамиль | 1675 | 1966 | Слобода |
| Новая Ляля | 1723 | 1938 | Поселок при медеплавильном заводе |
| Верхний Тагил | 1716 | 1966 | Поселок при чугуноплавильном и железоделательном заводе |
| Нижние Серги | 1743 | 1943 | Поселок при чугуноплавильном и железоделательном заводе |
| Верхняя Тура | 1737 | 1941 | Посёлок при чугунолитейном заводе |
| Волчанск | 1956 | Поселок для освоения месторождения бурого угля | |
| Михайловск | 1805 | 1961 | Поселок при железоделательном заводе |
| Верхотурье | 1598 | 1947 | Острог при Бабиновской дороге |
