11. Не бойтесь конфликтовать с детьми. Не может быть воспитания без конфликтов, как не может быть общения без разрешения противоречий. Конфликт — это столкновение взглядов, вкусов, желаний, представлений. Конфликт — всегда пересмотр чего-то, он связан с необходимостью обновления.

Думается, что есть нечто объединяющее все конфликты и способы их разрешения. Во всяком случае, в любых конфликтах можно увидеть несколько одних и тех же тенденций, составляющих педагогическую модель.

12. Нельзя на продолжительное время оставлять ребенка в состоянии обиды. Золотое правило: за тучами непременно должно быть солнышко! И чем оно светлее, тем больше предпосылок для подлинного воспитания.

87

Воспитывая сильную личность и даже детский героизм, надо настоятельно объяснять и самому ребенку, и другим детям важность мужественного выхода из состояния подавленности, замечательного преодоления самим ребенком своего негативизма! Помните: дети — те же взрослые, только с меньшим опытом, с меньшим ростом и с меньшими возможностями!

Синтез мук, культур и искусств

Я предложил своим коллегам-слушателям принести свой текст примерной игры-импровизации про Марину, Инчика, Билли и Колдуна. Обязательным условием было следующее: Колдун творит зло. Вместе со Змеем-Горынычем он отнял у детей игрушки и молоко, повысил цены, выпустил не понятные никому ваучеры и т. д. Но Билли побеждает Колдуна. Возникает проблема: убивать зло или простить? По ходу игры возникают задания и действа изобразительного, литературного, музыкального характера. Вот что у нас получилось.

Сказка про Марину, Инчика, Билли и Колдуна

Ведущие — фея Ле и фея Лю. Обе говорят:

— Мы хотим сказку.

— Какую? — спрашивает третий ведущий.

— Про Инчика и Марину и про Колдуна.

— И про Билли. А ты кем хочешь быть? А ты?

— Я буду замечательной деточкой Мариной.

— У которой нечего было есть и не на что купить молока.

— И игрушек у нее не было, только кот Тано.

— Но зато у нее были друзья.

— Конечно. Инчик и Билли.

— А я кем буду, Мариной?..

— А ты будешь сначала Инчиком, потом Билли, а потом Колдуном.

88

— Нет, этого много для простого смертного. Давай маму попросим, чтобы она кем-нибудь была...

— А кем?

— Давай это по ходу дела решим.

— Однажды рано утром, когда Марине сильно захотелось молочка, а молочка уже вторую неделю в доме не было, и бедный кот Мурик тоже страдал от этого...

— Не Мурик, а Тано...

— И Тано страдал от молока!

— Не от молока! Не было же молока!

— Ну да, страдал от того, что не было молока, потому что разные враги его увезли к себе. Так вот, Марина и Тано мучились от того, что не было молочка, точнее, оно было, но очень дорогое, Змей-Горыныч взял своим заместителем какого-то ученого, лысого-прелысого, но с большой бородой, и Колдуна. (Фея Ле проигрывает партию Змея, Колдуна, Марины и Тано.)

— Колдун был злым.

— Жизнь сделала его хитрым и злым. Когда он был маленьким, он был совсем нормальным и никогда не жадничал. Но, когда его два раза собачка Жулик укусила за палец, он стал мечтать о том, чтобы всех собачек, кошек и детей превратить в жуков, и еще мечтал о том, чтобы повысить цены, чтобы никто не мог купить молока. И вот однажды утром на столе у Марины зазвенел телефон. Марина взяла трубку: «Алло?».

— Это я, Инчик. Послушай, мне так хочется с тобой погулять и покопать. И на качелях покататься.

— А где мы встретимся: возле хлебного магазина или на горке?

— На горке. Это я по секрету тебе сообщаю, Колдун появился в нашем дворе.

— Ты не боишься Колдуна?

— Ой, я боюсь. Он превращает детей в жуков.

— В каких жуков?

89

— А вот посмотри. У нас книжка есть. Там все жуки нарисованы. (Показывает книжку. Рассматривают картинки в книге Брэма «Жизнь животных.)

— А как жук разговаривает?

— Он не разговаривает. Он жужжит: ж-ж-жжжж (все жужжат.) И когда он жужжит, все трещит кругом.

— Кдк трещит?

— А вот так: тр-тр-тр-тр-тры!!! Неожиданно появляется фея Лю.

— Кто это?

— Я фея Лю. Я вам понадоблюсь.

— Зачем нам фея Лю? — спрашивает Инчик.

— Она нужна нам, Инчик. Феи все добрые. И у меня есть один секрет: мне птичка Тика рассказала, что Колдун боится песен про кошек...

— А я знаю песню про кошку.

— Прекрасно. Мы встретимся с тобой на горке и ты споешь.

И они встретились. Кот Тано мяукал, собачка Жулик лаяла, а Марена пела...

— Тили-тили-тили-бом... На горе был кошкин дом... (Музыкальное сопровождение). Инчик, кот и собачка захлопали.

И вдруг откуда-то, чуть ли не с неба свалился Колдун. На голове у него было что-то белое и большое. Какая-то шкура что ли. Колдун схватил Инчика и превратил его в жука, а Марина и кот спрятались. Когда Колдун скрылся, Марина заплакала и запричитала:

— Что нам делать без бедного Инчика!!!

— Спасать надо, мяу-мяу, — сказал Тано.

— Дурачок, как мы его спасем?

— Мяу-мяу, спасать надо, — повторил раз двадцать Тано. (Повтор диалога с музыкальным сопровождением.)

— Давай позовем Билли. Он откликнулся:

— Я боюсь Колдуна. Он и меня съест, и вас тоже!

— Ну помоги, Билли! — Марина плачет.

90

— Мяу-мяу, помоги! Лучше умереть, чем жить трусом!

— Нет, я хочу жить, пусть даже трусом!

— Ты же храбрым был! — это Марина сказала.

— Я и сейчас храбрый, только я боюсь Колдуна.

— А я не боюсь, мяу-мяу!

— Ну, пожалуйста, Билли!

— Я боюсь. Ой, что-то стукнуло. Это, наверное, Колдун.

— Это ветка упала, — расхохоталась птичка. — Ну и трус же ты, Билли, а я думала, что ты самый храбрый...

— А я и есть самый храбрый...

Обращение к ребятам: «А вы, дети, не боитесь съесть горькую таблетку? А кто не боится прыгнуть со скамейки? А кто...».

— Билли, хочешь я тебе дам свой настоящий пистолет? — вдруг откуда-то появился Цап-Царап, старый кот.

— О, с пистолетом я готов спасать Инчика, — сказал Билли.

— Я помогу вам спасти Инчика. Тики-тика, тив-тив, — это птичка пропела. — Кто умеет рисовать солнышко или подсолнушек, или цветочек! Колдун боится всего красивого! Где вы возьмете красиво нарисованный подсолнух?

— Нарисуем!

— Я умею рисовать!

— Я тоже!

— А я не умею, — сказал кот Тано. — Мяу-мяу, мяу-мяу.

— Научим... Нарисовали.

— А теперь пойдем спасать Инчика. Нам покажет дорогу птичка Тиви.

Отправились. (Ходьба по кругу, потом ползком, потом бегом, потом — стоп!) Колдун лежал перед ними и крепко спал, а из кармана что-то торчало. Это был Гномик. Он сказал:

— У Колдуна есть порошок в мешочке. Возьмите и посыпьте порошком жука, а потом меня, а потом сверху положите нарисованные солнышко и подсолнушек.

Жук моментально превратился в Инчика, а Гномик стал мальчиком.

91

И тогда Билли сказал:

— Давайте Колдуна посыпем порошком, пусть он станет жуком! — Посыпали.

— А теперь я его сам раздавлю, — сказал Билли.

— Не убивай! — закричала Марина.

— Почему? Он же злой!

— Мне мама сказала: «И врагов надо любить!».

— Не надо! Они плохие! -Надо!

— Бог говорил: «Любите и врагов своих!». А Бог не ошибается.

— А почему?

— Я вам объясню: если я кого-нибудь убью, то сразу стану плохим, стану убийцей. Если я стану убивать, отнимать, жадничать, то сразу стану злым, жадным, скверным. А потом — лежачего не бьют. Слабого не добивают. Его лечат.

Колдун проснулся и заплакал:

— Не убивайте меня. Пощадите меня.

— А ты больше никогда не будешь злым?

— Никогда. Клянусь. Я, как Бармалей, буду печь детям пирожки и сочинять сказки.

— Не верьте ему! — это Билли.

— Давай поверим, — это Инчик.

(Прекрасная музыка. Все слушают. И снова глядят на картинки. Появляются новые картинки.) Фея говорит:

— Это Эль Греко, а это Босх, а это Шишкин.

— Как хорошо! — говорит Марина.

— Ура! — кричит Инчик.

Колдун потихоньку уползает и возвращается с мешком, в котором много игрушек.

— Вы победили меня своей добротой!

Итак, представлена схема сюжета, состоящая из следующих частей.

1. Музыкальный вход в игру.

2. Динамика нравственных начал: торжествующее зло.

3. Преодоление страха.

92

4. Появление красоты, спасающей мир.

5. Решение вопроса: можно ли злом ответить на зло?

6. Радость побеждающего прощения и милосердия. Как работать с сюжетом? Опыт подсказывает следующее.

1. Сюжет может быть и иным. Дети могут настоять на самых различных поворотах. Не мешайте им! Дать волю детской фантазии — это главное.

2. Надо следить лишь за нравственно-психологическим подтекстом! Представленные нравственные задачи крайне сложны даже для взрослых, и, если дети «не вытянут» ответа — не беда!

3. Важно быть в этих занятиях внутренне энергичным, игровым, и тогда ваша энергия пробудит детскую энергию одаренности.

4. Следите за тем, чтобы детям в игре было интересно!

5. Помните: дети любят повторения. Потребность повторять одни и те же сказочные сюжеты — великий обучающий феномен, основанный на желании соединять труд души с удовольствием. Повторение сказки-импровизации для детей — то же самое, что истинная любовь для взрослых. Если нет потребности в такого рода повторениях — нет жизни, наступает духовная смерть!

6. Готовясь каждый раз к повторению, стимулируйте внесение детьми новых элементов во все игровые и импровизационные сферы общения.

7. В течение трех-четырех занятий почти ежедневно целесообразно повторять с различными вариациями одну и ту же сказку.

В течение месяца в обращении может быть не более трех-четырех сказок.

Мы понимаем, что в общении может все получиться по-другому. Но анализ игры-импровизации дал возможность освоить направления совместной деятельности, помог увидеть возможные переходы из одного вида искусства в другой, понять природу состыковки нравственных и правовых, философских и этических элементов бытия. Мы не говорим детям о сложности современной этики ненасилия, но зерно этой этики было заронено в детские души.

93

Лирическое отступление. Духовный мир воспитателя решает многое

Как же замечательно выглядели воспитательницы Елена Ивановна и Людмила Николаевна, когда мы ранним весенним утром встречались где-нибудь на подходах к детскому саду! Сколько свежести и потаенного огня было в их лицах! От легкого морозца чуть горели щеки, и глаза были такие чистые и сверкающие, и весь женственный облик, подтянутость, манера держать сумки, едва заметная кокетливость приподнятого плеча (это у Елены Ивановна), и совсем мальчишеская манера у Людмилы Николаевны, точно она и не одергивает себя: все естественно, без напряжения...

— Вы так смотрите? Что-то не так? — это Елена.

— Любуюсь...

И как же мгновенны переходы из состояния чисто педагогического в женское, обаятельно-женское. Одна из них, улыбаясь, произносит:

— Какое утро!

Я снова, наблюдая за ними, размышляю: сколь разные характеры. Людмила — сангвиник, этакая простота, раскованность. Елена — сама сдержанность, настороженность. Что-то ее мучает, должно быть, иначе с чего бы это в двадцать лет складка у переносицы. Она потихоньку входит в мир тех ценностей, которые я ввожу в наш нехитрый обиход. Кое-что оставляет себе. И это прекрасно. Только сделав их частью души, можно работать, понимая друг друга, идти к намеченным целям.

Я интересуюсь, насколько ей интересно было выполнять домашнее задание. Легкий румянец пробежал по ее щеке. Она, точно извиняясь, сказала:

— Никогда не думала, что так трудно и так интересно заниматься самоанализом.

— Разве вы им раньше не занимались?

— Занималась. Но это совсем другое. Что-то вроде стриптиза...

94

— Клянусь сохранить тайну. Публиковать ваши признания буду только по вашему согласию...

— Думаю, до этого не дойдет. Но, знаете, я впервые как-то основательно задумалась над своей человеческой и педагогической судьбой...

Вечером я прочту записки Елены Ивановны. В уголочке стояла дата 24.04.93. «Я по своей природе человек спокойный, неторопливый. Все дела люблю делать спокойно, даже медленно, обожаю посидеть, ничего вроде бы не делая. У меня свой определенный темп и ритм жизни, как, впрочем, и у каждого человека. В то же время не приемлю праздного времяпровождения, постоянно нахожу себе занятия, но выполняю их в своем темпе.

Жизнь же наша задает совсем другой темп, под который вольно или невольно приходится подстраиваться. Я должна в течение дня успеть побывать в нескольких местах, пообщаться со множеством людей. Надо перенастроиться с одного действия на другое. Для меня это важно, потому что я, занимаясь чем-то, целиком отдаюсь этому делу, полностью отключаясь от других. Если же этого не происходит, то не получается результата, не получается того, чего бы мне хотелось. Вот эту вынужденную необходимость быстро и часто переключаться с одного на другое я называю суетностью. Я думаю, что огромное количество людей страдает от этого. Ведь переключаться часто приходится на никому не нужные бытовые мелочи, которые отнимают время, силы от главного.

Состояние, которое создается в результате суетности, я называю загнанностью. Это — когда ощущение, что ты ничего не успеваешь, не успеваешь погрузиться в глубь одной проблемы, а уже «на пятки наступает» что-то новое, когда задыхаешься от нехватки времени. А задыхаешься именно потому, что живешь не в своем темпоритме. Это — как в спорте: каждый, кто бежит на длинную дистанцию, должен соразмерять свои силы. Кто-то экономит свои силы, а на финише выкладывается, делает рывок; кому-то этот рывок нужен вначале. Если же сбиться со своего ритма, то можно сойти с дистанции.

Возможно, я не умею регулировать и держать свой темпоритм, меня захватывает внешнее. Ведь недаром, когда делаешь все не спеша, то оно и быстрее получается.

95

Я не считаю, что занижаю свой статус, хотя могут сказать, что часто испытываю неуверенность. Я считаю, что каждый человек способен на проблески талантливости в своей деятельности, это получается за счет индивидуальности каждого. Так, занимаясь эстетическим воспитанием, каждый вносит в занятия свое личностное понимание, отношение.

В моей педагогической деятельности были удачные моменты. Например, тогда, когда у меня появилась мысль ввести импровизацию на инструменте. Перед занятием дети подошли к пианино, и каждый, мешая соседу, пытался сыграть что-то свое. Дети как бы открывали для себя инструмент, а я испытывала желание запретить им играть, закрыть крышку пианино. И тут же представила себе, как я это сделаю раз, другой, а чуть позже я же сама (или другой педагог) буду учить их играть на пианино с любовью, но уже будет поздно, потому что сама «убила» их порыв, их желание. Поэтому я решила дать каждому возможность выразить себя, пробуя играть на пианино.

Еще я заметила, что удачные моменты получаются тогда, когда я «иду» за детьми, не подавляю инициативу, а направляю ее в нужное русло, притом это возникает внезапно. Иногда я себя начинаю ругать за подобное попустительство, но потом убеждаюсь, что напрасно.

В одно из последних занятий я предложила детям изобразить персонажи, которые я буду играть. А Маша поломала все мои планы и сказала: «А я хочу быть шариком». И мы представили, что все мы воздушные шарики и кружимся под музыку, но вдруг раздается выстрел, и шарики, чтобы не лопнуть, прячутся. Удачный повод для того, чтобы объяснить одно из музыкальных понятий. Пока в подобных случаях мое чутье меня практически не обманывает.

Меня угнетают какие-то бытовые мелочи, неустроенность жизни. Это создает невидимый шлейф, который все же мешает. Хотя обычно во время занятий я напрочь отключаюсь от внешнего мира, а помню только о том, чем в данный момент занимаюсь.

Иногда мешает излишняя созерцательность. В это время моя внешняя оболочка вроде бы бодрствует и контролирует происходящее, на самом же деле я еще «сплю» и «просыпаюсь» только через какое-то время после занятий.

96

А если все подытожить, то больше всего мешают загнанность, суетность, неумение быстро отключаться от внешнего, переключиться с запланированных обстоятельств на незапланированные».

Это — опыт самоанализа. В таком целостном виде, возможно, человек еще не пытался увидеть себя. Увидеть — рассказать. А чтобы стать совершеннее, необходимо знать, с какой отметки начинать движение по восходящей.

Знание ребенка во всех его отношениях — основа приобщения детей к общечеловеческим ценностям

Каждый из нас дал характеристики детям. И замечательным было то, что все мы, не сговариваясь, делали попытку разобраться в достоинствах детей, хотя они нередко шалили, раздражали и совершали далеко не высоконравственные поступки...

Вот характеристики, которые дала Елена Ивановна детям.

Маратова Катя (5 лет 1 мес). Серьезная, рассудительная девочка. Иногда очень забавно, по-взрослому рассуждает. Воспитанная. Развитая. Быстро запоминает тексты песен, названия музыкальных инструментов. Любит, чтобы было, как она сказала, хотя категорически на этом не настаивает. Как-то Катя занималась музыкой с Вовой Бахаровым. Я была не в лучшей форме и отдала инициативу в руки детям. Катя была сценаристом сказки, Вова вынужден был подчиняться.

В импровизации Катя любит пьесы с несколькими героями: «Лиса и Лягушка», «Лиса, Медведь и лягушки».

Майорова Лена (3 года 7 мес). Из всей группы, пожалуй, самая непредсказуемая. Но это при личном общении. Когда же находится в группе, то как бы молча помогает мне. Глаза ее почти всегда следят за мной. Такое ощущение, что мы молча разговариваем с Леной.

Рассудительная, но в то же время эмоциональная. При импровизации играла пьесу «Собачки» — не хватило музыкальных звуков, помогала себе и мимикой, и телом.

97

Общительная, заражается настроением окружающих. Но, как бы ни было, у меня всегда ощущение, что Лена не «всем своим нутром» с окружающими, а какую-то часть оставляет только себе и туда никого не пускает. Девочка развитая, с хорошей памятью (иногда молча запоминает, а через какое-то время выдает готовый результат), хорошо интонирует мелодии.

Единственная из группы не «бьется» за право играть на барабане. Как-то спокойно-философски относится к распределению музыкальных инструментов.

Маша Васина (4 года 5 мес). Одновременно напоминает медвежонка и Крошечку-Хаврошечку. Постоянно хочется поиграть с ней, потискать, как мягкого плюшевого медвежонка.

Девочка голосистая: всегда с удовольствием громко поет. Быстро схватывает слова, хотя еще не очень чисто говорит. Все делает аккуратно, не торопясь, спокойно.

При импровизации всегда первая тянет руку. Ее любимый персонаж — Зайка. Начиная с первого занятия садится за инструмент, думает и сообщает: «Забыла». После того как выступят два или три человека, снова садится за инструмент и теперь уже исполняет свою пьесу.

Если Маше не задавать вопросы, то она сама молча наблюдает, тихо делает свое дело. Но если с ней заговорить, то обстоятельно отвечает.

Катя Крутова (4 года 8 мес). Как-то получилось, что я с Катей не установила контакта, который есть с другими детьми. Если другие дети что-то рассказывают, спрашивают, то Катя — нет. Она сама по себе. Иногда мне кажется, что она взрослая, у нее какие-то свои проблемы. Но ее нельзя назвать необщительной.

В музыкальных занятиях Катя ничем особенно не выделяется. Но однажды очень ярко выступала на концерте-импровизации. Катина пьеса выделялась среди других — «Про занавески». Музыка действительно передавала колыхание занавесок в летний знойный полдень.

К фортепиано Катя постоянно тянется, и если ей очень хочется поиграть, то может это тут же и сделать, даже если на инструменте в это время играет другой ребенок.

Сергей Матюхин (4 года 3 мес). Очень любит слушать музыку. Когда слушает, иногда появляется ощущение, что он находится где-то не здесь. Любит и играть на инструменте — может играть очень долго и может мешать другим, когда те играют. Образы при импровизации преобладают воинственные: охотники, разбойники, полиция. Поддается влиянию более сильного энергетически. Так, пьеса «Разбойники» сложилась под впечатлением аналогичной пьесы Андрея Карт-масова. Как-то Андрей решил просто покричать (речь шла о forte и piano), и довольно долго он кричал один. Первым, кто его поддержал, был Сережа. Несговорчивый — практически невозможно уговорить его уступить девочке стул или кому-то барабан. Память на слова хуже, чем на музыку (средняя). Но под оболочкой некоторой агрессивности чувствуются тонкость, нежность, неуверенность. Ощущается какая-то болезненность (не внешняя, а внутренняя), хрупкость, отчего постоянно хочется приласкать Сережу, погладить. Каждый раз, когда ухожу, он спрашивает: «А вы еще придете?» или «А когда вы опять придете?».

Виталий Пузырев (4 года 2 мес). Трудный мальчик. Всегда в заторможенном состоянии. Глаза все время отсутствующие, без работы мысли. Проблемы с запоминанием текста. Никак не может разобраться с понятиями forte и piano. Быстро утомляется, не может долго (по критериям возраста) сосредоточиваться на чем-либо. В последнее время вдруг проснулся интерес к игре на фортепиано: приходится снимать со стула, может играть долго, но также безжизненно, невыразительно, как делает и все остальное.

Вова Бахаров (4 года 10 мес). Очень приятный в общении мальчик. Спокойный, добрый, рассудительный, откровенный, открытый.

99

Один из немногих в группе, кто может уступить, отдать свое — и все это спокойно, без обид. Довольствуется тем музыкальным инструментом, который достанется.

В импровизации очень точно нашел образ грустного зайчика — минорный трихорд (ля-си-до) — и играл всю пьесу на этих трех звуках. Не тяготеет к воинственным образам, как другие мальчишки.

Правда, трудно запоминает слова песен, зато очень легко схватывает музыкальные понятия.

Сережа Петров (3 года 6 мес). Напоминает гриб боровичок. Спокойный, неторопливый. У меня с этим Сережей та же ситуация, что с Катей Круговой, — контакт не устанавливается. Это для меня пока чужой ребенок.

С удовольствием играет на фортепиано — образы мягкие, спокойные: Мышка, Птичка. Слова запоминает про себя, вслух не повторяет. Иногда кажется, что Сережа не знает слов песни, а он вдруг начинает петь со всеми.

Вова Молочное (4 года 5 мес). Выделяется своей недетской осторожностью. Как-то при импровизация попросила сыграть волка. Вова спросил: «А где эти звуки?». В конце концов сам нашел, где играть про волка.

Иногда все-таки прорывается детское, тогда Вова по-детски от удивления открывает рот, смеется. Текст схватывает не очень быстро, но то, что запомнил, оседает в памяти крепко. Внимательный.

Об Андрее Картмасове расскажу особо...

Глава третья

Какими ценностями должен руководствоваться педагог в своей работе с детьми?

Какие ценности приоритетны?

Мы руководствовались следующим.

Качества, которые необходимо развивать у ребенка:

100

нравственно-волевые, где на первом месте любовь ребенка к людям, к самому себе, к предметному миру, к природе. Эта любовь не возвышается над другими, она радуется красоте, добру, истине. Любовь должна творить добрый и прекрасный мир как в своей душе, так и в окружающей жизни. Для развития такой любви нужны энергия, воля, целеустремленность, осознание нравственно-высших идеалов;

интеллектуально-эстетические, включающие познавательные процессы, эстетическое отношение к действительности (чувство красоты), творческие формы воображения. Сюда следует добавить развитие интуиции, умение ставить гармонические цели и достигать их гармоническими средствами. Развитие интеллекта неразрывно связано с мотивацией, потребностью в познании, пробуждением интеллектуальной активности, инициативы, самостоятельности. Развитие эстетического потенциала выступает как показатель способности чувствовать меру совершенства своего труда, т. е. умения оценивать результаты своей деятельности по критериям красоты;

физическое здоровье и нормальное психическое самочувствие, необходимые для поддержания работоспособности, умение выдержать серьезные нервные и физические нагрузки без снижения продуктивности, чтобы обеспечить дальнейшее творческое саморазвитие. Благоприятные взаимоотношения личности в коллективе, соединенные с хорошей физической и психической подготовкой, создают ощущение психологического комфорта, чувство защищенности, свободу проявлений, радость труда, способствуют повышению уровня человеческого достоинства и выступают как непременное условие творческого развития, раскрытия таланта.

Это фактически общепринятые задачи воспитания. Теперь нас будет интересовать, как общечеловеческие главенствующие ценности помогают решать эти задачи.

Почему главенствующие?

Итак, основные практические вопросы. Как же воспитывать детей, чтобы в них гармонично сочетались свободолю-

101

бие, смиренномудрие, стремление к независимости, любовь к ближнему, трудолюбие и порядочность, гражданственность и человечность? В какой мере воспитателю следует быть мягким — строгим, бескомпромиссным — всепрощающим? Как ориентироваться в современном воспитании, когда кругом бушуют войны, когда семью настигают нищета и обиды, когда новые, рыночные отношения порождают алчность, Ложь, безумие? Как соединить реализацию детского «САМО» (самостоятельность, самодеятельность, самоактуализация, самораскрытие, самообеспечение и самообслуживание) с разумным руководством со стороны взрослых, чтобы избежать вседозволенности, чтобы предотвратить дурное, чтобы дети росли счастливыми?

Я исхожу из общечеловеческих ценностей свободы и любви, где гармоническое развитие означает гармонию ребенка с Богом, культурой и природой, гармонию с людьми и с самим собой, где воспитатель призван помочь личности сформировать свое «Я» — физически, умственно, эстетически, духовно.

Я вспоминаю свое педагогическое прошлое, когда вслед за Макаренко повторял: «Авторитет любви, свободы, дружбы — это болтовня, а смирение или долготерпение — это христианство, опиум...». А ведь был верующим, крещен, но вера была предана мною, завалена коллективистским бредом, казарменным мусором. По сей день слышу: «А зачем любовь, что с нею делать?! Свобода опасна, и так пораспускались!». Скептически глядели на меня многие воспитатели детских садов, когда я говорил: «Приоритетными среди таких ценностей, как добро, вера, красота, справедливость, сострадание, являются любовь и свобода. Дело в том, что вся общечеловеческая культура (светская и религиозная) так считает, потому что любовь и свобода есть Бог, нравственно-высшее, главенствующее».

Сразу хочу оговориться, что все ценности нравственного порядка связаны друг с другом, но любовь освещает все мак-

102

симы и все деяния, а свобода человека является результатом и условием самореализации личности.

Вкус к совершенству

Общечеловеческая культура создала максимы о любви, которые мы сгруппировали в данный далеко не полный перечень. В основу этих заповедей легли пятнадцать заветов апостола Павла. Наша задача — осмыслить их применительно к семейному и общественному воспитанию детей. Я исхожу из такой логики: если Бог внутри нас, а не только вне, то мы должны, во-первых, знать об этом, а во-вторых, дать выход тому божественно прекрасному, которое заключено в наших душах, в наших сердцах. Я помню, как проводил в одной из школ Подмосковья семинар с рядовыми педагогами, которые на вопросы: «Ощущаете ли вы в себе талант?» или «Были ли у вас проблески гениальности?» — отвечали утвердительно в своем большинстве. Об этом написана большая статья очевидца — журналиста Олега Матятина. Но однажды он спросил: «А что ты знаешь, кроме критики авторитаризма?». Я ответил: «Критика авторитаризма — это вся моя жизнь, благодаря этой критике я пришел к божественной любви, которая так близка была, скажем, Рафаэлю и Пушкину, Достоевскому и Ильину». Вопрос зала:

— У меня создалось впечатление, что вы в своем эксперименте делаете ставку на учительский талант, на его неукротимую способность к творчеству. Но взглянем в глаза реальности: а много ли таких учителей и воспитателей в рядовой школе, в обычном детском саду? По вашим наблюдениям, сколько процентов в рядовом педагогическом коллективе?

— Отвечу. Только не в процентах. Грешно талант высчитывать в процентах. Во-первых, согласимся, что талант — это труд. В любой области деятельности. А в школе особенно. Теперь обратимся к реальности. Позвольте вас спросить, а вы считаете себя талантом?

Секундное замешательство и дерзкое, убежденное:

— Конечно.

103

Восторженный смех зала.

— А у вас были на уроках проблески гениальности?

— Были, — смущаясь, отвечает учительница. И ее ответ тонет в добром смехе присутствующих.

— Вот видите. Я спрошу еще десятерых, и бесталанных не окажется. Это явление — одна из редких радостей в современной школе.

Прежде талантов было мало. Боялись сказать учителю, что он талантлив. А почему? Директор, завуч, инспектор ровно в один голос твердили: да не нужны нам таланты и гении. Нам нужно, чтобы учитель добросовестно работал, чтобы он исполнительным был, чтобы делом был занят, а не витал в облаках, потому что талантливая работа — это где-то, а не в школе. И по-своему школьный бюрократ был прав: талант — это всегда отклонение от нормы расписанных методик и инструкций, цель которых — создать прямую линию. А талант — это поиск, это зигзаги, броуновское движение. И наконец, талант — это собственная душа, это не принятая в качестве догмы какая-то идеология, развивающая, проблемная или еще какая, а собственный мир, где высшее «во мне». И должно любить то, что «во мне». Это — прежде всего, это — главное.

Я с вами говорю и вижу: у вас глаза светятся, вы увлечены возможностью участвовать в интересной работе, о которой, уверен, каждый из вас так или иначе и сам не раз думал. У вас есть святое, проявившееся в семье, в классе с детьми...

Но это должно вспыхнуть, получить волю, простор, поддержку. И талант состоится, и работа пойдет.

Талант должен быть востребован. Это относится и ко взрослым, и к детям. Должен в коллективе появиться человек, который провозгласит истинную педагогическую справедливость: талант в каждом! «Надо воспитывать на высоком! Надо формировать вкус к совершенству, вкус к лучшему», — говорил замечательный русский философ И. А. Ильин.

104

Любовь как величайшая нравственная заповедь

Если любовь есть нравственно-высшее, то мы должны раскрыть ее содержание, использовав громадный опыт как светской, так и богословской культуры. Сделаем это.

Долготерпение — это первая характеристика любви

Вспоминаю свои срывы. Признаюсь в них воспитателям детских садов. Они улыбаются и рассказывают, как же часто сами срываются на крик, на хватание за рукав...

Любовь и есть долготерпение: греческое слово «макрофу-мейн» означает терпение к людям, а не к обстоятельствам. Толкователь Нового Завета А. П. Лопухин подчеркивает, что долготерпение обнаруживается в отношении к разным оскорблениям, какие причиняются человеку ближними. Уильям Баркли, английский комментатор Библии, ссылаясь на Хризостома, говорит, что это слово применимо к несправедливо обиженному, который мог бы легко отомстить за обиду, но все же не делает этого. В таком человеке трудно вызвать гнев. Долготерпение — это признание права другого человека на ошибку.

Как часто мы говорим: «Сколько же можно терпеть тебя?!».

Ответ: «Беспредельно». Суть педагогического труда, одна из главных сторон — в ДОЛГОТЕРПЕНИИ, в сердечной мягкости.

Любовь милосердствует

Любовь ласкова и мила во всем. Многие благочестивые христиане встали бы на сторону правителей, а не на сторону Иисуса, если бы им пришлось решать дело уголовника, прелюбодеяния женщины, измены и т. д.

Любовь не завидует

Детская зависть более нравственна, чем зависть взрослых. Дети просто хотят иметь то, что имеют другие. Мака-

105

ренко даже оправдывал такую зависть, называя ее проявлением правовых эмоций, мотивов: дескать, на каком основании те же буржуи имеют то, чего нет у нас?!

Современная зависть наших родителей страшна своей абсурдностью, зафиксированной, скажем, в такого рода анекдотах: «Я больше радовался не тогда, когда купил корову, а тогда, когда у соседа сдохла». Недовольство самим фактом того, что другие имеют то, что не принадлежит завистникам, рождает злобность и агрессивность. Некоторые толкователи заповедей о любви заверяют, что такая зависть — самое низкое проявление человеческой души.

Сознание детей чаще всего не в состоянии постичь эту низость, но их подсознание вбирает в себя родительскую ненависть, и эта ненависть дает о себе знать в проявлении этих самых якобы правовых эмоций.

Сегодня злобность, как пожар в лесу, охватывает семьи, выжигая и любовь, и доброту, и человеческий разум.

Повсюду вижу, как в период расцвета рыночных отношений в народе, в семьях постоянно лелеется ненависть к тем, кто успел что-то приватизировать или построить дом, купить машину или приобрести какие-нибудь вещи. Зависть уничтожает то лучшее, что есть в человеке.

Этот рыночный жестокий цинизм захватил и детей. Я наблюдал, как ребенок кричал сверстнику четырех-пяти лет: «Я отрублю тебе голову, если ты не дашь мне десять процентов годовых в валюте!». Я видел, как дети издевались над сверстниками и угрожали расправой, рэкетом, поборами! Мне рассказывали малыши из одного детского сада, что богатых они лупят почем зря... Все эти процессы скрыты, но не проходят бесследно. Они формируют ценностные ориентации молодежи, будущую семью, общество.

Любовь добра и не мыслит зла

Любовь противостоит злу. В Философском словаре за 1940 год нет таких категорий, как добро, любовь, красота. Даже понятие свободы рассматривается лишь как осознан-

106

ная необходимость. И все-таки в этической литературе под добром понималось то, что служило утверждению коммунизма. Добро выражает суть нравственных отношений междулюдьми. Любовь к ближним как раз и проявляется в том, в какой мере человек творит для окружающих добро, в какой степени он помогает людям.

Дети интуитивно выделяют истинное добро, любят тех, кто способен по-настоящему уважать детское самолюбие, человеческое достоинство, помогать ближним, творить добро. Добро и любовь слитны. Педагогическая любовь, как бы мы ни старались, избирательна. Всех не полюбишь. Симпатии порой неуправляемы. Одни дети нам нравятся, другие вызывают чувство неприязни. Педагог, если ребенок ему постоянно делает гадости, начинает ненавидеть такой способ самовыражения. Причем эта ненависть проходит на бессознательном уровне.

Как необходимо педагогу знать свои подсознательные отношения! Нередко важно научиться забывать то, что лучше забыть. Многие люди лелеют свою ненависть, непрерывно подогревая и освежая ее в памяти. Истинная любовь учит прощать и забывать. Этой способности забывать ненужное и малозначимое надо учиться у детей. Мать может сто раз наказывать ребенка, но ребенок все равно на вопрос, кого он больше всего любит, ответит: «Маму». Он про наказания не помнит. Забыл. А вот материнское тепло, в котором он нуждается ежесекундно, он помнит всегда.

Но сколько сил нужно мамам (и воспитателям), чтобы держать себя на этом творческом подъеме. Бердяев прав, когда говорит, что всякая любовь и есть творчество. Эта мысль применительно к воспитанию приобретает как бы двойственное значение.

С одной стороны, родительская любовь и есть творческий педагогический метод, в который вряд ли целесообразно привносить что-то искусственное. С другой стороны, детскость — синоним творчества, и эту детскость опасно, в осо-

107

бенности на стадии раннего становления, трогать средствами дидактизма.

Любовь создает атмосферу жизни, наполненную игрушками, играми, добрым общением и удовлетворением детской пытливости, созданием условий для физического, духовного и интеллектуально-эстетического развития ребенка. Любовь творит приятный быт, в который погружается юная личность, осваивая все премудрости хозяйствования, режима, чередования труда и отдыха.

Детскость, используя блага любви, создает свой неповторимый мир, выражая себя в творческом отношении к вещам, людям, к дому и семье в целом.

Если любовь наполнена нравственными началами, если она бескомпромиссна ко злу, то и детскость развивается по гуманистическим законам: ребенок учится ценить все сделанное человеком, протестует против агрессивности, невежества, грубости. Он учит своих куколок и зайчиков любить окружающих, учит радоваться жизни, утверждает в своем быту законы высшей справедливости.

А если любовь зла, если она с двойным дном? Бывает ведь и такое: на работе — деспот, а дома — сама нежность. Социальные психологи часто говорят о различной окраске ролевых характеристик: в одной ситуации человек жесток, а в другой — добр, в одних условиях жаден, а в других — щедр.

Меня никогда не устраивало это ролевое деление человека. Человек един. Целостен. Если он на службе мерзок, то эта его мерзость непременно обнаружится и дома. Если он вне дома лжив и жесток, то и в условиях семьи непременно проявятся эти его негативные качества.

Семья, в которой культивируется безнравственность, уродует детскость. Уничтожает творческий потенциал личности ребенка.

Любовь защищает свободу безнасильственными средствами

Там, где нет свободы, где нет любви, — там рождаются духовные мутанты. Любовь освобождает человека от дурных

108

страстей, от рабства, от незащищенности. Любовь и свобода, умноженные на социальную справедливость, создают подлинную демократию жизни, подлинную гарантию человеческих прав.

Любовь к самому себе, к Богу, к ближнему и есть подлинный путь преодоления авторитарности во всех сферах человеческой жизни, есть истинный путь к храму.

Предшествующие два-три десятилетия были в нашей стране десятилетиями борьбы с авторитаризмом. Сегодня акценты переносятся на защиту этики ненасилия, всепрощения и любви. Между тем жизнь рождает новые явления: дети, подростки, молодые люди рвутся к насилию, мечтают о подвигах с оружием в руках, жаждут убийств и даже массовых уничтожений. Культ нравственной слабости, мягкой доброты и нежнейших вибраций сердца заменяется в юных душах культом сильного тела, прагматизма, огрубленных чувств. Культ силы способен вытеснить и любовь, и свободу. Здесь таится угроза и демократии, и миру.

У Достоевского есть мысль о том, что на свете есть люди, ненавидящие людей, презирающие, гордые, но испытывающие потребность кому-нибудь поклоняться.

Очевидно, к такому типу людей можно было отнести и Анну Ивановну Картмасову, следователя районной прокуратуры, маму уже упоминавшегося Андрея Картмасова. О ее жестокости ходили легенды. Она сама пытала подследственных подростков: почему-то она тяготела к ведению дел несовершеннолетних, причем преимущественно девочек.

Ее жертвы быстро сознавались и, что самое интересное, в чем-то боготворили Картмасову. Может быть, это боготворение было связано с тем, что Анна Ивановна постоянно говорила, что она разобьется в лепешку, а поможет подследственной обрести свое доброе имя, что непременно выручит в трудную минуту. Более того, Анна Ивановна просила не обижаться на ее жестокость, поскольку она действует исключительно в интересах личности. В ее кабинете висело несколько репродукций с распятиями Христа и изображением ада, а в ящике стола она держала маленькую иконку, которую в нужную минуту всегда вытаскивала, приговаривая: «А теперь поклянись на

109

святой иконе...». Это был неожиданный ход для подследственного или подследственной. Анна Ивановна не торопилась. Она целовала иконку, предлагая то же сделать и подсудимой, а затем требовала новых и окончательных признаний.

Она была истерической женщиной, и ее неуравновешенность проявлялась в отношении со своим ребенком: то она его ласкала, до боли прижимая к себе, то выкручивала ушки, заставляя извиваться перед нею и кричать: «Мамочка, больше никогда не буду...». Она водила ребенка в.церковь, где у нее все были добрыми знакомыми: и батюшка, и дьякон, и монахини... Андрюша целовал иконы, становился на колени, подолгу молился и получал от батюшки какие-нибудь дешевенькие подарки: пряники, конфетки, жвачки.

Анна Ивановна не только развелась с мужем, но сумела так провести бракоразводный процесс, что и квартира осталась ей с сыном, и все прочее имущество: дача, машина, вещи...

Андрей Картмасов в свои четыре с половиной года был, как и мать, неуравновешенным, дерзким и вместе с тем, когда это ему надо было, ласковым, заискивающим, послушным.

Приведу рабочую запись воспитателя Людмилы Николаевны, в которой она выделяет поведение Андрея Картмасова. «Я сказала детям, что принесла особую краску, яркую, светящуюся, волшебную. Это краска для воздуха. У нее даже название необычное; хоть она и синяя, называется ФЦ. Это произвело впечатление. Дети работали напряженно и с удовольствием. Я бегала от одного к другому, следила за каждым. Вроде бы все ничего. Но тут произошел неприятный инцидент. Пока я разговаривала с воспитателями, к столам подбежал Андрей. И не успела я рот раскрыть, как он взял все наши лучшие кисточки и что есть силы воткнул их в банку с краской ФЦ. Затем с сумасшедшей силой кистями стал бить по столам, отчего в разные стороны летели синие брызги: баночка упала на пол и раскололась надвое... Я не выдержала и стала кричать: «Что же ты делаешь?!». Но он зло смеялся, глядя на меня и пытаясь еще раз стукнуть кисточками по чистым листам ватмана».

Этот случай с Андреем в очередной раз меня озадачил. Я долго думал, что же с ним делать? И как-то интуитивно почувствовал: мальчик несчастен, отец покинул семью, мать неласкова с ним... Может, следовало просто подойти, взять на

110

руки и успокоить. А может, еще и уверить Андрея в том, что все тревоги преходящи...

Любовь все покрывает

Как подчеркивает Бартли, любовь не стремится выставить напоказ недостатки, проступки и ошибки других людей. Как часто папы и мамы ругают бабушек и дедушек за то, что те будто бы покрывают проступки внуков и тем самым нарушают единство требований! В доброжелательных отношениях бабушек и дедушек к своим внукам и внучкам проявляется мудрый закон защиты детства. Как должны поступить родители в таких случаях? Поддержать игру, хотя это вовсе не игра, а тончайшее кружево отношений, в которых родители выступают как умные и всесильные взрослые.

Пусть между родителями, дедушками и бабушками будет добрый сговор, позволяющий детям находить укрытие под теплыми крылышками тех, для кого они последнее и подлинное утешение в жизни. Добрые отношения между бабушками, дедушками и внуками нередко позволяют хорошо влиять на развитие детей, позволяют направлять детскую энергию в то русло, о котором мечтают родители.

А там, где дедушки и бабушки, воспитатели и педагоги вступают в сговор против детей, там, где, тайно улыбаясь, воспитатель и заведующий говорят родителям: «Примите свои домашние меры» (недвусмысленно подсказывают возможность средств физического насилия) — там непременно будет накапливаться детская ненависть, которая рано или поздно обернется против взрослых.

Социум врывается в жизнь маленьких наших граждан, и это нормальное явление. Социум диктует родителям способы общения с детьми. В обществе (да и в государстве) постоянно идет борьба разных воспитательных тенденций. Главные из них — авторитарные и авторитетные или демократические. Группа американских специалистов в области дошкольного воспитания — Флэйк-Хобсон, Робинсон и Скин — приводят в своей книге «Мир входящему» различ-

111

ные типичные советы, господствовавшие в США на протяжении 70 лет.

1910 — Шлепай их!

1920 — Лишай их чего-нибудь!

1930 — Не обращай на них внимания!

1940 — Убеждай их!

1950—Люби их!

1960 — Шлепай их, но делай это с любовью!

1970 — Бог с ними!

Как видим, здесь явно прослеживается чередование авторитарных и неавторитарных позиций. У нас в стране эта логика выглядела бы примерно так.

1910 — Сокруши дитяти ребра сызмалу («Домострой»)!

1920 — Свободу ребенку!

1930 — Воспитай коллективиста-государственника любыми средствами!

1940 — Требуй и наказывай за проступки!

1950 — Убеждай их!

1960 —Люби их!

1970 — Будь чутким и гуманным!

1980 —Лупи их!

1990 — Бог с ними!

Взгляды на роль родителей, на их авторитет во всех странах примерно одинаковы. В названной выше книге «Мир входящему» так характеризуются типичные взаимосвязи родителей и детей.

Авторитетные родители — инициативные, общительные, добрые дети. Родители любят и понимают детей, предпочитают их не наказывать, а объяснять, что хорошо, что плохо, не опасаясь лишний раз похвалить. Заметим сразу, вот это объяснение ребенку его поведения во многих семьях выполняет роль наказания. Все зависит от того, кто к чему и как приучен.

В одной семье я наблюдал, как с ребенком регулярно проводили добрую беседу после очередного проступка. И каждый раз он горько плакал и жаловался.

112

Психологи отмечают, и это крайне важно, что авторитетные родители проявляют, когда это надо, твердость, не потакают детским капризам, немотивированным вспышкам гнева. Дети в таких семьях любознательны, спокойны, хорошо выполняют свои обязанности. У них развиты чувство собственного достоинства и самоконтроль.

Авторитарные родители — раздражительные, склонные к конфликтам дети. Родители считают, что детям нельзя давать слишком много свободы, любить надо с опаской, осторожно. Жесткий контроль и культ наказаний, в том числе и физических, суровые запреты, беспрекословное повиновение, постоянное требование дисциплинированности, запугивание и угрозы — все это создает депривацию. У детей развиваются страх, раздражительность, тайная ненависть к родителям. В результате они игнорируют самоконтроль, скверно выполняют свои обязанности, враждебны по отношению к другим. Такие дети с трудом устанавливают контакты с окружающими. Они подозрительны, недоверчивы, угрюмы, тревожны и вследствие всего этого — несчастны.

Снисходительные родители — импульсивные, агрессивные дети. Родители не склонны контролировать своих детей, позволяя им поступать, как того они пожелают. Родители не обращают внимания на капризы, вспышки гнева. Свое поведение они часто мотивируют высокими материями: любим детей и предоставляем им большую свободу!

Накопление опыта вседозволенности у детей приводит к развитию агрессивности, ребенок, что называется, садится на голову, ведет себя по-хамски, отлично понимая, что он является властелином ситуации. В конце концов родители приходят в отчаяние. Либо жестко высмеивают ребенка, либо жестоко наказывают. В таких семьях поселяется вражда, рушится в доме мир. Поскольку у детей не выработано чувство независимости и ответственности, они становятся импульсивными, раздражительными, с заниженной самооценкой, неуверенными в себе, иногда заносчивыми, а иногда растерянными.

113

Любовь не гордится

Если говорить об идеальном родителе или воспитателе детей, то его облик ближе к такому типу личности, как Пушкин или Достоевский, Моцарт или Корчак. О культуре человека можно судить по его отношению к детям: умеет ли играть с ними, общается ли как с равными, способен ли радоваться тому, что дети могут и должны стать умнее своих родителей. Детское сердце абсолютно не приемлет гордыни. Гордыня — это высокомерие и чванство, презрение к другим и обожание самого себя. Родитель с гордыней в душе всегда будет врагом детства — отсюда и многие семейные беды. Важничая среди близких, родитель становится деспотом своей семьи, а деспотизм рождает одиночество и полную отчужденность. Гордыня бывает двух видов: трудолюбивая и паразитарная. Успехи иногда пьянят гордые головы. Человек превозносит себя, забывая правило: все, что возносится, должно упасть.

Проблема гордости чрезвычайно сложна. Многие люди считают гордость положительным качеством, подчеркивая, что гордость, особенно у девочек, надо формировать с детства. Русская отечественная культура в лице Достоевского, Вл. Соловьева, Бердяева, Лосского, Вышеславцева и других была бескомпромиссна: гордость всегда рассматривалась как негативное свойство личности. Об этом можно дискутировать, но лучше обосновать свою позицию мудростью веков.

Любовь — это подвиг

Сегодня как никогда нам необходимы сильные и даже героические личности. Достоевский писал, что достаточно одной тысячи умных и честных граждан, чтобы изменить лицо страны. Сила, мужество, героизм, смелость, честность, принципиальность — эти вечные общечеловеческие ценности нужно воспитывать с раннего детства, с первого появления в семье, в обществе. Истинная любовь ставит перед че-

114

ловеком сверхзадачи, учит преодолевать всякие препятствия, в поте лица достигать успеха.

Я около сорока лет слежу за творческим опытом семьи Бориса Павловича Никитина и постоянно поражаюсь долготерпению и мужеству этой семьи, совершившей подвиг в семейном воспитании. Раннее развитие, творческое познание мира, снятие традиционных запретов: «Не лезь!», «Не трогай!», оборудование в квартире спортивного детского комплекса и раннее закаливание, «запуск» всех рефлексов, заложенных матерью-природой, развивающие игры, раннее знакомство с инструментами, электричеством, участие детей в самообслуживании и в самообеспечении — это далеко не полный перечень всего того, что сделала эта большая многодетная семья, где все счастливы, где царят подлинная любовь и подлинная свобода!

Любовь самоукоряет

Самоукор — одно из действенных средств любви. Самоукор требует искать вину и ошибки в себе, а не в других. Преподобный Дорофей поучал еще в шестом веке: «Если человек совершит тьму добродетелей, но не будет держаться Самоукорения как пути своего, он никогда не перестанет оскорбляться и оскорблять других. Он не обретет покоя».

Никто так не откликался на мой призыв учиться самоукору, как дети. Им понятен был великий смысл этой заповеди. Я не могу сказать, что Андрей Картмасов изменился после нашего общения с ним, но в нем зародилось чувство вины, в чем он однажды признался1.

Любовь ответственна и смиренномудра

Она помнит о человеческих обязанностях. В конечном итоге в мире живут лишь две категории людей: одни прежде

1 Самоукор — средство саморазвития, пока не становится синонимом рефлексии, «душеглодства». Тогда о любви говорить уже не придется. — Ред.

115

всего добиваются привилегий, а другие всегда помнят о своих обязанностях. Одних всегда беспокоит, что они должны получить от жизни, других всегда тревожит, чем они обязаны жизни. Одни говорят больше о правах, другие — об обязанностях. Естественно, вторые ближе к христианской любви. Любовь — это и умение прощать.

Проблема прав и обязанностей — это главная проблема детского сада, семьи, школы. Многим педагогам, впрочем, как и родителям, кажется, что дети не должны иметь никаких прав — только обязанности. Это неверно. Только наделенный большими правами способен почувствовать обязывающую силу всех тех необходимостей, которые человек выполняет по долгу, по велению сердца. Большие права — это большая свобода, а большая свобода тяжела и требовательна.

В условиях детского сада в игровой форме дети способны брать на себя решение самых сложных, в частности бытовых, задач, требующих выносливости, смекалки, мужества, долготерпения, доброты и смиренномудрия. С ранних лет воспитывать гражданина — это значит сызмальства приучать ребенка к систематическому посильному труду, который является величайшей общечеловеческой ценностью.

Любовь щедра

Щедрость души — отмечают американские исследователи — одно из важнейших качеств личности воспитателя. Мы зачастую избегали похвалы, как чумы! Мы боялись зарождения у детей зазнайства, а на самом деле не выносили совсем другого — проявления дарования, чего-то индивидуального, не похожего на то, что входит в прейскурант типичного коллективиста. Между тем наши дети, да и педагоги — существа с заниженным статусом, с попранным человеческим достоинством, — больше всего нуждаются в моральной поддержке, в похвале, в стимуляции. Я проводил десятки опытов по изучению того, как прививается щедрость души взрослым и детям. Результат: индивиды с озлобленным подсознанием не приемлют щедрости. Не в состоянии, оказывается, наш пе-

116

дагог, родитель или ребенок говорить, скажем, в течение одного дня о достоинствах своих питомцев или сверстников. Между тем именно установка родителя «Мой ребенок талантлив, его талант непременно проявится, и я ему должен (или должна) помочь!» дает возможность детям не просто развиваться, но и добиться хороших успехов в своем продвижении.

Любовь делает человека сильным

Любовь дарит человеку власть над самим собой. Формирует силу духа и направляет волю в русло добрых дел и поступков. Только согретая любовью деятельность творит добро. Все методики и технологии воздействия на ребенка без любви — сущая профанация. Сила педагогического искусства измеряется силой любви. Сильным становится лишь тот, кто черпает силы в любви и нигде больше!

Любовь эстетически выражает себя

Любовь является не иначе, как в образе красоты. Истинное в культуре пронизано любовью. Чем выше любовь в произведении искусства, тем ярче его художественность. Чем больше красоты в общении взрослых и детей, тем совершеннее воспитание. Когда Достоевский говорил о том, что красота спасет мир, он имел в виду и любовь. Он был прав, когда заявлял, что дети спасут мир. Дети, чьи сердца обращены к красоте, любви и свободе.

Любовь всегда против авторитарности

Любовь всегда защищает авторитет, а он есть любовь воспитателя к питомцу и ответная любовь питомца к воспитателю. Сила авторитета есть сила любви. Любовь безнасильна, и в этом выражается суть ее авторитета. Сила любви есть сила характера, сила нравственных устоев, сила духа.

117

Любовь не радуется неправде, но сорадуется истине

Не радуется тому, что дурно. Отвергает злобное наслаждение. Жить по неправде, по лжи — значит калечить себя и других. «Устами младенца глаголет истина» — гласит мудрость. И как часто отцы и матери не прислушиваются к голосу детей. Больше того, нередки случаи, когда мы не хотим, чтобы восторжествовала истина, если она исходит от детей или от неугодных нам людей. Христианская любовь не заинтересована скрывать истину, ей нечего утаивать, поэтому она радуется, когда побеждает истина.

Любовь все переносит

Нет ничего выше материнской любви. Дети учатся у матерей своих благородному терпению, способности все преодолевать, побеждать. Эту стойкость называют торжествующей. Истинно нравственное торжество Христа выразил поэт: «И руки простер доя объятья, и в каждой из ней по гвоздю». В мире нет ничего выше Христовой нравственной силы, частица которой передалась нашим матерям. Может быть, поэтому Сухомлинской и вводил в своей школе культ матери. Этот культ так необходим в детских садах, где воспитатель выступает и в роли педагога, и в роли мамы.

Свобода — главенствующая составляющая общечеловеческих ценностей

Представленные мысли о свободе есть всего лишь крупицы, взятые из того духовного богатства, которое наработано человечеством.

Свобода и защищенность

Свобода — гарантия защищенности. Только в свободе, через свободу и доя свободы могут развиваться истинная лю-

118

бовь и истинная личность! Свободная личность выражает себя через труд, творчество, духовные ориентиры.

Эти идеи в равной мере относятся и к семье, и к детскому саду, и к школе, и т.п. Атмосфера радости — это и есть атмосфера свободы.

Свободный выбор — это всегда нравственный выбор, исключающий произвол и вседозволенность

Конечно же, педагог сам выбирает технологию труда: идет либо по авторитарному пути, либо по авторитетному. Второй путь всегда продуктивен, он дает возможность каждому проявить себя, зная, что его не одернут, потому что инициатива и самостоятельность поощряются. Технология свободы — раскованность, раскрепощенность. Свобода — противоположность подавлению, авторитарности, внутренней и внешней скованности. Любопытно: нередко одни и те же мотивы лежат в основе этих двух прямо противоположных начал. Авторитарность рождается на основе удовольствия от власти, подавления, унижения других. И свобода немыслима без радости и удовлетворения глубинных чувств личности. Но авторитарная удовлетворенность идет от злоупотребления властью, от насилия, высокомерия, гордыни и чванства. Свобода не приемлет насилия, злоупотребления властью — неважно какой: социальной или педагогической, государственной или родительской.

Диктат изобретателен. Он знает многочисленные формы и меры несвободы, унижений, преследований. Ссылка на необитаемый остров — это не свобода, а жестокое наказание, связанное с лишением человека необходимой ему свободы.

Свобода — явление нравственное, выражающее любовь к ближним, дальним, к самому себе. Свобода доставляет радость личности не в ущерб другим. Свобода гарантирует защищенность личности от возможных насилий и злоупотреблений властью, силой, эрудицией, авторитетом.

119

Диктат, несвобода, авторитарность — явления безнравственные, разрушающие любовь ко всему живому, подавляющие творческие начала, духовные искания личности.

В педагогике свобода и диктат предстают в особых формах, нередко как бы подменяя и оправдывая друг друга. Нельзя путать диктат и обязательность, авторитет и авторитарность. Авторитет тоже диктует, повелевает, опирается на силу закона, регламента, порядка, ограничений, необходимых условий. Авторитарность всегда опирается на беззаконие и насилие, требует внешнего порядка, выполнения необходимых диктату условий. Свобода, авторитет и любовь — три основания творческой педагогики.

Свобода и любовь к ближнему

Свобода не есть осознанная неволя, но есть сознание своей воли, обретение ее всеми чувствами и всеми рациональными свойствами. Ребенок с детства должен приобщаться к познанию свободы, но осознавать с помощью родителей и воспитателей границы своей свободы, что способствует реализации творческих возможностей. В этом отношении свобода человека безгранична. Она не кончается там, где начинается свобода другого индивида. Истинно свободен лишь тот, кто заботится о свободе ближнего. Величайшее наслаждение человека состоит в его способности обогатить свободу достоинствами свобод своих ближних. В этом и состоит основа демократизации общества. Заботиться о его гуманном и безнасильственном развитии — это стимул становления свободного мира и свободного человека.

Свобода всегда враждебна диктату, тоталитарности, авторитаризму

Очевидно, еще немало столетий свобода будет оставаться таинственной золотой жилой в мощных авторитарных общественных пластах. Не раз под знаком свобод и демократий будут меняться режимы насильственными и ненасильствен-

120

ными способами, но истинная свобода, как линия горизонта для приближающегося к нему путника, будет уходить все дальше и дальше. Истинная свобода есть идеал социального устройства. Диктат и авторитаризм питаются, точнее, паразитируют на свободе, ибо способы авторитаризма стары и однообразны, а свобода всякий раз нова.

В школах, в семьях дети, читая книги, знакомясь с искусством, учатся по крупицами постигать вечно обновляющуюся свободу, через прошлые падения заглядывать в будущие демократические устройства семьи, общества, государства, а в жизни, в глубинах своего подсознания они будут до смерти своей блуждать по темным авторитарным лабиринтам. Свобода — это светильник для всех заключенных в авторитарные застенки. Воспитание должно дать каждому надежный светильник — ив этом состоит благороднейшая цель свободы.

Свобода лишена стремления достичь власти любой ценой

Сегодня многие семьи захвачены жутким безнравственным ажиотажем, который можно определить двумя словами: любой ценой! Добыть деньги, приватизировать что-то, выдвинуться на важный пост, «отхватить куш» — а потом, дескать, разберемся! Ажиотажный спрос на безнравственность! Схватить, повалить, отодвинуть! Любой ценой! И государство будто стремится любой ценой продержаться! Любой ценой уродуются и гробятся ростки истинной демократии! Об этом надо говорить с детьми, вместе с ними видеть линию свободного горизонта, приближаться к великим нравственным идеалам.

Свобода деликатна

Она не вторгается, не вламывается в мир другого человека, считая бестактность одним из сквернейших проявлений души человеческой. Когда дети мне иной раз говорят, что они хотели бы общаться своими сущностными мирами, они стремятся постичь великий смысл деликатных и безнасиль-

121

ственных отношений. Это соприкосновение и есть дружба, ибо через подобного рода контакты рождаются и личность, и справедливые социальные устройства, и крепкая семья, и подлинная любовь.

Свобода определяет смысл и образ жизни

На что я трачу свою свободу? Хочу я прожить без цели (как трава) или же я хочу направить свою свободу в русло, необходимое МНЕ?

Цель жизни человека — осуществить ВОЗМОЖНУЮ самореализацию личности, развить свои способности — физические, интеллектуальные, эстетические, духовно-культурные, выбрать профессию, увлечения и, конечно, создать свою семью.

Смысл жизни — в приближении своей сущности к божественным, а не к сатанинским началам, когда мы сможем получить радость от побед над самим собой, от преодоления в себе дурных соблазнов.

Свобода способствует выбору путей и методов самореализации

Определение своей доминантной линии, своей индивидуальной программы, своей системы ценностей способно помочь в осмысленной творческой организации своей жизни. При этом можно учесть многое: каким я хочу видеть себя, своего спутника жизни и свою семью? Какую изберу профессию? Какими средствами буду достигать цели начиная с сегодняшнего дня, часа, минуты? Школа и семья должны предоставить ребенку столько свободы, сколько нужно для развития всех сторон человеческого ума, тела, души. Свобода мысли и свобода действий, свобода выбора и свобода общения составляют основу духовной жизни и семьи, и школы. Духовный смысл свободы личности определяется нравственным характером обязательств, которые берет на себя человек. Эти обязательства могут находиться в эстетической,

122

физической, интеллектуальной и духовной сферах саморазвития личности. Истинно творческое саморазвитие всегда духовно обогащает окружающих.

Свобода противостоит лжи

Как выразился А. Солженицын, жить не по лжи — основа справедливого свободного устройства общества. А такое устройство способно защитить социальную справедливость, которая является залогом защищенности личности в классе, в семье.

Свобода бережно относится к личности, заботится о повышении чувства собственного достоинства.

Она раскрепощает внутренние силы, выявляет творческие возможности путем саморазвития, самоусовершенствования.

Самореализация личности — важнейший результат свободы. Самореализация личности предполагает общее и профессиональное развитие человека.

Свобода и самосознание (отношение к себе самому) неразлучны. Самосознание свободного человека направлено на то, чтобы постоянно сверять свою жизнь и свои поступки с исповедуемыми идеалами.

Свобода коренится не в неволе, а в духе, и освобождается человек не усилием воли, а усилиями целостного сознания. Великий Инквизитор у Достоевского говорит, обращаясь к Христу: «Ты возжелал свободной любви человека, чтобы он свободно пошел за Тобой, прельщенный и плененный Тобой». Здесь речь идет о единстве духа свободы и свободы духа, когда эта высшая божественная благодать предстает в человеческой душе, как тайна, как иррациональная непостижимая сила. Связи с другими ценностями у свободы особенные. Добро, истина, красота, любовь должны быть свободно достигнуты.

Мне один ученик сказал: «Я люблю своего классного руководителя: он всегда за что-нибудь да борется». Свобода, как и добро, и истина, и красота, долг, — это всегда борьба,

123

порой неравная, затяжная, но всегда оставляющая в глубинах души великое.

Глава четвертая Технология духовного развития

Любой человек нуждается в опробовании своих сил. Ни один человек в глубине своей души не согласен с тем, что он бездарен. Идея Бога в наших душах крайне притягательна: она захватывает и дебила-уголовника, и малограмотного тунеядца, а уж что касается обычных нормальных людей, то им эта идея — подарок!

Научите детей любить каждый кусочек, каждый сантиметр бумаги, на котором они рисуют, каждый волосок кисточки, каждую капельку водички, которой они пользуются во время рисования, научитесь любить то, что рисуют дети: и солнце, напоминающее зверюгу, и солнце, смахивающее на воздушную астру, и солнце, похожее на увядший подсолнух. Научитесь радоваться тому, что ребенок изобразил какими-то необычно фантастическими пятнами животных, дома, деревья, облака, маму, бабушку. Передайте ребенку свою радость, свое восхищение. Он нуждается в двух вещах: в высоких ваших оценках и в высокой самооценке. Высокая самооценка плюс высокая оценка окружающих — исходные веры в свои творческие силы. При этом очень важную роль должна играть импровизация.

Как и все динамические средства, импровизация может идти со знаком «плюс» и со знаком «минус». Негативность импровизации проявляется тогда, когда она проходит вдали от троп культуры, когда она превращается либо в балаган, либо в невежественно-буйную игру низменных страстей.

Ввести импровизацию в культурно-творческое русло — значит подготовить творческое проявление личности, обогатить ее духовно.

124

Когда мы говорим о том, что в творчестве необходим иррациональный процесс, мы вовсе не отвергаем то, что свойственно чистой рациональности со всем необходимым набором знаний, умений, навыков. Мы, напротив, считаем, что богатство интуитивных ходов нередко определяется богатством рациональных способов решения тех или иных практических задач, но эти"способы лишь служат средством для выявления глубинных подсознательных сил личности, которые обретают свою новую смысловую сущность.

Иногда задаешься вопросами: «Какова природа феномена Ван Гога, который нигде не учился, а стал великим художником?» или: «Каким же образом родилось дарование Есенина, который не прошел своих лицеев?» или: «А как крестьяне без нотной грамоты учили детей играть на гуслях, балалайках, гармониках?», или: «Объясните феномен шестилетнего Алеши Панова, слепого мальчика, который в четыре руки с Эмилем Гилельсом (пластинка) играл концерт Рахманинова. Как мальчик освоил этот сложный музыкальный язык? Каким образом его пальчики находили нужную ноту и успевали за виртуозными движениями блистательного исполнителя?»

У нас проходила импровизированная игра с этим шестилетним мальчиком. Я задавал вопросы — он отвечал мне музыкальными фразами, я изображал различных зверей — он отвечал мне отрывками из классических произведений.

Развивайте детскую интуицию

Детская интуиция — загадка, тайна, которую никто и не стремился разгадать. А между тем именно в ней ключ к детскому творчеству, к способам развития детской талантливости.

В детскости интуиция предстает отнюдь не как чутье или эмпирическое знание: здесь может и не быть связи с предшествующим опытом. Здесь, скорее, инстинкт или связь с генетическим кодом личности, здесь угадывание сути связано с обнаружением сущности человеческого «я». Удивляет, как

125

ребенок, не знающий музыкальной грамоты, едва ли не впервые столкнувшийся с фортепиано, способен, двигаясь всем телом, прислушиваясь к своим рукам, к звукам, вытаскивать из инструмента нужную мелодию и нужную завершенность.

Очевидно, прав Анри Бергсон, когда связывает интуицию с интеллектуальной симпатией. Интуиция — по-своему чисто эстетическое явление, ибо в ее стремительности заключена энергия творца, энергия радости открытия. Она рождается из недр эмоционального состояния, которое определяется не иначе как человеческим счастьем, человеческим просветлением, божественным абсолютом. Из интуитивных находок рационализм черпает не только силы, но и весь арсенал приемлемых средств: логику, язык, понимание, анализ, синтез. То, что порождает ребенок в своем творческом порыве, необъяснимо, как высокое в искусстве. Достаточно вспомнить Матисса с его парадоксом: «Если хочешь понять искусство, отрежь язык». Но вместе с тем...

Из записной книжки Л. И.

«Сегодня на занятии я решила повторить форму концерта-импровизации. Дети за инструментом чувствовали себя уже гораздо свободнее и увереннее. Во-первых, расширился круг образов. От множества «Зайчиков» мы перешли к другим образам. Ни одно название не повторялось. У Сергея М. — «Разбойники», у маленького Сережи — «Волк», у Леночки — «Собачки», у Кати М. — композиция «Лиса и Лягушки», у Кати К. мелодия была совсем необычная — «Про занавески». Каждый ребенок удивительно верно передал свой образ. У Кати С. музыка была прыгающей; если бы я играла про лягушек, то я тоже бы выбрала аналогичные средства.

Леночка изображала больших и маленьких собачек, очень точно переходя из регистра в регистр. Чтобы полнее передать характер собачек, она помогала себе телом и мимикой. Сере-жин Волк бродил сначала где-то далеко, т. к. Сергей играл очень тихо, в низком регистре, а затем Волк приблизился, звук стал очень громким, и всем зрителям-слушателям стало

126

страшно. Разбойники Сережи М. разговаривали на разные голоса — ив низком, и в высоком регистре. Интересно, что Сережа, который не отходит от инструмента, который впереди всех бежит, чтобы сесть на стул, чтобы сыграть, и даже не всегда выдерживает, чтобы дослушать другого, и начинает играть вместе, в четыре руки, так вот этот Сережа сам закончил свою пьесу и слез со стула, освободив место следующему исполнителю. Катюша К. играла пьесу «Про занавески». Удивительно, что девочка выбрала такой неодушевленный образ, но когда она играла, слегка перебирая клавиши, то я прямо представляла и ощущала, как я в летний жаркий полдень сижу в прохладной комнате, занавески задернуты, и их тихонечко, еле-еле колышет ветерок. Дети, отталкиваясь от образа, выбрали подходящие средства исполнения. Так, музыка «Лягушек» была прыгающей, музыка «Разбойников» исполнялась шлепающими движениями всей ладонью, а «Занавески» — дети тихонечко перебирали пальцами. Еще интересная подробность. На предыдущем занятии я пыталась рассказать детям о трех регистрах: высоком, низком и среднем. Рассказ наш пока «застрял» на трех собачках, каждой из которых соответствовал свой регистр. Сегодня дети сами разобрались с регистрами. В этом им помог их предыдущий личный опыт и, наверное, опыт наших предыдущих занятий. Ведь у нас были и соловей, и охотники. В восприятии детей, по-видимому, каждый образ прочно соединился с определенной музыкальной характеристикой, а следовательно, и с определенным регистром. А сегодня дети лишь опытным путем соединили свои представления с практикой. Тут им, вероятно, подсказала и интуиция, так как ошибок не было, не было птичек и маленьких собачек в низком регистре, и не было разбойников только в высоком регистре.

Все пьесы детей очень напоминают музыку композиторов-импрессионистов, которую я, кстати, не очень хорошо знаю. Надо познакомиться поподробнее...».

Очеловечивание технологии

Важно, чтобы будущий художник с уважением относился к своему рабочему месту.

127

Начинаю с того, что приучаю их любить палитру, столик, на котором они рисуют, баночку с водой, бумагу, картон, кисточку. Для каждого сделана палитра из картона, точнее, из картонных коробок, где края загнуты, — это предохраняет детей от отрицательных эмоций, ведь теперь, если потечет вода или растворенная краска, они не испачкают пол или столик.

Бумагу мы аккуратно вырезаем и наклеиваем на картон, чтобы ребенок мог свободно работать кистью, не боясь, что бумага уползет или, намокнув, изогнется. Баночек с водой каждому нужно две: одна для холодных тонов, другая для теплых. А кисточек должно быть три: две широкие для теплых и холодных тонов и одна тоненькая для «отделочных» мелких работ: нарисовать глазки, листочки, пальчики, снежинки, цветочки и т. п.

Наряду с коробкой гуаши для «отделочных работ» целесообразно дать детям какие-нибудь хорошие, качественные краски в тюбиках или в специальных баночках. На это стоит обратить внимание ребят. «А вот это наше настоящее сокровище. Это очень дорогая волшебная краска, яркая и тонко тертая, и ею можно уже в конце работы дорисовывать...». Дети будут ждать, когда закончится вся работа, а потом скажут: «А теперь дайте мне немножко волшебной краски».

Возможны еще какие-нибудь другие технологические ходы. Например, я долго мучился над детским разорванным фрагментарным восприятием. Дети обычно рисуют небрежно. Намазюкал красками, саданул кистью, разлил водичку и сказал: «Надоело!». Эта небрежность довольно опасна, т. к. закрепляет в душе ребенка установку на разрушение, обратное творческому созиданию.

Если преодолевается фрагментарность рисунка, если ребенку в процессе работы обыкновенное преподнести как необычайное, то создаются предпосылки для настоящего духовно-творческого развития. Я говорил детям: «А вот в этой баночке у меня воздух. Если на вашей картинке есть непро-крашенная бумага, то эти непрокрашенные места нужно за-

128

полнить воздухом. Смотрите, как это делают художники. Ни одного местечка пустого, везде или предметы, или люди, или воздух...». И пусть каждый испробует действенность волшебного воздуха из этой баночки. И снова я здесь напоминаю, что воздух — очень тонкая и нежная штука, поэтому нужно с воздухом, т. е. сначала с кисточкой, обращаться очень осторожно, чтобы набирать на кисточку столько волшебства, чтобы ничего не потерять по дороге, а то Кащей Бессмертный подберет наш волшебный воздух и сделает из него какую-нибудь гадость.

Появление вампира в неожиданном ракурсе

Я работаю с Андреем индивидуально. Остальные работают самостоятельно. Думаю, это не Андрей, а его мама отнимает у меня время, отнимает его у других детей. Я медленно подбираюсь к его душевному состоянию и делаю то, что должна была сделать его мама.

Осторожно увлекаю его все новой и новой работой. Когда он устает, я сажаю его к себе на коленки и шепчу на ушко очередной секрет, волшебный секрет, а дети уже кричат: «И мне секрет!». А я не сразу выполняю просьбы детей, ибо занят Андреем, приобщаю его к очередной деятельности, к повторению, он нуждается в полном разрыве со своим безделием, со своей безудержной тягой к озорству. Я думаю, что маме надо непременно посоветовать следующее:

— Занимайтесь с мальчиком утром и вечером, в обед и перед ужином, перед сном и после сна, приобщайте его к труду, посильному, нужному, увлекательному, привлекайте его к разнообразной деятельности, даже если она, эта деятельность, ему не нравится, раздражает!

— Никогда не говорите ему: «Да займись же чем-нибудь». Больше всего на свете он нуждается в вашем общении, когда вы вместе что-то делаете: сочиняете сказку или рисуете, или убираете квартиру, варите обед или моете посуду. Пусть он вам выжмет тряпочку или протирает посуду, или приносит и уносит веник, или еще что-нибудь.

129

— Приучайте его к ежедневному посильному труду — в этом выразится ваша любовь к мальчику.

— Помните: вы либо изгоните из него вампира, короля лени, или оставите его в нем и таким образом вырастите самого несчастного в мире человека.

Развитие педагогического дара

Дар развивается от соединения ранее повторяемого с неповторимым, уникальным, присущим конкретному человеку, т. е. отвечающим характеру его души, его страстности, мировоззрению, его социальным и духовным ожиданиям.

Все, что я нажил духовно ранее, я мобилизую в общении с дошкольниками, я играю, актерствую, задаю вопросы себе и другим, а главное — анализирую детей, их реакции. Это я и раньше делал: мне казалось, что я умею играть с детьми, потому и использую ранее повторяющийся метод игрового действия в этой новой ситуации.

Конечно же, есть опасность «овзросления» занятия столь сложным материалом. Но почему сложным, рассуждаю я, многие ходят в церковь, рассматривают иконы, говорят о Боге, и я показываю детям картину Босха. Почему именно Босха, а не Веронезе или даже того же Эль Греко? Дело в том, что Босх по-детски выразителен. В нем гротескно отображены многие фигуры и многие явления. Дети легко считывают его сюжеты и его лица.

— Какие здесь люди? Добрые или злые? — снова звучит главный вопрос.

Важно, чтобы дети без труда определяли и находили злое и доброе в человеческих лицах, и дети действительно запросто ориентируются в этом.

— А есть здесь добрые люди? Дети показывают на Христа.

Несколько раз повторяю странно звучащее для детей имя художника: «Босх». А затем спрашиваю каждого: «Кто написал эту картину?». Дети отвечают, и что-то прибавилось к

130

жизни каждого из них, и четырехлетки запомнят Босха, мы будем говорить о нем!

Советы родителям, чьи дети посещают детский сад

1. Отдавая ребенка в систему общественного воспитания, вы должны помнить: впереди — не только радость общения со сверстниками, но и тайные страдания. Лишая ребенка материнской заботы и ласки, вы «овзросляете» его жизнь, подвергаете его суровым, возможно, неоправданным и преждевременным испытаниям. Поэтому думайте постоянно над тем, как помочь детскому саду, его персоналу обеспечить, насколько это возможно, защищенность своего ребенка и других детей.

2. Даже самый талантливый воспитатель никогда не сможет демократическими, т. е. авторитетными, ненасильственными, средствами справиться с детьми, если их у него одновременно двадцать или даже тридцать-тридцать пять человек. Дошкольник — не просто непоседа, это реактивный двигатель, который, как правило, и двух секунд не пребывает в покое. Его не просто тянет совершать те или иные поступки, чаще всего агрессивные или полуагрессивные, его подмывает реализовать свое своенравие, его вихрем уносит в сферы, где все непредсказуемо, где действие одного (уколол, ударил, толкнул, ущипнул, плюнул и пр.) порождает целую цепочку различных негативных проявлений. А ведь негативизм отдельных ребят сводит на нет все благие намерения как воспитателей, так и детей. Поэтому постарайтесь вникнуть в духовное состояние воспитателей, помогите им, в чем сможете: в организации быта, прогулок, экскурсий, проведении различных занятий.