«Тепляков Андрей Владимирович Пустошь ...»
-Он разрешил! - сказала она. - Сначала он хотел ехать сам. Но когда я передала ему слова Гора, он согласился. Сказал, что мы можем ехать на свой страх и риск. За нами помощь не пойдет. И еще сказал, что всерьез подумывает о том, чтобы запретить любые поездки гражданских через пустошь.
Хомер нахмурился и посмотрел на брата.
-Какие такие слова? - спросил он.
Гораций лишь пожал плечами.
-Гор говорил, что пустошь изменилась. Что она уже не такая, какой была раньше. Сказал, что там что-то есть. Все это я выложила Пламеру. Мне показалось, что он и сам что-то такое чувствует. И еще он был очень расстроен. Он уже знал, что произошло. И он все слышал.
Хомер хлопнул себя по коленям и встал.
-Ну, что же. Надо готовиться. Они заправят "Малыша"?
-Да.
-Хорошо.
Остальные тоже встали.
-Мы отправимся, как только возьмем топливо, - сказал Гораций. - Выйдем на связь сразу, как только пересечем линию.
-Я еду с вами! - заявила Линда.
Чарли решительно мотнул головой.
-Нет!
-С нами?
-Да!
-Это не самая лучшая мысль, девочка, - сказал Хомер.
-Я поеду!
-Линда, ты не можешь так поступить! Подумай об отце! Что я ему скажу?
Она решительно посмотрела на брата.
-Если он не спросит, ничего не говори. А если спросит, скажи как есть. Я не могу сидеть и ждать. Я с ума сойду!
-Но ведь это опасно!
-Я прекрасно знаю! Я лучше вас всех это знаю!
-Линда, дорога будет длинная, - сказал Хомер. - У нас всего одно спальное место в машине и оно...
-Не важно. Я на кресле посплю, если надо!
-Ты ненормальная! - сказал Чарли.
-Да! Меня не было там, когда исчез Бенни. Но сейчас я буду. Пусть это безрассудство, но так я смогу жить дальше.
-Глупая.
Чарли обнял сестру, и Линда снова заплакала.
-Будь проклято это место! - она стукнула его в грудь кулаком и отстранилась, вытирая слезы.
-Я поеду с вами! - повторила она, повернувшись к Хомеру.
Тот вопросительно посмотрел на брата. Гораций почесал затылок, обдумывая ее слова.
-Почему бы нет, - сказал он, наконец. - Я не собираюсь пропадать там. Повезет, так все вернемся целыми и невредимыми.
-Хорошо, - сказал Хомер. - Встречаемся на Линии примерно через час. Линда, ты и сама все знаешь.
-Знаю.
Она повернулась к брату.
-Ты поведешь нас, Чарли. Не военные - ты!
Он тяжело вздохнул.
-Ладно, глупыш. Удачи тебе.
-Значит, через час, - повторил Хомер.
-Я успею.
Линда быстро собрала свой нехитрый багаж, и уже через сорок минут они с Чарли припарковались на обочине у белой линии, нарисованной Майклом. Линда не могла сидеть в машине. Она вышла и стала ходить взад-вперед перед солдатами. Те с любопытством смотрели на нее и молчали. Исчезновение Майкла, как потеря магического талисмана, заставило всех, кто был так или иначе связан с райдерами, почувствовать себя не в своей тарелке. Было заметно, что солдаты тяготятся близостью пустоши и стараются держаться подальше от Линии.
Краучеры задерживались. Прошло уже полтора часа, хотя Линде, каждые пять минут смотревшей на часы, показалось, что гораздо больше. Она уже начала волноваться, не случилось ли с ними что-нибудь, когда на вершине небольшого холма, на склоне которого Майкл нарисовал свою черту, показался огромный красный грузовик "Форд". Сердце Линды забилось в каком-то глупом предвкушении, и она одернула себя. "Чему ты радуешься, дурочка? Тоже мне - нашла себе приключение!". Грузовик производил впечатление - громадный, как корабль, и несокрушимый, как крепость. С такой машиной ничего не может случиться. Он медленно подкатил к Линии и остановился. Гораций открыл дверь. Линда повернулась к Чарли.
-Не волнуйся, со мной все будет в порядке, - сказала она и поцеловала его. - Береги папу.
Прежде, чем он успел что-то ответить, она быстро взобралась в кабину. Впереди зарычал двигатель - солдаты убирали с дороги джип. Остановившись на обочине, они махнули рукой, разрешая грузовику двигаться. Мотор "Форда" взревел, и фура плавно двинулась с места.
-Ты вернешься! - закричал Чарли. - Ты вернешься!
Линда кивнула, прижавшись лбом к стеклу.
Грузовик пересек Линию и, набирая скорость, ринулся вниз с холма.
Еще несколько минут Чарли стоял и смотрел, как машина растворяется в горячем воздухе, пока она полностью не исчезла в виду. На душе у него было скверно. Одна мысль упорно лезла в голову, и, как он не старался прогнать ее, она возвращалась вновь и вновь.
"Ты больше никогда не увидишь ее. Никогда!"
ГЛАВА 16
Майкл стоял посередине заправки, удивленно и испуганно глядя на пустые улицы пуэбло. Анны нигде не было. Еще пять минут назад он слышал ее крик, и вот она исчезла, как будто растворилась в зыбком вечернем воздухе. Но этого не может быть! Она никогда бы не ушла отсюда по своей воле! Но тогда...
Что-то трепыхалось на ветру справа от него. Майкл обернулся и увидел открытку. Легкий ветер с равнины прибил ее к одной из колонок. При каждом новом порыве открытка взмывала вверх и снова падала на пыльный асфальт заправки, как птица с перебитым крылом. Майкл медленно подошел к ней и поднял. На фотографии было то самое кафе, где они с Анной нашли воду. Кажется, это случилось миллион лет назад. Открытка вызывала мрачные ассоциации. Майкл сунул ее в задний карман джинсов и еще раз окинул беспокойным взглядом окружающее молчание.
-Анна! Анна, ты слышишь меня?
Никто не ответил. Майкл почувствовал, как сердце забилось. Быстро и тяжко, как испорченный метроном. Анна не ушла. С ней случилось что-то плохое! Вот черт! Она была совсем рядом. Он слышал ее голос, слышал крик. Если кто-то или что-то похитило ее, оно находилось всего в нескольких ярдах от магазина. И, окажись на улице не Анна, а Майкл, возможно, именно его пришлось бы...
Нет! Нет, нет, нет! Этот город пуст, стерилен, как хирургический инструмент. Только звуки и тени - вот и все.
Майкл еще раз пристально осмотрел заправку. Потрескавшийся асфальт покрывал тонкий слой песка; в порывах ветра он двигался, превращаясь в тонких змеек, постоянно меняющих очертания. Если здесь и были какие-то следы, ветер полностью стер их.
-Анна!
Маленький торнадо из мелкой пыли взметнулся над асфальтом и, качнувшись, словно пьяный, пронесся прямо перед его носом. Майкл закашлялся. На зубах неприятно заскрипел песок. Прикрыв ладонью нос и рот и нагнув голову, Майкл вернулся обратно в магазин.
Надо найти какое-нибудь оружие!
Майкл не верил, что Анна ушла по своей воле. Ее похитили. И тот, кто это сделал, вряд ли настроен на мирную беседу. В машине был нож. Но, к сожалению, очень удобный в качестве инструмента, он был совершенно бесполезен в качестве оружия. Майкл в замешательстве осмотрелся, толком не понимая, что он хочет увидеть. На полках было полно всякой всячины из тех, что покупают заезжие туристы по пути к Рио-Гранде: бусы, поделки из камней, пучки каких-то трав и прочая ерунда. Майкл шел вдоль полок, как лунатик, наталкиваясь на стеллажи, а в голове у него бушевал настоящий ураган из обрывков мыслей об Анне, о машине, у которой заканчивается топливо, о шансах выбраться - хаотическая мешанина, среди которой невозможно было ни за что ухватиться. И лишь одна мысль уверенной красной линией проходила через весь царящий в голове бедлам - он теряет время.
Растерянный взгляд Майкла остановился на одной из полок, и глаза его заблестели. Там, на полосе зеленой материи, закрытые стеклом, лежали шесть ножей с резными деревянными и каменными ручками. Один из них, с широким и длинным, не меньше двадцати дюймов, лезвием, показался ему подходящим. Ни на минуту не задумываясь, Майкл ударил по стеклу кулаком. Оно раскололось на несколько крупных осколков и, доставая нож, Майкл сильно поранил руку, но не обратил на это никакого внимания. Он поднес нож к глазам, осматривая лезвие, и кивнул. Такое оружие при известной доле решительности может быть вполне смертоносным. Решительность у Майкла была.
Он снова вышел на улицу.
День клонился к закату. Солнце спустилось почти к самому горизонту, окрасив землю в зловещий красный цвет. Казалось, будто вся равнина наполнилась кровью.
Майкл снова выкрикнул имя Анны и прислушался. Ему ответило только тихое завывание ветра. Он был один в этой враждебной, глухой пустоте. Перехватив нож в правую руку, Майкл направился к ближайшему зданию. Если потребуется, он обыщет каждый дом в этом пуэбло. Она должна быть где-то здесь. Он найдет ее!
Анна с трудом разлепила глаза. В непроглядной темноте она едва могла различить окружающие предметы. Она сидела, привалившись спиной к стене, в каком-то маленьком помещении без окон с низким потолком. Напротив нее узкая лестница из трех ступеней упиралась в темный прямоугольник двери.
"Вроде бы, здесь холодно".
Точно Анна определить не могла. Она плохо чувствовала собственное тело. Рядом с ней никого не было. Ни один звук не нарушал идеальную тишину этого пустого склепа.
Она попыталась сесть ровнее, но не смогла: ни руки, ни ноги не слушались. Даже просто пошевелить пальцами не получалось. Анна попыталась крикнуть, но голосовые связки не повиновались. Тело стало чужим, словно футляр, в который положили сознание. Просто моргать - и то было трудно, веки отяжелели, как будто кто-то заменил кожу железом.
Анна не чувствовала никакой боли. Она почти ничего не чувствовала, кроме страха, буйно расцветавшего в сознании и пронизывающего каждую клетку ее тела.
"Что со мной происходит? Где я?", - в панике подумала она.
Анна попыталась вспомнить, как оказалась здесь, но последнее воспоминание, которое пришло ей в голову, было о том маленьком магазинчике, куда они зашли с Майклом, чтобы разыскать шланг для бензина. Дальше была пустота - глухой темный провал.
"Я не могу двигаться! Я беспомощна! Господи, что со мной случилось?".
Ее слух уловил слабый еле различимый шорох. Он доносился со стороны двери и был похож... "Мама! Мамочка!". Еще немного - и сердце просто лопнет от страха, как воздушный шарик.
Тук, тук - ш-ш-ш-ш.
Звук был очень тихим, но одно можно было утверждать с уверенностью - он приближался. Очень медленно, как в кошмарном сне, приближался. "Это сон! Я, наверное, заснула и поэтому не могу двигаться! Майкл, Майкл - разбуди меня! Скорее, пока я не умерла от страха!"
Тук, тук - ш-ш-ш-ш.
Анна сидела, уставившись на дверь, желая и боясь закрыть глаза, и ждала. Что-то приближалось. Что-то стояло за самой дверью.
Зайдя в дом, Майкл оказался в просторной комнате с небольшим столом посередине и несколькими стульями, беспорядочно расставленными вокруг. Судя по металлической раковине и холодильнику в углу, это была кухня. В противоположном конце комнаты он заметил две закрытые двери и медленно двинулся к ним, напряженно прислушиваясь. Оказавшись рядом с одним из стульев, он положил руку на спинку, собираясь убрать его с дороги. Никто не знает, что может ожидать за этими дверями. Если придется убегать, лучше заранее расчистить себе дорогу. Он попытался приподнять стул, но тот словно прирос к полу и не собирался сдвигаться с места. Озадаченный, Майкл остановился. Быстро оглядевшись по сторонам, он опустился на колени, гадая, кому могла прийти в голову мысль прикручивать стул к полу. Он оглядел ножки, но не обнаружил ни винтов, ни гвоздей. Может быть, клей? Но, черт возьми, зачем?
Майкл встал и подошел к другому стулу - то же самое. Все стулья, стол и холодильник были словно частью деревянного пола. Ни сдвинуть, ни пошевелить их не удавалось. Даже горшок с цветком на подоконнике не желал перемещаться ни на дюйм. Что за чертовщина?
Он подошел к одной из дверей и осторожно приоткрыл ее. За ней оказалась маленькая спальня, всего несколько ярдов от стены до стены. Обстановка состояла из железной кровати и стула у изголовья. Поверх одеяла лежала книга в мягкой обложке. Майкл осторожно подергал кровать, но, как и мебель на кухне, она не сдвинулась с места. Он поднял книгу - "Библия" и еще какие-то слова на испанском. Он перевернул страницу и оторопел.
Структура книги была соблюдена правильно. Майкл распознал отдельные стихи, предваряемые цифрами; кое-где на полях темнели неразборчивые рукописные пометки. Тонкие цепочки слов складывались в привычный глазу узор, но вот только слова эти состояли из одних и тех же букв.
"Аааааа ааааа Аааааа...", - первая строка на первой странице.
Черт! Черт! Что за бред!
Он торопливо пролистал книгу, но везде было одно и тоже. Иногда, вместо буквы "А" появлялись "S" или "Y". Ни одного нормального слова. Присмотревшись, Майкл понял, что и рукописные пометки были такими же. Словно какая-то сатанинская секта решила извратиться над ненавистной книгой. Он с отвращением отбросил ее обратно на кровать, как будто держал в руках скорпиона.
-Черт!
Майкл в сердцах ударил ногой по стулу рядом с кроватью. Тот отлетел и ударился о стену. Ножка, на которую пришелся удар, треснула.
-Что здесь творится такое? - медленно и тихо произнес Майкл.
Ему никто не ответил.
Звук шагов, если это, конечно, были шаги, замер у самой двери. Анна внутренне сжалась, пытаясь, как черепаха в панцирь, забраться вглубь непослушного тела. Там что-то есть. Она не понимала, что происходит, не знала чего ждать и чего бояться.
Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась, впустив в подвал приглушенный свет. В дверном проеме стояла темная фигура.
Беззвучный крик наполнил сознание Анны. В густом мраке, она не могла разглядеть пришельца, но это было даже хорошо - в том, что стояло перед ней, не было ничего человеческого.
Майкл вышел на улицу и закрыл за собой дверь. Он чувствовал, что сходит с ума. Все в этом пуэбло было не так, и будь он проклят, если понимает хоть что-то. Он беспокоился за Анну, боялся, чертовски боялся за нее, за себя, и совершенно не понимал, что происходит. Тошнотворный конгломерат из неуверенности, страха и изумления, грозил в любой момент взорваться чистой паникой, которая заставит его забиться в угол и оставаться там, выставив перед собой нож, боясь пошевелиться, боясь крикнуть, боясь даже дышать; сидеть и сидеть так пока не потеряет сознания. И тогда все кончится. Надежда, не надежда - все кончится. И не надо будет ничего предпринимать.
Он тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и посмотрел на дома, выстроившиеся вдоль шоссе, как шеренга мертвецов с пустыми глазницами окон и раззявленными ртами дверей. В любом из них могла быть Анна. Или чудовище из фильмов ужасов, или быстрая, незаметная смерть.
Решительно, стараясь ни о чем не думать, Майкл пошел к следующему дому. Пусть это сведет его с ума, но надо осмотреть каждый. Один за другим. Все дома в этом проклятом городишке.
Если бы Анна могла кричать, возможно, ей было бы легче. Но она не могла и глотала ужас, не имя возможности выплеснуть его из себя, исторгнуть, как яд. Темная фигура, стоящая в дверях, была чем-то настолько чужим, настолько инородным, что весь жизненный опыт оказался бессилен провести аналогию между ней и чем-нибудь когда-либо виденным.
Единственное, что она могла бы сказать с уверенностью - существо было высоким: его голова почти касалась дверного косяка. Ничего больше рассмотреть не удалось. Хотя света, проникающего в подвал через дверной проем было вполне достаточно, глаза отказывались видеть. "Может быть, оно не хочет", - вяло подумала Анна.
Несколько секунд существо стояло в дверном проеме, медленно покачиваясь взад-вперед, а потом начало спускаться - тук-тук - ш-ш-ш-ш!
Потом еще на одну ступеньку вниз.
Тук, тук - ш-ш-ш-ш!
Оно спускалось неспеша, очевидно, зная, в каком состоянии находится Анна, и уверенное, что жертва ничего не предпримет.
Это было правдой. Анна все еще не могла пошевелиться и просто сидела у стены, раскинув ноги, и с ужасом смотрела на приближающуюся к ней адскую тварь.
Подойдя к ней почти вплотную, чудовище остановилось.
"Если оно дотронется до меня, я умру", - испуганно подумала Анна. - "Просто выключусь, как лампочка! Господи, почему я не могу его видеть?".
И в этот момент она ощутила, как ее голова стала наполняться, словно тварь заталкивала в нее что-то размеренными и сильными толчками. Перед глазами замелькали странные образы. Анна не могла уловить их суть, только ощущение: странное чувство холода, темноты и замкнутого пространства; чувство страха и боли; и ярости. Глаза закрылись. Теперь даже это было не в ее власти. Неожиданно поток, входящий в ее сознание, оборвался, сменившись обратным движением. Инородные образы исчезли, а вместо них появились другие, совсем иные: зеленые поля Вермонта, лица знакомых людей, запахи - яблочный пирог и клубника, синее небо, подернутое редкими облаками. Воспоминания свободно изливались из нее, словно высасываемые мощным насосом. Не было ни боли, ни страха. Анну охватила апатия. Она уже не боялась и не надеялась; все чувства исчезли, померкли. Она стала резервуаром, из которого черпали воду. Особую воду. Колодцем. Но ей было все равно. Ни боли, ни радости - Анна исчезала, переставала воспринимать саму себя, захваченная и растворенная в мощном потоке.
К тому времени, как солнце окончательно скрылось за горизонтом, Майкл успел осмотреть около десятка домов. В некоторых, как и в первом, стулья и столы оказались намертво вросшими в пол, в других - свободно двигались. В одном доме на столе стояла ваза с цветами, наполовину заполненная водой. Когда Майкл перевернул ее, вода не вылилась, словно в вазе была не жидкость, а стекло. Даже когда он положил ее на стол, по кромке воды лишь пробежала слабая рябь, а сама она, нарушая все законы физики, оставалась перпендикулярной полу.
Все эти странности притупили его восприятие - постепенно он начал привыкать к ним. Его наполнило ощущение нереальности происходящего. Вот он ходит по темному городу, один, среди пустых домов, ходит и зовет, как беспокойное приведение в готическом романе. И только ветер, летающий над пустыней, охотно отвечает ему.
Взошла луна. Ее свет, довольно яркий на улице, казалось, совсем не проникал в дома, и там царила полная темнота, так что Майкл вынужден был передвигаться на ощупь. Пару раз он оступался и чуть не вывихнул себе ногу, споткнувшись о перевернутый стул.
Как бы решительно он ни был настроен, выбора не оставалось - придется ждать утра. В темноте шансы обнаружить Анну стремились к нулю. Если, конечно, вообще были, и Анна все еще находилась в этом городе, а не где-нибудь на Плутоне.
Мелко дрожа от страха, Майкл подошел к машине. Прислушался и услышал, как бьется сердце, часто и громко, словно желая разломать тесную клетку из ребер, в которую его заключили. Он открыл дверь, залез в кабину и быстро запер ее. Он будет ждать утра и утром снова начнет поиск.
Майкл положил нож на приборную панель перед собой и закурил. В сгущающейся темноте, огонек его сигареты был единственным светом, кроме холодного белого сияния луны.
Сколько продолжалось это безумие, Анна не знала. Когда она вновь обрела способность ощущать и открыла глаза, рядом никого не было. Тело все так же отказывалось слушаться. Вместе с сознанием вернулся и страх. Она была уверена - что бы не значили эти образы - из нее высасывали жизнь, каплю за каплей, и все меньше оставалось ей самой. И все меньше становилось сил.
Что это за существо? Вампир?
Анна ощущала кислый запах мочи. Ей захотелось заплакать, но слез не было. Не было сил. Страшная усталость придавила, словно бетонная плита. Она пару раз моргнула, медленно и тяжело поднимая веки. "Мне никогда не выбраться отсюда", - подумала она. - "Все".
Веки ее дрогнули и не открылись.
ГЛАВА 17
Майкл проснулся внезапно, разбуженный неясным ощущением тревоги. Откуда-то издалека доносились приглушенные раскаты, как бывает перед грозой. Он выпрямился в кресле и посмотрел в окно на купающееся в лучах утреннего солнце пуэбло. За ночь ничего не изменилось - дома оставались на своих местах; насколько он мог судить, сидя в машине, никаких посторонних звуков, кроме отдаленных громовых раскатов, слышно не было.
Гул далекой грозы, казалось, медленно нарастал. Майкл замер и прислушался.
Низкий вибрирующий звук, из тех, от которых дрожат стекла и внутренности, сдавливающий голову и способный парализовать страхом любое живое существо. Он величественно прокатывался над равниной, словно огромное чудовище и приближался. Да! Сомнений не было - он приближался.
Майкл настороженно огляделся по сторонам, выискивая глазами грозовой фронт. Судя по всему, он должен выглядеть, как один из киношных вариантов конца света, но горизонт был чист. Прозрачное синее небо, чистое, как будто за ночь его вымыла бригада уборщиков, казалось необыкновенно высоким. Там, у самой границы космоса, застыли небольшие полупрозрачные облачка. Ни одного признака грозы не было, тем не менее, гром становился все громче.
"Черт!" - подумал Майкл. - "Похоже, это представление для меня одного!"
Грохот нарастал. Теперь он уже не производил впечатление отдаленной грозы. Гром всегда напоминал Майклу стук тяжелых шестерен, которые катятся по металлическому полу, пока не упадут. Но этот звук был другим. Он был непрерывным. Низкий дребезжащий рокот, посреди залитой солнцем пустыни. Все громче и громче.
Майкл болезненно относился к шуму. Особенно к звукам низкой частоты. При любом шуме достаточно заткнуть уши, чтобы оказаться в тишине, но звуки низких частот - совсем другое дело. Даже заткнув уши, ты продолжаешь слышать их. Они проходят прямо сквозь кожу, заставляя вибрировать в унисон кости и органы, и от этого нет спасения. От подобных звуков можно сойти с ума, Майкл где-то читал, что иногда такое случается, и вот сейчас это может произойти и с ним.
Он почувствовал, как завибрировали стекла в машине, словно невидимая рука мягко, но настойчиво толкала их взад-вперед. "Это кратер!", - подумал он с тревогой. - "Тот самый кратер, который мы видели вчера! Он добрался сюда!".
Майкл в панике заметался, пытаясь вспомнить, куда он засунул ключи зажигания. Гул превратился в рев, от которого заболели зубы. Майкл нащупал ключи в правом кармане штанов. Он попытался вытащить их, но не смог - ключи запутались в подкладке. Майкл громко чертыхался, но не слышал своего голоса: грохот заполнил окружающее пространство. "Я погиб! Черт, так глупо! Черт! Черт!".
Грохот оборвался неожиданно, как будто захлопнули дверь. Только что воздух буквально на части разваливался и вдруг полная тишина, как в подвале монастыря. И в этой тишине голос Майкла прозвучал, как пистолетный выстрел.
-Черт!
Он замолчал. Собственный крик напугал его. "Так кричит человек, который в следующую секунду наложит в штаны!", - подумал он.
После такого шума тишина тоже, казалось, давила на уши. Тело, не способное так быстро переключаться, продолжало агонизировать, закачивая в кровь адреналин. Майкл все дергал и дергал ключи, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что все кончилось.
Он осторожно осмотрелся, ожидая увидеть все, что угодно, но не увидел ничего. Никакого кратера, никаких черных туч. Санта Ана вновь была тиха и неподвижна, как-будто ничего не случилось.
"Уж не почудилось ли мне?" - подумал он.
Майкл немного посидел неподвижно, собираясь с мыслями. В кабине становилось жарко.
-Один хрен! - сказал он наконец и открыл дверь.
Наскоро позавтракав крекерами и водой, Майкл закрыл машину и стал смотреть на дома, пытаясь вспомнить, на каком из них он вчера закончил. Если пустошь пытается ему помешать, что ж - пусть попробует! Он не остановится, даже если под его ногами разверзнется ад! Дома были похожи один на другой, как близнецы. Не было ни единого шанса вспомнить, где он уже побывал, особенно учитывая тот факт, что последние он осматривал в темноте. Майкл припомнил, что обошел около восьми домов, двигаясь от заправки по направлению к машине. Значит, он просто продолжит с девятого. На всякий случай прихватив с собой кусок мела, который обычно использовался для пометок на перевозимом грузе, он решительно двинулся вперед.
Солнце достигло зенита, а поиски Майкла все еще ничего не дали. Он ходил из дома в дом, осматривал каждую комнату, каждый чулан, но ничего не нашел. Жара становилась невыносимой.
Майкл стоял посреди очередной гостиной, тупо глядя на старый телевизор, у которого не крутилась ни одна настроечная ручка, когда вдали снова загрохотало. Низкий гул шел сразу ото всюду, как вода, заполняя пустоты и набирая силу. Сердце у Майкла учащенно забилось. Он инстинктивно напряг пальцы, сжимающие ручку регулировки громкости, и вдруг ручка, которая до этого была неподвижна, легко повернулась. Майкл отдернул пальцы. От громкого вибрирующего звука к горлу подступила тошнота. Он с трудом сглотнул и осторожно подошел к окну. Горячий воздух над дорогой трепетал, будто пуэбло находился в толще быстро текущей воды. По мере того, как усиливался гул, скорость течения возрастала, и все вокруг: дома, дорога, его машина - растворялись в этом потоке. Майкл оперся на подоконник, борясь с внезапной слабостью. Мышцы задрожали в такт грохоту снаружи, и вдруг он оборвался так же неожиданно, как и в первый раз. Горячий воздух мгновенно снова сделался неподвижным, чуть подрагивая, словно поверхность озера.
Майкл глубоко вздохнул и закрыл глаза. Что-то происходит. Но будь он проклят, если понимает, что.
Он отпустил подоконник, заметив, какими влажными стали ладони, и вернулся к телевизору. Ручка регулировки громкости крутилась свободно. И регулировки контраста тоже. Остальные по-прежнему не двигались.
"Оно изменяется!" - с удивлением подумал Майкл. - "Оно изменяется прямо у меня на глазах. Что-то происходит. Нельзя терять времени!".
Майкл верил: что бы не означало творящееся здесь, это всего лишь маленький отголосок чего-то грандиозного и, уж конечно, опасного. И, судя по всему, скоро эта опасность доберется сюда, в Санта Ана.
Он возобновил поиски.
Новый раскат грома последовал уже спустя пару часов и сопровождался уже знакомыми эффектами. Майклу показалось, что на этот раз он длился дольше. Минут пять. Он старался не обращать внимания на грохот, продолжая методично обыскивать дом за домом. К трем часам дня он уже обыскал большую часть Санта Ана, включая кафе и универсальный магазин, на который ушла уйма времени. Время утекало, и все гуще становилось напряжение, будто воздух наполнялся электричеством.
Майкл не думал об опасности. Наверное, потому, что не мог себе представить, в чем она заключается. Он просто действовал так, как считал нужным. Он не позволял себе вообще ни о чем думать, но страх тонкими струйками все же просачивался, обвивался кольцами и пускал быстрые метастазы в мысли. "Ты не найдешь ее", - тихо шипел он.- "Ты останешься здесь один. Совсем один. А когда тебе будет больше не о ком заботиться, не проще ли будет сдаться? Поехать к кратеру и не убирать ногу с педали газа. Быстро и безболезненно".
Майкл работал, как робот. Время шло.
Солнце подобралось к противоположной стороне горизонта и оттуда равнодушно смотрело, как под аккомпанемент адских барабанов, покачиваясь, словно пьяный моряк, по пустынной улице маленького городка бредет одинокая фигура в пропитанной потом рубашке с длинным ножом в руке. Волосы космами спадают на пустые глаза, а человек идет и идет, кажется, ни на что не обращая внимания.
Майкл попал в то самое воздушное течение, которое наблюдал из окна несколько часов назад. Сначала оно было совсем слабым, просто незначительная рябь, но по мере того, как гром нарастал, оно становилась все сильнее и сильнее. У него создалось ощущение, будто он оказался в кастрюле с кипящей водой. Майкл заставлял себя идти не останавливаясь, в то время, как целый мир вокруг него исчезал, растворяясь в пропитанным враждебной мощью воздухе.
Он страшно устал, и ему было трудно дышать. Он пропустил один из домов, как уже пропускал раньше. Система поисков давно была нарушена, как-будто пустошь нарочно старалась сбить его, заставить ходить кругами. В голове, тихо, но отчетливо мерцали слова: "Я покажу тебе творение не человека - первый день!". Он вряд ли осознавал то, что слышит. Все болело, все кружилось перед глазами и уплывало. Исчезало.
Когда, спустя четверть часа, вновь стало тихо, Майкл остановился и застыл на несколько секунд. Потом ноги его подогнулись, он опустился на колени, качнулся, как пьяница, и упал на горячий асфальт.
Анна открыла глаза. "Я, наверное, умерла", - подумала она. - "Как жаль, что существует загробная жизнь!". Она попыталась пошевелиться, и тело неохотно отозвалось. Анна заворожено смотрела на свою ладонь, медленно подплывшую из темноты к лицу. Неужели она снова может двигаться? Сердце забилось, разгоняя по жилам кровь. "Если я смогу двигаться, значит, смогу выбраться отсюда!"
Откуда?
Она попыталась подтянуть ноги, но ступни лишь чуть шевельнулись. Ощущение собственного тела возвращалось медленно - ей потребуется время. Анна с удивлением обнаружила, что голодна.
Она сжала ладонь в кулак. Руки были настолько бессильными, что разогнуть пальцы смог бы и полуторагодовалый ребенок. Расслабила ладонь. Снова сжала. Пошевелила пальцами ног. Снова согнула пальцы. Неожиданно перед ее глазами опять появилась та кошмарная тень, заставив все тело сжаться, как будто из него выпустили все соки. Рука безвольно упала на пол.
"А если оно вернется? Если захочет продолжить то, что начало? Не думай об этом! Пожалуйста, пожалуйста - не думай об этом!"
Анна снова подняла руку и сжала кулак. Разжала. Сжала, разжала.
Очередной раскат грома заставил Майкла придти в себя. Страшно болела голова. Он смутно понимал, что получил ожог, пока лежал на раскаленном асфальте. В нарастающем грохоте он медленно, как раздавленная ящерица, пополз к обочине. Воздух снова начал сгущаться. Руки и ноги дрожали. Весь мир вибрировал на низкой частоте, грозя взорвать ему голову.
Майкл не думал о Анне, не думал о пустоши, он хотел только одного - чтобы все это прекратилось. Не было сил терпеть. Он был полностью дезориентирован, вырван из мира и брошен где-то на задворках вселенной, где нет никого и ничего, кроме грохота и движения, беспорядочного и хаотического перекачивания океана энергии, на пути которого оказался человек - крошечная безвольная песчинка.
Грохот стих, но не умолк совсем. Где-то на самой периферии слуха, кожей и нервами Майкл ощущал его, хотя и не был уверен в том, что это ему не кажется. Он посидел на земле еще минут пять, медленно приходя в себя. Потом встал и, пошатываясь, направился к ближайшему дому.
Закусив губу, чтобы не заплакать, Анна медленно, по-пластунски, ползла по направлению к двери. Встать она не могла: ощущение тела вернулось, но не было сил - руки и ноги были как будто соломенными. На простые движения, которые любой человек совершает легко, не задумываясь, у нее требовалась вся сила воли, оставшаяся в ее измученном сознании. Анна готова была заплакать от ощущения собственного бессилия, униженности и одиночества. Она была одна, в незнакомом темном месте. Может быть в Санта Ана, а, может быть, и нет. Майкл. Увидит ли она его еще? Да вообще, жив ли он?
Пару раз она слышала отдаленный гром. Где-то там наверху гроза?
За те несколько часов, что она находилась в сознании, никто не пришел. Она не слышала шагов - может быть ОНИ ушли? Маловероятно, но так хочется в это верить!
Она продолжала медленно ползти, останавливаясь каждую минуту, чтобы передохнуть.
Майкл ударил ножом изо всей силы. От отдачи разболелась рука и снова открылась рана, полученная в магазине, когда он разбивал стекло. Его охватила ярость.
"Ты поставила меня на колени, сука! Ты заставила меня плакать! Но хрен ты меня сломаешь! И знаешь - я выберусь отсюда!"
Стул, по которому он ударил, повалился на бок. Майкл ходил по комнате и громил все, что попадалось ему на пути: стол, люстру, настенные часы. Все падало и разбивалось.
Двигалось.
"Она выдыхается!", - ликовал он. - "Выдыхается!".
Майкл бушевал, пока не почувствовал усталость. Подняв один из валяющихся стульев, он сел на него и закрыл лицо ладонями.
"Анна, прости! Прости меня! Я не хотел тебя бросать! Я сделал все, что можно было сделать! Прости, меня! Прости!"
-Анна!
На миг воцарилась полная тишина, даже проклятый гул стих.
В полном беззвучии Майкл услышал слабое "тик-так" и повернулся на звук. Часы, которые он сбил с одной из полок, лежали в осколках стекла. Они еще работали. Секундная стрелка прыгала с деления на деление, издавая тихое "тик-так, тик-так". Он смотрел на стрелки, как завороженный, а в следующий момент мир взорвался.
Линда дремала, свернувшись клубком на кровати в задней части кабины грузовика, когда громкий звук заставил ее подскочить.
-Твою мать! - воскликнул Гораций.
Нарастающий гул, прерывистый, как удары парового молота, доносился с востока.
-Что это еще за хрень!
Линда облокотилась на спинку пассажирского кресла и посмотрела туда, откуда доносился грохот. Где-то далеко на востоке, почти у самого горизонта появилось черное пятно, похожее на грозовую тучу.
-Ураган? - спросила она.
-Не знаю.
Хомер взял рацию.
-Чарли, это Хомер, слышишь меня?
-Да, Хомер. Слышу. У вас все в порядке?
-На востоке какая-то чертовщина, вроде грозового облака. Мы слышим громкий грохот.
-Далеко от вас? - голос Чарли звучал обеспокоено.
-Да. Думаю, миль двадцать.
-Оно движется?
-Неа. Не похоже.
- Я свяжусь с Пламером. Если что-то случится, сразу выходите на связь!
Снова прогрохотало, Линда вздрогнула.
-Черт, ребята, мне это не нравится!
-А я так просто счастлив! - сказал Гораций.
-Дайте мне Линду!
Хомер передал ей микрофон.
-Я слушаю, Чарли.
-Ты в порядке, сестренка?
-Все о'кей!
-Оставайтесь на связи. Не пропадайте.
-Не волнуйся.
-Я волнуюсь, Линда. Очень волнуюсь.
Снова раздался раскат грома.
-До связи, Чарли. Помолись за нас.
-Линда!
-Я вернусь.
Она отпустила кнопку и отдала микрофон Хомеру.
-Чем бы не была это хреновина, надеюсь, нами она не заинтересуется.
-Аминь!
Анна попыталась подняться на четвереньки. Она находилась уже у самой лестницы, но, чтобы добраться до двери, ей придется встать. Тело слушалось нехотя, но ей все же удалось кое-как приподнять его. И вдруг пол закачался у нее под ногами. "Я потеряла слишком много сил", - подумала она, падая. Вслед за дрожью пришел грохот. Он врывался сквозь закрытую дверь, захватывая и заполняя собой темное пространство подвала. Анна повернулась на бок и подтянула ноги к груди. Так она и застыла, пока мир вокруг нее раскалывался...
...на части. Небо и земля исчезли, погрузившись во тьму. Грохот был настолько сильным, что все вокруг: дорога, дома, сам Майкл - стали частью его. Стали звуком. Слабым писком в мощном победном реве.
"Вот и все", - подумал Майкл. - "Теперь это точно конец".
Ничего не видя перед собой, он на четвереньках пополз вперед. Вокруг взрывались тысячи бомб, но даже сквозь этот адский шум, он различал злые порывы ветра, свирепствовавшие снаружи. На улице. Или там, где раньше была улица.
Дом, в котором он находился, стонал и раскачивался, как лодка на волнах. Майкл полз, пока во что-то не уткнулся. Похоже на стену. Он прижался к ней, лег и закрыл голову руками. В таком аду даже думать было трудно. Его трясло.
"Господи, господи, скорее бы все это кончилось! Не дай мне мучаться, господи!"
Эта казалось невозможным, но грохот снова усилился, достиг апогея, насыщения, когда звук становится камнем, светом и запахом. Невообразимый рев поднялся выше любых сравнений, он стал новой средой, но не жизни, а смерти, новым состоянием вещества, непостижимым и...
-...зловещим?
-Зловещим?
-Ну да, как обезьянье облако в "Волшебнике из страны Оз".
-Мне казалось, что ты уже выросла, Линда.
-Не смешно.
-Точно.
Раскаты далекого грома стали чаще. Они напоминали пульсирование огромного сердца, скрытого там, далеко на востоке, темным облаком. Гораций и Линда, не отрываясь, смотрели в окно. Отдельные удары грома почти слились в сплошной низкий гул.
-Не хотел бы я там оказаться, - сказал Гораций.
У Линды почему-то екнуло сердце.
-Ты..., - начала она, но в этот же момент загрохотало так, что задрожали окна в кабине. Грузовик мотнуло.
-Господи боже Иисусе Христе мать вашу разэтак!
"Первый день, Майкл!", - неожиданно взорвалось у Линды в мозгу, заглушая все. - "Я покажу тебе первый день!".
-Ааааа! - закричала она, обхватив руками голову, и в ту же секунду, достигнув своего пика, грохот оборвался. Темное облако исчезло, как не бывало.
-Аааа! - все еще продолжала кричать Линда. - А!
И замолчала.
Опустилась тишина, нарушаемая лишь шумом двигателя.
-Вот это...
Гораций взял рацию и передал микрофон Линде.
-Чарли?
-Да! Слушаю тебя!
-Оно исчезло, - медленно и удивленно сказала Линда.
-Исчезло?
-Да!
-Слава Богу! У вас все в порядке?
Линда осмотрела кабину непонимающим взглядом.
-Да. Все нормально.
-Молодцы! Я знал, что все будет хорошо!
-Похоже на то.
-Ты чего, сестренка? Что с тобой?
Линда мотнула головой.
-Все в порядке, Чарли. В порядке. Просто...
-Просто, что?
-Перед тем как исчезнуть, оно... ну как будто взорвалось, и я слышала...
-Что?
Линда вздохнула.
-Ничего. Глупости. Не бери в голову, Чарли. Я в норме.
-Отлично.
-До связи.
-До связи, сестренка!
Она передала рацию Хомеру и снова посмотрела туда, где еще минуту назад висело грозовое облако. Горизонт был чист и прозрачен.
"Господи, чего ты хочешь?" - подумала она. - "Чего ты хочешь от нас?".
ГЛАВА 18
Майкл открыл глаза. Он лежал на полу, упираясь головой в стену. Каждый нерв в его теле ныл, кружилась голова. Он попытался сосредоточиться и вспомнить, где находится, и что с ним произошло. Тупая боль давила на виски. Он осторожно приподнялся и сел. Через небольшое окно с улицы лился яркий солнечный свет, в широких золотых лучах плясали частички пыли.
"Я в пустоши", - подумал он. - "И это не сон". Память медленно, как будто нехотя, возвращалась к нему. Он вспомнил, как пропала Анна, и он пошел ее разыскивать, вспомнил невидимый гром, разрывающий горячий воздух над дорогой, вспомнил, как ходил по городу, кричал, звал... А потом был провал, темнота и боль. И вот он открыл глаза и смотрит на солнечный свет. Он жив.
Майкл тяжело поднялся и подошел к окну. На подоконнике стоял горшок с завядшим цветком. Он отодвинул его в сторону и выглянул на улицу. Ветер гнал вдоль дороги обрывки бумаги и старые газеты; дребезжа, по асфальту катилась жестянка из-под "Пепси". Слева тускло блестели выцветшей краской колонки заправки. Он посмотрел в другую сторону. "Сабурбан" стоял на том же месте, где он его оставил. Машина казалась необыкновенно яркой на фоне тусклых и размытых красок пуэбло.
В комнате царил жуткий беспорядок: пол устилали обломки стульев, среди которых блестело лезвие ножа. Майкл смутно припоминал, как в ярости громил мебель. "Глупо", - подумал он. В углу, среди осколков стекла лежали часы. Секундная стрелка перескакивала с деления на деление, отсчитывая секунды. Часы показывали четверть одиннадцатого. Майкл взглянул на свои - почти полдень.
Время не имело значения. Имела значение Анна. В голове Майкла немного прояснилось, достаточно для того, чтобы понять, как мизерны его шансы найти ее живой. Все изменилось, пустошь переродилась, как змея, сбросившая кожу. Есть ли здесь еще место для Анны? Есть ли хоть малейшая вероятность найти ее?
-Какая к черту разница? - зло произнес он вслух, подобрал нож и вышел на улицу.
Легкий ветер приятно обдувал лицо. Он был горячим, но Майкл все равно радовался ему. Он почувствовал себя живым.
-Анна! - закричал Майкл так громко, как только мог. Это было бесполезно, но что здесь вообще имеет смысл?
-Майкл!
Голос был тихим и почти терялся среди других звуков, но Майкла сразу прошиб пот. Это она! Сомнений не было! Она ответила!
-Анна!
-Майкл, я здесь!
Несмотря на боль во всем теле, он, припадая на левую ногу, побежал туда, откуда доносился крик.
Анна сидела на ступеньке у одного из домов в глубине пуэбло. На нее было больно смотреть: лицо осунулось и стало каким-то серым, почти прозрачным, на бледной коже ярко выделялись темные круги под глазами. Она сидела, обхватив колени руками, и дрожала.
-Привет, - сказал Майкл и сел рядом.
Анна прислонилась к нему, и он обнял ее за плечи. Она плакала, беззвучно и без слез. Майкл покрепче прижал ее к себе и стал покачивать, как расстроенного ребенка. Ее тело было напряжено, будто она в любой момент готова было вскочить и бросится бежать, хотя Майкл сомневался, что у нее хватит на это сил.
"Это шок", - подумал он. - "С ней что-то произошло, и сейчас она в шоке. Шоковое состояние - это очень плохо!".
Он сидел, обняв ее, и терпеливо ждал. Медленно ползли минуты. По небу проплывали облака, ветер поднимал маленькие песчаные смерчи, которые носились между домами, сталкивались и исчезали. Через некоторое время Анна перестала дрожать. Ее прерывистое со всхлипами дыхание становилось все глубже и тише - она засыпала. Майкл сидел и качал ее, глядя вперед невидящими глазами. Голова Анны упала ему на плечо, и тогда он осторожно встал, поднял ее на руки и отнес к машине. Расстелив в просторном багажном отделении одеяла, он переложил Анну на них, а сам сел рядом и стал ждать.
Мысли его путались и все никак не хотели складываться в четкие образы, к которым он привык. В голове, взявшиеся откуда-то из глубин памяти, возникли слова: "Первый день, Майкл. Ты увидишь первый день!". Он не понимал, что это значит, и не знал, откуда взялась эта фраза. Не важно. Все не важно. Хотелось просто сидеть и смотреть вдаль, прислушиваясь к еле различимому дыханию Анны.
Он посмотрел на нее и почувствовал слабый укол под ребрами. Анна выглядела так, как будто из нее вытянули все соки и оставили одну оболочку. Ему стало жалко ее. Она была такой ранимой, беззащитной, и ему вдруг захотелось заботиться о ней и защищать ее. Такое чувство возникает, когда смотришь на маленького ребенка, в его чистые доверчивые глаза, данные ему природой как единственную защиту, и в то же время ее очарование, мягкая женственная красота вкладывала в это чувство ничуть не меньше. "Природа желает соединить нас", - подумал Майкл, - "потому что вдвоем легче выжить, потому что может быть потомство, которое приспособится к пустоши и будет чувствовать себя здесь, как дома. Закон выживания, ничего больше". Он криво усмехнулся. "Бред собачий!".
Когда Анна проснулась, уже почти стемнело. Майкл, задремавший у ее ног, услышал, как она зашевелилась. Он подобрался к ней. Анна открыла глаза.
-Привет, - сказал Майкл.
-Привет, - прошептала она.
-Как ты себя чувствуешь?
Анна медленно села и стала рассеянно потирать плечи.
-Нормально. Что с нами случилось?
-Ты ничего не помнишь?
Она нахмурилась и посмотрела по сторонам.
-Очень смутно. Какие-то ощущения: холодно, темно. Ты меня нашел?
-Что-то вроде того. Ты сидела у одного из домов, когда закончилась гроза.
-Гроза?
Майкл пожал плечами. Анна подтянула ноги.
-Да, я вспоминаю, какой-то отдаленный гром. Я пыталась выбраться. Какой-то подвал...
Она потянула носом и скорчила гримасу.
-Майкл, выйди, пожалуйста, мне нужно переодеться.
-Я пока разожгу костер.
-Хорошо.
На то, чтобы привести себя в относительный порядок, у Анны ушло полтора часа. Сидя у небольшого костра спиной к машине, Майкл изредка оборачивался, чтобы удостовериться, что у нее все в порядке. Он видел, как Анна обошла машину и, укрывшись за ней, снимала с себя грязную одежду. Потом послышался плеск воды. "Наверное, она изведет ее всю", - подумал он. Но ничего не сказал. Воду можно было найти еще. Она должна быть в каждом магазине, в любом учреждении. Это же Нью-Мексико, здесь всегда под рукой есть бутылка воды.
Анна подошла к костру и села напротив Майкла. Ее одежда показалась ему странно знакомой, как будто он уже видел ее в таком облачении. Но где? Он порылся в памяти, и тут перед глазами возник образ Линды. Точно! Это ее вещи. Он припомнил, как видел на ней эту рубашку. Линда завязывала ее узлом под грудью, оставляя открытым живот. Смотрелось здорово. Значит, она дала свои вещи Анне. Только та не стала завязывать рубашку, а просто заправила ее в джинсы. Интересно, как бы она выглядела...
Майкл мотнул головой, прогоняя дурацкие мысли.
-Я приготовил ужин, - сказал он. - Будешь?
-Да, спасибо.
Анна взяла у него тарелку и поставила ее на скрещенные по-турецки ноги. Майкл взял свою, и несколько минут они молча ели. Иногда Анна подносила ладонь к носу или прикасалась пальцами ко лбу. Движения эти были неуловимыми, неосознанными, но Майкл замечал их и хмурился.
-Ты не вспомнила, что с тобой случилось? - спросил он, когда первый голод был утолен.
Анна покачала головой.
-Я не очень хочу сейчас думать об этом, - сказала она. - Возможно, никогда не захочу.
-Может быть, тебе пойти спать?
Анна мотнула головой.
-Нет, не хочу.
Она протянула руки над огнем.
-Как хорошо!
-Да.
-Давай сидеть у огня и разговаривать. Как в детстве, в скаутском лагере. Помнишь?
Майкл глотнул воды и улыбнулся.
-Помню. Это было здорово - сидеть у огня и рассказывать истории.
-Да. Расскажи мне историю.
-Я плохой рассказчик, - сказал Майкл. - У костра я предпочитал молчать и слушать.
-Когда мы с Чарли пришли к тебе, на камине я видела фотографию девушки. Расскажи мне о ней. Ты ее любил?
Майкл растерялся. Вопрос шокировал его своей бесцеремонностью, которой он не ожидал от Анны. Она спокойно смотрела на него блестящими глазами и продолжала есть. Ее движения были странно замедленными, иногда она вздрагивала всем телом и перебирала плечами. Майклу не хотелось отвечать на этот вопрос. Он был слишком личным, слишком интимным, только очень близкий человек имел право задать ему такой вопрос. Он еще раз взглянул на Анну. Она выглядела умиротворенной и расслабленной, но его не покидало ощущение, что внутри она - как взведенная пружина, и только тонкая грань отделяет ее от срыва. "Она борется с собой", - подумал он. - "Ей действительно нужна моя помощь. Посмотри на нее, есть ли у тебя сейчас более близкий человек?". Майкл подбросил щепку в костер.
-Да, - сказал он. - Я ее любил. Ее звали Стейси Гроган. Мы познакомились на втором курсе колледжа. Одна из глупых случайностей, сопровождающих жизнь. Вечером в кампусе были танцы, и Ричи Карр уговорил меня пойти туда развеяться...
Майкл лежал на кровати и читал детектив в мягкой обложке, а Ричи, его сосед по комнате, ходил взад-вперед и разглагольствовал.
-Ты просто обязан пойти туда! - говорил он. - Учиться в колледже и не переспать ни с одной из студенток - это настоящее преступление! За него ты будешь гореть в аду.
Майкл поморщился.
-Заткнись, Ричи!
-Нет! Майки, Майки - нет! Если ты не заметил - жизнь проходит, годы бегут!
Он остановился и внимательно посмотрел на Майкла.
-Годы! - произнес он конфиденциальным тоном.
Майкл демонстративно перевернул страницу.
-Да что с тобой? Я знаю, в твоей глуши тебя не ждет прекрасная принцесса...
Ричи, родившийся и выросший в Санта Фе, считал глушью все Нью Мексико, исключая собственный город и Альбукерке.
-Ты никому не давал обещаний, - продолжал он. - Старый падре не принимал от тебя обетов. Ты не пытаешься обнять меня в душе. Так что? Зачем сидеть в комнате и смотреть в окно на проходящую жизнь? Жизнь нужно брать и использовать, и делать это нужно прямо сейчас!
-Ты пойдешь с Рейчел? - спросил Майкл. Рейчел была очередной подружкой его соседа, они встречались пару месяцев. Она была типичной девушкой Ричи: высокого роста, с большой грудью; она много смеялась и говорила глупости. Майкла она раздражала.
-Ты же знаешь, что если я не пойду с ней, разразится семейный скандал.
Ричи выдержал паузу.
-Но ради того, чтобы вытащить тебя из берлоги, я готов дать ей выходной.
-Ричи, я этого не люблю.
-Что ты не любишь? Не любишь танцевать? Хорошо! Тогда сиди у стойки и пей пиво. Есть шанс, что к тебе подсядет прекрасная незнакомка и скажет: привет! Привет Майкл, ты меня не знаешь, но я видела тебя в библиотеке.
Ричи наклонился над Майклом и страстно зашептал.
-Дрожь прошла по моей коже. Ты выглядел таким взрослым и таким умным в своих идиотских шортах и белой рубашке! Если бы не мисс Черни, я бы... Ох! Ах!
Ричи закатил глаза.
-Дурак! - сказал Майкл и бросил в него книгой.
А следующим вечером он оказался на танцах.
Как ни странно, но все получилось почти так, как говорил Ричи. Только она уже сидела за стойкой, когда рядом устроился Майкл. Они долго и молча пили пиво, и Майкл украдкой бросал на нее взгляды, когда полагал, что она не видит. Потом она спросила: нет ли у него спичек, и он дал ей прикурить от свой зажигалки. Она сказала, что ее зовут Стейси. Вот такое начало - простое, как волшебная сказка.
На следующий день Майкл понял, что заболел. И болезнь эту не вылечить ни аспирином, ни горячими ваннами. Болезнь эта называлась Стейси Гроган. Он лежал у себя в комнате, слушая вполуха Ричи, и вспоминал ее. Ее мягкое округлое лицо, мелодичный звук голоса, короткие темные волосы.
В понедельник после занятий он слонялся по аллеям кампуса, пытаясь найти ее в толпах студентов, но не нашел. После трех часов бесплодных поисков, он вернулся к себе злой и раздраженный. Попытался открыть учебник алгебры, но никак не мог сосредоточиться, а потом долго сидел у окна и курил, глядя на яркую зелень газонов.
Они встретились через два дня. Она сидела на скамейке, ела мороженое и читала книгу. Майкл с бьющимся, как молот, сердцем ходил вокруг, не решаясь заговорить. Это было глупо, по-детски, но он ничего не мог с собой поделать. Совершая пятый круг, он внезапно остановился перед ней и сказал:
-Привет!
Она подняла голову и посмотрела на него. В солнечных лучах ее волосы образовали вокруг головы подобие нимба.
-Привет, - ответила она.
-Что читаешь? - спросил Майкл.
Стейси перевернула книгу так, что Майкл мог увидеть обложку: "В поисках неведомого Кадата". Майкл читал Лавкрафта, и они разговорились.
Стейси была романтичной девушкой, а Майкл неожиданно открыл в себе талант оратора. Они стали встречаться. Назвать их отношения романом было трудно. Они встречались раз или два в неделю, гуляли по кампусу или по городу. Майкл показал ей старую часть Альбукерке, водил в музей. И они разговаривали. Именно слова стали основой их отношений. Наверное, Майкл и Стейси были единственной целомудренной молодой парой во всем Альбукерке, а может быть и во всем Нью-Мексико.
Майкл начал писать стихи. Он читал их Стейси, и она восхищалась им, а потом начинала критиковать стиль и хромающие рифмы. Она называла его поэтом, а себя - музой. В этом духе и строились их отношения.
Стейси поддерживала такое положение вещей. Наверное, ей льстило, что она вызывает подобные чувства. Чувства, в которых не был замешан секс, чистые и кристальные, как родниковая вода, питавшиеся одним только фактом ее существования.
А Майкл мучался. Ему хотелось другого. Ему мало было этих встреч, этих разговоров, он хотел большего, но не знал как, и не умел направить отношения в нужную сторону.
-Будь осторожен, старик, - говорил Ричи. - Стейси - популярное место. Не удивлюсь, если около ее двери появятся чужие следы.
Майкл знал это. Он знал, что помимо него, в жизни Стейси есть и другие. С кем-то из них он был знаком, о прочих только догадывался. Ему приходилось общаться с теми, с кем она спала, и он мучался. Он утешал себя тем, что, когда постель остывает, они уходят из ее жизни, и она возвращается к нему. К нему. Всегда возвращается.
Это случилось вскоре после того, как Майкл поступил в магистратуру. Они гуляли по городу и смотрели на проезжающие мимо машины.
-Я беременна, - сказала Стейси.
Майкл посмотрел на нее, и в его глазах она прочла такую боль, что ей захотелось наложить на себя руки. Внезапно она почувствовала, что ненавидит его.
-Почему ты молчишь? - спросила она. - Тебе нечего сказать?
Майкл не ответил.
-Я избавлюсь от него, - сказала Стейси. - Пока еще можно, срок небольшой. Я...
Внезапно она расплакалась. Они сели на скамейку. Майкл попытался прижать ее к себе, но она отстранилась. Ему было плохо, так плохо, как не было еще никогда. Внезапно он ощутил себя старым и бессильным, древним стариком.
-Не надо.
-Надо.
-Нельзя убивать ребенка!
-Да что ты в этом понимаешь! - Стейси почти кричала. - Что ТЫ в этом понимаешь?
Майкл сжал зубы.
-Кто отец ребенка?
-Не важно. Он об этом ничего не узнает!
-Стейси, он ведь живой! Он уже живой!
-Замолчи! Он... Его отец - сволочь! Ты же блаженный, ты ничего не можешь мне сказать. Я не могу так!
-Я стану ему отцом.
Майкл не ожидал, что скажет такое. Слова сами собой сорвались с языка. Сердце заколотилось, как бешеное. Ему стало страшно и хорошо. Он вырвется из замкнутого круга. Момент истины. Сейчас все должно решиться.
Стейси не ответила. Она сидела, всхлипывая, и смотрела куда-то в сторону.
-Ты не сможешь, - наконец сказала она. - Ты не сможешь стать отцом чужого ребенка. Ты хороший человек, Майки, и ты достоин лучшего. Ты не должен быть с такой тварью, как я!
-Я люблю тебя, - спокойно сказал Майкл. - Я люблю тебя такой, какая ты есть. Они любили тебя за что-то, а мне достаточно только тебя.
-Ты не должен, Майкл!
-Я так хочу! Я знаю, что говорю.
Стейси посмотрела ему в глаза. Она смотрела долго, пытаясь увидеть душу этого странного парня. Понять, что же у него на уме. Майкл молчал, и ей показалось, что он действительно так думает - он не лжет.
Она поверила ему.
-Я должна подумать, - сказала она и неожиданно обняла его. - Спасибо, Майки!
Те три дня, что Стейси думала, Майкл провел как будто в бреду. Он не находил себе места, пропускал занятия и бесцельно бродил по городу, как привидение.
Стейси позвонила ему на четвертый день и сказала "да".
-Я хочу, чтобы мы были вместе, - сказала она. - Я люблю тебя. Не знаю, что нас ждет, но надеюсь, что я приняла правильное решение.
-Не бойся ничего, - сказал ей Майкл. - Я обо всем позабочусь.
И он позаботился. Майкл бросил магистратуру и уехал обратно в Санта-Розиту. Там он выдержал долгий бой с родителями, закончившийся отвратительной ссорой. Но это его не остановило. Он нашел работу в автомастерской и снял маленькую квартирку. Пока он этим занимался, Стейси ездила к своим родителям. Мистер и миссис Гроган были менее категоричны в своих суждениях и даже предложили молодым жить у них в Арканзасе. Предложение было мягко отклонено, и спустя неделю Стейси уехала к Майклу.
Полгода, последовавшие за этими событиями, вспоминались потом Майклу, как сон. Он работал в автомастерской, а Стейси устроилась в магазин продавщицей. Она стояла у прилавка до тех пор, пока ей позволяло положение.
Она родила в местной больнице, и Майкл был рядом с ней. Роды оказались тяжелыми: у Стейси было тазовое предлежание плода, но все закончилось благополучно. Она родила мальчика, которого назвали Сэм.
Майкл часто вспоминал ее слова. "Ты не сможешь стать отцом чужому ребенку". Он слышал их у себя в голове каждый день, когда смотрел на Сэма, крошечного кричащего человечка, которому он спас жизнь. "Ты не мой", - думал он. - "Ты чужой мне". Но это было неправдой. Майкл любил этого ребенка. Видя, как доверчиво и требовательно Сэм тянет к нему свои маленькие ручки, Майкл готов был заплакать... и растерзать любого, кто попытается отнять его. Ребенок должен был стать цементом в их семье, навсегда сплотить их, собрать в единое целое. Должен был стать, но не стал.
У Стейси начались депрессии. Она много плакала, плохо спала и все время повторяла, что губит Майклу жизнь. Из-за нее он рассорился с родителями, бросил колледж и теперь вынужден терпеть чужого ребенка. Майкл пытался ей возражать, говорил, что любит Сэма. Но она не слушала.
И вот однажды, спустя неделю после первого дня рождения Сэма, он вернулся домой и не обнаружил там никого. На кухонном столе, придавленная сахарницей, белела записка.
Эту записку он сохранил. Она до сих пор лежит у него в шкатулке с документами на дом. Прошли годы, но он так и не решился прочитать ее вновь.
Стейси ушла. Ушла к тому, кто был настоящим отцом ребенка. Оказывается, незадолго до рождения Сэма, она написала ему. Отцом оказался Дик Райли. Майкл едва знал его. Райли играл к футбольной команде колледжа. В записке Стейси писала, что она никогда не простит себе того, что сделала с Майклом, писала, что не вправе отнимать у него жизнь. Писала, что любит, и всегда будет любить.
Они не были женаты официально, и у Майкла почти ничего не осталось от Стейси и Сэма, кроме ее фотографии и письма. В тот вечер он сильно напился. И на следующий.
Его спас Чак. Он убедил Майкла остановиться и выйти из штопора. Чак сидел с ним, как нянька, первые два месяца, пока Майкл приходил в себя. Боль была такая, как будто ему вырвали сердце. К Майклу заходили и другие. Санта-Розита - маленький город, Майкла там знали и жалели. И скоро боль начала стихать и становилась все тише и тише, и ныла теперь, как заноза, где-то в самой глубине души.
Майкл ничего не ответил Стейси. Не пытался с ней встретиться, не устроил скандала. Его как будто опустошили, и эта пустота осталась с ним навсегда. Он так и не помирился с родителями, сам не зная почему, он отвергал все их попытки вновь наладить отношения. Спустя какое-то время, он переселился в дом на окраине города и вошел в долю в автомастерской. А потом появилась пустошь, и жизнь вновь обрела смысл.
-Ты все еще любишь ее? - спросила Анна. Голос ее звучал хрипло.
-Нет. Иногда мне кажется, что на самом деле я никогда ее не любил. Просто зациклился. С людьми такое бывает.
-А Сэма?
-Для него будет лучше ничего обо мне не знать. Да и мне тоже.
Анна опустила лицо в ладони. Плечи ее затряслись. Раздались рыдания, громкие и мучительные, как крики боли. Она заплакала, безудержно и истерично, сотрясаясь всем телом. Майкл испуганно обошел костер и сел с ней рядом, обняв за плечи.
-Я расстроил тебя? Извини.
-Нет, - с трудом произнесла Анна. - Не ты. Я просто...
Она задохнулась и не смогла договорить.
-Просто мне надо поплакать. Прости. Ты не виноват.
Майкл обнял ее и прижал к себе. Тело Анны сотрясалось от плача. "Вот и хорошо", - подумал он. - "Хорошо". Она рыдала, и вместе со слезами из нее выходила болезнь.
Они сидели у костра в полной темноте, обнявшись, как перепуганные дети. Майкл смотрел вдаль и думал о Сэме, а вокруг тихо шелестел ветер.
ГЛАВА 19
Когда Анна проснулась, солнце уже взошло и висело высоко над горизонтом. Майкла в машине не было. Не шевелясь, она лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь своей неподвижностью, теплом и тишиной. Ей не хотелось вставать. Подняться - это значит начать новый день, это значит снова встретиться лицом к лицу с его проблемами и заботами, а у нее не было сил.
Анна плохо помнила недавние события. Она понимала, что, стоит ей захотеть, воспоминания вернутся, но она не хотела и запрещала себе об этом думать. Так хорошо было просто лежать, чувствуя со всех сторон надежную защиту большой машины. Так хорошо было ничего не помнить.
Снаружи раздался тихий голос. Анна напрягла слух, но слов было не разобрать. В первую минуту ей показалось, что Майкл с кем-то разговаривает. Но это невозможно! С кем можно говорить тут, в пустоши?
Анна приподнялась на локте и выглянула в окно. Майкл стоял спиной к ней, засунув руки в карманы, и смотрел на шоссе. У его ног лежал большой черный пакет.
"С чего это он разговаривает сам с собой? Или у него есть собеседник, видимый лишь ему одному? Лишь его воображению?".
Эта мысль напугала ее, стряхнув остатки сна. Она отбросила одеяло и открыла дверь.
Солнце заливало пуэбло ярким светом, и Анне пришлось зажмуриться, давая глазам привыкнуть к его сиянию. Услышав звук открываемой двери, Майкл замолчал и обернулся.
-Доброе утро, - сказала Анна, подходя к нему.
-Скорее день. На моих часах уже половина первого.
-А. С кем говоришь?
Майкл улыбнулся.
-Милтон, - сказал он. - Прекрасный фон для него, мне кажется.
"Ну да, конечно - Милтон. А до него был Данте Алигьери. Ты что-то скрываешь от меня, Майкл?".
Анна натянуто улыбнулась в ответ.
-Да, наверное. А это что?
Она указала на пакет у его ног.
-Я собирал дань с города. Это вода. Теперь здесь полно воды.
-Теперь?
-После того, что произошло вчера.
-А.
Анна зябко повела плечами, хотя на улице стояла жара.
-Завтракать будешь?
-Да.
Пока Анна ела, Майкл погрузил воду в машину и некоторое время возился, приводя салон в порядок. Анна заметила, что он положил в "Сабурбан" длинный резиновый шланг.
-Ты все еще хочешь заправить машину? - спросила она.
Он посмотрел на нее удивленно.
-Ну да.
-И куда мы поедем?
Он подошел к ней и сел рядом.
-Вчера для нас выдался тяжелый день. Но теперь, мне кажется, дорога открыта. Все закончилось. По крайней мере, здесь. Я предлагаю ехать дальше на север.
-На север, - повторила Анна. - А ты знаешь, где этот север? Ты думаешь, он существует? Север, юг - думаешь, они все еще существуют?
Майкл смутился. Конечно, эта мысль приходила ему в голову. В пустоши трудно придерживаться определенного направления. Он подозревал, что это вообще невозможно. Но только сегодня утром, когда он проснулся, в голове у него вертелась одна мысль, важная мысль, как ему показалось - надо ехать на север. Он сам не знал, откуда она взялась. Быть может она - пустошь - подсказала ему. Майкл пытался заговорить с ней. Впервые он сам пробовал задать ей вопрос, но ничего не добился. Или почти ничего - на секунду ему показалось, что он слышал... Нет - просто воображение. Ничего больше.
-Ты права, - сказал он. - Я стреляю наугад, как Лонгфелло. У меня нет аргументов за мой выбор. Есть только чувство. Такое... неопределенное.
-Понятно. Слушай, Майкл, а, может быть, нам остаться?
-И что?
Анна пожала плечами.
-Не знаю.
-Если мы останемся, то мы застрянем здесь навсегда. Я не хочу просто сидеть и ждать, пока очередная чертовщина уничтожит нас. Я хочу бороться, хочу выбраться отсюда!
-Ты все еще веришь?
-Верю!
Майкл подогнал "Сабурбан" к заправке, остановил у крышки подземного резервуара и открыл ее ключом, который раздобыл два дня назад в комнате заправщика. Казалось, что это было еще в каменноугольный период. Из открытой горловины густо пахнуло бензином. Майкл открыл машину, открутил крышку дополнительного бака и опустил шланг в резервуар.
-Ненавижу это! - произнес он, сунул свободный конец шланга в рот и вдохнул.
Анна смотрела на него с осторожным интересом. Она, привыкшая к заправкам, где служащие сами подходят к машине, спрашивая, сколько залить бензина и не проверить ли уровень масла, впервые наблюдала подобный процесс. Майкл быстро перекинул свой конец шланга в горловину бака и стал отплевываться. Это произошло так неожиданно, что Анна вздрогнула.
-Дай, пожалуйста, воды, - сказал он.
Она достала из машины бутылку и передала ее Майклу. Он принялся полоскать рот, морщась и часто сплевывая.
-У этой дряни долгое послевкусие, - сказал он и улыбнулся.
Пока Майкл стоял у бака и наблюдал, как тот наполняется, Анна обошла машину и остановилась, глядя на уходящую вдаль дорогу. Пейзаж, как всегда, оставался неподвижным, только дрожал горячий воздух. Вдруг что-то привлекло ее внимание. На фоне дорожного полотна, где-то далеко впереди, показалась маленькая светлая точка. Анна напрягла зрение, но расстояние было слишком большим и невозможно было понять, что это. Пока она смотрела, светлая точка чуть сместилась. "Она движется!".
(Тук - тук - ш-ш-ш-ш!)
Анна вздрогнула и инстинктивно отпрянула назад, стараясь подавить рвущиеся наружу воспоминания. "Еще рано. Рано! Я не готова!"
-Майкл! Подойди, пожалуйста, сюда!
-Что там?
-Я что-то вижу. Думаю, тебе надо посмотреть.
Майкл отложил шланг и подошел к ней.
-Где?
-Там!
Он посмотрел в направлении, которое указывала Анна, и увидел крошечную светлую фигуру. Расстояние было все еще слишком большим, но...
-По-моему, это человек, - удивленно сказал он. - Не может быть!
-Человек?
-Мне кажется, да.
Майкл почувствовал тревогу. То же самое ощущала и Анна. Человек? Здесь? Это было совершенно невозможно - невероятно! В пустоши никого нет, по крайней мере, ни один из райдеров никогда не встречал подобного. Ни один из вернувшихся райдеров.
-Спрячься в машине, - сказал он.
Анна послушно залезла в "Сабурбан" и выглянула в окно. Она увидела, как Майкл достал свой длинный нож и прошел немного вперед. Они стали ждать. Медленно текли минуты. Фигура уже приблизилась настолько, что не оставалась никаких сомнений в том, что это человек. Он шел налегке и двигался быстро. Анна заметила, как напрягся Майкл, нож в его руке чуть дрогнул. Неожиданно человек остановился, поднял руку и помахал им. Майкл стоял неподвижно. "А что, если это тоже призрак?" - подумала Анна. - "Как тот грузовик. Очередная попытка пустоши убить нас". Майкл сделал шаг вперед и взмахнул рукой в ответ. Анна в панике наблюдала, как он пошел навстречу незнакомцу. Тот тоже двинулся вперед. Он выглядел, как бродяга: грязная, некогда белая футболка висела на нем, как на вешалке, джинсы неопределенно серого цвета, за плечами рюкзак. Бродяга что-то сказал; Анна видели лишь его губы, тень от красной бейсболки почти полностью скрывала лицо. Он остановился в нескольких шагах от Майкла. Тот переложил нож в правую руку, а потом, невероятно!, они подошли друг к другу вплотную и обнялись.
"Не верь ему! Не верь ему!", - тихо шептала Анна. - "Это какая-то ловушка!". Майкл обернулся и пошел к машине. Незнакомец шагал рядом с ним.
-Анна, все в порядке! - крикнул Майкл. - Выходи!
Анна открыла рот, чтобы сказать "нет", но передумала. Ей не хотелось покидать "Сабурбан", в машине она чувствовала себя в безопасности. Это было глупое чувство, но оно было правильным. Разумным хотя бы отчасти. А то, что происходило на улице, было чистой воды безумием. Даже здесь. Особенно здесь! Анна не хотела выходить, но понимала, что это бессмысленно. Если должно было случиться что-то плохое, оно уже случилось, и теперь поздно прятаться. Она нехотя выбралась из машины и остановилась рядом с ней.
-Анна! - сказал Майкл. - Знакомься, Бенжамин "Хорек" Флай!
-Очень ппприятно, - сказал незнакомец и протянул ей руку.
Воспоминания с огромной скоростью пронеслись перед Анной. Флай. Хорек. "Бенни, Бенни, ты слышишь меня?!", - кричала в рацию Линда. Бенни. Бенни, который пропал в пустоши два года назад. Первый райдер. Жених Линды. Он стоял сейчас перед ней, худой, высокий, сильно загоревший человек и протягивал руку. Анна протянула свою в ответ.
-Анна.
-Вы даже не представляете ррребята, как я рад вас вввидеть! - сказал Хорек. - Когда вы ппроезжали мимо, я просто не поверил ссвоим глазам!
Они вместе заполнили баки "Сабурбана" и устроились в тени магазинчика. Майкл и Хорек принесли стол и стулья. Анна поставила бутылку воды, а Бенни маленькую бутылку "Текилы". Они с Майклом выпили понемногу, Анна, извинившись, отказалась. Она до сих пор не могла осознать, что произошло, и тщетно боролась с неприятным ощущением, что случилось что-то плохое.
-Когда ты нас увидел? - спросил Майкл.
-Для вас это было пару дддней назад, - ответил Хорек, откинувшись на спинку стула. - Я был в ссстороне от дороги и вдруг вижу, кто-то ппрет прямиком в язву. Я чуть не обделался, чччестное слово! Ссамоубийцы!
-В язву? Какую язву?
-Когда я ездил, Ддок, об этом еще ннникто не знал. Судя по твоему ввопросу, и сейчас не знают. Язва - это плохое мместо. Гиблое. Они разбросаны по пустоши, ккак болячки по коже. Их лучше обходить. Бывают тттакие, из которых не выбраться. Их ббольшинство. Нне приведи Господь попасть в нее! Вам очень ппповезло, ребята! Есть сигареты?
Майкл достал из кармана пачку и зажигалку.
-О, благослови ттебя Бог, Майки! Я не курил цццелую вечность!
Хорек затянулся и сразу закашлялся. Он кашлял долго и надсадно, мотая головой и сотрясаясь всем телом. Анна поморщилась. Майкл улыбался.
-Отвык, - засмеялся Хорек. В глазах его блестели слезы. - О, черт возьми!
Он еще раз откашлялся.
-Когда вы вввыехали, Док?
-Несколько дней назад.
И снова взрыв кашля - Хорек пытался смеяться.
-Майки, Ммайки, все тот же Майки! Здесь тттвои несколько дней ничего нне значат! Дата! Какое бббыло число?
-Шестое июля две тысячи десятого года.
-Хрень собачья!
Повисла тишина.
-Ты пропал два года назад, - сказал Майкл.
-Ддва года... Два года - ерш твою мать!
Хорек помрачнел.
-И ты, кконечно, отправился ммменя искать?
-Да. Но не нашел.
-Разумеется, откуда ннам было знать, что все это бббесполезно.
Он осторожно затянулся.
-А я ведь хотел зззавязать, - сказал он грустно. - Думал, что та поездка будет ппоследней.
-Я помню.
-Так и вышло.
Он отхлебнул воды.
-Когда я увидел ммашину... Кстати, ккклассная ттачка, Док!
-Спасибо!
-Когда я увидел ммашину, мне ппоказалось, что это обычная хренотень. Все-таки рядом язва. Но пппотом сказал себе - Ббенни, сказал я, ты не можешь быть уверен, что это хрень. Ттты должен узнать. И я пошел за вами, но пппришлось остановиться. Язва. Я подождал, пока она не ррассосется и рванул вперед. Честно гговоря, очень боялся, что вы сссмоетесь.
Анна нахмурилась. Хорек говорил бессвязно, прыгая с темы на тему. Он не понравился ей. Она представляла его совсем другим. И потом, он даже не спросил про Линду! Как будто не помнил ее вовсе.
-А ты возишь пппассажиров? - спросил Хорек.
Анна вздрогнула.
-Вообще-то нет. Это исключение.
-Понятно, - ответил Хорек и неожиданно подмигнул Анне.
Она еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Глаза Хорька были блестящие и горели каким-то безумным огнем. Странные глаза.
-Ты, наверное, много знаешь о пустоши? - спросил Майкл.
Хорек пожал плечами.
-Ддостаточно. Я сбился со счета, но пппо моим ощущениям я здесь уже не меньше пяти лет. Круто, а? Время тут ссскачет, ребята, как необъезженная лошадка. И вввыделывает такие выкрутасы, что ттолько за голову держись!
-Пять лет! - пролепетала Анна. - Боже мой!
-Да, ссестричка! Ббоже!
-Расскажи мне, что знаешь!
Хорек замотал головой.
-Не гггони лошадей, Ммайки. Успеется. У нас ттеперь полно времени. Черт, все время, ккоторое есть на этом ггговенном свете, теперь наше! Я немного устал. Не ттак уж легко бегать по ппустыне, да еще в такую жару! Мне пппришлось избавиться от лишних пприпасов. Вот так. У вас ннайдется что-нибудь перекусить?
-Конечно! Пошли.
Они встали, а Анна осталась сидеть за столом, пытаясь привести в порядок свои чувства. Все произошло так неожиданно, так быстро, что она никак не могла отделаться от ощущения, что это происходит не на самом деле. Как будто она спит и видит сон.
Хорек беспокоил ее. Пять лет! Пять лет, проведенных в аду! Кто может выдержать такое? Он напоминал ей беса из преисподней, появившегося из ниоткуда, чтобы забрать их с собой в бездну. Ей не нравилось, что Майкл сразу же принял его. Конечно, они были давно знакомы, и Майкл обрадовался, но... От Хорька исходило что-то плохое. Что-то фатальное.
Анна почувствовала себя брошенной. Майкл ушел, даже ничего не сказав ей. Она вспомнила вчерашний вечер, когда он рассказывал свою историю. Тогда он был совсем другим. Настоящим, без всяких масок. А теперь... "Уж не ревнуешь ли ты?" - спросила она себя. - "Так глупо! Сижу здесь и дуюсь непонятно на что. Мы встретили человека. Это же чудо! Надо радоваться! Вот Майкл радуется". Она кисло улыбнулась и встала из-за стола.
Майкл разложил еду на куске газеты. Хорек неожиданно грохнулся на колени и затянул:
- Ббблагослови нас, Ггосподи, и эти ддары, что мы собираемся ссожрать от твоей щедрости, через Иисуса, Ггоспода нашего! Аминь!
Анна остановилась, пораженная. Конечно, в том, что человек молится перед едой, не было ничего странного. Очень многие люди так поступают, это так красиво и торжественно. Ее шокировало то, как сделал это Хорек. У него молитва прозвучала каким-то диким кощунством. Насмешкой, такой неуместной в этой обстановке. Она взглянула на Майкла. Тот, казалось, тоже чувствовал что-то такое. Он смотрел на Хорька удивленно и неуверенно улыбался. Закончив говорить, тот уселся на землю и схватился за приготовленный Майклом сэндвич.
-Ваше здоровье! - сказал он, обращаясь почему-то к Анне, и затолкал его в рот.
-Что-то я не помню, чтобы ты был таким набожным, - натянуто улыбнулся Майкл.
Хорек обернулся к нему.
-Это дддерьмовое место, Ммайки - сказал он с набитым ртом. У него получилось что-то вроде "Эфо фффеймовое фесо, Ммаи". - Надо пподдерживать хорошие отношения с бббоссом. О, да! - с ббосом!
Майкл нерешительно улыбнулся и сел рядом. Анна передумала присоединяться к ним. Вместо этого она пошла машину и взяла бутылку воды. Усевшись на пассажирском сидении, она разложила на коленях карту и стала ее изучать, отхлебывая из горлышка маленькими глотками, изредка бросая короткие взгляды в окно.
-Что это с нней? - спросил Хорек. - Она кккакая-то нервная.
-Оставь ее в покое. Нам пришлось нелегко.
-Ага, ннне легко, - Хорек кивнул. - Дддетки сбились с ддороги.
Он засмеялся, ухая и разбрызгивая воду. Майкл сжал губы.
ГЛАВА 20
Поев, Хорек почувствовал себя плохо. Майкл отвел его в "Сабурбан" и устроил в спальном мешке. Бенни почти сразу заснул. Майкл и Анна немного постояли рядом, глядя на него. Хорек лежал неподвижно, как мертвый. Было слышно, как он медленно и глубоко дышит через открытый рот.
-Как ты думаешь, с ним все будет в порядке? - спросила Анна.
-Хочется на это надеяться, - ответил Майкл. - Пойдем. Пусть спит.
Они устроились там же, в тени навеса, где сидели раньше. Майкл закурил, стряхивая пепел сигареты в пластиковый стаканчик Хорька. Там уже лежал один окурок, выкуренный на четверть.
-Кто бы мог подумать, что такое возможно, - сказал Майкл задумчиво. - Правда?
Анна кивнула.
-Ты давно его знаешь?
-Очень давно. С детства. Я, Чарли и Линда - это одна старая компания. Хорек был старшим из нас. Заводилой. С ним было весело, он хороший парень.
-Мне кажется, пустошь немного изменила его. У тебя нет такого ощущения?
Майкл задумчиво покачал головой.
-Ты права. Он какой-то... дерганый. Заикается. Он никогда раньше не заикался. Хотя это и не удивительно. Он сказал, что провел здесь пять лет. Неужели не врет?
-Он ни слова не сказал про Линду. Даже не спросил, как она.
-Да, я тоже обратил внимание. Но это было давно. Бог знает, сколько времени он пробыл в шоке и чего тут насмотрелся. Так что, может быть, это и не удивительно.
-Может быть. Но он меня беспокоит.
Майкл накрыл ее ладонь своей.
-Не волнуйся. Через пару дней он придет в норму, привыкнет к нам и обмякнет. Вот увидишь.
-Надеюсь.
-Анна.
-Что?
-Будь с ним поприветливей, ладно? Ему пришлось нелегко. Он повыделывается и перестанет. Дай ему время.
Анна убрала руку.
-Но я ничего такого не сказала!
-Да, ничего такого. Но все же.
