«Комитет по развитию информационных технологий Мурманской области Государственное областное казённое учреждение ...»

Внесенные в данную таблицу сведения о количестве школ и дошкольных учреждений, существовавших в Кировском районе в течение 1956-2006 гг., указывают на отрицательную динамику, начиная с 1990-х гг. прошлого века.

Наряду со списками, такие виды документов, как справки, докладные записки, информации свидетельствуют о том, что руководство города до 1990-х гг. постоянно занималось решением проблемы увеличения числа детских дошкольных учреждений в связи с тем, что «имеющаяся сеть не обеспечивает фактическую потребность в местах» (в детских садах и детских яслях).

Таким образом, документы архивного фонда отдела образования администрации г. Кировска, а на сегодняшний момент это 1374 ед.хр. (в т.ч. по личному составу - 643 ед.хр.) за 1931-2006 гг., содержат достаточно полную информацию по истории образования г. Кировска за 75 лет.

Значительную часть фонда (48%) составляют документы по личному составу: приказы по личному составу, лицевые счета, личные дела, тарификационные ведомости. Наличие в фонде документов по личному составу, особенно личных дел работников образования г. Кировска, позволяет создать портрет учителя конкретной эпохи, сделать определенные выводы о национальном, партийном составе работников образования, их социальном происхождении, образовательном уровне.

Документы по личному составу, наряду с документами постоянного хранения, также следует использовать для изучения истории системы образования района. И если из документов постоянного хранения можно получить определенные сведения, касающиеся деятельности отдела образования и подведомственной сети, то приказы по личному составу, документы личного дела, например, наполнят историю этих учреждений живыми примерами из жизни его работников, их творческой активности, или нерадивости, поощрениях и наказаниях и т.д.

За рамками моего выступления остались документы архивных фондов других учреждений образования, например, Хибинского технического колледжа, КФ ПетрГУ и т.д., хранящиеся в нашем архиве.

Однако и небольшой экскурс в архивный фонд Кировского отдела образования, я думаю, показал, что документы указанных фондов содержат многоаспектную информацию о становлении и развитии системы образования в регионе, занимая таким образом особое место в Архивном фонде Мурманской области.

Пользуясь возможностью обратиться к вам с этой трибуны, хотелось бы остановиться еще на двух существенных моментах, заявленных в теме конференции: на взаимодействии архива с учреждениями образования, обеспечении сохранности их документов.

Фонды образовательных учреждений, как уже прозвучало в моем выступлении, достаточно представительны. И, тем не менее, без документов личного происхождения, без личных фондов работников образования, внесших значительный вклад в развитие этой отрасли, полной картины истории образования в регионе нам не удастся получить.

К сожалению, в нашем архиве нет пока ни одного личного фонда работников образования. Отдельные документы бывшего директора школы № 7 Диденко В.М., воспитателей и методистов детских садов Коловановой Т.И. и Маршалкиной А.А. включены в состав архивной коллекции документов ветеранов войны, труда, старожилов и почетных граждан города Кировска Мурманской области (ф. № Р-490): это воспоминания Маршалкиной А.А. и Коловановой Т.И., фотографии, вырезки из газет с информацией об этих работниках образования, их личные документы.

В настоящее время архив вместе с Красоткиным И.С., доцентом КФ ПетрГУ, работает над созданием его личного фонда, тем более что недостатка в документах у Игоря Сергеевича нет. И вместе с тем хотелось бы расширить круг держателей личных фондов за счет привлечения к сотрудничеству с архивом заслуженных учителей и других работников, внесших значительный вклад в развитие системы образования Кировска и при этом имеющих достаточный объем интересных документов, которые смогли бы дополнить уже существующие в архиве фонды учреждений образования.

Передача документов в архив оформляется на основе договора на любых условиях, устраивающих владельца документов и в части доступа к ним, и их использования. Архив вместе с владельцем документов проведет экспертизу ценности. Вся работа по научно-технической обработке и описанию сданных в архив дел личного происхождения осуществляется работником архива.

И второй момент. В своем выступлении я говорила о достаточно широкой сети школьных и дошкольных учреждений, существовавших в Кировске на протяжении длительного периода. Сегодня картина в этом плане не очень радостная. Причины вам хорошо известны: это и демографическая ситуация в регионе и области, и приоритеты политики нынешней высшей власти страны, и реформа образования, его усиленная оптимизация и модернизация. И в результате всего этого школы и детские сады ликвидируются. Руководители образования, прежде всего, озабочены переводом детей в другие учреждения, трудоустройством учителей и т.д. Это, конечно, всё очень важно, но, к сожалению, о сохранности документов, отложившихся в деятельности закрывающихся учреждений, думают не всегда. А ведь за этими документами не только история учреждения, но судьбы людей, работавших в них. В качестве примера приведу восьмилетнюю школу № 4 в микрорайоне Кукисвумчорр, которая была закрыта в 2001 г. Ни тогдашние руководители отдела образования, ни директор школы № 4 не озаботились в момент закрытия школы передачей на хранение документов по личному составу, отложившихся в её деятельности. А в госархив между тем стали обращаться с запросами бывшие работники и учащиеся этой школы. Так, одной из бывших учителей, пытавшейся восстановить запись в трудовой книжке о своей работе для получения звания «Ветеран труда Мурманской области», мы не смогли предоставить необходимые ей сведения, т.к. документы по личному составу не сохранились.

И в заключение хотелось бы сказать следующее. В настоящее время мы являемся свидетелями модернизации системы образования в России, которая, в конечном итоге, как мне кажется, приведет к окончательному разрушению прежней системы. Насколько новая система будет эффективнее старой – это еще большой вопрос. В этой связи документы учреждений системы образования, хранящиеся в нашем архиве и составляющие важную часть Архивного фонда Мурманской области, являются ценным источником для изучения истории практически ушедшей в прошлое советской образовательной системы.

Онохина Е.Ф.

Реализация исторического образования с использованием регионального компонента при взаимодействии с архивом и музеем

Социальный заказ общества школе сегодня заключается в необходимости формирования в детях стремления к саморазвитию, к самостоятельной познавательной деятельности. Большой развивающий потенциал заложен в краеведческой работе.

Региональный компонент - это часть содержания предметов базисного плана, включающих материалы о регионе. Программа курсов истории в общеобразовательных учреждениях РФ в соответствии с рекомендациями Министерства образования предусматривает 10-15% учебного времени на региональный компонент содержания образования. При этом можно применять различные варианты планирования:

- равномерное распределение содержания регионального компонента на уроках, что позволяет систематически обращаться к местному материалу;

- выделение специальных уроков для изучения регионального компонента;

- смешанный вариант.

В своей работе я применяю смешанный вариант: использование национально-регионального учёта возрастных особенностей учащихся, разработки программ и адаптации краеведческого материала, применение творческих приёмов развития личности учащихся. Знакомство с краеведческим материалом даёт возможность приблизить ученика к знаниям, которые являются полезными и интересными для каждого человека.

Основными элементами, применяемыми на уроках истории в целях воспитания гражданственности через реализацию национально-регионального компонента, являются: факты местного значения, используемые в качестве примеров при изучении основного содержания курса; выявление региональных особенностей при рассмотрении общих тенденций развития общества; воспитание патриотизма и гражданственности при изучении местного материала с учётом общего и особенного в развитии региона; развитие умений получать информацию и самостоятельно ориентироваться в ней через расширение круга источников, отражающих региональный материал.

Изучая историю, мы часто вспоминаем проникновение новгородцев на Терский берег, развитие области на протяжении разных веков, доблесть и мужество наших земляков в войнах. Интересной и новой для моих учеников стала история войны 1812 года, которая непосредственно не затронула северные районы. Казалось, что эту тему трудно связать с Кольским полуостровом. Однако, мы смогли выяснить, что жители Кольского полуострова не только поставляли продовольствие в армию. Военный губернатор А.Г. Спирадов призвал «уделить, сколько кому благоугодно для содержания воинов, которые, защищая вашу же собственность, доставят вам мирное житие» и лично записаться в ополчение. С призывом о помощи армии обратился к церквям и монастырям и епископ Парфений II. Начался сбор средств, запись в ополчение жителей губернии.

Северяне принимали участие и в боевых действиях армии. Кольский полуостров был в начале 19 века частью Архангельской губернии. 19 июля 1812 г. в Архангельске был получен царский манифест «О сборе внутри государства земского ополчения», проводились рекрутские наборы в регулярную армию. В результате трех наборов в армию было направлено 3393 рекрута, на Балтику была отправлена эскадра из восьми кораблей под командованием адмирала Кроуна. Русских поселений на полуострове в те годы почти не было, не считая поморских сел на Терском берегу и города Колы. Это был даже не город, а городок с населением чуть более 700 человек. Тем не менее, горожане отправили в армию 8 рекрутов, почти каждого сотого жителя. Это притом, что в губернии с каждых 500 человек призывались по два рекрута. Обмундирование, снабжение продовольствием и отправка рекрутов в Архангельск обошлись колянам в более, чем две тысячи рублей. Наши земляки принимали участие и в самом известном сражении Отечественной войны - Бородинском. Это раненный в сражении Василий Исупов, после выздоровления дошедший с армией до Парижа и награжденный медалью «За взятие Парижа 19 марта 1814 года». Это Иван Макарыш. также награжденный медалью за взятие Парижа и серебряной медалью в память 1812 года. Но самым известным участником Бородинского сражения среди колян был Григорий Шишелов, ставший в 40-50-х годах 19 века Кольским городничим, т.е. градоначальником. Он принимал участие почти во всех битвах войны, неоднократно был ранен и получил высшую солдатскую награду – Георгиевский крест. Серебряной медалью «за 1812 год» был награжден еще один житель Колы - участник Отечественной войны стражник Степанов. После его смерти в 1849 году вдова пожертвовала эту медаль на строительство шедевра деревянного зодчества Кольского Воскресенского собора, который был сожжен англичанами в годы Крымской войны. Северяне не снискали себе славы полководцев 1812 года или отчаянных рубак, вроде Дениса Давыдова, но они внесли свой небольшой, но важный вклад в ту, почти забытую нами, войну. Может быть, когда-нибудь на Кольской земле появится скромный памятник этим рядовым участникам той войны, «богатырям».

Однако, наибольший интерес у учащихся вызывает изучение локальной истории, когда события прошлого становятся частью жизни их семей, близких людей. Знакомство с локальной историей начинается уже в 5 классе. Ребята строят свою родословную, изучают наиболее известные памятники г. Кировска и знаменательные даты, связанные с родным городом. Такой подход позволяет наиболее увлекающимся историей детям глубже узнать свой край, а проверить свои знания и расширить их помогают ежегодные встречи, проводимые Музеем имени С. М. Кирова, посвященные родному городу. Дети всегда остаются детьми и с удовольствием играют. В этом году отличные знания истории города показали наши пятиклассники на интеллектуальной игре «Умники и умницы», а ученик 5 «в» класса Михаил Михайлов получил приз зрительских симпатий за глубокую эрудицию и за джентльменское поведение во время игры.

Более детальное знакомство с локальной историей начинаем в 9, 11 классах, так как именно в этих курсах изучается история XX века. Благодаря краеведению ученик имеет возможность глубже уяснить, что история – это история людей, что корни человека – в истории и традициях его семьи, его народа, в прошлом родного края и страны. В ходе исторического процесса из поко­ления в поколение передаются вечные непреходящие ценности: трудолюбие, честность, справедливость, совестливость, чувство национального достоинства, дружба между народами, уважение к старшим поколениям, долг, милосердие.

При изучении истории сегодня, когда, например, вскрываются факты страшных преступлений сталинизма, возникает желание выступить в роли судьи. Но нужно удержать себя и учеников от стремления судить своих предков, на чью долю выпали войны, революции, террор. Нравственная задача учителя при этом - «перенести» школьников в изучаемую эпоху, добиться ее глубокого понимания. Сопереживание и сострадание человеку прошлого - вот что необходимо на уроке. В решении этой задачи помощь учителю истории оказывают работники архива и музея. Так, при изучении спорной и сложной темы «Сталинская модернизация», уроки проходят в архиве, где на богатейшем местном материале можно показать и трагедию крестьянина-труженика, и величие подвига первопроходцев Хибин. Для этого работники архива используют интереснейшие документы, рассказывая ученикам о начале строительства нашего города.

Для разворота работ в Хибинах в 1929 году была учреждена Апатитовая комиссия. На нее возложили работы по организации разведки и разработке апатитового месторождения. Самой главной заботой руководителей комиссии было привлечение рабочей силы. В Хибинах людей не было. Лишь изредка вслед за оленьими стадами туда приходили полудикие лопари, да вдоль железной дороги - «мурманки» - на полустанках прижились одинокие железнодорожники. Коллективизация с ее драконовским ритуалом переселения тысяч и тысяч людей еще только набирала силу, и первых переселенцев гнали пока не на север, а в уральскую тайгу на лесоповал.

Привлечь рабочую силу в необжитый край можно было только высоким заработком и сытным пайком: хлеб ржаной - 600 граммов, хлеб пшеничный - 400, крупы - 200, мясо или мясные консервы -200, рыба соленая - 200, масло коровье - 20, подсолнечное - 10, шпик - 100. овощи (капуста, картошка и др.) - 500, макароны - 30, сахар - 75, чай китайский - 4, а соль 8 граммов. Вот такой заполярный продуктовый набор на один день. А стоил он по прейскуранту «Желрыбы» Мурманской железной дороги около рубля. Если учесть, что в глухих архангельских и вологодских деревнях белый хлеб впервые увидели в начале шестидесятых, а о существовании мясных консервов даже не подозревали, то понятно, как заманчив был тот паек для деревенских мужиков, привыкших к вековому отхожему промыслу. Ехали они в Хибины поначалу с большой опаской. Но, поосмотревшись, оставались на второй сезон, третий, обживались, заводили семьи и отрывались навсегда от родных мест.

Вспоминает A.M. Бондарева (1914 г.р.) родом из деревни Журавка Леоно-Калитвенского района Донецкой области. Раскулачены 27 февраля 1930 года Леоно-Калитвенским райисполкомом: - «Сама я начала работать на кирпичном заводе - делала вручную кирпичи. Там лавка была такая широкая, четыре кирпича, я в нее глину накладываю и кулачками утрамбовываю. В первый день пришла домой, ни говорить, ни есть не могу. Легла сразу, а утром мама меня еле подняла. А потом ничего - приноровилась.

Так прошло месяца четыре. Тут приехал какой-то уполномоченный и сказал отцу, который к тому времени был назначен старшим, что можно переехать в другое место. Какое именно место, уполномоченный не знал, знал только, что новостройка. Ну, отец подумал немного и решил ехать, потому что боялся, в Юксеевке мы зиму не переживем - умрем с голоду.

Таких желающих со всех окрестных сел набрался целый эшелон. И вроде мы ехали в этот раз даже без охраны, я, по правде говоря, не помню. И сколько ехали, не помню. Помню, что сошли на станции Белая. Вагоны с вещами дальше поехали - железнодорожная ветка еще была не совсем готова, а мы пошли пешком. Шли довольно долго. Километров через пятнадцать стали попадаться палатки. Спрашиваем у людей:

- Куда нам?

- А,- говорят, - идите дальше.

Идем дальше. Кругом горы, пейзаж непривычный. Видим - колючая проволока, вышки, за проволокой бараки. Может, думаем, сюда? Одна бабенка побойче попыталась под проволоку сунуться, ну ее с вышки мужик семиэтажным:

- Куда... стрелять буду!

Мы к нему:

- Куда нам?

Он рукой машет - дальше, мол.

Прошли еще немного и видим: чуть в стороне от колючей проволоки стоят три барака. Вот они и были для нас приготовлены. В самом маленьком разместилось приблизительно 250 человек. В двух других – по 500-600. А на воротах лагеря было написано УСЛОН. Вот так 1 сентября 1930 года я и прибыла в Хибиногорск....

Следом за вольными в начале тридцатого года целыми составами потянулись на север спецпереселенцы. У них был свой, гораздо менее устроенный быт, свои привычки, заботы и печали. Многое в отличие от вольных им не дозволялось. В марте тридцатого года управление треста «Апатит» переехало с разъезда Белый в Хибины. Люди жили в палатках и шалманах. Места для устройства настоящей столовой не было…»

Вспоминает Нирконен Анна из деревни Луполово, она жила в палатке № 3 на 21-м километре. «В ту зиму свирепствовала корь, и дети, безусловно, пережить холодную зиму в палатках не могли – никакие старания матерей не смогли уберечь детей от смерти, в живых остались единицы.

Весной, когда растаял снег, недалеко от наших палаток были обнаружены трупы, было видно, что они расстреляны, и захоронение было произведено на небольшую глубину в общей яме, без всяких гробов. Жители были возмущены увиденным, но в то время жаловаться некому было. Расстрелы были произведены до нашего приезда, видимо, за два-три года до этого, так как одежда на телах людей еще сохранялась. Потом трупы были вывезены в неизвестном направлении. Питанием население обеспечивалось плохо.»

В таких условиях первопроходцы Хибин смогли сделать почти невозможное: в кратчайшие сроки был возведён комбинат «Апатит», построен город, который славился своими культурными традициями.

Понять и прочувствовать всё величие подвига тружеников Хибин помогают и музейные уроки. Именно там в постоянной экспозиции представлены подлинные экспонаты, отображающие историю изучения Хибин, тесно связанную с академиком А. Е. Ферсманом: создание апатитовой промышленности на Кольском полуострове, строительство г. Хибиногорска (Кировска). Отдельный зал посвящен Кировску и кировчанам в годы Великой Отечественной войны.

Следует отметить, что архивные материалы можно использовать на школьных уроках не только в качестве дополнительного, конкретизирующего общероссийские события материала, но и их изучение может стать основой построения уроков. Самый эффективный вид работы с документами можно организовать через практические занятия, разработав к ним вопросы и задания.

Практические занятия целесообразно организовывать, прежде всего, на уроках в классах гуманитарного профиля. Логичным является и проведение практикумов в раскрытии тем, обозначенных в рабочих программах как уроки реализации национально - регионального компонента.

Проведение практикумов со старшеклассниками позволяет развивать у них в ходе изучения документов аналитические, исследовательские навыки, а также умение оценивать исторические события, вырабатывать и отстаивать собственные суждения, нередко позволяет формировать навыки ведения дискуссии. Для проведения практических занятий в школе разработаны памятки по изучению источников и сформированы комплекты документов по различным периодам новейшей истории. В комплекты входят как опубликованные документы (например, в сборниках, хрестоматиях, журналах), так и собранные учащимися школы в процессе работы в архиве за период с 1995 по 2011 гг. Документы подшиты в тематические папки, снабжены вопросами и заданиями, а также справочными и сопроводительными материалами. Комплекты составляют не менее пятнадцати экземпляров по отдельной теме для использования в виде раздаточного материала на уроке.

Обращение к подлинным документам в ходе проведения практикумов позволяет обучающимся увидеть детали исторического процесса, сформировать собственное мнение на развитие исторических событий, сопоставив его с точкой зрения профессиональных историков, выраженной в учебных пособиях.

Архивные и музейные уроки дают возможности и для глубоких исследований. В прошлом году ученица 11 класса провела огромную работу по изучению подвига нашего земляка - Игоря Чиликанова, получившего звание героя России посмертно за подвиг, совершённый во время чеченской кампании. По итогам данного исследования в городе открыта мемориальная доска на школе, в которой учился И. Чиликанов.

В этом году ученицами одиннадцатого класса проделана большая исследовательская работа, связанная с развитием образования и культуры города в 1930-е годы и начале XXI века.

Подводя итог, можно сделать вывод: на сегодняшний день краеведение является очень важным звеном образовательной системы. Мною сделаны лишь небольшие шаги в развитии этого направления работы. В дальнейшем планируется продолжать работу научного общества, продолжить работу факультативного курса «Краеведение». Планируем продолжать сотрудничество с Кировским городским краеведческим музеем и архивом как для проведения уроков, так и для исследовательской работы. Большая работа предстоит по осуществлению преемственности между начальной школой и основной, в которой уже закладываются основы изучения краеведческого материала.

Красоткин И.С.

Штрихи биографий преподавателей вечернего факультета ЛГИ в г. Кировске 1959-2003 гг.

Вечерний факультет Ленинградского горного института (ЛГИ) им. Г.В. Плеханова работал в г. Кировске Мурманской обл. в 1959-2003 гг. Факультет решал важную задачу подготовки инженерных кадров для ПО «Апатит», треста «Апатитстрой» и др. предприятий, и был одним из культурных центров Кировско-Апатитского региона. В деятельности любого вуза главную роль всегда играет квалифицированный преподавательский состав. Преподавателей вечернего факультет ЛГИ можно условно разделить на три категории: 1) штатные преподаватели, проживавшие в Кировске и Апатитах (около 30 чел. за все годы); 2) местные преподаватели-совместители (около 20 чел.); 3) командированные из головного вуза для чтения курсов лекций, в основном по специальным дисциплинам (около 100 чел.). Штатные преподаватели во все годы – это своеобразное «лицо факультета». Их важная и целеустремлённая деятельность, их личностные качества не должны быть преданы забвению, должны сохраниться в истории нашего региона. Без внимания к прошлому не может быть полноценного настоящего и будущего. И в этом очень важную роль должны играть архивы, в том числе Государственный архив Мурманской области в г. Кировске. Надеемся, что эти скромные заметки попадут в архивные фонды и позволят будущим исследователям в какие-то отдалённые от нас годы составить более полное представление о жизни наших городов и о людях, работавших в своеобразном «храме знаний», которым долгие годы являлся вечерний факультет ЛГИ. Конечно, «хотелось бы всех поимённо назвать», но эта задача почти невозможная. Поэтому приведём своеобразные «штрихи биографии» только некоторых преподавателей, с которыми автору удалось обстоятельно побеседовать.

С.Ф. Минакова

Светлана Фёдоровна Минакова родом из старинного сибирского города Семипалатинска (ныне в составе суверенного Казахстана). Человек с активной жизненной позицией ещё со школьных лет, Светлана Фёдоровна решила получить образование в «культурной столице». Стремясь познать основы мироздания, поступила на философский факультет Ленинградского госуниверситета (ЛГУ) и успешно окончила его в 1955 г. Вместе с мужем, известным ныне хибинским геологом Ф.В. Минаковым, также выпускником ЛГУ, выбрали для жизни заполярный Кировск – перспективный, динамично развивающийся регион, напоминающий сибирские просторы. Светлана Фёдоровна работала пропагандистом в Обществе по распространению политических и научных знаний и райкоме КПСС. В 1959 г. в Кировске открылся вечерний факультет ЛГИ. Светлана Фёдоровна получила должность преподавателя философии и волею судеб была назначена первым деканом факультета. Затем эту должность по семейным обстоятельствам пришлось оставить, но в 1968-1975 гг. Минакова вернулась к руководству. В этот период произошли важнейшие события в ранней истории факультета, и «неугомонная», (в лучшем смысле этого слова!) Светлана Фёдоровна на этой «сцене» сыграла свою главную «роль». Она считала своей главной задачей строительство нового здания факультета, соответствующего критериям подлинного «храма знаний». Ей удалось почти невозможное: объединить в этом благородном деле усилия генерального директора ПО «Апатит» Г.А. Голованова, управляющего трестом «Апатитстрой» В.К. Егорова (двух Героев социалистического труда), председателя Кировского горисполкома В.И. Кирова и ректора ЛГИ проф. Л.Н. Келля. В 1974 г. вблизи Верхнего озера (ул. Ленинградская, дом 2) по специальному проекту было выстроено прекрасное трёхэтажное здание с большими потоковыми аудиториями и просторными учебными лабораториями, лучшими в Мурманской области.

Светлана Федоровна была подлинной «душой» проекта: форма окон, крыльцо входа, фрески с научно-технической тематикой, оранжерея комнатных растений – это воплощённые идеи Светланы Федоровны. Первая (главная) цель была достигнута. Но была и вторая, не менее важная – научные социально-психологические исследования.

Чтобы реализовать свой инициативный проект, Светлана Федоровна в 1975 г. оставила административный пост. Наблюдения Светланы Федоровны как преподавателя и декана позволили сделать важное предварительное заключение: в процессе учёбы без отрыва от производства формируется полноценная личность, обладающая широким общим и профессиональным кругозором, способным к созидательному творческому труду и имеющая все необходимые качества руководителя производства.

Для подтверждения этого тезиса Светлана Федоровна проводила целенаправленное анонимное анкетирование студентов по разработанной ею методике (по семи различным направлениям). Обработка и обобщение данных социально-психологических исследований, полученных не только в Кировске, но и в филиалах ЛГИ в Мончегорске и Воркуте, привели учёного к важным выводам, позволили сформировать новую философскую концепцию «Экология личности», в основе которой – идея гуманизации личности, социальных институтов и организаций. После годичной аспирантуры С.Ф. Минакова в мае 1979 г. защитила в ЛГУ диссертацию «Бюджет времени и общая направленность личности (по материалам исследования отношения рабочих и инженеров к продолжению образования)» и стала кандидатом философских наук. Преподавательская работа в Кировске и Мончегорске в рамках ЛГИ продолжалась до 1987 г. Мало кто знает, что С.Ф. Минакова сыграла ещё одну важную роль в современной истории Кировска. В начале 1980-х гг. был разработан проект застройки территории городского парка жилыми домами, и трест «Апатитстрой» был готов начать строительство. Городской парк – краса города Кировска и гордость кировчан, единственные «лёгкие города» – оказался под угрозой. Светлана Федоровна как представитель общественной комиссии по благоустройству города не могла с этим смириться и развернула бурную деятельность: обратилась в Мурманский обком КПСС, встречалась, беседовала и убеждала В.И. Кирова, Г.А. Голованова и добилась отмены необдуманных планов. Жилищное строительство в 1987 г. переместилось на 16 км – теперь там микрорайон «Солнечный». Кировский парк был спасён!

Пришло время подвести некоторые промежуточные итоги многолетней работы на ниве народного образования. Появились монографии «Перестройка: нужен культ достоинства, уникальности, таланта каждого человека» (Лениздат, Л., 1989), «Ищу личность» (Лениздат, Л., 1991), «Экология личности» (Кировск, 1999), «Предотвращение экологической катастрофы» (МУП «Полиграф», Апатиты, 2000). Работы С.Ф. Минаковой вызвали большой интерес в Минвузе. К сожалению, наша жизнь изменилась, и не в лучшую сторону: жажда наживы охватывает всё более широкие слои молодого поколения, а духовная составляющая постепенно гаснет. Нетрудно предположить, к чему приведёт этот процесс. Конечно, можно представить деятельность Светланы Фёдоровны Минаковой как безуспешную борьбу с «ветряными мельницами стяжательства» за гармонично развитую, духовно богатую личность. Но ведь образ бескорыстного славного Дон Кихота Ламанчского не случайно живет и здравствует уже почти 400 лет. И когда-нибудь подвижническая деятельность Светланы Фёдоровны Минаковой объективно получит должную высокую оценку.

И.А. Беляев

Игорь Александрович Беляев – коренной ленинградец, блокадник, в 1960 г. окончил факультет «Мосты и тоннели» Ленинградского института инженеров железнодорожного транспорта (ЛИИЖТ). Отличник учёбы, получил распределение в ленинградский проектный институт «Ленгипротрансмост». Жизнь его «по всей земле носила», по образному выражению поэта Николая Рубцова, – по различным ж.д. объектам (ещё со студенческих практик): Ленинградская область, Москва, Западная и Восточная Сибирь, Средняя Азия и даже далёкая Сирия. Зарплаты на жизнь не хватало – в 1960-х гг. подрабатывал в массовках на «Ленфильме»: «Два билета на дневной сеанс», «Зелёная карета», «Гамлет», «Попутного ветра, Синяя птица». После аспирантуры в Ленинградском инженерно-строительном институте (ЛИСИ) в 1969 г. состоялась защита кандидатской диссертации «Предварительно напряжённые железобетонные конструкции железнодорожных решётчатых мостов».

Затем работал преподавателем на кафедре строительной механики ЛИСИ и заместителем декана заочного факультета. Будучи в командировке в Полярных Зорях, Беляев впервые увидел «сиреневый» снег, был очарован северной экзотикой и высокой северной зарплатой, и решил круто поменять свою жизнь. В 1973 г. он переехал в г. Кировск. В 1973-80 гг. работал руководителем среднего звена в тресте «Апатитстрой». По совместительству начал преподавательскую работу на вечернем факультете ЛГИ в г. Кировске (механические дисциплины) – «чему учился, тому и пригодился». В 1975 г. по линии треста «Апатитстрой» курировал строительство нового здания факультета на Ленинградской улице. В 1981 г. проректор ЛГИ по учебной работе проф. В.А. Кирюхин, учитывая богатый вузовский опыт доцента И.А. Беляева, предложил ему возглавить вечерний факультет ЛГИ в г. Кировске в качестве декана. Угадал и не прогадал! Вплоть до июня 2003 г. (22 года!) Беляев был деканом и (с 1999 г.) директором филиала ЛГИ. Затем почти пять лет – директором представительства ЛГИ (до апреля 2008 г.). А общий стаж работы И.А. Беляева в Кировском филиале ЛГИ составил 33 года! По инициативе И.А. Беляева, на факультете сформировался стабильный, сильный преподавательский коллектив по фундаментальным дисциплинам. По договору ПО «Апатит» за счёт собственных средств приобретало для факультета необходимые приборы и оборудование для комплектации лабораторий. Учебные лаборатории сопротивления материалов, электротехники, физики, химии, геологических дисциплин были лучшими в регионе. За счёт ЛГИ постоянно пополнялась научно-техническая библиотека филиала (одна из лучших в Мурманской области). В 1989 г. Игорь Александрович был на два месяца командирован руководством ЛГИ на Кубу в Университет Сантьяго в г. Моа и создал там, на кафедре механики, лабораторию сопротивления материалов на 23(!) лабораторные работы. В трудные 1990-е годы декану удалось сохранить факультет (были попытки его закрыть), привлечь новый контингент студентов. Преподавателями работали (по совместительству) ведущие сотрудники КНЦ РАН, а также собственные воспитанники из числа бывших студентов, получивших дипломы ЛГИ. В целом, работа вечернего факультета, затем филиала и представительства ЛГИ в Кировске в 1981-2008 гг. проводилась под постоянным руководством доцента И.А. Беляева. Его эрудиция, энергия, организаторские качества, подлинно демократичное отношение к студентам и преподавателям, среди которых он всегда пользовался заслуженным авторитетом, способствовали выполнению главной задачи факультета – подготовке квалифицированных инженерных кадров для ПО «Апатит», треста «Апатитстрой» и других организаций.

М.И. Беркман

Максим Иосифович Беркман – коренной ленинградец по рождению, а ныне – известный в Кировске человек, уважаемый преподаватель вечернего факультета ЛГИ. В ленинградской школе увлекался точными науками и был лауреатом городской олимпиады школьников по математике. В 1968 г. окончил Воронежский государственный университет с красным дипломом по кафедре теоретической физики и вернулся в Ленинград. На кафедре физики ЛГИ работал механиком-лаборантом. В 1970 г. переехал в г. Кировск, стал работать преподавателем вечернего факультета ЛГИ, получил квартиру и перевёз семью (жену и троих детей). В 1976 г. после годичной аспирантуры защитил в г. Воронеже диссертацию по теоретической ядерной физике на тему «Бета-распад сферических атомных ядер в модели конечных ферми-систем», стал кандидатом физико-математических наук и доцентом кафедры физики ЛГИ. Максим Иосифович внёс огромный вклад в деятельность вечернего факультета ЛГИ в г. Кировске. 20 лет – с 1971 г. по 1990 г. – он был неизменным куратором подготовительного отделения, и сотни производственников, благодаря его постоянному вниманию и заботе, стали студентами. Он постоянно участвовал в комиссии по набору абитуриентов и являлся членом приемной комиссии на вступительных экзаменах. Под руководством М.И. Беркмана на факультете были организованы современные учебные физические лаборатории оптики, электричества и магнетизма, молекулярной физики, ядерной физики – лучшие в Мурманской области. Максим Иосифович – один из немногих преподавателей Кировского вечернего факультета ЛГИ, постоянно проводил научную работу – исследование блуждающих токов в Хибинском горном массиве в районе действующих рудников, что весьма актуально для поддержания необходимого уровня техники безопасности на подземных горных работах.

Вся эта важная учебная и научная работа проходила на фоне всё более ухудшающегося из-за тяжёлой болезни здоровья. Максим Иосифович стал инвалидом первой группы и мог передвигаться только на костылях. Однако работу не оставлял – она давала необходимый для жизни заряд оптимизма и бодрости. После закрытия Кировского филиала ЛГИ в 2003 г. Беркман трудился доцентом филиала Костромского университета в г. Кировске. В 2011 г. М.И. Беркман навсегда покинул Север, отдав ему 40 лет жизни.

И.С. Красоткин

Игорь Сергеевич Красоткин – коренной ленинградец до 1987 г., а ныне вот уже 25 лет живёт и работает в Кировске. В 1962 г. Игорь Сергеевич окончил металлургический факультет Ленинградского горного института по специальности «Обогащение полезных ископаемых» с красным дипломом и был распределён на кафедру общей и физической химии ЛГИ в качестве преподавателя (такая была традиция в ЛГИ – формировать кафедру химии за счёт своих лучших выпускников). Здесь И.С. Красоткин проработал с 1962 г. по 2003 г., стал кандидатом технических наук (1974 г.) и доцентом (1981 г.). Тема диссертации: «Закономерности изменения удельной поверхности твёрдых фаз глинозёмного производства», на стыке физической химии и металлургической технологии. Активно занимался научной работой (около 100 научных трудов). Работая преподавателем, Игорь Сергеевич многократно выезжал для проведения учебных занятий в филиалы ЛГИ, в том числе в города Мончегорск и Кировск. Узнал и полюбил Кольский Север, в 1987 г. переехал на постоянное место жительства в г. Кировск и до 2003 г. работал на вечернем факультете ЛГИ в г. Кировске преподавателем химических дисциплин, исполнял обязанности заместителя декана факультета.

Организовывал работу по приёму студентов на факультет в контакте с руководством и отделом кадров ОАО «Апатит», проводил вступительные экзамены. Выступил с предложением о приёме специалистов со среднетехническим образованием без экзаменов, по результатам собеседования, что позволило сохранить студенческий контингент в трудные 1990-е годы. После закрытия филиала ЛГИ в г. Кировске с 2003 г. по настоящее время работает доцентом в филиале Костромского госуниверситета в г. Кировске и Кольском филиале Петрозаводского госуниверситета в г. Апатиты. Принимал участие (с 1973 по 2010 гг.) в 14 полевых геологических экспедициях (Дальний Восток, Южная Якутия, Памир, Кольский полуостров). Последние годы активно изучает историю геологических исследований и горных предприятий комбината «Апатит» 1930-х гг. Постоянно выступает (2004-2011 гг.) с научными докладами на ежегодных Ферсмановских научных сессиях Геологического института КНЦ РАН и других научных конференциях. Публикует свои очерки и заметки в журнале Геологического института КНЦ РАН «Тиетта», газете «Хибинский вестник» и литературных сборниках Геологического института. Является действительным членом Российского минералогического общества. Собрал большую минералогическую коллекцию, в настоящее время она частично передана в различные постоянные геологические экспозиции. Является постоянным членом жюри научно-практических конференций школьников «Молодые исследователи Хибин» в городах Апатиты и Кировск (2008-2011 гг.). Участвует в городской интеллектуальной игре г. Кировска «Что? Где? Когда?» в качестве капитана команды «Северное сияние», где неоднократно завоёвывал призовые места. Награждён медалью «Ветеран труда».

В.А. Короткова

Валентина Александровна Короткова живёт в г. Кировске с 1969 г., здесь окончила среднюю школу и в 1979 г. – Кировский горный техникум по специальности «Промышленное и гражданское строительство» с красным дипломом. 10 лет (1979-1989 гг.) проработала в управлении треста «Апатитстрой» в группе по обработке документации на ЭВМ. Одновременно в 1979 г. поступила на вечерний факультет ЛГИ (специальность «Шахтное и подземное строительство»), который окончила в 1985 г. В 1989 г. после выхода Валентины Александровны из декретного отпуска, начались поиски работы. Вакантное место лаборанта нашлось на родном вечернем факультете ЛГИ. Декан И.А. Беляев не забыл толковую студентку и смело поручил ей вести по совместительству практические занятия по инженерной графике. Затем в 1993 г. кафедра инженерной графики ЛГИ также убедилась в её далеко незаурядных способностях и после длительной стажировки решила взять Короткову в преподавательский штат сначала ассистентом, а через несколько лет и старшим преподавателем (с чтением лекций). Валентине Александровне поручались также практические занятия по кафедре теоретической механики. Всё произошло в лучших традициях ЛГИ – пополнять преподавательский состав инициативными, грамотными выпускниками.

После закрытия в 2003 г. филиала ЛГИ Валентина Александровна работала преподавателем (по тем же дисциплинам) в Кировском филиале Костромского госуниверситета и Кольском филиале ПетрГУ. В настоящее время Валентина Александровна возвратилась в свою alma-mater преподавателем Хибинского технического колледжа, ныне филиала Национального Минерально-сырьевого университета «Горный» – преемника ЛГИ. Абсолютно правильное решение руководства колледжа, учитывая бесценный вузовский преподавательский опыт Коротковой. Мы надеемся, что Валентина Александровна успешно продолжит свой благородный труд на преподавательской ниве. Как говорил поэт: «Сейте разумное, доброе, вечное!».

Дюжилов С.А.

Школьное строительство в Хибинах в 1930-е годы: постановка проблемы

В августе 1931 г. президиум Хибиногорского горсовета принял решение о всеобщей ликвидации неграмотности в районе апатитовых разработок: каждый неграмотный в возрасте от 15 до 40 лет обязан был окончить школу ликбеза. На 1 октября 1931 г. из 540 неграмотных все были охвачены ликбезом. В результате проведенных мероприятий Хибиногорск был объявлен городом сплошной грамотности.

Спустя примерно 60 лет выйдет монография историка В.Я. Шашкова, посвященная спецпереселенцам на Мурмане. В ней автор, в частности, подчеркивает: «Хорошо было организовано народное образование среди детей-спецпереселенцев в школах Кировска и его окрестностях. И хотя дети спецпереселенцев здесь составляли большинство от общего числа учащихся, работа этих школ не отличалась от других школ Мурманского округа. Отношения между детьми вольнонаемных и спецпереселенцев были дружескими и вполне здоровыми. В школах царила такая атмосфера, что ребята не чувствовали различия между собой ни в классовом, ни в социальном отношении. Все это создавало благоприятные условия для нормального развития и правильного воспитания детей спецпереселенцев».^[3]

Как видно, заявление президиума Хибиногорского горсовета начала 30-х годов прошлого столетия о рекордной по срокам победе над неграмотностью в еще практически необжитой Хибинской тундре и выводы В.Я. Шашкова об успешном школьном строительстве здесь вполне созвучны. К сожалению, архивные материалы, которыми мы располагаем, не дают нам основание рассматривать процесс становления советской школы в Хибинах в годы первых пятилеток столь категорично и упрощенно.

Заметим, что становление и развитие школьного образования в Хибинах в 1930-е годы протекало в особых условиях, а именно, в условиях крупной новостройки, когда одновременно в безлюдной тундре – преимущественно силами спецпереселенцев – создавалась апатитовая промышленность (безусловно, приоритетное направление тогдашнего строительства), возводился в виде поселковой системы (поселки 13, 18, 19, 20, 23, 25 км, ст. Титан, совхоз «Индустрия») город Хибиногорск, закладывалась необходимая инфраструктура нового индустриального района, охватывая всю промышленную зону треста «Апатит» (т.е. территорию всего Кольско-Лопарского района). Именно эти факторы, на наш взгляд, главным образом наложили свой отпечаток на постановку дела школьного образования в Хибинах. В возводимых здесь общетиповых школах системы наркомата просвещения РСФСР (специальные школы для спецпереселенцев в условиях крупной новостройки не строились) можно было наблюдать не совсем типичные явления: значительное преобладание среди учащихся детей спецпереселенцев, их многонациональный состав (свыше 30 национальностей) и, как следствие, серьезный языковый барьер, различный уровень подготовки; наличие детей-переростков; довольно высокая текучесть и отсев школьников (как правило, в связи с перемещением семей учащихся из одного поселка в другой и временным характером работы вольнонаемных, преимущественно ленинградцев).

Заметный поступательный рост образовательных учреждений в Хибинах в 1930-е годы не может не отражать определенных успехов большевиков в этой области. Однако за этими количественными показателями скрывалось немало серьезных проблем, стоящих перед местными властями: состояние материально-технической базы образования, уровень охвата населения всеобучем, кадровая политика среди учительства, вопрос о действенном перевоспитании детей-спецпереселенцев в духе социалистических идеалов и др.

Обратимся к некоторым статистическим выкладкам, позволяющим глубже оценить уровень развития материально-технической базы местного образования в довоенные годы. Согласно архивным данным школьная сеть г. Хибиногорска и его поселков на 20 августа 1934 г. включала 2 учебных заведений: 2 средние школы, 3 неполные средние школы и 7 начальных школ. Из них лишь одно образовательное учреждение располагалось в специально выстроенном для этих целей здании. Не лучше обстояло дело и с обеспеченностью школ Хибиногорска столь необходимыми им помещениями. Так в 1934-1935 учебном году в среднем на одного учащегося Хибин приходилось 1,35 кв. м от общей площади школьных помещений и 0,74 кв. м - от площади непосредственно классных помещений. Неудивительно, что в 1935 г. единственная школа в поселке Айкуайвенчорр работала в одну смену, остальные учебные заведения функционировали в 2 и даже 3 смены. Лишь с середины 1930-х годов в школы Хибин стало поступать специальное учебное оборудование. В то же время учебные заведения района продолжали испытывать острый дефицит в наглядных пособиях.

Казалось бы, что со второй половины 1930-х годов ситуация с материально-технической базой образования в районе стала меняться в лучшую сторону. В это время, согласно постановлению партии и правительства от 1935 г., в Хибинах целенаправленно развернулось школьное строительство. На страницах газеты «Кировский рабочий» тогда можно было с гордостью прочесть: «У подножия Апатитовых гор, между ферм совхоза и на склонах горы Айкуайвенчорр – в рабочих поселках, окруженные цветами и зеленью, гордо возвышаются красивейшие в городе здания. Обрамленные колоннами, окрашенные в теплые радостные тона, эти здания по своему внешнему виду напоминают роскошные дворцы. Но эти дворцы власть трудящихся построила для блага и культурного процветания детей. Гордые здания в рабочих поселках – это детские дворцы, это школы для массового социалистического поколения. Войдите в любой из них, и вас поразит красота внутренней отделки, уют каждого класса, учительской. Шагая по коридорам, вы, несомненно, проникнетесь тем же чувством гордости и радости, которыми были проникнуты славные строители этих дворцов, чувством радости победы, которым проникнут каждый трудящийся города Кировска».

Однако от чувства всеобщей эйфории по поводу достигнутых в образовании побед очень скоро не осталось и следа. Вот описание одного из таких «дворцов» спустя всего несколько месяцев: «Началось с того, что в уборной перестали действовать рычаги для спуска воды. Вода лилась беспрерывно. Зимой стали дымить три неисправные печи. В раздевалке стали вываливаться из стен петли и скрепы дверок. Потом на лестнице у потолка появилось серое пятно – новая крыша оказалась неисправной и так далее». ^[4]

Стержнем школьного строительства в Хибинах являлась ликвидация неграмотности среди детей спецпереселенцев и взрослого населения. В решении этой задачи особенно явственно просматривается политический подтекст. Своего рода «головокружением от успехов» (уже в 1930/31 учебном году 93 % местного населения было охвачено всеобучем) можно назвать поспешное объявление Хибиногорска «городом сплошной грамотности». В действительности «красногвардейская атака» на ликбез не принесла желаемого результата. Подтверждением этому являются многочисленные документальные материалы. Так, на 1 сентября 1931 г. в городе-новостройке было учтено детей школьного возраста в количестве 1454 человек. Однако, обучалось в хибинских школах всего 1018 человек. Согласно местной переписи на 18 января 1933 г. среди неграмотных детей Хибин числилось уже 910 человек, из них: 511 человек - 6-ти лет; 246 человек - 7-ми лет; 78 человек - 8-ми лет; 19 человек - 9-ти лет; 12 человек - 10-ти лет; 8 человек - 11-ти лет; 5 человек - 12-ти лет; 16 человек - 13-ти лет; 5 человек - 14-ти лет; 3 человека - 15-ти лет; 7 человек - 16-ти лет. Не изменилась ситуация и через год. На 1 января 1934 г. в Хибинах насчитывалось неграмотных 359 человек (из них 176 человек так и остались необученными) и 1624 человека – малограмотных (из них 804 остались необученными). Такое положение дел с ликбезом в «городе сплошной грамотности» не осталось без внимания партийных властей. В апреле 1935 г. вышло постановление РК ВКП(б) «О работе по ликвидации неграмотных и малограмотных в Кировске и Кировском районе», в котором деятельность гороно в этом направлении была признана неудовлетворительной. На наш взгляд, на пути полной ликвидации неграмотности в новом индустриальном районе лежал не столько организационный барьер, сколько психологический фактор. Неслучайно, в отчетах о всеобуче столь пристальное внимание уделялось борьбе с укрывательством от обучения в школах. Причина такого «бегства от знаний» во многом кроется в крестьянской психологии, о чем поведал спустя много лет в своих воспоминаниях очевидец тех событий филолог и литературовед Эйно Генрихович Карху: «Заметной тяги к образованию среди самих крестьян на первых порах не наблюдалось. С точки зрения традиционной земледельческой психологии всякий нефизический труд не пользовался особым уважением. Еще в Хибинах многие мои сверстники и их родители считали по старой привычке школу излишней обузой, вовсе необязательной для реальной жизни. И когда 15-летние пареньки после многократного второгодничества бросали учебу и, скрыв свой возраст, поступали работать на завод, родители не имели ничего против этого».

Не менее больным в школах Хибин в 1930-е годы (особенно в первой их половине) оставался вопрос «борьбы с влиянием переселенческой среды и сглаживания вражды между детьми переселенцев и вольнонаемных». Миф о «социальной гармонии» в образовательной среде г. Хибиногорска развенчивают далеко не единичные факты проявления антисоветизма. Приведем некоторые из них, отложившиеся в документах фондов Центрального государственного архива Санкт-Петербурга – в отчетных материалах о политпросветительной работе среди спецпереселенцев г. Хибиногорска за 1933 г. Так в школе № 7 ребята 4 группы на уроке обществоведения высказали свое мнение учителю, что «при царе жилось лучше». Здесь же имели место случаи распространения антисоветских анекдотов среди учащихся. В школе 13 км одна из учениц 6 группы во время дежурства в красном уголке расковыряла глаза на бюсте К. Маркса. А в школе № 3 в 4 группе на переменах в коридорах распевали песни антисоветского содержания:

«Раньше жили, не тужили и в колхозы не пошли

Нас за это преступленье в Апатиты отвезли».

В другом учебном заведении, в школе № 2, отдельные ребята из 2 группы распевали:

«Пионеры лодыри – царя и Бога продали.

Денег много накопили – себе галстуки купили».

Здесь также имели место случаи выкалывания глаз на портретах вождей.

Подобного рода информацию можно обнаружить и в фондах Государственного архив Мурманской области в г. Кировске. Проиллюстрируем сказанное: «В школах Хибиногорска имели место антисоветские настроения учеников, выражающиеся в распространении фашистских значков, распевании антисоветских частушек и даже целых поэм, «кулацких» вопросов на уроках. Во 2-й школе ребята-пионеры 7 класса тайно от пионервожатого, педагогов и директора устроили нелегальный вечер, тайно договорившись об этом с уборщицей.

Протестные настроения в переселенческой среде имели двоякую основу. С одной стороны, отношение спецпереселенцев к советской (а, по сути, к большевистской) власти, и к школе в частности, вряд ли можно назвать доброжелательным. Находясь под влиянием своих родителей, дети во многом выражали их взгляды и настроения. С другой стороны, и сами власти, ставя задачу перековки сознания ссыльных родителей и их юных домочадцев, нередко допускали серьезные просчеты в этом деле. Тем самым, отдаляя перспективу действенного перевоспитания молодого поколения, не по своей воле оказавшегося в необжитых районах страны. Приведем показательный пример. В школе на 25 км был организован пионерский отряд, в который вошли и дети переселенцев. Затем последовало распоряжение исключить их из отряда и снять галстуки. Дети исключительно тяжело переживали этот момент. Работа в отрядах замерла. Наконец вопрос был урегулирован, однако, притока в пионеры не последовало. Клеймо «бывший кулак» не сразу было стерто даже после уравнивания в правах детей спецпереселенцев и вольнонаемных. Об этом свидетельствуют воспоминания уже упомянутого нами Э.Г. Карху: «Мы носили красные галстуки и пели пионерские песни, оставаясь в то же время детьми ссыльных родителей, о чем нам тоже не позволяли забыть». Лишь в конце 1930-х годов практически исчезло деление населения на спецпоселенцев и вольнонаемных, как исчезло и понятие «бывший кулак».

Известно, что одним из основополагающих принципов в деятельности советской школы был национальный принцип, предполагающий обучение детей в местах компактного проживания этнических групп на родном, национальном языке. Как «акт великодушия со стороны властей» расценил Э.Г. Карху появление единственной в Хибинах (изначально многонациональном по составу населения районе) в первой половине 1930-х годов финской школы специально для детей из семей финнов-ингерманландцев. Думается, что дело не только в великодушии руководства социалистической новостройки. В «городе сплошной грамотности» 80 человек детей-финнов с марта 1931 г. не были охвачены всеобучем из-за отсутствия учителей-финнов. Наконец-то открывшееся учебное заведение, расположенное в одноэтажном бараке в поселке 18 км по адресу: ул. Нагорная 31 (здесь училось примерно 150 детей), существовало (а точнее, влачило жалкое существование) недолго. В связи с ухудшением советско-финских отношений в 1937 г. оно было закрыто, предварительно подвергнувшись своего рода кадровой чистке. Об этом свидетельствует выписка из архивного документа: «В школу пролезли представители классового врага, оба финна уволены с работы. Их действия сводились к антисоветчине, мелкому вредительству».

Сложной проблемой в процессе школьного строительства в Хибинах в довоенные годы оставался вопрос подбора педагогических кадров. Нелишне напомнить, что именно от учителя в значительной мере зависело содержание и результативность учебно-воспитательного процесса в школе. Между тем уровень их квалификации, особенно в первой половине 1930-х годов, оставался довольно низким. Приведем следующие примеры. В конце 1932-1933 учебного года педагоги (так называемые «ускоренники»), не имеющие специального педагогического образования (43 человека), прошли аттестацию, по итогам которой два человека были освобождены от педагогической работы, остальным определены сроки и формы повышения квалификации. Как следует из отчета Хибиногорского отдела народного образования, большинство «ускоренников» не знали самого программного материала (например, не владели приемами умножения), не смогли ответить на элементарные вопросы. Перечислим некоторые из них. В какой полосе земного шара выпадает больше всего осадков? Какая река самая длинная в СССР? Что такое части речи? Чем буквы отличаются от звуков? В чем заключается различие между письменным и устным счетом? Что такое многозначные числа?

Борьба за квалифицированные кадры нередко сочеталась с борьбой за их чистоту, идейность и нравственность. Так, из отчета проверяющего методиста облоно Е.В. Бейнарович следует, что дисциплина педагогов г. Хибиногорска не вполне удовлетворительная. Причем, это касалось не только рядового учительства, но и руководящих кадров. Например, в течение 1932-1933 учебного года в учебных заведениях города было смещено три заведующих школами: один за растрату денежных средств (школа № 1), один – за развал работы (школа № 7), один – за злоупотребление спиртными напитками (школа № 8).

И все же в кадровой политике среди учительства Хибин в то время наиболее уязвимым местом, как нам представляется, являлась высокая текучесть персонала образовательных учреждений. Вот лишь некоторые статистические выкладки. В 1933-1934 учебном году выбыли по разным причинам из школ г. Хибиногорска 36 человек. В 1935 г. отсев педперсонала составил 26 человек, из них 7 были уволены за несоответствие должности, при дефиците педкадров в 48 учителей. В 1935-1936 учебном году в Хибинах не хватало уже 90 педагогов. Среди основных причин столь высокого оттока и дефицита педкадров первоисточники называют материально-бытовые условия (нехватка жилья, задержки в выплате зарплаты, недостаточное снабжение), увольнения (с характерными для того времени формулировками: классово чуждый враг, прогул, злоупотребление спиртными напитками, развал работы, непедагогическое поведение, халатность, рвачество, дезорганизация, неподготовленность и др.), самовольный отъезд (или попросту бегство с места работы).

Становление и развитие системы народного образования в Хибинах в годы первых пятилеток – недостаточно изученная страница в региональной историографии. Обозначенные в данной статье негативные явления в школьном строительстве в то время вовсе не оттеняют позитивные моменты и достижения в этой области к началу 1940-х годов. Вместе с тем, приведенные факты помогают глубже и всесторонне осмыслить процесс зарождения образовательной среды в отдельно взятом регионе в столь нелегкое, драматическое и одновременно героическое для страны время. И предложить следующие выводы по поставленной проблеме.

1. Процесс становления и развития системы народного образования в Хибинах в целом осуществлялся в чрезвычайно сложных географических, материально-технических условиях, шел крайне медленно и с большими трудностями и завершился в основном к концу 1930-х годов. Примерно тогда же в Кировском районе в основном была ликвидирована неграмотность.

2. Особое внимание в деятельности местных властей в 1930-е годы уделялось всеобучу. Уже в 1930-1931 учебном году большинство детей Хибиногорска пошло в школу. В 1933-1934 учебном году был осуществлен переход хибинских школ к семилетнему обучению. В середине 1930-х годов здесь уже ставилась задача перейти на всеобщее среднее образование.

3. В начальный период школьного строительства в Хибинах учебно-воспитательный процесс среди отдельных этнических групп спецпереселенцев (финны, татары) вплоть до 1938 г. осуществлялся на основе национального принципа, предполагающего преподавание и обучение детей на родном, национальном языке.

4. Весьма актуальной в 1930-е годы для школ Хибин являлась задача обеспечения действенного перевоспитания детей спецпереселенцев в духе жертвенного служения идее. Происходила культурная переориентация молодого поколения (кино, радио, клубная деятельность и т.д.) в условиях особого режима, причем здесь был неизбежный момент обязательности и принуждения. Несмотря на официально проводимую властями политику уравнивания в правах «бывших кулаков» с остальными категориями населения, самими условиями жизни прививалась некая анкетная неполноценность спецпереселенцев и их детей. В этом проявлялось жесткое двуличие и извращенность времени.

5. Кадровая политика среди учительства Хибин отличалась своей непоследовательностью и противоречивостью. Состав учителей характеризовался своей пестротой, контрастностью и довольно высокой подвижностью. Немало учителей в большинстве школ, особенно в первой половине 1930-х годов, имели довольно низкий уровень знаний, но встречались среди них и талантливые, образованные педагоги, в том числе из среды спецпереселенцев. Особенно остро стоял вопрос с педагогами националами (нацменами). Деятельность местных педагогов в 1930-е годы протекала в непростых условиях сталинского режима. По данным областной Книги памяти, в это время 27 человек учителей и учащихся Кировского района подверглись незаконным репрессиям.

Подгорбунская Т.И.

Из истории образования в городе Кировске

Образование в 1929 г. треста «Апатит» и развертывание грандиозного строительства промышленных объектов по добыче апатит-нефелиновой руды и получения апатитового концентрата в Хибинах потребовали привлечения большого количества рабочей силы в необжитое Заполярье. На новое строительство были доставлены тысячи спецпереселенцев. Значительная часть из них – прибывала целыми семьями, а, значит, среди первых жителей вновь образованного города Хибиногорска было много детей.

Документы архивного фонда отдела образования за 1931-1932 годы позволяют нам вспомнить, как начиналось образование в Хибинах.

Планово-стихийно, если можно так выразиться, складывалась и развивалась жизнь молодого города.

В газете «Хибиногорский рабочий» от 27 декабря 1930 года – это был всего второй номер городской газеты – в статье «Создадим единый культплан» читаем: «...На сегодня мы уже имеем … 3 школы первой ступени, охватывающие 960 учащихся». Удивительно, но факт: еще до образования первых органов местного самоуправления школы уже образовались, и в них учились дети.

Логично, что 16 января 1931 года на первом организационном заседании Кукисвумчоррского поселкового Совета, в числе первых отделов был учрежден и отдел народного образования. Его возглавил Васильченко Н.Д., а затем с 26 декабря 1932 года заведующим Хибиногорским гороно стал Шелепугин Михаил Николаевич.

Проблемы, которые пришлось решать первым руководителям Хибиногорского гороно, были громадными и касались абсолютно всех направлений работы: это и подбор педагогических кадров – ведь педагогов, направленных в Хибиногорск Мурманском облоно, было недостаточно и подбирать их приходилось из прибывающего контингента, и обеспечение школьников партами и классными досками, учебниками и письменными принадлежностями, а многих из них еще и обувью и одеждой, и организация питания и летнего отдыха детей, и т.д.

Если вспомнить, какими были обстоятельства жизни в городе в тот период, когда из палаток и шалманов едва только начали перебираться в стандартные дома и бараки, когда фактическая жилплощадь на одного жителя не превышала и 2 квадратных метров, а специальных зданий для школ и клубов еще не было построено, становится понятным, как непросто было отделу народного образования организовать процесс обучения детей города и поселков.

Под помещения для работы с детьми использовался каждый подходящий квадратный метр, буквально отвоеванный у учреждений и жильцов. Учитывая, что число школьников города к концу 1932 года возросло до 2869 человек, не трудно догадаться, что занятия в большинстве школ проводились в три смены.

Но характерной особенностью начального периода истории нашего города явилось и то, что уникальная ситуация становления быстро растущего города не давала времени не только на раскачивание и промедление, но и на так сказать «узкую специализацию». На отдел народного образования Хибиногорского горисполкома кроме организации непосредственно школьного образования были возложены функции по организации работы с дошкольниками, по ликвидации неграмотности и малограмотности взрослого населения, налаживанию культурно-просветительной и массово-политической работы не только со школьниками, но в первую очередь со спецпереселенческой молодежью. Для этой работы в структуре гороно был образован политпросветцентр.

Так, в календарном плане работы Хибиногорского горсовета с марта по июль 1931 года, то есть в самом начале его существования, в разделе народного образования значились такие мероприятия:

- составление сметы по школам на 1931-1932 учебный год с учетом полного их обеспечения наглядными пособиями и письменными принадлежностями, а также (как написано в документе) каменного строительства школ;

- рассмотрение форм работы с детьми в летний период 1931 года;

- выполнение договоров по политехнизации школ;

- проработка вопросов о возможности организации ФЗС (фабрично-заводских семилеток), рабфака и горного техникума и т.д.

Кроме того, многонациональный состав первых поселенцев города Хибиногорска требовал организации в школах нацменских групп детей (так это называлось в то время) с тем, чтобы проводить обучение на родном для них языке, и мы знаем, что к 1934 году была организована школа на 154 учащихся с обучением на финском языке.

Отделу народного образования вменялось в обязанность решать также вопросы организации дома туристов в долине Юкспориок, взрослых и детских библиотек в поселках, а также красных уголков и столов во всех рабочих общежитиях для проведения культпросветработы со спецпоселенцами. Этой работе придавалось очень большое значение, и предъявлялись высокие требования.

В архивном фонде отдела образования есть сведения о том, что уже в декабре 1932 года инструктором отдела народного образования Ленинградского облисполкома – его фамилия не указана, а подпись неразборчива – было проведено обследование состояния массовой политпросветработы среди спецпоселенцев г. Хибиногорска за первый год его существования. В справке, составленной по итогам обследования, отмечено что, несмотря на полное отсутствие руководства со стороны отделов народного образования Мурманского окрисполкома и Ленинградского облисполкома, Хибиногорским гороно проделана большая и плодотворная работа. Была создана целая сеть культурно-просветительных учреждений для работы со школьниками и взрослым населением города и поселков: работали 9 школ, 7 клубов (в это число не включены профсоюзные клубы, организованные для вольнонаемных рабочих), первый на Кольском полуострове звуковой кинотеатр, помимо него имелось еще 6 киноустановок в клубах рабочих поселков. Самыми распространенными формами работы были лекции и доклады, подготовка концертов и спектаклей силами участников кружков художественной самодеятельности, громкие читки газет и просмотр кинофильмов.

Кроме этого были организованы вечерние формы учебы в двух рабочих университетах, горном техникуме и вечерней рабочей консерватории.

В справке отмечается также, что при радиофикации поселков и клубных зданий городской отдел образования добился того, что клубные помещения были радиофицированы полностью, а жилые дома, где жили спецпереселенцы, - на 75 %.

Приведенные архивные документы помогают нам сегодня увидеть и осознать, какими героическими усилиями и с каким энтузиазмом создавался наш город, и обустраивалась жизнь в нем.

Позднее, начиная с 1932 года, начнется строительство каменных зданий школ и клубов, и отдел народного образования выйдет на новый этап своей работы. Гораздо позднее, в конце сороковых годов, организация и методическое руководство культурно-просветительной работой в городе будет сосредоточена в отделе культпросветработы Кировского горисполкома. Все это можно проследить и изучить по архивным документам.

По фотодокументам наших архивных фондов подготовлена выставка «В объективе – образование». В ней 5 разделов: о дошкольных учреждениях, о школах, о внешкольных учреждениях, о средних специальных и высших учебных заведениях в нашем городе. В ней использованы фотодокументы из архивных фондов производственного объединения «Апатит», редакции газеты «Кировский рабочий», архивных коллекций документов об освоении Кольского полуострова и строительстве г. Кировска и по истории населенных пунктов, а также личного фонда Антонова Л.Б.

Представленные на выставке фотодокументы запечатлели события истории городского образования, на многих из них - узнаваемые горожанами лица педагогов, внесших значительный вклад в развитие образовательных учреждений, а также их воспитанники. Всмотритесь в них, возможно, кто-то узнает себя, своих родных или знакомых.

Казакова К.С.

Учитель на Кольском Севере в 30-е годы XX века: личность и профессия

Становление и развитие школьного образования в г. Кировске остается на сегодняшний день одной из актуальных исторических тем. Основное внимание мы бы хотели уделить проблеме кадрового обеспечения школ и вопросам, связанным с профессиональными особенностями работы педагогов в 1930-е годы. Основным источником по истории развития системы школьного образования в 1930-е годы являются архивные документы и материалы, собранные в фонде отдела образования администрации г. Кировска Государственного архива Мурманской области в г. Кировске. В фонде представлены приказы и распоряжения руководителей по личному составу, позволяющие реконструировать особенности работы учителей в 1930-е годы, списки педагогического персонала школ, отчеты о состоянии школ района, протоколы заседаний работников просвещения.

Итак, в начале 1930-х годов проблема обеспечения школ учительскими кадрами стояла очень остро. В 1930-м году на 1142 ученика было всего 25 учителей. Из них – один работал в системе гороно, двое были заняты в библиотеке при клубе, 3 выполняли обязанности завшкол. Перегрузка учителей была очень большая. Поэтому в 4-х школах района приходилось заниматься в 2 смены и в 5-ти школах – в 3.

Кроме того, дефицит учителей усугублялся большой текучестью кадров. Только за 1934 год из школы ушли 26 педагогов, 7 из них были уволены как «несоответствующие своему назначению». Областной отдел народного образования был не в состоянии обеспечить Кировский район необходимым числом специалистов. Так, в 1935 году в облоно была отправлена заявка на 90 человек, однако к началу учебного года был прислан только один директор для новой школы. В такой ситуации единственным выходом заполнить имеющиеся вакансии была подготовка учителей-срочников.

Еще в 1930 году Ленинградским облоно и педагогическим институтом им. Герцена была организована областная комиссия по проведению кампании по подготовке педагогических кадров: проводилась агитация выпускников школ за поступление в педагогические техникумы и вузы. Ускоренная подготовка учителей проводилась на вечерних курсах, где преподавали учителя, уже работающие в школе и имеющие педагогическое образование. Отбор кандидатов был не слишком тщательным. Выпускники фабрично-заводских семилеток (ФЗС) и школ колхозной молодежи (ШКМ), т.е. неполных средних школ, посылались на 5-месячные курсы обучения для переподготовки на учителей начальных школ. Выпускники полной средней школы отбирались персонально по спискам и отправлялись на полуторагодичные курсы. Уровень кандидатов был настолько низок, а программа поверхностной, что опытные учителя порой отказывались браться за преподавание на этих курсах.

В целом, основными задачами массовых краткосрочных курсов была идеологическая подготовка слушателей и сообщение сведений по методике обучения. Курсы ориентировались на решение задач массовой политической пропаганды и обслуживание кампании по ликвидации неграмотности. Практика краткосрочных курсов помогла быстро подготовить большое количество учителей. Обязательным условием дальнейшей работы молодых малоквалифицированных кадров было заочное обучение. Однако согласно отчету института повышения квалификации в 1933 году процент охваченных заочным обучением был крайне низок – всего 10%. Из них активно занимались только 1% обучающихся, а остальные являлись лишь подписчиками. Основной причиной такого положения была, вероятно, высокая стоимость обучения. Лишь первое время курсант снабжался необходимыми пособиями в порядке кредитования, а затем должен был погасить задолженность и оплачивать дальнейшее обучение. В случае отказа проходить заочное обучение учителя, не имеющие среднего и высшего профессионального образования, снимались с работы с формулировкой «полная неграмотность и нежелание повышать свою квалификацию».

Основным профессиональным ядром педагогического коллектива в первой половине 1930-х годов стали учителя, получившие образование в дореволюционной России. Все учителя, получившие педагогическое образование до революции, проходили в советской школе специально установленный педагогический стаж работы, и только после этого приказом по Наркомпросу РСФСР им присваивалось звание учителя.

При инспектировании школ специалисты гороно обращали внимание на методику работы таких учителей. Строго критиковались применение старых методов преподавания и дореволюционная шкала оценок. Кроме того, учитель должен был достаточно аккуратно применять дисциплинарные меры к ученикам. В мае 1935 г. в газете «Кировский рабочий» статья «Отвратительные явления в школе» рисует читателю животрепещущую картину, когда учитель выгнал с урока двух хулиганов, за что получил выговор от директора и широкий резонанс на страницах местной газеты. Причины такого поступка, как сообщала редакция, в том, что учительница была дочерью кулака, а значит, имела «классово чуждые настроения и невысокий политический уровень».

Особое внимание при отборе кадров уделялось социальному происхождению и национальности учителя. В архивном фонде Кировского роно неоднократно встречаются приказы об увольнении учителей по причине сокрытия своего социального происхождения. Так, например, за обман в сокрытии своего социального происхождения был снят с работы с лишением предоставленной жилплощади учитель начальных классов неполной средней школы № 2 Николаев А.М. По этим же причинам в 1936 году был уволен учитель Зашейковской неполной средней школы Приступский, скрывший при поступлении на работу службу в белой армии офицером и нахождение в концлагере в течение 5 лет.

Учитель на Севере всегда находился под пристальным вниманием начальства. Его взгляды и убеждения должны были быть «правильными» и не отклонятся от курса партии. В связи с большим количеством спецпереселенцев существовало секретное предписание отдела образования Мурманского областного исполнительного комитета о том, что начальник Кировского отдела образования личным письмом должен был ежемесячно составлять и отправлять в центр характеристики на учителей и докладывать о политических настроениях среди учительства. Кроме того, в органы НКВД регулярно подавались списки учителей, имеющих компрометирующие их данные. Так, в 1939 году по Кировскому районо таких учителей насчитывалось 98 человек. У большинства родители были высланы на Север как кулаки, мужья были репрессированы или имелись родственники заграницей.

Особому контролю за правильностью взглядов и убеждений подвергались учителя-нацмены. Негласно среди нацменов выделялись две группы. Первая – белорусы, украинцы, татары – не испытывала на себе жесткого контроля и находилась почти в равных условиях с учителями русской национальности. Иначе дело обстояло со второй группой, в которую входили немцы, поляки, латыши, эстонцы, финны. Учителя-финны, в основном работали в финской неполной средней школе. На основании архивных материалов, в частности приказов по Кировскому гороно, можно сделать вывод о том, что в этой школе проводилась политика частых перемещений и увольнений. За один и тот же проступок учитель в обычной школе получал выговор, в финской – увольнялся с работы.

В 1940 г. началась очистка приграничных с Финляндией районов от финского (а также немецкого) населения. 26 июня 1940 г. бюро Мурманского обкома ВКП(б) приняло постановление о переселении семей инонациональностей (такой термин использовался в то время) с Кольского полуострова в Карелию и Алтайский край. По организациям рассылались письма с грифом «секретно» с просьбой предоставить списки инонациональных сотрудников, которые подлежали депортации по национальному признаку в Карелию. Школы не стали исключением. Согласно архивным данным, список учителей-инонационалов, отправленный в НКВД в сентябре 1939 г., включал 19 человек: 8 финнов, 6 немцев, 3 поляков, 1 латыш, 1 болгарка. Уже через год инонационалов, работающих в системе Кировского районо, насчитывалось 13 человек: 7 финнов, 4 немца, 1 латыш, 1 болгарка. Причем, 7 из них были членами ВЛКСМ. Вступление инонационалов в партийные организации объяснялось тем, что первоначально члены ВЛКСМ и ВКП(б) не подлежали выселению.

Учитель на Севере находился в полной зависимости от начальства. Он не мог выбирать место работы. За отказ принять учительство в школе педагог увольнялся. Учителя не хотели ехать в отдаленные сельские школы, где на одного учителя приходилось по четыре класса. Порой молодой учитель, отправленный в отдаленные районы и проработавший там несколько месяцев, писал заявление об уходе с обязательством выплатить подъемные деньги и средства, выделенные ему на переезд к месту работы.

В любой момент педагога могли по распоряжению начальства перевести из одной школы в другую. Мотивы перевода были совершенно разными. Педагог школы на 19 км. Мохонько Е.В. был переведен на другое место работы в «целях разрешения нездоровой атмосферы среди педагогического коллектива». Перевод мог выступать в качестве дисциплинарной меры. Учителю школы № 4 Мельников за пьянку и устроенный дебош был сделан выговор с предупреждением и переводом на работу в другую школу. Квалифицированные учителя могли быть переведены из городских школ в сельские для повышения там уровня подготовки учащихся.

Перемещение из одной школы в другую, снижение числа часов могло отразиться на материальном положении учителя. Так, например, учительница школы № 2 была переведена на должность заведующей школы № 7, ее зарплата снизилась с 380 до 250 рублей. Материальное положение педагога осложнялось необходимостью содержать брата и сестру, поэтому в ответ на ее прошение об оставлении на прежнем месте работы, начальник гороно назначил им стипендию в размере 20 рублей в месяц на каждого, но решение о кадровой перестановке не отменил.

Учитель был зависим не только от руководства гороно, но и от директора школы. Решения вышестоящей инстанции были обязательны для исполнения. Директор школы без объяснения причин мог поменять учебную нагрузку, классы и т.д., что порой вызывало протест учителей. Так, учительница школы № 2 Колесова была переведена в другую школу за то, что отказалась передать «свой» класс принятой на работу в школе молодой учительнице.

Строго было и с дисциплинарным режимом. Опоздания, пропуски уроков, отсутствие тематического плана строго фиксировались. Согласно решению ЦИК от 15 сентября 1932 года учитель мог быть уволен за самовольный прогул без уважительной причины. Однако в условиях дефицита кадров подобная формулировка при увольнении была связана с тем, что человек самовольно уезжал с Севера (так называемая категория «летунов») или систематически нарушал трудовую дисциплину, и тогда попадал в категорию «прогульщиков» (как правило, ими становились мужчины, неоднократно получавшие выговор за пьянство).