«
|
-- [ Страница 5 ] --
1. CGF1 - чIо- 1.1. Этот показатель задаёт обладание: - локативный падеж обозначает настоящего поссесора. - элативный падеж обозначает исходного поссесора, « ретроспективного поссесора» (Кибрик: 2001, 227). (1) ди-чIо гIарсе б-икI-о-хорор ден-а гьа-б xьване 1sg0-CFG1[LOC] деньги N-быть-PF_PTCP-COND 1sg-ERG DEM-N конь б-агь-ас б-икIва N- покупать-FUT N-быть[PF Если б у меня были деньги я купил бы эту лошадь. (2) вугу-щу-чIо-гал б-эхьв-а дий-а гIарсе DEM-M0-CFG1-ABL N-приходить-PF 1sg0-DAT деньги От него получил я деньги. 1.2. CFG1 также используется в специфической андийским языкам конструкции: конструкции с « внешним посессором » (Ганенков : 2005, 200). (3) чами цIайрекварол идаб бищди-чIо гьан-лIи? сколько хозяйство0:INT COP:N POS.2pl0-CFG1[LOC] село0-CFG7[LOC] Скoлькo xoзяйств в вaшeм сeлe ? 1.3. Локатив этой серии имеет другие употребления, относящиеся к личной сфере участника. Этим участником является: - лицо или объект мира, к которому приписывается свойство, черта характера. (4) суле гьачIе ду-чIо совесть COP;NEG 2sgO-CFG1[LOC] Нeт у тeбя сoвeсти. - одушевлённый участник прицелён предметом. (5) печил хIава ди-чIо печь:ERG жечь[PF] 1sg0-CFG1[LOC] Пeчь oбoжглa мeня. - одушевлённый участник, заражённый болезнью. (6) ди-чIо хвархвал идйа 1sg0-CFG1[LOC] насморк COP Я стрaдaю нaсмoркoм. 1.4. Элатив употребляется для кодирования: - агенса, ответственность которого минимизируется («The Involuntary agent construction » (Haspelmath : 1993, 291)). Смотрите раздел «Агентивные употребления: конструкция с ненамеренным агенсом» в (Ганенков: 2005, 214) для обширного описания семантики этого употребления. (7) чорпа хиги биху ди-чIо-гал суп сзади N:оставаться:PF 1sg0-CFG1-ABL У мeня (в тaрeлкe) oстaлся суп. (8) кекьемхва бахъен ди-чIо-гал гьоб анлъер говорить:N:PF_CVB вырываться:PF 1sg0-CFG1-ABL DEM:N слово У мeня вырвaлoсь этo слoвo. - источника информации при глаголах, выражающих разглашение информации (халъа «просить», биъалъа «знать»). (9) дийа гийенчIе гьощу-чIо-гал халъа 1sg:DAT сметь:PF:NEG DEM:M-CFG-ABL просить:INF Я не посмел у него попросить. - темы при глаголах речи и ментального состояния. (Ганенков: 2005, 212) (10) ди-чIо каъа-гал хабар итйа идйа 1sg0-CFG1[LOC] on-ABL слух пускать:PF COP Обо мне пустили слух. - нежелательного участника ситуации при глаголах вида балъгвалъа «утаивать», бекъещалъа «прятать» и т.д. Ганенков (2005, 210) отмечает, что « Локализачия КОНТ в соответствии со своей пространственной семантикой используется для обозначения нежелательного участника в тех случаях, когда речь идёт об избежании контакта между объектом и ориентиром». (11) ищил болIоб гьедела балъгва имайло-чIо-гал 1pl:ERG N:случаться:PF.CVB:N вещь утаивать:PF родители:PF:H-CFG-ABL Мы утаили от родителей то, что произошло. - участника, который терпит поражение. (12) гьов хIолади гегьевхва вушан ди-чIо-гал DEM:M мошенничество:PL делать:M:PF.CVB M:побеждать:PF 1sg-CFG-ABL Он выиграл у меня, потому, что смошенничал. 1.5. Эллатив этой серии является одним из средств оформления эталона сравнения (см. раздел 3.5.). (13) дийа дандес гьеркIанй идйа ди-чIо-гал 1sg:DAT жена_деверя старше:F COP 1sg0-CFG1-ABL Жeнa дeвeря стaршe мeня. 1.6. Одушевлённый участник в рамке глагола бажаралъа « быть способным» кодируется эллативом серии на –чIо-. Интересно заметить, что оформление дативом такого же участника тоже допускается. (14) гьощу-чIо-гал (/гьощув-а) гидабда бажарайдйа DEM:M:CFG-ABL DEM:M-DAT все справляться:IPF Он справляется с любым делом. Ганенков (2005 : 222) называет эти две возможности «экспериенцальной стратегией» и « ненамеренной стратегией». Он отмечает «Ненамеренная стратегия выражения субъекта возможности, напротив [экспериенцальная стратегия на -а-], вносит в предложение отчётливый компонент неполного контроля над ситуацией, а в ряде случаев также компонент неожиданности.» 2. CFG2 – кьIа- Во всех рассматриваемых нами примерах, оказывается, что непространственные использования этой серии сильно ограничены (временные выражения и лексикализированные выражения). 3. CFG3 – а- 3.1. Показатель –а- присоединяется к абстрактным ориентирам, обозначающим деятельность, душевное состояние, которое референт номинативной имённой группы: - испытывает (LOC). - испытает (ALL). - испытал (ABL). (15) хьогьоб бетIерахъй-a идйа гьобай хороший:N жизньo-CFG3[LOC] COP DEM:H+ Они xoрoшo живут. (16) ришанхъерв-а-р гIедегIайхва идйа ден работаo-CFG3-ALL спешить:PF_CVB\F COP 1sg Я спeшу нa рaбoту. (17) сапарй-а-гал бачIуда бахьва поездкаo-CFG3-ABL H:пусто H+:приходить:PF Из пoeздки вeрнулись пустыe. 3.2. Показатель –а- также используется для кодирования образа действия. (18) лазатй-а цIаре зарагъуб лъенй удовольствоo-CFG3[LOC] пить:PF холодный:N вода C удoвoльствиeм выпил xoлoднoй вoды. 3.3. Аллатив этой серии ещё имеет следующие употребления, в частности: - цель поиска. (19) ищи хихицв-а-р баъан 1pl шишки0-CFG3-ALL N:ходить[PF] Мы xoдили зa шишкaми. - адресат речи. (20) ден-а бас-ан гьо-щв-а-р 1sg-ERG рассказывать-PF DEM-M0-CFG3-ALL Я рассказал ему. - результат превращения. (21) миса петерй-а-р сорабхва идйа дом постоялый_дворo-CFG3-ALL вращаться:N:PF_CVB COP Дoм прeврaтили в пoстoялый двoр. 3.4. Эллатив этой серии используется в ряде более или менее ожидаемых случаев: - причина или источник проявления абстрактных понятий (ощущения, мысленные и социальные представления,...). (22) цеб анлъерв-а-гал байбихьа ищиб дагIба один:N слово-CFG-ABL начинать[PF] 1pl:N ссора С oднoгo слoвa нaчaлaсь нaшa ссoрa. - медиатив (с помощью чего). (23) релIерв-а-гал идйа дийа гьугуй походка-CFG-ABL COP 1sg:DAT DEM:F Я её узнал по походке. 3.5. Эллатив серии на –а- является возможным средстом кодирования эталона сравнения при сравнительных конструкциях (см. 1.5.). (24) гьачIвада решинлъил гьеркIанв идйа гьов дий-а-гал девять год:N:ERG старше:M COP DEM:M 1sg-CFG-ABL Он стaршe мeня нa дeвять лeт. 3.6. Глагол къоралъа упрявляет дативом но в следующем примере, он управляет аллативной формой серии на –а-. (25) дува-р микIи гьеделал къорас 2sg;CFG-ALL немного вешь:Q хотеть:FUT Мало ли чего ты пожелаешь ? Конечно, этот показатель имеет ещё другие употребления, и в этом коротком докладе мы решили не показать те, которые сильно связаны с моделями управления глаголами. 4. CFG4 – ха- Эта конфигурация кодирует цель, т.е. участника, который не является пациенсом, но к которому направляется действие другого участника. Точнее, этот показатель кодирует, что цель действия является: - одушевлённым участником которому передаётся обладание. (26) ди-ха-р хьвани б-ек-а 1sg-CFG-ALL лошадь N-давать-IMP Дай мне лошадь. - реципиентом. (27) ден-а вацо-ха-р кагъат хъвар-е 1sg-ERG брат-CFG-ALL письмо писать-PF Я написал брату письмо. - лицом, на которого обращено внимание. (28) цей йашельи-ха-р хийал бикIва один:F девушка:F-CFG-ALL увлечение N:быть[PF] Он был увлечен одной девушкой. - экспериенцером. (29) симилолI рокьIар харе гьощу-ха-р желудок:GEN болезнь подниматься:PF DEM:M-CFG-ALL Он заразился брюшным тифом. 5. CFG5 – хъ- 5.1. Локатив этой серии употребляется для того, чтобы: - маркировать объект, получаемый вместо другого, « обменный эквивалент» по словам Даниэля (Кибрик: 2001, 223). Тот же показатель существует в ахвахском и задаёт это значение (Creissels: 2009, 25). (30) хьвани-хъ ичва хисалъа лошадь-CFG[LOC] кобыла обменивать:INF Обменять кобылу за коня. (31) вашащул бичIаб машина-хъ ден гьерцIалъа мальчик:M:ERG N:ломать;PF_PTCP:N машина-CFG[LOC] 1sg возмещать воку M:должен:PF Мне пришлось возместить машину, которую сын испортил. - кодировать посессор. (32) месдо-хъ кьани гIарсе ида Меседо-CFG[LOC] много денги COP У Меседа много денег. 5.2. CFG5 задаёт цель «при глаголах активного чувственного восприятия и активной интеллектуальной деятельности» (Тестелец: 1980, 47). Типично используются в этом контексте глаголы: бокIалъа «смотреть на Х», рокьи беквалъа «влюбляться в Х» (букв. найти любовь), беканлъа «ждать Х», урхъалъа «скучаться по Х» и т.д. (33) ракIва цIагьида идйа диб гьугущо-хъ сердце гореть:IPF COP 1sg0[GEN]:N DEM::MO-CFG5[LOC] У меня душа болит за него. (34) ден гьинда-гIаги месдо-хъ вокинда 1sg когда-INDEF Месдо-CFG[LOC] M:смотреть:IPF Я всегда смотрю на Меседо. 6. CFG - и- Мы не нашли никаких примеров этого показателя с непространственным значением. 7. CFG - лIи- 7.1. Эта серия используется метафорически в следующих случаях: - ориентируемый объект - пребывает в каком-то состоянии (LOC). - скоро найдётся в нём (ALL). (35) макьу-лIи ден ертантидйа вукIуда сон-CFG[LOC] 1sg летать:IPF M:быть:IPF Во сне я часто летаю. (36) миса гедайгил щураб гьанеда гваъи-лIи-р бакIара дом строить:IPF:SPCVB все:N село:INTS помощь-CFG-ALL собираться[PF] бикIва N:быть[PF] Во время строительства дома всем селом собрались на помощь. - ориентируемый объект принимает участие в какой-то ситуации. (37) гьов лъабда рагъи-лIи рагъеда вукIа DEM:M три война-CFG[LOC] воевать:IPF M:быть[PF] Он участвовал в трёх войнах. 7.2. Локатив этой серии также используется в ряде примеров для обозначения: - точки попадания двигающегося предмета о неодушевлённый ориентир. (38) дена дучIо гьадоъа-лIи анча торчIанс 1sg:ERG 2sg:CFG[LOC] голова-CFG[LOC] камень ударять:FUT Я тебя ударю камнем по голове. - один из элементов умножения. (39) боъода-лIи инштуда кьабайбар кIийацIада бикIуда четыре-CFG[LOC] пять умножать:COND двадцать N:быть:IPF Если четыре умножить на пять, будет двадцать. 8. CFG - кьи- Непространственное употребление этой конфигурации задаёт ситуацию, в которой ориентируемый объект находится под господством кого-то, или под влиянием какого-то душевного состояния. (40) сими-кьи вуса вукахорор гъанкъас вука гнев-CFG[LOC] M:находиться:PF M:быть:IRRCOND душить:FUT M:быть[PF] Если бы попался под горячую руку, задушил бы. (41) гьов дичIо хъату-кьи идйа DEM:M 1sg:CFG[LOC] рука-CFG7[LOC] COP Он у меня в руках. 9. Заключение И так мы показали, что шесть (из восьми) показателей имеют продуктивные «абстрактные» употребления. Значение выводится более или менее легко в зовисимости от того, где находится употребление на метафорическом масштабе. Это исследование утверждает значительность этого аспекта непространственных падежей, который был замечен в других дагестанских языках. Литература Creissels, D. 2009. Non-spatial functions of spatial forms in Northern Akhvakh. Presentation given at a workshop in Helsinki. Haspelmath, M. 1993. A Grammar of Lezgian. Berlin, New-York: Mouton de Gruyter. Kibrik, A.E (ed). 1996. Godoberi. Newcastle: Lincom Europa. Pasquereau, J. 2010. Spatial forms of nouns in Karata: spatial and non-spatial uses. Master’s thesis. Кибрик, А.Е. (р.с.). 2001. Багвалинский язык. Грамматика. Тексты. Словари. Москва: Наследие. Ганенков,Д.С. 2005. Контактные локализации в нахско дагестанских языках и их типологические параллели. Московский государственный университет. Магомедбекова, З.М. et al. 1971. Каратинский язык : грамматический анализ, тексты, словарь. Тбилиси: Мецниереба. Магомедова, П.Т. Халидова, Р.Ш. 2001. Каратинско-русский словарь. Санкт-Петербург ; Махачкала. Тестелец, Я.Г. 1980. Именныe локативные формы в дагестанских языках. Московский государственный университет. Саидова П.А СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛЕКСИКИ АВАРО-АНДИЙСКИХ ЯЗЫКОВ . (ИЯЛИ ДНЦ РАН, Махачкала) Обособление аварского языка с его многочисленными диалектами и говорами и родственных языков андийской и цезской подгруппы, их дифференциация является результатом распада одной более или менее однородной языковой единицы. Анализ лексико-грамматической системы позволяет выделить эпоху общности языков аваро-андо-цезской группы. Словарный состав каждой подгруппы языков, являясь в основе своей более или менее однородным, в дальнейшем претерпел значительные изменения. Сопоставительного и сравнительно-исторического характера в плане установления звукосоответствий и некоторых фонетических явлений в подгруппе андийских языков сравнении с некоторыми аварскими формами нашли свое освещение в известных работах Т.Е. Гудавы и Ш.И. Микаилова. Наше исследование предполагает подробное сравнительное исследование лексики восьми андийских языков и аварского языка с данными всех его диалектов и говоров, составляющих более тридцати языковых единиц. Языки андийской подгруппы сохранили больше сходства с аварским языком, нежели цезские языки. С этой точки зрения интерес представляет выделение собственно андийского, собственно аварского и общеаваро-андийского словарного фонда. Сопоставительная характеристика лексического материала языков андийской подгруппы и аварского языка с привлечением данных диалектов позволяет установить общий аваро-андийский лексический фонд, который является наиболее древним пластом словаря эпохи аваро-андийской общности. Нередко древние формы, утерянные современным аварским языком, сохранились в его диалектах и в языках андийской подгруппы. Общий лексический фонд включает в себя слова, обозначающие жизненно-важные понятия, как части тела, названия животного мира, термины, выражающие родственные отношения и др. В ряде случаев наблюдается частичное или полное переосмысление лексических единиц, в результате чего образовались семантические варианты. Например: слово кара в андийских языках обозначает – «волос», а в некоторых диалектах аварского языка это – «чуб». Аварское рисскIи, рисси «пищевод» в ботлихском ресси, в каратинском рассел означает «горло». Аварское рачIчI «хвост» отождествляется с названием грубого волоса, шерсти, а в его диалектах и во всех языках андийской подгруппы представлена другая основа – магъ, мигъе. В анцухском и закатльскоам диалектах аварского языка слова малъ, мат, махь обозначает – «копыто». Во всех остальных диалектах и андийских языках это название ногтя. Перенос этих названий для обозначения копыта – вторично. Слово риха «овца» представлено только в андийских языках. В аварском корневая основа сохранилась в выражении рихада ине «пасти» (не только овец). Можно предположить, что аварское рехъен (диал. рехъин, рихен, рехен, рехем) «отара, стадо мелкого рогатого скота» образовано от первоосновы риха. Аналогичных примеров можно привести множество. Наблюдения над частью лексики, касающейся частей тела человека, позволили выделить пласт собственно андийского словарного фонда, куда относятся следующие названия: живот – тинд., чам., ххинта, багв., кар. бакIвал, ахв., ботл. река, год. рекя, анд. рика, река, гъвагъвачи; кровь – ботл., год. гьири, анд. гьин, гьини, кар. гьери, гьини, ахв. гьини, багв. гьер, тинд. гьери, чам. гьири, эй, ; легкие – чам. хусси, хунссир, хунсси, багв. гьунссер, тинд. Ххунссар, ххвинссар, ххвинссир, кар. хъунссер, хIунццир, ахв. ххунссе, ботл. хъунссир, год. ххунссир; нога – багв. кванща, щункIа, сIсIикIа, тинд. бегвалIи, беголI, кванща, чам. квансса, гъаб, гъабу, коша, кар. цIцIекIа, щункIа, ахв. цIцIекIа, ботл. цIекIа, анд. чукIа, чIекIа, год. щункIя; рука (кисть) – ботл. реъа, анд. рела, рикьIа, рекIа, кар. рел,а, рекьIа, ахв. рекьIа, багв. рела, лела, тинд. рела, чам. йела, рела, год. лела и др. К аваро-андийскому лексическому пласту относятся такие слова, как, например: бровь – ав. кьенссер, кI,ессер, кк,ессер,кьинсир, эсер, анд. кьIенци, кьIенссири, ленссиб, ахв. кьессе, кьIессер, ботл. кьинссир, багв. кьессем, год. кьинссир, кар. кьибсер, кьинссер, эллих, тинд. кьенссер, арахун, алахвин, чам. кьессал; зуб (коренной) – ав. гIус, гIесо, гIуш, гIисо, гIос, ахв. ису, гъвецIцIи, багв. ису, исв, салв, год. сукIи, кар. ису, иси, сакъу, тинд. кожу, салу, чам. кож, салв, хваб; ноготь – ав. малъ, малгь, мал, мат, махь,, маш, анд. мулъа, ахв. милIо, багв. мулъ, милгьв, нигьв, год. лъумул, кар. мулъу, тинд. милъу, чам. малъ, лъум, лъунй; нос – ав. мегIер, шумуш, хумех, хонех, щущикъалал, шумеш, хамах, ххумахх, гьумух, гьумуш, анд. магьар, ахв. мигIа, багв. мегIер, мигIар, кар., год. мигIар, тинд. мийар, чам. м|й, мара; лоб – ав. нодо, анд. гьонно, ахв. нидо, багв. гьандв, гьакьа, ботл. гьанда, год. гьанла, кар. гьандо, гьанду, тинд. гьакьа, акьа, чам. гьакьа, гьакь и многие другие. Приведем несколько примеров из собственно аварского пласта лексики: живот – чехь, затылок – гъванща, гъвансса, кровь – би, локоть – гIукIрукь, гьино, гьодомекьел, зиникI, зокIно, губе – кIветI, кIотI, кIетI, глаз – бер и т.д. Подробный перечень пластов лексики аваро-андийского, собственно андийского и собственно аварского уровней будет представлен в последующих публикациях. Данное сообщение только коснулось этой важной проблемы и наметило параметры предстоящих исследований. Сиражудинов Р. М. Парадигматические отношения в годоберинском языке (ДГУ, Махачкала) Парадигма в широком смысле - любой класс лингвистических единиц, противопоставленных друг другу и в то же время объединенных по наличию у них общего признака или вызывающих одинаковые ассоциации, чаще всего — совокупность языковых единиц, связанных парадигматическими связями. В более узком значении - система форм одного отдельного слова, ср. т1убанда хвабу, гьанат1алу хвабу гьинцу «настежь»; гьукьада, гьуб гьищибуссу, инттола «настолько»; беекъуда, беекъибу х1алахъи, беекъвалу «насухо»; бит1и буккиссу гьикьибу х1алахъи «наудачу». Парадигматические отношения в лексике годоберинского языка, как и других нахско-дагестанских языках проявляются в трех направлениях: 1) объединение грамматически однородных слов, имеющих семантическую общность. В значениях слов одной лексической парадигмы обнаруживаются не только общие семантические черты, но и дифференцирующие признаки; 2) связанность отдельных значений многозначного слова; 3) семантическая совокупность словообразовательных парадигм, делящихся на отглагольные, десубстантивные, деадъективные и деадвербиальные. Анализ материала подтверждает мнение лингвистов, характеризующих синонимы как слова, разные по звуковой форме, но тождественные или близкие по значению, употребляющиеся для обозначения одного и того же понятие. Синонимы в исследуемом языке, как и других дагестанских языках, могут различаться между собой либо оттенками значения в пределах данного понятия, либо экспрессивно-эмоциональной окраской, либо употреблением в определенных стилистических условиях, в определенных сочетаниях с теми или иными словами, ср. миркал1ида инкар игьу, т1убанда данди бикъу «наотрез»; данди букъу инкар игьи «наотрез отказаться»; бакьу бикъвалу, цердуди цебе бакьу бикъвалу «наперебой»; себаккуда, гьич1и ссеба, гьич1исе «наперед»; данди багъу, г1аксалда, г1аксахъи, дандису данди «наперекор»; ийахъиссу, эби мусулару, эби микъилару «откуда»; иквамуйсхъиру, иквамурахъалдару «справа»; гьутто, гьутто бегъва, инто-инто бегъва «столько». Синонимичность этих слог была бы невозможна без общего для всех них значения, ср. боинцима, бегъва, боамуциму, квалъи «немного»; бекъа, ракъудара т1амич1а, бекъа, гьабсаг1ал1ида, г1едег1ил игьу «немедленно». Выбор слов из синонимического ряда зависит, с одной стороны, от стиля речи, и с другой - от определенного признака предмета. Это обстоятельство, естественно, ограничивает сферу употребления синонимичных слов, ср.котте-котте, к1анци бакъаналъди «понемногу»; котте-котте, котте-коттебикку, г1адат1а «по¬немногу». Это разные слова с определенными номинативно-лексическими значениями, однако в некоторых случаях они легко могут заменять друг друга, по¬скольку обладают смежными значениями, ср. ийахъи, ийахъихху «куда»; ийахъи бук1алъарала «куда-нибудь»; Возникновение синонимов за счет внеязыковых факторов происходит путем заимствования слов из других языков. Как известно, в лексическом составе современного годоберинского языка имеется большое количество заимствований из арабского, персидского, русского (а через русский язык - интернациональных слов) и других языков. Процесс усвоения лексических заимствований нередко сопровождается параллельным употреблением собственно и заимство¬ванных слов, близких по значению. Исходя из этого, синонимы языка делятся на определенные группы, ср. це-цеб микъил1и, анщи-анщи, бакьу-бакьу, «иногда»; гьикьиру, квалъи-квалъибикку, бигьа игьу «исподволь»; гьикьиру бигьа игьу х1адурльи «готовиться исподволь»; гьикьи-гьикьиру, кьунсурдила рук1к1ану рокьукъи куцахъи «исподлобья»; гьикьи-гьикьуру гьалищи «глядеть исподлобья»; гьикьиру бакъащалу, хъуйла бета, гьант1ук1ала рикку, цех1еб даанла биич1а, балъго гьикьиру «испод¬тишка»; балъго гьикьиру мухуигьи, балъго хвархвада балъи, цех1ердура биич1а балъго, лъехъидала басинч1а, лъерадала бии бештич1а «действовать исподтишка»; т1орда, т1орда данди баху, данди бечан «итого». Употребление переносного значения слова как источник новых синонимов Образование синонимического ряда как прямым, так и переносным значением слова: x1aллади, къувати икку «силком»; ц1акъго гьилару бикку, ц1акъда ц1ик1к1ан «слишком»; лъибич1а, вас-васдич1а «смело»; т1уйи, хашда, хашда къадарда, т1уйида «плохо»; квалъи, квалъи-квалъи «мало». Такое употребление переносного значения довольно часто встречается в фольклоре и разговорной речи. Это вызвано необходимостью экспрессивного выражения той или иной мысли. Таким образом, приведенные примеры показывают развитие новых синонимических рядов на основе переносности значения. Образование синонимического ряда переносными значениями слова: цеб микъилъи, цин бахъараб ц1ияб жо «однажды»; загьирда,хвабу, m1атан, биатада бук1а: г1адат1а, гьакьада, лъибич1ада, рак1вац1инк1илъу, хвабу «открыто»; ийахъиру, эби мусулару, эби микъилару «откуда». Итак, возникновение синонимов за счет внеязыковых и внутриязыковых факторов способствует не только обогащению лексического состава, но и со¬вершенствованию стилистических возможностей исследуемого языка языка, ср. гьера; гьелъе; гьаб заманала, гьаб къарула «ныне». Синонимичные наречия образуются либо морфологическим расширением слов, либо путем сложения двух полных синонимов или же близких по значению слов. Характерной особенностью синонимичных наречий является наличие в них обобщающего собирательного значения, вырастающего из соединения названий конкретных предметов и явлений действительности, ср. г1едег1амухьи, хехаб куцила, хехаб куцила «наскоро»; х1алакку, г1едег1амихъи, хьатамасан,гьилару ардахъи «наспех»; т1убанда хвабу, гьанат1алу «на¬стежь». Компонентами большинства синонимичных наречий выступают слова, относящиеся к различным другим частям речи. Помимо слов заимствованного происхождения в образовании наречий существенную роль играют исконные слова, ср.беххилалъихъи, бегъва заманалъи, беххила заманал1и «долго», т1умагьу, кьуччаларуда, кьейи бул1еди, мах1и бухинч1а ц1ати «дотла». Многие полагают, что смысловые отношения между синонимами носят чисто лингвистический характер, тогда как между словами, являющимися чле¬нами тематических групп, существуют экстралингвистические отношения. В то же время известно, что синони-мические отношения - это частный случай, от¬ветвление тематических связей, ср. 1. инкьа, инкьала; цеб микъил1и «как-то раз»; цеб микъил1и гьодов ищиха ва «как-то он зашел к нам»; индахъида, цеб заманала, цеб заманал1и «когда-то»; це-цеб мусула, гьуди-гьава, мусу-мусула, ийахъи-ийахъила «кое-где»; х1аллади, бещулди, беч1уха г1акъубахъи «кое-как»; х1алади бац1анта бавк1а ищхъа. «кое-как добирались домой». Первые лексемы можно условно считать абсолютными, т.е. заменяемыми во всех мыслимых сочетательных конструкциях синтаксиса, синонимы последнего ряда являются относительными по степени своей синонимичности, так как включают в свое семантическое поле и другие сем. В нем, например, существуют многочисленные синонимические ряды, составные элементы которых восходят к разным говорам и диалектам или являются арабскими и русскими лексическими заимствованиями и так называемыми стимулированными образованиями типа миркал1и инкар игьу, данди букъу «наотрез»; банди букъу инкар игьи «отказаться наотрез»; ссебалъуда, гьич1и ссеба, ссеба-ссеба «наперед»; данди багъу, г1аксалда, дандиссу данди «наперекор». Потребность в синонимах обусловлена, по всей вероятности, тем, что в подобных словах отражаются субъективные, лишенные полной определенности и точности представления (например, о быстроте, многочисленности, величине, красоте и т.п.). Поэтому слова, входящие в число подобных синонимов, могут казаться недостаточно «совершенными», выразительными обозначения¬ми тех или иных представлений, понятий, а это, в свою очередь, вызывает по¬требность в новых синонимах, ср. к1атан, х1адур(да) «начеку»; ц1инк1и игьу (хъварди) 2.гьач1алу, т1убанда «начисто»; биич1а, хабаригуч1а балъго «невзначай»; нигати ивуч1а, ургъинч1а «невольно». Поэтому группы, или ряды, синонимов здесь могут быть довольно мно¬гочисленны, как, например, ряд слов, характеризующих положительное или отрицательное качество или свойство предмета. Она проявляется, в частности в появлении одинаковых производных значений экс¬прессивно-оценочного характера у ряда слов, как с различными, так и с близкими или одинаковыми производящими значениями, среди такого рода синони¬мов много заимствований, носящих экспрессивно-оценочный характер, ср. бук1и буккиха, бук1и буккатабу къаг1идахъи (куцахъи), мустах1икъаб куцахъи «путем»; х1алади, кутакилъи, къуватихъи «силой». Следует также отметить, что нередко семантика заимствований меняется по сравнению с их прототипами в том плане, что в ней появляется характеризующий, оценочный момент, отсутствующий в значениях в языке-источнике, или, по крайней мере такой момент может быть значительно усилен в семантике заимствованных слов, ср. гьува, гьуди, гьудикква,гьудилъу «там»; гьилару ват1алъич1а, т1уванда гьила вугъу «упорно»; къадарда, т1уйида «хуже». Литература. Гаджиева Д.Р. Имя прилагательное в аварском языке. Махачкала, 1979. Мадиева Г.И. Авар мац1. ч. 1. Фонетика, лексика, морфология.Махачкала, 1965. Саидов М-С. Д. Аварско-русский словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1967. Сиражудинов Р.М. Сравнительный анализ имен прилагательных в аваро-андийских языках: Автореф. дис…канд. филол. наук. Махачкала, 2006. Сулейманова Д.И. Сельскохозяйственная терминология (на материале ботлихского языка). (ИЯЛИ ДНЦ РАН, Махачкала). Основными отраслями хозяйственной деятельности ботлихцев являлись полеводство, садоводство, животноводство, домашние ремесла и т.д. Растения играют важную роль в жизни людей, в их хозяйстве, пище, народной медицине и т.д. Они имели широкое употребление и в жизни ботлихцев.
Земледельческая лексика имеет большое значение для изучения истории и культуры ботлихцев. Она позволяет определять вклад народа в развитие материальной и духовный культуры ботлихцев. 1.1.название земли, почвы В ботлихском языке для обозначения понятия «земля» используется унщи. Все земельные угодья ботлихцев делятся на несколько видов: а) бекьихаб муса «пашня» ( прил.бекьихаб «пахотный» + сущ. муса «место) б) хандир «сенокос» в) рухьу «леса» г) ахи «сад» 1.2. термины, связанные с уходом за землей: киля «навоз», ээчулъи шила «птичий навоз» ( сущ. ээчулъи «курицы» + сущ. шила « навоз» ( в значении птичий»)), гьигьирай «поливать», хханххущи «взрыхлять». 1.3. термины, связанные с пахотой: рекьар «вспашка, пахание», баранлъиссуб рекьар « осенняя вспашка» ( прил. баранлъиссуб «осенняя» + сущ. рекьар «вспашка»), ребулъиссуб рекьар « весенняя вспашка» ( прил. ребулъиссуб «весенняя» + сущ. рекьар «вспашка»), рекьарлъи кампани « посевная кампания» ( прич. рекьарлъи «посевная» + сущ. кампани «кампания» ( заимств. из русс.яз., ср. русс.: кампания)). 1.4. наименование сельскохозяйственных орудий. По определению Н.И. Вавилова, «в процессе вековой практики горцы создали не только сорта важнейших культурных растений, но и большое количество оригинальных земледельческих орудий, многие из которых до сих пор находят широкое применение, особенно в горах» [ Вавилов 1936:83-84] : а) гач1а «мотыга», гач1а лабдай «мотыжить» ( сущ. гач1а «мотыга» + гл. лабдай «ударить»), гач1а лабдайр «мотыжение»( сущ. гач1а «мотыга» + сущ. лабдайр «удар») б) перц1ц1у «соха» в) к1ванкьа «вилы» г) газа «грабли» д)курт1а «топор», курт1иди хъабдай «рубить топором» ( сущ. курт1иди «топором» + гл. хъабдай «рвать») 1.5. названия зерновых культур: - хьуни «зерно, семя, семена», хьунилъи « семенной», хьуни билай « обсеменить» ( сущ. хьуни «зерно» + гл. билай «бросить»), хьуни чибди « высемениться» ( сущ. хьуни «зерно» + гл. чибди «прыскать»). Также это словосочетание имеет и переносное значение: хьуни чибди «заниматься многоженством»; - къеру «пшеница», къеру бак1арайхо гьек1ва «жнец» ( сущ. къеру «пшеница» + прич. бак1арайхо «собирающий» + сущ. гьек1ва «человек»), къерулъи гъани «пшеничный хлеб» ( прил. къерулъи «пшеничный» + сущ. гъани «хлеб»), къерулъи хъвахъу «пшеничная мука» (прил. къерулъи «пшеничный» + сущ. хъвахъу «мука»); - пурч1ина «ячмень», пурч1иналъи «ячменный» ( заимст. из ав. яз., ср.: ав. пурч1ина); - бич1ин «рожь»; - ниха «овес»; - поло «рис», пололъи «из риса»; - къищи –къващи «конопля» ; - гьали «фасоль, бобы», гьалилъи «фасолевый, бабовый», гьалилъи чурпа « фасолевый суп» ( прил. гьалилъи « фасолевый + сущ. чурпа «суп»( заимств. из ав.яз., ср.: чурпа)). 2. Названия культурных растений Флора во всех языках отражает разные стороны окружающей их носителей действительности. По утверждению В.И.Абаева « элементы языка отражают элементы объективной деятельности…, мир языка есть не что иное, как своеобразная переработка в общественном сознании мира реалий» [ Абаев 1968:35] С давних времен ботлихцы широко используют культурные растения, среди которых можно выделить овощные, плодово-ягодные культуры и различного рода травы. Среди плодово-ягодных и овощных культур у ботлихцев широкое распространение получили абрикосы, яблоки, груши, сливы, персики, шиповник, лук, чеснок и ряд других культур. Разнообразно представлена терминология, связанные с названиями плодово-ягодных культур. Скудна терминология названий цветков. 2.1. Названия деревьев. Для обозначения понятия «сад» в ботлихском языке используется единый термин ахи. Обобщающее понятие « фрукт» обозначается словом бехъи, которое используется только во множественном числе. Среди разнообразных названий фруктов особое место занимают яблоки, груши, абрикосы. Среди этих разнообразий представлены слова, разные по семантике, структуре и происхождению. Преобладающее большинство названий сортов яблок, груш, абрикосов представляют собой различные двучленные и редко трехчленные термины-словосочетания, в которых определяемым словом выступает родовое название фрукта, а определением – слова, выражающие вкус, цвет, величину, форму, место, откуда был завезен сорт, имя человека, который вывел данный сорт. Понятие «яблоня» передается сочетанием названия плода в родительном падеже со словом руша «дерево»: инчу «яблоко» > род.п. инчулъи + руша «дерево», букв. «яблока дерево» В с. Ботлих выращивают множество сортов яблок, выведенные в разных странах. Нами зафиксировано и несколько сортов названий зарубежных и российских сортов. Фонетический облик многих названий изменился, но некоторые названия сохранились в своем первоначальном звучании. Первоисточником для перехода названий зарубежных сортов в ботлихский язык явился, несомненно, русский язык: шапран инчу «шафран», сибиринка инчу «симеренка», дилишес «дилишес», ц1ер инчу «мегенец» (ц1ер заимствовано из ав.языка + инчу «яблоко». Структуру мякоти данного сорта представляет собой структуру льда после таяния, оттуда и название). Имеются популярные местные сорта, выведенные ботлихцами: - къапк1у инчу. Сорт назван по прозвищу мужчины Къапк1у, который его вырастил. Сорт приплюснутых яблок желтого цвета; - генезиб инчу.Сорт назван по имени человека, который их вывел. Сладкие яблоки желто-красного цвета; - кампит инчу, букв. конфета-яблоко. Название дано по вкусу. Яблоки желтого цвета, ароматные и очень приятные на вкус. Образовано сложением имени существительного с родовым названием фруктов в форме единственного числа. Также существует сорт яблок, образованный сочетанием имени прилагательного и названия яблока: ц1ц1унк1к1и инчу. Название по форме, чему ботлихцы дают такое объяснение: прил.ц1ц1унк1к1и «острый» + сущ. инчу «яблоко». Яблоки продолговатые и заостренные к верхушке. Распространены сорта, привезенные из соседних районов: - г1орусалуб инчу. Название сорта дано по месту, откуда завезена культура. По сведениям старожилов села, этот сорт был привезен в сел.Ботлих из сел.Орота Шамильского района. Яблоки желтого цвета с красноватым оттенком; - хважар инчу. Сорт первой помологии, входящий в международный каталог.Старожилы села предполагают, что молодой саженец этого сорта был привезен из сел. Хаджалмахи Левашинского района, оттуда следует и название. Зимний сорт, на вкус кислые, по цвету красные, компот из этих яблок помогает при простуде. Общим названием груши в ботлихском языке является гьигьу. Названия сортов груш различны. Многие из названий подчеркивают форму и место, откуда был завезен сорт. Различают следующие сорта груш: - алагир. Это зимний сорт груши французского происхождения, который имеет название «Кюре». Был вывезен из г. Алагир Северной Осетии в середине 50-х годов колхозом « Ботлихский». Впоследствии сорт и получил это название; - генусалуб гьигьу. Сорт груши первой помологии. Выведен из с.Гимри Унцукульского района. Сорт распространен в с. Ботлих еще до Совесткой власти. Селение Гимри на ботлихском языке имеет название Генуб. Название сорта исходит от названия селения. Сорт сочных груш с грубой крепкой кожицей; - ахихъанащуб гьигьу. Сорт груш первой помологии, выведенный непрофессиональным селекционером по имени Раджабдибир по прозвищу ахихъан, ав.яз.- садовод. Образовано это название сложением имени существительного с родовым названием фрукта в форме единственного числа; - г1азаб гьигьу. Сорт груши второй помологии. Сорт назван по имени человека Г1аза, который их вывел в конце ХIХ века. Сочные, с длинной плодоножкой и гранями крупных размеров груши; - чупаниб гьигьу. Сорт груши второй помологии, выведенный, по утверждению старожилов села, ботлихцем Чупаном. Исходным материалом послужила дикая груша. У этого сорта при созревании мякоть темнеет; - эх1елащуб гьигьу. Имеется предположение, что сорт выведен ботлихцем по прозвищу Эх1елав. По своим вкусовым качествам напоминает дикую грушу. Ботлихцы использовали этот сорт груш для лечения желудочно-кишечного тракта; - хайдакъ гьигьу. Сорт, видимо, завезен из Кайтагского района. Ботлихцы Кайтагский район называют Хайдакъ район. Сорт мелких груш; - аржиншай гьигьу. Ботлихский редкий местный сорт, отличающийся особенными вкусовыми качествами, и не имеющий аналогов. Образовано следующим сложением: сущ. аржин «рай»(в данном случае изменен фонетический облик существительного арджан «рай») + сущ. шай «запах» + сущ. гьигьу «груша», букв. запаха рая груша; - щогъалъи гьигьу. Это французский сорт груши « Мускат», иначе ее называют грушей-королевой. Это очень маленькие груши. Кожица у них желтоватая, с маленькими коричневыми крапинками. Мякоть у них белая, кремовая, нежная, с ярко выраженным мускатным вкусом. Образовано сочетанием имени прилагательного с существительным: прил. щогъалъи «черепичный( но в данном случае это прилагательное обозначает коричневый цвет) + сущ.гьигьу « груша». Названия некоторых местных сортов груш связаны с собственными именами: дибириб <Дибир ( мужское имя), гъайирбегиб< Гъайирбег ( мужское имя),гелегаб < Гелега( мужское имя), атабегиб < Атабеги ( мужское имя), муц1ц1у< Муц1ц1у(прозвище). По всей вероятности, сорт назван по имени человека, который их вывел. В ботлихском языке понятие « абрикос» передается термином к1к1урк1к1ун. Понятие «абрикосовое дерево» передается сочетанием названия плода в родительном падеже со словом руша «дерево»: к1к1урк1к1ун «абрикос» > род.п. к1к1урк1к1уналъи + руша «дерево», букв. «абрикоса дерево». Различают следующие сорта абрикосов: - к1иришиб к1к1урк1к1ун. Сорт, выведенный жителем с. Ботлих по прозвищу К1ириши,отсюда и название данного сорта. Мелкий сорт, предназначенный для сушения; - к1илю ирха к1к1урк1к1ун. Дикий сорт абрикосов, также предназначенный для сушения. Образовано сочетанием имени существительного с прилагательным и названием абрикоса: сущ. к1илю «щека» + прил. ирха « красный» + сущ. к1к1урк1к1ун «абрикос», букв. щека красный абрикос. На солнечной стороне имеет красноватый оттенок, отсюда и название данного сорта; - гъаза к1к1урк1к1ун. Среднеазиатский сорт абрикоса «Ахрори». По сведениям старожилов, он был привезен в с. Ботлих человеком по имени Гъаза. Размер плодов средний, окрас светло-желтый, имеет большой карминовый румянец; - х1анап к1к1урк1к1ун. Узбекский сорт, привезенный в село человеком по имени Х1анап. Плоды вышесредние, неправильной приплюснутой округлой формы, желтовато-кремовые с красным румянцем на большей части плода. Многие из названий деревьев в ботлихском языке образуются описательно. В них первым компонентом выступает название вида дерева в полной форме родительного падежа, а вторым компонентом - слово руша как словообразовательный элемент с семантикой «дерево»: коконалъи руша « сливовое дерево» ( прил. коконалъи «сливовый» + сущ. руша «дерево»; заимств. из ав. яз., ср.: кокон), х1ава инчулъи руша « айвовое дерево» ( прил. х1ава инчулъи «айвовый» + сущ. руша «дерево»), ничалъи руша «персиковое дерево» ( прил. ничалъи «персиковый» + сущ. руша «дерево»), к1к1урк1к1уналъи руша « абрикосовое дерево» ( прил. к1к1урк1к1уналъи «абрикосовый» + сущ. руша «дерево»), чираналъи руша «дуб» ( чиран «дуб»), гьадилъи руша «липовое дерево» ( прил. гьадилъи «липовый» + сущ. руша «дерево»), маххилъи руша « береза» ( прил. маххилъи «березовый» + сущ. руша «дерево»), бигьарилъи руша «сосна» ( прил. бигьарилъи «сосновый» + сущ. руша «дерево»), гьилалъи руша «тополь» ( прил. гьилалъи «тополевый » + сущ. руша «дерево»), гьуркьалъи руша «орех» ( прил. гьуркьалъи «ореховый» + сущ. руша «дерево»), жагалъи руша «вишня» ( прил. жагалъи «вишневый» + сущ. руша «дерево»; заимствов. из ав. яз., ср.: жага), карулъи руша «тутовник» ( сущ. в род.п.. карулъи «тутовника» + сущ. руша «дерево»; заимствов. из ав.яз., ср.: кару). 2.2. Название кустарников и ягод Понятие кустарник в ботлихском языке передается термином гьак1ва. Сани «барбарис», гьаркъи «малина», пичас инчу «боярышник», паркъи «земляника», к1ищу «шиповник», ч1ч1ат1у «ежевика», гъарц1и «облепиха», к1кик1и «виноград», к1ик1илъи гъадик1вал «виноградная лоза» ( прил. к1ик1илъи «виноградный» + сущ. гъадик1вал «лоза»). 2.3.Названия огородных культур Из огородных культур наиболее распространенными были лук, чеснок, перец, свекла, выращиваемые с давних времен почти на всей территории Северного Кавказа. А появление картофеля является событием поздним. Данная культура была заимствована горцами от русских переселенцев, о чем свидетельствует, в частности, ее русское название картушка. Понятие «огород» передается термином агород (заимствов. из русс.яз., ср.: русс.: огород), к1анчи «лук», ачу к1анчи « зеленый лук» ( прил. ачу «зеленый» + сущ. к1анчи «лук»), ражи «чеснок» ( заимствов. из ав.яз., ср.: ав.: ражи),пурч «перец» ( заимствов. из ав.яз., ср.: ав.:пурч), таргин «свекла, бурак», памидор «помидор» (заимствов. из русс.яз., ср.: русс.помидор), т1абт1алу «огурец», ламат1ур «морковь» ( заимствов. из ав.яз., ср.: ав.:ламат1ур), букьа ламат1ур «редька» ( прил. букьа «горький» + сущ. ламат1ур «морковь»), баглажан «баклажан» (заимствов. из русс.яз., ср.: русс.баклажан), ридиска « редиска» (заимствов. из русс.яз., ср.: русс.редиска»). 2.4.Названия бахчевых культур Названия всех бахчевых культур в ботлихском языке являются заимствованными из аварского языка: хъабахъи « тыква» ( ср.: ав. хъабахъ), паст1ан «дыня» ( ср.: ав. паст1ан), хъарпуз «арбуз» ( ср.: ав.: хъарпуз). 2.5. Названия травянистых растений Растительный мир земли обнаруживает крайнее разнообразие. Помимо культурных растений в жизни дагестанских народов большую роль играли различные травянистые растения. В ботлихском языке понятие «трава» передается самостоятельным словом гьунч1а. Кроме своего основного значения «трава», слово гьунч1а выражает также и другое понятие – «сено». В значении «съедобная трава» употребляется термин « маква-рекулъа билайхаб гьунч1а ( сущ. маква – рекулъа «в еду» + прич. билайхаб «бросаемый» + сущ. гьунч1а «трава», букв. в еду бросаемая трава). Вот некоторые из них: - бегьара «крапива», бегьаралъи «крапивный», бегьара бук1аб къаркъа «чуду из крапивы» ( сущ. бегьара «крапива» + прич. бук1аб «вложенный» + сущ. къаркъа «лепешка»), бегьаради къамкъади « кусаться, жечь ( о крапиве)» ( сущ. бегьаради «крапивой» + гл. къамкъади «кусаться»); - беч1ер гьунч1а « чабрец»; - мучари « тмин, укроп» ( заимств. из ав. яз. ср.: мучари); - инчит1а «мята», инчит1алъи т1аг1ам «мятный вкус» ( прил. инчит1алъи «мятный» + сущ. т1аг1ам «вкус»; заимствов. из ав.яз., ср.: т1аг1ам). Литература Азаев X. Г. Ботлихский язык / Языки Дагестана. - Махачкала-Москва, 2000. Азаев Х. Г. Лексика и словобразование ботлихского языка: АКД. Тб., 1975. Азаев Х.Г. Русские заимствования в ботлихском языке / Семантика языковых единиц разных уровней. Вып. 7. – Махачкала, 2000. Алексеев М.Е. Ботлихский язык / Языки народов России. Красная книга. - М., 2002. Гасанова A.M. Названия деревьев, кустарников и трав в ботлихском языке / Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Названия деревьев, трав, кустарников. - Махачкала, 1989. Гасанова A.M. Соматическая терминология ботлихского языка // Проблемы отраслевой лексики дагестанских языков: Соматические термины. - Махачкала, 1986. Гудава Т. Е. Основные морфологические категории ботлихского языка: ТКД. Тб., 1948. – 12 с. (груз.). Магомедов М. А., Атаев Б. М. Языковая ситуация в Ботлихском районе Дагестана: к методике исследования // Полевая лингвистика. – М., 2007. С. 80-82. Халидова Р.Ш. Аваро-андийские языковые контакты. Махачкала, 2006. Языки Дагестана, Махачкала – М., 2000. Халидова Р.Ш. Морфологическая характеристика диалектов каратинского языка. (ДГПУ, Махачкала) Бесписьменный каратинский язык относится к андийской подгруппе аваро-андо-цезской группы дагестанских языков. Он делится на два диалекта: собственно каратинский и тукитинский. Собственно каратинский диалект сильно дифференцирован, в него входят говоры: анчихский, арчойский, каратинский, маштадинский, нижнеэнхелинский, рацитлинский, рачабалдинский, чабакоринский. Наиболее сильно выделяется анчихский говор. Каратинцы живут в десяти селах Ахвахского района: Карата, Арчо, Анчих, Рачабалда, Маштада, Чабакоро, Рацитль, Нижнее Энхело, Тукита. В Хасавюртовском районе находится населенный пункт Тукита, в котором живут тукитинцы-переселенцы. Первые отрывочные сведения по каратинскому языку приводятся в известной работе Р. Эркерта (1895). A.M. Дирр дает лексический и фразовый материал по каратинскому языку (по данным речи селения Карата). Тукитинскому диалекту посвящена статья А.А. Бокарева «Наречие аула Тукита» (1938 г.). В 1971 г. опубликована монография З.М. Магомедбековой «Каратинский язык», в которой дается системный анализ фонетики и морфологии языка. В вышедшем 2001 г. в «Каратинско-русском словаре» П.Т. Магомедовой, Р.Ш. Халидовой впервые собран и систематизирован лексику языка. В книге О.Д. Чанаханова «Тукита» (2005) дается историко-географический очерк о тукитинцах, а также словники тукитинского диалекта (Тукитинско-русский словарь и Тукитинско-русский фразеологический словарь). Вопросы фонетики, грамматики и лексики каратинского языка нашли свое отражение в ряде работ исследователей языка: Кураева М.Н. (1995), Пахрудинова P.O. (2004), Халидова Р.Ш. (2006). В кавказском языкознании существует традиционное деление дагестанских языков на языки, наречия, диалекты, говоры. Но вместе с тем в последнее время некоторые исследователи, подвергая сомнению традиционное деление, выдвигают новые положения о классификации дагестанских языков (ср. кубачинский, хайдакский, хваршинский и инхокваринский, хиналугский). Так, А.А. Магометов по лингвистическим особенностям кубачинский диалект (сильные отличия от других даргинских диалектов: степень отличия столь значительна, что кубачинскую речь представители других диалектов не понимают) рассматривает как отдельный язык. Или же С.М. Темирбулатова и М.-С.М. Мусаев хайдакский диалект считают самостоятельным языком и для этого вводят специальный термин язык-диалект. Если же остановиться конкретно на языках андийской подгруппы, то здесь мы обнаруживаем следующую картину. Андийские языки близкородственны между собой, но вместе с тем внутри выделяются 3 подгруппы: андийский-ботлихский-годоберинский, тиндинский-чамалинский-багвалинский и каратинский-ахвахский. Родство внутри первыми двумя подгруппами значительное. А на уровне каратинского и ахвахского языков наблюдаются существенные различия. Ахвахский язык делится на северный и южный диалекты, а в каратинском языке выделяются собственно каратинский и тукитинский диалекты. В вышеназванных диалектах каратинского языка, с одной стороны, сохранились наиболее архаичные черты (в большей части в тукитинском), а другой стороны, - развиваясь самостоятельно, они приобрели инновационные черты. Тукитинский настолько обособился, что носители двух диалектов не могут свободно общаться друг с другом. Носители тукитинского диалекта (например, автор книги «Тукита» О. Чанаканов) утверждают, что имеющиеся в языке (имеется ввиду в тукитинском диалекте) отличия на уровне фонетики, морфологии и лексики, дают право говорит о том, что это не диалект, а самостоятельный язык. Проведенный нами сравнительный анализ диалектов позволяет выделить наиболее существенные отличительные черты между ними в области фонетики, морфологии и лексики. Отличия в области морфологии
ц1ик1аби (ц1ик1и), вахьеби (вашай), гьанибади (гьаналди)
6. Местоимения тукитинского диалекта имеют некоторые отличительные особенности. В тукитинском диалекте наблюдаются некоторые изменения в основе и аффиксах личных местоимений: а) в местоимениях меняется гласный основы (ср. ден - дини «я», мен - мини «ты»). Вопросительные местоимения со значениями «кто» и «что» сильно отличаются от собственно каратинских. В именительном падеже вместо гьеме и гъеде выступает основа чу-, которая маркируется классными показателями: чу-в «кто» I кл., чу-й «кто» II кл., чу-б-и «что» III кл.. 7. Тукитинские глаголы имеют три основных времени: прошедшее, настоящее (общее) и будущее. Прошедшее время в основном образуется с помощью суффикса -и, который соответствует собственно кара- тинскому -е, а также посредством аффикса -а и -у. Выделяют две формы настоящего времени: настоящее общее органического образования с суффиксом -да, -ида и настоящее конкретное (описательное), образующееся от органических форм настоящего времени с прибавлением вспомогательного глагола эгу «есть». Будущее время регулярно образуется с помощью суффикса -асс, и его образование в целом не отличается от других диалектов и говоров каратинского языка. Выделяются следующие описательные временные формы: настоящее конкретное, прошедшее несовершенное, прошедшее несовершенное заглазное, будущее надлежащее, прошедшее надлежащее, прошедшее заглазное надлежащее, прошедшее совершенное, давнопрошедшее совершенное, прошедшее заглазное. Они образуются посредством сочетания смыслового глагола и вспомогательных глаголов бук1еду «быть, существовать», эгу «есть». Основной глагол выступает в форме настоящего общего, инфинитива, деепричастия прошедшего времен Повелительное наклонение образуется посредством двух аффиксов (при переходных глаголах) и -би (при непереходных глаголах). В собственно каратинском диалекте соответственно -а, -и. Суффиксом образования запретительного наклонения в тукитинском диалекте выступает -а-сси-би (собственно каратинский показатель прохибитива -и-биссе с его вариантами -у-биссе, -у-миссе, -и-миссе). В собственно каратинском условное наклонение образуется посредством суффикса -бар от основы глагола прошедшего времени, а в тукитинском же аффиксом условного наклонения выступает -н. Вопросительное наклонение образуется присоединением вопросительной частицы-аффикса -чи к утвердительной и отрицательной форме глагола. В образовании каузатива в собственно каратинском и тукитинском диалекте наблюдаются некоторые расхождения: в собственно каратинском в качестве аффикса каузатива выступает -а, в тукитинском - -ал, который присоединяется к глагольной основе, а остальные форманты разных времен и наклонений следуют за ним. Тукитинскому диалекту характерна и аналитическая форма каузатива. Она образуется от основного смыслового глагола, которая стоит в форме настоящего общего времени и прибавлением глагола этеду «пускать», спрягаемая по временам и наклонениям. Инфинитивные формы каузатива (основа глагола + -ал + -еду), ср.: хъол-еду, хъвал-ал-еду(писать). Диалектах и говорах каратинского языка суффиксы образования инфинитива неоднородны. В собственно каратинском он образуется посредством -алъа и зависимости от основы исходного звука в образовании инфинитива выделяются две группы (глаголы, основа которых оканчивается на согласный и глаголы с назализованной основой). В тукитинском же диалекте инфинитив имеет аффикс -еду и деление глаголов в зависимости от основ не происходит, ср.: кар. бекъ-алъа - тук.бекъ-еду «делить, распределить», белъ-алъа - белъ-еду «водить, приводить», къер-алъа - къел-еду «стричь, разрубить», лъеб-алъа - лъеб-еду «пугать, бояться». В каратинском языке наличествует вспомогательный глагол (гла- гол-связка). Он отличается в диалектах и говорах, особенно сильно – в тукитинском диалекте. Ср.: кар., арч., рач. - ида, ид'а «есть»; рац., нижн-энх. – гьида; маш. - гьийа, ийа; чаб. - гьижа, гъийа; анч. – гира; тук. - эг 'у. В тукитинском, также как в собственно каратинском, имеется две формы деепричастия: деепричастия прошедшего времени и деепричастие настоящего времени. Деепричастие прошедшего времени образуется от формы глагола прошедшего времени посредством суффикса -ах (собственно каратинский - -б-оха), а деепричастие настоящего времени - суффикса -г' (сравните собственно каратинский - -да). В тукитинском диалекте отрицательные формы образуются практически от всех времен, наклонений и инфинитных форм. Основным суффиксом отрицания в тукитинском выступает -е-ч1и // -ч1и. Литература Бокарев А.А. Материалы по диалектологии андо-цезских языков, наречие аула Тукита // Сб. Памяти акад. Н.Я. Марра. - М.; JI., 1938. Дирр A.M. Материалы для изучения языков и наречий андо- дидойской группы // СМОМПК. - Тифлис, 1909. Вып. 40. Кураева М.Н. Соматические фразеологизмы в каратинском языке: Автореф. дис....канд. филол. наук. - Махачкала, 1993. Магомедбекова З.М. Каратинский язык. Грамматический анализ, тексты, словарь. - Тбилиси, 1971. Магомедова П.Т., Халидова Р.Ш. Каратинско-русский словарь. - Махачкала-Санкт-Петербург, 2001. Пахрудинова P.O. Словообразование в каратинском языке: Автореф. дисс... канд. филол. наук. - Махачкала, 2004. Халидова Р.Ш. Аварско-андийские языковые контакты. - Махачкала, 2006. Чанаханов ОД. Тукита (История, быт, культура и язык). - Махачкала, 2005. Эркерт P. Die Sprachen des kaukasischen Stammes. - Wien, 1895. Халимбекова М.К. Лексические средства выражения формул обращения в лезгинском речевом этикете. (ДГУ, Махачкала) Лексические средства выражения формул обращения в лезгинском речевом этикете образуют особую семантико-стилистическую систему, отражающую национально-культурную специфику общения. Этикетные речевые формулы обращения в лезгинском языке отличаются многообразием. Одни из формул содержат простую информацию об авторе и адресанте, другие экспрессивно отражают социальные отношения между адресантом и адресатом. Так речевые формулы йикь! (букв.: «умри»), лал хьухь! (вульг.) «заткнись!», характерны только для разговорной речи, как правило, встречаются в речи молодежи. Данные формулы употребляются как восклицание при споре, и переводятся на русский язык как: йикь! «Ну да!», «Мало тебе!» и лал хьухь! «заткнись!», «замолчи!», например: Лал хьухь! За и сир садазни чирдач. «Замолчи! Я никому не доверю этой тайны». Этикетные высказывания закреплены за определенными коммуникативными ситуациями. Так, только при адресанте женщине возможно применение следующих речевых формул: иеси кьей иессуз! «несчастная!», (букв. «оставшаяся без мужа»), кIвал чIур хьайиди! «несчастная», (букв. «у которой дом обрушился»), кIвал къени хьайиди! «счастливая», «дорогая», (букв. «у которой дом процветает»), например: Угь, ви иеси кьий иесисуз. Вуна зи фередиз кIуф вучиз язава? «Эй ты, несчастная! Ты зачем бьешь ногой мою курицу?». Мад им мугьман кьабулдай вахт туш кьван, кIвал чIур хьайиди, захъ вун кьурурдай кIвал авач, – лагьана везирди хъел кваз. «Но сейчас не время принимать гостей, о, несчастная, я не собираюсь сейчас тебя развлекать, – сказал визирь со злостью». Ништа, я кIвал къени хьайиди, адан къекъуьнар, Мислиман къекъуьнар хьиз, аквадай кьван. «Не знаю, дорогая, его походка очень была похожа на походку Мислима». Речевая формула киф атIайди! «несчастная!», «зараза», (букв. «с отрезанной косой») возможна при условии, что и автор и адресант являются женщинами, например: Дах, дах, – лугьуз, руша адан кьил юзурзавай. Рушай гьарай акъатна. – Вуч хьана, я киф атIайди? – дидени, муькуь рушни акъат хьувуна. «Папа, папа, – девочка трясла его за голову. Девочка вскрикнула. – Что случилось, зараза?, – сказала прибежавшая мать и другая сестра». Для лезгинского речевого этикета, в отличие от других дагестанских языков, характерен большой языковой выбор формул речевого этикета. Например: абатхийир – ответ на приветствие людей – ровесников или примерно одного возраста (букв.: «обратное здравие»), а также – ответ на утреннее приветствие – (пакам [сабагь] хийир!), вечернее приветствие (нянин [ахшам] хийир!) и на приветствие в любое время суток (и вахт хийир!) (букв.: «этого времени привет»): Геже хийир хъуй! «Спокойной ночи!». Мегьамед, ваз сабагь хийир! — Абатхийир, Гьажи. Ша, ацукьа кван. «Магомед, здравствуй!» – «Здравствуй, Гаджи. Заходи, садись»; Квез и вахт хийир хьуй! – лагьана салам гана кьве стхадини. – Абат хийир, чан рух-ваяр! – агьсакъалар мугьманрин гъилер къаз, виликди фена. «Здравствуйте!», – сказали братья». – «Здравствуйте, сынки!», – аксакалы прошли вперед, чтобы пожать им руки». геже хийир(ар) < хьуй>! «Спокойной ночи!», (букв. «последние приветы»): "Геже хий-ир" лагьана, кьуна гъилер, Къурбан къарагъна кIвалелди хъфена. «Курбан поднялся, пожал всем руки, сказал «Спокойной ночи!» и вышел». вун атуй (атурай), рагъ атуй (атурай)! «Сколько лет, сколько зим!» – форма приветствия гостя, которого давно не видели, не ждали и очень рады видеть (букв. «ты пришел – солнце пришло»): Яда, Усман! Я Аллагь рази хьайи инсан... Вун гьинай, и чкаяр гьинай? Вун атурай, рагъ атурай! «О, брат Усман! О, не гневящий Аллаха человек! Сколько лет, сколько зим!». Этикетные речевые формулы обращения используются также в качестве средства установления контакта, что способствует формированию у адресата положительной установки на общение, например: я гуж тахьайди (разг. при общении женщин между собой) «дай бог тебе здоровья» (букв.: «не перегрузившаяся тяжелым трудом, не больная»): Я гуж тахьайди, чаз и ник кутягъиз кIанзава. «Дай бог тебе здоровья, мы хотим закончить до конца эту борозду». кIвал къени хьайиди! «счастливая», «дорогая», (букв.: «у которой дом процветает»): Ништа, я кIвал къени хьайиди, адан къекъуьнар, Мислиман къекъуьнар хьиз, аквадай кьван. «Не знаю, дорогая, его походка очень была похожа на походку Мислима». Этикетные речевые формулы обращения, используемые для установления контакта, представлены довольно ограниченным кругом единиц, большинство из которых являются стереотипными пожеланиями, например: - нисин хийир(ар)! «Добрый день!», (букв. «дневная польза»):... буба ва адан метIел аял акурла, Асваран пIузаррик хъвер акатна: – Нисин хийирар, буба! – Нисин хийирар, – жаваб гана Мабуда. «Увидев дедушку с малышом на колене, Асвар улыбнулся. – Добрый день, дедушка! – Добрый день!, – ответил Мабуд». - нянин хийирар! «Добрый вечер!», (букв. «вечерняя польза»): Ваз нянин хийир! – агьана, адан гъил ваъ, гардан кьуна. «Сказав «добрый вечер!», он не пожал ему руку, а обнял его». Этикетные речевые стандарты в лезгинском языке подтверждают их универсальность, национально- культурную специфику общения, позволяют выявить особенности лезгинского национального менталитета. Харчиева М.Р. Об одной структурной особенности КФЕ андийского языка. (ДГУ, Махачкала) В основе компаративных фразеологических единиц, как известно, лежит логическая операция сравнения, т.е., установление сходства и различия объектов путем их сопоставления. В основе компаративной фразеологической единицы лежит фразеологическое переосмысление. Переосмысление наряду со сравнением является одним из способов познания действительности и связано с воспроизведением реальных или воображаемых особенностей отраженных в сознании объектов на основе установления связей между ними. Для понимания фразеологического переосмысления большую роль играет понятие фразеологической номинации, под которым понимается «процесс и результат наименования, при котором языковые элементы соотносятся с обозначаемыми ими объектами» [Гак 1977: 23]. Поскольку сопоставление двух объектов проводится на основе общего признака, то компаративная конструкция должна состоять из трех компонентов: субъекта сравнения, общего признака и объекта сравнения. Однако языковая традиция фиксирует их как единицы языка в двухкомпонентной форме: общий признак + объект сравнения. Представляется необходимым выявить особенности структуры компаративных фразеологических единиц, определить их компонентный состав и исследовать их грамматическое и семантическое строение, поскольку вопросы структуры, объема и компонентного состава фразеологических единиц имеют принципиальный характер. Тем более что среди исследователей фразеологии нет единого мнения по вопросу о компонентном составе данных КФЕ. Вопрос о компонентном составе КФЕ решался также в работах Н. Н. Амосовой, И. И. Чернышевой, В. П. Жукова, Л. И. Ройзензона, В. М. Огольцева, В. Ф. Мейерова и ряда других ученных. Так, например, И. И. Чернышева, определяя КФЕ, как «устойчивые и воспроизводимые сочетания слов, фразеологическая специфика которых основывается на традиционном сравнении», связывает выявление устойчивости у сравнительного оборота с трансформацией его начальной функции – функцию сравнения – в функцию усиления. При этом И. И. Чернышева подчеркивает, что подобная трансформация возможна лишь при наличии у сравнительного оборота твердо фиксированной сочетаемости со строго определенным кругом прилагательных, отглагольных прилагательных и глаголов [Чернышева 1970: 48]. Нет единого мнения и по вопросу о компонентном составе анализируемых компаративных фразеологических единиц также среди дагестанских лингвистов. Так, А. Г. Гюльмагомедов считает данный структурный тип наиболее многочисленным среди морфологических разрядов фразеологических единиц лезгинского языка и рассматривает их как двухкомпонентные образования [Гюльмагомедов 1990: 116-122]. Иного мнения придерживается М. М. Магомедханов, он рассматривает компаративные фразеологические единицы аварского языка как однокомпонентные структуры и относит их к ФЕ наречного характера: «среди фразеологических единиц наречного характера своей многочисленностью и разнообразием лексического состава выделяются образные сравнения или компаративные фразеологизмы. Функция традиционного сравнения у них достигается с помощью сравнительного союза гIадин «как, как будто» [Магомедханов 1972: 116]. Последнее мнение представляется верной и для андийского языка. Например, фразеологизмы: боцІогвагу «как волк» в значении «прекрасно», цІумгвагу «как орел» в значении «гордо», бугъагвагу «как бык» в значении здоровый, хвойгвагу разг. «пьяный в доску», букв. «как собака», гъгъурцІимгвагу «упрямо», букв. «как мул», унсогвагу «как бык (тучный, упрямый)», алкуцигвагу «заносчиво», «гордо», букв. «как петух» и т.д. Данные компаративные фразеологические единицы андийского языка представляют собой однокомпонентные структуры, состоящие из сочетания имени и сравнительного союза гвагу «как». Сравнение достигается путем метафорического переноса. Метафора это вторичная номинация, результат развития, изменения и обогащения лексики любого языка. Появление в языке нового семантического инвентаря в результате этих изменений обусловлено познавательной и коммуникативной потребностью человека в ходе социальной и исторической практики. Под вторичной лексической номинацией В. Н. Телия [1977: 4784] понимает использование уже имеющихся в языке номинативных средств в новой для них функции наречения. Техника переосмысления заключается в том, что старая форма используется для вторичного или третичного наименования путем переноса названий и семантической информации с денотатов прототипов ФЕ или фразеологических вариантов соответственно на денотаты ФЕ или фразеосемантических вариантов [Кунин 1986: 132-133]. Важнейшими типами переосмысления являются метафора и метонимия. Метафора это механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т. п., для наименования объекта, входящего в другой класс объектов, аналогичный данному в каком-либо отношении. Т.е. метафора это перенос наименования с одного денотата на другой, ассоциируемый с ним, на основе реального и воображаемого сходства [ЛЭС 1990: 296]. Существование механизма метафоры позволяет с ее помощью создавать новые языковые значения, таким образом, метафора из фигуры речи переходит в языковой знак, что приводит к утрате словом или словосочетанием прежней и приобретению новой референции [Черданцева 1988: 79]. Для продуктивности метафоры как средства создания новых наименований важную роль играет наиболее характерный для метафоры параметр ее антропометричность. Она выражается в том, что сам выбор того или иного основания для метафоры связан со способностью человека соизмерять все новое для себя по своему образу и подобию или же по пространственно воспринимаемым объектам, с которыми имеет дело человек в практической деятельности [Телия 1986: 13б]. Антропометричность метафоры естественным образом вписывается в современную антропологическую парадигму научного знания. Она исходит из допущения, что человек познает мир через осознание своей деятельности в нем. В лингвистической литературе метафора традиционно рассматривалась как стилистическое средство или средство номинации. В настоящее время, в связи с развитием когнитивистики, метафору считают «способом создания языковой картины мира, возникающей в результате когнитивного манипулирования уже имеющимися в языке значениями с целью создания новых концептов» [Телия 1988: 127]. Образ, созданный на метафорической основе, устойчив, иначе говоря, для фразеологии характерна образная метафора. Кроме метафорического переосмысления, в основе фразеологической единицы может лежать переосмысление метонимическое. Механизм метонимических переосмыслений представляет собой перенос наименований явлений, предметов и их признаков по их смежности или шире по их связи в пространстве и времени, например: рокІволъи бесунгвагу «болезненно», букв. «как нож в сердце»; лълъурлълъолълъикку лъингвагу «легко, без напряжения», «умело», букв. «как волосок из масла»; къекъил ссуб кІотугвагу «привольно», «свободно», букв. «как неоседланный конь» и т.д. Метонимия обращает внимание на индивидуальную черту, позволяя адресату речи идентифицировать объект, выделить его из области наблюдаемого, отличить от других присутствующих с ним предметов (метафора обычно дает сущностную характеристику объекта). Литература Гак В. Г. Сравнительная типология русского и французского языков. – Л., 1977. Гюльмагомедов А. Г. Фразеология лезгинского языка. – Махачкала: Дагучпедгиз, 1990. Кунин А. В. Фразеология современного английского языка. – М., 1986. ЛЭС – Лингвистический энциклопедический словарь. – М., 1990. Магомедханов М. М. Очерки по фразеологии аварского языка. – Махачкала, 1972. Телия В. Н. Семантическая структура фразеологизмов-идиом и принципы их фразеографической обработки // Фразеологизм и его лексикографическая разработка. – Минск, 1977. – С.138-146. Телия В. Н. Природа и сущность знаковой функции идиом // Лексико-графическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для машинного фонда русского языка (Материалы к методической школе-семинару). – М., 1988. – С. 11-16. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. – М., 1986. Черданцева Т. З. Мотивационный макрокомпонент идиомы и параметр денотации // Фразеография в машинном переводе русского языка. – М., 1988. – С. 73-80. Чернышева И. И. Фразеология современного немецкого языка. – М., 1970. Shikhalieva S.[11] Ergative in complement constructions in Daghestan languages (ИЯЛИ ДНЦ РАН, Махачкала) 1.Complement constructions sentences are predications filling situation valency of other predicates. In such sentences one semantic actant of an apical verb has a predicate meaning. Complement constructions in Daghestan languages correlates with the ergative theory. They can describe ergative constructions aspects. 1.1. In Daghestan languages sentences with complement constructions are headed by predicates with the semantics of mental activity (see, hear, inform, tell and etc.). However, the headed predicates can include predicates with causative semantics, aspect and modal semantics (finish,begin,. can, must) in such sentences a dependant predicate can perform as the infinitive, participle, converb, masdar. 2. In the Tabassaran language predicates pub«say», rq'z «see», jebх'uz«hear», xabar tuwuz «tell, inform», heading complement sentences require not a nominal group as situations actants, but a referent situation. 1. duu uu urajib аpnu / He said that we were coming. he-3Erg we-Abs coming-Pr Abs said-Pf 2. duu uu urajibdikan kibtnu / he told that we were coming he-3Erg we-Abs coming-Pr Ком told-Pf 2.1. The subject at the transitive is in ergative case, and the direct object position is taken by a participle (1). The participle in the direct object position can be formed as the absolutive and commentative(2). 2.2. Masdar can be also in the position of the included predicate(3) in complement constructions. In the sentence (3) the subject at the transitive is in ergative. The subject choice is determined by a dictionary entry of a verbal lexeme. 3. dadaji xalai urxub k'udubknu / Mother finished weaving a carpet. Mother- Erg carpet-Abs weaving-Msd finished - Pfk 4. dadajiz xalai urxub dapna / Mother was taught weaving a carpet. Mother-Dat carpet-Abs weaving- Msd The dative function can also perform the ergative strategy. The sentence grammatically has ergative characteristics, as the word order in the sentence is as follows: an active subject, transitive, participle in absolutive. The participle is a controlling dependant predicate, included in a complement construction. 2.3. The infinitive in the Tabassaran language can perform as an included predicate if the principle(including ) predicate aspect, modal, desire the semantics 5. Uzu хal quunza divuz / I began trying to build a house. I- 1Erg дом- Abs began-1Fp to build-Inf Finite verbs can also perform as included actants. 6. Uzu k'un apunza qtakuwal I-1Erg to want MdInf do-1Pre returning-Par In the given constructions (5, 6) notable is the fact of correlation of the subject in the first person in the ergative with the transitive, the object is in the form of the participle in the absolutive. In other cases the correlation is missing. The subject choice and its ergative marking is determined by a finite verb apunza of the included predicate, which in this case determine the subject in cases form,. in this case the personal subject, which correlates with the finite form of the verb. 2.4. Ergative aspects are observed in complement constructions with included predicate, expressed by a participle (7), Converb (8). 7. Uzu lixuri aх'unza, ulda ’edregri uri / I worked so that my friend was not tired I -1Erg worked-Ger was-1Pre друг- Abs tired- Ger =conjunction 8. Адашди гъваиз сусуг йивурайи, хулаз лит1нар дяргъруганси /father rolled the roof away with a roller so that it didn’t rain in the room Father- Erg the roof- Dat roller- Abs rolled away- Par room- Dat didn’t rain-Konw. In construction (7) we can observe the correlation of the subject with the predicate in number, in construction (8) co reference is missing. 3. The goal of the research was to find out regularities of included actants joining to including actants, which reflect ergative aspects. Traditionally we used Subject for the including predicate and Object for the included predicate. These terms are of syntax character and their use is prompted by syntactic description convience. 1 См.: Гамзатов Г. Г. Лингвистическая планета Дагестан. Этноязыковой аспект освоения. М,. 2005. С. 35. [2] Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961; [3] Сравнительно-историческая лексика дагестанских языков. М., 1971. 4 Существует в ахвахском языке глагол бухъ1урулъ1а ‘пропадать’, но совпадение с глагольным элементом сложного предиката никва бухъ1урулъ1а, наверно, случайна. 5 Интересно отметить, что в годоберинском языке, ‘слушать’ выражается сложным предикатом гьант1ук1я рикки, букавльно ‘держать уши’ с падежной рамкой <ERG, LOC, nom> (в годоберинском языке, аллатив не обособляется от локатива) [Саидова 2006: 116]. 6 Работа в значительной степени основана на исследовании, представленном в [Lander 2010]. 7 В некоторых андийских языках имеется конструкция, в которой при множественном объекте обладания к группе посессора добавляется еще показатель множественного числа. Эта конструкция ниже не рассматривается. 8 Ср. [Кибрик, Кодзасов 1990: 264; Boguslavskaja 1995: 236—237]; А. Дирр в своей работе 1909 года также отмечает, что ахвахские посессивные местоимения не согласуются с вершинным именем. 9 В адыгейском языке имеется и другой — причем более естественный — способ введения посессора при относительной конструкции. Семантическая вершина конструкции при этом находится внутри относительного предложения, а посессор в норме примыкает к ней. Таким образом все предлагаемые ниже примеры сообщают скорее о потенциальных построениях, нежели о наиболее оптимальных и регулярно используемых конструкциях. 10 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, проект № 11-06-00481а. Даргинский материал собран при финансовой поддержке РГНФ, проект № 10-04-00228а. В работе использован корпус устных удинских текстов, собранных автором совместно с Д.С. Ганенковым и Т.А. Майсаком в 2002—2006 годах, опубликованные удинские тексты, а также тексты Майиса Кечаари, любезно предоставленные автором. Элицитированные примеры помечены обозначением {E}. [11] Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (Проект № 11-04-00248а) < |
