«1. Предмет и метод ...»

Обращение к социологизму было реакцией на натурализм А. Шлейхера, индивидуалистический психологизм младограмматиков и эстетизм представителей идеалистической неофилологии К. Фосслера. Оформляется социологическое направление на рубеже 19—20 в. с опорой на представления Джона Локка, Дени Дидро, Жан Жака Руссо, М.В. Ломоносова, В. фон Гумбольдта, Х. Штейнталя, на идеи основоположников марксистской философии о социальной природе языка. Складывается социологическое направление в ряде стран: во Франции (французская социологическая школа), Швейцарии (Женевская школа), США (У.И. Уитни, Э. Сепир, этнолингвистика и антропологическая лингвистика), СССР (Л.В. Щерба, Л.П. Якубинский, Е.Д. Поливанов, В. М. Жирмунский, Н. Я. Марр, следовавшие за ним представители „нового учения о языке”). В ряде позиций к социологическому направлению близки учёные Норвегии (Альф Соммерфельт, 1892—1965), Великобритании (Джон Руперт Фёрс, 1890—1960; созданная им Лондонская школа), представители Пражской лингвистической школы, немецкого неогумбольдтианства.

Французскую школу в социологическом языкознании возглавил Антуан Мейе (1866—1936), специалист по общему и сравнительно-историческому индоевропейскому языкознанию; автор исследований почти по всем древним и новым индоевропейским языкам (в том числе по латинскому, армянскому, тохарскому, славянским и германским языкам), имеющий в списке опубликованных трудов 24 книги (некоторые из них переведены на русский язык) и 540 статей. А. Мейе принадлежит капитальная разработка проблемы принципов и методов сравнительного исследования в историческом языкознании. Он потребовал коренного совершенствования сравнительно-исторического метода, объявив сравнительно-историческое исследование не целью, а методом. Он скептически относился к возможности реконструировать праязык; предложив ограничиться установлением совокупности соответствий между засвидетельствованными языками как собственно индоевропейского языка. А. Мейе предпочитал наблюдения над современными условиями речевой деятельности, дающие доступ ко всей совокупности необходимых фактов. Отсюда и его стремление реализовать метод лингвистической географии.

А. Мейе обращается к философии О. Конта, Э. Дюркгейма, Б. Кроче. Для него ошибочно обращение к психологии при трактовке исторических изменений в языке. Он предпринимает попытки найти социологическое истолкование большинству языковых явлений, сводя причины языковых изменений только к изменениям в обществе, пользующимся этим языком, и понимая нацию как “волю к единству”. А. Мейе выдвигает тезис о социальной дробности языка и приписывает каждой социальной группе специфические интеллектуальные способности. Семантические изменения слов объясняются их переходом из более широкой социальной группы в более узкую или наоборот. Заимствования из языка в язык или из диалекта в диалект признаются одним из существенных факторов языкового развития. Подчёркивается роль смешения языков в их эволюции. Дифференциация языков объясняется расселением народов, а унификация (интеграция) — завоеваниями. А. Мейе стремится видеть социальную обусловленность также и в звуковых изменениях, осуществляющихся лишь в случае соответствия системе языка и общим тенденциям развития, предполагающим лучшее удовлетворение потребностей данного общества.

Морис Граммон (1866—1960) известен своей полемикой с младограмматиками и отказом признавать безоговорочное действие звуковых законов.

Жозеф Вандриес (1875—1960) занимался общим языкознанием, индоевропейскими в целом и особенно классическими и кельтскими языками. Он систематизировал взгляды Ф. де Соссюра и А. Мейе и изложение собственных позиций в книге "Язык: Лингвистическое введение в историю" (русский перевод: 1937). Он понимает науку о языке как лингвистическое введение в историю, определяя язык как сложный (физиологический, психологический, социальный и исторический) акт. Ему присуще отношение к языку как прежде всего социальному факту, происхождение которого обусловлено потребностями общения. Он постулирует зависимость форм языка на самой ранней ступени от законов, которые управляют формированием всех социальных институтов. Он согласен с соссюровским тезисом о произвольности языкового знака. Им допускается признание индивидуального характера происхождения фонетического новообразования при его генерализации лишь в случае соответствиям тенденциям, обусловленным потребностями всего языкового коллектива. Связи между уровнем культурного развития народа и грамматическими категориями данного языка, между расой и языком им отрицаются. Признаётся обусловленность грамматических категорий социальными условиями жизни человека. Аналогиям приписывается упрощающая роль в морфологии.

Ж. Вандриес призывает изучать язык прежде всего в настоящем его состоянии. Он указывает на определение судьбы слова социальными моментами, а не фонетическими факторами, и подчёркивает наличие развитии языка тенденции к унификации и тенденции к дифференциации. Он развивает эмоциональную теорию развития языка. Среди его заслуг разработка теории ономатопеи; объяснение эволюции языка усложнением социальных отношений; внимание к соотношению диалектов, письменной и литературной форм языка, сленга; интерес к лингвистической географии; обсуждение проблемы классификации языков; констатация победы в борьбе соперничающих языков того, который обладает более высоким престижем; указание на сохранение языком тождества самому себе при любом количестве заимствованных иностранных элементов; критика выдвинутой Отто Есперсеном теории прогресса языков, признающей лишь движение от синтетизма к аналитизму; введение терминов семантема для носителя лексического значения в слове и морфема для носителя грамматического значения в слове.

67 Бенвенист

Эмиль Бенвенист (1902—1976) был преемником А. Мейе по кафедре. Он преимущественно занимался проблемами индоевропейского компаративизма (грамматика согдийского языка, исследование индоевропейского именного словообразования, работы по хеттскому языку). В своих работах он обсуждал проблемы природы языкового знака, языковой структуры, структурных уровней языковой системы и отношений между единицами разных уровней. Э. Бенвенист напоминал о невозможности обойтись в лингвистическом анализе без значения, квалифицируя взаимосвязь формы и значения как основную проблему языкознания. Он подчёркивал необходимость соотносить методы анализа с исследуемым объектом.

Синтезировал идеи структурализма со сравнительно-историческими исследованиями, исследования структуры и эволюции языка он считал необходимым погрузить в более широкий контекст исследований духовной культуры и «культурных концептов». В этом отношении работы Бенвениста могут рассматриваться как прямые предшественники этнолингвистического и когнитивного направлений в современной лингвистике, а также современной грамматической типологии.

Внёс фундаментальный вклад в индоевропеистику, обобщив закономерности структуры индоевропейского корня и описав правила индоевропейского именного словообразования. Особенно много занимался иранскими, индоарийскими и анатолийскими языками. Составил новаторский «Словарь индоевропейских социальных терминов», в котором предпринял попытку реконструкции социальной системы индоевропейцев по данным языка.

Затронул широкий спектр вопросов теории языка, предложив оригинальную и новаторскую трактовку многих проблем — в частности, уровневой модели языка, субъективности в языке, семантики личных местоимений и глагольных времён, типологии относительного предложения и др. В этих работах заложены основы теории дейксиса, коммуникативной грамматики языка, теории дискурса и ряд других положений, знаменовавших отход от структуралистских моделей языка в пользу «антропоцентричной» лингвистики.

68 Психологизм

Психол.напр-е в лингвистике - совокуп-ть познав.х установок, идей и методов лингв. Исслед-я, предполаг. необх-ть или, как минимум, важность обращения к человеческой психике (и, соответств., к рез-там психологии) для опис-я языка и объясн-я его функц-я. Собств. психол. конц. в языкознании складываются лишь в сер. 19 в. Один из первых теоретиков - Х.Штейнталь. Во многом осн. на идеях В. фон Гум., он, однако, вм. «человеческой духовной силы» выдвигал на 1-й план коллект. психологию, понимая язык как «выр-е осозн. внутр., псих. и дух. движ-ий, сост-й и отн-й поср-вом артикулир. звуков», а языкозн-е – как «психологию народов». Его идеи были близки Потебне, кот. писал об ассоц. связях между звуч-ем и знач-ем слова и др. Сохранял он и понимание языка как «психологии народа». Но у Потебни уже заметен отказ от стадиальных схем, а также приспособление многих понятий гумб. традиции к анализу конкр. языкового материала. Например, глобальное понятие внутр.формы языка превратилось в более узкое и конкретное понятие внутр. формы слова, т.е. его ближайшего этимолог. знач-я. Новый этап развития П. в языкозн. связан с господств. в лингвистике с 1880-х по 1910-е годы младограмматизмом. Младогр-ты отказались от стадиальных идей и от «духа народа» в любом его поним-и, перейдя в объясн-и языковых фактов от коллективной к индивидуальной психологии; это отражало и эволюцию психологии того времени, обр. к эксперимент. исслед-ю индивид. психики. По мнению Пауля, «на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов». И.А.Бодуэн де Куртенэ в своих ран. работах рассм. язык всецело как псих. явл-е. У Соссюра еще сохраняются отд. элементы П: он указ., что «языковые знаки психичны по своей сущ-ти; ассоциации, скрепл. коллект. согласием и в своей совок-ти составляющие язык, суть реальн-ти, локализ. в мозгу». Однако его знаковая теория языка и идея о том, что «в языке нет ничего, кроме различий», уже знаменовали отход от П. Послед. переход к структ. лингвистике был связан с решительным отходом от П. Лишь немногие лингвисты 1920–1950-х годов не отказывались от П, в их числе Э.Сепир и К.Бюлер (последний был одновременно психологом). Сепир подчеркивал необх-ть союза лингвистов с психологами и изучал вопрос о псих. реальности фонем. С П связана и гипотеза лингв. относ-ти Б.Уорфа. Психолингвистика - наука, исследующая обусловленность процессов речи и ее восприятия структурой соответствующего языка.

Философия языка Марти представляет собой существенный момент в развитии языкознания 20-го века, без которого вряд ли можно дать адекватную картину трансформации исследований в этой области на рубеже 19—20 веков. Его оригинальным вкладом можно признать интенциональную концепцию языка как намеренного (absichtlich) социального действия; проект общей семантики, ориентированный на коммуникативную теорию значения; телеологическую и функциональную модель описания языка. Его идеи были восприняты как внутри брентановской школы — они оказали существенное влияние на развитие теорий языка и значения Гуссерля, Твардовского, Майнонга, — так и вне ее. Его концепция языка как средства социальной коммуникации легла в основу инструменталистской модели языка («Organon-Modell der Sprache») Карла Бюлера. Идея «общей грамматики» нашла отклик в Московском лингвистическом кружке и стала одним из оснований для проводимой здесь критики позитивизма в науках о языке. Она также использовалась Р. Якобсоном и Г. Винокуром при доказательстве обоснованности проблематики языковых универсалий. В Праге слушателем Марти был один из основателей Пражского лингвистического кружка Вильгельм Матезиус, также опиравшийся на Марти в критике позитивистского подхода в лингвистике. Философия языка Марти может быть признана одной из важнейших составляющих в истории восточно-европейского структуралистского движения, лингвисты и литературоведы Пражского лингвистического кружка были не только знакомы с его телеологической концепцией языка, но она была одной из важнейших предпосылок развитого в восточно-европейском структурализме функционально-прагматического подхода к языку. Предпринимались также интересные попытки сравнительного анализа учения Марти с идеями Соссюра и Хомского.

А.Гардинер (1879 - 1963) Англия Рассматривал проблему взаимоотношения языка и речи (в речи отображаются те индивидуальные отличия, которых нет в языке), проблема изучения грамматических построений, внес большой вклад в теорию египетского языка.

Гардинер занимался развивал идеи Ф. де Сосссюра о языке и речи. Не был согласен с соссюровским ограничением лингвистических исследований областью языка, подчеркивая важность изучения речи. Согласно Гардинеру, язык – система, хранимая в мозгу человека; язык непосредственно присутствует в речи, которая может быть расчленена на язык и некий «внеязыковой остаток»; данная концепция нашла продолжение в концепции А.И.Смирницкого. Не только язык, но и речь социальна и подчиняется правилам, действующим в обществе. Язык обладает формой, а речь – функцией; основная единица языка – слово, основная единица речи – предложение. По мнению Гардинера, ни язык, ни речь нельзя изучать в отвлечении от участников речевого акта – говорящего и слушающего. Такой подход не был свойствен большинству направлений современного Гардинеру структурализма, но в некоторых отношениях предвосхитил идеи лингвистики 1970–1990-х годов; то же можно сказать об интересе Гардинера к проблеме семантики. Лингвистические взгляды Гардинера повлияли на Дж.Р.Фёрса, а через него – на других представителей Лондонской лингвистической школы.

К.Бюлер (1879 - 1963) Германия

Рассматривал проблемы психологии чтения. Ввёл понятие коннотации, одним из первых начал исследование дейктических единиц языка, предложил теорию речевого акта. Создал строгий и более точный метод в языке – аксиоматический.

Большинство работ ученого посвящено различным проблемам психологии, однако в 1930-е годы он обратился к лингвистической теории, опубликовав ряд исследований, наиболее значительным из которых была книга Теория языка. Репрезентативная функция языка (Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache, 1934). Отталкиваясь от идей Ф. де Соссюра и активно сотрудничая с учеными, принадлежавшими к Пражскому лингвистическому кружку, Бюлер стремился выявить наиболее общие свойства языка, предложив не столько лингвистическую, сколько семиотическую концепцию, в связи с чем его высоко ценили классики семиотики.

Не предлагая всеобъемлящей теории, Бюлер ограничился формулировкой четырех аксиом. Первая аксиома предлагает «модель языка как органона», согласно которой язык связан: 1) с предметами и ситуациями, 2) с отправителем и 3) с получателем. В связи с этим языковой знак обладает тремя семантическими функциями, одновременно являясь символом, соотнесенным с предметами и ситуациями (референтивная, или репрезентативная функция); симптомом, зависимым от отправителя (эмотивная функция); и сигналом, обращенным к слушателю (конативная функция). Вторая аксиома говорит о знаковой природе языка. Третья аксиома посвящена разграничению языка и речи. Вместо введенного Ф. де Соссюром противопоставления языка и речи Бюлер предложил выделять четыре понятия: речевое действие, языковое произведение, речевой акт и языковую структуру: речевое действие и речевой акт связаны с субъектом (отправителем), а языковое произведение и языковая структура межличностны; в то же время речевой акт и языковая структура представляют собой более высокую ступень абстракции, чем другие понятия. Четвертая аксиома выделяет две главные единицы языка: слово и предложение. Бюлер изучал также конкретные вопросы лингвистики: указательные слова и дейксис, семантику артиклей, метафору. Концепция Бюлера повлияла на А.Гардинера, Н.Трубецкого, Э.Косериу и некоторых других выдающихся лингвистов; предложенная Бюлером теория функций языка получила дальнейшее развитие в трудах Р.Якобсона.

69 Женева

Женевская школа сформировалась на основе собственных университетских традиций (самоназвание с 1908). В дальнейшем она стала ориентироваться в основном на идеи “Курса общей лингвистики” (1916) Ф. де Соссюра, объединившие в первом поколении Ш. Балли, А. Сеше, С. О. Карцевского и др. Статья А. Сеше “Женевская школа общей лингвистики” (1927). С 1941 начал издаваться свой непериодический орган — “Cahiers F. de Saussures”, вокруг которого сплотился “Кружок Ф. де Соссюра”. Преимущественный интерес женевцы проявляют к проблемам языковой системы, к понятиям языковой сущности и единицы, ценности, синтагмы, к соотношению индивидуального и социального в явлениях языка и речи, к дихотомии диахронии и синхронии, дихотомии означающего и означаемого, к связи языка и мышления, к проблемам семиологии, семантики, фразеологии, синтаксиса, стилистики.

Шарль Балли (1865—1947) был преемником Ф. де Соссюра по кафедре, одним из составителей (вместе с А. Сеше) канонического текста соссюровского “Курса общей лингвистики”. Он автор двухтомного труда “Французская стилистика” (1909), книги “Язык и жизнь” (1913), фундаментальной работы “Общая лингвистика и французская лингвистика” (1932, русский перевод: 1955). Им принимаются почти все положения учителя. Особое внимание он уделяет отношению языка и внеязыковых (социальных и психических) явлений, проблеме знака, отношениям означающего и означаемого, диахронии и синхронии. Им подчёркиваются ущербность и ограниченность возможностей исторического языкознания, не имеющего доступа ко всем фактам. Ш. Балли признаёт, что вне истории язык не существует и что вторжение истории нарушает гармонию внутри языковой системы. Ему принадлежит тезис о неразрывности непрестанного изменения языков и необходимости их неизменности для эффективного функционирования, о равновесии традиции, задерживающей развитие, и активных тенденций, толкающих к изменениям. Он стремится противодействовать соссюровской интеллектуализации языковой системы и обращается к исследованию действия эмоционального и аффективного факторов, к стилистике, изучающей язык в связи с повседневной жизнью человека. Им проводится разделение стилистики общенародного языка и стилистики языка писателя (в противовес К. Фосслеру).

Ш. Балли развивает общую теорию высказывания, исходящую из примата языка по отношению к речи и включающую понятия грамматических актуализаторов, грамматической транспозиции, актуальных знаков, диктума и модуса высказывания. Он требует рассматривать речевые единицы в контексте неязыковых явлений (жесты, эмоциональная интонация). Им исследуются случаи согласованности и несогласованности означающего и означаемого в знаке, приводящие к полисемии, омонимии, эллипсису, нулевому знаку. Ш. Балли принадлежит разработка принципов контрастивной лингвистики (на материале сопоставления французского и немецкого языков).

Альбера Сеше (1870—1946) характеризует интерес к отношению языка и мышления, к интеллектуальным аспектам мышления, к взаимодействию индивидуального и социального в языке. Он объявляет стилистику важной, но не имеющей лингвистического статуса дисциплиной. Грамматику он относит к языку, а стилистику к речи, рекомендуя заниматься стилистикой после грамматики. Им выдвигается теория двух ступеней в образовании грамматических явлений — дограмматической (язык жестов в широком смысле) и грамматической, в соответствии с которой всякое грамматическое явление возникает в индивидуальном дограмматическом акте, выражающем душевное состояние говорящего, и лишь затем переходит в область грамматики. Логика объявляется высшим правилом всякой грамматики. Различаются ассоциативная и синтагматическая грамматика. В синтагматике должен исследоваться с формальных и психологических позиций конфликт между грамматической формой предложения и процессом мышления. А. Сеше в статье “Три соссюровские лингвистики” (1940) предпринимает существенную ревизию подхода учителя к трактовке дихотомии языка и речи. Он выделяет в речевой деятельности организованную речь, которая связывает статику языка с его динамикой, дограмматические аффективные (психофизиологические по своей природе) индивидуальные элементы выражений с языком как социальным явлением, с грамматикой знаков.

В жизни Сергея Осиповича Карцевского (1884—1955) были предреволюционная эмиграция в связи с преследованиями в царской России, обучение в Женевском университете у Ш. Балли и А. Сеше, невозвращение в советскую Россию, преподавание в Женевском университете, сближение с пражцами (особенно с Н.С. Трубецким и Р.О. Якобсоном). Он придерживаался семантико-структурного подхода к описанию языка. Ему принадлежат исследования с позиций семиологии словообразовательной и морфологической структуры русского глагола, отношения фразы и предложения, предложения и суждения (1927, 1928). В знаменитой статье “Об асимметрическом дуализме лингвистического знака” (1921) им были рассмотрены проблемы взаимного движения относительно друг друга планов означающего и означаемого и своеобразного скрещения в силу этого омонимии и синонимии.

70.Глоссематика.

31г.-Копенгагенский кружок объединил датских лингвистов. Вигго Брёндаль, Уильдалль. Общелингвистические посылки заключаются в структуральном подходе. «Структуральная лингвистика» Брёндаля-манифест(39г.). Название структуральная лингвистика приобретает широкое распространиение. Наименование концепции-глоссематика («глосса»-язык)-противопоставляется доструктуральной лингвистики. Главный теоретик-Ельмслев «Принципы всеобщей грамматики» на французском языке. Теоретические основы глоссематики.Работа Ельмслева «Пролегомены к теории языка»(«новое в лингвистической науке»). Теория довольно общего вида. Задача-создать универсальную теорию,которая была бы применена для всех гуманитарных наук. Теория языка должна строиться как формальная дедуктивная система. Индукция приводит к выработке обобщённых понятий, являющихся слишком личными для разных языков. Плодотворная дедукция-от класса единиц до их составляющих. Изначальный материал-текст. Анализ: текст-класс единиц,разделённый на отдельные сигменты.Деление текста до получения неделимых элементовэтого класса. Цель-получение знания системы (языка). Нужна лингвистическая информация, которая позволит строить любые тексты на любом языке. (+несуществующие тексты). Задача глоссематики-априорно описать возможные языковые категории. Ельмслев-выражение и содержание языка однородны-можно рассматривать по аналогии принципам. Выведение универсальных типов зависимости пригодно для выявления отношений в языке.

3 типа зависимости:

-интердепенденция (xy)-взаимозависимость (двусторонняя зависимость,элементы не cotcnde.n друг без друга.пример-согласные и гласные)

-детерминация (x y)-определение односторонней зависимости. Между двумя элементами,1 из которых предполагает обязательное существавние другого элемента, но обратное неверно.пример: суффикс предполагает наличие корневой морфемы.

-констеляция (x-y)- свободная зависимость между двумя элементами, каждый из которых может существовать без дргого,то есть не обуславливает другой элемент (между категориями рода и лица в русском глаголе: наст.вр.-лицо,но род ; прош.вр.-род,но лицо.

Через них можно проводить анализ текста и системы любого языка.

Центральный методический принцип-учение о знаках и фигурах.

Язык-система знаков (как у Соссюра). Знаковый характер имеет только текст. При анализе плана содержания и плана выражения текста мы не имеем знаков. Анализ каждого плана выявляет определённое число сущностей, которые необязательно соотнесены с сущностями противоположного плана: книгИ – (окончание)-знаковое выражение + фонема.

бИть- <и>-фонема.

Ест признаки, из которых могут строиться знаки, в отношении незнаков вводится тема фигура-односторонняя, число ограничено, число знаков безгранично. Постороение бесконечного числа знаков и ограничение числа фигур типично для всех естественных языков. В искусственном языке это невозможно. По цели язык- знаковая система, а по построению-система фигур. Знаки-единицы двусторонние_план выражения и план содержания.

Фигуры- единицы односторонние, относящиеся лишь к одному из двух планов.

Фигура плановыражения-соответств. Фонема.

Фигура планосодержания-элементарные единицы смысла.

Процедура выделения фигур основана на выделении смысловых противопоставлений между единицами текста, строятся семантические пропорции.

Девочка-мальчик( фигура-пол)

Девочка-кошка (фигура-биологический вид)

Девочка-женщина (фигура возраст)

Фигур, складываясь, образуют значение слова (девочка=женский (конъюнкция-хрен знает,что такое))+ юный+человеческий). Комбинации фигур могут давать новые значения: девочка-женский=юный, человеческийребёнок

Учение о знаках и фигурах должно служить для конкретного анализа текста на любом языке.

Учение-шаг вперёд по сравнению с концепцией Соссюра. Тезис, что язык-система знаков не даёт последовательное различие языка и речи. Знак у Ельмслева- функциональная единица текста,, функциональная единица процесса-2 стороны знакового выражения оформляются фигурами. Концепция даёт конструктивное решение проблемы конечности и бесконечности текста. Посторенние порождающих моделей знака.

71 пфл

1926-организовал Вильем Масезиус (Якобсон,Трубецкой,Поливанов,Дурнао).представители функцион лингвистики. Понятие функция-центральное место. Язык-функциональная система,которая служит целям выражения мысли и целям коммуникации.1ый шаги сделаны при анализе артикул звуков и их акустическ принципов-звуки выполняют в языке несколько функций.Стало возможным перейти от описания звуков речи по их физическим принципам, к анализу отношений,где звуки рассматриваются системно. В последующем распространяется на морфологию. Термин функция в узком математическом виде-выражение узкой зависимости.

ПЛШкола-более широкое- представление назначен языка как системы, связь со всеми видами деятельности человека.

Выделили:

-соц функцию (связь с другими людьми)

-экспрессивная ф-ия( функц выражения без отношения к слушателям)

Соц ф-ия допускает расширение на функции общения и поэтическ

Функция общения-внимание на передачу определённого содержания.

Поэтич ф.-внимание направлено на форму сообщения.

Общее воззрение на систему взаимосвязи в языке-обще понятие функция выраж перекрыв дихотомию Соссюра на внутрен и внешн лингвист.

72. Американская дескриптивная лингвистика.

одно из разветвлений структурализма. Сравнительно с другими направлениями лингвистического структурализма она обладает более разработанной системой исследовательской работы. выросла из практических потребностей изучения языков американских индейцев. В качестве истоков дескриптивной лингвистики обычно называют работы выдающегося американского лингвиста и антрополога Франца Боаса (1858 — 1942). необходимость создания объективного метода изучения языков, покоящегося на описании формальных качеств языка, т.к. нет письменных исторических памятников сохранивших язык. Леонард Блумфильд (1887 — 1949) такие объективные методы изучения языков ориентировал на положения «поведенческой» психологии. В основном теоретическом труде «Язык» принципы так называемой «механистической» лингвистики, которая процесс речевого общения расчленяет на ряд физиологических в своей основе стимулов и реакций и на их основе изучает речевое поведение человека. Наибольшей формализации методы настоящего лингвистического направления достигают в работах группы современных американских языковедов (Блок, Трейджер, Хокитт, Хэррис), считающих себя последователями Л. Блумфильда. Эта группа выдвинула и сам термин — «дескриптивная лингвистика». Суть в «описании» формальных элементов структуры языка, причем в основу такого описания кладется дистрибуция (порядок расположения) речевых черт (отсюда и другое наименование этого направления — дистрибутивная лингвистика). «дескриптивисты» понятие речи, истолковываемое как поток определенным образом организованных голосовых звуков и их комплексов, полностью отождествляют с языком. изгнать из лингвистики значение, которое якобы привносит психологические, философские и вообще внелингвистические элементы и тем самым нарушает классификационную ясность структурных черт речевых сигналов. успешней всего дескриптивные методы применяются к фонетической системе языка (т.к. не связано со значением). Критикуют, что нельзя отделять слово от смысла.

Три основные школы: Йельская школа (ученики Блумфилда – Хэррис, Блок, Трейджер), Энн-Арборская группа (Мичиган) – Пайк, Найда, Фриз (продолжатели идей Сэпира), школа трансформационного анализа – Хомский, Лиз.Йельская школа – развитие идей Блумфилда, характерная черта – антипсихологизм, физикализм. Энн-Арборская группа – стремление объединить теоретические положения Сепира и Блумфилда. Сепир – привлечение к анализу экстралингвистических факторов (социальные, этнические) – связь с антропологической лингвистикой. Психологизм, язык как вид человеческого поведения вообще. Основное внимание сосредоточ. На разработке методики исследования. Осн. Черты: описание внутренней структуры языка – план выражения ( фонология, морфология, фономорфология), план содержания, словарь. Описание внешних формальных элементов структуры языка. Дж. Трейджер «Предмет языкознания» все разделяет на паралингвистику – эксперементальная фонетика (акустические и артикуляционные явления) и частично психология речи. Микролингвистика – собственно лингвистика, осн объект исследов. Металингвистика – значение языковых знаков. Исключают значение из собственно лингвистичес явлений.

Хэррис №Метод в структуральной лингвистике – физиологическая область стимулов и реакций. Работа дискрибтичиста состояит из 2х фаз – сбор сырого языкового материала, установление его внутренней организации. Конкретной обл исслед явлединичное и законченное высказывание на данном языке. В языке выдел неск уровней – фонологическйи (низший – фонемы), морфологическ, синтаксическ (высший). Стадии анализа: фонемика – учение о системах фонем какого-л языка, фонотактика – учение о классах фонем, закономерностях их сочетания. Постулаты заимствованы из математики и логики. Дескриптивная лингв закл в повторяемости признаков относит друг друга. Фонологический анализ – выделить фонемы, разбить текст на сегменты, записываем транскрипцию, создается таблица фон (фона – член фонемы, некоторый подкласс звуков). Аллофона – вариант (к – кх). Фонемы делятся на2 типа – сегментные (гласн/согл звуки), суперсегментные – долгота, высота тона, ударения. Морфологический анализ – морфема основн единица исследования. Выделяются морфы – первичные значимые элементы, соотносим морфы с морфемами (морфа становится алломорфой – вариант морфемы встреч. В определ окружении). Группировка морфем в определенные разряды (формальные классы) – по окружению.

73. Этнолингвистика. Сепир-Уорф.

изучении связей языка с культурой, народными обычаями и представлениями и с народом или нацией в целом. каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит. теоретическую разработку еще в трудах В. Гумбольдта (хотя самую идею впервые высказал во второй половине XVIII в. И. Г. Гердер). философской школой «неогумбольдтианства» и представляет прямое развитие теоретических принципов В. Гумбольдта. Оно возникло в Германии и объединяет главным образом немецких ученых. Эрнста Кассирера (1874 — 1945; наиболее полно в первом томе трехтомного труда «Философия символических форм», 1923), а собственно лингвистическое воплощение эти принципы нашли в работах Иоста Трира и особенно Лео Вайсгербера. языке как «промежуточном мире», стоящем между человеком и внешним миром и фиксирующем в своей структуре, в своей лексике особое национальное мировоззрение. В США возникновение этой проблемы было тесно связано с изучением языков и культуры американских индейцев.

гипотеза Сепира — Уорфа, составляющая теоретическое ядро этнолингвистики.

Эдуард Сепир (1884 — 1939) — американский лингвист и антрополог, обладавший чрезвычайно широким языковым кругозором (он владел многими языками Европы, Азии и Америки) и глубоко интересовавшийся вопросами теории языка (его основной теоретический труд «Язык» вышел в 1921 г., Б. Уорф не был лингвистом по своей прямой специальности (по образованию и профессии он был инженером по противопожарной технике), но в свободное время много занимался изучением языка и культуры американских индейцев (он прослушал ряд курсов у Э. Сепира) и по преимуществу в 30-е годы опубликовал ряд статей, которые после его смерти несколько раз выходили отдельными, сборниками. Б. Уорф стремится доказать, что даже основные категории субстанции, пространства, времени могут трактоваться по-разному в зависимости от структурных качеств языков. Б. Уорф делает совершенно парадоксальный: вывод о том, что «каждый язык обладает своей метафизикой» и если бы, например, Ньютон говорил и думал не по-английски, то и построенная им система мироздания выглядела бы иначе. Этот вывод, логически вытекающий из всего хода, рассуждений Б. Уорфа, отчетливо демонстрирует ложность его исходных теоретических положений. Уорфа нет четкого разграничения между «содержанием» языка, зависящим как от форм соответствующей культуры, так и от степени ее развитости, с одной стороны, и структурными качествами языка (например, его грамматической структуры). Свидетельства, которыми располагает языкознание, говорят о том, что различные языковые формы мышления не могут привести к созданию различных логических образований, каковыми являются вышеупомянутые понятия. Таким образом, никакой образующей силой в этом смысле, а следовательно, и никакой особой «метафизикой» языки не способны обладать.

74. Лингвистический универсализм 20 в. Якобсон, Мартине, Курилович.

Универсалии лингвистические,свойства или тенденции, присущие всем (абсолютные У. л.) или большинству (статистические, почти универсалии) языков мира. У. л. формулируются в виде высказываний о существовании определённого явления (например, "в любом языке имеются гласные") или определённой зависимости между двумя явлениями (универсальные импликации), например, "если в языке есть двойственное число, то есть и множественное". У. л. присущи всем уровням языка, но наименее исследованы для лексико-семантического уровня. У. л. касаются как устройства языка вообще и в данный момент (синхронические У. л.), так и исторического развития языковой системы (диахронические У. л.). Оба вида взаимосвязаны и часто могут быть переформулированы друг в друга. Исследование У. л. позволяет вскрыть общие закономерности в структуре языка и имеет важное значение для типологии

Универсалия в лингвистике — одно из важнейших понятий типологии, свойство, присущее всем или подавляющему большинству естественных языков. история изучения универсалий связана с попытками разработки универсальной грамматики. Возобновление интереса к языковым универсалиям относится к середине XX в. и связано с развитием структурной лингвистики. Проблема универсалий занимает, например, таких представителей структурализма, как Ельмслев, или, с другой стороны, лингвистов школы Хомского. Однако конкретная работа над универсалиями началась под влиянием трудов Н. С. Трубецкого и Р. О. Якобсона [6]. Непосредственным же стимулом исследований универсального в языке в последнее время явился, несомненно, известный доклад Р. О. Якобсона на VIII съезде лингвистов в Осло (1958 г.) [7]. Дальнейшая разработка этой проблемы связана прежде всего с именами Р. О. Якобсона и Дж. Гринберга [8]. Под языковыми универсалиями принято понимать закономерности, общие для всех языков или для их абсолютного большинства. Огромен вклад Р.О.Якобсона в развитие типологии, в частности, именно он ввел в науку понятие лингвистических универсалий и сформулировал теорию языковых универсалий. Согласно Якобсону, языки мира можно рассматривать как вариации одной всеохватной темы - человеческого языка, при этом лингвистические универсалии, будучи обобщенными высказываниями о свойствах и тенденциях, свойственных любому языку, помогают выявить самые общие законы лингвистики. Интерес к звуковой стороне языка привел Якобсона к созданию (при участии Н.С.Трубецкого) новой отрасли лингвистики – фонологии, предметом которой являются дифференциальные признаки звуков, из которых состоят фонемы. Якобсон установил 12 бинарных акустических признаков, составляющих фонологические оппозиции, которые, по его утверждению, являются языковыми универсалиями, лежащими в основе любого языка.Андре Мартине французский лингвист, один из последних крупных теоретиков структурализма. Испытал влияние функционализма Пражской школы. Автор работ «Принцип экономии в фонетических изменениях» (рус. пер., 1960), «Принципы общего языкознания» (переведена на 13 языков), «Общий синтаксис» и др.По своим взглядам Курилович был близок к структуралистам «функционального» направления 1930—1950-х гг

75 Хомский.

Грамматик автономна и не зависима от значения.

Формальные правила моделируют процессы в языковом сознании с помощью которых порождаются высказывания в языке. Компетенция.(competence ) употребление (performance )/компетенция-знание своего языка говорящим и слушающим.

Употребелние-реальное использование языков в конкретной ситуации.

Лингвистических знаний, которые обеспечивают построение и понимание правильности предложения.

Употр-использование знаний в конкретных ситуациях.

Комп-ция по хомскому динамична(система порождающ процессов).

Творческий характер языка. Язык представляет средства для выражения неограниченного числа мыслей и реагирование на бесчисленное количество новых ситуаций.Анализ фразы из грамматики пор-рояль «невидимый бог создал видимый мир»-разграничение поверхности и глубинной системы высказывания. Поверхн-соответсвует матер. Эл-ту языка в данном примере-1 предлож

Глубин-соответств значен. Глубинная структура соотносится с поверхностной по средствам неких мыслительных операций. Трансформационный анализ заключается в том, что конструкция трансформируетсяв другие конструкции и другие конструкц отличаются от исходных (качеством структурных элементов, но не отличаются лексически)

Портрет,написанный художником.

Портрет,изображающий художника. Омонимичны.

Трансформационный анализ помогает выявить структурн различ высказываний-формальн признаки констр-ций.

Вся синтаксич система языка может быть разбита на подсистемы: 1 ядерная, другие производные.

Ядерная-набор элементарных типов предложений.хотя бы немного изменённый тип-трансформ.

76 Виноградов

В. В.Виноградов (1895 - 1969) стал одним из последних учеников А. А. Шахматова (работа о фонеме ять в северных говорах). До 1929 работал в Петербурге, где учился у Л. В. Щербы, но затем переехал в Москву и создал собственную лингвистическую школу.

Виноградовская школа в языкознании — одна из школ советского языкознания, возникшая в 40—50е гг. 20 в.

Рассматривая язык как общественное явление, Виноградов видел в нём не только эволюцию системы, но и развитие видов и разновидностей речи и речевых форм. Разрабатывая теорию стиля, он устанавливал и прослеживал связи между языковой личностью и общенациональным языком во всех разновидностях его функционирования.

В теории Виноградова в центре изучения языка стоит, с одной стороны, слово как центральная единица языковой системы, с другой стороны, — текст во всей его сложности, рассматриваются взаимоотношения языка и речи, раскрываются динамика языковых явлений, особенности русской речи, её закономерности и формы. Эта концепция отличается от концепции Ф. де Соссюра (см. Женевская школа), фактически описывающего язык вне речевых жанров, вне связи с актом речи, и от филологической концепции К. Фосслера, ориентированной прежде всего на экспрессивно-эстетическую функцию языка (см. Эстетический идеализм в языкознании).

Виноградов предложил новую систематизацию разделов и подразделов русского языкознания. В соответствии с его взглядами оно включает:

а)серию историко-лингвистических дисциплин — диалектологию, историческую грамматику, историю языка, историю литературного языка, историю языка художественной литературы (была предложена, в частности, новая периодизация истории русского литературного языка);

б)стилистику в её нормативной (культура речи) и историко-сравнительной (функциональные и авторские стили) разновидностях;

в)дисциплины, содержащие системное описание современного русского литературного языка (лексика, грамматика, словообразование, фразеология, фонетика), в т. ч. история слов и теория нормы;

г)науку о языке художественной литературы и языке писателей;

д)историю филологических учений.

Виноградов создал новую систематизацию частей речи, практически применив предложенный Щербой критерий синтаксических свойств слова: в систему частей речи были включены «частицы речи», модальные слова и категория состояния. Тем самым принимались во внимание морфологические, словообразовательные и семантические свойства слова.

Виноградов предложил деление грамматики на грамматическое учение о слове, показав при этом всю сложность его природы, учение о словосочетании, учение о предложении и учение о сложном синтаксическом целом. В учении о предложении им были найдены и определены основные категории предложения: предикативность, модальность, синтаксическое лицо, которые выделяют предложение в тексте и отделяют язык от других семиотических средств.

Идеи Виноградова в теории лексикологии — разработка типов лексических значений слов, углубление понятия «лексема» и введение теории стилистической, грамматической и смысловой вариантности слова, учение о фразеологии как особом разделе языкознания, систематизация типов русских фразеологических единиц.

Виноградов положил начало новой области филологических исследований — истории русского литературного языка как истории стилей.

Рассматривая формирование и развитие художественных образов, Виноградов исследовал и описывал стилистико-смысловые связи внутри текста и на их фоне определял центральный образ произведения — образ автора. Такой метод прочтения нашел своё применение и в теории прозаической нехудожественной речи. Виноградов обращал внимание на то, что текст, имея тропы и фигуры речи, соединяется в сверхфразовые и фразовые единства путем сопоставлений и противопоставлений, сцеплений и соединений, сочетаний и разъединений, образующих единство смыслового развития текста как частей общей композиции, состоящей из явного или скрытого диалога или монолога. Объединение элементов текста в одно смысловое и грамматическое целое послужило основанием, в частности, для исследований по теории текста.

Для учёных виноградовской школы характерны следующие общие черты их исследовательского метода:

1)анализ языковых явлений не с какой-либо одной точки зрения, а в аспекте их отношения к другим явлениям, к разным сторонам языка — рассмотрение грамматических категорий в тесной связи с лексикой, с природой, значением и окружением слова; рассмотрение законов словообразования в связи с правилами морфологического строения слов и с их грамматическими категориями; изучение синтаксиса не просто как правил синтагматики, а как такого уровня языка, единицы которого, обладая не только синтагматическими, но и парадигматическими характеристиками, в своем строении и функционировании неразрывно связаны с лексикой и лексической идиоматикой. Язык художественной литературы, язык и стиль писателя изучаются, с одной стороны, в связи с историей общенационального литературного языка, с другой стороны, — в связи с историей общественной мысли и общественной жизни; анализ образа автора — в связи с языком произведения и с его сюжетной тканью; анализ строения текста и все эвристические разыскания — в связи с историей литературного процесса в целом, и т. д.;

2)внимание к функциональной и стилистической распределённости языковых явлений, к сферам их употребления;

3)изучение языковых явлений в плане «диахронической синхронии»: понимание синхронии как условно остановленного момента развития языка и отсюда анализ языковых явлений в границах исторического контекста, в частности понимание языковой нормы как исторической категории, признание сосуществования функционально и семантически разграниченных языковых вариантов;

4)работа только с живым и богатым материалом, всегда самостоятельно извлечённым из всех необходимых источников; построение теории опирается только на такой материал и подтверждается им.

77. Индийское грамматическое учение Панини.

Фонетика, грамматика и этимология подвергались тщательному и детальному рассмотрению в работах замечательнейшего языковеда древней Индии — Панини (время его жизни обычно относят к IV в. до н. э.; при этом сам Панини указывает, что он использовал работы своих предшественников, и называет много имен и даже отдельные грамматические школы) и его комментаторов — Вараручи Катьяяна (III в. до н. э.; ему принадлежит также первая грамматика пракритов — «Пракрита-пракаша»), Патанджали (II в. до н. э.), Бхартхари (который рассматривал категории грамматики в философском аспекте) и др. Позднее стала развиваться индийская лексикография, связанная с именами Амарусипха (VI в. н. э.) и Хемачандра (XII в. н. э.). Синтаксис не составлял сильной стороны древнеиндийского языкознания, не выделялся в его отдельную отрасль и эпизодически рассматривался в ряду морфологических явлений.

Грамматика индийцев в том виде, как она дана у Панини, обнаруживает поразительно точный и тщательный анализ морфологического строя санскрита и замечательное по своей ясности и детальности описание его звукового состава. Построение грамматики Панини очень своеобразно. Его сочинение состоит из 3996 стихотворных правил (сутр), хотя и разделенных на главы и книги, но лишенных систематичности европейских грамматических руководств. Отдельные главы излагают различные явления языка в том виде, в каком они выступают в разных формах речи, почему явления фонетики, морфологии и синтаксиса свободно чередуются друг с другом.

В своем изложении Панини обращает внимание на диалектальные особенности на востоке страны, отмечает своеобразие разговорных форм языка, говорит об особенностях ведического языка, хотя основное внимание обращает на ту литературную форму древнеиндийского языка, которая носит название санскрита. По мнению академика А. П. Баранникова, то обстоятельство, что Панини в ряде случаев сопоставляет санскрит с ведическим языком, дает основание утверждать, что уже в труде Панини имеются элементы сравнительного метода. Однако эти сравнения носят эпизодический характер, и, кроме того, у Панини отсутствует понимание исторического развития языка.

Анализ языка в древнеиндийской научной традиции строится на методе обобщения и разложения, на выявлении сходств и различий в языковых явлениях. С помощью этого, метода устанавливаются общие категории, под которые подводятся отдельные явления. Особенно последовательно проводится этот метод при изучении и классификации глагольных форм, а также при расчленении слов на корневые и формальные части.

Основной единицей языка для древнеиндийских грамматиков является предложение, так как только оно способно выражать мысль. Слово лишено этой способности и поэтому вне предложения не существует. Слово не обладает самостоятельностью ни в отношении содержания, ни в отношении формы. Вместе с тем не только не отрицается возможность анализа предложения по составным частям, но и практически проводится его расчленение, правда, с той оговоркой, что расчленение облегчает изучение грамматики.

В отношении классификации частей речи среди древнеиндийских грамматистов не было единогласия, но обычно выделялись четыре части речи (например, у Яска): имя (nman), глагол (khyta), предлог (upasarga) и частица (nipta). Глагол определяется как слово, обозначающее действие, а имя — как слово, обозначающее идею субстанции. Глагол при этом может обозначать как происходящее действие (bhva), так и совершившееся (dragva). Функции предлогов состоят в том, что они определяют значение имен и глаголов, и поэтому они рассматриваются скорее как указывающие, чем значащие элементы языка. Частицы в зависимости от своих значений делятся на три группы: 1) частицы сравнения, 2) частицы соединения и 3) незначимые частицы, употребляемые как формальные элементы в стихах. Что касается местоимений и наречий, то они не выделяются в самостоятельные части речи (хотя вместе с тем отмечаются их особенности) и распределяются между двумя основными частями речи — именем и глаголом.

Продолжая свой анализ, древнеиндийские грамматики разлагают слово на его первичные элементы. Такой анализ, известный под термином saskara, считается основным принципом древнеиндийской грамматики. Согласно этому принципу, при анализе текстов обращается внимание на сходные по форме и по значению слова и таким образом выделяются разные формы одного и того же слова. Затем при сравнении двух таких форм слова выявляются две составные его части: с одной стороны, часть, которая в сходной форме встречается в обоих словах, — основа (prakti), с другой стороны, часть, которая не обнаруживает сходства и подвержена изменениям как по форме, так и по значению, — окончание (pratyaya).

К корням или основам (dhtu) главным образом с глагольным значением (выражающим действие или результат действия) индийские грамматики стремятся свести все слова. Панини приводит в своем труде длинные списки корней с указанием их значения.

Что касается классификации корней, то они обычно делятся на три категории: 1) простые, или первичные, корни, 2) корни, выступающие в качестве образующих элементов, и 3) производные корни, включающие в себя определенные суффиксы. Эта последняя категория охватывает каузативные (ijanta), многократные (yananta), деноминативные (nmadhtu) и дезидеративные (sannanta) корни или основы.

Тщательному морфологическому анализу подвергаются также имена, у которых выделяются семь падежей: именительный, винительный, орудийный, дательный, отложительный, родительный и местный. Падежи, впрочем, не имеют особых названий и обозначаются как первый, второй и т. д.

фонетика достигла у древних индийцев необыкновенно высокого развития и отличается большой точностью описания. Уже в памятниках ведической литературы мы встречаемся с такими фонетическими понятиями, как артикулятор, место артикуляции, взрывной, фрикативный, гласный, полугласный и т. д.

Описание звуков в древнеиндийских грамматиках строится на физиологическом принципе, причем даются подробные описания способов образования каждого звука. Но основное внимание обращается на сочетание звуков в речи и их взаимовлияние. Это обстоятельство, по-видимому, обусловливалось той целеустановкой, которая руководила направлением фонетических описаний, — сохранением устной традиции чтения религиозных текстов, что было важно из богословских соображений.

Описывая образование звуков, древнеиндийские грамматики различают место артикуляции (sthna) и орган, принимающий участие в артикуляции, — артикулятор (karana). Когда речь идет о гласных, они говорят о сближении органов речи, а применительно к согласным — о смыкании их. В качестве артикуляторов называются корень языка (jihv-mla), середина языка (jihv-madhya) и кончик языка (jihvgra). При произношении гортанных артикулятором выступает нижняя часть голосовой щели. В качестве мест артикуляции определяются «корень челюсти», т. е. мягкое нёбо (hanu-mla), само нёбо (tlu), зубы (danta) или «корень зубов», т. е. альвеолы. Нижняя губа служит артикулятором, а верхняя — местом образования звука.

Интересна трактовка слоговой структуры. В качестве основы слога называется гласный, согласный же элемент лишь присоединяется этой гласной к основе. В соответствии с этим гласные считаются самостоятельными фонетическими элементами, так как они наделены слогообразующими функциями (образуя слоги даже и без участия согласных), а согласные — подчиненными, не способными выступать без гласных. Именно поэтому название каждого согласного (кроме r) всегда сопровождается гласным а (например, к как ка или ka-krd), в чем, конечно, не нуждаются гласные (так, гласный i называется по своему звуковому качеству или i-kra).

Даже это беглое перечисление лингвистических категорий, разработанных древнеиндийскими грамматистами, показывает, какого значительного развития достигла наука о языке в древней Индии.

78. Китайское грамматическое учение.

Опирается на иероглифическую письменность. Кит. Письменность становление относ 1-2вв н.э., были созданы 3 основных стиля письма: уставное письмо (кайшу), полууставное (синшу), скоропись (цаошу). 3 стиля значит окончательное установление системы рукописного языка. Многовековой процесс самостоятельного становления письменности. Самые ранние надписи относ к царствам Шан и Инь, сущ за 15 в до н.э. Знаки письма делятся на 2 категории – простые рисуночные и компилятивные. Простые – предметы или ситуации, компилятивн восток (солнце, святящее сквозь дерево) – создавались как символы или метонимический намек. В 8 в до н.э. при императоре Сюань-ване – первая реформа письменности – уничтожить излишние разнописи, создание стандартных знаков для надписей на бронзе и камне. 3 в до н.э., когда возникает единое государство – унификация знаков для всей страны. 2 реформы императора Цинь Ши-хуана – создание графики дачжуань (большая печать) и сяочжуань (малая печать) – гос стандарт для всеобщего употребления. Письмо лишу (деловое письмо) – сокращение и упрощения – написание не всего знака целиком. Современный облик китайской письменности – устав (чжэншу), полуустав (синшу), скоропись (цаошу) – разные функциональные стили одной и той же графики. Нет разницы между морыемой и иероглифом, нет отдельн терминов для единиц письменной и устной речи., письменность записывает моремы, а по средством значения знаки соединены со звучанием. В идеале – один иероглиф соответств одной морфеме, кот соответств одному комплексу звуков, кот равен слогу. Обилие письменных знаков, главн проблема – кодификация и упорядочение письменных знаков.

Грамматические исследования со времени династии Хань. Во время реконструкции уничтоженных императором Цинь Ши-хуаном канонических текстов. Работы: Эрья – одна из книг кинайского канона, текст отредактирован Конфуцием и вошел в основу конфуцианства, словарь иероглифики. Совокупность орфографической, энциклопедической и идеологической инфы, впервые систематизация иероглифов – деление на 19 тематических глав (толкований категорий мира) – истолкования, родство, рыбы, оружие и тд. В главе о словах – слова в синонимических рядах. Не только иероглифы но и принципы смысловой системы.

Ян Сюн создал Фаньянь – местные речения, неканоническая речь, синонимы – разные слова из диалектов и просторечий. Дает указание на место происхождения слова.

Словарь Сю Шэнч Шовень Цзеззы – (Описание простых и объяснение сложных знаков) – построен по форме знаков (типа алфавита). Отделы словаря – иероглифы с общим элементом. Бу- общие для ряда иероглифов элементы. Теория категорий иероглифов – изобразительная (рисуют предмет), указательная (числительные, символы предметов), идеографическая (сложный знак из простых, каждый сохраняет значение), фонографическая (сложн знак, семантика в одной части, другая часть – чтение), видоизмененная (брался иер и изменялся) и заимствованные(фонетич запись омонимичн слов) иерогл. Эта система построена на дистрибутивном обосновании (символическая/нисимволч).

Шимин (Объяснение имен), автор Лю Си 2 в н.э. Этимология каждого имени.

79.Грамматическое учение арабов.

Бурное развитие арабского языкознания в эпоху халифата (VII — XII вв.) всегда вызывало удивление исследователей. Правда, были попытки поставить под сомнение не только арабское языкознание, но и всю арабскую науку в целом, основанные на том, что арабы сохранили и пронесли через мрачную эпоху сред-

них веков многие культурные ценности античного мира и затем передали их Европе нового времени. Внимательное изучение арабской науки и культуры доказало всю несостоятельность этой точки зрения.

Зарождению науки о языке у арабов способствовали, видимо, те же причины, что и в древней Индии, — различия между языком религии и разговорным языком, которые с течением времени стали проступать все отчетливее. Кроме того, известную роль при этом играла, с одной стороны, необходимость сделать доступной для мусульман инородного происхождения священную книгу ислама — коран, а с другой стороны, стремление защитить классический язык от неблагоприятных влияний многочисленных арабских диалектов и языков мусульман-инородцев. Последняя причина наиболее часто фигурирует в объяснениях туземных историков арабской филологии.

В ответ на эти практические потребности и стала развиваться арабская наука о языке, причем ее развитие происходило несколько иными путями, нежели в Индии и Греции. Как показывает пример других наук, арабы никогда не отказывались от утилизации культурных достижений других народов. Естественно было и в этом случае обратиться к уже сложившимся грамматическим системам — греческой и индийской, достигшим наибольших успехов в этой области науки. Не следует забывать и того обстоятельства, что арабская наука создавалась не только самими арабами, но и другими народами, находившимися в подчинении у Арабского халифата, — персами, греками, сирийцами, евреями, коптами, берберами, вестготами, которые пользовались арабским языком как орудием культурного творчества.

Однако, несмотря на отчетливые следы влияния греческой и индийской грамматических систем на арабскую науку о языке, последнюю никак нельзя рассматривать лишь как простую копию греческой науки или же как комбинацию греческой и индийской грамматик. Да это было просто и невозможно — слишком далеки друг от друга структура арабского языка, с одной стороны, и греческого и древнеиндийского — с другой. Заимствовав только общие языковые категории (часто обусловленные по примеру греческой науки логическими категориями) или же общие принципы описания языковых явлений (преимущественно у индийцев, в частности это относится к фонетике), арабские филологи наполнили их новым реальным содержанием. Часто при этом все ограничивалось только использованием готового термина, который в применении к новому материалу получал иное истолкование.

Первые грамматические работы вышли из Басры и Куфы — двух городов, находившихся на территории мощных древних цивилизаций в бассейне Евфрата и Тигра. Эти два города создали две грамматические школы, которые вели друг с другом по не всегда ясным вопросам бесконечные и горячие споры, утихшие только спустя несколько веков, когда центр грамматической науки стал перемещаться в столицу Арабского халифата — Багдад. Представителем басрской школы, персом по рождению, Сибавейхи и был создан обширный труд «Аль-Китаб» («Книга»), в котором система арабской грамматики предстает уже в завершенном виде как итог предыдущих разработок.

В своем труде Сибавейхи дает подробные и многословные формулировки по всевозможным грамматическим частностям, снабжая их примерами из корана и древней поэзии (свыше 1000 стихов).

При всех своих достоинствах первого систематического и авторитетнейшего труда по грамматике громоздкая «Книга-не руководство для широких практических потребностей изучения языка, а ученым трудом для специалистов-филологов, которые после Сибавейхи довольствовались по преимуществу тем, что уточняли отдельные положения его работы, не меняя основного содержания. Первая практическая переработка труда рано умершего Сибавейхи принадлежит одному из его учителей — аль Ахфашу.

В отличие от античных ученых, арабы делали четкое различие между буквой и звуком, между графическим символом речевого звука и самим речевым звуком, указывая на несоответствия между написанием и произношением. Описание звуков опирается на физиологический принцип, хотя вместе с тем до известной степени учитывается и акустический. Арабские филологи проводили следующие различия: 1) звуки с голосом и без голоса, 2) напряженные и ненапряженные звуки, 3) закрытые и открытые звуки, 4) «приподнятые» и «неприподнятые» звуки (по подъему языка). Сибавейхи различает 16 мест образования звуков и в соответствии с этим классифицируют звуки арабского языка. В его последующих грамматиках даются точные описания артикуляции отдельных звуков и различных их комбинаторных изменений.

В отношении классификации слов по частям речи арабы следовали за Аристотелем, устанавливая три категории: глагол, имена и частицы.

С замечательной четкостью арабы выделяли понятие трехсогласного корня, специфического для семитских языков, должным образом учитывая значение аффиксации и флексии гласных в корне.

Синтаксис, так же как и у греков и индийцев, -наиболее слабое место в арабской грамматике, хотя в этой области в более позднее время были сделаны значительные успехи. Для арабской грамматики характерно смешение разных сторон языка, однако фонетика занимает более четко обособленное положение, чему в немалой степени способствовало значительное развитие у них просодии и метрики (в связи с выработкой правил чтения корана).

Арабские языковеды занимались и другими языками, в частности турецким, монгольским, персидским, но ни о каком сравнительном изучении языков при этом не может быть и речи.

Наибольшие достижения арабского языкознания лежат, однако, не в области фонетики или грамматики, а в области лексикологии и, точнее, лексикографии. Арабы собрали огромный лексический материал и расклассифицировали его по словарям самого различного типа (наиболее популярными были предметные словари). Они всячески подчеркивали изумительное лексическое богатство арабского языка, подбирая, например, для слова меч 500 синонимов, для слова лев 500 синонимов,

Аль Фирузабади составил 60-, а по другим источникам 100-томный словарь, скомпонованный из трудов ибн Сида и индийского мусульманина Сагани со значительным добавлением южноарабской лексики. Этот гигант среди словарей не сохранился, но на основании его Фирузабади составил другой, под названием «Камус» («Океан»); о его популярности свидетельствует тот факт, что этим именем стали в дальнейшем называть вообще все словари.При всем своем богатстве арабские словари имеют ряд значительных недостатков. Основной из них — это отсутствие диалектологической и исторической перспективы, а также неумение проводить различие между общепринятыми словами и авторскими поэтическими неологизмами.Все это происходит вследствие отсутствия отчетливого представления о явлениях омонимии. С другой стороны, норма «классического» языка представляла хронологически уже далекий этап, отдельные корни с тех пор изменили свой смысловой объем или значительно уклонились от первоначального семантического ядра. (особенно интенсивно в городах, где происходило формирование арабского койне).

Не обладал четкостью и твердой системой и порядок расположения материала. Наибольшими преимуществами в этом отношении отличаются словари аль Джаухари — «Сыхах» (на 40 000 слов) и аль Герави — «Улучшение в лексикологии» (в 10 томах). В этих словарях слова располагаются по алфавиту (а не как обычно, исходя из физиологического принципа произношения звуков-букв) и именно по последней букве корня — метод, который затем был усвоен последующими лексикографами.

Совершенно обособленно в истории арабского языкознания стоит загадочный ученый, известный под именем Махмуда аль Кашгари. Многотомный труд этого «богатыря тюркологии» — «Диван турецких языков», написанный около 1073 — 1074 гг., затерялся в массе арабской научной литературы и был открыт спустя много веков уже в наше время в библиотеке некоего Али Эмира Диарбекирского и вскоре после этого опубликован в Стамбуле в 1912 — 1915 гг.Труд Махмуда аль Кашгари представляет собой настоящую тюркскую энциклопедию, в основу которой положена сравнительность как сознательный научный принцип. Сопровождающаяся обильными данными по истории, фольклору, мифологии и этнографии тюркских племен. В его труде приводится масса стихов, пословиц, народных изречений, используемых автором для пояснения отдельных слов, замечания этимологического порядка и т. д. Надо иметь при этом в виду, что он не имел в своем труде, всё сделал сам. Исходя из положения, что «первоначально языки мало различались» и что различия языков возникли позднее в процессе их развития, Махмуд аль Кашгари дает звуковые соответствия различных тюркских наречий, отмечая особенности в них сингармонизма гласных, рассеивая по всей работе меткие замечания о формативных суффиксах и инфиксах и т. д. Можно сказать без преувеличения, что основные законы тюркской фонетики и морфологии были подмечены и основательно изучены этим удивительным ученым еще в XI в.