«ПРОГУЛКИ В ЗАКОУЛКИ Рассказы о тех, кому мало Земли и неба ...»

Да, для многих коллег по творческому цеху, к сожалению, он был другим – непонятным. Например, за насмешку над классической поэзией он мог расстаться с товарищем. В свое время Олег Даль с удовольствием общался с Юрием Богатыревым, они вместе снимались в картине «Отпуск в сентябре». Однажды по телевидению Даль увидел Богатырева в какой-то юмористической программе. Тот читал Пушкина «Я вас любил» и рыдал. Оказалось, что Богатырев резал лук и поэтому плакал. Даль был сильно возмущен, и их отношения после этого заметно охладились. Ведь к поэзии Пушкина Олег Иванович относился свято. Подобное уважение испытывал и к поэзии Лермонтова. Михаила Юрьевича очень любил и Николай Бурляев, сыгравший с Далем и Богатыревым в фильме «Отпуск в сентябре». Мне было интересно узнать, как он относится к Далю и при случае я его об этом спросил.

– Замечательная личность, трепетный человек, – с чувством начал вспоминать Николай Петрович. – Почему-то всегда при мне робел и как-то притихал, хотя был постарше. Олегу я даже немного подражал интонациями. Что-то у нас было общее в голосе. И когда он узнал, что я окончил во ВГИКе режиссерский, то позвонил и спросил: «А не мог бы ты мне помочь туда попасть, я тоже хочу на режиссерский». Я поговорил с Львом Кулиджановым и рассказал ему, что Олег Даль хочет идти учиться, но почему-то там дело не заладилось.

Вообще Олег удивительный, трепетный, нежный, глубокий человек, но, конечно, водка, она – бич жуткий. Кстати, я считаю, что «Утиная охота», где мы с ним играли, – это и у меня худшая роль, и у него не лучшая. Если бы он тогда не пил!

Я вам открою: именно в те годы я бросил это дело, полностью отрезал, потому что мы уже дошли до того, что в паузах шли с Олегом к бару, брали коньячку и потом в кадр – играем. Дело было в кафе, и там был бар. Потом я увидел, что это мешало и Олегу, хотя он играл алкоголика, и мне быть более тонкими, глубокими в реакциях, в игре.

Я с большим уважением отношусь к Николаю Петровичу Бурляеву, он самобытный актер, интересный человек, однако в его рассказе, на мой взгляд, все-таки свозит определенный субъективизм. Трудно представить, по какой такой причине Олег Даль вдруг начинал перед Бурляевым робеть, и робел ли он в то время вообще перед кем-либо? Да и во ВГИКе Олег Иванович был два раза (на режиссерских курсах в мастерской Л. Хейфеца в 1975 году и в мастерской А. Алова и В. Наумова, которые пригласили его туда сами в 1980 году). Очень сомнительно, чтобы Даль просил кого-либо составить ему протекцию, тем более на кинематографическом поприще! А что касается его роли в фильме «Отпуск в сентябре» то, по мнению многих, это одна из лучших ролей Даля, потому что он там играл не столько своего персонажа, сколько самого себя – уставшего от жизни человека. Недаром Олег Иванович говорил: «Зилова может сыграть только один актер – Олег Даль».

Через десять лет после ухода Олега Даля распался Советский Союз, а вместе с ним исчез и соцреализм – идеологическое направление официального искусства. Кардинально изменилось отношение к театру и кино со стороны государства. Если раньше для советских руководителей основным мерилом таланта актеров и режиссеров являлось их отношение к власти, то теперь основной критерий – коммерческий успех. В советский период даже посредственности, которые активно восхваляли и поддерживали курс партии и правительства средствами искусства (кинематографа, театра, литературы, живописи), могли получить официальное признание, звания, приличные условиях для работы, доброжелательную критику и т.д.

Как ни парадоксально, но и в наше время происходит нечто подобное. Идеологический пресс ловко заменили на финансовый. Правила в искусстве теперь устанавливает не партия и не правительство, а шоу-бизнес. Хотя чтобы ни говорили, и нынешняя российская коммерция все-таки невозможна без лояльности к власти. Индустрия развлечений приносит хорошую материальную выгоду и отвлекает население от насущных проблем. Выгодно и безопасно – как сейчас говорят два в одном.

Кинопродюсеры используют любые ухищрения, чтобы получить прибыль. И не важно, что сюжет очередного произведения высосан из пальца, что подобного в реальной жизни не бывает, что одни и те же актеры пользуются привычными клише. Даже если зрители через месяц забудут «шедевр», он все равно принесет деньги.

Как относился к соцреализму Олег Даль, хорошо известно. Трудно представить его и в современных бесконечных телевизионных сериалах, художественный уровень которых сопоставим с откровенно слабыми заказными пропагандистскими фильмами прошлого. Невозможно представить, чтобы нынешняя кинематографическая ярмарка пошлости и безвкусицы закружила голову Далю, Высоцкому, Тарковскому и тем особо совестливым творческим личностям, кто занят поиском истины.

К сожалению, уже нет в живых верной спутницы Олега Ивановича – супруги Елизаветы Даль, да и многих друзей и коллег, с которыми работал актер. Хорошо, что они успели оставить свои воспоминания об одиноком страдальце – «усталом мудром мальчике с добрыми глазами», который, несмотря на официальное непризнание, навсегда остался в истории отечественного кино и театра, а также в сердцах многочисленных поклонников, воздвигнув памятник себе «нерукотворный».

С КЕМ Я ОДНОЙ КРОВИ

Написав об Олеге Дале, я задумался: почему, увидев его однажды, сразу же стал воспринимать как близкого для меня человека?

А что сказать о других героях книги? Могу ли я, подобно Маугли, обратиться к каждому из них: «Мы с тобой одной крови, ты и я»?

Насколько сильны те незримые нити, которые связывают нас, чтобы жить душа в душу?

А может быть, мне нравится лишь только искусство этих людей, своеобразная подача творческого материала? Да и вообще, можно ли считать своими друзьями и любить тех, кого на этом свете давно уже нет?

И чем больше я размышлял, тем больше появлялось вопросов.

Например, мне импонирует творчество Эль Греко, Чюрлениса, Александра Грина. Однако это вовсе не означает, что, встретив этих людей на своем жизненном пути, я смог бы с ними дружить.

Почему к одним людям сразу возникает сильная приязнь и доверие, а к другим отношение ровное, и требуется время, чтобы разобраться в человеке. А есть и такие, кого на дух не переносишь, несмотря на отсутствие каких-то видимых для этого причин.

Говорят, что существует любовь с первого взгляда. Означает ли это, что есть родство душ? Помните, как у Евгения Боратынского: «Душою в душу жил он с ней». Видимо, такими поэтическими определениями нам указывается на какой-то закон взаимного притяжения, когда подобное притягивает подобное.

Известно, что каждый человек имеет собственную энергию, которая взаимодействует с энергиями других людей. И все они посылают импульсы во Вселенную, которая взаимодействует с энергией своего создателя – Бога. Происходит непрерывное движение, а значит, и непрерывная жизнь. Одни энергии уменьшаются, другие увеличиваются. При этом похожие энергии соединяются друг с другом, образуя союзы, из которых составляются узоры единого энергетического поля Бытия.

Человек – олицетворение микро- и макрокосмоса. В нем изначально заложены основные энергетические субстанции – дух и душа.

В свое время еще Вергилий заметил:

Все питает душа, и дух, по членам разлитый,

Движет весь мир, пронизав его необъятное тело.

Эти своеобразные индикаторы и определяют сущность каждого конкретного человека.

Недаром Никола Тесла утверждал: «Он (человек) представляет собой массу, в которую заложены определенные высшие свойства, исходящие из творческого жизненного начала, которым он наделен».^[71]

Встречая кого-то на своем жизненном пути, мы уже на подсознательном уровне чувствуем, свой он или чужой. Это происходит потому, что взаимодействие энергий создает между людьми особые отношения и чувствования. И чем больше энергетических совпадений, тем легче нам с этим человеком. И наоборот, чем меньше – тем труднее. И если человек не слышит (или не хочет слышать) свой внутренний голос, происходят всевозможные разочарования и непонимания.

Видимо, с Далем у меня хорошая духовно-энергетическая совместимость, поэтому я неоднократно представлял наши беседы, зная, что расскажу ему и чем поддержу. Когда вижу фильмы, где он играл, слушаю в его исполнении стихи и песни, которые он успел записать, вновь и вновь ощущаю его присутствие.

МАСТЕР ВОЗДУШНОГО МЕТАЛЛА

Без энтузиазма в искусстве

не создается ничего настоящего.

Роберт Шуман,

немецкий композитор.

С художником Николаем Рогатневым я познакомился лишь несколько лет назад, а кажется, что мы знакомы гораздо дольше. Общение с Николаем Константиновичем не только расширило мои творческие горизонты, но и обогатило монохромный калейдоскоп повседневной жизни, добавив в него ранее неизвестные оттенки и цветовые сочетания.

Частые встречи и застолья, поездки в другие страны, непрерывные творческие планы и обоюдное стремление к покорению немыслимых высот – это лишь неполный перечень появившихся плодов на древе нашей дружбы.

Внешне Николай Константинович похож на типичного профессора: бородка клинышком, большой лоб с залысинами, умные с хитринкой глаза, умение деликатно вести беседу с любым человеком. Создается впечатление, что Рогатнев – настоящий ученый. Однако если копнуть глубже, окажется, что Николай Константинович – неутомимый фантазер, выдумщик и балагур. Его мастерству, с которым он рассказывает байки и реальные истории, могут позавидовать даже профессиональные актеры. Рогатнев преображается в великого лицедея, заражая слушателей собственной фонтанирующей энергетикой. Но и это еще не все. Главное то, что Николай Константинович – настоящий художник, постоянно пребывающий в творчестве. Если он увлечен очередным художественным замыслом, то может забыть, когда у него день рождения, какой день недели и месяц. Для него важным является не внешнее благополучие, а наличие внутреннего творческого огня. Рогатнев убежден: раз человек создан по образу и подобию Божию, то обречен на постоянный поиск красоты и гармонии. По примеру Творца он должен быть генератором идей. Копирование существующего для художника является лишь промежуточным этапом в достижении совершенства. Необходимо не только обладать профессиональными знаниями и навыками, но и мыслить и творить оперируя, собственным философским взглядом на мир. Николай Рогатнев согласен с Андреем Синявским, утверждавшим, что именно искусство заложено в сотворении Вселенной и было актом художественного творчества.

У Николая Константиновича уже давно сложилась собственная творческая манера и своя философия, его работы весьма необычны и легки. Они находятся в загородном дворце у королевы Великобритании Елизаветы II, в музеях Англии, Армении и Венесуэлы. В свою очередь, я «присвоил» своему другу титул «Мастер воздушного металла» и надеюсь, что это определение соответствует истине. К тому же я верю, что наше содружество принесет еще много новых плодов творчества. Недавно Николаю приснился яркий многообещающий сон. Мы запустили с ним воздушного змея, который благополучно обойдя сухие ветви безжизненных деревьев поднялся ввысь. Николай удивился: «Как же он летит, ведь на нем нет даже бумаги?» На что я ответил «Все хорошее должно летать».

ЛЮБОВЬ ПОКРЫВАЕТ ВСЕ ГРЕХИ

Николай Рогатнев часто цитирует библейское изречение: «Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает  все грехи».^[72] По его мнению, художник не может создать великое произведение, если им не движет любовь.

Когда в Липецке был объявлен конкурс на создание памятника, посвященного Победе в Великой Отечественной войне, никто и предположить не мог, что выберут макет Рогатнева, поэтому «советчики» сразу же стали отговаривать Николая Константиновича от участия в творческом состязании, не понимая, что тем самым лишь укрепили его желание.

Именитые скульпторы несколько раз предлагали свои проекты, которые большинством ветеранов и представителей общественных организаций были отвергнуты. По мнению общественности, в представленных работах не ощущалось торжества и значимости Великой Победы. Создать образы, раскрывающие нравственную, эстетическую и познавательную ценность произошедшего события, лучше других удалось Николаю Рогатневу, которому, как и ветеранам, хотелось «чтобы радость была», ведь 9 Мая – это светлый праздник, пусть и со слезами на глазах.

Рогатнев старался понять, что явилось источником Великой Победы, и пришел к выводу, что это – Любовь! Мужчины – к женщине, ребенка – к матери, любого из нас – к своему дому, к своей стране. Поэтому, создавая эскиз, рядом с центральной фигурой воина художник изобразил медсестру, которая поддерживает Знамя Победы.

И не беда, что из-за нехватки средств проект Рогатнева все-таки не был воплощен в жизнь, главное – художник еще раз убедился: монументальное искусство в первую очередь принадлежит тем, для кого предназначено – людям, а уж потом искусствоведам и товарищам по творческому цеху.

ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ

В конце восьмидесятых годов прошлого века режиссером Романом Балаяном был создан замечательный фильм «Полеты во сне и наяву». В нем рассказывалось о человеке, для которого прежние ориентиры потеряли всякую ценность и который сам не знает, чего хочет. В отличие от героя фильма, Рогатнев совершенно иной, но название картины хорошо раскрывает жизненное кредо Николая Константиновича: он всегда в полете.

ххх

Особые сновидения стали сниться Николаю уже с восьмого класса. Обычные бытовые сны он сразу забывал и не обращал на них внимания, а необычные судьбоносные помнит в течение всей жизни, да еще в подробностях. Главным сном его юности стало сновидение, в котором он написал формулу собственной жизни, но объяснить ее суть не мог. И тогда (во сне) его учитель расшифровал то, что от Николая было сокрыто. И что удивительно, большая часть предсказанного уже сбылась.

ИСПУГАЛСЯ ВЫСОТЫ

Когда Николаю Рогатневу было восемнадцать лет, ему приснилось, что он вместе с товарищем-сокурсником идет по городу, в котором появилась высокая скала, уходящая под небеса. Николай предложил: «Полезли, посмотрим, что там». Ведь до этого в городе ее не было. Товарищ согласился, и они полезли. Вскоре подул ветер, и маленькие камушки стали падать вниз.

Сокурсник испугался и сказал:

– Я боюсь высоты, дальше не полезу и спущусь.

Николай решил его приободрить:

– Раньше старики говорили, что если вниз не смотреть, то не будет страшно.

– Нет, – сказал товарищ и начал спускаться, а Николай в одиночестве продолжил свой путь наверх, и… сон на этом закончился.

ххх

Прошло десять лет. Рогатнев поступил в Строгановское училище и вдруг однажды увидел продолжение прежнего сна.

ГОВОРЯЩИЕ КОРОВЫ

Николай продолжал ползти по той же самой скале, пока не добрался до ее середины. Там был вырублен большой город со множеством арок и колонн.

– Наверное, это столичный город, – подумал Рогатнев и увидел коров, которые ходили по улицам, разговаривая на человеческом языке.

Николай с ними поздоровался и удивленно спросил:

– Тут же травы нет, как вы здесь живете?

Коровы ему отвечают:

– Нам слуги ее приносят, и мы прекрасно живем.

– А что там, выше вас? – поинтересовался Николай.

– Нам это не интересно, если хочешь, полезай вверх, – услышал он в ответ.

Николай полез дальше, и… сон на этом оборвался.

ххх

Прошло еще десять лет. Николай Константинович, окончив Строгановское училище, работал в Вологде директором детской художественной школы. И снова увидел продолжение своего многолетнего сна.

ДОБРАЛСЯ ДО ВЕРШИНЫ

Он опять оказался на той же скале, восхождение по которой начал двадцать лет назад. Покинув город, где жили говорящие коровы, Рогатнев наконец-то добрался до вершины. Облака оказались ниже того места, где он находился, и ему стало страшно спускаться вниз. Николай подумал: «А ведь можно прыгнуть вниз и полететь».

Так и поступил: прыгнул и полетел. Когда скорость стала увеличиваться, он расставил руки в стороны, как крылья, и начал планировать. Когда до земли осталось метров двести, вокруг скалы образовалось большое море. И Рогатнев увидел своих воспитанников – детей, которые учились в его художественной школе. Они купались в прозрачной морской воде. Николай пролетел мимо них, помахал им рукой и сказал: «До свидания».

После этого он проснулся и понял, что в этот же день он по какой-то причине должен уйти из школы, потому что уже сказал детям «до свидания».

Рогатнев пришел в половине восьмого на работу (всегда приходил раньше других), только сел в своем кабинете, как в дверь постучали. Вошла женщина и спросила: «Вы Николай Константинович?» Получив утвердительный ответ, пояснила: «В институте открылось архитектурное отделение, и нам порекомендовали вас для преподавания живописи и рисунка».

Рогатнев сказал: «А я вас ждал» – и без раздумий дал согласие на предложенную должность.

СВЕЧА – СТЕРЖЕНЬ ТВОРЧЕСТВА

В конце восьмидесятых годов Рогатневу приснился вещий сон.

Некие невидимые «гости» предсказали Николаю:

– Свеча станет уделом твоего творчества. Пройдет много лет, и ты вспомнишь о том, что мы тебе сейчас сказали.

После этого сна прошло двадцать пять лет. Николай Константинович приехал в Липецк и стал заниматься изготовлением изделий из металла. Однажды ему предложили попробовать использовать закладной камень-песчаник, который стоял на одной из городских аллей, для изготовления монумента, посвященного погибшим ликвидаторам чернобыльской аварии. Песчаник нельзя было тесать и изменять форму. Поэтому желающих браться за такой «неудобный» материал было немного. Рогатнев все-таки решил попробовать. Походил вокруг этого камня, потом отошел от него по аллее метров на двести, посмотрел и… неожиданно вспомнил предсказание, полученное много лет назад. Оказалось, что камень очень напоминал огарок свечи, только без пламени. Оставалось сделать «огонек» и укрепить наверху «огарка».

Так возникла первая «свеча», предсказанная неизвестными сущностями. Ее образ стал появляться почти во всех работах Рогатнева, превратившись в фирменный стиль художника.

ЭТА РАБОТА БУДЕТ В МУЗЕЕ

Помню, когда я впервые познакомился Николаем Рогатневым, он показал мне свою работу, посвященную знаменитым «битлам». Увидев ее, я обратился к художнику и его коллегам, которые находились рядом: «Эта работа будет в Англии, в музее «Битлз».

Они дружно засмеялись.

Через восемь месяцев мы с Рогатневым в торжественной обстановке вручили эту работу директору музея «История Битлз» Джерри Голдману.

ххх

Потом, когда мы подружились, Николай рассказал интересную историю, как он встречался с Джоном Ленноном… во сне.

РАЗГОВОР С ДЖОНОМ ЛЕННОНОМ

– Когда я доделал работу посвященную «Битлз», то повез ее в Сочи на очередную выставку, проводимую Союзом дизайнеров России, – вспоминал Николай. – Остановился в отеле (дело было к вечеру), сразу лег спать и тут же уснул. Вижу, в комнате сидит Джон Леннон с большой бородой. Я поздоровался и говорю:

– Извини, Джон, я английским не владею, как мы друг друга поймем?

– Там, где я нахожусь, знание языка не требуется, – ответил Леннон. – А зачем ты меня звал?

– Я тебя не звал, но о тебе думал. И не только о тебе, но и обо всей группе «Битлз», когда работал над своей композицией. Можно задать тебе несколько вопросов? – спросил я Леннона.

– Давай, но у меня время ограничено, – предупредил меня Джон.

– О тебе много писали, что ты, как у нас, у русских, говорят, бабник. Правда ли это? – почему-то спросил я.

– Коля, никому не верь, – улыбнулся Джон. – У вас, у русских, говорят «бабник» о тех, кто охотится за женщинами, а за нами женщины охотились сами.

Второй вопрос я задал уже по существу.

– Джон, смогу ли я, пока жив, реализовать задумку и установить где-то эту композицию?

На что он мне ответил:

– Николай, никогда об этом не думай, только твори и все. Иначе будешь наказан, как и я.

Я удивился:

– А за что ты наказан?

Джон на мгновение смутился, но потом сказал:

– Я себя возомнил первым человеком Америки. Поэтому, если даже не тот маньяк, все равно меня убили бы.

– Хорошо, а кто из вас наиболее праведный?

– Пол Маккартни. Хотя он достаточно богатый, но занимается такими делами, которые ему под силу. Он защищает моржей, дельфинов. Это благородная задача. Он также пишет музыку и будет ее писать, пока не состарится.

– А Джордж Харрисон почему умер? Говорили, от рака, – поинтересовался я.

– Он тоже жил не совсем правильно. Наркотики, да и сильно увлекся индийской культурой, а нужно развивать культуру и музыку своей страны. Да и Ринго, – добавил Джон, – тоже напрасно снимает кино. Если он лучший в мире ударник, то ему нужно быть ударником, а не заниматься фильмами. Для этого нужен талант.

После этих слов знаменитый музыкант «растворился».

ххх

И тут, в продолжение темы, Николаю приснился еще один сон, который он также запомнил во всех деталях.

Рогатнев вышел на площадку перед отелем, красиво выложенную декоративной плиткой. Посреди нее была большая лужа. Николай поскользнулся и упал в воду. Пытаясь выбраться, он перевернулся на песчаном берегу с боку на бок. Откуда-то появился сын, которому он сказал: «Видишь, я упал, пойду переоденусь в сухое». На что услышал в ответ: «Пап, посмотри на себя».

Когда Николай подошел к зеркальным дверям, то увидел, что его одежда совершенно сухая и песок переливается подобно алмазам. Николай почувствовал необыкновенное счастье и проснулся.

Сон, как говорится, оказался в руку. Работа «Битлз» всем понравилась, и Николаю Рогатневу дали диплом лауреата.

ОБЪЯВИЛ ДИРЕКТОРУ ВОЙНУ

В жизни Николая Константиновича было много событий, которые заслуживают внимания, однако я расскажу лишь о двух, где ему пришлось проявить свою гражданскую позицию и смелость.

Когда Николаю Рогатневу было тридцать пять лет, он работал завучем в детской художественной школе Вологды. Однажды к нему подошла ученица пятого класса и пожаловалась, что к ней пристает директор школы: вызывает к себе в кабинет и просит снять трусики. Узнав, что девочка боится рассказать об этом родителям, Николай решил сам разоблачить негодяя. Чтобы иметь достоверные факты, подтверждающие слова девочки, он обратился за помощью к своему другу-летчику, который дал ему портативный японский магнитофон. Когда ученица сказала Рогатневу, что директор опять ее к себе вызывает, успокоил – он будет рядом с кабинетом и запишет их разговор. Николай Рогатнев зашел к руководителю якобы для уточнения производственных вопросов и оставил под столом портфель с включенным магнитофоном. После очередного приставания девочка выбежала из кабинета, а Рогатнев через несколько минут зашел к директору и пригласил его на педсовет, чтобы обсудить текущие вопросы. Собравшимся коллегам Николай заявил: «Я объявляю войну директору и считаю, что он не может находиться среди детей и нашего коллектива. Свое заявление подкреплю неопровержимыми фактами, которые завтра же обнародую в обкоме партии».

Хотя истинная причина сделанного заявления не была озвучена, большинство педагогов, зная о наклонностях директора, поддержали молодого завуча.

Рогатнев рассказал одному из партийных руководителей о произошедшем и для верности прокрутил магнитофонную запись. Однако, почувствовав безразличие чиновника, предупредил: «Если что-то со мной случится, и вы его не уберете из школы, мои московские друзья поднимут шум на всю страну».

Вернувшись в художественную школу, Николай узнал от секретарши,^[73] что директору позвонили из обкома и сказали, чтобы тот срочно написал заявление по собственному желанию, потому что у Рогатнева на него есть компромат, от которого не отмыться.

Похотливый руководитель решил не испытывать судьбу и тут же последовал совету обкомовского товарища.^[74]

ДОЛЖНЫ ПОКАЯТЬСЯ

Николай Константинович человек весьма свободолюбивый, и ему очень не нравится, когда кого-то заставляют поступать против совести и собственных убеждений. Поэтому художника очень огорчило решение советского руководства ввести войска в Афганистан. Рогатнев считал, что народ обманули, потому что развязанная война являлась не интернациональной помощью, а авантюрой, имевшей трагические последствия.

Николай Константинович, вспоминая то время, искренне возмущается:

– Надо же, полезли учить других, как им жить. За это пришлось расплачиваться жизнями и здоровьем наших солдат.

Когда в Вологде объявили конкурс на создание памятника, посвященного воинам-интернационалистам, Николай Рогатнев принял в нем участие. В течение нескольких туров велись жесткие споры. Возникли определенные идеологические трудности. Один из чиновников требовал, чтобы на памятнике было изображено знамя победы, другой – чтобы его установили на людном месте в центре города.^[75] Несмотря на яростное давление, Рогатнев отказался учесть рекомендации «компетентных товарищей». Решающим оказалось мнение солдатских матерей, которые поддержали замысел Николая Рогатнева, и он стал победителем конкурса. На открытии памятника выступал секретарь обкома партии, а потом предоставили слово и Николаю Рогатневу. Его речь была короткой, но наделала много шума.

– Более половины людей верит в то, что после смерти душа продолжает свое существование, – неожиданно начал свою речь Николай Рогатнев. Потом помолчал и добавил: – Сейчас самое время всем, кто является сознательным гражданином общества, мысленно попросить прощения за то, что никто из нас не протестовал против этой авантюры в Афганистане, кроме академика Сахарова.

После такого заявления многим показалось, что Рогатнев совершил публичное самоубийство. Его выступление даже обсуждали на заседании комитета государственной безопасности. Зная, что художник Рогатнев не от мира сего (ушел с должности главного художника города и работал грузчиком), списали все на его чудачества, а скорее всего, прекрасно понимали, что перестроечное время было не самым подходящим для жестких решений и репрессий.

ВСЕ ЗНАЮТ, ЧТО ОН УМНЫЙ

Ум подобен здоровью: тот, кто им обладает,

его не замечает.

Клод Адриан Гельвеций,

французский философ-материалист

Несколько лет назад, когда Интернет еще только начинал освоение российских просторов и не всегда можно было быстро узнать необходимую информацию, кликнув Википедию, я звонил «ходячей энциклопедии» – своему товарищу Валере и… через пару минут получал нужный ответ.

Свой вопрос я предварял волшебной фразой: «Иваныч, все знают: ты – человек умный», после чего был абсолютно уверен, что получу ответ на любой интересующий меня вопрос.

Мой товарищ Валерий Иванович Пупин – человек с разносторонними интересами. Хотя по образованию он архитектор, тем не менее хорошо знает математику, физику, астрономию и географию. Подробно расскажет о любой звездной системе или планете и может эффектно удивить собеседника, назвав без запинки столицы Гондураса, Мадагаскара или Буркина-Фасо – Тегусигальпа, Антананариву, Уагадугу.

– Я ленивый, – шутит Валерий Иванович, – не хочу тратить время на очередное изобретение велосипеда, поэтому активно использую опыт, который человечество уже накопило.

Обширные знания помогают ему профессионально установить сантехнику, починить электропроводку, получить богатый урожай на приусадебном участке.

Однажды он мне пожаловался:

– У меня на даче все ухожено, овощи и фрукты привлекают не только мой взгляд, но и окружающих. Вот и наведываются ко мне незваные гости: чуть зазевался – и все плоды мгновенно снимают. У соседей все травой заросло, к ним не лезут. Может, мне тоже ничего не делать, пусть все зарастает, глядишь, и воровать перестанут.

Родился Валерий Иванович в Пермской области, в таежном леспромхозовском поселке Вая. Там он жил среди лесов, лугов, рек, сохранив на всю жизнь любовь к природе и путешествиям. Еще будучи студентом, Валера сплавлялся по таежным рекам на плотах, изготовленных по собственным чертежам, спускался в пещеры, прошел с рюкзаком не одну сотню километров по Уралу и Дальнему Востоку.

Если Валерия Ивановича спрашивают, с какого времени он ходит в походы, то слышат в ответ: «С одного года».

Когда ему исполнился год, отец с родственниками поплыли в город чтобы окрестить сына. Лодка, в которой они находились, перевернулась. Годовалого ребенка понесло по течению, пока его каким-то чудом не выловили насмерть перепуганные родственники.

– С тех пор меня и влекут неизведанные места: леса, горы и реки, – шутит Валерий Иванович и продолжает удивлять родственников и друзей.

Помню, как все изумились, когда он в возрасте пятидесяти двух лет поехал покорять Эльбрус. После восхождения влюбился в горы и стал писать стихи. Теперь, когда моему товарищу невмоготу от разных проблем, он мечтательно произносит: «Нужно срочно еще одно восхождение, что-то я засиделся в городе».

БЕСЕДЫ С ЛИМОНАМИ

Сейчас главными увлечениями Валерия Ивановича являются занятия йогой и разведение комнатных растений, с которыми он регулярно беседует.

– Лимоны любят, когда с ними разговаривают, причем низким мужским голосом, – убежден Валерий Иванович. – После моих похвал они лучше цветут, а я чувствую себя среди них комфортно – уже долгие годы не болею простудными заболеваниями, – делится своими наблюдениями товарищ.

Его зеленые «подопечные» дают несколько урожаев в год и хорошо себя чувствуют в самых неприхотливых условиях. Видимо, похвала нравится и авокадо, которое уже выросло до потолка. Валерий Иванович никому не доверяет полив растений, и стоит ему попасть в больницу, как его комнатные «друзья» начинают болеть, а некоторые погибают. И это не вымысел. На мой день рождения он обязательно дарит растения, и я заметил, когда те неожиданно начинают сбрасывать листья и увядать – у Валерия что-то случается нехорошее.

Друзья и сослуживцы приносят Пупину семена и черенки различных экзотических растений, дарят цветы и приговаривают: «Валерий Иванович, посади, у тебя ведь все вырастает». Они знают: их «подарки» будут расти и плодоносить в его квартире на славу.

Свою методику Пупин успешно применяет не только дома, где у него более сорока растений, но и в саду, на даче. Радуют глаз яблони, груши, сливы, вишни, абрикосы, облепиха, смородина, крыжовник, малина, тархун, топинамбур, жимолость. Поражает обилие разных сортов помидоров, огурцов, всевозможных овощей и пряных трав. Пупин питается свежими фруктами и овощами, готовит из зелени необычные блюда. По его мнению, это помогает здоровью и занятиям йогой.

ххх

Более двадцати лет Валерий Иванович увлекается экстрасенсорикой. Я неоднократно был свидетелем его необычных способностей. Как-то с сослуживцами мы спрятали в кустах ключ и попросили Валерия его найти. Он взял рамки, несколько мгновений стоял сосредоточенно, словно бы к чему-то прислушивался, а потом пошел к тому месту, где лежал ключ.

Однажды я долго и упорно доказывал Валерию существование Бога. Но никакие мои аргументы на него не действовали. Тогда я мысленно воскликнул: «Господи, покажи ему, что Ты есть!» После этого я попросил Пупина «измерить» мое биополе. Он привычно взял рамки, сосредоточился и вдруг неожиданно заявил: «Нет, это не твое биополе, оно бесконечно, сознавайся, кого ты мне подключил».

Прежде чем рассказать о других необычных случаях, связанных с его способностью улавливать внеземные вибрации и энергии, я приведу еще один пример. В свое время я попросил Валерия меня подлечить – долго болела спина. Он провел рукой, как бы определяя диагноз, после чего сказал: «Здесь нужно потрудиться. Для этого мне придется подключить Вселенную. Я знаю, мне после этого будет наказание, но я тебе помогу. Правда, когда все пройдет, ты об этом забудешь и, как все другие, скажешь: это случайность, и так бы прошло».

После его энергетического массажа таких болей у меня уже нет несколько лет.

РАСКРАШЕННЫЕ СНЫ

Мы дружим уже много лет и бывали в различных жизненных ситуациях. Неудивительно, что Валерий откровенно рассказывает мне о многом, в том числе и о своих снах, и о странных до конца не изученных явлениях, свидетелем которых он неоднократно становился. Самое интересное, что Пупин в детстве снов почти не видел. Первый сон приснился ему года в четыре или в пять. Причем это был черно-белый сон, который начал постепенно окрашиваться: сначала трава стала зеленой, потом небо голубым и так до тех пор, пока «картинка» полностью не стала цветной. До пятнадцати лет Валерий видел всего четыре сна, поэтому принимал их за какую-то аномалию. Неудивительно, что каждое сновидение он хорошо запомнил.

С возрастом снов стало появляться все больше и больше. Сейчас он видит их часто – раз в две недели.

И еще: если его первые сны были черно-белыми, то печатные тексты он с детства почему-то всегда воспринимал в цвете. Глядя на разные слова, он неким внутренним зрением видел тот или иной цветовой спектр, в который эти слова были окрашены. И хотя эта необычная способность у Валерия осталась до сего дня, со временем она начала ослабевать.

ВСТРЕЧА В СВЕТЯЩЕМСЯ ДОМЕ

Тридцать пять лет назад, когда Валерий Пупин еще жил в Свердловске, ему приснился странный сон-видение. Он сидел за столом, на котором стояла настольная лампа с зеленым колпаком, и читал книгу. Вдруг все потемнело и его куда-то понесло. Потом чернота стала рассеиваться, и он оказался в пространстве, залитом светом. Валерий увидел, что стоит на дороге, на улице, где провел свое детство. К нему с двух сторон подошли два лучших друга (родственника) и сказали: «О, ты уже появился!» И, улыбаясь, добавили: «Пошли».

Они повели его к тому месту, где стоял дом, в котором Валерий когда-то жил. Когда он шел, то увидел большую лужу на дороге (ее в детстве всегда приходилось обходить) и маленький покосившийся домик старушки, которая жила неподалеку от их дома. В пространстве, где оказался Валерий, совсем не было солнца, но все заполнял белый с желтоватым оттенком (теплый) свет. Вместо привычного дома Валерий увидел большое светящееся сооружение белого цвета. Его завели туда и проводили в большой зал, стены которого тоже были белыми. В этом здании везде было светло, свет поступал неизвестно откуда, так как никаких ламп в здании не было. Очутившись в зале, Валерий увидел большую группу людей: основная масса присутствующих оказалась его родственниками. Они словно на дореволюционной фотографии кому-то театрально позировали: одни стояли, другие сидели, кто-то облокотился на стулья. Увидев пришедшего, все оживились, заулыбались и стали звать его к себе. Среди них он заметил своего деда, отца, двоюродных братьев, дядек, многочисленную родню и понял, что находится в другом, не физическом мире. Там вместе находились и умершие, и живые.

Но в этот момент кто-то сказал: «Тебе сюда еще рано». После чего все «выключилось» – Валерий почувствовал, что вылетает обратно, и проснулся.

Придя в себя, начал усиленно размышлять, что это было. Сразу же возникли смутные предположения, что может означать увиденное.

После таинственного видения прошло несколько лет. Сначала у Валерия умер дед, потом один дядька, затем второй, за ними двоюродный брат – и всех он видел в том таинственном доме. Валерий окончательно понял: ему было показано, кто и в какой последовательности будет покидать этот мир.

Подтверждением этому стала и смерть его отца, троих двоюродных братьев и двух двоюродных сестер – все они также находились в том светящемся доме.

Видел там Валерий и других людей, которые до сих пор живы и здоровы. Им он об этом видении не рассказывает – знает, что будет дальше. Все, кто находился в том здании, уйдут в мир иной раньше его самого. Недаром уже несколько раз с Валерием случались серьезные происшествия, которые могли плачевно закончиться, но этого не происходит. Тем более что он до сих пор помнит все детали своего «путешествия»: где и с кем был, кого видел, даже выражение каждого лица хорошо запомнил. Значит, все это было показано ему неспроста, чтобы Валерий об этом не забывал.

ЛАБИРИНТЫ ЗАЗЕРКАЛЬЯ

Недавно Валерий Иванович проснулся и увидел, что обои в его комнате почему-то не того оттенка, да и мебель какая-то странная. Тогда он подумал: «Где-то не там проснулся, или проснулся во сне, или еще не проснулся окончательно».

Уснул еще раз.

Просыпается, смотрит – вроде бы мебель уже нормальная, но что-то еще не то. Потолок какой-то другой, да и люстра не так выглядит.

Валерий Иванович подумал: «Проснусь еще третий раз».

Проснулся – все нормально. И люстра обычная, и потолок. Посмотрел на часы. Опа! На его часах ободок был коричневый, а на этих зеленый!

Валерий Иванович думает: «Ну что такое? Проснусь-ка еще раз!»

Просыпается – ободок коричневый. Но… что-то оттенок обоев опять не тот.

Тогда Валерий Иванович думает: «Так можно просыпаться до бесконечности. Встану я в этой реальности и проснусь окончательно!»

Проснулся, встал, оделся и пошел устраиваться на новую работу. Ему сказали: «Приходи завтра, желающих к нам попасть много». На следующий день Валерий Иванович пришел на работу, ему показали рабочее место, потом комнату для приема пищи. Наступил обед, Пупин вместе с другими сотрудниками пошел в эту «столовую». Сел за стол, поднес ложку с супом ко рту и…чуть не подавился. На стене новой конторы висели точно такие же часы, какие были в его комнате, но ободок на них был зеленый, как в предпоследнем вчерашнем сне!

ПОДНАТУЖИЛСЯ И ПОЛЕТЕЛ

Любимыми снами Валерия Ивановича являются сны, связанные с полетами. По его словам, он детально отрабатывает систему полета в сновидениях, потому что во сне возникают различные ситуации и летать приходится часто. И словно в подтверждение своих слов, товарищ рассказал о недавнем сновидении, где я тоже принимал участие.

– Мы с тобой оказались в каком-то незнакомом месте, – начал свое повествование Валера. – На улице была слякоть. И ты пошел в какой-то небольшой сельский домик с кем-то о чем-то договариваться, а меня оставил.

Я долго тебя ждал, погода была прохладная, и, чтобы согреться, начал перед домом ходить по кругу. Потом подумал:

«А не полететь ли мне?» Поднатужился, чуть-чуть взлетел и чувствую: цепляюсь ногами за грязь. Думаю: «Нужно взлететь повыше, а то ботинки испачкаю». Еще взлетел и летаю по кругу, а сам думаю: «Нужно запомнить это состояние, как это делается. А то придется еще лететь, а хорошо взлетать получается не всегда». И я запомнил это состояние, но пока в натуре не пытался его повторить. Поэтому не знаю, выйдет или нет. Хотя можно попытаться. – Валера задумался и добавил: – Когда просыпаешься, такое ощущение, что это возможно сделать и в нашем мире. Я был абсолютно уверен, что все так просто: берешь, отталкиваешься, напрягаешься – и… полетел.

Во сне я даже против ветра летал, так интересно. Для этого выбираешь правильный угол наклона и, используя силу встречного ветра, поднимаешься как тебе нужно.

ЧУВСТВУЕТ, ЧТО ПРОИЗОЙДЕТ

Валерий Иванович не только видит замысловатые сны, но еще обладает хорошей интуицией. Заранее предчувствует, чем кончится то или иное событие, но говорить об этом другим не хочет. Раньше, бывало, скажет кому-то, предупредит, а потом его же и обвиняют: «Накаркал! С тобой одни несчастья».

Правда, бывают случаи, когда Валерий Иванович предчувствует, что должно произойти, но предотвратить наступающее событие уже не может.

Как-то ехал он на работу на автобусе и увидел аварию на дороге. На следующий день едет – видит две аварии. На третий день – уже три!

Тогда Валерий подумал: «Странно, к чему бы это?»

Через пару дней в полуметре от него столкнулись два автомобиля: он даже попытался отскочить в сторону, чтобы его не задело.

Подумал: «Интересно, что же будет дальше? Наверное, что-то подобное произойдет и со мной».

Так оно и вышло: почувствовать-то почувствовал, но изменить ничего не смог.

Через три дня прямо на пешеходном переходе его на большой скорости сбила машина, и он лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств остался жив.

ПОМОГ БРАТУ НА РАССТОЯНИИ

Несколько лет назад брат Валерия Ивановича с сильным внутренним кровотечением попал в больницу и просил связаться с ним пятнадцатого числа в 18.00 – ему нужна была помощь. Так как приехать к брату в назначенный день Валерий Иванович не мог, он взял большой будильник, закрыл без пяти шесть глаза и начал мысленно готовиться к «встрече» с братом. Через пять минут «увидел» больничную палату: около двери стенку из стеклоблоков, двух мужчин и брата, одетого в синее трико и белую футболку.

Видимо, что-то почувствовав, брат встал и посмотрел в сторону Валерия Ивановича. В этот момент раздался громкий щелчок, и будильник, который Пупин завел несколько минут назад, остановился.

Когда брата выписали, Валерий позвонил ему и поинтересовался:

– Что это мужики на тебя так удивленно смотрели в палате? Ну, там, где стенка из стеклоблоков?

Брат помолчал и потом спросил:

– Какая стенка?

Пришлось Валерию Ивановичу описывать, как выглядела больничная палата, сколько там было людей, в чем был одет брат.

Тот удивленно спросил:

– А откуда ты знаешь?

– Ну, я же тебя там видел.

Брат сказал, что тогда действительно что-то почувствовал, даже встал посреди палаты, а его соседи, заметив странное выражение лица, подумали, что ему плохо, и хотели позвать доктора.

Когда его выписывали, главный врач сказал: «Не знаю, что произошло, но у тебя все прекратилось».

Уже в течение пятнадцати лет у Валериного брата это заболевание не повторяется, а будильник, который тогда почему-то остановился, до сих пор не работает.

ххх

Кстати, о том, что родственники действительно могут остро чувствовать состояние друг друга на расстоянии посредством телепатической связи, хорошо известно с древних времен. Приведу лишь один пример. По словам одного из последователей Карла Юнга психиатра Джеймса Холла, его пациентке однажды срочно понадобилось переговорить со своим братом по поводу важного семейного дела, но она не знала, как его найти. Тот в это время находился на секретном правительственном заседании. Однако через десять минут он ей сам позвонил.

ЗАГАДОЧНЫЕ ДЫМКИ ДМИТРИЯ ДИКАРЕВА

Бывают вещи, от которых в сердце,

Как будто наплывают облака,

Так в час, когда туманов вешних дымка

Повсюду стелется, –

Сильна любви тоска!

Японская поэзия. Песня Отомо Саканоэ,

посланная Отомо Якамоти

Глядя на картины этого художника, чувствуешь умиротворение и созерцаешь их неторопливо, благодушно настроившись на философский лад. Такое ощущение, что очутился в волшебном царстве вечных туманов, поглотивших четкие очертания леса, реки и полей. Там нет солнца, а значит, и ярких цветов. Все размыто и разбелено, везде покой и тишина, и кажется, что даже время приостановило свой бег. Лишь дождик беззвучно моросит воздушной пудрой, заполняя приятной прохладой пространство холстов.

Если не знать, что эти картины написал наш современник – липецкий художник Дмитрий Алексеевич Дикарев, догадаться, кем и когда они созданы, невозможно. Не стоит применять привычные определения к неземным пейзажам с загадочными дымками на полях и застывшими парами-отражениями на воде. К тому же художник вместо обычного лака покрыл свои картины патиной застывшего времени – галлюциногенным туманом, который приглушил громкие звуки и яркий свет.

Творчество Дикарева – это особый кристалл, позволяющий коснуться трансцендентного. В нем такое множество граней и оттенков, о котором не подозревает и сам художник. Через этот кристалл-портал зрители могут видеть мерцающие грезы Дмитрия Алексеевича. Иногда они так похожи друг на друга, что в них, как в мифическом лабиринте, можно основательно заблудиться.

Ощущение подобного специфического пространства, где нет четких и понятных ориентиров, возникает и при просмотре фильма «Сталкер» Андрея Тарковского. Известный режиссер наполнил свою таинственную Зону еле заметными в сумрачном тумане тропками-своротками, по которым можно идти лишь разгадав особый код потустороннего мира. Иначе прямой путь окажется не самым коротким – проявится непрерывность бесконечности.

Художник и режиссер в своих произведениях намеренно меняют нашу привычную действительность на загадочную мистическую полуреальность, где законы стабильного бытия уступают место призрачным фантазиям. В этом сходство данных творческих личностей, и я бы не удивился, если бы Тарковский, увидев работы Дикарева, нашел им применение в собственных фильмах.

Сейчас Дмитрий Дикарев стал созерцателем параллельных миров, а раньше он, как и многие собратья по творческому цеху, активно отражал окружающую жизнь, восторгался людьми героических профессий, создавал понятные жанровые полотна – несколько десятилетий жил и думал как все. Но желание творить, а не только зарабатывать деньги сильно влекло вперед. Дикарев понимал: ожидаемое приходит не сразу. Подобно золотоискателю усердно лопатил и перемывал груды породы, чтобы найти вожделенную крупицу драгоценного металла. И когда в краю мистических туманов наконец-то разыскал неразработанную золотую жилу, ставшую для него источником радости и творческого вдохновения, понял: все, что было до этого, не в счет. Загадочный край застывших паров и дымков стал своим, и возвращаться назад, к обыденному реализму, уже не было никакого желания. В работах Дикарева исчезли красно-кумачевые цвета, и сюжеты картин стали иными – появилось философско-мистическое восприятие мира. Возникли фирменные дикаревские мерцания и туманности, без которых теперь представить его живопись невозможно. Свои работы художник создает белесой гуашью и неяркой темперой. Даже масляная краска у Дикарева совсем не блестит, будто покрыта какой-то матовой калькой.

Дмитрий Алексеевич – коренной липчанин и пейзажи пишет исключительно местные. Однако все они получаются нездешними, какими-то потусторонними.

– Я так вижу, – уверяет художник. – Стиль появляется не от желания, а от человеческой натуры. Не люблю городские пейзажи, слишком много там геометрии. Не нравится мне все кричащее, предпочитаю спокойные открытые пространства: речки, луга, поля. Уже более сорока лет как я художник, и все это время ищу гармонию. И когда ее находишь, появляется музыка в душе. Стремлюсь оставаться самим собой и изображать только то, что чувствую сам.

– Ну а почему все-таки появилась эта размытость цвета и форм, эти туманы, дымки, – несколько раз допытывался я у художника, стараясь выведать его тайну, но он всякий раз уходил от ответа.

Однако недавно Дмитрий Алексеевич все-таки разоткровенничался:

– Ты никогда не замечал, что черно-белые фотографии почему-то кажутся живее и теплее, чем цветные? Видимо, отсутствие ярких цветов придает изображению особый колорит, не заслоняет от главного. Вот и у меня нет цветности и мелких деталей, которые отвлекают. Стараюсь работать с большими пятнами. Мне интересно, как это пятно, например, относится к этому. А то – к другому. Я вот часто гуляю с собакой, – продолжал развивать свою мысль Дикарев, – днем хожу и вроде ничего не вижу, а ночью, когда по лесу идешь, луна загадочно высвечивает контуры сосен, которые смотрятся словно чудесные кружева, обалдеть можно! Думаешь: как здорово! А придешь туда днем – той красоты уже нет, все теряется в деталях. Тут сучочек, там ствол, вот ворона сидит на ветке. Понимаешь: суть загораживается и нужно найти какое-то зерно. Поразил какой-то кусок, зарисовал, приходишь домой, а там ничего интересного. Думаешь, а чем-то ведь поразил? Начинаешь раскручивать, искать. Когда делаешь композицию, линию горизонта ниже опускаешь или, наоборот, вверх поднимаешь. Я часто намеренно обманываю зрителя, провоцирую, придумываю то, чего нет. Стараюсь убедить зрителя, что и такое бывает. Искажаю и горизонтали, и вертикали, а многие верят, говорят: «Гляди, вот ведь точно нарисовал – костерок у него красный», а он у меня на холсте серый.

Чтобы создавать образы, художник избегает сиюминутного. Сейчас модно делать картинки как фотографии: речка, где рыбачок сидит; люди в волейбол на пляже играют; деревце со всеми листочками; собачка ногу подняла. А я пишу не то, что вижу, а что мыслю. И это все больше меня захватывает. Каждый день что-то творчески делаю.

В обыденной жизни Дмитрия Алексеевича стали происходить изменения. Если раньше он часто ходил на рыбалку, любил посидеть с удочкой и посмотреть на закат, то теперь предпочитает зиму.

– Летом многое отвлекает: цветы, ягоды, приусадебное хозяйство, а мне теперь времени жалко – почувствовал творческий кураж, – делится собственными ощущениями художник. – Ведь в зимнее время много не походишь, зато есть возможность побольше поработать, а мне хочется еще многое сделать, поэкспериментировать. Самому интересно, куда я смогу еще войти.

За последние пять лет художник создал более ста новых полотен и сейчас продолжает активно работать – старается показать зрителям все, что теперь так волнует его душу. И этот посыл находит благодарный отклик у зрителей.

Как-то Дикарев рассказал мне один забавный случай. Однажды пришел к нему на персональную выставку его знакомый – юрист по образованию. Увидев работы Дмитрия Алексеевича, был огорошен и, не долго думая, направился к выходу. Потом вдруг остановился и попросил художника:

– Слушай, давай еще раз пройдемся и посмотрим, – и стал внимательно рассматривать каждую работу.

– Сначала я не мог все это воспринять, подумал: какая-то шиза, – признался Дикареву приятель, – а потом гармония цвета на меня подействовала.

Дикаревская цветовая гамма действительно каким-то образом завораживает людей. Остановившись на мгновение перед полотнами, многие зрители задерживаются подолгу, а затем еще несколько раз возвращаются к работам художника. И это при том, что на холстах нет конкретных деталей, лишь размытые цветовые пятна различной величины. Апофеозом потустороннего дикаревского мира, в котором напрочь отсутствует резкость, контрастность и яркость, являются картины «Усталая тишина», «Тихий край», «Сказочный день», «Вспышка радости». Рассматривая эти полотна, в очередной раз вспоминаешь Тарковского – его фильм «Солярис». Там существует таинственный и недоступный для нашего земного понимания Океан – энергия, обладающая разумом, способная воздействовать на людей. Вот и у Дикарева многие картины заполнены странными цветными туманами и парами – неосознанными мыслеформами, проникающими в наше сознание. Может, так мы вместе с художником вспоминаем свое будущее или осознаем прошлое, которого еще не было?

Если бы картины Дикарева увидели японцы, то наверняка определили бы, какие туманы изобразил художник. Нашли бы в его работах и асагири (утренний туман), и югири (вечерний туман), и егири (ночной туман), и хему (ледяной туман из мелких кристаллов льда), и даже сиоякэ (красноватый туман от восходящего над морем солнца).^[76] Но для Дмитрия Алексеевича туманы имеют иное – поэтическо-философское значение.

«День земнородных оживлений», «Страдая от одиночества», «Рассветная причуда», «Закат непогасшего дня», «Танец тайны», «Минута безверия», «В глухоте тумана», «Сонный воздух», «Фиалковые полутона», «Смело верь тому, что вечно». В таких названиях проявляется медитативный настрой художника. Дикарев внимательно разглядывает детали загадочного мира, который скрыт от других плотной завесой разноцветных туманов, а потом все увиденное переносит на холсты. Вот что Дмитрий Алексеевич запечатлел, например, на картине «Время мчит вперед». Для обычных людей там вообще нет никакого движения: все замерло в музыкальной тишине серовато-синего вечера, а может быть, уже и предрассветной ночи. На фоне каких-то темных силуэтов трепетно светится огонек-светлячок. То ли мерцающий одуванчик на тонком стебле, то ли отражение огонька в маленьком озерке. Разве разберешь? Главное, этот светлячок-маячок – символ жизни в безмолвной синеватой тишине странного безлюдного мира. Глядя на эту работу, чувствуешь незримое присутствие мистика одиноких сердец Чюрлениса. Видимо, ему внеземной светящейся азбукой Морзе Дмитрий Дикарев посылает приветствие, и, наверное, для обоих художников в это мгновение время мчит вперед и его никому не остановить.

Мне кажется, что наступил момент, когда высшие силы призвали художника Дикарева «подняться на гору», чтобы оставить дневную суету и посвятить всего себя художественной медитации. Вот Дмитрий Алексеевич и растворяется теперь в творческих размышлениях, исцеляя своими картинами наши издерганные вечной суетой и проблемами души. Глядя на плавно мерцающие расцветы Дикарева, на его реки с остановившимся во времени течением, размышляешь о вечных истинах, получая долгожданное отдохновение.

ВЕЗЕТ ТОМУ, КТО ВЕЗЕТ

Иди против ветра…

и пусть тебе плюют в спину!

Хань Сян-цзы, китайский философ,

один из Восьми бессмертных

в даосском пантеоне

Я всегда с уважением отношусь к людям, достигшим больших профессиональных и жизненных высот благодаря своему таланту и целеустремленности, а не протекции и кумовству. Про таких говорят: сделали себя сами. Вот и персонажи этой книги – люди, непрестанно ищущие. Достигнув намеченного, устремляются к очередной цели, прямо как в песне Владимира Высоцкого:

Лучше гор могут быть только горы,

На которых еще не бывал.

И мой отец, Анатолий Борисович Баюканский, не исключение – такой же беспокойный человек, находящийся в непрерывном творческом поиске.

Толя с раннего детства был хорошо осведомлен о реалиях жизни. Рос без отца, главными авторитетами и воспитателями для него являлись улица и ватага бесшабашных друзей. Его мама, Елизавета Кирилловна, была простой рабочей на ленинградском заводе «Светлана». Хотя она и трудилась не покладая рук, все равно не могла позволить ничего лишнего ни себе, ни сыну.

Когда Анатолию исполнилось шестнадцать лет, начались испытания на выживание: ленинградская блокада (потеря матери, всех родственников и жилья), изнурительная работа на военном заводе (после заболевания дистрофией и контузии семнадцатилетнего парня эвакуировали на Урал), служба в армии (бои за освобождение Белоруссии и Прибалтики, переброска на Дальний Восток и война с Японией).

После окончания Великой Отечественной войны отец служил в Хабаровском крае в бухте Де-Кастри, а потом на острове Сахалин. В 1949 году демобилизовался из армии – ему было тогда двадцать четыре года. Молодой фронтовик смело шагнул в неведомую для него послевоенную жизнь. Хотя ни знакомых, ни родных, ни дома у него не было, он все-таки мечтал достичь многого. В его арсенале имелся лишь небольшой деревянный чемоданчик с солдатскими вещами, тридцать шесть рублей двадцать три копейки, выданные на проезд до ближайшего сахалинского города, и огромная уверенность в собственных силах.

Будучи начинающим журналистом военной газеты, свою первую статью он написал о забытых во время Великой Отечественной войны солдатах. За десять лет пребывания в тайге те одичали, вместо военной формы одевались в звериные шкуры, но продолжали нести службу на вверенном им посту – «огневой точке». Информацию о «таежных робинзонах» тут же засекретили – номер газеты до читателей так и не дошел. Весь тираж был изъят СМЕРШем, редактора газеты приговорили к нескольким годам заключения, а сержанту Анатолию Баюканскому дали пятнадцать суток ареста. Несмотря на это, мой отец журналистику не оставил, считая эту профессию самой лучшей на свете.

Прошли годы. Сейчас он заслуженный работник культуры РФ, журналист с шестидесятипятилетним стажем, писатель, на счету которого более шестидесяти книг, вышедших тиражом свыше трех миллионов экземпляров, и драматург, написавший четыре пьесы.

Четырнадцать лет назад, находясь в журналистской командировке в ливанском монастыре Анная, где когда-то жил выдающийся христианский святой ХХ века Шарбель Маклуф, отец удостоился видения, которое во многом изменило его мировоззрение и последующую жизнь. Отцу было предсказано, что он напишет книгу о ливанском святом, которого многие россияне, как и жители большинства стран СНГ, будут считать своим заступником и помощником. Так оно и вышло. Теперь тысячи наших соотечественников обращаются к святому с мольбами о помощи.

Несколько лет назад одно солидное белорусское издание, выпустив книгу моего отца о святом Шарбеле, заключило с ним бессрочный договор о сотрудничестве. Несмотря на то, что Анатолию Борисовичу уже далеко за восемьдесят, он до сих пор ни дня не может обойтись без компьютера – работает над очередным историческим романом и заодно отвечает на письма читателей, которые получает регулярно не только из России, но и из многих стран мира.

Видимо, чтобы выполнить свое главное предназначение – достойно поведать о великом ливанском святом, небесные силы защищали отца от многих бед. Он мог не единожды погибнуть как в военное, так и в гражданское время, но в последний момент происходило Нечто, позволяющее ему остаться в живых и продолжить свой путь для намеченной Судьбой цели.

В подтверждение приведу несколько случаев, произошедших с моим отцом во время ленинградской блокады.

С сентября 1941 года немцы начали непрестанно бомбить и подвергать массированному артобстрелу город, и через пару недель после этого Толя получил первую «весточку» от немцев, которая могла стать для него последней. Во время очередного обстрела осколок от разорвавшегося немецкого снаряда пролетел в нескольких сантиметрах от лица, немного опалив ухо.

22 сентября после рабочей смены Анатолий пришел к своей бабушке Пелагее Федоровне Коровиной и лег отдыхать. Не прошло и часа, как раздался сигнал воздушной тревоги, и вскоре началась бомбежка Московского вокзала, который находился от бабушкиного дома совсем близко. Домашние как всегда побежали на первый этаж, где было полуподвальное помещение –«бомбоубежище». Отец был настолько уставшим и хотел спать, что не пошел вместе со всеми, а остался в квартире. Решил: «Нет времени ходить туда-сюда. Буду спать». Страха погибнуть у него не было. Так было уже не раз: когда все прятались в подвале, он оставался в квартире и отдыхал. Однако уснуть ему не удалось. Через несколько минут после того как родственники спустились в «бомбоубежище», раздались взрывы от падающих бомб. Было слышно, как они падают все ближе и ближе. Неожиданно отец вспомнил о родственниках и подумал: «Если бомба сейчас попадет в дом, их наверняка завалит». В его сознании возник «приказ»: «Беги вниз». Отец быстро выскочил в узенький коридорчик и успел лишь упереться руками в стены, как все зашаталось: здание стало раскачиваться из стороны в сторону. Бомба угодила в соседнюю секцию дома, который представлял собой прямоугольник, состоявший из четырех частей. Двери и окна в секции, где находился отец, вылетели от ударной волны. Все было усеяно штукатуркой. Спустившись до второго этажа, он остановился: сквозь клубы дыма и пыли заметил языки пламени и огненный термитный ручей от зажигательных бомб. Лестницы и перила были уничтожены взрывом. Пришлось спрыгнуть вниз. Подбежав к полуподвальному помещению, где находились родственники и соседи, попытался отодвинуть заваленную кирпичами и балками дверь, но так и не смог этого сделать. Хорошо, что рядом оказались пожарные и милиция. Отец позвал их на помощь, сказав, что в подвале находятся жильцы дома. Общими усилиями удалось разломать дверь и проникнуть внутрь. Люди забились в какой-то закуток, спасаясь от жара, дыма и пыли. Их успели оттуда вывести, и через полчаса остатки дома, где до этого прятались соседи и родственники, рухнули. Так мой отец спасся сам и помог вызволить из беды свою тетю Олю и годовалую двоюродную сестру Тамару.

Через три месяца после этого случая учащихся ленинградских ремесленных училищ, одним из которых и был мой отец, попытались вывезти из города. Многотысячную колонну ребят пешком отправили по льду Ладожского озера на Большую землю, за пределы блокадного кольца. Когда мой отец с другом вконец обессилели, их посадили в кузов полуторки. В это время колонна попала под интенсивный обстрел. Снаряды обильно падали сзади и спереди, слева и справа. Услышав резкий свист летящего снаряда, друг сильно толкнул моего отца и вместе с ним выпрыгнул из машины. Через несколько мгновений в полуторку угодил снаряд. Отца сильно контузило, и он потерял сознание.

На рассвете возницы санного обоза, который по Дороге жизни вез блокадникам продукты, оттаскивали с пути мертвецов, подмечали раненых и укладывали их на сани. Заметив стонущего отца, повезли в Ленинград. Когда его доставили в госпиталь, он опять потерял сознание. Вышедший на осмотр врач, посмотрев на лежащего паренька, вынес медицинский вердикт: «Этого – в «нулевку!» (что означало – в морг). Отца отнесли в помещение, которое регулярно пополнялось. Там он и лежал среди трупов, которых на рассвете должны были предать земле.

Утром в «нулевку» вошли два санитара и, прежде чем приступить к работе, закурили. Один из них заметил, что отец приоткрыл глаза, позвал товарища: «Эй, тут один, кажись, живой!»

В госпитале отец пролежал полгода. Пришлось заново учиться держать голову, сидеть, стоять и ходить. Когда в блокадный Ленинград пришла весна, начало пригревать солнышко, он решил «выползти» из палаты на улицу подышать свежим воздухом. С трудом спустился на первый этаж, остановился возле центрального входа, подставив лицо солнечным лучам. И вдруг совершенно отчетливо услышал голос умершей от голода бабушки: «Уйди за угол! Уйди за угол!»

Отец повиновался и, пройдя пару десятков метров, свернул за угол здания. Тут раздался страшный грохот. Тяжелый немецкий снаряд угодил точно в то место, где он услышал «предупреждение бабушки». Подойдя ближе, с ужасом увидел огромную воронку. Стонали раненые, резко пахло гарью и дымом. Товарища, что минуту назад стоял рядом с отцом, разорвало на части.

Мой дедушка Борис Зиновьевич^[77] в течение всего военного времени разыскивал своего сына Толю, чтобы как-то ему помочь. В 1943 году они оказались совсем близко, но встретиться не удалось – волею Судьбы разминулись. В 1944 году Борис Зиновьевич получил на сына похоронку, а через год известие, что тот пропал без вести.

Анатолий Борисович так до сих пор и числится в военном ведомстве без вести пропавшим, но это не мешает ему жить и активно творчески трудиться.

ГЛАВНЫЙ ВОПРОС ЖИЗНИ – КАК ЖИТЬ СРЕДИ ЛЮДЕЙ

Добродетель – это первый признак благородства,

именам я придаю куда меньше значения, чем поступкам.

Мольер, французский комедиограф,

создатель классической комедии

Валерий Сергеевич Золотухин до конца своих дней трудился как одержимый, несмотря на то, что был знаменитым актером и мог почивать на лаврах.

Родился он за день до начала Великой Отечественной войны в далеком алтайском селе Быстрый Исток. Истово веря в свое предназначение, после школы поехал покорять столицу и… стал одним из ведущих актеров, наверное, самого непредсказуемого и скандального театрального коллектива Москвы – Театра на Таганке. Золотухин также известен и как талантливый киноактер – снялся почти в восьмидесяти фильмах, и как самобытный литератор – написал ряд увлекательных книг.

Прочитав несколько лет назад его нашумевший двухтомник «Таганский дневник», я написал Золотухину письмо. Видимо, мое послание задело Валерия Сергеевича за живое. Он прислал мне в подарок свою книгу «Пляши, брат, – где-нибудь играют…» На титульном листе была надпись: «Баюканскому Валентину Анатольевичу от режиссера Золотухина В. На добрую память. Храни Вас Бог!»

Характерно, что представил себя Валерий Сергеевич режиссером, хотя был артистом. Это был тайный знак, понятный лишь нам двоим. Ведь «Таганский дневник» – это, по сути, хорошо продуманный и удачно поставленный Золотухиным исторический спектакль для будущих поколений.

В письме я заметил Валерию Сергеевичу:

«Для меня Ваша книга скорее не «Таганский дневник», хотя и это верно, но «Записки актера, писателя и человека». Если Актер и Писатель с большой буквы, то места для человека остается немного. Первые две сущности главенствуют и подчиняют себе все остальное, ибо схожи и поддерживают друг друга, так как в их основе – вымысел и возможность приравнять его к правде. Если быть более точным, то Ваши книги – это «Записки Режиссера, Актера и Писателя».

Оказывается Вы – гениальный режиссер! Вы не только придумали Золотухина, Вы его гениально сыграли, и при этом заставили активно играть Ваши роли Любимова, Филатова, Губенко и многих других персонажей. И даже читатели негодуют и рукоплещут, строго выполняя отведенную им Режиссером роль. Браво!»

И еще мне хочется воскликнуть: «Однако, господа присяжные заседатели, не все, к сожалению, рассказал нам Автор, ей-богу, не все. Я подозреваю, что в его дневниках остались неиспользованные страницы, которые даже для нас, читателей, он не захотел открыть».

И в этих неопубликованных страницах Вы сохранили тайну, оставили за кулисами того Валерия Золотухина, который не вписывается в созданную Режиссером Золотухиным роль. Может быть, это сделано осознанно, для следующих книг? Уж очень многозначительно и сильно звучат намеки на эти неопубликованные страницы, на эти неопубликованные чувства».

Через три года я встретился с Валерием Сергеевичем в Театре на Таганке как раз в день его рождения. Он продавал свои книги в фойе. Когда я напомнил ему о своем письме, он тут же воскликнул: «Как же, помню!» Взял книгу и неожиданно подписал: «Валентину, все о чае!»

Как и полагается столичной знаменитости (тем более ему, столько перевидавшему на своем веку), Золотухин мог и забыть о моих увлечениях, как собственно, и обо мне, но… помнил!

Жаль, что его уже с нами нет. Я бережно храню три книги с автографами Валерия Сергеевича – яркого человека, который сумел так удачно создать собственную Судьбу, и рад, что встретил его на своем жизненном пути.

Конечно, я мог бы рассказать и о других удивительных людях, с которыми лично знаком,^[78] но продолжу повествование, потому что в нашей жизни еще полно тех, кто успехам обязан лишь своим многочисленным покровителям.

Я иногда вспоминаю одну историю из своей армейской службы. Это произошло еще в советские времена, когда вроде бы ни о каком расслоении общества не было и речи, и мне тогда казалось, что все люди равны между собой.

Однажды, получив увольнительную, мы с моим другом-москвичом Дмитрием пошли к нему в гости. Он предупредил свою маму, что придет с сослуживцем, и она приготовила нам шикарный обед: тушеное мясо с баклажанами, различные колбасы и салаты, которых я раньше никогда не пробовал, всевозможные хлебобулочные вкусности, редкий цейлонский чай. Я обрадовался: какая хорошая женщина – понимает, что в армейской столовке такого не дают. Также льстило и то, что меня так угощают в семье, которая занимала достаточно высокое положение в обществе. Наполнив наши тарелки деликатесами, хозяйка первым делом поинтересовалась, кто мои родители. Узнав, что мой отец писатель, а мама фармацевт, слегка скривилась, но продолжила свое «анкетирование».

– А есть ли у вас дача? – допытывалась она. – Нет? Странно!

– А машина у вас есть? И машины нет? – Тут женщина скривилась еще больше и сразу же потеряла ко мне интерес.

Ее поведение озадачило: я реально осознал, что о человеке могут судить не по его способностям и поведению, а по наличию машины и дачи. Было удивительно и то, что она, жена полковника, занимающего генеральскую должность в одной из военных академий, интересовалась у обычного солдата наличием имущества его семьи, а не тем, как нам служится с ее сыном, брат которого, кстати, тоже был старшим офицером.

Эти люди, считая себя интеллигентами, жили по рыночному принципу «ты – мне, я – тебе», который всегда мне претил. Вспомнился случай, произошедший пару недель до этого. На ужине друг-москвич в присутствии сослуживцев начал выклянчивать у ротного увольнение на выходной с ночевкой. Офицер, улыбаясь, ответил: «Неси литр коньяка – отпущу» – «Принесу». Все засмеялись, считая это шуткой. На следующий выходной мой друг получил увольнение.

Впоследствии, когда наша совместная воинская служба закончилась, мой товарищ достиг больших высот на военном поприще, естественно, не без помощи своих влиятельных родителей. Этого он не скрывал, откровенно посвящая меня в тайны столичного бомонда.

Прошли годы. Советский Союз распался. Общество разделилось на группы, в зависимости от достатка и занимаемых должностей. Появились супербогатые и те, кто еле сводит концы с концами. Теперь я уже не удивляюсь, когда какой-нибудь сынок влиятельных родителей становится в двадцать с небольшим лет генеральным директором предприятия, хотя до этого почти никогда не работал ни на одном производстве.

Но мне отрадно, что почти все, о ком я пишу в этой книге, достигли высот лишь благодаря своему огромному таланту и упорству в достижении цели. Они шли до конца собственной дорогой, с которой могли множество раз свернуть. Моя новая знакомая, Тамара Алексеева, тоже достигла всего сама. Сейчас она – успешный руководитель предприятия и еще яркий литератор.

Тамара считает, что каждый человек должен найти свое предназначение, открыть в этом мире что-то новое: звук, форму, цвет или мысль. Потому что жить на Земле не оставив следа – равносильно тому, чтобы бродить без конца и края по каменистой пустыне, лишенной небес и воды. Писательница в своих произведениях обращается к людям:

– Человек родился гением, но, не зная своего предназначения, бездумно плывет по океану вечности. А какая-нибудь самолюбивая посредственность, не обладающая и сотой долей его талантов, умеет выловить свою мечту даже со дна моря. И это происходит оттого, что не каждый напрягает волю, чтобы организовать собственную жизнь и распорядиться своим даром».

Жизнь приучила Алексееву действовать решительно и самозабвенно, идти вперед, оставаясь при этом самой собой.

«Если натянуть тетиву, разве не полетит в небеса стрела певучих слов? Разве наполнится медом улей, если каждодневно не носить нектар по капельке?» – обращаясь к читателям, патетически вопрошает Алексеева.

«Беда многих в том, что они тратят собственную жизнь на удовлетворение потребностей других людей», – убеждена писательница.

«А, как известно, всему свое время – разбрасывать камни и их собирать, служить другим и выполнять собственную миссию на Земле» – развивает свою мысль Тамара.

«Необходимо идти своей тропой, которая может быть труднее всего, и отвергать те проторенные пути, которые предлагает мир, и тогда можно дойти до собственного счастья кратчайшей дорогой».

ЧТОБЫ ДОСТИГНУТЬ СЧАСТЬЯ,

РАЗРУШЬ ВСЕ СТРАХИ МИРА

Отвратительно, когда писатель говорит,

пишет о том, чего он не пережил.

Альбер Камю, французский писатель и философ

Писать рассказы Тамара Алексеева начала в шестнадцать лет. Свои сочинения складывала в стол – вернее, в чемодан, который лежал под кроватью. Однажды дети играли и… случайно его выбросили, отправив в никуда все ее чувства и переживания, запечатленные на бумаге.

Толчком к написанию известной книги писательницы «Искушение бездной» послужили личные обстоятельства – тяжелый развод, уход из дома сына-подростка. Чтобы выжить в возникшей ситуации, ей необходимо было окунуться в другую реальность, и она это сделала. Тамара всегда помнила слова Карла Юнга о том, что даже самый страстный человек без болезненных толчков судьбы застынет, остановится в развитии. И если случается нечто непреодолимое, это означает, что судьба настойчиво требует что-то изменить.

Да уж, болезненных толчков и оплеух, от которых другие сразу бы сломались, Тамара в своей жизни успела ощутить предостаточно. Различные обстоятельства заставляли молодую женщину пройти через тяжкие испытания.

Прежде чем стать литератором, она должна была основательно набраться индивидуального опыта, чтобы научиться разбираться в людях и познать реальную жизнь, а не ту, придуманную, которую нам ежедневно показывают в сериалах. И она, подобно Максиму Горькому, несмотря ни на что упорно проходила свои «жизненные университеты».

Об этом бывшая учительница Тамара Алексеева откровенно призналась на первых страницах книги «Искушение бездной»:

«Я была воровкой, авантюристкой, танцевала в ночных ресторанах арабские танцы и завлекала мужчин.

Я побывала в довольно известной секте и с большим трудом вырвалась оттуда.

Я обвешивала на весах, обманывала и прошла весь рынок со всеми контролерами, бандитами, милицией и налоговой.

Как и все женщины, я мечтала о человеческом счастье и материальном благополучии. Но я и предположить не могла, что на пути к моей мечте будет столько испытаний».

Тамара интуитивно чувствовала, что без переосмысления того, что подсовывает ей судьба, нельзя создать достойное художественное произведение. Чтобы оценить окружающий мир писательским взглядом и сказать что-то интересное другим, нужно обладать душевной и интеллектуальной зрелостью, собственным мировоззрением.

Нельзя стать настоящим писателем или художником, окончив лишь соответствующее учебное заведение. Сколько литераторов и художников имеют корочки, подтверждающие их профессиональный статус, но настоящих мастеров своего дела из них – единицы. Хотя для многих важен не талант, а диплом.

По этому поводу приведу один случай. Однажды я подошел к одному уважаемому искусствоведу, которая дружит с маститыми художниками области и с известными столичными мастерами. Попросил посмотреть работы своего друга-художника, чтобы узнать ее профессиональное мнение. В ответ услышал:

– А он член Союза художников?

– Нет.

– А какое училище окончил?

– Только художественную школу.

– Тогда и смотреть не буду, не хочу тратить время.

Через полгода мой друг вступил в Союз художников, регулярно выставляется на всевозможных выставках, и за его картинами настоящая очередь.

Ему, как и Тамаре, присущи яркий талант самородка, большое трудолюбие и… независимость. Это вызывает зависть и недоброжелательность некоторых коллег. Появляются всевозможные домыслы и обвинения в потакании низменным вкусам публики. Как это все знакомо: мы, мол, великие, поэтому нас в упор не видят, а они такие-сякие, их еще и замечают.

В отличие от мнения горе-критиков книги Алексеевой привлекают меня чувством времени, чего сейчас не хватает даже некоторым весьма именитым писателям. Я понимаю, сегодня старшему и среднему поколению многое может не нравиться и далеко не всех новоявленных авторов они готовы принять и полюбить. Время меняется, а с ним и привычные ориентиры, но от этого не уйдешь, так было и будет всегда.

Вот поэтому мне импонирует смелость и откровенность писательницы – к тому, что другие пытаются скрыть, она, наоборот, привлекает внимание. Читаешь и удивляешься: то ли такой у нее литературный прием, то ли это происходило на самом деле. Где у нее вымысел, а где правда – не разберешь. Вначале берет оторопь, но потом начинаешь верить, а значит, сопереживать: радоваться и огорчаться. Причем писательница Алексеева сообщает о себе такие подробности, которые, казалось бы, не должны знать чужие, но делает она это намеренно. Автор хорошо понимает: только личным примером можно заставить других что-то делать и находить ответы на вопросы, на которые обычно не отвечают.

В начале своего рассказа «Письмо моей любимой дочери» Алексеева признается: «Хочешь знать, что сказал врач? Хочешь знать правду? Он сказал, что у тебя все признаки шизофрении, ее начало».

Она объясняет дочери, почему так случилось, и в конце дает неожиданную поэтическо-философскую рекомендацию:

«Ничего не бойся. Чтобы достигнуть счастья, разрушь все страхи мира. Что терять тебе на этом пути, ведь ты ничего не имеешь, кроме собственного безумия? Реализуй свое достоинство, данное по праву рождения. В самый тяжелый час отчаяния, сомнения и полного падения в неведомых далях мироздания ты услышишь победный зов великого и могущественного дыхания Вечности, помощь и спасение повсюду, среди звезд, трав и мерцания луны. Помощь непременно придет и явит тебе спасение свое, надо лишь немного потерпеть, совсем чуть-чуть. Мужайся, и да крепится сердце твое, бессмертное и могущественное, создавшее мир. Неужели есть что-то сильнее его? Разве не в силах оно опрокинуть навзничь страхи, уныние и тоску? Мужайся, и да крепится сердце твое. Жить стоит ради любви, ради нее одной. Пей только отвар из диких лилий, купайся в росе из голубых цветов, запрягай в свою упряжку только разноцветных коней. Умей раздирать на две части пространство, чтобы поймать горячую снежинку, а накопленное золото разбрасывать на все четыре стороны. Карабкайся на ту вершину, куда не долетает даже птица. Заводи подруг лишь среди звезд и каждый день умирай и возрождайся заново. Никогда и ничего не бойся, и чтобы смерть не смогла одолеть тебя, верь только любви. Это истина. Это следует знать, дочь моя».

ххх

Сюжеты многих историй Тамара Алексеева черпает из своего жизненного опыта, которым щедро делится с читателями. И как иллюстрацию к сказанному приведу несколько ее рассказов.

ПРОЩАНИЕ С НЕРОДИВШИМСЯ СЫНОМ

Порой, оглядываясь назад, не перестаю удивляться неизъяснимым чудесам, которые время от времени с нами случаются.

Мы возвращались с мужем из Москвы. Ездили по делам, дорога была дальняя, я сидела в машине и смотрела в окно на проплывающие облака. Неожиданно услышала голос, тихий, знакомый, с удивлением огляделась по сторонам. Никого… Муж за рулем, внимательно смотрит на дорогу.

А со мной кто-то разговаривает! Причем вовсе не словами, но я все понимаю!

Не сразу осознала, что со мной прощается мой неродившийся сын… Это невозможно описать, да и как, какими земными словами? Меня скрутила такая боль, в сердце будто вбивали железный кол – раз за разом, все глубже и глубже.

«Слышишь, мама? Твои женские часы пробили полночь. Ты еще по-прежнему хороша, но это не то – возможность стать матерью невозвратно закрылась для тебя, как на ночь задувают свечи и наглухо захлопывают окна…

Наступил и мой срок покинуть Землю. Само Время нажало на кнопку пульта: время, отпущенное на рождение ребенка, истекло, и я должен уйти.

Теснясь в небесах, мы уходим назад, к своей полноте, неродившиеся дети, и крылья бьют по прозрачным стопам и лодыжкам.

И я оборачиваюсь в последний раз, мама, чтобы вдохнуть твой запах – травы и молока и увидеть твое лицо. Я не потревожу тебя, замерев на несколько мгновений, я лишь поцелую твои теплые ладони, как саму Нежность, так мягко задрожит только воздух вблизи звезд…