« Санкт-Петербургский государственный университет На правах рукописи Чумакова Елена Викторовна ...»
- социально-нормативная интенсивность: отражает среднестатистические значения, соответствующие на графике распределения зоне М + s, где М – средний показатель интенсивности использования данного МПЗ по выборке, s – стандартное отклонение;
- низкая интенсивность: соответствует показателям, меньшим, чем показатели социально-нормативной интенсивности; на графике распределения соответствует зоне, расположенной левее значений (М + s);
- высокая интенсивность: соответствует показателям, большим, чем показатели социально-нормативной интенсивности; на графике распределения соответствует зоне, расположенной правее значений (М + s).
Согласно современным представлениям об интенсивности функционирования МПЗ, ее высокие показатели отражают уровень сверхинтенсивной, неадекватной защиты, приводящей к невротическим нарушениям и социальной дезадаптации личности [70, 74]. Критерием адаптивности защитных механизмов среди исследователей признается их использование в пределах среднестатистических показателей по группе [29, 67, 81]. Указанные взгляды на высокий и среднестатистический уровни интенсивности защитных механизмов положены нами в основу интерпретации соответствующих показателей.
Проблема низкой интенсивности МПЗ практически не находит своего отражения в литературе. Речь обычно идет либо об отсутствии психологической защиты личности, либо о ее слабой развитости. И тот, и другой факты рассматриваются в контексте недостаточной психологической защищенности. Последняя связывается с чрезмерной подверженностью негативным переживаниям [58, 113], а также с дезадаптацией, поскольку наряду с высокоинтенсивной защитой ставит поведение индивида в зависимость от иного образа реальности, чем у его релевантного окружения [81]. Показатели низкой интенсивности в данном исследовании не могут, на наш взгляд, служить однозначным свидетельством неразвитости психологической защиты. Поэтому мы отказались от предварительной интерпретации показателей низкой интенсивности МПЗ как критерия недостаточной психологической защищенности личности. Судить об их значении целесообразно лишь по результатам анализа полученных данных.
Поскольку интенсивность психологической защиты признана одним из важных факторов, влияющих на адаптивный потенциал и психическое здоровье личности, указанные выше показатели интенсивности включены нами в исследование наряду со специфическими (вид защиты) показателями МПЗ. При этом индивидуальные числовые значения, характеризующие низкую, социально-нормативную и высокую интенсивность, соответствуют количеству защитных механизмов, эксплуатируемых субъектом в соответствующем режиме.
В исследовании не обнаружено достоверных различий между показателями защитных механизмов детей разного возраста (в диапазоне от 5 до 9 лет). Это позволило анализировать особенности функционирования и формирования психологической защиты детей в целом.
3.1. Особенности механизмов психологической защиты у детей и взрослых
Изучение специфики детских и родительских защитных механизмов построено на основе сравнения средних значений показателей МПЗ и их интенсивности у родителей и детей. В таблице 3.1 приведены средние значения матерей и отцов, на основании которых выявлены достоверные различия по t-критерию Стьюдента.
Из таблицы видно, что выраженность четырех из восьми механизмов защиты статистически достоверно отличает матерей и отцов. Наибольшие отличия отмечены в использовании регрессии: матери несоизмеримо чаще прибегают к этому механизму, в то время как отцы больше склонны рационализировать и схематизировать угрожающие самоотношению переживания и мысли, прибегая к интеллектуализации (оба отличия достоверны при р = 0,001). Такое распределение защитных механизмов отражает общую социальную установку на эмоциональность женщин и сдержанность и рассудительность мужчин, которая усваивается еще в детстве в период половой идентификации.
Таблица 3.1
Сравнение средних значений показателей МПЗ и их интенсивности
у матерей и отцов
| Показатели механизмов психологической защиты матерей и отцов (в абсолютных единицах) | Интенсивность МПЗ | ||||||||||
| Отри-цание | Вытес-нение | Регрес-сия | Компенсация | Проек-ция | Заме-щение | Интел-лектуализац. | Форми-рование реакции | Низкая | Соц.-нормативная | Высо- кая | |
| M (мамы) | 6,71 | 5,02 | 8,45 | 3,95 | 5,18 | 4,23 | 6,13 | 4,79 | 1,43 | 5,23 | 1,34 |
| M (отцы) | 6,97 | 6,28 | 3,97 | 3,24 | 4,72 | 5,21 | 8,28 | 3,59 | 1,48 | 5,21 | 1,31 |
| t (мамы-отцы) | -0,46 | -2,26* | 7,14*** | 1,74 | 0,76 | -1,96 | -4,14*** | 2,25* | -1,45 | 0,95 | 0,74 |
Условные обозначения:
М – средние значения
t – критерий значимости различий Стьюдента
* - различия, значимые при p = 0,05
*** - различия, значимые при p = 0,001
Кроме того, матерям в большей мере свойственно преобразование неприемлемых чувств в противоположные (формирование реакции). Отцы с той же степенью достоверности (р = 0,05) чаще обращаются в соответствующих случаях к вытеснению. И здесь очевидно влияние социальных стереотипов и установок. Развитие защиты по типу формирования реакции зависит как минимум от двух факторов: от того, какие чувства признаются социумом неприемлемыми, и от того, сколько внимания в период становления личности человека социум уделяет необходимости скрывать эти чувства. К чувствам, на открытое выражение которых в той или иной мере в большинстве человеческих сообществ наложены ограничения, принадлежат эротические и агрессивные. Разница в основном только в степени этих ограничений, что зависит от культурных норм и традиций каждого общества. Понятно и то, что традиционно девочки с детства получают больше запретов на проявление этих чувств, что и способствует впоследствии развитию соответствующего механизма психологической защиты. Традиционные же представления о мужественности, которые внушаются мальчикам, не приветствуют излишнюю фиксацию на переживаниях и содержат установки на хладнокровное избавление от них, в частности, на их подавление.
Следует отметить, что выявленные различия между матерями и отцами по таким МПЗ, как регрессия, формирование реакции и интеллектуализация подтверждают данные А.Н. Михайлова и В.С. Ротенберга [70], полученные на выборках мужчин и женщин разного уровня соматического здоровья.
Что касается интенсивности использования психологической защиты, то по этому параметру различий между отцами и матерями не наблюдается.
Таблица 3.2 демонстрирует специфику детских защитных механизмов по сравнению с МПЗ взрослых.
В первую очередь обращают на себя внимание два факта: явное преобладание защитного поведения у взрослых по сравнению с детьми и высокая достоверность различий (большинство из них значимы при р = 0,001 и р = 0,01). При этом дети обнаруживают больше различий с матерями, чем с отцами. Они значительно реже, чем мамы, используют все защитные механизмы, кроме компенсации и интеллектуализации, и реже, чем папы, - все МПЗ, кроме регрессии, компенсации и формирования реакции. Таким образом, компенсация – единственный механизм, который в равной степени используется взрослыми и детьми.
Таблица 3.2
Сравнение средних значений показателей МПЗ и их интенсивности
у детей и родителей (матерей и отцов)
| Показатели механизмов психологической защиты детей и родителей (в относительных единицах) | Интенсивность МПЗ | ||||||||||
| Отри-цание | Вытес-нение | Регрес-сия | Ком-пенса-ция | Проек-ция | Заме-щение | Интел-лектуа-лизац. | Форми-рование реакции | Низ-кая | Соц.-норма-тивная | Высо- кая | |
| M (дети) | 0,35 | 0,26 | 0,23 | 0,38 | 0,26 | 0,13 | 0,48 | 0,36 | 1,42 | 4,67 | 1,91 |
| M (взрос.) | 0,53 | 0,44 | 0,50 | 0,38 | 0,41 | 0,34 | 0,57 | 0,48 | 1,45 | 5,10 | 1,44 |
| t (взр.-дети) | 5,76*** | 7,05*** | 7,72*** | 0,03 | 4,55*** | 8,82*** | 2,86** | 3,51*** | 0,18 | 1,89 | -2,31* |
| M (мамы) | 0,52 | 0,42 | 0,60 | 0,39 | 0,40 | 0,33 | 0,50 | 0,48 | 1,45 | 5,22 | 1,33 |
| t (мамы-дети) | 4,88*** | 5,79*** | 10,39*** | 0,19 | 3,83*** | 7,29*** | 0,76 | 3,12** | 0,13 | 2,27* | -2,72** |
| M (отцы) | 0,53 | 0,51 | 0,31 | 0,35 | 0,38 | 0,40 | 0,69 | 0,37 | 1,48 | 5,10 | 1,42 |
| t (отцы-дети) | 4,43*** | 5,64*** | 1,71 | -0,80 | 2,46* | 7,53*** | 5,16*** | 0,33 | 0,23 | 1,28 | -1,74 |
Условные обозначения:
М – средние значения
t – критерий значимости различий Стьюдента
* - различия, значимые при p = 0,05
** - различия, значимые при p = 0,01
*** - различия, значимые при p = 0,001
Интересно отметить, что в интенсивности использования психологической защиты дети отличаются только от матерей, но отличие это имеет уже противоположный знак: интенсивность детских защит значимо выше. Матери, таким образом, используют МПЗ чаще, чем дети, но и оказываются более способными располагать их в диапазоне приемлемого функционирования. Дети же реже, чем взрослые в целом, обращаются к психологической защите, но если используют ее, то есть большая вероятность сверхинтенсивной ее эксплуатации, что представляет угрозу психическому здоровью ребенка.
Косвенно представленная картина свидетельствует как о большей развитости психологической защиты у зрелой личности, так и о большей уязвимости детской личности в отношении собственного неадекватного защитного поведения.
Следует обратить внимание, что в проведенном исследовании даже в самой младшей возрастной группе испытуемых (дети пяти лет) не обнаружилось таких механизмов защиты, которые вообще не использовались бы детьми. Этот факт ставит под сомнение некоторые теоретические хронологии развития психологической защиты личности, которые были описаны в 1.3.1. Еще одной причиной для подобных сомнений становится полученная нами в результате сравнения между собой средних показателей детских МПЗ ранговая шкала защитных механизмов.
Принято считать, что наиболее характерными для детей способами защиты являются отрицание, проекция, регрессия, подавление [126, 66, 29]. Наличие других механизмов в детском возрасте признается, но в гипотетической иерархической шкале их ранг всегда ниже перечисленных МПЗ (подробнее в разделе 1.3.1). Разработанный и описанный во второй главе метод исследования защитных механизмов у детей позволил получить показатель количественной выраженности каждого механизма у отдельно взятого ребенка и у детей в среднем. На основе сравнения между собой полученных средних значений МПЗ по t-критерию Стьюдента каждый из восьми исследуемых механизмов получил свой ранг популярности в системе психологической защиты детей (таблица 3.3).
Таблица 3.3
Таблица рангов популярности
механизмов психологической защиты у детей
| МПЗ | Интеллек-туализация | Компен-сация | Формирование реакции | Отрицание | Проекция | Вытеснение | Регрессия | Замещение |
| Ранг | 1 | 2,5 | 2,5 | 4 | 5 | 6,5 | 6,5 | 8 |
Таким образом, наиболее популярными у детей, согласно полученным данным, являются МПЗ интеллектуализация, компенсация и формирование реакции, т.е. те механизмы, которые вообще не входят в число «детских» форм защиты. Отрицание, хоть и попадает в первую половину иерархической шкалы, все же не является доминирующим в системе психологической защиты детей. Выдвигаемые же в теории на первые позиции механизмы проекция, вытеснение и регрессия используются детьми намного реже (отличия между средними значениями всех МПЗ первой половины таблицы и средними значениями всех МПЗ второй половины достоверны при р = 0,001 и р = 0,01).
Вероятная причина такого рассогласования с теоретическими данными кроется в проблеме методов исследования психологической защиты вообще и у детей, в частности. Во-первых, большинство имеющихся методов дает лишь косвенную оценку присутствия у ребенка той или иной формы защиты. Во-вторых, наиболее часто используемые с целью изучения защитных особенностей методы имеют ограничения: одни не позволяют получить количественный показатель выраженности МПЗ (например, САТ), другие – качественную специфику этих механизмов (метод С. Розенцвейга). Проблема метода влечет за собой гипотетический характер многих положений, касающихся психологической защиты, экспериментальная проверка которых ставит их под сомнение.
Следует несколько подробнее остановиться на причинах, которые приводят именно к такой расстановке ранговых позиций в данном исследовании. Коснемся лишь наиболее и наименее популярных механизмов.
Внешними проявлениями защиты по типу интеллектуализации, которая лидирует в списке рангов, является склонность ребенка к не свойственным возрасту рассуждениям, стремление объяснять с логической точки зрения мотивы своих поступков, эмоциональная сдержанность. Замечено, что начало развития данного МПЗ связано с периодом становления логического мышления. Именно в силу относительно позднего его формирования и интеллектуализацию считают более «взрослым» МПЗ. Однако современные педагогические системы очень рано, еще в дошкольном возрасте, начинают предъявлять строгие требования к сфере логического мышления ребенка (достаточно посмотреть программы психолого-педагогических собеседований с ребенком при поступлении в школу). Таким образом, интеллектуальное развитие детей, в том числе и формирование их логического мышления, набирает в современном обществе темпы, в связи с чем падает возрастной ценз защитной интеллектуализации.
Кроме того, старший дошкольный и младший школьный возраст являются, как известно, периодом наибольшего внимания к требованиям и ожиданиям взрослых, что заставляет детей усваивать и демонстрировать некоторые «взрослые» формы поведения, одной из которых является склонность ребенка этого возраста к систематическим объяснениям мотивов своих поступков, даже если предлагаемые аргументы далеки от истины. Понятно, что совсем необязательно МПЗ интеллектуализация будет и дальше лидировать в защитной стратегии ребенка. Но также очевидно и то, что рассматриваемый период с учетом современных социальных требований является сензитивным для развития защиты по данному типу.
Компенсация и формирование реакции в качестве защитных механизмов имеют одинаковые ранги и занимают второе место после интеллектуализации по выраженности в системе психологической защиты детей. Поведенческими индикаторами защитной компенсации является ориентация ребенка на преодоление трудностей посредством самостоятельных усилий, в том числе в ситуациях, когда кем-либо высказывается сомнение в его способностях. Дети очень чувствительны к ситуациям социального неблагополучия, например, к потере значимых отношений или к эмоциональному отвержению родителями. Специфические формы компенсаторного поведения в подобных ситуациях начинают развиваться очень рано, и детально описаны в литературе [6,148]. Проявление компенсаторных форм защитного поведения в ситуациях относительного социального благополучия также не является неожиданным. В частности, этому способствует появляющаяся в 4-5 лет готовность к соревнованию. И воспитатели, часто использующие в качестве методов стимуляции ребенка к какой-либо деятельности прием побуждения к соревнованию или прием вызова, невольно способствуют развитию защиты по типу компенсации.
Защитное формирование реакции многолико. В реальном поведении оно обнаруживается, и когда ребенок старается вести себя правильно, даже если этого не хочется, и когда он проявляет признаки стеснения детей или взрослых противоположного пола, и когда он прячет свое желание пошалить за дисциплинарным нравоучением в адрес других детей. Процесс половой идентификации приводит к тому, что именно в старшем дошкольном возрасте дети по-новому начинают переживать свое тело и связанные с ним особенности. Новое переживание, на которое накладываются определенные комментарии взрослых, становится естественной основой как для любопытства по отношению к противоположному полу, так и для смущения по отношению к нему. Склонность же к морализаторству и подчеркнуто правильное поведение являются ничем иным, как обозначенной выше потребностью соответствовать стандартам «взрослого» поведения. Таким образом, возрастные особенности детей исследуемого периода развития содержат все условия для интенсивного использования защиты по типу компенсации и формирования реакции.
Очень важно, что одним из ведущих факторов выраженности у детей именно трех описанных МПЗ является чувствительность детей дошкольного и младшего школьного возрастов к требованиям взрослых и стремление соответствовать их стандартам.
Последние три места в таблице рангов занимают механизмы вытеснения, регрессии и замещения. В противовес защите по типу интеллектуализации, компенсации и формирования реакции, поведенческие проявления данных механизмов как раз входят в противоречие с ожиданиями взрослых. Например, МПЗ вытеснение проявляется, в частности, в избирательности памяти ребенка: он может хорошо запоминать то, что обещано ему, и не помнить то, что обещал сам, вести себя так, как нравится ему, забыв, что еще вчера такое его поведение доставляло неприятности другому. Безусловно, подобные проявления найдутся в арсенале любого ребенка, но связанные с ними необязательность и неучтивость строго осуждаются воспитателями. И это не позволяет ребенку часто прибегать к защитному вытеснению.
МПЗ регрессия предполагает плаксивость, чрезмерную привязанность к взрослым, коверканье слов на манер малыша. Такое поведение не приветствуется не только взрослыми, но и сверстниками. Сделанные в ходе исследования наблюдения позволяют утверждать, что к защитной регрессии систематически прибегают те дети, мотивационная сфера которых претерпевает инфантильное развитие. Дети, чьи социальные потребности соответствуют возрасту, обращаются к регрессии как способу защиты гораздо реже.
Механизм замещения является аутсайдером в обсуждаемом списке. Склонность отыгрываться на слабом, характерная для этого МПЗ, несет в себе, как правило, агрессивные действия (в открытую или исподтишка). Большинство взрослых предъявляют довольно жесткие требования к регулированию детьми своих агрессивных порывов и обучают детей управлять ими. Забегая вперед, отметим, что к механизму замещения обращаются чаще те дети, родители которых характеризуются низкой требовательностью к ним.
Поведение ребенка, как известно, более гибкое и податливое, чем поведение взрослого. Этот факт дает основание полагать, что и детская защитная система является гибкой и носит приспособительный характер, предполагая подстройку ребенка не только к своим переживаниям, но и к требованиям социума, в первую очередь, непосредственных воспитателей. Конкретное влияние различных аспектов семейного окружения на становление психологической защиты ребенка будет рассмотрено в разделе 3.3.
3.2. Влияние особенностей психологической защиты родителей на организацию ими взаимодействия с ребенком
Не представляется возможным организовать экспериментальное исследование так, чтобы в динамике отследить влияние особенностей психологической защиты на формирование воспитательного стиля родителей. Невозможно также подобрать репрезентативную контрольную группу, у членов которой отсутствовали бы защитные механизмы. Поэтому с целью решения поставленной задачи возникает необходимость анализа косвенных показателей означенного влияния. Опираясь на онтогенетическую первичность механизмов психологической защиты по отношению к реализуемому стилю воспитания, при обсуждении соответствующих корреляционных связей мы будем говорить о влиянии психологической защиты родителей на организацию детско-родительского взаимодействия.
Индикаторами воспитательного стиля служили десять параметров детско-родительского взаимодействия (ДРВ): требовательность, строгость, контроль, эмоциональная близость с ребенком, принятие ребенка, сотрудничество с ним, тревожность за ребенка, последовательность воспитательных методов, воспитательная конфронтация между взрослыми членами семьи, удовлетворенность отношениями с ребенком.
В приведенных ниже таблицах (3.4, 3.5, 3.6) рассматриваются коэффициенты корреляции между механизмами психологической защиты и показателями воспитательного стиля взрослых членов семьи (в том числе бабушек, дедушек и старших сестер), а также отцов и матерей в отдельности. В дальнейшем при обсуждении результатов понятие «родители», если не оговорено другого, трактуется расширенно и подразумевает всех взрослых членов семьи. В нижней части каждой таблицы приведены коэффициенты корреляции между показателями воспитательного стиля и интенсивностью использования защитных механизмов.
Данные, представленные в таблице 3.4, свидетельствуют о том, что из восьми защитных механизмов на особенности построения ДРВ влияют шесть. Причем интересно, что индифферентными оказываются МПЗ компенсация и интеллектуализация, стоящие на вершине иерархической шкалы по критерию зрелости (см. 1.1.3). Таким образом, самые зрелые виды психологической защиты в целом по выборке не оказывают сколько-нибудь заметного влияния на выбор и реализацию родителями их воспитательного стиля, хотя имеют некоторый вес у отцов (таблица 3.6).
Защита по типу отрицания положительно связана с показателями эмоциональной близости (r = 0,26) и удовлетворенностью отношениями с ребенком (r = 0,27). Такая связь может быть объяснена двояко. Отрицание как способ защиты связано с игнорированием неприятностей и проблем, которые могут вызвать негативные эмоции, и с преимущественным обращением к позитивным переживаниям. В связи с этим данный механизм может способствовать, с одной стороны, положительному восприятию самого ребенка, и тогда, действительно, следует ожидать доверительных с ним отношений. С другой стороны, речь может идти о положительном, в «розовом свете», восприятии не ребенка, а сложившейся системы взаимодействия. В таком случае, независимо от реальной эмоциональной близости ребенка к родителю, подсознание взрослого будет исправно приукрашивать ее и продуцировать искреннюю удовлетворенность отношениями. Практика показывает, что о втором варианте можно с уверенностью говорить в случае, если ребенок не испытывает встречных позитивных чувств к родителю.
Вытеснение, наоборот, отрицательно связано с теми же показателями ДРВ, причем особенно сильно с эмоциональной близостью (r = - 0,37) и несколько слабее с удовлетворенностью отношениями (r = - 0,24). Вытеснение как механизм защиты проявляется в забывании информации, способной стимулировать негативное самовосприятие, а также объектов и обстоятельств, связанных с этой информацией. На поведенческом уровне это выражается в бессознательном избегании соответствующих ситуаций, забывчивости, подчинении, пассивности, боязни новых отношений.
Забегая вперед, отметим, что у «вытесняющих» отцов и матерей возникают разные проблемы с детьми: отцы не способны устанавливать эмоционально близкие отношения с ребенком (см. табл. 3.6), матери испытывают неудовлетворенность отношениями с ним (см. табл. 3.5). Такое разделение наводит на мысль об актуализации разных аспектов вытеснения у матерей и отцов в процессе организации взаимоотношений с ребенком. Если допустить, что для отца отношения с родившимся ребенком попадают в разряд «новых отношений», то понятно, что развитый механизм вытеснения с большой долей вероятности заблокирует их развитие и углубление и будет провоцировать отца к бессознательному избеганию эмоциональных отношений с ребенком.
Таблица 3.4
Корреляционные связи между показателями МПЗ
взрослых членов семьи
и характеристиками их воспитательного стиля
| Требова- тельность | Строгость | Контроль | Эмоцио-нальная близость | Принятие | Сотрудни-чество | Тревож-ность | Последовательность | Конфрон-тация | Удовлетворенность | |
| мпз | ||||||||||
| Отрицание | -0,14 | -0,10 | 0,15 | 0,26 * | 0,04 | 0,17 | 0,03 | 0,09 | 0,03 | 0,27 * |
| Вытеснение | 0,13 | 0,18 | 0,01 | -0,37 ** | 0,04 | -0,12 | -0,17 | -0,19 | 0,12 | -0,24 * |
| Регрессия | -0,12 | 0,09 | 0,19 | 0,26 * | 0,01 | -0,06 | 0,16 | -0,16 | 0,01 | -0,12 |
| Компенсация | -0,09 | -0,01 | 0,14 | 0,00 | -0,11 | -0,04 | 0,20 | -0,12 | 0,19 | -0,05 |
| Проекция | -0,34 ** | -0,16 | 0,19 | -0,02 | -0,06 | -0,28 ** | 0,24 * | -0,12 | 0,05 | -0,09 |
| Замещение | -0,28 ** | 0,15 | -0,10 | -0,28 ** | 0,01 | -0,03 | 0,07 | -0,05 | 0,12 | -0,24 * |
| Интеллектуал. | -0,02 | -0,13 | 0,03 | -0,21 | -0,10 | -0,04 | -0,14 | 0,07 | 0,16 | -0,03 |
| Формирование реакции | -0,08 | -0,10 | 0,43** | 0,20 | -0,15 | -0,01 | 0,42 ** | -0,08 | 0,00 | -0,09 |
| интенсивность | ||||||||||
| Низкая | 0,20 | 0,00 | -0,34 ** | 0,07 | 0,12 | 0,10 | -0,28 ** | 0,09 | -0,13 | 0,14 |
| Социально-нормативная | 0,01 | -0,03 | 0,24 * | -0,09 | -0,19 | 0,02 | 0,27 * | 0,00 | -0,03 | -0,08 |
| Высокая | -0,27* | 0,04 | 0,10 | 0,03 | 0,10 | -0,14 | -0,01 | -0,11 | 0,19 | -0,07 |
Условные обозначения:
* - коэффициенты корреляции, значимые при р = 0,05
** - коэффициенты корреляции, значимые при р = 0,01
Для матери такое избегание в большинстве случаев непозволительно, да и отношения с малышом не являются новыми, если учесть период внутриутробного развития. Зато доминирование в психологической защите матери вытеснения может привести к формированию у нее подчиненной позиции по отношению к собственному ребенку, что не согласуется с ее ролью матери. Необходимость и в то же время неспособность руководить действиями ребенка является одной из частых причин неудовлетворенности складывающимися детско-родительскими отношениями.
Статистическая обработка общей выборки взрослых выявила положительные корреляционные связи регрессивного способа защиты и эмоционально близких отношений с детьми. Однако интерпретация этой связи представляется нецелесообразной по следующей причине. Подавляющую часть выборки взрослых членов семьи составляют матери и отцы, в то время как и регрессия (таблица 3.1), и эмоциональная близость с ребенком [68] являются теми факторами, которые с очень высокой достоверностью (р = 0,001) отличают друг от друга эти группы родителей. В связи с этим имеет смысл проанализировать влияние регрессии на построение эмоционально близких детско-родительских отношений отдельно у отцов и матерей. Такой анализ будет представлен ниже.
Доминирование в защитной стратегии родителей проекции имеет не столь однозначное влияние на построение взаимоотношений с ребенком. Так, можно отметить довольно сильные отрицательные связи проекции с такими показателями ДРВ, как требовательность (r = - 0,34) и сотрудничество (r = - 0,28), и умеренные положительные связи с уровнем тревожности за ребенка (r = 0,24). Поскольку проекция определяется как приписывание окружающим своих собственных, обычно неприемлемых, чувств, импульсов и мыслей, то полученные корреляции можно интерпретировать следующим образом. Чем выше показатели проекции, тем скорее субъект станет воспринимать окружающий мир как враждебный по отношению к себе и своему ребенку (как части себя). В таком случае, действительно, должна возрасти тревожность за ребенка и снизиться требовательность к нему.
Неочевиден ответ на вопрос, почему при этом падает показатель сотрудничества с ребенком. Можно предположить, что использование механизма проекции меняет ориентацию субъекта с внутреннего мира на внешний, с кооперативных отношений на агрессивные, в связи с чем идея сотрудничества внутри семьи (в частности, с ребенком) не может конкурировать с идеей конфронтации с окружающим миром.
Механизм замещения обнаруживает только отрицательные связи с характеристиками ДРВ. Чем выше интенсивность его использования, тем ниже требовательность к ребенку (r = - 0,28), эмоциональная близость с ним (r = - 0,28) и общая удовлетворенность отношениями (r = - 0,24). При достаточно высокой эффективности данного защитного механизма в плане отреагирования эмоций и снятия психического напряжения, его использование в семье может считаться негативным фактором ее благополучия (подробнее этот вопрос обсуждался в 1.2.1). Поэтому отрицательное влияние защиты по типу замещения на построение близких отношений с ребенком и удовлетворенность этими отношениями мы рассматриваем как ожидаемый результат. Что касается отрицательных связей между замещением и количеством предъявляемых к ребенку требований, то, видимо, следует иметь в виду, что в норме ребенок ощущается родителями как часть своего Я. Вследствие этого, отношения к нему выстраиваются зачастую по аналогии с отношениями к себе: прощается или не прощается то же, что прощается или не прощается себе, требуется и ожидается то же, что от себя и т.д. В этом легко убедиться, глядя на таблицу корреляций: если родители сами воспринимают мир враждебно (проекция) и поступают по отношению к нему агрессивно (замещение), то и ребенку они не предъявляют особых требований в связи с его аналогичным поведением (отрицательные корреляции указанных МПЗ со шкалой требовательности).
Самые сильные положительные корреляции обнаруживаются между защитой по типу формирования реакции и шкалами тревожности за ребенка (r = 0,42) и контроля над ним (r = 0,43). Следует отметить, что сама по себе тревожность за ребенка усиливает контроль над его действиями. Это проявляется в тенденции принимать за него решения, предотвращать малейшие неприятности и пр. [68, с.103]. Механизм формирования реакции проявляется в трансформации неприемлемых для субъекта чувств в противоположные. В повседневной жизни выражается в подчеркнуто неприязненном отношении ко всему «неприличному», связанному, например, с физиологией или отношениями полов, в декларации и соблюдении «высших» стандартов поведения («приличный» внешний вид, любезность, неподкупность и т.п.), в стремлении быть примером для окружающих. Вполне логично, что перечисленные особенности личности родителя повлекут за собой желание видеть своего ребенка не менее «правильным» и потому будут способствовать повышенной тревоге за его «несоответствующее» поведение. Как следствие, будет возрастать родительский контроль.
Таким образом, индифферентными к родительскому стилю остаются самые зрелые МПЗ: компенсация и интеллектуализация. По-своему, благоприятное влияние на стиль ДРВ оказывает отрицание, увеличивая эмоциональную близость между ребенком и родителем и усиливая удовлетворенность их отношениями. Негативную роль в построении этих отношений играет родительская защита по типу вытеснения, проекции, замещения и формирования реакции в первую очередь потому, что эти МПЗ снижают вероятность доверительных эмоциональных отношений, способствуют усилению тревоги за ребенка и контроля над ним и, как следствие, вызывают неудовлетворенность детско-родительскими отношениями. Проведенный анализ показывает, что защитных механизмов, оказывающих негативное влияние на воспитательный стиль родителей, больше, чем влияющих положительно или не влияющих вообще.
Анализ корреляционных связей между интенсивностью использования родителями МПЗ и показателями по шкалам ДРВ свидетельствует о том, что наполненность защитной стратегии родителей механизмами разной интенсивности влияет не столько на характеристики эмоциональной кооперации с ребенком (такое влияние обнаружено только у матерей), сколько на факторы управления им. Так, склонность к психологической защите низкой интенсивности снижает тревожность (r = - 0,28) и соответственно контроль над ребенком (r = - 0,34), в то время как доминирование защит социально-нормативной интенсивности способствует повышению этих показателей (соответственно r = 0,27 и r = 0,24). Преобладание в защитном стиле родителей сверхинтенсивных МПЗ приводит к недостатку в воспитательном арсенале требовательности (r = - 0,27). Дальнейший анализ влияния интенсивности психологической защиты на стиль детско-родительских отношений представляет интерес лишь в отношении отдельных групп родителей в силу разной чувствительности отцовского и материнского стилей ДРВ к обсуждаемому фактору (таблицы 3.5 и 3.6).
В заключении можно отметить, что не все характеристики ДРВ в равной степени подвержены влиянию защитной стратегии родителей. В целом по выборке вообще в стороне от этого влияния находятся четыре характеристики из десяти: строгость, принятие ребенка, последовательность методов и воспитательная конфронтация. Такие индикаторы воспитательного стиля родителей, как эмоциональная близость, сотрудничество с ребенком, удовлетворенность отношениями, зависят лишь от специфики доминирующих у них МПЗ. Тревожность за ребенка, требовательность к нему и стремление его контролировать оказываются чувствительными не только к виду, но и к интенсивности используемых родителями защитных механизмов.
Общая картина установленных закономерностей складывается из анализа МПЗ и характеристик ДРВ родителей первого и второго поколения (матерей, отцов, бабушек, дедушек) и детей старшего поколения (старших сестер). Но поскольку чаще всего основными воспитателями ребенка являются мать и отец, то целесообразно проанализировать формирование именно их воспитательного стиля. Картина корреляционных связей у матерей и отцов отличается от таковой у взрослых членов семьи в целом.
В таблице 3.5 приведены коэффициенты корреляции между защитными механизмами матерей и особенностями их воспитательной стратегии.
В корреляционных связях матерей задействованы те же шесть МПЗ (все, кроме компенсации и интеллектуализации) и почти все (кроме воспитательной конфронтации) параметры ДРВ. Последний факт свидетельствует о большой чувствительности именно материнского воспитательного стиля к бессознательным особенностям личности матери.
Защита по типу отрицания у матерей имеет больший вес (три корреляционных связи) в построении ДРВ, чем у отцов и по выборке в целом. Направленность этого влияния остается прежней, т.е. обнаруживаются только положительные корреляции: со шкалами принятия (r = 0,28), последовательности (r = 0,27) и удовлетворенности (r = 0,32). Возможные детерминанты связанности отрицания и удовлетворенности отношениями с ребенком были обсуждены выше. Понятно также положительное влияние защитного отрицания на факт принятия ребенка таким, какой он есть: игнорирование матерями различных проблем и сложностей, способных доставить болезненные переживания, приводит к некоторой идеализации не только отношений с ребенком, но и его самого. Матери, использующие в качестве психологической защиты отрицание, не склонны обременять себя излишними неприятностями, поэтому ребенок чаще воспринимается ими как источник удовлетворения, но не проблем. Так или иначе, защитное отрицание матерей приводит к возникновению одного из важнейших условий успешного развития ребенка – его принятия.
Таблица 3.5
Корреляционные связи между показателями МПЗ матерей
и характеристиками их воспитательного стиля
| Требова- тельность | Строгость | Контроль | Эмоцио-нальная близость | Принятие | Сотрудни-чество | Тревож-ность | Последова-тельность | Конфрон-тация | Удовлетво-ренность | |
| мпз | ||||||||||
| Отрицание | -0,13 | -0,09 | -0,09 | 0,19 | 0,28 * | 0,25 | -0,04 | 0,27 * | -0,12 | 0,32 * |
| Вытеснение | 0,11 | 0,11 | 0,00 | -0,21 | 0,12 | -0,14 | -0,21 | -0,22 | 0,14 | -0,28 * |
| Регрессия | 0,06 | 0,31 * | 0,07 | -0,34 * | -0,19 | -0,25 | 0,07 | -0,23 | 0,14 | -0,28 * |
| Компенсация | -0,12 | -0,07 | -0,01 | -0,24 | 0,00 | -0,13 | 0,17 | -0,04 | 0,15 | -0,10 |
| Проекция | -0,25 | 0,01 | 0,24 | -0,17 | -0,11 | -0,36 ** | 0,16 | -0,17 | 0,00 | -0,19 |
| Замещение | -0,32 * | 0,12 | -0,10 | -0,05 | 0,00 | -0,02 | 0,14 | 0,03 | 0,00 | -0,09 |
| Интеллектуал. | -0,03 | -0,16 | 0,12 | 0,05 | 0,00 | 0,09 | -0,10 | 0,03 | 0,02 | 0,12 |
| Формирование реакции | -0,02 | 0,02 | 0,40 ** | 0,03 | -0,15 | -0,08 | 0,40 ** | -0,06 | -0,04 | -0,25 |
| интенсивность | ||||||||||
| Низкая | 0,14 | -0,07 | -0,26 | 0,04 | 0,09 | 0,11 | -0,26 | -0,02 | 0,02 | 0,06 |
| Социально-нормативная | 0,07 | -0,04 | 0,29 * | 0,15 | -0,28 * | 0,06 | 0,37 ** | 0,06 | -0,08 | 0,12 |
| Высокая | -0,25 | 0,13 | -0,05 | -0,23 | 0,25 | -0,21 | -0,16 | -0,05 | 0,08 | -0,22 |
Условные обозначения:
* - коэффициенты корреляции, значимые при р = 0,05
** - коэффициенты корреляции, значимые при р = 0,01
Сложнее обнаружить логическую зависимость от МПЗ отрицания воспитательной последовательности матерей. Наиболее вероятная причина такой зависимости кроется в существе самой последовательности и непоследовательности. Этот фактор ДРВ сопряжен с такими качествами личности воспитателя, как уверенность-неуверенность в себе, решительность-нерешительность, склонность или несклонность к необдуманным реакциям. Позитивный полюс названных качеств приводит к формированию последовательности в педагогических методах родителей, негативный – к непоследовательности, которая проявляется в бессистемном применении поощрений и наказаний, быстрой и необоснованной смене требований. Непоследовательность ситуативна в своем проявлении и актуализируется главным образом в тех ситуациях, где родитель испытывает определенное затруднение, проблему. Высокие показатели непоследовательности свойственны тем родителям, для которых многие педагогические ситуации выглядят как проблемные. Как уже отмечалось, такое восприятие не свойственно людям, часто прибегающим к защите по типу отрицания. Как следствие – снижение у них вероятности проявления непоследовательного поведения по отношению к собственному ребенку.
Склонность матерей вытеснять негативные импульсы, мысли и переживания коррелирует только с одним фактором ДРВ – удовлетворенностью детско-родительскими отношениями, а именно, снижает ее. Это соотношение подробно рассмотрено нами выше.
Материнская психологическая защита по регрессивному типу обнаруживает отрицательные корреляции с фактором эмоциональной близости с ребенком (r = - 0,34). Причина отдаления матери и ребенка, возможно, кроется в дополнительных влияниях, которые оказывает регрессивное поведение матери на ее стиль ДРВ (положительный коэффициент корреляции со строгостью и отрицательный – с удовлетворенностью). В многочисленных исследованиях подчеркивается большая ответственность матери за формирование личности ребенка по сравнению со всеми другими членами семьи, что предполагает, во-первых, готовность матери взять на себя эту ответственность, во-вторых, наличие у нее способностей прогнозировать и контролировать самые разные ситуации. Защитная регрессия, как переход к детским формам поведения, как раз исключает перечисленные выше способности, по определению, являющиеся прерогативой зрелого поведения. Таким образом, мать, в сложных ситуациях прибегающая к регрессивным формам реагирования, часто оказывается неспособной выполнять свои взрослые обязанности по отношению к ребенку, т.е. управлять ситуацией ДРВ зрелыми методами. В таком случае она начинает управлять ситуацией посредством чрезмерной строгости (r = 0,31), т.е. увеличивая количество дисциплинарных претензий к ребенку и наказаний. Возможно, именно так, опосредованно, через усиление строгости мать лишает свои отношения с ребенком эмоциональной близости. Низкая удовлетворенность (r = - 0,28) может относиться как к отсутствию доверительности в отношениях, так и к собственной родительской беспомощности. Таким образом, налицо исключительно негативное влияние регрессивного поведения матери на ее взаимоотношения с ребенком.
Проекция в качестве психологической защиты матерей не обнаруживает существенных расхождений с картиной общего влияния проекции на стиль ДРВ: наблюдается тенденция к снижению сотрудничества с ребенком и требовательности к нему, а также повышению тревожности за ребенка по мере усиления проекции, однако корреляции значимого уровня обнаружены только со шкалой сотрудничества (r = - 0,36).
Использование матерями, как и родителями в целом, механизма замещения снижает требовательность к ребенку (r = - 0,23), причины чего обсуждались выше, но не оказывает заметного влияния на эмоциональную близость и удовлетворенность отношениями с ребенком.
Что касается влияния на материнский стиль ДРВ защиты по типу формирования реакции, то обнаруживаются столь же сильные позитивные корреляции этого МПЗ с контролем (r = 0,40) и тревожностью за ребенка (r = 0,40), которые наблюдались на общей выборке.
Анализ корреляций между показателями интенсивности материнских МПЗ и параметрами ДРВ показывает, что ни минимальный, ни даже высокий уровень функционирования психологической защиты не оказывает такого влияния на организацию отношений с ребенком, как уровень социально-нормативный, который, по определению, свойственен большинству матерей. Причем характер этого влияния не самый благоприятный, поскольку предполагает повышение основных факторов гиперопекающего стиля, а именно, тревожности за ребенка (r = 0,37) и контроля (r = 0,29), и ослаблению одной из самых важных для гармоничных детско-родительских отношений характеристик – принятия ребенка (r = - 0,28). Если учесть, что социально-нормативный уровень интенсивности МПЗ в полной мере обусловлен социально-культурными особенностями общества, то полученные результаты настораживают, так как дают основание утверждать, что сами по себе социальные условия нашего общества не способствуют установлению гармоничных отношений в семьях между матерями и детьми. Этот факт свидетельствует также о том, что показателям среднестатистической нормы МПЗ нельзя однозначно приписывать адаптивный характер.
Иная картина складывается у отцов (таблица 3.6). Интенсивность их защитных реакций имеет вес при построении детско-отцовских отношений лишь тогда, когда становится очень низкой или очень высокой. При этом влияние низкоинтенсивных МПЗ в целом более позитивное, чем сверхинтенсивных: первые способствуют увеличению требовательности (r = 0,45) и последовательности методов (r = 0,43), снижению контроля над ребенком (r = 0,44); последние приводят к падению требовательности (r = - 0,52). Показатели социально-нормативной интенсивности, в отличие от таковых у матерей, не обнаруживают никаких значимых корреляций с характеристиками ДРВ.
Таблица 3.6
Корреляционные связи между показателями МПЗ отцов
и характеристиками их воспитательного стиля
| Требова- тельность | Строгость | Контроль | Эмоцио-нальная близость | Принятие | Сотрудни-чество | Тревож-ность | Последовательность | Конфрон-тация | Удовлетворенность | |
| мпз | ||||||||||
| Отрицание | -0,40 * | -0,23 | 0,35 | 0,47 ** | -0,11 | -0,04 | 0,02 | -0,10 | -0,04 | 0,14 |
| Вытеснение | 0,21 | 0,33 | 0,02 | -0,39 * | -0,07 | -0,14 | 0,00 | -0,21 | 0,17 | -0,22 |
| Регрессия | -0,64 ** | -0,21 | 0,24 | 0,26 | 0,42 * | -0,30 | 0,09 | 0,03 | -0,11 | 0,30 |
| Компенсация | -0,22 | 0,26 | 0,21 | -0,07 | -0,26 | -0,22 | 0,02 | -0,30 | 0,32 | -0,36 |
| Проекция | -0,52 ** | -0,34 | 0,14 | 0,07 | 0,00 | -0,12 | 0,31 | -0,09 | 0,24 | -0,06 |
| Замещение | -0,29 | 0,20 | -0,03 | -0,39 * | 0,03 | 0,06 | 0,26 | -0,42 * | 0,41 * | -0,33 |
| Интеллектуал. | -0,08 | -0,07 | 0,04 | -0,06 | -0,32 | -0,04 | -0,04 | -0,10 | 0,40 * | -0,42 * |
| Формирование реакции | -0,18 | -0,14 | 0,46 * | 0,16 | -0,10 | -0,03 | 0,28 | -0,06 | 0,11 | -0,18 |
| интенсивность | ||||||||||
| Низкая | 0,45 * | 0,07 | -0,44 * | 0,17 | 0,08 | 0,16 | -0,35 | 0,43 * | -0,28 | 0,28 |
| Социально-нормативная | -0,03 | -0,08 | 0,20 | -0,29 | -0,07 | 0,03 | 0,27 | -0,22 | 0,01 | -0,19 |
| Высокая | -0,52 ** | 0,02 | 0,28 | 0,19 | -0,01 | -0,24 | 0,07 | -0,22 | 0,32 | -0,08 |
