«министерство образования российской федерации нижегородский государственный университет ...»

По сведениям Нижегородской губернской ученой архивной комиссии, в нижней части Рождественской церкви на северной и южной сторонах помещения в углублениях находились четыре на полотне картины – Моление о чаше, Истязание Господа Иисуса Христа, Распятие и Снятие с креста, на обороте которых было начертано, что они написаны П.А. Веденецким в 1815 году [22].

Скончался Петр Афанасьевич в 1847 году и был похоронен на Петропавловском кладбище. Год смерти художника подтвержден современником Н.И. Храмцовским и художником В.А. Ликиным, который видел надгробный памятник на могиле художника. В частности, Ликин писал: «Проходя однажды Петропавловским кладбищем, я обратил внимание на один небольшой гранитный памятник. Я посмотрел надпись. Она гласила – здесь покоится тело академика Академии Художеств П.А. Веденецкого» [23].

Проживал художник около Черного пруда в собственном каменном доме, стоящем на проезде, соединяющем Алексеевскую улицу с Ошарской. Современник писал: «...Против южной стороны сада (Чернопруднеского – Ю.Г.) стоит небольшой чистенький, двухэтажный каменный домик, в летнее время всегда снабженный громоотводом, единственным в Нижнем Новгороде на частных зданиях; домик этот принадлежит академику П.П. Веденецкому», сыну Петра Афанасьевича [24:100]. С балкона этого дома П.А. Веденецкий написал пейзаж «Вид на Черный пруд и окрестности оного», хранящийся сейчас в Нижегородском государственном историко-архитектурном музее-заповеднике. Здесь же хранится и другое полотно художника, изображающего летописца Нестора.

Таким образом, со всей определенностью можно поддержать вывод исследователя П. Корнилова о том, что с именем П.А. Веденецкого (а не с его сыном, как ошибочно полагал исследователь) «нижегородский край должен связать свои пути развития изобразительного искусства… Много учеников унесли его творческие заветы в жизнь. Это было задолго до основания местной художественной школы в Нижнем Новгороде» [25:100]. Добавим, и до знаменитой Cтупинской школы в Арзамасе. И хотя рисовальные классы П.А. Веденецкого не сыграли такой огромной роли, но оставили свой след в художественном просвещении Нижегородской провинции.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Свиньин П. Жизнь русского механика Кулибина и его изобретения. – СПб., 1819.
2. Корнилов П. Арзамасская школа живописи. Первая половина ХIХ века. – Л.-М., 1947.
3. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 451, л. 173 об.- 174.
4. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 20, л. 45.
5. Гациский А.С. Люди нижегородского Поволжья. Вып.1. Н.Новгород., 1887.
6. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 425, л. 8.
7. ЦАНО, ф.520, оп. 478 а, д. д. 1, л. 53.
8. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 68, л. 27.
9. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 20, л. 23 - 23 об.
10. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 123, л. 17 – 18; д. 425, л. 8-9.
11. ЦАНО, ф.5-5, оп.407, д. 425, л. 4об.
12. ЦАНО, ф. 505, оп.407, д. 20, л. 23 об; д. 68, л. 26 об. ; д. 425, л. 8 об.
13. ЦАНО, ф. 5, оп. 407, д. 425, л. 8 об.
14. ЦАНО, ф. 639. Оп.125. д. 7240, л. 1-11м.
15. ЦАНО, ф. 505, оп. 407, д. 20, л. 45; оп. 408 а., д. 21, л. 55 об.
16. ЦАНО, фФ. 505, оп. 407, д. 425, л. 9 об. – 10 об.
17. Отечественные записки. 1820. №8.
18. Храмцовский Н. Указан. соч.
19. Краеведческий сборник. – Н. Новгород, 1929. Ч. 2.
20. ЦАНО, ф.5-5, оп. 407, д. 20, л. 22.
21. ЦАНО, ф.1411.оп.822. д. 112. Л. 6.
22. Храмцовский Н. Очерк истории и описания Н.Новгорода. – Н.Новгород, 1998. – С.557; Ликин В.А. Художники – живописцы в Нижнем Новгороде // Краеведческий сборник. – Н. Новгород., 1929. – Ч. 2. – С. 271.
23. Храмцовский Н. Указан. соч. – С. 194.
24. Корнилов П. Указан. соч.
25. Корнилов П. Указан. соч.

И.В. Гендлер

РОМАНСЫ А.А. АЛЯБЬЕВА

КАК ПРОЯВЛЕНИЕ «ТОБОЛЬСКОГО ТИПА КУЛЬТУРЫ»

Русский романс – произведение живой, жизненной, если угодно, бытовой культуры. Он начал формироваться вдали от академических мастерских, и неисчерпаемый материал, который дают образцы этого жанра, отличается удивительным многообразием. В этом смысле романс органично вписывается в контекст «тобольского типа культуры», созданного определенными историческими условиями.

Крупнейшие города Тобольской губернии Тобольск и Тюмень были основаны соответственно в 1587 и 1586 гг. казаками Ермака, и сразу же туда на жительство были направлены крестьяне из разных земель, составившие первое русское население Сибири. Какое-то время это были просто глухие места, пока их не стали использовать как место ссылки для особо опасных преступников.

Сибирь обычно связывают с декабристами, оживившими культуру края, но представители интеллигенции, образованных и прогрессивных кругов появились здесь в XVII в. – еще до «Петровского окна» в Европу. Это были ссыльные и пленные, а также служилые немцы – священники, торговцы, ремесленники, а позже и бывшие подданные Речи Посполитой, и офицеры поверженной шведской армии. Тобольск быстро превратился в «сибирский Вавилон» не только по составу населения, но и по культурным ориентациям [5].

Тюменский краевед А.П. Ярков пишет о формировании «тобольского типа культуры», который сложился благодаря взаимодействию коренной, народной культуры и культуры пришлой, европейской. Этот синтез оказался возможным из-за того, что европейское воздействие заключалось не только в информационном багаже, но в создании особой культуры быта, досуга. Пожалуй, именно возможность «досуга с достоинством» (по выражению Цицерона) привлекала местное население к нововведениям «чужаков».

Досуг общества в губернском Тобольске сводился к театральным постановкам, любительским концертам и балам – немало, если учесть значительную удаленность города от культурных столиц не только Европы, но и России. С другой стороны, очень возможно, что отличие сибирской провинции от провинции Центральной России было не столь вопиющим, по крайней мере, в отношении музыкальной жизни. Мир музицирования XVIII-XIX вв. – мир без звукозаписи, и это принципиальный момент.

В наше время представление об идеальной игре формируется стандартами, которые известны благодаря звукозаписи: далеко не все слышали великих исполнителей «вживую», но записи их выступлений известны всему миру. Сейчас при исполнении того или иного произведения на слушателей влияет знание о том, как это следует исполнять, в XIX же веке исполнитель был наедине с нотами [2].

Задолго до лозунга «От дилетантизма к профессионализму», провозглашенного во второй половине XIX века [3:8], в обучении музыке стремились не к усвоению навыков игры, а к овладению искусством музицирования, то есть во главу угла ставили не профессионализм, а чувство. Предполагалось, что в дальнейшем одни будут играть в залах филармонического общества, другие – на семейных вечерах, третьи – учить собственных детей. Но абсолютное большинство обучавшихся музыке навсегда останутся любителями [2].

Это необходимо учитывать при упоминании о блестяще музыкально образованных деятелях начала XIX века – людях, прекрасно знавших и глубоко понимавших музыку. Разумеется, они играли на музыкальных инструментах, но речи о технических совершенствах этой игры не идет. Идеальное владение техникой, скорее, вменяется в упрек, если игра при этом лишена чувства [2], тем более, когда речь идет о сентиментализме и романтизме. К русской и в частности, сибирской, провинции все это имело гораздо большее отношение, чем к столицам, имевшим доступ к знакомству с образцами.

В Тобольске начала XVIII в. силами шведских офицеров был создан ансамбль из пленных музыкантов, в состав которого входили флейта, труба, гобой, ударные инструменты. Конечно, он был востребован и звучал на балах и в концертах, которыми, по традиции, эти балы заканчивались. Один из офицеров, Блидстрем, будучи в Тобольске, написал 40 драгунских маршей, 170 менуэтов, 70 полонезов. Часто шведы бывали на обедах в губернаторском доме, участвовали в проведении русских праздников [6]. Возможно, сибирская провинция в музыкальном отношении получала даже больше, так как сюда попадали люди, знакомые не только с нотами, но и с образцами исполнения: их творчество на чужбине складывалось под воздействием памяти о покинутой ими культуре.

В конце XVIII века в Тобольске губернатором города А.В. Алябьевым были построены первые в Сибири типография (1789 г.) и театр (1794 г.). До открытия театра представления давались в доме губернатора, поэтому без преувеличения можно утверждать, что его дети и, в частности, будущий композитор, автор легендарного «Соловья», А.А. Алябьев, с первых дней росли в артистической, музыкальной атмосфере.

А.А. Алябьев вновь появился у себя на родине не по своей воле, уже в зрелом возрасте, будучи в 1828 году отправленным в Тобольск в ссылку по ложному обвинению. Именно здесь, несмотря на трагические обстоятельства, композитор создал многие лучшие свои произведения и прежде всего – романсы. Романс к тому времени был уже очень востребованным, популярным жанром, но возможно, обращение Алябьева к романсу объяснялось и органичностью этого жанра для музыкальной атмосферы Тобольска начала XIX века.

Романс развивался в некотором роде стихийно – в русле домашнего музицирования. Этому способствовала многоликость романса, которая раскрывалась в его связи с другими жанрами (песня, ария, мелодекламация), в его синтетичности (единство слова, мелодии и аккомпанемента), а также в специфичности его бытования. Романс – возможность соединить в одном произведении душевность, безыскусность народной песни, сложность и мелодическую красоту арии, искренность и страстность стиха. Благодаря этому романс идеален для домашнего концерта – вида досуга, наиболее характерного для музыкального Тобольска тех лет.

Романсы Алябьева достаточно сложны и близки к европейской арии, то есть это классические романсы. В то же время в мелодию некоторых из них искусно вплетены фольклорные мотивы. Это определяется поэтическим текстом, к которому композитор проявляет удивительную чуткость, тем самым следуя новой тенденции развития романса, согласно которой в чисто мелодическую фактуру начинают вливаться элементы декламационные [1:56].

Единство классического и фольклорного звучания характерно для романса «Дубрава шумит» на стихи В.А. Жуковского (вольный перевод «Жалобы девушки» Ф. Шиллера). Партия фортепиано в романсах Алябьева нередко становится самостоятельным произведением, раскрывающим настроение текста, и в «Дубраве» это особенно заметно в музыкальном вступлении.

Оно состоит из двух частей: первая, динамическая, очень живописна. Она предвосхищает картину бури, о которой пойдет речь в начале текста. Вторая, лирическая часть вступления, представляет собой вариацию основной мелодической темы романса, подготавливая таким образом слушателя к восприятию собственно текстовой части.

Живописность мелодии в вокальной партии получает очень необычную интерпретацию. Куплет состоит из двух частей: зачина и развития темы. В зачине рисуется основная картина:

Дубрава шумит,

Сбираются тучи.

На берег зыбучий

Склонившись, сидит (2 р.)

Мелодия зачина представляет собой непрерывную линию с неровной ступенчатой структурой. Эта линия – своего рода силуэт пейзажа, мрачной природы, на фоне которой происходит действие. Кроме того, плавность, неспешность, распевность мелодии подчеркивают фольклорную специфику текста (дубрава, сбираются, берег зыбучий). Вслед за Жуковским Алябьев актуализирует в тексте ретардацию, используя в последней строке повтор, отделяющий сказуемое от подлежащего.

Развитие темы неожиданно строится совершенно иначе:

В слезах, пригорюнясь, девица-краса;

И полночь, и буря мрачат небеса;

И черные волны, вздымаясь, бушуют;

И тяжкие вздохи грудь белу волнуют.

В тексте образ девушки, отделившись от глагола, активного действия, тем самым утрачивает самостоятельность и рациональность и становится частью все более неспокойной природы, причем беззащитной частью. Полночь, буря, волны активны, они выполняют определенные и очень опасные действия, а в отношении девушки далее используются метонимические переносы: упоминаются вздохи, грудь бела, слезы, сердце, но не сама героиня. Цельность личности утрачена, осталось только страдание. Это усугубляется и параллелизмом двух последних строк, содержащим скрытую метафору: черные волны и тяжкие вздохи отождествляются, что тонко передано в мелодии, где используется аналогичный прием.

Сама мелодия второй части куплета меняет неспешное течение на речитативный ритм. Это приближает ее к европейской арии, тем более что здесь используются рулады, украшающие мелодическую ткань. Примечательно, что эти украшения не снижают драматического пафоса произведения, а, напротив, подчеркивают его. Интересно и то, что одна и та же мелодия в романсе Алябьева во втором куплете выражает противоположное настроение.

Состояние природы отвечает состоянию героини, но пережив его, девушка вступает в диалог с дубравами и успокаивается, принимая потерю. Та мелодия, что в первом куплете звучала трагически и безысходно, во втором принимает интонацию спокойной печали. Гармония музыкального и поэтического текстов в данном романсе очевидна.

Абсолютно европейским, близким по драматизму к арии представляется романс на стихи Д.В. Давыдова «Сижу на берегу потока» («Вольный перевод из Парни»). Лирический герой мучим ревностью и жаждой мщения: рефрен романса, дважды повторяющийся в конце каждого куплета – И меч в руке моей мутит струи потока. Первый раз фраза поется тихо и отрывисто, при этом имитируется ритм сердцебиения. В результате создается интонация сомнения, которое практически «тонет» во втором повторе, звучащем, напротив, непрерывно и мощно.

В противоположность рефрену, протяжно и монотонно, на одной ноте звучит анафорическое начало каждого куплета: Сижу на берегу потока. Лишь в конце фразы звук «скатывается» вниз и звучит в следующих строках на нижних нотах. Благодаря такому звучанию создается интонация тягостного раздумья.

К тому же и в этом романсе заметна пейзажность мелодии: музыкальная фраза Бор дремлет в сумраке – по тесситуре самая низкая, и этим обеспечивается наиболее темная цветовая гамма. В следующих куплетах в этой гамме поются фразы Снедаем ревностью, задумчив, молчалив и Вздохнешь ли ты о нем, о друг, неверный друг? В них отражаются наиболее мрачные моменты раздумий героя и также используется параллелизм природного и человеческого состояния.

Для этого романса также характерно семантическое многообразие. В каждом куплете раскрывается настоящая палитра чувств – от ярости до задумчивости и сожаления: герою непросто дается мысль о мести, тем более что, как становится ясно из текста, измена – лишь подозрение. Тем более драматичным оказывается этот романс, в котором чувство, эмоция одерживают победу над разумом. Композитор трепетно и бережно относится к тексту, прислушиваясь к его внутренней мелодии и настроению, поэтому романс отличается необычайным интонационным богатством.

Романс А.А. Алябьева «Иртыш», пожалуй, наиболее близок к классическому. По композиции, четкой сюжетной линии и авторскому голосу он напоминает песню, но по эмоциональному содержанию, передающему «глубоко индивидуальные, зачастую сокровенные переживания» [4:10] это романс. Стихотворение «Иртыш» написано И.И. Веттером – офицером, который жил в Тобольске с 1822 года и служил переводчиком на Сибирском почтамте. Алябьев, друживший с Веттером, написал музыку к трем его стихотворениям – «Иртыш», «Прощание с соловьем на Севере» и «Сибирская песня».

В сюжете обобщается судьба представителей прогрессивной интеллигенции, вынужденных жить в ссылке, но по-прежнему преданных родине драгой. По сравнению с двумя предыдущими романсами «Иртыш» отличается уравновешенностью, однородностью, даже некой монотонностью звучания, которая достигается анафорой в первых двух строках куплета, а в последующих строчках имеет лишь незначительное повышение тона. В то же время в целом куплет звучит довольно динамично, поскольку темп мелодии имитирует быстрое течение реки.

В этом романсе также важно природное начало, посредством которого раскрывается и интерпретируется состояние героя, причем здесь Алябьев снова идет за текстом. Это изначально текстовой прием: герой доверяет свои переживания природе, говоря с ней о сокровенном:

Шуми, Иртыш, струитесь, воды,

Несите грусть мою с собой,

А я, лишенный здесь свободы,

Дышу для родины драгой.

В противоположность монотонности куплета припев сосредоточивает всю динамику, скрытую экспрессию текста, которую раскрывает музыка. Фраза Шуми, Иртыш повторяется в фортепианной, а затем – на тон выше – сразу же в вокальной партии. Если учесть, что самостоятельная партия фортепиано создает звуковой образ шумящей реки, то получается, что мысли героя не только созвучны с течением реки, но даже предвосхищены им. Происходит эмоциональное единение героя с природой, которое вместе с тем подчеркивает его одиночество. Наверняка это было очень созвучно настроению тогдашних слушателей и ценителей этого романса.

Сам припев также состоит из своеобразного зачина и кульминации: две первые строчки поются сдержанно, а затем ритмический рисунок резко меняется, принимая ступенчатую структуру. Фраза А я, лишенный здесь свободы поется от низких нот к высоким и на слове свобода заканчивается самой высокой нотой в романсе, экспрессия которой усиливается руладой.

Интересно, что при повторе этой фразы ступенчатая структура зеркальна: повышение тона сменяется понижением, что иллюстрирует всю гамму чувств, которые переживает герой, лишенный здесь свободы: в первом случае это возмущение, протест, во втором – достойное принятие. Тем не менее, в слове свобода высокая нота, экспрессия и рулада сохраняются, утверждая приоритетность этой нравственной категории для героя независимо от остальных обстоятельств. Эта находка, возможно, делает романс программным произведением представителей ссыльной интеллигенции.

Если судить по созданным в ссылке произведениям, пребывание в Сибири стало для А.А. Алябьева своего рода Болдинской осенью. Это вовсе не значит, что все было благоприятно. Обстоятельства появления в Сибири самых талантливых людей, как правило, трагичны, и тем более поразительно, что эти люди оставили столь значительный след в истории края. Это свидетельствует об их силе духа и любви к искусству, благодаря которой им удавалось преодолеть психологический дискомфорт, наверняка приносивший даже больше страданий, чем бытовые неудобства.

Возможно, в этом парадоксе и состоит суть «тобольского типа культуры»: музыка была реальным способом примириться с трагизмом судьбы, с тяжелыми и в моральном, и в бытовом отношении условиями жизни. Романс с его демократичностью и жанровой пестротой внутри одного жанра отвечал потребности любого человека в красоте чувств и окружающего мира и был понятен каждому. Быть может, поэтому музыкальная жизнь в Сибири отличалась достаточным разнообразием и не ограничивалась мононациональными тенденциями: слишком много было людей, находивших в музыке свое спасение.

ЛИТЕРАТУРА

1. Асафьев Б.В. Русский романс XIX в. // Асафьев Б.В. Русская музыка. – Л.: Музыка, 1968. С. 55-99.
2. Иванова М. Мир без звукозаписи: Публикации Русского музыкального общества. – Электронный ресурс, код доступа: http://www.irms.ru.
3. История музыкального образования: программа / ИГПУ; Иваничкина О.Н. – Иркутск, 2007. – 20 с.
4. Харченко В.К., Хорошко В.Ю. Язык и жанр русского романса. – М.: Изд-во Литературного института им. А.М. Горького, 2005. – 167 с.
5. Ярков А.П. О судьбе немцев в Западной Сибири в контексте событий первой половины ХVIII в.: Интернет-проект «Путь в Сибирь» – Электронный ресурс, код доступа: www.ikz.ru/siberianway
6. Simic M., Чубка Н.А., Ярков А.П. Попытка реконструкции европейской музыкальной традиции в Тобольске в первой четверти XVIII в.: Интернет-проект «Путь в Сибирь» – Электронный ресурс, код доступа: www.ikz.ru/siberianway

Т.И. Глухова

ОРКЕСТР НАРОДНЫХ ИНСТРУМЕНТОВ И.М. ШИЛЯЕВОЙ КАК ФАКТОР СОЗДАНИЯ КУЛЬТУРНОЙ СРЕДЫ

В ПРОВИНЦИАЛЬНОМ ГОРОДЕ

Жизнь провинции определяется духовным развитием, потому что это единственный путь приобщения горожан к достижениям цивилизации, открывающий определенные возможности для самореализации. Вероятно поэтому в настоящее время можно говорить о широком распространении самодеятельного творчества в Нижнем Новгороде. Ярким примером этого процесса служит образцовый коллектив оркестра русских народных инструментов Детской школы искусств № 9 г. Н. Новгорода под управлением преподавателя школы, Заслуженного работника культуры РФ – Ирины Михайловны Шиляевой.

За годы своей педагогической деятельности Ирина Михайловна смогла создать оркестр, который можно считать уникальным явлением в культуре города. В 2007 году коллектив отметил свой 25-летний юбилей.

Оркестр ведёт активную концертную деятельность, что отражено и в «географии» его выступлений (по России: г. Москва /2004, 2005, 2007; г. Санкт-Петербург /2009; г. Анапа /2002, 2003; г. Владимир; г. Волгоград /2008; г. Иваново/2002; г. Набережные Челны; г. Н.Новгород /1994-1997, 1999, 2001-2010; г. Радужный /2007; г. Саратов /2005; г. Ярославль /2001, 2003//; г. Кстово /1999; г. Саров /1999; г. Павлово /2006; за рубежом: г. Добрич-Албена (Болгария) /2004; г. Гренобль (Франция) / 2010), и в уровне мероприятий (городские, областные, всероссийские и международные), и в разнообразии форм работы коллектива (конкурсы, фестивали, концертные программы, специализированные выступления, сольные программы некоторых участников), и в освоении музыкального наследия отечественной и зарубежной культуры. Отметим некоторые из наиболее значимых конкурсов и фестивалей, в которых принимал участие оркестр: Нижегородский открытый конкурс юных исполнителей на балалайке и ансамблей народных инструментов им. М.Ф. Рожкова (г.Н.Новгород, 2001, 2004, 2007); фестиваль благотворительной программы «Новые имена» (г. Н. Новгород, 1997, 2005); V международный фестиваль оркестров и ансамблей русских народных инструментов «Струны России» (г. Ярославль, 2003); IV Всероссийский фестиваль-конкурс оркестров и ансамблей русских народных инструментов им. Н.Н. Калинина (г. Н. Новгород, 2005), Открытый фестиваль-конкурс оркестров и ансамблей русских народных инструментов России (г. Анапа, 2002, 2003); IV Международный молодёжный фестиваль-конкурс «Фольклор без границ» (г. Добрич-Албена (Болгария), 2004) и др. Ярким событием в творческой деятельности оркестра, проявившем все его достоинства, явилась поездка с концертной программой в г. Гренобль (Франция) в июне 2010 г.

Участники многочисленных мероприятий в городе и стране могли наслаждаться игрой оркестра. Оркестр принимал участие в праздновании таких событий как 50-летие и 60-летие Победы в Великой Отечественной войне (г. Н. Новгород, 1995, 2005); 60-летие Нижегородской государственной академической филармонии (г. Н. Новгород, 1997); Областной праздник народной музыки (г. Н. Новгород, 2002); 200-летие со дня рождения А.С. Пушкина; 20-ти и 25-летие создания оркестра (г. Н. Новгород, 2002, 2007); Всероссийский форум «Здоровье нации – основа процветания России» (г. Москва, ВВЦ, 2005); XIII слёт участников партизанского движения (г. Н.Новгород, 2008); фольклорные праздники «Покров», «Троица», «Колядки» в школе № 14 им. В.Г. Короленко (г. Н. Новгород, 2008); Торжественные мероприятия, посвящённые 50-летию начала Космической Эры (г. Н. Новгород, 2007); цикл концертов «Играет оркестр русских народных инструментов», проводимых в рамках просветительской деятельности (средняя школа № 14 им. В.Г.Короленко, г. Н. Новгород, 2007) и др.

Оркестр сотрудничал и продолжает поддерживать связи со многими деятелями искусства (Н.Н. Калинин (1944-2004) – художественный руководитель и главный дирижёр Национального академического оркестра народных инструментов России им. Н.П. Осипова, лауреат государственной премии, Народный артист России, профессор; В.А. Понькин – Народный артист России, обладатель Национальных театральных премий «Золотая маска», профессор; А.Я Винокур – Художественный руководитель и Главный дирижёр оркестра русских народных инструментов «Виртуозы Кубани», профессор, Народный артист России; В.А. Кузнецов – Художественный руководитель и дирижёр Нижегородского народного оркестра, Заслуженный деятель искусств РФ, профессор и др.) и с разными государственными и общественными организациями (Всероссийское музыкальное общество (Творческий союз), Фонд «Культура и общество» (г. Москва), Нижегородский областной методический кабинет по учебным заведениям культуры и искусства, Нижегородский областной Дом ветеранов; Дворец Творчества Юных им. В.П. Чкалова, средняя школа № 14 им. В.Г. Короленко и др.). И все они подчёркивают профессионализм и мастерство оркестра. Но эти качества проявляются у оркестрантов, прежде всего, из-за исключительных способностей к организации его жизнедеятельности у руководителя оркестра. Профессионалы высокого уровня мастерства и общественные деятели своими оценками в адрес дирижёра и руководителя оркестра показывают значимость и результативность их общей работы. В документах, которые отмечают деятельность И.М. Шиляевой, даются такие оценки, как: добросовестный труд, профессионализм, высокое исполнительское мастерство, творческие успехи; а также – «активное участие в общественных мероприятиях и конкурсах», «личный вклад в развитие музыкального искусства г. Н. Новгорода», «активная концертная деятельность», «большой личный вклад в развитие творческого потенциала оркестра народных инструментов», «большой личный вклад в развитие музыкального искусства», «пропаганда отечественной музыкальной культуры», «большой вклад в развитие национальной культуры» и «творческие достижения и выдающиеся успехи в области эстетического образования и воспитания подрастающего поколения». Творческая деятельность оркестра и его руководителя получила высокую оценку со стороны Законодательного собрания Нижегородской области, Администрации г. Н. Новгорода, Комитета по культуре Нижегородской области, Администрации Нижегородского района, что свидетельствует об успешности его работы и значимости вклада в развитие культуры города.

Именно руководитель побуждает участников оркестра к творчеству, самосовершенствованию, развитию; воспитывает в них взаимную ответственность и взаимопомощь. Благодаря продолжительной совместной работе члены коллектива являются сплочённым организмом, что позволяет при необходимости осуществлять их замену или расширять функции. Некоторые участники оркестра могут играть на нескольких инструментах, как, например, Екатерина Садовская.

После завершения образования в школе многие выпускники ДШИ № 9 продолжают музыкальное образование в Нижегородском музыкальном училище и консерватории. Более 20 выпускников школы стали профессиональными музыкантами. Но, даже работая в других сферах, они сохраняют связь с коллективом и иногда принимают участие в юбилейных концертах. Степень уважения участников коллектива к своему руководителю особенно проявляется во время крупных общественных мероприятий, в которых очевидна абсолютная слаженность работы всех. Но такие качества, безусловно, рождаются в кропотливой повседневной работе.

Можно говорить о том, что образцовый коллектив оркестра русских народных инструментов под управлением Заслуженного работника культуры РФ Ирины Михайловны Шиляевой является не только уникальным, но и самостоятельным образованием в системе Детской школы искусств № 9.

В наградных документах отмечаются такие характеристики в деятельности оркестра как высокое исполнительское мастерство – безукоризненная чёткость игры, необыкновенная слаженность, демонстрация выразительных возможностей оркестра; обширный, разнообразный репертуар; популярность у слушателей; большой вклад в развитие музыкальной культуры, развитие и сохранение русского народного искусства, национальной культуры в целом.

Многие оркестранты являются не только профессионалами своего дела, но и наставниками подрастающих поколений, готовыми передавать своё мастерство детям. Оркестр – настоящий инкубатор молодых талантов.

В составе оркестра в разное время выступали такие солисты, как лауреат Всероссийских конкурсов, стипендиат программы «Новые имена», обладатель Гран-при телевизионного конкурса «Щелкунчик» Даниил Беликов (ксилофон); лауреат международного конкурса Наталья Кириллова (сопрано); дуэт домристов – Алла Труничкина и Лариса Бойченко; унисон балалаечников (класс профессора С.П. Малыхина); лауреат международных конкурсов Анатолий Шиляев (фортепиано), лауреат международного конкурса Геннадий Мамайков (баян).

Причем «уникальное» в нём создаётся из ординарного материала. Дети приходят из обычной среды с присущими подросткам девиациями, но Ирина Михайловна умеет их понять, простить, принять и помочь в преодолении проступков и освоении нравственных норм. И обычные дети в результате заботы о них и пристального внимания к их творческому росту начинают стремиться к саморазвитию и самосовершенствованию.

Важно подчеркнуть особенности этических норм, сложившихся в коллективе. Руководитель относится к детям как к развивающимся личностям: учитывает их возможности при подготовке к концертам; насколько возможно рационализирует составление расписания подготовки к мероприятиям; спрашивает, может ли ученик выбрать время для репетиций, если он солист; «подстраивается» под него; облегчает детям участие в концертной деятельности.

Внутри коллектива сформировалась сложная система отношений (в хорошем значении этого понятия) между учащимися разных музыкальных специальностей и предпочтений, возрастов и внемузыкальных интересов. Сила притяжения музыки и профессиональных и личных качеств руководителя ансамбля удерживает всех в противоречивом единстве, позволяя каждому удовлетворять свои интересы, благотворно влиять своей индивидуальностью на обогащение социального опыта всех и развиваться за счёт участия в общем деле.

Испытав в детстве чувство глубокого эмоционального подъёма от участия в концерте в составе оркестра, Ирина Михайловна понимает детей, которые стремятся попасть в оркестр народных инструментов, и поддерживает их стремление к профессиональному мастерству и личностному росту. Она создала и продолжает растить коллектив, умело сочетающий личные интересы его членов и общие цели оркестра; коллектив, сплочённость которого определяется многими факторами: любовью к музыке, уважением к руководителю, межличностными связями, участием в общественных мероприятиях, совместным проведением досуга.

Важно подчеркнуть, что в развитии оркестра заинтересованы не только учащиеся, но и их родители. Именно они сообща принимают важные для жизни оркестра решения. Родители договариваются о финансировании поездок на конкурсы и фестивали, ищут и находят спонсоров, выбирают базу летнего отдыха оркестрантов, помогают им сочетать учёбу в общеобразовательной и музыкальной школе, поддерживают интерес к музыкальной культуре у своих детей.

Совместный летний отдых имеет чрезвычайно большое значение и для восстановления сил после трудного учебного года, и для подготовки к предстоящему учебному году и концертному сезону. Именно в летних лагерях удачно сочетается отдых и творчество. При наличии свободного совместно проводимого времени появляются творческие идеи, планы и мечты, возникает состязательность в овладении мастерством, которая поднимает некоторых участников оркестра на новый уровень исполнительской культуры. После лагеря оркестр в качестве творческого отчёта всегда представляет новую концертную программу. Так было всегда, и в этом году традиция продолжена (2010): в программе были представлены популярные музыкальные произведения из известных отечественных и зарубежных кинофильмов, что свидетельствует о новых интересах и возможностях членов коллектива.

В репертуаре оркестра сочетается музыка разных жанров и стилей: произведения русских композиторов (М. Глинка, А. Лядов, А. Глазунов, П. Чайковский, М. Мусоргский, Н. Римский-Корсаков, А. Аренский, С. Рахманинов, Д. Шостакович, А. Хачатурян, Г. Свиридов, Р. Щедрин, Е. Светланов); известных зарубежных классиков (А. Вивальди, Й. Гайдн, Ф. Шуберт, И. Брамс, К. Сен-Санс, Э. Григ, Ж. Бизе, Д. Россини, Ф. Крейслер, И. Штраус, Д. Гершвин, И. Альбенис); оригинальные сочинения и обработки народных мелодий.

В перспективе хотелось бы видеть этот уникальный оркестр на собственной площадке. Чтобы у оркестрантов было просторное помещение для репетиций и концертов. Чтобы были изысканы возможности для финансирования его деятельности из муниципальных средств. Чтобы внимание к его работе со стороны Администрации Нижегородского района и города Н. Новгорода было выражено не только в моральных поощрениях, но и в организационной и материальной помощи. В городе имеется потребность в создании института для проявления творческой активности молодёжи. Наряду с Дворцом творчества юных им. В.П. Калова в городе мог бы появиться Центр музыкальной культуры молодёжи с открытыми возможностями для профессионального и творческого развития многих категорий детей и молодёжи.

История оркестра – коллективный опыт его участников. Через руководителя сохраняется преемственность в его развитии. Каждый новый участник приобщается к тем событиям, которые были до него, и поднимается до уровня достоинств коллектива. Тем самым формируется гордость за участие в общем деле, причастность к жизни общества.

Оркестр пользуется «широкой популярностью» среди любителей музыки, известен в городе, мелодии оркестра записаны на диски. И, тем не менее, этого недостаточно для того, чтобы потенциал его участников проявился в полной мере. В современных условиях распространения рыночных отношений на все сферы жизни общества, включая образование и культуру, оркестр нуждается в финансовой помощи и продюсерской поддержке, направленной на формирование его имиджа в Н. Новгороде и позиционирование в музыкальной среде. В этом случае деятельность оркестра по формированию культурной среды в Н. Новгороде могла бы стать более эффективной. Но в любом случае оркестр уже сейчас является яркой страницей в музыкальной жизни города, претендуя оставить память в его истории.

В.Р. Пименова,

Л.П. Ясь

ОРСКИЙ КОЛЛЕДЖ ИСКУССТВ:

ЕГО РОЛЬ В ФОРМИРОВАНИИ СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА ВОСТОЧНОГО ОРЕНБУРЖЬЯ

Художественные учебные заведения в малых городах России видят свое предназначение не только в роли подготовки будущих специалистов, но и в деле воспитания общей культуры населения. К числу подобных учреждений относится Орский колледж искусств.

Перелистывая страницы истории, заглядывая в прошлое города Орска, не перестаешь удивляться тому, что совсем, казалось бы, недавно, там, где сейчас идут трамваи и маршрутные такси, когда-то передвигались лишь редкие киргизские повозки, запряженные верблюдами. Основанный в 1735 году на юго-восточной окраине Российской империи, в том самом месте, где Орь впадает в Урал, Орск почти 200 лет был захолустным степным городком.

В биографии Орска много тяжелых испытаний: это и события гражданской войны, и голод 1920-х годов, наводнение 1942 года, и, конечно, изнурительная работа у станков эвакуированных сюда предприятий в годы Великой отечественной войны. В те далекие годы в город прибыли десятки тысяч людей, многие из которых остались здесь навсегда. Жить и работать. И можно с уверенностью утверждать, что в судьбе Орска это сыграло значимую роль. В Орске, благодаря им, утвердились и получили развитие культурные традиции крупных российских и украинских городов.

В послевоенные годы город, в котором набирают силу такие отрасли индустрии, как цветная металлургия, тяжелое машиностроение постепенно превращается из уездного городка в индустриальный центр общегосударственного значения. Рост индустриальных объектов в городе увеличил прослойку технической и творческой интеллигенции. Подвижники-энтузиасты, одержимые любовью к творчеству и неравнодушные к искусству, музыке, несмотря на все тяготы послевоенных лет, всегда осознавали свое особое назначение в рабочей среде города-завода. Вместе с заводскими корпусами появлялись Драматический театр, Дома культуры, в которых начали действовать кружки любителей музыки, духовой и народный оркестры. С ноября 1937 года в Орске действует первая музыкальная школа. В 1969 году было открыто Орское музыкальное училище (с 2002 года – Орский колледж искусств).

С начала своей деятельности новое заведение стало центром художественного образования в восточном Оренбуржье, способным оказывать позитивное влияние на социально-культурное развитие региона. Счастливая судьба уберегла его от провинциальной узости, ведь у «колыбели» колледжа стояли музыканты с ясным и глубоким пониманием своей профессиональной и общественной роли. Это – Л.П. Бабенышева, В.А. Григоревский, Л.А. Бледнова, В.А. Попов, Т.В. Солохина. Традиции лучших музыкальных вузов центральных городов России, в которых они получили образование, всегда были живы в педагогической деятельности Орского колледжа искусств. Они стали основой педагогической, концертной, учебно-методической и культурно-просветительской деятельности колледжа.

Около 2000 специалистов вышло из стен этого учебного заведения. Они успешно работают в музыкальных учебных заведениях различных уровней Оренбуржья, городов России, в ближнем и дальнем зарубежье. Более 70% педагогического состава колледжа в настоящее время – его выпускники, вернувшиеся в «alma mater» после окончания высших учебных заведений. 61% руководящих работников (директора и их заместители) музыкальных школ и школ искусств восточного Оренбуржья в разное время обучались в колледже. Художественные учреждения региона на 50% и более укомплектованы его выпускниками. Сформированная колледжем устойчивая система кадров позволяет обеспечивать качественный уровень преподавания и целенаправленное развитие художественной культуры восточного Оренбуржья.

Благодаря кадровой политике Орского колледжа искусств в настоящее время трудно найти в регионе заведение культуры, в котором не работали бы его выпускники. Они – основа педагогических коллективов всех ДШИ, ДМШ восточного Оренбуржья. Творческие коллективы, функционирующие на базе школ и Домов культуры, более чем на 60% скомплектованы из бывших студентов этого учебного заведения.

Гарантом профессиональной работы колледжа является его педагогический коллектив. В настоящее время в нем трудятся 70 преподавателей и концертмейстеров. Пять преподавателей удостоены звания «Заслуженный работник культуры РФ», 90% педагогического состава имеют высшую и первую квалификационные категории.

Со дня открытия Орское музыкальное училище стало методическим центром музыкального образования восточного Оренбуржья, на его основе сформировалось Методическое объединение детских музыкальных школ, детских школ искусств региона. Это инновационное для того времени событие стало яркой страницей в истории художественной культуры Оренбуржья. Сейчас Методическое объединение насчитывает в своем составе восемнадцать детских школ искусств, детских музыкальных школ и три детские художественные школы. Вокруг него концентрируется вся музыкально-просветительская жизнь восточного региона области.

Важнейшей культурной составляющей деятельности колледжа и Методического объединения является развитая фестивально-конкурсная система, способствующая развитию социально-культурный среды региона. В настоящее время на базе Орского колледжа искусств функционируют городской фестиваль виолончельной музыки, одиннадцать зональных конкурсов и фестивалей и Областной (открытый) конкурс-фестиваль авторского творчества «Вдохновение». Старейшим из них является зональный конкурс «Юный музыкант», только в 2009 году в нем приняли участие более 500 юных исполнителей из ДШИ, ДМШ восточного Оренбуржья.

Особенно интенсивно деятельность Методического объединения развернулась в последнее десятилетие. Помимо существующих, появились новые формы работы, среди которых конкурсы и фестивали творческой направленности. Так, в 1996 году состоялся I зональный конкурс «Юный композитор», в 2000 году – I Областной конкурс-фестиваль авторского творчества «Вдохновение», в 2002 году – I зональный конкурс «Юный хореограф», I конкурс концертмейстеров-пианистов восточного Оренбуржья, I зональный конкурс-фестиваль авторского творчества «Зимняя радуга», в 2010 году – I Областной (открытый) конкурс-фестиваль ансамблевого исполнительства, I открытый зональный фестиваль флейтовой музыки памяти О.С. Андреевой.

Каждое учебное заведение сферы культуры и искусства региона обладает особым творческим потенциалом, каждое по-своему интересно, каждое выполняет функцию культурного центра в своей местности. Визитной карточкой ряда школ являются организованные ими конкурсы и фестивали, многие из которых приобрели широкую известность за пределами Оренбургской области. Детские школы искусств поселков восточного Оренбуржья зачастую единственные очаги культуры в своих населенных пунктах.

Наряду с использованием традиционных технологий художественного воспитания детей и подростков в школах художественной направленности активно внедряются и инновационные формы деятельности. Так, в связи с возросшим интересом учащихся к эстрадной песне в школах региона стали формироваться эстрадные отделения. Исполнительские коллективы, созданные на их основе, широко востребованы, особенно в молодежной среде.

Орский колледж искусств не только готовит профессиональных музыкантов, но и выполняет благородную задачу пропаганды музыкального искусства. Он – один из главных духовных и культурных центров восточного Оренбуржья. Его концертная деятельность всегда привлекала внимание жителей, работников городских предприятий, учащихся образовательных и музыкальных школ восточного Оренбуржья. Только за 2009 год, в ознаменовании сорокалетия колледжа, было дано свыше 80 концертов.

За годы своей культурно-просветительской деятельности колледжем, школами искусств, музыкальными и художественными школами восточного Оренбуржья сформирована слушательская аудитория, состоящая из людей различных социальных слоев. Свидетельство этому – стабильный интерес жителей региона к концертным и фестивально-конкурсным мероприятиям учреждений культуры.

Накопленный опыт преподавательской, исполнительской, творческой, организаторской работы, желание позитивно влиять на художественные и социально-культурные процессы в регионе позволяют педагогическому коллективу Орского колледжа искусств сделать его одним из крупных, богатых традициями и достижениями очагов культуры и искусства Южного Урала.

Е.Е. Мареева

ПРОБЛЕМЫ СОХРАНЕНИЯ ИСТОРИКО-АРХИТЕКТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА СОВРЕМЕННОГО ГОРОДА

(НА ПРИМЕРЕ ДЕРЕВЯННОЙ ЗАСТРОЙКИ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОГО МЕСТА «РАЙОН УЛИЦ КОРОЛЕНКО, НОВОЙ, СЛАВЯНСКОЙ»)^[4]

Сохранение историко-архитектурного наследия в структуре современных активно развивающихся городов представляет сегодня одну из наиболее сложных и актуальных проблем мировой культурной политики.

Особой задачей, требующей комплексного подхода к ее решению, является сохранение в городской структуре кварталов, образованных деревянной исторической застройкой. Для России эта проблема стоит наиболее остро, так как средовая застройка провинциальных русских исторических городов традиционно по большей части представлена массивами жилых деревянных домов XIX – начала ХХ вв. Обращаясь к международному опыту, следует упомянуть о странах Северной Европы, где действуют масштабные программы по сохранению исторической деревянной застройки. Существует феномен «деревянных городов Северной Европы» – Раума, Тронхейм, Линдхольмен, Ставангер, Экфьё, Юрмала и другие, застройка которых сохранена целостными массивами.

В отечественной практике подобные примеры пока немногочисленны. Одним из успешных шагов в этой области стала разработанная в 2004 году программа сохранения деревянного зодчества города Томска [2], целью которой является создание комфортной городской среды на базе памятников и средовых объектов исторической деревянной застройки. Программа стала перспективной во многом благодаря тому, что в ней комплексно учитываются как ценностные, так и социально-правовые и экономические критерии. В Петрозаводске была сделана попытка создания на основе наиболее полно сохранивших историческую структуру и постройки кварталов «заповедного места», «кварталов исторической застройки города XIX – начала ХХ веков» с докомпоновкой их домами, перевезенными из других частей города [3]. Однако задачи, намеченные в программе восстановления исторических кварталов, удалось реализовать лишь частично.

Современная деревянная застройка в центре г.Раумы Пример реконструкции квартала деревянной

застройки в г.Томске

Проблема комплексного сохранения и реновации кварталов исторической деревянной застройки с учетом перспектив развития города является остроактуальной и для Нижнего Новгорода. Несмотря на всю противоречивость региональной градостроительной и правоохранительной политики в области сохранения наследия городского деревянного зодчества, полезно проанализировать наиболее существенные шаги, сделанные в этом направлении за последние несколько десятилетий.

С этой целью вновь обратимся к интереснейшему памятнику градостроительной культуры Нижнего Новгорода второй половины XIX – начала ХХ вв. – району улиц Короленко, Новой, Славянской. Исторически этот район представляет собой фрагмент своеобразного пояса окраинной городской застройки, сформировавшегося в результате градостроительных преобразований середины XIX века. Речь идет о территории, ограниченной улицами Горького, Белинского, Костина и западной границей парка имени И.П. Кулибина. Еще совсем недавно ее уникальность определялась большой степенью целостности градостроительного комплекса и сохранности планировочной и объемно-пространственной структуры. Этот колоритный уголок старого города, бывший очагом культурной жизни Нижнего Новгорода рубежа XIX-XX вв., связан с именами А.М. Горького, В.Г. Короленко, Л.Н.Андреева, И.А. Бунина, А.П. Чехова, М.В. Нестерова, Ф.И. Шаляпина, В.И. Немировича-Данченко, В.М. Лемке. Таким образом, исследуемый район отражает не только целый пласт градостроительной культуры Нижнего Новгорода, но и является значимым элементом культурного пространства города. Это во многом отвечает понятию достопримечательного места как объекта культурного наследия в современном его понимании.

По градостроительному замыслу 1970-х годов, застройку уникального района предполагалось практически полностью уничтожить, а территория должна была получить принципиально новое объемно-планировочное решение посредством заново прокладываемой сети улиц, ориентированных на новые высотные акценты вдоль противоположной стороны улицы Горького. Проектировалась застройка с преобладанием 9-ти этажных домов, разделенных просторными дворами. Проект не получил воплощения, однако принципиальный подход, искажавший исторически сложившуюся градостроительную структуру, дал направление ряду последующих разработок по реконструкции района. Кроме того, были построены несколько масштабных сооружений, диссонирующих по отношению к малоэтажной в целом застройке.

В 1984 году московским институтом «Спецпроектреставрация» был выполнен проект зон охраны памятников истории и культуры исторической части Нижнего Новгорода. Предлагалось установить границы восьми заповедных районов, в том числе и для исследуемого района. В границы заповедной зоны вошел перекресток улицы Короленко и участка улицы Новой с образующими их красные линии зданиями – 36 объектами деревянной застройки второй половины XIX-XX вв. (из них 4 являются памятниками истории и культуры). К сожалению, установленная в данном проекте территория заповедной зоны включила формально лишь небольшую часть уникального по своим характеристикам тогда еще целостного градостроительного ансамбля.

В следующем проекте застройки микрорайона между улицами Горького, Белинского, Костина и Ашхабадской, выполненном в 1986 году, были учтены наработки авторов предложения по охранной зоне заповедного района. Был сохранен небольшой участок исторической деревянной застройки вдоль красных линий улиц. Однако он рассматривался здесь совершенно изолированно, вне органической связи с проектируемой плотной современной городской застройкой. Непосредственно за дворовыми фасадами деревянных зданий предполагалась новая линия застройки параллельная исторической, дублирующая ее и создающая второй почти непрерывный фронт домов. Это лишало ансамбль не только его естественного окружения, но и способности к дальнейшему развитию в новом качестве.

Как альтернатива данному проекту молодежной группой архитекторов на общественных началах был выполнен свой вариант, особенность которого заключалась в том, что заповедная зона распространялась на весь микрорайон и охватывала территорию в границах улиц Горького, Белинского, Костина до западной границы парка им. И.П. Кулибина. Сохраняемая и восстанавливаемая историческая среда дополнялась так называемой сверхплотной 3-4 этажной застройкой, позволявшей повысить плотность жилого фонда.

Проект-концепция реконструкции заповедного района дал новый импульс градостроительным поискам и вызвал реакцию самого широкого круга общественности. Так, противостояние различных мнений по поводу целесообразности сохранения исторической застройки развернулась на страницах нижегородских газет. Высоко следует оценить горячее участие и неравнодушие нижегородцев к проблеме культурного наследия. В то же время, бросается в глаза воинствующий негативизм жителей района по отношению к архитекторам, стремящимся к восстановлению исторической застройки XIX века. Как видится, он явился следствием того, что бытовые условия в никогда не получавших ремонта домах с течением времени стали совершенно непригодны для жизни людей. Нигилистический настрой жителей «ветхого фонда», сохраняющийся и по сей день, отражает преобладающее в стране отношение к наследию прошлого.

Несмотря на проведенный в том же году экспресс-конкурс на реконструкцию существующей исторической застройки, задача восстановления ее в качестве историко-архитектурного заповедника так и не была реализована.

В 1997 году район улиц Славянской, Короленко, Студеной получил статус историко-культурной заповедной территории.

Интересный проект реконструкции участка деревянной застройки по улице Короленко был выполнен в 2005 году (1). Основная идея заключалась в восстановлении фрагмента исторической улицы, отражавшего характерный колорит и особенности быта XIX века. Предусматривалась реконструкция малых архитектурных форм, замощения. Но, к сожалению, в жизнь был претворен другой проект. Часть домов по улице Короленко вскоре оказалась демонтирована.

Застройка улицы Короленко Проект реконструкции участка деревянной

застройки по улице Короленко

Вот уже более 30 лет длится борьба за сохранение исторического района. Современная застройка подступает вплотную, вклиниваясь в границы достопримечательного места. Так, на месте трех снесенных домов по улице Короленко выстроено офисное здание, после чего о целостности исторического облика улицы говорить уже не приходится.

Исследуемый район все еще сохраняет признаки, по которым как объект культурного наследия может быть отнесен к категории достопримечательных мест (2). Это дало бы реальные правовые инструменты для сохранения его целостности и перспективу адекватного включения в структуру развивающегося города.

Как показывает опыт, конструктивный диалог между прошлым, настоящим и будущим в архитектурном пространстве города – сложная задача, при решении которой неизбежным становится столкновение целого ряда культурных и социальных интересов. Помимо хорошей архитектурно-исследовательской части, необходима разработка специального социально-экономического проекта, учитывающего специфические проблемы архитектуры в широком социокультурном контексте. Анализ накопленного опыта в принятии градостроительных решений, учитывающих традиции общества, может оказаться полезным для формирования действительно жизнеспособной среды современного города.

ЛИТЕРАТУРА

1. Лисовская Н.А. Программа сохранения деревянного зодчества Томска // Народное зодчество: Межвузовский сборник. – Петрозаводск, 2007.
2. Вахрамеева Т.И. «Кварталы исторической застройки» в Петрозаводске: идея и реализация // Народное зодчество: Межвузовский сборник. – Петрозаводск, 2007.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Проект выполнен научно-исследовательским предприятием «Этнос»
2. Предложение к постановке на Госохрану в качестве объекта культурного наследия – достопримечательного места «Район улиц Короленко, Новой, Славянской» выполнено научно-исследовательским предприятием «Этнос» в 2005 году.

А.Н. Луканов

ВЛАСТЬ И СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЬ

Противостояние молодой советской власти и представителей Русской православной церкви выражалось в конкретных ситуациях жизни страны и, в частности, жизни Нижегородчины. Рассмотрим этот сюжет на отдельном примере.

Священник Михаил Алексеевич Критский из села Автодеева пользовался большим доверием у односельчан («большое доверие среди темного населения», – писал в Заключении по его делу, датированному 10 марта 1921 года, уполномоченный Выксунского политбюро тов. Рипин [1:23].

По инициативе священника было проведено два собрания церковного совета «на почве неподчинения советской власти по отклонению советской школы I и II ступени с лозунгами «Долой советскую школу! Да здравствует советская школа!». Эти собрания (7 ноября 1920 года и 30 января 1921 года) считались незаконными, поскольку были проведены без соответствующего разрешения сельсовета [1:23].

После ареста на допросах в Ардатовской милиции священник вел себя очень уверенно, показывая, что он ничуть не сомневается в своей правоте, заявляя: «Я должен проповедовать Закон Божий» [1:23].

Во время допроса в Выксе сказал: «Я иду на смерть и умру за христианскую веру, что писано в писании» и предрек, что «... в скором времени настанет гонение на христиан». Выксунское политбюро сочло его «вредным элементом как противника советской власти с пребыванием среди крестьянской массы недопустимым» (1).

Дело священника было направлено в Нижегородскую губернскую чрезвычайную комиссию. Но развернуть его власти не смогли, так как М.А. Критскому удалось бежать. Вскоре он был снова арестован Ардатовским политбюро. Препровождение в Выксу арестованного священника было поручено сотруднику политбюро, некоему Д.Г. Рушеву. Передвигались пешком. По дороге присели отдохнуть, и Критский попытался бежать. Рушев выстрелил. Первый выстрел в спину не был смертельным, второй – в голову – лишил священника жизни («протокол осмотра трупа священника Критского от 6 апреля 1921 года» [1:10-11]).

Как объяснял Рушев, «после первого выстрела священник бежать уже не мог», но «он (Рушев – А.Л.) не удержался и выстрелил в голову» [1:13].

По суду Рушев был лишен избирательных прав и не мог занимать ответственные посты в течение трех лет. Но уже вскоре дело решили пересмотреть, объясняя это тем, что содеянное Рушевым – «это не преступление, а исполнение служебных обязанностей», что «суд не учел, что сопровождаемый арестованный представлял собой вполне выявленного врага советской власти, что Рушев должен был быть настороже» [1:55].

Дело было передано в Совет народных судей для пересмотра на предмет отмены меры наказания [1:56].

ИСТОЧНИКИ

1. ЦАНО, ф. 1099. оп. 2. д. 16. л. 23.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Об активности священника говорит тот факт, что в помещении милиции он сорвал советский плакат на тему: «Как поп помогает капиталистам».

Н.П. Егорова

О НАМЕРЕНИИ ЧИНОВНИКА И КРАЕВЕДА

А.С. ГАЦИСКОГО СТАТЬ СТУДЕНТОМ

Александр Серафимович Гациский (1838-1893 гг.) – виднейший представитель нижегородской провинциальной интеллигенции, краевед, этнограф, статистик, публицист. Вся его деятельность была направлена на всестороннее изучение и развитие родного Нижегородского края. Он содействовал становлению провинциальной периодической печати, развитию медицины и образования.

Важным направлением деятельности Гациского было собирание и публикация историко-статистической информации о Нижегородской губернии. Будучи секретарем Нижегородского статистического комитета с 1865 года, он собирал сведения по истории и современному состоянию Нижегородского края и на этой основе писал краеведческие работы, издавал «Нижегородские сборники», включавшие статистические материалы по различным уездам Нижегородского края, и занимался разбором древних актов из архивов присутственных мест Нижегородской губернии [3: 67; 5: 30-30 об.].

Дневниковые записи Гациского содержат информацию, позволяющую дополнить уже имеющиеся сведения о том месте, которое он стремился занять в деле сохранения письменных источников. Для данной работы была использована одна из дневниковых книг Гациского. Период ее создания – 1 сентября 1876 – 1 июля 1878 гг. Объем – 90 листов. Записи велись черными чернилами, почерк не всегда разборчивый. Источник включает дневниковые записи, тексты писем Гациского разным лицам и воспоминания о 50–60-х гг. XIX века [2].

В дневниковых записях сохранились сведения о том, что в 1877 году Гациский узнал об открытии Археологического института [2: 51]. Положение о нем было утверждено 23 июля 1877 года [4: 10], а 15 января 1878 года Археологический институт был открыт [1: 489]. Директор института Н.В. Калачев провозгласил главной его задачей подготовку специалистов по русской старине. Обучение в течение двух лет могли пройти лица, окончившие высшее учебное заведение. На этой основе впоследствии предполагалось создать центральную архивную комиссию и, как ее отделения на местах, губернские ученые архивные комиссии. Этот процесс начался в 1884 году.

В дневнике в 1877 году Гациский писал о своем намерении поступить в студенты Археологического института, чтобы приобрести более глубокие знания по археологии, которые были ему необходимы в связи с собиранием материалов для создания исторического очерка «Нижегородки», путеводителя по Нижнему Новгороду [2: 51об.]. Имея высшее юридическое образование, он считал нужным овладеть профессиональными знаниями и навыками и в области архивной деятельности. Придавая большое значение сохранению и обработке письменных источников по истории Нижегородского края, он уже в середине 70-х гг. XIX века считал необходимым создание ГУАК в Нижнем Новгороде, задумывался о том, чтобы занять в ней главенствующее место, а, значит, стать организатором и руководителем краеведческой деятельности в Нижегородской губернии.

Отсутствие возможности прервать свои повседневные занятия и материальный недостаток не позволили Гацискому стать студентом Археологического института [2: 51 об.].

Не смотря на это, неустанный деятель по развитию провинции, выражая отрицательное отношение к тому, что «центральные архивы все интересные дела к себе перетягивают» [2: 7а об.], в 1886 году осуществил издание «Нижегородского Летописца», важнейшего источника по истории Нижегородского края. Также Гациский приложил немало усилий для создания Нижегородской ГУАК в 1887 году и с этого года стал ее председателем, активно содействуя архивной, научной и просветительской деятельности комиссии.

Таким образом, Гациский, являясь продолжателем дела местных историков-любителей П.И. Мельникова и Н.И. Храмцовского по созданию исторического облика родного края, стремился поставить это дело на научную почву, добиться государственного одобрения и поддержки. Нижегородскому краеведу не удалось получить профессионального образования в сфере истории и археологии, но, благодаря своей постоянной упорной деятельности по сохранению древних актов, он сумел занять важное место в деле становления НГУАК, как местного научного исторического учреждения, и на протяжении нескольких лет руководить историко-архивной деятельностью в Нижегородской губернии.

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

1. Андреевский И.Е. Археологический институт в Петербурге. Первое его десятилетие, 1878–1888 гг. Обзор деятельности и его задач // Русская старина. – 1888. С. 487–517.
2. ЦАНО, ф. 765. оп. 597. д. 289. 90 л.
3. ЦАНО, ф. 993. оп. 1. д. 17. л. 66–68.
4. ЦАНО, ф. 765. оп. 597. д. 147. л. 10–11 об.
5. ЦАНО, Ф. 765. оп. 597. д. 112. 44 л.

С.Ю. Варенцов

ИЗ ИСТОРИИ НИЖЕГОРОДСКОЙ ГУБЕРНСКОЙ ТЮРЕМНОЙ ИНСПЕКЦИИ (1908–1917 ГГ.)

До введения тюремной инспекции дела местного тюремного управления находились в подчинении тюремных отделений губернского правления, а также вице-губернаторов. Впервые в России тюремные инспекции появились в 1880 году [2:230]. В 1895 году тюрьмы были переданы из министерства внутренних дел в ведомство министерства юстиции [1:80]. Развитие института тюремной инспекции временно приостановилось, но в 1907 году было решено продолжить его введение. К 1909 году тюремные инспекции существовали уже в 24 губерниях [5:255].

В начале XX века карательная система Нижегородской губернии была представлена двумя губернскими тюрьмами (Нижний Новгород), а также уездными тюремными замками (Арзамас, Ардатов, Балахна, Василь, Лукоянов, село Лысково Макарьевского уезда, Семенов, Сергач) [4:85]. С 1878 года для малолетних преступников действовала Нижегородская земледельческая колония. Она находилась в Балахнинском уезде, недалеко от села Гнилицы, в 18 верстах от Нижнего Новгорода [3:57].

Для контроля над ними в 1908 году учредили губернскую тюремную инспекцию, где она функционировала вплоть до 1917 года. Об этом свидетельствуют делопроизводственные материалы из фонда 386 «Нижегородская губернская тюремная инспекция» Центрального архива Нижегородской области. Инспекция располагалась в Нижнем Новгороде, на улице Большой Покровке, в доме Приспешникова. Здесь же размещался и губернский попечительный о тюрьмах комитет [7:110].

С момента учреждения и до 1914 года на должности губернского инспектора находился надворный советник Федор Николаевич Малинин. Под его руководством работали: помощник С.Н. Лунин, секретарь С.И. Хоруч, делопроизводитель А.А. Ахматович со своим заместителем В.А. Казанским, заведующий вторым делопроизводством И.Т. Яшмолкин, бухгалтер К.И. Зашивалов [8:130]. В 1915 году должность инспектора занял коллежский секретарь, князь Петр Владимирович Чегодаев-Татарский.

Губернский тюремный инспектор – это ближайший помощник губернатора в сфере тюремного управления. Власть его довольно широка. Этой должности присваивался V класс по чинопроизводству. Назначался тюремный инспектор Высочайшим приказом. Эту должность мог занимать человек не только с высшим юридическим образованием, но, прежде всего, с серьезным практическим опытом работы. В звании директора инспектор входил в состав губернского тюремного комитета и уездных отделений общества попечительного о тюрьмах.

Нижегородская инспекция следила за соблюдением в тюрьмах всех узаконений о порядке содержания арестантов, за их пищевым и вещевым довольствием. Губернской инспекции подчинялись начальники тюрем, их помощники, состоявшие при местах заключения врачи, священники. Во власти инспекции была значительная дисциплинарная власть. Инспектор не только руководил должностными лицами, но и помогал им в конкретных жизненных ситуациях.

Много внимания инспекция уделяла развитию арестантских работ. В 1911-1912 годах Ф. Малинин ходатайствовал перед инспектором Главного тюремного управления С.Н. Рагозиным о разрешении привлекать арестантов разных профессий из других регионов в тюрьмы Нижегородской губернии [13:3]. По мнению Ф. Малинина, половина тюрем губернии располагалась около рек Оки и Волги. Осужденных следовало использовать на погрузке и выгрузке товаров с пароходов и барж, а перед началом торгового сезона – на очистке территории Нижегородской ярмарки от ила, грязи и песка [13:1–1 об.]. К 1913 году в большинстве тюрем Нижегородской губернии арестантские работы были поставлены на должный уровень. В 1–ой губернской тюрьме действовала типография [10:28]. Здесь выполнили модель ручной американской типографской машины, футляр из красного дерева, наборный ящик, кассы. Это был подарок сыну царя Николая II, цесаревичу и великому князю Алексею Николаевичу, предназначенный для печатания визитных карточек [6:978]. Во 2-ом корпусе губернской тюрьмы шили одежду и белье, плели лапти, действовала столярная мастерская. В Васильской тюрьме выполнялись камышовые корзины, в Семеновской – плотничные и сапожные работы, веревки, процветало ложкарное дело. Тюремные огороды были обустроены в Арзамасской, Семеновской и Лукояновской тюрьмах [12:4–26], в колонии для малолетних преступников. В лесном имении предпринимателя А.Ф. Карпова, на огромном пространстве в 9700 десятин, силами осужденных велась распиловка, рубка бревен и дров [11:1]. Тюремные обозы очищали городские площади Нижнего Новгорода [9:1]. Арестанты 1-ой Нижегородской губернской тюрьмы в зимний период убирали снег на откосе Волги [9:15]. Более сотни арестантов трудились на постройке новой тюрьмы на участке в 8 десятин по Арзамасскому шоссе (ныне проспект Гагарина).

Деятельность Ф. Малинина высоко оценивалась в министерстве юстиции. Инспектор посещал подведомственные ему карательные заведения, устраивал ревизии. В 1912 году проводился учет надзирательского вооружения в местах заключения Нижегородской губернии. По сведениям инспекции, в 11 нижегородских тюрьмах значилось 13 старших и 146 надзирателей. Для них предназначалось служебного оружия: 140 револьверов модели «Смит-Вессон», 41 наган, 36 винтовок Х. Бердана, 27 шашек [15:32 об.–33].

Инспекция много работала над предотвращением всякого рода хищений, неправильных действий в сфере тюремного хозяйства. Она следила за проведением религиозно-нравственных мероприятий, за учреждением библиотек и школ. Велись энергичные меры по улучшению здоровья осужденных в местах заключения.

В 1917 году пытались бороться с политическими беспорядками, увеличив штат тюремных служителей. Число старших надзирателей в тюрьмах Нижегородской губернии выросло до 20 человек, а количество младших надзирателей и надзирательниц – до 219 человек [14:7].

В дореволюционный период уголовно-исполнительная система Нижегородской губернии функционировала четко, без сбоев. Это ее отличало от других регионов. В Симбирской и Рязанской, Тульской и Калужской губерниях вообще не было создано тюремных инспекций [13:2]. Нижегородская губернская тюремная инспекция являлась органом контроля и надзора за местными карательными учреждениями. Она руководила местной тюремной администрацией. Нижегородский губернский тюремный инспектор являлся ходатаем перед Главным тюремным управлением о нуждах местных тюремных учреждений.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801–1917 гг. – СПб., 2001. Т.2.
2. Ерошкин Н.П. История государственных учреждений дореволюционной России. – М.,1983.
3. Красовский М. Основные вопросы устройства русских исправительных заведений для малолетних // Тюремный вестник. – СПб, 1899. №2.
4. Нижегородский край. Адресная и справочная книга г. Нижнего Новгорода и Нижегородской губернии 1901 г. – Н. Новгород, 1901.
5. Познышев С.В. Очерки тюрьмоведения. – М., 1915.
6. Посещение министром юстиции г. Нижний Новгород // Тюремный вестник. – СПб., 1913. №6–7.
7. Справочная книга и адрес-календарь Нижегородской губернии 1915 г. – Н. Новгород, 1915.
8. Справочная книжка и адрес-календарь Нижегородской губернии на 1914 г. – Н. Новгород, 1914. Ч.1–2.
9. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.225.
10. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.184.
11. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.198.
12. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.39.
13. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.60.
14. ЦАНО, ф.386. оп.1. д.470.
15. ЦАНО, ф.386. оп.4.д.40.

Л.Ю. Варенцова

ВОСПОМИНАНИЯ ПРОФЕССОРА А.И. САДОВА

КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК О СЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ НИЖЕГОРОДСКОГО ЗАВОЛЖЬЯ 2-Й ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Из выдающихся людей России XIX-начала XX вв., чья жизнь была связана с Нижегородским Заволжьем, особо выделяется имя Александра Ивановича Садова (1850–1930) – заслуженного профессора Санкт-Петербургской духовной академии. Он родился 29 сентября 1850 года в семье священника заволжского села Рожнова Иоанна Герасимовича Садова и его жены Марии Степановны [17:2 об.] – дочери священника того же села. Кроме того, И. Садов являлся благочинным в Семеновском уезде, курировал 27 борских приходов[13:11].

Детские и юношеские годы Александра Ивановича связаны с заволжским старообрядческим краем. В 1860-1866 годах он учился в нижегородском духовном училище. В родительском доме познакомился с «Нижегородскими губернскими ведомостями». В библиотеке помещиков села Рожнова князей Гагариных читал журналы «Современник», «Отечественные записки». Он хорошо знал имена нижегородских историков А.С. Гациского и Н.И. Храмцовского [17:19]. Высшее образование получил в Санкт-Петербургской духовной академии. В 1883 году защитил магистерскую диссертацию «Виссарион Никейский. Его деятельность на ферраро-флорентийском соборе, богословские сочинения и значение в истории гуманизма». Докторская диссертация написана в 1895 году на тему: «Древнехристианский церковный писатель Лактанций». В 1891-1892 годах А.И. Садов был редактором журнала «Христианские чтения» [2:59]. Множество статей в этом издании он посвятил истории древнеримской религии, миросозерцанию таких поэтов Древнего Рима как Гораций, Овидий, Тибулл, Проперций [15:507].

В фонде 1411 «Нижегородская губернская ученая архивная комиссия» Центрального архива Нижегородской области сохранилась рукопись профессора А.И. Садова «Из воспоминаний о сельской жизни и школьном быте 50-60 лет назад», созданная 30 декабря 1912 года. На 19 листах рукописи филолог и богослов запечатлел для потомков сведения о детстве, проведенном в Нижегородском Заволжье, о школьном быте нижегородских семинаристов.

Село Рожново располагалось в Семеновском уезде, в 90 верстах от Нижнего Новгорода, при речке Ватоме. В 1860-х годах в нем насчитывалось 34 двора, 68 душ мужского и 109 душ женского пола [9:145]. Население занималось изготовлением валяной обуви, выработкой весовых коромысел, топоров, ножей, скоб, железных кроватей, якорных цепей [11:22]. Наиболее состоятельные крестьяне содержали мастерские для производства обуви [7:4]. Здесь жили пильщики и плотники, извозчики и те, кто кормился отхожими промыслами – нанимались на вольную работу на пристанях, на реке, в городе, в торговле [12]. По понедельникам в селе проводились еженедельные базары. Дважды в год, в дни престольных праздников – на «летнюю» и «осеннюю Казанскую» проводились ярмарки. Это происходило с 6 по 9 июля и 22 октября [10:240]. В XVIII-XIX вв. Рожново считалось владельческим, принадлежало старинному княжескому роду Гагариных – отрасли князей Стародубских [5:307]. Их род внесен в пятую часть родословных книг Владимирской, Московской, Нижегородской, Рязанской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Тверской, Херсонской и Харьковской губерний [1:240]. На Нижегородчине они имели владения в Ардатовском, Васильевском, Княгининском, Нижегородском и Семеновском уездах.

В XVIII-XIX веках слава о Рожнове шла по всему левобережью Волги. Такую известность селу давала церковь и находившаяся в ней икона Казанской Божьей матери [4:138]. В 1673 году по распоряжению митрополита Филарета для борьбы с расколом в лесных глухоманях Заволжья был построен этот храм [8:58]. Отношение старообрядцев к церковному причту было весьма враждебное. И это касалось всего прихода – 14 деревень [6:292].

В 1882 году епископ Нижегородский Макарий отмечал: «Здесь имеется древняя досточтимая икона Божией Матери, к которой имеют особенное усердие не только местные прихожане села Рожнова, но и жители окрестных селений» [16:30–30 об.]. «Святая икона весьма древняя, но год написания ея неизвестен. Образ почитается чудотворным. С 1771 года, когда в Нижнем Новгороде и окрестных селениях его была язва, открывшаяся черными пятнами, жители брали святую икону к себе в домы, для молитвы перед нею. Село Бор и окрестные с ним селения были избавлены по вере в благодатную силу от сей святой иконы от язвы», – отмечается в адрес-календаре Нижегородской епархии за 1888 год [14:940]. Икона благоговейно чтилась на левом и правом берегах Волги. «В село Бор ежегодно, за несколько недель до 8 июля, храмового праздника в Рожнове, совершались ходы с иконою для служения молебнов в домах борских жителей; икона приносилась обратно в рожновскую церковь 6 июля, в сопровождении необозримых масс богомольцев; вся видимая двухверстная дорога до ближайшей к селу деревни Ватомы, по которой двигалось шествие, обычно представляла широкую ленту пешеходов-богомольцев, сопровождавших святыню. Ходы с иконою по нагорным приходам совершались осенью» [17:1 об.], – писал А.И. Садов.

По мнению профессора, во второй половине XIX века Рожново представляло небольшое и довольно бедно обстроенное селение. Дома с тесовыми крышами были наперечет; большая часть жилых строений была покрыта дранкой. Прилегавшие к избам сеновалы и помещения для домашнего скота, дворы крылись соломой. В конце села стоял кабак, а за ним барский дом князей Гагариных. В доме помещика имелась контора «бурмистра», где совершался суд над провинившимися крепостными крестьянами. За перегородкой находилась «темная», своего рода тюрьма [17:2 об.]. При въезде в село со стороны Нижнего Новгорода возвышалась каменная церковь с высокой колокольней [17:1]. Вековые березы, дубы окружали церковь и расположенное в церковной ограде кладбище.

Жизнь в этом селе была простая и тяжелая, типичная для всего Нижегородского Заволжья. Обстановка в домах скудная: огромные русские печи, лавки, столы грубой работы, киоты с потемневшими от времени иконами. Освещались дома лучиной, свет от нее неровный, много копоти и гари. Лишь позже стали использовать в домах сальные свечи в железных шандалах, а уж потом и керосиновые лампы. Люди соблюдали церковный устав, которым регламентировалась вся жизнь. Селяне строго придерживались постов и сочельников. Чай, мясо, рыбу употребляли редко, только по праздникам. Кофе не знали вообще. Питались немудреной крестьянской пищей, что выращивали сами [4:138–139].

Особое внимание профессор А. Садов уделил в своих воспоминаниях занятиям детей. Детские забавы – это игры на свежем воздухе, лазание по огромным сугробам в валенках, полных снега. Не у всех крестьянских детей были коньки, чтобы кататься по льду на реке. Любили дети смотреть на вереницы саней, в которых, по принятому обычаю, катались на Масленичной неделе приходские новобрачные по селу. Нравилось ребятам в Рождество ходить по домам и «славить Христа». Так можно было и подзаработать. За пение получали от хозяев на всех вместе грош и копейку, а иногда и «семишник» (две копейки серебром приравнивались к семи копейкам ассигнациями) [17:3–3 об.]. Вместе с родителями дети посещали все воскресные и праздничные богослужения, многие пели в церковном хоре.

В середине XIX века в Рожнове открылось училище, а 1 сентября 1886 года начала работать церковно-приходская школа. До их открытия сельских детей на протяжении 40 лет обучал грамоте священник И.Г. Садов. В своем доме он открыл бесплатную школу для сельских ребят. Во время отъездов священника обучение продолжали его сыновья [3:144].

Из обычаев села следует назвать традицию творить милостыню. Старики, дети ходили со словами: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», или «Милостыню, Христа ради». Было принято подавать в открытое окно ломоть хлеба. Иногда подаяние разносили по домам [3:144].

А.И. Садов – гордость села Рожнова. Он стал выдающимся русским религиозным деятелем, доктором богословия, заслуженным профессором Санкт-Петербургской духовной академии. Его воспоминания – уникальный исторический источник по социально-экономическому и духовному развитию Нижегородского Заволжья.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

1. Большая Российская энциклопедия. – М., 2006. Т.6.
2. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. – СПб.,1900.Т.XXVIII-а.
3. Варенцова Л.Ю. Село Рожново // Борское отечество мое. – Н. Новгород, 1998.
4. Варенцова Л.Ю., Васюточкина Н.В., Гоголева И.С., Харитонов Ю.К. Борское Заволжье в фотографиях. – Н. Новгород, 2007.
5. Дворянские роды Российской империи. Князья. – СПб., 1993. Т.1.
6. Драницын Н.И. Адрес-календарь Нижегородской епархии на 1904 год. – Н.Новгород, 1904.
7. Кустарные промыслы в Белкино-Межуйковской и Рожновской волостях Семеновского уезда // Нижегородские губернские ведомости, 1896. № 27.
8. Материалы для истории церквей Нижегородской епархии Балахнинской десятины. Жилыя данныя церкви и пустовыя церковныя земли 7136 (1628)- 1746 гг. – М., 1903.
9. Нижегородская губерния. Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые Статистическим комитетом Министерства Внутренних Дел. – СПб., 1863.
10. Нижний Новгород и Нижегородская губерния. Справочная книжка и календарь на 1905 г. Издание барона Таубе и Сомова. – Н. Новгород, 1905.
11. Обзор Нижегородской губернии за 1914 год. Составлен Нижегородским губернским статистическим комитетом. – Н. Новгород, 1915.
12. Плотников М.А. Кустарные промыслы Нижегородской губернии. – Н. Новгород, 1894. Таблицы.
13. Сборник статистических и справочных сведений по Нижегородской губернии 1880 г. – Н. Новгород, 1880.
14. Снежницкий А. Адрес-календарь Нижегородской епархии. В память исполнившегося в 1888 году 900-летия крещения Руси. – Н. Новгород, 1888. // ЦАНО, ф.570.оп.559.д.7.
15. Христианство: Энциклопедический словарь: в 3 т. – М.,1995. Т.2.
16. ЦАНО, ф.570.оп.559.Д.7.
17. ЦАНО, ф.1411.оп.822.

Е.А. Козминская

ОБЩИНА ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ ЗАПАДНОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ЦЕРКВИ В НИЖЕГОРОДСКОМ КРАЕ