«ВЕСТНИК МАПРЯЛ № 52 за 2006 г. ОГЛАВЛЕНИЕ ХРОНИКА МАПРЯЛ - Навстречу XI Международному конгрессу МАПРЯЛ ...»

И здесь закономерное тесным образом переплетается с неожиданным, потому что И. А. Синица обращается к текстам филологов и историков, ставя перед собой цель воссоздать языковую личность не ученого-естественника, что было бы сделать намного проще, учитывая накопленный в функциональной стилистике опыт, а ученого-гуманитария, причем билингва, представляющего результаты своего труда на русском и украинском языках. Последнее обстоятельство, однако, тоже программируемо: автор выполнял свое исследование в продолжение традиций школы украинских русистов, представленной именами Г. П. Ижакевич, Т. К. Черторижской, Н. Г. Озеровой и др. и ставящей в качестве приоритетной задачи изучение русско-украинских языковых контактов, взаимосвязей и взаимовлияний. При этом И. А. Синица, в отличие от других современных исследователей, которые, стараясь подчеркнуть внесенную ими лепту в развитие языкознания, оставляют в тени истоки своих концепций, не «прерывает связь времен», но уважительно относится ко всему тому, что наработано в лингвистике, подчеркивает свою сопричастность к этому труду.

Как и положено для глубокого научного исследования, в работе расставлены акценты при систематизации и структурировании теоретического и практического материала и предложены собственные решения сложных проблем, что привело к созданию целостной оригинальной лингвистической концепции.

Среди важнейших принципиальных положений, раскрытых в книге и определивших ее научную ценность, необходимо назвать следующие.

Во-первых, это определение понятия языковой личности, подспудно присутствующего еще в античных риториках и в поэтике и стилистике зафиксированного в терминологизированных оборотах, например «авторское начало», «образ автора», но в лингвистике получившего свое эксплицитное выражение, когда были осмыслены четыре фундаментальных, как их называет Ю. Н. Караулов ^[4], свойства языка: исторически обусловленный характер его развития, психическая природа, системно-структурная основа устройства, социально обусловленный характер возникновения и употребления, – когда стала очевидной необходимость не следовать исключительно по пути усиления формализованных принципов анализа языковых феноменов, не «математизировать» (известно радикальное: в каждой науке столько науки, сколько в ней математики), а «очеловечивать» языкознание, когда антропологический и – уже – дискурсивный подход воссоединил мир, человека и его язык. Акцентирование творческой природы самовыражения (в его условно называемой активной и пассивной форме – соответственно при порождении и при восприятии) человека с помощью языка, творческого характера взаимоотношений между людьми позволило И. А. Синице по-новому посмотреть на понятие языковой личности, включить, обобщая разные взгляды лингвистов, в дефиницию термина этот важнейший признак. «Под языковой личностью в данной работе, – пишет автор, – понимается совокупность творческих (лингвистических) способностей и социопсихолингвистических характеристик индивида, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений, отображающих соответствующие черты личности и потому обладающих определенной когнитивной глубиной, коммуникативно-прагматической направленностью, структурно-языковой целостностью» (с. 41).

Во-вторых, это признание категории субъективности конституирующей для языковой личности. Эта категория, сложная и многоплановая, исследуется мыслителями на протяжении веков, предложившими, по мнению Я. Г. Мельника ^[5], по крайней мере двенадцать подходов ее разработки, но в собственно лингвистических исследованиях обычно выступающей в ипостаси некоторого дополнительного компонента семантики той или иной языковой единицы или основы, детерминирующей структуру высказывания в зависимости от коммуникативно-прагматической установки говорящего, что дало повод утверждать: «Субъективность как языковая категория находится в настоящее время в начальной стадии изучения» ^[6]. (Можно разделить такую точку зрения, если понимать субъективность как глобальное свойство языка и иметь в виду, что комплексное, многовекторное и целенаправленное описание так интерпретируемой субъективности, выступающей также и как организующее начало порождения и восприятия текста, еще предстоит.) Тем значимее теоретические рассуждения И. А. Синицы, сумевшей диалектически подойти к анализу данной категории и, по сути, показать объективность субъективного и субъективность объективного. Точно найденный баланс между субъективным и объективным позволил автору, изучая речевые особенности конкретных текстов, нарисовать портрет языковой личности определенной эпохи. Более того, доказывается, что формирование категории субъективности – не односторонний процесс, на него оказывают влияние многие факторы и прежде всего фактор адресата. Это, кстати сказать, еще одно проявление объективности как описываемого предмета, так и в самого научного анализа.

В-третьих, это то, что непосредственно связано с предыдущим, предопределено правильностью ориентации И. А. Синицы в своем исследовании не только на творца текста, но и на читателя, а именно – диалогичность, которая признается ведущей чертой научных штудий в целом и научно-гуманитарных в частности. Как подчеркивается, диалогичность реализуется в многомерном пространстве – не только по линии адресант (ученый, автор научного сочинения) –– адресат (читатель), но и с помощью апелляции к инотекстам, когда автор передает свои функции другим ученым, историческим персонажам, общественным деятелям, приводя цитаты из их речевых произведений. Таким образом выявляются два типа диалогичности: а) внутритекстовая и б) внетекстовая (междискурсная, интертекстуальная) – и три типа адресованности научных текстов: а) эгоцентрическая (при слиянии адресанта и адресата – автор обращается к самому себе), б) индивидуализированная (автор – другой ученый) и в) неиндивидуализированная (автор – читатель) (с. 237–238).

В-четвертых, это расширенное толкование диалога в научном тексте как формы передачи / получения не только объективных знаний о мире, но и национально-культурной информации. Справедливо настаивая на многоаспектном подходе к языковой личности и выделяя в ней в качестве одного из главных культурологический компонент, И. А. Синица, изучив лексические и фразеологические единицы, используемые в качестве экспликаторов иной национальной культуры в филологических и исторических текстах, написанных билингвами, иначе, чем это принято в литературе, рассматривает термин «межкультурная коммуникация», который толкуется ею «на субъективно-личностном уровне как отражение разных культур в идиолекте и сознании одного автора» (с. 308).

И, наконец, нельзя не отметить выбор ученых, тексты которых стали предметом анализа в рецензируемой монографии: это М. А. Максимович, Н. И. Костомаров, А. А. Потебня, П. И. Житецкий, М. П. Драгоманов – столпы отечественной науки, родоначальники исследовательских направлений и школ, чьи открытия, поиски и сомнения не теряют актуальности, продолжая волновать ученых и сегодня. Краткие, но информативные очерки о жизни и деятельности преданных науке людей, написанные в несколько сдержанном тоне, но рельефно оттенившие величину их научного таланта, безусловно, способствовали воссозданию целостного образа ученых-гуманитариев ХІХ века и к тому же привнесли живую струю в изложение.

Перечисленное позволяет утверждать, что книга И. А. Синицы заинтересует широкий круг читателей и что специалисты разного профиля найдут в ней материал, способствующий решению конкретных задач, актуальных для их сферы деятельности.

«Чужое» слово, цитация и связанные с ними проблемы (например явление диалогичности, о котором уже говорилось) также нашли свое отражение в рецензируемой работе, поэтому она, без сомнения, привлечет внимание филологов, специализирующихся в области, еще не получившей своего общепризнанного наименования, а некоторыми учеными называемой интертекстуалистикой. Об увлеченности соответствующей проблематикой говорят многочисленные публикации последних лет, поэтому важным представляется сделать следующее замечание. В большинстве исследований, рассматривающих проявления интертекстуальности в разных аспектах, и особенно часто – в психолингвистическом, почти совсем не отражено многообразие интертекстуальных элементов, на что неоднократно приходилось указывать. Часть этих феноменов утратила свои цитатные свойства и превратилась в узуальные единицы, используемые с целью номинации и характеристики объектов внеязыковой действительности. К ним относятся прежде всего крылатые слова, или эптонимы. Разграничение эптонимов и образований, смежных с ними, имеет принципиальное значение при выяснении прагматических установок говорящего. Неразличение указанных единиц нередко приводит к неверным выводам. К сожалению, ошибочная трактовка обнаруживается в параграфе «Фразеологические выражения как отражение ценностей языковой личности», в одной из иллюстраций которого знаменитое выражение Санчо Панса рыцарь печального образа выступает не в привычной всем функции крылатого, т. е. не как вторичное наименование, не как ироническое обозначение людей особого склада, а в функции цитаты, так как речь идет о Дон-Кихоте – исходном объекте номинации. Можно было бы уточнить и описание других оборотов, во всяком случае, учитывая множественность терминообозначений и интерпретаций во фразеологии, в будущем следует более критично отнестись к фразеологической литературе и терминологии.

В заключение отрадно признать, что уважительное отношение как к своим предшественникам и товарищам по цеху, так и к тем, чьи труды стали материалом анализа, ясный ум, гибкость, диалектичность мышления, научная добросовестность, почти аптечная (насколько это возможно в лингвистической работе) точность расчетов, осторожность, а потому и бесспорность выводов, строящихся исключительно на проверенных фактах, стремление к максимальной объективности, отстраненность от собственных эмоций и от былых и сиюминутных, привнесенных злобой дня и политиками суждений, незаангажированное изложение спорных в зарубежной и отечественной науке вопросов, имеющих яркий социальный подтекст, – такой речевой портрет ученого-лингвиста ХХІ века проступает поверх строк книги, по своим чертам напоминающий коллективный образ языковой личности ученого-гуманитария ХІХ века – предмет описания в рецензируемой монографии.

Л. П. Дядечко

(Киев)

« Русский – экзамен – туризм. РЭТ» - новый проект

Государственного Института русского языка им. А.С.Пушкина

Международный туризм как одна из самых популярных и привлекательных форм современного отдыха охватывает все большее число россиян. На зарубежных курортах их количество уже иcчисляется миллионами.

При этом россияне с полным правом ожидают, что обслуживание на этих курортах будет проходить на их родном языке, как это принято в международном туризме. Многие турфирмы уже специально указывают на наличие русскоговорящего персонала. В традиционно туристических странах создается или расширяется сеть специализированных учебных заведений с обязательным курсом русского языка.

Однако проблема заключается в том, что до настоящего времени отсутствовали как системно организованные учебные материалы для всех уровней владения РКИ в данной сфере, так и сертификационные экзамены с выдачей соответствующих авторитетных документов.

Для решения этих задач в Государственном институте русского языка им. А.С.Пушкина был создан проект «Русский – экзамен – туризм. РЭТ». В настоящее время для основных групп пользователей русского языка в международном турбизнесе созданы учебные комплексы:

1. Русский – экзамен – туризм. РЭТ 1. – М.: Икар, 2005. – 250 с., СD.(уровень А2).

2. Русский – экзамен – туризм. РЭТ 2. – М.:Икар, 2006. – 390 с.,2 СD.(уровень В1)

Оба комплекса уже имеются в продаже.

В настоящее время идет работа над начальным курсом данной серии – РЭТ 0 (ноль), уровень А1 и над завершающей частью – РЭТ 3, уровень В 2. Выход в свет в 2007г.

Все четыре комплекса имеют одинаковую структуру: 1 – Методические советы преподавателю; 2- Коммуникативная программа (полный перечень тем, подтем, ситуаций и коммуникативных задач, включенных в каждый из 10 блоков учебника); 3 – Собственно учебник, состоящий из 10 блоков; 4 – Тексты для аудирования; 5 –Ключи; 6 – Образец экзаменационного теста; 7 – Тематический словник; 8 – звуковое приложение – CD с записью всех диалогов для аудирования.

Пользователи данной серии. В основе их разделения для каждой из частей серии РЭТ лежит учет должностных обязанностей сотрудников зарубежных туркопмлексов. РЭТ 1 предназначен для турперсонала, который находится в постоянном речевом контакте с русскоязычными туристами. Это: турлидер/сопровождающий/гид, дежурный администратор, аниматор, спортинструктор. РЭТ 2 имеет адресатом менеджера (уже работающего или еще получающего образование в этой области) – это основная должностная позиция в турбизнесе. РЭТ 3 адресуется руководителям в турбизнесе, которые по роду своей деятельности имеют постоянные контакты с русскоязычными деловыми партнерами.

РЭТ 0 в качестве начального курса обучения РКИ для специальных целей не является сертификационным. Его задача – заложить основы владения системными знаниями русской грамматики и умения устного общения. Он построен на темах и ситуациях следующего уровня – РЭТ 1, поэтому его отличает тематическая и языковая «привязанность» к РЭТ 1. Это своего рода пропедевтический курс. Он предназначен для тех, кто не имеет начальной языковой подготовки для работы над РЭТ 1.

Тематическое содержание РЭТ 1 и РЭТ 2 включает описание речевой деятельности персонала турфирм, а также дает материал страноведческого характера ( в рекламно-информационной форме) с целью расширения кругозора сотрудников туркомплекса.

РЭТ 1 ( тематическое содержание 10-ти блоков):

1.Выбор и оформление тура Лечебно-оздоровительный отдых

2. Прибытие к месту отдыха Пляжный отдых

Встреча туристов

3. Размещение в гостинице, туристском центре Научно-деловой туризм

4. Туристский комплекс, отель Горнолыжный отдых

Предоставляемые услуги

5. Отдых и развлечения Охота, рыбалка

6. Спорт и активный отдых Экстремальные виды отдыха на курорте

7. Медицинская помощь на курорте Экологический туризм

8. Отъезд и проводы туристов Винно-гастрономические туры

9. Впечатления и отзывы туристов об отдыхе Круизный отдых

10. Устройство на работу Культурно-познавательный туризм

РЭТ 1 и РЭТ 2 связывает идея концентрической подачи и проработки языкового и коммуникативного материала. Это видно из перечня тем РЭТ 2:

РЭТ 2 ( тематическое содержание 10-ти блоков):

1.Менеджер в турбизнесе Свадебные туры
2.Выбор и оформление тура Экскурсионно-познавательный туризм.

3.Страхование Экстремальный туризм

4.Визовая поддержка Круизы

5.Транспортные перевозки во время тура Образовательный туризм

6 Отел, размещение, питание Сельский туризм

7.Отдых, развлечения, экскурсии Деловой туризм

8. Турфирма Пляжный туризм

9. Участие турфирмы в выставках Лечебно-оздоровительный туризм

10. Оценка работы турфирмы Инсентив-туризм

В 2006г уже начался прием сертификационных экзаменов по РЭТ 1: их сдали студенты из Болгарии, Чехии, Черногории, Испании. На 2007 г поданы заявки на сдачу экзаменов по РЭТ 1 и РЭТ 2 у студентов из Болгарии, Чехии, Черногории. По РЭТ 1 также ведутся занятия в Египте, Турции, Республике Корея и др.

В 2006г авторский коллектив проекта «Русский – экзамен –туризм» (Трушина Л.Б., Булгина А.А., Волкова Т.Г., Вохмина Л.Л., Глива Н.Б., Кузьмина О.В., Кузнецов А.Л., Лайкова М.И., Никифорова Е П., Орлова Е.М,, Потемкин А.А., Терентьева К.В.)принял участие в международном конкурсе «Лидеры туриндустрии», организуемом ООО»Агентство Информбанк», журналами «Туристские ресурсы России», «Туризм, практика, проблемы, перспективы» и газетой « Российская туристская газета», и был награжден Специальным дипломом «За достижения в подготовке кадров».

Л.Б. Трушина

(Москва)

Алиев Р., Каже Н. Билингвальное образование. Теория и практика. Рига: RETORIKA A, 2005. – 384 с.

Двуязычие (билингвизм) и многоязычие (поли/мультилингвизм) изучаются разными науками. Так, для психологии и психолингвистики двуязычие – это способность человека порождать и понимать речь на двух различных языках, величина влияния на умственные процессы; для лингвистики – владение двумя лингвистическими кодами как форма языковой компетенции; для коммуникативной лингвистики и социолингвистики – функциональное использование двух языков индивидом и целым сообществом с целью решения определенных коммуникативных задач. Педагогика и методика рассматривают двуязычие с точки зрения организации учебного процесса на двух языках.

Авторы книги, директор Рижской классической гимназии Роман Алиев и магистр педагогики Наталия Каже рассматривают билингвизм именно с педагогических позиций. В поле их зрения – педагогическая ситуация, когда второй или иностранный язык сам изучается в школе как учебный предмет и в то же время используется для преподавания других предметов. Авторы разделяют билингвальные программы, в зависимости от цели и аудитории, на два основных вида:

- переходные программы (цель – переход на образование только на втором языке);

- параллельные программы (цель – получение учащимися полноценного академического образования на двух языках).

С 1999 года Министерство образования Республики Латвии предоставляет образовательным учреждениям национальных (этнических) меньшинств – русских, белорусов, поляков, украинцев, литовцев, эстонцев и др. – возможность выбора одной из четырех общеобразовательных моделей (модель 1 – 15%, модель 2 – 13%, модель 3 – 42%, модель 4 – 11% образовательных учреждений; оставшиеся 19% учреждений действуют по самостоятельно разработанной модели).

Модель 1

К концу основного обязательного 9-летнего образования преподавание и изучение проходит главным образом на государственном (латышском) языке; родной (нелатышский) язык и литература преподаются как отдельные предметы.

Модель 2

В 9 классе в преподавании используются и государственный язык, и язык национального меньшинства; учащимся обеспечивается возможность сдавать государственные экзамены на любом из двух языков преподавания; родной (нелатышский) язык и литература преподаются как отдельные предметы.

Модель 3

В 9 классе происходит постепенный переход от преподавания и изучения на языке национального меньшинства к государственному (латышскому) языку; родной (нелатышский) язык и литература преподаются как отдельные предметы.

Модель 4

В 9 классе, по меньшей мере, 10-11 предметов преподаются на государственном языке или двуязычно; на начальном этапе в 1-4 классах языком преподавания является только язык национального меньшинства; родной (нелатышский) язык и литература преподаются как отдельные предметы.

Модель образовательного учреждения

В 9 классе использование государственного языка в учебном плане составляет 50-70%; родной (нелатышский) язык и литература преподаются как отдельные предметы.

Во всех моделях по желанию родителей образовательное учреждение проводит также мероприятия по сохранению национальной культуры. (www.izm.gov.lv)

Р.Алиев и Н.Каже полагают, что «предложенные Министерством образования все 4 билингвальные модели по существу являются именно частью параллельных программ. Попытки некоторых деятелей ввести в школах национальных меньшинств языковую иерархию, исходя из односторонне-радикальной интерпретации понятия о государственном языке, лишь компрометируют идеи билингвального образования. При разумно организованном осуществлении параллельных программ они приобретают свойства обогащающих (развивающих) программ, поскольку в процессе обучения учащиеся не только усваивают академическую программу, но и знакомятся с взаимопроникновением и взаимным влиянием культур нескольких языковых сообществ» (с.31-32).

В реализации конкретных билингвальных программ используются различные подходы, когда два языка используются раздельно, согласованно, полностью или частично «погружаясь» во второй язык. «Выбор конкретной билингвальной программы и определяющих подходов зависит от качественного и количественного состава населения, а также от политической и социальной ситуации, включая педагогический состав конкретной школы и ее техническое оснащение, отношение к билингвальному образованию родителей. С другой стороны, образовательные цели, которым служит программа, обычно формулируются в масштабе государства и региона официальными институтами» (с.33).

Книга Р.Алиева и Н.Каже обобщает педагогический опыт билингвального образования в Латвии, России, странах Запада. Среди вопросов, которые рассматривают авторы, основываясь на теоретическом материале и собственном практическом опыте, – проблема специально подготовленных билингвальных учителей, язык и интерактивные действия в классе, работа в неоднородной школьной аудитории, билингвальная начальная школа как первый шаг в многоязычный мир, ролевые игры в билингвальном образовании, интегрированная подача учебного материала, обеспечение качества образования при билингвальных подходах, оценка класса в целом, оценка конкретного ученика, работающего в малой группе, оценка работы учителя и др.

Книга содержит исторические факты о билингвах и их «изменчивой роли» в контексте западной цивилизации («в девятнадцатом веке образованные латыши преподавали в Москве и Петербурге немецкий язык, а во второй половине двадцатого – русский язык в Оксфорде, не теряя при этом своей ментальности, но имея верный кусок хлеба» (с.361-362). Использованы отзывы и рассуждения учителей и учеников. Несмотря на все трудности и нерешенные вопросы билингвального образования, авторы являются его сторонниками и убеждены в его перспективности в современном мире.

Г.Хруслов

Имя: Семантическая аура/ Ин-т славяноведения РАН; Отв. ред. Т.М.Николаева. М.: Языки славянских культур, 2007. — 360 с.

Сборник статей, включающий работы о семантике имени посвящен памяти академика В.Н.Топорова (1928-2005).

В первой части издания помещены статьи Топорова разных лет, уже опубликованные в других сборниках ранее, среди которых: «От имени к тексту», «Об одном архаическом переживании: похороны Сидора Карповича», «К интерпретации былины «Путешествие Вавилы со скоморохами»: мифологические истоки и историческая подкладка», «О «пугачевском» слое в образе Зимовейкина и «наполеоновском» слое Прохарчина», «Скрытое имя в русской поэзии».

Н.Н.Запольская в статье «Рефлексия над именами собственными в пространстве и времени культуры» исходит из нескольких положений: «имя собственное является носителем идеосемантики, включающей основной, этимологический, константный семантический компоненты и дополнительный, культурно отчуждаемый, переменный семантический компонент, задающие симпатические и оппозиционные связи имени собственного с другими именами собственными или с не-именами» (с. 133). В статье рассматривается семантизация имен Иисус, Петр, Павел внутри конфессиональной христианской кульутры, а также активизация новых познавательных моделей, обращенных к этим именам в секулярной культуре.

Т.В.Топорова рассматривает параллели между русскими и древнеисландскими оронимами. Сопоставляются апеллятивы и собственные имена, что дает представление об ономастике не как о герметически закрытой системе, а как о градуальной оппозиции.

И.А.Седакова показывает, как устроена новая прагматика архаических моделей имен неоязычников. Автор прослеживает, как в возникших в 1970-х гг. неоязыческих движениях формируется корпус имен собственных. Рассматривается выбор имени, состав женских и мужских имен, ритуал имянаречения. В приложении к статье дан словарь языческих, славянских и болгарских имен.

Второй раздел открывает статья Т.М.Николевой «Князь Звездич и баронесса Штраль — кто они такие», в которой с опорой на работы В.Н.Топорова и А.Б.Пеньковского автор показывает, как связан с фабулой механизм выбора имени собственного персонажа. Прослеживаются параллели между лермонтовским «Маскарадом» и романом Ш. де Лакло «Опасные связи».

А.Б.Пеньковский рассматривает семантику имени Перта Петровича Курилкина в пушкинском «Гробовщике». Анализируя тему смерти и мертвецов, сопоставляя пушкинскую повесть с произведениями его современников и предшественников, Пеньковский толкует основной конфликт: Адриан Прохоров ищет равенства с другими мещанами, но отталкивает чужую радость, сила противостояния так велика, что переносит гробовщика на другой пир. Только после этого лживого и страшного сна возможно его возвращение к радостям жизни.

Статья Ф.Н.Двинятина посвящена поэтике имен у В.С.Курочкина, Ф.М.Достоевского, О.Э.Мандельштама и В.В.Набокова.

Н.В.Васильева на материале романа М.Кундеры «Невыносимая легкость бытия» рассматривает поэтику безымянности.

М.А.Дмитровская анализирует рассказ «Чужая кость» современного писателя Ю.Буйды с точки зрения интертекстуальных связей, выявляя параллели с сочинениями Абеляра.

Е.В.Душечкина рассматривает культурную историю имени Светлана, отсутствующего в святцах, но ставшего популярным благодаря балладе В.А.Жуковского и внелитературным событиям ХХ века.

Полухина Валентина. Иосиф Бродский глазами современников. Кн. вторая. (1996-2005). — СПб.: «Журнал “Звезда”», 2006. — 544 с.

Автор книги — Валентина Полухина, профессор Кильского университета Великобритании, специалист в области современной русской поэзии. Ее перу принадлежат книги «Josef Brodsky: A Poet for Our Time» (CUP, 1999), «Brodsky Through the Eyes of his Contemporaries» (London: Macmillan, 1992). Русские издания В.Полухиной: совместно с Юлией Пярли — «Словарь тропов Бродского» (Тарту, 1995), «Бродский глазами современников». Кн. первая. (СПб., 1997).

В первой книге был представлен поэтический круг друзей и коллег Бродского по перу. Прежде всего, ленинградская поэтическая школа: Е.Рейн, А.Найман, Я.Гордин, А.Кушнер, В.Уфлянд, примыкающая к ним Н.Горбаневская. Из московского круга: Б.Ахмадулина, О.Седакова, Ю.Кублановский. Т.Венцлова, Ч.Милош, Р.Фишер, Д.Уолкотт выступают от как представители других культур. Известно, что Бродский был двуязычным поэтом. С Дереком Уолкоттом и Роем Фишером он обсуждал проблемы перевода. Первая книга, построенная как цикл интервью, взятых еще при жизни Бродского, объединила разных авторов вокруг центральной фигуры. Данное обстоятельство освобождает данное издания от титула венка на могилу.

Со времени публикации первой книги ситуация с изучением творчества Бродского изменилась. Вышли разнообразные мемуары о поэте. Среди достойных упоминания изданий отметим «Диалоги с Иосифом Бродским» Соломона Волкова. Сам Бродский был против того, чтобы было написано его жизнеописание. Он полагал, что для понимания его произведений и его самого вполне достаточно его книг и интервью. В своем предсмертном письме Бродский просил своих друзей не выступать с мемуарами и не сотрудничать с издательствами, желающими выпустить его биографию. Причина в том, что он не хотел и боялся бесцеремонного копания в своей личной жизни.

По мнению друга Бродского Я.Гордина, вторая книга Полухиной представляет собой корректный выход из ситуации. Публикатор не нарушает воли поэта. Интервью, включенные во второй сборник, построены таким образом, что они касаются личных обстоятельств, связывающих рассказчика и поэта. К достоинствам книги можно отнести то, что под одной обложкой собраны авторы, не имеющие никакого отношения к литературе, его коллеги, переводчики, редакторы и издатели.

Материал разбит на четыре раздела. В первом представлены авторы, уже фигурировавшие в первой книге: поэты Лев Лосев и Михаил Мейлах, знавшие Бродского еще по Ленинграду, а затем общавшиеся с ним в эмиграции. Из круга питерских литераторов, продолживших творческую работу в США, — Игорь Ефимов. Вообще вторая половина жизни Бродского связана с культурологом и критиком Петром Вайлем, переводчиком Александром Сумеркиным. Известный переводчик Фолкнера Виктор Голышев описал встречи с Бродским в Тарусе и свои впечатления от его выступления в Бостонском университете. Михаил Ардов вспомнил об общении с поэтом, когда тот останавливался в московском доме Ардовых на Ордынке. Поскольку круг общения молодого Бродского в конце 1950-х — начале 1960-х был чрезвычайно широк, интересны «непрофессиональные» воспоминания геологов Генриха Штейнберга и Эдуарда Блумштейна. В этом же разделе помещены интервью известного художника нонконформиста Олега Целкова и романиста Джона Ле Карре. Последний мемуарист особенно важен, т.к. именно с ним Бродский отправился на ланч в китайский ресторан, где поэт и узнал о присуждении ему Нобелевской премии по литературе. Ле Карре вспоминает об этом так: «Выглядел он совершенно несчастным. Так что я сказал ему: «Иосиф, если не сейчас, то когда же? В какой-то момент можно и порадоваться жизни». Он пробормотал: «Ага, ага…». Когда мы вышли на улицу, он по-русски крепко обнял меня и произнес замечательную фразу. Он сказал: «Now for a year of being glib» (Итак, начинается год трепотни) (с. 10). Бенгт Янгфельдт, шведский славист и переводчик, свидетель получения поэтом Нобелевской премии, рассказал о своем общении с Бродским: о том, как чуток он был к ритму стиха, даже не зная шведского языка. Интересно мнение Янгфельдта о Бродском, т.к., по его мнению, он второй человек после Набокова, который вошел в Западный литературный мир. «Он родился в России и стал частью западной литературы, главным образом потому, что стал писать на английском» (с. 214). По мнению Янгфельдта, в вопросе о том, как должны вести себя исследователи творчества Бродского по отношению к статьям, в которых произведения Бродского или неверно интерпретируются, или его творчество вообще недооценивается, следует действовать «по рецепту Р.О.Якобсона»: «с такими людьми не стоит полемизировать, надо своим примером показать, что ты прав» (с. 217).

Во второй раздел книги вошли интервью женщин, знавших, переводивших, изучавших творчество Бродского в разные годы. Это, например, Людмила Штерн — геолог, выступившая в эмиграции как прозаик и эссеист, она знала Бродского с конца 1950-х в Ленинграде и продолжила общение с ним в США, автор книги мемуаров о нем. Поэт Наталья Горбаневская, уже бывшая участником первого сборника интервью, которая познакомилась с Бродским в Москве в 1960-м. Среди вопросов, ставших предметом ее интервью, интерпретация Рождественского цикла Бродского и история его освобождения. За поэта, пребывающего в ссылке, ходатайствовали А.Ахматова и Д.Шостакович. Но подлинной причиной его освобождения стало письмо Ж.-П. Сартра к А.Микояну. Польскому психологу Зофье Ратайчак-Капусцинской Бродский посвятил ряд стихотворений. Их знакомство относится к 1960 или к 1961-му году. Тогда, в Ленинграде, Зофья Ратайчак-Капусцинская впервые услышала чтение стихов Бродским, что произвело на нее, по ее же словам, незабываемое впечатление. Зофья вновь встретила Бродского в 1976 г. в США. При второй встрече Бродский поразил Зофью тем, что начал читать ей стихи по-польски. На торжественной церемонии, когда Бродскому присудили звание доктора Honoris Causa в Силезском университете в Катовице, он сказал, что «научился искусству сопротивления у поляков» (с. 255). Популярность Бродского в Польше, по словам Зофьи Ратайчак-Капусцинской, чрезвычайно высока и сейчас. На вопрос об определяющей черте характера Бродского Зофья ответила кратко: по ее мнению, это страсть. Французская славистка Анна Эпельбуэн в 1981 г. сама выступала в качестве интервьюера, готовя серию передач на французском радио о русской поэзии. По мнению Эпельбуэн, французская интеллигенция не слишком хорошо знает Бродского, в отличие от Мандельштама. Причины такого избирательного отношения к русской поэтической классике отчасти в левизне французской элиты. Эпельбуэн высказала свое мнение о причинах освобождения Бродского и об участии в этом процессе Сартра, а также рассказала об опыте своего общения с поэтом. Французская славистка выступила как издатель А.Платонова, привезя с собой в Париж в 1971 г. тексты «Котлована» и «Ювенильного моря». Бродский согласился написать послесловие к французскому изданию 1976 г. В своем общении Эпельбуэн вспоминает Бродского, прежде всего, как веселого человека, хотя он мог быть непредсказуемым и даже грубым. Елена Чернышева — балерина и балетмейстер, познакомилась с Бродским в Ленинграде, а затем в США встречалась с ним, уже когда сотрудничала с М.Барышниковым. Чернышева встречалась с Бродским незадолго до его ухода: они говорили о возможной операции на сердце, Бродский строил планы о поездке к Ю.Алешковскому. Бродский и боялся смерти, и не хотел подчиняться никаким ограничениям: несмотря на запрет курить и пить кофе, он не оставлял своих привычек. В интервью с Чернышевой автор обсуждала с ней также вопросы религиозности Бродского и его отношений с советским режимом. Что касается интуитивности поэта, как считает Чернышева, он гораздо чаще не ошибался в людях. Вдова поэта Стивена Спендера леди Наташа Спендер вспоминала об обстоятельствах знакомства с Бродским. В 1965 г. Наташа Спендер встретилась с А.Ахматокой в Оксфорде. Тогда Н.Спендер услышала от нее о молодом Бродском. Уже позже, во время личных встреч, Спендер была поражена тем, насколько хорошо знал Бродский английскую поэзию. Н.Спендер также вспомнила о встрече поэта с И.Берлиным. Писательница Сюзан Зонтаг, чье интервью опубликовано уже после ее смерти в 2004 г., рассказала о вхождении Бродского в американскую писательскую среду. Личные впечатления Зонтаг о встречах с Бродским нельзя оценить однозначно: ей было тяжело видеть, как он мог жестоко обходиться с людьми. С Зонтаг Бродский несколько раз ездил в свой любимый город — в Венецию. Аннелиза Аллева, итальянская славистка, познакомившись с Бродским в Риме в 1981 г., тогда же стажировалась в Ленинграде и смогла навещать родителей поэта. Ее впечатления о них, особенно его сходство с матерью, ее влияние, по мнению Ланнелизы, во многом определили характер Бродского. Особенно интересны воспоминания Татьяны Ретивовой, которая была в семинаре у Бродского, когда он преподавал в Мичиганском университете. Теорий структуралистов и формалистов Бродский не понимал и не разделял. Поэт Татьяна Щербина вспоминает о своем знакомстве со стихами Бродского, затем о визитах к его родителям в Ленинграде.

В третью часть книги включены интервью англоязычных поэтов. О Броском вспоминают Ш.Хини, М.Стрэнд, П.Вирек, Д.Уолкотт, Дж.Аарон, У.Уодсворт, Л.Маррей. В четвертую часть В.Полухина включила интервью переводчиков и филологов. Английский филолог и переводчик Аллае Майерс, поэты и переводчики Дэниэл Уайссборт, Питер Франс, литературовед и переводчик Майкл Скэммелл, специалист по английскому языку и литературе издатель Пол Киган, издатель Роджер Страус вспоминают о сотрудничестве и встречах с поэтом.

Лосев Л.В. Иосиф Бродский: Опыт литературной биографии. — М.: Молодая гвардия, 2006. — 447 с.

Во вступлении поэт и близкий друг И.Бродского Лев Лосев, цитируя Ч.Милоша, говорит о том, что главным в творчестве поэта было сдержанное отчаяние. Далее Лев Лосев высказывает собственное мнение об индивидуальности Бродского. «Гениальность не является личной заслугой, так как она по определению врожденное качество или, говоря старинным поэтическим языком, «дар». Мы чтим поэта не за то, что он родился не таким, как мы, а за ту волю, которую он приложил к своему дару» (с. 7).

Говоря о поэтических учителях и предшественниках Бродского, Лосев называет А.А.Ахматову, Г.Р.Державина, У.Х.Одена и В.В.Маяковского. Несмотря на принадлежность петербуржскому стилю, строй стиха Бродского, по мнению С.Аверинцева и Л.Лосева, близок цветаевскому. Однако Бродскому присуща питерская черта: железная последовательность.

Парадоксальность поэта в том, что, ценя сдержанность, он опровергал ее в собственных произведениях. Идя против тенденций своего времени, когда в моде были малые формы, Бродский писал стихотворения, по сути представляющие собой поэмы.

Полное знакомство с поэтом возможно, если адресат прочтет все написанное поэтом – от детских набросков до черновиков. Однако этот идеал недостижим. Лосев видит свою задачу в создании очерка о поэте и в комментариях к его стихам. Автор настаивает на том, что создает не биографию, а именно литературную биографию Бродского, включающую взаимоотношения его творчества с культурой его времени, реакцию общества на его произведения. Биографическую канву Лосев строит на высказываниях самого поэта.

Книга состоит из 10 глав. В первой главе рассказывается родителях поэта и о его детских годах. Мальчик был уже подростком, когда семья переехала в большой доходных дом, построенный архитектором А.К.Серебряковым для князя А.Д.Мурузи недалеко от Спасо-Преображенского собора. До отъезда из СССР в 1972 г. Бродский жил в этом доме в полутора комнатах. Родители Бродского Александр Иванович Бродский (1903-1984) и Мария Моисеевна Вольперт (1905-1983) не принадлежали интеллектуальной элите Петурберга, однако читали и получили хорошее образование. Дед Бродского владел небольшой типографией. Петербург Лосев считает средством воспитания будущего поэта. Уже в школе молодой Бродский поражал грамотностью и хорошим слогом. Осознание поэтом своей этнической и конфессиональной идентичности было важно для его творчества. В одном из своих интервью он сказал: «Я еврей. Стопроцентный. <…> Я знаю, что в моих взглядах присутствует некий абсолютизм. Что до религии, … я сказал бы, что Бог — это насилие. А именно такой Бог Ветхого Завета. Я это чувствую довольно сильно. Именно чувствую, без всяких тому доказательств» (с. 36).

Вторая глава посвящена молодости поэта. Неудачей кончилась его попытка поступить во Второе Балтийское училище. После этого он работал в нескольких местах, побывал в геологических экспедициях и в общей сложности за несколько лет (1956-1963) после школы поменял тринадцать мест работы. Круг чтения молодого Бродского сформировался еще в юности и определялся, в значительной степени, противостоянием навязываемой школьной программой иерархии ценностей. Он довольно иронично относился к Толстому, был равнодушен к Некрасову и Чехову, зато любил Достоевского и Тургенева. Первый из них был исключен из школьной программы. Он никогда не оспаривал центрального места Пушкина в русской культуре, хорошо знал русскую поэзию XVIII и XIX вв. Уже в юности у него был большой интерес к западной культуре. Возобновление издания «Иностранной литературы» сильно способствовало этому. Что касается русского модернизма: Белый, Замятин, Бабель, Пильняк, по мнению Лосева, – литература такого рода была не близка ему стилистически, а Розанов — этически. Поскольку в СССР была открыта подписка на польские издания, Бродский читал иностранную литературу в переводах на этот язык. Тогда же он познакомился и с польской поэзией.

В третьей главе Лосев показывает, как проходило формирование поэтического стиля Бродского. Уникальность поэта Лосев видит в том, как Бродский сумел «освоить логику повседневности, поэтические ресурсы просторечия, умение открывать поэтическую подоплеку в простом и обыденном» (с. 61). В качестве одного из важных учителей мастерства Лосев называет Бориса Слуцкого. «Слуцкий открыл свободное пространство между выдохшимися стиховыми формами девятнадцатого века и камерным чистым экспериментаторством» (с. 63). На Бродского оказали влияние элегии Евгения Рейна. Бродский писал: «Элегия — жанр ретроспективный и в поэзии наиболее распространенный. Причиной тому отчасти свойственное любому человеческому существу ощущение, что бытие обретает статус реальности главным образом постфактум…» (с. 86). Ленинградские литературные кружки конца 1950-х — начала 1960-х тоже сыграли свою роль в формировании Бродского-поэта. Сильным было литературное объединение при Горном институте, в котором важную роль играли Глеб Семенов и Давид Дар. Знакомство с Е.Рейном, В.Уфляндом происходит в это же время. Встреча Бродского с Ахматовой состоялась 7 августа 1961 г. Тогда Бродский мало знал ее поэзию, а к тому, что знал, относился более или менее равнодушно. Понимание значительности знакомства пришло позже. Лосев видит урок Ахматовой, усвоенный Бродским, в осознании нравственного призвания поэзии. В 1962 г. Бродский познакомился с Мариной Басмановой, определившей темы его стихов на долгие годы. Позже любовный треугольник Бродский — Бобышев — Басманова Бобышев в своих мемуарах осмыслял как проекцию сложных отношений персонажей в романе Достоевского «Идиот».

В четвертой главе рассказывается о преследованиях Бродского КГБ. Либеральные настроения властей по отношению к интеллигенции ослабели довольно быстро. Уже в конце 1962 г. Хрущев устроил скандал на выставке в Манеже в Москве. После снятия Хрущева партийная номенклатура пыталась вернуть утраченное влияние. Я.М.Лернер выступил как организатор гонений на Бродского. Попытка спасти поэта от преследований (отъезд в Москву, госпитализация в психиатрическую больницу) не помогли. Арест Бродского состоялся 13 февраля 1964 г. Попытки вызволить поэта из заключения столкнулись с тем, что его дело находилось под контролем первого секретаря Ленинградского обкома партии В.С.Толстикова. Материалы судебного заседания стали известны благодаря Ф.Вигдоровой. Арест и суд над Бродским вызвал протесты интеллигенции в Советском Союзе и за рубежом. В его защиту выступили Л.К.Чуковская, А.А.Ахматова, Д.Д.Шостакович, С.Я.Маршак, К.И.Чуковский, К.Г.Паустовский, А.Т.Твардовский, Ю.П.Герман.

Пятая глава посвящена ссылке в Норенскую. Позже Бродский вспоминал это время как один из самых счастливых периодов своей жизни. А.Солженицын увидел благотворное влияние в ссылке, т.к. это дало «животворное действие земли… и деревенского труда» (с. 106).По мнению Лосева изменения, произошедшие в Бродском за время ссылки, состояли в том, что в Архангельской области поэт начал серьезно изучать английскую поэзию. Влияние английского барокко стало самым сильным. В ссылке Бродский познакомился с творчеством Д.Донна. Сильнейшее воздействие оказал на поэта Оден. Христианская этика стихотворения «Памяти У.Б.Йетса» сблизила для Бродского Одена и Ахматову. Тем временем продолжалась борьба за освобождение Бродского. 17 августа 1965 г. с письмом к председателю Президиума Верховного Совета СССР А.И.Микояну обратился Ж.-П.Сартр.

Шестая глава открывает новую страницу в жизни Бродского после возвращения из ссылки. Семь лет 1965-1972 после возвращения из ссылки и до отъезда из СССР Бродский имел странный статус. Лосев сравнивает его положение с тем, которое занимали М.Булгаков и Б.Пастернак. Поэт мог зарабатывать своим творчеством, но не существовал официально как поэт. Попытки его друзей устроить публикации его стихов наталкивались на непримиримую позицию Бродского, которая оттолкнула от него многих литераторов старшего поколения. Когда же В.Аксенов привел Бродского на заседание редколлегии журнала «Юность», то Бродский, «наслушавшись того советского кошмара, которым жили писатели «Юности», просто лишился сознания» (с. 129). Он не понимал, что это был «максимально возможный тогда либерализм» (с. 129). Поэту не удалось также издать книгу стихов в Ленинграде. В этой обстановке отъезд из СССР стал неизбежным. Лосев считает, что разрешение уехать и быстрое (в течение трех недель) оформление документов не было персональным делом. «Это была не специальная акция властей, направленная против Бродского, а мероприятие в рамках широкой программы действий» (с. 147).

В седьмой главе Лосев показывает, как сформировались взгляды Бродского на поэзию. «Бродский был принципиальным антидоктринером, отвергал «системы» в философии и религии» (с. 149). Это определяет его поэзию и взгляд на мир. Лосев убежден, что нет принципиальной разницы между Бродским в жизни и в творчестве. К поэту применим девиз Батюшкова «Живи — как пишешь, пиши — как живешь». Если говорить о политических взглядах Бродского: ненавистной формой правления для поэта является тирания, которую он понимал как комбинацию трех описанных Аристотелем форм: собственно тирании, олигархии и охлократии (эссе 1979 г. «О тирании»). Лосев анализирует в данной главе религиозные и этические взгляды поэта. Говоря о философских позициях Бродского, Лосев специально останавливается на его отношении к экзистенциализму и, в частности, отмечает критику Сартра, несмотря на его участие в освобождении поэта из ссылки.

Восьмая глава посвящена приезду Бродского на Запад. Эмиграция поэта началась с важной для него встречи с У.Х.Оденом, жившем в Австрии, Бродский и издатель Проффер отправились к нему в Кирхштеттен. По мнению Лосева, «практически всему у Бродского — от структуры отдельных поэтических оборотов до понимания поэтических жанров и понимания поэтического искусства вообще — можно найти параллели у Одена» (с. 182). В США благодаря прессе Бродский имел возможность выбора среди поступивших к нему предложений работы. Сначала Бродский полетел в Массачусетс. Проффер добился того, чтобы Бродскому было предложено место в местном университете. Карл Проффер, известный американский славист и издатель, работавший еще с В.Набоковым, сыграл важную роль и в американской судьбе Бродского. По мнению Лосева, Проффер в отличие от многих западных славистов хорошо владел русским языком, писал на нем, знал русскую литературу. В его издательстве «Ардис» были изданы Ю.Алешковский, В.Аксенов, А.Битов, В.Войнович, В.Марамзин, Ю.Кублановский, В.Уфлянд, Э.Лимонов. Кроме современной русской литературы Проффер переиздал Ахматову, Заболоцкого, Гумилева, Маяковского, Мандельштама, Пастернака. Культурный шок при смене страны выразился для Бродского в «обновленной дикции его поэзии» (с. 188), в новой фонике и ритмике, воплотившихся в сборниках «Конец прекрасной эпохи» и «Части речи». В США Бродский жил в трех городах Энн-Арборе, Нью-Йорке и Саут-Хедли. Он преподавал, относясь к этой работе добросовестно. В начале преподавания ему самому приходилось преодолевать языковые трудности. Круг общения поэта в Нью-Йорке был чрезвычайно широк. Он познакомился Татьяной Яковлевой и часто бывал у нее. Вера Набокова поблагодарила Проффера за присланные книги Бродского, но встреча Бродского с Набоковым не состоялась. Лосев анализирует причины разного влияния на западную интеллигенцию Солженицына и Бродского. Последнего и понимали, и принимали лучше. Причина, по мнению Лосева, — в обличительном тоне, направленном против Западной цивилизации, который счел для себя уместным в эмиграции Солженицын. Бродскому не были близки религиозные почвеннические взгляды Солженицына, согласно которым Россия является хранителем вечных ценностей, преданных Западом.

В девятой главе рассказывается о присуждении поэту нобелевской премии. Американская жизнь Бродского, связанная с переездами, тем не менее, на внешний взгляд, воспринимается как цепь успехов. Включившись в сферу американских интеллектуалов поэт в своем поведении скорее был ближе к либералам. Американское общество как общество либеральных ценностей, в значительной степени феминистическое, формировало своеобразное понимание лирики Бродского. Часто его лирические стихи воспринимались как старомодные. Лосев анализирует любовную лирику Бродского. Говоря об английских стихах Бродского, его обычно сравнивают с Дж.Конрадом и В.Набоковым. Хотя сам поэт говорил, что у него нет подобных амбиций. После нескольких лет жизни в США Бродский свободно говорит по-английски. По словам его Мичиганского коллеги, он полностью овладел американским сленгом. Лосев, однако, считает, что Бродский не стал полностью двуязычным. При жизни поэта у него вышло пять книг по-английски. Среди американских критиков поэзии Бродского К.Рид и К.Рейн. В США Бродский выступил еще и как эссеист. Лосев полагает, что именно данное обстоятельство сделало Бродского по-настоящему известным и повлияло на присуждение ему Нобелевской премии. Советские дипломаты в Швеции пытались выяснить, допустит ли Бродский выпады против СССР, если нет, они смогли бы присутствовать на церемонии. В результате посла Швеции не было на вручении премии.

Десятая глава — о последних годах жизни Бродского. Сложность отношения поэта к СССР подкреплялась тем, что, несмотря на то что его родители двенадцать раз подавали прошение о свидании с сыном, они не получили на это разрешения. Когда же началась демократизация СССР, Бродский уклонялся от приглашений посетить Петербург. Начиная с 1990 все больше публикаций произведений Бродского выходило в Советском Союзе. На вопросы о возможном возвращении Бродский все чаще отвечал шутками. По-видимому, его пугало возможное чествование и атмосфера торжественной официальной встречи. Реакция поэта на распад СССР была также сложной. Он отказался от публикации «На независимость Украины» (1992) по политическим причинам. Бродский не испытывал симпатии ни к Горбачеву, ни к Ельцину. 1990-е гг. были для поэта плодотворными и в творческом, и личном плане. В сентябре 1990 г. он женился на итальянской аристократке Марии Соццани. В 1993 г. у них родилась дочь Анна. В это время Бродский написал более ста стихотворений, десяток больших эссе. Однако болезнь сердца, дававшая о себе знать уже в ссылке, оказалась сильнее. Утром 28 января 1996 жена нашла его в кабинете лежащем на полу. В этот день он намеревался ехать в Саут-Хедли.

На протяжении всей книги Лосев анализирует стихи Бродского, созданные в разные периоды его жизни.

Издание сопровождает хронология жизни и творчества И.А.Бродского. В книге приведен список литературы о поэте.

Семиотика и Авангард: Антология / Ред.-сост. Ю.С.Степанов, Н.А.Фатеева, В.В.Фещенко, Н.С.Сироткин. Под общ. Ред. Ю.С.Степанова. — М.: Академический проект, Культура, 2006. — 1168 с.

Данное издание можно рассматривать как продолжение сборника «Семиотика» 1983 г.

Сборнику предпослано введение, в котором разъясняются методологические основы семиотического подхода к авангадру.

Во введении Ю.С.Степанов формулирует проблематику антологии. На рубеже XIX — XX веков формируется большая парадигма авангарда. Проблематика, которая становится ведущей для большого круга авторов, по мнению Степанова, такова:

1. В центре внимания оказываются активные процессы, происходящие в «духовно-моральной атмосфере»,

2. активные процессы в ментальном мире сопровождаются событиями, происходящими в социальном мире,

3. жизнью признается не социальная реальность, как это видел Н.Г.Чернышевский, а ментальная действительность,

4. среди выделенных аспектов, привлекающих к себе внимание творческих людей, — фонизм, т.е. «доминирование реальной звуковой, звучащей стороны слова, вообще выражения» (с. 7),

5. наряду с фонизмом акцентируется вещизм, «доминирование «вещной», «плотной» стороны выражения» (с. 7),

6. активное участие и соучастие адресата в создании художественного произведения. Названный синхронизм – принцип участия зрителя в произведении в современной культуре в развитии интерактивности.

Далее Степанов дает обоснование важнейших понятий, отраженных в книге: это семиотика внутреннего человека, понимаемая как духовность в противоположность телесному началу. В этом Степанов опирается на книгу А.Бергсона «Материя и память» 1896 г. Внутреннее, по Бергсону, связано с интуицией и с памятью. Степанов анализирует причины неприятия художественной практики авангардизма, в частности П.Пикассо, Н.А.Бердяевым.

Важной чертой практики авангарда является пастиш — прием имитации, художественного подражания. Большим мастером пастиша был М.Пруст. Данное явление привело к созданию интертекстуальности, ставшей основой литературы второй половины ХХ века. Влияние пастиша Степанов видит в живописи, театральном искусстве, кино.

С авангардом тесно связано художественное исследование абсурда. Современная философская литература определяет абсурд как «границу, изнанку, оборотную сторону смысла» (с. 28). В литературе абсурдность связана с новыми отношениями автора и персонажей, разрабатываемыми, прежде всего, Ф.М.Достоевским. Проблематику человека у Достоевского можно описать с помощью антиномий: нормально состояние/ болезнь, страдание/ наслаждение, глупость/ красота, искренность/ ложь, порядочность/ трусость и рабство. В Западной культуре эти оппозиции выглядят и формулируются иначе — как парадоксы: жизнь — грязь, человек — насекомое, перед человеком — стена.

В философском смысле воля противопоставляется целесообразности и законам природы.

Н.Сироткин рассматривает семиотические отношения авангардизма и действительности. Что касается исследовательских методологий, семиотическое литературоведение зарождается и, в значительной мере, опирается на идеи Ч.Пирса и Ф. де Соссюра. Авангардистская практика в корне отлична от традиционного искусства. «Авангардист не создает собственную модель мира; авангардистское произведение искусства не воспроизводит и не подразумевает известную нам, окружающую нас или лишь возможную действительность, а направлено к тому, чтобы сформировать новые экстенсионалы, — сформировать прежде всего средствами языка» (с. 36). Проблему референции авангардистского литературного произведения можно рассмотреть на примере зауми. Отнесение языкового выражения к объекту внеязыковой действительности можно осуществлять двояким образом: 1) с точки зрения автора и 2) с точки зрения читателя (см. с. 37). При такой системе создания текста, с точки зрения Н.Сироткина, потребность в знаке вообще может отпасть. Перспективы семиотического исследования авангарда можно усмотреть в сопоставлении авангарда с практикой предшествующих эпох и с массовой культурой. В целом, семиотика может служить средством не только в описании разнородного материала, но в поиске глубинных смыслов нового искусства.

В статье Н.Фатеевой рассматривается идентичность личности автора и вариативность форм выражения в текстах авангарда. Сложность выражения «я» связана с «литературным билингвизмом», о котором писал Р.Якобсон. Конструирование произведения включает «текст в тексте» и «текст о тексте», что смещает границы между своим и чужим словом. Этому посвящены работы французских литературоведов Р.Барта и Ю.Кристевой. Итертекстуальность и гипертекстуальность таят в себе важные проблемы, которые заключаются в том, что гипертекстуальность «позволяет работать лишь в локальном контексте, где многочисленные связи еще обозримы и воспринимаемы, но обрекает на неудачу возможность целостного существования большой формы как в прозе, так и в поэзии» (с. 46). Множественность авторских «я» создает возможности рождения новых художественных смыслов.

В.Фещенко рассматривает новые горизонты семиотики и показывает, как изменялось и расширялось значение термина (с. 56). Автор показывает также, как рождались семиотическая поэтика и художественная семиотика, представленная рядом научных школ (с. 63, 64). Начало изучения поэтики авангарда в семиотическом ключе Фещенко видит в трудах Р.Якобсона и Ю.Тынянова. Автор рассматривает работы ученых в разных областях: Г.Шпета, А.Габричевского, П.Флоренского. Теория духовной символизации последнего интерпретируется как духовная семиотика. Развитие художественных поисков во французской культуре и семиотической поэтики связано с именами П.Валери, С.Малларме, Р.Барта и Ю.Кристевой. Внимание исследователей привлек и сам акт художественного творчества, и возможности его интерпретации с точки зрения семиотики (Г.Шпет и Г.Фреге, С.Карцевский, В.Тарасенко). Смысл аутопоэзиса Фещенко связывает с художественной практикой швейцарского художника Мориса Эшера и произведениями Х.Л.Борхеса. Анализ собственного творчества самим автором приводит к нескольким выводам: 1) «анализ художественного объекта Авангарда должен производиться, исходя из смысла, заложенного в него создателем» (с. 106), 2) произведение Авангарда предполагает поиски в области языка, 3) усложняется статус метаязыка — языка описания авангардного произведения.

Материал сгруппирован в четыре раздела.

В первый раздел «От истоков глубинной семиотики к авангарду» включает фрагменты из работ и статьи Августина Аврелия, Н.Бердяева, Н.Бугаева, А.Потебни, А.Белого, Г.Шпета, В.Виноградова, Н.Жинкина, В.Кандинского, Вяч.Иванова.

Второй раздел «Ввод в мировой авангард» — самый большой по объему. В нем обобщен русский и французский опыт. Часть, посвященная России, включает работы А.Белого «Революция и культура» и Н.Бердяева «Кризис искусства». Далее статьи сгруппированы вокруг сборника «Скифы». Приведено предисловие к сборнику С.Иванова-Разумника, статьи А.Белого, стихотворения Н.Клюева и А.Блока. Довольно большой раздел «Вольные академики» включает работы поэтов, литературоведов и художников А.Белого, А.Блока, М.Гершензона, Е.Замятина, А.Авраамова, К.Эрберга, К.Петрова-Водкина, М.Матюшина. В подраздел «Свободные творяне» составители включили разнородный материал. Здесь представлены Б.Лифшиц, В.Хлебников, К.Малевич, П.Филонов, М.Матюшин. Подраздел «Звуколюди» состоит из работ Н.Кульбина, А.Чичерина, С.Бирюкова. В подразделе, посвященном французскому опыту, представлены произведения А.Рембо, С.Малларме, П.Валери, Г.Аполлинера, статьи Ю.С.Степанова, М.Тростникова и М.Бланшо. Анго-американскому опыту посвящен третий подраздел книги, в который включены статьи В.Фещенко, а также М.Маклюэна, Ю.Джоласа, У.Уильямса, Г.Стайн, Л.Айгнера, стихи Э.Каммингса, Г.Стайн, фрагмент из «Поминок по Финнегану» Д.Джойса. В четвертом подразделе представлен немецкий опыт авангарда. Эту часть открывают статьи Н.Сироткина и Н.Пестовой. Далее следуют авторы Г.Гофмансталь, В.Райнер, П.Хатвани, К.Хиллер, Л.Рубинер, Й.Баадер.

Третий раздел посвящен авангарду наших дней и выходу в гипертекст. Здесь помещены статьи Н.Фатеевой, Л.Зубовой, С.Валянтаса, И.Лощилова.

Последний раздел издания «Экспериментальное» включает работы В.Григорьева, М.Эпштейна, Н.Наумова, В.Аристова.

К достоинствам издания следует отнести не только его энциклопедическую широту, но способ представления текстов, данных на языке оригинала.

О. Фролова

Эстонско-русский словарь. Многолетний труд близок к завершению.

В Институте эстонского языка ведется работа по составлению пятитомного академического эстонско-русского словаря. Проект начат в 1986 году, первый том (А-J) вышел в 1997 году, второй (К – L) - в 2000, третий том (М – Р) - в 2003, четвертый был представлен на XIX международной книжной ярмарке в Москве (2006).

Нужно отметить, что ни в одной из бывших республик Советского Союза не разрабатывается столь обстоятельно словарь, где родной язык был бы представлен в таком широком сопоставлении с русским.

Каждая словарная статья содержит толкование слова на языке оригинала, приводятся все его значения, даются грамматические формы на том и другом языке, а также орфоэпические нормы и стилистические пометы. Кроме того все это иллюстрируется примерами употребления слова в выражениях, в предложениях, в деепричастных оборотах, обязательно указываются фразеологизмы. Это дает возможность пользователю словаря передавать в переводе всю красочность и богатство лексики – только в сочетании с другими словами слово начинает играть всеми своими гранями.

Инициатором издания была Агния Карловна Рейцак. К сожалению, ей не удалось завершить свой труд, но дело продолжили ее ученики – воспитанники Тартуского университета Аста Ыйм, Анне Ромет, Майму Лийв, Хельга Лаази. Когда два языка живут рядом, непременно происходит взаимопроникновение и взаимовлияние. Язык – живой организм, он меняется, растекается, сгущается, модифицируется, устаревает, обновляется. Как сказал в своей Нобелевской речи Иосиф Бродский, язык выбирает людей, чтобы продолжить свое существование. Язык – это то, что дается человеку вместе с рождением, от него невозможно отказаться, без него невозможно жить. Словарь преобразует неиссякаемый поток живой речи в свиток.

Для составления русской части словаря использованы все доступные на сегодня источники: проверенные временем словари М. Фасмера и В.И. Даля, Д.Н. Ушакова, А.П. Евгеньевой, С.И. Ожегова, 17-томный словарь литературного русского языка. И, конечно, более современные – однотомный Большой толковый словарь русского языка, Новый словарь русского языка в двух томах под редакцией Ефремовой. Кстати, этот двухтомный словарь один из лучших за последнее время. В нем содержится самая свежая зафиксированная лексика, которой нет в прежних академических словарях. Издательство «Русский язык», являвшееся самым компетентным и авторитетным для нас, распалось, и стали появляться разного рода компилятивные, не заслуживающие доверия издания. Поэтому составителям приходится проводить настоящее исследование, чтобы уточнить значение, написание и ударение нового слова. Ведь в словарь включаются не только общеупотребительные слова, но и термины из самых разных областей науки, из разных стилевых пластов и даже диалектов. Что касается специальной и научной терминологии на русском языке, то непревзойденным источником остается Большая Советская Энциклопедия. Прибегаем мы и к помощи терминологических словарей по географии, геологии, сельскому хозяйству, биологии, этнографии, музыке, спорту, медицине.

Финансирование подготовки и издания словаря осуществляется за счет государства. Нас поддерживают Министерство образования в рамках программы «Эстонский язык и культура», а также Целевое учреждение интеграции.

Нэлли Абашина-Мельц (Эстония)

Поэтический альманах "Встречи" (Филадельфия): юбилейный выпуск

В конце прошлого года в Филадельфии (США) вышел юбилейный выпуск поэтического альманаха "Встречи", который давно уже приобрел известность в литературных кругах как одно из интересных изданий, выходящих на русском языке.

Начиная с первого выпуска, "Встречи" (до 1983 г. "Перекрестки") традиционно отдают свои страницы поэзии и изобразительному искусству; так видела свое детище первая редколлегия, и с тех пор этот принцип не нарушался.

За прошедшие тридцать лет, в течение которых выходит ежегодник, читателям были представлены стихи более трехсот поэтов из Америки и России, из Японии и Бельгии, из Германии и Финляндии и репродукции работ пятидесяти художников, живописцев, графиков, дизайнеров, также живущих в разных странах.

Отдел искусств в течение всех лет бессменно вел художник Владимир Шаталов (1917-2002). Судьба его, как и большинства авторов "Встреч", сложилась неординарно: родился в Белгороде, живописи учился в Харькове, война "вынесла его за пределы родины", и вдали от нее он получил известность и пережил настоящую славу, будучи увенчан многими наградами и став одним из 450 на всю Америку членом Национальной Академии Художеств.

Его коллега и друг Сергей Голлербах написал о нем: "Взяв в своем творчестве многие формальные приемы западного искусства: долю кубизма и американской живописи цветовых плоскостей, Володя вдохнул в них русскую душевность и, пожалуй, какую-то славянскую тоску, но не по березкам и хаткам, - никакой сентиментальности у него нет, а тоску по истине, по духовным ценностям, заложенным в русской культуре".

Благодаря его вкусу, в альманахе увидели свет лучшие работы многих художников. Обложка альманаха работы Владимира Шаталова остается неизменной, а отдел искусства ведет Виктор Лазухин, родом из Краматорска, живущий за рубежом с 1943 г. Его работы есть в Русском музее в Санкт-Петербурге, в США, в европейских музеях и галереях.

"Встречи" объединяют не только художников, но и поэтов разных поколений, пишущих на русском языке. В первые годы чаще звучали стихи представителей второй волны русской эмиграции, к которым принадлежит редактор и издатель Валентина Синкевич, всегда приветствующая всех – именитых и безвестных, маститых и начинающих.

Никаких материальных благ ни издателям, ни авторам альманах не приносит, но разве можно переоценить то чувство радости, которое испытывает каждый, когда видит напечатанным свой труд, когда читает стихи других? Во "Встречах" все дышит поэзией.

В предисловии к 30-му выпуску редактор пишет:

"Знаю, что наше время не располагает к преувеличению значения поэзии. Однако хочется верить, что в каком-то, пусть даже весьма отдаленном будущем, по страницам "Встреч" можно будет судить о поэтической жизни русскоязычного Зарубежья". И добавляет: "По привычке пишу это слово с большой буквы, ибо когда-то оно для многих из нас "в рассеянии сущих" символизировало некое подобие российского свободного государства".

Значение альманаха преувеличить трудно. Здесь печатались Иван Елагин, Юрий Иваск, Ирина Одоевцева, Лидия Алексеева, Николай Моршен, Ираида Легкая, Наум Коржавин… В каждом номере есть именной указатель, содержащий сведения об основных жизненных вехах авторов. В тридцатом дан сводный "Указатель имен: "Перекрестки" (1977-1982) – "Встречи" (1983-2006)", где можно узнать, в каких номерах опубликован тот или иной поэт. Эти сведения помогают исследователям. Они стали основой статей для биобиблиографических словарей и помогают литературоведам в их изысканиях и в сохранении творчества многих авторов.

Известный прозаик Владимир Войнович стихи почти не публиковал, только изредка вспоминают его стихотворение "Заправлены в планшеты космические карты", ставшее гимном советских космонавтов. Во "Встречах" (1983) есть три его стихотворения: "Все то, что было молодым…", "Золотце" и "Опять сижу, над строчкой силясь…".

В позапрошлом году ("Встречи", 2005) московская поэтесса Светлана Соложенкина представила творчество Ирины Кнорринг (1906-1943), человека трудной судьбы и большого таланта: "Каково ее наследие? – пишет Соложенкина в предисловии "Эта жизнь мучительно прекрасна". - При жизни вышли в Париже, подготовленные ею самой, две книжечки: "Стихи о себе" (1931) и "Окно на север" (1939). Усилиями Н.Кнорринга [отца Ирины – прим.авторов] в 1949 году там же был издан еще один сборник – "После всего", общий тираж всех трех сборников был едва ли 750 экземпляров". Н.Н.Кнорринг провел последние годы своей жизни в Алма-Ате. Тщательно собрав и систематизировав в шести машинописных тетрадях поэтическое наследие дочери, он подготовил новое издание, осуществленное в Алма-Ате.

Но после распада СССР Казахстан стал самостоятельным государством, "заграницей" для живущих в России. "Так что по иронии судьбы, - пишет Соложенкина, - поэтесса-эмигрантка вновь оказалась как бы в эмиграции. Кто и где сейчас отыщет эту книгу?"

Семь стихотворений из нее во "Встречах" – для кого-то напоминание об известном поэте, а для кого-то – первое впечатление:

Мне некогда смотреть на облака.

Весь день в работе согнута рука.

Нет сил поднять отяжелевший взгляд

И разобрать, кто прав, кто виноват.

Я никогда счастливой не была, -

Весь день большие, нужные дела:

Любить, растить, заботиться, стареть –

И некогда на небеса смотреть".

1929

В альманахе много сокровенного об ушедших. "Встречи"-2006 небольшой поэтической подборкой напоминают о Борисе Викторове. Она подготовлена его вдовой Ольгой Всеволодовной Викторовой.

Привлекают внимание две публикации историка литературы, известной славистки Ольги Бакич. В одной она дает подборку малоизвестных стихотворений старого участника "Встреч" поэта Валерия Перелешина (1913-1992), а в другой знакомит с поэзией Сергея Серегина (псевдоним Сергея Федоровича Петрова, 1910-1934), о котором "остались лишь скупые сведения". В пронзительном стихотворении "Заветные слова" – все о России, с которой "редкая связует нить":

Россия. Петербург. Нева.

Как ни зови их – смысл все тот же.

Душа забудет все слова,

Но этих позабыть не сможет.

Нас редкая связует нить,

Клубок таинственный и грозный

Не вычеркнуть, не примирить…

О, Родина, с тобою розно

Чем я живу, как жить могу?

Печалью, длящейся годами,

Иль памятью?.. Я берегу

Ее, как выцветшее знамя.

(1934, 14 июля)

Альманах выдержал проверку временем. Он продолжается благодаря бескорыстному служению Валентины Синкевич, выполняющей в одном лице обязанности издателя, редактора, наборщика, корректора, благодаря авторам – поэтам и художникам, и материальной поддержке меценатов.

Тамара Гордиенко

РОССИЯ СЕГОДНЯ. ЦИФРЫ И ФАКТЫ

ПРОБЛЕМЫ ПЕРВОСТЕПЕННОЙ ВАЖНОСТИ

Все регионы должны разработать собственные стратегии решения демографических проблем, заявил Владимир Путин, выступая в Кремле перед Советом законодателей. В эти стратегии должны войти не только меры по стимулированию рождаемости. 80% уходящих из жизни в трудоспособном возрасте, отметил Путин, – мужчины. С этим тоже придется побороться регионам: в качестве основных факторов риска на Совете были названы дорожные аварии, алкоголь и сердечно-сосудистые заболевания. Обязанности центра и регионов в сфере демографии оказались четко разделены: федеральные власти, уточнил Путин, устанавливают «общие правила и нормы», а задача местных властей – «дополнять их своими мерами поддержки, не допуская при этом волокиты».

РОССИЮ ЗАСТРОЯТ РЕАКТОРАМИ

45 новых ядерных реакторов и 15 угольных станций нового поколения будет построено в России в течение 20 лет, заявил помощник президента РФ Игорь Шувалов в Вашингтоне. Потребление газа будет ограничено, в энергетических целях он будет использоваться только в Москве и Петербурге.

ВЫДЕЛЕНЫ ДЕНЬГИ НА СТРОИТЕЛЬСТВО ДОРОГ

Экспертной комиссией правительства РФ одобрены и представлены к госфинансированию с будущего года инвестиционные проекты, впрямую касающиеся экономики и дорожно-транспортного комплекса Москвы.

Это часть скоростной автомагистрали Москва–Санкт-Петербург, которая, в частности, создаст скоростной «автоподход» к аэропорту «Шереметьево» и минимум на треть сократит поток автомашин в 100 прилегающих населенных пунктах. Это благоприятно скажется на безопасности движения и экологической обстановке.

В числе утвержденных проектов – строительство нового выхода на МКАД с федеральной автомагистрали Москва–Минск (М-1), что увеличит пропускную способность этой дороги и примыкающего участка МКАД не менее чем на 20%. Дорабатываются аналогичные проекты по развитию автодорожной инфраструктуры в направлениях Москва–Калуга–Брянск–Киев, Москва–Курск–Харьков, Москва–Мичуринск–Астрахань–Махачкала–Баку и Москва–Смоленск–Витебск–Гродно–Друскининкай–Гусев–Калининград. Они будут направлены в правительственную экспертную комиссию не позже первого полугодия 2007 года.

«САХАЛИН-2» ВЕРНУЛИ РОССИИ

Концерн «Газпром» купил контрольный пакет акций проекта «Сахалин-2». Российское государство вернуло себе контроль над крупнейшим газовым месторождением на шельфе. Концерн приобрел у компаний Shell, Mitsui и Mitsubishi 50% + 1 акцию за $7,45 млрд.

«Нисколько не сомневаюсь, что реализация проекта внесет существенный вклад в улучшение ситуации на мировых энергетических рынках», – сказал на встрече с иностранными акционерами проекта президент России Владимир Путин.

«Сахалин-2» был передан иностранным компаниям на условиях соглашения о разделе продукции в конце 1990-х годов. Тогда у России не было средств для реализации дорогостоящего проекта добычи газа под водой. Иностранные компании Shell, Mitsui и Mitsubishi получили контроль над проектом при условии, что Россия начнет получать от него прибыль только после того, как они окупят свои вложения. Но вскоре к акционерам возникли многочисленные претензии, в том числе по поводу «раздувания» сметы проекта и нарушения экологических требований. Теперь все претензии улажены. «Мне очень приятно, что экологические ведомства России и наши инвесторы договорились о порядке решения возникших вопросов», – заявил президент РФ.

РОССИЯ ГОТОВА ПРОСТИТЬ ПОЧТИ

$560 МИЛЛИОНОВ БЕДНЫМ СТРАНАМ

Россия готова списать $558,5 млн долга странам, завершившим до 31 декабря 2006 года участие в инициативе по облегчению долгового бремени беднейших стран (HIPC).

К настоящему времени семь стран завершили участие в инициативе HIPC, шесть из них могут обратиться к России для подписания двусторонних соглашений о списании долга (фактически все семь стран являются должниками России, но задолженность одной из них – Гайаны – очень мала, и Россия не ожидает, что этот должник обратится за списанием долга). Россия может списать задолженность Бенина, которая составляет $11,75 млн, Замбии ($112,2 млн), Мадагаскара ($102,45 млн), Мозамбика ($148,6 млн), Танзании ($20,68 млн) и Эфиопии ($162,8 млн).

РАБОТОДАТЕЛИ УЧАТСЯ ПЛАТИТЬ ЗАРПЛАТЫ «ПО-БЕЛОМУ»

«Белая» зарплата москвичей выросла на два миллиарда рублей. Эта цифра возросла после того, как работодатели побывали на специальной комиссии по борьбе с «теневыми» зарплатами. С момента создания комиссия и ее рабочие группы провели в общей сложности около двух тысяч заседаний, на которые были приглашены более 40 тысяч организаций. Приглашение на заседание столь специфической комиссии не проходит для работодателей даром: 80% предприятий переходят на «белую» форму оплаты труда. Поступления налоговых платежей от организаций, в которых проводились мероприятия по легализации зарплат, выросли более чем на 500 млн рублей.

ПЕНСИИ УДВОЯТСЯ ВСЛЕД ЗА УДВОЕНИЕМ ВВП

Получать в два раза больше денег смогут через три года пожилые россияне.

Глава пенсионного фонда РФ Геннадий Батанов назвал реальными и просчитанными планы увеличить размер пенсий к 2009 году в 1,8 раза. «Мы реально поднимем к 2009 году пенсии по старости в 1,8 раза, а социальные пенсии будут на уровне прожиточного минимума пенсионера. Это серьезные деньги», – отметил он.

ПОСОБИЕ ПО БЕЗРАБОТИЦЕ В РОССИИ

ОСТАЛОСЬ ПРЕЖНИМ

Пособие по безработице на 2007 год установлено правительством в размерах, которые действовали в 2006 году. Соответствующее постановление подписал премьер-министр РФ Михаил Фрадков. В соответствии с документом размер минимального пособия составляет 720 рублей, а максимального – 2880 рублей (чуть больше 100 долларов США).

ДЛЯ БОЛЬШИНСТВА РОССИЯН ИПОТЕКА

ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕДОСТУПНА

Большинство россиян (70%) не видят для себя возможности когда-либо взять ипотечный кредит на покупку нового жилья, не исключают такой возможности 23% опрошенных. Такие данные были получены в результате опроса, проведенного фондом «Общественное мнение».

МИНИМАЛЬНАЯ ЗАРПЛАТА ПОДРАСТЕТ НА 300 РУБЛЕЙ

Минимальный размер оплаты труда (МРОТ) будет повышен с 1 сентября 2007 года с 1100 до 1400 рублей в месяц. Соответствующий законопроект Минфин внес в правительство.

Как сообщила пресс-служба правительства, повышение минимального размера оплаты труда связано с индексацией этого показателя. При этом отмечается, что повышение МРОТ на 27%, которое предлагается Минфином, превышает прогнозируемые показатели инфляции в 2007 году (6,5 – 8%) и обеспечивает приближение минимального размера оплаты труда к прожиточному минимуму.

«Доля лиц с денежными доходами ниже прожиточного минимума к общей численности населения сократится с 18,4% в 2005 году до 14,3% в 2007 году и 11,6% в 2009 году», – прогнозируют эксперты Минфина.

ЧЕГО БОЯТСЯ РОССИЯНЕ?

Жители России больше всего опасаются экологических катастроф и терактов. Таковы данные недавнего исследования ВЦИОМ.

Согласно опросу четверть россиян по-прежнему считают вполне реальной опасностью потерю части территории страны, вплоть до ее распада на несколько самостоятельных государств. Правда, полтора года назад таковых было на 10% больше.

Среди угроз и опасностей для страны более вероятными россиянам представляются экологическая катастрофа, теракты, вымирание населения из-за низкой рождаемости, упадок культуры, науки и образования; ожесточенная борьба за власть накануне президентских выборов 2008 года. Практически столь же возможными, как и потеря части территории страны, опрошенным кажутся массовые эпидемии, резкое снижение уровня жизни вплоть до голода (26 – 27%). Примечательно, что полтора года назад голода опасались 70% населения страны.

Менее реальны для России, с точки зрения опрошенных граждан, военные конфликты с ближайшими соседями, гражданская война, революция, приход к власти фашистов.

РОССИЯНЕ ОБ ОТНОШЕНИИ К БОГАТЫМ

Аналитический Центр Юрия Левады (Левада-Центр) провел представительный опрос 1600 россиян. Распределение ответов на один из вопросов этого исследования: «С КАКИМИ ЧУВСТВАМИ ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ЛЮДЯМ, РАЗБОГАТЕВШИМ ЗА ПОСЛЕДНИЕ 10-15 ЛЕТ?» – приводится в процентах с данными аналогичного опроса, прошедшего в ноябре 2003 года.

ВАРИАНТЫ ОТВЕТА	2003 ГОД	2006 ГОД
С уважением	14	13
С сочувствием	2	2
С интересом	16	13
С раздражением	14	17
С презрением	7	7
С ненавистью	7	5
Без особых чувств	37	40
Затрудняюсь ответить	3	3