«Е.В. ЕПИФАНОВА ОБЩЕСТВЕННАЯ ОПАСНОСТЬ КАК НАУЧНАЯ КАТЕГОРИЯ, ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ДИФИНИЦИЯ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ УДК ББК Е676 ...»

От чего же наметился такой совершенно противоположенный курс? Возможно, государство желает освободить медицинские учреждения от ответственности за последствия применения в лечении, профилактики, диагностики болезней нетрадиционными методами народной медицины. Об этом прямо сказано в проекте: целительство не входит в Программу государственных гарантий оказания гражданам Российской Федерации бесплатной медицинской помощи.

Можно ли рассматривать целительство как основание для привлечения к уголовной ответственности?

Обратимся к предложенному ранее нами алгоритму признания деяния общественно опасным.

Полагаем, что общественная опасность выступает критерием криминализации и декриминализации деяний. Критерии общественной опасности могут изменяться со временем. Государство, исходя их своих интересов и законных интересов граждан, юридических лиц, чьи права оно защищает, выявляет, насколько то или иное деяние является общественно опасным. Следствием такого анализа служит криминализация или декриминализация деяний.

Общественная опасность объективно-субъективная категория, зависящая от требований времени. Ее содержание не может не сказываться на понятии преступления и не придавать ему те же самые «требования времени», вырабатываемые государство. Уголовно-правовая политика позволяет связать воедино понятия преступления, общественной опасности, криминализации и декриминализации деяний и другие, придав им современное содержание.

Нами выработан алгоритм, позволяющий признавать деяние общественно опасным, кримиализовать его и причислять к разряду преступлений. В алгоритме мы указали, от каких факторов зависит признание явления преступным: а) от понимания того, что деяние наносит значительный вред личности, обществу, государству; б) от соотношения политических сил в обществе; в) от международных обязательств России; г) от религиозных канонов, которых придерживается большинство проживающего на территории России населения; д) от сложившихся норм обычаев, морали, нравственности, традиций и обычаев; е) от социально-экономической доктрины и исторической концепции развития России; ж) от статистических данных, свидетельствующих о том, что появилось деяние, приносящее вред человеку, обществу, государству, органам власти и местного самоуправления, не закрепленных в УК РФ как преступления; з) от данных социологических опросов о необходимости криминализации отдельных деяний; к) от наличия научных исследований о деянии.

Вспомним алгоритм.

Для того, что бы признать деяние общественно опасным следует выяснить: деяние наносит значительный вред личности, обществу, государству, органам государственной власти и местного самоуправления или нет?

Если да, то выясним, существует политическая воля элиты, государства на признание деяния преступлением (т.е. проводимая уголовная политика, направленная на криминализацию деяний).

Если да, то необходимо выяснить существуют ли международные обязательства (ратифицированные конвенции, международные договоры в области уголовного права), в соответствии с которыми Россия должна проводить уголовную политику, направленную на криминализацию деяний, осуждаемых широким сообществом.

Если да, то следует выявить позволяют ли религиозные верования (православие, христианство – религия, исповедуемая большинством, проживающего населения на территории России) признать деяния преступлением.

Если да, то выясним, позволяют ли сложившийся менталитет, нормы морали, нравственности, традиции, обычаи признать деяния преступными.

Если да, то определим, позволяет ли социально – экономическая доктрина и историческая концепция развития России признать деяния преступными.

Если да, то выясним, существуют ли статистические данные, свидетельствующие о том, что появились деяния, приносящие вред человеку, обществу, государству, органам государственной власти местного самоуправления, не закрепленные в УК РФ как преступления

Если да, то определим, проводились ли социологические опросы о необходимости криминализации отдельных деяний как среди специалистов в области уголовного права, так и среди граждан России.

Если да, то выясним, проводились ли научные дискуссии, имеются ли научные исследования деяний.

Если да, то следует признать деяние общественно опасным и внести изменения в УК РФ, криминализовав или декриминализовав его.

Теперь обратимся к проблеме выявления общественной опасности целительства и уголовно-правовой ответственности за целительство, предпримем попытку дать ответ на поставленный вопрос о криминализации ответственности за целительство.

В соответствии с определенной в алгоритме последовательностью ответим на вопросы:

1. Деяние наносит значительный вред личности, обществу, государству, органам государственной власти и местного самоуправления или нет?

Полагаем, что, да, так как нелегальная работа целителей приводит к значительным налоговым потерям. Что касается личности, то здесь сложно подсчитать величину материального и морального вреда в связи с высокой латентностью целительской деятельности.

Оборот денег в этой своеобразной сфере услуг достигает миллиардов, причем не рублей. По данным первого замруководителя фракции "Единая Россия", члена комитета Госдумы по охране здоровья Татьяны Яковлевой, оборот целителей, колдунов, ясновидящих, бизнеса на медицинских лжеприборах и лжелекарствах достигает в России $2 млрд.^[207].

2. Существует политическая воля элиты, государства на признание деяния преступлением (т.е. проводимая уголовная политика, направленная на криминализацию деяний)?

Существует, достаточно вспомнить ст. 235 УК РФ, которой предусматривается ответственность целителей за занятие частной медицинской практикой или фармацевтической деятельностью лицом, не имеющим лицензии на избранный вид деятельности, если это повлекло по неосторожности причинение вреда здоровью человека или его смерть.

В России действуют Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан, в ст. 57 которых закрепляется право на занятие народной медициной (целительством).

Постановлением Госстандарта РФ от 30 декабря 1993 года № 298 утвержден Общероссийский классификатор занятий ОК 010-93, в котором выделяются составная группа 324 «Целители и практики нетрадиционной медицины», базовая группа 3241 «Практики нетрадиционной медицины», базовая группа 3242 «Целители (лечащие внушением и молитвами)».

27 октября 2004 года Московская городская Дума обратилась к председателю Правительства РФ М.Е. Фрадкову и Председателю Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Б.В. Грызлову с обращением «О поддержке обращения Законодательного собрания Владимирской области о необходимости регламентации деятельности народных целителей». Депутаты выразили беспокойство в связи с ситуацией, связанной с увеличением числа лиц, пострадавших от неквалифицированной медицинской помощи, оказанной им народными целителями, которые, не имея ни соответствующих документов, ни необходимых знаний, умений и навыков, берутся за оказание медицинской помощи, прикрываясь званием «народный целитель».Наживаясь на горе людей, они в лучшем случае просто обманывают своих пациентов, а в худшем – наносят непоправимый вред их физическому и нравственному здоровью. В любом городе существует достаточно «магических центров», а «колдунов» - одиночек и вовсе не счесть. Сеансы «черной» и»белой» магии за последние несколько лет стали в России одним из самых доходных видов бизнеса. По словам специалистов «волшебные салоны» уступают по прибыли только производству спиртных напитков. Депутаты отметили, что государство не получает доходов от деятельности салонов и одиночек, так как они находятся в тени. Потребитель же сталкивается на практике с многими вопросами: где лицензия, почему за взятые деньги не выдается кассовый чек, где находится прейскурант за «магические услуги», не грозит ли опасность гипнотического воздействия во время сеанса, не будет ли нанесен вред здоровью, равно как и здоровью близких, неумелым гипнотическим сеансом и т.д.

В целом потребители услуг в области народной медицины лишены возможности получать достоверную информацию о юридических лицах и индивидуальных предпринимателях, предоставляющих услуги^[208].

Все сказанное выше подтверждает наличие политической воли на регулирование деятельности целителей и защиту прав государства и пациента. В настоящее время пациент сам должен решать вопрос о законности деятельности целителя. Причем вероятность опасности для здоровья возрастает при обращении граждан к нетрадиционным ил редким методам диагностики и лечения.

3. Если да, то необходимо выяснить существуют ли международные обязательства (ратифицированные конвенции, международные договоры в области уголовного права), в соответствии с которыми Россия должна проводить уголовную политику, направленную на криминализацию деяний, осуждаемых широким сообществом.

Пятьдесят шестая сессия Всемирной ассамблеи здравоохранения, рассмотрев доклад о народной медицине на сто одиннадцатой сессии (ЕВ 111.R12 Пункт 5.7.повестки дня 24 января 2003 г.), приняла рекомендации ВОЗ по народной медицине и целительству. В них, в частности, содержался призыв к государствам – членам ВОЗ:

ПРИЗЫВАЕТ государства-члены:

(1)адаптировать, принять и осуществлять там, где это целесообразно, стратегию ВОЗ в области народной медицины в качестве основы для национальных программ или планов работы в области народной медицины;

(2) в тех случаях, когда это целесообразно, разработать и применять национальную политику и правила в отношении народной, комплементарной и альтернативной медицины в поддержку надлежащего использования народной медицины, а также ее интеграции в национальную систему медико - санитарной помощи в соответствии с условиями в их странах;

(3) признать роль отдельных практиков народной медицины в качестве одного из важных ресурсов служб первичной медико-санитарной помощи, особенно в странах с низкими доходами, и в соответствии с условиями в стране;

(4) создать или расширить и укрепить существующие национальные системы обеспечения качества лекарственных средств для контроля растительных лекарственных средств;

(5) обеспечить надлежащую поддержку систематическим исследованиям в области народных лечебных средств;

(6) принять меры для защиты и сохранения народных медицинских знаний и медицинских растительных ресурсов в целях устойчивого развития народной медицины, включая защиту авторских прав интеллектуальной собственности практиков народной медицины, как предусмотрено национальным законодательством, соответствующим международным обязательствам;

(7) обеспечить, где это целесообразно и в соответствии с условиями в их странах, подготовку и, при необходимости, переподготовку практиков EB111.R123 народной медицины, а также внедрение системы присвоения квалификации, аккредитации или лицензирования практиков народной медицины;

(8) содействовать обоснованному применению народной медицины, а также комплементарной и альтернативной медицины потребителями и провайдерами услуг;

ПРЕДЛАГАЕТ:

(1) содействовать усилиям заинтересованных государств-членов в разработке национальной политики и правил в отношении народной, комплементарной и альтернативной медицины, а также содействовать обмену информацией и сотрудничеству по вопросам национальной политики и регламентации в области народной медицины среди государств-членов;

(2) оказывать техническую поддержку, в том числе в разработке методологии, подготовке руководящих принципов и содействии обмену информацией;

(3) вместе с сотрудничающими центрами ВОЗ изыскивать основанную на фактических данных информацию о качестве, безопасности и рентабельности народных средств лечения, с тем чтобы ориентировать государства-члены в вопросах определения продукции для включения в национальные директивы и предложения по политике в области народной медицины, применяемой в национальных системах здравоохранения;

(4) сотрудничать с другими организациями системы Организации Объединенных Наций и неправительственными организациями в различных областях, связанных с народной медициной, включая области научных исследований, защиты народных медицинских знаний и сохранения медицинских растительных ресурсов;

(5) пропагандировать важную роль сотрудничающих центров ВОЗ по народной медицине в осуществлении стратегии ВОЗ по народной медицине, в частности в деле укрепления научных исследований и подготовки кадров;

(6) выделять достаточные ресурсы на народную медицину на глобальном, региональном и страновом уровнях Организации^[209].

Таким образом, Россия, как член ВОЗ должна выполнять принятые международные рекомендации.

4. Если да, то следует выявить позволяют ли религиозные верования (православие, христианство – религия, исповедуемая большинством, проживающего населения на территории России) признать деяния преступлением.

В нашей стране народная медицина, как и церковное духовное целительство не являются преступными с точки зрения церкви, однако церковь выступает против таких методов как воздействие «концентраторами» и «трансформаторами» космической энергии, биоэнерготерапия и др., которые приводят к духовной гибели больного, то есть направлены против спасения души и являются антихристианскими по сути^[210]

Отношение церкви к целителям было высказано в заявлении Церковно-общественного совета по биоэтике при Московской патриархии 5 января 2001 года о проекте Федерального закона “О традиционной и народной медицине (целительстве)” Государственной Думой РФ принятом к рассмотрению в первом чтении в феврале 2001 года проект федерального закона “О традиционной и народной медицине (целительстве)”:

Документ, в случае его принятия, нарушает основополагающее право граждан на безопасность жизни и здоровья. Основной целью предлагаемого закона является “легализация деятельности специалистов традиционной и народной медицины и народных целителей” (“информационное”, “биоэнергетическое”, “бесконтактное” воздействие, “традиционная диагностика”, “биоэнергоинформатика”). Этот вид деятельности - облеченные в новую, псевдонаучную оболочку колдовство, магия, шаманство, ведовство, известные с древнейших времен. Сюда же относится и т.н. “экстрасенсорика”. Весь пафос законопроекта направлен, по сути, на введение в повседневный обиход и патронирование государством этого второго вида деятельности как откровенного мракобесия.

Между тем, многолетний опыт, накопленный отечественной и зарубежной медициной по анализу последствий деятельности так называемых “целителей”, свидетельствует о разрушительных и часто необратимых последствиях их манипуляций. Оценка результатов деятельности “целителей”, “экстрасенсов”, колдунов и т.п. пациентами в очень большой степени обусловлена их субъективным восприятием “целителя”. При этом нередко внушается “состояние здоровья”, когда в действительности болезнь остается, ее лечение затягивается, иногда с трагическими последствиями (упущение времени для проведения эффективного, например, хирургического, вмешательства и т.д.). Весьма реальна возможность притока в ряды “целителей” душевно больных людей, шарлатанов и просто мошенников. Законопроект предоставляет право осуществлять “профессиональную деятельность” иностранным “целителям” и “специалистам”, которые, как показывает печальный опыт российской действительности, часто представляют всевозможные оккультные центры и деструктивные псевдорелигиозные организации.

Попытка авторов законопроекта объединить медицинскую науку и “целительство” абсурдна и недопустима. Законопроект не дает корректных научно-обоснованных понятий “целительства”, используя такую терминологию, как “уникальные возможности человека”, “биоэнергоинформатика”, “бесконтактное воздействие” и т.д.

Законопроект является беспрецендентной попыткой легализовать часто граничащую с преступной наживой деятельность “целителей”, колдунов и т.д. и всячески ее распространять путем создания иерархии территориальных и федеральных органов управления этой деятельностью, сети специальных экспертных регистрационных и лицензионных органов, образовательных и научных” учреждений при государственной поддержке развития, осуществляемой по линии федеральных и целевых программ, с отчислением средств из бюджета государственного здравоохранения, муниципальной и страховой медицины.

Большую опасность для жизни и здоровья граждан представляет также то, что в законопроекте ставится знак равенства между медициной и т.н. “целительством”. А ведь именно наша государственная система здравоохранения основана на подлинно народной и традиционной системе знаний и современной народной и традиционной науке, а те, кто усваивают себе такие вводящие в заблуждение термины, не могут представить ни одного исторического документа или истории болезни для подкрепления своих утверждений о якобы семи поколениях, передающих из уст в уста технологии целительства. Порой они не в состоянии даже повторить через день то, что вещали еще вчера.

Все это создает опасность превращения России в полигон для испытания различных разрушительных технологий под прикрытием законопроектов в области “народной медицины”.

Одновременно Совет также негативно оценивает положения ст. из законопроекта “О здравоохранении в Российской Федерации”, в котором “целительство” квалифицируется как “деятельность в области здравоохранения”.Совет считает принципиально недопустимым внедрение в систему государственного здравоохранения России мракобесия в любых формах (“целительства”, магии и т.д.) как в настоящее время, так и в будущем.

На Архиерейском Соборе, высшем церковно-законодательном форуме Русской Православной Церкви, была еще в 1994 году дана оценка таким явлениям конца нынешнего века: “Мы призываем всех членов Церкви молиться о просвещении одержимых ложными учениями и твердо хранить переданное нам, “отвращаясь негодного пустословия и прекословений лжеименного знания” (1 Тим. 6,20)” (“Архиерейский Собор Русской Православной Церкви: Документы”. Москва: 29 ноября - 2 декабря 1994 года. Определение Архиерейского Собора Русской Православной Церкви “О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме”, п.16)^[211].

5. Если да, то выясним, позволяют ли сложившийся менталитет, нормы морали, нравственности, традиции, обычаи признать деяния преступными.

Считаем, что сложившийся менталитет, нормы морали, нравственности, традиции, обычаи позволяют признать такие деяния преступными.

Так в заявлении Церковно-общественного совета по биоэтике при Московской патриархии 5 января 2001 года о проекте Федерального закона “О традиционной и народной медицине (целительстве)” Государственной Думой РФ принятом к рассмотрению в первом чтении в феврале 2001 года проект федерального закона “О традиционной и народной медицине (целительстве)”содержалось отношение церкви к пропагандируемым целителями нормам морали и нравственности, в частности, в нем говорилось о том, что, законопроект, основанный на внедрении такого мракобесия, как магия, колдовство, оккультизм и пр. “целительства”, в повседневную медицинскую практику, несовместим с традициями большинства населения России, в связи с чем его принятие будет означать нарушение права граждан на свободу вероисповедания и корыстный обман пациентов, которым вместо светлой духовности предлагается сатанинский яд^[212].

6. Если да, то определим, позволяет ли социально – экономическая доктрина и историческая концепция развития России признать деяния преступными.

Современный вектор развития общества направлен на соблюдение прав и свобод человека как высшей ценности. Тому подтверждением выступают международные конвенции в области охраны здоровья граждан. Реформы здравоохранения, проводимые в России, направлены на создание цивилизованных условий для жизни и охраны здоровья граждан. Антинаучные методы применяемые целителями, не имеющими медицинского образования, дипломов о целителях, не могут применяться для оказания помощи гражданам.

7. Если да, то выясним, существуют ли статистические данные, свидетельствующие о том, что появились деяния, приносящие вред человеку, обществу, государству, органам государственной власти местного самоуправления, не закрепленные в УК РФ как преступления.

Приведем типичные примеры судебной практики (сразу же оговоримся, что высока степень латентности целительской деятельности).

В первом полугодии 2005 г. прокуратурой Новосибирской области проведена проверка исполнения законодательства о народной медицине^[213].

Поскольку народная медицина относится к одному из видов медицинской деятельности, то лица, желающие осуществлять профилактику, диагностику и лечение с использованием ее методов и средств, должны иметь помимо диплома целителя также и диплом о высшем или среднем медицинском образовании, сертификат специалиста и лицензию на медицинскую деятельность.

Отсутствие у лица любого из указанных документов следует расценивать как незаконное занятие народной медициной (целительством), т.е. занятие народной медициной с нарушением установленного законом порядка, что, в свою очередь, влечет административную ответственность, предусмотренную ст. 6.2 КоАП РФ.

Другой возможный состав административного правонарушения - ст. 14.7 КоАП "Обман потребителей".

Информации о возбуждении на территории России уголовных дел в сфере народной медицины мало.

Так, в Омске в течение последних лет было возбуждено несколько уголовных дел. Вот обстоятельства одного из них. По сообщению газеты "Коммерсантъ-Daily", в Омске задержан трижды судимый "народный целитель" Анатолий Пашков. Свое первое наказание он отбывал за хулиганство. Потом два раза отбывал наказание за воровство. Никакого специального образования, медицинского или фармакологического, у 37-летнего "целителя" не было. Лечил он от всех недугов одним и тем же "лекарством" - водкой "Довгань", которую больные приносили с собой. Пашков настаивал на водке свои травы и поил настойкой пациентов. За лекарство брал от 100 до 1500 руб. в зависимости от тяжести заболевания. Впоследствии экспертиза показала, что в этих настойках было повышенное содержание сурьмы и мышьяка. Пашков лечил жителей Омска и его окрестностей почти два года, пока им не заинтересовалась тогда еще существующая налоговая полиция. Лицензии у "целителя" не было, и со своих заработков он не платил налогов. Пашкова задержали и возбудили уголовное дело по двум статьям: незаконное занятие частной медицинской практикой (ст. 235 УК) и незаконное предпринимательство (ст. 171).

По информации Генеральной прокуратуры РФ, размещенной на официальном сайте в феврале 2005 г., Амурская городская прокуратура (Хабаровский край) предъявила обвинение Александру Маркову в умышленном причинении смерти гр-ну Д. (ч. 1 ст. 105 УК). Следствием было установлено, что Марков, считая себя народным целителем, не имея специального образования, взялся избавлять людей от алкоголизма настоями трав. В сбор растений, на основе которых изготавливалось снадобье, входили и ядовитые растения. За каждый прием брал плату с граждан в размере 600 руб. Гр-н Д., употребив раствор "знахаря", скончался. За аналогичное преступление Марков привлекался к уголовной ответственности в 2001 г.

Интересна проблема квалификации действий "целителей", обещающих за определенную плату вылечить от наркомании или избавить от лишнего веса по фотографии, т.е. без непосредственного контакта с "пациентом". Несмотря на то, что соответствующих официальных методик нет, умелое проведение оперативных мероприятий может стать залогом возбуждения уголовного дела по ст. 159 УК (мошенничество).

Кроме того, при наличии оснований необходимо проверять, был ли в действиях "народных целителей" состав преступления, предусмотренный ст. 171 УК "Незаконное предпринимательство".

Средствами прокурорского надзора установить факт совершения подобного рода правонарушений, а именно лечения граждан методами народной медицины лицами, у которых нет перечисленных документов, достаточно трудно. Это основная причина того, что актов прокурорского реагирования, внесенных прокурорами по результатам проведенной проверки, мало.

В частности, было возбуждено около десятка дел об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 2 ст. 6.2 и ст. 14.3 Кодекса РФ об административных правонарушениях.

Так, по результатам изучения рекламных объявлений в одной из областных газет проверена деятельность Дубровой - провидицы "бабы Натальи". В ходе проверки установлено, что у Дубровой медицинского образования, лицензии, диплома целителя и сертификата специалиста нет, а лечит она некоторые виды бесплодия, алкоголизм, бытовое пьянство. Ее действие образует состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 6.2 КоАП. Постановлением мирового судьи Дуброва привлечена к административной ответственности в виде штрафа в размере 15 минимальных размеров оплаты труда. Также был выявлен факт лечения граждан по корейской методике "Су-Джок" (лечение суставов путем закрепления семян растений на теле человека) Бекбулатовой без необходимых документов, что также послужило основанием для вынесения постановления о возбуждении административного дела по ч. 2 ст. 6.2 КоАП.

По факту рекламы в средствах массовой информации медицинской деятельности, в том числе методами народной медицины, деятельности по реализации средств народной медицины без указания номера лицензии и органа, ее выдавшего, а также пометки об обязательной сертификации товара в отношении семи должностных лиц организаций-рекламораспространителей возбуждены административные дела по факту ненадлежащей рекламы по ст. 14.3 КоАП.

Прокуратурой области выявлены случаи массового "целительства" гражданином Рушелем Блаво в одном из домов культуры Новосибирска, что прямо запрещено ст. 57 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан.

Несмотря на то, что руководителям органов здравоохранения субъектов РФ приказом соответствующего министерства предписано обеспечить строгий контроль за соблюдением нормы закона, которая запрещает проведение сеансов массового целительства, в том числе с использованием средств массовой информации, а также принимать все предусмотренные законом меры при выявлении нарушителей, главное управление охраны здоровья населения администрации Новосибирской области никаких мер по этому факту не предпринимало, какие-либо иные мероприятия в этой области здравоохранения также не осуществляло. Руководителю этого управления администрации области было внесено представление об устранении выявленных нарушений.

Немного статистики. В Санкт-Петербурге на 13.09.2000 существовало более 300 различных школ целительства^[214].

Преступления, предусмотренные ст.235 УК РФ, составляют ничтожно малую долю в общей массе зарегистрированных преступлений. Так, в 2001 году было зарегистрировано только 14 преступлений, запрещенных ст. 235 УК РФ, в 2002 – 19, в 2003, 2004, 2005 – по 13 преступлений^[215], в 2006 – 17, а в 2007 – 13 преступлений. Однако официальная статистика лишь частично отражает картину динамики данного вида преступности, фактически число преступлений, предусмотренных ст. 235 УК РФ, более чем в 10 раз превышает количество зарегестрированных преступлений^[216].

Приведем еще некоторые цифры. Согласно проведенному в 2007 году исследованию РАМН в России у 95% народных целителей отсутствует медицинское образование, а более 40% из них нуждаются в лечении психических отклонений^[217].

На 8 сентября 2008 года на территории Хабаровского края насчитывалось более 200 фирм, занимающихся народной медициной и целителей, в то время как в Санкт-Петербурге только профсоюз знахарей объединяет более 3000 знахарей^[218].

Судебная статистика подтверждает тот факт, что среди целителей более двух третьих – это шарлатаны. В июле 2005 года в Уссурийске народный целитель Евгений Нивин предстал перед судом за то, что продал за 2 тыс. рублей обратившейся к нему женщине "вакцину от рака" на основе культуры трихинелл. Проще говоря, заразил ее глистами. Привлеченный к ответственности шарлатан свою вину признал, но пояснил, что сначала испытывал "вакцину" на себе.

В марте 2007 года в Алтайском крае был вынесен приговор Петру Яковлеву, который торговал "эликсиром жизни", приготовленным из антисептического раствора. В нем содержалось вещество, способное вызывать функциональные изменения нервной системы, воздействовать на печень, почки и головной мозг. Яковлеву назначили наказание в виде штрафа в размере 200 тыс. рублей.

В мае Ухтинский городской суд вынес приговор по уголовному делу в отношении Сергея Сандакова. Заявляя о своих способностях излечивать безнадежно больных, он обещал помочь женщине, страдавшей гепатитом С и циррозом печени. После двух сеансов "лечения", стоивших около 50 тыс. рублей, женщина скончалась. Суд приговорил целителя к двум годам лишения свободы условно.

Тогда же во Владивостоке слушалось дело Маирбека Бегизова. За 200 рублей Бегизов продавал "капли от катаракты", состоявшие из воды и меда, за 10,7 тыс. рублей брался излечить от наркотической и алкогольной зависимости, болей в спине, астмы и язвы желудка. "Восстановление семейных отношений" стоило 10 тыс. рублей. Суд назначил ему наказание в виде трех лет условно. Кстати, Бегизов предъявлял больным диплом вышеупомянутого центра "ЭНИОМ".

Самым нашумевшим стал еще не завершившийся процесс над Григорием Грабовым. Он не только занимался "целительством" и "предотвращением катастроф", но обещал воскресить детей Беслана.

К сожалению, подобных дел в России считанные единицы. И целители-шарлатаны во всех этих случаях отделывались легким испугом. Это объясняется, во-первых, тем, что обманутые больные обычно стесняются огласки, а во-вторых, тем, что в суде чрезвычайно сложно доказать степень вреда, причиненного здоровью и психике пациента. Ведь у него нет ни заключенного с целителем контракта, ни рецепта на чудодейственные снадобья. К тому же он приходит к целителю добровольно.

Как заявила "Интерфаксу" первый замруководителя фракции "Единая Россия", член комитета Госдумы по охране здоровья Татьяна Яковлева, только в прошлом 2010 году в Москве к услугам "магов" и целителей, согласно данным МВД, прибегало 300 тыс. человек. Русская православная церковь приводит еще более значительную цифру – 800 тыс. Кроме того, по данным опросов, примерно 20% россиян хотя бы раз в жизни обращались к "чародеям". По словам Т. Яковлевой, количество целителей в России достигло 800 тыс. человек, тогда как врачей только 620 тыс. Так что, возможно, разуверившемуся в традиционной медицине россиянину проще найти недорогого целителя, чем квалифицированного специалиста с дипломом мединститута.

По мнению депутатов Госдумы обращение к самодеятельным целителям в случаях серьезных заболеваний просто опасно для жизни. "Одно дело, если с помощью народных средств лечиться от простуды, другое дело – полагаться только на них в случае, например, сердечно-сосудистых или онкологических заболеваний. Многие больные приходят с запущенной формой рака именно потому, что в течение долгого времени занимались лечением у колдунов и ведунов", - заявила "Интерфаксу" Татьяна Яковлева. По данным специалистов Российского онкологического научного центра, примерно 50% онкологических больных пытается сначала лечиться у знахарей^[219].

Таким образом, имеющаяся судебная практика и материалы статистики, позволяют нам сделать вывод о высокой степени общественной опасности целительства.

8. Если да, то определим, проводились ли социологические опросы о необходимости криминализации отдельных деяний как среди специалистов в области уголовного права, так и среди граждан России.

Как отмечает Малахова М.М., проводившая глубокие исследования по вопросу уголовной ответственности за целительство, исходя из публикаций в средствах массовой информации, можно прийти к выводу о том, что вред от деятельности целителей значительно выше, чем от незаконного занятия частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью. Причем это касается как количества потерпевших, так и объема вреда, который причиняется здоровью потерпевших в результате действий целителей. Свои выводы автор строит на статистических данных о состоянии и динамике совершения преступления, предусмотренного ст.235 УК РФ, в России за 195-2007 год, материал, собранный автором в ходе социологических исследований (опроса 100 сотрудников правоохранительных органной, медицинских работников, граждан)^[220].

9. Если да, то выясним, проводились ли научные дискуссии, имеются ли научные исследования деяний.

Как справедливо отмечает Малахова М.М.^[221] исследованию состава незаконного занятия частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью, уделялось фрагментарное внимание с момента принятия УК РФ 1996 года, что объясняется тем, что норма об ответственности за исследуемые деяния претерпела существенные изменения по сравнению с ранее действовавшим законодательством.

В трудах Ф.Ю. Бердичевского, О.Е. Богоудинова, В.А. Глушкова, А.П. Громова, Н.Д. Дурманова, И.Ф. Огаркова, Н.А. Мирошниченко, И.О. Никитина, В.Н. Смитиенко, В.И. Ткаченко, А.Е. Шалагина, Р.Г. Ямалаева и других авторов обсуждаются отдельные проблемы, связанные с незаконным занятием частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью. Однако все авторы говорят о необходимости выработки эффективных мер предупреждения исследуемых видов преступной деятельности.

На все поставленные вопросы можно ответить только положительно, поэтому, целительство, осуществляемое лицом без лицензии на избранный вид деятельности, признается деянием общественно опасным, о чем гласит ст. 235 УК РФ.

Таким образом, отметим, что

1. Многие "альтернативные" методики лечения действенные. У некоторых из них тысячелетняя история (акупунктура, фитотерапия), а также серьезные научные основы (гомеопатия). Но проблема в том, что ни у одной из этих методик нет надежной системы стандартизации, т.е. оценки эффективности, безопасности и т.д. Нет и стандартов подготовки специалистов, что способствует появлению на рынке медицинских услуг безответственных дилетантов, а то и просто шарлатанов, мошенников.
2. Вопросы профилактики, диагностики и лечения физических и психических заболеваний людей с использованием методов и средств народной медицины, а также рекламы этой деятельности и лиц, ее осуществляющих, регламентируют следующие нормативные правовые акты: "Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан", утвержденные Верховным Советом РФ 22 июля 1993 г.; ФЗ от 8 августа 2001 г. "О лицензировании отдельных видов деятельности"; Постановление Правительства РФ от 4 июля 2002 г. "Об утверждении Положения о лицензировании медицинской деятельности"; Приказ Минздрава РФ от 26 июля 2002 г. "Об организации лицензирования медицинской деятельности", которым утверждены номенклатура работ и услуг по оказанию соответствующей медицинской помощи и Положение о центральной комиссии Министерства здравоохранения Российской Федерации по лицензированию медицинской деятельности; Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г.; ФЗ "О рекламе" от 18 июля 1995 г.; Приказ Министерства здравоохранения и медицинской промышленности Российской Федерации от 13 июня 1996 г. "Об упорядочении применения методов психологического и психотерапевтического воздействия"; письмо Министерства здравоохранения РФ от 7 апреля 2000 г. "О вопросе лицензирования народных целителей"; "Общероссийский классификатор занятий. ОК 010-93", утвержденный Постановлением Госстандарта РФ от 30 декабря 1993 г. В этих нормативных правовых актах объем правового регулирования народной медицины минимален.
3. Правом на занятие частной медицинской деятельностью обладают граждане, получившие диплом о высшем или среднем медицинском образовании, сертификат специалиста и лицензию, выданною местной администрацией. Наличие диплома целителя является одним из условий получения лицензии на осуществления целительской деятельности. Таким образом, целитель, прежде чем начать свою практику должен получить диплом целителя, выдаваемым Комитетом по здравоохранению и лицензией, выдаваемой Лицензионной палатой. Причем важно, что бы в процедуре выдачи этих документов участвовали профессиональные медицинские эксперты, которых претендент на диплом должен убедить, что его манипуляции не наносят вред здоровью пациента. Полагаем, что всякую нелицензированную деятельность следует рассматривать как антинаучную практику, незаконное занятие частной медицинской практикой. Некоторые целители, желая избежать процедуры получения лицензии, оспаривают, что их деятельность является не медицинской. На этот счет было принято решение Верховного суда РФ от 24 сентября 1998 года, подтвердившее, что их деятельность является медицинской и подлежит лицензированию. Кроме того, следует учитывать, что диплом целителя дает право на занятие народной медициной на территории, подведомственной органу исполнительной власти субъекта Российской Федерации в области здравоохранения, выдавшему диплом^[222].
4. Не образует состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 235, незаконное занятие народной медициной (целительством). Правовые основания регулирования занятием народной медициной (целительством) содержатся в Основах законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (ст. 57). Народная медицина - это методы оздоровления, профилактики, диагностики и лечения, основанные на опыте многих поколений людей, утвердившиеся в народных традициях и не зарегистрированные в порядке, установленном законодательством Российской Федерации. Правом на занятие народной медициной обладают граждане Российской Федерации, получившие диплом целителя, выдаваемый министерствами здравоохранения республик в составе Российской Федерации, органами управления здравоохранения других субъектов Российской Федерации. Занятие народной медициной (целительством) с нарушением установленного законом порядка влечет административную ответственность (ч. 2 ст. 6.2. КоАП РФ). Уголовная ответственность возможна лишь за виновное фактическое причинение вреда здоровью человека в результате занятия народной медициной. Она реализуется на общих основаниях, как за преступления против здоровья.

Такой точки зрения придерживались и придерживаются многие ученые и практики. Например, А. В. Наумов, отмечая, что незаконное занятие народной медициной (целительством) не образует состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 235 УК РФ, предусматривает возможность наступления уголовной ответственности «лишь за виновное фактическое причинение вреда здоровью человека в результате занятия народной медициной. Она реализуется на общих основаниях, как за преступления против здоровья (например, за причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по неосторожности – ст. 118 УК РФ)»16.

Полагаем, что так как целительство не охватывается в полной мере признаками состава преступления, предусмотренного ст. 235 УК РФ, то в названии статьи 235 должно быть четко указан такой состав, как целительство, и диспозиция статьи 235 УК РФ должна формулироваться с учетом такого вида преступной деятельности, как целительство. Положительный пример тому имеется в административном законодательстве. Так ст. 6.2. называется «Незаконное занятие частной медицинской практикой, частной фармацевтической деятельностью либо народной медициной (целительством)», а часть 2 ст. 6.2. гласит: «Занятие народной медициной (целительством) с нарушением установленного законом порядка – влечет наложение административного штрафа в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей^[223] ».

5. В связи с высокой общественной опасностью незаконного целительства правоохранительные органы должны осуществлять постоянную работу, направленную на выявление и предупреждение незаконного целительства. В средствах массовой информации должны активнее пропагандироваться методы официальной медицины и разъясняться последствия обращения к целителям, не санкционировано осуществляющим свою деятельность. Чтобы проблему решить, необходимо создать так называемую систему координат, по которой можно было бы отслеживать динамику развития той или иной болезни до посещения пациентом лекаря и после. Тогда появится и ответственность целителей перед законом и перед больными. Впрочем, часть вины лежит на самих пациентах. Эксперты считают, что такая ситуация сложилась из-за массового распространения в России всевозможных суеверий.

Заключение

Полагаем, что проведенные исследования категории общественная опасность дают нам возможность сделать выводы, часть из которых мы изложили в тексте, а некоторые из которых мы обозначим отдельно:

1. Для российского уголовного законодательства характерно наличие такого признака понятия преступления как общественная опасность, а вместе с ним и материального понятия преступления. Так сложилось исторически в российском уголовном праве. Исключительно важную роль признак общественной опасности приобрел после принятия в нашей стране Руководящих начал по уголовному праву 1919 г., в которых в ст. 5 было сформулировано положение, что преступление есть нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным правом, и при этом следующей статьей пояснялось: преступление является «действием или бездействием, опасным для данной системы общественных отношений». Примечательно, что в данном случае опасность деяния стала впервые рассматриваться законодателем в качестве обязательного признака всякого преступления (вне зависимости от того, повлекло оно или не повлекло фактическое причинения вреда) и ее направленность была увязана с самой «системой общественных отношений». Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг., прямо не упоминая о такого рода системе, объявляли преступлением лишь общественно опасное деяние, усматривая в нем угрозу основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период». В первоначальной редакции ст. 7 УК РСФСР 1960 г. преступление характеризовалось как общественно опасное деяние, посягающее на советский государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное Особенной частью Уголовного Кодекса.
2. Научные исследования, проводимые в рамках уголовно-правовой науки оправдывали, в основном, наличие такого признака понятия преступления как общественная опасность и доказывали необходимость его применения в уголовном законодательстве.
3. Несмотря на то, что общественная опасность как признак преступления не закрепляется в законодательстве отдельных стран, он реально существует и проявляется, прежде всего, в структуре самих уголовных кодексов, в которых главы расположены определенным образом. Именно по расположению глав мы можем судить о степени общественной опасности того или иного деяния.
4. Законодательство и практика нуждаются к конкретизации, более четком звучании, критериев криминализации и декриминализации деяний, то есть в конкретной характеристике такого признака преступления как общественная опасность, который служит основанием проведения криминализации и декриминализации, признания преступления малозначительным. В целях упорядочения проведения криминализации и декриминализации деяний мы разработали алгоритм признания поведения общественно опасным. На наш взгляд, алгоритм позволит определить относится ли деяние к преступлению или нет.
5. Пленум Верховного Суда РФ в нескольких постановлениях не только обращал внимание судов на необходимость всестороннего учета при назначении наказания характера общественной опасности преступления, но называл определяющие его факторы. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 40 от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» отмечается, что «характер общественной опасности преступления зависит от установленных судом объекта посягательства, формы вины и отнесения Уголовным кодексом преступного деяния к соответствующей категории преступлений». А в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 2 от 11 января 2007 г. «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» говорится о том, что «согласно ст. 6 УК РФ справедливость назначенного подсудимого наказания заключается в его соответствии характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного».

Пленум Верховного Суда в своих постановлениях неоднократно сообщал судам, чем именно должна определяться степень общественной опасности преступления. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. с последующими изменениями «О практике применения судами общих начал назначения наказания» отмечается, что «при определении степени общественной опасности совершенного преступления следует исходить из совокупности всех обстоятельств, при которых было совершено конкретное преступное деяние (форма вины, мотивы, способ, обстановка и стадия совершения преступления, тяжесть наступивших последствий, степень и характер участия каждого из соучастников в преступлении и др.)».

Предложенный Верховным Судом перечень является достаточно полным, хотя и не является исчерпывающим. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. «О практике назначения судами уголовного наказания» предложен уже более узкий перечень факторов, определяющих степень общественной опасности преступления: степень осуществления преступного намерения, способ совершения преступления, размер вреда или тяжесть наступивших последствий, роль подсудимого при совершении преступления в соучастии. Важно отметить, что характер и степень общественной опасности преступления выражают две стороны общественной опасности преступления - качественную и количественную. Наркотические средства, психотропные вещества и их аналоги как предметы материального мира имеют не только качественные, но и количественные характеристики. Количество наркотического средства или психотропного вещества, находящегося в незаконном обороте, не только является одним из критериев отнесения деяния к категории преступлений, но и влияет на квалификацию действий субъекта.

Суд в описательной части приговора должен не только упомянуть,  характер и степень общественной опасности преступления, но и назвать определяющие их критерии.

6. Отсутствие необходимой ясности в том, в чем именно находит свое выражение общественная опасность и какова природа факторов, ее обусловливающих, есть основная причина сложностей, возникающих при отграничении преступлений от иных видов правонарушений. В настоящее время бесспорно одно: определяющую роль в этом отграничении должна играть общественная опасность содеянного.

Проблемным остается, однако, изначальное положение: присуща она только преступлению или всякому правонарушению. Отечественное уголовное законодательство издавна склонно было рассматривать ее исключительно как признак преступления. Не случайно еще в УК РСФСР 1926 г. не признавалось преступлением лишь такое предусмотренное в законе деяние, которое вообще лишено общественно опасного характера, причем в силу двух обстоятельств: явной малозначительности и отсутствия вредных последствий. Аналогичная формулировка воспроизводилась также в УК РСФСР 1960 г. с той лишь разницей, что из числа преступлений здесь исключалось действие или бездействие, формально предусмотренное Особенной частью Кодекса, но не представляющее общественной опасности в силу малозначительности деяния (указания на явную малозначительность и отсутствие вредных последствий отсутствовали). Иная позиция на этот счет господствует в научной литературе. Проходившая дискуссия привела большинство авторов к мнению о том, что общественная опасность – признак, свойственный не только преступлению, но и правонарушению, и, стало быть, различие между ними нужно искать лишь в ее степени (уровне, величине и т. п.).

7. Проведённое исследование опровергает мнение об объективном, не зависящем от воли законодателя, существовании общественной опасности. Общественная опасность представляет собой интегрированное понятие, определяемое в каждой исторической эпохе в соответствии с моральным, нравственным, религиозным, социально-экономическим развитием общества.

8. Характер общественной опасности деяния указывает на объект посягательства, форму вины, способ совершения преступления, содержание причинённого вреда (имущественный, физический, организационный, психологический и др.) Степень общественной опасности деяния - определяется обстоятельствами совершения преступления, такие как мотив, цель, время, место, обстановка, вид вины, то есть совершенное умышленно (с прямым или косвенным умыслом), либо совершённое по неосторожности (по легкомыслию или небрежности), величиной причинённого вреда. Деяние становится общественно опасным тогда, когда его результат причиняет вред объектам и общественным отношениям, охраняемым уголовным законом. А вот преступлением, малозначительным деянием или проступком оно становится после оценки законодателем характера и степени общественной опасности конкретного деяния.

9. Категоризацию преступлений следует строить строго по одному критерию - степени их общественной опасности.

10. Не всегда общественно опасными признаются деяния, которые причиняют вред. Некоторые деяния подлежат уголовному наказанию с момента совершения действия или бездействия независимо от того, какие они повлекли за собой вредные последствия. Например, уголовная ответственность за организацию незаконного вооружённого формирования или участие в нём (ч. 1ст. 208 УК РФ), бандитизм (ч. 1ст. 209 УК РФ), организация преступного сообщества (преступной организации) (ч. 1 ст. 210 УК РФ) - наступает с момента формирования, независимо от наступивших последствий. В некоторых случаях законодатель прямо указывает в норме уголовного закона при наличии, каких именно последствий наступает уголовная ответственность (например, причинение вреда здоровью, материальный ущерб). В других случаях, когда последствия могут быть разнообразными и нет возможности их конкретизировать, законодатель прибегает к оценочным понятиям. Так, в 4.1 ст. 167 УК РФ, законодатель говорит о деяниях, которые повлекли причинение значительного ущерба, а в части два, этой же статьи - об иных тяжких последствиях.

11. Общественно опасными могут быть признаны те деяния, которые и не происходят часто, они могут носить единичный характер, но в силу высокой степени общественной опасности они должны быть признаны законодателем как преступления, например преступления против мира и человечества, геноцид и т.д. В этом случаи материалы статистики не показательны для проведения криминализации или декриминализации деяний.

12. Признать или не признать деяния преступными, а, следовательно, и общественно опасными всецело зависит от воли законодателя, от ее политической, экономической, социальной составляющих. Содержание общественной опасности всегда соотносится с интересами правящей элиты, с ориентирами определяемыми в качестве основных направлений государственной политики. Можно сказать, что категория «общественная опасность» имеет классовую природу.

Приложение I

Результаты анкетирования, проведенного

среди участников II Российского конгресса

по УГОЛОВНОМУ ПРАВУ

Москва, май - июнь 2007 года^[224]

Сведения об исследовании

В мае - июне 2007 года автором было проведено социологическое исследование на тему «Уголовно-правовая политика: современное состояние».

Основными задачами исследования являлись:

1. Выявление осведомленности респондентов о существовании проблем в области законодательного закрепления уголовно-правовой политики;
2. Определение спроса на изменение уголовного законодательства по исследуемым проблемам

Исследования проводились методом анкетирования. Всего в анкетировании приняло участие 80 человек из числа участников II Российского Конгресса по уголовному праву. Респондентами являлись к.ю.н., д.ю.н., а также научные работники без ученой степени. Следует также отметить, что часть из них совмещает научную и практическую деятельность. Средний возраст респондентов составил 45 лет. Анкетируемые являются представителями крупных учебных заведений всех регионов России.

Автор полагает, что мнения опрашиваемых важно, оно является наиболее значимым для того, чтобы делать выводы и принимать решения.

Научное сообщество представлено по причине того, что научная доктрина вполне оправдано считается одним из источников формирования и совершенствования законодательства. Кроме того, вопросы, заданные в анкете ориентированы на знание общетеоретических проблем, и законодательных конструкций нашедших закрепление в Общей части Уголовного кодекса РФ.

Зная о том, что часть научных деятелей и участников Конгресса является практикующими юристам, мы полагали выяснить мнение по интересующим нас вопросам не только с теоретической точки зрения, но и с правоприменительной. Так как практики – это специалисты, знающие проблемы изнутри.

Аспиранты также были привлечены к опросу, так как обсуждаемые в анкете проблемы еще предстоит решать. И именно от их взглядов, формирующихся ныне, возможно будет зависеть решение обозначенных проблем.

Для получения наиболее объективного результата, нами было обобщено мнение респондентов.

Анализ полученных результатов

В данном разделе представлены полученные результаты проведенного исследования в виде круговых диаграмм.

В первую очередь нас интересовал вопрос о том необходимо ли закрепление положений уголовно-правовой политики в Уголовном кодексе. Несмотря на то, что только 18% респондентов заявили о необходимости закрепления положений уголовно-правовой политики в Уголовном кодексе, еще 25 % высказали мысль о формулировании концепции уголовно-правовой политики в отдельном нормативном акте.

Кроме того были высказаны иные мнения, их 23 %, обозначенные в диаграмме фиолетовым цветом:

Один респондент указал, что в УК РФ должны содержаться отдельные статьи, в которых бы закреплялись основные направления уголовной политики, но они должны быть четко выраженными.

Один респондент ответил: нет, так как приоритеты уголовного законодательства должны вытекать из его норм.

Один респондент считает, что основные направления уголовной политики – это теоретические вопросы, поэтому они не должны закрепляться в УК.

Один респондент полагает, что не должны, так как это усилит декларативность УК.

Четыре респондента считают, что основные направления уголовной политики должны содержаться в отдельном законе или ином нормативном акте, издаваемом каждые 3 или 5 лет.

Десять респондентов не указали, какой конкретно иной позиции они придерживаются.

Высказанные мнения в целом свидетельствуют об актуальности темы, осведомленности респондентов.

Этот вопрос явился продолжением первого вопроса. Авторам, ответившим положительно на вопрос о необходимости формирования и законодательного закрепления основных положений уголовно-правовой политики, а таких было большинство (см. диаграмму 1), были предложены различные варианты ответа.

По 1/3 респондентов (по 30 %) высказались о том, что в статьях, содержащих положения об уголовно-правовой политике должны закрепляться цели, задачи, принципы уголовно-правовой политики.

10 % высказали иные мнения. В том числе:

Один респондент указал на необходимость закрепления целей и основных направлений уголовной политики.

Один респондент отметил необходимость закрепления именно направлений и конечной цели уголовной политики.

Один респондент, указав на «иное», не мотивировал свой ответ

Ни один из опрошенных не связал воедино понятие преступления и основные положения уголовно-правовой политики.

Следующий вопрос направлен на выяснение того, нуждается ли понятие преступления в корректировке. Несмотря на то, что понятие преступления является базовым теоретическим понятием и на страницах современных изданий мало обсуждаемым, при ответе на вопрос возникла некоторая дискуссия, свидетельствующая об интересе отдельных ученых и практиков к поднятой проблеме.

83 % респондентов отметили, что никакие коррективы не нужны, так как конструкция понятия преступления удачная, она полностью отвечает современным потребностям общества и устраивает правоприменителя.

2 % заявили о необходимости принципиально нового подхода к понятию преступления, о том, что оно должно быть связано с уголовно-правовой политикой государства, с ее приоритетами.

Еще 2 % указали на необходимость перечисления объектов преступных посягательств.

Были высказаны и иные мнения (12 % респондентов), в частности:

Один респондент указал, что корректировка требуется, но не в связи с уголовной политикой.

Один респондент считает, что следует разграничить понятия преступления и уголовно-правового запрета.

Один респондент указал на необходимость раскрытия понятия «общественная опасность».

Один респондент отметил, что необходимо слова «под угрозой наказания» заменить «наказуемостью». Мотивировка была следующей: речь идет о понятии преступления, а не о применении наказания.

Шесть респондентов не указали, какой конкретно иной позиции они придерживаются.

4.

Следующий вопрос был направлен на выяснение мнения о том, существует ли в правоприменительной практике классовый подход, отвергаемый современным законодателем. Полагаем, что результаты анкетирования показали, что отсутствие классовости – это тот идеал, к которому следует стремиться.

53 % опрошенных положительно ответили на поставленный вопрос. Примечательно, что об этом же пишется в научных изданиях, об этом же свидетельствуют и данные нашего анкетирования. Полагаем, что с этими результатами нельзя не считаться.

Вместе с тем 20 % респондентов указали на то, что, если в законе классовый подход запрещен, то и в правоприменении его не может быть.

27 % высказали следующие иные мнения.

Один респондент указал, что в правоприменительной практике классовый подход не существует (без мотивировки).

Двенадцать респондентов не уточнили, какой иной позиции они придерживаются.

Один респондент полагает, что классовый подход в законодательной деятельности присутствует.

Один респондент считает, что само понятие «классовый подход» устарело и неприменимо в современных условиях.

Два респондента указали на то, что классовый подход в правоприменении обусловлен классовым характером уголовного права.

Один респондент полагает, что классовый подход существует в правоприменительной практике, и объясняет это природой любого УК.

По мнению одного респондента, если классовый подход в правоприменительной практике имеет место, то это неконституционно, а следовательно, и недопустимо.

Один респондент ответил: классовый подход в правоприменительной практике существует, рыночные отношения неизбежно проявляются и в правоприменительной практике.

Два респондента затрудняются с ответом.

Как видно, предложенная тема актуальная и дискуссионная.

На вопрос об аналогии в уголовном праве 51 % респондентов ответили, что аналогия в УК РФ запрещается, поэтому она недопустима.

29 % (фактически 1/3) опрошенных отметили, что аналогия встречается в правоприменительной практике, поэтому следует искать пути ее преодоления. Еще 10 % предложили разрешить аналогию на уровне закона, очевидно, мотивируя это тем, что аналогия присутствует.

Были высказаны иные мнения (10 %).

Один респондент указал, что применение аналогии возможно только на уровне статей общей части.

Один респондент считает, что применение аналогии в уголовном праве возможно в некоторых случаях.

Один респондент не смог ответить, так как плюсов и минусов примерно одинаково.

Пять респондентов указали «иное» без мотивировки.

Тем самым мнения «за» и «против» аналогии разделились фактически поровну.

Следующий вопрос был направлен на выявление мнения о соотношении аналогии закона и расширительного толкования.

Фактически респонденты разделились на три основные группы (29 %, 29 %, 27 %), которые соответственно полагают, что расширительное толкование, в отличие от аналогии закона, не изменяет объем действия правовой нормы, а лишь помогает установить подлинную волю законодателя; расширительное толкование, как и аналогия закона, должно быть запрещено, поскольку его необходимость вызвана пробелами и недостатками закона, которые могут быть устранены только законодателем; расширительное толкование представляет собой скрытую аналогию уголовного закона.

7 % респондентов указали, что в УК РФ следует указать, что его содержание следует понимать в точном соответствии с текстом.

Были высказаны иные мнения (8 %):

Два респондента затрудняются с ответом на вопрос.

Один респондент считает, что расширительное толкование допускает аналогию уголовного закона.

Один респондент полагает, что следует изначально определить, что такое расширительное толкование.

Четыре респондента, указав «иное», не мотивировали свой ответ.

Такой разброс мнений показал, что вопрос является актуальным, требующим исследования и законодательного регламентирования.

Указав на связь криминализации и декриминализации с уголовно-правовой политикой, мы предполагаем выяснить, должны ли понятия криминализации, декриминализации, общественной опасности раскрываться в УК РФ.

69% респондентов указали, что такие понятия закрепить в УК нельзя из-за отсутствия их четкой формулировки в науке, а, следовательно, и в правоприменении.

9 % опрошенных считают, что такие определения необходимы. Мы согласны с ними и полагаем, что это сделает процесс криминализации и декриминализации более контролируемым и прогнозируемым.

Были высказаны и иные мнения (22 %).

Два респондента полагают, что понятия криминализации, декриминализации, общественной опасности не должны раскрываться в УК РФ, достаточно их нахождения в доктрине уголовной политики.

Два респондента считают, что определения криминализации, декриминализации, общественной опасности не могут быть даны в УК. Этим понятиям не нужна законодательная форма.

Два респондента полагают, что в этом нет необходимости.

Один респондент указывает на то, что критерий общественной опасности можно раскрыть в уголовном законе.

Один респондент отвечает: «Нет, так как это не входит в предмет уголовного законодательства».

Десять респондентов, указав «иное», не мотивировали свой ответ.

Такой значительный процент «иного мнения» объясняется, на наш взгляд, тем, что желание познать эти понятия есть, а вот пути познания респонденты не видят, вместе с тем, отметим, что это сложный вопрос, над разрешением которого работают поколения ученых.

Следующий вопрос был направлен на выявление мнения о необходимости закрепления в законодательном порядке наряду с понятием преступления понятия состава преступления.

Мнения сторонников и противников разделились фактически поровну (соответственно 38 % и 36 %).

Были высказаны и иные мнения (26 %).

Два респондента указали на возможность закрепления в УК РФ понятия состава преступления.

Три респондента ответили «нет» без мотивировки ответа.

Один респондент затрудняется в ответе на вопрос.

Четыре респондента ответили: «Нет, достаточно теоретических концепций».

Два респондента ответили: «Нет, это излишне».

Два респондента ответили: «Пробел налицо – о составе преступления в УК говорится, а его понятие отсутствует».

Шестнадцать респондентов, указав «иное», не мотивировали свой ответ.

Тем самым результаты исследования подтвердили дискуссионность вопроса.

Вопрос о том, какой быть современной уголовно-правовой политики, является наиболее актуальным, вызывающим споры. Нельзя сказать, что анкетируемые проявили единство при ответе на этот вопрос. 33% заняли высказали «иное» мнение.

В частности:

Один респондент полагает, что современная российская уголовная политика в области криминализации и декриминализации деяний не всегда криминологически обусловлена.

Один респондент указал на то, что следует разумно сочетать гуманизацию и ужесточение уголовной политики, необходима дифференциация.

По мнению одного респондента, современная российская уголовная политика в области криминализации и декриминализации деяний либеральна, бессистемна, игнорирует современные данные о преступности и отдельных ее видах.

Один респондент указал, что запретов много, среди них есть и лишние, но нужные уголовно-правовые запреты должны ужесточаться.

Два респондента считают, что следует совершенствовать практику правоприменения.

Три респондента высказались за ужесточение уголовной политики в отношении конкретных деяний, например, ч. 2 ст. 105, ст. 228 и т.д.

Один респондент полагает, что требуется своевременно восполнять пробелы в законодательстве, учитывая в том числе положения доктрины уголовной политики.

Один респондент указал на то, что криминализация избыточна, но это не значит, что уголовную политику в сфере пенализации нужно направлять на снижение репрессий.

Один респондент отметил противоречивость уголовной политики: с одной стороны, она либеральная, а с другой – это политика ужесточения.

Шестнадцать респондентов, указав «иное», не мотивировали свой ответ.

Кроме того, при ответе на вопрос, 41 % респондентов ответили, что современная российская уголовная политика в области криминализации и декриминализации деяний не является излишне либеральной, запретов достаточно, необходимо повышать их качество; 25 % - считают, что является, следует ужесточать уголовную политику; только 1 % заявил, что следует идти по пути гуманизации и снижения репрессий.

45 % респондентов не видят возможности, каким образом можно ввести в УК РФ понятие «общественная опасность», так как в науке не выработано его четких критериев. По 12 %, а всего 24 % желали бы видеть это понятие в УК РФ. Были и иные мнения.

По пункту «г» были высказаны следующие мнения.

Один респондент, ответив отрицательно, пояснил, что это решает сам законодатель.

Один респондент указал весьма изменчивый характер понятия «общественная опасность».

Три респондента считают, что в УК такое определение не требуется вообще.

Два респондента затрудняются с ответом.

Один респондент ответил «да», мотивируя тем, что это будет служить ориентиром для правоприменителей.

Пятнадцать респондентов, указав «иное», не мотивировали ответ.

Три респондента дали отрицательный ответ без мотивации.

По заданному вопросу фактически 78 % отметили актуальность проблемы и необходимость проведения дальнейших исследований.

Только 14 % респондентов считают, что наука уже дала ответы на вопросы, относящиеся к разграничению понятия преступления и административного правонарушения.

8 % респондентов придерживаются иного мнения:

Один респондент отметил, что дальнейшая разработка необходима в любой теории.

Пять респондентов, указав «иное», не мотивировали ответ.

12. В УК РФ отсутствует, а в теории уголовного права неоднозначно трактуется понятие состава преступления. Приведем наиболее распространенное определение: «Под составом преступления следует понимать совокупность его объективных и субъективных признаков, необходимую и достаточную для признания конкретного общественно опасного деяния преступлением» (Российское уголовное право. Общая часть / Под ред. В.С. Комиссарова. СПб., 2005. С. 134). Если Вы думаете, что в этом определении есть неточности, внесите в него исправления.

77 % респондентов полностью согласны с приведенным определением состава преступления.

13 % респондентов считают, что в этом определении есть отдельные неточности.

По данному вопросу мы, считаем важным особое мнение, которое высказало 10 % опрашиваемых, приведем примеры:

Были предложены следующие определения состава преступления:

«Под составом преступления следует понимать совокупность его объективных и субъективных элементов и их признаков, необходимую и достаточную для признания конкретного общественно опасного деяния преступлением».

«Состав преступления – это юридическая конструкция, представляющая собой совокупность объективных и субъективных признаков, необходимых для квалификации преступлений».

«Под составом преступления понимается совокупность установленных уголовным законом признаков, характеризующих общественно опасное деяние в качестве преступления».

«Составом преступления называет совокупность объективных и субъективных признаков, которыми должно обладать конкретное общественно опасное деяние, чтобы были признаки преступления».

Один респондент указал на то, что в предложенном определении не отражен максимально абстрактный характер состава преступления, его признаки и источник уголовного права.

«Под составом преступления следует понимать совокупность его объективных и субъективных признаков, относящихся к специфике объекта, предмета, субъективной и объективной сторон и субъекта, необходимую и достаточную для признания конкретного общественно опасного деяния преступлением».

Один респондент предложил под составом преступления понимать совокупность его объективных и субъективных элементов и их признаков, необходимую и достаточную для признания конкретного общественно опасного деяния преступлением либо позволяющую дифференцировать наказуемость деяния.

Один респондент предложил заменить в предложенном определении слово «совокупность» на слово «система», так как не совокупность, а система должна быть установлена уголовным законом.

«Под составом преступления следует понимать совокупность объективных и субъективных признаков деяния, необходимых и достаточных для признания конкретного общественно опасного деяния преступлением».

Один респондент указал на то, что эти признаки содержатся в УК РФ.

13. Статья 14 УК РФ закрепила понятие преступления: «Преступлением признается виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания». Если Вы думаете, что в этом определении есть неточности, внесите в него исправления.

79 % респондентов полностью согласились с предложенным определением. 13 % респондентов считают, что в определении есть отдельные неточности.

Иного мнения придерживается 8 % опрошенных, так, например:

Два респондента считают, что слово «деяние» следует заменить на «действие или бездействие».

Один респондент предлагает исключить такие признаки, как виновность и наказуемость, поскольку они охватываются признаком противоправности.

Один респондент предложил перечислить признаки преступления в такой последовательности, которая бы отражала на законодательном уровне приоритеты. Например, если понятие преступления формальное, то на первом месте должен находиться такой признак как противоправность.

Один респондент дал следующую формулировку понятия преступления: «Преступлением признается деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания».

Один респондент указал на то, что слово «деяние» следует пояснить: «в форме действия или бездействия».

Один респондент предложил такую формулировку понятия преступления: преступлением признается повышенное общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом.

Один респондент указал, что после слова «деяние» должно следовать «за совершение которого Уголовным кодексом предусмотрено наказание».

Один респондент полагает, что наказуемость является признаком преступления как понятия. Нет норм в Особенной части без санкций, а в санкциях только наказания. Следует еще отразить признак «степень общественной опасности».

Приложение II

АЛГОРИТМ ПРИЗНАНИЯ ПОВЕДЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНЫМ

Деяние наносит значительный вред личности, обществу, государству, органам государственной власти и местного самоуправления.	нет	Такое деяние можем быть отнесено к административным правонарушениями или аморальным проступкам.
Да существует политическая воля элиты, государства на признание деяния преступлением (т.е. проводимая уголовная политика, направленная на криминализацию деяний)	нет	Отсутствие политической воли может привести к тому, что деяния будут отнесены к преступлениям. Чаще всего такое наблюдается в переходные периоды (от одной социально-экономической формации к другой), периоды экономических кризисов и т.д. Именно поэтому в это время наблюдается всплеск декриминализации деяний.
Да существуют ли международные обязательства (ратифицированные конвенции, международные договоры в области уголовного права), в соответствии с которыми Россия должна проводить уголовную политику, направленную на криминализацию деяний, осуждаемых широким сообществом.	нет	Иногда международные документы могут быть не ратифицированы из-за отсутствия политической воли и неразвитости экономики
Да Позволяют ли религиозные верования (православие, христианство – религия, исповедуемая большинством, проживающего населения на территории России) признать деяния преступлением	нет	Отдельные деяния, отнесенные другими религиями (ислам, буддизм и т.д.) к преступлениям не считаются таковыми с точки зрения православного христианства.
Да Позволяют ли сложившийся менталитет, нормы морали, нравственности, традиции, обычаи признать деяния преступными	нет	Именно потому, что не наблюдается такового, бесполезным оказывается заимствование отдельных положений зарубежного уголовного законодательства. Такие нормы не принесут ни какой пользы, поскольку не учитывают менталитет нации.
Да Позволяет ли социально – экономическая доктрина и историческая концепция развития России признать деяния преступными Да Существуют ли статистические данные, свидетельствующие о том, что появились деяния, приносящие вред человеку, обществу, государству, органам государственной власти местного самоуправления, не закрепленные в УК РФ как преступления Да Проводились ли социологические опросы о необходимости криминализации отдельных деяний как среди специалистов в области уголовного права, так и среди граждан России. Да Проводились ли научные дискуссии, имеются ли научные исследования деяний Да Следует признать деяние общественно опасным и внести изменения в УК РФ[225].	Нет Нет Нет Нет	Следует учесть, что в отдельных странах история развития общества привела к законодательному закреплению отдельных видов преступлений. Например, в США изначально складывалось особое отношение к собственности. Многие европейцы стремились и по сей день стремятся туда в целях получения собственности. Собственность провозглашается как одно из трех естественных прав в Декларации независимости США. Особое отношение к собственности там вызвало особую уголовно-правовую защиту собственности. В России же присутствовала и являлась основой община, круговая порука, колхозы т.д. Такой коллективный дух сформировал отлична (по сравнению с США) отношение к собственности.
		Отсутствие статистических данных или незначительные показатели не могут свидетельствовать об отсутствии вреда, причиняемого деянием. Ведь это деяние надо сформулировать, обозначить признаки, что крайне сложно на первоначальном этапе перехода аморального поступка, а затем уже заниматься сбором статистических данных. Необходимо провести социологические опросы, которые позволили бы выявить отношение в различной среде общества к деяниям Необходимо исследовать деяние, чтобы предложить научно-обоснованную, подкреплённую исследования им практики, статистики, социалистических опросов и т.д. доктрину; которая может быть осмыслена законодателем.