«Герман Носкин Первые БЦВМ космического применения и кое-что из постоянной памяти ...»

Наряду с работами по БЦВМ УМ-2М и УМ-2С для нашего предприятия Ф.Г.Старос начал вести работы по созданию БЦВМ для ВМФ СССР. После того как был в апреле 1966 года расторгнут договор с ОКБ-1 и оставлен в КБ2 уже изготовленный образец БЦВМ УМ-2С, коллектив КБ-2 в кратчайшие сроки сумел создать действующий образец цифровой системы для моряков. В результате была разработана боевая информационно-управляющая система (БИУС) «Узел» для больших дизельных подводных лодок проекта 641Б (класс «Танго» по классификации НАТО), спроектированных ленинградским КБ «Рубин».

Фактически БИУС «Узел» была первой отечественной командной информационно-управляющей системой на подводной лодке, построенной на базе цифровой ЭВМ. Головная лодка была введена в состав ВМФ в 1973 году. Серийное производство этих систем продолжалось в течение почти десяти лет. Всего до 1982 года с БИУС «Узел» было построено на заводе «Красное Сормово» (Нижний Новгород) 18 подводных лодок. Конечно, за это время произошла существенная модернизация и системы в целом, и БЦВМ, но, несмотря на это, в памяти сохранились истоки этой системы. В 1969 году «За разработку малогабаритной электронной управляющей машины и управляющих вычислительных комплексов типа УМ-1НХ и внедрение их в первые цифровые управляющие системы в различных отраслях народного хозяйства» сотрудникам КБ-2 Ф.Г.Старосу (руководителю работы, главному конструктору), И.В.Бергу и еще нескольким была присуждена Государственная премия СССР.

Позже Ф.Г.Старос и сотрудники КБ-2 за создание БИУС «Узел» были отмечены высокими правительственными наградами. Архитектурные и конструктивно-технологические решения, принятые в УМ-2, нашли также применение и развитие в дальнейших разработках КБ-2, которыми стали управляющая ЦВМ «Электроника К-200» и управляющий комплекс «Электроника К-201». Они были поставлены на серийное производство, ими комплектовались промышленные системы контроля и управления.

Однако, несмотря на серьезные успехи и признание paбот КБ-2 и его руководителей, Ф.Старое трудно вживался в советскую бюрократическую систему.

В конце 60-х — начале 70-х годов его трения с партийным руководством, особенно по кадровым вопросам, вышли уже на уровень первого партийного руководителя Ленинграда — Г.В.Романова. Самостоятельность и принципиальность Ф.Г.Староса в отстаивании своих позиций привели к тому, что КБ-2 в 1973 году было ликвидировано и функционально переведено на другое предприятие — производственное объединение «Светлана" Минэлектронпрома, в основном занимавшееся СВЧ электронными приборами и микроэлектронными компонентами. Там же ранее было организовано изготовление микрокалькуляторов на базе разработанных в КБ-2 под руководством Ф.Г.Староса монолитных интегральных схем.

Для Ф.Староса это был серьезный удар, после которого он в очередной раз решил круто изменить свою жизнь. Он принял предложение руководства АН СССР о переезде во Владивосток в недавно организованный Институт автоматики и процессов управления Дальневосточного отделения АН СССР для организации и развития работ по искусственному интеллекту на базе новых микроэлектронных технологий. И.В.Берг с семьей остался в Ленинграде, на ПО «Светлана».

Энергия Ф.Г.Староса, его высокие качества ученого, организатора и человека проявились и в новом коллективе во Владивостоке. Под его руководством были развернуты исследования по созданию технологии управляемого роста микроэлектронных полупроводниковых структур, по алгоритмизации и программированию систем искусственного интеллекта. Но Ф.Г.Старос занимался не только наукой. Работавшие с ним сотрудники говорят, что он в институте устроил настоящую «культурную революцию»: знакомил коллег со своей богатейшей коллекцией мировой поп и рок-музыки, переводил на русский песни «Битлз» и «Роллинг Стоунз», создал музыкальный и яхтенный клубы, сам играл на флейте, банджо и гитаре.

В Дальневосточном университете Ф.Г.Старос основал кафедру микроэлектроники, читал лекции и получил звание профессора.

В марте 1979 года Ф.Г.Старос приехал в Москву на выборную сессию АН СССР, где он уже в третий раз баллотировался в члены-корреспонденты. Ученое академическое звание открывало ему возможность создания во Владивостоке самостоятельного института.

Однако 15 марта он скоропостижно скончался. Отрицательный результат голосования в АН СССР он уже не узнал. В газете «Известия» 17 марта 1979 года был опубликован некролог, в котором отмечалось: «Советская наука понесла тяжелую утрату, скончался неутомимый ученый, талантливый организатор, который в течение многих лет отдавал все свои силы и яркий талант развитию советской науки и технологии... внес большой вклад в становление и развитие отечественной микроэлектроники».

Когда Институт автоматики и процессов управления Дальневосточного филиала Сибирского отделения АН РФ в 2006 году отмечал свое 35-летие, лауреат Государственной премии, д.т.н., профессор Ф.Г.Старос в юбилейной статье был отмечен как один из ученых, достойных уважения и признательности, своим трудом сделавший институт таким, какой он есть сегодня. А проработал Ф.Г.Старос в этом институте всего лишь около шести лет.

Первоначально Ф.Г.Старос был похоронен на Морском кладбище Владивостока, но позже жена перевезла его прах в Санкт-Петербург на Большеохтинское кладбище.

И.В.Берг продолжал работать в Санкт-Петербурге, но 1 августа 1998 года он умер в Москве от инфекционной болезни. Похоронен в Санкт-Петербурге, но позже перезахоронен около Праги, на Родине жены.

Так кем же на самом деле были эти двое специалистов, оставивших после себя не только серьезные дела, но и легенды о своем происхождении и появлении в СССР?

Как часто бывает, истинные оценки своей деятельности люди получают после ухода из жизни, а время снимает покров с легенд и мифов, которые сопровождали их при жизни.

Так получилось с Ф.Г.Старосом и И.В.Бергом.

В настоящее время известны основные моменты их сложных биографий.

В середине 90-х годов были рассекречены документы ЦРУ, в которых идентифицированы личности людей, которых мы знали как Филипп Старос и Иосиф Берг. Оба они были американцами. Один греческого происхождения — Alfred Sarant (Ф.Старос), другой из еврейской семьи выходцев из России — Joel Barr (И.Берг). В американской печати появились о них различные публикации. В это время И.В.Берг дал несколько интервью российским и американским журналистам.

Во время Второй мировой войны оба они работали в американской военной промышленности в области радиотехники и радиолокации. Оба входили в Лигу молодых коммунистов США и с большой симпатией относились к СССР, к его тяжелейшей борьбе с немецким фашизмом.

По предложению своего друга, молодого коммуниста Юлиуса Розенберга, они согласились работать на советскую разведку и передавать интересующую ее данные по профилю их производственной деятельности. О характере деятельности этой группы и объеме переданных материалов рассказано в появившейся в 1994 году книге «За океаном и на острове», написанной бывшим руководящим сотрудником внешней разведки КГБ СССР А.С.Феклисовым в виде автобиографических записок, в которой повествуется о нелегкой и опасной деятельности сотрудников советской резидентуры в США и Англии в 40-60-х годах. В своих воспоминаниях автор рассказывает об операциях советской разведки в CША и Англии, сопоставляя другие материалы, можно догадаться об участии Ю.Розенберга и его товарищей А.Саранта и Дж.Барра в этих операциях.

Надо сказать, что это было время, когда СССР в одиночку вел войну с немецкой армией. Реальной помощи со стороны США и других западных держав не было, но зато были долгие разговоры об открытии второго фронта в Европе против военной машины Гитлера. «Союзники» наблюдали: чья возьмет? Однако многие простые люди в Америке (среди них было и много русских эмигрантов) старались искренне помочь «Советам» в меру своих возможностей и сил. И в подтверждение этого известно очень много примеров. Юлиус Розенберг и его товарищи выбрали свой путь помощи.

При угрозе ареста Дж.Барр в 1948 году уезжает из США во Францию, а оттуда, буквально из-под носа агентов ЦРУ, в Чехословакию, где и меняет свою фамилию на Берг.

В 1950 году арестовывают Юлиуса Розенберга и его жену Этель. А.Сарант (Ф.Старос), уже имея на руках вызов на очередной допрос в ЦРУ, в июле этого года спешно покидает США и перебирается в Мексику, а оттуда, с помощью советских служб, нелегально, под новой фамилией, в Европу, в Польшу.

В 1951 году в Москве, в гостинице «Москва», организуется встреча двух соратников — Дж.Барра (И.Берга) и А.Саранта (Ф.Староса). С этого времени они уже долго не расстаются, вместе работают над созданием микроэлектронных приборов, но... работа эта ведется в Чехословакии. И только в 1955 году они приезжают в СССР, где начинается новый период их жизни и производственной деятельности, о котором кратко рассказывалось выше.

19 июня 1953 года супруги Розенберг были казнены в США на электрическом стуле с обвинением в передаче СССР военных секретов, в том числе по атомной бомбе. Юлиус Розенберг признал себя частично виновным, отвергнув обвинения в передаче атомных секретов. Этель не признала себя виновной.

Тогда одни люди определяли их как коммунистических шпионов, другие — как жертв «холодной войны», третьи — как предателей своей страны. В 70-е годы супругов Розенберг считали жертвами «холодной войны», ошибкой судебного разбирательства, а исполнение приговора — судебной ошибкой. Рассекреченные в США документы говорят о том, что их вина не установлена, и, следовательно, о том, что дело о них не закрыто.

Дж. Барр, А Сарант, США, 1944 год

Дж.Барр с советским паспортом на имя И.В.Берга в октябре 1990 года приехал в США. К его удивлению, ни ФБР, ни другие правительственные ведомства не препятствовали его пребыванию и не проявляли к нему видимого интереса. Вернувшись через год в США, он даже получил паспорт на свою истинную фамилию. Все это говорило о том, что в США отношение к событиям периода «холодной войны» изменилось.

В связи с этим приведу письмо А.Феклисова Джоулу Барру, которое интересно не только своим появлением, но и признанием роли группы Розенберга в совместной борьбе с фашизмом (перевод с английского языка Г.В.Носкина):

Джоул Барр

Москва, 22 января 1998

Дорогой Джоул,

я знаю, что Вы не одобряете мое решение предать гласности и рассказать истинную историю дела Розенберга. Но мы, выжившие товарищи Юлиуса по оружию, имеем одну общую миссию, перед лицом которой должны отложить все наши различия — миссию реабилитировать наших дорогих друзей Джулиуса и Этель Ррозенберг. Ради этого я, Александр Феклисов, Вы, Джоул Барр и Мортон Собелл должны сформировать объединенный фронт с сыновьями Розенбергов, Майклом и Робертом. У меня такое ощущение, что грядущая 45-я годовщина смерти Юлиуса и Этель является наиболее подходящим временем, чтобы предпринять совместные усилия — СМИ, политические и юридические, чтобы по-новому открыть дело Розенбергов.

И для этой благородной цели Вы должны быть столь же мужественным, как Вы были в годы нашей совместной борьбы против фашизма, выйти и рассказать истинную историю американской союзнической помощи во время войны Юлия Розенберга.

Джо, пожалуйста, извините меня за грубый стиль письма, но у нас осталось в запасе слишком мало времени. Я умоляю Вас, как мужественного человека и надежного друга, подняться и рассказать об истинных исторических событиях. Пожалуйста, черкните мне строчку. Истинно ваш, Александр Феклисов

Последние годы жизни Дж.Барр делил между Россией и США.

1 августа 1998 года, с кончиной Джоула Барра — Иосифа Берга, завершилась история двух американцев, которые у себя на родине искренне служили делу борьбы с фашизмом и построению нового общества в другой стране. Оказавшись в СССР, они отдавали свой талант и знания созданию передовой оборонной и народно-хозяйственной техники СССР, который стал для них второй родиной.

Автономная навигация лунного корабля Л1.

«Открытие» НИИМП.

Первые микроэлектронные космические БЦВМ

В процессе развития проектов 7К-Л1 и Л3 проблемы автономного определения местоположения корабля, особенно при различных нештатных ситуациях, в том числе и при потере связи с Землей, встали очень остро. Поэтому, применительно к «Вычислителю», как уже упоминалось выше, по этим задачам кроме НИИ-88 велась интенсивная работа и с ОПМ МИ им.В.А.Стеклова АН СССР.

Под руководством Б.В.Раушенбаха были расширены в этом направлении работы и в ОКБ-1. В секторе В.П.Легостаева для разработки задач автономной навигации была организована группа под руководством Эрнста Гаушуса.

Еще до выхода октябрьского решения по кораблю 7К-Л1 было ясно, что основные усилия коллектива ОКБ-1 и смежников будут направлены на «более простую лунную программу», а именно - облет пилотируемым кораблем Луны с возвращением на Землю после прохождения второй космической скорости.

Оценки реализации минимального состава задач автономной навигации (АН) показали, что при активном включении экипажа в проведение астроизмерений на борту пилотируемого корабля с помощью полуавтоматических астронавигационных приборов требования к бортовой ЦВМ по вычислительным возможностям можно существенно снизить.

Учитывая это, а также то, что на корабле 7К-Л1 образовался острейший дефицит по массе, мы решили все-таки рассмотреть возможность создания для решения только навигационной задачи специализированной БЦВМ меньшей массы и электрической мощности, но более надежной. Решили попробовать «прокатать» эту задачу с предприятиями ГКЭТ, поскольку монополизм этого ведомства в разработке микроэлектронных приборов привел их в то время к крамольной мысли: а зачем отдавать предприятиям комитета по радиоэлектронике полученные в муках ограниченные количества микросхем, когда можно самим собирать из них готовые приборы? Собственно, основное препятствие для НИЭМ ГКРЭ в сжатые сроки создать БЦВМ по нашему ТЗ и состояло в отсутствии микроэлектронной базы.

В июне 1965 года я еду на разведку в НИИ микроприборов и Центр микроэлектроники в Крюково под Москвой. Принял меня директор НИИ Игорь Николаевич Букреев. Произошел интересный разговор. Мне показали все, чего достиг институт за два с небольшим года своего существования. В мелкую серию были запущены тонкопленочные корпусные микросхемы «2С» полного логического набора, на которых уже были разработаны отдельные типовые узлы цифровой техники. Тогда же с И.Н.Букреевым и его ведущими специалистами мы рассмотрели предложение о создании в течение примерно 13-15 месяцев на разработанной в институте тонкопленочной микросхемотехнике специализированной бортовой ЦВМ.

И.Н.Букреев и его специалисты посчитали, что они за такую задачу могли бы взяться. Решили еще подумать, съездить к нам, посмотреть «Кобру1» и «Вычислитель».

18 июня к нам приехала делегация от И.Н.Букреева во главе с Л.Н.Флоровским. Посмотрели они схемотехнику «Вычислителя», обсудили с нами возможные характеристики будущей микроэлектронной БЦВМ и уехали с большей уверенностью в том, что БЦВМ они смогут сделать.

Вскоре в НИИМП Б.В.Раушенбах и я встретились с И.Н.Букреевым и договорились о разработке ТЗ на специализированную БЦВМ и проработке производственных и финансовых вопросов соглашения.

В начале сентября 1965 года практически было разработано и в рабочем порядке согласовано ТЗ на специализированную БЦВМ для решения ограниченного круга задач автономной навигации на пилотируемом космическом корабле 7К-Л1.

В связи с дефицитом масс на корабле и с трудностью компоновки на нем «Вычислителя» решение о создании и установке на корабль средств для решения жизненно важных ограниченных задач автономной навигации на базе специализированной БЦВМ становилось чрезвычайно актуальным и требовало утверждения главного конструктора.

В связи с этим в начале октября 1965 года С.П.Королеву направляется «Предложение по решению задач автономной навигации на борту пилотируемых космических объектов типа Л1, Л3» за подписями В.П.Мишина, Б.Е.Чертока, С.С.Крюкова, Б.В.Раушенбаха и от ОПМ МИ АН СССР Д.Е.Охоцимского.

«Предложение» включало следующие разделы:

—  Обоснование необходимости решения задач АН.

—  Возможность реализации бортовых измерений с необходимой точностью экипажем с помощью разработанного астронавигационного прибора.

—  Метод решения задач АН.

—  Применение бортовой ЦВМ как необходимое условие решения задач.

—  Активное участие экипажа в решении задач АН как способ снижения требований к БЦВМ, повышения надежности и достоверности решения в целом.

—  Состав и структура автономной бортовой системы навигации.

—  Требуемые технические характеристики БЦВМ и пульт пилота для обмена данными с БЦВМ.

—  Оценка возможного объема работ экипажа.

—  Предложения по кооперации работ и оценка сроков реализации задачи.

—  Выводы.

Некоторые фрагменты «Предложения»:

...Возможны сбои в работе радиолинии особенно, при возвращении к Земле со второй космической скоростью с посадкой на территории СССР. Потеря связи может привести к гибели объекта. В качестве дублирующей может выступать система бортовой автономной навигации и управления с участием космонавтов.

Оценки точности прогнозирования, проведенные в ОКБ-1, ОПМ МИ АН СССР и НИИ-88, показали, что с помощью бортовой оптической измерительной системы с ошибками измерения около 10 угл.сек. принципиально возможно решить весь комплекс навигационных задач, связанных с выведением КА к Луне и его возвращением к Земле с точностью не хуже 10 км по высоте условного перигея орбиты. При этом полное решение всего комплекса навигационных задач требует наличия на борту универсальной БЦВМ. Учитывая необходимость в средствах АН для управления Л1-Л3 и сжатость сроков по их разработке, был просмотрен упрощенный вариант автономной бортовой навигационной системы и метод решения задач АН, использующий в качестве вычислительного средства специализированный вычислитель. Смысл упрощения сводится к тому, чтобы путем сужения круга решаемых навигационных задач, уменьшения оперативности их решения и увеличения загрузки космонавтов ослабить требования к ЦВМ..

Автономными бортовыми средствами должны быть решены две основные задачи в процессе управления полетом: одна — проведение последней коррекции траектории возвращающегося на Землю корабля, обеспечивающей точность входа коридора в атмосфере по высоте условного перигея 10 км, другая — связанная с выходом из аварийной ситуации, возникшей в результате выявления неисправности после вывода космического корабля на геоцентрическую траекторию полета к Луне. При этом бортовая автономная навигационная система позволит обеспечить возвращение на Землю с точностью в 25 км высоты условного перигея...

Состав бортовой автономной навигационной системы:

1.  Специализированная цифровая вычислительная машина с устройствами вывода данных на интегратор и систему ориентации и приема меток СЕВ.

2.  Астронавигационный измерительный прибор для измерения угловых величин.

3.  Пульт ручного управления и индикации, обеспечивающий обмен информацией с СЦВМ и пилотом по вводу и выводу данных.

4.  Звездный атлас с необходимыми таблицами.

5.  Инструкция для работы с системой.

6.  Хронометр.

7.  Пульт ручного ввода уставок в БЦВМ системы управления.

СЦВМ должна обеспечить:

—  решение задач определения координат космического корабля по результатам обработки введенных данных;

—  решение задачи расчета уставок на проведение коррекции траектории;

—  выдачу уставок на интегратор и систему ориентации по командам с пульта пилота;

—  счет и хранение меток СЕВ и формирование бортового времени;

—  преобразование данных, вводимых с пульта, и преобразование результатов вычислений на пульт.

СЦВМ должна отвечать следующим минимальным требованиям:

—  одноадресная последовательного действия с фиксированной запятой;

—  разрядность — 32 двоичных разряда;

—  ОЗУ — 32 полноразрядных числа;

—  ПЗУ констант — 100 чисел;

—  ПЗУ команд — 2048 чисел;

—  ввод/вывод (обмен с пультом) десятичных чисел, угловых величин, времени;

—  ввод данных с астроизмерительного прибора последовательным двоичным 13-разрядным кодом;

—  выдача данных позиционным кодом на 4 абонента;

—  масса с пультом — 12 кг;

—  электрическая мощность, включая пульт — 19 Вт;

—  вероятность безотказной работы за 20 часов непрерывной работы — 0,992.

Предложения по распределению работ и кооперации:

1.  ОКБ-1 — головное по системе АН, ответственное за разработку ТЗ на СЦВМ, сопровождение ее разработки и разработку электрической схемы системы.

2.  НИИ-335 МЭП — разработка СЦВМ.

3.  ГОИ МОП с заводом «Арсенал» — разработка и поставка астроизмерительного прибора.

5.  ГНИИ КМ МО — исследование факторов инженерной психологии при решении задач с участием экипажа.

Основным звеном, определяющим сроки разработки системы, является СЦВМ. По предварительному согласованию с НИИ-335, который предполагается разработчиком СЦВМ, изготовление и поставка летных образцов могут быть произведены в мае 1967 года. Однако при соответствующем внимании к этой работе сроки изготовления СЦВМ могут быть сокращены.

Выводы:

1.  Разработка системы автономной навигации пилотируемого КК является чрезвычайно актуальной задачей, позволяющей существенно повысить надежность выполнения основной задачи объекта.

2.  Применение упрощенного варианта автономной бортовой навигационной системы с вычислителем высокой надежности с учетом возможностей экипажа космического корабля позволит решить следующие частные задачи автономной навигации:

— расчет уставок на проведение последней коррекции траектории возвращаемого на Землю лунного космического корабля, обеспечивающей необходимую точность входа коридора в атмосферу по высоте условного перигея 10 км;

— расчет уставок на выход из аварийной ситуации, возникшей и результате выявления неисправности после вывода космического корабля на геоцентрическую траекторию полета к Луне с обеспечением возвращения на Землю с точностью в 25 км высоты условного перигея.

3. Характеристики упрощенной системы автономной навигации необходимы и достаточны для решения вышеперечисленных задач и могут быть получены на базе существующей схемотехники с применением средств микроэлектроники.

Главный конструктор С.П.Королев «Предложение...» рассмотрел и одобрил. Его резолюция была краткой и определенной: «Предложение необходимо реализовать. Для воплощения нужны энтузиасты, которых надо поддержать».

После этого ТЗ на СЦВМ было окончательно подготовлено, подписано нами «снизу» и представлено на утверждение С.П.Королеву. Утвердил он его в конце декабря 1965 года, и это был один из последних документов, утвержденных им перед уходом в больницу. Так что первая БЦВМ для космического корабля, выполненная на отечественной микроэлектронной схемотехнике, получила путевку в жизнь, можно сказать, с благословения С.П.Королева.

До конца 1965 года ТЗ было отправлено в НИИМП (НИИ-335) Центра микроэлектроники, и уже 5 января 1966 года был оформлен договор № 180 на тему «Разработка СЦВМ по теме "Салют-1"»

Далее и сама СЦВМ стала называться «Салют-1», открыв родословную последующим БЦВМ семейства «Салют».

Еще до получения первого образца«Салюта-1» в НИИ-335 было выдано ТЗ на БЦВМ для пилотируемого космического корабля Л3, которая получила название БЦВМ «Салют-2». Забегая вперед, скажем, что далее были разработанные уже в ЦКБЭМ ТЗ на БЦВМ «Салют-З» и «Салют-4», но об истории их создания и жизни будет рассказано позже.

В соответствии с договором № 180 от 5 января 1966 года НИИ-335 поставляет в ОКБ-1 один технологический комплект и два летных образца СЦВМ «Салют-1». Технологический образец СЦВМ предназначался для отладочных и стыковочных работ в составе изделия Л1. Дополнительный экспериментальный (4-й) образец оставался в НИИ-335. Срок поставки первого образца — декабрь 1966 года, летные образцы — I и II кварталы 1967 года.

БЦВМ «Салют-1» с пультом управления,

разработанные для лунного корабля Л1

Поставки летных образцов укладывались в сроки, которые были вскоре определены в решении ВПК № 101 от 27 апреля 1966 года, исходя из того, что пилотируемый пуск Л1 должен был состояться к 50-й годовщине Октября.

НИИ-335 строго выполнял свои обязательства. Как и было оговорено договором, через месяц (9 февраля) нам был направлен на рассмотрение аванпроект по СЦВМ «Салют-1». Для приемки аванпроекта начальником 9ГУ МЭП распоряжением № 36 от 23 февраля была создана комиссия под председательством Б.В.Раушенбаха. К сожалению, председатель вместе с членами комиссии допустили определенное разгильдяйство и затянули более чем на месяц выдачу заключения на аванпроект, что привело к тому, что И.Н.Букрееву пришлось выходить к руководству ОКБ-1 (в копии директору Центра Ф.В.Лукину) со специальным обращением по ускорению выдачи заключения.

Заключение было в целом положительное, с рядом рекомендаций (необходимость принятия мер по повышению надежности, увеличению быстродействия, расширению функций по вводу и выводу данных), которые предлагалось учесть на стадии ОКР. В апреле 1966 года заместитель главного конструктора ЦКБЭМ (так стало с марта 1966 года называться ОКБ-1) Б.Е.Черток и директор Центра микроэлектроники Ф.В.Лукин утвердили ТЗ на ОКР по разработке, изготовлению и поставке СЦВМ «Салют-1».

От ЦКБЭМ ТЗ подписали А.А.Шустов, я, Б.В.Раушенбах, от НИИ-335 — Б.Ф.Высоцкий, А.С.Новожилов, А.С.Флоровский.

Для стадии ОКР были определены следующие характеристики СЦВМ «Салют-1»:

— одноадресная последовательного действия с фиксированной запятой;

— разрядность — 32 двоичных разряда;

— ОЗУ — 64 полноразрядных числа;

— ПЗУ констант — 128 32-разрядных чисел;

— ПЗУ программ и команд — 3072 17-разрядных чисел;

— быстродействие — 500 операций/сек;

— ввод/вывод (обмен с пультом) десятичных чисел, угловых величин, параметров времени;

— универсальная система команд с выполнением операций с одинарной и удвоенной точностью (64 разряда);

— ввод данных с астроизмерительного прибора последовательным двоичным 13-разрядным кодом;

— выдача данных позиционным кодом на 4 абонента;

— вывод данных на прибор ручного ввода уставок в БЦВМ системы управления число-импульсным кодом;

— вывод на пульт сигналов индикации о режимах pa6oты окраски данных;

— масса с пультом — 15 кг;

— электрическая мощность с пультом — 56 Вт;

— вероятность безотказной работы за 20 часов непрерывной работы — 0,992.

В общем, планировали малый специальный вычислитель, а получилась по тем временам вполне приличная БЦВМ, ориентированная на выполнение сложных вычислений и работу не в реальном масштабе времени. В конструкторской документации собственно СЦВМ «Салют-1» имела индекс 1СТ1, а пульт управления и индикации — 1СТ2.

Следует отметить, что наряду с «Салютом-1» для корабля практически в то же время началась разработка и другой микроэлектронной БЦВМ. Как я выше упоминал, головным разработчиком системы управления кораблей Л1 и Л3 был определен НИИАП, главный конструктор которого Н.А.Пилюгин уже четко проникся мыслью, что без БЦВМ они систему управления с заданными требованиями для этих кораблей просто не сделают. В конце мая 1965 года С.П.Королев и Н.А.Пилюгин подписали решение о выпуске эскизного проекта по системе управления Л3, в состав которой входила БЦВМ.

Своих БЦВМ в НИИАП в то время еще не было, не считая урезанного макета, который они построили на схемотехнике нашей «Кобры-1», поэтому они обратились в НИЭМ к С.А.Крутовских с просьбой о создании тоже малой БЦВМ для систем управления кораблей Л1, Л3. Основу этой БЦВМ составила БЦВМ «Аргон-11А», аванпроект которой по ТЗ НИИАП разработал НИЭМ для систем управления новых баллистических ракет.

ТЗ на разработку бортовых вычислительных машин «Аргон-11» и «Аргон-11А» заместитель главного конструктора НИИАП М.С.Хитрик в конце ноября 1965 года направил главному конструктору ОКБ-1 С.П.Королеву, главному конструктору ОКБ-692 В.Г.Сергееву (Харьков), директору НИЭМ С.А.Крутовских и заместителям министров MOM и МРП Гусеву и Богданову.

С.П.Королев этого ТЗ не видел, оно более месяца находилось в папке В.П.Мишина, который только 30 декабря 1965 года направил его без комментариев Б.Е.Чертоку и С.С.Лаврову. Б.E.Черток 7 января 1966 года адресовал ТЗ своим заместителям Б.В.Раушенбаху и А.А.Шустову (последний, правда, не был еще официально утвержденным замом) с указанием: «Для проработки и учета, что эти машины будут в 1966 г. (? 1968 г.) в малой серии». Б.В.Раушенбах 14 января направил ТЗ Б.Скотникову и Э.Гаушусу с вопросом: «В какой мере эти машины могут служить основой машины по Л3?» А.А.Шустов 29 января направил ТЗ Г.В.Носкину, П.Н.Куприянчику и И.А.Сосновику: «Для проработки и использования в работе».

В феврале 1966 года Б.Е.Чертоку доложили результаты проработки возможности и целесообразности использования этих машин в программе Л3. Мнение было единодушно отрицательным — эти БЦВМ по массово-энергетическим характеристикам не подходили для корабля Л3, что и понимали в НИИАП, когда договаривались с НИЭМ о создании малой БЦВМ на базе «Аргон-11А». Появление же реального образца «Аргон11А» в 1966 году совершенно исключалось, поскольку даже выпуск эскизного проекта по этой БЦВМ в НИЭМ совместно с НИИАП планировался в марте 1966 года.

Элементной базой БЦВМ «Аргон-11А» и малой БЦВМ на ее базе для аппаратов Л1, Л3 были первые отечественные серийные толстопленочные микроэлектронные схемы «Тропа-1» предприятия Минэлектронпрома.

БЦВМ для системы управления Л1, Л3 получила название «Аргон11С». СЦВМ «Салют-1» и БЦВМ «Аргон-11С» предстояло вместе решать новые задачи автономного управления и навигации. Причем связь между ними была не только функциональная, но и прямая, так сказать, электрическая. Дело в том, что по результатам решения навигационных задач на СЦВМ «Салют-1» рассчитывались уставки для ввода в БЦВМ системы управления. Этой БЦВМ и был «Аргон-11С». А пульт ручного ввода уставок (ПРВУ), как упоминалось выше, входил в систему автономной навигации ОКБ-1. Наша лаборатория взялась за разработку этого пульта. Работу выполнила группа под руководством Николая Рукавишникова, в состав которой входили квалифицированные специалисты (Евгений Васенков, Валентин Глазнев, Борис Тарасенко, Николай Вольнов, Людмила Калинина, Сергей Михеев, Герман Седов, Юрий Банщиков и др.), частично освободившиеся от разработки ПВУ кораблей 2MB и ЗМВ. После того как Николай Рукавишников стал готовиться к полету в космос, руководить работами стал Е.Васенков. Схемотехника ПРВУ была та же, что и в ПВУ межпланетных кораблей, с поэлементным резервированием, отлично себя зарекомендовавшая.

Следует отметить, что за разработку этого прибора очень бился главный конструктор специального опытного конструкторского бюро (СОКБ) ЛИИ МАП С.Г.Даревский, являвшийся, я уже выше упоминал, главным конструктором всех пультов пилота и средств ручного управления пилотируемых космических аппаратов. В связи с этим он вел массированную обработку (письменно и устно) Б.Е.Чертока и главного проектанта К.П.Феоктистова. Но к тому времени наша лаборатория по опыту разработки цифровых приборов и, пожалуй, творческому потенциалу) в этой части уже превосходила СОКБ ЛИИ, а посему разработка ПРВУ для Л1 и его изготовление было оставлено в ОКБ-1. В дальнейшем аналогичный прибор, но с расширенными функциями, для корабля Л3 уже без всякой борьбы с СОКБ ЛИИ разрабатывался в этом же коллективе.

Прибор РВУ для Л1 получился очень удачным и надежным. Забегая вперед, можно сказать, что этот бортовой прибор еще до установки на борт БЦВМ «Салют-1» и до подготовки пилотируемого корабля стал неотъемлемой частью всего испытательного комплекса кораблей по теме Л1. ПРВУ работал на стендах НИИАП при отработке системы управления с БЦВМ «Аргон-11С», в КИСе ЦКБЭМ, на Техническом комплексе на космодроме и всегда уходил в полет на беспилотных кораблях Л1, не имея отказов и замечаний.

Уже позже, в марте 1973 года, по заявке группы авторов (В.Ф.Глазнева, меня, Н.Н.Рукавишникова, Б.А.Тарасенко) «Устройство для ввода информации» было признано изобретением и на него выдано авторское свидетельство.

Основные функции ПРВУ:

— включение и задание режимов работы БЦВМ «Аргон-11 С»;

— подготовка и задание на тестирование БЦВМ;

— ручная закладка уставок в БЦВМ системы управления с квитированием;

— хранение уставки и резервная выдача главной команды на отсечку двигателя по команде космонавта;

— контроль закладки уставок по радиолинии в БЦВМ (квитирование из БЦВМ);

— вызов содержимого ОЗУ БЦВМ на собственные средства индикации;

— хронометрирование времени полета спускаемого аппарата Л1 на этапе второго погружения.

Основные функции БЦВМ «Аргон-11 С»:

— стабилизация корабля на разных этапах полета;

— обеспечение программных разворотов;

— выработка главной команды на отсечку двигателя;

— управление спуском во всех режимах;;

— тестирование системы управления. Характеристики БЦВМ «Аргон11С»:

— одноадресная, последовательного действия, с фиксированной запятой;

— разрядность — 14 двоичных разрядов;

— ОЗУ — 128 чисел;

— ПЗУ программ и команд — 4096 чисел;

— быстродействие — 25 000 простых операций/сек;

— связи с датчиками и системой исполнительных органов СУ, связь с ПРВУ;

— упрощенная система команд (15 команд) с выполнением операций обмена данными между каналами БЦВМ;

— масса в троированном варианте — 34 кг;

— электрическая мощность при работе трех каналов — 75 Вт;

— вероятность безотказной работы за 10 минут непрерывной работы — 0,993.

Видно, что по вычислительным возможностям эта БЦВМ существенно уступает СЦВМ «Салют-1», но она работала в динамическом контуре и ее характеристики, естественно, ориентированы на рефлексивное управление.

Технологический образец СЦВМ «Салют-1» вместе с наземным испытательным оборудованием и комплектом документации появился в ЦКБЭМ 5 апреля 1967 года, т.е. с отставанием от плана ровно на один квартал. Мы считали, что это был успех наш и, конечно, коллектива НИИ335 под руководством его директора И.Н.Букреева, главного инженера Б.Ф.Высоцкого и основных разработчиков этой БЦВМ: главного конструктора А.С.Флоровского, начальника отдела А.С.Новожилова, ведущих разработчиков А.Г.Алексы, П.Н.Возьмилова, В.В.Маркова, Ю.Б.Глазкова, А.А.Киселева, В.Галахтина и других, поскольку родилась первая отечественная космическая БЦВМ на тонкопленочной микроэлектронике.

Надо сказать, что в процессе реализации программы Л1 главным конструктором НИИАП Н.А.Пилюгиным было принято решение о разработке новой собственной БЦВМ для управления движением лунного орбитального корабля Л3 и комплекса Н1-Л3. Разработанная БЦВМ на элементной базе «Тропа» (элементы, на которых была реализована БЦВМ «Аргон-11С») получила индекс С-530.

Разработка этой БЦВМ, всей вычислительной системы ЛОК и программного обеспечения проводились под руководством и при непосредственном участии ведущих специалистов НИИАП: И.Ц.Гальперина, М.А.Качарова, В.А.Немкевича, О.М.Невского, А.Г.Глазкова, Б.Н.Вихорева. С мая по ноябрь 1967 года мы согласовали с НИИАП практически все вопросы применения БЦВМ С-530 (размещение блоков, функции ПРВУ, перечни и характеристики электрических связей).

Г.Я.Гуськов ВНИИМП.

Расширение работ по БЦВМ

Весной 1967 года в НИИМП из одного из космических предприятий на должность заместителя главного инженера пришел Геннадий Яковлевич Гуськов — Герой Социалистического Труда, получивший эту высокую награду за создание уникального Евпаторийского центра слежения и управления космическими аппаратами, запускаемыми для исследования планет Марса, Венеры и Луны. Вскоре он сменил И.Н.Букреева на посту директора института.

Все последующие разработки космических БЦВМ и специализированных приборов по нашей тематике проводились уже под непосредственным руководством Г.Я.Гуськова.

Следует отметить, что положительный опыт, полученный коллективом института при создании БЦВМ «Салют-1» с одной стороны, и приход Г.Я.Гуськова к руководству института с другой, существенно расширили фронт работ НИИМП не только по созданию космических БЦВМ на микроэлектронной базе по нашим («Салют-2», «Салют-3»), но и по созданию новых специализированных приборов для космических аппаратов на этой же базе, по ТЗ специалистов ЦКБЭМ. Так, в 1967 году в НИИМП по инициативе начальника группы Юрия Прокудина были начаты разработки уникального цифрового прибора для системы управления спуском пилотируемых кораблей

Г.Я.Гуськов, Генеральный директор НПО «ЭЛАС»

«Союз» на основе обработки данных струнных акселерометров. Прибор получил название «Струна», которое сохранилось за ним во всех его модификациях (первая модель по конструкторской документации имела индекс 1СН). Чуть позже была начата разработка прибора программно-временного управления «Спектр», или, по конструкторской документации первого варианта, 1СП. После разработки эти приборы и их последующие модификации были запущены в мелкосерийное производство, и им была уготована долгая жизнь на пилотируемых космических аппаратах.

Параллельно с созданием БЦВМ велись интенсивно работы по алгоритмам и программам решения навигационных задач.

Был разработан и утвержден план-график совместных работ ОПМ МИ АН СССР и ЦКБЭМ по разработке системы автономной навигации космических комплексов Л1, Л3.

От ОПМ план-график был утвержден 28 мая 1966 года директором ОПМ академиком М.В.Келдышем, от ЦКБЭМ — главным конструктором членом-корреспондентом АН СССР В.П.Ми шиным.

Подписан план-график от ОПМ Д.Е.Охоцимским и В.А.Егоровым, от ЦКБЭМ — Б.Е.Чертоком, Б.В.Раушенбахом, А.А.Шустовым. Так как этот ПГ был пограничным в переходе к БЦВМ «Салют-1» и определял ответственность сторон в этой работе, я приведу из него следующие основные пункты:

— разработка математического задания на программирование задач автономной навигации (АН) отв. ОПМ, срок — 30.05.66 г.;

— разработка ТЗ на систему АН отв. ЦКБЭМ, срок — 10.06.66 г.;

— уточнение задания и конкретизация его с учетом реализации на БЦВМ «Вычислитель-2» (время выполнения, надежность, система команд)

отв. ОПМ, срок — 30.06.66 г.;

— программирование задач в командах «Вычислителя-2»

отв. ЦКБЭМ, срок — 30.08.66 г.;

— отладка задач на ЭВМ М-20 с моделирующей программой «Вычисли-
теля-2» отв. ЦКБЭМ с участием ОПМ, срок — 30.09.66 г.;

— прошивка ПЗУ «Вычислитель-2»

отв. ЦКБЭМ с участием ОПМ, срок — 30.10.66 г.;

— экспериментальная отработка решения задач АН на опыт ном образце

отв. ЦКБЭМ с участием ОПМ, срок — 30.11.66 г.;

— составление программы работы экипажа в системе АН

отв. ЦКБЭМ, ОПМ, срок—15.12.66 г.;

— выпуск ИН по работе экипажа отв. ЦКБЭМ срок —15.01.67 г.;

с участием ГНИЙ КМ,

— проведение аналогичных работ для БЦВМ «Салют-1»

отв. ЦКБЭМ, ОПМ, срок — 30.6.67 г.

Этот план-график, как оказалось, был несколько оптимистичным по срокам. Создание бортовых алгоритмов и реализация на БЦВМ программ автономной навигации были делом более сложным и трудоемким, чем представлялось вначале. Конкретное программирование задач на «Вычислителе» и на «Салюте-1» показало, что некоторых характеристик ресурсов БЦВМ было в обрез. да и собственно программистского опыта тоже недостаточно. Тем не менее, план был выполнен по основным позициям с одной существенной поправкой — с конца 1966 года упор в реализации задач АН для корабля Л1 был перенесен на «Салют-1».

Как уже ранее упоминалось, мы вынуждены были на это пойти в силу того, что по габаритно-массовым характеристикам, с одной стороны, и второстепенности других задач на этом корабле (автоматизированный контроль состояния систем и экипажа, централизованная бортовая обработка данных и командное управление с БЦВМ), с другой, «Вычислитель-2» и связанные с ним устройства (ВЗУ, СКП) не были включены в состав корабля. Осталась только автономная навигация с БЦВМ «Салют-1» и ПРВУ. Это в какой-то мере повлияло и на дальнейшую судьбу «Вычислителя-2». Вспомним, как развивались события по этой нашей БЦВМ.

БЦВМ «Вычислитель-2» в Лунной программе

После выхода Постановления ЦК КПСС и Совмина от 25.10.65 г. по Л1 в план-график работ был включен завод № 123 для изготовления БЦВМ «Вычислитель-2», и всего необходимого для создания бортовой централизованной системы контроля, обработки информации, управления и автономной навигации. Кроме упомянутого завода были привлечены ЦНИИ30 (участие в отработке технологических и летных комплектов ЦВМ), ОПМ МИ АН СССР (алгоритмы автономной навигации), ОКБ МЭИ (внешнее запоминающее устройство), НИИ-885 (внешнее запоминающее устройство другого типа), ЗФИА Украины (многоканальная система сбора и преобразования информации), ГНИИ КМ МО (алгоритмы врачебного контроля, вопросы инженерной психологии и эргономики), ЛВИКА им. Можайского (разработка моделирующей программы БЦВМ), Киевский завод «Реле и автоматика» (люминесцентные индикаторы).

Военной приемке завода № 123 было дано указание взять под контроль и обеспечить приемку изделий «Вычислититель-2» на соответствие документации ГК. В январе 1966 года в ОКБ-1 состоялось совещание представителей ОКБ-1, завода № 123 и ЦНИИ-30, на котором были рассмотрены вопросы изготовления и поставок ЩВМ «Вычислитель» в обеспечение работ по комплексу 7К-Л1. В проекте протокола совещания определялось, что завод № 123 для изделия Л1 изготавливает и поставляет в ОКБ-1 в 1966 году 8 комплектов ЦВМ «Вычислитель-2».

Первые два комплекта изготавливаются согласно договору № 143 от 2 февраля 1965 года. На них производится отработка всей рабочей документации совместно с заводом № 123 и отработка комплекса системы в ОКБ-1. Сроки изготовления и поставок: 1-я ЦВМ — апрель, 2-я ЦВМ — май 1966 года. Шесть остальных ЦВМ являлись летными комплектами. Изготовление их должно было осуществляться по дополнительному договору между ОКБ-1 и заводом № 123 с поставкой по одному комплекту в июле и сентябре и четырех — в IV квартале 1966 г.

В Протоколе также определялся порядок участия в изготовлении и настройке ЦВМ сотрудников ОКБ-1 и ЦНИИ-30. Было определено, что представительство Заказчика осуществляет приемку с первого летного образца. В январе 1966 года было принято Положение с индексом Э1488-21 о порядке ведения технической документации на ЦВМ «Вычислитель», разработанной ОКБ-1 и изготавливаемой заводом № 123.

Можно было бы эти сведения и не приводить, но они наглядно отражают накал и темпы, которыми велась работа по этой теме в то время. Восемь бортовых ЦВМ за девять месяцев! Поставленные цели определяли и темпы.

Не имея масштабной целевой функции, нельзя и работу организовать в высоком темпе. Иногда создается впечатление, что в настоящее время в нашей отрасли не очень жаждут интенсивной работы, а, скорее ищут причины и способы растягивания удовольствия в получении бюджетного финансирования, придумывая всякие бюрократические проволочки, зацепки, в том числе ссылки на бедность. А все на самом деле проще: нет настоящих целей, поднимающих и вдохновляющих на интенсивный груд. Как говорил философ Сенека: «Для человека, который не знает, к какой гавани он направляется, ни один ветер не будет попутным».

Делегация НПО «Энергия» на праздновании 10-летия Уфимского
приборостроительного завода. Заместитель главного конструктора
В.А.Калашников, главный инженер ЗЭМ И.Б.Хазанов, начальник лаборатории Г.В.Носкин.
Во втором ряду четвертый слева — директор УПЗ Н.Г.Ковалев

Завод № 123 был заинтересован в быстром освоении «Вычислителя-2» не только под заказ Л1, но и потому, что ЦНИИ-30 и Управление заместителя Главкома ВВС А.Н.Пономарева вели работу по внедрению «Вычислителя-2» в ряд авиационных комплексов. Завод после обеспечения работ по Л1 собирался уже своими силами доводить «Вычислитель-2» под авиационные требования.

Но директивные и мобилизационные методы работы того времени всегда были не только под прессом внешнеполитических факторов, но были подвержены и внутриполитическим коллизиям, происходящим в стране. Затронули они и нашу деятельность.

После отставки Н.С.Хрущева в октябре 1964 года последним годом существования совнархозов стал 1965 год. В 1966 году оборонные предприятия, которые входили в совнархозы, с ликвидацией последних стали возвращать в лоно вновь созданных министерств. Так получилось и с заводом № 123, который в апреле вернули в Минавиапром. Теперь уже министерство стало формировать перспективную программу завода.

Этому ведомству, во-первых, не могло нравиться, что завод вернулся в авиапром чрезмерно загруженным космическим приборостроением; вовторых, ему нужен был завод, способный быстро освоить производство разработанной в авиационном НИИ БЦВМ «Орбита» для авиационных комплексов. На заводе стала проявляться пробуксовка с изготовлением «Вычислителя-2». В связи с этим Б.Е.Черток в начале июня 1966 года в письме на имя директора завода № 123 Н.Г.Ковалева подтверждает необходимость изготовления для изделия 7К-Л1 в 1966 году не менее пяти комплектов БЦВМ «Вычислитель-2» по имеющейся документации и просит срочно выслать на оформление финансовый договор. В ответ на это письмом от 20 июля Н.Г.Ковалев сообщает Б.Е.Чертоку, что в связи с большой перегрузкой завода БЦВМ «Вычислитель» будет изготовлен только в количестве двух комплектов по существующему договору.

Через месяц главный инженер завода № 123 Г.А.Панков письмом на  имя Б.Е.Чертока подтверждает выполнение программы завода по существующим договорам и просит срочно сообщить, идет ли в комплект Л1 БЦВМ «Вычислитель-2».

В ОКБ-1 ситуация складывалась так, что «Вычислитель-2» на Л1, скорее всего, не попадал, но на завод сообщили, что вопрос о его установке будет решаться в октябре, после завершения испытаний первого корабля Л1.

Работы по коррекции и выпуску документации на «Вычислитель» продолжались. Был откорректирован и отправлен на завод № 123 полный комплект документации по типовым модулям, отработан комплексный тест БЦВМ и таблицы для его прошивки в ПЗУ. Была закончена разработка и направлено на завод и в ЦНИИ-30 для использования в работе техническое описание (TO) «Вычислителя-2». Кстати, по просьбе И.А.Ястребова, директора Киевского филиала КБ O.K.Антонова, ТО было отправлено и на это предприятие.

В конце 1966 года на заводе № 123 технологический комплект «Вычислителя-2» был полностью изготовлен, велась его настройка. Вторая БЦВМ также была изготовлена и готовилась к испытаниям и сдаче.

Тем временем в МАПе была создана комиссия по рассмотрению целесообразности применения «Вычислителя-2» в авиационных комплексах и соответственно продолжения его изготовления на заводе № 123 для этих целей.

Летом 1967 года я был направлен в МАП для ознакомления и согласования Протокола комиссии под председательством заместителя министра МАП В.А.Казакова о прекращении изготовления на заводе № 123 в Уфе БЦВМ «Вычислитель-2» для использования в авиационных комплексах. В Протоколе были изложены «технические доводы» о нецелесообразности применения «Вычислителя-2» в авиационных комплексах, среди которых основным выступал довод о «возможной неработоспособности ЦВМ в условиях повышенных температур из-за плохого теплоотвода».

С учетом того, что «Вычислитель-2» не вошел в состав корабля Л1 и вышеупомянутого решения МАПа, руководство завода в августе 1967 года известило нас о прекращении работ по изготовлению этого изделия. Первую технологическую машину завод отправил нам вместе с большим комплектом изготовленных модулей, а вторая машина, по согласованию с нами, была оставлена на заводе.

Так закончилась эпопея создания нашей собственной БЦВМ.

С одной стороны, нам было жалко, что эта хорошая разработка опоздала с установкой на космический борт, но, с другой стороны, мы уже видели, что время дискретной техники для БЦВМ без возвратно проходит, нужно интенсивно переходить на новую микроэлектронную технику. Собственно, создав и имея ко времени закрытия работ по «Вычислителю» БЦВМ «Салют-1», мы практически могли ощутить преимущества и возможности микроэлектроники. Создавать же своими силами на новой элементной базе изделия типа «Вычислитель» мы в ЦКБЭМ не могли из-за неготовности нашего приборного производства к таким работам.

БЦВМ «Салют-1» на Л1

Но опыт не пропадает. Большой квалифицированный коллектив нашей лаборатории (около 25 человек), освободившись от работ по «Вычислителю» (испытания, сопровождение работ на заводе в Уфе, программирование задач, коррекция документации и т.п.), сконцентрировал свои силы на работах, связанных с установкой и использованием микроэлектронных БЦВМ на кораблях Л1 и Л3.

На пилотируемый вариант Л1 (с корабля № 6) в комплексную электрическую схему была введена БЦВМ «Салют-1». Соответственно прибавилось работы по функциональным и электрическим стыковкам и с экспериментальной отработкой «Салюта-1» с астронавигационным прибором, системой единого времени, системой электропитания, пультом пилота.

В связи с тем что на борт установили БЦВМ, построенную на потенциальной слаботочной микросхемотехнике, остро встал вопрос с отработкой этой техники на электрическую и магнитную помехоустойчивость, так как у нас еще не был накоплен достаточный практический и экспериментальный опыт. На наших бортовых цифровых приборах, построенных на импульсной феррит-транзисторной технике, можно сказать, горя не знали. Теперь нам пришлось придумывать различные установки генерации помех, предположительно близких к реальным бортовым помехам, о чем тоже достоверных данных еще не было.

И особенно увеличился объем работ по программированию задач автономной навигации на «Салюте-1». Для БЦВМ «Вычислитель-2» уже много было сделано и по алгоритмам, и по программам. Теперь сделанные программы надо было переносить на новую БЦВМ с учетом ее ограничений и специфики. Помимо решения проблем размещения программ в малых объемах памяти, необходимо было решать задачи распределения рациональным образом функций между человеком-пилотом и машиной. Ограниченные возможности по управлению и отображению информации на пульте «Салюта-1», по сравнению с теми средствами, которые были спроектированы и частично реализованы, для взаимодействия пилота с БЦВМ «Вычислитель» (автоматическая выдача пилоту по командам БЦВМ развернутых текстовых сообщений и рекомендаций на специальном оптико-волоконном экране), создавали дополнительные трудности и космонавту, и создателям программ.

Надо отдать должное изобретательности Виктора Шарова и членам его группы программистов Юрию Багдасаряну, Валентине Шутенко, Борису Пряхину, Валерию Константинову, Игорю Скрипкину, Тамаре Казаковой, Валентине Ломакиной и другим, которые в теснейшем взаимодействии с математиками ОПМ МИ АН СССР из группы Т.М.Энеева смогли справиться с этой задачей. Была выполнена, я бы сказал, уникальная, филигранная работа по размещению сложной задачи автономной навигации в имеющиеся ресурсы БЦВМ «Салют-1».

Далее встал вопрос подготовки и тренировки экипажей пилотируемых кораблей Л1 для решения задач автономной навигации и умения работать с новой техникой. Для этой цели решили создать в ЦКБЭМ, в нашей лаборатории, стенд. Собственно, это не был специальный стенд. Было взято оборудование и приборы, включая технологическую БЦВМ, на которых проводились все стыковочные и отладочные работы по системе, и на этом комплексе приборов отводилось время для обучения и тренировки экипажей. На большее не было ни времени, ни средств.

В декабре 1966 года было подготовлено заключение о готовности к пуску первого беспилотного корабля Л1, а 4 февраля 1967 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ, в котором было определено, что «осуществление облета Луны пилотируемым кораблем и высадка на Луну являются работами особой государственной важности».

Срок первого пилотируемого облета Луны был определен июнем-июлем 1967 года, а высадка первого экипажа на Луну - сентябрем 1968 года. До июня 1967 года надо было запустить четыре беспилотных корабля Л1, в том числе два корабля с возвращением. Корабль № 6 оснащался как пилотируемый, на который, как уже упоминалось, устанавливалась система автономной навигации на базе БЦВМ «Салют-1».

Запуск первого корабля Л1 состоялся 10 марта 1967 года. Из бортовой аппаратуры, входящей в состав системы АН, на этом корабле стоял только наш прибор ручного ввода уставок, обеспечивающий на всех этапах подготовки корабля контроль и ручное задание режимов работы системы управления с БЦВМ «Аргон-11С».

Ходом работ по реализации задач автономной навигации для корабля Л1 постоянно интересовался Президент АН СССР, директор ОПМ МИ АН СССР академик М.В.Келдыш, утвердивший в мае 1966 года план совместных работ ЦКБЭМ и ОПМ МИ по этой проблеме. Ровно через год после выпуска этого плана М.В.Келдыш назначил совещание по рассмотрению состояния этих работ.

25 мая 1967 года в кабинет М.В.Келдыша в ОПМ МИ на Миусской площади были приглашены от ЦКБЭМ Б.В.Раушенбах, я, К.К.Чернышев. От ОПМ на совещании присутствовали Д.Е.Охоцимский, Т.М.Энеев, В.А.Егоров, М.Я.Маров (секретарь Межведомственного совета по космическим исследованиям при АН СССР, в 1958-1961 гг. сотрудник нашей лаборатории, один из разработчиков аппаратуры управления ядерными реакторами и создания счетно-решающего блока космических кораблей 1MB).

Первое сообщение, которое сделал Т.М.Энеев, в основном охватывало математическую формулировку задачи автономной навигации для корабля Л1 и особенности решения поставленных задач на бортовой ЦВМ с ограниченными возможностями. По ходу его сообщения Д.Е.Охоцимский и Б.В.Раушенбах делали добавления и комментарии.

Следующее сообщение — о составе и характеристиках бортовой системы автономной навигации на базе БЦВМ «Салют-1», а также о состоянии с отладкой системы в целом, программировании задач и планах подготовки экипажей — сделал я.

По просьбе М.В.Келдыша были затронуты вопросы решения задач автономной навигации и для корабля Л3. Рассказали ему о проработках с НИИМП вопросов минимальной модернизации БЦВМ «Салют-1» в части увеличения в два раза программной памяти, быстродействия до — 3000 операций/сек и реализации обмена вычислителя с внешним запоминающим устройством на магнитной ленте, планируемым к установке на борт; о возможности установки на борт орбитального корабля Л3 БЦВМ «Вычислитель-2» и ведущихся с НИИМП работах по новым БЦВМ на базе тонкопленочной микроэлектроники. Техническое задание на перспективную БЦВМ, которая впоследствии получила индекс «Салют-3», уже было утверждено 3 ноября директором Центра микроэлектроники Ф.В.Лукиным и главным конструктором ЦКБЭМ В.П.Мишиным. С нашей стороны задание было подписано Б.Е.Чертоком, Б.В.Раушенбахом, В.П.Легостаевым, Г.В.Носкиным, Э.В.Гаушусом, А.А.Шустовым; со стороны Центра микроэлектроники — И.Н.Букреевым и Б.Ф.Высоцким. От ОПМ МИ АН СССР ТЗ было согласовано с В.А.Егоровым.

Более того, с начала 1967 года была оформлена финансовым договором с НИИМП разработка БЦВМ, которая уже получила на звание «Салют-2».

Всем участвующим в этом совещании было ясно, что пилотируемый корабль Л1 не успевает к 50-й годовщине Октября. Поэтому каких-то особых накачек, призывов к ускорению работ и т.п. со стороны М.В.Келдыша не было. Совещание закончилось спокойно, с пожеланием успеха и качественного завершения работ всем участникам. По вопросам, которые задавал М.В.Келдыш, было видно, что он удивлен тем, что столь сложную вычислительную задачу удается разместить в сравнительно скромной БЦВМ.

После этого совещания продолжалась напряженная работа по отладке задач, отработке системы, подготовке документации и организации тренировок экипажей в ЦКБЭМ, а также по сопровождению работ в НИИМП по изготовлению двух штатных комплектов «Салют-1».

После неудачного пуска Л1 в ноябре 1967 года программа беспилотных кораблей Л1 объективно ушла по срокам вправо, не смотря на «разгоны» руководства отрасли и страны.

10 ноября 1968 года был произведен очередной пуск беспилотного корабля. Он оказался успешным. Корабль Л1 совершил мягкую посадку на территории СССР после возвращения от Луны со второй космической скоростью. Это был серьезный успех, который всех участников лунного проекта буквально окрылил.

А 21 декабря 1968 года был осуществлен пуск космического корабля с экипажем из трех человек, который впервые совершил облет Луны с выходом на окололунную орбиту и успешно вернулся на Землю с приводнением в океане.

Только успех этот принадлежал США, и совершил этот полет корабль «Аполлон-8».

Повторять достижение Америки было не для нас — так считало политическое руководство страны. Политический смысл нашего облета Луны был потерян, а технический уже померк в глазах высоких партийных чиновников. Оставшиеся два корабля Л1 были в беспилотном варианте запущены 8 августа 1969 года и 20 октября 1970 года, совершив облет Луны, возвратились на Землю. БЦВМ «Салют-1» на них не было, поскольку, чтобы не губить дорогую технику, их специальным решением сняли с кораблей.

Но на этих кораблях исправно отработали приборы РВУ совместно с БЦВМ «Аргон-11С», которая стала первой отечественной БЦВМ, отработавшей на космических кораблях.

К середине 1969 года задача автономной навигации в варианте Л1, включая аппаратную, программную и методическую части, была полностью отработана и экспериментально проверена. Нами была выпущена «Методика работы на БЦВМ "Салют-1" при решении задач автономной навигации», согласованная с отделом В.П.Легостаева (группа Э.В.Гаушуса) и со специалистами группы Т.МЭнеева (ИПМ АН СССР).

Так был закончен этап создания автоматизированной системы автономной навигации на БЦВМ «Салют-1» для пилотируемых космических аппаратов для облета Луны и возвращения на Землю.

Формально мы еще продолжали работы по кораблю Л3, в том числе и по системе автономной навигации.

16 июля 1969 года американский корабль «Аполлон-11» стартовал к Луне, а 20 июля, выйдя на окололунную орбиту, от него отделилась лунная капсула с астронавтом Нилом Армстронгом, который затем ступил на поверхность Луны. Это событие фактически привело к окончанию нашей лунной пилотируемой программы.

Осенью 1965 года на совещании у С.П.Королева, посвященном вопросам создания системы управления пилотируемого лунного корабля, на котором я присутствовал вместе с Б.Е.Чертоком и АА.Шустовым, Королев образно призвал не «допустить того, чтобы нога не нашего человека ступила первой на Луну».

Сергей Павлович предпринимал огромные усилия, чтобы это свершилось. Вся работа ОКБ-1 была им перестроена под освоение Луны пилотируемыми кораблями. Весь положительный задел, которого с огромными усилиями достиг коллектив предприятия к этому времени в создании беспилотных межпланетных кораблей для изучения Луны, Венеры, Марса, эффективных орбитальных разведчиков, первенцев космических спутников связи, — все было роздано филиалам ради главной задачи. Тогда С.П.Королев, наверное, и не представлял, что филиалы вскоре станут самостоятельными предприятиями и не только забудут, на чьем колоссальном труде они обрели самостоятельность, но даже станут конкурентами ОКБ-1.

«Лунная гонка» завершилась. Работа продолжалась.

Космонавт Алексей Архипович Леонов в мае 2009 года по случаю своего 75-летия в беседе с корреспондентом газеты «Известия» на вопрос: «Есть что-то, что Вы хотели сделать, но не сделали?» ответил: «...Еще есть одна досада — я столько времени потратил на подготовку к полету на Луну! Если бы Королев был жив, мы бы облетели Луну на полгода раньше американцев. Ведь пять наших беспилотных кораблей слетали благополучно».

К этим словам А.А.Леонова я бы добавил только одно: С.П.Королев был смелый человек, он мог один взвалить на себя весь груз ответственности и пойти на риск, когда этого требовали обстоятельства. Но риск — это еще не залог успеха, это больше похоже на игру.

БЦВМ «Салют-2», «Салют-2М»

Как выше упоминалось, для корабля Л3 в начале 1967 года и НИИМП по нашему ТЗ началась разработка новой БЦВМ на микроэлектронной базе, получившая название «Салют-2». Разработка велась с использованием больших бескорпусных интегральных микросхем «2С», размещаемых в герметичных блоках. В декабре 1967 года был изготовлен первый образец вычислительного блока БЦВМ, проведены испытания, подтвердившие эффективность выбранной бескорпусной технологии.

В мае 1968 года было утверждено ТЗ на ОКР БЦВМ «Салют-2М». Со стороны НИИМП ТЗ утвердил уже директор института Г.Я.Гуськов, со стороны ЦКБЭМ — заместитель главного конструктора Б.E.Черток.

Буква «М» в названии БЦВМ добавилась после ряда уточнений в структуре, системе команд и внешних связях «Салюта-2», которые были введены, исходя из уже полученного опыта в экспериментальной реализации задач автономной навигации и других задач на БЦВМ «Вычислитель-2» и «Салют-1».

Для корабля Л3, кроме БЦВМ «Салют-2М», в состав информационно-вычислительной системы (ИВС) автономной навигации были включены следующие новые приборы:

1. Пульт космонавтов для обеспечения:

— управления и контроль средствами ИВС и отображения информации экипажу корабля;

— управления и контроля БЦВМ системы управления движением орбитального корабля (в структуре корабля Л3 это БЦВМ-1), разрабатываемой самостоятельно НИИ АП вместо БЦВМ «Аргон-11С», созданной для Л1;

БЦВМ «Салют-2М» с блоком дополнительной памяти 2СТ-П

— выполнения всех функций, которые на корабле Л1 выполнялись прибором РВУ;

— информационного обмена экипажа с БЦВМ «Салют-2М».

2.  Внешнее запоминающее устройство ЭА-006 на магнитной ленте, разработки НИИ-885.

3.  Пульт автономной навигации (ПАН) для ручного управления электропитанием средств автономной навигации нашей разработки.

4.  Оптико-электронный прибор отображения кадров визуальной информации — ПВИ «Эридан» для отображения текстовых указаний и рекомендаций экипажу по управлению и методике решения задач автономной навигации, управляемый от БЦВМ.

Немного остановлюсь на истории создания ПВИ «Эридан», поскольку создание этого уникального бортового прибора того заслуживает.

Уже при создании вычислительной системы на основе БЦВМ «Вычислитель» мы почувствовали необходимость создания средства хранения и отображения текстовых данных для экипажа. Хранение таких данных в магнитных ПЗУ БЦВМ требовало больших масс и тогда это было нереально. Предполагали кое-что хранить в разрабатываемом ВЗУ, но объема тоже не хватало. Наряду с проблемой хранения стояла и проблема отображения. Приемлемых средств отображения текстовой информации экипажу не было. Мы вели НИРы с некоторыми предприятиями по люминесцентным средствам отображения, но пока получались только транспаранты ограниченной площади, которые все-таки брали на комплектацию пультов в качестве дискретных средств отображения информации. Матричные адресные люминесцентные экраны оставались на стадии макетов. Тогда у меня возникла идея — попробовать создать прибор проекционного типа. Поделился этой мыслью с А.А.Шустовым. Идею он воспринял и предложил съездить к его приятелю, одному из оставшихся в живых в ранее упомянутой мной «Пулковской мясорубке» Отечественной войны, унесшей жизни почти всего мальчишеского состава 3го курса Ленинградского института киноинженеров. Приятель Шустова после войны сумел вернуться в кинематографию и теперь работал в какой-то лаборатории, которая, сколько я помню, относилась к киностудии «Мосфильм». Поездка эта происходила весной 1966 года. Приятель Анатолия Александровича смог только дать совет — с такой задачкой обратиться на ленинградский завод «Кинап».

Его советом не воспользовались, но попробовали создать проекционно-телевизионный вариант системы с применением черно-белого бортового видеоконтрольного устройства (ВКУ). Блок запоминания информации с проекционной системой взялся сделать главный конструктор СОКБ ЛИИ С.Г.Даревский. Испытание этого блока у нас в лаборатории с телевизионной системой показало его низкое качество, поэтому продолжили поиски других решений.

Появилась новая идея — попытать счастья на Красногорском механическом заводе (КМЗ). Дело в том, что этот завод разработал и обеспечивал поставки специальных средств фоторазведки для наших первых отечественных космических фоторазведчиков «Зенит». Созданные этим предприятием уникальные бортовые комплексы фоторазведки были тогда наилучшими в мире. Они представляли сплав конструкторского искусства в сочетании с блестящими достижениями оптиков и инженеров электриков этого и смежных предприятий.

С письмом, отражавшим основные параметры предполагаемого оптико-механического прибора хранения и отображения данных, я приехал к главному конструктору КМЗ В.И.Креопалову. Он принял меня лично, побеседовал и пригласил на разговор одного из начальников проектного отдела Ф.Д.Шляка. Идея прибора им понравилась. После обсуждения некоторых технических сторон возможного прибора договорились, что они проработают наши данные и сообщат свое решение в ближайшее время. Действительно, вскоре мы получили за подписью В.И.Креопалова письмо с согласием взять эту работу и условиями ее выполнения. Главным условием было включение работы в ближайшее постановление правительства по космической тематике и оформление финансового договора. Условия были выполнены, и под руководством энергичных и талантливых руководителей КМЗ — начальника отдела Ф.Д.Шляка и начальника лаборатории В.М.Шахлевича работа пошла набирать обороты. Прибор получил название «Эридан». К началу 1969 года (практически через год) мы уже могли вместе с разработчиками экспериментировать с первым образцом. Приведу основные характеристики «Эридана»:

— количество кадров хранения — до 1024;

— число знаков в одном кадре — не менее 200;

— максимальное время выбора любого

    кадра по команде БЦВМ — не более 0,5 с;

— отображение информации на экране

    при величине внешней засветки — не менее 200 лк;

— масса прибора — 5 кг;

— мощность при выборе кадра — 50 Вт.

Действительно, прибор получился уникальным. В нем нашли отражение многие технические достижения и технологии, которыми владели КБ и завод. Например, оригинальность конструкции и оптической схемы, тщательная отработка и изготовление узлов позволили создать сложную систему проецирования выбранного на экран по команде БЦВМ кадра практически без ошибки. Техника микрофильмирования позволила разместить все кадры в виде двухкоординатной матрицы на микропленке. Площадь одного кадра — всего 1,5 кв. мм, размер экрана отображения кадра — 150 мм х 120 мм, то есть 18 000 кв.мм. Коэффициент увеличения изображения (или коэффициент сжатия) составлял 12000! В наземных приборах микрофильмирования наилучшие результаты были в 20 раз ниже.

Для повышения контрастности экран отображения был выполнен в виде тонкого оптико-волоконного шлейфа, закрытого защитным стеклом, что тоже представляло большое достижение. Узким местом в приборе был ресурс работы лампы для подсветки экрана. Разработчики придумали интересный механизм введения резервной лампы — одним движением руки члена экипажа.

Для оперативной подготовки комплекта кадров индикации на КМЗ был разработан специальный наземный комплекс, на который мы поставляли определенным образом подготовленные шаблоны кадров. Время на замену микропленки с новым набором кадров и проверкой прибора составляло несколько дней, что было существенно меньше времени перепрошивки ПЗУ БЦВМ «Салют-2М».

Разработка пульта космонавта для управления БЦВМ и ввода данных также была отдана НИИМП. Техническое задание на разработку пульта, которому дали название «Свет», было утверждено в феврале 1969 года. Разработка «Света» проводилась, как и «Салюта-2М», на элементной базе «2С», также размещаемой в герметичных блоках.

Основные характеристики БЦВМ «Салют-2М»:

— одно- и полутораадресная последовательного действия с фиксированной и плавающей запятой;

— разрядность — 16, 32 двоичных разрядов;

— ОЗУ — 256 16-разрядных чисел;

— ПЗУ команд — 8192 числа с увеличением до 16 384;

— обмен данными с пультом космонавта «Свет»;

— обмен последовательным и параллельным кодом с абонентами;

— обмен данными с бортовым внешним запоминающим устройством

     на магнитной ленте;

— число команд (с учетом модификации) — 121;

— среднее время на отказ, час — 2500;

— резервирование:

— горячий резерв ОЗУ и ПЗУ,

— холодное перекрестное резервирование блоков вычислителя

по командам с ПК;

— быстродействие простых операций — 13 тыс/с;

— масса с дублированием — 21 кг;

— электрическая мощность — 45 Вт.

Надежность ПК «Свет» обеспечивалась так же, как и БЦВМ «Салют2М», холодным перекрестным резервированием электронных блоков с переключением их командами с ПК экипажем.

Итак, к осени 1969 года, ко времени закрытия отечественных пилотируемых лунных программ мы имели следующее.

1.  Подготовленное аппаратное, программное и методическое обеспечение для реализации задач автономной навигации базе БЦВМ «Салют-1».

2.  Разработанные и изготовленные первые образцы БЦВ1 «Салют-2М», ВЗУ на магнитной ленте, пульт ПАН и находящиеся в изготовлении пульт космонавта «Свет» и прибор визуально информации «Эридан».

Вопрос о том, что делать с неиспользованным заделом, стоял не только перед создателями перечисленных выше средств, но и перед всеми участниками лунных проектов Л1, Л3.

На эти проекты не только были затрачены большие материальные средства, но и вложены огромные физические, интеллектуальные и духовные силы участвующих в проектах коллективов. Неудовлетворенность от нереализованности своего труда всегда имеет далеко идущие последствия, связанные с дальнейшим нежеланием вкладывать силы в следующие проекты, появлением текучести кадров и т. п.

Руководство ЦКБЭМ и специалисты искали выходы из этого состояния. До того как перейти к повествованию о дальнейшем применении вычислительных систем на базе БЦВМ «Салют-2М», остановлюсь на еще одном направлении в создании цифровых систем управления с БЦВМ, получившем развитие на нашем предприятии.

БЦВМ «Аргон-16»

В 1969 году в системе управления движением (СУД) нового пилотируемого транспортного корабля 11Ф732, идеология которой разрабатывалась в отделе В.П.Легостаева (сектор Е.Н.Токаря), было решено использовать БЦВМ.

По просьбе В.П.Легостаева и его сотрудников Евгения Токаря, Игоря Шмыглевского и Владимира Бранца в нашей лаборатории провели предварительный анализ возможности использования БЦВМ «Салют-2М» в СУД 11Ф732 с реализацией задач, основанных на бескарданной инерциальной системе.

Так как БЦВМ СУД должна была работать в динамическом контуре управления, характеристики БЦВМ «Салют-2М», в основном производительность и структура (дублирование с холодным резервом), не обеспечивали всех требований, предъявляемых к БЦВМ для системы управления движением. Другой подходящей машины в НИИМП еще не было, хотя и завершалась разработка БЦВМ «Салют-3», первоначально по нашему ТЗ, но к этому времени уже переориентированная на другого заказчика.

Пришлось снова, по прошествии почти четырех лет, обратиться в Научный институт электронных машин (НИЭМ) ГКРЭ, с ведущими специалистами и руководством которого у нас установились хорошие отношения еще с 1963 года после выхода уже ранее упоминавшегося «Решения № 214 Комиссии ВСНХ СССР по военно-промышленным вопросам по координации работ по созданию бортовых электронных вычислительных машин для ракет, ИСЗ, самолетов и кораблей». За прошедшие несколько лет в отечественной электронной промышленности в части микроэлектронной элементной базы произошли существенные подвижки, что позволило предприятиям других ведомств приступить к созданию ряда БЦВМ, в том числе для ракетной и космической техники.

Весной 1969 года я встретился с начальником управления НИЭМ А.Ф.Кондрашевым и договорился о проработке возможности создания БЦВМ для нового пилотируемого транспортного корабля для работы в системе управления.

К этому времени в НИЭМ уже была завершена разработка, изготовлены и прошли испытания первые образцы упоминавшейся ранее микроэлектронной БЦВМ «Аргон-11С» для системы автоматического управления корабля Л1.

БЦВМ «Аргон-11С», хотя и уступала «Салюту-1» по вычислительным возможностям, но имела существенно более высокую производительность и трехканальную структуру, обеспечивающую высокую надежность в процессе решения динамических задач. Однако для задач нового транспортного корабля возможностей БЦВМ «Аргон-11С» было явно недостаточно.

Как оказалось, кроме «Аргон-11 С» в НИЭМ к этому времени уже были разработаны и другие БЦВМ: «Аргон-12С» (на базе БЦВМ «Аргон-11» ранее разработанной для СУ новой баллистической ракеты разработки предприятия Н.А.Пилюгина) и «Аргон-16А» для применения на возвращаемом пилотируемом аппарате и орбитальной пилотируемой станции, создаваемых на предприятии В.Н.Челомея для решения военно-прикладных задач по техническим требованиям Министерства обороны СССР.

Надо сказать, что в то время из-за высокой закрытости работ, с одной стороны, и уже ранее начавшегося противоборства двух руководителей ведущих КБ страны С.П.Королева и В.Н.Челомея, с другой, за получение приоритета в важнейших направлениях в космосе, мы не располагали достоверными данными по разработкам БЦВМ для КБ В.Н.Челомея. Хотя сами, как ранее упоминалось, на все просьбы представителей этого предприятия всегда откликались. Естественно, для НИЭМ такой параллелизм оказался очень выгодным в финансовом отношении.

Так как наша лаборатория была загружена работами по текущим БЦВМ «Салют» и связанными с ними вопросами, а также испытаниями корабля Л1, мы договорились с Б.В.Раушенбахом и В.П.Легостаевым, что начиная с разработки ТЗ дальнейшие работы с НИЭМ по новой БЦВМ будут вести отделы В.П.Легостаева и Е.А.Башкина (отдел приборов системы управления движением). В 1969 году в этих отделах, в основном усилиями Б.М.Соколова и И.П.Шмыглевского, было разработано ТЗ на БЦВМ, которая получила название «Аргон-16». Так родилось и стало развиваться у нас на предприятии направление новых БЦВМ «Аргон» разработки НИЭМ ГКРЭ.

По времени разработки и испытаниям БЦВМ для КБ В.Н.Челомея существенно опережали БЦВМ для КА 11Ф732. С апреля 1973 года по август 1977 года в космосе побывали уже три орбитальные станции (ОПС) Челомея, в том числе и в пилотируемом варианте, а первый пилотируемый транспортный корабль 11Ф732 с названием «Союз-Т2» стартовал только 5 июня 1980 года.

Надо сказать, что совместно с БЦВМ «Аргон-16» на изделии 11Ф732 в контуре управления спуском был задействован цифровой прибор «Струна2» (2СН) разработки НИИМП, являвшийся модификацией уже ранее упоминавшегося прибора 1СН, созданного по инициативе и под руководством Ю. П.Прокудина.

БЦВМ «Салют-1» на первой орбитальной станции

В конце 1969 года на нашем предприятии были разработаны «Основные положения по пилотируемой долговременной орбитальной станции», а уже в 9 февраля 1970 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР о разработке долговременной орбитальной станции ДОС-7К. Предполагалось, что основным составом аппаратуры станции будет оставшийся задел от лунной программы, возможно, с минимальными доработками. Существенным моментом этой программы было то, что разработчиком системы управления движением станции (центром масс и вокруг центра масс) становилось наше предприятие.

Было принято решение об установке на орбитальную станцию системы автономной навигации на базе БЦВМ «Салют-1».

Надо отметить, что меры по обеспечению надежности БЦВМ «Салют1» и расчетные показатели надежности не отвечали требованиям по показателям надежности для работы на орбитальной станции. Понимая это, мы все-таки пошли на установку этой БЦВМ на борт. После печального завершения лунной программы все наработки надо было использовать — этого требовали и новые задачи, и стремление коллективов увидеть реальное приложение затраченных труда и средств.

Естественно, конкретные задачи автономной навигации на орбитальной станции, летающей около Земли, уже совсем другие, и по сложности, и по важности, чем для лунных проектов. Но времени на разработку задач, программирование и отладку системы отводилось опять очень и очень мало — примерно один год.

Однако с учетом уже полученного опыта, несмотря на сжатость сроков, реализация задач не пугала. Принципиальным стало то, что в части постановки задач автономной навигации на орбитальной станции и их математической формулировке сменилась команда.

Вместо проверенных в лунных делах коллективов ИПМ АН СССР и ЦНИИМАШ Б.В.Раушенбах, как ответственный за задачи управления и навигации, по согласованию с Б.Е.Чертоком, решил сосредоточить эту работу в ЦКБЭМ, в отделе В.П.Легостаева, в коллективе Э.В.Гаушуса, который как куратор алгоритмов, задач автономной навигации и методики их решения уже участвовал в работах по системам автономной навигации кораблей Л1 и Л3.

Очень нелегко было в такой короткий срок решить все вопросы, связанные с установкой на борт БЦВМ «Салют-1», переработкой алгоритмов, программированием, прошивками (и многочисленными перепрошивками) программ.

Фактически последнее время перед отправкой станции на космодром бригада прошивщиков программ ПЗУ из НИИМП жила в ЦКБЭМ. По результатам отработки и проверки программ на технологической БЦВМ надо было срочно готовить прошивки для штатного комплекта в НИИМП. Конечно, такие темпы работы и многочисленные перепрошивки программ не способствовали повышению надежности БЦВМ, поэтому директор НИИМП Г.Я.Гуськов этим работам обеспечил высший приоритет.'

Установку штатного комплекта БЦВМ «Салют-1» проводили уже на технической позиции.

Так как в систему ориентации и коррекции и в другие системы станции БЦВМ не входили, «Салют-1» была единственной БЦВМ на этой станции.