«Краткий хронограф об истории станицы Вёшенской. ...»
Стольник Степан Бахметев с полковником Рихманом получили приказание двинуться против казаков. Но вместе с этим Пётр I счёл необходимым отправить из западной армии на Дон одного из лучших своих офицеров, гвардии майора Василия Владимировича Долгорукого, брата князя Юрия, убитого Булавиным. 12 апреля 1708 года царь написал Долгорукову, находившемуся в Невле письмо, в котором дал ему царский наказ покарать мятежников. Пётр в «рассуждении и указе, что чинить г. майору Долгорукому» написал: «Понеже сии воры все на лошадях и зело лёгкая конница, того для невозможно будет оных с регулярною конницею и пехотою достичь, и для того только за ними таких же посылать по рассуждению, самому же ходить по тем городкам и деревням (из которых главный Пристанный городок на Хопре), которые пристают к воровству, и оные жечь без остатку, а людей рубить, а заводчиков на колёса и колья, дабы тем удобнее оторвать охоту к приставанию (о чём вели выписать из книг князя Юрия Алексеевича (Долгорукого, знаменитого воеводы царя Алексея Михайловича. – Прим. авт.) к воровству Людей; ибо сия сарынь, кроме жесточи, не может унята быть».
…Распорядившись отправлением Долгорукого, Пётр написал Меньшикову. В его послании говорится о численности царских войск в количестве около 7 000 человек, с «которыми безопасно, с помощью божией, наступать, возможно».
Пётр I получал все вести с Дона регулярно, и поэтому 27 апреля 1708 года вновь написал Долгорукову: «…пониже как мы слышим, что оные воры сбираются на суть Хопра, и хотят идти в Черкасской, чтоб возмутить донскими казаками, чего ради наипаче поспешать надобно, и сей их вымысел пресечь и идти туда, хотя и до Азова, дабы, ежели то правда не точию для укрепления казаков, но паче око иметь о Азове, дабы и там чего не учинили…». Долгорукий не успел доехать и до Воронежа, как уже все опасения Петра I сбылись: Булавин овладел Черкаским городком.
20 апреля из Тамбова в поход против «бунтовщиков» к Пристанскому городку выдвинулся стольник Степан Бахметов. Планировалось, одновременно вниз по Дону на судах или сухим путём, как будет удобнее, для разорения донских городков, которые присоединились к Булавину, выступит солдатский полк полковника Кузьмы Неклюдова; пройдя по маршруту Донецкий – Вёшки – Усть-Хопёр, этот полк соединится с войсками Бахметова, следующих вниз по Хопру. Но из плана ничего не вышло: полк из Воронежа в поход не пошёл, а Бахметов, разбив 28 апреля на речке Курлаке отряд Лукьяна Хохлача, через день повернул назад, отказался наступать из-за недостатка сил.
Тем временем 25 апреля, когда булавинцы подходили к Черкасску, из Воронежа с драгунскими и солдатскими полками выступил Долгорукий (присоединив к себе и полк Неклюдова). Маршрут движения был: Воронеж – Валуйки – Донц – Миус – Черкасск. Верхний Дон каратели решили временно оставить в покое.
Получив от запорожцев подкрепление и заручившись поддержкой донской бедноты, Булавин, снова явившись на Нижний Дон, 28 апреля 1708 года с 15 тысячами казаков подошли к Черкасску.
1 мая 1708 года вспыхнуло восстание в самом городе. Казаки выдали Булавину атамана Лукьяна Максимова и старшин: Ефрема Петрова, Обросима Савельева, Никиту Соломату, Ивана Машлыкина. Их отвели в Рыковскую станицу и рассадили под крепким караулом. С полсотни других черкасских казаков, не желая подчиниться Булавину, ушли в Азов к Толстому. И армия К. Булавина, почти без боя, обманом захватила Черкасск. Где 6 мая 1708 года восставшие казнили войскового атамана Лукьяна Максимова, многих старшин, в том числе доблестного Ефрема Петрова. Церковные деньги – 20 тыс. рублей – раздуванили среди восставших.
9 мая 1708 года состоялся Войсковой круг, на котором К. Булавина избрали войсковым атаманом (Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина. М., 1962. С. 133 – 145). Стараясь закрепить победу. К. Булавин установил демократические порядки на Дону, налаживал связи с запорожскими и кубанскими казаками, ногайской Ордой, направлял свои отряды на помощь восставшим казакам и крестьянам. После избрания Казачьим кругом Кондратия Афанасьевича Булавина войсковым атаманом. Его армия достигла к этому времени до 15 тыс. человек.
Булавин посылает отряды на Хопёр и Донец. Половину казаков верхнедонских городков отпускает по домам, другую половину оставляет при себе. Вскоре, распоряжение меняется: необходимость взятия Азова, находившегося в тылу повстанцев, заставляет повстанческое руководство вновь обратиться за помощью к Верхнему Дону.
Уже в первых числах мая и далее с взятием Черкеска и казни старшин, в кругу домовитых казаков возник заговор. Казаки начали советоваться, как бы схватить Булавина и передать в Азов. Имело место когда в кругу Булавин говорил многие непристойные слова, и верховых городков казаки ему кричали, что он много говорит, а с повинную к государю не посылает: «Не всех ты нас Перекуёшь! Теперь нас в согласии много, можем тебя и в кругу паймать!» Булавин велел взять за караул крикунов, стал дознаваться, кто его хочет схватить, начал держать при себе караул, человек по восемь, и этим предосторожностями успел разрушить заговор против себя. (Соловьёв С.М. «Об истории новой России» // Сост. А.И. Самсонов. – М.: Просвещение, 1993. с.137 – 140).
1708, 9 мая – 7 июля. БУЛАВИН **** Булавинское движение на Дону (Окончание). Больше всего Пётр I заботился о судьбе Азова. 9 мая он писал азовскому губернатору Толстому через поручика Пискарского: «Понеже вы уже известны об умножении вора Булавина, и что оной идёт в низ: того ради для лучшего опасения сих нужных мест, послали мы к вам полк Смоленский из Киева и велели ему наспех иттить, а сего поручика нашего г. Пискарского послали к вам, дабы увидать подлинно о вашем состоянии, и нет ли какой блазни у вас меж солдаты. Также (дож чего боже сохрани) ежели Черкасск не удержится, имеешь ли надежду на своих солдат?».
10 мая 1708 года царь в очередной раз пишет Долгорукому: «Смотри неусыпно, чтоб над Азовом и Таганрогом оный вор чего не учинил прежде вашего прихода: того для заранее дай знать в Азов к г. Толстому, для эха или голосу тамашниго народу, что ты идёшь туды с немалыми людьми. Также дай слух, что и я буду туда, дабы, какова зла не учинили тайно оные воры в Азове и в Троицком. Ещё вам зело надлежит в усмотрении иметь и с теми, которые к воровству Булавина не пристали, или хотя и престали, да повинную принесли, чтоб с оными зело ласково поступать, дабы, как есть простой народ, они того не поняли, что ты станешь мстить смерть брата своего, что уже и ныне не без молвы меж них, чтоб тем пущего чего не учинить. Також надлежит пред приходом вашим к нему увещевальные письма послать, и которые послушают, такоже ласково с оными поступать, а кои в своей жесточи пребудут, чинить по достоинству. Такоже и сие напоминаю вам, что хотя вы с вышеречённым Толстым имеете некоторую противность, однако для сея причин, надлежит оное отставить, дабы в деле помешки не было».
12 мая 1708 Долгорукий прибыл по указанию Петра I в Воронеж.
12 мая 1708 года Булавин написал письмо Петру I (у Соловьёва С. М. эта дата написания обозначена мая 2 числа – суть написания остаётся прежняя. – Прим. авт.). В отправленной челобитной царю написано: «Мая 2, пришед мы в Черкаской, увидели за атаманам и старшинами многие неправды: царское жалование в дуван не давали, новопришлых с Руси людей многое число принимали и о заимке юртов, без нашего войскового ведома, письма многие давали, и за те письма многие взятки себе брали; по твоему указу не одних пришлых с Руси людей, многое число и сторожимых казаков, которые пришли лет по 20 и больше, и тех неволею в Русь высылали и в воду, ради своих бездельных взяток, сажали, по деревьям за ноги вешали, женщин и младенцев меж колод давили и всякое ругательство чинили, городки многие огнём выжигали. Князя Юрия Долгорукого убил не один Кондратий Булавин, но с ведома общего, потому что князь чинил у розыску не против твоего указа. И от тебя, великий государь, мы никуда не откладываемся, твоих украинских городов не разоряли и отнюдь не будем, желанием тебе служить по-прежнему всем войском донским и всеми преусердно. И чтоб твои полководцы к городкам нашим не ходили: а буде они насильно поступят, и такое разорение учинят, в том воля твоя; мы реку Дон и со всеми заполянными реками тебе уступим и на иную реку пойдём»
Он в письме сообщил, что казаки сменили старшин за их несправедливость и воровство и они хотят восстановления прежних вольностей и порядков на Дону. Булавин убеждал царя признать их действия законными, иначе, писал Кондратий Афанасьевич, «мы вам будем противиться всеми реками и с нами вкупе и кубанские» (Подъяпольская Е.П. Восстание Булавина. М., 1962, с. 452 – 455). Булавин также разослал письма по ближайшим городам к царским начальным людям, давая всему своему делу вид законности. В этих отписках говорилось, что казаки, собравшиеся с Дона, Донца, Хопра, Бузулука и Медведицы для перемены старых и выбора новых старшин, пришли в Черкаск и побили до смерти атамана Лукьяна Максимова, Ефрема Петрова с товарищами за их неправды, что они царского годового денежного жалования, также за астраханскую службу 20 000, и что в 1708 году прислано 10 000, в дуван ничего им не дали, и за иные многие обиды и налоги. При этом Булавин требовал, чтоб его жена и сын были отпущены из Валуйки к нему в Черкаск.
Действительно, пришли вести, что Булавин хочет бежать на Кубань, куда послал письмо к Гусейн-паше: если государь их не пожалует против прежнего, то они от него отложатся и станут служить султану, и пусть султан государю не верит, что мир: государь за мирным состоянием многие земли разорил, также и на султана корабли и всякий воинский снаряд готовит.
Пётр I был очень встревожен, получив известие о взятии Черкасска Булавиным, это видно из его письма в армию к Меньшикову, фельдмаршалу Шереметьеву и министрам (т.е. Головкину, Шафирову, князю Григорию Долгорукому): «Вор Булавин Черкаской взял и старшин пять человек побил до смерти, и писал в Азов войсковую отписку, что они ничего противного чинить не будут; однако ж чаю сие оной дьявол чинит, дабы оплошить в Азове, и тайно возмутить, также и к Москве послана от них станица с оправданием, с отпискою: однако ж, сему в подкопе лежащему фитилю верить не надобно; того ради необходимая мне нужда месяца на три туда ехать, дабы с помощью боею безопасно тот край сочинить, понеже сам знаешь, каково тот край нам надобен, о чём больше терпеть не могу».
13 мая 1708 года казаки Сиротской станицы и других городков, с ними беглые стрельцы и солдаты, человек около 1 000, перешли на Волгу и без боя взяли город Дмитровский на Камышенке. Жители города Камышина забунтовали, мучили и побросали в воду офицера, полкового писаря и бурмистров соляной продажи. Утвердившись на Волге, казаки начали своё дело. Поймали майора Друкарта, ехавшего в Астрахань, мучили его и убили, перехватывали и грабили суда, людей мучили.
13 мая 1708 года в Сече проходила рада: казаки кричали на куренных атаманов. Для чего им не позволили в великий пост идти с Булавиным? Кричали, чтоб идти теперь на великороссийские города, и была между казаками битва великая, и положили было на том. Чтоб идти на самарские города. Но в тот же самый день приехали из Киева в Сечь для служения в церкви монахи на перемену старым монахам. Эти новые монахи вынесли из церкви в раду евангелие и крест и начали уговаривать казаков не начинать нечестивой войны против своих православных русских. Уговоры подействовали. Раду отложили на другой день. Здесь же кошевой Костя Гордиенко представил, что если пойдут они на самарские города, то плохо придётся тем 76 запорожцам, которые поехали в Москву с челобитьем о жаловании. Поход на самарские города был отложен. Однако 1 500 своевольных пошли на соединение с Булавиным.
15 мая 1708 года к Долгорукому в Воронеж были препровождены курлацкие пленные. О своих распоряжениях относительно их Долгорукий писал царю: «Которые воры взяты на бою 143 человека, в том числе старых казаков 23 человека, а остальные все разных городов сходцы (16,1% на 83,4% – таков качественный состав пленных по цензу оседлости. – Прим. авт.): и я, государь, по дороге к Пристанскому велел поставить 20 виселиц и буду их вешать 17 числа, и несколько четвертовать и по кольям растыкивать» (таким образом, Долгорукий был намерен исполнить указания Петра, по письму писанного царём от 12 апреля 1708 года. – Прим. авт.).
16 мая1708 года Долгорукий получил из Черкаска от всего войска отписку с покорением. Казни были отложены, а тут ещё письмо от Петра с внушением поступать милостиво, жестокостями не усиливать слухов о мести за брата.
17 мая 1708 года было назначено днём страшных казней, но по здравому смыслу они были отложены, при этом, ни о каком помиловании речи не шло.
19 мая 1708 года Долгорукий писал государю: «Как я приехал на Воронеж, не токмо б чтоб все были в готовности, хотя б меньше половины было, – я бы безо всякого мешканья того ж часу пошёл, и коего часу я приехал, того часу послал указы к Волконскому, Гагарину и другим, чтоб они немедленно шли в указанные места, и они и по се число в указанные места не бывали; Шидловский пишет, что ему без московских ратных людей с одними черкасскими (малороссийскими) полками ненадёжно».
24 мая князь Долгорукий шлёт «бунтовщикам» вниз по Дону увещивательное письмо.
25 мая 1708 года Долгорукий отвечал Петру в письме: «143 человека казаков хотел я вершить, и мая 16 числа получил от всего войска Донского отписку с покорением вин их, и тем винным казакам смертной казни не учинил для такого случая, до вашего государева указа. И мне, государь, какая польза, что смерть брата своего мстить? Я желаю того: дай бог, чтоб они тебе вину свою принесли без всяких кровей»
26 мая Долгорукий доносил Петру: «Зело казаки в страх пришли и в размышление и опасаются приходу твоих государевых ратных людей».
Действительно в Черкаске казаки были в страхе и размышлениях. Долгорукий впоследствии писал, что Булавин был человек глупый. Действительно, поход Булавина на Дон после битвы при Лисковатке, желание овладеть Черкаском было делом для него гибельным: Булавин разделил свои силы, дав этим разделением возможность Бахметеву разбить Хохлача, сам зашёл в Черкаск и тратил время в бездействии. Если бы, наоборот, Булавин, оставляя пока в покое старых казаков, не оправившихся после сражения при Лисковатке и потому не опасных, бросился со всеми силами своей голытьбы на Волгу и пошёл вверх рекою, то его движение при не затихшем ещё башкирском бунте, при вступлении Карла XII в русские пределы и при внутреннем неудовольствии, возбужденном преобразованиями и тягостями, могло бы дать большую заботу правительству.
Получив челобитную Булавина от имени войска Донского, Пётр написал Долгорукому 28 мая 1708 года: «Ты больше над казаками и их жилищами ничего не делай, а войско сбирай по первому указу, и стань с ним в удобном месте». Долгорукий, между тем, перешёл из Воронежа в Острогожск и не перестал жаловаться на медлительный сбор ратных людей.
29 мая князь Долгорукий вновь посылает увещевательное письмо «бунтовщикам».
2 июня 1708 года Долгорукий писал царю: «Царедворцы, которым велено со мною, не токмо что отправлены ко мне, и имян их не прислано: а они, государь, люди молодые и богатые, тем было и служить, а они отбывают от службы, в одном городе у одного дела человек пять-шесть живёт, а они, государь. Зело нужны на этих воров: известно тебе самому, каковы донские казаки, не регулярное войско, а царедворцы на них зело способны, на шведа они плохи, а на этот народ (подчёркнуто мною. – Авт.) зело способны».
В начале июня посылается по всем городкам от Булавина приказ: семь из каждых десяти казаков должны идти в поход.
7 июня 1708 года 3 000 казаков из Паншина и других городков пришли под Царицын. Комендант Царицына Афанасий Турчин с 5 000 цариценцев и одною ротою солдат. Присланной из Астрахани, сел в малой крепости в осаду, выдерживая жестокие приступы от воров. Пётр Апраксин послал к нему на помощь из Астрахани полк солдат с полковником Берном. Воры, не допуская его на пять вёрст от города, встретили в лодках на урочище Сарпинский остров. После сильного боя, продолжавшегося с 3-х часов дня до ночи, раненый Бернер, видя многочисленность воров. Отступил к Чёрному Яру. После этого воры, забрав к себе с судов множество рабочих людей, днём и ночью валили землю к Царицыну, засыпали ров, и, запалили деревянную крепость, взяли её приступом. Воеводе Турчену, после пыток, отсекли голову, убили подъячного. Пушкаря. Двоих стрельцов, но офицеров и солдат оставили на свободе. Надругались только над ними в своих кругах. Воры оставались в Царицыне до 20 июля.
Долгорукий, по царскому указу, остановился, поджидая новых полков, но скоро получил из Азова от Толстого тревожное письмо, датированное 10 июня 1708 года: «Июня 8 вор Кондрашка прислал ко мне отписку свою, в которой пишет с грозами: собирается идти войною к Азову и Троицкому, а меня и азовских и троицких офицеров хочет побить до смерти и иные многие похвальные слова пишет с великими грозами. Пишет, что отогнали у него вора конский табун, и бежать стало ему не на чем. И черкаские природные казаки многие Василий Фролов с товарищи человек с полсотни ушли от него и живут ныне в Азове; и вор объявляет мне, что будто царским указом вины им отданы, и чтоб Василия Фролова с товарищи и конный табун ему отдать, а если не отдам, и за то пишет мне с великими грозами».
Кроме этого письма Долгорукий отовсюду получал ведомости, что пишет Булавин в верхнедонские городки, чтоб от всякого десятка шли к нему в Черкаск по семь человек для похода под Азов. Долгорукий писал царю: «Конечно, государь, мне со всеми полками, и соединяясь с Шидловским, надлежит идти к Азову, и за указам вашего величества остановился, а в указе написано, чтоб мне больше над казаками и над их жилищами ничего не делать».
Сам Пётр получил известие о движениях Булавина и 12 июня 1708 года написал Долгорукову: «Хотя пред сим писано к вам, чтоб без указу на воров не ходить, а ныне паки рассудили мы. Что лучше вам собрався идти к Северному Донцу, понеже мы известились, что оной вор послал надвое своих людей, одних с Некрасовым водою или в верховые городки или на Волгу, а другую посылку с Драным против вас, с которым только с две тысячи, и если тот Драный не поворотился, то лучше над всеми ним искать, с помощью божиею, так и над прочими такими же. Также приезжий казак из черкаского сказал, что за посылками вышеписанными при Булавине только с 1000 их осталось. Буде же весьма кротко оные сидят и никуда не посылаются, то лучше бы дождаться отсел посланных полков. Прочее вручаем на ваше рассуждение, по тамошнему дел обороту смотря, ибо издали так нельзя знать, как там будучи».
После этого письменного сообщения Пётр получил от Долгорукова известие, что для соединения с Булавиным спешат запорожцы. 14 июня 1708 года последовало новое письмо Долгорукому: «Получили мы от вас ведомости, что запорожцы идут в случение к Булавину, а не пишешь того, что ты портив сего хочешь делать, и того накрепко смотри, чтоб оным не давать случаться, но, конечно, с помощью божию, на одну из них половину. Т. е. на донских, или на запорожцев поди, понеже когда случатся, тогда хуже будет».
17 июня 1708 года Пётр I, не раздумывая, спешно направил против Булавина 32 000 войска под командованием князя В.В. Долгорукова, брата убитого булавинцами князя Юрия.
Пётр I 19 июня 1708 года писал Долгорукому: «Является из ваших писем некоторое медление, что нам зело неприятно, и когда дожидаетесь нашего батальона Интермонландского и Бильсова полков, тогда тотчас подите к Черкаску, и, сослався с губернатором азовским. Чини немедленно, с божиею помощью, промысел над теми ворами, и которые из них есть пойманы. Тех вели вешать по городам украинским. А когда будешь в Черкаском, тогда добрых обнадёжь, и чтоб выбрали атамана доброго человека, и по совершении оном. Когда пойдёшь назад, то по Дону лежащие городки такж обнадёжь, а по Донцу и прочим рекам лежащие городки по сей росписи разори и над людьми чини по указу: надлежит опустошить по Хопру сверху Пристанный по Бузулук; по Донцу сверху по Луган; по Медведице по Устьмедведицкий, что на Дону. По Бузулуку всё. По Айдару всё. По Деркуле всё. По Калитвам и по другим задонным речкам всё. А по Илавле по Илавлинской, по Дону до Донецкого надлежит быть так, как было» (До печальноизвестной «Директивы о расказачивания» Я.М. Свердлова от 24 января 1919 г. осталось 210 лет, 7 месяцев и 5 дней. Смысл обеих документов «Письма Петра I к В. В. Долгорукову от 19 июня» и «Директивы о расказачивании Я.М. Свердлова от 24 января 1919 г.» абсолютно одинаков: – захват власти методом репрессий! Это геноцид казачества. – Прим. авт.).
Вместо того чтобы идти со всеми силами или на Волгу или против Долгорукого, тогда тот ещё не собрался с полками, Булавин оставался в Черкаске и разбил свои силы, отправив Драного и Голого на север, а другой отряд на юг к Азову. Не имея возможности встретиться в открытом сражении с правительственными войсками из-за их явного превосходства, Булавин разбил свои силы на отряды и во главе одного из них решил взять Азов.
Голый, отделившись от Драного, подкрался врасплох и вырезал Сумской полк в Валуйском уезде на приграничной речке Уразовой.
30 июня строитель Донецкого Успенского монастыря Иона информирует власти о приказе Булавина верхнедонским городкам: «А к войску велено итить з десятку по 3 человека. А не знать для чего». Иона же сообщает, что калмыки, воспользовавшись сумятицей, наносят удары по Верхнему Дону и «перелезли» на левобережье «меж Вёшек и Елани («Семёновские перекаты». – авт.) И Яблоновская (Елань) станица сидит в осаде».
Но 1 июля 1708 года бригадир Шидловский, подкреплённый присланным от Долгорукова полковником Кротовым, в урочище Кривая Лука, недалеко от реки Тора, на Донце встретил войска атамана Семёна Драного, у которого было 5 000 донских казаков и 1 500 запорожцев. Бой происходил три часа днём и продолжился ещё ночью три часа. Драный был разбит и убит. По данным карателей, потери булавинцев составили 1 500 человек, «кроме тех, которые раненые и в болотах дохли и топились». 1 500 запорожцев ушли и засели Бахмуте. Но Шидловский достал их и там. Шидловский писал Долгорукому: «Ныне доношу, конклюзию учинил: Бахмут выжег и разорил. В том воровском собрании было запорожцев 1 500 человек. Если нам что и не без греха: сдавались они нам. Едак в том гаму нам не донесено. Восприняли по начинанию своему». Дорога на Таганрог, Азов и Черкасск открылась.
С другой стороны 5 июля 1708 года 5 000 воров подступили к Азову. Против них вышел полковник Николай Васильев с конницей, но не мог сдержать стремительного натиска воров, которые вошли уже в Матросскую слободу. На помощь Васильеву явились четыре роты солдат, воры были отбиты от Матроской слободы и от лесных припасов и прогнаны до речки Каланчи при беспрестанной пушечной стрельбе из города и с кораблей. Много потеряв своих казаков, воры побежали к Черкасску, и много их потонуло в Дону.
6 июля булавинцы из Черкасска пытались взять Азов, но, потеряв 423 человека убитыми, свыше четырёхсот утонувшими в Дону и Калаче и шестьдесят пленными, были отбиты азовскими воинскими частями – пехотой, конницей, крепостной артиллерией и кораблями морского флота.
7 июля 1708 года казаки вернулись в Черкасск, потерпев поражение под Азовом, и стали упрекать атамана в том, что он якобы «не выручил» их. Этот момент старшины нашли удобным для осуществления своего замысла. Беглецы, явились в Черкасск, начали кричать, что по посылке Булавина под Азовом много погибло и много потонуло в воде, а Булавин их не выручил и им изменил, за что надобно его убить. Они ещё в июне пытались схватить К. Булавина, но охранявшие его казаки пресекли эту попытку. Булавин ушёл от них и заперся в комнате. Заговорщики из числа домовитых казаков окружили дом, в котором находился Булавин. Походный атаман Илья Зерщиков пришёл с отрядом казаков и начал обстреливать курень. Старшины и богатые казаки в надежде снискать милость правительства окончательно предали восстание. Булавин сначала защищался, убил у Зерщикова двух человек, но потом, видя, что дальнейшее сопротивление невозможно, застрелил себя из пистолета. В старшинском мятеже погиб Кандратий Булавин и ряд его сторонников; другие, около пятидесяти человек, были арестованы и пасажены «на цепи» и в подвалы.
Всё же 7 июля 1708 года произошло убийство Булавина в Черкасске казаками-заговорщиками. Был бой и в этом бою он погиб. По одним источникам Булавин погиб в бою, когда из пушек и ружей стали громить его убежище. По другим – Булавин застрелился из пистолета.
Рисунок художника Сухорукова Ю.Э. «Последний бой Кондратия Булавина». Масло. 80 х 60 см. Вариант.
По сведениям В.В. Шумова Булавин погиб в сражении в Черкасске 5 июля 1708 года. (Шумов В. В. История казачества (справочник казака). // Ростов н/Д: Изд ООО «КСС», 2004. С. 133).
Избранный новый войсковой атаман Илья Зерщиков, при поимке Булавина хотел взять его живым. Но Булавина не стало, а его сообщников поймали и под конвоем отправили в Москву. (Соловьёв С.М. «Об истории новой России» // Сост. А.И. Самсонов. – М.: Просвещение, 1993. с.138 – 142).
Новый войсковой атаман уверял царя, что старшина подняла антибулавинский мятеж, «тайно согласясь с рыковскими, и с верховыми донскими, и з донецкими, и с хопёрскими, бузулуцкими и медведицкими нарочитыми козаками».
1708, июль – наяб. БУЛАВИН **** Булавинское движение на Дону (Последствия). После гибели Булавина борьба восставших казачьих отрядов продолжилось под предводительством атаманов Н. Голого, С. Беспалого, И. Павлова, И. Некрасова и др. Вёшенские казаки поддержали Н.Голого. Узнав о том, что Булавин погиб в Черкаске, а на его место избран атаманом Илья Зерщиков, он выступил к Черкаску. В.В. Долгорукий, громя отряды восставших, приближался к Черкесску. С дороги он писал царю 15 июля 1708 года: «Я пошёл к Черкаскому для лучшего укрепления казаков. Вашему величеству известно, какие они шаткие люди и нынешней атаман какого он состояния. Как в Черкаском, так по всем городкам. По большим и малым, все изменили сплошь, и ежели в нынешний случай, что они в великом страхе от наших полков. Ныне над ними чего указом вашего величества не будет учинено, то конечно и впредь от них того ж ждать. Известно вашему величеству: коли стрельцы бунтовали. То они всегда самые заводчики Яковы Алексеевы с товарищи. В лице выберут дураков. А сами из-за них воруют; так властно как в Черкаском, и во всех станицах первые люди все сплошь воровству причастны. Коль я был многолюден. То все вышеперечисленные воры всеконечно хотели меня совсем снесть, а коли я собрался и учинил поиск над Драным. То все начали робеть и бежать, и в Черкаской Драного сын прибежал с вестью, что отца его под Тором убили, и для того у них лучшая надежда пропала. Василий Фролов кой час услышал, что Драного убили, то он и все при нём сказали: ежели в Черкаском то сведают о Драном, конечно Булавина убьют, для того, что Булавин был дурак, всё воровство и вся надежда была на Драного. Конечно, под такой случай надобно определение с ними сделать, чтоб и впредь им нельзя не токмо делать и мыслить, и вольность у них убавить. Так, государь, доношу: которые городки вновь поселились верхние близь наших городов – чтоб конечно у них отнять».
26 июля 1708 года Долгорукий пришёл к Черкасску на Аксай. К нему навстречу выехал атаман Илья Зерщиков со своею старшиною и со знамёнами. Далеко не доезжая до царского войска, слезли все с лошадей. Потом подошли к Долгорукому, положили знамёна и сами легли на землю. Долгорукий велел им встать. Атаман, начал говорить, просил милости у царского величества, отпущения вин, оправдывался: «Как вор пришёл на остров, мы сидели в осаде от него, а другие наши воры, которые с нами сидели, из Рыковских станиц, склонились к вору и нас выдали». Долгорукий отвечал: «Которые верую служили царскому величеству, те получат милость, а воров приводите ко мне».
29 июля 1708 года Долгорукий подошёл под самый Черкасск и стал обозом. Заговорщики: атаман Зерщиков и старшина, арестовав активных булавинцев, выдали их князю. К князю привели: сына и брата Булавина, сына Драного и других, всего 26 казаков.
На другой день все пришли крёстным ходом к обозу князя В.В. Долгорукова. Казаки целовали крест и евангелие с великою клятвою и слезами. Они клялись быть верными его царскому величеству. Казаки приговорили, что если кто не явится у крестного целования, «тех побить до смерти». Долгорукий им объявил, чтобы те выдали казаков рыковских станиц, которые больше всех были замешаны в мятеже, но атаман и старшины отвечали: «Казаки Рыковской станицы положили начало в воровстве, но за то и в убийстве вора. Если б не они, то черкасским жителям, одним этого бы не сделать».
Долгорукий писал царю: «Не только рыковские, все сплошь черкасские в том воровстве равны, и сам атаман Илья и есаул соколов. Будучи у меня, сказали, что они все этому делу виновны. И ежали это дело разыскивать, то все кругом виноваты, сами о себе сказывали. А что ваше величество изволил ко мне писать, чтоб выбрать атамана человека доброго: и ручаться по них невозможно; самому вашему величеству известно и без нынешней причины, какого они состояния, а с нынешней причины и все равны. Одного человека не сыщешь, на кого бы можно было надеяться. Одно средство – оставить в Черкаске полк солдатский. А жестоко, государь. Поступать мне с ними было невозможно для того, что все сплошь в воровстве. Разве было за их воровство всех сплошь рубить. И того мне делать без указу вашего величества невозможно». Пётр отвечал: «Господин майор! Письма ваши я получил, на которые ответствую, что по городкам вам велено так жестоко поступать в ту пору. Пока ещё были все в повинности. И когда уже усмирился (хотя не неволею). То надлежит инако, а именно: заводчиков пущих казнить. А иных на каторгу. А прочих высылать в старые места, а городки жечь по прежнему указу. Сие чинить по тем городкам, которые вверено вовсе искоренить, а которые по Дону старые городки, в тех только в некоторых, где пуще зло было, заводчиков только казнить, а прочих обнадёживать, буде, где какую провинность ныне вновь сделают, то и всех под главу. Притом же и сие вам, возможно, разуметь, что во всяком к вам указе, всегда я по окончании письма полагался на ваше по тамошнему состоянию дел рассуждение, не возможно конечного решения вам дать, понеже случаи ежедневно перемяються. Оставили вы полк в Черкасском, а то кажется недобро ради многих причин, а лучше оному быть в Азове, а когда понадобится, только тридцать вёрст оттуда. Впрочем, благодарствую вам за труды ваши, в Черкаском показанные».
«Трудами, показанными в Черкаске», дело не окончилось. Начались казни. Когда известия об этом, поданные Долгоруким дошли до Петра I, приказал отслужить молебен, стрелять в знак радости из ружей и пушек, всем казакам, бывшим в отряде Долгорукова, пожаловал жалование, а атаманам Извалову и Федосееву выдал по сто рублей.
Когда в конце июля царская карательная армия вошла в Черкасск во главе с В.В. Долгоруким, труп Булавина был разрублен на куски, а голова, руки и ноги нанизаны на колья.
Петр, верно, обозначил больное место, приказывая щадить городки по Дону и искоренять верховые городки по донским притокам, населённые сходцами, голутьбою. На Дону бунт прекратился смертью Булавина, но в верховых городках он прекратиться не мог, потому что там было много людей, боровшихся против царизма по инстинкту самосохранения. Несмотря на то, что Булавин оттянул силы мятежа к Дону. К Чкеркаску, казаки в своём начале восстания перекинулись на своё широкое раздолье, на Волгу.
20 июля 1708 года присланные из Астрахани полки отбили у казаков Царицын. Зачинщиков бунта Апраксин велел прислать к себе в Астрахань. Остальных казаков и камышенских, пришедших к ворам на помощь под Царицын. Велел в Царицыне и по Донской дороге вешать.
Для зачистки Волги от бунтарей шёл из Казани князь Пётр Иванович Хованский. Когда о его походе узнали в Камышине. То казаки и многие из камышенских жителей стали собираться и бежать на Дон. Остальные, вместе с бурлаками. Начали говорить им: «Для чего забунтовали? А теперь бежите на Дон!» – взяли атамана Кондратия Носова в круг, спросили, куда дел порох и свинец? Пошли к нему в дом, вынули бочку пороха и принесли в круг. Тогда другой атаман из камышенских жителей. Иван Земин. Видя, что дело плохо. Хотят их засадить, стал уговаривать бурлаков идти с ними вместе на Дон. Причём посулил бочку вина да по полтине денег. Бурлаки не преодолели искушения. Перешли на сторону казаков и побежали с ними вместе на Дон. Побравши порох и пушки. Не пожелавшие камышенцы бежать были побиты и ограблены, а потом должны были испытать обиду от Апраксина, который велел всех их забрать в Астрахань, кроме стариков, женщин и детей; «Те и сами исчезнут!» – писал он царю.
Долгорукий в свою очередь 31 июля 1708 года сообщил Петру I, что приведено к присяге 1 835 человек. Но в списках из Вёшек и Елани ни одного человека. Из присягнувших было: двое из Донецкого; по трое казанцев, песковатцев и мигулинцев, два тишанца, четыре решетовца, три устьхопёрца и пять устьмедведицких. Всего с Верхнего Дона – 25 казаков.
5 августа в Воронеж прибывает, проехав Вёшки, казак Евсей Мельников, посланный Долгоруким с увещевательными письмами вверх по Дону по всем городкам до Донецкого, и докладывает, что «тем... увещательным письмам во всех казачьих городках казаки учинились, непослушны и от воровства своего не престают, но паче в воровстве своём умнажаютца», что Некрасов по всем верхним городкам и запольным речкам разослал письма, требует по половине казаков к себе в Паншин и намеривается идти к Черкасску против войск Долгорукова.
Правда, есть и колеблющиеся, напуганные, готовые изменить делу восстания: в начале августа в Усть-Хопёрском городке собирается съезд «лучших людей», по десяти человек от городка, решать, идти ли с Некрасовым или нет. «А слышно… было, что хотят… отказать».
В то же самое время Долгорукий губил воров с другой стороны. Он 8 августа выступил из Черкаска к верховым городкам вверх по Дону, к Есауловскому городку, чтобы не допустить соединение повстанческих сил Игната Некрасова, стоявшего у Паншина, и Никиты Голого, бывшего на Донце. По достижении устья Медведицы войска предполагалось разделить на части и послать по Медведице, Хопру, Бузулуку и дальше по Дону, до Донецкого. Эту последнюю часть поведёт сам Долгорукий, который соединится в Донецком городке с войсками гвардии майора Глебова и полковника Дедюта, – им послан приказ, «чтоб оне приступили к Донецкому» из Воронежа. Вторая половина карательных сил из Черкасска направляется вверх по Донцу и в районе Айдара соединятся с частями, идущими от Маяка и Тора. Таков был план. Верхнему Дону предстояло «усмирение» лично от князя В.В. Долгорукова.
По информации самого Долгорукова, «прелестные письма» Некрасова и действия его «нарочитых заговорщиков», посланных в нижние и верхние городки по Дону, приносят результаты – в Есауловской собираются около трёх тысяч казаков из шестнадцати городков (князь добавляет: и по нескольку человек из других городков, помимо шестнадцати).
Воевода князь Пётр Иванович Хованский 8 августа захватывает и сжигает Перекопский городок.
Трудно судить, как развивались бы события, одержи Некрасов победу. В августе сражение под Есауловом заканчивается в пользу Долгорукова, тем не менее, атаман Некрасов со своими казаками, их женами и детьми переправляется под Нижнем Чиром за Дон на ногайскую сторону и уходит на Кубань.
13 августа 1708 года Долгорукий писал царю: «От вашего величества мне сказано. Чтоб мне с нами жестоко поступать, и я для того не так жестоко поступаю, что невозможно: и так к которому городку приду, бегут в леса, и иные к Некрасову, а ежели б я поступил жестоко к первым городкам, все бы к вору ушли».
По письмам Некрасова, из 16 станиц собралось в Есаулов городок 3 000 человек с жёнами и детьми, и ждали Некрасова, который обещал прийти к ним со своею шайкою. Долгорукий, чтоб не допускать до этого соединения, оставив пехоту и обоз, пошёл к Есаулову с одною конницей, и явились перед городком 22 августа 1708 года. Воры сели было в осаде, 23 августа 1708 года, несмотря на то, что приступ не удался царским войскам, выслали с повинной и целовали крест. Долгорукий взял с собой прочих воров 10 человек. Атамана Ваську Тельного четвертовал. Той же казни подвергся двое монахов раскольников, из которых один, Кирилл, не будучи попом, исповедовал. Приобщал, крестил и пел молебен о победе над государственными людьми. Других, с десятка по человеку, перевешал кругом городка, а иных, поставив виселицы на платах. Пустили по Дону. И казнено их больше 200 человек. Некрасов, узнав об участи Есаулова городка. Побежал на Кубань с 2 000 казаков.
Игнатий Некрасов, действовавший от Качалина до Волги против полков Хованского и калмыков, твёрдо держался на позициях. Он дал решительную битву царским войскам при Паншинском. Казаки и перешедшие на их сторону драгуны бились с мужеством, отчаянно, но не могли удержаться и отступили к Есауловской станице. В Есауловскую станицу стекались до трёх тысяч семейств из выше лежащих станиц. Казачество спешило в дорогу, на Кубань, в подданство более милосердного турецкого царя. Князь Долгорукий с конницей осадил станицу. Видя невозможность защищаться, казаки сдались. Начались казни.
Между тем Хохлач бросился к Саратову, но был отбит. И отступил, поджидая Некрасова, но когда приехал к нему Некрасов. Явились под Саратов калмыки около 10 000 человек, отделившиеся от Ивана Бахметова. Калмыки ударили на вора и обратили их в бегство.
***
О казаках-некрасовцах. Видя своё дело окончательно проигранным, Игнат Некрасов успел 23 августа 1708 года бежать на Кубань и привёл туда 600 семейств, большей частью старообрядцев.
На Кубани, принадлежавшей татарам, некрасовцы осели тремя городками, названными по имени тех донских станиц, откуда они прибыли, укрепив их земельными валами и увезёнными с Дона шестью медными и одной чугунной пушками. В лице некрасовцев турки нашли стойких и озлобленных противников русских войск и тех казаков, которые предали атамана Булавина. Некрасовцы превратились не только в подданных татар, но и в их союзников. Приверженность их ханам была так велика, что последние употребляли некрасовцев против внутренних смут т для подавления волнений среди татар. При набегах же и в войнах с русскими некрасовцы становились в ряды врагов России и несли месть и опустошения в места прежней своей родины.
Некрасовцам была предоставлена полная свобода в делах вероисповедания и внутренних распорядков. У них осталось своё управление, свои выборные власти. Во главе общины выборный атаман и казачий Круг. Пока был жив сам Некрасов, он был и войсковым атаманом в силу уже того авторитета, которым пользовался у казаков, татар и черкесов.
Хан поселил казаков в местности, богатой рыбными ловлями и удобной для охоты, где в изобилии водились дикие кабаны, козы, олени, фазаны, дикие гуси и утки, а казаки были природными рыбаками и охотниками.
Были моменты, когда и русское правительство и сами некрасовцы склонялись к мировой: правительство склонялось к мировой: правительство пригласило их вернуться на родину, и сами некрасовцы просили о том же. Но соглашению мешали различные условия, выставляемые сторонами.
В 1737 г. в бою погиб Некрасов, оставив казакам завет: «Царю не покоряться, при царизме в Россию не возвращаться».
Недолго пожили казаки на Кубани. В 1739 г. после побед генерал-фельдмаршала Миниха над турками Кубань отошла к России. И снова казаки вынуждены переселятся. Теперь в Турцию, на берега озера Майнос.
Здесь в селении Вин-Эвли, некрасовцы чуть ли не до самого возвращения на родину предков жили по укладу Донской казачьей общины XVII века. Конечно же, современная жизнь не обошла стороной и турецкую глубинку, где некрасовцы до поры до времени проживали в относительной изоляции. Тем не менее, они сохранили обычаи, песни, устные предания, одежду и удивительно чистый, без поздней примеси донской говор. Не забыли они и многие из заветов своего Игнат-Атамана – этой своеобразной «конституции», стоящей на страже духовности и нравственности. Вот некоторые из них: «С туркой не соединяться, при царизме на Русь не возвращаться»; «Без разрешения Круга и атамана из станицы не уходить»; «Тайно помогать бедным, а явно обязан помогать Круг»; «Шинков в общине не держать – народ пропадёт. А вино пить только казакам по праздникам и в меру»; «На войне не грабить. Добро так наживать неправедно»; «Отца, мать и старших - почитать»; «У казака две звезды – свобода и вера во Христа – они и укажут ему путь».
Многое вытерпели донцы на чужбине. Пытались их в турецкую армию призывать, но Круг не согласился, и стали казаки платить большие налоги, откупаться от службы в армии. В школе турки пытались ввести изучение турецкого языка, но казаки решили: «Пусть мальцы по-нашему гутарят» и снова откупились. Крепко помнили завет Игната Некрасова: «Потеряете язык – себя не сбережёте». За всё некрасовцы платили и особенно за землю, на которой жили, но насилия над собой не терпели.
Шли годы, десятилетия… Молодёжь стала уходить из-под родительского ока, устраиваться в Стамбуле, других турецких городах… И задумались казаки: надо в Россию возвращаться, ведь об этом всегда мечтали…
В 1912 – 13 гг. 150 семей некрасовцев-рыбаков вернулись в Россию. Им отвели землю на Кавказе. А в 1917, когда в Грузии к власти пришли меньшевики, предложили некрасовцам удалиться с грузинской территории. Поселились казаки близь Альмавира. В 1921 их переселили в Приморско-Ахтарский район Краснодарского края, где в 25 км от станицы Ахтарской на плодородных землях среди лиманов они выстроили свой хутор Новонекрасовский. В годы Отечественной войны показали себя некрасовцы истинными патриотами.
Потомки некрасовских казаков вернулись в Россию на землю своих предков в 1962 годы, а это означает 253 года вынужденной эмиграции или 11 возможных поколений донских казаков.
Вернувшихся из эмиграции оставшихся казаков некрасовцев поселили в Левокумском районе Ставропольского края. Новая жизнь складывалась не просто: пришлось менять экономический уклад, сложными были отношения с односельчанами. Но всё позади. Посёлки, где живут потомки некрасовцев, утопают в зелени. Вокруг плантации, виноградники, поля с пшеницей, овощами, кормовыми культурами для животноводческих ферм. Сразу не отличишь дом сторожила-кубанца от потомка-булавинца, разве только у приезжих с чужбины побольше на грядке красного перца и фасоли – привычная добавка к блюдам.
Любят казаки-переселенцы сидеть на ковре, поджав ноги, пить кофе, варить кукурузу. Неприменно услышишь турецкий язык. Но «преданья старины глубокой», заветы, передаваемые от отца к сыну, свято чтутся у них и по сей день.
Чужбина, где булавинцы и их потомки жили 253 г., сохраняя обычаи, нравы, традиции и форму одежды, для потомков уже возвратившихся в 1962 г., стала просто пристанищем их предков-булавинцев - это явление стало ПЕРВОЙ КАЗАЧЬЕЙ ЭМИГРАЦИЕЙ, после литовских событий 1316 основанных в борьбе русского народа против гнёта Золотой Орды и политики Литвы объединится с Русью... Большинство казаков-некрасовцев, руководимых И.Н. Некрасовым, были раскольниками.
В истории через 212 лет в 1920 г возникнет ВТОРАЯ КАЗАЧЬЯ ЭМИГРАЦИЯ.
***
Волга была очищена до Хованского, который поэтому поводу перешёл на донские притоки. Он произвёл карательный поход против бунтовщиков в их же землях. Посланные им саратовцы и калмыки взяли Перекопский городок, казаков побили, их дома разорили без остатка и выжгли. Узнав, что из Паншина воровские казаки выбрались все с жёнами и детьми, Хованский вслед за ними послал своего товарища Дмитриева-Мамонова и калмыков.
23 августа 1708 года Дмитриев-Мамонов настиг казаков ниже Паншина в 5 верстах у Дона. Воров было около 4 000 человек, не считая жён и детей. Обоз состоял из 1 000 телег. Хованский писал царю: «Была баталия с ними великая, и никогда я не помню. Чтоб так казаки крепко стояли. А более того. Разумею. Что крепко стояли беглые драгуны из полков солдаты, а наибольше полку господина фельдмаршала (Шереметьева) как он шёл снизу, такоже и других полков». Воры потерпели страшное поражение, ушло их немного. Только в двух лодках. Женщины, дети и обоз достались победителям.
29 августа Долгорукий от Есаулова идёт на Донец, против Никиты Голого, сжигает городки по Донцу «от Лугани вверх» и по Айдару.
Воевода князь Пётр Иванович Хованский выжег 8 городков, в их числе: Голубинский, Паншенский, Качалинский, Иловайский, Сиротский, Старо- и Ново-Ггригорьевские и Перекопский; 39 городков добили челом и приведены к присяге.
31 августа Хаванский подходит к Кременскому городку, где происходит унизительная церемония. Перед городком князя встречает «собрание великое из розных станиц», которое со слезами, лёжа на земле, просит прощения за вины свои и обещаеи это прощение «заслужить верно головами своими, без всякия шатости и измены».
31 августа 1708 года представители 39 станиц по Дону, Хопру и Медведицы принесли повинную воеводе князю Петру Ивановичу Хованскому. Среди «раскаявшихся» – все верхнедонские станицы от Донецкой до Клетской, в том числе Решетовская, Вёшенская и Еланская. Станица Вёшенская в этом документе была названа «Вешенской». Курпянин, побывавший на Верхнем Дону в 1708 г. называет станицу Вёшенской, а московский документ того же года Вешкинской (в печати Вешнинская). Со временем установилось написание Вёшенская, но иногда в XVIII-XIX ВСТРЕЧАЛАСЬ И ФОРМА Вёшенская. В обиходе станица, как раньше городок, именуется Вёшки. С этого момента постепенно люди стали именовать свою станицу – ВЁШЕНСКОЙ.
14 сентября Долгорукий приходит на Айдар и, узнав, что Голый с войсками четыре дня назад ушёл отсюда, посылает конную погоню. Голого настигают на Богучаре, верстах в двадцати от Донецкого городка, гоняют за атаманом свыше ста вёрст, и он, он, наконец, идёт к Донецкому. Донецкий с радостью принимает Голого, хотя мало того, что 31 июля принёс свои вины, – с самого начала восстания создавал впечатление, что находится на стороне правительства.
Ещё 3 сентября из Коротояка а Азов по распоряжению Провиантного приказа вышел караван будар, нагруженный продовольствием и сопровождаемый полком Бильса.
Некрасов ушёл, но остался ещё Голый и с ним в вольница, насчитывающая около 4 000 воров, с жёнами, детьми и скотиною. В средине сентября 1708 года он пришёл в Донецкую станицу по призывному письму тамошнего атамана Колычева.
Недели с полторы после его прихода у Донецкого показались царские Будары: это плыл полковник Бильс с солдатским полком и с провиантом в Азов. Казаки не выставили никакого сопротивления, а Бильс не догадался, куда попал. Голый и Колычев явились к полковнику на будары с честью, с хлебом и солью. Бильс отплатил учтивостью за учтивость. Он угостил их ином и позволил ходить по бударам, осматривать пушки, свинец, казну. Дав Бильсу провожатых. 27 сентября Голый и Колычев отпустил его Доном вниз, а сам поехал берегом за ним вслед. Бильс от Донецкого отплыл версты две, как настала непогода. Будары все разбило и многие вынесло на мель. Голый оказался тут же на берегу и стал кричать полковнику, чтоб пристал к берегу слушать царский указ. Бидьс послушался и ничего не подозревая, пристал к берегу. На будары набросились казаки. Захватив провиант, казну в двух бочках, ружья, порох, свинец, знамёна, платья и т.д., освободив работных людей с будар и взяв в плен офицеров и солдат. Самого Бильса и офицеров перевязали и утопили. Казну и офицерские пожитки между собою раздуванили. А несколько сот солдат забрали к себе силой в таборы (носильщики). Государь, узнав про это, написал Долгорукому: «Зело печально, что бурак Бильс так изрядный полк дуростью своею потерял».
Расправившись с Бильсом, Голый с товарищами начал думать, чтоб жён и детей развести по городкам, а самим идти под украиные города. Если Долгорукого разобьют, то в городах чернь к ним пристанет, и тогда можно будет идти до Москвы, побить бояр, немцев и прибыльщиков. В этом плане их утвердило известие. Что Долгорукий полки распустил и стоит в малолюдстве. Голый уже разослал прелестные письма по Украине: «Нам до черни дела нет. Нам дело до бояр и которые неправду делают, а вы голутьба все идите со всех городов, конные и пешие, нагие и босые! Идите! Не опасайтесь! Будут вам кони, и ружья, и платье, и денежное жалованье, а мы стали за старую веру и за дом пресвятой богородицы. И за вас, и за всю чернь и чтоб нам не впасть в эллинскую веру. А вы, стольники и воеводы и всякие приказные люди! Не держите чернь и по городам не хватайте и пропустите всех к нам в донские городки. А кто будет держать чернь и не отпускать, и тем людям смертная казнь».
Долгорукий был в Остроженске, когда получил известие о судьбе Бильса и замыслах Голого. 3 октября Долгорукий докладывал царю, что всего у голого около четырёх тысяч человек, и высказывает опасение, как бы тысяча двести работных людей с караван Бильса не пристали к бунтовщикам, а если это сделают и пленные солдаты, то «будет вор гораздо силён». В этот же день к Долгорукому перебегают два казака из Донецкого, которые сообщают, что к «вору» пристали пять станиц, «которые ниже Донецкого в близости по Дону», – это, надо полагать, Казанская, Песковатская, Мигулинская, Тишанская и Решетовская. В другом документе от того же 3 октября также фигурируют пять станиц, но не совсем те, которые, возможно, имели в виду перебежчики.
Этот второй документ рассказывает характерную для тех дней историю. В Осторгожск явился Зиновий Кузьмин, дворовый человек курского помещика Авдеева, посланного с письмом Долгорукова к Хованскому в Кременской городок и к калмыкам под Царицын. Возвращаясь, Авдеев со своими людьми прибыл в Буканов, и тут, по рассказу Кузьмина, казаки и бурлаки посадили его господина в воду, убили одного из слуг, а прочих дворовых после кратковременного задержания отпустили. Через Вёшки и Казанку они пошли на Острогожск. Кузьмин слыхал в Казанской станице, что Голому идут с Хопра снизу сухим и водным путём многие из Мигулинской, Решетовской, Вёшенской, Тишанской и Казанской станиц – «Переправлялись конницею через Дон при них в Казанке».
И ещё один источник свидетельствует о позиции верхнедонских казаков, в частности решетовцев, вёшенцев и еланцев, – это показания двух острогожских казаков, посылавшихся в Донецкий с указом о поимке Голого. По их словам, когда этот указ читали в кругу в Донецком, казаки кричали, что Голого не выдадут, потому что и Булавин потерян напрасно, и идти бы им надо на князя Долгоруково.
В чём состоял план Никиты Голого? Не подлежит сомневаться, что атаман намеревался не пустить на Верхний Дон карательные войска, встретить их на рубежах Войска Донского. Обсуждались и более обширные планы, в том числе наступательные. Привести их в реализацию не удавалось: инициативой владел Долгорукий.
27 сентября, в день разгрома Бильса, князь Долгорукий с войсками пришёл с Айдара в Острогожск. Был намечен план, по которому с тыла «воровские» верходонские городки должны были атаковать отряд распопинского станичного атамана Селивана Извалова с казаками из Распопинского, Усть-Медведицкого и Усть-Хопёрского городков; и отряда правоторовского станичного атамана Митрофана Федосеева с казаками хопёрских и бузулуцких станиц.
Он немедленно 15 октября выступил из Острогожска в Корояк, куда пришёл 18 октября 1708 г.18 октября прошёл Коротояк и поспешил к Донецкому и явился под ним 26 октября 1708 года, но за три мили до Донецкого узнал, что Голого в городке нет. Голый и Колычев ушли на устье Хопра, с ними было около 1 000 казаков и бурлаков. Атаман взял с собой по половине казаков из верховых станиц, в том числе Решетовской, Вёшенской и Еланской. Получив это известие, князь оставил пехоту и обоз и с одной конницей поспешил к Донецкому. Из Донецкого к войскам выбежали восемь офицеров и двадцать восемь солдат Бильса, подтверждающее, что Голого нет – он стоит под Букановской на Хопре. Они передали слухи, что казаки из Черкасска лодками и конные, а также верный атаман Извалов с хопёрцами и прочими собираются близь Хопра. Голый ушёл в поход с четырьмя тысячами человек, в Донецком осталось около тысячи.
28 октября Долгорукий доносил царю, он пошёл на приступ Донецкого и «милоссиню божию их, воров разбил… и многие в Дон метались и потопились, а драгуны побили их, воров, на воде и живьём взяли с полтораста человек, тех всех повесили».
Долгорукова встретили выстрелами. Перестрелка шла часа полтора и не отстрелялись: город был взят, разорён и выжжен без остатку. 150 злостных воров было повешено. Наказного атамана Тимофея Щербакова, замещавшего Голого, и брата Микулы Колычева, Никитку, «четвертовали и поставили на колья». «А Донецкий, государь, весь выжгли».
Узнав, что Голый находится в Решетовской станице, Долгорукий пошёл с Донецкого с несколькими конными полками общей численностью 4200 человек и лёгкими пушками к Казанке. Пройдя её и, возможно, Песковатский городок, Долгорукий через Тишанский подошёл к Решетовской станицы 4 ноября 1708 г., где и произошло решающее сражение. Огнём и мечём прошёлся Долгорукий по городкам: «2 городка, где ево единомышленникам жили, выжгли». Доныне неизвестно, о каких именно поселениях идёт речь, вероятнее всего были сожжены Писковатский и Тишинский городки. Атаман Голый располагал силами примерно равными 4 000 человек войска, но эта была разношерстная вольница. Видимо, повстанческий атаман после своих передвижений по Дону и Хопру вернулся, чтобы встретится лицом к лицу с неприятелем. Для атамана Никиты Голого внезапность нападения регулярных войск Долгорукова стала неожиданностью. Воры вышли на бой, но их опрокинули. Сперва вогнали в городок. Затем из городка вышибли и до Дона рубили без милосердия. Трупов насчитывалось около 3 000 человек. Многие кинулись в Дон, но тонули, некоторых пристреливали на плаву. А которые переплыли, померли от переохлаждения и болезней. Сто двадцать раненых, подобранных на поле боя, повесили и пустили на виселицах по Дону.
Бой у Решетовского городка описан в «доношении» Долгорукова к Петру I: «Сего ноября в 4 день пришёл я под станицу Решетову, где был вор Голый с воровским своим собраньем в 4 000-х и выступил против меня конницею и пехотою… трупом положено слишком с 3 000 человек, а достальные в Дон метались и потанули зело их много, и на воде постреляли, а которые и переплыли небольшие, и те многие померли от великого морозу».
Далее князь сообщает, что самому атаману удалось уйти. Потери правительственных войск исчисляются в семьдесят шесть человек. Цифры, озвученные в донесении, о потерях при этом бое со стороны нападавших и обороняющихся вызывают сомнения и споры теоретиков. Более 3 000 против 76 у атакующих, это либо фальсификация в донесении, либо казнь безоружных людей конницей против пеших. Это одно из «белых» пятен истории Верхнего Дона. Соотношение боя по силам 4 200/4 000 и в итоге потери 76/3 120. Здесь сказывается то, что сохранившиеся сведения о действиях Голого и противостоящих ему правительственных войск фрагментарны и не дают возможности не только нарисовать полную картину, но даже определить последовательность ряда событий.
О Решетове в донесении сказано, что «тот городок, и хлеб, и жилище их воровские выжгли без остатку».
5 ноября к сожжённому Решетову подошли и соединились здесь с войсками Долгорукова отряды Извалова из пятьсот человек и Федосеева – четыреста человек. По подсчётам число правительственных войск составило порядка 4 624 человека, с учётом потерь Долгорукова в бою при Решетове. Жуткую картину увидели они в Решетове. Сам князь писал: «И зело не, все казаки, в великом страхе, видели они сами: в Донецком побито с 1 000,повешано с полтораста человек, и все тела ныне лежат, не схоронены, и всё выжжено и спусташено. В Решетове видели ж, иные и сами притом были, с 3 000 человек воров посечено, казнено при них 120 человек, потоплено многое число».
Далее Решетова Долгорукий не пошел, повернул 6 ноября вверх по Дону «в Русь», пришёл в Коротояк, расставил здесь полки по зимним квартирам. Таким образом, предположительно 6 ноября Долгорукий отпустил от себя отряды Извалова и Федосеева, поставив им карательные задачи дальнейшего «усмирения» казаков «воров».
18 ноября князь уже был в Воронеже. Своё карательное дело он сделал, предоставив доканчивать «воров» местным усмирителям.
Голый ушёл сам, а с ним Колычев с десятком казаков. Но вскоре «воровской» атаман был пойман в Песковатском городке и с пойманными с ним казаками был отправлен в Преображенский указ в Москву, где после страшны пыток им отрубили головы. Не оставили и семью Голого. В станице Тишанской старуху мать и жену утопили в Хопре.
О расправе над булавинцами князь Долгорукий докладывал Петру I, а именно: Донецкий городок сожгли, многие люди, что в Дон бросились, потопли, а тех, что из вода и живьём взяли с полтораста человек, тех. повесили; Писковатский и Тишанский городки выжгли; 4 ноября в Решетове побили 3000 человек, много потопло в Дону, а 120 человек казнено. Далее он писал, что «А Извалов Еланскую станицу, коя в воровстве была, выжег и пошёл по другим станицам»; «Всех сажали в воду, а других казнили».
За 4 ноября 1708 года о городке Решетове сказано, что «тот городок, и хлеб, и жилище их воровские выжгли без остатку». После гибели Решетовский городок исчезает из документов. Однако по исследованиям краеведа А.С. Жбанникова имеются предположения, что «В 1740 году старый городок Вёшки был перенесён на левый берег Дона из озера Садовое, где соединился со станицей Решетовской, которая была основана в 1708 – 1709 г.г., продолжив своими куренями уже существовавшие улицы».
Так 4 ноября 1708 г. в Решетове произошла самая кровопролитная битва за два года булавенского восстания.
Остаётся полагать, что соединение решетовцев с вёшенцами произошло после гибели Решетова и, что переселялась уже давно объединённая станица, а предания, искажённо рассказывающие обстоятельствах дологлруковского разгрома, также ошибочно совместили разновременные события объединения и переселения, либо что решетовцы после уничтожения своего поселения пытались его возродить, но внешнее факторы – позиция властей, набеги неприятелей, половодья – помешали этому, и пришлось присоединиться к вёшенцам, может быть, и гораздо позже 1708 года.
В Исследованиях краеведа П. Лосева есть сведения: «Трагическая судьба постигла городок Вёшки во время восстания Булавина: он был разорен вместе с другими верховыми городками князем Долгоруким по приказу Петра I, теснившего казаков вниз – до устья Чира. Впоследствии часть казаков, оставшихся в живых, возвратились на свои пепелища. Вообще после восстания Булавина (1707 – 1709 г.г.) население Дона сократилось наполовину».
В исследованиях краеведа А.П. Грибанова есть утверждение, что «Городок Вёшки не учувствовал в булавинском восстании и поэтому не подвергся гонениям Петра I», а из этого понятно, почему он сохранил своё историческое название.
Восстановим ход действия атамана правоторовской станицы Селивана Извалова. Отряд Извалова прошёл Вёшки, не тронув их (не сжёг, по крайней мере), и обрушился на Еланский городок, активно поддерживавших Голого. Елань. Вероятнее всего, подверглась нападению 7 – 9 ноября, поскольку уже 18-го числа в Тамбове получили «отписку» Извалова и Федосеева о том, что они, имея около трёх тысяч войска (всего было в Решетове 900 – где взяты другие?), прошли весь Хопёр, «воров» хватали, «всех сажали в воду, а других казнили» и направились к Бузулуку.
Итогом крестьянско-казачьего восстания под руководством К.А. Булавина, донского казака, было то, что в 43 уездах восставшие захватили земли и церковную казну и поделили их между крестьянами и казаками. Расказачивание началось с жесточайших репрессий Петра I, опустошившего после восстания К. Булавина весь Верхний Дон, когда по разным данным, было стёрто с лица земли от 38 до 42 городков из 110 на всём Дону, со всем их населением. Включая стариков, женщин и детей. Это был геноцид донского казачества. Царь Пётр I в 1708 году «щедро» оценил ратный труд или предательство перед памятью предков «верных» казаков суммой жалования в 1 500 рублей.
Так в ноябре 1708 года окончилась вторая масштабная, открытая борьба казачества с государственным аппаратом управления, представляющий интересы единственного человека – монарха. Как первый (Радзинский. Степан Разин казнён 1641 году 6 июня), так и второй (Булавинский. Булавин убит 1708 году 7 июля, т.е. через 67 лет и 1 месяц после смерти Разина) бунт произошли вследствие увеличения количества сходцев, голытьбы на донских притоках, при закрытии выхода донцов в море. В истории Дона казачьего будет иметь своё место в 1919 году – Вёшенское восстание, которое по масштабам сравнима с Булавинским бунтом, а по мотивом также является движением борьбы казачества за свои исконные права с государственным аппаратом управления Россией.
Казачество усиливалось за счёт государства, привлекая из-под царского режима феодальной России служебные и производительные силы. Государство, усиленное при Петре I личностью государя и нуждаясь в служебных и производительных силах для собственных целей, не могло позволить казачеству похищать у себя эти силы. Вопрос был поставлен ясно: государство требовало от казачества, чтоб оно не расширяло своих владений за его счёт, не строило новых городков и не населяло их беглецами из государства, или именуемых в казачестве сходцами. Казачество не слушалось, отстаивая свои интересы. Поэтому государь решил разорить эти городки и вывести беглое их народонаселение на прежние места жительства под гнёт старых хозяев. Тогда сходцы вооружились. Но если даже предположить, что государственная машина подавления и не приняло наступательного движения, то не стоит думать, чтоб обошлось без казачьего восстания, потому, что накопилось много голытьбы, страждущей власти над поработителями: боярами и прибыльщиками. В царствовании отца Петра I государство, по причине своей экономическою и военной слабости, не в состоянии было принять наступательного движения, и, несмотря на то, взрыв недовольства царской политикой последовал, притом же необходимом условии накоплении неразрешимых противоречий. Казачество было побеждено и при царе Алексее, следовательно, нет ничего сверхъестественного, что оно было побеждено при Петре. Царское войско при Петре было иным, чем при его отце Алексее. Государево войско стало регулярным и обучалось по уставам службы. Эта перемена давала возможность регулярному царскому войску разбить вдвое сильнейших казаков. Притом, если б карательная экспедиция затянулась по времени, Пётр сам желал ехать на Дон, чего бы ни сделал его отец. Но, кроме того, нельзя не понимать других причин скорого торжества монархического государства: во-первых, казачество опоздало со своим движением, пропустив удобное время астраханского бунта; во-вторых, предводитель бунтовщиков Булавин ослабил восстание в самом начале. Оттянув главные силы с северо-востока на юго-запад, и потратив много времени в Черкаске на упоением своей властью над голытьбой. В их сообществе он выглядел важной персоной в среде бедного казачества, но не обладал стратегическим мышлением, каким обладал Драный. Что Разин, что Булавин не использовали методов демократии, способов народовластия, приемлемых для того времени. Республиканское устройство войска донского, постепенно уступало диктатуре донской старшины. Казачья культура быта, которая сложилось на принципах общинно-родового устройства войска и языческих обрядов, для российского православия стала неприемлемой. Вторгаясь на территорию войска донского, царское правительство наряду с православным духовенством несло изменения в духовную жизнь казачьих станиц. Большинство духовенства из казаков оставались на позициях старых обрядов, царь Пётр нёс в казачью среду новые обряды православия и приверженность к единоначалию в иерархии донской церкви и подчинение её к себе. Неудивительно, что разрешение противоречий между консервативным, по мышлению, казачества и желанием Петра к реформированию российского общества, привели к дестабилизации в приграничных территориях с Войском донским, которые являлись всего лишь наёмниками на службе у царя, выполняющие функции: наёмной военной силы, военным зкскортом для почтовых и дипломатических связей и пограничной заставой между православным и мусульманским миром. Царь для казаков того времени был нечто вроде работодателем, платящим их за службы. Но основой финансово-экономического благосостояния служили для казаков – трофеи, добытые и раздуваненые ими. Подрыв основы экономической блокады России для всего донского казачества, стало основной целью Булавинского движения на Дону. В споре казачий демократии с царским режимом узурпирование власти Дон потерпел сокрушительное поражение. (Соловьёв С.М. «Об истории новой России» // Сост. А.И. Самсонов. – М.: Просвещение, 1993. с.142 – 145).
В 1724 году (через 15 лет, с момента былых событий), вспоминая о подавлении булавинского восстания, князь Василий Владимирович Долгорукий приведёт цифры казнённых, они неточны и в ряде случаев явно завышены, но, в общем, верно, характеризуют кровавый разгул карателей: «Баталия была з булавинцами под Решетовым, на которой побиты и перевешено около пятнадцати тысяч человек; в другом месте, под Тором, з Драным было восемь тысяч воровских казаков, разве мале число ушли, а то все побиты. В Есаулове сидело три тысячи человек, и штурмом взяты, и все перевешаны…» и т.д. «И городы, которыя бунтовали против его величества, по Айдару многия выжжены и по другим рекам выжжены также, об заподленно писать не упомню, сколько числом людей и городов».
Петровская армия поле подавления восстания торжествовало победу над позволившими себе возмутиться вольными казаками, офицеры насильственно вывозят в свои имения казачьих детей, оставшихся без родителей. Некоторые из этих увезённых сумеют потом вырваться из крепостного гнёта и вернутся на родину. Известно, что в 1772 году в Вёшенской станице проживал отставной казак Пётр Васильевич Овчелупов, ушедший от помещика из деревни Малиновой Воронежского уезда, а в Еланской – отставной казак Степан Алексеевич Казарцев, вернувшийся от помещика из деревни Верейтины Курского уезда. Оба они снова поступили в казаки, отслужили казачью службу.
….Тысячи булавинцев погибли в сражениях, казнены, многие сосланы или попали в крепостную кабалу. Пустеют сожжённые донецкие, хопёрские, медведицкие и донецкие станицы. У войска Донского отбирают большие пространства земли в бассейнах Северского Донца и Айдара, на Верхнем Хопре и Бузулуке. Казаки теряют юрт уничтоженного Донецкого городка, и теперь самый верхний донской станицей становится Казанская. (Королёв В.Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. // Ростов н./Д: Кн. изд-во, 1991. с.91 – 92).
1709 – 1710. БУЛАВИН*** Продолжение Булавинского восстания в верховых станицах, в южнорусских, поволжских и центральных уездах.
1709, сер. апр.*** Пётр I в третий раз проходил Вёшки после подавления булавинского восстания. (Королёв В.Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. // Ростов н./Д: Кн. изд-во, 1991. с. 75).
1709, 20 апр. БУЛАВИН*** Пётр I 20 апреля 1709 года прибыл в Черкасск. По его приказу в знак победы на майдане собирался Войсковой круг, чтобы убедиться в покорности казачества. Он торжествовал победу. Окружённый «знатью и разумной старшиной», он пришёл на майдан. Где собирался войсковой круг, и приказал в знак победы водрузить на колья головы Булавина и Зерщикова. С этого момента донские славяне потеряли свою независимость и были превращены в военное сословие царской России. Так 20 апреля 1709 года Пётр I утвердил оттиск печати Войска Донского - казак верхом на бочке. Своими жизнями и кровью они завоёвывали для неё новые земли. Началась русификация и массовое переселение донских казаков в необжитые места. С этого момента послушными к правящему режиму историками фальсифицируется история донских славян. С момента начала борьба донских славян за независимость (1223) до его полного подчинения чужой воли прошло 486 лет или 22 возможных поколения.
1709. БУЛАВИН**** После окончания Булавинского «бунта» в 1709 г. подлинную грамоту на владение рекой Дон у войска отобрали под предлогом её замены на новую. Одноко,7 000 донских казаков репрессированы, по одним источникам. Иначе говоря, 50% служилого состава донского населения, было казнено. Казаки поплатились за свои древние казачьи порядки, в отместку «за угнетение всего русского народа». В книге «Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского. Т. 1. // М.: «Граница», 1992», на странице 136 приведены данные о 17 тысячах казнённых булавинских помощников. Это «усмирение» Булавинского восстания отбросило казачье население с точки зрения народонаселения, по крайней мере, на сто пятьдесят – двести лет (см. динамику рождений). 44 городка были уничтожены, а 1 млн. десятин территории отнята у казачества и передана русским и украинским помещикам. Вся территория Войска Донского была включена в состав Азовской губернии, и казачество, хотя и сохранило своё самоуправление, оказалась под строгим надзором правительственных чиновников. Регулярная русская армия оккупировала Землю Донских Казаков, и был проведён геноцид казачьего народа (численность оставшегося в живых казачьего населения на Дону в 1709 году составил по определённым оценкам не более 4 тыс. человек). Политика Петра I рассматривала донские земли казаков исключительно как колонии, используемые для пополнения боевой мощи русской армии. Булавнское восстание и смерть Булавина – это «последняя страница из истории свободного Дона»
В казацкой стране, на Дону, из булавинского опыта научились, что борьба казаков с государством была невозможна и при самых неблагоприятных для государства обстоятельствах: донцы были спокойны, спокойно брали свое жалование: 17 142 рубля денег, 7 000 четвертей ржи, 500 вёдер вина.
Но казацкие силы отливали далее на восток, в степь, на Яик, ибо там казак имел настоящее своё значение, там он стоял на стороже Русской земли, постоянно бился со степняками, разминал в широком поле плечи богатырские в борьбе с поганью.
1709, 28 июня.БУЛАВИН **** Лишь на следующий день к месту Полтавской битвы подоспели казаки пришедшие целым войском с Дона (вероятно, что были и Вёшенцы. – авт.), опоздав на один день до исторической битвы. Виною, тому был Булавин, или нет? И сразу же были посланы преследовать и истреблять шведов (Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского. Т. 1. // М.: «Граница», 1992, с. 126, 136).
21 декабря 1709 г. царские войска, после победы над шведами, вошли в Москву с великим триумфом. Построено было семь триумфальных ворот, разукрашенных золотом, эмблематическими картинами, покрытых надписями… (Соловьёв С.М. Об истории новой России. // Сост., авт. предисл. и примеч. А.И. Самсонов. – М.: Просвещение, 1993. с. 171).
В это же время, 21 декабря 1709 г., донские казаки, умытые петровскими войсками и верной Петру I донской старшиной, своей свободолюбивой кровью «зализывали» раны. В Москве был триумф, а Дон стонал…
С 1709.**** Донские атаманы начали утверждаться царём. Отмена выборности атаманов превратила окончательно государственную организацию Войска донского в военную и хозяйственную общину казаков. Все эти новшества коснулись и Вёшенской станицы. (Новочеркасск. Энцеклапедия. – Новочеркасск: ООО «Издательство НОВОПРИЕТ», 2005. С. 29).
1710 – 1799.**** Ежегодное жалование донским казакам Пётр I установил, и оно оставалось неизменны в плоть до 1799 в размере 17 142 рубля серебром («ефимиками»), 7 000 четвертей хлебных припасов, 250 пудов пороха и 150 пудов свинца. По предложению Петра I жалование казакам было доведено до 20 000 рублей и 10 000 пудов хлебных припасов. (Новочеркасск. Энцеклапедия. – Новочеркасск: ООО «Издательство НОВОПРИЕТ», 2005. С. 29).
1711.*** Основан Кременский мужской монастырь, 3-го класса, на западном берегу реки Дон, в 10 верстах от Кременской станицы. Состоял под управлением игумена.
Правительственным указом в 1711 году Мигулинский монастырь получил право «владеть пашенными землями с сенными покосами и лесными угодьи… по Дону вниз с крымской стороны до Решетовского юрта». По сведениям 1760-х годов монастырь завёл крестьян, которые работали на «братию» на условиях барщины. Стоит ли сомневаться, что при таких обстоятельствах и нравах «святых» отцов («стяжателей») в 60-е годы на Верхнем Дону, особенно в Усть-Хопёрской станице, широкое распространение получает раскол?
Таким образом, мы можем проследить, как за нарождающимися казачьим феодалами, постепенно появляются и духовные.
РПЦ. Потом в 1788 году Кременский монастырь был уничтожен. В это время был уничтожен и Мигулинский монастырь. В 1798 был восстановлен и находился на содержании Войска Донского. Устав в этой обители общежительный, подобно Уставу Саровской пустыни. Церковь Вознесения Господня с 1712 года.
1712.*** Казачьи полки в XVIII – начале XIX века – после того, как Пётр I произвёл военную реформу, начали создаваться казачьи полки, вошедшие в вооружённые силы России на правах иррегулярных войск. С 1712 г. они находились в ведении Военной коллегии. Каждый полк имел по 4 – 5 сотен, каждая из них разделялась на 4 взвода. Во взводе имелось два отделения. Полки формировались по распоряжению войскового атамана по получении приказа из Петербурга. Войсковой атаман давал каждому сыскному начальству предписание выделить нужное количество офицеров, урядников и казаков из каждой станицы и направить на сборные пункты. Назначались командиры полков, получавших название по фамилии командиров. Каждый раз полк формировался заново.
Ирригуляционные войска – это были казаки и туземные конные полки, батареи и пластунские батальоны, служившие на основании особого Положения. Действительную службу в них проходили с собственным холодным оружием, в своей форменной одежде.
Пластуны – большинство казачьих полков были конные. Пластуны – это казаки, действовавшие в пешем строю. (Шумов В.В. История казачества (справочник казака). // Ростов н/Д: Изд ООО «КСС», 2004. С. 37 – 38).
Ок. 1712.**** Родился Василий Пахомов, казак Вёшенской станицы. В службе с 1734 по 1775 года. Дети: один сын в службе (РГВИА, ф. 52, оп 1/194, д. 93, ч. 2, док. 1775 г.).
1715.*** География Верхнего Дона. Протопоп Воскресенской соборной церкви в Черкаске Фёдор Олимпиев доносил правительству, что на Дону строятся казачьи городки, в том числе сумела возродиться сожжённая Изваловым Елань. Из донесения: «вновь за указом государевым казаки по повелениям атаманским построили себе городки – на Дону Песковатку, на Хопре Куликов, и тот Куликов и доныне в целостности, а Песковатку, увидав ево, пропопово, в Санкт-Петербурхе доношение, раззорили». (Королёв В.Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. // Ростов н./Д: Кн. изд-во, 1991. с. 104).
1715.шолохов В Пушкарской слободе города Зарайска жили пушкари Сергей Фитсович и Василий Фирсович Шолоховы, прапрадеды М. А. Шолохова.
Зарайский краевед, заслуженный работник культуры РСФСР В.И. Полянечев сообщил в музей-заповедник М.А. Шолохова следующие сведения:
«Предки Михаила Александровича Шолохова действительно жили в Зарайске. По старинным платежным, ревизским, писцовым и переписным книгам установлено, что генеалогическое древо летописца советской эпохи своими корнями уходит в многовековую глубину нашего края.
Литературовед В.И. Стариков в документах за 1715 г. обнаружил упоминание о Шолоховых. Прапрапредок писателя Фирс Шолохов уже тогда обживал окраинную Пушкарскую слободу. Зарайские пушкари появились в Петровскую эпоху: или вскоре после замечательной победы над шведами в Полтавском сражении 1706 года, или незадолго до неё.
Здесь жили прапрадеды бедующего писателя по отцовской линии. Стариков указывает на Сергея Фирсовича Шолохова, прапрадед Иван Сергеевич, прадед Михаил Иванович. Продолжал торговые традиции своих пращуров и отец писателя - Александр Михайлович Шолохов. Из Зарайска в конце прошлого века Михаил Михайлович вместе со своими сыновьями Александром и Николаем (Николай Михайлович слыл в Зарайске большим книгочеем, взял с собой и богатейшую библиотеку) уехал на Дон». (Воронов В.А. У лебяжьей косы. / М. изд. «Современник», 1991, с. 148).
1715 – 1718.*** Создавались «майорские сыскные канцелярии». Возникла целая сеть этих гвардейских следственных органов, подчинённых одному только Петру, их возглавляли лично ему преданные люди. Кроме того, вместе с Сенатом был создан и институт фискалов – государственных контролеров.
1716.*** Войско Донское перешло из Посольского приказа в ведение только что утверждённого Петом I Правительствующего Сената. Государь был «озабочен» тем, чтобы дать возможность казакам жить на Дону не только охотою, военной добычей и царским жалованием взамен служб. Но государь внимание на богатство Донского края, прежде всего на каменный уголь. По всему Лону Петром I приказано было казакам разводить фруктовые и виноградные сады и сеять хлеба. При Петре I на Дону начали строить церкви и часовни. (Картины былого Тихого Дона Краткий очерк истории войска Донского. Т. 1. // М.: «Граница», 1992, с. 139).
Ок. 1716.**** Родился Антип Никонов, казак Вёшенской станицы. В службе с 1738 по 1775 годы. При Азовской крепости, в Крыму, Тразиди, за Кубаном дважды., в Вифляндии, до Опска, (РГВИА.,Ф.52, оп. 1/194, д. 93, ч. 2, док. 1775 г.).
1717, 12 фев.**** Войсковой атаман Максим Фролов 12 февраля 1717 года отправил царю жалобу: «как шёл на девяти бударах с припасы майор Иван Иванов, и в Вёшенском нашем… городке и самовольством своим, безвинно бил казаков смертным боем, пятерых казаков, а имянно Григорья Алимова, Степана Ярина, Матвея Михайлова, Фёдора Алексеева, Селиверста Серика, и насильством велел у них каюки брать». Таким образом, некоторые офицеры с проходивших судов вели себя возмутительно и могли спровоцировать казаков на «неповиновение». Так что предание о «разбое» и разбитых барках в районе Вёшек небеспочвенны. (Королёв В.Н. Старые Вёшки: Повествование о казаках. // Ростов н./Д: Кн. изд-во, 1991. с. 104).
Ок. 1717.**** Родился Веслогузов Алексей, казак Вёшенской станицы. В службе с 1740 года по 1777 г. (РГВИА, ф. 52, оп. 1, д. 125, ч. 3, док. за 1777 г.).
1718, 18 января.*** Потеря донцами права самостоятельного избрания атаманов. Пётр I именным указом утвердил войсковым атаманом Василия Фролова без права переизбрания его на Войсковом кругу. Пётр I стал утверждать избранных донских атаманов. Этим самым именным указом с республиканским устройством на Дону было покончено, значение войсковых кругов упало, а демократические порядки сохранились лишь на низшем звене казачьего самоуправления – в станицах и хуторах. Имперский абсолютизм восторжествовал над казачьей вольностью.
