«иеромонах Пантелеимон (Бердников) Диссертация о православной миссии ...»
По слову Христа Спасителя, гонения и ненависть мира - неизбежный удел всех Его последователей, тем более, такая скорбная участь ожидает проповедников Евангелия (Ин. 16,2; 16,33; Мф. 20,23; 24,9). "Я посылаю вас, как овец среди волков" (Мф. 10,16) этот, образ очень ярко и точно отражает необыкновенное противодействие мира благовестию. Но Господь не стремится устрашить учеников, а призывает их мужественно переносить предстоящие испытания, внушая им страх Божий и ободряя будущим воздаянием. После Пятидесятницы Апостолы, следуя этому завету Спасителя, уже без колебаний и раздумий шли тернистым путем благовествования. "Мы отвсюду притесняемы,- пишет Апостол Павел,- мы в отчаянных обстоятельствах, гонимы.., низлагаемы.., всегда носим мертвость Господа Иисуса, мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса" (2 Кор. 4,8-11; 6,4-5; 2 Кор. 7,5). Апостолы молятся Богу о даровании им необходимой смелости, чтобы с дерзновением возвещать Истину (Деян. 4,29-30; Еф. 5,18-20). Для них не существовало проблемы альтернативного выбора между послушанием Богу и повиновением человеческой власти (Деян. 4,19; 5,29; Гал. 1,10), Подобно воинам в битве. Апостолы закалялллись в этой борьбе: "прежде пострадав и быв поруганы в Филиппах, мы дерзнули в Боге нашем проповедать вам благовестив Божие с великим подвигом" (1 Фее. 2,2). Невероятные испытания, лишения, опасности и бесчестия не только не приводят их в отчаяние, но приносят радость по причине их пламенной любви ко Христу и к пасомым (Деян. 5,41; Кол. 1,23-25). Духовный взор Апостолов всегда укоренен в горнем мире.и это помогает им легко переносить все испытания, которые утрачивают свою актуальную реальность в перспективе блаженной вечности: "ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном переизбытке вечную славу, когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое" (2 Кор. 4,17-18). Но и в этой жизни "Бог всякого утешения" утешает страдальцев во всякой скорби: "ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше" (2 Кор. 1,3-5). Наконец, возможность страдать за Христа воспринимается как великая честь и дар Божий (Флп. 1,27,30). Своим преемникам Апостолы также внушают быть готовыми к подвигу: "не стыдись свидетельства Господгнашего Иисуса Христа, ни меня, узника Его; но страдай с благовестием Христовым" (2 Тим. 1,8), "переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа" (2 Тим. 2,3).
Высокие требования, предъявляемые к проповеднику Евангелия, говорят о том, что далеко не все могут понести это служение, но кого Господь поставил на это в Церкви, удостоив соответствующего дара: Он "поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями" (Еф. 4,11; см. 1 Кор 12,28). Такое распределение служений могло быть обусловлено не только внутренними духовными достоинствами избранника, но и определенными умственными и физическими способностями, хотя недостаток последних мог быть восполнен действием благодати Божией.
7. Новозаветные принципы христианской миссии.
а) Необходимость предварительной катехизации. "Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа..." (Мф, 28,19) - заповедал Господь Апостолам, поставив научение впереди крещения и показав, что просвещение евангельским светом должно предшествовать духовному рождению. Это особенно актуально сегодня, когда, с одной стороны - часто обращаются к Церкви взрослые, а с другой -многие люди, считая себя православными христианами, знают слишком мало или даже совсем не знают, в чем состоит их вера. На примере книги Деяний хорошо видно, что в обращении ко Христу крещению предшествует всегда проповедь и хотя бы начатки веры: "итак, охотно принявшие слово его (апостола Петра) крестились..." (Деян. 2,41); "верующих же более и более присоединялось к Господу" (Деян. 5,13); "когда поверили Филиппу, благове-ствующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины (Деян, 8,12) (см. Деян. 4,4). Особенно об этом ясно свидетельствует пример обращения Филиппом ефиопского евнуха, когда единственным условием крещения поставляется вера "от всего сердца", что "Иисус Христос есть Сын Божий" (Деян. 8,36-37). Но "как веровать в Того, о Ком не слышали ? Как слышать без проповедующего ?" (Рим. 10,14).
Синергия "Божественной благодати и человеческой воли сопутствует всему процессу духовного становления личности: от духовного младенчества до возмужания "в меру полнаго возраста Христа" (Мф. 4,13). Тем более сам акт духовного рождения требует произволения внутреннего человека. Святая Церковь всегда учила о важности и необходимости просвещения человека, желающего быть её членом.
Св. Иоанн Златоуст в толковании на слова апостола Павла: "Христос послал меня не крестить, а благовествовать" (1 Кор. 1, 17), говорит о том, что последнее гораздо важнее: "Благовествовать предоставлено было немногим, а крестить мог всякий, имевший священство. Всякий может крестить человека, наставленного в вере и уверовавшего.., а чтобы неверных наставить в вере... здесь нужен великий труд, чтобы переменить расположение, исправить нрав, уничтожить заблуждение и насадить истину...Как для обучения ратоборцев нужен учитель мужественный и искусный, а возлагать венец на победителя может и неискусный в борьбе, хотя венец и прославляет победителя, — так и в крещении : хотя без него невозможно спастись.но не великое дело совершает тот, кто крестит, принимая расположенного и приготовленного к тому" (5,25).
Также св. Кирилл Иерусалимский подчеркивает необходимость внутреннего участия самого человека в Таинстве Крещения: "если телом ты здесь, но не здесь мысленно, то нет в этом пользы"(7,26). "Он (Святой Дух) испытывает душу, не пометает бисера перед свиньями (Мф. 7,6). Если лицемеришь, то люди крестят тебя теперь, а Дух не будет крестить. А если пришел ты по вере, то люди служат в видимом, а Дух Святой в невидимом" (7,219).
Оглашенние перед Крещением предполагает не только передачу теоретических познаниий о вере. Как пишет о. Лука Веронис, "в подготовительном научении перед крещением мы должны заботиться не об обучении правилам и доктринам. Мы хотим открыть Святому Духу путь двигаться и жить в человеке. Цель учения для новых верующих должна состоять в том, чтобы стать "новыми созданиями" (35,12).
б) Принцип "друг Жениха".
Его выразил св. Иоанн Креститель, отвечая своим ученикам, ревновавшим Иисуса Христа своему учителю: "имеющий невесту есть жених; а друг
собные отяготить немощный дух новичков и затруднить их путь к Богу. Господь в Своей притче о "старых мехах и новом вине" (Мф. 9,16-17) показал серьезность этой- проблемы для Церкви. Нарушение этого принципа может привести к тому, что и "вино протечет, и мехи пропадут", т.е. человек не только не примет учение веры, но, вследствие какого-либо предубеждения или душевного надлома, вообще сделается неспособным к обращению. Этой болезнью страдал фарисейский прозелитизм Ветхого Завета, когда "тяжелые и неудобоносимые бремена" (Мф. 23,4) обрядового закона фарисеи пытались наложить на плечи язнчников - "свободолюбивых" детей дикой природы. Но подобные издержки ветхозаветного сознания волновали и молодую христианскую Церковь, что послужило причиной созыва Апостольского Собора, на котором Апостолы доказали "с непреодолимой силой, что не следует настаивать на принятии христианами из язычников ортодоксального иудейства, не навлекая на себя страшной ответственности за преграду для свободной благодати Божией" (38,325). И Собор вынес решение "не затруднять обращающихся к Богу из язычников" (Деян. 15,19).
Люди на пути своем к Богу находятся на разных ступенях духовного развития, и невозможно всем предлагать одинаковую духовную пищу: ещё недугующим плотским мудрованием ветхого человека потребно "молоко", а не твердая пища совершенных (1 Кор. 3,1-2; Евр 5,12-14), Младенческая немощь духовного разума проявляется ив том, когда человек придает всяким временным, земным условностям, не имеющим никакого сотериологического значения, несвойственную им ценность и важность. Но и таким открыт доступ в Царство свободы и благодати : "немощного в вере принимайте без споров о мнениях" (Рим. 14,1). Особенно ярко такое правило поведения для каждого миссионера выразил св. апостол Павел: "Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобреоть подзаконных; для чуждых закона - как чуждый закона,- не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, - чтобы приобресть чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых" (1 Кор. 9,20-22). Внутренняя свобода во Христе позволяет христианину для пользы немощных снисходить и принимать или, точнее, не отвергать некоторые взгляды, мнения, привычки и обряды, маловажные для него, но имеющие вес в глазах неофита.
Этот принцип распространяется и на евангельскую проповедь. Проиллюстрируем это выдержкой из работы о.Луки Верониса: "Святой Павел проповедовал иудеям как иудей, но представлял Евангелие среди неевреев другим способом. Например, среди философичных и идодочтущих афинян святой Павел ничего не говорил о еврейском происхождении Иисуса и исполненных пророчествах Мессии. Он разговаривал с греками на их уровне. Он не осуждал их за их грубое идолопоклонство, но вместо этого он нашел пример того, чему они поклоняются: "Афиняне ! По всему вижу я, что вы как бы особо набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу", Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам" (Деян. 17,22,23). После этого он продолжал говорить на темы, понятные греческим взглядам. Он даже цитировал греческих философов и языческих поэтов, чтобы поддержать свое оправдание веры. Таким способом святой Апостол Павел изложил основные идеи Евангелия и свел к минимуму сомнения нееврейской аудитории в Благой вести из-за своих культурных или религиозных предубеждений" (35,12).
Таким образом, Апостолы проявляли творческую инициативу и гибкость, что требовало известной степени внешней мудрости, наблюдательности и достаточного уровня знаний в области религии, культуры и обычаев данного народа. Этот способ можно обозначить как метод воцерковле-ния, рецепции национальных культур. Конечно, приспособление и гибкость не должны простираться в бесконечность, но могут иметь место только там, где это не касается фундаментальных основ веры и нравственности. В таком случае не допустим никакой компромисс: "мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие" (1 Кор. 1,23). В связи с этим стоит упомянуть об известном направлении "ажорноменто", которое возникло в римо-католиз"ме после II Ватиканского собора. Оно предполагает, в частности, приспособление проповеди к духу времени, тогда как задача миссионера - воцерковление современного человека, приобщение его к духу вечности. Т.е там, где возникают глубинные противоречия и противоборство падшего человеческого разума закону Христову, приспособление невозможно, но где имеют место только недоумения и псевдопроблемы, их следует разрешать мудрой снисходительностью, щадящим отношением и гибкостью.
Близко примыкает к этому принципу и требование к миссионеру не полагать каких-либо соблазнов личного плана. Суровое предостережение соблазнителям изрек Христос. Соблазном могут служить не только явно гре-
дительные. И в последнем случае попечение о пользе ближняго должно ставить выше собственной выгоды: "все мне позволительно, но не всё назидает" (1 Кор. 10,23). Апостол Павел не допускает соблазна в отношении кого бы то ни было ни в каком случае: не подавайте соблазна ни Иудеям, ни Ёллинам, ни церкви Божией, так как и я угождаю всем во всем, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись" (1 Кор. 10,32-33). Соблазн ближних и уязвление их совести отождествляется с грехом против Самого Христа, Который умер за всех людей (1 Кор. 8,11-12). Это правило побуждает проповедника Евангелия стараться "о добром не только перед Господом, но и перед людьми" (2 Кор. 8,20-21), "чтобы не было порицаемо служение" (2 Кор. 4,3) и "не дать повода ищущим повода" для противников благовествования (2 Кор, 11,12).
г) Благоразумие и осторожность.
Положение последователей Христа среди враждебного мира требовало определенной мудрости и осторожности, чтобы не подвергать напрасно опасности их жизнь, необходимую для евангельской проповеди и особенно, когда эти страдания и опасности не предвещали никакого успеха и пользы в благовествовании.
Господь, показывая пример ученикам, избегает явной опасности и уходит от преследований Ирода и фарисеев, когда час Его Жертвы ещё не наступил. В случае гонений Христос повелел уклоняться и Апостолам (Мф. 10,23), они "не должны жертвовать своей жизнью, если имеют возможность сохранять её, не отрицаясь Своего Учителя и Господа; жизнь их нужна для спасения других, поэтому им нужно беречь её, не подвергать без нужды опасности; если в одном городе их будут преследовать, пусть удаляются в другой" (11,176).
Ещё в более категоричной форме говорит об этом блаженный Феофи-лакт: "явно бросаться в опасность, быть причиной осуждения гонителей и вреда тем, которые могли бы получить пользу от проповеди - есть дело диавольское" (8,102).
Из книги Деяний мы видим, что Апостолы следовали этому правилу (Деян. 9,30;13,50-51;14,5-7), прибегая иногда даже к хитроумным способам (2 Кор, 11,32). Другая подобная заповедь Господа Своим ученикам о сочетании в их поведении мудрости змеи с простотой голубя (Мф. 10,16) также призывает их благоразумно избегать бесполезной опасности, исходящей от гонителей веры, и вместе с тем не испытывать чувств неприязни и вражды к ним.
Не следует также высоких евангельских истин предлагать людям явно не способным к их восприятию по причине крайнего ожесточения или предубежденной вражды этих" людейк" евангельскому учению, или в высшей степени аморальным и циничным, нравственно извращенным и духовно деградировавшим личностям, доведшим себя грязными пороками и нечестием до скотоподобного состояния. Это выражено в таком предостережении Христа Спасителя: "не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф. 7,6). Такие люди будут издеваться и глумиться над святым учением, извратят его в соответствии со своей испорченностью, смешают с суетными измышлениями плотского разума, как "жемчуг с грязью" (12,180), а затем ненависть к истине обратят и к самим её провозвестникам и причинят им различные бедствия. "Они так привыкли к своей нравственной грязи и к окружающей их тьме, что всякое стремление к очищению их, всякий луч света проникающий в их темное царство, они принимают с озлоблением и ожесточенно защищают неприкосновенность своего болота" (13,259). Таких людей может быть лучше постепенно пробуждать от греховного сна напоминанием о конечности всякой земной жизни и предстоящей ответственности каждого человека перед Богом за всё соделанное, делая акцент хотя бы на том, что вероятная возможность такого исхода не может быть исключеная полностью.
д) Подготовка миссионеров из среды местных христиан.
Выше уже говорилось о воспитании Господом Своих учеников. Оно было направлено на укрепление веры в Него как Сына Божия и Мессии. Другим аспектом воспитания являлась подготовка Апостолов к благовестни-ческому служению. Для этого Спаситель посылает учеников на проповедь в Иудею. Святитель Иоанн Златоуст говорит по этому поводу, что они посылаются "для собственного их обучения, чтобы, образовавшись в Палестине, как бы в некотором училище ратоборства, они приготовили себя к подвигам в целом мире" (6,351).
Обучение будущих руководителей из местных верующих было приоритетным направлением деятельности и самих Апостолов. Апостол Павел пишет Тимофею: "Что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить" (2 Тим. 2,2,).Часто Апостолу в его миссионерских путешествиях сопутствовали несколько молодых христиан. Это было для них школой миссионерства. Потом они становились соратниками апостолу Павлу и посылались им в качестве руководителей в те города, где он основывал местные Церкви. Такая практика была довольно плодотворной и в короткое время позволяла не только охватить благовес-тием большие регионы, но и заложить там прочный фундамент христианской веры. Миссионеры из среды местного населения благодаря знанию языка, обычаев и верования своих соотечественников могут гораздо лучше любого иностранца проповедывать Евангелие и руководить церковной общиной. Естественно, богословское образование или духовный опыт таких местных бла-говестников может не стоять на высоком уровне, но в данном случае важнее укрепить в них веру в преображающую силу Евангелия, воспламенить ревность и желание к миссионерскому служению и "открыть им глаза на дар и силу Св. Духа, постоянно пребывающего в Церкви" (35,12), Который и восполнит их немощи и недостатки.
Таким образом, "целью православной миссии является не крещение или даже проповедание всему народу.., но обучение отобранных руководителей и создание живых Евхаристических общин, которые действуют как евангелические центры для всей местности" (35,13).
е) Другие принципы.
Следует также кратко сказать и о других, более второстепенных правилах и методах в деятельности проповедников Евангелия. Так Апостолы, по повелению Господа, не должны были обременять себя никакими житейскими делами и заботами, которые могли были бы их отвлечь от служения слову (Мф. 10). "Так как они возвещали,- говорит Евфимий Зигабен,- Царство Небесное, то должно было им идти легкими и беспрепятственными, свободными от всякой земной заботы и внимательными к одному только врученному им служению" (32,342). Апостолы считали даже непозволительным в ущерб проповеди Евангелия заниматься и социальным служением ближним (Деян. 6,2), хотя апостол Павел и сумел совместить эти служения и поставить последнее на службу благовестию (2 Кор.9, 12-13). О необходимости беспопечительности в деле проповеди говорит апостол Павел и своему ученику, призывая его быть добрым воином Иисуса Христа: "никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику" (2 Тим. 2,3-4).
Это правило имеет одним из своих оснований слова Господа: "Трудящийся достоин пропитания" (Мф. 10,10). Об этом говорили и Апостолы: "Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования" (1 Кор.9,14) и прививали такое отношение своей пастве: "наставляемый словом делись всяким добром с наставляющим" (Гал. 6,6). Удовлетворение телесных нужд нельзя сопоставить со значением духовных даров, которые раздавали Апостолы (1 Кор.9,14). Это было естественным вознаграждением за их благовестнические труды.
Еще в практике древней Церкви апостольского века мы наблюдаем такое явление, как отчетность благовестников Матери Церкви о результатах своей миссии (Деян. 14,27; 3-4,12; 21,19). Это несомненно вело к взаимному обогащению опытом миссионерской работы, а также вызывало радость и благодарность Богу в сердцах верующих.
Заслуживает внимания и такой метод миссионерской работы, который предполагает объединение проповедников в миссионерские группы. Господь
быть добрым воином Иисуса Христа: "никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить военачальнику" (2 Тим. 2,3-4).
Это правило имеет одним из своих оснований слова Господа: "Трудящийся достоин пропитания" (Мф. 10,10). Об этом говорили и Апостолы: Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования" (1 Кор.9,14) и прививали такое отношение своей пастве: "наставляемый словом делись всяким добром с наставляющим" (Гал. 6,6). Удовлетворение телесных нужд нельзя сопоставить со значением духовных даров, которые раздавали Апостолы (1 Кор.9,14). Это было естественным вознаграждением за их благовестнические труды.
Еще в практике древней Церкви апостольского века мы наблюдаем такое явление, как отчетность благовестников Матери Церкви о результатах своей миссии (Деян. 14,27; 3-4,12; 21,19). Это несомненно вело к взаимному обогащению опытом миссионерской работы, а также вызывало радость и благодарность Богу в сердцах верующих.
Заслуживает внимания и такой метод миссионерской работы, который предполагает объединение проповедников в миссионерские группы. Господь посылает Апостолов попарно (Мк. 6,7). В книге Деяний мы видим совместное служение апостолов Петра и Иоанна; Павла, Варнавы и Марка; Павла и Силы и других. Такие объединения имеют многие преимущества. Во-первых, Апостолы посланы по два, "да бы они были смелеет и друг друга поддерживали",- говорит блаженный Феофилакт (8,302). Во-вторых, это нужно было для свидетельства об истинности их учения (Втор 19,15). Кроме этого, само отношение между Апостолами в духе самоотверженной любви и смирения могло служить сильным и наглядным аргументом в пользу их проповеди. И, наконец, "чем больше разнообразия несла миссионерская группа в лице своих членов "тем многочисленнее примеры для людей в понимании веры" (35,11).
Ещё мы видим у Апостолов приоритетное отношение к соотечественникам и соплеменникам (Деян. 4,36:11,19; 15,39; Рим. 9,3, 1 Тим. 5,8) (38,268).
8. Уникальный характер первохристианской миссии.
Прежде всего следует отметить, что Апостолы занимали исключительное положение в„жизни Церкви, и служение их было единственным и неповторимым (37, 109). Церковь и именуется апостольской потому, что члены её "утверждены на основании Апостолов" (Еф.2,20). Кроме того, необычной была и та, ярко выраженная харизматическая атмосфера, в которой пребывала Церковь, когда раздавалась апостольская проповедь. Великие чудеса и знамения, обилие благодатных даров, пламенная ревность и высота духовно-нравственного облика первых христиан, большое распространение примеров личной святости и единство душ в христианских общинах — таковы характерные черты этого уникального периода в истории Церкви. Не сколько словами, сколько самой жизнью свидетельствовала Церковь о Своем Основателе и Спасителе. Общение с этой благодатной и любвеобильной средой, в которой "у множества верующих было одно сердце и одна душа" (Деян.4,32), быстро приводило "внешних" к послушанию Христовой Истине. Поэтому, как говорит дееписатель, "Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви" (Деян. 3,47). Миссионерский успех был очевиден. Бытие Церкви в этой исторический момент напоминает быстрый подъем заквашенного теста. Жизнь Церкви отражала в себе образ общения, существующий в Пресвятой Троице, а в таинстве Евхаристии происходила "встреча Воскресшего Господа с народом Божиим" (37,39). В таком духовно-исторической контексте проповедь Апостолов получала новое звучание: она не была лишь словом о приближении Царства Божия, но доказательством реализации в мире этого Царства в благодатной жизни церковной общины. "Поэтому Царствие Божие не только "благовествуется" (Деян. 8,12) и "проповедуется"(Деян. 27,25; 28,31) апостолами, но "подтверждается" (Деян. 28,23) и "удостоверяется" (Деян. 19,8) (19,36).
Поэтому, как справедливо отмечает о. Иоанн Мейендорф, "миссия страдает и серьезно искажается или исчезает вовсе всякй раз, когда невозможно указать в истории на общество, отражающее это троическое существование общения. Это происходит всякий раз когда Церковь так искажается или разделяется, что больше нет возможности признавать ее обществом, как таковым; или когда миссия проводится не в зависимости от Церкви, но просто относится к отдельным личностям или социальным факторам истории. Поэтому экклезиастическая ересь делает миссию невозможной или искаженной (26,8).
Библиография
1. Библия на русском языке. Синодальное издание.-М., 1988.
2. Новый Завет на греческом языке.-1816.
3. Писания мужей апостольских.- Рига, 1997.
4. Ранние Отцы Церкви. Антология.- Брюссель, 1988.- 734 с.
5.Св. Иоанн Златоуст. Полное собрание творений.- СПб., 1904.-Том X,
кн. 1.
6. То же. Том УН, кн. 1.
7. Св. Кирилл Иерусалимский. Творения.- СПб.Дг,- т. 1.
8. Блаж. Феофилакт Болгарский. "Благовестник".- М., 1993.- ч.1.
9. Авва Дорофей. Душеполезные поучения и послания.- Калуга, 1895.
10. Кавасила Николай. Семь слов о жизни во Христе.- М.1874.
11. Михаил (Лузин), еп. Толковое Евангелие.-М, 1870.- кн. 1.
12. Толкование на Евангелие от Матфея. Троицкие листки.- М, 1994.
13. Гладков Б. Толкование Евангелия.- СПб., 1907.
14. Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение.- Париж-Москва, 1996.
15. Василий (Кривошеими), архиеп. Кафоличность и структуры Церкви// Вестник Русского Западно-Европейского Экзархата.-Париж, 1972,-№80.-с. 249-261.
16. Мансветов И. Новозаветное учение о Церкви.- М., 1879.-252 с.
17. Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви.-М., 1991.
18. Лосский В.Н. О третьем свойстве Церкви.- ЖМП.-М..1968, 8. 19.Венедикт (Кантерс), иером. Учение Нового Завета об институте Апостолов.- Л.-Афины, 1994.- Машинопись.
20. Хомяков А.С. Церковь одна //Полное собрание сочинений.-М., Изд. 5-ое, 1907.- Т.П.-с. 3-27.
21. Иларион (Троицкий), архиеп. Очерки из истории догмата о Церкви. -М:Православный Паломник, 1997,-ХУ1, 579,6 с.
22. Иоанн (Попов), еп. Миссия Церкви в православном понимании: экклезиологические и канонические обоснования.-Курск,Киев, 1995.-23с.
45
23. Иерофей (Влахос), митр. Православная духовность. -Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1999.-- 134с.
24. Флоренский Г. Дом Отчий/ТВестник РЗЕПЭ.-Париж., 1982, № 109-112.-с. 177-205.
25. Мейендорф Иоанн, прот. Живое Предание: свидетельство Православия
в современном мире.- Спб.,1997.- 280с.
26. Мейендорф Иоанн, прот. Единство и Миссия//Миссионерское обозрение.- Белгород, 1996,1.
27. Мейендорф Иоанн, прот. Введение в святоотеческое богословие,-Вильнюс-Москва, 1992.
28. Мейендорф Иоанн, прот. Кафоличность Церкви//Вестник РЗЕПЭ.-Париж, 1972, № 80,- с.231-243.
29. Флоренский Павел, свящ. Понятие о Церкви в Священном Писании экклезиологические материалы//Богословские труды.-М.,1974.-Сб. 12.-С. 73-183.
30. Осипов А.И., проф. О некоторых принципах православного понимания экуменизма//Богословские труды. - М., 1978.- Сб. 18.
31. Скурат К.Е., проф. История Поместных Православных Церквей.-М.:Русские огни, 1994.- Т.1,- 335 с.
32. Перов И. Послание Господом Иисусом Христом двенадцати апостолов
на проповедь //Вера и Разум.-Харьков, 1900.- Т. 1, ч. 1.
33. Петр (Л-Юильлье), архим. Святость Церкви //Вестник РЗЕПЭ.-Париж, 1960, 35.-С. 33-43.
34. Тон Н. Единство в многообразии: Церковь в свете современной православной экклезиологии //ЖМП.- М, 1984. № 9- С.68-78.
35. Лука (Веронис), свящ. Традиционные методы миссии и евангелизма //Миссионерское обозрение,- Белгород, 1996. № 8.
36. Кураев Андрей, диак. Традиция. Догмат. Обряд.— М., 1995.
37. Афанасьев Николай, прот. Церковь Духа Святого.- Париж, 1971.
38. Фаррар. Жизнь и труды св. апостола Павла.- Спб., 1905.
Часть вторая
История миссионерского служения Русской Православной Церкви
1.Моравская миссия святых солунских братьев.
Миссионерское служение Русской Православной Церкви невозможно рассматривать вне изучения миссии знаменитых просветителей славян - святых равноапостольных Кирилла и Мефодия.
Она имеет значение для нас в двойном аспекте: с одной стороны - непосредственное влияние на христианизацию Руси, с другой - сам уникальный опыт организации первой славянской Церкви, показанный святыми братьями.
Наиболее ценными и достоверными источниками их деятельности историческая наука признает, так называемые Паннонские жития святых Кирилла и Мефодия, составленные их ближайшими учениками.
Родились "славянские апостолы" в пределах Византийской империи, на юге Македонии в г. Солуни, область которой была в IX в. густо населена славянскими племенами. Этот фактор воспитания в славянской среде имел большое значение: помимо естественного овладения языком славян, они могли здесь сблизиться с местным населением, включиться в культурно-исторический и гражданский контекст. В дальнейшем святой Мефодий углубил этот опыт за время, когда он в течение десяти лет был архонтом (начальником) одной славянской провинции Византии (8,259). При этом он мог хорошо вникнуть в жизнь славян и познакомиться с их нравами, характером, обычаями и религиозными верованиями.
Младший из братьев, Константин, преуспевал на другом фронте. Одаренный с детства глубоким и сильным умом он, благодаря своему горячему желанию учиться, смог получить прекрасное образование у самых лучших профессоров Византии (Льва Философа, будущего патриарха Фотия и др.) в высшей придворной школе Константинополя (5,102). Затем он заведовал патриаршей библиотекой в Св. Софии. За свой великий разум и редкую ученость Константин был прозван "философом". Многочисленные диспуты с еретиками (детронизированный иконоборческий патриарх Иоанн) и иноверными (в Багдадской1 и Хазарской миссиях) позволили ему еще больше развить свои интеллектуальные дарования.
Таким образом, братья как бы дополняли друг друга: один блистал ученостью и языковедческими познаниями, другой был знатоком славянской среды.
Нельзя упустить из виду и духовно-аскетическую подготовку будущих миссионеров. Константин уединялся в монастырь на Мраморном море (13,8), а Мефодий подвизался на известной монашеской горе Олимп и стал впоследствии игуменом крупнейшего тамошнего монастыря Полихрона (5,125), где к нему присоединился и младший брат. В уединении они предавались молитве и книжным занятиям.
Первым крупным испытанием для братьев стала Хазарская миссия в 858 году. Здесь мы уже видим необыкновенную миссионерскую ревность Константина, когда он с величайшей готовностью отозвался на предложение императора идти к хазарам: "Рад идти без всего, пеший и босой, как велел Господь Своим ученикам" (1,105). О результатах этой миссии можно судить двояко. С одно стороны она выглядит не очень впечатляющей - всего двести человек ("кроме жен и детей") обращенных (2,6). Но с другой - уменьшение влияния на кагана иудейских миссионеров вместе с восстановлением и провозглашением веротерпимости к христианам в Хазарии и в зависимых от нее русских землях было крупным ее успехом. Не говоря уж о том, что сами проповедники прошли здесь хорошую миссионерскую школу. В Херсонесе Константин изучил еврейский и самарян-ский языки и познакомился с каким-то элементарным вариантом русской письменности (1,105). Но главным делом их жизни, которое принесло им мировую славу и благодарную признательность славянских народов стала Моравская миссия.
Багдадская миссия могла ознакомить с полезным для Константина "опытом сирийских христиан в деле перевода богослужебных книг на арабский язык. При халифе Абу Мансуре (754-775 гг.) в Сирии было запрещено христианских детей учить другой грамоте, кроме арабской. В результате сирийцы-христиане начинают переводить на арабский служебные книги и вести проповеди на арабском" 13,12).
Инициатива и дальнейшая поддержка миссии исходила от Моравского князя Ростислава, который преследовал не только религиозные, но и политические цели. Это княжество было и в государственном ив церковном отношении зависимо от франков. Причем в процессе нелегкой борьбы моравским князьям удалось прийти к политической самостоятельности. Но полуязыческая Моравия была миссионерской областью и находилась в ведении баварского епископа -"архипресвитера" в качестве начальника над всеми немецкими (франскими) миссионерами (8,165). Эти миссионеры очень мало заботились о христианском просвещении моравского народа.
Так, например, на Майницком соборе, в 852 году, моравскому латинскому духовенству прямо ставится на вид его небрежение о пастве, христианство которой, - говорится в актах собора, - "грубо, невежественно" (9,12). Мало того, что они ограничились введением богослужения на непонятном основной массе народа латинском языке и проповедовали на нем, (а также на своем, немецком) Евангелие, но они являлись и опорой для колониальной политики в отношении Моравии своего короля Людовика и "ковали ковы против моравов" (9,24). Кроме того, они были малообразованы и вместе с христианством распространяли различные суеверия (1,112), а также облагали народ тяжелыми церковными поборами. Естественно, моравский князь был кровно заинтересован в замене этих, политически опасных и экономически обременительных, чуждых славянскому национальному духу, миссионеров на любых других. Вначале он просил прислать проповедников из Рима, Но Промыслом Божиим ими оказались святые солунекие братья.
Константин философ был сторонником такой идеи, что и богослужение, и проповедь Евангелия должны проводиться только на живом народном языке, чтобы слово евангельское проникло в сердца людей. Но "славянская речь была не устроена" (15,12) и благовестив в таких условиях было бы "писанием беседы на воде", - как говорил Константин (1,117). Поэтому прежде всего необходимо было дать этому народу письменность.
Проведение в жизнь этих идей было самым трудным и вместе самым великим подвигом славянских просветителей. Церковь эпохи Вселенских Соборов вполне признавала принцип равноправия всех языков и национальности богослужения (15,523). Но на Западе уже с УП века начало доминировать мнение, что только на трех языках можно прославлять Бога - на еврейском, греческом и латинском. Это учение называлось впоследствии "триязычной ересью".
На Востоке Церковь одобрила переводы Св.Писания на "варварские языки", но и там греки постепенно начинают свой язык считать господствующим языком богослужения, а к IX веку эта "монополия греческого языка, как языка Св. Писания и богослужения усилилась до крайней исключительности" (16,285-286). Поэтому, если у себя, в Византии,святые братья в лучшем случае не могли расчитывать на одобрение их идей, то на Западе им предстояло выдержать суровую битву с "триязычниками" за свободное развитие славянского духа.
Еще в Константинополе святой Константин начал трудиться над изобретением славянской азбуки, так называемой "глаголицы". Это было новое произведение, совершенно отличное от всех известных алфавитов. Только в некоторых случаях он заимствовал греческие, еврейские и славянские буквы. Затем он перевел на славянский язык избранные (богослужебные) места из Евангелия и Апостола (Апракос), а также "весь церковный чин" (1,118). Это было македонское наречие тех образованных славян-христиан, в устах которых славянская речь могла уже приобрести известные грамматические формы, термины и выражения, способные передавать возвышенные христианские понятия (10,26). Сам перевод был высоко оценен современными славистами. Он показывает глубокое знание Константином греческого и славянского языков и "отличается точностью, стройностью, благозвучностью и замечательной чистотой выражения христианских понятий (в сравнении, например, с готским) вследствие устранения всех намеков на прежний, дохристианский быт"(11,245). Во многих местах перевод довольно свободный: нигде не приносится ясность смысла в жертву букве оригинала (14, 207).
Святые братья прибыли в Моравию в 863 году. Их деятельность в славянских странах осуществлялась в два этапа. Вначале нужно было ввести богослужение на славянском языке и воспитать кадры для национального духовенства. Моравский князь повелел строить повсюду храмы, где служба совершалась на славянском языке. Здесь же устраивали школы, в которых будущих священников обучали славянской грамоте и службе по славянским книгам.
Святым Константину и Мефодию в переводческих и педагогических трудах помогали несколько образованных учеников - Климент, Наум, Савва, Ангеларий и Горазд. Вместе с братьями они образовали так называемую группу "седьмочисленников". За три с половиной года было "положено основание Моравской Церкви: они создали для нее славянскую литургию и религиозную литературу на славянском языке и образовали училища для воспитания учеников". На втором этапе им предстояло добиться рукоположения их учеников в священный сан и "образования Моравской церковной иерархии" (8,185).
Как и следовало ожидать в лице немецкого духовенства первоучители славян нашли главных противников и врагов. Зараженные "триязычной ересью" они сильно противодействовали деятельности "седьмочисленников", обвиняя их в догматических и канонических нарушениях. На протяжении всей миссии в славянских странах, святым братьям постоянно приходилось терпеть эту вражду, которая выражалась в разных формах. Это и интриги при дворе римских пап с доносами, и восстановление моравского князя против "просветителей", и прямые угрозы и насилие. Так, например, святой Мефодий был заточен на два с половиной года в Швабии баварским епископом, где он содержался в жестоких условиях.
В защиту своего святого дела Константин Философ составил апологию против "триязычников". В ней приведено около четырнадцати библейских цитат и даны ссылки на переводы Св.Писания и богослужения на национальные языки у таких народов, как армяне, персы, абаски, иверы, готы, турки, хазары, египтяне, арабы и сирийцы (1,118). Этой апологией, в которой во всей силе проявился его блестящий дар аргументации, братья пользовались также во время диспутов в Венеции и Риме.
По пути в Рим они остановились в Паннонии, князь которой был информирован о миссионерских методах Константина и Мефодии приветствовал их благовестнические труды на территории своей страны. Для рукоположения в местный клир он дал им пятьдесят учеников.
Дальнейший успех миссии в славянских странах во многом определялся отношением к ней римских понтификов. Римские папы Адриан II и, впоследствии, Иоанн УIII благосклонно отнеслись к благовестническим трудам славянских апостолов, одобрили концепцию их миссионерской деятельности и оказывали им значительную поддержку. Славянские священные и церковные книги были "торжественно канонизированы": Адриан II положил их на престол римского храма и служил над ними литургию, а затем повелел совершить несколько славянских литургий в некоторых храмах города (6,16). Он также оправдал славянскую службу особым посланием (3,7). Ученики святых братьев, приведенные из славянских стран были рукоположены в священный сан. Ссылаясь на историческую принадлежность Паннонии и Моравии к Риму, папа перевел их в свою юрисдикцию и позже назначил Мефодия епископом Мораво-Паннонским и даже сделал его своим "апостольским легатом во всех славянских землях" (8,239). При заточении святого Мефодия франским архиепископом, папа Иоанн VIII освободил его, вернул ему кафедру и оказывал в дальнейшем свое покровительство. Такое поведение римских пап кажется несообразным с тем значением, которое придавалось в Римской Церкви латинскому языку, однако это было лишь временной уступкой. (Уже папа Стефан VI, преемник Иоанна VIII, безусловно запретил славянское богослужение и славянские книги).
Легко можно усмотреть "тайные пружины", которыми руководствовались римские папы и расчеты, делавшие их сторонниками славян. "Римские первосвященники тех времен ревностно заботились о расширении своего духовного господства и старались о распространении христианства между оставшимися в язычестве европейскими народами; движимые этими побуждениями властолюбия они как сами от себя посылали проповедников, так и поддерживали уже бывших" (6,10). Хорошо зная, какое значение придавали методам святых Константина и Мефодия славянские правители, папы опасались потерять там свое влияние, как было прежде, и "ласкались надеждами" привлечь под власть римского апостольского престола Илирик, Болгарию и другие славянские земли" (3,7). Удобным средством для этого и служили славянские книги, которые можно было потом запретить в любое время. На их поведение влиял также политический климат в Европе в это время. Во-первых, это - примирение с Византией. Кроме того, "папа поддерживал западных каролингов, и ему важно было доброжелательство моравского князя, враждовавшего с восточными, немецкими, каролингами" (14,11). Он также стремился ограничить франкское церковное влияние в славянских странах (8,187). TakHM образом, руками "просветителей" папы пытались осуществить широкие замыслы относительно славян и решить некоторые свои проблемы.
Во время посещения Рима братьями в 869 году, там заболел и скончался святой Константин, принявший монашество с именем Кирилла. Он завещал своему старшему брату продолжить великое и святое дело просвещения славян. После смерти святой Мефодий еще в течение шестнадцати лет (до своей кончины в 885 г.) нес труды по устройству первой славянской Церкви. Великая Моравия стала к этому времени самым сильным государством в Средней Европе (3,12) и включала несколько славянских племен. Но это была страна, в которой "большая часть крещенных были христианами только по имени, и в которой, по крайней мере, половина жителей оставались еще некрещенными" (6,56).
Святой Мефодий с учениками усердно занимались обращением и просвещением славян, посещали сельские местности, где были сильно укоренено язычество и продолжали готовить местное духовенство. Замечательна его бескомпромиссная строгость в отношении соблюдения святости брака, нарушать которую вошло у местных славян в обычай (родственные браки, частое беспричинное расторжение брачных уз). Св. Мефодий преследовал языческие нравы и суеверия с "неутомимой и самой непреклонной ревностью" (6,29). Он совершал апостольские путешествия и за пределы Моравии - в Краковскую Польшу, в Чехию (которую он крестил вместе с ее князем Боривоем), к Угорскому князю, а семена его учения попадали в Словакию, в Прикарпатскую Русь, в Сербию и Словению (7,12). Таким образом, "все славянские племена, начиная с Хорватии и Далмации до границ Польши слушали славянскую службу Мефодия"(3,12). Он довершил также недоконченные труды по переводу всех канонических книг Св. Писания и распространил с помощью учеников во множестве списков, перевел Номоканон и некоторые книги Святых Отцов. После кончины святого Мефодия было воздвигнуто гонение на "споспешников" святых братьев и вообще на славянский язык в Церкви. Горазд, Климент, Наум вместе с двухстами священниками были изгнаны из Моравии. Но ненависть врагов по Промыслу Божию послужила распространению дела святых Кирилла и Мефодия - ученики их разошлись по разным славянским странам. Центр славянской культуры и письменности переместился сначала в Болгарию (там это привело через пятьдесят лет к "золотому веку" царя Симеона, наполнявшему свои палаты многими книгами" (11,235), а затем и в новокрещенную Русь, в которой труды святых Кирилла и Мефодия принесли самые большие плоды.
Главное значение их для всех славян и русского народа в частности заключалось в том, что перевод Св. Писания и богослужения на славянский язык стало одной из важнейших причин, обусловивших успешное распространение там веры Христовой. Славянские народы уже несколько веков соседствовали с Византией и Римом, однако миссионерские успехи там были более, чем незначительны. "В одежде же славянского слова" вера христианская показалась чем-то своим, родным, пришлась по сердцу русскому и стала общенародным достоянием (4,193). Легко было увидеть теперь превосходство ее божественных истин над грубыми языческими суевериями. Миссия Кирилла и Мефодия предохранила русский народ от ислама, который в эпоху становления нашего государства делал быстрые успехи на юго-восточной границе Руси; она избавила нас от сетей немецких миссионеров, приходивших на Русь, по словам летописца, от "римского папежа"(15,11). Кроме того, святое дело солунских братьев повлияло на пробуждение народного самосознания, способствовало религиозному единству и политическому объединению славянских племен на территории Руси. Их трудами был создан национальный литературный язык, положено начало национальной литературы; они легли в основу духовного и культурно-исторического развития русского народа.
Библиография
1. Житие Константина Философа, нареченного Кирилла, первого наставника и учителя словянскому языку: Паннонские жития/ЯСирилл и Мефодий; собрание памятников, до деятельности святых первоучителей и просветителей славянских племен относящихся /Сост. О.Бодянский.-Б.м.: "Чтения", 1863.-Кн. 2.- 534 с.
2. Слово похвальное на память святым и преподобным учителям славянских народов, блаженному Кириллу и архиепископу Паноньскому Мефо-дию//Кирилл и Мефодий...-1865.-Кн.2.
3. Филарет, епископ Рижский. Кирилл и Мефодий, славянские просветители, -М, 1846.-30 с.
4. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви.-М, 1994.-Кн. 1.
5. Голубинский Е., акад. Святые Константин и Мефодий - апостолы славянские: Опыт полного их жизнеописания//Богословские труды.-М.:Изд-во Моск. Патриархии, 1985.-С6. 26 - С. 91-155.
6. То же, 1986.- Сб. 27 - С. 5-60.
7. Тальберг Н. История Русской Церкви.- Джорданвиль, 1959.- 924 с.
8. Дворник Фр. Византийская миссия у славян.- Прага, 1963.-Машинопись,- 440, 156 с.
9. Архангельский А. Свв. Кирилл и Мефодий и совершенный ими перевод Св.Писания.-Казань, 1885.-43 с.
10. Астафьев Н. Опыт Истории Библии в России в связи с просвещением и нравами.- Спб, 1892.- 231, У с.
11. Воскресенский Г. Тысячелетие памяти св. Мефодия, архиепископа Моравского, просветителя славян (885-1885): Кирилло-Мефодиевский славянский перевод Библии/Щрибавление к изданию творений Святых Отцов в русском переводе.-М., 1885.-Часть 36.- С.229-252.
12. Иоанн (Экономцев), игум. Византинизм, Кирилло-Мефоиево наследие и Крещение Руси.Шравославие, Византия, Россия.-М., 1992. -С. 8-22.
13. Ляхов А. Просветительская деятельность святых Кирилла и Мефодия и Крещение Руси.-Загорск, 1991. -Машинопись.
55
J4. Садецкнм M., свящ. Просветители славян - святые Кирилл и Мефодий,:;!!,•,•,:.;; дл.сльл.-..ч.у. :•;. ;-;.л. ;•.<•.; :;г<;.. к;.;зД;>:,--Зл;:о;;С-;;, 1962,- гЛашино-пись,-220с.
15. Смирнов 0. Свв. Кирилл и Мефодий в своих трудах по перевод) Св.Писания на славянский язык// Вера и Разум.-Харьков, 1885,- т.1. Ч.1.-С.511-530.
16. Голубинский Е. История Русской Церкви.- Б.М. Б. Г.- ч. 1. т.2.
7. Крещение Киевской Руси и распространение в ней христианства в домонгольский период.
Рождением Русской Церкви считается год Крещения Руси при святом князе Владимире, когда христианство было провозглашено государственной религией.
По единогласному свидетельству литературных памятников христианство на Руси в это время нашло для себя самую благоприятную почву и с большим успехом укоренилось в русско-славянской среде. Можно отметить несколько естественных факторов, обусловивших быструю христианизацию Киевской Руси.
Во-первых, русские люди уже более века были знакомы с "греческой верой". Это и торгово-военные сношения с Византией, и обращение в христианство представителей княжеского двора и дружины, и близкое соседство юго-западных рубежей Руси с областями кирилло-мефодиевского влияния. Несомненно, в Киеве существовала более или менее многочисленная община христиан и даже было несколько православных храмов. Боярское окружение князя Владимира, еще язычника, уже было расположено к христианской религии. Большую роль играл и авторитет "премудрой Ольги" - воспитательницы князя.
Во-вторых, византийская форма христианства пришла на Русь в одежде славянского языка, и поэтому благая весть о Христе сразу нашла себе доступ в сердца русских людей. "Русская Церковь воспользовалась всем, что греческая миссия успела выработать для просвещения славян еще раньше в других славянских странах - славянской Библией, славянским богослужением и первыми славянскими пастырями и учителями, и с самого же начала явилась в России Церковью национальной" (11,26).
И, конечно, одним из важнейших был политический фактор, а именно "победа определенной тенденции в государственно-национальном самосознании", религиозная переориентация Киевского князя, его исторический выбор. Принятие христианства не стало только его личным делом, но сразу осознано, как государственная задача включения Руси в христианскую традицию культурного мира (3,342). Авторитет князя был очень высок. Это был прежде всего военный лидер, стяжавший себе славу собственной доблестью. Кроме того, вся армия (дружина) и высшие круги киевского общества поддержали в вопросе верь сторону князя.
Нельзя не отметить согласованное действие духовной и светской власти е целях христианского просвещения Руси. Наконец, к числу благоприятных факторов следует отнести национальные черты русско-славянского характера с его великодушием, мягкосердечием, чейностью и гостеприимством, которому очень по сердцу пришлось возвышенное христианское учение с главной заповедью о любви; а также довольно низкая ступень развития славянского язычества, не имевшего строго выработанного ритуала с храмами и жреческим сословием (9,26).
Обращение киевлян проходило в несколько этапов. Вначале крестились члены княжеской семьи и оставшиеся язычники среди бояр и в дружине князя. Затем были низвергнуты с публичным порагунием идолы Киева.
Прибывшие на Русь священники, знавшие славянский язык (видимо из Болгарии), стали оглашать народ евангельской проповедью. Уже на этом этапе было немало охотно принявших крещение. Но были колеблющиеся и явные противники. Тогда святой Владимир в ультимативной форме издал указ с назначением дня всеобщего крещения: "Аще кто не обрящется за утра на реце, богат ли или убог, или нищ, или работен, противен мне да будет" (5,19). Народ не захотел огорчить своего правителя и не посмел нарушить его волю. 1 августа был проведен всеобщий чин крещения, "Священники читали положенные молитвы и крестили в водах Днепра и Почайны бесчисленное множество киевлян" (2,113).
Можно ли говорить при этом о насильственном введении христианства на Руси? Думается, что нет. Это было внутренним делом государства, народ выполнял решение своего законного правительства (6,22). Князь был в отношении соплеменных ему русских людей, можно сказать отцом, ответственным за духовное здоровье и историческую судьбу своего народа. Как он прежде развращал его, заставляя служить идолам, так теперь имел "полное нравственное право" заставить бросить язычество и принять христианство (7,27). Подчиненные следовали примеру князя и бояр, рассуждая: "Если бы не добро это было, то не приняли бы они этого" (9,112), примеру Киева - другие города, а за ними - пригороды и сёла. Везде собственно русско-славянское население охотно, без сопротивления принимало христианство. Пожалуй, единственным исключением, где введение новой веры носило принудительный характер, был Новгород. Сопротивление там было сломлено вооруженной силой. Но этот единственный факт, который не идет ни в какое сравнение с деятельностью западно-европейских королей, которые никогда не гнушались насильственных мер при введении христианства у своих подданных и жестоким образом подавляли всякое сопротивление. Так, например, Карл Великий, насаждая христианство на территории Бельгии, совершил пять военных походов и вырезал всю местную национальную элиту.
Равноапостольный Владимир стремился глубоко укоренить христианство в русской среде. Понимая важное просветительное значение православного богослужения, он повелел повсеместно строить храмы, особенно на месте бывших языческих памятников. К концу его правления в одном только Киеве было несколько сот церквей (6,24). Внешняя сторона христианского богослужения -красота храма, роскошь облачений, "престоянье дьякон " - поражала наших предков, очень чутких ко всему прекрасному (8,123).
Устроено было также множество школ и училищ в Киеве и других городах Руси и введено обязательное школьное обучение всех сословий. Там же готовились и будущие пастыри Русской Церкви. Роль школьных учителей выполняло, как правило, духовенство.
Сам князь с представителями духовенства совершает "апостольские" путешествия в разные города Руси, где подобно Киеву, насаждает евангельские семена.
Уже в 922 г. Русская Церковь была разделена на восемь епархий, еще восемь образовались к середине XIII века. Несомненно, миссионерство было прямой обязанностью каждого епископа. Наиболее известны в этом отношении Новгородский епископ Иоаким Корсунянин и святые ростовские епископы Леонтий и Исайя. Святой Леонтий, например, столкнувшись с упорством взрослых язычников Ростова, сумел своей добротой и ласковым обращением найти подход к детской душе и через детей уже повлиял на обращение родителей. Епископии были центрами книжного учения.
Уже в домонгольский период на Руси было очень много приходских священников, на плечи которых ложилась главная забота о духовном просвещении народа. Приходы образовывались самими князьями таким образом: князь с духовенством являлся в какую-либо область, крестил её население, делил области крещенным населением на определенные участки, а затем отдавал распоряжения строить на каждом участке храмы, вокруг которых и создавались приход (2,36). При великом князе Ярославе Мудром, который,насеял словами книжными сердца людей", почти при всех приходских церквах были устроены школы.
Своим миссионерским служением выделяется в этот период Киев Печерский монастырь - крупнейший культурно-просветительный центр Киевской Руси. Помимо непосредственного сильного влияния на перемену мировозрения и нравов окружающего населения и просвещения иноверцев Киев (братия монастыря была также многонациональна), он воспитал ряд замечательных миссионеров: святители Леонтий и Исайя, преподобные Кукша с учеником и Нифонт. Другие монастыри также несли просветительную функцию, и все они были городскими и возникали уже в христианизированной среде, поэтому их миссионерское значение не так выражено, как в другие периоды.
Святой Владимир разделил Русь на уделы между двенадцатью своими сыновьями и направил вместе с ними епископов и священников для миссионерской проповеди. Теперь каждый князь заботился о распространении христианства i своем уделе, и каждый стольный княжеский город становился центром христианства (11,21).
Как всегда большое значение играла благотворительность. После крещения произошла разительная перемена в нравах князя Владимира, которой дивились современники. Покровительство слабых и бедных, попечение об устроена больниц и богоделен стало обычным для него занятием.
Уже при жизни святого Владимира вся славянская Русь была крещена, Труднее обстояло дело с инородческой Русью. Сказывались отдаленность от центров христианства и определенный языковой барьер. Большое сопротивление оказывали язычники в Ростове (меря, весь) ив Муроме (мурома). Последний долго оставался без своего князя (после изгнания Глеба Владимировича) и был крещен только при правнуке святого Владимира - князе Ярославе-Константине Святославиче - в начале XII века. Князь прибыл в Муром с духовенством и целой колонией христиан и очень ревностно заботился о просвещении своего княжества. Дольше всех оставались в язычестве радимичи и вятичи (славяне польского происхождения), занимавшие черниговскую и части Орловской и Калужской областей. Они жили самостоятельно до конца XI века (платили дань русским князьям, но не входили в составРусской земли), не скоро сблизились с прочими русскими племенами и отличались грубостью своих языческих нравов и обычаев. Крещены они были к середине XII века.
Борьба против христианства инспирировалась и поддерживалась языческими волхвами, особенно в годы народных бедствий, которые они приписывали гневу покинутых богов. Выступления эти носили часто не столько антихристианский, сколько антифеодальный характер, а волхвы примыкали к ним, используя их для реставрации язычества (6,23). Эти выступления имели мало успеха и подавлялись гражданскими властями. В большинстве случаев язычество не дерзало выступать открыто и укрывалось в глухие места Руси и в "темные уголки человеческого духа", но не стало определять характер русской жизни (2,117). Хотя некоторое время существовало двоеверие, что вообще свойственно всякому переходному периоду. Почитались священник и волхв, и соблюдалось много старых верований и обрядов. Несмотря на это, многочисленные примеры святости домонгольского периода свидетельствовали о "быстрых всходах евангельских семян" (3,342).
Результаты внешней миссии Русской Церкви зависели от направления, в котором она осуществлялась. На юге они были скромные. Половцы знакомились с христианством посредством пленных о обеих сторон в результате враждебных столкновений с русскими племенами. В 1169 году было взято в плен полторы тысячи нападавших половцев, многие из них крестились и даже приняли монашество (5,301). В 1223 г. после битвы на Калке с татарами многие половцы бежали в русские города и крестились. Позже (вторая половина XI - начала XII века) был и другой путь распространения христианства между ними через родственные связи половецких князей с русскими. Были случаи обращения в христианство крымских евреев.
На юго-западе и западе православие начало распространяться среди ли-вов, латышей и эстов, но вскоре было остановлено вооруженным натиском немецких военно-монашеских орденов. На востоке более успешной была миссия среди волжско-камских болгар, с которыми Русь имела тесные торговые сношения. Мусульманство у них не приняло еще нетерпимого характера. Уже святому князю Владимиру удалось привлечь несколько болгарских князей, которые крестились и остались у него на службе. Во второй половине XII в. святой Андрей Боголюбский старался воздействовать на души этих мусульман и язычников через великолепие христианского храма. Он приказывал всех приходивших инородцев-гостей водить в соборную церковь и ризницу: "пусть смотрят на истинное христианство и крестятся, что и бывало, - многие крестились" (10,28).
Значительно активнее миссионерство распространялось в северных направлениях. Это были владения наиболее обширной Новгородской епархии, занимавшей Новгородскую и Архангельскую области, Кольский полуостров, а также большую часть или половину Финляндии и Петрозаводской, Петербургской и Псковской областей. К концу ХII в. к ней относился "весь север до Белого моря и Ледовитого океана, северо-запад до финского залива и северо-восток до Уральских гор и реки Оби в Сибири" (2,76). Жили здесь и коренные славяне, но основная масса - язычники-инородцы.
Раньше всех подверглись обрусению и христианизации ижорцы и корелы, но особенно успешно - в конце Киевского периода. В 1227 г. новгородский князь Ярослав Всеволодович посылал к корелам христианскую миссию, и они все охотно крестились, пожелав быть одной веры с князем в благодарность за избавление их от воинственного племени "ямь" (12,100).
Отдельные иноки-миссионеры просвещают чухонцев (святой Нифонт, середина ХП века), чудь Олонецкого края (преподобный Кирилл Челмогорский с 1147 г.), инородцев Вологодского края (преподобный Герасим, середина XII в.).
Даже новгородская вольница, заняв города черемис и вотяков на реке Вятке в 1174 г., воздвигла там русские храмы и насаждала христианство в окрестностях. (11,23).
Но в этих северных краях на инородцев оказывали отрицательное влияние соседние племена, например, Литва с ее более разработанным языческим культом и жреческим сословием, и финны, у которых сильно были развиты ку-десничество и колдовство.
Христианство укоренялось там через постепенное обрусение инородцев в естественном процессе культурно-национальной ассимиляции и с возрастанием гражданской централизации Руси.
Библиография.
1. Добромыслов В., проф. Святой Лука Жидята, второй епископ Новго-родский//Странник.-Спб, 1865.-Октябрь.-С. 5-32, 49-73.
2. Мельничук А. Епархии Русской Церкви и выдающиеся иерархи домон-гольского периода.-Загорск, 197б.Машинопись.-240 с.
3. Шмеман А.,прот. Исторический путь Православия.-Репринт.-М.: Паломник, 1993.-389с.
4. Тальберг Н. История Русской Церкви.-Джорданвиль, 1959.-924 с.
5. Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви.- М., 1995.-Кн. 2.
6.Раушенбах Б. Развитие Киевской Руси как результат ее христианизации/ТРусское Зарубежье в год тысячелетия Крещения Руси. -М.: Столица, 1991.-С. 18-31.
7. Диониссий, иеромон. Идеалы православно-русского инородческого миссионерства.-Казань, 1901.-265 с.
8. Гальковский К. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси.-Харьков, 1916.- Т.1.- 1У,376с.
9. Лебедев Л., прот. Крещение Руси.- М, 1987.-170 с., ил.
10. Доброклонский А. Руководство по Истории Русской Церкви.-Казань, 1889.-379с,Х11с.
11. Знаменский П., проф. История Русской Церкви.-М.;1996.-474 с.
12. Насаждение Православной христианской веры в России. 988-1200 гг.-Спб, 1903.-109с.
3. Мисссонерское служение Русской Православной Церкви в Золотой Орде.
Настоящее исследование посвящено миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в один из наиболее тяжелых периодов ее исторического бытия - в эпоху татаро-монгольского ига, на территории чужого и враждебного Руси государства - Золотой Орды.
После возвращения со своего великого завоевательного похода на Русь и Восточную Европу в половецкие степи внук знаменитого императора монголов Чингис-хана, хан Батый (1208-1256) основал в 1243 году огромное государство -улус Джучи. В русских летописях это государство называется Золотой Ордой, встречаются также названия Синяя Орда или Большая Орда (1,8). Хану Золотой Орды подчинялись: Русь, Половецкие земли, Таврида, Кавказские страны и все земли от устья Дона до реки Дуная. Столица нового государства - город Сарай -основана Батыем в 1253 году (расположена приблизительно в 100 км от современной Астрахани) (8,4). Русские земли не входили в состав Золотой Орды, они рассматривались татарами как, хотя и зависимые от них государства, но имеющие своих князей.
Население Золотой Орды было этнически очень разнородным. Русские люди были там в большом числе в качестве пленников и рабов, а также было немало заложников - князей и знатных людей. На восточном берегу Дона по приказу Батыя было даже основано особое поселение - поселок русских, занимавшихся переправой через реку купцов и послов. В Сарае русские занимали особый квартал.
Религиозный состав Золотой Орды был представлен мусульманами, язычниками и христианами. Сами татаро-монголы до начала Х1У в. были язычниками и отличались значительной веротерпимостью. "Основным правилом их жизни служила Яса, или "Книга Запретов", содержавшая в себе законы великого Чингис-хана и строго предписывавшая эту веротерпимость и одинаковое уважение ко всем религиям" (4,76). При дворе ханов как в Каракоруме - столице Великой монгольской империи, так и в Золотой Орде находились представители различных религий.
После покорения Руси, на основании Ясы, Русской Православной Церкви были дарованы значительные привилегии, хотя во время многочисленных походов татары нарушали эти запреты - грабили церкви и убивали священников и монахов. Тем не менее, в официальной политике Золотая Орда старалась оградить Православную Церковь от притеснений и гонений и предписывала ее служителям молиться за татарскую власть.
Принятие татарами со времени воцарения хана Узбека в 1313 году ислама не изменило их правил веротерпимости. По-видимому, этнические, культурные и исторические особенности этих народов привели к тому, что у них прижилась мягкая форма ислама в отличие от ислама "жесткого", который мы встречаем у турков и персов - современных иранцев.
"Русское миссионерство среди монголов берет свое начало с момента посещения ставки великого когана в Каракоруме русскими князьями, которые всегда имели при себе священников"(1,73). Послы римского папы, бывшие в монгольской империи в 1246 и 1253 годах, видели при дворе императора русских клириков, которые проповедовали там христианство (4,79). В самой Золотой Орде миссионерскую деятельность открывает ростовский епископ Кирилл (1231-1261), дважды побывавший в Орде. В первую свою поездку святитель, по желанию хана Берке, рассказывал о русском миссионере - святителе Леонтии и о просвещении им ростовской земли, а также проповедывал ему христианское вероучение. Летописи свидетельствуют о расположении хана к христианской вере. Во второй раз святитель Кирилл посетил Орду, будучи уже непосредственно приглашен ханом Берке с просьбой исцелить его больного сына. Ростовский святитель совершил чудо исцеления, свидетелем которого был родной племянник хана - будущий святой, царевич Петр Ордынский. Неотступно следовал он за епископом, слушая его проповеди. Евангельское семя глубоко запало в сердце молодого язычника - тайно он оставляет ханскую ставку и вместе со своим духовным отцом приезжает в Ростов. Там святитель крестил его с именем Петра. Впоследствии ордынский царевич построил церковь и монастырь, провел благочестивую жизнь и перед смертью принял монашеский постриг.
Но в широком масштабе миссия Русской Церкви в Золотой Орде стала осуществляться с устроением в 1261 году Сарайской епархии с первым епископом Митрофаном. Возникла она стараниями святых митрополита Киевского Кирилла П (1243-1286) и благоверного князя Александра Невского (6,239). Это событие отвечало и честолюбивым замыслам золотоордынских ханов, которые желали иметь при своем дворе "большого русского попа", как говорили татары. (2,51). Здесь можно видеть и стремление подражать Великим монгольским императорам, которые имели в своей ставке представителей религий всех покоренных народов. Кроме того, Орда преследовала и некоторые политические цели, например, используя Саранского епископа как посредника в сношениях с Византийской империей.
Со стороны Русской Православной Церкви главным назначением новой епархии было, конечно, духовное окормление православных русских людей в Орде, "где между неверными томились целые тысячи несчастных чад Православной Русской Церкви", как захваченных в плен татарами в первое нашествие, так и пополнявшими это число вследствие новых татарских набегов (8,4). Кроме того, в юрисдикции Саранского епископа находились русские люди, которые исполняли дипломатические функции или занимались торговлей, а также русские князья-заложники, нередко проживавшие в Орде по несколько лет. Помимо русских православной паствой Сарайского епископа были и греки и население кавказских епархий, проживавших на территории Орды. Впоследствии Сарай-ская епархия территориально разрасталась, в нее входили новые земли, в т.ч. и собственно русские: в 1269 г. был присоединен Переяславль Южный (близ Киева); при митрополите Феогносте включены селения рязанского княжества, "стоящие по Дону-реке", и епископы Сарайские стали именоваться Саранскими и Подонскими. (1,76). В середине ХУ в. епископская кафедра была переведена в Москву на Крутицы, где с конца XIII в. было подворье Сарайских епископов, и стала называться Саранской и Крутицкой.
Находившихся в условиях горького рабства православных людей нужно было благодатно и морально укреплять, напоминая им о духовной свободе, свободе от греха, дарованной человечеству Христом, которая не зависит от физического или политического статуса.
Второй задачей, которую призвано было решить образование Саранской епархии, была миссионерская - обращение в христианство язычников-татар и еретиков-несториан и яковитов, бывших в значительном количестве в войске татар и при дворе их хана (7,174). Об этом служении мы узнаем по деятельности второго Сарайского епископа Феогноста. Это был просвещенный иерарх своего времени, трижды он посетил Константинополь, где как знаменитый русский епископ пользовался уважением (8,17). Особенно важна для нас вторая поездка епископа Феогноста на Константинопольский Собор 1276 года, где были разрешены недоуменные вопросы пастырско-литургического характера. Круг этих вопросов свидетельствует об обширном поле миссионерской деятельности Русской Церкви в Сарайской епархии. Так, например, речь на Соборе шла о переносных походных престолах, которые могли были быть в употреблении в отдаленных кочевых станах, где жили православные христиане и новокрещенные. Собору был задан вопрос: "Подобает ли, освятив трапезу, переносить ее с места на место и на ней литургисать?" Собор ответил утвердительно: "Подобает, ибо это по нужде; переходящие и кочующие не имеют для себя постоянного местопребывания; только надобно охранять ее со всем благоговением и страхом, поставлять ее на чистом месте и служить на ней" (9,257). Походные престолы скорей всего самостоятельно не употреблялись, но находились в походных церквах. Материалом для них мог служить войлок, из которого изготавливались кибитки, т.к. другого строительного материала не было. Такие храмы-кибитки на колесах легко могли следовать в ханских передвижениях по кочевьям. Основанием для этого предположения может служить свидетельство одного арабского хрониста о разбивке походной церкви при кочевой ставке хана Хулага (7,181).
Другой вопрос епископа Феогноста касался совершения таинства Крещения. По практике Православной Церкви оно совершалось через погружение, но в случае, если кочевье располагалось в степи у колодцев, крестить в них было невозможно; также затруднительно было возить с собой большие крещальные сосуды. И поэтому возникали недоумения, как поступать, "если пожелает креститься какой-либо татарин, а сосуда велика для погружения его не будет;... не встретится ни реки, ни озера, где бы можно было погрузить?" Был получен ответ: "Пусть обливают его, произнося трижды: "Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа". В случае нужды мог крестить и причетник. Несториан и яковитов предписывалось присоединять через миропомазание с обязательным отречением от своей ереси. Другие вопросы касались совершения литургии при отсутствии виноградного вина. "Должно ли служить (Литургию) с сухим виноградом или нет?" Ответ: "Если где, в какой-либо земле, совсем не будет вина, пусть выжмут свежую виноградную лозу, но не сухую". То есть эти вопросы касались местной практики Сарайской епархии, которая была приспособлена к нуждам верующих и новокрещенных (7,184).
Третье путешествие епископа Феогноста в Константинополь в 1279 г. было предпринято по поручению митрополита Киевского Кирилла и золотоордынского хана Менгу-Темира, которые послали Саранского епископа с определенной дипломатической миссией к Константинопольскому патриарху и Византийскому императору. В эту поездку был также разрешен вопрос, касающийся брака ханской дочери и Ярославского князя Феодора. "Несмотря на то, что, по требованию князя, и сама невеста и родители ее изъявили полное согласие, чтобы она крестилась, признано было необходимым испросить разрешения и благословения на брак у Константинопольского патриарха. И когда епископ Саранский возвратился с благоприятным ответом, невеста приняла святое Крещение с именем Анны и сделалась супругой Феодора" (8,18). После этого подобные браки были нередким явлением, и татарские княжны свободно принимали христианство и, таким образом, проповедывали христианскую веру среди соплеменников уже примером своей личной жизни. Например, Анна с князем Феодором прожили в Орде несколько лет. Христолюбивый князь построил несколько храмов в улусах Орды. Дети этой благочестивой четы, святые князья Давид и Константин, также родились в Орде и получили воспитание в православной вере и христианских добродетелях. Когда семья переселилась в Ярославль, княгиня Анна построила там много храмов, прославилась добродетельной жизнью и перед смертью приняла монашество с именем Анастасии. За свое благочестие вся семья была причислена к лику святых. Были и другие примеры подобных браков, когда татарские княжны, выходя замуж за русских князей, принимали православную веру и оказывали благотворное влияние на язычников. Так Великий князь Георгий Данилович Московский был женат на сестре хана Узбека, Конча-ке, а удельный Белоезерский князь Глеб Василькович - на близкой родственнице хана Берке. Относительно миссионерской деятельности других Сарайских епископов исторических свидетельств не сохранилось, но есть основания полагать, что она была такой же плодотворной.
В Сарайской епархии были православными не только русские и греки, но также знатные и простые татары, жившие по кочевьям в разных местах Золотой Орды" (7,187). Многие из них добровольно переходили на службу русским князьям, и те позволяли им селиться в русских городах, женили на своих дочерях. И эти выходцы уже в русском войске становились защитниками новой родины и христианской веры.
Ханских князей-чингисидов, приехавших на Москву зимой, жаловали шубой, а прибывшим летом присваивали княжеский титул. Впоследствии они становились родоначальниками таких русских знатных фамилий, как Мещерские, Сабуровы, Годуновы, Старковы, Адашевы, Глинские, Строгановы, Поливановы, Белеутовы и др. Часто обращение таких князей в Православие сопровождалось массовым крещением их подданных и слуг. Все наши православные историки единогласно свидетельствуют о том, что обращение татар в православную веру - это плоды миссионерского служения Русской Церкви.
После 1313 года, когда ислам в Золотой Орде стал господствующей религией, на Русь уходили многие монголы-несториане, не желавшие принимать религию Магомета.
Некоторые татары, временно проживавшие на Руси по роду своей деятельности, иногда вынужденно принимали Крещение ввиду угрозы расправы возмутившихся русских людей - особенно это касается баскаков. Но потом они становились добрыми христианами - таковы, например, баскак Великого Устюга татарский вельможа Багут, впоследствии Иоанн Устюжский; он основал Иоанно-Предтеченский монастырь и своей добродетельной жизнью приобрел себе всеобщую любовь, также дед преподобного Пафнутия Боровского, Мартин в крещении и другие(5,203).
Широко известна миссия святителя и чудотворца митрополита Московского Алексия (1354-1378), исцелившего в Орде жену хана Чанибека, Тайдулу. Это чудо, свидетелем которого был сам хан со своими сыновьями, князьями и вельможами, поразило всех. Исцеленная царица выдала святителю особый ярлык и перстень и подарила участок земли в Кремле, где находилось подворье хамских баскаков и где впоследствии был основан Чудов монастырь. Вообще, с воцарения хана Узбека в 1313 году было установлено, чтобы "на будущее время ко вновь вступающим на престол ханам являлись за получением утвердительных ярлыков не только князья, но и митрополиты". Поэтому и Московский митрополит Петр путешествовал с этой целью в Орду. Светлая личность предстоятеля Русской Церкви оказала на хана такое благоприятное впечатление, что, по словам летописи, святой Петр "у царя бысть в чести велицей и отпущен бысть от царя со многою честию" (3,44). В пространном ярлыке, дарованном святителю, были значительно расширены прежние права митрополитов. Кроме того, есть мнение ученых, что успешная миссия святителя Петра сорвала планы Римского папы с помощью немецких послов водворить в Золотой Орде католического епископа подобно нашему Сарайскому (9,120). Как один из факторов православного влияния в Орде можно признать то обстоятельство, что у ряда золото-ордынских ханов были жены-христианки. Существовала даже особая традиция, ведущая начало от хана Узбека, что старшие жены ханов покровительствовали христианам и ведали их делами.
И, конечно, нельзя умолчать о такой проповеди христианства в Золотой Орде, которая была запечатлена мученической смертью русских князей - Михаила Черниговского с боярином Феодором и Романа Рязанского. Они явили образцы мужественного исповедания и стойкости за веру Христову, что, несомненно, произвело сильное впечатление на суровых и жестоких татарских воинов и не могло не вызвать в их сердцах чувства уважения к религии русских.
Военные походы татаро-монголов на Русь, дипломатические и торговые отношения, наконец, семейные узы вызывали тесное общение между этими двумя разнородными государствами, и татары могли наблюдать на Святой Руси примеры глубокой веры и высокой духовно-нравственной жизни, возможно они были непосредственными свидетелями проявления благодатных дарований у православных русских людей, среди которых немало было и явных угодников Божиих. Такая осведомленность татар о внутренней духовной жизни русских видна, например, из пригласительного послания хана Чанибека в Москву: "... мы слышали, что небо ни в чем не отказывает молитве главного попа вашего: да испросит же он здрочья моей супруге" (7,192). И, может быть, эта немая проповедь, благовестив самой жизнью святых русских людей имели не меньшее значение, чем убеждение словом.
Из Золотой Орды русские клирики, ремесленники, купцы, строители несли православную веру и русскую культуру дальше, вглубь на восток. В качестве союзников татаро-монголов русские воины осваивали Сибирь, Азию и Дальний Восток. В период монгольского ига, как свидетельствуют китайские историки, русские появились в Китае. В состав пекинской гвардии входила Русская рота, которая имела свое управление и особый лагерь, где русские воины занимались земледелием, охотой и рыбной ловлей.
Как мы видим, на миссионерском поприще в Золотой Орде подвизались многие представители Русской Православной Церкви, люди разных национальностей и социальных групп. Воплотив в своей жизни христианский идеал, с мудростью и кротостью насаждали они евангельское семя на ниве сердец воинственного и необузданного душой народа, просвещая его светом Христовой веры и полагая основы новой, духовной, жизни. И несмотря на необычайно-тяжелые условия, в которых находилась Русь и Русская Церковь, значительный успех этой миссии свидетельствовал о сохранившейся живой вере и глубоком православном самосознании русских людей, проходивших это апостольское служение.
Библиография.
1. Дроздов А„ свящ. Русская Православная Церковь и Золотая Орда.- Загорск, 1980.-Машинопись.
2. Голубинский Е.Е., профессор. Порабощение Руси монголами и отношение ханов монгольских к Русской Церкви или к вере русских и к их духовенству. //Богословский Вестник.- МДА, 1893, июль.
3. Голубинский Е., Митрополит всея Руси св. Петр. //Богословский вестник.-МДА. 1893, январь.
4. Макарий (Булгаков) митрополит Московский и Коломенский. История Русской Церкви.- М, 1995, кн. 3.
5. Макарий, митроп. Московский. Цит.соч., кн. 4.
6. Нечволодов А. Сказание о Русской Земле. -М., 1913.- кн. 2.
7. Пеньков А., свящ. Миссионерское служение Русской Православной Церкви в ХШ-ХШУ веках.- Сергиев Посад, 1997.
З.Соловьев Н.А., свящ. Саранская и Крутицкая епархии. - М, 1894. 9. Тальберг Н. История Русской Церкви. - Джорданвиль, 1959.
4. Святитель Стефан Пермский - просветитель Биармии.
В лице святителя Стефана Русская Церковь обрела, можно сказать, идеальный тип православного миссионера. В этом человеке промыслительно соединились высокие умственнне и духовные дарования с апостольской ревностью в просвещении язычников.
О его миссионерской деятельности можно судить по написанному его современником и другом Епифанием Премудрым житию, которое имеет несомненную историческую ценность и достоверность (6,63).
