«Глава Х. Культура в современном мире: достижения, тенденции, проблемы
...»

Как видим, в истории русской культуры отчетливо выделяются несколько больших периодов ее развития, с одной стороны достаточно самостоятельных, а с другой, внутренне связанных друг с другом. Такая динамика исторического развития – отчетливый показатель особенностей формирования русской национальной культуры, в содержании которой прослеживается период от замедленного движения на ранних стадиях к бурным и даже стремительным темпам в дальнейшем, особенно в XIX и XX столетиях. Такое убыстрение далеко не случайно: оно связано, во-первых, с нарастающим могуществом самого русского национального государства, во-вторых, с ростом национального самосознания народа, в-третьих, со все бльшим и бльшим вовлечением масс населения России в активное историческое творчество.

Видимая прерывность в динамике российской цивилизации и ее культуры с течением времени компенсируется нарастающей непрерывностью и устойчивостью социокультурного развития русской нации. Это явление столь же очевидное (русский народ неоднократно стоял на краю гибели, но преодолел все смертельные испытания и опасности), сколь и не случайное, не стихийное. Непрерывность, преемственность в исторической социокультурном развитии – прямой и главный результат приверженности русских к сохранению своей собственной, национально самобытной концепции бытия, выработанных в течение столетий традиционных ценностных представлений и ориентаций. Это на всем историческом пути «следования» способствовало общественной сплоченности, которая в свою очередь помогла во многом нейтрализовать возникающие острые противоречия, преодолевать разрывы («прерывность») в социокультурном развитии.

Как самостоятельный и самобытный субъект истории русский народ творил сам свою «вторую природу» – культуру, а вместе с ней творил и самого себя. Специфическим для России и ее культуры является то, что народ выработал собственную систему материально-практической деятельности, обеспечившую ему не только достойное место в истории, но и успешное продвижение по пути цивилизационного прогресса. Так, хозяйственная культура в России имеет самостоятельный и самобытный характер: производственно-хозяйственный механизм деятельности русского народа вырабатывался в иных исторических условиях, чем на Западе. Западная цивилизация выросла из средневекового города, цехового ремесла. Там город создал буржуазию, ставшую носительницей культуры, знания, способов ведения хозяйства, в основе которого лежали частная собственность, жесткая конкуренция, извлечение максимальной прибыли, индивидуализм. В русской модели хозяйственной деятельности предпочтение отдавалось общинному, коллективному ведению хозяйства, материальные формы понуждения к труду тесно и органично сочетались с моральными. Способность к самоограничению, направленность не на потребительскую экспансию (постоянное наращивание объемов и видов услуг, увеличение богатства), а на обеспечение самодостаточности – ведущая черта всей русской и в том числе хозяйственной культуры^[18].

Но хозяйственная культура не сводится лишь к способам производства продуктов жизнеобеспечения, она включает в себя этические, нравственные, эстетические, правовые, психологические и иные установки (нормы, ценности), выработанные русским народном в течение многих столетий и служащие своеобразным неписанным кодексом не только в сфере хозяйственных отношений, но и во всем жизнеустройстве русского народа. А главным, определяющим в жизнеустройстве русских людей был

Архетипы (греч. – прообраз, первичная форма, образец). В широкий оборот термин ввел К.-Г. Юнг, для которого архетипы – это врожденные психические структуры, являющиеся результатом исторического развития человечества. Архетип культурный – базисные элементы культуры, формирующие константные модели духовной жизни. В каждой национальной культуре доминируют свои этнокультурные архетипы, определяющие особенности мировоззрения, психологии, самосознания народа, его творческие усилия в сфере материального и духовного производства.

общинный уклад на протяжении многих и многих столетий. Именно на общинно-коллектививстской основе зародился, вырос и стал самостоятельным явлением культурный архетип русского народа.

В чем сквозь толщу веков, через призму мирных и ратных деяний русского народа как генерального субъекта своей истории и культуры просматривается не мнимая, иллюзорная, а действительная, подлинная сущность его концепции бытия? Она – в выношенной и выстраданной идее коллективного спасения, осознанном приоритете общественных интересов над личными, индивидуалистическими, эгоистическими, вызревшем примате духовных ценностей – во все времена и в первую очередь на крутых поворотах истории.

Конформизм (лат. conformis – подобный, сообразный) – термин, обозначающий приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка вещей, господствующих мнений. Конформизм означает отсутствие собственной позиции, беспринципное и некритическое следование любому образцу, обладающему наибольшей силой давления (мнение большинства, авторитет, традиции и т.п.).

Однако не все разделяют эту точку зрения: есть авторы, которые подвергают сомнению общинность, коллективизм русских как доминантную историческую ценность их образа жизни, константу культурного архетипа. «Коллективизм русского человека – это миф. На самом деле мы сталкиваемся с псевдоколлективизмом, то есть имитаций «групповой сплоченности», маскирующей на практике иной тип социальных связей и социокультурного управления, основанных на властно-принудительной социальной организации общества, эксплуатирующей развитое чувство конформизма у русского человека»^[19], – читаем мы в ряде изданий.

О русской общине, об общинно-коллективистском образе жизни и культурном архетипе русских говорить совсем не просто: об этом написано и пишется много противоречивого, а порой и неверного, предвзятого. Трудно, например, согласиться с тем, что о западноевропейской культурном архетипе говорится только в превосходных степенях (ибо «он носит инновационный характер», там преобладает стремление «быть личностью»), а о русском архетипе как сугубо традиционном, застывшем, конформистском (так как в нем, якобы, доминировало чувство «быть как все»). В действительности в «обоих случаях» все обстоит значительно сложнее, противоречивее. Во-первых, при таком сравнении нередко отождествляются различные понятия – «цивилизация» и «культура». В цивилизационном отношении Запад всегда был впереди России, как в прошлом, так и в настоящем. Но «если цивилизационный подход к России свидетельствует о ее отсталости от Запада, то культурный – о самобытности и своеобразии.... И русская специфика, как представляется, более точно передается термином не «цивилизация», а «культура».... Русская культура и стала душой России, сформировала ее лицо, ее духовный облик. Не отличаясь, на наш взгляд, особым цивилизационным талантом, русский национальный гений с наибольшей яркостью выявил себя именно в сфере духовно-культурного творчества»^[20]. А может ли проявиться творчество, тем более гениальное, там, где царит конформизм? И вообще, если для русского культурного архетипа преобладающим были «уход в пустынь», «юродство в миру», то как могло возникнуть одно из самых великих государств на планете, кто освоил в хозяйственном и культурном отношении самую большую и трудную территорию Земли, кем была создана замечательная духовная культура (литература, музыка, театральное и изобразительное искусство, наука, образование)?

Во-вторых, если все же сравнивать различные типы культур – западноевропейскую и русскую, их архетипы и, следовательно, субъекты, то:

а) они формировались в различных исторических, социальных и природно-географических условиях;

б) они часто шли различными путями и вырабатывали свои собственные ценностные основания и ориентиры;

в) в каждой из них есть как несомненные достоинства, так и проблемы и недостатки. Например, культ индивидуальности, на котором выросли западная цивилизация и культура, в определенных исторических обстоятельствах обернулся гипертрофированным феноменом эгоизма и эгоцентризма. Буржуазная цивилизация и ее культура, в особенности протестантская этика труда и предпринимательства сформировали совершенно определенный тип характера индивида: погоня за наживой стала обязанностью, угодной Богу, в результате стяжательство получило духовные обоснования. Внутри буржуазной цивилизации Запада возник духовный (культурный) климат, в котором бедность стала рассматриваться как последствие лишь индивидуальных недостатков и даже пороков, говоря проще – результат безделья и расточительства человека. Тем самым вся система (общество) западной цивилизации была освобождена от моральной ответственности за бедность и обездоленность многих и многих людей^[21].

В-третьих, не следует впадать в другую крайность и идеализировать русский общинный уклад и русский культурный архетип. Выдающиеся отечественные мыслители, сами далекие от конформистского мышления, высказали немало точных и острых критических слов в адрес русской общины. Однако при этом они не отрицали данный социокультурный феномен, не говорили, что это – «миф». Даже наиболее острый и жесткий критик русского мироустройства блестящий мыслитель и публицист Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) признавал существование общины, но в полемике с оппонентами, доказывал, что было время, когда эта община была далеко не так прекрасно организована», что в родной общине было немало «косного, отсталого, уравнительного»^[22]. Одновременно он давал самые уничижительные характеристики русскому мироустройству:

• «Одна из самых прискорбных особенностей нашей своеобразной цивилизации состоит в том, что мы все еще открываем истины, ставшие избитыми в других странах и даже у народов, гораздо более отсталых»;

• «В домах наших мы как будто определены на постой; в семьях мы имеем вид чужестранцев; в городах мы похожи на кочевников, мы хуже кочевников, пасущих стада в наших степях. Бедные наши души!»;
• «Весь мир перестраивался заново, у нас же ничего не созидалось: мы по-прежнему ютились в своих лачугах из бревен и соломы»;
• «Как известно, основой нашего социального строя служит семья, поэтому русский народ ничего другого никогда и не способен усматривать во власти, кроме родительского авторитета.... Всякий государь, каков бы он ни был, для него – батюшка.... Наша приверженность к семейному укладу такова, что мы с радостью расточаем права отцовства по отношению ко всякому, от кого зависим.»^[23] и т.д. и т.п.

Но П.Я. Чаадаев не просто бичевал, а вскрывал причины унизительного положения русского народа. По-мнению философа, они таятся в установившемся социальном и духовном рабстве:

• «Именно татарское иго приучило нас ко всем возможным формам повиновения...»;
• «...В нашей истории есть еще одно отречение («во время которого народ сложил у ног своего государя не только все свои права, но и свои верования»)... Я имею в виду установление крепостного права в наших деревнях^[24] ;
• «Прошло не более полувека с тех пор, как русские государи перестали целыми тысячами раздавать своим придворным государственных крестьян»;
• «Почему... русский народ попал в рабство лишь после того, как он стал христианским, а именно в царствование Годунова и Шуйских? Пусть православная церковь объяснит это явление. Пусть скажет, почему она не возвысила материнского голоса против этого (крепостного права – авт.) отвратительного насилия одной части народа над другой»^[25].

Однако при этом вырисовывается один принципиальный факт: бичуя отечественные пороки, философ П.Я. Чаадаев никогда не перечеркивал достоинств русской истории и культуры, гордился своим народом, «из недр которого вышли могучая культура Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грандиозный гений Пушкина»^[26]. «Больше, чем кто-либо из вас, – отвечал он своим оппонентам, – поверьте, я люблю свою родину, желаю ей славы, умею ценить высокие качества своего народа...»^[27].

Об этой стороне творчества одного из самых ярких и вместе с тем трагических русских мыслителей («высочайшим повелением» он был объявлен сумасшедшим) важно сказать и потому, что в научной и публицистической литературе чаще всего приводятся именно критические высказывания П.Я. Чаадаева о русском народе. В результате в глазах не очень осведомленных людей складывается односторонняя, а потому и неверная, искаженная картина взглядов философа. Но в приведенных выше положениях не «весь» П.Я. Чаадаев. Он никогда не принадлежал к числу поверхностных, вульгарных критиков России. Сын своего народа, ученый хорошо знал и любил Родину, страстно желал лучшей доли соотечественникам:

• «Я слишком хороший русский, я слишком высокого мнения о своем народе...»^[28] ;
• «Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, только бы ее не обманывать»;
• «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, со склоненной головой, с закрытыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если хорошо понимает ее. Я думаю, что время слепых влюбленностей прошло, что теперь мы прежде всего обязаны родине истиной.... Мне чужд, признаюсь, этот патриотизм лени, который умудряется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями, и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы»;
• «Разве я предлагаю моей родине скудное будущее? Или вы находите, что я призываю для нее бесславные судьбы?... Это великое будущее..., без сомнения, осуществится...»^[29].

О русском общинном мироустройстве писали многие другие выдающиеся ученые и общественные деятели России, стремясь выявить в нем как отрицательные, так и положительные черты. А.И. Герцен (1812-1872) – выдающийся русский писатель, публицист, философ и революционер XIX в., хорошо зная Запад и Восток, Россию и Европу, прямо говорил о том, что «русское государство с общинной формой земельной собственности», с одной стороны, «ничем не напоминало другие государства той же эпохи», а с другой, – «это отнюдь не дает права предполагать, что оно стояло ниже их до XIV века». А сам «русский народ в те времена был свободнее народов феодального Запада». По его мнению, «это славянское государство не больше походило и на соседние азиатские государства». И, наконец, очень важное наблюдение А.И. Герцена: хотя «личность славянина была без остатка поглощена общиной», он являлся ее «деятельным членом». В этом, кстати, принципиальное отличие русской общины от восточной: «на Востоке личность человека была без остатка поглощена племенем или государством, в жизни которых он принимал лишь пассивное участие»^[30] (выделено нами. – авт.).

Со временем, делает вывод А.И. Герцен, «русский народ очутился лицом к лицу с царем, с неограниченной монархией», гнетом крепостничества, «византинизмом», который «не соответствовал национальному характеру народа». «Русский народ был разорен, унижен, у него не хватало энергии снова встать на ноги, но он был молод и, в действительности, не чувствовал отчаяния, он скорее ушел с поля битвы, нежели был побежден; потеряв свои права в городах, он сохранил их в недрах сельских общин»^[31].

Авторитетнейший русский мыслитель XIX в. (богослов, историк, философ, автор проектов реформ в годы правления Александра II) славянофил Ю.Ф. Самарин (1819-1876) всю свою жизненную энергию посвятил изучению проблем крепостного права и крестьянской общины. Он, в частности, отрицал то, что крепостное право есть «логический вывод» из развития «истинных русских принципов» (иначе говоря, явление, присущее только русским). Он называл крепостное право «страшной случайностью», «побочным» результатом деятельности администрации. Говоря о будущем России, Ю.Ф. Самарин считал, что нужно сохранить общину, которая выступает важнейшим компонентом духовной и социально-политической жизни русского народа. Община, полагал он, пронизанная духом соборности, есть залог, принцип и отличительная черта исторического бытия России. Именно в общине Ю.Ф. Самарин видел возможность «органического примирения начала личности с началом объективной и для всех обязательной нормы». Мыслитель утверждал, что «общинный быт славян основан не на отсутствии личности, а на свободном и сознательном отречении от своего полновластия»^[32].

«Артель (от роттися, обетовать, клясться, присягать) – товарищество за круговой порукой, братство, где все за одного, один за всех; дружина, согласие, община, общество, товарищество, братство, братчина, для общего хозяйства и особенно, пищи, также для работы сообща... Артельщина – артельное добро, артельный порядок, артельные работы. Артельно было – людно, народно...»[33].

Сказанное означает: русская община не уничтожала стремление человека быть личностью, не превращала его жизнь в «юродство в миру», наоборот, она придавала ему силы, чтобы жить, трудиться и творить, причем в обстоятельствах порой невыносимых и даже смертельно опасных. И он дорожил этими правами, как дорожил и самой общиной, в границах которой ощущал свою свободу, чувство солидарности и защищенности. «Мир» (община) «запоёт – так и камень треснет»; «Что мир порядил – то Бог рассудил»; «С миром и беда не убыток» – так судили-рядили русские люди. Как древние греки в полисе и древние римляне в цивитасе ощущали себя свободными, так и русские крестьяне в общине чувствовали свою силу, независимость, уверенность. Есть один весьма авторитетный свидетель, который сообщает нам, что именно так и происходило в русской общинно-коллективистском бытии. Имя этому свидетелю – Русский язык, в глубинах которого хранятся концы нитей совсем не примитивной, однообразной жизни русского народа, братской солидарности людей, их мирного и ратного труда.

Приверженность человеческой солидарности, коллективной, общинной организации жизни позволила русским сохраниться как нации, сохранить, приумножить и развить свою национальную культуру. Основные чаяния всех слоев русского народа – защитить свою землю, отразить нашествия завоевателей, отстоять независимость и эффективно развивать хозяйство страны, творить свою «вторую природу» – культуру. «Ничто не предвещало двенадцать веков тому назад, что малочисленный юный народ, поселившийся в густых лесах дальней оконечности тогдашней ойкумены… страшно далеко от существовавших уже не одну тысячу лет очагов цивилизаций – что этот незаметный среди десятков других народ ждет великая участь. Наши предки оказались упорны и удачливы. Куда делись скифы, сарматы, хазары?.. Где обры, половцы, печенеги, берендеи? История всегда была безумно жестокой; милосердие к малым, слабым и проигравшим – изобретение новейшее и еще не вполне привившееся»^[34], – пишет А. Горянин.

Специфическим для России является и то, что в иерархии духовных ценностей русского народа ведущее место заняла идея национальной государственности. Потребность в сильном централизованном государстве была не случайной прихотью, а диктовалась многими объективными факторами: природными, экономическими, социальными, политическими, внутренними и внешними. Идея русской государственности спускалась не сверху, а вызревала снизу – в самом народе. Не политика обусловила историческую специфику русской государственности, а, наоборот, исторические условия жизни народа предопределили образ, место и значение государства в системе социокультурых особенностей развития нации. Патернализм русских (за это их часто саркастически высмеивают

Патернализм (от лат. paternus – отцовский) – опека старшего по отношению к младшим.

либералы) своими корнями уходит в общинный уклад жизни, определяется страстным желанием отстоять свою свободу и независимость (политическую, экономическую, культурную), создать сильную, могучую державу – единственного гаранта от посягательств завоевателей. Поэтому понять в полной мере специфику и самобытность русской цивилизации и культуры можно лишь на основе всей совокупности исторических условий и факторов бытия самого русского народа.

Исторические условия и факторы формирования русской культуры

Выдающийся русский историк Сергей Михайлович Соловьев (1820-1879) – автор 29-томного научного труда «История России с древнейших времен» оставил нам, его потомкам, мудрые методологические рекомендации при изучении феномена культуры:

1) «Народы живут, развиваются по известным законам, проходят известные возрасты, как отдельные лица, как все живое, все органическое»;

2) «Три условия имеют особенное влияние на жизнь народа: природа страны, где он живет; природа племени, к которому он принадлежит; ход внешних событий, влияния, идущие от народов, которые его окружают»;

3) «Не делить, не дробить русскую историю на отдельные части, но соединять их, следить преимущественно за связью явлений, за непосредственным преемством форм, не разделять начал, но рассматривать их во взаимодействии, стараться объяснить каждое явление из внутренних причин, прежде чем выделить его из общей связи событий и подчинить внешнему влиянию – вот обязанность историка в настоящее время»^[35]. (Это обязанность любого ученого, в том числе и культуролога, а также студента, изучающего феномен культуры.)

^[36]

Каков же вывод из приведенных исторических данных? Их, по крайней мере, может быть два.

Во-первых: поистине ни одному народу в мире никогда не удавалось покорить и освоить столь обширные пространства с исключительно суровыми природными условиями для обитания людей. Россия создала, вопреки всем историческим трудностям и природным невзгодам, собственную государственность, цивилизацию и культуру и отстояла их. Ни один социум не вел на протяжении истории столько кровопролитных войн против самых сильных держав своего времени. Россия выстояла против объединенной Азии и против объединенной Европы (и не один раз!), она противостояла в «холодной войне» почти половине мира… Россия все 500 лет была и все еще остается Великой Державой.

Во-вторых: мы не просто выстояли, выдюжили, сохранились… Русские создали одну из самых великих культур на Земле. Во всех ее сферах народ добился выдающихся результатов. Крупный отечественный мыслитель XIX в. Константин Дмитриевич Кавелин (1818-1885), правовед, историк, философ, публицист писал: «Вникая глубже в дело, нельзя не изумляться, сколько мы успели переделать в такое сравнительно короткое время! Невольно приходишь к мысли, что мы не только не ленились, а напротив, работали без устали. Чтобы достичь того, что мы достигли в прожитые нами века, нужны были чрезвычайные, нечеловеческие усилия^[37].

Русский народ – творец и хранитель великой культуры

Историческим субъектом (творцом и носителем) русской национальной культуры выступает русский народ – один из наиболее крупных, развитых и богатых в творческом, созидательном отношении этносов мира. «Русский народ относится к числу немногих подлинных творцов всемирной истории, – пишет современный историк и политический аналитик, доктор исторических наук В.Д. Соловей. – …Глубинный поток сущностного своеобразия русской истории (и культуры. – авт.), ее успехов и провалов кроется в самой природе русского народа; в ней есть нечто очень важное, позволившее русским добиться успеха там, где другие народы, в том числе и жившие и действовавшие бок о бок с ними, провалились или оказались гораздо менее успешными. Это нечто, воплощающее глубинное русское тождество, русскую самобытность, и в то же время кардинально отличающее русских от других народов, можно назвать русскостью, или, академическим слогом, этнической спецификой русского народа»^[38].

Что же это за «русская самость?» Как и любой другой народ, русские обладают характером, который раскрывается, проявляется и формируется в мире культуры. Характер народа – это социальный феномен: совокупность наиболее устойчивых, существенных качеств, признаков, свойственных определенной группе, значительному слою людей, тому или иному классу (крестьянам, рабочим, дворянам, буржуазии, интеллигенции), всему этносу и являющихся продуктом длительного общественного, социокультурного развития. Эрих Фромм (1900-1980 гг.), один из реформаторов психоанализа, немецко-американский антрополог, культуролог и философ, подчеркивал: «С помощью этого понятия (т.е. социального характера) я обозначаю ядро структуры характера, свойственное большинству представителей данной культуры, в противовес индивидуальному характеру, благодаря которому люди, принадлежащие одной и той же культуре, отличаются друг от друга».

Чтобы правильно понять сущность, особенности и конкретные достижения той или иной национальной культуры, в данном случае русской, нужно проникнуть научным взглядом в «тайну» характера самого народа (его «самость»). Характер русского народа – это сложное, противоречивое и меняющееся с течением времени явление. В нем много своеобразного, связанного с многообразием различных факторов: природно-климатических, социально-экономических, идейно-политических, социокультурных. В зависимости от них может меняться и характер народа, как в лучшую, так и в худшую стороны. Ученые (психологи, антропологи, этнологи, демографы, философы, историки) в характере русского народа, как исторического субъекта культуры, выделяют различные, нередко противоположные качества (элементы). Назовем главные из них, наиболее существенные.

Доминантно-структурные и ценностно-смысловые качества

русского национального характера

Безусловно, в русском национальном характере есть немало и других соответствующих элементов, в том числе отрицательных, относящихся к субдоминантным. Они подробно описаны отечественным философом Н.О. Лосским (1870-1965) в работе «Характер русского народа» и другими авторами. Например, наряду с «добротой» Лосский называет «жестокость» – черта, которая проявляется в русском характере. «Существует много видов жестокости, и некоторые из них могут встречаться, как это ни парадоксально, даже в поведении людей, вовсе не злых по природе»^[39], – пишет философ. Так, в крестьянском быту мужья жестоко избивали своих жен, чаще всего в пьяном виде. Крестьяне, поймав вора (конокрада), иногда не только убивали его, но и еще и предварительно жестоко истязали, чтобы другим неповадно было. Ученый называет и причины жестокости русского народа: «чрезвычайная нищета, множество несправедливостей, обид и притеснений» русского мужика. А самодурство, деспотизм и жестокость купцов, людей богатых и властных, по мнению Н.О. Лосского, объясняется тем, что «богатство разнуздывает прихоти такого человека, и он становится самодуром, угнетающим прежде всего наиболее близких к нему людей,

членов своей семьи и всех, кто зависит от него»^[40]

.

И все же не жестокость характеризует архетипы русского человека, а совершенно противоположное качество: доброта. Многие исследователи проявление «доброты» относили к числу первых основных свойств характера русского народа. Об этом феномене хорошо писали Ф.М. Достоевский, отмечавший, что «русские люди долго и серьезно ненавидеть не умеют». А Н.О. Лосский тонко подметил, что у русских (и у всех славян) высоко развито ценностное отношение к людям, впрочем, как и ко всем предметам вообще. Это выражается, в частности, в обилии уменьшительно-ласкательных имен. Уменьшительные имена, выражающие чувства нежности, весьма распространены и разнообразны. Особенно велико их число для имен личных: Иван – Ваня, Ванечка, Ванюша; Мария – Маня, Маша, Манечка, Машенька, Машутка.

Специфическим для русского национального характера является то, что в иерархии духовных ценностей народа никогда не превалировали черты высокомерия, национального превосходства, желание самоутвердиться за счет других, построить свое счастье на несчастии других. Это качество русских во многом объясняет, почему к ним всегда, как и раньше, так и теперь, тянутся другие народы.

Немецкий философ Вальтер Шубарт, давая характеристику русскому архетипу, делает обобщающий вывод: «Проблема Востока и Запада – это прежде всего проблема души», иначе говоря – культуры и созданного ею национального характера. «Россия не стремится ни к завоеванию Запада, ни к обогащению за его счет,... русская душа ощущает себя наиболее счастливой в состоянии самоотдачи и жертвенности». Европа же «никогда не претендовала на какую-либо миссию по отношению к России. В лучшем случае она жаждала экономических выгод, концессий»^[41].

Много написано о другой черте (особенности) русских: их религиозных чувствах. Однако среди ученых нет однозначного мнения о религиозности русских. Н.О. Лосский считает, что «основная, наиболее глубокая черта характера русского народа есть его религиозность»^[42]. Другой авторитетный исследователь, автор трехтомного труда «Очерки по истории русской культуры» П.Н. Милюков (1859-1943) не склонен был преувеличивать это качество русского национального характера. По его мнению, Древняя Русь восприняла только внешнюю форму, обряд, а не дух и сущность христианства. «Уже по одному этому вера не могла оказать ни такого благодетельного, ни такого задерживающего влияния на развитие русской народности… Религия не могла создать русского психического склада (т.е. характера. – авт.), но, напротив, она сама пострадала от элементарности этого склада»^[43]. ­

Ключевые ценности и сущностные черты русской культуры

Русский народ, обладая самостоятельным, самобытным характером, создает, творит собственную культуру как «вторую природу», объективируя (выражая) в ней свою историческую, социальную, духовную сущность. А созданная им культура в свою очередь проявляет собственную сущность через систему ключевых (основополагающих) ценностей. Ценности в системе культуры – это обобщающее понятие, включающее в себя исторически и социально выношенные, апробированные, а потому наиболее устойчивые идеи, идеалы, цели, к которым стремится народ в процессе бытия, и которые составляют единую нормативно-смысловую систему, регулирующую поведение людей и обеспечивающую консолидацию социальных групп в обществе на длительное время. Существуют различные ценности:

• универсальные (любовь к Родине и ее защита; безопасность страны, своего города, деревни, жилища, семьи; свобода; здоровье; знания; уважение к достижениям родной культуры; сохранение нравственных, этических, эстетических, правовых норм и т.д.);
• классовые, внутригрупповые (политические, религиозные, философские);
• индивидуальные (любовь к человеку; привязанность к определенному виду деятельности, месту жительства и т.д.).

Ценности объединяются в систему, представляя собой определенную иерархическую структуру, которая меняется, уточняется с течением времени и обстоятельствами жизни. Функции ценностей весьма разнообразны:

• они являются ориентиром (идейным, нравственным, этическим, эстетическим) в жизни как отдельного человека, так и целых поколений людей;
• они выступают в качестве механизма социального контроля, а потому необходимы для поддержания социального равновесия и порядка в обществе;
• они обеспечивают преемственность в развитии общества и непрерывность в развитии культуры;
• конфликт ценностей, как правило, выступает источником развития и условием рождения новых ценностей.

Русский народ создал великие ценности в сфере материальной и духовной культуры. Это, прежде всего, культура материального производства во всем его многообразии и целесообразности, способы и приемы ведения хозяйства, позволяющие удовлетворять различные потребности социума. Великим трудом и талантом русских в союзе с другими народами обустроена и сделана приемлемой для жизни, ведения хозяйства самая неблагоприятная в природно-климатическом отношении часть Земли, причем, огромная по своим масштабам. Россия – крупнейшее хозяйственное «объединение»: ее площадь составляет 17 075,4 тыс. кв. км. Она в 1,7 раза больше, чем Канада, в 1,8 раза больше, чем Китай или США. Протяженность в широтном направлении – около 9 тыс. км, в меридиальном – от 2,5 до 4 тыс. км. На этой территории народом создано многоотраслевое хозяйство мирового уровня: транспортная сеть, средства связи, развитая промышленность с десятками отраслей, мощное сельскохозяйственное производство, строительная индустрия. В сфере материальной культуры народами России накоплен колоссальный опыт и знания, которые поистине бесценны и поучительны для нынешнего и всех последующих поколений людей. Главное – умело распорядиться этим богатством и не растерять его.

Русская культура в ее историческом

ценностно-смысловом выражении

Велики достижения русского народа в области духовной культуры. Выдающийся русско-американский социолог и культуролог Питирим Александрович Сорокин (1889-1968) в 1967 г. писал: «В науке, философии, религии, этике, праве, литературе, музыке, живописи, театре и других областях культурного творчества русская нация занимает лидирующее место среди всех наций и народов». И в этой сфере культуры проявилась самобытность России, ее историческая уникальность.

Разумеется, в русской национальной культуре имеется немало и других ценностных пластов и особенностей. Есть одна очень важная социокультурная сфера, где русский народ проявил себя с наибольшей силой – Свобода и Независимость. В этой области Духа и Действия нам мало найдется равных. На Западе давно родилось выражение: «Русские – самый непокорный народ на земле, его не могли сломить ни оружие, ни угрозы физического уничтожения, ни голод, ни холод, ни другие чудовищные испытания. Русских можно убить, уничтожить физически, но завоевать, покорить – никогда…» А это и есть в действительности проявление самых великих достижений и ценностей духовной культуры. Известный отечественный философ и культуролог Георгий Петрович Федотов (1886-1951) говорил о русских: «Оправдание нации – в осуществленных ею в истории ценностях, и среди них героизм, святость, подвижничество имеют, по крайней мере, такое же онтологическое значение, как создание художественных памятников и научных систем»^[44]. А иногда и большее! Когда Русь защитила Европу от нашествия Золотой Орды, когда СССР спас весь мир от фашизма, была спасена великая европейская и вся мировая культура! В этом с наибольшей исторической силой выразился русский национальный характер и его великое детище – КУЛЬТУРА.

...Исторические заслуги русской национальной культуры отмечались как в прошлом, так и в настоящем. 12 июня 2008 г. в День России в Георгиевском зале Кремля торжественно вручались Государственные премии РФ за 2007 г. в области науки, литературы, искусства и выдающийся вклад в гуманитарную деятельность. Лауреатом российской премии стал экс-президент Франции Жак Ширак. Получая высокую награду, он сказал: «Без России Европа была бы ущербным континентом»…

Литература

Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990.

Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990

Боголепов М.А. Колебания климата и историческая жизнь. М., 1912.

Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому. СПб., 1995.

Кавелин К.Д. Наш умственный строй. Стаьи по философии русской истории и культуре. М., 1989.

Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994.

Кожинов В. О русском национальном сознании. М., 2002.

Кожинов В. Победы и беды России. М., 2005.

Козлов В.И. История трагедии великого народа. Русский вопрос. М., 1996.

Лихачев Д.С. Русское искусство от древности до авангарда. М., 1992.

Лосский Н.О. Характер русского народа. М., 1991.

Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В 3-х томах. М., 1991-1993.

Олейников Ю.В. Природный фактор бытия российского социума. М., 2003.

Российская цивилизация. Этнокультурный и духовный аспекты. Энциклопедический словарь. Колл. авторов: Андреев А.Л., Баграмов Э.А., Галицкая И.А., Горшков М.К. митрополит Кирилл (Гундяев), Косолапов Р.И., Межуев В.М., Миловидов В.Ф., Мчедлов М.П., Сапрыкин В.А., Тажуризина З.А., Тощенко Ж.Т.и др. М., 2001.

Российская цивилизация. Учебное пособие для вузов. Под общей редакцией М.П. Мчедлова. Колл. авторов: Беляев В.И., Борисов В.А., Глаголев В.С., Горбунов В.В., Гусейнов А.А., Зуев Ю.П., Керимов Г.М., Лопаткин В.А., Межуев В.М., Милов Л.В., митрополит Кирилл (Гундяев),Овсеенко Ф.Г., Сапрыкин В.А., Тажуризина З.А., Тощенко Ж.Т., Филимонов Э.Г. и др. М., 2003.

Семенов Ю.И. Философия истории. Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней. М., 2003.

Соловей В.Д. Кровь и почва русской истории. М., 2008.

Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1988.

Сорокин П.А. О русской нации. Россия и Америка. М., 1992.

Шендрик А.И. Культура в мире: драма бытия. М., 2007.

Глава XII. Язычество и христианство в генезисе русской

национальной культуры

Становление русской национальной культуры явилось результатом длительного и сложного исторического процесса, охватывающего промежуток времени в несколько тысячелетий и уходящего в глубину древнеславянского этноса. Cлавяне принадлежат к древней индоевропейской семье народов, которая помимо славян, включает германские, иранские, индийские и др. народы. 4–5 тыс. лет назад кочевые племена заняли часть Балканского полуострова и Малую Азию. На рубеже II-III тыс. до н.э. расселение пастушеских племен дошло до Днепра. Из их состава выделились «праславяне»^[45] – одно из семейств этого этнического массива – и заняли территорию Среднего Приднепровья, Карпат, Припяти. Здесь и сформировались славянские племена, которые в VI в. н.э. стали упоминаться под собственными именами – «славяне», «словены». VI–IX вв. – период складывания современных славянских народов, создавших свои первые государственные образования.

Восточные славяне в VI – IX вв. Особенности их социального мироустройства и материальной культуры

VI–IX вв. – это предфеодальный период: славяне находились в условиях родоплеменного общества. У них еще не было государства – они жили племенными союзами, которые получали название по наиболее сильному племени. В среднем течении Днепра жили Поляне. Их соседями на востоке были Северяне, жившие по рекам Десна, Сейм, Сула, Северский Донец. Вниз по Днепру, южнее Полян, жили Уличи, переселившиеся в середине Х в. в междуречье Днестра и Буга. На западе соседями Полян были Древляне, а еще далее – западнее лежали земли Волынян и Дулебов. Крайними восточнославянскими племенами были Тиверцы на Днестре и на Дунае. В Закарпатье жили Белые хорваты. Севернее Полян и Древлян находились земли Дреговичей (в болотистом левобережье Припяти), а на восток от них, по реке Сож, – Радимичей. На Оке и Москве-реке – жили Вятичи, граничившие уже с неславянскими мерянско-мордовскими племенами Средней Оки. Северные области, на границе с литовско-латышскими и чудскими племенами, были землями Кривичей. Вокруг озера Ильмень проживали Полочане и Словене^[46]. Эти сведения приводит монах Киево-Печерской Лавры Нестор, создавший в начале XII в. летописный свод «Повесть временных лет». Его данные о расселении восточных славян по прошествии многих столетий подтвердили научные изыскания археологов и историков, основанные на широкомасштабных исследованиях. В частности, исследования племенных («надобщинных») центров установили, что в них сидели «племенные» князья со своими «лучшими мужами». К ним, например, относились Киев, где княжили Аскольд и Дир, Полоцк – «племенной» центр полочан, Изборск и Смоленск – «племенные» центры Кривичей, Ладога – «племенной» центр ильменских словен, Туров – «племенной» центр дреговичей, Искоростень – резиденция древлянских князей и др.^[47]

В VIII – нач. IX в. началось слияние родственных восточнославянских племен в единую древнерусскую народность:

а) укреплялись экономические связи;

б) происходило этническое, территориальное сближение;

в) формировалась новая языковая и культурная общность.

Во второй половине IX в. «княжения» объединяются и образуют первое Древнерусское государство. Оно стало называться Киевской Русью, поскольку общей столицей стал город Киев, возникший еще в V в. (В 1982 г. он отметил свое 1500-летие). Появившееся государство – общая историческая прародина трех братских славянских народов: русских, украинцев, белорусов.

Киевская Русь – раннефеодальное государство:

1. Государственный строй – монархия. Центральная власть принадлежала князю, который управлял военной силой, внешней политикой, а также через назначаемых «посадников» – хозяйственными, финансовыми и судебными делами. Во многих городах – Новгороде, Пскове, Полоцке, Ростове существовало «вече» – народное собрание. Оно ограничивало княжескую власть, которая проявлялась больше всего в ситуациях чрезвычайных (например, во время военных конфликтов). Народные старейшины – «старцы градские» – участвовали в государственных делах – без их согласия трудно было принять то или иное решение. А в Новгороде и Пскове, где не было своих княжеских династий, князь приглашался на управление на условиях, которые ему выдвигали городские власти.
2. Социальная структура Киевской Руси включала несколько слоев населения: высший, средний и низший. Высший слой­ (самый малочисленный) – это князья, их роды и боярство, в которое первоначально входило много варягов, финнов, кочевников, которые находились на службе у князя и постепенно ассимилировались и обрусели. Вторую категорию боярства представляли земские бояре. Это была местная аристократия, возникшая еще до образования великого княжества (потомки родовитых старейших и племенных князьков).

Средний слой населения был представлен младшими дружинниками, зажиточными горожанами и средним купечеством.

Низшие слои населения – самые многочисленные – составляли свободные общинники – «люди». Это было основное население страны. Зависимое население было представлено несколькими категориями:

а) «смерды» – полусвободные данники князя, сидевшие на его земле и несшие повинности;

б) «рядовичи» ­– люди, выполнявшие поручения мелких административных агентов своих господ;

в) «пущенники» ­ – отпущенные на волю холопы;

г) «холопы, или челядь» – делились на две группы: полных и обельных холопов, находились в долговой кабале, отрабатывали ссуду на пашне или в качестве слуг в хозяйстве;

д) «изгои» – люди, лишившиеся своего социального статуса. Значительную массу составляли рядовые рабы, труд которых широко применялся в хозяйстве^[48].

III. Экономической основой Киевской Руси была феодальная собственность на землю, что обусловило зависимость крестьян, ремесленников и торговцев от феодалов. Уже до образования Киевского государства восточные славяне имели весьма развитое хозяйство. В основе хозяйственной жизни славян лежало сочетание земледелия и скотоводства. Преобладали трехпольный севооборот и пастбищно-стойловые содержания скота. Немаловажное значение имели промыслы: охота, рыболовство, лесное пчеловодство. Разностороннее влияние на жизнь населения оказали основные стихии славянской природы – лес, река, степь. Жизнь наибольшей части населения проходила в лесной полосе, которая давала строительный материал, топливо, пушнину и др.; реки были удобной сетью путей сообщения – по ним шла славянская колонизация; в степи развивалось пахотное земледелие, но степь была постоянным источником нашествий и разорений со стороны кочевников.

Общинная форма жизнеустройства восточных славян

Трудные природно-климатические условия, необходимость освоения огромных территорий, постоянные и многочисленные нападения соседних народов заставляли славян вырабатывать наиболее приемлемые формы и способы своей жизнедеятельности. Вопрос часто стоял так: «смерть или солидарность, других путей у русского народа не было, чтобы не погибнуть, он должен был прибегнуть к солидарности и общему коллективному труду для борьбы с окружающими неблагоприятными условиями физико-географической среды» (Л.И. Мечников)^[49].

Общинный уклад жизни славян, а затем и русских – это не отход от «нормы», не брак социокультурного творчества народа, а объективный и оправданный результат многовекового культурно-исторического развития России. Известный российский исследователь А.С. Ахиезер писал: «Славянская родовая община превратилась в крестьянскую поземельную общину, которая сохранилась на протяжении всей русской истории. Это была не просто организация, но элемент массового менталитета. Она формировалась и тогда, когда не было никакой внешней силы, которая ее к этому побуждала, когда крестьяне были свободны в выборе форм отношений»^[50].

Исторические данные подтверждают выводы известных ученых: в VI–IX вв. жизнь славянского населения сосредоточивалась в пределах общины. Община, представлявшая собой союз нескольких патриархальных семей, получила название «большесемейная». Большесемейная община обычно состояла из нескольких поселений, располагавшихся на близком расстоянии друг от друга. Каждое из этих поселений включало несколько жилищ, сгруппированных вокруг двора общего пользования. В поселках («селищах») жили родственные семьи (в VI–VII вв. максимальное количество населения не превышало 150-200 чел.; в VIII–IX вв. – 350-400 чел: шел рост основной производительной силы общества). Отношения в семье строились на основе «первобытного коллективизма». Члены семьи вели совместное нераздельное хозяйство; владели скотом, землей; имели общие хранилища; совместно трудились.

Борис Анисимович Тимощук – доктор исторических наук, археолог, крупнейший исследователь этой темы. Многие годы, начиная с 1947 г., он вел археологические исследования на территории нашей страны. В 1982 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Общинный строй восточных славян VI-X вв.». В отделе славяно-русской археологии Института археологии РАН подготовил монографию «Восточные славяне: от общины к городам»; выводы из его книги представлены в данной главе учебника.

На совместную (коллективную) хозяйственную деятельность большесемейных общин в VI–VII вв. указывают археологические материалы, например, коллективные хранилища, раскопанные на поселениях. При натуральном хозяйстве патриархальные семьи могли строить общие хранилища, поскольку они вели совместное хозяйство, сообща обрабатывали землю, а выращенный урожай частично распределяли между брачными семьями. Оставшаяся часть урожая составляла общинный запас и собиралась в общественных хранилищах. Он использовался как страховой фонд для общественных нужд (пиршеств, угощений на поминках, свадьбах, для подарков молодоженам). Общинный характер носило и ремесленное производство. Ремесленная продукция поступала на нужды всех членов общины.

В VIII–IX вв. власть общинной знати значительно возросла. Свои поселки она начала ограждать деревянными оборонительными стенами. Появляются укрепленные административно-хозяйственные центры – «городища». Концепция начальных этапов становления древнерусских городов может быть сформулирована на основе общинной теории их происхождения – накопления экономических и социальных предпосылок для градообразования на общинной основе. (Сторонниками этой теории являются Б.А. Рыбаков, В.В. Мавродин, И.Я. Фроянов, В.Л. Янин, М.Х. Алешковский, В.Я. Петрухин, Т.А. Пушкина, П.П. Толочко). Общинная теория происхождения древнерусского города обосновывается археологическими данными. Археологические материалы позволяют ученым сделать вывод о том, что древнерусские города формировались на базе различных социальных структур, включая и религиозные центры, но древнейшие из них возникли в процессе развития надобщинных структур с их развитым ремеслом^[51].

Города с их развитым ремеслом, концентрацией политического, социально-экономического опыта и передовых людей стали ведущими центрами древнерусской культуры. В IX–X вв. на Руси насчитывалось 25 городов, в XI в. – 89, к концу XII в. – 224.

Язычество как феномен духовной культуры древних славян

Составной частью общественной и духовной жизни восточных славян, их культуры в целом была форма традиционной религии, которая обозначается как славянское язычество. По словам ученого с мировым именем Б.А. Рыбакова (1908-2001) славянское язычество явилось частью «огромного общечеловеческого комплекса первобытных воззрений, верований, обрядов, идущих из глубин тысячелетий и послуживших основой для всех позднейших мировых религий»^[52] .

«Язычество» как понятие происходит от слова «язык», что означает «народ»», «племя». Слово «язычник» (в иностр. языках «pagan») часто наделялось уничижительным смыслом и обозначало «нецивилизованного» человека, «нехристианина», нередко сближалось с понятием «варвар». Со временем негативный оттенок исчез, а слово приобрело значение научного термина.

Понятие «Язычество» употребляется как в узком, так и в широком смысле слова. В узком значении язычество – это феномен политеизма (греч. рoli – много и theos – бог), т.е. многобожие, поклонение нескольким богам в противоположность монотеизму (единобожию). Ярким примером политеизма могут служить древнеегипетская, древнегреческая, древнеримская религии. В широком значении язычество – это народная культура, самый глубокий и первый системообразующий социокультурный пласт, уходящий своими корнями в первобытное общество. Языческая культура включает в себя:

а) огромный комплекс религиозно-мифологических воззрений, складывающихся в определенную систему мировоззрения и мироощущения;

б) образ жизни и действий;

в) нормы и правила жизни и взаимоотношений в древнеславянской общине;

г) систему духовно-нравственных ориентаций и ценностей;

д) систему художественно-эстетических представлений и действий (сказки, песни, былины, думы, обряды, художественная вышивка и резьба по дереву и т.д.).

Что собой представляло язычество в период, предшествующий принятию Русью христианства? Возникнув в глубокой древности, славянское язычество прошло несколько этапов развития.

^[53]

Древнеславянскому мышлению был присущ антропоморфизм, т.е. перенесение человеческих качеств на область нечеловеческую. Первоначальный архаический пласт, восходящий истоками к отдаленнейшим эпохам истории человечества, – это одухотворение природы – земли, воды, огня, почитание растений и животных (анимизм, фетишизм, магия и другие формы ранней религии). Поклонение силам природы запечатлено в многочисленных олицетворениях её стихий – фантастических существах, демонологических персонажах, которые делились на злых и добрых духов. К злым духам относили «упырей» – вампиров, оживающих мертвецов; им противостоят добрые духи – «берегыни», охранявшие жизнь и покой человека. Восточные славяне приносили жертвы водным источникам, рощам и поклонялись духам, управляющим священной стихией (водяные, лешие, полевики, русалки и др. – «низшая мифология»).

На следующем этапе эволюции славянского язычества складываются культы божеств плодородия – Рода и Рожениц, что связано с переходом праславян к земледелию и оседлому образу жизни. Род представлялся творцом вселенной, Роженицы выступали как богини плодородия^[54].

По более поздним славянским верованиям, небом стал управлять Сварог; у Рода появились «помощники» – Ярило и Купала. Ярило, олицетворял собой весну, пробуждающуюся природу, Купала почитался как божество лета. Сыном Сварога считался Сварожич – бог огня, покровитель кузнечного дела; патроном скота и скотоводства – Волос (Велес). Одним из сыновей Сварога был Дажьбог, олицетворявший солнце. Божество близкое к Дажьбогу, – Хорс, который представлялся в образе белого коня: верили, что конь соединяет небо и землю, богов и людей. Богом ветра, бури, урагана считался Стрибог, чья деятельность была непосредственно связана с погодными условиями. Повелителем грома и молний выступал Перун. В эпоху военной демократии Перун стал божеством воинов. Тогда же Перун «захватывает» верховную власть над остальными языческими богами. Покровительницей женщин и женского рукоделия была богиня Мокошь (Макошь), которую в христианстве стали называть Параскевой Пятницей. Почти ничего не сообщают источники о таком божестве как Симаргл – священном крылатом псе, которого Б.А. Рыбаков считал божеством низшего порядка.

Реформа языческого культа. Пантеон князя Владимира

На завершающем этапе развития славянского язычества князем Владимиром Святославичем была проведена реформа языческого культа. Она была направлена на его консолидацию с целью противопоставления христианству. «Постави кумира вне двора теремного: Перуна деревяна, а главу его сребрену, а ус злат, и Хърса, Дажьбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокошь. И жряху им, нарицающе я богы, и привожаху сыны своя и дъщери, и жряху бесом, и оскверняху землю требами своими»^[55], – говорится в «Повести временных лет» под 980 годом.

Политеистический пантеон Владимира

В созданном Владимиром политеистетическом пантеоне в Киеве первое место занимал Перун, выполненный из серебра и золота; в него входили так же Хорс, Дажьбог, Стрибог, Симаргл и Мокошь. Аналогичная реформа была проведена в других городах, в частности в Новгороде, где посадник Добрыня поставил Перуна на берегу Волхова.

Большой интерес представляет сравнение пантеона Владимира с пантеоном, воплощенном в языческом Збручском идоле – из реки Збруч на Волыни, IX в. Б.А. Рыбаков приводит такую таблицу:

Збручский идол IX в.		Пантеон Владимира 988 г.
Род и две рожаницы (рождающее начало)	Род (общий вид идола) Макошь с рогом изобилия Лада с перстнем	Небо, гроза и солнце	Перун Хорс Дажьбог Стрибог
Небо, гроза, солнце	Перун с мечом и конем Дажьбог с солнечным знаком	Плодородие земли	Симаргл Мокошь
Земля и подземный мир	Волос, поддерживающий землю Люди

В изображениях збручского изваяния мы видим как бы картину мира с тремя ярусами: небесный верхний ярус с божествами неба, солнца и рождающего начала; средний ярус, населенный простыми людьми (мужчины, женщины, дети); и нижний ярус с полуподземным божеством предков и земного плодородия.

Все это вместе скомпоновано в фаллическом облике всеобъемлющего божества Вселенной и жизненного начала – Рода^[56].

Как считал Б.А. Рыбаков, пантеон Владимира был подчеркнуто дружинно-княжеским, в нем божества плодородия поставлены на последнее место^[57].

Реформа князя Владимира оказалась неудачной: идеологическая база, которая раньше объединяла восточных славян, в результате экономического развития страны и социальной дифференциации перестала быть связующим звеном между различными социальными группировками в Киевском государстве.

Во второй половине I тыс. в бассейн Днепра проникает христианство: есть сведения о его появлении в среде восточных славян в конце VIII – начале IX в. Вопрос о конкуренции языческого культа с христианством имел большое значение для развития религиозной системы IX–X вв.

Историко–культурные причины и предпосылки христианизации Киевской Руси

В эпоху генезиса феодализма новый способ производства вступил в непримиримое противоречие со славянскими языческими догматами.

Историко-культурные причины и предпосылки христианизации

Таким образом, язычество в IX–X вв. становится тормозящим фактором в процессе сложения раннефеодального государства. Возникла потребность в замене прежних языческих представлений новой религиозной идеологией. Она могла быть реализована не только за счет внутренних возможностей, но и за счет внешних. Верхи общества остановили свой выбор на христианстве.

Введение христианства на Руси и качественно новый этап в развитии древнерусской культуры

Христианство, в котором уже явственно обнаруживались восточный и западный центры, оказалось наиболее подходящей религией для Киевской Руси – она уже была предрасположена к его принятию.

В этих условиях и был совершен выбор религии князем Владимиром Святославичем, получившим прозвание Креститель. Решающим толчком к победе христианства явилось крещение самого князя Владимира. Христианство стало не просто религией верхушки государства, оно стало официальной государственной религией. Введение христианства на Руси – показатель того, как далеко зашел здесь процесс феодализации; христианство стало его катализатором. Феодальное общество обрело свою идеологию и развитие всех феодальных структур было ускорено. Именно ускоряющее воздействие на процесс феодализации, который в целом переводил общество на более высокую ступень, обеспечивало христианизации «очень большое и, несомненно, прогрессивное для данного отрезка времени значение»^[58].

Христианизация Руси означала качественные перемены во всех сферах жизни общества:

а) политически укреплялось государство. «На киевского князя стало распространяться византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней только защиты страны, но и для поддержания внутреннего общественного порядка» (В.О. Ключевский);

б) инициировала расширение экономических связей внутри государства;

в) православие глубоко проникало в юридический склад общества: со второй половины XI в. была запрещена кровная месть, взамен ее был введен денежный штраф за убийство;

г) христианство серьезно влияло на изменение нравственного состояния древнерусского общества (под защиту была взята моногамная семья, изменялось положение женщины в семье, осуждалось многоженство и беспорядочные брачные отношения);

д) церковь восставала против грубых и жестоких форм рабства (господам запрещалось убивать или истязать рабов, морить их голодом);

е) церковь подняла на качественно новый уровень развитие литературы, образования, письменности, искусства (настоящими центрами древнерусского просвещения становятся монастыри, и особенно знаменитый Киево-Печерский монастырь, основанный Антонием).

Развитие древнерусской литературы, образования, искусства после принятия христианства. Расцвет культуры Древней Руси XI–XIII вв.

Христианство внесло качественные изменения в направление развития древнерусской культуры. Она переживала своеобразный синтез: соединила в себе культурные традиции восточных славян с наследием Византии и стран Передней Азии и Средиземноморья.

Древнерусская литература. В XI–XII вв. происходит быстрый подъем древнерусской литературы. До наших дней дошло более 150 рукописных книг XI–XIII вв. «…Литература восточнославянского средневековья, обязанная своим возникновением христианизации Руси и находившаяся в сильной зависимости от церковной идеологии и православной церкви, тем не менее развивалась именно как литература, искусство художественного слова, и развивалась в борьбе против идеологической опеки церкви».^[59] Многие произведения затрагивали наиболее важные проблемы жизни древнерусского государства. В 40-х годах XI в. было издано «Слово о законе и благодати» священника Илариона, ставшего впоследствии единственным в XI в. русским митрополитом (остальные были греками). «Слово» – своего рода политический трактат, обосновывающий независимость русской церкви и русской государственной политики от Византии. Среди других произведений древнерусской литературы выделяется еще два выдающихся труда – «Повесть временных лет», созданная монахом Киево-Печерского монастыря Нестором в начале XII в. (на основе летописных сводов), и «Слово о полку Игореве» неизвестного древнерусского поэта (1185-1188 гг.).

Русская летопись была патриотическим историческим трудом, что имело большое политическое и идеологическое значение в обстановке борьбы за утверждение духовной самостоятельности Руси. А автор «Слова о полку Игореве» видит спасение Родины в сохранении единства, в преодолении феодальной раздробленности. Высокое художественное мастерство «Слова» опирается и на русский традиционный эпос, и на древнюю русскую письменность, ее живой образный язык. Возможно, что русская культура вступила на путь, который характеризуется интересом к светской истории, к естественнонаучной проблематике, попытками критически осмыслить некоторые религиозные догматы, поставить вопрос о человеческой личности.

ЖАНРЫ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Церковные

Исключительно богослужебные
Предназначенные для чтения или произнесения (в том числе и вне храма)

песнопения (гимнография) молитвословия проповеди

летописные статьи
естественно- научная литература

Образование, просвещение

Письменность получила распространение на Руси еще до принятия христианства; ее начало отнюдь не было связано только с проникновением христианства, так как основное применение она получила в дипломатических документах (грамотах, договорах), юридических текстах. Нет сведений о каких-либо иных системах письма на Руси, кроме кириллического письма. Можно предполагать, что славяне первоначально пользовались буквами греческого алфавита^[60] 6. Христианство принесло на Русь письменность, основанную на древнеславянском алфавите, составленном братьями-просветителями Кириллом и Мефодием (вт. пол. IX в.). Это способствовало обрусению византийского христианства, становлению его как национальной религии.

Грамотность. Школы. Монастырские центры просвещения.

На Руси довольно широко была распространена грамотность. Действовали светские, городские, церковные, монастырские школы. Обучение детей велось на родном языке. Ярослав Мудрый создал в Новгороде школу, в которую были отобраны дети старост и духовных лиц; в 1086 г. при Андреевском монастыре в Киеве была основана женская школа. В начальных школах обучались счету, чтению и письму, основам христианского вероучения.

Имелись и высшие школы, готовившие учеников к государственной, культурной, церковной деятельности. Они создавались, главным образом, при монастырях. Наряду с литургическими, в них использовались и исторические, и философские сочинения, сборники высказываний античных авторов, географические и естественнонаучные труды. Из этих учебных заведений вышли многие выдающиеся деятели древнерусской культуры. Существовали и светские высшие школы. В киевской аристократической среде довольно широко изучались иностранные языки.

С распространением грамотности связана популярность книги в Древней Руси. Здесь были известны в переводах многие произведения других стран, прежде всего, Византии – по философии, праву, истории и т.д. В монастырях переписывались и переводились с греческого книги самого разнообразного содержания: книги Священного Писания, богослужебные книги, сказания, поучения, жития святых, которые стали любимым чтением грамотного древнерусского человека.

Древнерусское искусство