«Сидоренков А.В. Предмет исследования в теориях малой группы // Северо-Кавказский психологический вестник. 2005. №3. С.131-140. ...»
Предлагаемый в микрогрупповой концепции подход к пониманию сплоченности малой группы не опровергает традиционные представления об эмоциональной, когнитивной и/или поведенческой, инструментальной и/или социо-эмоциональной природе сплоченности. Однако он имеет существенное отличие, состоящее в рассмотрении сплоченности группы не столько через связи каждого члена группы с другими вообще или с группой в целом, сколько через связи между неформальными подгруппами, а также подгруппами и не включенными в них членами. Предлагаемый подход также акцентирует внимание на сплоченности каждой неформальной подгруппы, а не только на сплоченности группы в целом. Кроме того, микрогрупповая концепция предлагает конкретное решение вопроса об источнике (противоречие) и механизме (процессы интеграции и дезинтеграции) изменения сплоченности группы и каждой ее подгруппы, описывает закономерности динамики сплоченности группы и подгрупп в их взаимосвязи. В то же время требуется проведение новых исследований для дальнейшей апробации изложенного в статье подхода.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Богданов В. А. Графы групповых отношений и метод измерения сплоченности малых групп (постановка вопроса) // Психология личности и малых групп. Л.: ЛГУ, 1977. С. 64 - 67.
2. Горбатенко А. С., Горбатенко Т. М. Структура межличностных отношений в старших классах: методика и результаты исследования. Ростов н/Д: РГПУ, 1996.
3. Донцов А. И. Проблемы групповой сплоченности. М.: МГУ, 1979.
4. Келли Г., Тибо Д. Межличностные отношения. Теория взаимозависимости // Современная зарубежная социальная психология. Тексты / Под ред. Г. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. М.: МГУ, 1984. С. 61 - 81.
5. Морено Я. Л. Социометрия: экспериментальный метод и наука об обществе. М.: Акад. проект, 2001.
6. Психологическая теория коллектива / Под ред. А. В. Петровского. М.: Педагогика, 1979.
7. Сидоренков А. В. Анализ исследования малых групп в отечественной психологии по публикациям в журналах "Вопросы психологии" и "Психологический журнал" // Вопросы психологии. 2005. N 2. С. 58 - 67.
8. Сидоренков А. В. Динамика неформальных подгрупп в группе: социально-психологический анализ. Ростов н/Д: РГУ, 2004.
9. Сидоренков А. В. Неформальные подгруппы в малой группе: социально-психологический анализ. Ростов н/Д: АПСН СКНЦ ВШ, 2003.
10. Сидоренков А. В. Психологические противоречия в малой группе // Вопросы психологии. 2003. N 1. С. 41 - 50.
11. Carless S. A., Paola C. The measurement of cohesion in work teams // Small Group Research. 2000. V. 31. N 1. P. 71 - 88.
12. Carron A. V., Brawley L. R. Cohesion: Conceptual and measurement issues // Small Group Research. 2000. V. 31. N1. P. 89 - 106.
13. Carron A. V., Brawley L. R., Eys M. A. et al. Do individual perceptions of group cohesion reflect shared beliefs? An Empirical Analysis // Small Group Research. 2003. V. 34. N 4. P. 468 - 496.
14. Carron A. V., Brawley L. R., Widmeyer W. N. The measurement of cohesiveness in sport groups // Advances in sport and exercise psychology measurement / Ed. J. L. Duda. Morgantown, WV: Fitness Inform. Techn., 1998. P. 213 - 226.
15. Cota A. A., Evans C. R., Dion K. L., Kilik L., Longman R. S. The structure of group cohesion // Personality and Social Psychology Bulletin. 1995. V. 21. P. 572 - 580.
стр. 52
16. Dion K. R. Group cohesion: From "field of forces" to multidimensional construct // Group Dynamics: Theory, Research and Practice. 2000. 4. P. 7 - 26.
17. Dion K. L., Evans C. R. On cohesiveness: reply to Keyton and other critics of the construct // Small Group Research. 1992. V. 23. P. 242 - 250.
18. Dyce J. A., Cornell J. Factorial validity of the Group Environment Questionnaire among musicians // Journal of Social Psychology. 1996. V. 136. P. 263 - 264.
19. Festinger L. A theory of social comparison processes // Human Relations. 1954. V. 7. P. 117 - 140.
20. Festinger L. Informal social communication // Psychological Review. 1950. V. 57. P. 271 - 282.
21. Fisch R., Daniel H. D., Beck D. Kleingruppenforschung - Forschungsschwerpunkte und Forschungstrends// Gruppendynamik. 1991. V. 22. N 3. P. 237 - 261.
22. Gammage K. L., Carron A. V., Estabrooks P. A. Team cohesion and individual productivity: the influence of the norm for productivity and the identifiability of individual effort // Small Group Research. 2001. V. 32. N 1. P. 3 - 18.
23. Golembiewski R. The small group. Chicago: University of Chicago Press. 1962.
24. Hogg M. A. The social psychology of group cohesiveness: From attraction to social identity. Hemel Hempstead, England: Harvester Wheatsheaf, 1992.
25. Hogg M. A., Abrams D., Otten S., Hincle S. The social identity perspective: Intergroup relations, self-conception, and small groups // Small group research. 2004. V. 35. N 3. P. 246 - 276.
26. Lott A. J., Lott B. D. Group cohesiveness as interpersonal attraction: A review of relationships with antecedent and consequent variables // Psychological Bulletin. 1965. V. 64. P. 259 - 309.
27. Mudrack P. E. Defining group cohesiveness: A legacy of confusion // Small Group Behavior. 1989. V. 20. P. 37 - 49.
28. Mullen B., Copper C. The relation between group cohesiveness and performance: An integration//Psychological Bulletin. 1994. V. 115 (2). P. 210 - 227.
29. Schutz R. W., Eom H. J., Smoll F. L., Smith R. E. Examination of the factorial validity of the Group Environment Questionnaire // Research Quarterly for Exercise and Sport. 1994. V. 65. P. 226 - 236.
30. Steiner I. D. Group process and productivity. New York: Academic Press, 1972.
31. Tajfel H., Turner J. An integrative theory of intergroup conflict // The Social psychology of intergroup relations/Eds. W. Austin, S. Worchel. Monterey, CA: Brooks/Cole, 1979. P. 33 - 47.
32. Tajfel H., Turner J. The social identity theory of intergroup behaviour // Psychology of intergroup relations / Eds. S. Worchel & W. Austin. Chicago: Nelson-Hall, 1986. P. 7 - 24.
33. Turner J., Hogg M., Oakes P., Reicher S., Wetherell M. Rediscovering the social group: A self-categorization theory. Oxford, England: Blackwell, 1987.
34. Widmeyer W. N., Brawley L. R., Carron A. V. Measurement of cohesion in sport teams: The Group Environment Questionnaire. London, Canada: Spodym Publishers, 1985.
35. Zaccaro S. Nonequivalent associations between forms of cohesiveness and group-related outcomes: Evidence for multidimensionality // Journal of Social Psychology. 1991. V. 131. P. 387 - 399.
36. Zaccaro S., Lowe C. Cohesiveness and performance: Evidence for multidimensionality // Journal of Social Psychology. 1988. 128. P. 547 - 558.
Сидоренков А.В. Состояние зарубежной психологии малой группы: тенденция развития и проблемы // Вопросы психологии. 2005. № 6. С. 120-130.
___________________________________
Указываются возможные причины, влияющие на динамику научного интереса к малым группам в зарубежной социальной психологии. Отмечается расхождение количества (относительно большое) и качества (относительно не высокое) исследований, вызванное различным развитием теории и практики, а также возрастанием разрозненности исследования группы в разных дисциплинах. Обозначены разные точки зрения на понимание сути разрыва теории и практики, способов его преодоления, отмечены перспективы междисциплинарной интеграции.
Ключевые слова: малая группа, тенденция развития, актуальные проблемы, междисциплинарная интеграция.
Проблематика малых групп обладает в зарубежной социальной психологии большой устойчивостью, о чем свидетельствует прогрессирующий рост количества публикаций. Так, П.Н. Шихирев констатирует, что «число публикаций в мировой литературе (где на долю США приходится более 90%) за период с 1897-го по 1959 г., т.е. за 62 года, составило 2112 наименований, однако за одно только последующее десятилетие (1959-1969 гг.) оно выросло на 2000, а с 1967-го по 1972 г., т.е. всего за пять лет, было зарегистрировано около 3400 исследований» [7, с.137]. По данным некоторых зарубежных авторов, с 1974-го по 1986 г. в среднем ей посвящалось примерно 2000 работ в год [10].
С одной стороны, такой рост количества работ в целом сопровождался периодическим спадом и усилением интереса к изучению групп на протяжении всей истории психологии малой группы. С другой стороны, прогрессирующее увеличение численности публикаций с середины 1980-х гг. сопровождалось, как отмечают зарубежные исследователи, застоем по их качеству. Естественно, в этой ситуации стали предприниматься попытки по анализу причин цикличности развития дисциплины, наиболее актуальных проблем и поиску путей выхода на качественно новый и более эффективный исследовательский уровень.
ПРИЧИНЫ ЦИКЛИЧНОСТИ РАЗВИТИЯ И НЕГАТИВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
ПСИХОЛОГИИ МАЛОЙ ГРУППЫ
За рубежом периодически проводятся исследования, направленные на определение сложившейся ситуации в области психологии малых групп (и не только в этой дисциплине). Например, Р. Фиш, Х. Даниэль и Д. Бэк, проведя библиометрический анализ и анализ тем в соответствии с библиографическим банком данных PsycLit, выявили тенденцию динамики исследовательских областей и конкретных их тематик с 1974-го по 1988 г. [10]. Среди выделенных и рассмотренных ими нескольких крупных областей в качестве примера приведем количество публикаций по годам в области «Групповых процессов и структур»: 1974 г. – 1029, 1975 г. – 1045, 1976 г. – 1191, 1977 г. – 1196, 1978 г. – 1243, 1979 г. – 886, 1980 г. – 860, 1981 г. – 877, 1982 г. – 1087, 1983 г. – 1209, 1984 г. – 1206, 1985 г. – 1348, 1986 г. – 1552, 1987 г. – 1321, 1988 г. – 1195. Как видно, количество публикаций резко упало в 1979-81 гг., затем так же резко стало возрастать, достигнув пика в 1986 г. Однако здесь есть очень важное «но», а именно, данная тенденция совпадает с характером динамики количества публикаций по психологии вообще. К примеру, в 1978 г. было опубликовано 22632 работы, а в 1979 г. – 18039. В 1982 г. количество публикаций составило 31302, т.е. резко возросло, а в 1986 г. – 40461. Поэтому снижение численности публикаций по малым группам в указанный период может отражать общую динамику исследовательской активности в психологии в целом.
Менее обширный (по количеству охваченных материалов) анализ проведен Р. Морлендом, М. Хоггом и С. Хайнсом [16]. Рассматривая публикации в трех ключевых американских социально-психологических журналах, они установили, что с начала 1970-х гг. до середины 1980-х годов число публикаций по группам уменьшалось, но затем стало возрастать.
Некоторые исследователи пытались разобраться в причинах циклического подъема и спада интереса к малым группам. В середине 1970-х гг. было выдвинуто предположение о том, что на динамику научного интереса к группам доминирующее влияние оказывает уровень социальной напряженности в обществе [22]. Это конкретно проявляется в том, что возрастание уровня конфликтности в обществе делает чрезвычайно острой проблему отношений между социальными группами. Отсюда, возрастание интереса к группам. Наоборот, социальная стабильность общества сглаживает эту проблему, что, безусловно, отражается на снижении к ней интереса в социальных науках, в том числе в социальной психологии. В середине 1980-х гг. тот же автор вновь вернулся к этому вопросу и был уже не столь категоричен, так как характер развития общества и динамика исследования групп за прошедшее десятилетие однозначно не подтверждали первоначально выдвинутое предположение [23].
В других предположениях о факторах динамики интереса к малым группам, во многом сходных по существу, указывается на разрозненность-интеграцию накопленных знаний о малой группе в рамках социальной психологии и различных научных дисциплин [10; 14; 19], устойчивость-трансформацию основ социальной психологии [23], отсутствие-развитие новых направлений, теорий в социальной психологии [7; 16]. В частности отмечается, что слабая интеграция теорий в 1960-х гг. была причиной снижения интереса к исследованию групповых процессов в 1970-х гг. [14], что с конца 1960-х гг. наблюдался застой в развитии теории и снижение оптимизма относительно вклада исследований в понимание группы ввиду их малой валидности [7]. В свою очередь разработка теории социальной идентичности (вторая половина 1970-х гг.) и теории самокатегоризации (первая половина 1980-х гг.) послужила мощным стимулом для возрастания интереса к проблеме малых групп (особенно в Западной Европе). Достаточно сказать, что в контексте теорий социальной идентичности и самокатегоризации подготовлена преобладающая часть статей, опубликованных с 1990 по 2004 год в журнале Group Processes & Intergroup Relations, и немало статей издано за этот период в журнале Small group research.
Кстати, отмеченные причины цикличности исследовательской активности позволят осмыслить тенденцию развития отечественной психологии малой группы за последние два десятилетия. Среди этих причин, как нам видится, наиболее важное значение на данный момент времени имеет разработка новых концепций.
Принимая во внимание различные публикации по состоянию исследования группы с конца 1980-х гг., некоторые авторы приходят к принципиально важному выводу, что количество исследований в области малых групп очень значительно, однако в ней наблюдается застой по качеству [18; 19; 21; 23].
Специалисты выделяют те или иные возможные причины такой ситуации. Например, М. Садер [18] отмечает «безвременность», засилье старых теорий и исследований, что не позволяет адекватно ассимилировать новые данные, эмпиризм исследований без связи с социально-психологическими теориями (касается организационно-психологических исследований), ограничения лабораторного эксперимента и объекта исследования (как правило, студенты). Р. Морленд, М. Хогг и С. Хайнс [16] видят суть некоторой негативной тенденции в том, что социально-психологическое исследование группы проводится в лаборатории, едва ли с учетом естественного контекста, причины ищутся скорее в ближайших, когнитивных факторах, вместо отдаленных, социальных факторов, в качестве единицы анализа чаще рассматривается индивид, а не группа.
Однако чаще отмечаются две основополагающие причины расхождения количества и качества: а) различное развитие социально-психологического (экспериментального) и организационно-психологического (прикладного) исследований малой группы, т.е. теории и практики; б) возрастание разрозненности исследования группы в разных дисциплинах.
Хотя следует отметить, что все авторы настроены скептически по поводу состояния и перспективы изучения малых групп. Например, Р. Фиш, Х. Даниэль и Д. Бэк отмечают, что негативный имидж исследования малых групп (как ничего незначащее и малопродуктивное) не подтвержден в их исследовании [10]. По их мнению, разочарование многих специалистов в своей основе имеет три причины: невысокий уровень профессионализма достаточно большого количества людей, занимающихся изучением малых групп; высокий уровень затрат при исследовании малых групп; большая привлекательность (по ряду обстоятельств) исследований социального взаимодействия и групповых процессов в других научных дисциплинах, чем работ, выполненных в рамках психологии.
РАЗРЫВ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ И ПУТИ ЕГО ПРЕОДОЛЕНИЯ
Разрыв между теорией и практикой представляет собой старую проблему, которая вызревала долгие годы, стала активно осмысливаться на протяжении 1970-х гг., и четко была обозначена в начале 1980-х гг. с требованием обращения интереса академической науки к решению реальных социальных вопросов. Анализ состояния решения этой проблемы на начало 1980-х гг. представлен в отечественной литературе [7]. Мы же обратимся к более близкому нам временному периоду.
В 1990-х гг. эта проблема не была решена и, следовательно, не потеряла своей насущности, о чем свидетельствуют постоянное обращение к ней, разные предложения по ее решению.
Условно можно выделить два подхода в зарубежной психологии к критическому анализу данной проблемы.
В первом подходе резко критикуются лабораторные социально-психологические исследования малых групп относительно их низкой внешней и экологической валидности, выбора независимых переменных, игнорирования взаимодействия эффектов, нетипичных для практики задач, ставящихся перед испытуемыми и др. С позиции такой критики предлагаются определенные решения. Так, А. Уиндел и Б. Зимолонг призывают повышать внешнюю валидность экспериментального исследования малой группы, учитывать усиление взаимодействующих эффектов, обращать более пристальное внимание на значимость для практики независимых переменных величин. По мнению других авторов, эти инициативы все же учитывались в более поздних экспериментальных исследованиях, правда редко, насколько это позволяло существующее различие между обоими направлениями исследования [24].
Во втором подходе данная критика расценивается как беспредметная, так как существует независимость обоих направлений исследования в силу их различных исходных условий, путей и целей. А поэтому должны быть иные способы сближения экспериментальных и прикладных исследований.
Теперь кратко рассмотрим эти два подхода. Начнем, естественно, с первого подхода к анализу проблемы соотношения экспериментального и прикладного исследования.
Различное развитие социально-психологического и производственно-психологического исследований малой группы наиболее отчетливо проявляется относительно изучения эффективности деятельности групп. Это в значительной степени связано с тем, что в экспериментальных исследованиях группа рассматривается как относительно большое количество отдельных людей, а эффективность группы чаще рассматривалась с позиции действий отдельных ее членов. В прикладном же исследовании преимущество отдается общегрупповым эффектам. В частности, много исследований производственной и организационной психологией проводится на частично автономных рабочих группах (самоуправляемых рабочих командах) [1; 5; 9; 26; и др.].
Производственные психологи выявляют ряд важных факторов, которые содействуют или препятствуют успеху работы группы. Однако в данный момент большинство из них не видит, как общие теории группы могут способствовать решению этого вопроса. Причина такой ситуации кроется в том, что производственные психологи, как правило, обращают внимание на большое количество факторов и условий, по сравнению с социальными психологами, так как они считают, что пренебрежение к определенным факторам может приводить к полностью ошибочным выводам. Следующая причина заключается в том, что создание теории группы не относится к их ключевой задаче. Для них более важно указывать на отдельные условия, которые сильно влияют на успех работы группы.
Вместе с тем, отмечает В. Скулл, открытые вопросы должны уточняться и необходимо находить на них ответы [19]. Он выделил содержательные и методические основания, по которым социально-психологическое экспериментальное исследование малой группы оказывает малое содействие решению проблем работы группы в организациях, и предложил возможные мероприятия по решению этой проблемы.
С содержательной точки зрения центральная причина разрыва между социально-психологической теорией и организационно-психологическим применением заключается в обособлении лабораторного исследования группы, при котором удобно и легко проводить испытание с группами, воспроизводить результаты и проблемы, которые охотно подхватываются и продолжаются последовательно другими экспериментаторами из-за удобства в обращении. Если такой подход не будет связан с решением практических проблем, то будет добываться ненужное знание при удостоверении прогресса знания.
Методическое основание слабой роли экспериментального исследования в решении практических проблем работы малой группы в организациях видится в недостаточной его внешней и экологической валидности. Помимо того, что в экспериментах используются нетипичные для практики задания, в них же преобладают и нетипичные условия. Эта тенденция отмечалась в 1980-х гг. [23]. Она сохранилась на протяжении 1990-х гг. [18; 19; 24] и не изменилась вопреки снова возрастающему интересу к исследованию группы. В. Скулл [19] считает, что основные причины низкой валидности лабораторных экспериментов заключаются в специфических особенностях экспериментальных групп и игнорировании изучения взаимодействия эффектов, которое постоянно проявляется в жизнедеятельности реальных малых групп. Он проводит сравнение групп в практике и в типичном социально-психологическом лабораторном эксперименте, что схематично представлено в табл. 1.
Таблица 1
Признаки группы в прикладном и лабораторном исследованиях
[W. School, 1997]
| № | Релевантные переменные величины | Группы в практике | Группы в лабораторном эксперименте |
| 1 | Размер группы | 3 до 20 | 3, редко 4 или больше |
| 2 | Участники группы | все слои | Студенты |
| 3 | Развитие группы | все фазы | никакой или начальный период |
| 4 | Задача | скорее комплексная | скорее простая |
| 5 | Определение проблемы | часто неполно, не оформлено | полно, заявлено |
| 6 | Отношение к другим задачам | тесно, разнообразно | слабо, незначительно |
| 7 | Опыт с задачей | наличествующий или способствующий | никакой или малый |
| 8 | Значение для личности | скорее высокое | скорее незначительное |
| 9 | Сочетание индивидуальной и групповой форм работы | правило | абсолютное исключение |
| 10 | Социальное внедрение | социальный и наличный контроль | экспериментальный контроль: социальный вакуум |
Надо сказать, что многие из перечисленных им характеристик лабораторных экспериментов над малыми группами отмечались как их ограничительные особенности еще в конце 1960-х гг.: ограничение средой, популяционное ограничение, ограничение длительностью контакта, ограничение характером групповых задач, ограничение уровнем поведения [7]. На принципиальный недостаток лабораторного эксперимента, проводящегося в «социальном вакууме», в начале 1970-х гг. обращал внимание Г. Тэджфел, когда выступал с критикой в адрес традиционной американской социальной психологии [6]. К настоящему времени, пожалуй, только количественное ограничение (ранее изучались диады) оказалось преодоленным, и то не полностью, так как изучаемые триады, по мнению некоторых специалистов, также имеют специфические особенности по сравнению с более многочисленными группами.
В большинстве лабораторных экспериментов значительное количество важных переменных величин группы не варьируется, постоянно рассматриваются нетипичные для практики переменные. Кроме того, в таких экспериментах не принимаются в расчет эффекты взаимодействия важных переменных величин группы [19]. Об этом хорошо свидетельствуют, например, случаи, когда незначительные изменения в постоянно фиксируемых переменных величинах приводят к сильным эффектам взаимодействия, т.е. когда речь идет не о мешающих, а о систематических эффектах.
Поэтому вопрос о вероятности и способе проявления эффектов взаимодействия, в частности воздействие релевантных группе переменных величин на производительность группы, должен обсуждаться на принципиально ином уровне. Прежде всего, речь идет о том, что малая группа является системой и, следовательно, необходимо рассматривать взаимодействие переменных с позиции системного подхода. Высокая внутренняя связь системы дает возможность гибкой ее подгонки к различным условиям ситуации и достижения различных целей. Это значит, что в зависимости от наличного группового состояния, внешние условия с внутренними признаками в комплексном способе взаимодействия могут иметь совершенно различные эффекты.
Обобщая литературу критического содержания, М. Садер [18] выделяет ряд условий, выполнение которых позволяет говорить об идеальном экспериментальном исследовании: реальное существование группы, т.е. ее члены должны непосредственно общаться, взаимодействие между членами группы должно быть «естественным», эксперимент должен предполагать достаточный временной интервал для формирования групповых структур и др.
Опираясь на критическую оценку социально-психологического лабораторного исследования малой группы, В. Скулл предлагает ряд возможных мероприятий для повышения практической отдачи таких исследований: 1) изучение положения дел проблемы группы в практике; 2) усиление экологической валидности экспериментальных парадигм; 3) разработка и моделирование комплексных теорий; 4) триангуляция методов исследования (дифференцированное и более широкое использование различных методов исследования).
Следует отметить, что призывы В. Скулла к усилению экологической валидности, использованию иных методов, кроме лабораторного эксперимента, и к комбинации различных методов не являются новыми в зарубежной психологии. Об этом много говорилось в 1970-х гг. в связи с необходимостью кардинальной перестройки социальной психологии, периодически поднимался вопрос в 1980-х гг.
В итоге В. Скулл резюмирует, что разрыв между социально-психологической теорией и организационно-психологической практикой очень большой. Так как организационно-психологические исследования более всего концентрируются на прикладных проблемах, то от них не может ожидаться основного вклада в создание теории. Это должно быть скорее задачей социальной психологии (в рамках различных исследований, зависимых от практики). Также необходима интеграция теоретической базы психологии с учетом знаний, накопленных в других дисциплинах. Кроме того, необходимы эмпирические исследования типичного положения дел проблемы группы в практике, с помощью которых может определяться и улучшаться экологическая валидность экспериментов над группами.
Теперь рассмотрим второй подход к анализу проблемы разрозненности экспериментального и прикладного исследований. Наиболее наглядно он представлен в работе Е. Уайта и С. Лечера [24]. Эти авторы считают резкую критику в адрес социально-психологического экспериментального исследования беспочвенной, так как существует независимость обоих направлений исследования в силу их различных исходных условий, путей и целей. Поэтому разделение между прикладными и фундаментальными исследованиями на основе противоположных начальных позиций, методов и целей не только неминуемо, но и обязательно. Отсюда следует, что нецелесообразно осуществлять одностороннюю критику лабораторного эксперимента, который, наоборот, имеет некоторые преимущества перед полевым исследованием. Вместе с тем, ими признается необходимость кооперации этих направлений.
Авторы проводят сравнительный анализ организационно-психологического прикладного исследования и социально-психологического фундаментального исследования по трем обозначенным ключевым позициям. Специфика этих направлений исследования схематично представлена в табл.2.
Таблица 2
Условия организационно-психологического прикладного
и социально-психологического фундаментального исследований
малой группы [E.H. Witte, S. Lecher, 1997]
| Параметры условий | Организационно-психологическое прикладное исследование | Социально-психологическое фундаментальное исследование |
| Исходные позиции | Заданная цель Заказчик Субъективная оценка процессов, т.к. экспериментальная вариация невозможна Концентрация на нормативных процессах в исследовании Конативная проблема | Теоретическая гипотеза Идиосинкратическая позиция теоретиков Экспериментальный контроль и изоляция личностных и внешне обусловленных переменных величин Концентрация на информационных процессах в исследовании Когнитивная проблема |
| Пути | Много методов достижения цели Комбинация теоретических преобразований, методов, программ и конкретных условий исследования | Исходящие из теории методы Изоляция отдельных переменных величин и спецификация экспериментальных условий |
| Цели | Эффективность Интеграция и комбинация Взаимодействующие эффекты | Прозрачность / Объяснение Дифференциация и анализ Основные эффекты |
Из перечисленных ими различий следует принципиально непреодолимое противоречие между прикладным и фундаментальным исследованием. Однако противоречие принципиально неразрешимо, если постоянно идти по каждому пути в отдельности, как до сих пор делалось в исследованиях.
Е. Уайт и С. Лечер считают, что интеграцию прикладного и экспериментального исследования малой группы нельзя производить лишь одним методическим способом – практическим приложением или экспериментом, – исключая теорию. Центральный вопрос заключается в том, являются ли теории релевантными практике. Однако надо ставить вопрос и о том, является ли практика теоретически релевантной. Основная проблема, таким образом, связана с созданием теории, которая должна исходить из обоих направлений исследования.
По их мнению, сотрудничество обоих направлений исследования может осуществляться, по меньшей мере, на следующих основаниях: а) практические проблемы являются источниками для создания теории, но не в виде их непосредственного включения в теоретический конструкт, а как указания на новые теоретические построения; б) практические проблемы предоставляют возможность для проверки теории, так как имеются в наличии неконтролируемые влияния, и ставят вопрос о том, проявляются ли все же теоретически постулируемые эффекты; в) практические проблемы ставят задачу комплексной реализации теоретических условий и указывают на возможные взаимосвязанные обобщения; г) экспериментальные результаты и теоретические планы делают практические проблемы более прозрачными; д) экспериментальные результаты и теории помогают систематически реорганизовать практику; е) экспериментальные результаты и теории помогают преодолевать идеологические установки и субъективные пристрастия.
Как утверждают авторы, это сочленение между практическими проблемами и теориями, экспериментальными результатами не является взаиморазрушительным переходом или только логической уловкой, но представляет собой активный процесс их связи, являющийся самостоятельной задачей. Оба направления исследования, соотносясь друг с другом, будут осуществлять взаимную стимуляцию.
МЕЖДИСЦИПЛИНАРНАЯ РАЗРОЗНЕННОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ
МАЛОЙ ГРУППЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Проблема междисциплинарной разрозненности исследования малой группы стала активно обсуждаться в зарубежной социальной психологии, начиная с рубежа 1980-1990-х гг. Это было обусловлено двумя взаимосвязанными факторами. С одной стороны, малая группа на протяжении многих десятилетий являлась объектом изучения многих дисциплин. Как пишет В. Скул [19], если взять область исследования под ключевым названием «Социальное взаимодействие и групповые процессы», то психологи и социологи занимаются исследованием диадического взаимодействия, измерениями процессов группы, супружеского взаимодействия и семейного конфликта, причем к последним обеим областям также причастны медики и психиатры. Групповые процессы исследуются также лингвистами, специалистами по коммуникации и социальной работе. Педагоги занимаются групповым обучением, экономисты и политологи обращаются к теории игр, оптимальной кооперации, коллективным действиям и рациональным решениям. С другой стороны, разные дисциплины, включая и социальную психологию, являются внутренне замкнутыми [10], исследование группы в целом остается фрагментированным, теоретики и практики часто не осведомлены о важных результатах, полученных в других областях [17], обмен информацией, если и имеет место, то осуществляется лишь на уровне взаимного цитирования [10]. Более того, в рамках самой социальной психологии отмечается недостаток интегрированности разработанных теорий и накопленных знаний. Поэтому отмечается, что значительный прогресс в исследовании малых групп возможен при условии интеграции подходов различных дисциплин, осуществлении перехода от мультидисциплинарности к интердисциплинарности [10; 17]. Кроме того, требуется осуществлять интеграцию в рамках самой социальной психологии, например, на основе применения метаанализа (анализ всех существующих исследований по определенной тематике с акцентом на самых существенных и спорных вопросах) [18].
Стратегическое решение этой проблемы видится в серьезном и интенсивном взаимодействии ученых из различных научных областей (в частности, на основе установления адекватных способов фиксации публикаций для обеспечения обмена информацией, поиска точек соприкосновения), в разрушение дисциплинарных барьеров, прежде всего произвольных. Причем здесь есть некоторые вариации. Например, одни считают [19], что поскольку большинство группоориентированных дисциплин занимается специальными подзадачами, то задачей социальной психологии должно быть интегрирование этих различных исследований на концептуальной основе. Другие отмечают, что междисциплинарные связи не могут быть созданы иерархично [17].
В 1998 г. была создана группа исследователей, представляющих разные дисциплины, которая стала проводить оценку текущего состояния знания в области малых группах, преследуя цель связать между собой различные дисциплины и способствовать интегративным позициям в теории группы и прикладном исследовании. Эта научная группа пыталась выделить общие перспективы (понятие перспективы рассматривается ими как "специфическая точка зрения в понимании вещей или событий", а не как вид на будущее – прим. авт.) по группам из множества моделей и теорий, представленных в различных дисциплинах. Эти перспективы выделены на основе следующих критериев: а) перспектива должна представлять отчетливый взгляд на группы, групповые процессов и групповые результаты; б) перспектива должна иметь потенциал для применения в многочисленных дисциплинах; в) современные ученые, работающие с перспективой, могут быть идентифицированы [17].
Было выделено и проанализировано девять теоретических перспектив: психодинамическая перспектива [15], функциональная перспектива [25], временная перспектива [8], перспектива конфликта-власти-статуса [20], символически-интерпретативная перспектива [11], перспектива социальной идентичности [12], перспектива социальной сети [13], перспектива социальной эволюции [17], феминистическая перспектива [17].
По утверждению работавших над этим проектом авторов каждая из девяти перспектив предлагает разный взгляд на группу. Однако теории, включенные в рамки какой-то конкретной перспективы, имеют четкое сходство между собой в их основных предположениях о том, что является наиболее важным в группах, в их объяснениях, которые они предлагают.
В основе психодинамической перспективы находятся следующие теоретические положения: а) бессознательные эмоциональные процессы формируют межличностное поведение в группах; б) недостаточная осведомленность об этих процессах сдерживает эффективность работы индивидов в группе; в) осознание таких процессов членами группы поможет преодолеть это сдерживание. Психодинамические теории классифицируются на два вида: психоаналитические (например, биогенетическая концепция В. Байона, теория межличностных отношений В. Шутца) и гуманистические (теория групповой динамики К. Левина, социометрическая теория Я. Морено).
Функциональная перспектива понимается как нормативный подход к описанию и предсказанию групповой деятельности, который фокусируется на функции входов и/или процессов (например, теория схемы социального решения Дж. Дэвиса, теория группового принятия решения Д. Гурана и Р. Хирокавы, теория группового мышления И. Дженис). Цель перспективы заключается в понимание того, почему одни группы успешны, а другие – неуспешны. Эта перспектива содержит три ядерных предположения: 1) группы ориентированы на инструментальные и/или социо-эмоциональные цели; 2) деятельность группы варьируется по качеству и количеству, и может быть оценена по определенному стандарту, который обычно состоит из нормативных критериев; несоответствие результатов групповой деятельности стандарту требует вмешательство в жизнедеятельность группы; 3) внутренние (например, композиция или размер группы) и внешние (внешняя угроза или дефицит времени) факторы влияют на результативность деятельность группы через взаимодействие, т.е. связь входа и выхода опосредована процессами межличностного взаимодействия; процессы взаимодействия обуславливают вариации в результатах групповой деятельности.
Временная перспектива представляет собой научное видение, которое сконцентрировано на процессе и трактует группы как системы, в которых изменения происходят во множественных измерениях времени. Время рассматривается как контекст, ресурс, регулятор или медиатор других процессов. В этой перспективе выделено шесть крупных тем (первые три сфокусированы на времени, а другие три – на изменении и развитии): а) «время является социально созданным»; б) «время является ресурсом»; в) «время – фундаментальная проблема для теории и исследования»; г) «группы систематически изменяются через какое-то время, развиваются»; д) «групповые процессы имеют временные паттерны»; е) «группы – сложные системы, характеризующиеся нелинейной динамикой». Перспектива объединяет множество разнородных теоретических конструкций (например, концепция временных шкал С. Захир и С. Альберта, фазовые модели Б. Такмена и С. Уорчела, теория систем сложного поведения Дж. Мак-Граха и Ф. Тчана).
Перспектива конфликта-власти-статуса охватывает достаточно разнообразные по содержанию концепции и исследования (например, теория статусных характеристик Дж. Бергера, Т. Коннера и М. Фисека, теория конструирования статуса Л. Риджэйя, теория зависимости и власти Р. Эмерсона). В качестве связующего звена трех ключевых концептов этой перспективы (конфликт, власть, статус) рассматривают институциональные правила.
Символически-интерпретативная перспектива объединяет теории и исследования (например, символический интеракционизм, теория символической конвергенции Е. Борманна), направленные на изучение того: а) как члены группы используют символ (слова, объекты или действия, которые замещают или представляют что-то иное); б) как действует использование символа на индивидуальные и коллективные процессы и результаты, межличностные отношения; в) каким образом группа и групповая динамика являются продуктом символической активности. Эта перспектива фокусируется на трех областях символической активности, каждая из которых содержит специфические конструкты: символические предрасположения, символические действия, символические процессы и продукты.
Перспектива социальной идентичности рассматривается как социально-психологическая теорию отношений между коллективной Я-концепцией и групповыми процессами/феноменами. Ядро этой перспективы составляют теории социальной идентичности и самокатегоризации. Ключевые концепты перспективы – межгрупповое сравнение, социальная категоризация/самокатегоризация и идентичность, индивидуальное Я и коллективное Я, прототипы и деперсонализация, социальная аттракция (в противоположность личностной аттракции). В качестве главного преимущества перспективы социальной идентичности рассматривается существование набора ясно очерченных и согласующихся друг с другом концептуальных компонентов, а единственного ее недостатка – обращение к масштабным социальным категориям в ущерб малым группам. Однако такой недостаток видится легко преодолимым, тем более что любой анализ внутригрупповых процессов не может быть полным без рассмотрения межгруппового контекста. Применение этой перспективы к малым группам стало осуществляться (с середины 1990-х гг.) в таких областях, как дифференциация, лидерство и руководство, девиантность, групповое принятие решения, сплоченность, коллективное действие и социальная леность.
Перспективы социальной сети не имеет единого формального изложения. Однако в ней выделяется ряд конституирующих принципов: 1) поведение людей лучше всего предсказывается, если рассматриваются не индивидуальные переменные (мотивы, установки или демографические характеристики), а паутины отношений, в которые включены индивиды; 2) анализ должен быть направлен на взаимоотношения между индивидами (группами); 3) аналитические методы должны основываться на предположении взаимозависимости индивидов; 4) понимание социальной системы не сводится к простой совокупности диадических связей; необходимо принимать во внимание не только внутренние, но и внешние связи индивидов в диаде; 5) группы иногда не имеют четких границ, а потому «строительными блоками» организации выступают не отдельные группы, а пересекающиеся сети. Эти принципы обеспечивают идейное единство разных концепций (например, теория рационального эгоизма Д. Колмана, теория зависимости и власти Р. Эмерсона, теории взаимного интереса и коллективного действия Дж. Фулка, Р. Хардина, П. Самюелсона).
Перспектива социальной эволюции направлена на установление того, как групповая структура и взаимодействие отражают эволюционные силы, которые сформировали человеческое социальное поведение на протяжении тысяч лет. С позиции этой перспективы доказывается, что предпочтения людьми определенных типов групп и общих норм, которые управляют групповым поведением, эволюционировали в процессе прохождения человечеством через изменчивость и естественный отбор.
Феминистическая перспектива сосредоточена на изучение того, как власть и привилегия являются предписанными через взаимодействия, что делает привилегированным один пол над другим. Эта перспектива прослеживает групповую динамику и результаты в различиях мужской и женской мотиваций в социальных ситуациях, групповых взглядах и жизненного опыта мужчин и женщин. Исследования в контексте феминистической перспективы затрагивают вопросы о том, как распределяются роли и статусы, какой развивается тип групповой культуры и как это развитие происходит, как разворачиваются различные аспекты группового процесса в группах с разной композицией по половому признаку.
Как отмечают исследователи [17], одни и те же теории и ученые часто цитируются более чем в одной перспективе. Это свидетельствует о том, что конкретные теории и модели могут затрагивать те или иные аспекты двух или более перспектив. Кроме того, одни и те же темы могут изучаться в рамках разных перспектив. Однако разные перспективы освещают различные грани одного и того же феномена, что дает возможность не только для разнообразного понимания феномена, но и для обращения внимания на ранее проигнорированные элементы. Еще одна важная особенность заключается в том, что теоретические перспективы отличаются по своей «плотности», т.е. цельности и внутренней связанности.
*
1. Опыт развития зарубежной психологии малой группы показывает, что для нее характерен циклический подъем и спад исследовательской активности. Среди причин, влияющих на динамику научного интереса к малым группам, указывается на уровень социальной напряженности в обществе, разрозненность-интеграцию накопленных знаний в социальной психологии и других научных дисциплинах, устойчивость-трансформацию основ социальной психологии, отсутствие-развитие новых направлений в социальной психологии.
Основная проблема на рубеже ХХ и ХХI вв. связана с расхождением количества (относительно большое) и качества (относительно не высокое) исследований. В основе этой общей проблемы находятся две более конкретные проблематики: различное развитие социально-психологического (экспериментального) и организационно-психологического (прикладного) исследований малой группы, т.е. теории и практики, и возрастание междисциплинарной разрозненности исследования группы. Существуют разные точки зрения на понимание сути проблемы развития теории и практики, предлагаются разные способы их решения. С конца 1990-х гг. стала активно проводиться работа по выделению теоретических перспектив междисциплинарной интеграции.
2. Тенденции развития и проблемы исследования малой группы за рубежом позволит нам более четко высветить современное состояние отечественной психологии малой группы, тем более что для этого имеются все основания.
Российской социальной психологии не свойственны проблемы, которые стоят перед зарубежными коллегами. Перед отечественной психологией малой группы стоит иная, причем глобальная проблема – реанимироваться и самоопределиться. Кардинальный выход из кризисной ситуации возможен прежде всего в теоретическом пространстве науки и может осуществляться в двух направлениях. Первое направление предполагает трансляцию зарубежных наработок в области теории, что является самым простым вариантом. В этом случае мы, с одной стороны, вынуждены будем плестись в хвосте у западных коллег, а с другой стороны, будем переносить в свою науку не только их теоретические наработки, но и проблемы. Причем некоторые проблемы очень серьезны. Например, проблематика междисциплинарной разрозненности в значительной мере обусловлена наличием множества мини-теорий, имеющих специфический и ограниченный исследовательский предмет, круг изучаемых феноменов, понятийный аппарат. Эту проблематику не возможно решить только на основе той интеграции, которую пытаются осуществлять зарубежные исследователи.
Второе направление связано с разработкой новых концепций, желательно высокого уровня обобщения. Так, нами разработана микрогрупповая концепция [3; 4], которая задает новые координаты изучения и понимания групповых процессов и феноменов, преодолевает некоторые свойственные существующим теориям ограничения и в то же время включает в себя их лучшие и апробированные идеи. Эта концепция содержит достаточно широкий спектр общих и частных положений, отражающих два взаимосвязанных концептуальных пространства: системность группы с ее феноменологией и групповую динамику. Микрогрупповая концепция, на наш взгляд, характеризуется более широкими концептуальными рамками и объяснительными возможностями по сравнению с существующими теориями.
Литература
1. Антони К., Бунгард В. Саморегулирующиеся рабочие группы: их организация и опыт деятельности // Иностранная психология. 1994. №1 (3). С. 29-34.
2. Сидоренков А.В. Анализ исследования малых групп в отечественной психологии по публикациям в журналах «Вопросы психологии» и «Психологический журнал» // Вопросы психологии. 2005. №2. С. 58-67.
3. Сидоренков А.В. Динамика неформальных подгрупп в группе: социально-психологический анализ. Ростов н/Д: РГУ, 2004.
4. Сидоренков А.В. Неформальные подгруппы в малой группе: социально-психологический анализ. Ростов н/Д: АПСН СКНЦ ВШ, 2003.
5. Соснин В.А. Автономные рабочие группы: теория и практика метода в исследованиях западной организационной психологии // Психологический журнал. 1990. №6. С. 28-37.
6. Тэджфел Г. Эксперименты в вакууме // Современная зарубежная социальная психология. Тексты. / Под ред. Г.М. Андреевой, Н.Н. Богомоловой, Л.А. Петровской. М.: МГУ, 1984. С. 229-243.
7. Шихирев П.Н. Современная социальная психология. М.: ИП РАН, КСП+, 2000.
8. Arrov H., Poole M.S., Henry K.B., Wheelan S. & Moreland R. L. Time, change, and development: The temporal perspective on groups // Small group research. 2004. 35. № 1. P. 73-105.
9. Chansler P.A., Swamidass P.M. & Cammann C. Self-managing work teams: An Empirical Study of Group Cohesiveness in “Natural Work Groups” at a Harley-Davidson Motor Company Plant // Small group research. 2004. 34. № 1. P. 101-120.
10. Fisch R., Daniel H. D. & Beck D.. Kleingruppenforschung – Forschungsschwerpunkte und Forschungstrends // Gruppendynamik. 1991. 22. №3. S. 237-261.
11. Frey L.R. & Sunwolf The Symbolic-interpretive perspective on group dynamics // Small group research. 2004. 35. № 3. P. 277-306.
12. Hogg M.A., Abrams D., Otten S. & Hincle S. The social identity perspective: Intergroup relations, self-conception, and small groups // Small group research. 2004. 35. № 3. P. 246-276.
13. Katz N., Laser D., Arrow H. & Contractor N. Network theory and small groups // Small group research. 2004. 35. № 3. P. 307-332.
14. McGrath J. E. Groups: Interaction and performance. Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1984.
15. Mcleod P.L. & Kettner-Polley R.B. Contributions of psychodinamic theories to understanding small groups // Small group research. 2004. 35. № 3. P. 333-361.
16. Moreland R. L., Hogg M. A. & Hains S.C. Back to the future: Social psychological research on groups // Journal of Experimental Social Psychology. 1994. 30. P. 527-555.
17. Poole M.S, Holinngshead A.B, McGrath J.E., Moreland R. L. & Ronrbaugh J. Interdisciplinary perspectives on small groups // Small group research. 2004. 35. № 1. P. 3-16.
18. Sader M. Anmerkungen zum Stand der Kleingruppenforschung // Gruppendynamik. 1991. 21. № 3. S. 263-278.
19. School W. Gruppenarbeit: Die Kluft zwischen sozialpsychologisher Theoriebildung und organisationspsychologisher Anwendung // Gruppendynamic. 1997. 28. № 4. S. 381-403.
20. Sell J., lovaglla M.J., Mannix E.A., Samuelson C.D. & Wilson R.K. Investigating conflict, power, and status within and among groups // Small group research. 2004. 35. № 1. P. 44-72.
21. Simpson J. A. & Wood W. Where ist the group in social psychology? An historical overview // Group process and productivity /Eds. Worchel, W. Wood & J. A. Simpson. Newbury Park, CA: Sage. 1992. P. 1-10.
22. Steiner I. D. Whatever happened to the group in social psychology? // Journal of Experimental Social Psychology. 1974. 10. P. 94-108.
23. Steiner I. D Paradigms and groups // Advances in Experimental Social Psychology /Ed. L. Berkowitz. New York: Academic Press, 1986. 19. P. 251-289.
24. Witte E.H., Lecher S. Sozialpsychologische Kleingruppenforschung und betriebliche Gruppenarbeit: Zum Verhltnis von Theorie und Praxis // Gruppendynamic. 1997. 28. № 4. S. 351-363.
25. Wittenbaum G.M., Holinngshead A.B, Paulus P.B., Hirokawa R.Y., Ancona D.G., Peterson R.S., Jenh K.A. & Yoon K. The functional perspective as a lens for understanding groups // Small group research. 2004. 35. № 1. P. 17-43.
26. Ulich E. Arbeitspsychologie (3., berarb. und erw. Aufl.). Zrich
Сидоренков А.В. Модели групповой динамики: социально-психологический анализ // Северо-Кавказский психологический вестник. 2004. №2. С.67-74.
_______________________________
Рассматривается содержание понятия групповой динамики, проводится классификация и обсуждение моделей групповой динамики, созданных в зарубежной и отечественной социальной психологии с акцентом на временных паттернах, линейности или нелинейности развития группы. Все модели разделяются на два наиболее общих блока – модели линейной и нелинейной динамики, которые в свою очередь подразделяются более частным образом. Для обсуждения моделей привлекаются идеи микрогрупповой концепции, согласно которым основу групповой динамики составляют противоречия и связанные с ними процессы интеграции и дезинтеграции в социально-психологической структуре группы.
Ключевые слова: малая группа, динамика и саморазвитие, модели, линейность и нелинейность, противоречие и процессы интеграции-дезинтеграции, неформальные подгруппы
Понятие «групповая динамика» получило в социальной психологии широкое распространение, что отражено во множестве монографий и статей. Так, с 1974 по 1986 г. за рубежом в среднем в год публиковалось 132 работы по теме «Групповая динамика» [27], не считая публикаций, в которых эта тема затрагивалась косвенным образом. За рубежом даже выходят специализированные журналы «Gruppendynamic» (Германия) и «Group Dynamics: Theory, Research, and Practice» (США). В то же время это понятие не имеет однозначного, общепринятого толкования и используется в разных значениях.
Во-первых, понятие «групповая динамика» применяется для обозначения широкой совокупности возникающих в группе процессов и явлений (влияние, лидерство, исполнение ролей, формы коммуникации и др.). Именно в этом широком смысле термин «групповая динамика» чаще всего встречается в литературе.
Во-вторых, в зарубежных теориях малой группы прямо или косвенно затрагивается проблема динамики группы, хотя в некоторых из них сам термин «групповая динамика» встречается не часто или вовсе отсутствует. Наиболее показательными в этом отношении являются так называемые психодинамические теории, объединенные в психодинамическую перспективу [37]. Эти теории подразделяют на два направления: психоаналитическое [23; 28; 29; 32; 38] и гуманистическое [4; 6; 9; 20; 34; 44]. Несмотря на отличительные особенности, объединительной линией теорий этих двух направлений выступает изучение соотношения между эмоциональными и рациональными, бессознательными и осознаваемыми процессами межличностного взаимодействия в группе. Различные психодинамические теории разделяют три положения: а) эмоциональные и бессознательные процессы существуют внутри всех групп и формируют межличностное поведение в группах; б) не смотря на то, что эти процессы по большей части не осознаются членами группы, тем не менее они влияют на качество межличностного взаимодействия и на выполнение задания; в) для возрастания эффективности группы необходим переход от неосознанных процессов к осознанию этих процессов членами группы [37].
В-третьих, явление групповой динамики рассматривается в контексте таких взаимосвязанных ключевых переменных, как время, изменение и развитие. Так, за рубежом выделена междисциплинарная временная перспектива, в рамках которой объединены различные направления исследований и концептуальные модели по этой проблематике в области групп [19]. В этой перспективе отмечается шесть крупных тем (первые три сфокусированы на времени, а другие три – на изменении и развитии): а) «время является социально созданным»; эта тема представляется основной в изучении восприятия и понимания времени в группах; б) «время является ресурсом»; изучается то, как группы управляют временем и как дефицит времени действует на групповые процессы и результаты; в) «время – фундаментальная проблема для теории и исследования»; концепции времени задают путь, по которому исследователи создают теории групп, проектируют исследования и интерпретируют их результаты; г) «группы систематически изменяются через какое-то время, развиваются»; д) «групповые процессы имеют временные паттерны»; изучаются последовательные превращения, фазы группового принятия решения и изменение паттернов в отношениях между членами группы; е) «группы – сложные системы, характеризующиеся нелинейной динамикой».
Важно отметить, что само по себе понятие «групповая динамика» не более чем абстракция, если оно не конкретизируется через определенные процессы и явления. Эта конкретизация может осуществляться различным образом, что зависит от используемой исследователем концептуальной модели. Так, в разрабатываемой нами микрогрупповой концепции [10; 11] основу групповой динамики составляют противоречия и связанные с ними процессы интеграции и дезинтеграции в социально-психологической структуре группы. (Структура группы – это неформальные подгруппы и не включенные в них члены, которые находятся в определенных отношениях друг к другу и к группе в целом.) Групповая динамика понимается как изменение всей структуры группы или отдельных ее компонентов, т.е. динамика – это образование, изменение, разрушение подгрупп и их внешних связей. Изменение касается психологических характеристик подгрупп и содержания связей, а также формально-количественных характеристик подгрупп, если их изменение влияет на изменение всей группы.
Очевидно, что в рамках одной работы невозможно вскрыть все грани сложной проблемы динамики малой группы. Целью этой статьи является представление современного состояния в области моделей групповой динамики, в которых акцент сделан на временных паттернах, линейности или нелинейности развития группы.
В зарубежной и отечественной социальной психологии выделены различные модели групповой динамики. Все модели можно разделить на два наиболее общих блока – модели линейной и нелинейной динамики. В свою очередь модели каждого их этих блоков могут быть проклассифицированы более частным образом. Изложение данного вопроса построим следующим образом: вначале обозначим с незначительными комментариями различные типы моделей, а затем проведем обобщающий анализ по наиболее важным вопросам.
МОДЕЛИ ЛИНЕЙНОЙ ДИНАМИКИ ГРУППЫ
Все модели этого блока можно подразделить на несколько типов: модели последовательных стадий с завершенным развитием, модели последовательных стадий с повторяющимся циклом, модели устойчивого равновесия, модели прерывающегося (неустойчивого) равновесия.
1. МОДЕЛИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫХ СТАДИЙ С ЗАВЕРШЕННЫМ РАЗВИТИЕМ
Эти модели фиксируют закрепленную последовательность различных стадий, через которые группа проходит в процессе ее естественно разворачивающегося жизненного цикла. То есть жизненный цикл логически детерминирован или навязан группе извне. Можно выделить несколько вариантов моделей такого типа.
1.1. Модели динамики параметров группы
Это направление связано с изучением изменения одной (однофакторные модели) или одновременно нескольких (многофакторные модели) социально-психологических характеристик группы. Например, предложенная И.П. Волковым [2] модель, фиксирует этапы развития межличностного контакта в группе с момента ее образования: «первичное восприятие и знание» (формирование первого впечатления); «сближение между членами группы» (уточнение первого впечатления, формирование оценок и установки на совместное действие); «совместное действие» (установление межличностных статусов и ролей); «сцепление» (формирование групповых норм, чувства «мы»). Примером двухфакторной модели может служить изменение нормативной и статусно-ролевой структур группы, писанное Н. Обером [3].
1.2. Модели стадий общего развития группы
Этой группе моделей чаще всего уделялось внимание в зарубежной и отечественной социальной психологии.
За рубежном периодически предпринимаются попытки выделить единую модель стадий группового развития. Можно отметить несколько моделей, которые, тем не менее, имеют общие черты. Например, модель, предложенная Б. Такменом и М. Йенсеном [47], которая включает пять стадий: «формирующую», «бушующую», «нормирующую», «исполняющую», «распадающуюся». (В литературе отмечается условность названий и их несоответствие состоянию группы на соответствующих стадиях [7]). Модель, выделенная А. Коэном с соавторами [25], содержит пять стадий: 1) «членство» (неопределенность общегрупповой ситуации, ролей, возможных действий; низкий уровень доверия в сочетании со стремлением вызвать симпатию; первичная напряженность при отсутствии конфликтов; формирование представления о других на основе социальных стереотипов; низкая продуктивность деятельности); 2) «разделение на подгруппы» (объединение людей в подгруппы; снижение напряженности и начало формирования доверия; стремление отдельных подгрупп лидировать в группе; продуктивность деятельности низкая); 3) «конфронтация» (причиной возникновения конфронтации выступает какая-нибудь дисфункциональная норма, выработанная на первой стадии; более избирательное и адекватное отношение к мнениям и идеям друг друга, смещение акцента с психологических проблем на групповую цель; эта стадия является неизбежной и свидетельствует о хорошей взаимной осведомленности, налаживании доверительных отношений, что позволяет не опасаться вступать в конфликт); 4) «индивидуальная дифференциация» (низкая напряженность и высокий уровень доверия, сформированность навыков разрешения конфликтов; целесообразное разделение функций при развитом чувстве единства; продуктивность деятельности высокая); 5) «сотрудничество» (уровень напряженности очень низок, а доверия – высок; все конфликты выявлены и эффективно разрешаются; разделение труда основывается на знаниях и навыках каждого; продуктивность групповой деятельности достигает максимума). С. Виелан [49; 52] отмечает четыре стадии группового развития: «зависимость и включение» (зависимость членов группы от лидера и более сильных членов; забота о безопасности и включении в группу; активное общение на темы, не относящиеся к целям группы); «контразависимость и борьба» (возникновение разногласий и конфликтов в процессе выработки групповых целей, норм, ценностей); «доверие и структура» (доверие, сотрудничество, укрепление позитивных отношений, определение ролей и процедур); «работа и продуктивность» (продуктивная работа, групповой опыт, высокая взаимооценка). Этот автор также разработал Опросник Группового Развития для определения стадии, на которой находится группа [50].
В зарубежных источниках [26; 43] отмечается, что подобные модели отражают фазы, которые должны проходить все группы в ходе их развития. Такие фазовые модели признаются вполне пригодными, однако признается и то, что не все группы реально проходят все стадии таким образом, как это представлено в моделях. Например, указывается, что внешний раскол или изменение групповой принадлежности могут задержать развитие или привести к возврату на предыдущую стадию [49]. Группа может также перескакивать через ранние стадии, если несколько членов совместно включены в другую группу, что является следствием эффекта переноса непрерывности членства [31]. Однако некоторые авторы ставят под сомнение идею развития группы с течением времени. Так, К. Гершик [30] отмечает, что в течение достаточно длительного периода времени в группах прослеживаются незначительные изменения.
В последнее десятилетие исследования зарубежных коллег сфокусированы на определении общих и отличительных особенностей прохождения стадий развития группами, решающими разные задачи или характеризующимися разным составом [51], на выявлении связи между уровнем развития группы и групповой эффективностью/продуктивностью [53; 54; 55].
В нашей стране раньше, чем за рубежом, сложилась традиция рассматривать группы с точки зрения уровня их качественного развития. Возникновение такой позиции обосновывалось тем, что в зарубежной социальной психологии объектом изучения чаще всего выступали диффузные группы, имеющие упрощенную внутригрупповую структуру и неполный спектр социально-психологических явлений [8].
Существует несколько типологий групп по уровню их развития. Классификация проводится, как правило, на основе одного-двух критериев, из которых чаще всего используются социальная направленность (просоциальная–асоциальная) группы и включенность членов в совместную деятельность. Наибольшее распространение получили модели, разработанные в теории деятельностного опосредствования межличностных отношений (ДОМО) [8] и параметрической концепции – модели Л.И. Уманского [15] и А.С. Чернышева [16]. В теории ДОМО, несмотря на типологию групп, реально все строится вокруг дихотомического деления групп на «не коллективы» и «коллективы». В параметрической концепции (модель Л.И. Уманского) характер проявления подструктур (параметров) каждого блока в конкретной группе является показателем уровня ее развития. В этой модели, как и в теории ДОМО, развитие группы понимается как поступательное прогрессивное или регрессивное движение от исходной точки к некоторому ее логическому завершению. Однако в модели Л.И. Уманского содержатся некоторые нюансы. (Перечисленные модели стадий группового развития хорошо представлены в отечественной литературе, а следовательно, нет необходимости раскрывать их даже кратко.)
2. МОДЕЛИ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫХ СТАДИЙ С ПОВТОРЯЮЩИМСЯ ЦИКЛОМ
Эти модели характеризуют изменение как центральный групповой процесс. Эндогенные ритмы, которым следует группа, имеют более короткие временные циклы, чем продолжительность жизни группы, так, что циклы повторяются. Модели отличаются по сложности описанных циклов и по их фокусу на том, что изменяется в группе.
2.1. Модели динамики параметров группы
Примером такой модели является динамика групповых эмоций, выражающаяся в так называемом «маятниковом эффекте» – попеременном чередовании в группе настроений различной модальности: приятных, жизнерадостных и неприятных, тревожных [5]. Амплитуда колебаний эмоционального маятника различается в группах разного уровня развития.
2.2. Модели стадий общего развития группы
С. Уорчел [56] выделил шесть стадий, через которые циркулируют группы разного типа: стадия недовольства, стадия стремительного события, стадия групповой идентификации, стадия групповой производительности, стадия индивидуализации, стадия конкуренции и упадка. По мере убывания конкуренции и уменьшения вкладов членов в группу увеличивается отчужденность, так что группа возвращается к стадии недовольства.
2.3. Модели динамики группы в процессе решения задач
Самая ранняя и простая модель предполагает, что на протяжении всей своей жизни группы циклически перераспределяют свой фокус между решением инструментальных и социо-эмоциональных задач [22]. В то же время внимание фокусируется на этапах, которые проходит группа в процессе решения того или иного типа задач. Например, наблюдение за многочисленными лабораторными группами показало, что принятие группой решения в инструментальной сфере осуществляется через три фазы: ориентация, оценка и контроль [22]. Большую популярность за рубежом получила двухфакторная модель Б. Такмена [46], в которой рассматриваются этапы решения задач отдельно в инструментальной (четыре этапа) и отдельно в экспрессивной (четыре этапа) сферах активности группы. Прохождения этапов в той или иной сфере имеет циклическую природу, т.е. постоянно повторяется. (Эта модель очень хорошо описана и проанализирована в работе Р.Л. Кричевского и Е.М. Дубовской [3].)
Следует отметить, что в моделях повторяющегося цикла акцент делается скорее на функционировании, чем собственно на развитии группы. Как отмечают зарубежные коллеги [19], в случае простых циклов движение подобно колебанию маятника без истинного прогресса группы.
3. МОДЕЛИ УСТОЙЧИВОГО РАВНОВЕСИЯ
Эти модели подчеркивают раннее изменение в процессе установления стабильного состояния, которое затем поддерживается процессом саморегуляции. Эта саморегуляция амортизирует или противодействует внешним, разрывающим группу силам [17]. Например, Р. Бейлс [21] обнаружил, что при первых встречах членов экспериментальной группы появлялась структура, которая затем претерпевала некоторую вариацию, но, в конечном счете, устанавливалась в уравновешенную ролевую структуру.
Группы могут отличиться по тому, как долго они достигают стабильности, но как только стабильность достигнута, изменение обычно рассматривается как требование внешнего вмешательства. Модели устойчивого равновесия являются имплицитными в большинстве исследований малой группы, в которых сравниваются ранние и поздние периоды, или в которых противопоставляются структурные элементы, развивающиеся с различной скоростью [19].
4. МОДЕЛИ ПРЕРЫВАЮЩЕГОСЯ (НЕУСТОЙЧИВОГО) РАВНОВЕСИЯ
Общая особенность моделей этого класса [17; 30] состоит в том, что периоды застоя (или в некоторых версиях постепенного изменения) прерываются короткими периодами радикального изменения, в которых группа стремится к улучшению своего соответствия требованиям ее внешнего контекста. Например, К. Гершик отмечает [30], что группы быстро устанавливают устойчивую структуру, которая сохраняется до некоторой точки времени их существования, с которой группы реорганизовываются и устанавливают новую устойчивую структуру. В течение первого устойчивого периода продвижение по решению групповой задачи относительно медленно. В течение второго устойчивого периода группы работают более эффективно и достигают своих целей. Принимая во внимание, что изменение может быть запущено или внутренними или внешними силами, стабильность группы поддерживается внутренними процессами.
МОДЕЛИ НЕЛИНЕЙНОЙ ДИНАМИКИ ГРУППЫ
Модели этого класса представлены либо в логических теоретических схемах (пропозициональные модели) – теория поведения систем [48], теория сложных систем [18; 19], теория систем сложного поведения (интеграция первых двух теорий) [36], теория структурированности [42], либо в имитационном формате [14; 24; 39; 45]. В любом случае группы понимаются как сложные системы, а построение моделей делается с опорой на синергетическую методологию.
Несмотря на разнообразие пропозициональных и имитационных моделей, их разработчики разделяют ряд положений: а) группы находятся под влиянием множества факторов, которые взаимодействуют нелинейным образом; б) группы состоят из ряда уровней: внутри группы, между группой и ее средой, а влияния сквозь уровни являются комплексными и нелинейными; в) группы не всегда «хорошо ведут себя», т.е. они часто непредсказуемы, проявляют поведение, характеризующееся резкими изменениями, критическими инцидентами, множественными причинными факторами, действующими неравномерно на различных уровнях и в разное время [19]. Принципиально важное значение в процессе изменения группы придается некоторой критической, пороговой переменной, множественности путей развития.
Следует сказать, что нелинейность не является единственной тенденцией «жизни» системы. На самом деле любой объект в своем движении содержит фазы, которые предопределяют как его нелинейность, так и линейность. Такое представление просматривается даже в публикациях видных представителей синергетики (И. Пригожин и И. Стенгерс, Э. Ласло, Е.Н. Князева и С.П. Курдюмов). Отсюда следует, что понятие о нелинейном развитии системы, являющееся одним из ключевых в синергетике, в некотором смысле условно. Оно фиксирует определенный этап, связанный с неустойчивостью и быстрым качественным изменением системы по какому-то одному пути из ряда априори одинаково возможных. С нашей точки зрения было бы правильнее говорить о линейно-нелинейной модели развития системы, что, к сожалению, упускается из виду в рассматриваемом типе моделей групповой динамики.
1. ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ
Для описания стадий развития группы В.А. Мак-Клюр применяет модель дуги (эволюция представлена дугой, которая первоначально уходит в устойчивость, а затем посредством самоорганизации переходит в чрезвычайно сложные самоорганизованные формы жизни), разработанную Янгом в рамках теории хаоса [35]. С позиции А. Мак-Клюра развитие группы осуществляется как нисхождение через предварительное формирование, объединение и разъединение к конфликту/конфронтации и восхождение через дисгармонию и гармонию к групповому исполнению. Важное место в этой модели отводится спирали, которая представляет как порядок, так и хаос. Так как спираль расширяется, то происходит увеличение хаоса, но циклическая природа спирали переносит порядок в этот хаос, и группы движутся к исполнению. Периоды хаотической активности перемешивается с периодами «фазы-замыкания», в которой преобладает порядок. Стадия конфликта группового развития представляет ту точку, за которой возрастает разнообразие направлений движения группы. По мнению этого автора, переход («прыжок») группы к следующей стадии своего развития возможен только через период хаоса.
Другой пример пропозициональной модели относится к теории сложных систем [18; 19], в которой идеи естественных наук приспосабливают к созданию представления о группах как открытых и адаптивных системах. Эти системы взаимодействуют со своими компонентами (членами) и с множеством больших систем (организациями, обществом), в которые они включены. Изучение групп должно учитывать по крайней мере три уровня причинной динамики: 1) локальную динамику группового взаимодействия; 2) глобальную динамику группового развития и изменения; 3) контекстуальную динамику, т.е. изменение связей окружающей среды и групповые реакции на это изменение. Сложные системы иерархически организованы от более локальных к более глобальным уровням, а упорядоченное поведение в таких системах сгенерировано и поддерживается повторными нелинейными взаимодействиями между компонентами, что представляет собой самоорганизацию. Природа нелинейного взаимодействия означает, что, даже если члены группы следуют простым правилам взаимодействия, детали их взаимодействия не могут быть предсказаны. Коллективное поведение, однако, показывает некоторое постоянство, которое является более простыми, чем бесчисленные локальные взаимодействия. Эта теория постулирует, что группы могут лучше изучаться посредством фокусирования на оценках группового поведения, чем посредством накопления детального знания об индивидуальных особенностях членов. Это предполагает, что много возникающих паттернов группового поведения являются независимыми от индивидуальных характеристик членов группы, но могут систематически изменяться в зависимости от связей системы со средой.
2. ИМИТАЦИОННЫЕ МОДЕЛИ
В имитационных моделях используются различные подходы. Один подход к симуляции имеет сугубо математическое основание, типа модели DISCUSS [45], которая моделирует информационный поток и эффекты в процессе групповой дискуссии. Другой подход – клеточные автоматы в разных модификациях, которые представляют собой дискретные динамические системы, способные производить с помощью очень маленьких локальных правил (на микроуровне) сложные макрообразцы. Этот подход постепенно внедряется в область изучения групп. Он используется для моделирования распространения идей, эмоций и поведения через систему [39], для изучения вопроса о влиянии на динамику группы таких формальных признаков, как величина популяции, возможности установления контактов и степень разнообразия элементов популяции [14]. Сущность подхода клеточных автоматов достаточно подробно описана нами в работе [10].
Преимущество компьютерной имитации в любой социальной дисциплине видится в том, что обычный эксперимент, предполагающий взаимодействие с самоорганизующейся системой, не позволяет воспроизводить ее в одном и том же начальном состоянии. Поэтому иногда отдается преимущество имитационному моделированию [13]. В то же время отмечается [1], что создаваемая клеточная автоматная среда с некоторыми свойствами, подлежащими изучению, и изменением правил «общения» элементов не всегда предсказуема, а вопрос о правильности ее поведения или результатов просто некорректен. Такой подход вряд ли прояснит многое о социальной или социально-психологической системе. Следовательно, компьютерная имитация не позволяет оперировать реальными объектами и учитывать содержательные моменты, например, социально-психологические факторы образования неформальных подгрупп. Это заостряет вопрос о внешней валидности такого исследовательского подхода [33].
ОБСУЖДЕНИЕ МОДЕЛЕЙ ГРУППОВОЙ ДИНАМИКИ
Анализ групповой динамики (в том числе моделей динамики), принимая во внимание ее многогранность и сложность, можно проводить в разных плоскостях. В статье мы только затронем некоторые проблемы линейности и нелинейности, причин и механизма динамики в проекции на рассмотренные модели.
1. Несложно заметить, что практически все модели фиксируют определенные фазы динамики группы. Хотя в разных моделях мера выраженности, содержание, роль и количество фаз различно.
Выделение фазовых моделей (прежде всего модели последовательных стадий) является необходимым этапом в изучении изменений, происходящих с малыми группами в процессе их жизнедеятельности. Обозначение стадий и отделяющих их вех так же важно в осмыслении развития группы, как и выделение возрастной периодизации жизненного цикла человека для понимания смены состояний развития, необратимости времени жизни. Использование таких четко структурированных моделей облегчает оперирование ими в теоретико-экспериментальном исследовании и практической работе, когда можно «примерить» ту или иную модель к любой конкретной группе и посредством этого определиться с точкой некоторого континиума, в которой находится группа, а также соотнести группу с другими группами по параметру уровня «продвинутости».
