«Ксения Баштовая Пыль дорог Книга подготовлена для библиотеки Huge Library «Пыль дорог»: Альфа-книга; Москва; 2009 ...»
Длинные рукава светло-зеленого платья опускались до пола, а узкие рукава нижней туники плотно обхватывали тонкие запястья. По вороту и длинному подолу шла тонкая вязь вышивки. В черных, коротко остриженных волосах затерялась изящно сплетенная из золота бабочка.
Кебриан понял, что просто не может отвести от нее взгляда.
Девушка же окинула взором кабинет, на мгновение задержавшись на Кебриане, и тонко усмехнулась.
— Ила, я занят! — отчеканил герцог.
— Как интересно! — протянула девушка. — И, я так понимаю, вы, дядя, заняты чем-то очень важным и значимым? Не возражаете, если я поприсутствую?
— Возражаю…
— Лорд, — совершенно невежливо перебил его Кебриан. В глубине души он был готов проклясть себя за столь кощунственный поступок, но остановиться уже не мог: — Я был бы очень благодарен вам, если бы вы позволили вашей племяннице присутствовать при этом разговоре.
Если Ила и была удивлена подобным поворотом, вида она не показала. Девушка медленно склонила голову в ответ на кивок дяди, а потом и вовсе, пройдя небольшое расстояние от двери до стола, неспешно присела на его краешек.
Судя по тому, как закашлялся герцог, он этого совсем не ожидал. Ручная крыса удивленно пискнула и метнулась к хозяину. Замерев у самой кромки стола, она отчаянно заверещала, то ли просясь на руки, то ли спрашивая о чем-то на своем крысином языке. Правитель темных эльфов протянул руку, и зверек поспешно взбежал на его плечо.
Кебриан сглотнул комок, застрявший в горле, и тихо начал. Правда, сказал он совсем не то, что собирался:
— Я повторю свои слова, лорд. Я прибыл сюда для того, чтобы просить у вас руки вашей племянницы. Я готов сказать это снова, но лишь в том случае, если она сама согласится на наш брак.
Что-то странное промелькнуло во взгляде Илы, но она поспешно опустила глаза и тихо обронила:
— Я подумаю. Я тщательно все обдумаю.
Тильм места себе не находил. Стройная контрабандная система, созданная за долгие годы, рушилась прямо на глазах. Путешествие в Гармайн окончательно подтвердило, что все кончено. Уже выловлена половина вольных капитанов, работающих на дальнего родственника герцога. Еще чуть-чуть и… Они же выдадут его! Все построено на страхе, а раз так — надо бежать. Но куда? В любом случае подальше от Шиамши! Городская милиция на родственные связи, причем такие хлипкие, и не посмотрит — повесят же, к духовой матери!
Сейчас же и вовсе все рушится. Предлагать Савишу уничтожить Илу было бы бессмысленно — тот, связанный по рукам и ногам идиотскими представлениями о долге и чести, просто не пошел бы на это. Остается только одно — бежать. Только бежать!
Эльф вихрем промчался по коридору и неожиданно врезался в Савиша. Тильм шарахнулся в сторону, бормоча извинения, и пораженно замер, увидев, что герцогский племянник держит в руке тяжелую суму.
— Что происходит? — пораженно поинтересовался он.
— Я уезжаю.
— Что?! — Тильм совершенно не ожидал, что их мысли настолько совпадут. — Уезжаешь? Куда?
Савиш провел ладонью по встрепанным волосам и зло выдохнул:
— Подальше отсюда! На материк!
— Надолго?
— Навсегда. — Слово слетело с губ, и его уж не вернуть. И зачем он только решился отвезти найденную кузину к дяде? Пожалел девчонку? Думал, герцог, увидев, что племянник ставит родственные чувства выше собственных интересов, раскается и поймет, кто на самом деле должен занять престол? Ну не идиот ли?
В следующий миг произошло то, чего Савиш никак не ожидал: Тильм медленно опустился на одно колено и тихо промолвил:
— Мой лорд, позвольте мне отправиться с вами.
— Ты с ума сошел?! — только и смог ответить юноша.
— Мой лорд, я был рядом с вами всегда. Я был вашим пажом. Я прошу у вас позволения отправиться с вами, куда бы ни лежал ваш путь.
Савиш несколько мгновений помолчал и вздохнул:
— Встретимся через час в городе на пристани.
Продолжать разговор с герцогом было бессмысленно. Кебриан прошел в отведенные ему апартаменты. Впрочем, и там он долго находиться не смог. Некоторое время мерил комнаты шагами, а потом не выдержал и вышел, хлопнув дверью.
Комнату Илы он нашел легко — только и надо было, что дорогу у слуг спросить. Он постучал в дверь и в ответ на вопросительный взгляд выглянувшей служанки тихо обронил:
— Я бы хотел поговорить с миледи Илой.
Служанка скрылась за дверью. Из комнаты послышались невнятные шепотки, а потом та же служанка распахнула дверь:
— Проходите, — и как-то очень быстро исчезла.
В отличие от кабинета герцога комната его племянницы была выдержана в светлых тонах. На окнах стояли цветы, на небольшом столике из палисандра в дальнем углу расположилась фарфоровая ваза с фруктами.
Ила сидела за укрепленными на столе пяльцами и, повернувшись спиной к вошедшему в комнату Кебриану, что-то вышивала.
Юноша терпеливо ждал. Молчание затягивалось. Наконец он не выдержал.
— Это ведь неприлично — оставаться наедине с мужчи… — заговорил он и прикусил язык, сообразив, что выбрал для начала разговора совершенно неподходящую тему.
Ила даже не обернулась:
— Дядя мне доверяет.
Новая пауза затягивалась. На этот раз тишину нарушила Ила:
— Каждая деталь в вышивке на одежде имеет определенное значение. Цветок лилии традиционно символизирует герцогский род Шиамши. Количество опавших листьев означает, сколько родных братьев или сестер погибло у эльфа.
— А как обозначается княжеской род Краши? — невольно заинтересовался Кебриан.
— Чертополохом, — хихикнула герцогская племянница. То ли всерьез, то ли пошутила? А потом вдруг резко поменяла тему: — О чем ты хотел со мной поговорить?
Кебриан, все еще несмело стоявший возле двери, осторожно сделал шаг вперед:
— Ила, я… Я действительно ехал в Шиамши, чтобы заключить брак, как того требовал мой долг. — Он сбился и попытался начать речь заново: — То, что я сказал твоему дяде, — правда. Я прибыл сюда для того, чтобы жениться на тебе. Но я много размышлял над тем, что ты сказала, и теперь понимаю, что ты права. И я должен… — Новая пауза оказалась длиннее.
Так и не дождавшись объяснения, что же должен сделать Кебриан, Ила не выдержав, обернулась:
— Я не поняла. Ты сам-то на мне жениться хочешь?
— Да! — выпалил парень, подавился восклицанием и замолчал. Медленно вздохнул: — Но если ты не хочешь, я все пойму. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы твой отказ не повлек войны между Краши и Шиамши!
Ила тихо хмыкнула и осторожно развернула пяльцы с вышивкой к напуганному собственной храбростью Кебриану:
— Еще вопросы есть?
На картине были изображены обвитые вокруг друг друга лилия и чертополох.
Герцог отложил в сторону исписанные листки бумаги, осторожно, одной рукой, удерживая на плече придремавшую крысу, подошел к висящему на стене помутневшему зеркалу в полный рост, медленно провел ладонью по резной дубовой раме и чуть слышно позвал:
— Алмариэн!
Ответ пришел практически мгновенно, словно тот, кого окликнули, ждал вызова.
— Да? — Серая глубина зеркала на миг подернулась пеленой, и отражение герцога Шиамши, и без того смазанное, потонуло в тумане.
— Твой воспитанник прибыл.
— И?.. Ханиф, не тяни!
— Ты воспитал хорошего наследника.
С той стороны туманной пустоты послышался грустный смешок:
— Наследника… Он человек, и хорошо, если проживет хоть половину эльфийской жизни.
— Поживем — увидим, — пожал плечами герцог. — Кстати, я тебя давно не видел. В Шиамши когда последний раз был?
На несколько минут воцарилось молчание, словно невидимый собеседник что-то подсчитывал:
— Да, пожалуй, еще во время службы.
— То есть не меньше полутора веков назад, — подвел итог герцог. — На свадьбу хоть приедешь?
— Постараюсь.
— Буду ждать.
Уже выходя из комнаты своей невесты, Кебриан вдруг вспомнил кое-что и оглянулся:
— Ила, я хотел спросить. На островах ведь нет больше людей — ты с самого начала знала, кто я?
— Разумеется, нет! — быстро возразила девушка. Слишком быстро.
Обмакнуть ручку в чернила, неспешно написать несколько строчек, размышляя, все ли вписал… Магистр Крау вздрогнул, неожиданно услышав голос супруги за плечом:
— Написал мне характеристику?
— Практически!
Леседи кивнула, пробежала взглядом написанное:
— Ага, ага, все правильно: усидчива… хорошо выполняет поручения… заслуживает оценки… Ну? Пиши скорее!
— Да я вот думаю, — улыбнулся магистр Крау. — «Хорошо» или «удовлетворительно»?
— А в глаз?! — пораженно взвыла студентка-практикантка.
— А за угрозы руководителю практики вообще можно «неуд» получить!
Леседи на миг задумалась. А потом нежно коснулась губами щеки мужа.
Перо вывело на странице дневника: «Заслуживает оценки «отлично».
Они встретились задолго до истечения часа. Медленно прошли по скрипучим мосткам — оба спешили покинуть Островную империю. Каждый по своей причине.
Уже минут через пятнадцать юноши стояли у кассы. Сидевшая за небольшим окошком смуглая девушка с алым цветком в волосах, по моде лесных эльфов, подняла на них глаза:
— Что угодно?
— Два билета на материк.
Девица поспешно зашелестела страницами книги и печально улыбнулась:
— Ой, вы знаете, вам, наверное, на юг, да? Туда ничего не осталось. Лишь на север, к заливу Кнараат. Там какая-то маленькая деревушка, не разберу название, Ал… не пойму…
— Пойдет, — отрубил Савиш.
— Туда долго плыть, — на всякий случай предупредила девушка. — Сперва вдоль островов, потом — вдоль береговой линии Дагарнии.
— Ничего страшного.
Перо зашелестело по бумаге, и через несколько минут девушка вновь вскинула глаза на подошедших:
— На чьи имена выписывать?
— Савиш Герад и Тильм Кевирт.
Перо дрогнуло в руке, и на бумаге растеклась небольшая клякса — фамилия младшей ветви герцогского рода был известна слишком хорошо. Девушка ойкнула, посыпала кляксу серебристым порошком, и пятнышко мгновенно исчезло. А вот в голосе билетерши появились заискивающие нотки:
— Вам билеты туда и обратно?
Заупокойности в голосе Савиша мог позавидовать гробовщик:
— В один конец.
История вторая
ТАНЦУЙ!
— И будет тебе, яхонтовый, путь-дорога гладкая, ковылем степным выстланная. Да войдешь ты, аметистовый, в казенный дом со славою…
Клиент, худой зеленокожий гоблин, был просто счастлив услышанным предсказанием. Так счастлив, что не обратил никакого внимания на плутовскую улыбку, скользнувшую по губам молодой красавицы орчанки.
Ташена подбросила на ладони серебряную монету. Совсем не плохо! Полчаса назад приехать в город — и уже заработать сребреник.
Конечно, предсказания, рассказанные орчанкой, были ложью от первого до последнего слова, но кого это волнует? Истинные видения приходят редко, но уж когда приходят, их не спутаешь ни с чем. Линии, бегущие по ладоням, расплываются туманным пятном, и сквозь них проступает будущее. Картины и образы, смех и слезы — все видно там. Но после этих предсказаний, появляющихся очень редко и неожиданно, всегда ужасно болит голова. Уж лучше бы они не приходили вовсе!
Нелан, шестилетний сын барона, увязавшийся за девушкой, когда та, оставив на время приехавший в Алронд табор, отправилась на прогулку по солнечным улицам, нетерпеливо дернул ее за руку:
— Таше, пойдем! Ты обещала купить мне леденец! Рассмеявшись, орчанка шагнула вслед за мальчиком в людской водоворот, затопивший улицы столицы.
Гомон толпы: чей-то смех, чьи-то слезы, крики торговцев, неспешный говор купцов, визги пикси, затеявших драку и повисших на высоте нескольких футов над землей, — жизнь большого города.
Купив Нелану петушка на палочке, Ташена остановилась возле огромного фонтана, украшавшего одну из площадей города. Серебряные струи, неспешно журча, стекали изо ртов каменных рыб, ставших на хвосты, и бежали из кувшина, перевернутого мраморным мальчишкой.
Интересно, он придет или нет? Знает же, что табор Ташены должен приехать сегодня…
— Красавица, погадай на руке?
Ташена вздрогнула, вскинула глаза и улыбнулась — пришел, не забыл. Совсем не изменился за прошедший год. Усталый взгляд серых глаз. Волосы пепельного цвета. Ну и что, что он тролль, а она — орчанка? Сердцу не прикажешь. И пусть встречаются они так редко, но…
Покосившись на Нела, беззаботно грызущего леденец и болтающего ногами в прозрачных водах фонтана, девушка медленно повела пальцем по широкой ладони тролля — тот поежился от щекотки.
— А ждет тебя, — начала она, чуть насмешливо косясь на него, — путь-дорога до дома казенного со ступенями высокими.
И она, и он понимали, что все «предсказание» — шутка, не больше, но таков ритуал встречи. Так впервые увидели друг друга, так познакомились, а значит, так стоит и продолжать.
— И звезды тебе, яхонтовый, озарят путь, и солнце улыбнется, глядя на тебя…
— Таше, я завтра женюсь.
Тонкий палец замер на линии жизни, ноготь царапнул кожу.
А чего ждала? На что надеялась? Думала, он откажется от своей судьбы ради тебя? Фортуна изменчива: плеснет цветастой юбкой, звякнет монистами — и все, поминай как звали.
Плеснули языки пламени. Детский крик. И тролль с короной в пепельных волосах падает под ударами мечей. Распорот рукав, рассечена бровь, по груди расползлось кровавое пятно. А он вновь и вновь пытается встать, чтобы защитить ту, что вжалась в стену за его спиной…
Видение ушло, развеявшись туманным маревом. Исчезло, как ночной кошмар, оставив после себя лишь горькое послевкусие слез да острые иглы боли в висках.
— Я женюсь, Таше, — повторил он, решив, что она не услышала.
Нельзя сейчас ничего говорить. Каждое слово, даже если сказать правду, будет расценено как мелкая ложь брошенной женщины. Нельзя говорить ничего.
Нужно лишь вскинуть взгляд и выдавить улыбку:
— Будь счастлив, — провести кончиками пальцев по его щеке, запоминая. Привстав на цыпочки, осторожно прикоснуться губами к его щеке и резко бросить: — Нелан, пошли.
И кружится толпа в безумном хороводе, отрывая его от нее. И нельзя оглядываться, нельзя смотреть назад, можно лишь уйти с высоко поднятой головой.
…Орчанка сжалась в комок на косматой кошме в уголке кибитки:
— Я не буду танцевать!
Барон, седой орк с огромным шрамом на лице, смерил ее долгим взглядом и тихо начал:
— Таше, послушай меня. Ты должна. Я не хочу приказывать тебе, но ты — лучшая танцовщица в таборе. Ты должна танцевать завтра на главной площади города. Это подарок принцу от мэра города. Раз мы приехали в столицу, это наша плата за вход сюда, ты понимаешь? Сегодня ты откажешься, а завтра… Завтра нашему табору будет заказан путь в Алронд! Я могу, конечно, попросить станцевать Виру, Исту, Ликшану, но ведь ты — лучшая танцовщица!
Ташена сглотнула комок, вскинула глаза:
— Хорошо.
Взлетели в небо стаи белых голубей, алые ленты взметнулись в воздух, затрубили трубы, когда Констарен Лазандер'эт Дораниел герцог Паринтайский, наследник престола Гьертской империи, вывел под руку Алехандру Риит из-под сводов Семиглавого собора. Всего несколько минут назад священник закончил обряд венчания.
Запели гитары и скрипки, несмело звякнул бубен. Этот танец был достойным подарком, ведь, танцуя, Ташена отдавала всю душу. В какой-то миг ее и его глаза встретились. Его лицо оставалось спокойным, на ее — блестела улыбка. Но тоска в его глазах была отражением ее печали.
История третья
БРАЧНЫЙ ПЕРЕПОЛОХ
Раз, два, три. Раз, два, три. Главное — не сбиться с ритма вальса. Раз, два, три. Раз, два, три. Кажется, музыка звучит со всех сторон. Раз, два, три. Раз, два, три. Черт, надо было потренироваться, а то опять перепутал па.
Невысокий голубоглазый темный эльф-полукровка улыбнулся даме, танцевавшей с ним, раскланялся и на последних аккордах вежливо проводил ее к ее месту. Бал заканчивался, а раз так — можно спокойно пройти к стене, неспешно подхватить со столика бокал с вином, скривиться в вежливой улыбке, подсчитывая про себя, когда же закончится этот чертов бал, и спокойно удалиться, не потеряв лица.
И вот отзвучали последние мелодии. Гость раскланялся с хозяевами и растворился в темноте теплой летней ночи.
Впрочем, далеко он не ушел. Пройдя квартал, не больше, эльф снял с пояса кошелек и принялся копаться в нем, доставая столь нужные кольца. И если тяжелый перстень, украшенный изумрудом, нашелся очень быстро, то тонкая обручалка находиться никак не желала. Недолго думая, эльф шагнул в круг света, отбрасываемого уличным фонарем, и, присев на корточки, высыпал содержимое кошелька прямо на мостовую — хотел бы он увидеть того, кто решится его ограбить!
Золотые монеты зазвенели по булыжникам. Эльф осторожно их переворошил — обручального кольца не было. Тихая ругань разнеслась над спящей улицей.
Заканчивался второй день женатой жизни главы Бубновой гильдии Алронда Ирдеса Герада.
Около полугода назад Его Высочество Констарен Лазандер'эт Дораниел взошел на престол Гьертской империи. Новый король сразу начал жесткую политику по искоренению преступности в стране. И чем ему не угодила криминальная раскладка? Честно говоря, нынешний глава Бубновой гильдии сейчас искренне жалел, что Его, тогда еще Высочество, не прирезали чуть больше года назад. Сейчас бы никаких проблем не было.
Поголовье всей криминальной раскладки резко уменьшилось. Конечно, городская стража ловила прежде всего карточную шушеру, не подымаясь выше девятки, но, учитывая, что именно этих представителей гильдий обычно бывает больше всего…
Вместе с уменьшением количества мелких «карт» резко сократились и доходы верхушки гильдии. И все бы ничего, дон Герад спокойно бы протянул и на имеющиеся, но существовал обычай, по которому супруге на третий день после свадьбы полагалось сделать подарок. И не простой, а как минимум ценный.
Следовало быстрыми темпами насобирать денег на этот самый подарок.
Способ был найден легко и быстро — благо балов-однодневок в это время года проводилось несчетное количество. Всего то и надо было, что попасть на пару-тройку из них да почистить кошельки у благородных господ.
Что и было произведено.
Супруга дома, она осознает, какая сложная и опасная работа у дона Герада, и, разумеется, дождется его. Но вот что делать с пропавшим кольцом?
Нужно было найти его. И немедленно.
Осталось всего ничего — вспомнить, где он это кольцо снял. А когда снимал, скорее всего, и обронил, пытаясь положить в кошелек.
Шейн Крис возвращался домой. Сегодня заключен выгодный договор, и завтра партия кожи поступит в лавку. Парень грустно улыбнулся и ускорил шаг. Выгодный, как же, просто слов нет. Любой мастер скажет, что кожу из этой партии не то что на пятку — на подошву не поставишь, что бы там ни говорил торговец-гоблин.
Вот только дела идут так, что это — самый дешевый товар. Хочешь выжить — надо начинать тачать обувь хотя бы из такой кожи. А там, глядишь, сможешь и развернуться.
Эх, скорей бы! Тогда можно будет наконец сделать предложение Кайле. Сейчас же это просто бессмысленно. Даже если не говорить о деньгах на свадьбу, то ведь предлагать руку и сердце надо, протягивая избраннице обручальные кольца. А на какие деньги их купишь?
Что-то блеснуло в свете магического фонаря. Речной эльф ускорил шаг, склонился и поднял с булыжников тонкое обручальное кольцо.
Неужели Великий дух услышал его молитвы?
Юноша выпрямился и… замер, чувствуя, как шеи коснулось ледяное лезвие кинжала.
— Кольцо, живо. — В прозвучавшем голосе не было ни намека на угрозу, но Шейн сразу понял, что шутить ночной грабитель не будет.
— У меня ничего нет! Не убивайте!
— Я сказал: кольцо.
— Да-да, возьмите! — Парень поспешно протянул злосчастную находку. — Я просто… просто хотел подарить невесте обручальное кольцо, а денег у меня нет…
Договорить он не успел. Кинжал исчез так же внезапно, как и появился. А вместе с ним — и странный грабитель, не потребовавший ни медянки. А с грабителем — и обручалка, и надежда на скорую свадьбу.
В качестве подарка было выбрано колье. Золотое, тонкого плетения, украшенное россыпью изумрудов. Супруге дона Герада оно очень понравилось.
Шейн Крис проснулся от ночного сквозняка. Поежился под тонким одеялом, сел и удивленно закрутил головой, пытаясь понять, откуда дует: окно не открывалось уже несколько месяцев — рама рассохлась, и приоткрыть ее, не выломав, не было никакой возможности.
Окно было открыто. И даже не поломано. А на подоконнике лежала, подмигивая бликами первых утренних лучей, пара обручальных колец.
История четвертая
ЗАКАЗ ДЛЯ БУБНОВОГО ТУЗА
Над Алрондом третий день шел дождь. Город окрасился в серые тона. Еще пара часов — и Даяра точно выйдет из берегов. Впрочем, до домов, расположенных на высоком берегу, воды не достанут, а раз так, можно особо не беспокоиться.
Жизнь — странная штука. Всего несколько лет назад ты был бубновым королем и всего лишь мечтал отомстить тому, кто виновен в смерти твоего отца. И какая разница, что виновный — твой отчим, а заодно и глава гильдии воров, бубновый туз?
Все меняется в один миг, когда пропадает привезенная с островов диадема, а в совершении кражи обвиняют девчонку, не поднявшуюся даже до картинок. Да и сам бубновый туз как-то уж очень хочет получить голову этой воровки на блюдечке с голубой каемочкой. Остается задуматься, не слишком ли много шишек на какую-то оборванку? А потом и вовсе может выясниться, что в краже виноват совсем не тот, кого так усердно пытались сделать крайним.
Ну а стать главой Бубновой гильдии получилось совсем случайно. А после этого пригласить Эрику на свидание вышло уже само собой.
Эльф, замерший у окна, в последний раз окинул взглядом мрачный пейзаж, мотнул головой, отгоняя воспоминания, провел ладонью по стеклу, изукрашенному дорожками бегущей воды, и лишь тогда соизволил обернуться к позднему гостю:
— Я вас слушаю.
Его собеседник, немолодой тролль, уже успел вольготно расположиться в гостевом кресле и сейчас задумчиво подкидывал на ладони небольшой, гладко отполированный алый камушек. Услышав вопрос, он вздрогнул и перевел взгляд на хозяина:
— Да-да, прошу прощения, задумался. Эльф позволил себе легкую улыбку:
— Я вас слушаю. Зачем вы пришли?
— Ах, дон Герад, — рассмеялся в ответ нежданный гость, — вы не поверите, но я пришел поведать вам… сказку!
Бубновый туз удивленно заломил бровь, но не проронил ни слова.
— Сказка эта проста, — продолжал тролль, — но в то же время очень интересна. Позвольте, я начну? — И, не дожидаясь ответа, гость заговорил: — В одной далекой империи однажды жил вор. И так сложилось, что дали этому вору заказ. Вор долго думал, стоит ли ему принимать столь неожиданное предложение, но в конце концов согласился…
— Тишт, ты сумасшедший, — вздохнул эльф.
Фавн, сидевший на косо сколоченной табуретке, только хмыкнул в ответ:
— Это ведь просьба, не больше. В крайнем случае, можешь воспринять это как заказ. Только и надо, что выкрасть небольшую книжку. Хозяин одинок, проживает на окраине города. Я не спорю, что эта книга — большая редкость, но представляет собой только историческую ценность, а ты ведь знаешь, что я увлекаюсь подобными вещами. Продать мне этот чертов фолиант господин Румиел отказывается, знакомых в городской страже у него нет, так что обращаться туда из-за одной книги он не станет. Ирдес, ну что тебе стоит? Я заплачу!
— Иди ты со своими деньгами, — только и фыркнул бубновый туз.
Посетитель между тем, как бы не замечая, что пальцы его собеседника словно нехотя прикоснулись к рукояти метательного кинжала, лежавшего на столе поперек бумаг, продолжал свою историю:
— Вор согласился, проник в дом, где его ожидал заказ, и даже взял в руки необходимый ему предмет, когда в комнату заглянул хозяин вещи…
Попросив выкрасть книгу, Тишт Доран забыл упомянуть одну маленькую, просто крошечную деталь — Кристиас Румиел был стар. Нет, не так, Кристиас Румиел был очень стар. Настолько стар, что вполне мог помнить первые годы правления даже не отца, а деда, а то и прадеда нынешнего императора.
Все эти годы судьба бережно хранила пожилого господина Румиела, но в этот вечер она, видно, решила, что достаточно последила за жизнью архивариуса Императорской библиотеки…
Он умер мгновенно. Умер, едва увидев темный силуэт, замерший с книгой в руках. Разрыв сердца, не более того. Но как это объяснить на Совете гильдий? Куда деть свежий труп, обнаружившийся у тебя на руках? Особенно если учесть, что со дня гибели дона Кевирта не прошло еще и трех лет.
Разве кто-то поверит, что ты невиновен?
— …Неизвестно, или сердце хозяина книги не выдержало, или вор попросту прирезал его, но факт остается фактом…
Шарик из горного хрусталя практически жег ладонь:
— Тишт, я тебя убью! Какого черта? Этот…
— Подожги дом, — хладнокровно посоветовал фавн.
— Издеваешься? Для меня будет лучше, если труп окажется цел — будет понятно, что он умер от сердечного приступа!
— Нет трупа — нет проблемы. К тому же ты забываешь о заказе. Книга очень ценная, и наследники могут заинтересоваться ее пропажей.
— И это говорит глава Пиковой гильдии?! Когда я был… Никогда так грязно не работал…
— …Через несколько минут дом незадачливого хозяина столь нужной заказчику вещи вспыхнул подобно факелу. Ну а заказанный предмет был доставлен адресату.
Пальцы, сжимавшие рукоять метательного кинжала, побелели от напряжения. Бубновый туз медленно разжал руку и улыбнулся:
— Весьма занимательная история, вот только я не вижу, к чему вы мне ее рассказали. Даже если эта… сказка имеет какое-то отношение к моей гильдии…
— Она относится не к гильдии, — перебил его собеседник, — а к вам.
— Забавно, — хмыкнул бубновый туз. — И у вас есть доказательства?
Ответить тролль не успел: хлопнула дверь, и обиженный детский голосок протянул:
— Па-а-апа, а Рихар дра-а-азнится!
Гость изумленно оглянулся на вход и расплылся в фальшивой улыбке:
— Какой милый ребенок, ну прям ангелочек! Черноволосый «ангелочек» лет трех-четырех от роду смерил незнакомца мрачным взглядом и угрожающе хлюпнул носом.
— Так где ваши доказательства, господин…
— Румиел, — любезно подсказал тролль, кидая мимолетный взгляд на главу Бубновой гильдии. — Я сын погибшего три года назад архивариуса Императорской библиотеки.
Господина Румиела подергали за рукав, а когда тролль опустил глаза, то увидел, что рядом с ним стоит, задумчиво ковыряя ножкой пол и ласково улыбаясь, тот самый «ангелочек».
— А тебя как зовут? — поинтересовалось дитя.
— Дэмитриас, — выдавил улыбку тролль.
— А меня — Хэлле!
— Очень приятно, — улыбнулся тролль и вновь обратил взор на бубнового туза, ожидая реакции. — Так на чем мы остановились?
— Доказательства? — заломил бровь эльф.
— О, их много, не сомневайтесь, — фыркнул тролль. — И если представители криминального расклада узнают, что бубновый туз нарушает Кодекс чести гильдий…
— И позвольте узнать, где было нарушение? Насколько мне известно, было установлено, что у погибшего просто прихватило сердце.
— Пусть так. Но разве ваше присутствие, вернее, присутствие того вора на месте смерти не бросает на него тень? Ведь в смерти виноват все-таки он?
— Вы мне угрожаете?
Ответить господин Румиел не успел: его опять подергали за рукав и вопросили:
— А тебя как зовут?
— Дэмитриас, — уже с некоторым раздражением выдохнул тролль.
— А меня — Хэлле!
— Очень приятно. — Особой радости по поводу повторного знакомства с девочкой в голосе тролля не прозвучало. — Нет, дон Герад, я вам не угрожаю. Я констатирую факт.
Девочка ойкнула и сунула палец в рот.
— И как я понимаю, вы что-то хотите от меня. За неразглашение?
Кривая усмешка:
— Приятно поговорить с умным человеком. Я хочу сделать заказ вашей гильдии.
— А общий порядок вас не устраивает? — усмехнулся бубновый туз.
— Украсть это вы бы отказались.
— И что вам нужно?
Тролля вновь подергали за рукав:
— А тебя как…
— Дэмитриас! — рявкнул он в полный голос, заставив девочку испуганно отшатнуться.
— Не кричите на ребенка!
— Извините, — тихо процедил Румиел. — Нервы. Мне нужны гильдейские знаки всей криминальной раскладки Алронда.
На некоторое время в комнате повисла тишина.
— Вы получите ответ завтра, — ответил эльф. — В это же время. — А потом крикнул: — Тис, проводи гостя к выходу.
Один вид горгульи, появившейся на пороге, отбивал всякое желание спорить.
В коридоре господин Румиел огляделся по сторонам и направился вслед за горгульей. Но уже через пару шагов арбалетный болт, вылетевший из-за портьеры, пришпилил к стене полу плаща тролля. Пытаясь освободиться, он дернулся в одну сторону, потом, под насмешливым взглядом остановившейся горгульи, в другую. Болт выдергиваться отказался. Клок плаща так и остался прибитым к стене.
Тролль рванулся в сторону портьеры, но был остановлен сильной рукой горгульи:
— Велено проводить к выходу.
Другими словами, господина Румиела попросту вытолкали взашей. Неизвестного арбалетчика он так и не увидел.
Бубновый туз недовольно побарабанил пальцами по столу, а затем обогнул стол и подошел к уже успокоившейся после внезапного крика гостя девочке. Присел перед ней на корточки:
— Хэлле, солнышко, а покажи папе, что ты взялау дяди?
— Не-а! — радужно улыбнулось дитя.
— Хэлле, будь хорошей девочкой и покажи…
— Не-а!
— Хэлле!
— Не-а!
— А я дам конфету! — решил воспользоваться недозволенными методами бубновый туз.
Дочка глянула на него исподлобья:
— Честно?
— Честно.
Вздохнув, девочка разжала кулачок: на ее ладошке сверкало, переливаясь всеми цветами радуги, небольшое колечко из неизвестного камня. Дон Герад осторожно взял перстень, покрутил его и, встав на ноги, бросил в кошелек на поясе: потом разберемся.
— И запомни, — тихо начал дон Герад, не отрывая внимательного взгляда от дочери, — заточенную монету нужно держать не в кулаке, а между указательным и средним пальцем, иначе порежешься, поняла?
Девочка, не вынимая пальца изо рта, зачарованно кивнула.
— Или уже?
Хэлле, печально хлюпнув носом, показала палец. Из тонкого разреза, красовавшегося подле сустава, сочилась кровь.
— Великий дух, — вздохнул отец и, не глядя, вытащил из все того же кошелька флакончик с лечебным заклятием. Хэлле смотрела на него, как на волшебника: положил одно, а вытащил совсем другое.
— Кстати, а кто затачивал монету? — поинтересовался эльф, щелчком пальцев выбивая пробку из пузырька. Тонкий дымок рванулся к порезу, обвился вокруг пальца подобно странному кольцу.
— Дядя Тишт!
— Чудненько, — хмыкнул Ирдес, направляясь к выходу, но был остановлен грозным:
— А конфета?
Пришлось возвращаться и долго копаться в ящиках стола. А когда ничего не было найдено, Ирдесу оставалось только вздохнуть:
— Пойдем у мамы попросим.
Мгновенно забывшая о порезе девочка радостно всунула маленькую ладошку ему в руку.
Выйдя, эльф бросил взгляд в оба конца коридора, увидел арбалетный болт, торчащий из стены. Легко выдернув стрелу, бубновый туз провел кончиками пальцев по порванной тряпице и рявкнул:
— Рихар!
Из-за портьеры выглянул черноволосый мальчишка-квартерон, лет четырех на вид, с трудом удерживающий в обеих руках чересчур тяжелый для его возраста самострел.
— Что? — откликнулся он, не отрывая напряженного взгляда от отца.
— Я тебе говорил, чтобы ты не тренировался в доме с арбалетом?
— Говорил, — тоскливо вздохнул Рихар.
— Молодец, что не послушался, — хмыкнул эльф.
За то время, пока Ирдес спускался на первый этаж, он успел обдумать многое. Эрике в ее положении нельзя волноваться.
А значит — сохраняем на лице спокойную улыбку. О чем был разговор? Да так, ничего особенного, простой заказ. Поручить можно даже шестерке.
Все это он и поведал за обедом жене. А та почему-то не поверила, лишь мрачно поинтересовалась:
— Перстень ты так и не поменял?
Эльф удивленно покосился на нее:
— Мы же вроде договорились, что поговорим об этом как-нибудь потом?
— Ну вот потом и наступило, — пожала плечами она.
— Эрика, может, хватит? — поморщился Ирдес — Какая разница, какой у меня гильдейский знак? Что с того, что перстень носили до меня?
— Я хочу, чтобы ты его поменял! — отчеканила женщина.
Вышколенные слуги расставляли тарелки на столе. Хэлле потянулась было за каким-то фруктом, а потом замерла, плюхнулась на свой стульчик и радостно наябедничала:
— Мама, а Рихар дразнился!
— Она первая начала! — не остался в долгу остроухий мальчишка. — Язык мне показывала!
Эрика улыбнулась:
— Ну и как? Рассмотрел?
Рихар замер, удивленно уставившись на мать:
— Что рассмотрел?
— Язык, — совершенно серьезно поведала женщина.
— Не-э-эт… Хэлле, покажи!
— Не буду!
— Хэл!
Разговор плавно перетек на требования показать язык и не возмущаться, а Эрика наконец повернулась к мужу:
— Так что ты говорил о заказе?
Эльф удивленно заломил бровь:
— А что о нем говорить? Простой, ничего не стоящий. Все, что нужно, — украсть пару колечек. — О том, что он безмерно счастлив, что разговор не вернулся к гильдейским знакам, Ирдес говорить не стал.
— У кого? — резко поинтересовалась жена. К заказам на кольца у нее были какие-то предубеждения.
— Какая разница, — хмыкнул Ирдес, вставая. Покосившись на ливень за окном, он вздохнул:
— Постараюсь побыстрее вернуться.
Дворецкий полуэльф услужливо распахнул дверь. Ирдес смерил мрачным взором льющуюся с небес воду: интересно, кому из богов так не угодил Алронд, — и, уже выйдя из дома, внезапно вернулся, приобнял жену за округлившуюся талию и тихо шепнул:
— Я честно-честно постараюсь вернуться как можно скорее.
Ее тревожного взгляда он постарался не заметить.
Плащ, сшитый из гномьей непромокаемой ткани, промок мгновенно, едва Ирдес ступил под дождь. Эльфу ничего не оставалось, как надвинуть пониже капюшон и ускорить шаг. Единственное, что радовало: господин Румиел промок еще сильнее — у него плаща не было вообще.
От практически бесполезной тряпки бубновый туз избавился на ступенях Императорской библиотеки: попросту бросил плащ поперек спины каменного льва и, оставляя за собой мокрые следы, направился в глубь зала, старательно не обращая внимания на хлюпающую в сапогах воду.
Искать библиотекаря пришлось недолго. Тишт заполнял какой-то формуляр, неторопливо беседуя с хрупкой голубоглазой пикси. Та, взбивая рукою пышную прическу, порхала вокруг ярко горящей, несмотря на дневное время, свечи, подсушивая крылья.
— Господин Доран! — вежливо окликнул бубновый туз.
Библиотекарь вздрогнул, поставив на бумагу неаккуратную кляксу, и поспешно посыпал пятно пыльцой фей из небольшой шкатулки, стоявшей неподалеку. Не дожидаясь, пока клякса исчезнет, фавн перевел взгляд на нового посетителя:
— О, господин Герад! Рад вас видеть! Вы по делу или так?
— По делу, — иронически хмыкнул эльф, проводя ладонью по мокрым волосам.
Нет, этим гномам давно пора придумать что-то новое. Например, промокаемый плащ — глядишь, в нем можно будет в дождь на улицу выйти.
Тишт Доран между тем огляделся по сторонам, выискивая свободного библиотекаря (искать особо не пришлось, поскольку желающих в столь мерзкую погоду покинуть дом и заглянуть за книгой было не так уж много), и, увидев, подозвал рукой:
— Такарел, обслужи посетительницу — я сейчас, — И, вежливо раскланявшись с замершей в воздухе пикси, направился вместе с бубновым тузом к неприметной дверце в дальнем углу.
Окна в небольшой, скромно обставленной комнате были открыты настежь, и вода залила весь подоконник. Несколько редких, не имеющих копий фолиантов, валявшихся на полу, безнадежно погибли: капли дождя попали на страницы, и по бумаге, стерев красочные миниатюры, расплылись пятна.
Фавн, увидев такой беспорядок, тихо ругнулся, но спасать раритеты почему-то не поспешил. Замерев у входа, он мрачно сообщил:
— Напоить тебя нечем. Я не ждал гостей.
— Позволишь мне умереть от простуды? — скептически поинтересовался Ирдес.
— Ты же не пьешь гномий самогон, — противным голосом пояснил фавн. — Особенно по утрам.
Бубновый туз вздохнул и, обогнув стоящего в дверях Тишта, устало опустился в скрипучее кресло:
— Во-первых, сейчас не утро. А во-вторых, я в таком настроении, что напьюсь даже крови дракона.
— Хорошо, что ни один из них тебя не услышал, — хихикнул пиковый туз. — Так зачем ты пришел? Что случилось? Только не говори, что надо оформить заказ. Не поверишь — с работой завал полный. Такое чувство, что одна половина города решила вырезать другую! А у меня, после недавно закончившейся борьбы Его Величества с криминалом, просто работников не хватает.
— Не заметно, что ты тоскуешь по этому поводу, — фыркнул глава Бубновой гильдии, которого передернуло от одного слова «заказ».
— А что мне грустить? Одна десятая с каждого выполненного убийства — моя. Кстати, у вас такие же расценки?
— Одна восьмая, — буркнул бубновый туз. Его мысли были далеко.
— В воры, что ли, переквалифицироваться? Ирдес, я тебя не узнаю. Что происходит? Только не говори, что на тебя так отвратительно действует дождь, — не поверю.
Эльф запустил руку в мокрые волосы и тихо обронил:
— Заказ у меня есть, и хороший.
— Так в чем проблема?
— Все в том же.
…Фавн молча выслушал его и тихо спросил:
— Думаешь, он хочет твоими руками убрать всю криминальную раскладку Алронда?
— Туз без гильдейского знака — уже не туз? — хмыкнул Ирдес — Все может быть, но я хотел бы, чтобы ты посмотрел по книгам — может, есть какие-нибудь сведения.
— О чем?
— Черт его знает. Астрологи говорят, скоро лунное затмение, возможно, с этим как-нибудь связано? Вон в прошлое затмение в Семиглавом соборе демон вырвался. Еле обратно загнали.
Тишт удивленно покосился на него:
— Демон? Разве они существуют? Мне казалось, это сказки для привлечения верующих.
— Знаешь, — хмыкнул эльф, — после всего со мной произошедшего я поверю даже в существование ангелов.
В роду Айдона О'Кадогана, несомненно, были боггарты. Маленький, косматый, с торчащими из-под верхней губы желтыми зубами, капитан городской стражи наводил страх на всех подчиненных. В те дни, когда у господина О'Кадогана было плохое настроение, ни один человек не мог зайти к нему в кабинет: по комнате сами собой порхали, угрожая врезаться в голову незадачливого посетителя, книги, прессы для бумаг, чернильницы…
Фабиар Кроссарт попал к начальству именно в такой день. Юноша осторожно приоткрыл дверь и заглянул:
— Можно войти?
— Заходи, — милостиво махнул лапкой капитан, отмахиваясь от особо настырного писчего прибора: тяжелая плита из орлеца,[4]
в которую ловкие мастера-гномы вплавили бронзовую чернильницу, просвистела над ухом у начальства и помчалась в сторону замершего в дверях Фабиара. Парень чудом успел увернуться, а вот пикси-секретарю, с любопытством прислушивающемуся к разговору, не повезло — плита буквально снесла его.
Как и всякий боггарт, капитан городской стражи был телекинетиком. Причем полеты предметов совершенно не зависели от желания самого О'Кадогана.
Злые языки поговаривали, что пару лет назад капитан совершенно случайно уронил на голову первому министру Маркиану Доннистелу то ли книгу, то ли еще что. От увольнения боггарта спасла лишь его незаменимость: других желающих следить за порядком в столице почему-то не нашлось.
Несколько шагов — и замереть перед О'Кадоганом, преданно поедая его глазами: с Фабиара не убудет, а начальство пусть порадуется.
Меж тем капитан стражи задумчиво оглядывал зашедшего к нему. Как и все тренти, Кроссарт походил на лесного эльфа: те же черные с прозеленью волосы, чуть смугловатая кожа. Лишь браслет из сушеных поганок на запястье намекал, что юный стражник не имеет никакого отношения к этим выходцам из Островной империи: те предпочитают цветы да травы, отрицательно относясь к грибам.
— Ты занимался пожаром на Роховой улице? — наконец соизволил заговорить начальник.
Фабиар удивленно покосился на стоящий стеной ливень за окном и осторожно поинтересовался:
— Каким пожаром?
Боггарт, причмокнув, страдальчески закатил глаза:
— Когда архивариус, как его — Румиел, погиб.
— Ну я, — удивленно протянул юноша, нервно крутя браслет на запястье. Он решительно не понимал, с чем связан вызов к капитану: ничего особенного при проверке не выявлено — у господина Румиела прихватило сердце, падая, он сбил рукою со стола масляную лампу, от этого загорелся дом. Все чисто и спокойно. Дело закрыто. Да и было это то ли три, то ли четыре года назад. Еще до смерти Его Величества Лазандера Антаризир'эт Дораниела.
О'Кадоган злобно фыркнул в ответ на такое, казалось бы, простое заявление, и Фабиару вновь пришлось вспоминать навыки, полученные при полевой подготовке, — на этот раз пришлось уворачиваться от прицельно летящей в голову вазы (вот и думай после этого, что телекинез у боггартов непроизволен). Только что пришедший в чувство пикси-секретарь, истошно взвизгнув, метнулся в сторону, но скрыться не успел. Фабиару оставалось только пожалеть его.
Меж тем начальство разбушевалось не на шутку. К вазе присоединилась еще одна чернильница, а вслед за нею в воздух взмыла небольшая картина со стены. Тренти помянул тихим незлобивым словом предков О'Кадогана и упал на пол, прикрывая руками голову.
Вспышка гнева начальства прошла так же внезапно, как и началась. Фабиар осторожно встал на ноги.
— Значит, так, — откашлявшись, заговорил боггарт, нервно меряя шагами кабинет и чуть насмешливо косясь на испачканный в пыли костюм подчиненного. — Берешь из архива дело по пожару и проводишь новую проверку.
— Не понял? — ошарашенно протянул тренти. Чего-чего, а уж такого он не ожидал. Фабиар мог простить начальству даже безнадежно испорченный колет (уборщицы здесь нет, что ли?), но чтобы вот так, вернуться к делу трехлетней давности?
— Обнаружился наследник господина Румиела, и он утверждает, что это было заказное убийство.
— Да какое убийство? — скривился тренти. — Сколько лет архивариусу было? Сердце прихватило — и все. Труп был хороший, практически необгоревший, в позе кулачного бойца. Яда в тканях не было, заклятия на нем никакого не лежало, раны на теле отсутствовали.
— Вот Румиелу это и скажешь. Тебе четыре дня на проверку. Либо вылизываешь дело так, что комар носа не подточит, либо находишь убийцу.
Выходя из кабинета боггарта, Фабиар был готов ругаться. И так работы через край, а тут еще в старых документах копаться.
Хорошо в Островной империи: одно подразделение занимается сыском, а другое — расследованием, а тут крутись как белка в колесе, допрашивай всех подряд. Одно радует: что судом городская стража не занимается. А то повеситься можно было бы!
Как назло, дождь все не прекращался. Тренти вздохнул и, не глядя, сорвал с браслета одну из поганок. Пара слов — и крошечный гриб развернулся в огромный зонтик у него над головой. Фабиар поправил воротник форменной куртки и вышел на улицу. Архив городской стражи находился в другой части города.
Весь вечер и ночь парень провел в архиве. Одна бумага, вторая, третья… Совершенно не за что зацепиться. Спать хотелось дико, но стоило только представить реакцию начальства на невинную просьбу продлить срок проверки — это действовало получше всякого эльфийского кофе.
На рассвете, когда мрачный, засыпающий прямо на ходу Фабиар вышел на улицу, он с удивлением увидел, что дождь наконец закончился. Бегущая посреди дороги вода смыла грязь, а солнечные лучи, пробивающиеся через тучи, осветили дома.
Идти на работу в столь непрезентабельном виде Фабиар попросту не мог.
— Мне нужно хотя бы пару часов сна, — сообщил он сам себе и направился домой. Чуть-чуть поспать — и за работу. Ну совсем чуть-чуть. Не больше получаса.
Часов в одиннадцать дня Фабиар стоял на пороге Императорской библиотеки. Разговор предстоял долгий.
— Чем могу быть полезен? — добродушно поинтересовался у вошедшего в залу стражника фавн.
— Господин Доран, я к вам по поводу смерти архивариуса Румиела.
Библиотекарь недоумевающе поморщился:
— Вы — господин Кроссарт, если я не ошибаюсь? Меня уже допрашивали по этому вопросу три года назад.
Кроссарт скупо кивнул, не отрывая пристального взгляда от собеседника: в черных глазах фавна не было ни малейшего намека на страх. Как, впрочем, и три года назад.
— Разумеется, но мне хотелось бы еще раз пообщаться с вами.
— Пройдемте в мою комнату, — вежливо пригласил Доран, указывая куда-то в сторону.
— Если вам так удобнее, — не стал спорить стражник.
Ушел Кроссарт часа через два, не раньше. Тишт сам не мог сказать, как ему за все это время удалось сохранить лицо и ни разу не обмолвиться. А ведь казалось бы… Сколько этому тренти лет? Двадцать три — двадцать четыре? Такими темпами мальчишка либо скоро взойдет на вершину карьерной лестницы, либо его прирежут в первом же переулке. Третьего не дано. Особенно если учесть, что он беззаветно предан своей работе. По глазам видно.
Следующий посетитель появился через несколько минут. Даже не стал ходить по залам и искать фавна — сразу направился к каморке, расположенной в дальнем углу, и распахнул дверь:
— Тишт, ты здесь?
— Заходи! — устало махнул рукой фавн.
— Выяснил что-нибудь? — не стал откладывать дела в долгий ящик темный эльф.
— К тебе городская стража давно заходила? — печально поинтересовался вместо ответа пиковый туз.
Глава гильдии воров такой постановки вопроса явно не ожидал:
— Э… давно. И надеюсь, забредет еще нескоро — Эрике нельзя волноваться.
— Значит, запри ее где-нибудь за городом, — флегматично посоветовал фавн. — К тебе скоро придут гости. И будут очень подробно спрашивать, что ты делал три года назад в день смерти Румиела.
— Что? Ты… Ты с ума сошел?!
— Я совершенно серьезен, — покачал головой Доран. — Ко мне сегодня приходили, интересовались.
— И ты рассказал про меня? — угрожающе протянул Ирдес.
— Угу, конечно-конечно, именно так я и поступил. Поведал, что, мол, так и так, понравилась мне одна книга, и я обратился в Бубновую гильдию. Ты за кого меня принимаешь?
— Тогда какого черта?
— Все того же, — мрачно вздохнул глава гильдии убийц. — Стражник чересчур уж настырный. Боюсь, найдет к тебе дорожку. Кажется, он собирается проверять всех, с кем я за последние годы общался. Идиот.
Эльф помолчал, обдумывая услышанное, и пожал плечами:
— Придет — значит, придет. Скажи лучше, ты по кольцам что-нибудь нашел?
Фавн ухмыльнулся:
— Как ты смотришь на мировое господство?
Разговор с фавном стоило обдумать в тишине и покое. И лишь потом строиться в ровные ряды и идти общаться с другими возможными свидетелями и подозреваемыми. Все равно сведения по этому делу получены несколько лет назад, а сегодняшние допросы — так, показуха перед начальством.
Узкие улочки петляли меж домами. Пару раз тренти чудом разминулся с конным экипажем, еще разок едва не затоптал крошку-пикси (вот был бы позор!). Мысли были слишком далеко, когда…
— А-а-а! Вор! Держите вора!
Стражник вздрогнул, заозирался и, безошибочно разглядев источник криков, начал проталкиваться вперед. Толпа, затопившая перекресток, окружила двоих: высокую статную купчиху, горгулью в пышном платье (которое шло ей, мягко говоря, как корове — седло) и орчонка лет десяти-одиннадцати на вид. В черных глазах — страх.
— Не брал я ничего! Скхроном клянусь! — безудержно повторял мальчишка, а купчиха, вцепившись когтистой лапой ему в плечо, отчаянно верещала:
— Вор! Серьгу украл!
Даже Кроссарт едва доставал горгулье до плеча, а что уж говорить о ребенке?!
— Городская стража! — рявкнул Кроссарт, подбираясь к странной компании. — Что происходит?
Горгулья перевела ошарашенный взгляд на парня и взвыла не хуже какого-нибудь боевого рога:
— Он — вор! Серьгу у меня украл! Только оглянулась, с соседкой разговорилась, гляжу — а серьги-то и нет! А он стоит рядом зубоскалит! Вор!
— Да не брал же я! — со слезами в голосе повторил орчонок. В левом ухе сверкнуло золотое кольцо — не иначе младший в роду. — Стоял просто! Наш табор вчера в город приехал! У любого спросите! Сын Старена Лингура не будет воровать! Скхроном клянусь!
— Спокойно, разберемся, — отрубил Фабиар. — Как выглядела сережка? — перевел он взгляд на женщину. — Золотое плетение, зеленый камень и россыпь прозрачных по кайме?
— Откуда вы знаете? — ошарашенно уставилась на него купчиха.
Сообщать, что пара утерянной вещицы продолжает висеть у нее в ухе, тренти не стал. Просто вздохнул:
— Она за подол вашей юбки замком зацепилась. Небось расстегнулась да выпала.
Когда зеваки, разочарованные, что не произошло никакого криминала, начали расходиться, юноша придержал мальчишку за плечо:
— Погоди чуть-чуть. — И, уже зайдя за угол, тихо обронил: — Значит, так. Сережка, конечно, просто выпала, но… Вы в городе надолго?
— Отец говорил, на неделю.
— Чудненько. Значит, постарайся эту неделю без взрослых на улице не появляться, а то мало ли что. Все ясно?
Мальчишка закивал столь часто, что стражник даже испугался, как бы у него голова не отвалилась. А потом и вовсе рванулся в сторону и затерялся в городских улочках.
Стражник же понял, что отдохнуть ему сегодня так и не удастся. Вздохнул и решительно направился по следующему адресу.
Фабиар никогда не любил детей. Нельзя сказать, что тренти их терпеть не мог — скорее, он пребывал в столь нежном возрасте, когда к существам, которые младше тебя, относишься с неким предубеждением, поскольку не знаешь, что они могут выкинуть. А потому, когда на пороге особняка нечто маленькое, черноволосое и кучерявое кинулось под ноги стражнику и вцепилось в полу плаща с отчаянным визгом:
— Мое, мое, мое! Я сама поймала! Мое! — Фабиар немного оробел.
— Хэлле! — встревоженно всплеснула руками молодая женщина, стоявшая на нижней ступеньке лестницы. — Как ты себя ведешь? Кто тебя только воспитывал?
— Папа! — радостно сообщила малолетняя хулиганка, вскидывая на Фабиара перепачканное вареньем лицо.
— Я… Я не папа! — поспешно заотказывался стражник, перепуганно оглядываясь по сторонам. Ему как-то совершенно не хотелось неожиданно обнаружить родственников.
— Папа! — возразила девочка, не выпуская из рук полу плаща.
Женщина осторожно оттянула малышку в сторону и смущенно улыбнулась:
— Прошу прощения, обычно она себя так не ведет. «Обычно она ведет себя еще хуже», — прочел тренти в ее глазах.
Из-за пышной юбки выглянул мальчишка лет четырех, сжимающий в руке миниатюрный арбалет:
— А что Хэлле поймала? А мне дадут поиграть?
Женщина страдальчески закатила глаза:
— Рихар! Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не баловался в доме с оружием!
— Я не балуюсь! — серьезно возразил мальчишка. — Я играю.
Тренти покосился на острый наконечник болта, который озорник держал в левой руке, и благоразумно решил дождаться окончания этого странного разговора.
Мать между тем, удерживая дочку за воротник (черноволосое чадо рвалось к замершему на пороге стражнику, отчего у него возникло нездоровое подозрение, что его хотят попробовать на вкус), поинтересовалась:
— Что привело вас в наш дом?
Фабиар вздрогнул, придя в чувство, и осторожно сообщил:
— Я бы хотел поговорить с господином Герадом. Он здесь проживает?
— Да, разумеется, — кивнула женщина и позвала: — Лирас! Проводи гостя к Ирдесу!
Ниточка, ведущая в этот дом, была довольно тонка. В самом деле, мало ли с кем и когда мог общаться господин Доран? Но раз начальство требует вылизать дело, лучше сейчас обрубить все возможные версии, чем потом оправдываться перед боггартом.
Тогда, три года назад, Фабиар с господином Герадом не общался. Пролистав список всех, с кем хоть изредка разговаривал архивариус, вышел на Тишта Дорана. А уж его друзей и знакомых толком проверять не стал. Какой смысл? Нет, по большому счету, стоило просмотреть все связи, но какое отношение может иметь простой библиотекарь к проживающему в огромном особняке… А кто он, кстати, проживающий? Дворянином господин Герад не был точно. Купец? Мещанин? Ох, как же все сложно.
И вот с этого, пожалуй, и стоило начать общение.
Дэмитриас Румиел больше половины жизни провел в Островной империи. Попав к эльфам лет тридцать назад, он вернулся в Гьерт совершенно случайно. Вернулся и узнал, что возвращаться-то и не стоило. Отец, о котором знал лишь со слов матери, умер несколько лет назад, причем умер при весьма странных обстоятельствах.
Дэмитриас принялся выяснять, что и как, совершенно случайно узнал о документах, хранившихся у отца (те, кто поведал троллю о содержании этих бумаг, уже не скажут ни слова, разве что рыбам), а там уже было недалеко и до визита к бубновому тузу.
Сейчас сын погибшего архивариуса снимал небольшой домик на окраине Алронда. Казалось бы, ничем не примечательное жилище: пара этажей, потемневшие от времени стены, замыкающее заклинание на двери давно пора обновить. Вот только начинающего шантажиста это мало интересовало: намного сильнее его привлекало то обстоятельство, что один из предыдущих квартиросъемщиков сдуру начертил на земляном полу подвала скособоченную пентаграмму. Конечно, существовала опасность, что в нужный момент она сработает не так, как надо, но до этого времени пентакль можно и поправить, а пока… Пока можно заглянуть к бубновому тузу, узнать, будет ли выполнен заказ.
Разговор с господином Герадом стражник решил начать издалека. Показал документы, подтверждающие полномочия — заверенные висячими печатями бумаги, — и, присев на предложенный хозяином стул, негромко заговорил:
— Прошу простить за столь внезапное вторжение…
— Ничего страшного, — любезно улыбнулся эльф, сцепляя пальцы и откидываясь на спинку кресла: — Чем обязан?
Фабиар неопределенно пожал плечами:
— Да так, обычная плановая проверка — начальство требует.
— Как я вас понимаю, — сочувствующе покивал его собеседник. — И что вас интересует?
Тренти крутанул браслет из поганок на запястье и неспешно начал:
— Начнем по порядку, господин Герад. — Кроссарт не заметил, что эльфа буквально передернуло при таком обращении. — Первый вопрос: чем вы зарабатываете на жизнь?
Эльф на мгновение запнулся, точно не ожидал, что этим когда-нибудь кто-нибудь заинтересуется, а потом широко улыбнулся:
— Я торговец.
— О? И чем торгуете?
На этот раз любезный ответ последовал практически мгновенно:
— Иголками.
Тренти поперхнулся от неожиданности, обвел взглядом шикарно обставленный кабинет и сдавленно поинтересовался:
— И что, торговля иголками может принести такие доходы?
— Ну, — улыбнулся эльф, — это смотря как торговать.
Разговоры, разговоры… Примерно через час стражник решил, что хорошего понемножку, и откланялся. Эльф же дождался, пока за нежданным гостем закроется дверь, и в тот же миг с его лица сползла бережно удерживаемая маска любезности. Встав из-за стола, он сделал несколько шагов. Присев на корточки, аккуратно провел ладонью вдоль косяка и извлек на свет божий небольшую засушенную поганку.
— Только «жучков» мне не хватало! — буркнул глава гильдии воров, старательно раздавливая каблуком шляпку гриба.
Следующий посетитель появился минут через десять. Приземлился на специально подобранный неудобный стул, скрестил руки на груди и, вольготно откинувшись на спинку, вкрадчиво поинтересовался:
— Итак, дон Герад, вы принимаете мой заказ?
Эльф задумчиво крутанул перстень на пальце и неспешно вопросил:
— А вы еще не передумали?
Улыбка тролля была столь сладкой, что ее можно было намазывать на хлеб вместо меда:
— Что вы, дон Герад, как можно? Заказ есть заказ. Но я так и не услышал вашего ответа.
Бубновый туз окинул Дэмитриаса скучающим взглядом:
— И какова плата за заказ?
— Что? — поперхнулся тролль.
— Я спрашиваю, сколько вы собираетесь заплатить за подобный заказ.
— Вы с ума сошли?
— Простите? — Голос главы гильдии воров был спокоен и деловит.
— Вы хотите плату за подобный заказ? — Румиел не мог поверить собственным ушам.
— А чем он хуже любого другого?
Тролль подавился воздухом, а через несколько минут на стол перед Ирдесом лег небольшой кошелек.
— Вы издеваетесь? — не взглянув на деньги, флегматично поинтересовался эльф. — Этого не хватит даже на оплату кражи конфеты у ребенка.
Тяжелая штора, скрывающая вид из окна, подозрительно дрогнула, но бубновый туз постарался этого не заметить. Очень сильно постарался.
Новый кошелек, положенный на стол, был чуточку больше. Но хозяина дома и он не вдохновил:
— Знаете, господин Румиел, я подумываю о том, чтобы отказаться от вашего предложения. Плата с вашей стороны столь минимальна…
— Да сколько ж вы хотите? — не выдержал тролль.
— Раза в четыре больше, чем вы только что внесли. Заказчик вздрогнул:
— Я внес? — Он вскинул голову и остолбенел: кошельки, лежавшие до этого момента на столе, испарились самым волшебным образом.
— Ну не я же, — последовал насмешливый ответ.
Господин Румиел рванулся к выходу столь поспешно, что бубновый туз невольно задумался, не продешевил ли он. В любом случае сделанного уже не вернешь. Посмотрев несколько минут на захлопнувшуюся за троллем дверь и невнятно прошипев: «Тварь!», он сгреб уплаченное в ящик стола и обернулся:
— Рихар, выходи.
Из-за шторы выглянула детская мордашка:
— Пап, а что значит «тварь»?
Эльф страдальчески закатил глаза:
— Рихар, давай не сейчас?
Ребенок пожал плечиками:
— Значит, спрошу у мамы.
Ирдес на миг представил, значением каких еще слов может заинтересоваться дитя, и поспешно поправился:
— Так о чем ты спрашивал?
Мальчик послушно повторил вопрос.
— Ну, — начал мучительно подбирать подходящее объяснение бубновый туз. — Тварь — это нечто, созданное Великим духом… Сотворенное…
Дитятко доверчиво кивнуло и быстро направилось к выходу. И вот тут папочка наконец вспомнил, что же предшествовало появлению ребенка в его кабинете.
— Рихар, — грозно начал он, — я говорил, что подсматривать нехорошо?
— Молодец, что не послушался? — хихикнул мальчишка, копируя интонацию отца.
— Пороть тебя надо, — тоскливо вздохнул Ирдес, оглядываясь по сторонам. И вряд ли в поисках ремня.
— Это непега… педа… пегаич… педаич…
— Непедагогично?
— Ага! — радостно закивало кудрявой головой дитятко.
— И кто тебя только таким словам научил? — Бубновый туз спрашивал скорее для себя, совершенно не надеясь услышать ответ. Каково же было его удивление, когда в комнате прозвучало:
— Дядя Тишт!
— Напомни мне когда-нибудь его убить, — хмыкнул Ирдес, подхватывая сына на руки и выходя из комнаты.
Разговор с «торговцем иголками» Фабиар попросту не запомнил — да и зачем? Тренти спрашивал по анкетному списку, не обращая особого внимания на слова господина Герада. Гораздо больше стражника интересовало поведение его собеседника. Увы, но здесь юношу ждало разочарование. Господин Герад, как и полагается честному верноподданному Его Величества, на все вопросы отвечал практически мгновенно. Голос был ровен и деловит. Лицо — спокойно. Короче, ничто не вызывало ни малейшего подозрения.
Добравшись до здания городской стражи, тренти, старательно избегая мест скопления народа и начальства, быстрыми перебежками направился в свой кабинет. А что еще оставалось? Практически половина срока истекла, а по проверке как было информации с гулькин нос, так и осталось.
Увы, но дойти до кабинета без происшествий Кроссарту не удалось: начальство, успешно спрятавшееся в коридоре за кадкой с полузасохшим фикусом, рванулось к тренти и, постукивая ногой по полу, грозно вопросило:
— Н-ну?
Стражник про себя помянул всех известных богов и, как можно честнее глядя в глаза боггарту, доложил:
— Работаем.
— И как?
— Результаты уже есть.
К счастью для Кроссарта, О'Кадоган не потребовал предоставления этих самых результатов прямо здесь и сейчас. Видимо, его мысли были далеко. Иначе чем еще объяснить, что коротышка задумчиво почесал голову и изрек:
— Ладно, разберешься со своим делом потом, а пока — на! — И сунул в руки оторопевшему тренти толстую папку.
— Что это? — Фабиар уставился на переданный ему скоросшиватель, как на живую кобру, впрочем, сравнение подобрано не совсем верно — с коброй тренти вполне мог бы найти общий язык.
— Чепуха, — отмахнулось начальство. — Задержали тут парочку жуликов, допросишь и выставишь их за пределы города.
— А нельзя отдать дело кому-нибудь другому? — возмутился стражник. — Я, между прочим, занят!
— Ничего. Закончишь с ними — займешься остальным.
В этот момент тренти как никогда пожалел, что на территории Гьерта нет общего закона. Как хорошо, говорят, в Септиане — там жуликов вешают. А тут — допрашивай, выводи за пределы столицы, и все лично, лично. Никакого тебе отдыха.
Начальство, однако, придерживалось иной точки зрения.
— Вперед — работать! — подпрыгивая на месте, рявкнул боггарт.
Оказалось, что капитан нагнал больше страху, чем того требовалось: короткий допрос, препровождение господ мошенников, Рока и Аргиля Эсколло, за город — и можно со спокойной совестью возвращаться к разбирательству смерти Румиела.
— …Скажите, вам знакомо имя Тишт Доран?
— Разумеется. — Голос темного эльфа на записи ровен и деловит. — Кажется, это библиотекарь?
— А вы знаете всех библиотекарей Алронда?
— Ну что вы, как можно. С полгода назад сыну захотелось получить книгу с картинками, пришлось обращаться в Императорскую библиотеку. А потом просрочили время возвращения — так и познакомились.
Тренти гневно сжал в кулаке сухую поганку, из которой уже с полчаса лилась чуть насмешливая речь «торговца иголками». Голос, звеневший в небольшом, скромно обставленном кабинете, захлебнулся на полуслове, а Фабиар стряхнул с ладони крошево гриба и, облокотившись о стол, устало склонил голову. Как же это все надоело — ни одной ниточки.
И ведь можно ж поклясться, что и библиотекарь, и эльф имеют к смерти архивариуса хотя бы косвенное отношение. Но все эти выводы основаны на голой интуиции. Начальство попросту не поймет.
Но ведь есть же какие-то неувязки! Есть! Что-то по возрасту сына господина Герада, что-то по записи на поганках… Но вот что?
Меж тем самая страшная головная боль Фабиара тоже не сидела без дела. Ирдес сдал ребенка на руки матери и сейчас мерил шагами кабинет.
Честно говоря, Ирдеса беспокоил совсем не исход дела — с Тиштом уже все обговорили и решили, — гораздо больше главу гильдии воров нервировали сроки, поставленные заказчиком: кольца должны быть доставлены к следующему вечеру.
— …Да вы с ума сошли! Вы думаете, что говорите? Какие, к Великому духу, два дня — тут неделя нужна, не меньше!
Теперь пришла очередь тролля улыбаться:
— Ничего не знаю, дон Герад, ничего не знаю. Если бы вы приняли мое предложение вчера, у вас было бы три дня…
Эльф мотнул головой, отгоняя неприятные воспоминания, и в который раз пересек кабинет. Пора было определиться, что же делать дальше.
Червовая гильдия испокон веку располагалась на окраине города. Хочешь развлечься — иди пешком до особняка. Не можешь себе позволить: боишься, что собьешь ноги, а то и попросту остынешь, — найми паланкин или карету, что тут думать?
Эльф, не обращая внимания, что на город спускаются сумерки, по старинке пошел пешком. Поднялся по мраморным ступеням, прошел через гостеприимно распахнувшиеся двери и… шарахнулся в сторону, когда на шее у него повисла, радостно вереща, ярко накрашенная светлая эльфийка:
— Ирдес, какая встреча… О, простите, дон Герад, но вы не поверите, как я рада вас видеть!
Бубновый туз скорчил улыбку, осторожно расцепляя руки червы:
— Взаимно, Илейшериа. Донна Корсолиани у себя?
Эльфийка обиженно поджала губки:
— Конечно, у себя, но я думала, ты ко мне зайдешь! А то появился впервые за столько лет — и сразу к старухе.
— Я по делу, — отрубил эльф, проходя в глубь холла. Эльфийка обиженно топнула ногой и, проводив главу гильдии воров печальным взглядом, опустилась на один из множества диванчиков, стоявших в зале.
Старая гоблинша, с кожей цвета только начавших распускаться весенних листьев, возлежала на диване, неспешно потягивая виноградный сок из глубокого бокала.
— Донна Корсолиани, — вежливо кивнул в знак приветствия бубновый туз, прижав ладонь к сердцу.
— Ах, дон Герад, какая встреча! — прокашляла женщина, не пытаясь встать с софы и протягивая гостю сухонькую ручку, украшенную тяжелым перстнем с жемчужной вставкой.
Эльф подхватил ее руку, на миг прикоснулся губами к тонким пальцам и улыбнулся, выпуская зеленоватое запястье:
— Вы позволите мне присесть, благородная донна?
— Разумеется, благородный дон. Что привело вас в мой дом?
— Ах, благородная донна, я… — Эльф запнулся, оборвал речь на полуслове и едва слышно спросил: — Скажите, благородная донна, вы всегда на рабочем месте появляетесь без гильдейского знака? — В голубых глазах светилось искреннее изумление.
Гоблинша вздрогнула, озадаченно уставившись на него:
— О чем вы говорите, благородный дон? Перстень при мне! — Она вскинула руку и замерла, пораженно уставившись на пустые пальцы. Ни малейшего намека на кольцо. — О боги!
— Простите? — заломил тонкую бровь бубновый туз. — Что-то случилось?
— Мой… мой… мой знак! — взвизгнула гоблинша. Ее тонкие губы задрожали. — Он… он пропал!
Ирдес на мгновение задумчиво нахмурился и неуверенно предположил:
— Может, вы оставили его в какой-нибудь шкатулке с драгоценностями?
— Нет! О боги, нет! Я же его с утра надевала! Так, спокойно. Я его надела с утра, сходила на рынок — там он еще был… Потом к портному… Я не помню! Был он еще тогда у меня на руке или нет — не помню! — В голосе главы Червовой гильдии звучала истерика.
— Позвать кого-нибудь из девочек? — предложил дон Герад. — Помогут вам поискать.
— Нет, вы что, как можно — это же знак моей власти! Если я его потеряла… О боги, этого не может быть. — Гоблинша перевела перепуганный взгляд на эльфа: — Я найду кольцо. Обязательно найду. Благородный дон, вы же понимаете, что я не могла его потерять? Вы ведь никому не скажете?
— Разумеется, — тонко улыбнулся эльф. — За отдельную плату. Думаю, за пятьдесят злотых я забуду, что сегодня заходил к вам.
От столь неожиданного заявления даже многое повидавшая донна Корсолиани впала в прострацию:
— Вы… вы…
— Я, — благодушно согласился эльф. — И пока что я нахожусь здесь.
Главы криминальной раскладки были увлечены спором, а потому не заметили, что под дверью комнаты стоит, внимательно прислушиваясь к разговору, светлая эльфийка.
Примерно через полчаса, уже дома, Ирдес неспешно опустился в глубокое кресло.
— Если Совет гильдий узнает об этом, я — труп, — задумчиво протянул он, подбрасывая на ладони массивный перстень с жемчужной вставкой.
За окном загорались звезды, распускались огненные цветы магических светильников, где-то вдали слышались монотонные крики ночного сторожа, а дон Герад все не мог уснуть.
Утро застало бубнового туза в кабинете. Эльф провел ладонью по встрепанным волосам, устало мотнул головой, отгоняя сон, и покосился на часы на каминной полке. Те исправно показывали десять утра.
Ирдес недовольно скривился и встал с кресла. Свежий прохладный ветерок, врывающийся в распахнутое окно, неспешно перебирал оставленные на столе бумаги. Дон Герад поморщился и, не глядя, сгреб документы в ящик стола. После завтрака можно будет разобраться.
Впрочем, позавтракать ему не удалось.
Дверь хлопнула подобно взрыву плохо сработавшего огненного заклинания. Бубновый туз оглянулся, пытаясь понять, кого же принесло в его кабинет (Эрика? Да не будет она так дверьми хлопать. Дети — тем более), и окаменел. У входа стояла, сладко улыбаясь, Илейшериа Эштас. Золотые волосы заплетены во множество косичек, глаза подведены изумрудной зеленью, а из-под подола янтарного платья, украшенного черным шитьем, выглядывают желтые бантики, прикрепленные к туфелькам согласно королевскому эдикту — знак принадлежности к Червовой гильдии.
— Добрый день, дон Герад, — чуть слышно мурлыкнула она, поплотнее прижимая начавшую было открываться дверь.
— С каких это пор он добрый? — хмыкнул эльф, не сводя напряженного взгляда с посетительницы. Его очень заинтересовало, за каким, собственно, чертом она пришла. Неужели тоже какой-нибудь заказ решила оформить? Так не приведи Великий дух — и так проблем выше горла.
— Да все с тех же, — мягко улыбнулась Илейшериа, медленно приближаясь к бубновому тузу. Обойдя стол, она остановилась всего в шаге от бубнового туза и провела кончиками пальцев по его щеке.
Ирдес перехватил ее ладонь в воздухе и осторожно отодвинулся от разбушевавшейся червы:
— Вы пришли по делу?
Илейшериа замерла, удивленно заломив бровь, а затем ухмыльнулась:
— Пожалуй, да. Понимаете, дон Герад, мое дело очень… странное… Я бы даже сказала, сложное.
— Я вас слушаю. — Подумав, Ирдес опустился в кресло. Эльфийка шагнула к нему и погладила ладонью по столу.
— Понимаете, дон Герад, я вчера совершенно случайно услышала ваш разговор.
— И что дальше? — поднял на нее ледяной взор глава гильдии воров.
Илейшериа поняла, что пора действовать, шагнула вперед и порывисто села на колени эльфу:
— Вы ведь знаете, где находится перстень…
Договорить она не успела — скрипнула дверь:
— Ирдес…
Эльф вскинул голову и, столкнув с коленей все еще сидящую там черву, рванулся к замершей в дверях жене:
— Эрика, я все объясню!
Увы, но госпожа Герад «выяснять все», похоже, не собиралась. Где-то вдали прозвучал цокот каблучков, раздался звон неловко столкнутой вазы, и все стихло.
Потрясенный Ирдес замер в дверях кабинета. Ну ведь, в самом деле, ничего не было! Даже обидно, честное слово! А затем обернулся к черве, как упавшей, так и сидевшей на полу, и прошипел:
— Вон отсюда!
Светлая эльфийка встала и, нервно дернув плечом и фыркнув: «Не очень-то и хотелось!», вышла из комнаты.
Увы, но объясниться с женой бубновому тузу так и не удалось. Дверь в ее комнату была заперта, оттуда слышались сдавленные всхлипывания, а на осторожные просьбы: «Эрика, открой, а?» — она не реагировала. Не выламывать же дверь, в конце концов? Посидит с полчаса одна, в чувства придет, а там и поговорить можно. Остается только надеяться, что все будет в порядке и на положении Эрики никак не отразится.
И вообще. Пора разобраться с этим чертовым заказом. Тем более сегодня ночью надо будет сдать украденное заказчику, чтоб его Великий дух побрал!
В этот прекрасный, а может и не особо, день каждый был занят своим делом. Господин Герад думал, что ж ему делать дальше, госпожа Герад злилась на господина Герада, юные Хэлларен и Рихарэллис Герад проверяли степень натяжения найденного в отцовском кабинете арбалета (горгулья-охранник с мрачным видом щупал перепонку на кожистом крыле — кажется, последний болт его таки поцарапал), господин Румиел заканчивал последние приготовления, ну а Фабиар Кроссарт, которому уже совершенно надоело мерить шагами кабинет, безнадежно бился головой о стену этого самого кабинета. Сроки, отведенные начальством на проверку дела, подходили к концу, а он до сих пор не мог со спокойной совестью доложить боггарту, что сделал все, что требовалось. Казалось бы, чего уж проще? Допросил каждого, кто имеет хоть какое-то отношение к делу, проверил требующиеся документы — и спи спокойно. Так ведь О'Кадоган этого не поймет, со свету сживет, к чертовой бабушке! А возвращаться на историческую родину, то есть в Островную империю, Фабиару очень не хотелось.
Увы, но никаких стоящих идей тренти просто не приходило в голову. Нет, пару раз, конечно, проскочила подленькая мыслишка типа «напиться и забыться», но это ведь поможет на полчаса, час, день — самое большее. А потом? Начальство ж, оно такое — дождется, пока подчиненный протрезвеет, и устроит выволочку.
Общаться с главой Трефовой гильдии пришлось опять-таки Ирдесу. Доран заявил, что он в существующей операции выполняет роль мозга, а раз так, то тяжелым физическим трудом должен заниматься бубновый туз. Эльфу очень хотелось сказать, какую на самом деле роль выполняет Тишт, но по доброте душевной и вежливости он не стал нецензурно выражаться.
Так что примерно к полудню дон Герад сидел за дальним столиком в одной из множества таверн Алронда и вел неспешную беседу с худощавым человеком лет сорока. В черных волосах собеседника уже проклюнулась седина, по какой-то насмешке судьбы выложив на смолянистой шевелюре неприличную руну — каждого, кто мог отважиться пошутить на эту тему, ждала не особо завидная участь. Но Ирдес в любом случае пришел сюда не затем, чтобы обсудить особенности чьей-то внешности.
— Прошу прощения, благородный дон, что отрываю вас от несомненно важных занятий, — степенно начал бубновый туз.
— Ничего страшного, благородный дон, — перебил его трефовый туз, — я всегда готов вас выслушать.
— Понимаете, благородный дон, — Ирдес откинулся на спинку стула, — я бы не пришел к вам, но обстоятельства сложились так, что я вынужден спросить у вас… Как вы смотрите на то, чтобы одолжить мне на один день свой гильдейский знак?
Трефовый туз, неспешно цедивший вино из высокого бокала, поперхнулся и пораженно уставился на Ирдеса:
— Вы серьезно?
— Абсолютно. И я готов выслушать ваши предложения на предмет того, что вы хотите получить взамен.
Мужчина отставил бокал, на миг закусил губу, размышляя, и выпалил:
— Как насчет вольного времени?
— Сколько?
— Неделя, — ляпнул первое, что пришло ему в голову, трефовый туз — он совершенно не ожидал, что на его предложение так быстро согласятся.
— Три дня, — в тон ему ответил эльф.
— Шесть дней, — решил поторговаться глава гильдии грабителей.
— День.
— Пять дней!
— Двенадцать часов.
— Три дня!
— Шесть часов.
— Два дня — и это мое последнее предложение! — выпалил трефовый туз, чувствуя, что что-то идет не так.
— Договорились, — мягко улыбнулся эльф. Перстень упал на подставленную ладонь.
Конечно, Ирдес предпочел бы договориться с червами так же, как и с трефами, но один Великий дух знает, что могла затребовать донна Корсолиани в качестве платы. Тоже вольных часов — времени, когда на криминальную раскладку не действует Кодекс чести гильдий? И как бы оно проявилось по отношению к червам? Нет, пусть лучше все остается как есть. Тем более что отсчет начнется с завтрашнего полудня.
Хорошо, что Тишт согласился. А мнение черв никогда никого не интересовало.
День клонился к закату, а Фабиар уже морально готовился к увольнению. Все приготовления свелись к тому, что он собрал свои вещи (накопилось их всего ничего: пресс-папье, купленное на первое жалованье, да пара мешков поганок), сложил ровной стопочкой все изученное дело и нарисовал на обложке клыкастую харю, не забыв при этом пририсовать стрелочку и подписать: «Это О'Кадоган». Больше в голову ничего не приходило.
Скрип плохо смазанной двери прозвучал громом небесным. Кроссарт, как раз дорисовывавший непосредственному начальству ослиные уши, вскинул голову и ошарашенно уставился на пришедшего: на пороге стоял мальчишка-орк. Тот самый, которого обвиняла в краже купчиха-горгулья.
— Тебе что здесь надо? — подозрительно поинтересовался тренти, прикрывая рукавом свое художество.
Орчонок шагнул вперед и вдохновенно начал:
— Господин стражник, знаете, у меня есть тетя, ее Ташеной зовут, так она сильная предсказательница — говорят, самому императору гадала…
— Короче, — оборвал его тренти. — От меня ты чего хочешь? Вместе со своею теткой?
— Ну я рассказал те Те, как вы меня спасли.
— И что? — еще подозрительнее вопросил стражник. Мальчишка набрал побольше воздуха в грудь и на одном дыхании оттарабанил:
— Моя тетя сказала, что сегодня ночью вам надо быть по адресу: город Алронд, улица Тополиного рассвета, дом пятнадцать, если вы не хотите получить нагоняй от начальства завтра утром.
— Что? — подскочил на месте стражник, но орчонка уже и след простыл.
Бубновый туз сидел в кабинете, уставившись в потолок.
Бубновому тузу хотелось повеситься. Прямо здесь и сейчас, не откладывая дело в долгий ящик.
На мгновение Ирдес даже заинтересовался этой идеей, попытался найти в ящике стола веревку и мыло, наткнулся на ворох бумаг и понял, что это бесполезно.
На город спускались сумерки, где-то вдали загорались огоньки фонарей, а в огромном особняке, где уже долгие годы проживали главы Бубновой гильдии, царила тишина. Не было слышно детского смеха, топота маленьких ножек и привычного свиста арбалетных болтов, не перекрикивались Хэлле и Рихар, не заглядывала в комнату растрепанная дочка с обиженным воплем: «Папа, а Рихар у меня удавку отобрал!» Не было ничего. Жена забрала детей и, не сказав ни слова, ушла.
Эльф сжал кулаки и зло обронил в темноту комнаты:
— Мы рассчитаемся, господин Румиел. — Он рывком встал и, не обращая внимания на перевернувшийся стул, вышел из комнаты.
Пора было заканчивать этот заказ.
