«Л. К. Граудина, Е. Н. Ширяев. Культура русской речи Русский Гуманитарный Интернет Университет БИБЛИОТЕКА ...»

существующих вариантов в языке, составляющих один из важнейших

объектов внимания нормализаторов.

Несколько слов о понятии вариантности. Вариантность

следует рассматривать как свойство по терминологическому

значению прилагательного вариантный. Обозначает она особое

качество, связанное с существованием разновидности,

видоизменения второстепенных элементов языковых сущностей, их

частностей (вариантов) при сохранении того, что является

основой (инварианта). С помощью этого термина характеризуются

способы существования и функционирования дублетных элементов

языковой системы на фонетическом, лексическом и грамматическом

уровнях Принципиальным представляется соображение о том, что

языковые варианты, относящиеся к разном языковым уровням,

существенно различаются.

I. Варианты, различающиеся произношением звуков,

составом фонем, местом ударением или комбинацией эти признаков,

относятся к фонетическим с уточнением характера варьирующегося

признака. Так, вариации произношения составляют круг ор-

фоэпических вариантов.

Существование этих групп вариантов определяется

состоянием звуковой системы русского языка. Поэтому различия

между ними подчиняются определенным закономерностям этой

системы: существуют варианты по произношению сочетаний

согласных, безударных гласных, по произношению долгих согласных

в заимствованных словах и т. д. "Орфоэпический словарь русского

языка" (М., 1983) насчитывает 63 500 слов - величина,

свидетельствующая о размахе колебаний норм на орфоэпическом

уровне.

II. Грамматические варианты характеризуются прежде

всего торжеством грамматической функции. Ведущим признаком

грамматических вариаций оказывается критерий грамматической

системности, предполагающий регулярное колебание грамматической

формы. Так, строение цепи вариантов грамматической модели

предполагает три необходимых элемента:

1) грамматический тип вариантов, то есть ряд

варьирующихся форм-моделей. Например, словоизменительный тип

инфинитива на -нуть и на -чь у ряда глаголов; т

2) варианты формы-модели внутри каждого типа: все формы

на -нуть (один грамматический вариант этой модели) и все формы

на -чь (второй вариант модели);

3) варианты словоформ: это лексемы, которые принимают

один из варьирующихся формантов. В приведенном примере могут

быть следующие варианты словоформ: достигнуть - достичь,

застигнуть - застичь, настигнуть - настичь, постигнуть -

постичь.

Варианты словоформ выступают в качестве параллели к ва-

риантам слов. Однако у вариантов слов грамматическое значение

не реализуется в ряду вариативной грамматической модели (ср.:

качественное различие между лексическими вариантами типа брег -

берег и вариантами форм род. п. ед.ч. у сущ. муж. р. на твердый

согласный типа сыра - сыру, творога - творогу, сахара - сахару

и т. д.).

В соответствии со структурой грамматики различаются три

состава грамматических вариантов: 1) словоизменительные, пред-

ставляющие собой варианты словоизменительных форм (форм рода

типа спазм - спазма, падежных форм типа длиною - длиной, вер-

ховий - верховьев; причастных форм типа промерзший - про-

мерзнувший и т. п.); 2) словообразовательные варианты, у

которых вариативны словообразовательные аффиксы (типа накатка -

накат - накатывание, экранизация - экранизирование, туристский

- туристический, двусторонний - двухсторонний, межсоюзнический

- междусоюзнический и т. п.); 3) синтаксические варианты, к

которым относятся варианты управления, согласования и

примыкания (типа большинство стремилось - большинство

стремились, две основные задачи - две основных задачи, нельзя

купить спичек - нельзя купить спички, просьба предоставить

убежище - просьба о предоставлении убежища и т. п.).

В отличие от других типов языковых вариантов

грамматические варианты отвечают четырем критериям:

грамматической системности, регулярной взаимозаменяемости (эта

черта присуща всем типам вариантов), функциональной

эквивалентности грамматического значения в пределах

взаимозаменяемых контекстов, однородности сравниваемых

грамматических структур.

III. Лексические варианты, представляющие собой

разновидности одного и того же слова, которые характеризуются

тождественной лексико-семантической функцией и частичным раз-

личием звукового состава неформальной части слова (типа сре-

дина - середина, ветр - ветер, огнь - огонь, посребренный -

посеребренный, позлатить - позолотить и др.). Группировки

лексических вариантов определяются представлениями о

системности лексики и обусловливаются характером

парадигматических и синтагматических отношений в ней. В отличие

от грамматических ряд лексических вариантов одномерен: он

располагается "только по горизонтали, и при этом варианты слов

характеризуются тождеством не означающего, а означаемого.

Различие в качестве вариантов определяет их историю,

время сосуществования, то есть характер и продолжительность

фазы вариантности, что особенно важно в нормативно-историческом

аспекте. Орфоэпические и акцентные варианты существуют только в

устных формах речи (однако проявляются и в стихотворных про-

изведениях). Вековая история грамматических вариантов, с одной

стороны, иногда однолетнее существование фонематических вари-

антов, на письме закрепленных в вариантах написания (типа фло-

мастер и фламастер, постижерский и пастижерский) - с другой,

должны осмысляться как неизбежная закономерность, осущест-

вляющаяся для контрастных явлений языка по-разному. Бернард Шоу

выразил эту мысль в остроумной форме: "Есть пятьдесят способов

сказать да, пятьсот способов сказать нет и только единственный

способ написать эти слова".

"Живой как жизнь" (по словам Гоголя) язык постоянно

развивается. Меняется и литературная норма. "Крепость"

литературной нормы, стабильность ее частей неоднородна. Так,

устойчив и неизменен основной словарный фонд языка и стержневой

каркас его грамматической системы. На протяжении многих веков

остаются неизменными прямые значения слов - существительных

типа стол, стул, дом, человек, мать, отец и др.; глаголов -

есть, пить, смеяться, любить, плакать и др.; прилагательных -

холодный, теплый, хороший, плохой, сладкий и др.

Части, связанные с пограничными зонами литературного

языка, и прежде всего его стилистическими сферами, бывают

подвержены изменениям, сдвигам и смещениям даже на протяжении

одного столетия. В научных исследованиях литературного языка ХХ

в. эти изменения детально охарактеризованы [35]. Обычно

хронологический "шаг", в течение которого накапливаются

существенные сдвиги, улавливаемые исследователями и

характеризующиеся некоторыми объективными показателями,

составляет от 10-20 до 30- 40 и более лет. Выявлены три типа

эволюции: 1. Высокодинамический, или ускоренный, тип (10-20

лет); 2. Умеренны и, или, точнее, умеренно-динамический, тип

эволюции, который характеризуется более плавными сдвигами во

времени (30-40 лет); 3. Низкодинамический, или замедленный, тип

эволюции, который характеризуется незначительным изменением

состояния нормы, - изменением, близким к стагнирующему,

замедленно-уравновешенному типу (50 и более лет).

Примером ускоренного типа эволюции служит вторжение

иноязычной (преимущественно американской) лексики, наблюдающее-

ся за последнее десятилетие - с 1985 по 1995 г. Бизнес-тур,

бодибилдинг, дайджест, дилер, киллер, менеджмент, рэкет,

эксклюзив, эксклюзивный и многие другие слова уже вошли в

употребление, но еще не зарегистрированы ни в одном из толковых

словарей. Примером умеренного типа эволюции могут быть

произошедшие изменения в норме употребления многих

грамматических вариантов, у которых на протяжении 30-40 лет так

перевернулись соотношения вариативных форм, что нормативными

стали не традиционные (характерные для языка XIX или начала XX

в.), а конкурирующие варианты. Так, изменилось согласование

сказуемого в форме прошедшего времени с подлежащим -

существительным мужского рода в применении к лицам женского

пола: варианты типа руководитель женской секции заявила,

выступила заместитель председателя женсовета, гроссмейстер

делала ничью за н ч-чъей и т. п. Еще в 20-е гг. А. М.

Пешковский,писал: "В разговорном языке нам... приходилось уже

слышать товарищ вошла, управдел сказала и т. д. На этих случаях

как раз легче всего наблюдать и самостоятельную сторону

значения рода глагола и его согласовательную сторону. Обычно мы

в таких случаях чувствуем затруднение: сказать вышел про

женщину невозможно, но и сочетать слово товарищ со словом вышла

тоже неловко" [29, 190].

В 30-40-е гг. происходило постепенное укоренение

разговорных форм, а к концу 60-х-началу 70-х гг. новая норма

уже упрочилась в литературном языке.

Замедленный (низкодинамический) тип эволюции можно про-

иллюстрировать историей форм инфинитива некоторых глаголов на -

нуть. Среди глаголов с формантом -стигнуть на протяжении уже

двух веков (XIX и XX) употребляются два варианта: достигнуть -

достичь, застигнуть - застичь, настигнуть - настичь, постигнуть

- постичь. Несмотря на то что в наше время в разговорном языке

явно предпочитается более короткий бессуфиксальный вариант

(достичь, постичь, застичь, настичь), в письменном литературном

языке встречаются оба варианта. Примеры на употребление

вариантов с формантом -стигнуть: Она не удивлялась, не

гневалась и не пыталась, подобно своим коллегам, постигнуть

сложную душу преступника (Ю. Нагибин. Как трудно быть

учителем); Чего он обязан достигнуть'? (В. Тендряков. Свидание

с Нефертити).

Следует заметить, что между тремя рельефно выраженными

типами эволюции нормы не существует абсолютных границ, имеются

и переходные формы, например, может наблюдаться умеренный

характер эволюции, приближенный к ускоренному или, напротив, к

замедленному типу.

Цель исследования закономерностей развития нормы

обусловлена необходимостью теоретического решения ключевых

вопросов формирования и осуществления научно обоснованной

лингвистической политики.

Выбор рациональных нормативных решений не может осно-

вываться только на интуиции лингвиста или простого носителя

языка и его здравом смысле. Современные ортологические

исследования нуждаются в систематически разработанных

прогнозах. Прогнозирование пороговых величин процессов развития

нормы, знаменующих ее переломное изменение, - эти аспекты

анализа связаны с представлением о продолжении в будущем тех

тенденций, которые сложились в прошлом. Нормативно-целевой

прогноз должен опираться на установленную систему активных

показателей: важно предвидеть возможность их дальнейшего

воздействия на общее течение языкового процесса.

Уже начиная с 50-х гг. в нашей стране разрабатывались

основы прогностики как научной дисциплины, которая изучает

общие принципы и методы прогнозирования развития объектов любой

природы. Термин "прогноз" вошел в научный обиход сравнительно

недавно, но к понятию, им выражаемому, наука обращалась на про-

тяжении длительной истории. В сборнике рекомендуемых терминов,

изданном Комитетом научно-технической терминологии, пред-

лагается следующее определение прогноза: "Научно обоснованное

суждение о возможных состояниях объекта в будущем и(или) об

альтернативных путях и сроках их осуществления" [33, 6]. Обычно

прогноз носит вероятностный характер. Это значит, что всегда

оставляется возможность для сомнения. Важно все же, что

позитивное прогностическое утверждение обладает определенной

степенью достоверности. Оно тем более обоснованно и полно, чем

надежнее и полнее исследование базового периода, прогнозного

фона и всей совокупности условий, существенных для прогноза.

Существуют четыре метода лингвистического прогноза:

1) Метод исторической аналогии, который основан на

установлении и использовании объекта прогнозирования с

одинаковым по природе объектом, предшествовавшим в истории

объекту исследования. Так, наплыв неумеренных заимствований в

наше время нередко с нормативной точки зрения сопоставляют с

аналогичным процессом во времена Петра I.

2) Экспертный метод прогнозирования, связанный с

оценкой происходящих языковых процессов профессионалами и

экспертами-лингвистами. Наиболее характерны в этом отношении

экспертные оценки терминологических стандартов и широкая

деятельность лингвистов, связанная с унификацией терминологии в

производственной и научной сфере.

3) Метод, связанный с прогнозированием поведения

системных единиц в тексте (на основе изучения законов

порождения текста).

4) Метод перспективного прогноза нормы употребления

языковых единиц на базе моделирования временных рядов.

Конкретный пример использования приема перспективного

прогноза дает представление о прогнозе как о едином целостно-

системном подходе к языку, основные звенья которого скреплены

общей идеей. Поэтому этот метод необходимо проиллюстрировать

более детально.

Сущность системного подхода особенно ярко

обнаруживается в применении к явлениям грамматической

вариантности. Сочетание "ошибочного" и "правильного" в

употреблении языковых вариантов, объективного и субъективного

факторов, влияющих на это употребление, относительная

автономность отдельных грамматических категорий и пути

взаимодействия категорий с грамматической подсистемой и

системой в целом - все эти разносторонние аспекты процесса

варьирования должны быть представлены в модели системного

прогноза. Поскольку лингвистический прогноз мыслится как важный

ориентир в разработке определенных решений, важно, чтобы в

модели прогноза были отражены все основные стороны наблюдаемого

процесса. При этом оказываются важными и внешние, и внутренние

факторы. В прогностике их называют экзогенными показателями

(вызываемыми внешними причинами) и эндогенными показателями

(вызываемыми внутренними причинами). Так, к экзогенным показа-

телям относится рост частоты употребления вариантов в связи с

актуализацией инвариантной формы. Показатели, относящиеся к

социолингвистическому аспекту речи, должны рассматриваться в

тесной связи с факторами, внешними по отношению к языковой

системе.

Структурные компоненты также составляют наиболее важную

часть всей модели системного прогноза. Ниже помещено

графическое изображение модели системного прогноза. При этом

следует отметить, что, поскольку системный прогноз можно

корректировать в различных направлениях, схема, содержащая

наиболее существенные компоненты, может видоизменяться в каждом

конкретном случае при непосредственном обращении к языковому

материалу.

Одно из назначений модели - обнаружить зависимость

(эластичность) показателей, динамика которых выявляется с

помощью расчетов на основе экспериментальных наблюдений.

Системная модель помогает выпукло показать сложившийся

стереотип динамического равновесия взаимодействующих факторов,

который оказывает влияние на ход варьирования, а тем самым и на

характер выводов, заключающих экспериментальную работу.

На графике отражены, с одной стороны, варьирующиеся

переменные, которые служат величинами, отправными для

прогнозных расчетов. С другой стороны, в правой части графика

помещены стабильные структурные показатели, которые влияют на

динамику переменных величин. В левой части графика помещены

статистические данные, полученные в результате проведенного

эксперимента. В целом схеме придан обобщенный характер.

В представленной схеме сочетаются количественный,

качественный, семасеологический и структурный аспекты. Что

касается "квантифицированной" части прогноза, количественно и

хронологически отнесенного к ближайшему периоду времени, - для

него необходимо накопление необходимой статистической

информации. Поскольку процесс эволюции литературной нормы идет

сравнительно медленно, на первый взгляд, плавно и в одном

направлении, целесообразным представляется обращение к

традиционному, наиболее испытанному и разработанному приему

перспективной экстраполяции ряда численных значений показателя

количественных соотношений конкурирующих вариантов за

определенный период времени. Тенденция изменений, выявленная в

прошлом, будет действовать и в ближайшем будущем. Суждения о

будущей литературной норме основаны на детальном исследовании

ее прошлой эволюции. По английской пословице - "грядущие

события назад свою бросают тень".

Если каждую из клеток помещенной на с. 40 схемы

заполнить конкретными показателями, на выходе будет получена

прогнозная информация, которая позволит определить

предпочтительность квалификационных характеристик.

Приведенная схема ориентирована на конкретный

прогностический анализ ряда грамматических явлений. Например, в

этом отношении привлекала внимание подвижная, колеблющаяся

норма употребления топонимов в современном литературном языке.

Склонение топонимов представляет собой один из неустойчивых

фрагментов грамматической системы. Как известно, топонимы

составляют достаточно крупный пласт наименований. Во второе

издание "Словаря географических названий СССР" (М., 1983)

включено более 17 000 названий, а в третьем издании "Словаря

географических названий зарубежных стран" (М., 1986) содержится

40 000 названий. Поскольку пословной кодификации топонимов в

наиболее известных нормативных словарях не проводится, в

практике работы сектора культуры русской речи ИРЯ РАН

приходится постоянно сталкиваться с вопросами, касающимися

грамматических характеристик топонимов. В частности, одним из

наиболее спорных является вопрос о склоняемости или

несклоняемости топонимов в сочетаниях с географическими

терминами (типа в местечке Хансунг - в местечке Хансунге, из

города Чан-лин-сянь - из города Чан-лин-сяня).

Тенденция развития нормы у вариантов этого типа

проявлялась в изменении количественных показателей,

приуроченных к последовательно сменяющимся хронологическим

периодам - начала XX в., середины XX в. и конца 60-х - начала

70-х гг. Однако "жизнь неуклонно транспонирует будущее в

настоящее, настоящее - в прошедшее". На основе статистических

данных, характеризующих употребление топонимов на протяжении

всего шестидесятилетия, выделенная динамика нормы послужила

фактической основой для построения прогнозной ретроспекции.

Вследствие большой инерционности лингвистических

процессов в рамках относительно коротких временных интервалов

(от десяти до тридцати лет) основное внимание приходится

уделять выявлению общих тенденций эволюции нормы. Вместе с тем

полученные итоги предшествующего исторического развития

непосредственно ориентируют нас не только на современную норму

и существующие формы ее воплощения. Тенденция изменений,

выявленная в прошлом, может быть перенесена на будущее, при

этом характеристика процесса исследования может принять и более

конкретные очертания. Здесь важно подчеркнуть различие между

прогнозом и тенденцией. Функция прогнозирования заключается в

оценке конкретных реализаций изучаемых процессов в недалеком

будущем. Тогда как тенденция есть не что иное, как

преобладающее направление развития событий, некоторые общие

закономерности эволюции. Прогнозируемая величина в конкретной

форме характеризует результаты процесса, осуществляющегося в

рамках действующей тенденции.

Выявленная существенная черта однонаправленности разви-

тия находит свое яркое выражение в таком важном аспекте дина-

мики нормы, который характеризуется понятием необратимости

процесса. Несмотря на морфологическое своеобразие топонимики,

ее современные грамматические свойства находятся в прямой

зависимости от состояния нормы в общеязыковой системе. Поэтому

те грамматические формы, которые были нормативными в XVIII и

XIX вв., в наши дни будут интерпретироваться как отклонения от

современной нормы литературного языка. По существу, возврат к

старым грамматическим нормам в современном литературном языке

невозможен. Ни один современный писатель не назвал бы свой

рассказ так, как назвал его И. С. Тургенев в XIX в., - "Вечер в

Сорренте"; тогда еще были употребительны склоняемые формы

иноязычных топонимов на -о, -и. Теперь такие формы могут при-

меняться только со специальным стилистическим заданием, а в

нейтральной строго нормативной речи склоняемость этих форм не

рекомендуется грамматикой.

На основе выявленных объективных характеристик даются

четкие рекомендации в трудных случаях современного употребле-

ния. Так, на вопрос, нужно ли склонять топонимы Карелия, Грузия

в сочетании с -географическим термином республика, ответ может

быть следующим. Учитывая современную норму употребления со-

четаний с термином республика, в деловых документах целесооб-

разнее употреблять топоним в несклоняемой форме (положение

республики Хакасия, поездка в республику Карелия; на территории

республики Грузия и т. п.). Однако в разговорной речи допустимы

и склоняемые варианты: дружба с республикой Грузией, братские

отношения с республикой Хакасией и т. д.

В решении задач кодификации с успехом используются до-

стижения техники [8]. Применение компьютера как средства работы

с текстами необходимо и по той причине, что повышает произ-

водительность труда. Формализованные операции приучают к более

строгим логическим процедурам в исследовании и сулят в даль-

нейшем открытие новых, неизвестных еще закономерностей [15].

Резюме

1. Культура русской речи как научная дисциплина

складывалась в русистике начиная с 20-х гг. XX в. До этого

времени основной цикл гуманитарных и нормативных

лингвистических знаний учебного профиля в России был связан

прежде всего с риторикой - одной из семи "свободней художеств"

("искусств"), с античных времен занимавшей особое место в

европейской культуре.

2. В историческом аспекте длительное развитие

отечественной риторики проходило определенные этапы, начиная с

первого переворота сочинения - риторического трактатами

образьх" (входящего в "Изборник Святославов 1073 года") и

кончая "Программой- курса лекций по теории красноречия

(риторике)" Н. А. Энгельгардта, опубликованной в "Записках

Института Живого Слова" (1919 г.). Согласно пяти ведущим

канонам искусства речи классическая риторика содержала пять

важнейших составных частей. Они таковы: 1) инвенция

(изобретение речи); 2) диспозиция (расположение речевого

материала); 3) элокуция (стилистическое оформление речи, ее

выражение); 4) память; 5) произнесение. Образцы русской рито-

рики за последние триста лет приведены в хрестоматии "Русская

риторика" (1996 г.).

3. При характеристике совокупности знаний, навыков и

речевых умений человека культура его речи определяется

следующим образом: это такой выбор и такая организация языковых

средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении

современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить

наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных

задач. В определении подчеркнуты три аспекта культуры речи: 1)

нормативный; 2) этических; 3) коммуникативный.

Высокая культура речи, связанная с умением "правильно,

точно и выразительно передавать свои мысли средствами языка"

(С. И. Ожегов) невозможна без соблюдения определенных правил

общения.

4. Для успешной реализации коммуникативных задач

необходимо представление о сферах общения. В типологии

функциональных разновидностей языка особое место занимает язык

художественной литературы и разговорная речь. В качестве

функциональных стилей, которые по своей языковой организации

имеют существенные отличия как от языка художественной

литературы, так и от разговорной речи, выделяются официально-

деловой, научный и публицистический.

5. Опорой, точнее стержнем, остовом русского

литературного языка является литературная норма. В процессе

активной языковой политики в науке сложились представления о

нормализации языка, его кодификации, отклонениях от

литературной нормы, ошибках и языковых вариантах. В

ортологических словарях, то есть словарях, рекомендующих нормы

правильной речи, приводятся нормативные и стилистические оценки

языковых явлений с точки зрения их соответствия нормам

литературного языка. Среди современных ортологических словарей

существуют орфографические, орфоэпические, грамматические

словари; словари лексических трудностей русского языка; словари

паронимов, синонимов, антонимов и фразеологические словари

русского языка. Обращение к этим словарям помогает преодолеть

затруднения, возникающие в практике общения.

Глава I. Культура разговорной речи

§ 4. Понятие разговорной речи и ее особенности

Разговорная речь - особая функциональная разновидность

литературного языка. Если язык художественной литературы и

функциональные стили имеют единую кодифицированную основу, то

разговорная речь противопоставляется им как некодифицированная

сфера общения. Кодификация - это фиксация в разного рода

словарях и грамматике тех норм и правил, которые должны

соблюдаться при создании текстов кодифицированных функци-

ональных разновидностей. Нормы и правила разговорного общения

не фиксируются. Вот небольшой разговорный диалог, который

позволяет в этом убедиться:

А. "Арбат" (станция метро) мне как лучше (проехать на

метро)? Б. '"Арбат" - это же "Библиотека", "Боровицкая" / это -

же все равно / Вот "Боровицкая" тебе удобней //.

Перевод этого текста на кодифицированный язык мог бы

быть таким:

А. Как мне лучше проехать на метро до станции "Арбат-

ская"? Б. Станция "Арбатская" соединена переходами со станциями

"Библиотека имени В. И. Ленина", "Боровицкая", и поэтому можно

ехать до любой из этих станций. Тебе удобней всего доехать до

"Боровицкой".

Грамматические кодифицированные нормы запрещают упот-

реблять именительный падеж в первом высказывании А. ("Арбат") и

последнем высказывании Б. ("Боровицкая"). Сильная смысловая

редукция (сжатие) первого высказывания Б. также исключена в

кодифицированных текстах.

Известный русский психолог и лингвист Н. И. Жинкин

однажды заметил: "Как это ни парадоксально, я думаю, что

лингвисты долгое время изучали человека молчащего". И был

совершенно прав. Долгое время считалось, что говорят так же или

примерно так же, как и пишут. Только в 60-е гг. нашего

столетия, когда появилась возможность фиксировать разговорную

речь с помощью магнитофонов и эта речь попала в полном объеме в

поле зрения Языковедов, выяснилось, что для лингвистического

осмысления разговорной речи существующие кодификации не вполне

пригодны. Так что же такое разговорная речь?

Разговорная речь как особая функциональная

разновидность языка, а соответственно и как особый объект

лингвистического исследования характеризуется тремя

экстралингвистическими, внешними по отношению к языку,

признаками. Важнейшим признаком разговорной речи является ее

спонтанность, неподготовленность. Если при создании даже таких

простых письменных текстов, как, например, дружеское письмо, не

говоря уже о сложных текстах типа научной работы, каждое

высказывание обдумывается, многие "трудные" тексты пишутся

сначала вчерне, то спонтанный текст не требует подобного рода

операций. Спонтанное создание разговорного текста объясняет,

почему ни лингвисты, ни тем более просто носители языка не

замечали его больших отличий от кодифицированных текстов:

языковые разговорные особенности не осознаются, не фиксируются

сознанием в отличие от кодифицированных языковых показателей.

Интересен такой факт. Когда носителям языка для нормативной

оценки предъявляются их же собственные разговорные,

высказывания типа "Дом обуви" как проехать? (кодифицированный

вариант Как проехать к "Дому обуви"), то часто эти оценки

бывают негативными: "Это ошибка", "Так не говорят", хотя для

разговорных диалогов подобное высказывание более чем обычно.

Второй отличительный признак разговорной речи состоит в

том, что разговорное общение возможно только при неофициальных

отношениях между говорящими.

И, наконец, третьим признаком разговорной речи является

то, что она может реализоваться только при непосредственном

участии говорящих. Такое участие говорящих в коммуникации

очевидно при диалогическом общении, но и при общении, когда

говорит в основном один из собеседников (ср. жанр, разговорного

рассказа), другой собеседник не остается пассивным; он. так

сказать, имеет право, в отличие от условий реализации

монологической официальной речи, постоянно "вмешиваться" в

коммуникацию, соглашаясь ли не соглашаясь со сказанным в форме

реплик Да, Конечно, Хорошо, Нет, Ну это, или же просто

демонстрируя свое участие в коммуникации междометиями типа Угу,

реальное звучание которых трудно передать на письме. Примеча-

тельно в этом отношении такое наблюдение: если вы долгое время

говорите по телефону и не получаете с другого конца каких-то

подтверждений, что вас слушают - хотя бы в форме Угу, - то вы

начинаете беспокоиться, а слушают ли вас вообще, прерывая себя

репликами типа Ты меня слышишь? Алло, и подобными.

Особую роль в разговорном общении имеет прагматический

фактор. Прагматика - это такие условия общения, которые вклю-

чают определенные влияющие на языковую структуру коммуникации

характеристики адресанта (говорящий, пишущий), адресата

(слушающий, читающий) и ситуации. Разговорное неофициальное

общение с непосредственным участием говорящих осуществляется

обычно между хорошо знающими друг друга людьми в конкретной

ситуации. Поэтому говорящие имеют определенный общий запас

знаний. Эти знания называют фоновыми. Именно фоновые знания

позволяют строить в разговорном общении такие редуцированные

высказывания, которые вне этих фоновых знаний совершенно

непонятны. Простейший пример: в вашей семье знают, что вы пошли

сдавать экзамен, и волнуются за вас, вернувшись после экзамена

домой вы можете сказать одно слово: "Отлично" - и всем все

будет предельно ясно. Столь же глубокое влияние на языковое

оформление разговорного высказывания может оказывать ситуация.

Проходя мимо старинного особняка, вы можете сказать своему

спутнику: "Восемнадцатый век", - и станет ясно, что речь идет о

памятнике архитектуры XVIII в.

Как уже сказано, спонтанность разговорной речи, ее

большие отличия от кодифицированной речи ведут к тому, что так

или иначе зафиксированные на письме разговорные тексты

оставляют у носителей языка впечатление некоторой

неупорядоченности, многое в этих текстах воспринимается как

речевая небрежность или просто как ошибка. Происходит это

именно потому, что разговорная речь оценивается с позиций

кодифицированных предписаний. На самом же деле она имеет свои

нормы, которые не могут и не должны оцениваться как

ненормативные. Разговорные особенности регулярно,

последовательно проявляют себя в речи носителей языка, которые

безупречно владеют кодифицированными нормами и всеми

кодифицированными функциональными разновидностями литературного

языка. Поэтому разговорная речь - это одна из полноправных

литературных разновидностей языка, а не какое-то языковое обра-

зование, стоящее, как кажется некоторым носителям языка, на

обочине литературного языка или вообще за его пределами.

Что же такое разговорная норма? Нормой в разговорной

речи признается то, что постоянно употребляется в речи

носителей литературного языка и не воспринимается при

спонтанном восприятии речи как ошибка - "не режет слуха". В

разговорной речи часто встречаются такие произношения, как

стоко (вместо кодифицированного столько), када, тада (вместо

кодифицированных когда, тогда), - и все это орфоэпическая

разговорная норма. В разговорной речи более чем обычна особая

морфологическая форма обращения - усеченный именительный падеж

личных имен, иногда с повтором: Катъ, Маш, Володъ, Маш-а-Маш,

Лёнъ-а-Лёнь - и это морфологическая норма. В разговорной речи

последовательно именительный падеж существительного

употребляется там, где в кодифицированных текстах возможен

только косвенный падеж: Консерватория / как мне ближе пройти?

(Как мне ближе пройти к консерватории?), У нас есть сахар

большая пачка (У нас есть большая пачка сахара), - и это

синтаксическая норма.

Нормы разговорной речи имеют одну важную особенность.

Они не являются строго обязательными в том плане, что на месте

разговорной может быть употреблена общелитературная норма, и

это не нарушает разговорный статус текста: нет никаких запретов

на то, чтобы в неофициальной обстановке сказать На

четырнадцатом троллейбусе тебе лучше ехать Казанский вокзал //

и Четырнадцатый троллейбус тебе лучше Казанский // Существует,

однако, и большое количество таких слов, форм, оборотов,

которые в разговорной речи нетерпимы. Каждый, надо полагать,

без труда почувствует противоестественность для разговорной

ситуации такого высказывания, как До Казанского вокзала тебе

удобней доехать, если ты воспользуешься троллейбусом маршрута

номер четырнадцать.

Итак, разговорная речь - это спонтанная литературная

речь, реализуемая в неофициальных ситуациях при

непосредственном участии говорящих с опорой на прагматические

условия общения.

Языковые особенности разговорной речи столь

существенны, что породили гипотезу, согласно которой в основе

разговорной речи лежит особая система, не сводимая к системе

кодифицированного языка и не выводимая из нее. Поэтому во

многих исследованиях разговорную речь называют разговорным

языком. Эту гипотезу можно принимать или не принимать. Во всех

случаях верным остается то, что разговорная речь по сравнению с

кодифицированным языком имеет свои особенности. Рассмотрим

основные из них.

Фонетика. В разговорной речи, особенно при быстром

темпе произношения, возможна гораздо более сильная, чем в коди-

фицированном языке, редукция гласных звуков, вплоть до полного

их выпадения.

В области согласных главная особенность разговорной

речи - упрощение групп согласных.

Многие фонетические особенности разговорной речи

действуют в совокупности, создавая весьма "экзотический"

фонетический облик слов и словосочетаний, особенно частотных.

Морфология. Основное отличие разговорной морфологии

заключается не в том, что в ней есть какие-то особые морфологи-

ческие явления (кроме уже упомянутых звательных форм обращения

типа Маш, Маш-а-Маш трудно назвать что-либо еще), а в том, что

некоторые явления в ней отсутствуют. Так, в разговорной речи

крайне редко употребляются такие глагольные формы, как причас-

тия и деепричастия в своих прямых функциях, связанных с созда-

нием причастных и деепричастных оборотов, которые в работах по

синтаксической стилистике справедливо характеризуются как

сугубо книжные обороты. В разговорной речи возможны только

такие причастия или деепричастия, которые выполняют функции

обычных прилагательных или наречий и не являются центром

причастных или деепричастных оборотов, ср. знающие люди,

решающее значение, прилегающее платье, дрожащий голос,

блестящее стекло; лежала не вставая, не измеряя налила полную

чашку, шла не сворачивая, пришли в одно время не сговариваясь,

отвечает не задумываясь. Отсутствие деепричастий в разговорной

речи имеет для нее одно важное синтаксическое следствие. Те

отношения, которые в кодифицированном языке передаются

деепричастием и деепричастным оборотом, в разговорной речи

оформляются совершенно не терпимой в кодифицированном языке

конструкцией с двойными неоднородными глаголами, ср. Я вчера

вообще лежала головы, поднять не могла //; Напишите две фразы

не поленитесь //; Я тут обложилась словарями сидела //; И потом

манера такая / сделала и ничего не уберет уходит // (ср.

кодифицированное уходит, ничего не убрав).

Синтаксис. Синтаксис - это та часть грамматики, в

которой разговорные особенности проявляют себя наиболее ярко,

последовательно и разнообразно. Черты разговорного синтаксиса

обнаруживаются прежде всего в области связи слов и частей слож-

ного предложения (предикативных конструкций). В кодифициро-

ванном языке эти связи обычно выражены специальными синтак-

сическими средствами: предложно-падежными формами, союзами и

союзными словами. В разговорной речи роль таких синтаксических

средств не столь велика: в ней смысловые отношения между

словами и предикативными конструкциями могут устанавливаться на

основе лексической семантики соединяемых компонентов, примером

чего является именительный падеж существительного, который

может употребляться, как видно из многих уже приведенных

примеров, на месте многих косвенных падежей. Языки с явно вы-

раженными синтаксическими связями называются синтетическими,

языки, в которых связи между компонентами устанавливаются с

опорой на лексико-семантические показатели компонентов, назы-

ваются аналитическими. Русский относится к синтетическим язы-

кам, однако ему не чужды и некоторые элементы аналитизма. Имен-

но тенденция к аналитизму представляет собой' одно из важнейших

отличий разговорного синтаксиса от кодифицированного. Сви-

детельством такой тенденции являются следующие разговорное

синтаксические структуры.

1) Высказывания с именительным падежом существительного

в тех позициях, которые в кодифицированном языке может занимать

только существительное в косвенных падежах. К таким вы-

сказываниям относятся:

- высказывания с существительным в именительном падеже

при глаголе, это существительное часто выделяется интонационно

в отдельную синтагму, но вполне типично и без интонационного

выделения: Следующая / нам сходить // (нам сходить на следующей

остановке); Майка эта темная / покажите мне / / (покажите мне

эту темную майку); Ты живешь второй этаж? - Это я раньше второй

/ теперь пятый // (ты живешь на втором этаже? - это я раньше

жил на втором, а теперь - на пятом); У них сын физтех кажется /

а дочь университет филфак ромгерм // (у них сын учится в

физтехе, а дочь в университете на романо-германском отделении

филфака);

- отрицательные эквиваленты бытийных предложений, в ко-

торых именительный падеж существительного выступает на месте

кодифицированного родительного падежа: Ручка / у вас нет /

телефон записать? // (у вас нет ручки?); Редиска есть? -

Редиска нет / завтра привезут // (редиски нет);

- высказывания с существительным в именительном падеже

в функции определения при другом существительном: Он купил шкаф

/ карельская береза // (он купил шкаф из карельской березы);

Мне подарили чашку / тонкий фарфор // (чашку из тонкого

фарфора); У нее шуба песцовые лапки // (шуба из песцовых

лапок);

- высказывания с существительными в именительном падеже

в функции именной части сказуемого (в кодифицированных

высказываниях в этой позиции употребляются косвенные падежи):

Она из Казани? - Нет / она Уфа // (она из Уфы); Ваша собака /

какая-порода? // (ваша собака какой породы?);

- высказывания с существительным в именительном падеже

в функции подлежащего при сказуемых - предикативных наречиях на

-о: Слишком крепкий чай / вредно //; Лес / приятно //. Эти

высказывания не имеют прямых эквивалентов в кодифицированном

языке, их смысл примерно такой: "Вредно пить слишком крепкий

чай"; "Приятно гулять в лесу".

2) Высказывания с инфинитивом, обозначающим целевое

назначение предмета, названного существительным: Надо купить

кеды / бегать // (купить кеды, чтобы бегать в них по утрам); В

переднюю нужен коврик / ноги вытирать // (в переднюю нужен

коврик, чтобы вытирать ноги).

3) Высказывания с разговорными номинациями. В

разговорной речи существуют особые способы обозначения

предметов, лиц и т. п., то есть особые способы номинации. Для

понимания синтаксиса разговорной речи во внимание должны быть

приняты номинации, построенные по таким схемам: а)

относительное местоимение + инфинитив (чем писать, куда ехать,

что надеть), б) относительное местоимение + существительное в

именительном падеже (где метро, чья машина), в) относительное

местоимение + глагол в личной форме (что принесли, кто

приехал), г) существительное в косвенном падеже с предлогом,

называющее характерный признак обозначаемого (о человеке: в

плаще, в очках, с зонтиком), д) глагол в личной форме с

объектным или обстоятельственным распространителем,

обозначающим характерное действие лица (двор убирает, газеты

разносит). В разговорной речи номинации такого типа без каких-

либо специальных синтаксических средств включаются в высказы-

вание в роли любого присущего номинации-существительному члена

предложения:

Дай мне во что завернуть //; Не забудь мыло и чем выте-

реться II; У тебя нет / куда яблоки положить //; Где мы в

прошлую зиму катались на лыжах / перегородили / там стройка

какая-то //; Чья посылка / подойти сюда / /; Возьми салфетки /

где посуда //; Позови на день рождения с курса и Мишку / /;

Мусор убирает / не приходила? Напротив живет / замуж, выходит

//; С Катей кончала / хочет в кино сниматься //.

В кодифицированном языке такие номинации могут функцио-

нировать не на аналитической, а только на синтетической основе,

оформляясь специальными синтаксическими средствами, ср.: У тебя

нет какого-нибудь пакета, куда яблоки можно положить; То место,

где мы в прошлую зиму катались на лыжах, перегородили; Возьми

салфетки в шкафу, где посуда стоит и т. п.

4) Как аналитическую можно рассматривать и такую

известную и по грамматикам кодифицированного языка конструкцию,

как бессоюзное сложное предложение. В сложном предложении уста-

навливаются определенные смысловые отношения между состав-

ляющими это предложение частями - предикативными конструкциями.

В союзном сложном предложении эти отношения выражаются

специальными синтаксическими средствами, прежде всего

сочинительными или подчинительными союзами или союзными сло-

вами, ср.: Я должен сходить в аптеку, потому что мне нужно

купить аспирин. В бессоюзном сложном предложении эти отношения

устанавливаются на основе лексико-семантического содержания

соединяемых предикативных конструкций: Зайду в аптеку / аспирин

мне нужен, где причиненные отношения "выводятся" из семантики

слов аптека - место, где продают лекарства, и аспирин - одно из

лекарств. Именно разговорная речь является основной сферой

употребления бессоюзных сложных предложений. В ней возможны

такие предложения, которые в кодифицированных разновидностях

языка вообще не встречаются: Быстро до метро добежали / вымокли

все-таки // (Хотя быстро до метро добежали, но вымокли все-

таки); Я завернула за угол / Ирина с мужем идет // (Завернула и

увидела, что Ирина с мужем идет); Вот такую мне шубу хочется /

женщина прошла // (...шубу, которая на прошедшей мимо женщине);

Я устала / еле ноги волочу // (Я так устала, что еле ноги

волочу).

Широко представлены в разговорной речи такие бессоюзные

сложные предложения, в которых обосновывается правомерность той

или иной информации, вопроса и т. п.: Елки уже продают / я

проходил // (Я проходил там, где обычно торгуют елками, и

поэтому могут сообщить, что елки уже продают); Елки продают! Ты

ведь там был сегодня // (Ты был там, где обычно продают елки, и

поэтому можешь ответить на вопрос, началась ли торговля

елками).

Кроме аналитических конструкций "синтаксическое лицо"

разговорной речи во многом определяет то, что в традиционных

грамматиках называется неполными предложениями. Неполными яв-

ляются предложения с незамещенными синтаксическими позициями,

которые являются сигналом того, что необходимый для

коммуникации смысл должен быть извлечен либо из контекста, либо

из ситуации, либо из общего для говорящих опыта, общих знаний -

фоновых знаний. Неполные предложения столь характерны для

разговорной речи, что существует даже мнение о том, что в

разговорной речи вообще нет полных предложений. Если в этом

утверждении и есть преувеличение, то оно явно небольшое. Ср.:

(на кухне кипит чайник) Закипел // Выключи //; (в машине

некоторое время назад А. объяснял шоферу, где надо сворачивать

на другую улицу) А. Ну вот сейчас // (сворачивай); (А. ставит

горчичники Б.) Б. Пониже давай // (А., Б., В. и другие лица

обычно ходят обедать вместе в два часа, время - без пяти два.

А. обращается ко всем) Так как? (собираетесь ли вы идти

обедать?); (А. обычно приходит домой с работы в определенное

время, на этот раз пришел позже, Б., открывая дверь) Что? (что

случилось, почему задержался?); (А. только что вернулся из

театра) Б. Ну как? (понравился ли спектакль?).

Характерной чертой разговорной речи являются высказыва-

ния не с одной, а с несколькими незамещенными позициями, смысл

которых может устанавливаться как из ситуации, так и из фоновых

знаний:

(А. и Б. бегут на электричку - ситуация, известно, что

в данное время электрички ходят часто - фоновые знания. А. к

Б.). Не надо / скоро // (не надо бежать на эту электричку,

потому что скоро пойдет следующая); (А. что-то пишет -

ситуация, время обеда - фоновые знания. Б. и А.) Кончай / иди

// (кончай писать и иди обедать).

И, наконец, еще один круг синтаксических особенностей

разговорной речи - это многочисленные и своеобразные способы

выделения в предложении наиболее важных для понимания смысла

предложения компонентов. Для этих целей используются:

- особый разговорный 'порядок слов, когда два

непосредственно связанных слова могут быть разделены другими

словами: Красных купи мне / пожалуйста / стержней // (красных

стержней для ручки);

- разного рода специальные слова - актуализаторы

(местоимения, отрицательные или утвердительные частицы): Он что

/ уже в школу идет? //; Ты завтра / да? уезжаешь? //; Он летом

/ нет / к нам приедет? //;

- повтор актуальных компонентов: Я по Волге этим летом

поеду I/ По Волге //.

Лексика. В разговорной речи почти нет каких-то особых

неизвестных в кодифицированном языке слов. Ее лексические осо-

бенности проявляются в другом: для разговорной речи характерна

развитая система собственных способов номинации (называния). К

числу таких способов относятся:

- семантические стяжения с помощью суффиксов: вечёрка

(вечерняя газета), самоволка (самовольная отлучка), маршрутка

(маршрутное такси), комиссионка (комиссионный магазин), гази-

ровка (газированная вода);

- субстантивированные прилагательные, вычленившиеся из

определительных словосочетаний путем опущения существительных:

прокатка (прокатный цех), генералка (генеральная репетиция),

лабораторка (лабораторная работа), Тургеневка (Тургеневская

библиотека);

- семантические стяжения способом устранения определяе-

мого: диплом (дипломная работа), мотор (моторная лодка), тран-

зистор (транзисторный приемник), декрет (декретный отпуск);

- семантические стяжения способом устранения определяю-

щего: вода (минеральная вода), Совет (Ученый совет), сад, садик

(детский сад), песок (сахарный песок);

- глагольные сочетания - конденсаты (стяжения):

окончить (учебное заведение), поступать (в учебное заведение),

отметить (праздник), снять (с занимаемой должности);

- метонимии: тонкий Платонов (тонкий том А. Платонова),

длинный Корбюзье (здание архитектора Корбюзье), быть на Фальке

(на выставке художника Р. Фалька).

Особое место среди лексических разговорных средств

занимает имя ситуации. Имя ситуации - это конкретное

существительное, которое в определенном микроколлективе может

обозначать какую-то актуальную для данного коллектива ситуацию:

(в ситуации хлопот по установке телефона возможно высказывание)

Ну как / кончился твой телефон? (т. е. хлопоты по установке

телефона); В этом году мы яблоки совсем забросили / /

(заготовку яблок на зиму).

Основной, если не единственной, формой реализации

разговорной речи является устная форма. К письменной форме

разговорной речи можно отнести только записки и другие подобные

жанры. Так, сидя на собрании, можно написать приятелю Уйдем? -

и в условиях данной ситуации и соответствующих фоновых знаний

(необходимо куда-то успеть) будет ясно, о чем идет речь.

Существует мнение, что все особенности разговорной речи

порождаются не условиями ее реализации (спонтанность,

неофициальность, прямой контакт говорящих), а именно устной

формой. Другими словами, считается, что нечитаемые официальные

публичные устные тексты (доклад, лекция, радиобеседа и т. п.)

строятся так же, как и неофициальные спонтанные. Так ли это?

Вне всякого сомнения, всякий устный публичный текст, не

читаемый "по бумажке", имеет., свои существенные особенности.

Известная исследовательница устных текстов О. А. Лаптева,

которой и принадлежит версия об устности как ведущем признаке

некодифицированных текстов, справедливо отмечает особый,

неизвестный письменным текстам, характер членения любых устных

нечитаемых текстов. Вот ее пример фрагмента одной устной

лекции:

Э-э // как / после того / как было / в пифагорейской

школе открыто / явление / несоизмеримости / двух отрезков / э-

это / в-в математике // возник очень серьезный кризис // С

точки зрения j математики / того времени / с одной стороны /

все должно было измеряться числами / и таким образом / э /

наличие / того двух / из двух отрезков / которые нельзя

соизмерить / вытекало / несуществование одного из них /ас

другой стороны / было и понятно / что такое ясное / совершенно

ясная / и очевидная I прежде казавшаяся / абстракция / как

скажем квадрат / ну или равнобедренный прямоугольный

треугольник / э / совершенно I э / ну вот / не выдерживают / /

ну вот / не выдерживают // ну вот оказываются не существующими

/ / в некотором смысле оказываются несуществующими //.

Однако, несмотря на немалые синтаксические особенности

этого текста, вполне правомерным будет предположение о наличии

в нем кодифицированной основы. Чтобы перевести этот текст в

письменную форму, достаточно осуществить его несложное и

очевидное редактирование, ср.:

"После того как в пифагорейской школе было открыто

явление несоизмеримости двух отрезков, в математике возник

очень серьезный кризис. С точки зрения математики того времени,

с одной стороны, все должно было измеряться числами, и, таким

образом, из наличия отрезков, которые нельзя было соизмерить,

вытекало несуществование одного из них, а с другой стороны,

было понятно, что такая прежде казавшаяся совершенно ясной и

очевидной абстракция, как, скажем, квадрат или равнобедренный

прямоугольный треугольник, в некотором- смысле оказывается

несуществующей."

Подлинные разговорные тексты при переводе их на кодифи-

цированную письменную основу требуют не редактирования, а имен-

но перевода, ср.:

Ты знаешь / вот это производственное обучение // Сашка

просто молодец // Он же на этом / радио какой-то // Транзистор

у нас испортился // Он все там вынул-вытряхнул // Думаю I ну! А

сделал // Все / / Говорит-играет //

Вот возможный письменный перевод этого текста:

Производственное обучение очень много дает в практичес-

ком плане (много дает человеку, очень полезно). Саша занимается

радиоделом (специалист по радио, на радиопредприятии). И достиг

больших успехов. Вот, например, у нас испортился транзистор. Он

его весь разобрал. Я думала, что он и собрать не сможет (что он

его сломал). А он все собрал и исправил. И приемник теперь

исправно работает.

Легко видеть, что в переведенном тексте сохранен только

смысл, грамматическая же и лексическая основа оригинала и

перевода совершенно различны.

Итак, с точки зрения языковых особенностей следует

различать устные кодифицированные и некодифицированные

разговорные тексты.

Какое же значение для культуры владения языком имеют

изложенные сведения о языковых характеристиках разговорной

речи? Только одно: в условиях разговорного общения не надо

бояться спонтанных проявлений разговорной речи. И, естественно,

надо знать, что это за спонтанные проявления, чтобы уметь

отличить их от ошибок, которые, конечно же, могут быть и в

разговорной речи: неправильные ударения, произношение,

морфологические формы и т. п. Широко распространенное убеждение

в том, что культурные люди должны говорить во всех случаях так

же, как и пишут, является в корне ошибочным. Если следовать

этому убеждению, то легко попасть в положение тех "героев", о

которых с большой иронией писал К. И. Чуковский в своей знаме-

нитой книге о языке "Живой как жизнь":

"В поезде молодая женщина, разговорившись со мною, рас-

хваливала свой дом в подмосковском колхозе:

- Чуть выйдешь за калитку, сейчас же зеленый массив!

- В нашем зеленом массиве так много грибов и ягод.

И видно было, что она очень гордится собою за то, что у

нее такая "культурная речь".

Та же гордость послышалась мне в голосе одного

незнакомца, который подошел к моему другу, ловившему рыбу в

соседнем пруду, явно щеголяя высокой "культурностью речи",

спросил:

- Какие мероприятия принимаете вы для активизации

клева?"

§ 5. Прагматика и стилистика разговорной речи. Условия

успешного общения

Функциональная разновидность кодифицированного литера-

турного языка "разговорная речь" являет собой пример коммуни-

кативного взаимодействия людей, и следовательно, показывает все

нюансы целенаправленного поведения. Неофициальность обстановки

общения, ситуативная обусловленность речи, ее спонтанность,

мгновенность и симультанность (одновременность) процессов речи-

мысли затушевывают сложный характер этого феноменального

человеческого поведения, которое во многом обусловлено

социальными ролями участников, их психологическими

особенностями, эмоциональным состоянием.

Начиная с античности исследователи разговорной речи

различают такие ее формы, как диалог, полилог и монолог,

признавая диалог "естественной" формой существования языка, а

монолог - "искусственной" [49, 24-25; 51, 17-34]. Полилог - это

разговор нескольких участников общения. Монолог - адресованная

речь одного участника общения, например письмо, записка

(письменные формы речи), рассказ, история. Проблемы полилога

исследователи, как правило, проецируют на диалог, определяя

диалог как разговор более чем одного участника общения, в

основном, устное межличностное вербальное взаимодействие.

Строение диалога определяется не столько правилами

языкового поведения людей, сколько канонами человеческого

общения и индивидуальными особенностями мировосприятия

говорящих, поэтому диалог изучается не только лингвистическими

Дисциплинами, но и другими науками. Особенно ценны для культуры

речи открытия в философии, культурологии, психологии,

нейропсихологии. Так, именно диалог являет собой язык в

понимании Гегеля: "существующее для других самосознание,

которое в этом качестве дано непосредственно и является

всеобщим" [14, 478]. Ср. также: "два голоса - минимум жизни,

минимум бытия... слово стремится быть услышанным"[6, 342-363].

Известно высказывание Э. Бенвениста о том, что человек был

создан дважды: один раз без языка, другой раз - с языком [7].

Таким образом, задолго до выводов современной нейропсихологии

философы пришли к мысли о диалоговом характере сознания, о

явлении чистого Я в речи (ср. внутреннюю форму слова

"сознание"). Таким образом, сознание (и речевое творчество)

всегда адресно. М. М. Бахтин ввел понятие "высшей инстанции

ответного понимания", "нададресата", который поймет говорящего

во всяком случае, поможет раскрытию авторского замысла [6,

323]. Для понимания сущности разговорной речи важен следующий

вывод: говорящий человек всегда заявляет о себе как о личности,

и только в этом случае возможно установление контакта в общении

с другими людьми. В каждом высказывании говорящий предстает как

человек с определенными этническими, национальными, культурными

характеристиками, обнаруживая свои особенности мировосприятия,

этические и ценностные ориентиры.

1. Необходимым условием возникновения диалога и успеш-

ного его завершения является потребность в общении, в явном

виде не выраженная языковыми формами, ^коммуникативная

заинтересованность (по определению М. М. Бахтина).

Заинтересованность в общении не может быть охарактеризована

вполне в терминах лингвистики, так как она находится в сфере

действия сил социальной гармонии и правил поведения (при сим-

метричных или асимметричных социальных отношениях). Однако на

уровне отношений между участниками диалога коммуникативная

заинтересованность устанавливает паритетность вне зависимости

от социального статуса и ролей. Так, на заинтересованность в

общении и равные права в диалоге не влияют: а) глубина

знакомства (близкие друзья, знакомые, незнакомые); б) степень

социальной зависимости (например, главенство отца, подчиненное

положение в коллективе); в) эмоциональный фон (благожелатель-

ность, нейтральность, неприязнь). В любом случае при

заинтересованности имеет место согласие "внимать",

"солидарность". И это первая ступень к успешному завершению

разговора.

Успешность речевого общения - это осуществление ком-

муникативной цели инициатора (инициаторов) общения и достижение

собеседниками согласия.

2. Следующее важное условие успешного общения,

правильного восприятия и понимания - настроенность на мир

собеседника, близость мировосприятия говорящего и слушающего.

Л. П. Якубинский определил это как близость апперцепционной

базы говорящих [51, 17-34]. М. М. Бахтин называл это явление

апперцептивным фоном восприятия речи [6, 291-293]. Прошлый

жизненный опыт собеседников, сходные интересы и культурные

каноны рождают быстрое взаимопонимание, которое выражается

стремительной сменой реплик, такими паралингвистическими

средствами, как мимика, жесты, тон, тембр голоса. В интимной

речи при полном доверии и искренности предвосхищение ответной

реакции слушающего очевидно и естественно; в других жанрах

успешность речевого общения определяется умением говорящего

представить мир слушающего и в соответствии с этим организовать

свою речь (начиная с обращения, интонационного рисунка

высказывания, порядка слов, выбора семантико-синтаксической

структуры предложения, экспрессивных средств разных уровней,

этикетных формул). Это способствует возникновению у собеседника

благожелательного внимания, а также активизирует все состав-

ляющие культурного понимания речи, коммуникативные ожидания и

ассоциации; открытость к любой позиции говорящего, готовность

принять все доводы, предвосхищение смысла каждой фразы и

дальнейшего хода разговора. При близости апперцепционной базы

активный характер процесса понимания и со стороны говорящего, и

со стороны слушающего не проявляется отчетливо, так как ин-

терпретация интерпретации не требует усилий. Ср. высказывание

М. К. Мамардашвили: "Даже из нашего опыта мы знаем, чтб другой

человек понимает тебя, если уже понимает. Понимание случается

тогда, когда помимо ряда словесно-знаковых форм присутствует

дополнительный эффект сосуществования какого-то "поля" [цит.

по:-52, 105].

На знании "в чем дело" держатся такие явления речи, как

намек, догадка, различные способы проявления категории опреде-

ленности / неопределенности, референтная отнесенность; ср. тон-

кое наблюдение Е. Д. Поливанова: "Мы говорим только необходи-

мыми намеками" [36, 196].

Таким образом, данное условие успешного речевого

общения также в значительной степени находится вне компетенции

лингвистического анализа, так как коренится в прошлом опыте

жизни собеседников и в практике "использования" языка.

Речевые формы правильной настроенности на мир слушаю-

щего самые различные: вид обращения, интонация, тембр голоса,

темп речи, полторы, особые средства выражения отношения гово-

рящего к предмету речи (эпитеты, оценочные наречия, вводные

слова и предложения), к собеседнику, намеки, аллюзии, эллипсис;

имплицитные (или, наоборот, эксплицитные) способы передачи

информации, паузы, молчание и т. п.

3. Главным условием успешного речевого общения является

умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел

(намерение, интенцию) говорящего. Поскольку коммуникативное

намерение формируется на довербальном уровне речи-мысли, а

постижение смысла сказанного происходит параллельно линейному

развертыванию высказывания, слушатель проделывает огромную

работу по интерпретации речевого потока и "реконструкции"

замысла говорящего, по переосмыслению ранее сказанного и

понятого, по соотнесению своей "модели" понятого с реальными

фактами и линией поведения собеседника. Эта "работа" так же

мгновенна, симультанна и биологична по своей сути, пак и

процесс говорения, поэтому здесь естественны индивидуальные

различия. Основы изучения речевой деятельности были заложены в

30-е гг. в работах Л. С. Выготского и его учеников [12]. В 20-

30-е гг. Л. В. Щерба в своих докладах, лекциях и статьях

подчеркивал, что процессы говорения и понимания не только

психофизиологически обусловлены, но имеют и социальную природу,

являются "социальным продуктом" [49, 24-39].

При всех тонкостях индивидуального восприятия речи

говорящий и слушающий исходят из следующих предполагаемых фак-

тов (положений теории речевой деятельности): а) логические

структуры и языковые конструкции не полностью соотносительны,

т. е. равны друг другу; существуют законы невыражения структур

мысли [11; 30, 317; 24, 69-83]; б) существуют явные и неявные

способы выражения смысла [24; 18, 25; 23]. В разговорной речи

невыражение смысловых фрагментов и выборочное отражение

"положения дел" или "картины мира" - типичное явление: именно в

этой функциональной разновидности имеет место самое сложное

взаимодействие между говорящим и слушающим, самое жесткое

требование ситуативного речевого поведения, наиболее активный и

творческий характер понимания речи.

Процессы понимания находятся в центре внимания многих

лингвистических дисциплин: когнитивной лингвистики, функцио-

нальной лингвистики, теории речевого воздействия, теории рече-

вых актов (ТРА), прагматики, психолингвистики, культуры речи и

др. Главный вопрос в речевом общении: каким образом связаны и

как участвуют в организации высказывания и речевого потока в

целом (и его понимании) значение языковых единиц, синтаксичес-

кие конструкции, мнение говорящего и его отношение к адресату,

эмоции и ассоциации. Выражение "Мысль изреченная есть ложь"

вполне соответствует тому действительном положению, когда со-

держание речевого общения всегда шире значения всех языковых

элементов и знание их значений не является гарантией успешного

понимания.

Задача создания "грамматики" говорящего и слушающего,

которую выдвигал Л. В. Щерба в начале века, остается пока не

выполненной. Тем не менее ученые разных направлений пришли к

выводу, что смысловые блоки формируются (и извлекаются) на ос-

нове определенных сочетаний языковых единиц, что по комбинации

языковых единиц можно судить о фоновых знаниях говорящего, его

памяти, способах использования знаний, о передаваемой

информации, компонентами которой могут быть знания, убеждения,

ценностные ориентиры, общепринятые мнения, установки, желания,

оценки, эмоции. Как единицу содержательной структуры речи-мысли

Т. А. ван Дейк предлагает "конструкцию знаний" - фрейм [16, 123

и далее]. Дж. Лакофф - гештальт. Практических рекомендаций

фреймового представления той или иной ситуации, факта, события

для культуры речи, естественно, дать невозможно: любой фрейм

или гештальт мысли-восприятия (и конкретная языковая модель)

будут беднее реального смысла, понятия, включающего всегда

нетривиальным образом эмотивные и оценочные компоненты, которые

составляют суть языковой компетенции и основу владения языком.

Понятие языковой (коммуникативной) компетенции -

центральное понятие коммуникативного взаимодействия. Ср. у Ю.

Д. Апресяна: "владеть языком значит: (а) уметь выражать

заданный смысл разными (в идеале - всеми возможными в данном

языке) способами (способность к перефразированию); (б) уметь

извлекать из сказанного на данном языке смысл, в частности -

различать внешне сходные, но разные по смыслу высказывания

(различение омонимии) и находить общий смысл у внешне различных

высказываний (владение синонимией); (в) уметь отличать

правильные в языковом отношении предложения от неправильных"

[1, 8].

Коммуникативная компетенция предполагает знание

социокультурных норм и стереотипов речевого общения. Так,

владеющий этими нормами знает не только значение единиц разного

уровня и значение типов комбинаций этих элементов, но и

значение текстовых социальных параметров; например, знает

приемы диалогизации речи (умеет употреблять обращения в

различных формах, умеет искренне выразить свою оценку того или

иного факта или события, что обычно вызывает отклик, ответное

сопереживание), умеет прогнозировать эмотивные реакции

собеседников, знает средства интимизации общения. Большую роль

при этом играет знание говорящим известных адресату выражений с

"приращенным" смыслом, прошедших в различных речевых ситуациях

процесс "вторичного означивания": афоризмов, пословиц,

поговорок, текстовых клише, прецендентных текстов, аллюзий,

например: посчитали - прослезились; Я сказал! (поговорка Глеба

Жеглова в к/ф "Место встречи изменить нельзя"); дамоклов меч;

ахиллесова пята; домашняя заготовка (в игре "КВН"); поезд ушел;

хотели как лучше, а получилось как всегда; я другой такой

страны не знаю; шинель Акакия Акакиевича; не по хорошу мил, а

по, милу хорош; парад победителей. Аллюзии и прецендентные

тексты в речи говорящего свидетельствуют о высокой степени

владения социальными нормами языка; реакция на них собеседника

однозначно предоопределена национальными, культурными

традициями, "народной смеховой культурой".

Важно понять, что языковая (коммуникативная)

компетенция, помогая слушающему распознать "истинные иерархии"

[17] в высказывании, тексте, позволяет соотнести уместность

того или иного языкового факта (слова, выражения,

синтаксической модели) с замыслом говорящего. Это можно назвать

залогом адекватного понимания.

4. Успешность общения зависит от способности говорящего

варьировать способ языкового представления того или иного

реального события. Это в первую очередь связано с возможностью

различной концептуализации окружающего мира. Мировосприятие

индивидуума и сложившиеся мыслительные категории обусловливают

такие категории языка, которые формальными средствами разных

уровней языковой системы обозначают какое-либо понятие о мире.

Эти категории называются функциональными, так как они показыва-

ют язык в действии. В языке существуют функциональные категории

различных рангов, например бытийности, характеризации,

квалификации, идентификации, оптативности, определенности, ло-

кации и т. д.

Говорящий формирует высказывание и текст в целом. Он

формирует св.ой стиль письменной речи, "точку зрения" при

отражении в речи каких-то событий, явлений, фактов, фрагментов

"картины мира". Роль говорящего проявляется и в способе

линейной организации речи, в выборе главного "участника

действия"; например, синтаксическая позиция в начале

предложения предназначена для обозначения того, о чем (о ком)

говорится в предложении, то есть для темы высказывания; и от

того, что именно говорящий делает темой, зависит вид

синтаксической конструкции и ее смысл. Ср.: Волна захлестнула

лодку; Лодку захлестнуло волной; Лодку захлестнуло.

Кроме различных способов "сценарного" представления

реальных событий, говорящий языковыми средствами всегда

передает свое отношение к предмету речи, а также (прямо или

косвенно) к адресату. Так, уменьшительно-ласкательные суффиксы

имен существительных встречаются в речи, если адресат близок

или симпатичен говорящему (или в каких-либо ситуациях говорящий

хочет продемонстрировать это); например (разговор подруг): Этот

блузончик так идет к твоим фиалковым глазкам. Таким образом, в

построении высказывания, в выборе слов, интонации говорящий

всегда обнаруживает свой (типизированный или индивидуальный)

взгляд на мир, и успешность речевого общения зависит от того,

насколько этот взгляд согласуется с особенностями

мировосприятия адресата или его точкой зрения по какому-либо

вопросу. В языке существует набор стереотипизированных

конструкций, которые "подсказывают" реакцию собеседника;

например: Страшно то, что...; Необходимо представить себе...;

Важно то, что...; Естественно...; Как известно; Вообще и т. д.

Говорящий строит свою речь с ориентацией на мир знаний

адресата, приспосабливая форму подачи информации к возможностям

ее интерпретации. Ср.: А. - Трава сухая. Б. - Ну и что? А. -

Росы не было. Б. - Что это тебя волнует? А. - Дождь будет. Б. -

Да?.' В данном фрагменте разговора показывается различие в

осведомленности говорящего и адресата, поэтому для скорейшего

понимания говорящему следовало построить свою информацию в виде

высказывания, выражающего причинно-следственные отношения между

фактами. Это могли бы быть два простых предложения, или

сложноподчиненное предложение, или бессоюзное сложное; напри-

мер: Росы нет - дождь будет; Трава сухая вечером - к дождю.

Основное правило поведения говорящего - это

иерархизация содержания сообщаемого, которая должна

основываться на осведомленности.говорящего в том или ином

вопросе; сначала сообщается та информация, которая может быть

использована при интерпретации последующей. Личность адресата

(а при полилоге - характер аудитории) обусловливает и

стилистику информации. Ср. показанный Б. Шоу в пьесе

"Пигмалион" эпизод с неуместной, в светском обществе

исчерпывающей "сводкой погоды", которую сообщила Элиза Дулитл

вместо мимолетных замечаний.

Тема разговора "диктует" говорящему способы ее

представления в речи. Так, темы патриотизма, личности и

общества, долга, любви требуют особой лексики, средств субъек-

тивной авторской модальности, отличных от тех, которые могут

быть употреблены при обсуждении кулинарных рецептов или в

рассказе о шумном застолье.

Взаимопонимание, правильное истолкование позиции

говорящего по какому-либо вопросу возможно только в том случае,

если речь является воплощением чувства-мысли, если она образна,

искренна, эмоциональна, находит отклик у собеседника. И если

психологи и нейрофизиологи экспериментально доказывают совмест-

ную актуализацию при восприятии речи "зон знания", "памяти",

"эмоций", то философы пришли к аналогичным выводам логическим

путем: "Познание и ценностное отношение составляют две не-

разрывные и равные по своему значению стороны <...> к челове-

ческому сознанию следует подходить не только как к знанию, но и

как к отношению <...> Познание является основой переживания

любого объекта, как и, наоборот, интерес, страсть по отношению

к объекту повышают эффективность его познания" [31]. Н. Д.

Арутюнова, объясняя широкое прагматическое значение глаголов

полагать и видеть процессами "сферы рассудка", замечает: "Во

внутреннем мире человека нет четких границ, разделяющих

ментальную и эмоциональную сферы, волю и желания, перцепции и

суждения, знания и веру" [2, 7). Следовательно, мир знаний и у

говорящего, и у адресата всегда опосредован эмоционально-

оценочной палитрой и ассоциативными рядами. Это делает

невозможным неиндивидуальное, обобщенно-нейтральное выражение:

"... выразиться "нейтрально" оказывается невозможным" [8, 9].

Напомним читателю мысль Л. Н. Толстого: никогда

никакими силами нельзя заставить человечество познать мир через

скуку.

Таким образом, для успешного речевого общения говорящий

не должен стремиться сообщить собеседнику только факты, "голую

правду", объективную истину: он все равно обнаружит свое мне-

ние. Следует, напротив, сознательно соединять "прямое" общение

(информацию) и "косвенное", облекая сообщение в "оболочку",

"флер" собственного осмысления, которое ищет сочувствия у адре-

сата. Это может быть ирония, юмор, парадокс, символ, образ.

Такая речь - всегда поиск согласия.

5. На успешность речевого общения влияют внешние

обстоятельства: присутствие посторонних, канал общения

(например, телефонный разговор, сообщение на пейджер, записка,

письмо, беседа с глазу на глаз), настроение, эмоциональный на-