«
Словообразовательные ресурсы русского языка Словарь неузуальных слов современной разговорной речи ...»

Типы «Р – не Р» и «начинать – переставать», как выяснилось из эксперимента, являются заметными факторами окказиональности, так как несколько опрошенных создали ОС.

Тип «больше – меньше», самый несистемный тип, не был предметом опроса, так как не получалось создать необходимые условия для его появления. Но в пробном опросе, проводившимся без нужных антонимичных отношений (предлагалось образовать форму превосходной степени от слова патология), варианты ОС были, но все они были разными: сверхпатология, наипатология, архипатология и патожопия.

Можно утверждать, что этот семантический тип – самый несистемный, так как абсолютно все примеры были единичными, индивидуальными, а в других типах были повторяющиеся окказиональные слова.

Выводы

Наиболее мощным фактором появления ОС в РР являются антонимичные отношения типа «начинать – переставать» («действие – уничтожение результата действия») и «Р – не Р», особенно, если слово не имеет прямого узуального антонима или не употребляется без «не».

Антонимические отношения типа «больше – меньше» почти никогда не выступают как фактор окказиональности.

Литература

Апресян – Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. Лексическая семантика. М., 1995.

Балашов – Балашов С. Фразеологичность семантики окказионального слова // XI Всероссийские юношеские чтения имени В.И. Вернадского. Сборник исследовательских работ. М., 2004. С. 417 – 423. См. также наст. изд.

Валгина – Валгина Н. С. Активные процессы в русском разговорном языке. М., 2001.

Земская 1973 – Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

Земская 1992 – Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

Лыков – Лыков А.Г. Окказионализм и языковая норма. М., 1997.

Розенталь – Розенталь Д. Э., Голуб И. Б., Теленкова М. А., Современный русский язык. М., 1999.

Фельдман – Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексикография. М., 1957.

Фомина – Фомина М. И. Современный русский язык. Лексикология. М., 2001.

Федор Онуфриев

Словообразовательные особенности поморских говоров:

начинательные глаголы с приставкой «за»

В этой работе мы рассмотрим словообразовательные особенности говора двух сел Терского берега Белого моря: Варзуги и Тетрино. Одна из ярких черт этого говора – высокая продуктивность приставки «за» в начинательном значении.

Существует два способа выражения начинательности – синтетический (запрыгать) и аналитический (начать прыгать). Синтетический осуществляется с помощью начинательных приставок, а аналитический с помощью вспомогательных фазовых глаголов (стать, начать). Аналитическое выражение начинательности в русском литературном языке возможно при любом глаголе несовершенного вида, тогда как употребление начинательной приставки «за» заметным образом ограничено. В наших примерах из диалекта встречались начинательные глаголы с приставкой «за», существование которых в русском литературном языке по разным причинам невозможно. Исходя из этого, мы можем предположить, что словообразовательная система поморских говоров отличается от системы литературного языка.

В нашей работе предстоит выяснить, в чём диалектные глаголы с приставкой «за» в начинательном значении противоречат словообразовательным закономерностям русского литературного языка, и систематизировать их, анализируя примеры из живой разговорной речи носителей диалекта. Это поможет сделать выводы о словообразовательных особенностях говоров, допускающих такие слова.

Существует и описан в лингвистической литературе ряд ограничений на употребление приставки «за» в значении начала действия. Эти ограничения помогут нам систематизировать диалектные глаголы.

Также мы рассмотрим и другие свойства диалектного употребления приставки «за», отличные от свойств приставок в русском литературном языке, и попытаемся объяснить, какие частные закономерности морфемной сочетаемости в литературном русском языке объясняют невозможность существования в нем глаголов, обнаруженных нами в исследуемом говоре.

1. В наших материалах встречались начинательные глаголы с приставкой «за», совпадающие по форме с глаголами, которые существуют в русском литературном языке, но имеющие в нем другое, не начинательное значение. Конечно, такое ограничение не касается системных свойств языка, но все же может препятствовать появлению таких слов. Например: «Кто-нибудь уж назвал Варзуга. Кто уж это зажил первый». Мы знаем другое значение слова «зажить», например, порез зажил. То же происходит с остальными глаголами: они совпадают по форме со словами, имеющими другое значение.

Вот на роботу^[25] заходили; На машинах завозили и на сенокос; А наши дети заросли; А вот как попы-то сюда заездили; Дуб зарос; Кто уж это зажил первый. А не зароботал, дак; И вот на роботу заходили; Я в шестьдесят седьмом, наверное, заходила; А потом ишэ и машины, вот, видишь, заходили;. Меня сын-то всё – поди, зовут на песни! Да я и заходила; Ведь вот как оказались колхозы, зароботала в колхозе; Раньше зароботаешь, так раньше к труду привыкнешь; Сразу в колхозе зароботали; А потом в колхозе зароботали; Вся земля загорит в огне.

2. По мнению М. А. Шелякина, начинательные приставки не употребляются с предельными глаголами^[26]. Предельные глаголы – это «глаголы (в том числе и предельные значения многозначного слова), которые, обозначая действие, «направленное на достижение какого-то, самой «природой» этого действия предусмотренного предела, <…> выражают стремление действий к завершению»^[27]. Предельные глаголы бывают трех видов:

1. С направленностью действия на объект (рисовать картину).
2. С направленностью действия на субъект (дом горит).
3. С активной целенаправленной деятельностью субъекта (мать заставляет сына учиться).

В диалекте же начинательная «за» нередко сочетается с предельными глаголами.

Как заподростают, так и запомогают матери; Кабины вот заоттаивают там; потом ветер застихает; Только запоявлялась мануфактура, а брать-то не на что было; Вся земля загорит в огне; Помню, уж мы песни запели, вот тогда уж засобирались; Дети восемь классов кончат - уже зауезжали, в училище поступали; Что, уже запоезжали?; У нас отец рыбачил, а потом мы заподростали, дак мы рыбачили; На машинах завозили и на сенокос; А вот как попы-то сюда заездили; А наши дети заросли; Дуб зарос.

3. В северной фольклорной традиции широко используются особые глаголы с приставкой «за», в которых эта приставка, как нам кажется, несет только стилистическое значение. («Старый ворон заоблетывал, старый ворон запокыркивал, старый ворон запокыркивал, просит малого выпустить» – песня, Олонецская губерния), тогда как в литературном русском языке приставка всегда имеет свое значение, которое модифицирует значение всего слова, как минимум меняет его вид. В варзужской свадебной песне есть такие слова:

Она только увидела, да она только услышала,

Она только услышала, да она только увидела,

Да тут слезно она заплакала, да тут жалобно, запричитаючи.

Жалобно запричитаючи, да ко ларцу, да припадаючи

В [СРНГ] мы нашли тридцать девять примеров глаголов (некоторые из них взяты из текстов поэтического фольклора), где «за» не несет смысловой нагрузки, следовательно, мы имеем основание предполагать, что в нашем примере ее тоже нет.

Даже если приставка здесь имеет значение начала действия, аномальность глагола «запричитать» в том, что он несовершенного вида, поскольку деепричастие «припадаючи», очевидно, несовершенного вида, как и всякое деепричастие на «-ючи». В [СРНГ] есть множество примеров диалектных глаголов на «за», образованных от приставочных глаголов как совершенного, так и несовершенного вида, в которых «за» не только не модифицирует значение, но и не меняет вид глагола: «Заповенчали нас, так мы с тех пор живем». Тут приставка глагола, образованного от глагола совершенного вида, не несет смысловой нагрузки. «Что-то его запобрасывает на ходу» (глагол несовершенного вида, поскольку имеет ррамматическое значение настоящего времени). Видовую аномалию диалектных приставочных глаголов мы рассмотрим далее.

4. В русском литературном языке при присоединении любой приставки к глаголу несовершенного вида получается глагол совершенного вида. Обычно это происходит по такой схеме^[28] :

В диалекте же в некоторых случаях вторичной префиксации вид остается несовершенным. Мы уже видели, как это происходит в примерах со стилистической «за», но в отдельных случая это оказывается возможным и с начинательными глаголами. К сожалению, чаще всего контекст не дает возможности однозначно определить вид глагола. Чтобы проверить, возможны ли такие глаголы в северных говорах, мы обратились к [СРНГ], где мы нашли лишь несколько бесспорных примеров (Пришла весна. Околицы запотаивают.) и очень много спорных. В нашем материале есть случаи, когда в контексте беседы носитель литературного языка понимает, что вид несовершенный, но грамматический контекст не позволяет это утверждать с полной уверенностью.

«Да и мануфактуры не возили, только запоявлялась мануфактура, а брать-то не на что было».

Можно предположить, что это несовершенный вид, но тогда налицо отличие от словообразовательной системы ЛЯ, ведь, как утверждает И. Г. Милославский, «если в глаголе две приставки, то глагол всегда совершенного вида»^[29].

Возможность толкования вида подобных слов как несовершенного подтверждает «Словарь русских народных говоров», где мы нашли пять примеров начинательных глаголов на «за», образованных от приставочных глаголов несовершенного вида, которые не поменяли свой вид при присоединении приставки.

Мы можем также утверждать, что видовая аномалия и вообще повышенная активность приставки «за» в значении начала действия в поморских говорах не является окказиональным явлением: во-первых, мы встретили несколько повторяющихся примеров (причем у разных информантов), во-вторых, аналогичные нашим примеры есть в «Словаре русских народных говоров» («Пришла весна. Околицы запотаивают»).

Как заподростают, так и запомогают матери; Кабины, вот, заоттаивают там; Только запоявлялась мануфактура; Потом ветер застихает; Вся Земля загорит в огне; Что, уже запоезжали?; У нас отец рыбачил, а потом мы заподростали, дак мы рыбачили.

5. В литературном языке постановка частицы «не» перед начинательным глаголом дает значение «не начать делать». Например, «запрыгать» - значит «начать прыгать», а «не запрыгать» значит «не начать прыгать» и, следовательно, «не прыгать вообще». В диалекте же прибавление отрицания перед начинательными глаголами дает значение «закончить». Например, «А не заработал, дак» значит «закончил работать», что невозможно в русском литературном языке.

Времени не захватало; Годов шестьдесят было тебе не меньше, тогда. - Ну, дак так. - А не заработал, дак.

Да, это эти говорили бабушки, что все равно имя давали вперед, назад уже говорили, что нельзя – может не зажить человек.

Наряду с этим есть и примеры со значением «не начать»:

Прясть-то я начала уж замужем была. Дома не запряла ничего, не было там, когда было прясть, ох-хо-хо-хо.

6. Как уже упоминалось, начинательная совершаемость, которую можно выразить приставкой «за», относится только к конкретному единичному действию. В наших же примерах встречались глаголы, выражающие узуальное (то есть регулярно повторяющееся) действие или перманентное состояние с начинательной приставкой «за». «А потом забоялась и перестала ездить». «Бояться» в данном контексте явно выражает не единичное действие, следовательно, слово «забоялась» нарушает законы словообразования литературного языка.

Потом ветер застихает; Потом забоялась и перестала ездить; У меня сын-то всё – поди, зовут на песни! Да я и заходила; А вот как попы-то сюда заездили; Нас на машинах завозили и на сенокос; Кто уж это зажил первый; Я в шестьдесят седьмом, наверное, заходила.

7. Аналитический способ выражения начинательности в поморских говорах, как и в ЛЯ, видимо, не имеет ограничений на использование, но и тут говор имеет свои особенности. Фазовый глагол “начать” представлен большим количеством примеров, “стать” употребляется реже, но не всегда в таких контекстах, которые допустимы в ЛЯ. Нам встретился такой пример: «После того как стали восстанавливать, иконы стали убраны куды-то дак». Здесь фазовый глагол сочетается с причастием страдательного залога, что в ЛЯ невозможно.

В ходе нашей работы мы обнаружили, что в поморских говорах могут нарушаться все описанные в литературе ограничения на синтетический способ выражения начинательности с приставкой «за», кроме невозможности образования начинательных глаголов от основ совершенного вида (поскольку вычленение начальной фазы действия противоречит самой идее совершенного вида, который представляет действие как целое). Если в ЛЯ «за» не сочетается с основами предельных глаголов, и глаголов, обозначающих узуальное действие, то в поморских говорах это вполне возможно. В целом носители диалекта чаще используют синтетический способ выражения начинательности. При этом в поморских говорах продуктивна особая стилистическая «за», которая не модифицирует лексическое значение и при сочетании с глаголами СВ и НСВ не меняет вид глагола. Начинательная «за» в отдельных случаях тоже не меняет несовершенный вид на совершенный. Интересной особенностью говора является то, что отрицательная частица «не» в сочетании с начинательной «за», вместо значения «не начать», дает значение «закончить», а при аналитическом способе выражения начинательности, фазовый глагол может сочетаться с глаголом в страдательном залоге

Основываясь на нашем материале, мы можем констатировать, что в говорах Варзуги и Тетрино синтетический способ выражения начинательности продуктивнее аналитического и, по-видимому, не накладывает ограничений на производящую основу, за исключением того, что она должна быть несовершенного вида.

Исследование может развиться в разных направлениях. Привлечение большего объема материала позволит глубже изучить проблемы видовой аномалии глаголов с двумя или с большим количеством приставок в северных говорах, проблему прибавления отрицания к начинательным глаголам, а также проверить положение о том, действительно ли приставка «за» не накладывает ограничений на производящую основу при синтетическом способе выражения начинательности в поморских говорах Терского берега Белого моря.

Литература

ГРЯ – Грамматика русского языка. Том 1. Фонетика и морфология. М, 1960.

Добрушина – Добрушина Е. Р. Русские приставки: многозначность и семантическое единство, М., 2001.

Зализняк – Зализняк А. А. Опыт моделирования семантики приставочных глаголов в русском языке. Лондон, Бостон, 1995.

Камынина – Камынина А. А. Современный русский язык: Морфология. М., 1999.

Карцевский – Карцевский С. Вопросы глагольного вида. М., 1962.

Кронгауз 1997 – Кронгауз М. А. Глагольная префиксация в русском языке. М., 1997.

Кронгауз 1998 – Кронгауз М. А. Приставки и глаголы в русском языке: Семантическая грамматика. М., 1998.

Милославский – Милославский И. Г. Морфология // Современный русский язык, Под ред. Белошапковой В. А. М., 2002.

СРНГ – Словарь русских народных говоров. Вып. 1-28. Л., 1965-1994.

Шелякин – Шелякин М. А. Лексико-грамматические проблемы русского глагола. Новосибирск, 1969.

Янда – Янда Л. А. Глагольная префиксация в русском языке. М., 1997.

Валерий Пазынин, к.ф.н.

Заменительная префиксация в языке и в речи

Заменительная префиксация^[30] (ЗП) – это способ словообразования, при котором производное приставочное слово мотивировано словом с другой приставкой. Не все исследователи признавали за ЗП право на существование. Так, например, А. Н. Тихонов писал, что: «в системе современного глагола нет моделей словообразования путём мены префиксов: один префиксальный глагол не образуется от другого» [Тихонов, с. 264]. Впрочем, такие исследователи, как М. А. Михайлов, И. С. Улуханов, В. П. Изотов, Р. Ю. Намитокова, А. Ф. Журавлёв, в своих работах отстаивали иную точку зрения [Михайлов; Улуханов, с. 63-71; Изотов с. 64-65; Намитокова с. 132-133; Журавлёв, с. 72-73].

В неузуальном словообразовании существуют очень продуктивные модели ЗП (типа примастрячить – отмастрячить и замереть – размереть). Парадоксальной особенностью этих примеров является то, что значение производного слова и значение корня несовместимы. Например, глагол затаять, образованный от растаять и имеющий значение ‘вернуться в твёрдое состояние’ выглядит странно, поскольку очевидно, что затаять – это не таять каким-то образом, а наоборот, затвердевать. Ввиду малой изученности ЗП, не совсем ясно, насколько эти и подобные словообразовательные типы и единичные случаи противоречат закономерностям языка. Иными словами, насколько и в чём словообразовательные модели неузуальных слов, образованных при помощи ЗП, – это продолжение заложенных в языке возможностей, а насколько и в чём нарушение действующих закономерностей.

Целью нашего исследования является сопоставление ЗП в узуальном и неузуальном словообразовании и выявление потенциальных и окказиональных возможностей ЗП.

В качестве источников использован словарь-справочник «Говорят дети» [ГД] (после высказываний, взятых из этого издания, в скобках указан возраст ребёнка), собственная база данных (в этом случае указан год записи, а также пол и возраст говорящего) и другие материалы с указанием времени появления, сферы речи и источника.

Заменительная префиксация и антонимия

Многими исследователями отмечается, что ЗП связана с антонимичными отношениями глаголов. Например, А. Ф. Журавлёв замечает, что «способ транспрефиксации целиком базируется на антонимии приставок» [Журавлёв, с. 73]. С ним абсолютно согласны Л. И. Пяных и С. Н. Цейтлин, отмечающие в своей работе по детскому словообразованию, что любая мена префикса вызвана антонимией [Пьяных, Цейтлин, с. 50]. Нам удалось найти в материалах С. Н. Цейтлин несколько отдельных случаев, которые, не будучи связаны с антонимией, могут быть отнесены к ЗП.

ПЕРЕСТИГНУТЬ достигнуть. Перегнать. Я уже тебя достигла и перестигла. (7 лет).

ДОКЛОНИТЬСЯ наклониться. Наклоняясь, достать до чего-л. Жираф доклонился до цветочка и жевнул его разок. (3 года).

Несмотря на подобные единичные примеры, необходимо признать, что почти все слова, образованные путём мены префиксов, – это узуальные и неузуальные глаголы со словообразовательным значением ‘действие, аннулирующее результат действия, названного мотивирующим глаголом’ (приклеить отклеить, заморозить разморозить и т.п.), то есть это слова, образующие антонимические пары с производящими словами, причём это почти всегда антонимия одного и того же семантического типа.

Для того чтобы оценить роль ЗП в сфере глагольной антонимии, рассмотрим возможные варианты словообразовательных отношений между однокоренными глагольными антонимами:

1) Один антоним образован от другого при помощи приставки.

действовать бездействовать

Обозначим эту модель словообразовательной формулой, где V – глагольная основа и обозначаемое ею действие, а – префикс, отрицающий значение производящей основы.

V aV (aV = -V)

Если иметь в виду не только глагольные антонимы, к приставкам, реализующим такие отношения, кроме приставки без-, следует отнести приставки не- (друг недруг, высокий невысокий), а- (логичный алогичный) ир- (рациональный иррациональный) и некоторые другие. Эти приставки вносят словообразовательное значение, отрицающее всё толкование производящего слова; таким образом возникают антонимические пары с семантическими отношениями типа «Р – не Р» [Апресян, c. 292]. В словообразовательном отношении такие пары несимметричны, так как один антоним мотивирован другим.

2) Оба приставочных антонима мотивированы одним и тем же бесприставочным глаголом. В этом случае противопоставление выражается в значении приставок (обычно пространственном или временном), а значение производящего слова включено в значение обоих антонимов (втолкнуть – ‘толкнув, заставить войти, толчком вдвинуть куда-л.’ [МАС]; вытолкнуть – ‘толчком заставить выйти откуда-л.’ [МАС]. Обозначим эти отношения на схеме, где b и c – приставки, значение которых противопоставлено по направлению.

втолкнуть bV

толкнуть V (b = – c)

вытолкнуть cV

Назовём такие антонимы симметричными, так как словообразовательные и семантические отношения между ними равноправны. К таким антонимам относятся пары с типом семантических отношений «начинать – переставать»^[31].

Приставки группы b/c: в-(во)/вы- (внести – вынести), при-/у- (принести – унести), на-/с- (нахлынуть – схлынуть), воз-(вз-)/с- (взбежать – сбежать), с-/раз(о)- (сойтись – разойтись) и нек. др.

3) Другого рода словообразовательные и семантические отношения наблюдаем в тех случаях, когда однокоренные антонимы содержат в своих основах разные приставки, но в словообразовательном отношении один из антонимов мотивирован другим:

слепить dV

лепить V

разлепить eV

Отношения между глаголами слепить – разлепить несколько отличны от отношений в паре втолкнуть – вытолкнуть. Глагол разлепить мотивируется не через лепить (т.е. не ‘разъединить, лепя’), а через разлепить (‘разъединить то, что слеплено’, ‘ликвидировать результат слепить’).

Назовём такие пары несимметричными антонимами, имея в виду как словообразовательную, так и семантическую несимметричность отношений между ними^[32]. К глагольным парам этой группы относятся антонимы семантического типа «действие – уничтожение результата действия» (каузация – ликвидация) [Апресян, с. 290].

Особенностью таких несимметричных антонимов является некоторая парадоксальность слова, потому что его значение противоречит значению корня (разморозить – это не морозить каким-либо образом; отклеить – не клеить или делать что-либо при помощи клея и т.п.) Можно сказать, что в случае, когда один антоним мотивирован другим антонимом с другой приставкой (т.е. в случае ЗП), в противопоставлении задействовано не только значение приставки (как в случае с симметричными антонимами), но и значение корня.

Если dV является производным словом от V, то с большой вероятностью dV = ‘довести до результата V’. Приставка e во всех подобных случаях привносит значение ‘аннулировать результат…’.

Типичные приставки группы e – раз- и от-.

Итак, ЗП регулярно обслуживает один из видов антонимических отношений между глаголами – «каузировать – ликвидировать», хотя антонимы этого типа представлены не только интересующими нас примерами, но и разнокоренными парами (ссориться – мириться и др.).

Потенциальные словообразовательные типы

В этом разделе мы рассмотрим те узуальные словообразовательные типы, которые проявляют неузуальную активность, свидетельствующую об их высокой продуктивности.

В русском языке отмечается лишь два узуальных словообразовательных типа ЗП. Оба они весьма активны в неузуальном словообразовании.

§1. РАЗ-

Глаголы с приставкой раз- (разо-), имеющие значение ‘аннулировать результат действия, названного мотивирующим глаголом’ [РГ, с. 370]. Отсекаемой приставкой в узуальных примерах этого словообразовательного типа часто служит приставка за- (загримировать разгримировать, заморозить разморозить и т.п.). Но см. тж. сгруппировать разгруппировать, обвенчать развенчать, навьючить развьючить, уподобляться расподобляться.

Словообразовательный тип обнаруживает неузуальную продуктивность уже в речи детей дошкольного возраста:

РАСКАЛИТЬСЯ закалиться. Утратить закалку. Я на даче так хорошо закалился, а потом раскалился (5 лет).

РАСЧАХНУТЬ зачахнуть. Ожить. Цветок совсем зачах… - Может, расчахнет ещё (5 лет).

РАССТРОИТЬСЯ настроиться. Утратить желание заниматься каким-л. делом. Если я настроюсь на что-то, то уж ни за что не расстроюсь (4 года).

РАСТУШИТЬ потушить. Включить, зажечь. Потуши лампочку, а теперь – растуши (4 года).

В неузуальном словообразовании подростков и молодёжи эта модель весьма продуктивна, а отсекаемые префиксы так же разнообразны:

РАЗМЕРЕТЬ замереть. Начать двигаться. Я ей сказала: "Разомри!" Она не размерла. РР 2006. Д 19.

РАЗОТКНУТЬСЯ заткнуться. Снова зазвучать, заиграть. Чёй-то она заткнулась? (о кассете в музыкальном центре) – О, разоткнулась. РР 2004. М 25.

РАСКРЕПИТЬСЯ скрепиться. Развалиться. Он же раскрепится. РР 2005. Д 13.

РАСКРУТИТЬ скрутить. Отпустить, безл (о болезненном состоянии). Меня не было на первой паре, меня ночью скрутило. – А теперь раскрутило? РР 2003. М 24.

РАСКУКЛИВАТЬСЯ окукливаться. Превращаться в бабочку. Гусеницы обычно закукливаются, а потом раскукливаются. РР 2005. Д 15.

См. также примеры из разговорной речи 1960-х годов: размаскировать, расконсервировать, разрифмовать [Улуханов, с. 66] и из художественной литературы: расчеловечить [Улуханов, с. 69].

В сферу ЗП этого словообразовательного типа вовлекаются также слабо членимые основы (четвёртой степени членимости): рассучить, растуркаться [Улуханов, с. 68].

Близко к рассмотренному словообразовательному типу стоит единичный пример, в котором префиксальной субституции подверглось нечленимое с точки зрения современного русского языка слово (в этом случае, разумеется, можно говорить лишь о сегментно-морфемной субституции):

РАСКУПИРОВАТЬ оккупировать. Освободить (территорию), отойти. Как оккупировали, так и раскупируют! РР 2006. Д 19.

§2. ОТ-

Глаголы с приставкой от- и значением ‘аннулировать результат действия, названного мотивирующим глаголом’, совмещённым со значением отделения чего-либо ранее присоединённого [РГ, с. 364]. Такие глаголы мотивируются глаголами на при- со значением присоединения (отклеить, открепить, отпаять и т.п.) или глаголами на за- (отжать, отконопатить, откупорить, отчислить).

Данный словообразовательный тип, так же, как и предыдущий, обнаруживает неузуальную активность в речи детей с самого раннего возраста:

ОТСЛОНИТЬСЯ прислониться. Прекратить прислоняться, отодвинуться. Отслонись скорей от стенки! (3 года).

ОТШИТЬ пришить. Отпороть. Если будем шапку стирать, то подкладку придется отшить (6 лет).

ОТНАВЕСИТЬ занавесить. Открыть, отодвинуть. Отнавесьте эту занавеску (3 года).

ОТОЖМУРИТЬ зажмурить. Открыть. Отожмурь газа! (5 лет).

ОТПАЧКАТЬ запачкать. Очистить, отмыть. Мама, отпачкай мне руку (5 лет).

См. также примеры из детской речи в записях 1960-х годов: отстрял, отоснул [Улуханов, с. 66].

В детском словотворчестве иногда встречаются глаголы этого типа, мотивированные глаголами не только на при- и за-, но и глаголами с другими отсекаемыми префиксами:

ОТПРЯТАТЬ спрятать. Достать спрятанное, перестать прятать. Ася, где мой танк? – Я его спрятала. – Ну так отпрячь обратно (5,1).

ОТВЕСИТЬ повесить. Снять (то, что было повешено). Верёвка висит. Теперь я её отвешу. (3 года).

ОТСАДИТЬ посадить. Снять (того, кто был посажен). [Лезет на диван] Посади меня. [Хочет слезть] Отсади меня обратно (2,4).

Этот словообразовательный тип остаётся продуктивным и в неузуальном словообразовании разговорной речи взрослых носителей русского языка:

ОТМАСТРЯЧИВАТЬ примастрячивать. Убирать, демонтировать. Сюда ещё колонки надо примастрячить. – Ты примастрячивай, когда тебе будет нужно, а потом отмастрячивай. РР 2004. М 25.

ОТМОСТИТЬСЯ примоститься. Отсесть с удобного места. Я тут так удобно примостилась. – Придётся отмоститься. РР 2005. Ж 41.

ОТСТРОИТЬСЯ пристроиться. Отойти. Дайте я пристроюсь (в кадр). – А я отстроюсь. РР 2004. М 25.

ОТНЫКАТЬ заныкать, приныкать. Найти. Папа её заныкал, а я отныкала. РР 2006. Д 17.

См. также отласкаться [Улуханов, с. 66].

В нашем распоряжении оказалось лишь одно неузуальное слово из речи взрослых носителей языка, относящееся к случаям, когда в производящей основе отсекается не при- или за-, а другой префикс:

ОТПАСТЬ попасть. Выпасть. Мне что-то в глаз попало. О, отпало. РР 2006. Ж 43.

Впрочем, это отпало можно рассматривать как узуальное слово, расширившее контекст своего употребления.

Окказиональные слова и словообразовательные типы

Анализ неузуальной лексики выявляет ряд окказиональных моделей и даже целых окказиональных словообразовательных типов, которые, опираясь на одни закономерности русского словообразования и следуя их логике, попирают другие. Само понятие окказионального словообразовательного типа, которое мы здесь вводим, противоречит общепринятому мнению о том, что окказиональные слова лежат вне словообразовательных типов и представляют собой единичные примеры отступлений от норм и закономерностей языка. Наш материал свидетельствует в пользу того, что те особенности разговорной речи, которые ведут к образованию окказиональных слов и тем самым к нарушению закономерностей языка, носят не случайный, а закономерный характер. Это приводит к тому, что сами нарушения закономерностей языка приобретают в речи черты закономерности и воспроизводятся с некоторой регулярностью.

§1. В-

1) Глагол с приставкой в- и значением ‘аннулировать результат действия’, совмещённым со значением включения [РГ, с. 357]. Отсекаемой приставкой является приставка вы-.

Пара приставок в-/вы- регулярно обслуживают антонимические отношения между русскими словами, но узуальные антонимы с ними симметричны, то есть в узусе это приставки группы b/с. Окказионально вовлекаемая в сферу ЗП и соответствующего семантического типа антонимии, приставка в- получает нехарактерное для себя значение аннулирования результата и функционирует как приставка группы е.

ВПОРОТЬ выпороть. Вшить. Я из своего рюкзака выпорола молнию и ещё не впорола обратно. РР 2005. Ж 16.

2) В следующих примерах происходит нехарактерное для узуса вовлечение заменительной префиксации в образование антонимов типа «начинать – переставать».

ВБИТЬСЯ выбиться. Влиться в коллектив. Зд.: перестать быть хуже других. Всегда есть пара товарищей, которые выбиваются из класса, но со временем они вобьются. ВР 2003.

Ср.: Как сбился, так и вобьюсь [Улуханов, с. 64].

Близок к этим окказиональным словам следующий пример:

ВТОЧИТЬ обесточить. Включить в электросеть. Я его обесточила, а потом вточила. РР 2005. Ж 41.

Последний пример показывает, что приставки, выражающие антонимические отношения в неузуальном словотворчестве, могут не являться антонимичными в узусе.

3) Глагол с префиксом в- и значением ‘выйти из состояния, переход из которого назван мотивирующим глаголом’. В этом случае само словообразовательное значение является окказиональным.

ВСЕРДИТЬСЯ рассердиться. Успокоиться. Я рассердилась на тебя! – А ты всердись обратно (3).

Для того чтобы выяснить, может ли эта модель лежать в основе окказионального словообразовательного типа, требуется эксперимент.

§2. ВЫ-

Глаголы с приставкой вы-, имеющие значение ‘удалиться, выделиться из чего-либо, направиться наружу, посредством действия, названного мотивирующим глаголом’, образуют в узусе продуктивный словообразовательный тип приставочного способа словообразования. Такие глаголы широко представлены среди узуальных симметричных антонимов с приставками вы- / в-, вы- / за- (въехать – выехать, впорхнуть – выпорхнуть, загнать – выгнать и т.п.) [РГ, с. 358].

В неузуальном словообразовании пары приставок вы- / в- и вы- / за- могут противопоставлять также несимметричные антонимы, один из которых мотивирован другим. Характерной особенностью таких образований будет противоречие значений производного слова и корня.

ВЫСТАВИТЬ вставить. Вынуть. Сюда вставлять. – Сюда. Но там может быть уже вставлено. – Да. Тут уже вставлено. – А ты выстави. РР 2006.

ВЫЛЯПАТЬСЯ вляпаться. Выйти из нежелательной ситуации без последствий. Конечно, есть вещи, в которые вляпаешься – и ничего. Вляпаешься и выляпаешься. ВР 2004. М 25.

См. также выткнуть [Улуханов, с. 66].

См. также вынедрить (То приказывали внедрить что-то в свои произведения, то вынедрить. СМИ 1956.) [Фельдман, с. 70].

Аналогичные примеры в речи детей:

ВЫСОРИТЬ засорить(ся). [Пьёт коктейль. Трубочка засорилась] Сейчас я её высорю (3 года).

ВЫТОНУТЬ утонуть. Вот притонула, а вот и вытонула (2 года).

ВЫБИТЬ вбить, забить. Вытащить. Гвоздь плохо вбили, как же его теперь выбить? (6 лет).

§3. ЗА-

Глаголы с приставкой за- и значением ‘аннулировать результат действия, названного производящим словом’.

ЗАБУДИТЬ разбудить. Усыпить. Меня разбудили колокола, а потом обратно забудили. РР 2006. Ж 44.

ЗАТАЯТЬ растаять. Стать твердым, затвердеть. Что мне делать? Сыр растаял. – Как растаял, так и затает. РР 2004. Д 14.

См. также зачиститься [Улуханов, с. 70].

Данные примеры представляют исключительный интерес для нашего исследования, поскольку, несмотря на очевидную окказиональность этой модели, она образует целый словообразовательный тип. Подобные слова совершенно немыслимы среди слов узуального лексикона хотя бы потому, что в русском языке у приставки за- нет значения ‘аннулировать результат…’

Для того чтобы разобраться в закономерностях, поддерживающих этот словообразовательный тип, рассмотрим другие пары антонимичных глаголов с приставками за-/раз-:

морозить заморозить разморозить

минировать заминировать разминировать

колдовать заколдовать расколдовать

бронировать забронировать разбронировать и под.

Во всех этих случаях префикс за- имеет значение ‘довести до результата…’, а раз- имеет значение ‘аннулировать результат…’.

В русском языке есть глаголы с префиксом раз- и значением ‘довести до результата…’. Образование антонимов со значением ‘аннулировать результат…’ от таких глаголов затрудняется тем, что префикс раз-, необходимый для этого, уже занят другим значением. В этих случаях возможно окказиональное присвоение этого значение префиксом за-.

таять растаять затаять

будить разбудить забудить

Чтобы убедиться в регулярности такого «обмена» значениями между приставками за- и раз-, планируется провести серию экспериментов с другими русскими глаголами, в которых приставка раз- имеет значение ‘довести до результата…’.

§4. НЕДО-

Глагол с приставкой недо- и со значением ‘не полностью совершить действие, названное мотивирующим глаголом, не довести его до необходимой нормы’ [РГ, с. 362].

НЕДОБАРЩИВАТЬ перебарщивать. Делать что-л. недостаточно, не до конца. Иногда я перебарщивала, а иногда недоделывала… – Недобарщивала! РР 2005.

Близко к этому случаю неузуальное существительное недовороты (перевороты и недовороты: [Улуханов, с. 68]), которое образовано по аналогии с отглагольными именами.

§5. ПЕРЕ-

1) Глагол со значением ‘с помощью действия, названного мотивирующим глаголом, превзойти в чем-либо другого исполнителя в том же действии’ [РГ, с. 366].

ПЕРЕСТИГНУТЬ достигнуть. Я уже тебя достигла и перестигла (7 лет).

2) Существительное с приставкой пере- и значением избыточности.

ПЕРЕХВАТКА нехватка. Избыточное количество. В Европе и Америке давно забили в колокола из-за нехватки йода [в пище]. А теперь у них обратная проблема. – Перехватка? – Ага. РР 2004. М 25.

§6. ПРИ-

1) Глаголы с приставкой при- со значением ‘аннулировать результат действия, названного мотивирующим глаголом’, совмещённым со значением включения, присоединения.

Прирезать (обратно) кусок хлеба [Улуханов, с. 65].

Приломить и приключить (И её приключили к этой группе) [Улуханов, с. 68].

2) В следующих примерах происходит нехарактерное для узуса вовлечение заменительной префиксации в образование антонимов типа «начинать – переставать».

ПРИЛЫНИВАТЬ. Антоним к «отлынивать». Хватит отлынивать. – Я уже прилыниваю. РР 2005. М 15.

ПРИВЕРНУТЬСЯ отвернуться. Повернуться обратно. Как же ты будешь смотреть, если ты отвернулся? – Я привернусь. РР 2005.

В словаре детской речи тоже есть пример такого типа:

ПРИВОЛИТЬСЯ уволиться. Бабушка тоже там работает. Она со старой работы уволилась и на новую приволилась. (5,8).

§7. С-

Глагол с приставкой с- и значением ‘соединить с помощью действия, названного мотивирующим глаголом’ [РГ, с. 371].

СВАЛИТЬ. Собрать, привести в порядок. У меня разваливается причёска. - Ну, развали её совсем и свали обратно. РР 2005.

Заключение

В узусе представлены 2 словообразовательных типа заменительной префиксации: глаголы с приставкой от- и значением ‘аннулировать результат действия, названного мотивирующим глаголом’, совмещённым со значением отсоединения, и глаголы с приставкой раз- со значением ‘аннулировать результат действия, названного мотивирующим глаголом’. Эти модели проявляют высокую активность и в неузуальном словообразовании. В речи детей потенциальные слова этих словообразовательных типов могут появляться уже в самом раннем возрасте. В разговорной речи взрослых заменительная префиксация этих словообразовательных типов выступает как регулярная модель потенциального словообразования.

Наряду с потенциальными словами указанных словообразовательных типов в речи взрослых и детей отмечается большое разнообразие окказиональных слов, при порождении которых задействуется различные механизмы аналогии:

- в заменительной префиксации участвуют другие антонимические приставки;

- заменительная префиксация вовлекается в образование антонимов типа «начинать – переставать»;

- при образовании антонима используются приставки, которые в узусе не потивопоставляют антонимов;

- антонимические приставки «меняются» значением;

Поскольку направление аналогии в ряде случаев предсказуемо, наличие окказиональных словообразовательных типов кажется вполне закономерным.

Представляет интерес дальнейшее изучение ресурса продуктивности окказиональных словообразовательных типов и экспериментальное исследование степени регулярности их реализации в разговорной речи.

Литература

Апресян – Апресян Ю. Д. Избранные труды. Т. 1. М., 1995.

ГД – Говорят дети. Словарь-справочник. Сост. С.Н. Цейтлин, М.Б. Елисеева. СПб., 2000.

Журавлёв – Журавлёв А. Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации // Способы номинации в современном русском языке. М., 1982. С. 45-109.

Изотов – Изотов В. П. Параметры описания способов русского словообразования. Орёл, 1998.

МАС – Словарь русского языка. Т. 1-4. М., 1957-1961.

Михайлов – Михайлов М. А. К образованию слов путём мены префиксов // Учёные записки Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. 1970. Вып. 114.

Намитокова – Намитокова Р. Ю. Авторские неологизмы: словообразовательный аспект. Ростов-на-Дону, 1986.

РГ – Русская грамматика. Т. 1. М., 1980.

Тихонов – Тихонов А. Н. Проблемы составления гнездового словообразовательного словаря современного русского языка. Самарканд, 1971.

Улуханов – Улуханов И. С. Словообразовательная семантика в русском языке и принципы её описания. М., 2004 (первое издание 1977).

Фельдман – Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексигорафия // Вопросы языкознания. 1957. №4. С. 64-73.

Пьяных, Цейтлин – Пьяных Л. И., Цейтлин С. Н. Заменительная префиксальная деривация в детской речи // Детская речь как предмет лингвистического изучения. Ленинград, 1987. С. 49-55.

Юлия Никонорова

Личное имя как объект словотворчества

Имена собственные нечасто выступают в качестве производящей базы для образования новых слов, особенно личные имена. Но, несмотря на это, и здесь существуют некоторые продуктивные словообразовательные типы^[33]. Продуктивны типы модификации личного имени – видоизменения облика слова при несущественном изменении его значения, т. е., в нашем случае, производное слово способно обозначать то же лицо (предмет), что и производящее [Земская 1992, с. 17-25]. Например, в узусе^[34] общепринятыми модификациями имени Екатерина будет Катя, Катенька и др.

Ещё одна группа продуктивных словообразовательных типов, в которых в качестве производящего слова выступает личное имя, – притяжательные прилагательные. Но их нельзя отнести к модификации. Это мутация, т. е. существенное изменения значения слова, поскольку производное и производящее слова относятся к разным частям речи.

Русский язык, видимо, не допускает образования дериватов от личных имён за рамками этих групп. Не существует ни узуальных дериватов с приставками, ни узуальных глаголов, образованных от личных имён. Однако известно, что окказионально в речи возможно если не всё, то явно больше, чем представлено в языке. В связи с этим возникает вопрос: каковы же неузуальные возможности деривации от имени человека на фоне узуальных словообразовательных типов?

Итак, цель работы: сопоставить словообразование от личных имен в узусе и неузуальном словотворчестве.

Задачи включают в себя сбор материала и его словообразовательный анализ, а также сравнение словообразовательной структуры узуальных и неузуальных слов.

Материалом настоящего исследования послужили узуальные дериваты личных имен, полученные в результате анкетирования и неузуальные слова из словаря современной неузуальной лексики, который разрабатывается группой лингвистического семинара Лицея на Донской в течение последних лет.

В ходе анкетирования студентов и школьников 8-11 классов было получено пятьдесят анкет, где были представлены узуальные дериваты приблизительно сорока различных имен. Участниками семинара было зафиксировано в разговорной речи 22 неузуальных деривата, а также 4 высказывания, в которых личное имя было включено в игру слов.

§1. Узуальные модификации

У каждого личного имени в русском языке есть варианты, которыми носители языка пользуются в неофициальной обстановке, которые отличаются от официального имени разнообразными эмоционально-оценочными и стилистическими оттенками значения и служат для установления и поддержания определенной степени близости и характера взаимоотношений.

При анализе узуальных модификаций русских личных имен оказалось, что по характеру используемых словообразовательных средств можно выделить несколько групп производных.

1. Усечение

Чаще всего имена сокращаются до слога, максимум двух. При этом может происходить усечение одного звука, усечение первого звука/слога или нескольких слогов (Никита – Ник, Ксюша – Ксю, Алинка – Линка, Антон –Тон).

2. Русские суффиксы

В наших материалах богато представлен ряд суффиксальных модификаций имен.

Вероятно, не будет ошибкой считать, что практически у любого личного имени в русском языке есть модификация с суффиксом -к-, который чаще всего служит показателем неформальных отношений (реже для выражениях пренебрежения). Продуктивность этого суффикса очень высока.

Отличительной особенностью русского языка является богатый набор уменьшительно-ласкательных суффиксов, большинство из которых используются и с именами. Ниже представлены все найденные в анкетах уменьшительно-ласкательные суффиксы, расположенные с учетом их продуктивности (от более продуктивных к менее продуктивным).

-ик- (Мусик, Масик, Лерусик, Катепусик, Светик, Юлик, Катик, Лерик, Танюсик, Шурик, Стасик, Анютик, Томик, Павлик).

-ечк-/-очк- (Анечка, Манечка, Юлечка, Санечка, Полечка, Олечка, Светочка, Дашечка, Танечка, Верочка, Томусечка).

-уш(к)-/-юш(к)- (Настюшка, Алёнушка, Аннушка, Ксюшка, Катюш(к)а, Катерюша, Юлюша, Павлуша, Мишуша, Веруша).

-ок/-ек- (Лизок, Катёк, Юлёк, Данёк, Дашёк, Васёк, Ленок, Санёк).

-(ун)чик- (Юльчик, Катюнчик, Танчик, Ирунчик, Верунчик, Верчик).

-он-/-ён- (Настёна, Юлёна, Дашона, Катёна, Стасёна, Дарёна).

-еньк-/-оньк- (Машенька, Катенька, Оленька, Веронька, Серенький).

-юш- + -еньк- (Настюшенька, Ксюшенька, Катюшенька, Федюшенька, Юлюшенька).

-ут(к)-/-ют(к)- (Дашутка, Машутка, Анюта, Анютка,..).

-уль(к)-/-юль(к)- (Машуль(к)а, Настюля, Нюшнюлька, Леруля).

-унь(к)- (Ксюня, Ксюнька, Манюня, Машуня).

-ус(к)/-ус- + -ик- (Машуся, Машусик, Танюсик, Томуся).

-аш(к)- (Маняша, Марьяша, Юляш(к)а).

-иш(к)- (Ириш(к)а, Мариш(к)а).

Кроме уменьшительно-ласкательных суффиксов при словообразовании от личных имен используются в функции показателей субъективной оценки и другие суффиксы.

-ух-/-юх- (Танюха, Юлюха, Катюха, Ксюха, Настюха, Нюха, Полюха, Веруха, Павлух).

-ищ- (Антонище, Мишушище, Михрище)

-энциj- (Катюшенция, Дашенция, Танюшенция)

-ун- (Катюн, Лерун)

-’ай- (Федяй, Митяй, как негод-яй)

-’оныш- (Стасёныш)

-ец- (Юлец, как куп-ец )

-н’- (Нюшня, как обед-н-я, род-н-я, часов-н-я )

Некоторые из них (-’оныш-, -’ищ-, -’ай-, -н’-) имеют в языке вполне определенное словообразовательное значение, которое не является эмоционально-оценочным и не задействуется в наших случаях в полной мере.

Среди узуальных модификаций личных имен, зафиксированных анкетированием, есть группа производных, образованных с помощью уникальных суффиксов:

-их- (Ирих)

-ель- (Зухель)

-юндель- (Ирюндель)

-ючк- (Полинючка)

-астик- (Нюшастик)

3.Мена сегментов, или субституция

Субституция – это такой способ словообразования, при котором новое слово создается путем замены в исходном слове морфемы или неморфемного сегмента морфемой или неморфемным сегментом [Изотов, Панюшкин 1997; Изотов 1998; Намитокова 1986]. Фёдер; Ювка; Таня – Тася – Туся; Никиш; Светлача; Зах (сокр. от Захар) – Зух; Маша – Мася – Муся; Татьяна – Татана; Алина – Алиша; Лера – Лека; Ирина – Ирирь; Тамара – Топсик; Юлия – Юль – Люля – Люпь.

Изотов и Панюшкин считают, что “буквенная субституция неизменно направлена на шутку”, однако едва ли можно утверждать, что все наши модификации используются только как шуточные.

4. Экзотические экспрессивные модификации

Эти модификации личного имени служат для придания имени яркого, необычного, нерусского звучания, усиливая тем самым выразительность.

а) Случается, что мы изменяем русское личное имя, добавляя к нему иноязычный морфемный или неморфемный сегмент. Вальсон, Ромсон, Ольсон, Севсон; Антонидзе; Вальцен; Мишкус; Алинтус, Антонелло; Валентино; Тамарино.

б) Или мы обращаемся к человеку иноязычным эквивалентом его имени, т. е. используем то же имя (модификацию имени), только из другого языка (английского, французского, испанского и др.) (Кэт, Кейт, Катрин; Ирена; Базелиус; Майкл; Санчес, Санчо; Мэри, Мари; Элен, Хелена; Леруа; Анас (исп.); Анастази (фр.); Анастасиа (исп.); Аннет (фр.); Алехандер).

5. Сопоставление по созвучию.

Мы назвали сопоставлением по созвучию явление, когда модификацией имени становится другое, созвучное ему имя или просто созвучное слово (иногда иноязычное).

а) Созвучные имена. (Федя – Федот; Лиза – Алиса; Василиса – Вася, Ася, Алиса; Светлача – (Лача) – Ленчик; Стася – Стеня (Стенька); Маша – Мурка (созвучно кошачьей кличке).

б) Созвучные нарицательные существительные. (Катя – Катангенс, Таня – Танк, Света – Цветочек, Ира – Ириска, Василиса – Василёк, Лера – Лербух (от нем. der Lehrbuch – учебник), Ник – Кит, Аня – Анчоус, Даша – Дарьял, Тамара – Трико – Трикоша, Данча – Парча, Полина – Полено/Полена, Катя – Катион, Катя – Котя.)

§2. Окказиональные модификации

Одноразовые употребления суффиксальных модификаций продуктивных словообразовательных типов, видимо, имеют место в разговорной речи, но их сложнее зафиксировать, поскольку они относятся к разряду потенциальных слов и их практически невозможно отследить. Таковых не представлено в нашей работе, но их существование не вызывает сомнений.

Однако в разговорной речи зафиксировано несколько высказываний с окказиональными модификациями личных имен, где использовались окказиональные словообразовательные средства (Ксюндер, Федюндер, Федистр, Юлюндра).

Отмечены также случаи окказиональной «экзотизации» личных имен (Арканоид, Валериус).

Среди окказиональных модификаций имен встретился и пример на сопоставление с созвучным словом, в данном случае немецким (Нюшвестер созвучно с нем. die Schwester – сестра).

§3. Узуальные мутации

В узусе, как уже было сказано, присутствуют мутации только одного типа – притяжательные прилагательные. Словообразовательных типов при этом всего два: с суффиксом -ин-, с суффиксом -(ов)ск- (Машкин, Лерин, Ксюшин, Лерковский, Катинский, Серовский, Нютин, Данькин), зато они весьма продуктивны. По всей видимости, эти суффиксы потенциально могут соединяться с любыми модификациями личного имени.

§4. Неузуальные мутации

Неузуальных притяжательных форм имен встретилось две: Нюшачный и Педриный. У второго из них продуктивный суффикс, но тем не менее оно зафиксировано как неузуальное. В слове Нюш-(ач)н-ый, производном от модификации имени Анна – Нюша, использован суффикс прилагательных -н-, дополненный необычным интерфиксом.

Оставшиеся неузуальные мутации имеют различные значения, принадлежат к разным словообразовательным моделям и, соответственно, сильно отличаются от узуальных.

А. Соотносимые с узуальными словообразовательными типами

Валерить. Петь как Валера, с Валерой; петь народные песни. Вера, иди валерить. – Она занята, она митрофанит. Слово соотносится со словообразовательным типом (далее сл. тип) глаголов, образованных от существительных при помощи суффикса -и- со словообразовательным значением ‘совершать действия, свойственные тому, кто (что) назван(о) мотивирующим существительным’ [РГ, с. 334].

Ванькать. Звать Ваньку, выкрикивать: “Ванька! …”, обращаться. – Да что “Ванька”, что “Ванька”! – воскликнул Иван. – Чего Ванькать-то! ( В. Шукшин). Сл. тип суффиксальных глаголов со значением: ‘воспроизводить в звучании мотивирующее слово’ [РГ, с. 346].

Гордеина. Мясо Гордея. Это зоопарк, орлов нельзя кормить. – Гордей, не надо орлов гордеиной кормить. Сл. тип: глаголов, образованных от сущ., с суффиксом -ин- (как в словах свинина, лососина), со значением ‘мясо того, кто назван в производящей основе’.

Горденятина. Мясо Гордея. Это зоопарк, орлов нельзя кормить. – Гордей, не надо орлов гордеиной кормить. – Горденятиной. Слово соотносится с тем же сл. типом, что и предыдущее, но дополнено нерегулярным интерфиксом (нят’), ставящим его в ряд производных с суффиксом -(ат)ин- (курятина, индюшатина).

Данезаменитель. Заменитель Дани, зд.: человек, способный подать девушке руку. Там есть ещё один данезаменитель. Слово соотносится со сл. типом сложных существительных с суффиксом -тель- и значением ‘лицо, производящее действие, названное глагольной основой и конкретизированное в первой основе сложения’ (ср.: кожзаменитель, мореплаватель) [РГ, с. 246].

Б. Не соотносимые с узуальными словообразовательными типами

Догордеить. Понять, наконец (от имени Гордея). Ну что, догордеил? РГ не отмечает глаголов, образованных приставочно-суффиксальным способом с помощью приставки до-.

Доевгениться. Доиграться, дождаться, своим шумом добиться того, что придет Юрий Евгеньевич и примет меры. Васятка, сейчас доевгенишься! Глагольная приставка до- может иметь значение ‘довести до нежелательного состояния с помощью действия, названного производящей основой’ (доиграться) [РГ, с. 390], но подобных приставочно-суффиксально-постфиксальных глаголов, мотивированных существительными, РГ не отмечает.

Застасить. Занять место для Стаси. Мы тут тебе место застасили. В русском языке есть словообразовательные типы приставочно-суффиксальных глаголов, мотивированных именами и образованных аффиксами за-, -и- [РГ, с 375], но по словообразовательному значению они явно далеки от нашего примера.

Нашими примерами далеко не исчерпываются окказиональные словообразовательные возможности личных имен. М. Н. Эпштейн в своих словотворческих экспериментах предлагает широкий спектр других возможностей окказиональных мутаций личных имен [см. приложение].

§5. Игра слов

Илюхобойка. (О сложенной газете). Это будет вовспиталка. – Мухобойка. – Илюхобойка. – Архитекторобойка.

Съюлиться, съюляшкиться. Где же Таня с Юлей? Может, они уже на Комсомольской? А что, с них станется! – Съюлится… съюляшкится!

ВЫВОДЫ

В русском языке представлен широкий спектр возможностей модификации личных имен, особенно суффиксации, зато мутация представлена всего двумя словообразовательными типами. В отличие от узуальных, набор неузуальных модификаций совсем не велик, и это объясняется широкими, по крайней мере, достаточными возможностями узуса. В свою очередь, неузуальные мутации представлены разными частями речи и весьма разнообразными словообразовательными средствами и значениями, но всегда лишь единичными примерами. Многообразие возможностей неузуальных мутаций на базе личного имени вскрыто Н.М. Эпштейном в статье «Грамматическое умножение имени. Полиморфность» (см. приложение).

	УЗУАЛЬНЫЕ	НЕУЗУАЛЬНЫЕ
МОДИФИКАЦИИ	широкий спектр возможностей	присутствуют в небольшом количестве
МУТАЦИИ	два словообразовательных типа	широкий спектр возможностей

ЛИТЕРАТУРА

Земская 1973 – Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

Земская 1992 – Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

Изотов, Панюшкин 1997 – Изотов В. П., Панюшкин В. В. Неузуальные способы словообразования: конспекты лекций к спецкурсу. Орел, 1997. С. 18-21.

Изотов 1998 – Изотов В. П. Параметры описания способов русского словообразования. Орел, 1998. С. 63.

Намитокова 1986 – Намитокова Р. Ю. Авторские неологизмы: словообразовательный аспект. Ростов-на-Дону, 1986.

РГ – Русская грамматика. Т. 1. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. М., 1980.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Грамматическое умножение имени. Полиморфность

Eсть в личном имени еще и грамматическая универсальность. Оно может быть использовано в самых разных частях речи и грамматических категориях: не только как собственное имя существительное, но и как нарицательное существительное; и как имя прилагательное, причем во всех степенях, включая сравнительную и превосходную; и как глагол - переходный и непереходный, возвратный и невозвратный. Если я люблю Н., я хочу только того, чтобы она энствовала и чтобы этот глагол стал еще переходным, чтобы Н. энствовала меня, чтобы я становился все эннее и эннее, чтобы в мире было больше энства... Я хочу, чтобы моя любимая – Катерина, Светлана – катеринствовала, светланствовала, чтобы я становился все катериннее, светланнее

В этой главе мы выберем одно женское имя - "Ира", "Ирина" - и на его примере покажем, какие возможны грамматические и одновременно смысловые трансформации личного имени. Если я люблю Ирину, то я на пределе этого чувства не хочу от нее ничего "нарицательного", ни "умности", ни "красивости", ни того, чтобы она делала то-то или думала так-то, никаких предикатов и атрибутов, только чтобы она иринстовала, становилась ириннее, и чтобы она иринстовала меня, чтобы иринности становилось больше в мире и во мне, чтобы все становилось иринистым, ириннейшим...

Все эти производные от личного имени не обязательно несут в себе любовную экспрессию - они могут звучать нейтрально, описательно, иронически, скептически, недоброжелательно, даже презрительно. "Наш-то Ирке под каблук попал, совсем обырился. И нас заирил, мы теперь у нее на посылках". Но существенна при этом сама способность языка производить от личного имени обозначения самых разных явлений, признаков, действий, так сказать, оличествовать мир.

Прежде всего, от имени Ирина образуются другие существительные - нарицательные: иринность, иринство, всеирие, иринянин/иринеец, иринянка/иринейка, ириняне/иринейцы. Иринность - это свойство быть Ириной, принадлежность Ирине. "Иринность этой книги не подлежит сомнению, Ирина читает и любит  именно такие книги". Иринство – это сущность Ирины, взятая сама по себе, как первосущность мироздания, как обобщенная идея. Всеирие – это представление о вездесущности, всеохватности того, что содержится в Ирине. Ириняне (или иринейцы) –поклонники, последователи Ирины, те, кто разделяют идеи и принципы иринства и готовят торжество всеирия. Возможно и снижающе-похотливое образование от этого имени: ирятина – плоть, "мясо" Ирины.

Далее, прилагательные. Иринчатое – это похожее на Ирину, чем-то сходное с ней. Иринистое – это уже пронизанное и переполненное Ириной, всецело захваченное ею. Ириненькое – это милое, маленькое, в чем хранится и лелеется частица Ирины. Ириннейшее – это свойственное Ирине в высшей степени, то, в чем ее больше всего. Одна вещь может быть иринчатее или иринистее другой, если она содержит в себе больше иринности.

Перейдем к глаголам. Я, влюбленный в Ирину, – иринею, иринничаю, иринствую. Эти три "глагола собственных" также обозначают разные действия - столь же разные, как умнеть, умствовать и умничать. Иринеть – становиться все более иринным, вбирать в себя это качество, переполняться им. Иринничать - это перенимать свойства Ирины, ее вкусы и интересы, подражать ей, воспроизводить ее манеры и язык, порой смешно, наивно, как подражают дети тому, кого любят. Иринствовать – это уже самому чувствовать, действовать и бытийствовать, как Ирина, преображать ею весь мир, наполнять ею окружение и окружающих... Есть и возвратный глагол – ириниться, в значениях: влечься к Ирине, проникаться Ириной. "Он иринится" – ему живется Ириной, желается Ирину.

Имя Ирины может стать и наречием: я хочу жить и дышать иринно, иринчато, иринисто. В реальной жизни я не только иринею или иринствую: я еще и хожу, смотрю, пишу, читаю, думаю, работаю... И все эти действия тоже проходят под знаком Ирины, имя которой превращается в их признак, наречие. Я хожу и смотрю иринно, т.е. смотрю на все вещи ее глазами и думаю, что сказала бы или сделала Ирина, если бы она в этот момент была со мною. Я сижу в кафе, пью чай или листаю газету иринисто, т.е. в непрерывно ускоряющейся мысли о ней и стремлении поскорее закончить эти дела, чтобы ей написать или позвонить.

Возможно и превращение этого имени в служебные части речи и междометия. Я по всякому поводу или без повода восклицаю "ира!" или "ир!", как если бы это было "ах!", или "ой!", или "вот", "ведь", "как!", "Боже мой"... Это "ир" странно выглядит на письме, но живо проговаривается во внутренней речи. "Ир (ой) какая прелесть! Правда ир (ведь) здорово!" Вообще мир иризмов – слов, образованных от имени Ира, Ирина, – для влюбленного столь же полон и разнообразен, как мир вообще. Все вокруг может ирить, отзываться на это имя, вторить ему.

Собственно, это и есть любовь: не желать другому существу ничего, кроме того, чтобы оно было самим собой и чтобы его было больше в нем и во мне, любящем. Язык выражает эту самоцельность и самоценность любимого морфологическим умножением его имени, которое становится всем: и нарицательным существительным, и глаголом, и прилагательным. Если у существительных есть склонение – по падежам, а у глаголов спряжение – по лицам, то как назвать морфологическое изменение слова по разным частям речи, не внутри какой-то одной из них? Очевидно, имя собственное Ирина, трансформируясь в прилагательное "иринистый" или в глагол "иринствовать", претерпевает важные морфологические изменения, хотя в лингвистике нет определенного термина для этого процесса. Можно назвать это трансморфной деривацией, т.е. словообразованием, проходящим через разные морфологические разряды, части речи. Иринство, иринчатый, иринствовать, иринно, – это трансморфы имени Ирина, т.е. его производные в других частях речи и грамматических разрядах.

Эпштейн М. Н. Дар слова. Выпуск 143 (198)

Анастасия Политова

Неузуальная суффиксация

в детской литературе и детской речи

Неузуальное слово (НС) – это слово, сформированное в процессе речи, которое не является фактом языка и может противоречить его нормам и правилам [Земская 1973]. НС не фиксируется в нормативных словарях [Фельдман], но регулярно употребляется в устной разговорной речи, в текстах художественной литературы и в речи детей 2-7 лет.

Несложно заметить, что функции и словообразовательная структура НС в этих трех сферах речи значительно различается, но, к сожалению, в исследовательской литературе пока нет сопоставительных работ, объясняющих эти различия. Наше исследование лишь отчасти восполняет этот пробел и сосредоточено на сопоставлении НС детской речи и НС детской литературы как сферы художественного слова, в наибольшей степени ориентированной на детей.

На основе словообразовательного анализа НС мы рассчитываем сделать выводы о том, насколько существенны различия между НС как психолингвистической реальностью становления языковой личности и НС как сознательным художественным приемом зрелого носителя зыка.

Исходя из литературных данных, можно предположить, что детской речи в большей мере свойственна генерализация продуктивных словообразовательных моделей, т.е. более широкое распространение уже в высокой степени продуктивных моделей, как в художественной литературе логично ожидать использование тогда непродуктивных и окказиональных моделей, поскольку такие НС более экспрессивны.

Цель нашей работы – рассмотреть НС детской литературы на фоне НС детской речи.

Материалом исследования послужили произведения Хармса, Заходера, Тюхтяевых, Шварца и других авторов, а также учебное пособие по русскому языку для 5-6 классов «Необычное словообразование» Н. Н. Соловьевой.

Как источник НС детской речи мы использовали словарь-справочник С. Н. Цейтлин и М. Б. Елисеевой «Говорят дети».

Суффиксальные НС, обнаруженные в детской литературе, были разделены на три группы по степени продуктивности тех словообразовательных типов, к которым они относятся: продуктивные словообразовательные типы, непродуктивные словообразовательные типы, окказиональные слова (т.е. такие, которые образованы вне существующих в языке словообразовательных типов).

§1. Продуктивные словообразовательные типы

Замечено, что «первое место среди отглагольных образований в речи детей занимают слова со значением деятеля с суффиксами -тель-, -ник-,

-льник- и некоторые другие» [Соловьева, с. 171].

Так, в словаре детской речи есть несколько примеров существительных с суффиксом -тель- в значении ‘лицо, совершающее действие, названное производящей основой’:

Вылезатель (Вылезает из окна в сад: - Какие мы вылезатели!).

Ходитель (Марина, ты что ходитель, что ли? Ходишь туда-сюда, мне же доску не видно).

Включатель (Чур, я буду включатель и выключатель).

Делатель (Ведь я сделан только вчера. Сначала делатель нарисовал глаза, уши, рот и нос).

Имитируя детское словотворчество, Е. Шварц обращается к этой модели в своем стихотворении «Если вы родители»:

Если вы родители –

Ласкатели, хвалители,

Если вы родители –

Прощатели, любители,

Если разрешатели –

Купители, дарители,

Тогда вы не родители,

А просто восхитители.

А если вы, родители –

Ворчатели, стыдители,

А если вы, родители –

Ругатели, сердители,

Гулять – неотпускатели,

Собакозапретители,

То, знаете, родители,

Вы просто крокодители.

Большая часть НС этого стихотворения по структуре не отличается от тех, которые характерны для детской речи, однако есть несколько особых случаев.

Слово сердители отличается от других НС, тем, что оно образовано от возвратного глагола. В языке такие слова есть, но их очень мало (соглашатель, пользователь).

Слово (гулять)неотпускатель необычно тем, что в нем есть приставка не: в русском языке нет узуальных существительных на -тель- с такой приставкой. Тем не менее, в детской речи такие окказиональные существительные возможны. В словаре Н. С. Цейтлин зафиксировано НС (никуда)неотпускатель (Дождь – мочитель и никуданеотпускатель). Авторы словаря написали никуданеотпускатель в одно слово, но, по сути, этот пример аналогичен шварцевскому гулять неотпускателю, и вопрос о том, состоялось ли сращение, в обоих случаях не так просто решить.

Для детской речи актуальны производные НС со значением «супруга» и ‘детеныш’. Окказионально возможны подобные производные от неодушевленных существительных.

Мама, а давай ты будешь самолётиха, а я твой самолетенок.

Видимо, ребенок вполне способен осознать игровой характер такого словотворчества. Эти и другие продуктивные словообразовательные типы обыгрываются в стихотворении С. Погорельского:

Воронята – у ворон,

У слонов – слонята,

А у наших макарон

Есть макаронята.

И побольше, и поменьше,

И потолще, и потоньше –

И мальчишки макаронцы,

И девчонки макаронши.

Макаронников – папаша

Их в дорогу снаряжает,

Макарониха – мамаша

Их в тревоге провожает

Так же продуктивным является суффикс -ник-, в значении ‘лицо, занимающееся тем или имеющее отношение к тому, что названо производящей основой’.

В сказке Т. А. Александровой «Конурники» отмечено несколько НС с этим суффиксом.

В домах – домовые, в сараях – сараяшники, в баньках – банники, в конюшнях – конюшенники.

А в собачья конура чем не дом? Но про конурников, собачьих домовых, до сих пор что-то не было слышно.

В данном случае значение суффикса -ник- можно уточнить как ‘мифологический хозяин того, что названо производящей основой’.

§ 2. Непродуктивные словообразовательные типы

Любопытно то, что среди НС детской речи оказались слова, образованные по непродуктивным моделям, с непродуктивным аффиксами.

Дветь (Уже треть пути прошли. – Нет, дветь).

Непродуктивный суффикс -еть- известен в языке лишь у существительного треть.

Вырезунок (А где мой вырезунок?)

Суффикс -унок- непродуктивный, в русском языке с этим суффиксом есть только слово рисунок, по модели которого и построено слово вырезунок.

Брызгань (Хорошо купались: такую брызгань подняли!)

Суффикс -нь- непродуктивен, в русском языке очень мало слов с таким суффиксом. Это отглагольные прилагательные дань и ткань.

Из примеров видно, что в детской речи возможно образование НС даже с уникальными суффиксами – в том случае, если ребенок опирается на конкретный образец. В проанализированных нами текстах детской литературы окказиональных слов с непродуктивными аффиксами не обнаружено.

§ 3. Окказиональные слова вне словообразовательных типов

Среди НС детской литературы оказалось немало слов, относящихся к окказиональным, то есть к словам, образованным в речи вне существующих в языке словообразовательных типов.

Например, в стихотворении В. Леви «Нестандартный ребенок» по аналогии с названием стран (Ирландия, Исландия, Лапландия) образовался окказиональный суффикс -ндий- со значением ‘страна, имеющая отношение к тому, что названо производящей основой’.

Не в Папандии,

Не в Мамандии,

Не в какой-нибудь Дедобабандии.

Нет, не там

И не сям, где

Не снилось ни котам,

Ни гусям,

В небывайской стране Небывандии.

В русском языке весьма продуктивен суффикс -ск- в значении ‘признак предмета, относящийся к тому, что названо производящей основой’. В узусе с таким суффиксом существуют только прилагательные, мотивированные существительным (служительский, июльский). Но в детской литературе нам встретился словообразовательный тип, которого нет в языке:

В забывайской стороне,

В открывайском окне.

Здесь прилагательные с суффиксом -ск- мотивированы глаголами.

Суффикс -ин-, в русском языке имеет значение ‘слово, называющие жителя страны или представителя народа, названного мотивирующим словом’ (грузин, англичанин), и утратившее продуктивность более общее значение лица (барин, господин).

Совсем другое словообразовательное значение он приобретает в стихотворении Э. Мошковской «Павлин»:

Вот идет один Павлин.

Он идет совсем один.

Он совсем-совсем один,

Потому что он – Павлин

Ослепин и красотин…

В НС ослепин суффикс -ин- имеет словообразовательное значение ‘лицо по действию’, не свойственное узуальным словам русского языка.

В НС красотин этот суффикс имеет словообразовательное значение ‘лицо-носитель признака’. Такого словообразовательного типа русский язык тоже не знает.

Суффикс -ушк- в языке имеет множество значений. Самое продуктивное из них – уменьшительно-ласкательное (бабушка, избушка), а также ‘лицо женского пола’ (хохлушка).

В примере А. Усачева суффикс -ушк- приобрел значение ‘жилища того, кто назван производящей основой’.

У рака домик в ракушке,

У краба домик в карабушке,

Но их сейчас здесь нет,

Они в гостях у бабушки.

Поскольку русское слово ракушка не называет жилище рака, а других существительных с суффиксом -ушк-, обозначающих жилище того, кто назван производящей основой, нет, то перед нами окказиональное слово. (В словах избушка и сараюшка суффикс -ушк- имеет другое значение.)

ВЫВОДЫ

Гипотеза не вполне подтвердилась, поскольку детские писатели, имитируя детскую речь, включают в свои произведения НС, характерные для детей. С другой стороны, в детской речи встречаются НС, образованные по непродуктивным моделям, если это связано со словообразованием по образцу конкретного слова.

Оказалось, что для детских писателей нехарактерно образование НС с непродуктивными суффиксами. Все примеры на непродуктивные суффиксы относятся к детской речи, но зато почти все примеры окказиональных слов, образованных вне существующих словообразовательных типов, действительно являются индивидуально-авторскими неологизмами детских писателей.

ГИПОТЕЗА	ДР	ДЛ
продуктивные СТ	+
непродуктивные СТ		+
слова вне СТ		+

ВЫВОДЫ	ДР	ДЛ
продуктивные СТ	+	+
непродуктивные СТ	+
слова вне СТ		+

Литература

Зализняк А. А. Грамматический словарь русского языка. М., 1987.

Земская Е. А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

Русская грамматика. Т. I. М., 1980.

Соловьева Н. Н. Необычное словообразование. М., 1998.

Фельдман Н. И. Окказиональные слова и лексикография // Вопросы языкознания. 1957. № 4.

Цейтлин С. Н. Язык и ребенок. Лингвистика детской речи. М., 2000.

Цейтлин С. Н., Елисеева М. Б. Говорят дети: Словарь-справочник. СПб., 2000.

Александр Гацак

Контаминация в словотворчестве Велимира Хлебникова

В развитии любого языка большую роль играют неологизмы (досл. с лат. – «новое слово»), которые постоянно обновляют лексический состав языка и служат обычно для обозначения новых явлений и понятий в жизни общества, или выдумываются ради создания комического эффекта. Среди этих «нововведений» есть и индивидуально-авторские неологизмы (=окказионализмы), являющиеся одним из источников обогащения языка писателя и служащие для усиления точности и выразительности художественной речи. Окказионализмы создавались различными способами словообразования, среди которых особое место занимает «контаминация». Контаминация (от лат. сontaminatio – соприкосновение, смешение) является необычным способом словообразования: его можно описать как такое соединение производящих основ, при котором они либо усекаются, либо накладываются друг на друга.

Наряду с термином «контаминация» употребляют еще два понятия: «междусловное наложение» и «включение».

Междусловное наложение [Изотов, Панюшкин, 1997]:

Наложение конца первой основы и омонимичного начала второй основы двух самостоятельных слов (тьфутбол).

Включение (вставка):

Основа одного слова как бы вклинивается в середину (внутрь) другого слова (дерьмократия).

Нет общепринятого определения границ этих понятий: некоторые считают, что контаминацию следует выделять в особую группу (наряду со «включением» и «междусловным наложением») [Земская, 1992, с.191], другие же полагают, что понятие «контаминация» вбирает их в себя.

В 1920-м году из-за возникших разногласий по поводу употребления понятий «контаминация», «междусловное наложение», «вставка» Хлебников придумал свой собственный термин: «скорнение» – общий для всех вышеперечисленных. Мы будем рассматривать контаминацию как синоним к слову «скорнение», а «междусловное наложение» и «включение» – как ее разновидности.

«Скорнение», или контаминация, обычно рассматривается как способ окказионального словообразования, так как образованные этим способом гибридные слова чаще всего не закрепляются в узусе и в восприятии носителей языка не утрачивают ощущение новизны.

Сейчас «скорнение» из периферийного средства создания окказиональных слов превращается в активно действующий способ словообразования.

В.Гершуни утверждает, что контаминация в русском языке была известна, по крайней мере, во времена Смуты (к.16-н.17вв.): в результате сознательного или бессознательного пародирования слов в народной речи в разное время появлялись такие пародизмы, как: вошпитатель, мараль, прижим.

Н.А.Николина выделяет три периода активного использования контаминации:

1) каламбурная поэзия 18-н.19 века

2) русская проза 70-80-х гг. 19 века (Лесков)

3) поэзия футуристов.

Цель работы: выяснить особенности и функции хлебниковских окказионализмов, образованных с помощью контаминации.

В задачи входит:

- работа с литературой по окказионализмам, контаминации и по творчеству Велимира Хлебникова;

- изучение поэзии писателя, поиск контаминированных окказиональных слов.

- словообразовательный анализ хлебниковских неологизмов.

1. Словообразование.

В творчестве Хлебникова можно обнаружить контаминированные окказиональные слова, «составленные» следующими способами:

1)	Контаминация усеченных основ	Усеченная 1-ая основа + усеченная 2-ая	Вружба (врать + дружба)
		Целая 1-ая основа + усеченная 2-ая	Небязь (небо + князь)
2)	Контаминация с наложением	1-ая основа + общая часть обеих основ + 2-ая основа	Миролюбийца (миролюбие + убийца)
		1-ая основа + 2-ая основа + общая часть обеих основ	Поец (боец + певец)

Видимо, последний способ составления контаминированных окказионализмов впервые придумал и использовал в своих произведениях именно Хлебников.

В результате «скорнения» у Хлебникова почти всегда (за исключением очень редких случаев, не рассматриваемых в работе) образуются имена существительные, сложенные одним из нескольких способов (прибавлением различных частей речи к существительному):

1	Местоимения	Ничтыня (ничто + пустыня)
2	Глагола	Звучешница (звучать + столешница)
3	Прилагательного	Сладыка (сладкий + владыка)
4	Существительного	Небязь (небо + князь)