« Уральский государственный университет им. А.М.Горького На правах рукописи ...»
Итак, мы выявили социальные и лингвокультурологические характеристики, приписываемые драматургом ККП рабочего поселка. Выделяются типы речевых культур – общенациональная, просторечная, книжно-литературная. Контакт с народной и христианской культурами возникает в минуты крайнего отчаяния. Просторечная культура входит в оппозиции с другими типами культур: просторечная общая; просторечная книжно-литературная; столичная поселковая. Динамика оппозиций однонаправлена: противоречия разрешаются “в пользу” поселкового просторечного “монстра”, не терпящего инокультурных “инвестиций”. Просторечная речевая культура, по Коляде, заключенная в замкнутое пространство, преобразуется в культуру агрессивно-апокалиптического типа.
1.3. Взаимодействие речевых культур на фоне механизмов оценивания в коммуникативных ситуациях разных типов
В самом общем смысле под коммуникативной ситуацией понимают конкретные условия физического мира, в которых реализуется взаимодействие. Выделяя речевую ситуацию, Е.М.Верещагин и В.Г.Костомаров определяют ее как “общий комплекс условий и реакций человека в этих условиях, вызывающих соответствующее лингвистическое оформление” (Верещагин, Костомаров 1973: 95). В последнее время исследователи все чаще говорят о полиглоссии, характерной для большинства носителей языка (Крысин 1998: 60), о “растекании”, децентрализации литературного языка, о преобладании неформальных кодов и наборов нелитературных языковых средств и даже предлагают заменить понятие “литературный язык” понятием “типы литературных коммуникативных ситуаций” (Гофманова, Мюллерова 1994: 14).
В опоре на социолингвистическую модель коммуникативной ситуации, предложенную Д.Хаймсом, коммуникативные ситуации можно классифицировать, положив в их основание любой определяющий их фактор. Фактор исхода (Хаймс 1975: 42-70), результативности выбран основополагающим в нашем исследовании: ведь целенаправленность коммуникативной деятельности всегда приводит к достижению или недостижению определенного результата. Е.Н.Ширяев под эффективностью общения понимает “оптимальный способ достижения поставленных коммуникативных целей,… когда иллокуция соответствует перлокуции” (Ширяев 1996: 14-30). Такое общение можно назвать гармоническим. Соответственно дисгармонический результат – это результат, не соответствующий цели, отсутствие гармонии между иллокуцией и перлокуцией. На материале текстов семейного общения Я.Т.Рытникова показывает две тенденции, определяющие человеческое бытие и общение: притяжение, гармонизация, унисон в рамках национально-культурной нормы и разъединение, противопоставление, агрессия за рамками стереотипа (Рытникова 1996: 97).
И.А.Стернин предлагает учитывать три цели общения – речевую, внеречевую (то есть лежащую за пределами самого общения) и коммуникативную (направленную на само общение). Речевая цель – это обеспечение понимания собеседником того, что сказано. Коммуникативная цель – обеспечение соблюдения установленных правил общения в ходе самого общения, соблюдение принятого для определенной ситуации стиля общения. В основу категории “эффективное общение” исследователь кладет понятие “баланс отношений”. “Эффективным речевым воздействием следует признать такое, которое удовлетворяет двум основным условиям: достигает поставленной говорящим речевой и внеречевой цели и сохраняет равновесие отношений между участниками общения, то есть достигает коммуникативной цели” (Стернин1995: 6).
Следует учитывать и фактор экспектаций участников общения. В коммуникативной ситуации с гармоническим исходом экспектации партнеров, как правило, реализуются, в коммуникативной ситуации с дисгармоническим исходом – нет.
Любая коммуникативная ситуация манифестирует интерперсональные отношения коммуникантов, схемы поведения, которым обычно следует человек. По мнению Е.Мелибруды, их можно свести к пяти типам (Мелибруда 1986:94):
1. Ориентация “Я” на “Другого” Я Другой
ключевое слово “сближение”;
2. Ориентация “Я” от “Другого” Я Другой
ключевое слово “избегание”;
3. Ориентация “Я” против “Другого Я Другой
ключевое слово “борьба”;
4.“Я” занимает позицию над “Другим” Я
Другой
ключевое слово “доминирование”; Другой
- “Я” занимает позицию под “Другим” Я
ключевое слово “подчинение”.
В конечном счете взаимоотношения коммуникантов и определяют типы взаимодействий. Так, например, выделяются: зависимость, сотрудничество, доверие. Зависимость принимает такие формы, как доминирование и равенство. Формы сотрудничества разнообразны, три наиболее простые – кооперация, нейтральность, конфликт (Диалогическое взаимодействие 1985: 85).
Е.А.Земская выделяет два определяющих принципа, лежащих в основе общения, - принцип кооперации и принцип соперничества (Земская 1988).
Е.Мелибруда предлагает учитывать следующие формы взаимодействия: дружеская кооперация; антагонистическое соперничество; взаимное невмешательство; кооперация антагонистов; дружеское соревнование (Мелибруда 1986: 66).
Мы наложили типы взаимодействия на типичные схемы поведения людей и попытались спрогнозировать вероятный коммуникативный результат:
дружеская кооперация невозможна без равенства, доверия и помощи партнеров, предполагает взаимную ориентацию “Я” и “Другого”, гармонизацию отношений и, как следствие, положительный коммуникативный результат;
дружеское соревнование ведет в конечном итоге к установлению иерархических отношений между партнерами, к борьбе за доминирование или подчинение. Презумпция выполнения коммуникативных норм, соблюдения коммуникативных стандартов и правил общения – фактор гармонического взаимодействия и положительного коммуникативного результата;
антагонистическое соперничество основано на отсутствии доверия и уважения, проявлении враждебности, отражает взаимную ориентацию друг против друга. Поскольку партнеры не ориентируются на ценности и регулятивы, принятые в социуме, нарушают коммуникативные нормы, их взаимодействие характеризуется как дисгармоническое, приводящее к отрицательному (деструктивному) результату;
взаимное невмешательство предполагает, как правило, реализацию индивидуальных целей коммуникантов независимо друг от друга. Результат этого типа взаимодействия, как и типа кооперация антагонистов, спрогнозировать трудно. Если партнеры придерживаются конвенциальных принципов общения и поведения и не нарушают коммуникативные нормы, их общение стремится к гармоническому результату. Стечение обстоятельств, коммуникативные сбои, помехи, ошибки сдвигают общение в зону негармонического взаимодействия.
Возникновение напряженности в общении характеризует ситуацию как эмоциогенную ситуацию риска. Напряженность тесно связана с прагматической установкой автора и реакцией адресата на систему раздражителей. Л.С.Выготский называет напряженность “законом психологической запруды”, которую создает особый подбор и сцепление эпизодов (Выготский 1969:201). Описывая поле тональности, состоящее из мажора и минора, В.А.Орлова выделяет его неустойчивое состояние, образующееся накоплением “точечных” сигналов мажора в миноре и наоборот. Это создает область психологического напряжения – напряженный минор или мажор (Орлова 1998: 20). Под напряженностью будем понимать особую организацию лингвистических и экстралингвистических средств, обусловленную авторской интенцией, создающую максимальную концентрацию внимания и ожидание разрешения действия (Юдина 1986:133-134). По нашим наблюдениям, напряженность может создаваться говорящим не преднамеренно, а вследствие незнания этикетных, конвенциальных норм и принципов общения, культурных стереотипов. При контакте разных речевых культур напряженность выступает как следствие непроясненности особенностей коммуникативной ситуации, следования групповым и индивидуальным нормам, не совпадающим между собой или с нормами общекультурными. Если напряженность нейтрализуется, снимается, общение получает перспективу на достижение гармонического результата. Уместно вспомнить в этой связи замечание Л.Н.Толстого, отмечавшего, что все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит.
Таким образом, риск предполагает два подтипа ситуаций: коммуникативная ситуация, в которой общение партнеров ведет к гармоническому результату; коммуникативная ситуация, в которой общение партнеров приводит к дисгармоническому результату. Промежуточное положение занимают ситуации риска, в которых есть вероятность достижения как гармонического, так и негармонического результата. Без специальных усилий ситуация риска, как правило, разрешается в дисгармонию. Лингвокультурологический анализ выделенных нами 15-ти ситуаций риска показывает, что только две из них развиваются далее гармонично, остальные имеют дисгармонический результат.
Схема 1. отражает общее представление о нацеленности типов взаимодействия на тот или иной результат.
Дружеская кооперация
Дружеское соревнование Антагонистическое соперничество
Г А Р М О Н И Я 0 Д И С Г А Р М О Н И Я
Взаимное невмешательство
Кооперация антагонистов
Множество варьирований жизненных коммуникативных сценариев вносит соответствующие нюансы и наполняет типы взаимодействия, представленные здесь в самом общем виде, богатой содержательной конкретикой.
1.3.1. Ситуации гармонического взаимодействия
Начнем с предварительных замечаний. Если участники взаимодействия проектируют контактные отношения, хотят построить общую систему взаимоотношенией и наладить эффективное общение, то включаются механизмы, приводящие в конечном итоге к контакту и длительной совместной деятельности. Однако установка на контакт – это лишь точка отсчета для создания перспективы совместной деятельности, исходное состояние, определяющее эту перспективу.
Незнакомые люди в общении друг с другом стремятся наладить положительные эмоциональные связи, продвинуть контакт. Партнеры часто прибегают к разведывательной или сканирующей стратегии, чтобы выявить границы зон совпадения во взглядах, мнениях, суждениях, становящихся содержанием разнообразных оценочных высказываний. В качестве средств и способов вхождения в контакт избирается следование некоторым общепринятым правилам и конвенциальным нормам, партнеры придерживаются конвенциальной корректности, корректного поведения. Принципы конвенционального общения, описанные в работах П.Грайса, Т.В.Булыгиной, Н.И.Формановской и других исследователей, действуют в зависимости от ситуации общения, опираются на фоновые требования к коммуникации, способствующие взаимопониманию сторон. Выделяются параметры, релевантные для русского самосознания: открытость / откровенность, искренность, правдивость, доверие, сдержанность и некоторые другие (Сковородников 1997: 31-35; Христолюбова 1992: 14 и др.)
Психологами установлено, что всегда рационально начинать разговор с согласия, поэтому идет поиск общих тем, объединяющего интереса. При этом объектами диалогического взаимодействия и обсуждения могут становиться актуальные социальные события и происшествия.
Накопление “согласной массы” фиксируется в оценках, согласованность которых создает исходную базу общения. Но даже если партнер не согласен с точкой зрения другого, он проявляет склонность к уступкам, переходит на “дипломатический” язык, смягчает, затушевывает оценки, чтобы не создавать барьеры в общении.
Положительные эмоции способствуют возникновению возбудимости, что сказывается в повышении различительной чувствительности и включении структур, обеспечивающих прием более точного сигнала при более низком пороге восприятия. Одновременно включаются устройства, обеспечивающие прием нужной информации (Психологичекие проблемы социальной регуляции поведения 1976).
Образуется связь между мозговыми нейродинамическими системами, соответствующими восприятию партнерами ситуации, собственных действий и состояний. Внешний образ партнера по общению объединяется с собственным переживанием, что закладывает основу для последующего понимания внутренних психических состояний человека по внешнему выражению этого состояния и по аналогии с собственными субъективными состояниями. В.П.Смирнов называет это “принципом резонанса”. Суть последнего в возникновении синхронных состояний взаимодействия людей, которое опосредовано единством предметной ситуации, языковой среды, совместной коммуникативной деятельности (Смирнов 1973: 68). Эмпатия, вчувствование в другого человека, “заражение” приводит к взаимным приспособлениям, подстройке, обусловливает взаимные представления о возможности достижений некоторых соответствий.
С самого начала общения человек, как правило, стремится создать о себе “нужное впечатление” и одновременно накапливает информацию о партнере. “Конструкт”, построенный на базе первичных впечатлений, становится точкой отсчета для последующих ориентировок и соотнесений. Поэтому часто партнеры прибегают к тактике маневрирования изображениями своих личностных качеств, надевают различные маски, чтобы скрыть свое настоящее лицо. Таких людей Э.Шостром назвал манипуляторами (Шостром 1994). Манипуляторам свойственно обращаться с людьми как с вещами. Они расчетливы в подборе средств воздействия, тщательно маскируют фальшь при контактах с людьми, скрывают цинизм по отношению к основным ценностям жизни и культуры. В противовес манипуляторам выделяются актуализаторы, обнаруживающие честность и искренность в отношениях с другими людьми, признающие их независимость и право быть другим.
Итак, процесс взаимодействия – это не просто процесс открывания друг друга, но и процесс обучения взаимодействию, выработка общего стиля взаимодействия как результата констатации необходимости приспособиться друг к другу. Особенно важны адаптационные механизмы, если в коммуникации участвуют носители культур разных типов. Немаловажную роль при этом играют оценки, помогающие создать нужную тональность общения, положительный эмоциональный фон, а нередко и выполняющие “буферную” функцию, предотвращающую столкновение между участниками и, как следствие, дисгармонический результат взаимодействия.
Перейдем к анализу текстовых фрагментов. Каждый ТФ отражает общение, имеющее конструктивный (или квазиконструктивный) коммуникативный результат, заданный реализованными механизмами оценивания. Последние находятся в центре исследовательского внимания. Квазиконструктивный результат коммуникации в исследуемых ТФ характеризуется тем, что один из партнеров общения намеренно поддерживает у адресата создавшуюся иллюзию гармонии.
Для удобства анализа взаимодействия примем следующие условные обозначения:
оппозиция
• сигнал напряженности
(•••) очаг напряженности
[•] сброс, нейтрализация напряженности
сигнал гармонии
А акция
Р реакция
Рассмотрим ТФ-1, оценочное взаимодействие в котором приводит к формированию гармонического (положительного) коммуникативного результата. Участники общения – Ольга и Алексей. Представим набор ролевых позиций партнеров. (Набор ролевых составляющих будем приводить потому, что переменные составляющие, соединяясь с постоянными, каждый раз образуют новое ролевое объединение).
О Л Ь Г А А Л Е К С Е Й
местная приезжий
провинциалка столичный житель
хозяйка квартиры квартирант
молодая незамужняя женщина неженатый молодой человек
Представим ТФ-1
Алексей идет в свою комнату. Ольга следом. Остановилась на пороге. Смотрит, как Алексей снимает пиджак, раскладывает на столе бумаги, доставая их из портфеля.
ОЛЬГА. Я вот яблоки вам поставила. Ешьте. Свежие совсем. Только что с куста. Это бесплатно, мать не знает. Они у нас в саду растут…
АЛЕКСЕЙ. Ну, зачем же вы без спросу…Нет, нет. Я не буду есть. Спасибо вам. Не буду.
ОЛЬГА. Да вы ешьте, ешьте, она не узнает. Я скажу, что это я ела. Ничего страшного, ешьте, не бойтеся!
Алексей что-то пишет на листе бумаги, берет яблоко, ест.
АЛЕКСЕЙ. <…> У вас дача своя есть?
ОЛЬГА. Ой, да какая там дача! Так, огородик такой, маленький. За городом. Это недалеко, совсем рядом. Три яблони с яблоками, огурцы на грядке, помидоры, вишни, перец. У нас тут все рядом. Маленький городок, сами видели. Говорят, сколько-то тысяч живет. А по-моему, человек тридцать. Каждый день одни и те же морды видишь. Мало, в смысле, народу у нас тут…
АЛЕКСЕЙ. А комбинат большой…Огромный просто. На нем много людей работает?
ОЛЬГА. На коксохиме? Ага. Много. На него весь город работает. Каждое утро, как тараканы, из щелей вылазят и ползут на комбинат. Как спальный мешок комбината город у нас будто. Я тоже туда должна была пойти. Работать, в смысле. Больше некуда. Но вот – болею.
АЛЕКСЕЙ. Болеете?
ОЛЬГА. Это не заразная болезнь, не заразная! Вы ешьте, ешьте! Ешьте яблоки, не бойтеся. Я их с мылом вымыла. Я больная, ага. Я десять лет уже дома сижу. Школу как закончила, пошла, поработала немножко, неделю где-то и – назад, все, амба. На коксохиме работала тоже, ага. Тяжело. Не могу я. Ни работать, ни книжки читать не могу, неохота. Ничего неохота. Так бы и спала всю жизнь с утра до ночи! (Улыбнулась, потянулась). Вот я какая!
АЛЕКСЕЙ. Разве это болезнь?
ОЛЬГА (радостно). Болезнь! Еще какая болезнь! Врачи говорят: болезнь! Раз уколы ставят, значит – болезнь. Не хотели ставить, так мать сходила, на них, на врачей, наорала, стали тогда лечить. У меня мать такая боевая, вы, наверное, уже заметили, ага? Она на бойком месте работает, ей такой надо быть. Она билеты в кино обрывает. Ей все женщины вокруг завидуют, что у нее такая работа хорошая. Для женщины – самая-пресамая работа в нашем городе. И деньги хорошие, и мешки ворочать не надо. Мать потому и боевая. Ей палец в рот не клади – откусит. Вот попробуйте, попробуйте – откусит!
АЛЕКСЕЙ (спрятал руки). Да нет, я не буду…
ОЛЬГА (смеется). Ой, какой смешной! Я же так, нарочно сказала, пошутила! У меня мать весь город знает, все знают. Она у нас, как артистка какая известная. Она все знает. Все новости. Вот, говорит, скоро будет катастрофа, нас всех засыпет, или мы утонем. Правда, ага?
АЛЕКСЕЙ. Вранье. Неужели вы верите?
ОЛЬГА. Ой, верю, верю! Такая жизнь у нас у всех, должно же это как-то кончиться? Ну вот. Добром не кончится. Нет, не кончится.
АЛЕКСЕЙ. А что? Какая жизнь? Жизнь как жизнь. По-моему, все нормально. Даже замечательно. Как у всех. Крохотный городишко, но довольно мил. А? Довольно мил!
ОЛЬГА. Мил? А-а. Ну да. Конечно, мил. Наверное, мил. Правильно: мил. Раз вам нравится – значит, так оно и есть. И правда, чего это я, а? (Смеется). Живем вы хорошо-о, ну. Вон в парке статуи стоят…
АЛЕКСЕЙ. Статуи…
ОЛЬГА. Ага. Статуи. Знаете, я вот раньше думала, что это вот кого-то похоронили и статую сделали, золотом покрасили, поставили на том месте, где гроб… Их там много, вы сходите, посмотрите… И с веслами стоят, и с книжками. Белые есть и золотые. Я думала, что это покойники. Крашеные покойники. А оказалось – просто так, для красоты…
АЛЕКСЕЙ. Обязательно схожу…
Ольга в анализируемом взаимодействии – лидер. Ее стратегические задачи: установить контакт с Алексеем, произвести на него приятное впечатление, понравиться, так как подсознательно она видит в нем потенциального жениха. Общая установка (завязать контакт) определяет выбор роли радушной, общительной хозяйки, хорошо воспитанной женщины. Алексей сначала вступает в контакт неохотно вследствие состояния физической и психической усталости (Вы меня извините, я устал на работе. Как-никак такая должность. Людьми командовать непросто. Такое доверие. Нужно оправдать.).
Тем не менее “коммуникативная завязка” происходит, партнеры идут на сближение, выбирая взаимные ориентации Я Другой. Роль квартиранта, гостя, столичного интеллигента определяет выбор Алексеем этикетной стратегии. Ролевые ожидания Ольги не нарушаются. Данное диалогическое взаимодействие определяется как кооперативное.
Представим диалогическое взаимодействие в виде блок-схемы.
КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ
ОЛЬГИ АЛЕКСЕЯ
1. ОА-предложение угощения 1. ОР-отказ от угощения
Ешьте. Это бесплатно, мать не знает. Ну зачем же Вы без спросу…Нет, нет.
• Я не буду есть. Спасибо вам. Не буду.
2. Повторная ОА 2. Р- выполнение действия
Да вы ешьте, ешьте она не узнает. [•] Берет яблоко, ест
Я скажу, что это я ела.
Ничего страшного… не бойтеся!
3. ОР 3. А-информативный вопрос
Ой, да какая там дача! У вас дача есть?
Так, огородик такой, маленький.
4.ОА 4. ОР
У нас тут все рядом. А комбинат большой…
Маленький городок Огромный просто.
Каждый день одни и те же морды видишь.
Мало, в смысле, народу у нас тут…
5. ОР 5. ОА
На него весь город работает. На нем много людей работает?
Каждое утро, как тараканы, из щелей
вылазят и ползут на комбинат. Как
спальный мешок комбината город…
6. А 6. Р
Я тоже туда должна была пойти. Болеете?
Но вот – болею.
7. ОА 7. ОР
Я больная… Ни работать, ни книжки • Разве это болезнь?
читать не могу, неохота. Так бы и спала
всю жизнь с утра до ночи! (Улыбнулась,
потянулась). Вот я какая!
8. ОА 8. ОР
Болезнь! Еще какая болезнь!
У меня мать такая боевая…
Ей…завидуют, что у нее такая работа
хорошая. Для женщины – самая-пресамая
работа в нашем городе. И деньги хорошие, и • (спрятал руки) Да нет, я не буду…
мешки ворочать не надо. Ей палец в рот
не клади – откусит. Вот попробуйте,
попробуйте – откусит!
9. ОР
Ой, какой смешной! (смеется) [•]
Я же так, нарочно сказала, пошутила!
10. ОА 10. ОР
Говорит <мать>, скоро будет ката- Вранье. Неужели вы верите?
строфа… Правда, ага?
11. ОА 11.ОР
Такая жизнь у нас у всех… Жизнь как жизнь. По-моему, все
Добром не кончится. Нет, не кончится. • нормально. Даже замечательно.
Как у всех. Крохотный городишко, но
довольно мил.
12.ОР 12. ОА
Мил?…Конечно, мил. Наверное, мил. [•] А? Довольно мил!
Правильно: мил. Раз вам нравится –
значит, так оно и есть. И правда, чего
это я, а? (Смеется)
13. ОА 13.ОР
Живем мы хорошо-о, ну. Вон в парке • Статуи…
статуи стоят…
14. ОА 14.ОР
Их там много, вы сходите, посмотрите… [•] Обязательно схожу…
Инициальный речевой ход Ольги, включающий этикетную формулу угощения, естественно и традиционно вписывается в общекультурный сценарий знакомства с перспективой на длительный контакт. Однако этикетная формула трансформируется, получая неожиданный разворот, что сценарием не предусмотрено. Сигналы напряженности возникают за счет включения в этикетную формулу речевых элементов (бесплатно, не узнает, скажу, что я ела), нарушающих общекультурный этикетный стереотип. Простодушие Ольги, не осознающей риска потерять контакт с партнером, смущает воспитанного на стереотипах общелитературной речевой культуры Алексея. Его эмоционально-оценочная реакция содержит осуждение, смягченное этикетной формулой благодарности. Возникает оппозиция: ешьте не буду, которая гасится согласием Алексея съесть.
Далее в соответствии с общекультурным сценарием завязывается разговор на общие темы, получающий личностно-ориентированную направленность. Разговор в целом развивается гармонично: на вопрос следует ответ, просьба сменяется уступкой, призыв к действию – согласием его выполнить. Речевой подхват и переспрос свидетельствуют об ориентации партнера продвигать разговор. Сигнал напряженности, который создается за счет шутки, воспринятой буквально, нейтрализуется с помощью невербальной ОР – смеха и оценки партнера. Оппозиция: такая жизнь у нас, добром не кончится жизнь как жизнь, все нормально, даже замечательно гасится последовательной сменой эмоциональных реакций (удивления, сомнения, согласия) интеллектуальными реакциями с аргументацией. На языковом уровне это отражено модальными операторами (конечно, наверное, правильно), конструкцией с условным значением.
Партнеры оценивают жизненный уклад провинциального городка, близких людей, делают самооценки. Среди оценок выделяются: интеллектуальные (бесплатно, болезнь, вранье; живем мы хорошо); эмоциональные (Такая жизнь у нас у всех… Ей палец в рот не клади – откусит. Вот я какая! Улыбнулась, потянулась.); эмоционально-эстетические (Каждый день одни и те же морды видишь. Каждое утро, как тараканы из щелей вылазят и ползут на комбинат. Как спальный мешок комбината город у нас будто); нормативные (Жизнь как жизнь. По-моему, все нормально. Как у всех)
ОА и ОР Ольги выявляют отрицательные эмоции, выраженные интонацией (Такая жизнь у нас у всех); экспрессивными существительными (морды); конструкцией с контактным лексическим повтором (Добром не кончится, не кончится). На уровне текста как целостного эстетического единства значимы сравнения: Как спальный мешок комбината город у нас будто; (о рабочих) Как тараканы из щелей вылазят и ползут. Характеристика матери передается рациональными оценками, выраженными базовыми оценочными прилагательными (работа хорошая; деньги хорошие) и частнооценочным прилагательным (Она у нас боевая). Положительные эмоциональные оценки выражены слитно-префиксальным местоименным прилагательным (самая-пресамая работа для женщины); фразеологизмом (Ей палец в рот не клади). Группа однокоренных слов (болезнь, больная) меняет знак оценки на противоположный. В коммуникативной партии Ольги, которая активно пытается создать положительный эмоциональный тон общения, наблюдается высокая концентрация эмоциональных оценок. Ср. авторские ремарки (Улыбнулась. Смеется. Радостно).
ОА и ОР Алексея, заданные этикетной и ролевой стратегиями, конструируют рациональные и эмоциональные оценки, выраженные экспрессивными существительными (городишко), наречиями (нормально, замечательно), краткими прилагательными (мил). Категоричность оценки формируется за счет интенсификаторов (даже, довольно). Нейтральные оценочные высказывания (жизнь как жизнь; как у всех) получают в контексте оценочный смысл, предупреждающий вспышки негатива.
Шесть сигналов гармонии и нейтрализуемые за счет шутки, уступки, подстройки под точку зрения партнера и согласия с его мнением четыре сигнала напряженности способствуют зарождению контакта, формированию гармонического результата. Отмечается сигнал напряженности, вызванный различием культурных стереотипных представлений о болезни Ольги. Возникающие оппозиции (их две) быстро гасятся благодаря усилиям коммуникантов, не выходящих за рамки избранных стратегий. Ролевые ожидания партнеров не нарушаются. Актуализирующаяся стратегия личностной фокусировки, представляющая подвид контактоустанавливающей стратегии, определяет выбор Ольгой тактик: самораскрытия, похвалы ближнего, шутки, самоуничижения. Выделяются гармонические вопрос-ответные тактики, а также тактики шутки, уступки. Коммуникативные партии обоих партнеров характеризуются отсутствием резких оценок. Намечающиеся вспышки негатива гасятся самим говорящим либо партнером, который дипломатично их не замечает или переключает разговор на другое, затушевывая собственными оценками.
Можно выделить спонтанную ОР, включающую стереотипный речевой отрезок (Каждый день одни и те же морды видишь), которая сменяется осознанной, стратегически заданной, нейтральной (Мало в смысле народу у нас тут).
Кооперация носителей просторечной и общелитературной культур и традиций происходит на базе опорных звеньев общекультурного сценария, сопровождается последовательными шагами к взаимному приспособлению.
Рассмотрим, как в следующем ТФ реализуется установка на контакт и на достижение гармонического результата.
Участники взаимодействия те же – Ольга и Алексей. Ролевые позиции партнеров и стратегические задачи прежние. Наблюдается активное использование одним из партнеров стратегии личностной фокусировки.
Представим ТФ-2.
Алексей сидит на диване, осматривается.
АЛЕКСЕЙ. Сколько тут у вас цветочков, горшочков… Море!
ОЛЬГА. Ага. Море! Это я сама сажаю. Кактусики, всякие разные цветы. И мать тоже
сажает. Мичуринцы! Мы с ней – мичуринцы! (Смеется). Ну вот, слушайте, что мне Инна рассказывала. Мать набьет Инку, набьет, а она мне плачет и говорит: “Ольга, наша мамка плохая, очень плохая. Старая и плохая. Знаешь, она такая старая, что даже дяденьке Иисусу Христу прибивала гвоздиками на кресте руки…”
АЛЕКСЕЙ. Бред какой-то…
ОЛЬГА. Ага. Говорит: “Вот этот мизинчик она прибивала гвоздиком…”
Взяла Алексея за руку, потрясла за мизинец. Тот испуганно отдернул руку.
А мне мать про Бога рассказывала, молиться меня учила, да так и не научила. А после того, как Инка мне рассказывала, я думала про мать: “Ну какая же она гадина, так скрывает свое отношение к Богу! Ведь сама же, сама же ему руки прибивала, а сейчас вон как хитрит, вроде как даже молится ему и меня учит молиться…” А сейчас вот вспоминаю, что Инна мне про мать говорила, вспоминаю, как мать без мужика жила всю жизнь, потому что у нас отец давным-давно умер, вспоминаю чего-то, вспоминаю… И мать мне так жалко-жалко становится, не знаю даже почему. (Смеется). И Инну мне жалко. Несчастная она. Мужик у нее утонул, детей нету. Она выпивает часто. Больше ей делать нечего. Ее ругают все. Мне всех-всех жалко-жалко, знаете. Даже мух не убиваю: вон их сколько у нас летает. Они же живые, правда? Жалко. Все мы несчастные. Иногда думаешь: правда бы, что ли, нас всех засыпало бы или утопило бы всех, как котят. Чтоб не мучались. У меня аж сердце иногда заходится – так мне всех жалко-жалко. Богу все жалуюсь, жалуюсь. Жалко всех-всех. Не знаете, почему это так, а?
Большая пауза. Алексей сидит на диване, руки сложил на коленях. Улыбается, смотрит на Ольгу.
АЛЕКСЕЙ. Какая вы странная… Удивительная просто…
ОЛЬГА. Правда?
АЛЕКСЕЙ. Никогда я таких людей не встречал… Странная…Интересно. (Пауза). Вы мне страшные истории рассказываете… Страшные-престрашные… То про лилипутов, то про Христа, то про Бога, который приходит и сидит. То вот про тарелки какие-то… Просто, как в детстве бывало: “Стоит черный-черный дом, в нем живет черный-черный человек…”
ОЛЬГА (смеется). Ага. А он выходит и говорит: “Отдай мое сердце!”
Душераздирающий крик за окном. Алексей вздрогнул. Помолчали. Засмеялись оба.
В анализируемом ТФ реализуется “Я-тема” Ольги. Правомерность выделения “Я-темы” в разговорных диалогах обоснована Т.В.Матвеевой, в работах которой доказывается, что говорящий часто выдвигает на роль предмета обсуждения самого себя (свой поступок, решение, мнение). “Я-тема” то сопровождает предметно-тематические фрагменты в качестве субъективно-модального аккомпанемента, то сама становится основанием развернутого личностно-тематического фрагмента, а в отдельных случаях … разрастается до самодовлеющей темы (Матвеева 1994: 129-130). Реализация “Я-темы” партнера способствует накоплению информации о его качествах и проявлениях.
Представим диалогическое взаимодействие в виде блок-схемы.
КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ
АЛЕКСЕЯ ОЛЬГИ
1.ОА 1. ОР
Сколько …цветочков, горшочков … Ага. Море! Мичуринцы! Мы …мичуринцы!
Море! Смеется.
2.ОР 2.ОА
Бред какой-то • < Мать> старая и плохая. Дяденьке Иисусу
Христу прибивала гвоздиками на кресте руки…
3. Невербальная ОР • 3. Невербальная ОА
Испуганно отдернул руку. Взяла за руку, потрясла за мизинец.
4.Невербальная ОР 4. ОА
Руки сложил на коленях Улыбается. И мать мне так жалко-жалко. И Инну мне
Смотрит на Ольгу [•] жалко. Мне всех-всех жалко-жалко... У меня
аж сердце иногда заходится – так мне всех
жалко.
5. ОА 5. ОР
Какая вы странная… удивительная просто… Правда?
6. ОА 6. ОР
Никогда я таких людей не встречал… Смеется
Странная… Интересно.
Вы страшные-престрашные истории Подхватывает: “Отдай мое
Рассказываете… как в детстве: сердце!”
“Сидит черный человек …”
7. Душераздирающий крик за окном
7. Невербальная ОР • 7. Невербальная ОР
Вздрогнул. Помомлчал Помолчала.
Засмеялся Засмеялась
Анализ блок-схемы показывает, что партнеры находят зону объединяющего интереса. Из других текстов-разговоров известно, что Алексей – носитель литературно ориентированного поведения в быту. Он воспроизводит образец поведения, почерпнутый из произведений Достоевского и Толстого, пишет роман, чтобы переделать людей, одержим идеей спасения городка. Ольга – носитель просторечной культуры, но в ней противоречиво сочетаются приземленность, обыденность и устремленность к высокому, неземному. Эти проявления замечает Алексей: Какая вы странная…Удивительная просто…Никогда я таких людей не встречал. Странность партнера и его речевого поведения он видит в двойственности: То про лилипутов <рассказываете>, то про Христа, то про Бога, который приходит и сидит. То вот про тарелки какие-то; в необычном соединении невежества, суеверия и простодушия, искренности, доброты, чувства сострадания: Я как в темное место зайду, так мне сразу дядька с бородой является; У нас все беды от телевизора, от лучей его; У меня аж сердце заходится – так мне всех жалко. Все это удивляет, поражает, вызывает любопытство Алексея.
Исследователи модальности странного (Е.М.Вольф, А.А.Малышева, А.М.Захарова, О.В.Пушкарева и др.) выделяют в семантическом пространстве странного устойчивые смыслы: “неожиданное”, “удивительное”, “несоответствие норме и обычаю, стереотипу”, “положительная / отрицательная оценка” и некоторые другие. Констатация первичной психофизической реакции, например, удивления, изумления фиксирует ненормативность объекта, несоответствие его стереотипу (Захарова 1996: 10; Пушкарева 1998: 6).
Ольга не вписывается в стереотип провинциальной недалекой девушки, нарушает ожидания партнера. Рассуждая о летающих тарелках, Боге и сострадании к людям, самораскрываясь, она вызывает интерес Алексея. Возникает положительная эмоциональная связь, срабатывает принцип резонанса. См., например, сигналы обратной связи: невербальная ОР Алексея (Улыбается); речевой подхват (Стоит черный-черный дом, в нем живет черный-черный человек …– А он выходит и говорит: “Отдай мое сердце”); невербальная ОР обоих партнеров (Помолчали. Засмеялись оба).
Два сигнала напряженности, создаваемые неожиданной бытовой интерпретацией культуремы (распятие Иисуса Христа), введением в рассказ слов с отрицательной оценкой (<мать> очень плохая, старая; прибивала руки; набьет), нейтрализуются самооценками партнера, снимаются рефлективно.
Участники взаимодействия реализуют в диалоге оценки-“притирки”. Партнеры оценивают друг друга, достоверность сообщаемой информации, протекание коммуникативного контакта, близких людей и социальную группу, к которой принадлежат.
В коммуникативной партии Ольги выделяются оценки эмоциональные (жалко, несчастные, мичуринцы; невербальная оценка смеется); сенсорные (аж сердце заходится). В коммуникативной партии Алексея представлены оценки интеллектуальные (бред, страшные истории, интересно); нормативные (странная); эмоциональные (удивительная просто).
Диалогическое взаимодействие построено в основном на эмоциональных реакциях, которые включают лексику эмоций, представленную прилагательными (несчастные, удивительная, страшные-престрашные); глаголами (жалуюсь); словом категории состояния (жалко). В тексте эти единицы получают конкретные оценочные смыслы.
Пять сигналов гармонии фиксируют эмоциональное созвучие, сочувствие, понимание между партнерами. На вопрос следует ответ. Атмосфера непринужденности, доверия создается с помощью самоиронии (мичуринцы), доверительного рассказа о близких родственниках. Высокая концентрация положительных оценок и самооценок способствует продвижению диалогического взаимодействия к созданию гармонического результата. Коммуникативный результат для Алексея – любопытство, интерес к партнеру. Ср. опосредованную этим взаимодействием оценку: Ты духовная. У тебя богатый духовный мир. Коммуникативный результат для Ольги – иллюзия реализации личных стратегий. Дистанция между партнерами уменьшается за счет тональности взаимного приятия, реализации стандартного разворота общекультурного сценария, естественной нейтрализации аксиологических, регулятивных оппозиций, гедонистического настроя, стремления к коммуникативному равновесию. Коммуникативные партии партнеров характеризуются нерезким отличием в вербализованных оценках. Оценки-“притирки”, взаимная ориентация “Я” “Другой” получают резонанс, способствуют установлению эмоционального контакта. Партнеры пытаются сохранить опорные стандарты общекультурного сценария. Различия в интерпретации коммуникативного результата позволяют говорить о временной эмоциональной кооперации партнеров.
Проанализированные ТФ отражают стандартную ситуацию, реализующую опорные звенья сценария знакомства и разговора на общие темы. Коммуниканты придерживаются правил речевого поведения: отвечают на вопросы, выполняют просьбы, соблюдают принципы конвенциального общения. Резонирующие оценки, оценки-“притирки” направляют общение по гармонизирующему руслу. Зафиксированные единичные всплески напряженности гасятся, оппозиции разрешаются без ущерба для общей гармонии.
Статистическая обработка ККП как набора текстовых фрагментов показывает, что в цепи ТФ гармоническое диалогическое взаимодействие составляет 10,7 % и отражает взаимодействие носителей разных речевых культур.
Драматург диагностирует крайнее неблагополучие речевого быта, ограниченного пространством рабочего поселка.
1.3.2. Ситуации дисгармонического взаимодействия
В наборе ситуаций дисгармонического взаимодействия выделяем ситуации риска, предконфликтные и конфликтные ситуации.
СИТУАЦИИ РИСКА
Опишем взаимодействие речевых культур на фоне механизмов диалогического оценивания в ситуациях риска.
Термин “ситуация риска” предложен Т.В.Шмелевой, которая определяет такую ситуацию как нестрандартную и отличает ее от стандартной (монологической или диалогической), “где каждое следующее высказывание мотивировано предыдущим…, где каждая новая реплика – реакция на высказывание-стимул, сформулированный собеседником” (Шмелева 1984: 181).
Условия отклонения от стандарта рассмотрел Д.Х.Хаймс: “Если два собеседника воспринимают ситуацию в терминах конфликтующих иерархий речевых функций и если не происходит адаптации, то либо коммуникация прекращается, либо у одного из собеседников молчаливо складывается неблагоприятное мнение о другом” (Хаймс 1975: 76). Иногда конфликт намечается, но адаптация происходит, говорящий находит выход преодолеть фрустрирующую ситуацию – обойти препятствие, не доводя дело до конфликта. Итак, ситуация риска – это нестрандартная ситуация, в которой отклонения от общекультурного сценарного варианта прогнозируют возможность неудачи, опасности, непонимания для одного из коммуникантов и в которой по крайней мере один из участников находит способ адаптации (уступка, уловка, компромисс, выбор конструктивного решения), не доводя общение до открытого конфликта. Чаще всего это ситуация непроясненности коммуникативной обстановки, диспозиций коммуниканта (целей, мотивов, установок, ролевых позиций), традиций и стереотипов культурной среды. Ситуации риска составляют 53,5 %. Рассмотрим конкретные примеры.
Участники диалогического взаимодействия ТФ-3 – Ольга и Алексей. Значимые конституенты ролевых позиций следующие:
ОЛЬГА АЛЕКСЕЙ
хозяйка квартиры квартирант, гость
не замужем холостой
молодая, но для незамужней молодой
женщины возраст “критический”
местная приезжий из столицы
дурнушка хорош собой
Представим ТФ-3.
ОЛЬГА. Вот. Напишите мне сюда. На память. (Протянула Алексею альбом).
АЛЕКСЕЙ (взял альбом, положил на колени, листает его). Я не знаю – что.
ОЛЬГА. Знаете, знаете! Как не знаете! Вспомните хорошенько: “ Писал не писатель, писал не поэт, писала девушка в двадцать лет”. Это я придумала, сочинила. Когда мне двадцать лет было. А сейчас – вон уже сколько. <…>Пишите сюда самое главное. Тут сверху что написано?
АЛЕКСЕЙ (читает). “Открыв секрет, себя погубишь, теперь скажи, кого ты любишь…” “Любишь” с мягким знаком надо писать…
ОЛЬГА (смеется). Пишите, пишите! Не бойтеся! Это секретная страница! Я ее потом заклею! Я вообще этот альбом никому не показывала! Вы первый! Его читать никто не будет! Ну, пишите?
АЛЕКСЕЙ (поправил очки). Я никого не люблю.
ОЛЬГА (тихо). Неправда… Неправда это… Любите… Я по глазам вижу – любите. Сильно любите… У всех глаза пустые-пустые, а у вас – нет…Любите, любите, любите…
АЛЕКСЕЙ. А зачем это у вас в комнате две двери входить сделаны? А эта дверь куда? Здесь тоже комната?
Встали в темной комнате друг против друга. Ольга присела на топчан. Смотрит снизу вверх на Алексея.
АЛЕКСЕЙ. Хорошая комнатка. Везет. Везет вам. Главное, есть возможность сбежать, спрятаться ото всех. Завидую вам.
ОЛЬГА. Ой, не завидуйте мне, не надо! У меня такая жизнь поганая! (Пауза). А мать на квартиру только парней берет. Хочет меня замуж выдать поскорее. Чтоб мы знакомились с ними, с парнями. (Смеется). И Инне надо замуж, и мне тоже надо замуж. Ребеночка маленького надо обязательно заиметь. Я так сильно хочу ребеночка! Сильно-сильно! Вот такого! Я бы нянькалась с ним, тетешкалась, купала бы его… Во-от. Кошку мать не разрешает заводить, говорит, вонько от нее… А я бы и кошку нянькала. Во-от… Да только у нас никто не задерживается, все сбегают из нашего города, не нравится им. А я вот думаю: нашелся бы человек, забрал бы меня отсюда, я бы тому человеку согласна была бы и ноги мыть и все-все на свете делать! Детей ему рожать!
АЛЕКСЕЙ. Я пошел…
ОЛЬГА. Постой, Алеша… Погоди… Мне надо… (На цыпочках быстро пробежала в коридор, дернула входную дверь, мгновенно бежит назад). Постой, Алеша… Скажи, я страшная, да? Или они все придумывают? Да? Страшная? Правда? Скажи правду?
Дышит Алексею в лицо. Алексей сел на топчан.
АЛЕКСЕЙ. С чего это ты взяла, что ты страшная. У тебя вон какой духовный мир огромный…(Пауза). Совсем ты даже и не страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная…Я пойду, все. Спокойной ночи.
ОЛЬГА. Ну вот, вот, вот! Вот, вот! Ты сказал! Ты сказал! Я знала, что они все врут, знала, знала!
АЛЕКСЕЙ. Кто? (Пробует выйти из комнаты, Ольга не пускает его).
ОЛЬГА. Мальчишки! Этот вон тоже! Все кричат, что у меня нос, как вареная картошка! Говорят, что я Мурлин Мурло! Дураки, придумали кличку! А что это такое, я и сама не знаю! Врут, ага? Алеша? Я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то, я на нее не похожа, нет? Ты вот только что сейчас сказал, что у меня этот…как его…очень большой, правда ведь?
АЛЕКСЕЙ. Сказал, да…
ОЛЬГА. Ну вот! Я красивая! Я очень красивая! А они ничего не смыслят! Неправда! Я такая добрая, я всех люблю, всех жалею! Я очень красивая! Я раздевалась, в зеркало на себя смотрела, когда матери дома не было! С лица воду не пить, мать мне говорит! Вот! Она говорит, что я куколка базарная! Красавица, говорит! Тело у меня красивое, вот так, Алешенька! Алеша, Алексей, вот так…
Торопливыми пальцами принялась расстегивать пуговки халата. Длинный, пугающий звонок в дверь.
(Плачет). Господи-и-и-и…
Алексей <…> убегает в свою комнату…
Поведение Ольги – результат реализации стратегии установления контакта и актуализации подсознательной сексуально ориентированной стратегии. Алексей, действуя в рамках ролевой стратегии (квартирант, гость), избирает этикетную тактику – тактику вежливости.
Представим оценочное содержание ТФ в виде блок- схемы.
КОММУНИКАТИВНАЯ ПАРТИЯ КОММУНКАТИВНАЯ ПАРТИЯ
ОЛЬГИ АЛЕКСЕЯ
1. ОА 1. Р
Напишите мне сюда. На память. Я не знаю – что.
2. ОР 2. ОА
(Смеется). Пишите, пишите! “Любишь” с мягким знаком надо
Не бойтеся! Вы первый! писать…
Это секретная страница!
3. ОР 3. ОА
Неправда… Любите… Я по глазам Я никого не люблю.
вижу… Сильно любите (•••)
У всех глаза пустые-пустые, а у вас
– нет… Любите, любите, любите…
4. Р 4. А
… чтоб покойника легче было вы- [•] А зачем это у вас в комнате две двери
носить, …чтоб гроб разворачивать… сделаны?
5. ОА 5. ОР
(Присела на топчан. Смотрит снизу Хорошая комнатка. Везет.
вверх). Ой, не завидуйте мне, не надо! • Завидую вам.
6. ОА 6. ОР
У меня такая жизнь поганая! (•••) Я пошел…
Мне замуж надо. Я так сильно хочу
ребеночка! Сильно-сильно! … нашелся
бы человек, … я бы тому человеку
согласна была бы и ноги мыть и все-все
на свете делать! Детей ему рожать!
7. ОА 7. Р
Постой, Алеша…
(На цыпочках быстро пробежала, [•] Сел
дернула входную дверь, мгновенно бежит
назад)
8. ОА 8. ОР
Скажи, я страшная, да ?Или они все (•• •) С чего это ты взяла, что ты страшная.
придумывают? Да? Страшная? У тебя вон какой духовный мир
Правда? Скажи правду? [•] огромный… Совсем ты даже и страш-
ная… Нормальная ты… Даже симпа-
тичная…
9. ОР • 9. А
Не пускает Я пойду, все. Спокойной ночи.
10. ОА 10. ОР
Говорят, что я Мурлин Мурло! Дураки…
Я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то…
У меня этот… как его… очень большой, [•] Сказал, да…
правда ведь?
11. ОА 11. ОР
Я красивая! Я такая добрая, я всех люблю, (•••)
всех жалею. С лица воду не пить, мать мне
говорит. Она говорит, что я куколка базарная.
Тело у меня красивое. (Торопливыми Убегает…
Пальцами принялась расстегивать пуговки…
[•]
Анализ блок-схемы обнаруживает отсутствие обратной связи. Алексей остается в ситуации знакомства и следует выбранной тактике – быть вежливым, говорить приятное, проявлять внимание и интерес к партнеру. Это условия общения, сопровождающие собственно коммуникативный сценарий. Ольга, следуя инерции стереотипа просторечной среды, пытается изменить сценарий: если в ситуации знакомства молодой человек говорит тебе нечто приятное, он не будет возражать против физической близости. Она интерпретирует ситуацию как “знакомство ради флирта”. Под флиртом понимается романтическая или сексуальная игра между людьми, физически привлекательными друг для друга (Шпигель 1996:7). Сексуальная игра начинается с кокетства (смеясь, показывает альбом и придуманные ей самой надписи) и безобидного намека на возраст: двадцать лет было. А сейчас – вон уже сколько. Точечные сигналы напряженности, выраженные прилагательными и числительным (секретная страница; Вы первый); императивом (пишите, не бойтеся); глаголом чувства с усилением (сильно любите); антитезой (У всех глаза пустые-пустые, а у вас – нет); повтором; категоричной тональностью, формируют очаг напряженности. Возникает оппозиция: любите не люблю. Она снимается с помощью уловки и переключения внимания. Однако выбор в качестве конфидента малознакомого молодого человека, интимная тональность до конца напряженность не снимают. Второй очаг напряженности создается такими невербальными средствами, как поза, размещение в пространстве (Присела на топчан. Встали друг против друга в темной комнате); кинема (На цыпочках быстро пробежала, дернула входную дверь, бежит обратно), взгляд (Смотрит снизу вверх).
Вторая оппозиция: завидую не завидуйте эксплицирует новый очаг напряженности. Естественная женская потребность любить и рожать детей выплескивается из подсознания Ольги в виде эмоционально окрашенного желания, влечения к человеку, способному это желание реализовать. Очаг напряженности массивен, создается за счет интимной, доверительной тональности и непозволительных намеков: Замуж надо; ребеночка хочу; сильно-сильно; нашелся бы человек; согласна бы и ноги мыть и все-все на свете делать; детей рожать). Этот очаг трудно погасить с помощью уловки, поэтому Алексей предпочитает благополучно выйти из контакта, разорвать его.
Стереотипические проекции прошлого опыта актуализируют в сознании женщины новый разворот сценария: в ситуации знакомства ради флирта неудачный исход может быть вызван неприятием внешних данных партнера. Ольга настойчиво просит оценить свою внешность. Создается новый очаг напряженности – шесть сигналов, отражающих запрос информации о внешности и представляющие нарушение меры интимизации. Соматическая реакция (Дышит в лицо) фиксирует состояние возбуждения.
Вообще оценки внешности играют исключительно важную роль в психологии общения. Внешность человека – это физическая оболочка сознания и самосознания, она служит для означивания границ “Я” – границ самосознания (Богуславский 1994). По мнению В.М.Богуславского, оценки внешности – “обязательная составная часть оценочного акта, прогнозирующего возможность или невозможность вступления в контакт с незнакомым человеком, определяющего перспективность и результативность такого контакта. В них находит выражение попытка определить личностные свойства незнакомого человека” (Богуславский 1994: 22). Ольге, молодой женщине, очень важно подтвердить неуязвимость границ своего “Я”-телесного (Тарасова 1992). Срабатывает механизм, называемый в психологии “защитное превращение самооценки”. Будучи предметом особых забот субъекта, обособляясь в автономную подструктуру “Я”, самооценка становится показателем адекватности его поведения и продуктивности деятельности. Продуцирование “внутренних” положительных оценок заглушает неблагоприятные оценочные реакции окружающих. Самооценка функционирует в качестве экрана, предохраняющего деятельность и поведение субъекта от воздействий, оказываемых потоком социальных обратных связей – на случай, если среди них есть отрицательные оценки (Общение и оптимизация совместной деятельности 1987). Самооценка не только защищает, но и сама нуждается в превентивных мерах, поэтому Ольге так необходимо знать мнение партнера о своей внешности. Применяя тактики комплиментарности и коммуникативной поддержки, Алексей успокаивает молодую женщину: Совсем ты даже и не страшная… Нормальная ты… Даже симпатичная… У тебя вон какой духовный мир огромный. При этом он совершает подмену одного эстетического объекта другим, что, впрочем, не осознается Ольгой. Носитель просторечной культуры рассуждает так: если партнер говорит приятное о внешности, делает комплименты, но не проявляет при этом активности, значит следует взять инициативу в свои руки, предложив интимную близость. Возникает новый очаг напряженности (десять сигналов). Алексей использует внешний повод для прекращения коммуникативного контакта. Напряженность, которая нагнеталась ступенчато, (каждый новый очаг сильней предыдущего) гасится.
Коммуникативная ситуация отражает дисбаланс ролей и ожиданий партнеров. Например, наблюдающийся внутриличностный конфликт между ролью гостеприимной вежливой хозяйки и ролью молодой незамужней женщины приводит к интерперсональному ролевому конфликту. Алексей ожидает, что Ольга будет проигрывать роль хозяйки квартиры, ведущей светский разговор, разговор “ни о чем”, Ольга же выходит за рамки этой роли. В свою очередь Ольга навязывает Алексею роль потенциального кандидата в женихи, спасителя, и ожидает соответствующего ролевого поведения. Алексей остается в границах роли вежливого гостя, квартиранта, дистанцируясь от партнера.
Объектом оценивания и самооценивания в анализируемом ТФ становятся внешние и внутренние характеристики партнеров. Семь инициальных вербальных и невербальных ходов Ольги позволяют говорить о ней как об активно ведущей свою коммуникативную партию. В ТФ насчитывается пятнадцать самооценок, под которыми вслед за М.В.Ляпон будем понимать интерпретацию говорящим “Я” своего поведения в знаковой ситуации, объяснение своего конкретного поступка (Ляпон 1989: 26).
В коммуникативной партии Ольги выделяются оценки эмоциональные (Я всех люблю; я всех жалею); эстетические (Я (очень) красивая; я ведь совсем не Мурлин Мурло какое-то); сенсорные (тело у меня красивое); этические (Я такая добрая); интеллектуальные (жизнь поганая; ничего не смыслят; дураки). Оценочная партия Алексея содержит интеллектуальные (У тебя вон какой духовный мир огромный. “Любишь” с мягким знаком надо писать); эстетические (Совсем ты даже и не страшная; даже симпатичная); нормативные (Нормальная ты).
Языковые средства выражения оценок и самооценок представлены частнооценочными предикатами, выраженными прилагательными и существительными (красивая, добрая, красавица). Включаясь в состав экспрессивных интонационных конструкций, сочетаясь с интенсификаторами (очень, даже), плеоназмом (такая), они становятся экспрессивами. Качественная интенсификация оценки достигается за счет вариаций смысла “женская красота”: Я не Мурлин Мурло какое-то; куколка базарная; с лица воды не пить. Экспрессия создается за счет образности, афористичности. Эффект нестандартности эмотивной оценки (Мурлин Мурло) возникает за счет ассоциативно образных представлений, построенных на наложении деформации и каламбура: Мурлин Мурло – “некрасивая физиономия, морда” и Мэрилин Монро – “звезда Голливуда, красавица и секс-символ Америки”.
ОР Алексея включают частнооценочные предикаты, меняющие отрицательный знак оценки на положительный. Интенсификация оценки достигается за счет движения по оценочной шкале: С чего это ты взяла, что ты страшная – Совсем ты даже и не страшная – Нормальная ты – Даже симпатичная.
Косвенная оценка внешности Ольги передана в высказываниях, содержащих включенную оценку: Все кричат, что у меня нос, как вареная картошка; Она говорит, что я куколка базарная.
В рамках избранных Ольгой сексуально ориентированной и личностно фокусирующей стратегий структурируется группа тактик: комплиментарности (У всех глаза пустые-пустые, а у вас нет); интимизации общения (Вы первый. Я этот альбом еще никому не показывала); замена “вы” на “ты”; обращение по имени Алеша, Алешенька); самоукрупнения (Я очень красивая! Я такая добрая, всех люблю, всех жалею).
Стратегическая задача Алексея – остаться в границах разговора “ни о чем”, поддержать интеллектуальный контакт, физически дистанцируясь от партнера. Он выбирает этикетные тактики комплиментарности, речевой поддержки, вежливости.
Интраличностный и интерперсональный ролевой конфликт, нарушение коммуникативной нормы – допустимой меры интимизации – становятся причиной дисгармонического общения. Коммуникативный результат – временное разобщение, сопровождающееся смещением оценок. Для Алексея это – страх, брезгливость, интуитивное стремление к капсуляции; для Ольги – самообман, неправильное понимание тактик партнера. Эмоциональное и интеллектуальное рассогласование позволяет прогнозировать негармоничность последующего диалогического взаимодействия этих персонажей.
Рассмотрим ТФ-4. Участники общения – Алексей, Ольга, Инна. Представим ролевые позиции партнеров.
АЛЕКСЕЙ ОЛЬГА ИННА
приезжий местная местная
из столицы провинциалка провинциалка
интеллигент нигде не работает рабочая (маляр)
квартирант хозяйка квартиры сестра хозяйки
не женат не замужем не замужем (вдова)
Представим ТФ-4.
АЛЕКСЕЙ. А ведь я и вправду счастливый человек! Потому что люблю! До боли в сердце! До онемения! До ужаса! До спазм в глотке!
ИННА. Вот это да-а… До ужаса разве любят? Это как же? А? Ну-ка, расскажи нам про свою любовь, а? Нам с Мурлин Мурло про любовь обязательно надо знать… Давай, давай, давай! Слушай, Мурлин!
АЛЕКСЕЙ. Что рассказать вам, девушки, что рассказать? Эх, да разве можно рассказать, что такое воздух, солнце, чистое небо, трава после дождя?! Невозможно, милые мои! Немыслимо!
Машет руками. Ольга смотрит на него восхищенно, Инна – испуганно.
Девушки! Я должен вам поведать следующее! Вот что: я живу в вашем городе вот уже целых два дня и должен сказать вам честно, нелицеприятно, со всей откровенностью, что я, глядя на вас, удивляюсь! Удивляюсь вашей жизни, вашему укладу! Как вы можете так жить? Грустно все это… Нужно все перестроить, переделать, перекроить! И все встанет на свои места. Я, конечно, буду стараться, сколько хватит сил моих, чтобы все взбудоражить в городе, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтобы возникли в головах людей! Я сделаю, я обязательно сделаю это, у меня хватит сил, у меня много сил, желания! Сил и желания! Опомнитесь, дорогие мои! Весь город пьет! Мы с вами вот – тоже! У меня на работе все пьяные или с похмелья! Почему все пьют? Почему?” Разве нельзя иначе устроить свою жизнь, организовать ее так, чтобы не было ни минуты свободной, праздной, бессмысленной!? Вам всем, всем, всем необходимо са-мо-со-ве-ршен-ство-ва-ние! Каждый должен поставить перед собой цель! И идти к ней, не сворачивая и не сбиваясь! А цель необходимо поставить огромную, ясную, значительную! Не к благополучию, скажем, стремиться надо… ну, там, к даче, к машине или к… ну, что там еще есть? Я не знаю! Не важно! Так вот! Не это главное, девушки! Не это! А главное, как я уже сказал, – самосовершенствование! И спасти вас может, помочь вам сможет – моя любовь! Она спасет! Моя любовь!
ОЛЬГА. Правильно! Ой, правильно вы говорите! Ваша любовь! Правильно!
АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, вы меня не поняли! Не моя конкретно любовь, как единица измерения… То есть спасет вас только то, что я люблю! То есть великая русская литература!
МОЛЧАНИЕ.
О, девушки, мои милые и дорогие! Если бы многомиллионная толпа, масса читающих с вниманием и жаром и страстью прочитали бы и продумали бы из страницы в страницу великих Достоевского и Толстого, если бы все люди задумались над каждым их рассуждением, то наша Россия, страна наша выросла бы в страшно-страшно серьезную величину, в страшно великую державу! Передумать, осмыслить их – это ведь, дорогие девушки, тоже самое, что и стать Сократом, понимаете? Вы догадались, конечно, что это не моя мысль, чужая, но это не важно: я тоже так думаю, тоже! Главное: заставить людей перечитать, осмыслить, посмотреть на себя, на свою жизнь со стороны! Вот что! И это очень просто! Я думаю, что я сделаю, сделаю, что в моих силах! Понимаете?! Да?!
МОЛЧАНИЕ.
ИННА (стукнула по клеенке ладошкой). Поняла я! Поняла я теперь тебя! Бей жидов, спасай Россию, правильно? Так, да?
Пауза.
АЛЕКСЕЙ (растерянно) Нет, нет, это совсем не то… Я ведь говорю про другое, вы разве не поняли меня? Я – абсолютно про другое! О том, что нам всем нужно читать книги и думать над ними, думать о своей жизни… Это так понятно! И еще – любить, любить, понимаете, нет?
ОЛЬГА. Поняла я! Поняла!
ИННА. Ля-ля, тополя…
АЛЕКСЕЙ. Да, любовь! Обязательно любовь! А теперь пребывают сии три: Вера, Надежда, Любовь, но Любовь из них больше! Так сказано в Библии, вы, конечно же, помните? Любовь – это все! Она прежде всего! Я вам открою страшную тайну, девушки! Страшную, страшную…
ИННА. Ой, не пугай нас… Ты не этот, случаем, как его… не людоед, нет?
АЛЕКСЕЙ. Нет, нет, я совсем другое! Тайна сия велика есть! У меня есть цель жизни, должен я вам сообщить, да, да! Я пишу огромный роман! Огромный по замыслу, философии, обобщению! Ог-ром-ный! Чудовищно огромный! Он все и всех потрясет! Он переделает людей! Он всех нас перестроит! Потрясет! Заставит думать! Вы все изменитесь, когда прочтете его! Я работаю над ним вот уже много лет, лишаю себя личной жизни, чтобы сделать свой роман настоящим, великим, понимаете? Я сейчас! Я вам прочту последнюю главу! Секундочку! Одну только секундочку!
Побежал в свою комнату, роется в бумагах.
ИННА. Голова у него как вари-и-ит… А с виду – надавыш. Хрупкенький такой. Мальчик в очках. У меня в очках ни одного еще не было. Захмелел быстро, давай всякую всячину собирать, молоть… Ты, правда, поняла что-то?
ОЛЬГА (с жаром). Поняла все!
ИННА. Ой, врешь, умница моя… Своем, давай, сестрица. Помнишь, как раньше по вечерам мы с тобой пели складно так, а? Душа песни просит!
Запела и заплакала с первой же строчки:
Там вдали за рекой зажигались огни-и-и!
В небе ясном заря догорала-а-а!1…
Взаимодействие выявляет ролевую стратегию Алексея, столичного интеллигента, одержимого романтической идеей переустройства городка и его жителей: Буду стараться…все взбудоражить в городе, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтобы возникли в головах людей. Стратегии женщин – контактоустанавливающая и сексуально ориентированная.
Представим оценочное содержание ТФ-4 в виде блок-схемы.
КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ
ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ПАРТИЯ ИННЫ ПАРТИЯ ОЛЬГИ
1. ОА 1. ОР
А ведь я…счастливый человек! Вот это да-а…
Потому что люблю! До боли в До ужаса разве любят?
сердце! До онемения! До ужаса! Ну-ка, расскажи нам…
До спазм в глотке! (•••)
2. ОА 2. ОР 2.ОР
Да разве можно рассказать, • (Смотрит испуганно) (Смотрит восхищенно)
что такое воздух, солнце, чистое
небо… должен сказать вам честно,
нелицеприятно, со всей откровенностью …
Удивляюсь вашей жизни, вашему укладу!
Грустно все это… Нужно все перестроить,
переделать…взбудоражить… У меня много
сил, желания! Необходимо самосовершенст-
вование ! И спасет вас может, помочь вам
сможет – моя любовь!
3.ОР 3.ОА
Нет, нет, вы меня не поняли • Правильно! Ой,
правильно вы говорите!
Правильно! Ваша любовь!
4.ОА 4. ОР 4. ОР
Спасет вас… великая русская • Молчание • Молчание
литература!
5. ОА 5. ОР 5. ОР
Передумать, осмыслить
<Достоевского и Толстого>
– то же самое, что и стать
Сократом • Молчание • Молчание
6. ОР 6. ОА
Это совсем не то. Я – абсолютно • Поняла я! Бей жидов,
про другое! спасай Россию!
7. ОА 7. ОР 7. ОР
Нам всем нужно читать книги и
думать над ними…И еще – любить… • Ля-ля, тополя Поняла!
Любовь – это все!
8. ОА 8. ОР
Я вам открою страшную тайну… [•] Ты, случаем, … не людоед, нет?
9. ОА 9.ОР (снятая)
Я пишу огромный <по замыслу, Голова у него как вари-и-ит…
философии, обобщению> роман. А с виду – надавыш. Хрупкенький
Он все и всех потрясет! (Уходит) • такой. Мальчик в очках. У меня
В очках ни одного еще не было.
Захмелел быстро, давай всякую
всячину собирать, молоть
10. А 10. Р
Ты, правда, поняла что-то? Поняла
11.ОА
Ой, врешь, умница моя…Своем давай,
сестрица. Помнишь, как раньше мы с тобой
пели складно так. Душа песни просит!
(Запела и заплакала) [•]
Тональность монолога Алексея высокопарная, патетическая, Содержание монолога выводит предмет речи из автоматизма восприятия. Инициальный речевой ход Алексея стимулирует внимание и интерес партнеров. Роль миссионера, культуртрегера, выдвигающего идею спасения людей, обусловливает выбор жанра, близкого к проповеди, который предполагает ориентацию “Я” над “Другим”, а также интеллектуальное и эмоциональное созвучие. Однако ОР Инны и Ольги основаны лишь на эмоциональных переживаниях и ожиданиях (восемь сигналов), обнаруживают полное отсутствие сомышления, дисбаланс интеллектуального и эмоционального: Поняла я! Бей жидов, спасай Россию! Стимулы-культуремы (Сократ, Достоевский, Библия, великая русская литература) вызывают неадекватную, искаженную реакцию. В понятие любовь носители просторечной культуры вкладывают житейский, обыденный смысл, избирая речевые жанры зоны флирта: Нам с Мурлин Мурло обязательно про любовь надо знать; До ужаса разве любят? Это как же? Ну-ка, расскажи нам про свою любовь. По справедливому замечанию Н.В.Уфимцевой, именно “в значениях, которые… функционируют в деятельности и сознании конкретного индивида, мы можем искать особенности мироощущения и самооценки представителя той или иной культуры” (Уфимцева 1995: 242). Дистанцируются разные значения слова любовь – 1. Чувство горячей сердечной склонности, влечения к лицу другого пола; 2. Внутреннее стремление, влечение, склонность, тяготение к чему-либо (МАС 1986: 209). Происходит текстовой распад многозначности, знаменующий распад понимания, обратной связи. Возникает ситуация “смысловых ножниц” (Дридзе 1980: 181), характеризующаяся взаимным непониманием.
Обращаясь к философский, гуманистической сущности любви, Алексей идет на коммуникативный риск и терпит поражение. Не желая приложить интеллектуальных усилий, чтобы понять его, Инна находит объяснение непонятному словесному всплеску в банальном влиянии алкоголя: Захмелел быстро, давай всякую всячину собирать, молоть. Речь Алексея для нее не проповедь учителя, не порыв ума, не мостик к спасению, а всего лишь пьяная болтовня. Неадекватное восприятие жанра – причина деструкции. Отбор книжных элементов и стереотипов (самосовершенствование, благополучие, поставить цель, уклад, масса читающих, тайна сия велика есть) ослабляет обратную связь. Их употребление вызывает интеллектуальное рассогласование и способствует возникновению напряженности. Последняя проявляется в реакциях партнеров: Смотрит испуганно; Молчание (два раза); ля-ля – тополя (косвенный сигнал непонимания). Причины напряженности: проповеднический тон; непривычный в данном ККП набор культурем и культурных стереотипов (Не к благополучию стремиться надо …к даче, к машине… Главное – самосоврешенствование. Перечитать, осмыслить, посмотреть на себя, на свою жизнь со стороны); напряженное, взволнованное состояние самого говорящего (машет руками). Речевыми приемами создания напряженности становятся риторические вопросы, экспрессивные конструкции с качественной и количественной интенсификацией, сложная образная аналогия. В сильную позицию (начала и конца монолога) выносятся интригующие, дразнящие реплики: А ведь я и вправду счастливый человек. Я вам открою страшную тайну. Частичная нейтрализация напряженности происходит за счет шутки (Ты … случаем, не людоед?), перебива речевого общения песней (Своем давай, сестрица? Душа песни просит! (Запела и заплакала)).
Один очаг и девять сигналов напряженности, а также только три сигнала гармонии (по сути псевдогармонии) свидетельствуют о коммуникативной неудаче Алексея в выборе сценарного варианта, его интеллектуально-эмоционального и вербального оформления. Под коммуникативной неудачей понимают “полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, т.е. неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего (Ермакова, Земская 1990:96). В.З.Демьянков трактует непонимание как “невыполненность того или иного стандартного “предписания”, т.е. несоответствие эпизода общения социально значимым ожиданиям” (Демьянков 1990: 56). Зона непонимания возникает за счет коммуникации между партнерами, принадлежащими разным культурам, социальным и демографическим полям. Нетождественность субъективных “картин мира” приводит к ощущению лакун, т.е. “сигналов наличия в семантической массе знакового продукта зон непонимания (или частичного, неадекватного понимания), возникающих, как правило, при трансляции культурем из одной лингвокультурологической общности в другую…” (Сорокин 1990: 88). Семантические (самосовершенствование) и культурологические (великая русская литература) лакуны, “приземление” предмета речи, снижение тональности, отсутствие интеллектуальной сопряженности – вот характеристики анализируемого полилога, который так и не становится диалогом культур.
Объекты оценивания: сам говорящий (Я счастливый человек); партнер (Как голова вари-и-ит. Хрупкенький такой. Мальчик в очках); жизненный уклад провинциального городка (Грустно все это); эмоциональное состояние говорящего (Душа песни просит); протекание коммуникативного контакта (Правильно вы говорите).
В коммуникативной партии Алексея выделяются эмоциональные и сенсорные оценки, выраженные эмоциональной лексикой (я счастливый, грустно, удивляюсь, люблю); экспрессивными конструкциями – риторическими вопросами, парцеллированной конструкцией (Потому что люблю! До боли в сердце! До онемения! До спазм в глотке!), конструкциями с позиционно-лексическим повтором, формирующими субъективно-модальное значение страстного, настойчивого утверждения, а также ободряющего побуждения (Я сделаю, я обязательно сделаю это, у меня много сил, желания; Каждый должен поставить перед собой цель. И идти к ней, не сворачивая и не сбиваясь!). Нейтральная лексика в монологе Алексея получает положительные оценочные смыслы: Буду стараться, чтобы началась другая жизнь, иные мысли чтоб возникли в головах людей. Потребность увеличения иллокутивной силы высказывания определяет большое количество конструкций, качественно и количественно усиливающих эмоции и оценки. Качественная интенсивность заключается в выборе более сильного слова в ряду синонимов, количественная интенсивность – в повторении слова, имеющего эмоциональную окраску (Гак 1996: 22).
ОР Ольги, которая не включается в обсуждение предмета разговора, направлены в основном на эмоциональную поддержку. ОА и ОР Инны включают эмоциональные оценки, выраженные просторечной лексикой (надавыш, своем давай); фразеологизмами (молоть языком; всякую всячину собирать); конструкциями с интонационной растяжкой (Голова как вари-и-ит. Вот это да-а); вопросительной иронической конструкцией (Ты, случаем, не людоед?) Обращает на себя внимание невербальная ОР Ольги и Инны (молчание), зафиксированная два раза. Это коммуникативно значимая ОР, сигнализирующая о коммуникативной неудаче, сопровождающейся непониманием, неадекватностью восприятия.
Цепочка ОА и ОР Алексея формирует тактики, способствующие формированию позиции “Я” над “Другим”. Это тактики менторства (Не к благополучию стремиться надо); критики жизненного уклада (Я должен сказать вам честно, нелицеприятно, со всей откровенностью); самоукрупнения (Я должен, моя любовь, я счастливый человек).
ОА и ОР Инны и Ольги формируют тактики побуждения к коммуникативному контакту при условии смены объекта речи (Ну-ка, расскажи нам про свою любовь, а? Давай, давай, давай!); эмоционального сопереживания (Вот это да-а).
Причина дисгармонии – несовместимость мировоззренческих предпочтений, культурного фонда участников общения. Коммуникативный результат – крушение взаимодействия: для Алексея – крушение иллюзий взаимопонимания, интеллектуального и нравственного лидерства; для Инны и Ольги – квазипонимание в силу интеллектуальной ограниченности и культурной разобщенности, иллюзия эмоционального контакта, фактическая культурная изоляция и отчуждение.
Рассмотрим еще один ТФ, отражающий ситуацию риска. Участники взаимодействия – Алексей, Инна, Ольга. Представим их ролевые позиции.
АЛЕКСЕЙ ОЛЬГА ИННА
столичный житель местная местная
интеллигент нигде не работает рабочая
квартирант хозяйка сестра хозяйки
Представим ТФ-5.
Инна налила вино по стаканам, все выпили. Инна смотрит выжидающе, ухмыляется.
ИННА. Ну, давай!
АЛЕКСЕЙ. Чего давать?
ИННА. Говори давай.
АЛЕКСЕЙ. О чем говорить?
ИННА. Ну, речь говори!
АЛЕКСЕЙ. Какую речь?
ИННА. Здра-асьте. Про дальние страны рассказывай. Как они там живут, как одеваются, что едят, как на машинах ездют… Ну, про то, как они там сношаются, что ли…
ОЛЬГА. Инна! Инна!
ИННА (стучит ладошкой по губам). Извиняюсь, вырвалось. Извините, товарищи. Думала: в кругу подруг на стройке коммунизма! Я извиняюсь… А эта – смотри, смотри! Не любит выражений! Ну, пардон меня, пардон меня. Ишь ты, а? Да у нас все по-простому. Ты вот, Алексей, скажи мне лучше: есть вот оно или нет?
АЛЕКСЕЙ. Что именно?
ИННА. Ну вот это, центральное?
АЛЕКСЕЙ (вытирает губы). Не понял?
ИННА. Ну, центральное? (Пауза). Ну, что по телевизору показывают – вот это: оно есть или его нет?
АЛЕКСЕЙ. Не понимаю…
ИННА. Не понимает он! Я вот смотрю иногда туда, в телевизор-то, и думаю: нет, не может быть, чтобы все это, вся такая красота была на свете! Не верю! Я вот думаю, что это просто так такое кино сняли. Еще музыки подпустили, туману, чтоб совсем красота была. Не верю! Я вот думаю, что, кроме нашего Шипиловска долбаного, ничего нет на белом свете. Понимаешь? Нет, нет и все! А только есть на свете вот эти наши четыре улицы: Ленина, Свердлова, Красноармейская и Экскаваторная и – все… И больше ничего! А там за городом – только лес, лес; без конца лес, лес… И где-то там в воздухе сидят какие-то люди, которые для нас все придумывают, понимаешь? Чтоб всех нас успокаивать, чтоб мы работали на этой работе долбаной с утра до ночи, с утра до ночи и ни про что не думали, понимаешь? Только мы одни – и все! И как заведенные: с утра бежать на работу вкалывать, потом домой – спать, жрать. Потом опять на работу… И так каждый Божий день, каждый Божий день, каждый Божий день, каждый, каждый… Я вот в отпуск ехать куда-то боюсь. Потому что по телевизору говорят: везде красота и счастье, а вот люди рассказывают, что везде воры, говорят, убийцы сплошные везде! Говорят, даже людоеды появились. Людей вот, говорят, варят и едят. Пирожков наделают и наяривают: по десять копеек людям в киосках продают. И разоблачают их только тогда, когда из пирожка случайно ноготь человеческий вылазит, непромолотый, понимаешь? Везде, говорят, страшные просто дела творятся. А жить охота. Вот охота мне жить – ну, до смерти охота! Хоть какая жизнь у меня поганая, а вот охота! Хочу, понимаешь ли, жить! Ну, понимаешь ты меня или нет? Ну, что я тут сейчас сказала такое – ты понял или нет? Понял?
АЛЕКСЕЙ. Не понимаю… То есть понимаю, но не совсем…
ИННА. Ага. Я понимаю, когда вынимаю. Вот так. Не поймешь ты. Не понимаешь ты! Вот зараза, а? Язык у меня не выговаривает всего того, что думаю…
Стратегическая задача Инны – познакомиться с новым квартирантом, наладить коммуникативный контакт, она выбирает ориентацию “Я” к “Другому”. Алексей идет на сближение вынужденно, но придерживается этикетной тактики.
Представим оценочное содержание ТФ-5 в виде блок-схемы.
КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ
ПАРТИЯ ИННЫ ПАРТИЯ АЛЕКСЕЯ ПАРТИЯ ОЛЬГИ
1. А 2. Р
Ну, давай! Чего давать?
Говори давай. (•••) О чем говорить?
Ну, речь говори! Какую речь?
2. ОА 2.ОР
Про дальние страны рассказывай.
Как они там живут, как одеваются, Инна! Инна!
что едят, как на машинах ездют …
как они там сношаются, что ли… •
3. ОР
Извиняюсь, вырвалось… Пардон
меня (4 р.) Да у нас все по-простому. [•]
4. А 4. Р
Скажи: есть вот оно или нет? Что именно?
Ну вот это, центральное? (•••) Не понял?
Ну, центральное? Что по Не понимаю
телевизору показывают…
5. ОА 5. ОР
Не понимает он!
Не может быть, чтобы вся такая (•••) Не понимаю. То есть
красота была на свете…это понимаю, но не совсем
просто такое кино сняли.
Шипиловск долбаный… работа
долбаная… Как заведенные: бежать
вкалывать – спать – жрать. Я вот в
отпуск ехать боюсь…воры, убийцы
сплошные…людоеды… страшные просто дела
творятся! А жить охота – до смерти охота,
хоть какая жизнь у меня поганая…
6. ОА
А я понимаю, когда вынимаю…
Вот зараза, а? Язык не выговаривает всего того,
что думаю… •
Ситуация отражает попытку Инны реализовать сценарий застольного разговора на общие темы о жизни, моде, быте, отдыхе столичных жителей. Она приглашает партнера играть на привычном для него жанровом поле. Однако Алексей, уже ощутивший жанровые лакуны, не рискует. Предложенный сценарий характеризуется как общекультурный, но ситуация первой встречи, общение с малознакомыми и незнакомыми людьми накладывают ограничение на взаимодействие. Очаг напряженности появляется вследствие низкого уровня языковой компетенции, неумения партнера выразить мысль. Ср. коммуникативную завязку, предложенную Инной, и стандартный общекультурный сценарный вариант:
И. Ну, давай! А. Расскажите, пожалуйста, о жизни в столице!
А. Что давать? Б. А что Вас интересует?
И. Речь говори! А. Ну все: работа, учеба, отдых, мода…
А. Какую речь?
И. Говори давай.
А.О чем говорить?
И. Как они там живут, как одеваются…
Про то, как они там сношаются, что ли…
Кроме того, Инна идет на риск, заземляя тему разговора, снижая тональность общения, выдвигая на обсуждение табу-тему (Как они там сношаются), что вызывает недоумение, растерянность Алексея и осуждение Ольги – в ситуации первого знакомства не принято обсуждать с незнакомым человеком тему сексуальных контактов. Напряженность гасится самой Инной с помощью просторечной формулы извинения (Извиняюсь, вырвалось…Пардон меня) и аргументативной оценки, оправдывающей непристойное речевое поведение (Да у нас все по-простому).
Последующий монолог-исповедь Инны фактически выводит партнеров из взаимодействия. Оценки уклада и социальной ситуации провинциального городка характеризует наивную картину мира, ментальные и экзистенциальные предпочтения носителя просторечной культуры, воспитанного на идеях социализма:
страх (В отпуск ехать куда-то боюсь; страшные просто дела творятся);
замкнутость, изолированность (…кроме нашего Шипиловска долбаного ничего нет на белом свете. Только мы одни – и все);
иллюзия жизни (Я вот думаю, что это просто так, такое кино сняли. Еще музыки подпустили, туману, чтоб совсем красота была);
жизнь по идеологическим предписаниям (А только есть на свете вот эти наши четыре улицы: Ленина, Свердлова, Красноармейская и Экскаваторная и – все… И где-то там в воздухе сидят какие-то люди, которые для нас все придумывают. Чтоб всех нас успокаивать, чтобы мы работали на этой работе долбаной с утра до ночи и ни про что не думали. …по телевизору говорят: везде красота и счастье…);
стандартизованность, стереотипность поведения и мышления (И как заведенные: с утра бежать на работу вкалывать, потом домой – спать, жрать. Потом опять на работу … И так каждый Божий день, каждый Божий день, каждый Божий день...)
