« А. В. Бочаров АЛГОРИТМЫ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ
ОСНОВНЫХ НАУЧНЫХ МЕТОДОВ
В КОНКРЕТНО-ИСТОРИЧЕСКОМ
ИССЛЕДОВАНИИ ...»

Трудность типологизации социальных объектов и явлений связана с тем, что объекты, принадлежащие к одному типу, в разной мере обладают основными чертами, присущими этому типу, то есть одни из этих объектов могут быть более характерны для него, а другие – менее. Первые образуют как бы ядро типа, а вторые составляют его окружение.

7.4. Отличия дедуктивной и индуктивной типологизации

При дедуктивной типологизации исследователь заранее знает, какие типы изучаемых явлений могут быть, и сопоставляет с характеристиками этих типов конкретные исторические факты или эмпирические данные. При индуктивной типологизации исследователь не знает заранее, какие типы изучаемых явлений могут быть и конструирует типологию на основе обобщения конкретных исторических фактов или эмпирических данных.

Наиболее эффективно принципы историко-типологического исследования могут быть реализованы только на основе дедуктивного подхода. Он состоит в том, что соответствующие типы выделяются на основе теоретического сущностно-содержательного анализа рассматриваемой совокупности объектов. Так, например дедуктивно можно изучать типы феодального хозяйства в Европе, поскольку понятие феодализма требует предварительного теоретического обоснования, абстрагированного от исторической конкретики.

Индуктивный подход отличается тем, что здесь и выделение типов, и выявление их наиболее характерных признаков основываются на анализе эмпирических данных. Таким путем приходится идти в тех случаях, когда проявления единичного в особенном и особенного в общем многообразны и неустойчивы. Индуктивная типологизация помогает определить какие признаки в изучаемых явлениях могут стать видовыми основаниями деления. Напротив, дедуктивная типологизация исходит из того, что типология должна быть именно такой, какой предварительно представил её исследователь. Историку остаётся только проверять, каким типам в его типологии соответствуют объекты или события исторического прошлого. В связи с этим дедуктивная типологизация является абстрагированием путём сопоставлением с идеалом.

Так, например, если ставится задача типологизации городов той или иной страны в тот или иной период не по каким-то их отдельным чертам, а как уникальных социальных целостностей, то на основе предварительного содержательно-теоретического анализа весьма затруднительно выделять и какие-то их типы и характеризующие признаки. Множество подобных задач, возникающих в исторических исследованиях, может быть решено лишь путем индуктивного анализа эмпирических данных.

В эмпирической типологизации, где деление производится на основе нескольких признаков, целесообразно использовать элементарные принципы математической комбинаторики. Зная сколько и какие комбинации свойств у исследуемых объектов потенциально возможны, можно сравнить этот потенциал с исторической реальностью. Реализовавшиеся комбинации станут типами объектов, а не реализовавшиеся – основанием для постановки вопросов о том, почему они не реализовались.

Допустим нужно типологизировать участников декабристского движения в России начала XIX века по признакам членства в разных революционно-демократических обществах. Возьмём за основу пять признаков: членство в «Союзе спасения», в «Союзе благоденствия», в «Южном обществе», в «Северном обществе», в «Обществе соединённых славян». Очевидно, что будут люди, которые входили только в одно из перечисленных обществ, а также те, кто входили в какие-либо два, три или четыре общества. Причины различий по этим признакам были бы небезынтересны для изучения дворянского освободительного движения. Количество всех потенциально возможных комбинаций (сочетаний) членства можно вычислить по специальным формулам комбинаторики и затем сравнить этот потенциал с реальными комбинациями членства. Какие-то сочетания окажутся пустым множеством (нереализованным потенциалом), например не было тех, кто состоял во всех пяти обществах. Другие сочетания помогут выявить тех, кто покидал общества или покажут взаимообмен и преемственность между обществами.

Если ставится цель выявить объективную многомерную типологию всех людей, участвовавших в декабристском движении, то необходимо будет создавать базу данных с несколькими сотнями индивидов, описанных по десяткам или сотням самых разных признаков. При типологизации людей каждое значительное событие в биографии может стать типологическим признаком для сравнения с другими индивидами. Очевидно, что все возможные комбинации свойств, в таких огромных массивах данных «вручную» просчитать почти невозможно и нерационально. Огромное множество потенциально возможных комбинаций нужно будет сразу отбросить и анализировать только существовавшие в историческом прошлом комбинации, то есть выявлять группы людей наиболее похожих по комбинациям описывающих их свойств. Для таких расчётов существуют специальные методы математической статистики, реализуемые из-за своей трудоёмкости только на компьютере.

7.5. Отличие научной классификации от формальной искусственной классификации

Кроме научной классификации, в повседневной жизни используется так называемая формальная искусственная классификация, то есть распределение предметов на классы по несущественным признакам. Такой классификацией, например, является распределение фамилий в алфавитном порядке или распределение изложения исторических событий по календарным векам.

Научная работа (статья, дипломная работа, диссертация) пишется на основе плана, который затем воплощается в разбиении текста на озаглавленные разделы. Профессионально составленный развернутый план научный работы должен представлять собой научную классификацию, являющуюся многоступенчатым делением предмета исследования по существенным признакам. Составлению плана предшествуют формулировка проблемы, которую предстоит решить, и нахождение идеи ее решения. При составлении плана должны соблюдаться все правила деления.

Задание:

1. Какие исторические явления в Вашем исследовании можно типологизировать, и какие исторические типы при этом установить?
2. Какой из двух вариантов деления (по изменению видового признака или дихотомическое) используется в Вашем исследовании (или в прочитанной Вами исторической литературе)?
3. Индуктивная или дедуктивная типологизация при этом использована и почему?
4. Использована ли жёсткая классификация или вероятностная типологизация?
5. Какие переходные формы явлений не учитываются в рассмотренных вами типологизациях?
6. Какие ошибки деления Вы заметили в своей работе или в других исследованиях и как их можно исправить? Если ошибок не нашли, то попытайтесь их смоделировать.

8. Структурно-диахронный анализ

Термин диахронный образован от древнегреческих слов dia – через и chronos – время. Диахронный анализ направлен на изучение исторических процессов (от латинского processus – продвижение).

Диахронный анализ используется для изучения сущностно-временных изменений исторической реальности в отличие от синхронного (то есть одновременного) анализа, который имеет цель раскрыть неизменные в определённом хронологическом отрезке свойства исторической действительности. Структурно-диахронный анализ изучает категорию исторического времени. Разные исторические процессы в разных сферах общественной жизни развиваются с разной скоростью, с разными этапами, и по-разному насыщены конкретно-событийным содержанием. Таким образом, историческое время не тождественно календарному времени, каждый исторический процесс протекает в собственном историческом времени. В то же время все эти разные процессы пересекаются в хронологическом календарном времени и взаимосвязаны причинно-следственными связями. Для объяснения этих связей используются другие методы, потому что структурно-диахронный метод позволяет только выявить структуру исторического времени, но не объяснить её.

8.1. Типы исторических процессов

В принципе, любое событие можно называть процессом или ситуацией, а любой исторический процесс или явление, независимо от их длительности, можно рассматривать как событие. Однако при использовании структурно-диахронного метода необходимо разделение данных понятий, поскольку корректное и полноценное научное исследование невозможно без чёткого определения понятий. Определение понятий должно быть однозначным хотя бы в рамках проводимого исследования. Названия приводимых ниже типов исторических процессов условны, в разных исторических текстах можно встретить разные варианты этих названий. Тем не менее, предлагаемая типология исторических процессов представляется наиболее корректной и удобной.

Исторические эпохи состоят из множества исторических ситуаций.

Историческая ситуация – это пространственно-временная совокупность или система событий, образующих состояние деятельности и отношений качественно, отличающихся от предшествующих и последующих состояний. Как правило, исторические ситуации складываются из деятельности крупных человеческих групп – всего населения региона или страны, поколения, социального класса, сословия или социального слоя. Историческая ситуация состоит из множества индивидуальных событий. Безусловно, любое событие по-своему уникально, поэтому здесь понятие «индивидуальное событие» введено для удобства обозначения разных типов исторических процессов.

Индивидуальные события складываются из деятельности ограниченных по численности групп людей в рамках вышеперечисленных крупных групп. Например, морская экспедиция – это индивидуальное событие, а все обстоятельства, повлиявшие на данную экспедицию в политической, экономической и культурной сферах общественной жизни – это историческая ситуация; военное сражение – это индивидуальное событие, а соотношение сил и интересов воюющих держав на том периоде войны, когда произошло сражение – это историческая ситуация; конкретные поступки исторического деятеля – это индивидуальные события, а совокупность поступков с одними и теми же мотивами и существенно не изменившимися внешними обстоятельствами, влиявшими на данные поступки, составляют уже историческую ситуацию. Индивидуальное событие состоит из множества микрособытий.

Исторические микрособытия – это события, которые не поддаются дальнейшему углублению в составляющие их процессы либо из-за кратковременности этих процессов, либо из-за принципиальной невозможности сохранения информации о них в исторических источниках, хотя теоретически любое событие неисчерпаемо. Микрособытие в системном анализе исторических систем – это любой нечленимый далее элемент системы, выявляемый методом полностью изолирующей абстракции. Например, историк может установить, что исторический деятель в момент какого-то исторического события болел. Внешнее проявления симптомов этой болезни, информация о которых сохранилась в исторических источниках, и есть микрособытие. Изучить это микрособытие более глубоко историк не в состоянии, так как не может взять текущие медицинские анализы у исторического деятеля. Если же такая информация всё же сохранилась, то здесь придётся применять знания и методы не исторической науки, а иных наук – медицины, химии и т.п. Микрособытиями можно считать чувства и эмоции, переживаемые конкретным человеком в конкретный момент исторического прошлого; внешний вид и одежду конкретного человека, участвующего в историческом событии; отдельные фразы сказанные или написанные историческими деятелями; климатические явления, происходившие в момент исторического события. Без микрособытий изучение истории станет обезличенным, перестанет быть увлекательным, не позволит сопереживать людям прошлого.

Исторические процессы можно разделить по признаку исторической длительности. Эпоха содержит в себе смену нескольких поколений, историческая ситуация по длительности умещается в жизнь одного поколения – в течение жизни одного поколения может смениться несколько исторических ситуаций. Индивидуальное историческое событие может длиться от нескольких часов, до нескольких месяцев. Микрособытие может длиться от нескольких долей секунды, до нескольких часов.

События, чей масштаб больше чем, одно нечленимое микрособытие, можно называть макрособытиями. Включение друг в друга макрособытий соответствует логическим отношениям множества и подмножеств. Здесь стоит напомнить положение о том, что Соотношение в историческом исследовании абстракций и конкретики должно быть гармоничным. В полноценном историческом исследовании, как правило, совмещается изучение микрособытий (конкретики) и макрособытий (обобщающих абстракций).

Причинно-следственный анализ должен показывать, каким образом в исторической действительности макрособытия являются необходимыми условиями для микрособытий. В историческом повествовании макрособытия станут фоном и контекстом для микрособытий. В историческом исследовании изучение микрособытий, конкретизирующих состав макрособытий, может выполнять доказательные функции.

Иногда предвзятый отбор историком микрособытий и индивидуальных событий может привести к необоснованным и ошибочным утверждениям о якобы существовавших в прошлом исторических ситуациях. Историческая наука рано или поздно отвергает такие надуманные абстракции. Так произошло, например, с понятием «античная революция рабов», выдвинутым по идеологическим причинам И. Сталиным в 1932 г. на I съезде колхозников-ударников и поддержанном советскими историками.

Структурно-диахронный анализ подразумевает наделение любых исторических событий и процессов названиями – уникальными наименованиями, например, «Советская эпоха», «Сталинградская битва», «период “Оттепели” в советском обществе», «Холодная война», «Карибский кризис», «уничтожение советскими ракетами американского самолёта-разведчика “У-2” над Кубой 27 октября 1962 г.» и т.п.

Таким образом, выделяются четыре основных типа исторических процессов:

I. Процесс может представлять последовательность моментов (микрособытий) в возникновении, развитии и завершении одного конкретного индивидуального события. Изучением таких процессов занимается так называемая микроистория или история казусов (незначительных, но интересных происшествий и явлений прошлого), а также некоторые прикладные специальные исторические дисциплины, изучающие уникальные объекты, сохранившиеся от прошлого, например, нумизматика (наука о монетах) или палеография (наука о внешних и материальных характеристиках древних письменных памятников).

II. Процесс может выступать как последовательность смены разных индивидуальных событий внутри исторической ситуации.

III. Процесс может складываться как смена ситуаций внутри той или иной сферы общественной жизни в фиксированном интервале времени. Иногда такой исторические процессы такого типа называют эпохами, для того чтобы подчеркнуть их историческую значимость (например, Хрущёвская эпоха, Эпоха Холодной войны). Это допустимо, но стоит помнить, что наименование процесса эпохой в таких случаях носит аксиологический (оценочный характер), а не структурно-диахронный.

IV. Процесс представляет собой последовательность качественно отличных этапов, стадий или периодов в ходе исторического развития больших человеческих общностей в определенном долговременном историческом интервале. Такие процессы иногда называют историческими эпохами. В качестве больших человеческих общностей, развитие которых составляет смену эпох, могут выступать:

• человечество в целом (например, переход от присваивающего хозяйства к производящему);
• цивилизация (например, переход в Европе от средневекового мировоззрения к ренессансному; переход от аграрного общества к индустриальному и постиндустриальному);
• этнос (зарождение, расцвет, кризис, упадок, исчезновение этноса);
• государство (например, переход от сословно-представительной монархии к абсолютизму);
• культурно-исторические системы в масштабах большого региона (Древняя Русь, Советская эпоха).

8.2. Варианты структурно-диахронного анализа

Каждый последующий из четырёх типов исторических процессов (микрособытие, индивидуальное историческое событие, историческая ситуация, историческая эпоха) включает в себя в свёрнутом виде все предшествующие типы, и отражает исторический масштаб событий.

В анализе иерархической включённости одних процессов в другие состоит главная задача диахронного анализа, который потому и получил название структурно-диахронного, что изучает структуру исторического времени.

Практически структурно-диахронный анализ сводится к трём основным вариантам: 1) анализ длительности, пауз и частоты; 4) анализ стадий (периодизация); 3) анализ стадий одного процесса на фоне стадий других процессов.

8.2.1. Анализ длительности, пауз и частоты

При этом варианте анализа выявляются такие характеристики процессов, как продолжительность, частота однотипных событий, длительность пауз (перерывов) между событиями. Это простейший вариант анализа, дающий представление об исходном содержании процесса и его временных или темпоральных (от латинского tempus – время) внешних характеристиках.

Если на каком-то хронологическом отрезке времени эти внешние характеристики какого-либо процесса приблизительно одинаковы, у историка появляется основание для выделения стадии процесса. Границами таких стадий могут служить, например, начало и конец деятельности исторических личностей, межвоенные паузы во внешней политике государств, скачок в частоте крестьянских восстаний, сражения, радикально изменившие перевес сил в ходе войны и тому подобное. Таким образом, анализ стадий явно или неявно всегда содержит в себе анализ частот и длительности.

Удобным визуальным инструментом для анализа длительности и частоты событий являются графики распределения плотности, то есть частоты событий, в которых на одной оси дано хронологическое время, а на другой количественные характеристики исторических явлений. Например, горизонтальная ось отражает последовательность месяцев или лет, а на вертикальная частоту крестьянских восстаний в России 2-й половины XIX века.

Структурно-диахронный анализ частот может выявить действие так называемых исторических циклов. Исторические циклы (от греческого kylos - круг) – это повторения сущностно одинаковых или похожих событий после прохождения ими стандартного «круга» этапов. Такие повторения иногда называют ритмами (от латинского rhythmos – равномерный, соразмерный).

Мы можем наблюдать в истории смены «порядка» и «беспорядка», периодов стабильности и нестабильности, централизации и раздробленности, вообще смены центробежных и центростремительных тенденций во всех сферах жизни общества, консерватизма и модернизации, авторитаризма и либерализма, реформ и контрреформ, повторение типичного цикла подъём – расцвет – кризис – упадок в развитии любых общественных институтов от цивилизации до отдельной организации.

Циклы в истории можно выделять и изучать, опираясь на теоретические или философские схемы, то есть дедуктивно, исходя из общих впечатлений от крупных тенденций. Концепции о циклизме в истории есть у многих выдающихся мыслителей от древности до современности. Самые древние высказывания на эту тему мы сможем найти почти во всех религиозных учениях о ходе исторического процесса и у многих античных историков^[33].

Другой путь выявления циклов – эмпирический подсчёт и сопоставление по хронологии конкретных данных из одной или из разных сфер жизни, то есть с помощью индукции. К анализу частот в структурно-диахронном методе относится только индуктивный путь выделения циклов. В качестве классического примера использования анализа частот для открытия исторической закономерности можно указать на создание концепции длинных волн конъюнктуры советским экономистом Н.Д. Кондратьевым (1892 - 1938). В 1925 г. Н.Д. Кондратьев опубликовал работу «Большие циклы конъюнктуры», где изложил концепцию сразу же получившую мировое признание и остающуюся актуальной в современной науке. Эта концепция носит имя автора – «кондратьевские циклы». Н.Д. Кондратьев предположил, что в рыночном хозяйстве помимо общеизвестных среднесрочных циклов (8–12 лет) есть еще и долгосрочные циклы (50–55 лет) – «большие волны конъюнктуры^[34] ». Им были обработаны статистические материалы (динамика цен, ссудный процент, зарплата, показатели внешней торговли, объемы производства основных видов промышленной продукции) за 1780–1920-е по таким странам, как Англия, Франция, Германия, США, а также в целом по мировому хозяйству. Н.Д. Кондратьев выделил два полных больших цикла (с 1780-х до 1840-х и с 1850-х до 1890-х) и начало третьего (с 1900-х). Поскольку каждый цикл состоял из фаз подъема и спада, то он смог по существу предсказать Великую Депрессию 1929–1933 за несколько лет до ее начала.

В целом история полициклична, в ней друг на друга накладываются, взаимодействуя, исторические циклы разной глубины и длительности^[35].

8.2.2. Анализ стадий (периодизация)

Этот вариант структурно-диахронного анализа направлен на раскрытие внутреннего временного строения процесса. В основе анализа стадий лежит отождествляющее абстрагирование. Выделяются качественно определенные ступени, стадии или фазы, в развитии процесса, а также однотипные события, образующие функционирующие в нем подсистемы событий (исторические ситуации). Индикатором перехода одной стадии в другую служат события (точнее информация о них в источниках) с качественно новыми сущностными характеристиками, по сравнению с предшествующими событиями. Иногда такие границы могут иметь вполне материальное воплощение. Например, при рассмотрении археологической культуры как исторического процесса, стадии воплощаются в стратиграфии культурного слоя.

Одной из распространённых ошибок, допускаемых при использовании данного вида анализа – навязывание стадий одного исторического процесса другому. Ошибка заключается в перенесении на все исторические процессы во всех сферах общественной стандартного поэтапного деления исторического прошлого, принятого в учебниках. Например, периодизацию истории России XX века принято привязывать к революциям, войнам, и смене глав государства. Однако периодизация истории страны в целом может не подходить для периодизации всех событий во всех сферах жизни и культуры во всех регионах и для каждого отдельного объекта или явления в этих регионах. Развития каждого исторического явления подчинено собственной логике развития, которая может не совпадать или не полностью совпадать с логикой развития страны в целом. Например, развитие какого-либо жанра искусства или направления в науке очень тесно связано с деятельность ведущих лидеров в этих сферах, и этапы в судьбе этих лидеров могут не совпадать с этапами в развитии страны в целом. Для проверки отсутствия или наличия таких совпадений используется другой метод структурно-диахронного анализа – изучение одной системы на фоне развития других систем (или одного процесса на фоне другого).

В анализе стадий важной проблемой является вопрос о границах процессов. Когда конкретно начинается и заканчивается изучаемое историческое событие (процесс)? Этот вопрос применительно к конкретному событию может подразумевать несколько альтернативных ответов, то есть несколько равноправных дат. Важно, чтобы эти даты были обоснованы – именно обоснованиями разных подходов к пониманию начала и конца исторического события и интересен анализ стадий. Начало и конец макрособытий представляют собой либо макрособытия меньшего масштаба, либо микрособытия. Например, начало войны можно начинать с момента неофициального окончательно принятия решения о её начале, с момента её официально объявления, с момента выхода войск в поход, с момента первого сражения.

8.2.3. Анализ стадий одного процесса на фоне стадий других процессов

Данный вариант структурно-диахронного анализа состоит в выявлении динамики отдельных систем или их совокупности на фоне развития более широкой системы, по отношению к которой исследуемая система выступает как подсистема, или на фоне развития другой системы, которая выступает по отношению к исследуемой системе в качестве влияющих условий (внешней исторической среды, исторического контекста). Данные виды исследования основаны на сравнении пересекающихся во времени периодов в развитии разных процессов. Например, изучение периодов в развитии искусства на фоне этапов истории в политической или экономической сферах. Сравнение в этом методе имеет эвристические функции. Как правило, смена этапов в одной сфере общественной жизни или в жизни индивида вызывает смену этапов в других сферах (в силу открытости сложных систем). Если сравнение этапов в разных сферах исторической действительности не показывает такого наложения, то у историка появляется повод сделать это научной проблемой и поставить задачу нахождения взаимовлияния в сменах стадий разных процессов.

Удобным и эффективным визуальным инструментом этого третьего вида структурно-диахронного анализа являются так называемые хронологические шкалы или стрелы (линии) времени (Timeline). При использовании этого инструмента исторические процессы графически изображаются в виде линий или точек на плоскости относительно шкалы, показывающей календарное время. Такой график позволяет быстро и просто фиксировать и описывать пересечение во времени разных событий. Обобщающий образец такого графика показан на рис. 7.

Задание:

1. Какие типы исторических процессов рассматриваются в Вашем исследовании?
2. Как можно было бы развернуть (углубить) содержание каждого из этих процессов, то есть, в какую историческую эпоху включаются изучаемые Вами события, какие ситуации составляют эту эпоху, какие индивидуальные события составляют исторические ситуации, какие микрособытия включены в индивидуальные события?
3. Какие из этих исторических процессов наиболее важны для решения поставленных Вами проблем и почему? Их исторические названия и их событийные границы (какие конкретно-исторические события можно считать границами этого процесса)?
4. Какой тип структурно-диахронного анализа используется, или какой можно было бы использовать в Вашем исследовании (ориентируйтесь на рис. 7.)? Позволяют ли исторические источники построить график частот для изучаемых Вами событий?

9. Гипотеза в историческом познании

9.1. Логические основания гипотезы

Гипотеза – это форма развития знаний, представляющая собой обоснованное предположение. Слово гипотеза переводится с латинского «предположение», а происходит изначально из древнегреческого языка. Буквальный перевод с греческого следующий: hypo – приставка, указывающая на положение ниже под чем-либо, на понижение ниже нормы; thesis – положение, утверждение. Таким образом, гипотеза это то высказывание, которое может или готовится стать достоверным положением и утверждением, но пока ещё ценность и доказательность этого высказывание гораздо ниже, чем требуется для полноценного утверждения.

Почему вообще возникают предположения? Человеческое мышление способно проникнуть гораздо дальше, чем органы чувств или приборы, теория способна проникнуть гораздо дальше, чем практика, а жажда познания не даёт достаточно развитому разуму удовлетвориться уже имеющимися представлениями и объяснениями. Жажда познания это одно из психических свойств отличающих человека от животного, жажда познания это не просто усложнённый инстинкт ориентировки на местности, поскольку человека заботит даже, то, с чем он непосредственно не сталкивается.

Научные гипотезы – это не интуитивные догадки, а, тем более, – это не предвзятые домыслы и вымыслы. Научной гипотезой могут считаться только логически обоснованные допущения. В начале любого исследования человек осознанно или неосознанно выдвигает предположение о его результатах, то есть, как бы видит желаемый результат до начала действий по его осуществлению. Это позволяет разработать план исследования.

Использование гипотезы связано с применение всех остальных методов познания. Все основанные на индукции методы, изученные в предыдущих главах, включают в процесс своего применения какие-либо предположения. Любой неполный сбор данных (отбор фактов, формирование статистической выборки, подбор примеров) называется неполная индукция. Неполная индукция основана на предположении, что найденных или выбранных из всей совокупности фактов достаточно для достоверного выведения из них обобщающих выводов. Аналогия предполагает, что исходя из схожести двух объектов в одних признаках, будет схожесть и в других признаках. Методы Бэкона-Милля основаны на двух типах предположений: во-первых, при отборе сопоставляемых обстоятельств предполагается, что именно выбранные обстоятельства могут существенно повлиять на событие, чьи причины выясняются; во-вторых, предполагается, что отсутствие или присутствие одного обстоятельства, означает влияние его на другое обстоятельство. Системный анализ типа «чёрный ящик» предполагает, что определённое воздействие на систему, чьи внутренние связи неизвестны, вызовет отклик системы, существенный для ответов на поставленный в исследовании вопрос. Все, основанные на дедукции методы, ещё до того, как будет проведено конкретно-историческое исследование, предполагают, что используемые исследователем абстрактные схемы могут объяснить изучаемые события.

Отличие гипотезы от догадки в количестве и убедительности обоснований того, допустимо или нет сделанное предположение. Например, вместо аналогии, в качестве эвристической опоры исследователь может пользоваться ассоциацией. Ассоциация – это менее доказательное познание, чем аналогия, так как аналогия сознательный логический формализуемый акт, а ассоциация часто вызывается подсознанием и интуицией. Так, идея о планетарном строении атома, подобно Солнечной системе, изначально было догадкой.

В гуманитарных науках гипотезами часто неправомерно называют догадки, не являющиеся в какой-либо мере обоснованными. К подобным догадкам относятся многие предположения о прошлом, основанные на обобщающих нормативных законах (трюизмах). Такие трюизмы могут явно или имплицитно выражать метафизические, философские, идеологические, этические или эстетические положения, о том каким должен быть человек, общество и мироздание. В этих случаях обычно оперируют такими категориями как польза и вред, прогресс и регресс, справедливость и не справедливость, мудрость и глупость, нравственность и безнравственность.

Суждение, чтобы быть научной гипотезой, должно удовлетворять следующим требованиям:

1) Предположение не должно быть логически противоречивым: одни предположения в гипотезе не должны противоречить другим, и не одно выводимое из гипотезы следствие не должно противоречить исходному предположению.

2) Предположение не должно противоречить фундаментальным положениям науки. Второе требование не является абсолютным. Если гипотеза противоречит каким-то из таких положений, в некоторых случаях полезно подвергнуть сомнению сами эти положения, особенно если речь идет об исследованиях в социальной сфере, потому что исторические, социологические и психологические теории носят более субъективный и относительный характер, нежели закономерности в естественных науках.

3) Предположение должно быть принципиально проверяемым. В качестве гипотез не признаются догадки, которые в принципе нельзя проверить (обосновать или опровергнуть). Например, историки в принципе не могут проверить противоречащие друг другу предположения о причинах смерти исторического деятеля, если не сохранилось останков его тела.

Научная гипотеза должна в принципе допускать возможность опровержения или подтверждения, указывая тем самым пути для дальнейшего исследования. Иногда эти пути могут быть реализованы только в далёком будущем, когда в науке будут сделаны новые открытия и разработаны новые методики. У историков, выдвигающих гипотезы, также часто есть поводы сохранять надежду, что будут найдены неизвестные ранее исторические источники, подтверждающие их гипотезу, или использованы новые методы, позволяющие это сделать. Тем не менее, иногда у историков нет поводов даже для надежды на возможную проверку гипотезы. Каждое историческое событие неповторимо, а в прошлое вернуться в физическом смысле невозможно, поэтому многие исторические гипотезы, в отличие от естественнонаучных, принципиально не допускают полноценной проверки, каких бы высот не достигла в будущем наука. Такое положение, однако, не лишает исторические гипотезы научности и плодотворности. Историк может выдвигать несколько альтернативных гипотез, чтобы описать и объяснить прошлое, и одна из них, в принципе, может являться истинной. Пусть это нельзя проверить или опровергнуть, но иного способа «заглянуть» в прошлое иногда нет.

Из двух или нескольких гипотез выбирается, как более предпочтительная, наиболее простая гипотеза. Под простотой гипотезы подразумевается отсутствие фактов, которые гипотеза должна объяснять, но не объясняет. Если такие факты имеются, то гипотеза является сложной. В такой гипотезе делаются оговорки, что предположение объясняет все факты, кроме таких-то и таких-то, и для объяснения последних фактов выдвигать вспомогательные гипотезы для данного случая.

По отношению к фактам гипотеза может быть релевантной или нерелевантной (от английского relevant – уместный, соответствующий, подходящий, относящийся к делу). Если факты могут быть логически выведены из гипотезы, то она считается релевантной к ним. Если факты не, подтверждают, и не опровергают гипотезу, то гипотеза и факты нерелавантны друг другу.

9.2. Доказательство и опровержение гипотез

Построение гипотезы состоит из следующих этапов:

1) Выделение фактов, о которых пока нет однозначной и достоверной информации, или фактов которые не укладываются в прежние теории, и должны быть объяснены новыми теориями.

2) Формулировка предположения, которое описывает или объясняет данные факты.

3) Выведение из сделанного предположения всех вытекающих из него следствий.

4) Сопоставление выведенных следствий с имеющимися достоверными фактами, наблюдениями, результатами экспериментов, признанными научным сообществом научными законами природы и общества.

5) Превращение предположения в теоретическое положение, в достоверное знание, если все выведенные из него следствия подтверждаются опытом и не противоречат известным научным законам. Либо опровержение сделанного предположения, если оно противоречит опыту и общепризнанным законам.

С логической точки зрения, вновь выдвинутая гипотеза, как предположительное, вероятное знание, не истинна и не ложна, она –неопределённа. После успешного подтверждения гипотеза превращается в истинное утверждение и прекращает своё существование в качестве предположения. В случае опровержения гипотеза становится ложным утверждением и также перестаёт быть гипотезой.

Факты могут подтверждать гипотезу в разной степенью. Никакой формальной универсальной процедуры оценки этой степени не существует. Единственное, к чему следует стремиться, чтобы увеличить степень подкреплённости гипотезы, это к тому, чтобы факты, выводимые из гипотезы, были как можно более разнообразными.

Процесс умозаключений при построении и проверке гипотез, в котором дедукция и индукция выступают совместно и взаимосвязано друг с другом, в логике иногда называют абдукцией (от латинского abduction – отводить, отклонять). Термин абдукция ввёл в логику американский философ, физик и математик, основатель семиотики и философского прагматизма Чарлз Сандерс Пирс (1839–1914). Абдуктивное умозаключение состоит из нескольких этапов выдвижения, проверки и отбора из двух или нескольких альтернативных гипотез. Дедукция служит для вывода следствий из гипотезы, предложенной для объяснения новых фактов, а индукция – подтверждает или опровергает эту гипотезу и тем самым корректирует ее. Силлогизм абдукции таков:

D есть совокупность данных (фактов, наблюдений, свидетельств)

Н1 будет объяснять D (если Н1 окажется истинной гипотезой)

Н0 не сможет объяснять D (если Н0 окажется ложной гипотезой)

Никакая другая гипотеза, кроме Н1 не может лучше объяснить D

Следовательно, гипотеза Н1 истинна или более правдоподобна^[36]

Итак, гипотезу можно либо подтвердить опытом, практикой и экспериментом, то есть эмпирическим исследованием, либо опровергнуть также с помощью конкретных достоверных фактов. Процесс и результат научного подтверждения гипотезы называется верификацией (лат. verus – истинный + facio – делаю). Процесс и результат научного опровержения гипотезы называется фальсификацией (латинское falsus – ложный). До тех пор пока гипотеза не фальсифицирована она считается условно истинной, поскольку не противоречит известным закономерностям, и помогает объяснять какие-либо явления природы или общественной жизни. Методологию соотношения фальсификации и верификации в научном познании разработал в середине XX века британский философ австрийского происхождения Карл Раймунд Поппер (1902–1994) в своей книге «Предположения и опровержения. Рост научного знания» (написана в 1963 г.).

В этой книге К. Поппер по поводу проверяемости и опровергаемости научных теорий (гипотез) писал: «…существуют степени проверяемости: одни теории подвергают себя опасности опровержения более смело, чем другие. <…> Более точная и более рискованная теория будет также более интересной. Чем смелее теория, тем менее она вероятна. Однако она будет более проверяема, так как наши проверки мы можем сделать более точными и строгими. И если она выдерживает эти строгие проверки, то тем самым она лучше подтверждается такими проверками. Таким образом, подтверждаемость (или подкрепляемость) увеличивается вместе с ростом проверяемости.<…> Имеются хорошо проверяемые теории, с трудом проверяемые теории и вообще не проверяемые теории. Непроверяемые теории не представляют интереса для ученого. Их можно назвать метафизическими. <…> демаркацию между наукой и метафизикой нельзя проводить таким образом, чтобы исключать метафизику как бессмысленную из осмысленного языка. <…> В качестве одной из причин я указывал на то, что мы не должны стремиться проводить эту линию слишком жестко. Это становится вполне ясным, если вспомнить о том, что большинство наших научных теорий имели своим источником миф. Например, создание коперниканской системы было стимулировано неоплатоновским культом Солнца, которое должно находиться в «центре» вследствие своего благородства»^[37].

Простые гипотезы о существовании явлений и предметов доказываются или опровергаются путем обнаружения этих явлений и предметов или установлением их отсутствия.

Сложные гипотезы, объясняющие ненаблюдаемые связи между явлениями, опровергаются посредством приведения к абсурду. При этом способе опровержения из гипотезы выводятся следствия, которые сопоставляются с действительностью. Если какие-то из этих следствий оказываются ложными, то ложной считается гипотеза или ее часть.

Факты, описываемые следствиями, могут быть неизвестными в то время, когда следствия выводятся. Затем факты могут быть обнаружены. Это повышает степень правдоподобия гипотез. Таким образом, вероятность гипотезы повышается, если она обладает предсказательной силой.

9.3. Гипотетичность исторического знания

Гипотезы в историческом познании могут заключаться в предположениях о неизвестных фактах в судьбе и личной жизни исторических деятелей, о происхождении или исчезновении этносов, о назначении древних монументальных сооружений или предметов, найденных археологами. Обобщённо и метафорически неизвестную информацию о подобных явлениях часто называют «белыми пятнами истории». Гипотетическими являются все наши знания о духовной жизни первобытных людей. Вообще о древней истории мы можем судить в основном по косвенным данным, а значит гипотетично. Суждение о причинно-следственных связях в описании сложных масштабных событий (например, причины экономического кризиса, процветания или стагнации, также носят гипотетический характер). Гипотезами будут любые суждения о вероятности событий и предположения о возможном, но не произошедшем развитии событий. Такие предположения используются при анализе достаточности и необходимости условий, а также при решении проблем альтернативности исторического развития.

Использование гипотезы в историческом познании гораздо шире, чем заполнение «белых пятен». Историческая гипотеза – это не просто домыслы или любопытствующий интерес к загадкам и тайнам. Любое знание о прошлом несёт в себе долю гипотетичности, поскольку историк не можем наблюдать непосредственно исторические события как главный объект своего изучения. Одной из ошибок при игнорировании или непонимании принципиальной гипотетичности большинства суждений об историческом прошлом часто становится выдавание за общее правило частной гипотетической интерпретации. В конечном итоге это может привести к догматизации и стагнации в развитии научного знания.

Гипотетичность знания о прошлом вызвана, прежде всего, тем, что информации об историческом прошлом всегда остаётся неполной и часто недостаточной для выведения однозначных и окончательно достоверных истин. По своим объёмам «утраченная история» неизмеримо многократно превышает сохранённую и добываемую информацию о прошлом. Онтологический статус «утраченной истории» – небытие. Мы бессильны перед главными причинами «перетекания» информации в небытие. Во-первых, – это закон сохранения энергии: материальные носители информации о прошлом неизбежно изменяются со временем, а значит, утрачивают часть информации об одних событиях, превращая её в информацию о других событиях, случившихся позже. Во-вторых, – это закон необратимости времени: мы не сможем попасть в прошлое и вернуть утраченное из небытия. Однако историки несут ответственность за сохранение уже известных исторических источников, а также за поиск и своевременное (до уничтожения) добывание ещё не утраченной истории. Историки несут также ответственность за то, что будет считаться историческим источником, а что нет. Эта задача приобретает особое значение, если мы осознаем, что все в мире можно интерпретировать как информацию о прошлом. Историческое познание постоянно увеличивает объём исторической памяти. Однако параллельно идет и постепенный процесс забывания отдельных фрагментов прошлого и безвозвратной утраты исторических источников, вследствие природных и социальных катаклизмов.

Неверно было бы считать, что если следствие гипотезы было подтверждено на опыте, то это свидетельствует об окончательной ее истинности. Такое заключение было бы слишком поспешным, ибо согласно правилам логики из истинности следствия не вытекает истинность его основания, в данном случае основанием будет гипотеза. Можно говорить лишь о степени правдоподобности или вероятности гипотезы, так как при дальнейшей проверке могут быть обнаружены факты, опровергающие гипотезу частично или целиком. Очевидно, чем больше по количеству, а главное по разнообразию, будет найдено фактов, подтверждающих гипотезу, тем выше станет ее вероятность. В принципе, однако, вполне, допустим, один-единственный случай, который может опровергнуть гипотезу, которая считалась само собой разумеющейся истиной. Классический пример: законы механики Исаака Ньютона до открытия теории относительности Альбертом Эйнштейном считались непреложными истинами. Дальнейшие эксперименты, проведенные в связи с проверкой общей теории относительности, выявили их приближенный характер. Тем не менее, на практике учёным чаще всего достаточно законов Ньютона, так как их приближённость и относительность не имеет значения для решения технических задач. Поэтому все законы природы и общества, даже многократно проверенные и подтвержденные опытом, представляют собой не что иное, как практически достоверные, но теоретически условные и относительные гипотезы.

Идею принципиальной гипотетичности и относительности любого научного знания впервые ввёл в науку Ч.С. Пирс в своём главном труде «Великая логика». Он определил «реальность» как то, что было бы открыто бесконечным процессом научного исследования. Это определение привело его к формулировке «принципа фаллибилизма» (погрешимости), по которому в любой данный момент времени наше знание о реальности носит частичный и предположительный характер.

Необходимость помнить о принципиальной гипотетичности большинства наших знаний о прошлом подтверждается таким феноменом как ревизия в историческом сознании, то есть пересмотр, переписывание истории каждым новым поколением историков. Переписывание истории вызывается не только идеологическими запросами современности и сокрытием каких-то фактов от общественного сознания, но и открытием новых фактов прошлого.

9.4. Экстраполяция и интерполяция

Экстраполяция – метод научного прогнозирования, состоящий в распространении выводов, получаемых из наблюдения над одной частью явления на другую его часть.

В широком смысле экстраполяцией можно считать доказательную аналогию, при которой также переносятся свойства с одного объекта на другой. Экстраполяцией иногда называют перенос свойств изменяющихся математических моделей, например уравнений, на процессы, описываемые этими моделями. Экстраполяцией в статистическом исследовании понимают распространение выборочных данных на всю генеральную совокупность изучаемых объектов (на все мыслимые наблюдения). Такой перенос будет оправданных если выборка репрезентативна, то есть не слишком мала, свойства выбранных объектов адекватны задаче исследования и этот выбор осуществлен непредвзято.

В узком смысле экстраполировать значит перенести тенденцию развития из настоящего в будущее, или из прошлого в более позднее время.

В математике экстраполяция – это индуктивное нахождение по ряду данных значений функции других её значений, находящихся вне этого ряда (приближённое определение значений функции f(x) в точках х, лежащих вне отрезка [x0, xn], по её значениям < xn). Происхождение термина (от латинского extra – сверх, вне polio - приглаживаю, выправляю) связано с превращением ломаной линии, соединяющей на графике точки, полученные с помощью экстраполяции значений функции, в плавную округлую линию, например, в параболу.

Логика экстраполяции исходит из фундаментального положения, что развитие событий в определённом направлении или с определённой траекторией и в одинаковых условиях будет иметь продолжение в том же направлении и с такой же траекторией. Это положение основано на процедуре аналогии. На подобной же "логике" основано и предвидение событий людьми и животными на рефлекторно-инстинктивной основе. Экстраполяция позволяет животным ориентироваться в изменяющейся среде, иногда предвидя жизненно важные события.

В социальном и историческом познании экстраполяция связана с анализом изменения частоты однородных событий, например, если известно, что в определённый промежуток времени в определённом регионе увеличивалась частота народных волнений, но ничего неизвестно об этой частоте в последующее время, то есть основания предположить, что частота народных волнений увеличивалась и дальше, если нет никаких сведений, противоречащих такому предположению.

Экстраполяция может быть направлена во времени как на будущее развитие событий, так и на прошлое в обратном направлении. Классический пример экстраполяции, направленной против течения времени – экстраполяция перемещения литосферных плит в структуре земной коры, на основе чего был смоделирован облик доисторических континентов. В историческом познании на обратной экстраполяции основано перенесение на первобытные общества, свойств и закономерностей выявленных при этнографическом изучении сохранившихся в XIX – XX веках архаических обществ.

При использовании обратной экстраполяции историку стоит опасаться ошибки модернизации истории. При использовании долговременной экстраполяции событий в будущее историку стоит опасаться соблазна делать прогнозы о будущей для его современников истории и переходить в предметную область футурологии.

Метод интерполяции (от латинского inter – между и polio – приглаживаю, выправляю) основан на той же логике, что и метод экстраполяции. Интерполяция – это нахождение промежуточных значений некоторой закономерности (функции) по ряду известных ее значений^[38]. Интерполяция более доказательный способ предположения, чем экстраполяция.

Пример интерполяции в историческом исследовании можно привести следующий: Известно, что в определённом году в определённом регионе частота народных волнений была равна n1, какой она была через год неизвестно, но известно, что через два года частота народных волнений была равна n3. Интерполяция будет заключаться в предположении, что неизвестная частота n2 в промежуточном году будет больше, чем в предыдущем году, и меньше, чем в последующем, то есть – n1<n2<n3.

9.5. Принцип «Бритвы Оккама» в отборе гипотез и теорий

Уильям Оккам (ок. 1300-1349) – знаменитый английский схоластик, самый видный представитель так называемого позднего номинализма. Выступал против приоритета церкви над государством. Оккам считается ранним предшественником Реформации. Метафора «бритвы Оккама» указывает на отсечение всех понятий, гипотез и теорий, излишних и ненужных с логической и методологической точек зрения.

Этот принцип выявляется из его различных работ. Чаще всего он дан в такой формулировке: «Без необходимости не следует утверждать многое» (PIuralitas non est ponenda sine necessitate). Реже он выражен в словах: «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего» (frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora). Обычно приводимая историками формулировка «сущностей не следует умножать без необходимости» (Entia non sunt multiplicanda sine necessitate) в произведениях Оккама не встречается, но соответствует его идее.

У. Оккам направлял свою критику против распространённых в его время в схоластике попыток объяснять новые явления с помощью «скрытых качеств», ненаблюдаемых и неощущаемых «таинственных сущностей». Оккам впервые наиболее ясно сформулировал общенаучный принцип простоты в объяснениях – экономии исходных допущений. В числе посылок доказательства не должно быть утверждений, не используемых прямо при выведении доказываемого тезиса.

Пример создания «излишней сущности», к которой можно применить «бритву Оккама» можно найти в теории выдающегося отечественного историка и философа Л.Н. Гумилёва (1912-1992), В своей книге «Этногенез и биосфера Земли» (написана в 1974 г., издана в 1989 г.) он писал о влиянии неких неизвестных пока космических лучей на определённых территориях на увеличение «пассионарности»^[39] этноса (эту теорию не стоит смешивать с признанным научным фактом влияния периодической солнечной активности на биологические системы). Развитие этносов и цивилизаций можно объяснять, исходя из ландшафтно-климатических, экономических и социально-психологических закономерностей, поэтому принципиально непроверяемое предположение о влиянии космоса излишне, поскольку оно ничего не объясняет^[40]. Здесь следует отметить, что, сохраняя готовность критически относиться к любым заявлениям даже авторитетных учёных, стоит руководствоваться афоризмом – «ошибки выдающегося ума более поучительны, чем истины ума посредственного».

9.6. Критерии отделения научных гипотез и теорий
от ненаучных

У историка, занимающегося событиями, по которым источников предельно мало, а способов объяснения их предложено уже много, возникает соблазн нарисовать полуфантастическую картину, в которой достоверные факты могут затеряться во множестве допущений и предположений. Выдвигается предположение, сопровождающееся оговорками «может быть», «не исключено», «логично предположить» и т. п. На этих догадках в свою очередь возводятся новые допущения. В дальнейшем на них опираются так, как будто они уже доказаны.

Современный американский учёный Майкл Шермер^[41] предложил десять критериев для отделения научных гипотез и теорий от ненаучных (псевдонаучных, лженаучных, наукообразных, дилетантских, идеологических и т.п.)^[42]. Ниже приведены эти критерии с комментариями об их использовании в историческом познании.

1. Насколько можно доверять автору открытия?

При внимательном рассмотрении псевдонаучной теории можно понять, что факты и цифры искажены, вырваны из контекста или даже сфабрикованы. Разумеется, ошибки бывают и в обычных научных работах, но в псевдонаучных тестах можно заметить признаки сознательной подтасовки фактов. Многочисленные примеры подобных искажений и подтасовок можно найти в книгах В. Суворова (псевдоним В.Б.Резуна^[43] ) «Ледокол», «День М» и других, посвящённых предположению о подготовке СССР к нападению на Германию в конце 1930-х годов.

2. Часто ли этот автор делает "великие открытия"? Слишком большая концентрация "великих открытий" в работах одного автора не может не вызвать подозрения. Например, огромное количество опровергнутых профессиональными историками псевдооткрытий в области исторической хронологии, описаны в книгах современных российских математиков А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского^[44].

3. Подтверждены ли эти открытия другими специалистами? Вызывают сомнения открытия, которые не подтверждаются при проверке другими специалистами или подтверждаются только единомышленниками автора открытия.

4. Как новое открытие укладывается в сложившуюся картину мира?

5. Искал ли автор гипотезы способы ее опровергнуть или подбирал аргументы только в ее пользу? Правильно построенная научная гипотеза должна включать в себя критику всех остальных предположений, доказывающую, что они менее логично объясняют данную сумму фактов.

6. Поддерживает ли большинство фактов новую гипотезу или факты в основном указывают в другую сторону?

7. Используются ли в исследовании принятые в науке методы рассуждения и инструменты или они заменены другими, дающими желательные автору результаты?

8. Объясняет ли новая гипотеза больше наблюдаемых фактов, чем старая, или просто отрицает старое толкование?

9. Объясняет ли новая гипотеза хотя бы столько же фактов, сколько и старая? Более предпочтительно всегда должна считаться гипотеза, объясняющая как можно больше фактов, и оставляющая как можно меньше исключений из правил и необъяснённых аномалий.

10. Определяются ли выводы автора гипотезы его личными верованиями и пристрастиями? Согласно принципу объективности познания, учёный должен стремиться быть беспристрастным. Тем не менее, каждому ученому свойственны определенные социальные, политические и идеологические взгляды, способные повлиять на его интерпретацию фактов. В современной науке этот фактор стремятся сгладить, подвергая исследование рецензированию несколькими специалистами, взгляды которых не должны полностью совпадать со взглядами и пристрастиями автора.

9.7. Образец научного построения исторической гипотезы

В качестве примера научного построения гипотезы предлагается отрывок книги российского историка П.Ш. Габдрахманова «Средневековые крестьяне и их семьи: Демографическое исследование северофранцузской деревни VIII-XI веков (по данным грамот)» из §1. «Бездетность: бесплодие или недоучёт детей?» (книга издана в 1996 г.).

П.Ш. Габдрахманов выдвигает гипотезу о том, что в среде средневековых французских крестьян был высок показатель бездетности и бесплодия. Сделать такое предположение автору дал повод предварительный анализ грамот (дарственных, обменных, владельческих и т. п.). Исследователь последовательно проверяет гипотезу путём анализа эмпирических данных: сопоставление текстов грамот и соотнесение их с установленными явлениями в разных сферах жизни крестьян. Эта проверка приводит автора к опровержению первоначальной гипотезы. Ниже приведён отрывок из книги. П.Ш. Габдрахманова. В тексте исследования приводится множество выдержек из грамот на языке оригинала, ссылок на архивные документы и комментариев к ним. Эти выдержке и ссылки в приводимой ниже выборке отрывков опущены, вследствие их большого объёма для нашего учебного пособия. Здесь было важно продемонстрировать только ход выдвижения и проверки гипотезы.

Из § 1. «Бездетность: бесплодие или недоучёт детей?»^[45] :

Сами крестьяне негативно относились к бездетности и к бесплодию, видя в них одно из самых тяжелых несчастий, и всеми дозволенными или недозволенными церковью способами, включая магию, "питье" и т.п., стремились избавиться от него. <…>

He свидетельствует ли такое отношение к бесплодию о том, что последнее было довольно распространенным (а не только особо нежелательным) явлением, а потому воспринималось как вполне реальная угроза? В этой связи не объясняется ли высокий уровень бездетности крестьянских супружеских пар прежде всего именно частым их бесплодием! Высокая вероятность бесплодия средневековых крестьянок обычно предполагается и объясняется в специальной литературе (несмотря на отсутствие широкой практики абортов) ранним вступлением их в брак, частыми родами и болезнями. О негативном воздействии всех этих факторов на плодовитость женщин в средние века сомневаться не приходится. <…>

Тем не менее, данные грамот не дают оснований преувеличивать степень воздействия болезней на плодовитость средневековых женщин и распространения среди них случаев бесплодия. Болезнь женщины не всегда оказывала пагубное воздействие на ее репродуктивную способность. В 981 г. некая Ансгардис, будучи "сильно больной" ("tres malade") совершила дарение монастырю Вьерзон в Бэрри. Через несколько лет она подтвердила ранее совершенное ею дарение. На этот раз в грамоте были упомянуты, кроме нее самой и ее мужа, также и их дочь Ада. К тому же бесплодие рассматривалось современниками как явление, никак не связанное ни с болезнью, ни с другими условиями их существования. В их представлении бесплодие или плодовитость давались им только "по воле Божьей". <…>

Но даже если признать, что все описанные в грамотах супружеские пары без детей были действительно бездетны или бесплодны, то и тогда доля крестьян без детей (2/3) была бы все же выше доли неженатых (1/3) и бездетных женатых крестьян (1/5 часть от числа женатых или 1/10 от общего числа крестьян) вместе взятых. Чем же, кроме безбрачия и бездетности, можно еще объяснить отсутствие детей у оставшейся примерно одной пятой части крестьян? <…>

Вероятно, тем, что наличие детей отмечается в грамотах далеко не у всех крестьян. <…> Вряд ли реально, чтобы все без исключения отчуждаемые в той или иной грамоте крестьяне-супруги были действительно бездетны. Скорее всего их дети просто не были по какой-то причине упомянуты. Нам уже известно, что прямые и достоверные сообщения об отсутствии детей у крестьян (в т.ч. и в результате их бесплодия) изредка встречаются в грамотах (см. выше). Однако подобные сообщения настолько редки, что использовать их в качестве единственного критерия бездетности крестьян едва ли было бы правомерным. Вот почему в качестве основного критерия детности или бездетности пришлось использовать факт присутствия или отсутствия детей. Вместе с тем данный критерий явным образом не обладает достаточной надежностью. И прежде всего потому, что в грамотах не всегда и не у всех крестьян описывался состав семьи (в т.ч. детей); а если и описывался, то не обязательно с указанием семейно-родственных (в т.ч. родительских) связей между ее членами. В последнем случае достаточно было при описании крестьян не отметить даже брачные связи между ними, – а это, как мы выяснили, было нередким явлением, – чтобы у нас могло создаться превратное представление о том, что описанные таким образом крестьяне-мужчины являются бездетными холостяками. <…>

Ложное представление о часто встречающихся в грамотах бездетных крестьянах возникает и потому, что в некоторых случаях бывает довольно трудно (а порой просто невозможно) решить, приводится ли после описания того или иного крестьянина с детьми поименный перечень последних (в именительном падеже), или продолжается описание других взрослых крестьян, но на этот раз уже без детей. <…>

В других случаях описание детей у крестьян дается столь неопределенно, что оказывается не менее трудно установить, какие же из них имеют детей, а какие нет. Особенно часто так бывает тогда, когда авторы грамот описывают детей не каждого крестьянина или каждой супружеской пары в отдельности, а считают достаточным отметить наличие детей у какой-то группы крестьян. <…>

Однако недостоверность данных о наличии детей у крестьян связана не только с особенностями формуляра их описания в грамотах, но объясняется и условиями их отчуждения. Крестьяне могли отчуждаться с детьми или без детей. <…>

Речь при этом, конечно, шла не о реальном отрыве детей от родителей, а лишь о разделении прав на них между субъектами сделки. <…>Наконец, дети у части крестьян могли быть не описаны вследствие формарьяжей, т.е. браков между крестьянами, принадлежащими разным сеньорам, и отсутствия у одного из последних прав на потомство от таких браков. <…>

Не этими ли "недостатками" применяемого в грамотах формуляра описания детей и объясняется значительное число крестьян без детей? Во всяком случае, прямые данные о бездетных крестьянах и супругах представляются нам существенно завышенными именно по этой причине. А это значит, что реальная бездетность охватывала много менее половины взрослых мужчин и одной трети взрослых женщин, а бесплодие – менее одной пятой супругов.

Задание:

1. В рамках какого, из изученных в предыдущих главах методов, в Вашем исследовании выдвигаются предположения? Сформулируйте одно из этих предположений путем заполнения силлогизма абдукции конкретно-историческим содержанием.
2. Как можно верифицировать и фальсифицировать вашу гипотезу в рамках силлогизма абдукции? При этом учитывайте, что для полного и корректного построения научной гипотезы необходимо рассмотреть и подтверждающие, и опровергающие интерпретации.
3. Можно ли использовать для этих предположений экстраполяцию или интерполяцию?

10. Моделирование в исторической науке

10.1. Основные виды моделей и специфика их использования историком

Моделью (от латинского modulus – мера, образец) называется объект, который в каком-то отношении сходен с другим объектом - оригиналом, является упрощением последнего и служит целям познания. Использование аналогии и сравнения при моделировании заключается в том, что поведение модели переносится на поведение объекта-оригинала.

Моделирование – это разрешение фундаментального противоречия между ограниченностью, конечностью познавательных возможностей разума и безграничность, бесконечностью познаваемого мира. В моделировании это противоречие решается путём упрощённости и приближённости моделей. Эта упрощённость и приближённость, тем не менее, позволяет адекватно отражать действительность, поскольку для большинства исследовательских задач вовсе не обязательно вкладывать в модель всю сложность и неисчерпаемость описываемых объектов. Исследователя интересуют, как правило, только некоторые свойства изучаемого объекта, и эти свойства вряд ли напрямую зависят от всех остальных свойств этого объекта на всех его системных уровнях вплоть до составляющих его элементарных частиц. Именно поэтому, историка при изучении массовых процессов с участием множества людей не интересуют недоступные ему мельчайшие и неповторимые отличия каждого человека от каждого, интерес представляют только наиболее часто встречающиеся и наиболее существенные, с точки зрения целей исследования, различия. Модель всегда «беднее» оригинала и в этом её преимущество с точки зрения познаваемости и управляемости.

Все относительные научные истины можно считать моделями. Исходя из этого, понятие модели иногда расширяют и отождествляют с понятием теории. Любая отдельная научная теория опирается на несколько взаимосвязанных моделей. Теория – это понятие, пересекается с понятием «модель», но не синонимично ему. Понятие «теория» используется для обозначения формы известных или доказываемых научных истин, а не для обозначения метода исследования неизвестного.

Вообще любой акт познания допустимо считать моделированием. Наиболее широким является определение модели как системы, исследование которой служит средством получения информации о другой системе^[46]. В этом смысле моделирование можно определить также как создание искусственных систем, выделяющих из образа сложного объекта некоторые части и замещающих эти части другими объектами, более понятными, простыми и удобными для описания, объяснения и изменения. Образ в данном определении – это мысленная субъективная картина фрагмента действительности, впечатление или пространственное представление. То, что образуется в аппарате мышления перед окончательным отчуждением образа от субъекта, называют информационной моделью^[47].

Отчуждённые от внутреннего духовного мира информационные модели могут быть двух видов – предметной материальной моделью или знаковой абстрактной моделью. Предметная материальная модель воспроизводит геометрические, физические, динамические и функциональные характеристики объекта оригинала. В качестве примеров, использования предметных моделей в исторических исследованиях можно привести объёмные макеты древних городов или кораблей, восстановление лица по черепу (методика М.М. Герасимова), изготовление и использование орудий труда аналогичных найденным при археологических раскопках (экспериментальная археология).

Знаковая абстрактная модель воспроизводит объект-оригинал в виде логических и математических формул, таблиц, графических схем, сценариев альтернативных вариантов событий, и, в том числе, в виде исторического повествования (это будет описательной моделью). Все эти типы моделирования могут быть взаимопереводимыми: на язык повествования можно перевести и схемы, и формулы, и таблицы, в свою очередь таблицы можно преобразовывать в схемы и наоборот.

Описательные модели могут привноситься в историческое исследование из других сфер познания прошлого. Например, вымышленный литературный герой из художественного произведения реалистичного жанра может послужить для историка моделью описания мотивов поведения типичного представителя какой-либо социальной группы в определённой исторической ситуации. Обоснованием допустимости для такого переноса служит то, что писатели создают своих героев на основе наблюдений над реальной действительностью, и нередко литературные герои являются собирательным образом, имеющим реальных прототипов.

В знаковом моделировании могут содержаться все виды абстрагирования. Например, формирование статистической выборки это индуктивное изолирующее абстрагирование (в смысле неполноты собранных данных). В процессе математической обработки статистических данных используется отождествляющее абстрагирование в ситуации усреднений, округлений или объединения переменных. Использование историками четырёх моделей рынка (чистая конкуренция, чистая монополия, монополистическая конкуренция, олигополия) – это дедуктивное абстрагирования путём сопоставления с идеалом.

Мы не можем вернуться в прошлое и изменить исторические события, то есть провести реальный эксперимент над историческими событиями. Поэтому знаковая модель служит главным методом моделирования в историческом познании.

Моделью можно управлять и многократно повторять воздействия на неё, то есть проводить реальный эксперимент с предметной моделью или мысленный эксперимент со знаковой моделью. Если моделью служат математические уравнения и функции, то управление моделью будет заключаться в изменении значений переменных величин. Если моделью служат логические формулы отношений между множествами понятий, объектов и событий, то управление моделью будет заключаться в логических преобразованиях отношений между множествами.

Подобие модели оригиналу может быть прямым или косвенным. В случае с прямой моделью речь идёт о создании искусственных чаще всего предметно-материальных систем имеющих отдельные общие физические свойства с изучаемым объектом оригиналом (разного рода макеты и копии реальных предметов, выборки социальных групп для анкетирования). Косвенная модель подразумевает, что два реально существующих системы, имеющие не тождественную физическую природу, тем не менее, подчиняются каким-то общим закономерностям, а, значит, могут служить аналогами друг друга, при изучении этих закономерностей. Взаимодействия животных особей или человеческих индивидов может служить аналогами друг друга для изучения закономерностей общественных отношений; психологические роли во взаимоотношениях полов могут служить моделью взаимоотношения государственных институтов и народных масс. Именно такую аналогию проводит выдающийся психолог XX века Э. Фромм (1900 – 1980) в своей книге «Бегство от свободы» (1941 г.), когда раскрывает садо-мазохистскую природу взаимоотношений тоталитарной власти и угнетаемых масс.

Автор данного учебного пособия может предложить свой пример косвенной модели, которая была им использована в студенческом дипломном исследовании на тему «Взаимодействие традиций и новаций в первобытных культурах» (1999 г.)^[48]. Исходя из положения о том, что информация как универсальная категория и явление должна подчиняться каким-то общим закономерностям, независимо от природы передаваемых сигналов, было предложено для описания передачи традиций в первобытных, архаических и древних культурах в качестве аналоговой косвенной модели использовать классическую схему передачи информации в устройствах связи, разработанную одним из создателей кибернетики американским математиком и инженером Клодом Шенноном (1916 - 2001) ^[49]. Эта схема показана на рис. 8. На рис. 9. показана культурно-историческая интерпретация схемы К.Шеннона автором данного учебного пособия.

Модели по их назначению можно разделить на познавательные и прагматические^[50]. Познавательное моделирование ориентировано на приближение модели к реальности, которую модель отображает. Прагматическое моделирование связано с практической деятельностью и направлено на приближение реальности к модели. Цель познавательного моделирования – как можно лучше объяснить и описать реальный объект. Прагматические модели играют роль стандарта, эталона и образца, поэтому прагматическое моделирование это не метод познания реальности, а метод управления реальностью. Чаще всего прагматические модели используются в технике или в сферах управления обществом. Однако своеобразным прагматическим моделированием можно считать выбор путей общественного развития с ориентацией на исторический опыт, то есть извлечение исторических уроков для избегания повтора исторических ошибок или, напротив, для следования образцовому примеру выбора в прошлом правильных решений. С более широкой точки зрения, любое сознательное изменение историком исторического сознания современников также становится прагматическим моделированием, так как историк приближает реальные представления людей о прошлом к желаемой историком идеальной модели прошлого. Эта идеальная модель необязательно будет адекватной, однако свою функцию исторической памяти она сохранит.

10.2. Матрица данных и статистическая выборка

При изучении явлений общественной жизни (как и любых других сложных систем) иногда необходимо учитывать и измерять десятки, сотни даже и тысячи признаков. Для того чтобы облегчить обработку, интерпретацию и представление столь сложной системы данных используются матрицы данных^[51]. Матрица данных – это прямоугольная таблица значений. В матрице данных в первых ячейках (заголовках) горизонтальных строк обычно стоят названия описываемых однородных объектов или случаев (для историка это могут индивиды, населённые пункты, организации, предметы жизнедеятельности, отдельные события, например войны или восстания). В первых ячейках вертикальных столбцов стоят названия признаков (переменных или шкал). Каждое пересечение строки и столбца (ячейка, клетка) содержит в себе только одно значение, описывающие один из объектов (случаев) по одной из шкал-признаков. Размеры матрицы данных определяются, во-первых, объемом выборки (количеством обследованных объектов, то есть строк в таблице), во-вторых - количеством шкал-признаков (столбцов). Обобщённая модель матрицы данных показана в таб. 4.

Таблица 4.
	Признак 1	Признак 2	………….	Признак n
Объект 1
Объект 2
Объект 3
……….
Объект n