«Научно-издательский центр «Открытие» otkritieinfo.ru ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОЛОГИИ ...»

В данном примере угроза исходит не от самого адресанта, а от третьей стороны. Говорящий стремится пробудить у адресата не страх перед противником, а желание борьбы и сопротивления, которые помогут ему начать действовать в целях собственной защиты. В этом случае речевое действие является актом проактивной агрессии.

Таким образом, внешняя (по запросу оппонента) и внутренняя (собственная) инициатива могут быть объединены термином «импульс каузации» [3], который наравне с группой социальных факторов (тип приоритетности говорящего, дистантность общения, ролевые отношения), должен быть рассмотрен как одна из прагматических особенностей менасивной ситуации.

Литература

1. Бэрон Р. Агрессия / Р. Бэрон, Д. Ричардсон. – СПб: «Питер», 1998. – 336 с.
2. Мастенбрук У. Управление конфликтными ситуациями и развитие организации: Пер. с англ. / У. Мастенбрук. – М.: ИНФРА-М, 1996. – 256 с.
3. Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива. Русский императив / Отв. ред. В.Б. Касевич. 2-е изд., стер. / В. С. Храковский, А. П. Володин. – М.: УРСС, 2001. – 270 c.
4. Bovard J. Terrorism and tyranny; trampling freedom, justice, and peace to rift the world of evil / J. Bovard. – N.Y.: Palgrave Macmillan, 2003. – 440 p.

СЕКЦИЯ 7. Теория языка

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ КОМИЧЕСКИХ ЭПИТЕТОВ В ТЕКСТАХ

АНГЛИЙСКИХ И АМЕРИКАНСКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ

И. В. Вержинская

Оренбургский государственный педагогический университет, г.Оренбург, Россия, [email protected]

В нашей статье мы предлагаем классифицировать комические эпитеты по характеризующим их признакам.

1) По количеству компонентов, составляющих основу эпитета, следует различать односложные и многосложные комические эпитеты;

2) по семантической структуре - субстанциональные, персонифицированные, анимализированные, квалитативные комические эпитеты;

3) по стилистической маркированности - метафорические и гиперболизированные.

К односложным комическим эпитетам следует относить такие эпитеты, которые состоят из одного лексического компонента, или одной лексемы, определяющей предмет, который приобретает в составе с эпитетом индивидуальный концептуальный признак. Например: “Now go away, Miss Nitt. Take your soggy priest.”[2, p.248] “А теперь уходи, Мисс Нитт, и возьми своего занудного святошу”. Автор употребляет при описании священника односложный комический эпитет “soggy” для того, чтобы выразить его беспомощность и беззащитность, которые с некоей иронией подмечает в нем граф вампир. То, что священник Овес был беспомощным доказывает ещё и тот факт, что граф обращается не к нему самому, а к одной из ведьм, указывая на то, что он не мог обойтись без посторонней помощи.

К многосложным комическим эпитетам следует относить такие эпитеты, которые состоят из двух и более лексических компонентов, а именно двух существительных, наречия и прилагательного, или сложного существительного, состоящего из двух лексем. Например: 1. “Any swish-looking buggers about as well? Any soldiers?”[2, p.219] “Не видел здесь таких разодетых проныр? Или солдат?” Нянюшка Ягг характеризует вампиров как “swish-looking buggers” или на языке перевода как “разодетых проныр”. Автор использует слово сниженной лексики “buggers” для передачи негативного отношения к вампирам со стороны ведьмы. 2. “The man addressed as Bill turned his face toward me, grimacing. He was shorter than I, the height of a child, with hair the color of ripe apricots, and he wore the same kind of singlet and trousers as the others.” [3, p.28] “Человек по имени Билл повернулся ко мне, гримасничая. Он был ниже меня, ростом с ребенка и волосами цвета зрелых абрикосов. Он был одет в такую же майку и штаны, как и другие.” В вышеприведенном примере автор использует такой многосложный метафорический эпитет, как “the color of ripe apricots” по отношению к цвету волос Билла, ставшего другом Бьюти. Комический эффект создается, благодаря описанию внешнего вида Билла. Он был подобен ребенку, так как вел себя как ребенок. Он гримасничал и ростом был ниже Бьюти. Автор завершает описание образа этого инфантильного героя, умело приводя эпитет, характеризующий цвет волос героя, также чем-то напоминающий о его детскости.

Под субстанциональными комическими эпитетами следует понимать такие эпитеты, которые содержат основной характеризующий признак свойства материи, жидкости, и другого иного вещества, или субстанции. Например: 1. “She liked the idea of “cordially”. It had a rich, a thick and above all an alcoholic sound.” [2, p.16] “Особенно ей нравилось слово “сердешно”. Богатое, мощное словечко. И многообещающе горячительное.”[1, c.14]. Автор использует эпитет “alcoholic” для того, чтобы придать комизм ситуации, связанной с приглашением одной из ведьм, нянюшки Ягг, в королевский замок Ланкра. “Сердешно” её приглашал король Веренс, желавший устроить пиршество в честь рождения своей дочери. Русский эквивалент эпитета “alcoholic” - горячительное - дается переводчиками с намеком на двусмысленное толкование. Здесь оно понимается одновременно как “сердечное”, “горячее” приглашение и как “горячительное”, подразумевающее распитие горячительных напитков во время празднества. 2. “He is called Grumpkin because his furry eyebrows make him seem always frowning or, at the least, very thoughtful about things. He is indeed a cat, and the matter does not usually occasion remark.” [3, p.15] “Его зовут Хмурчик, потому что его густые меховые брови придают ему такой вид, будто он нахмурен, или, по крайней мере, глубоко размышляет о чем-то. Он самый настоящий кот, и это обычно не вызывает никаких споров.” Бьюти с трепетом относится к своему коту. Теппер удается передать отношение Бьюти к её коту с помощью описания его внешнего облика. Любовь и глубокая привязанность к коту скрыта в таких фразах, как “будто он нахмурен” и “глубоко размышляет о чем-то”. Автор использует такой субстанциональный эпитет, как “меховые”, в описании бровей кота с целью выделения каждой детали, передающей трогательное отношение хозяйки к своему питомцу. 3. “She was only fifteen when she married Grandfather, after all, and about thirty-five when he was killed. What had she to look forward to but decades more of the herbal sisters, all of them dedicated to eccentric celibacy?” [3, p.3]. “В конце концов ей было всего пятнадцать, когда она вышла замуж за дедушку, и около тридцати пяти, когда его убили. Чего ей следовало ожидать в будущем, кроме как десятилетий жизни бок о бок с “травяными” тетушками, принявшими обет безбрачия?” В данном примере Теппер приводит субстанциональный эпитет herbal, характеризуя им тетушек Бьюти. Теппер дает каждой из них имена, связанные с тем или иным растением, говорящим об их образе жизни. “Травяными” автор нарекает их ещё и с целью создания комического эффекта, заключающегося в том, что хотя те и напускали на себя набожный вид и блюли обет безбрачия, всё же не были столь идеальными.

К персонифицированным комическим эпитетам, в нашем исследовании, мы будем причислять такие эпитеты, которые наделяют неодушевленное означаемое свойством одушевленности и в которых актуализируется концептуальный признак, характеризующий сферу человеческой деятельности. Например: “She’s left it all neat”, Nanny said. She’s even chipped all the rust off the kettle. The larder’s all bare except for some hobnailed cheese and suicide biscuits. It’s the same in the bedroom.” [2, p. 120] “Она всё убрала”, сказала Нянюшка. Она даже чайник от ржавчины очистила. В кладовой всё пусто, за исключением засохшего сыра и просроченного печенья, которое можно съесть, если только вдруг надоело жить. Всё также чисто и в спальне.” В данном примере Терри Пратчетт использует такие эпитеты как “hobnailed” и “suicide”. Данные эпитеты приобретают оттенок комичности в сочетании с такими определяемыми существительными, как “cheese” и “biscuits”. Слово “hobnailed” происходит от существительного “hobnail”, что значит “сапожный гвоздь с большой шляпкой”. Автор его использует применительно к слову “cheese” для того, чтобы передать степень черствости, которую он приобрел в результате долгого хранения. Он стал черствым и жестким подобно гвоздю. Эпитет “suicide” также употреблен в данном контексте для того, чтобы показать, что печенье было уже далеко не свежим, таким не свежим, что им можно было покончить жизнь.

Анимализированные комические эпитеты – это эпитеты, которые придают описываемому предмету или явлению комический образ за счет сравнения его с каким-либо животным или свойственным ему поведением с целью создания комического эффекта. Анимализированные комические эпитеты обладают стилистической маркированностью. Комический концептуальный признак в них актуализируется благодаря приему метафоризации, поэтому анимализированные комические эпитеты в большинстве случаев являются метафорическими. Например: 1. “The white-haired woman laughed, a quick bark of laughter. “A documentary, boy. We are recording the vanishment of magic from England—and from the world”. [3, p.28]“Седоволосая женщина оживленно засмеялась каким-то хрипящим смехом. “Документальный фильм, юноша. Мы пишем об исчезновении магии в Англии – во всём мире.” Шери Теппер приводит анимализированный метафорический эпитет “a quick bark of laughter” с целью обратить внимание читателя на результат изменений, произошедших с людьми, живущими в современном мире, где исчезла магия, а с ней и чистый веселый смех. Смех стал “лающим”. 2. “Gloriana was not a pleasant girl. She was a great cow of a girl, with a cow's mute and intransigent hungers.” [3, p.148] “Глориана была неприятной девушкой. Это была девушка-корова, со свойственной данному животному безгласностью и поистине инстинктивными и непримиримыми ни с чем желаниями.” Глорианой звали одну из дочерей Лидии. Автор с долей сарказма описывает внешность девушки и оживотнивает её образ, прибегая к таким эпитетам, как “a great cow of a girl” и “intransigent”.

К квалитативным комическим эпитетам, исходя из названия данной группы эпитетов, следует причислять такие эпитеты, которые отражают качественную характеристику описываемого явления или предмета. Качественные эпитеты в данном случае имеют сходство с качественными прилагательными по характеру выполняемой ими функции. Например: 1. “It was important not to smile at times like this, so Agnes kept a straight face and tried to ignore Perdita’s hysterical laughter at the back of her mind.” [2, p.43] “Было очень важно не засмеяться в такие моменты, как этот, поэтому Агнесса делала строгое выражение лица и пыталась не обращать внимания на подсознательный истерический смех Пердиты.” Внутри одной из ведьм, Агнессы, “сидела” вторая ведьма, Пердита. Пердита служила её вторым “я”, которое постоянно критиковало Агнессу и выставляло её на посмешище. Отношение Пердиты к Агнессе автор показывает с помощью такого квалитативного эпитета, как “hysterical” (истерический), говорящего о постоянном противостоянии, возникавшем между Агнессой и её подсознанием. 2. “And again, the puzzled, quizzical look.” [2, p.111] “И вновь недоуменный шутливый взгляд.” Автор в данном примере снова прибегает к приему аллитерации для того, чтобы создать пару таких квалитативных эпитетов как puzzled (недоуменный, затруднительный) и quizzical (насмешливый, шутливый). Комичность данным эпитетам придает повторение согласного звука «z». Такой взгляд был присущ сыну главного вампира, Владу, пребывающему в недоумении от подсознательного голоса Пердиты, видящей его насквозь и пытающейся привести в чувства Агнессу, так неохотно принимающую все её уверения по поводу молодого вампира.“Graduation. At first I didn't think I'd go, but I did. Bill and Janice came, too. We all wore those silly hats and the rented gowns and paraded up to get a piece of paper which isn't even really our diploma.” [3, p.46] “Выпуск. Поначалу я не думала идти, но всё-таки пошла. Билл и Дженис пришли также. На всех нас были надеты эти нелепые цилиндры и взятые напрокат мантии. Мы торжественно шествовали за листочком бумаги, который трудно было назвать дипломом.” В Америке Бьюти обучалась в школе. Автор с долей иронии описывает церемонию получения дипломов и традиционную одежду американских выпускников, приводя квалитативный эпитет “нелепые” в описании цилиндров.

Метафорические комические эпитеты выполняют функцию создания комического образа. Образ в данном случае создается за счет так называемого реверсивного эпитета, состоящего из двух существительных, соединенных с помощью предлога “of”. Некоторые анимализированные эпитеты стилистически окрашены. Прием метафоризации является главным стилистическим приемом создания анимализированных комических эпитетов. Например: “Her voice lowed, like that of an amorous bovine; it sinuated like a snake—a veritable cow-python of a voice.” [3, p.75] “ Её голос понизился, словно упивающийся любовью, тяжелый, бычий, а затем переливался подобно змеиному, словно голос, представлявший собой что-то смешанное по своей тональности между быком и питоном.” Речь идет о Миссис Галлимар, встречавшей причаливший в Нацифию корабль. Подобным голосом, сравниваемым с чем-то смешанным между быком и питоном, автор наделяет данную героиню при разговоре с капитаном корабля.

Гиперболизированные комические эпитеты выполняют функцию преувеличения в определении означаемого. Означаемое, определяемое преувеличенным признаком, приобретает гиперболизированный комически окрашенный образ или превращается в комическое означающее. Например: 1. “She fumbled in the bottomless storeroom of her knickerleg and produced a couple of pairs of socks so thick that they could have stood by themselves.” [2, p.184] “Она нащупала в бездонной кладовой своих панталон пару носков, таких толстых, что они могли стоять.” Автор использует гиперболизированный эпитет “bottomless”(бездонный) применительно к существительному “storeroom” для ироничного описания того факта, что панталоны нянюшки Ягг были настолько большими, что служили ей кладовой, в которой она всё хранила. 2. “Yesterday Papa came back from his trip full of plans for the wedding, which he seems in a monstrous hurry to accomplish, and this has given the aunts something else to worry about besides where I am housed. None of them chose to be the one to tell him I am living in the tower, and I'm certainly not going to tell him.” [3, p.12] “Вчера папа вернулся из поездки, полный планов о предстоящей свадьбе, которые, как казалось, он желал осуществить в чудовищной спешке, и это послужило поводом к тому, чтобы тетушкам было чем заняться помимо проблемы, касающейся моего нового места пребывания. Никто из них не решился сказать ему, что я жила в башне, а я тем более не собиралась говорить об этом.” Гиперболизированный эпитет “monstrous”, что значит “чудовищный”, используется для создания комического эффекта. Отец Бьюти не занимался воспитанием дочери, он больше интересовался регулярно совершаемыми им путешествиями и новой предстоящей свадьбой. Автор иронично относится к данному герою романа.

Итак, на основе приведенной нами классификации комических эпитетов, можно заключить, что все эпитеты различаются по семантической структуре. Наличие лексических компонентов, составляющих основу эпитетов, и их стилистическая маркированность являются общими характеристиками комических эпитетов. Так, например, квалитативный эпитет может быть односложным и многосложным, анимализированный – многосложным и метафорическим. Классификацию комических эпитетов можно наглядно отобразить в следующей схеме.

Схема

Комические эпитеты

односложные многосложные

персонифицированные анимализированные

субстанциональные квалитативные

метафорические гиперболизированные

Литература

1. Пратчетт Т. Carpe Jugulum. Хватай за горло!: Фантастический роман / Терри Пратчетт; [пер. с англ.]. – М.: Эксмо; СПб.: Домино, 2006.- 512 с.
2. Pratchett Terry. Carpe Jugulum. Doubledaqy edition. Great Britain, 1998. – 425 p.
3. Tepper, Sheri S. Beauty.1991. pdf. [ Электронный ресурс].- Режим доступа: URL: http://www.mediafire.com/

ПРАГМАТИКА ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ОККАЗИОНАЛЬНЫХ ГИПЕРБОЛ И ЛИТОТ

В. Н. Волкова

НовГУ, Великий Новгород, Россия,

[email protected]

Доминирующей прагматической установкой в медийном тексте является суггестивность, которая актуализируется в сочетании с другими частными установками (прагматическими установками на выражение субъективно-оценочного отношения к предмету описания, на создание определенного эмоционального настроя статьи, ценностную ориентацию читателя). Степень персуазивности авторского слова на читателя во многом зависит и от того, насколько журналист владеет знанием экспрессивных средств. Исследование языковых средств публицистического текста требует коммуникативно-прагматического подхода, поскольку их прагматическая значимость создается только в определенных речевых ситуациях, и их интерпретации зачастую являются контекстно-обусловленными.

В качестве предмета исследования рассматривается прагматический аспект функционирования речевых (окказиональных) гипербол и литот в описаниях природных катастроф в рамках медийного англоязычного и русскоязычного текста.

Окказиональное значение – это прагматически маркированное образование, созданное с двойственной целью: выразить авторские эмоции и оказать влияние на реципиента. Е.А. Земская отмечает, что окказионализмы «характеризуют совершенно особенный аспект изучения языка – творческий, индивидуальный, эстетический: они реализуют индивидуальную творческую компетенцию говорящего…»[1]. Изучение окказиональных слов позволяет выявить "скрытые смыслы" языка культуры, поскольку в речетворчестве культурные компоненты вплетаются в языковое содержание. Исследование прагматических созначений, актуализирующихся в окказиональных словах, способствует пониманию личности и системы её ценностных ориентации.

Окказиональные гиперболы и литоты предстают как производные образования творческого процесса, связанного с поиском нужного, изобразительного слова, которое способно к достижению наибольшей изобразительности в пределах публицистического контекста. Яркость и образность любого окказионального приема практически всегда на порядок выше, чем у канонического. Рассмотрим ряд примеров:

Гиперболы:

1. 30 июня 1908 года около 7 часов утра местного времени над территорией Восточной Сибири в междуречье Лены и Подкаменной Тунгуски вспыхнул, как солнце, и пролетел

несколько сот километров огненный объект.

http://eco.rian.ru/ecoinfogr/20090723/178375478.html

2. Снег мелкими хрупкими звездочками начал падать с самого раннего утра, постепенно превращаясь в настоящие пушистые и игольчатые снежинки. Примерно в 17.00 столица полностью была завалена снегом, а хлопья равномерно продолжали падать, словно кто-то выбивал пух из бесконечной небесной наволочки.

http://www.rg.ru/2005/02/15/snegopad.html

3. Ураган «Вилма» нанес ядерный удар. http://www.dni.ru/incidents/2005/10/25/71766.html

4. She said flames roared overhead «like a jet engine» and she was convinced they would die. / По ее словам, пламя ревело наверху, «как реактивный двигатель» и она была убеждена в том, что они погибнут. http://news.bbc.co.uk/2/hi/asia-pacific/7879979.stm

5. «The river had picked up. It was like a waterfall»./ «Река вышла из берегов. Она была как водопад». http://www.timesonline.co.uk/tol/news/uk/article6863255.ece

6. «His father Paul said the house was «a bomb site, a real mess» after the 5.2 Richter scale quake hit on Wednesday. / По словам его отца Пола, в среду после удара землетрясения силой 5.2 балла по шкале Рихтера, дом представлял собой «место падения бомбы, настоящий хаос». http://news.bbc.co.uk/2/hi/uk_news/england/south_yorkshire/7266492.stm

Литоты:

1. В Новой Зеландии больше всего пострадал популярный среди туристов городок Тэ Анау. Во время землетрясения здания трясло «как лепестки на ветру», цитирует АР одного из управляющих местного отеля. http://www.dni.ru/world/2003/8/22/25642.html

2. Кроме того, по словам исследователей, края метеоритов обычно оплавлены, а сами «камешки» имеют плотную металлическую структуру.

http://www.rian.ru/science/20030725/411872.html

3. He said main highways had crumbled «like a loaf of bread». / Он сообщил, что основные автомагистрали раскрошились, как хлебный батон.

http://www.independent.co.uk/news/world/americas/third-quake-continues-el-salvadors-torture-692434.html

4. Last week the flood waters «oozed through the bricks like tissue paper», said Russell, and then overwhelmed the wall. / На прошлой неделе паводковые воды «просочились сквозь кирпичи как сквозь папиросную бумагу», сказал Рассел, а затем затопили стену.

http://www.timesonline.co.uk/tol/news/uk/article2159436.ece

Рассмотренные примеры позволяют сделать вывод о том, что использование гипербол и литот реализуется в рамках прямой речи, что усиливает достоверность информации и создает у читателя впечатление живого разговора с очевидцем. Кавычки представляют собой пунктуационные знаки, которые обладают значительным прагматическим потенциалом. Они способны участвовать в формировании социальных оценок автора, а наряду с другими совместными языковыми средствами участвуют в организации речевого воздействия. Экспрессивная пунктуация в гиперболических и литотных конструкциях в медийном тексте проявляет себя как средство прагматики, которая способствует проявлению оценок журналиста и может выступать средством речевого воздействия на читателя.

Окказиональные гиперболы и литоты в британской и российской публицистике обладают бльшим прагматическим потенциалом, чем узуальные. Читатель, сравнивая прагматику необычного гиперболического или литотного высказывания с общеупотребительным, наверняка отдаст предпочтение необычности, так как она способствует повышению интереса к предмету речи и эмоциональному его осмыслению.

Анализ окказиональных гиперболических и литотных моделей демонстрирует динамический характер медиалингвистики британских и российских газет, а также определяет тенденции к определенным изменениям. Эмоциональный медийный текст всегда эффективен, так как несет экспрессию и оценку, поэтому механизмы функционирования и способы воздействия окказиональных приемов на читателя являются чрезвычайно актуальными в СМИ. Речевые гиперболы и литоты на страницах газетных англоязычных и русскоязычных изданий используются для того, чтобы преподнести информацию в яркой и запоминающейся форме и более привлекательно подать содержание информации Использование окказиональных гипербол и литот в медиадискурсе свидетельствует об их высоком коммуникативно-прагматическом потенциале. Речевые гиперболы и литоты в газетных текстах с описанием природных бедствий дают особый суггестивный эффект – воздействие речевого сообщения на адресата резко возрастает. Окказиональные гиперболы и литоты в новостном тексте выполняют двойную функцию, так как они обращают на себя внимание читателя благодаря своей необычности и одновременно оценивают определенное событие или объект. Таким образом, появление в газетном тексте единичных, окказиональных гипербол и литот в информационном подстиле системно обусловлено и прагматически предсказуемо.

Литература

1. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. Изд.3-е. М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 224 с.

ПОЛЯРНЫЕ ПРЕСУППОЗИЦИИ

СИНОНИМИЧНЫХ ГЛАГОЛОВ

Л. С. Гуревич

Московский государственный университет пищевых производств,

г. Москва, Россия, [email protected]

Огромное количество публикаций на тему глагольной семантики, которое, казалось бы, должно способствовать прояснению проблемы, на самом деле, представляет ее в еще более запутанном свете.

В настоящей публикации мне хотелось бы остановиться на вполне определенном аспекте данной проблемы, а именно, на соотношении «фигуры» и «фона» (figure – ground) в терминах гештальт-психологии, того, что иногда называют «передним планом» (foreground) и «задним планом» (background).

По определению Е.С. Кубряковой, концептуальная структура глагола содержит некую «траекторию движения» или «след», оставляемый объектом во время своего перемещения или изменения. Помимо этого, в ней содержатся также «некие представления о взаимодействии объектов и их причинно-следственных связях» [1: 267]. Эти представления чрезвычайно интересно описываются теориями размытых множеств Заде (Zadeh, 1965), ментальных пространств Фоконье, фреймовой семантики Филлмора, а также собственно теорией пресуппозиций.

Идея данной публикации возникла под воздействием следующего примера, описанного в книге Дж. Лакоффа «Женщины, огонь и опасные вещи»:

You didn’t spare me a trip to New York; you deprived me of one. (Вы не избавили меня от поездки в Нью-Йорк, вы лишили меня ее.)

В свете существующих теорий, пример, который приводит Дж. Лакофф, показывает, что глаголы, которые можно было бы считать синонимичными, поскольку их концептуальные структуры соотносятся с одной идеализированной когнитивной моделью (ИКМ), одной «траекторией движения», а именно, «некто сделал так, что кто-то не поехал в Нью-Йорк», на самом деле таковыми не являются в силу противоположности их пресуппозиционного содержания. По словам Дж. Лакоффа, «… ИКМ, возбуждаемая словом spare (избавить) содержит фоновое условие, что то, от чего кто-то был избавлен, является плохим (нежеланным – Л.Г.) для него, в то время, как ИКМ для deprive (лишить) имеет фоновое условие, что то, чего кто-то лишен, является хорошим (желанным – Л.Г.) для данного лица» [2: 182]. Таким образом, антонимическое пресуппозиционное содержание двух глаголов со сходной ИКМ превращает синонимичные глаголы в контекстуальные антонимы.

Фоновые условия для другого английского глагола fight sb./ with/ against sb. (бороться) предполагают применение физической силы, ловкости и орудий борьбы, чтобы одолеть противника, в то время, как его близкий синоним struggle with/ against sb. имеет значение «бороться, стараясь вырваться из рук противника» [3: 21]. Иными словами, градация субъекта действия в данных синонимичных глаголах диаметрально противоположная: в первом случае субъект является инициатором борьбы, нападающим, в то время, как во втором случае субъект действия является жертвой нападения, которому приходится обороняться.

То же можно сказать и по поводу глаголов accept sth. и assume sth., фоновые различия в которых кроются в определении роли субъекта действия, который в первом случае с желанием и готовностью принимает чей-либо совет, предложение и т.д., а во втором – берет на себя ответственность, контроль за чьей-либо деятельностью и т.д. по собственной инициативе.

Подобных примеров можно привести очень много, и все они свидетельствуют о том, что глагольная семантика намного сложнее, чем она представлялась ранее, что ИКМ включает в Локатив и ряд других элементов, которые, с одной стороны, позволяют «развести» значения близких по смыслу слов, с другой стороны, являются уникальным резервным материалом, который в определенном контексте позволяет синонимичным глаголам перейти в разряд контекстуальных антонимов.

Литература

1. Кубрякова Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова. – Рос. академия наук. Ин-т языкознания. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 560 с.
2. Лакофф Д. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории говорят нам о мышлении/ Д. Лакофф: Пер. с англ. И.Б. Шатуновского – М.: Языки славянской культуры, 2004. – 792 с. – (Язык. Семиотика. Культура).
3. Башина И.Г. Словарь русско-английских глагольных эквивалентов / И.Г. Башина. – М.: Р. Валент, 2004. – 292 с.

РЕЧЕВАЯ СТРАТЕГИЯ «РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПРОБЛЕМЫ»

С СОПУТСТВУЮЩИМ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕМ

М. А. Кобозева

Ставропольский государственный университет, г. Ставрополь, Россия, [email protected]

Речевая стратегия «Репрезентация проблемы» предполагает употребление в качестве маркера ввода темы в научно-популярной статье высказывания, посредством которых представляется научная проблема, требующая своего разрешения. Это может быть как проблема общетеоретического или методологического характера, так и конкретная научная или научно-техническая задача, решаемая в рамках определенной проблемы, при этом репрезентируемая проблема имеет непосредственное отношение к теме научно-популярной статьи.

Стратегия «Репрезентация проблемы» предполагает также маркирование статуса научной проблемы, то есть автор статьи имеет намерение дать понять читателю, что формулирует научную проблему требующую своего разрешения.

Высказывание (последовательность высказываний), репрезентирующих проблему также содержит пропозицию, описывающую желаемое положение дел в научной картине мира, которое может быть достигнуто в результате решения обозначенной проблемы. То есть репрезентируется, конечная цель, которая может быть достигнута в результате решения проблемы.

Кроме того, в высказывании, репрезентирующих проблему, содержатся строевые элементы, которые по своим лингвопрагматическим характеристикам выступают в качестве маркера ввода темы.

Маркирование статуса проблемы может осуществляться разными способами и представляет собой дополнительный функционально-прагматический признак, на основании которого проводилась внутренняя классификации разновидностей речевой стратегии «Репрезентация проблемы».

В ходе исследования были выявлены и описаны следующие разновидности речевой стратегии «Репрезентация проблемы»:

1) Речевая стратегия «Репрезентация проблемы» с сопутствующим метакомментарием; 2) Речевая стратегия «Репрезентация проблемы» с сопутствующим противопоставлением; 3)Речевая стратегия «Репрезентация проблемы» с применением модального предиката и 4) Речевая стратегия «Репрезентация проблемы» с применением оптативной конструкции.

Рассмотрим подробнее одну из разновидностей речевой стратегии «Репрезентация проблемы», а именно речевую стратегию «Репрезентация проблемы» с сопутствующим противопоставлением.

«Репрезентация проблемы» с сопутствующим противопоставлением предполагает применение последовательности высказываний, в которой излагаемая научная проблема противопоставляется другой научной проблеме, причем решение обеих проблем представляется как необходимое условие для достижение некой глобальной цели. При этом последовательность высказываний, содержащих репрезентацию противопоставляемой проблемы выступает маркером ввода темы в научно-популярной статье и содержит соответствующие формальные и семантические признаки

Рассмотрим реализацию стратегии «Репрезентация проблемы» с сопутствующим противопоставлением на примере раздела «Что говорит общая теория относительности?» статьи «Космический корабль, разрушающий пространство?», автор - Александр Гуц, канд. физ.-мат. Наук, из научно-популярного журнала «Техника - молодежи» [1]. Тема статьи - Возможность дальних космических путешествий, тема раздела - Возможность дальних космических полетов с точки зрения общей теории относительности.

Предыдущий раздел статьи, озаглавленный «Отвечает специальная теория относительности», завершается фрагментом, в котором строится модель научной картины мира, в которой в соответствии со специальной теорией относительности космический корабль, даже разогнанный до световых скоростей, не может служить средством перемещения на дальние расстояния в силу разных скоростей времени, с которыми оно будет протекать на корабле и на Земле. Анализируемый здесь раздел «Что говорит общая теория относительности?» открывается следующим фрагментом:

(1) Картина, нарисованная специальной теорией относительности, разрушится, если изыскать возможность совершать сверхдальние полеты или сверхдальнюю связь в небольшие по сравнению с жизнью человека отрезки времени по часам Земли. (2) Для этого обратимся к общей теории относительности (ОТО), которая является теорией пространства-времени.

В данном случае в высказывании (1) мы видим референциальную отсылку к предыдущему разделу статьи - картина, нарисованная специальной теорией относительности. В данном высказывании посредством метафорического предиката разрушится гипотетическому положению дел в мире, в котором сверхдальние путешествия оказываются невозможными, противопоставляется другое положение дел, описываемое пропозицией. Существует возможность совершать сверхдальние полеты или сверхдальнюю связь в небольшие по сравнению с жизнью человека отрезки времени по часам Земли. При этом сама по себе проблема репрезентируется в предикатной группе изыскать возможность, а путь ее теоретического решения предлагается в высказывании (2), содержащем пропозицию Мы обращаемся к общей теории относительности.

Представляется очевидным, что ввод темы раздела здесь осуществляется в два этапа: на первом этапе в выказывании (1) репрезентируется научная проблема, о которой будет идти речь в данном разделе, но которая еще не связывается с общей теорией относительности; на втором этапе в высказывании (2) осуществляется связь между представленной проблемой и общей теорией относительности, именование которой фигурирует в названии раздела.

С грамматической точки зрения высказывание (1) представляет собой сложноподчиненное предложение с придаточным условия. В главной части описывается, по сути, устранение теоретических ограничений на достижение глобальной цели (сверхдальние космические путешествия), в придаточном излагается необходимое для этого устранения условие - решение определенной проблемы. Как видим, сама грамматическая структура высказывания (1) отображает методологию научно-теоретического познания.

Высказывание (2) в грамматическом отношении также представляет собой сложноподчиненное предложение, но только с придаточным определительным. Главная часть Для этого обратимся к общей теории относительности (ОТО) описывает путь теоретического решения проблемы, представленной в высказывании (1), в то время как придаточное определительное которая является теорией пространства-времени вносит необходимые разъяснения.

Последовательность высказываний (1)-(2) как маркер ввода темы научно-популярной статьи в лингвопрагматическом отношении организована оптимальным образом: высказывание (1) связано с предыдущей частью дискурса и репрезентирует предлагаемую для теоретического решения проблему, высказывание (2) связано с высказыванием (1) посредством анафорической отсылки для этого, которая в функционально-синтаксическом отношении представляет собой обстоятельство цели и тем самым представляет пропозицию главной части высказывания (2) как путь теоретического решения представленной ранее проблемы. В то же время главная часть высказывания (2) содержит именную группу общая теория относительности, которая эксплицитно анафорически связана с названием раздела «Что говорит общая теория относительности?». Совокупность репрезентации проблемы в высказывании (1) и анафорической отсылки к названию раздела, по форме представляющего собой вопрос, выступает фактором, сигнализирующим читателю о том, что далее, то есть за высказыванием (2), последует ответ на поставленный в названии раздела вопрос.

Литература

1. Гуц А. Космический корабль, разрушающий пространство? // Техника молодежи. - №11. – 1983.

ЯЗЫК КАК КАТЕГОРИЯ ФИЛОСОФИИ

Е. А. Кормочи

Камчатский государственный университет имени Витуса Беринга, г. Петропавловск-Камчатский, Россия [email protected]

Язык играет важную роль во всех сферах человеческой деятельности: коммуникативной, социальной, практической, информационной, познавательной, духовной, эстетической и др. В связи с этим язык входит в предметную область не только филологии, но и других наук. Философию интересуют следующие проблемы, связанные с языком: сущность и происхождение языка; отношение между языковым знаком и имплицируемым этим знаком объектом; роль языка в процессе познания; взаимоотношение языка и мышления; место языка в процессе духовного освоения мира и др.

Уже в античной философии мы обнаруживаем представление о двух аспектах изучения языка – генетическом (изучаются элементы языка, следующие друг за другом во времени и не образующие системы) и системном (изучаются сосуществующие элементы языка, образующие систему). В Древней Греции проблемы языка рассматривались в связи с разработкой учения о познании. Существовали две противоположные точки зрения на соотношение между вещами и их именами. Онтологическая точка зрения (Гераклит, стоики и др.) утверждала существование закономерной связи между словом и вещью. Конвенциональная точка зрения (Демокрит, Аристотель и др.) гласила - закономерной связи между словами и вещами нет.

В Новое время Ф.Бэкон говорит о языке, описывая «призраки рынка», источниками которых являются слова. Язык является средством общения, выражения и сообщения мыслей, и изучать его надо эмпирически, т.е. исследовать опытным путем все его стороны с помощью философской грамматики, назначение которой изучать «не аналогию между словами, но аналогию между словами и вещами, т.е. смысл» [1, с. 333]. Язык дает возможность научного общения между поколениями, искусственного увеличения объема человеческой памяти и т.д.

Г. В. Лейбниц подчеркивал огромную роль языка в мышлении и познании в целом, в аккумуляции и сохранении полученных знаний; слова являются «великими орудиями истины» [4, с. 405]. Из всех функция языка исходной является коммуникативная. Лейбниц предпринял попытку построения рационального языка - «орудия мысли» (lingua mentalis), который, исходя из точно определенных первоэлементов, выводил бы целостную систему понятий, отображающих структуру Вселенной. Такой язык должен был служить построению универсального философского языка науки.

Лингвистические взгляды В. фон Гумбольдта тесно связаны с его историко-философской концепцией и отражают положения классической немецкой философии. Язык Гумбольдт определяет не как продукт деятельности, а как деятельность духа. Язык - это результат творческого синтеза мыслительной деятельности, но в то же время - орудие этой мыслительной деятельности; он выступает в качестве «промежуточного мира», находящегося между народом и окружающим его объективным миром. Именно Гумбольдту принадлежит обоснование системного характера языка и создание знаковой теории языка.

Ф. Ницше убежден, что мышление неотделимо от языка, но язык с необходимостью искажает реальность. Рассматривая реальность как неупорядоченный поток становления, он подчеркивает несоизмеримость создаваемого языком образа мира с подлинным положением дел. Представление о структуре мира человек получает из структуры языка. Между этими структурами есть строгое соответствие, поэтому изменения в грамматике должны вызывать изменения в мировосприятии.

Язык, по К. Леви-Стросу, является явлением социальным. Почти все акты лингвистического поведения оказываются на уровне бессознательного. Из всех общественных явлений только язык может подвергаться истинно научному исследованию. Язык можно рассматривать как «фундамент, предназначенный для установления на его основе структур, иногда и более сложных, но аналогичного ему типа» [3, с. 65].

Сущность языка, по Э. Сепиру, заключается в соотнесении специально артикулированных звуков или их эквивалентов с элементами опыта. «Важно понять, что язык не только соотносится с опытом или даже формирует, истолковывает и раскрывает его, но что он также замещает опыт…» [6, с. 228].

Язык, являясь функцией дорассудочной, следует за мышлением, структура и форма которого скрыта. Коммуникативный аспект речи преувеличен, т.к. изначально язык является звуковой реализацией тенденции рассматривать явления действительности символически, а уже это свойство сделало язык удобным средством коммуникации.

Б. Рассел впервые при анализе реальных взаимосвязей провел параллель между онтологической структурой реальности и логической структурой высказываний. «Язык, наше единственное средство сообщения научного знания, социален в своем существе, происхождении и главных функциях» [5, с. 14]. Язык - это средство превращения личного опыта в опыт внешний и общественный. Он делает возможными мысли, которые без него не могли бы существовать. Рассел допускает, что мысль и даже истинное и ложное верование может быть и без языка, но все «хорошо отработанные мысли требуют слов» [13, с. 71].

Л. Витгенштейн, разработал две концепции языка. Ранняя концепция, представленная в «Логико-философском трактате», базировалась на успехах логического анализа, а фундаментальные проблемы тесно увязывались в ней с логикой, с постижением универсальных черт языка, его информативно-познавательных возможностей. Витгенштейн сконцентрировал внимание на проблеме определения границ того, что может быть сказано ясно, т.е. предстать в логически четкой форме знания о мире, и тем, что не укладывается в формы знания, не поддается свойственным ему способам выражения и должно постигаться иначе. Сказаны могут быть только высказывания науки. «Высшее не выразить предложениями» [2, с. 70], этика и эстетика трансцендентальны, они не поддаются высказыванию.

Поздняя концепция Витгенштейна отражена в «Философских исследованиях», «О достоверности», «Культуре и ценности», «Заметках о «Золотой ветке» Дж. Фрезера» и др. Подход к языку здесь уже не как к безразличному отражению реальности, а как к виду деятельности. В этот период Витгенштейн разрабатывает концепцию языковых игр. «Языковой игрой я буду называть также единое целое: язык и действия, с которыми он переплетен» [2, с. 83]. Однако не все открывается человеку информативно-познавательным путем. Наиболее важные проблемы счастья, судьбы, долга, жизни лежат вне границ «знания» - в ином «верхнем» регистре Духа. Их можно выразить особом образом в поэзии, музыке, религии, философии как формах живого человеческого опыта. Высказать же их в форме знания невозможно.

Итак, мы видим, что с древних времен философы обращались к языковой проблематике, пытались понять, что есть язык, стремились решить вопросы соотношения языка и реальности, языка и мышления, языка и человека вообще, языка и науки, языка и философии, языка и познания.

Литература

1. Бэкон Ф. Сочинение в двух томах. Т.1. / Ф. Бэкон. - М.: Мысль, 1971. - 576 с.

2. Витгенштейн Л. Логико-философский трактат / Витгенштейн Л. // Философские работы. Ч.1. - М.: Гнозис, 1994. - 612 с.

3. Леви-Строс К. Структурная антропология / К. Леви-Строс. - М.: Наука. Главная редакция восточной литературы, 1985. - 536 с.

4. Лейбниц Г.В. Сочинения в 4-х тт. Т.2. / Г.В. Лейбниц. - М.: Мысль, 1983. - 686 с.

5. Рассел Б. Человеческое познание / Б. Рассел. - Киев: София, 1997. – 645 с.

6. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э. Сепир. - М.: Прогресс, 1993. – 642 с.

ГЕНДЕРНАЯ СПЕЦИФИКА РЕАЛИЗАЦИИ

СТРАТЕГИИ ДИСКРЕДИТАЦИИ

В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ

Е. В. Куницына

Ставропольский государственный университет,

г. Ставрополь, Россия, [email protected]

Антропоцентризм современной науки переносит центр тяжести с изучения общих проблем системных закономерностей языка на исследование индивидуального речевого проявления языковой личности как члена определенного социума. За каждым текстом, более того, каждым дискурсом, стоит коммуникант, детерминированный совокупностью ментальных, психических, эмоциональных, оценочных, прагматических и др. определений [2]. Однако нельзя не учитывать тот факт, что одной из существенных особенностей парадигмы бытия человека является его принадлежность к мужскому или к женскому полу (т. е. половой диформизм). В этом аспекте на одно из первых мест выдвигается гендерный подход, основанный на идее о том, что важны не биологические различия между мужчинами и женщинами, а то социальное и культурное значение, которое этим различиям придает общество.

По мнению многих ученых, гендер не только манифестируется в дискурсе, но постоянно конструируется посредством его. С этих позиций мы считаем конструкты гендера важными составляющими политического дискурса.

Многие ученые сходятся во мнении о существовании той или иной степени дифференциации в использовании вариантов языковых средств, предпочитаемых полами, на разных уровнях языковой системы. Для нас актуальным становится выявление особенностей реализации стратегии дискредитации с учетом гендерного параметра.

В качестве эмпирического материала мы методом случайной выборки отобрали десять предвыборных выступлений кандидатов на пост президента США 2008 года от демократической партии – Х. Клинтон и Б. Обамы.

Политический дискурс, как известно, характеризуется, прежде всего, проявлением ожесточенной борьбы за власть. На первый план выдвигается агональная функция. Исследователи сходятся во мнении, что в речи данная функция проявляется при реализации стратегии дискредитации, которая является основой в противопоставлении «свои – чужие» Основными тактиками реализации стратегии дискредитации являются тактики обвинения и оскорбления. Последняя, предполагающая наличие намерения «унизить, уязвить, выставить в смешном виде» [1], не встречается в анализируемых выступлениях. Что касается тактики обвинения, то она наиболее ярко представлена в речах Х.Клинтон (30 случаев у Х. Клинтон vs. 25 случаев у Б. Обамы). Более того, Б. Обама в большей степени предпочитает скрытую форму данной тактики, не называя объекта дискредитации. Этот факт не подтверждает традиционное представление о стремлении женщин к кооперации, а мужчин, напротив, - к конфронтации.

Обратимся непосредственно к примерам. Во всех выступлениях Xиллари Клинтон не боится открыто критиковать политику администрации Джорджа Буша. Более того, женщина-политик всегда называет современного президента по имени, что свидетельствует о ее решительности и категоричности. Наиболее показательной в данном отношении становится речь, которая была произнесена кандидатом во время очередной сессии Сената США 14 февраля 2007 года. Тема выступления посвящена отказу от военных действий в Иране без соответствующих санкций со стороны Конгресса». Основная установка речи – агитационная. Автор предпринимает попытку призвать представителей серьезней отнестись к проблеме Ирана, который представляет «угрозу союзникам, в том числе США».

Обвинение «сквозит» на протяжении всего текста, создавая, таким образом, негативный образ «администрации Дж.Буша, которая продолжает совершать «одну грубую ошибку за другой», а также «образ врага» в лице режима, господствующего в Иране.

We continue to experience the consequences of unchecked Presidential action. (Мы продолжаем расхлебывать последствия необузданных действий президента) Тактика обвинения реализуется в предложении за счет использования эпитета, несущего в себе отрицательную оценку.

So we are here today because the price that has been paid in blood and treasure; through the rush to war in Iraq and the incompetence of its execution and managing the aftermath; in the excesses of military contracting abuses and the inadequate supply of body armor and armored vehicles on the ground have led to a loss of confidence among our allies and the American people in this Administration. (Таким образом, мы собрались сегодня здесь, из-за цены, заплаченной кровью и огромными затратами; из-за поспешного начала войны в Ираке и неспособности управлять ею впоследствии; из-за превышения полномочий контрактниками; из-за нехватки бронижелетов с бронеавтомобилями, что привело к потере доверия к нынешней администрации среди союзников и американцев)

Основной концепт рассмотренного отрывка – война, которая изначально несет в себе зло. Более того, Х. Клинтон использует прием нанизывания негативных оценок за счет использования номинаций с отрицательной окраской. В итоге виноватыми она считает администрацию Дж.Буша, которая поступила опрометчиво, начав войну с Ираком.

Б. Обама чаще всего идет по пути скрытого обвинения; в его речах мы нечасто сталкивались с упоминаниями о Дж. Буше, его администрации и прямого обвинения в их адрес. В следующем примере политик завуалировано неодобряет нынешнего главу государства, более того не признавая в нем президента, как такового. Б. Обама прибегает к метафоре театра, сравнивая профессиональную деятельность лидера страны с ролью, исполняемой в театре:

This President may occupy the White House, but for the last six years the position of leader of the free world has remained open. And it's time to fill that role once more. (Этот президент может и занимал Белый Дом, однако в последние шесть лет позиция лидера свободного мира оставалась свободной. И пора наконец-то брать на себя эту роль).

Часто Б. Обама завуалировано критикует объект, нарочито выставляя напоказ его отрицательные стороны. Это говорит о знании психологии людей и об исключительном умении манипулировать их сознанием. Так, «зло» в представлении политика это нефтяные деньги, которые косвенным образом являются причиной гибели американских солдат в Ираке. А, как известно, война в Ираке – больная тема для американцев.

We know that oil money funds everything from the madrassas that plant the seeds of terror in young minds to the Sunni insurgents that attack our troops in Iraq. (Мы знаем, что нефтяные деньги финансируют все – начиная от медресс, которые сеют зерна террора в молодые умы, и заканчивая повстанцами суннитами, которые атакуют наши войска в Ираке)

Таким образом, судя по статистическим данным, стратегия дискредитации, реализуемая за счет тактики обвинения, наиболее ярко представлена в речи женщины политика. Использование тактики прямого обвинения свидетельствует о преднамеренном стремлении к маскулинизации ее предвыборных речей. Ведь главной целеустановкой становится попытка доказать высокий уровень профессионализма как политика, хоть и женщины, способной «выжить» в жестких «мужских» условиях политической борьбы.

Литература

1. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. – Омск.: Изд-во Омск. гос. ун-та, 1999. – 284 с.
2. Караулов Ю.Н. «Четыре кита» современной лингвистики или о предпосылках включения «языковой личности» в объект науки о языке (от содержания науки – к ее истории) // Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке: Сб. науч. трудов. – М., 1986. – С. 47.

СЕКЦИЯ 8. Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное  языкознание  

СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ

ИРЛАНДСКОГО ВАРИАНТА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Н. М. Котин

РГПУ им. А.И.Герцена, Санкт-Петербург, Россия

[email protected]

Глобальное проникновение английского языка в качестве универсального инструмента межкультурного общения в политические, экономические и социальные сферы жизни общества подавляющего большинства стран мира привело к появлению его локализованных вариантов. Одной из наиболее специфичных форм является ирландский вариант английского языка, развивающийся на стыке окончания эпохи многовекового тотального доминирования языка Британии и начала постепенного возрождения родного языка Ирландии. В ходе взаимного влияния синтезирующийся язык приобретает оригинальные морфологические черты, отразить которые и предполагается в данном исследовании.

С одной стороны, некоторые морфологические особенности ирландского варианта английского языка обусловлены влиянием ирландского языка (замена формы перфекта герундием с предлогом after, широкое использование продолженных глагольных форм). С другой стороны, на грамматическом уровне ирландского варианта присутствуют архаичные черты английского языка (наличие категории числа у личного местоимения второго лица, использование в перфектных формах вспомогательного глагола be вместо have).

В ходе анализа структуры предложений были выявлены отличительные черты на уровне синтаксиса, характерные для ирландского варианта английского языка. Так, отмечается особый порядок слов, когда в форме перфекта прямое дополнение часто ставится перед страдательным причастием, что обусловлено влиянием ирландского языка: He has a glass taken. (D. Hyde. The Twisting of the Rope). Использование двойного отрицания также является результатом влияния ирландского языка: And Roger was tould not to come there no more. (Roger and the Grey Mere // The Humour of Ireland).

Конструкция расщепленного предложения (cleft) в ирландском варианте английского языка заимствована из ирландского языка и отличается от аналогичной конструкции в британском варианте. Сопоставление английских и ирландских расщепленных конструкций показало, что существуют различия в их структуре и эмоциональной окрашенности. Структура расщепленного предложения весьма характерна для ирландского языка, где основной смысловой элемент всегда помещен в начале предложения. Логическим центром, ядром является предикатив главного предложения. При этом в расщепленных предложениях в ирландском варианте английского языка практически всегда отсутствует союзное слово в придаточном: It's yourself has made a crazy story. (J. M. Synge. Deirdre of the Sorrows). В соответствующих конструкциях в ирландском языке также невозможно обнаружить союзное слово: Is Mire at ssta. (It is Maire is content). (M. Siadail). Таким образом, можно утверждать, что расщепленные предложения в ирландском варианте английского языка являются калькой ирландских предложений.

В ирландском варианте английского языка сочинительный союз and часто используется со значением следствия: Writing letters to the papers is my business, an' I'll write as often as I like, when I like an' how I like. (S. O’Casey. The Shadow of a Gunman) и противительного отношения: I had an old veneration for you, hearing all my lifetime that you are so gentle to women and to dogs and to little children, and you wrestling with the powers of the world as being so hard in war. (Lady Gregory. Grania). Данное явление также обусловлено влиянием ирландского языка, где союз agus может использоваться как в соединительных конструкциях (в значении and), так и в конструкциях со значением следствия и противительного значения (в значении since (non-temporal), but, etc.) (K. P. Carrigan).

Как показывает анализ, большинство грамматических особенностей ирландского варианта английского языка обусловлено влиянием ирландского языка. Это объясняется тем, что при овладении новым языком грамматика первого языка (в отличие от других уровней) является наиболее устойчивой к воздействию системы второго языка. (У. Вайнрайх, А. Россети).

Особенности ирландского варианта английского языка, присутствующие в грамматическом строе, являются его основными отличительными чертами по отношению к британскому варианту английского языка. К ним относятся: появление в ирландском варианте английского языка новых конструкций, оппозиций, а также расширение функциональности грамматических форм и структур.

Литература

1. Edwards J. Irish and English in Ireland. // Language in the British Isles / ed. by P. Trudgill. Cambridge, London, New York, New Rochelle, Melbourne, Sydney: Cambridge University Press, 1984. - P. 480-499.
2. Hyde D. The Twisting of the Rope. // Poets and Dreamers. / foreword by T.R. Henn. New York: Erlin Smythe Gerards Cross, 1974. - P. 139-148.
3. Joyce J. Ulysses. London: Penguin Books, 1986. - 650 p.
4. Lady Gregory. The Gaol Gate. // Lady Gregory: Selected Plays. -Toronto: Macmillan of Canada, Maclean-Hunter Press, 1975. P. 97-105.
5. Shaw G.B. John Bull's Other Island. // The Genius of the Irish Theatre. / ed. by S. Barnet, M. Berman, W. Burto. New York: American Library of World Literature, Inc. 1960. - P. 16-107.
6. Synge J.M. Act III from Deirdre of the Sorrows. // An Anthology of Irish Literature. / introduction by David O'Greene. New York: New York University Press, 1971, vol. 2. – P. 451-466.

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КОСМОНИМОВ ЯПОНСКОГО И НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКОВ

Э. А. Милкаманавичюте, А. Н. Зарипова

Казанский (Приволжский) Федеральный университет,

г. Казань, Россия, [email protected]

Астрономия – одна из древних терминологических систем, продолжающая свое развитие в современном мире. В специальных лексемах, обслуживающих эту отрасль науки отражены национальные особенности культуры и мировоззрения. Современное состояние развития науки характеризуется усилением международных научных контактов, что ведет к унификации и интеграции в системе номинации новых понятий.

Данная статья посвящена сопоставительному лексико-семантическому анализу астрономических названий – космонимов японского и немецкого языков с целью выявления лингвокультурологической специфики и общности в данной терминологической системе.

Как известно, многие небесные объекты носят традиционные собственные имена, восходящие к древним культурам. Однако наряду с проникновением культурно маркированных понятий вестественно-научные знания наблюдалось также и обратное проникновение. Так система именования дней недели Восточной Азии тесно переплетается с латинской системой и основана на «Семи светилах». Рассмотрим их подробнее. Солнце [таиё] (яп. толстый, большой + солнечное (светлое, мужское) начало). Название происходит от традиционного китайского [тайян](кит.великий, высочайший + "ян" (мужское начало в древней китайской философии).Также известно традиционное название солнца – [хи, ничи, джицу]. Воскресенье/[ничиё:би](яп. день Солнца). Луна[цуки, гэцу, гацу], иероглиф заимствован из Китая [юэ]. Понедельник/[гэцуё:би] (яп. день Луны ).

Следующие дни недели связаны с названиями пяти планет, видимых невооруженным глазом. Эти пять планет названы по пяти элементам традиционной философии Восточной Азии:

[касей] (яп. огонь + звезда) – Марс; [каё:би] (яп. день огня), Вторник.

[суйсей] (яп. вода + звезда) – Меркурий; [суйё:би](яп. день воды), Среда.

[мокусей] (яп.дерево + звезда) – Юпитер;[мокуё:би](яп. день дерева), Четверг. [кинсей] (яп. металл + звезда) – Венера;[кинъё:би] (яп. день металла), Пятница. [досей] (яп. земля + звезда) – Сатурн; [доё:би](яп. день земли), Суббота.

Названия дней недели в немецком языке изначально были связаны с богами, которые поочередно несут службу в течение всей недели. И через них - с названиями семи планет классической астрономии. Однако древние германцы адаптировали систему, внедрённую римлянами, и заменили римских богов своими исконными богами.

Воскресенье/Sonntag: произошло от Древневерхненемецкого sunnun tag и означает «день Солнца». Это перевод латинской фразы dies Solis.

Понедельник/Montag: произошло от Древневерхненемецкого mnetac и означает «день Луны». Вероятно, это название основано на переводе с латинского языка dies Lunae. В северогерманской мифологии луна персонифицируется как бог Мани.

Вторник/Dienstag: произошло от Средненижненемецкого dingesdach и означает «день Тива». Тив был богом, связанным с единоборством и воинской доблестью в германо-скандинавской мифологии. Название дня основано на латинской фразе dies Martis или «день Марса» (римский бог войны).

Среда/Mittwoch: произошло от Древневерхненемецкого mittiwehha означает середину недели (т.к. христианская неделя начинается с воскресенья, и среда в ней является четвертым днем). Известно, что до распространения христианства в X веке среда означала день германского бога Водана (позже известного среди германских народов как Один). Название дня было основано на латинской фразе dies Mercurii или «день Меркурия». Так как и Один, и Меркурий рассматриваются как проводники душ в своих мифологиях и ассоциируются с поэтическим и музыкальным вдохновением.

Четверг/Donnerstag: произошло от Древневерхненемецкого Donres tac означает день Донара (для континентальных немецких народов) или Тора (для северных). Тор известен как бог грома. Название дня основано на латинской фразе dies Iovis или «день Юпитера». В римском пантеоне Юпитер был верховным божеством. Он захватил и сохранил свою власть благодаря молнии.

Пятница/Freitag: произошло от Древневерхненемецкого frjasdag означает день северо-германской богини любви Фриги. Название дня основано на латинской фразе dies Veneris или «день Венеры». Венера была римской богиней красоты и любви.

Суббота/Samstag/Sonnabend: для южной и западной части Германии - Samstag от Древневерхненемецкого sambaztac. Название было заимствовано от греческого sabbaton - «день Сатурна». Для северной, восточной и средней части Германии Sonnabend от Древневерхненемецкого sunnunaband, что означает канун новой недели.

Земля не входит в семь светил и называется у японцев [чикю] (яп. земной шар). Название заимствовано из Китая[дикю] (кит. земной шар). Немецкое название Земли – die Erde происходит от прагерманского слова er, которое связано с греческим и имеет значение «земля» или «почва».

Названия планет Уран, Нептун и Плутон в японском языке отличаются от предыдущих пяти планет Солнечной Системы и основаны на греческих и латинских мифонимах. В японском языке Уран [тенноусей] (яп. царь небесный + звезда). Название было переведено и заимствовано из (древнегреч. [оуранос]– небо). В древнегреческой мифологии Оуранос бог, олицетворяющий небо. Немецкое название Урана Uranus было заимствовано из латыни. Нептун в японском[кайоусей] (яп. царь морской + звезда). Произошло от (лат.Neptunus) – в древнеримской мифологии бог морей и потоков и было переведено на японский. Немецкое название было также заимствовано из латыни и звучит как Neptun. Плутон в японском[мейоусей] (яп. темный царь + звезда).Плутон отстоит дальше, чем любая из других планет Солнечной системы от солнца. Плутон – это древнеримский бог подземного мира, повелитель загробного царства мертвых. Немецкое название Pluto было заимствовано из латыни.

Помимо заимствований из греческого и латинского языков, существует ряд собственныхимен, заимствованных в немецкий и японский языки из арабского. Большинство таких названий являются описательными, связанными описанием местоположения звёзд внутри созвездий в античных звёздных каталогах. Многие содержат приставку «аль-», соответствующую в немецком языке определенному артиклю. Например, немецкое Benetnasch и японское[бенэтонашю] также известные как Alkaid/[арукаидо] от (араб. [аль-каид аль-банат ан-наш]«предводитель плакальщиц») – звезда Алькаид в созвездии Большая Медведица (со ссылкой на плакальщиков с похорон Калипсо, которая по легенде стала Большой Медведицей). Немецкое Alpheratz и японское [аруфераццу] произошли от (араб. [сиррат аль-фарас] «пуп коня»). Немецкое Dubhe и японское [ду-бэ] произошли от (араб. захр ад-дубб аль-акбар - «спина большого медведя») – звезда Дубхе в Большой Медведице.

Ряд звёзд в немецком и японском языках включает одинаковые арабские корни; например, корень денеб - «хвост». Denebola/[дэнебора] – Денебола, происходит от арабского [данаб аль асаб] – «хвост льва».

Помимо названий-мифонимов в древности созвездиям давали имена по названиям предметов, животных или явлений, которые они напоминали. Так названия многих небесных объектов были образованы посредством онимизации и калькирования. Таким способом были образованы, например, названия 12 созвездий эклиптики в немецком и японском языках. Приведем некоторые из них: Widder (нем. баран), [охицуджи-за] (яп. баран + созвездие) – Созвездие Овен, Zwillinge (нем. близнецы), [футаго+за] (яп. близнецы + созвездие) – Созвездие Близнецы, Steinbock (нем. каменный козел), [яги-за] (яп. козел + созвездие) – Созвездие Козерог. Названиям созвездий в немецком языке также соответствуют имена знаков зодиака. Однако японские названия зодиакальных созвездий отличаются от названий созвездий эклиптики и были заимствованы из латыни, но с английской транскрипцией при помощи трансфонации: [джемини] – Близнецы (лат.Gemini), [акуэриасу] – Водолей (лат. Aquarius), [вя-го] – Дева (лат. Virgo).

Методом онимизации и прямого перевода были образованы также такие названия как немецкое Der Groe Br (нем. большой медведь) и японское [оогума-за](яп.большой медведь + созвездие). Однако существуют и другие названия. Немецкое название Groer Wagen (нем. большой ковш) связано с легендой о Дионисе, по которой он странствовал по земле в поисках ночлега, и его приютил бедный пастух. В благодарность бог рассказал ему секрет приготовления вина. Пастух решил угостить вином своих друзей и, выпив слишком много, они ошибочно подумали, что кто-то хочет их ограбить, и убили пастуха. Дионис был очень огорчен, что пастуха убили из-за его подарка и поместил в его честь ковш с «божественным напитком» на небо.

Помимо ныне используемого перевода японское название имеет другой, более древний вариант (яп. закоулок + созвездие), уходящий корнями в китайский буддизм. Согласно верованиям китайцев Север считался очень плохим направлением, а северо-запад - наихудшим. А так как в древние времена Большая Медведица указывала практически точно на северный полюс, следовательно, ассоциировалась с севером, по мнению китайцев, темным закоулком неба; направлением, которого старались избегать. Традиционно военные и охотники старались не направлять свое оружие на север. Интересна аналогия, по которой самая южная звезда астеризма Большая медведица – Алькаид одним из названий имеет в японском языке [хагунсей](яп. звезда, разбивающая армии) или, как ее еще называют, «самая закоулистая [плохая] звезда». В японском также существует выражение [мукахигума](яп. лицо + медведь/закоулок) – попасть в неприятность. Для молодого поколения фраза интерпретируется как «встретиться лицом к лицу с медведем», в то время как среди пожилого поколения она до сих пор понимается как «попасть в закоулок».

Таким образом, проведенный анализ астрономических терминов немецкого и японского языков позволяет говорить о сопоставимом пласте лексических единиц из латинского, греческого и арабского языков. Что объясняется первоначальным зарождением астрономии в Греции и Риме и ее активным развитием в Европе.

Кроме того, в период средних веков, когда интерес к науке на территории Европы был потерян, в арабском мире астрономические знания поддерживались. В частности, на арабский язык была переведена фундаментальная астрономическая работа античности - «Альмагест» Клавдия Птолемея, в оригинале написанная на греческом языке, переведенная на латинский и включавшая каталог звёзд с подробными описаниями их положения на небе.

Специфичным в процессе номинации астрономической терминологии является стремление передать новые понятия с помощью средств собственного языка, прибегая например, к методу калькирования или описания.

Литература

1. Duden Deutsches Universalwrterbuch/hrsg. und bearb. vom Wissenschaftlichen Rat und den Mitarbeitern der Dudenredaktion. - 3., vllig neue bearb. und erw. Aufl. –, Mannheim; Leipzig; Wien; Zrich: Dudenverlag, 1996
2. Emil Schrer: Die siebentgige Woche im Gebrauch der christlichen Kirche der ersten Jahrhunderte. Probeheft der Zeitschrift fr die neutestamentliche Wissenschaft (Jahrgang 6), 1905, S. 18–19.
3. Koujien /ed. by Shinmura Izuru. – 5th ed., Iwanami Shoten, Tokyo, 1998.

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ АВТОРСКОЙ ИНТЕНЦИИ

И РЕФЕРЕНТНЫХ ОТНОШЕНИЙ КАК МАРКЕР ИДИОСТИЛЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА

О. В. Шаркунова

ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет», г. Екатеринбург, Россия, [email protected]

В современных исследованиях ученых-языковедов подчеркивается, что особенности художественного текста связаны с идиостилем, а также с интенцией произведения [2], которая находит свое выражение в идиостилистически значимых референтно-номинативных языковых средствах, выполняющих функцию наименования и связи с объектами реальности. Научными исследованиями в области идиостиля занимались М.Н. Кожина, М.П. Котюрова, Н.С. Болотнова, В.А. Салимовский, Г.Я. Солганик, Ю.Н. Караулов, В.В. Виноградов, И.И. Бабенко, А..Н. Васильева, Л.С. Захидова, Тынянов Ю.Н., С.Т. Золян, Р.О. Якобсон, Лихачев Д.С., Мухин М.Ю. и др.

Имеющийся теоретический базис по данной проблеме позволяет говорить о том, что идиостиль – это совокупность стилистически значимых индивидуально-авторских языковых внутритекстовых особенностей, которые отбираются с учетом реализации авторского восприятия действительности в его интенции и опосредованной (через текст художественного произведения) коммуникации с читателем для правильного его восприятия [2]. Идиостилистически значимые языковые внутритекстовые особенности представлены тропами и фигурами речи [8], которые базируются на системе референтно-номинативных средств и являются внутренними параметрами художественного текста, в то время как авторская интенция, коммуникация и восприятие являются внешними по отношению к самому тексту параметрами [4]. Следовательно, в дальнейшем под идиостилем мы будем понимать совокупность всех индивидуально-авторских текстовых экстра- и интралингвистических параметров. Рассмотрим наиболее важные элементы каждой из идиостилистических составляющих – авторскую интенцию и референцию. Особенностью реализации авторского замысла (интенции) в составе экстратекстовых (внешних), «внелингвистических», по М.Н. Кожиной, М.П. Котюровой, и интратекстовых (внутренних) референтных отношений художественного произведения является приращение дополнительных коннотаций к каждой из повторных номинаций, соединенных референтными связями.

Обратимся к определению референтных отношений. Исходя из дефиниций, предложенных Дж.Р. Серлем, Н.Д. Арутюновой, А.Д. Шмелевым и М. Беллерт, можно заключить, что под референтными отношениями понимается отнесенность включенных в речь (интралингвистических) имен или именных групп к объектам экстралингвистической действительности [9], [10]. Учитывая значимость их в качестве идиостилистической репрезентанты, а также их двойственную природу (наличие внутренних и внешних связей) [3], мы предлагаем выделить внешнетекстовые (экстратекстовые) референтные отношения – отнесенность включенных в текст имен к объектам внеязыковой действительности; и внутритекстовые (интратекстовые) референтные отношения – соотнесенность включенных в текст имен между собой. Объект экстратекстовой действительности проецируется в текст посредством первичной номинации, при дальнейшем его упоминании между цепочкой повторных номинаций, обозначающих его, возникают референтные связи, они образуют референтные отношения [10]. Значит, повторные номинативные единицы и референтные связи между ними составляют референтные отношения.

Обратимся к определению авторской интенции. Э. Хирш предлагает в качестве ее основы «принцип авторской авторитетности», благодаря которой можно судить о достоверности или недостоверности интерпретации. О.А. Мельничук отмечает, что в художественном тексте выбор способов представления действительности подчиняется авторскому замыслу. Мы считаем, что авторская интенция является наиболее общим замыслом писателя в основе художественного произведения, поэтому в данном аспекте релевантным представляется определение, данное Акселем Бюлером, Лютцом Даннебергом, Гасном-Гаральдом Мюллером. «Als Intention eines literarischen Werks bezeichnet man die Absicht, die mit dem Werk verfolgt wird. Die Literaturtheorie unterscheidet zwischen der intentio auctoris (der dem Verfasser eines Textes unterstellten Absicht) sowie der intentio operis (der Absicht des Textes selbst) und der intentio lectoris, womit die Absicht des jeweiligen Lesers bezeichnet ist. Die Absicht des Verfassers ist hufig, den Leser auf etwas aufmerksam zu machen, den Leser zu etwas zu bewegen oder etwas zu vermitteln bzw. ihm etwas beizubringen. Oft ist die Absicht auch, Unterhaltung zu schaffen. Die intentio operis ist die «Aufgabe». Die Absicht des Lesers kann sehr unterschiedlich sein, wobei diese auch von der intentio operis abhngt. Darber hinaus kann der Autor folgende Intentionen haben:1. Appellativ (Appell an den Leser); 2. Informativ (Informationen an den Leser); 3. Expressiv: (Expression des Autors: Ausdruck, der bei dem Leser bestimmte Gefhle erwecken soll (z. B. Roman, epische und literarische Texte)» [11]. (Интенцией художественного текста следует считать намерение автора, с которым создается произведение. Различают собственно-авторскую (основная цель текста), собственно-текстовую (объективная направленность текста) и читательскую (зависит от восприятия читающего) интенцию. Первая делится на аппелятивную (обращение к читателю), информативную (сообщение информации), экспрессивную (нацеленную на вызов определенных чувств у читателя.)

Идиостиль осуществляет взаимосвязь между художественным текстом и его создателем, которая реализуется в отборе референтных отношений и использовании автором языковых номинативных средств на лексическом, семантическом, грамматическом, связном, стилистическом и интенсиональном уровне [5], что свидетельствует об опосредованном выражении авторской интенции через систему референтных отношений [3]. Референтные отношения, включающие повторные номинативные единицы, организуют единое смысловое пространство текста, образуют внутритекстовые репрезентативные связи. Они выражают замысел автора в свойственной ему манере. Т.о., близость к человеку как источнику интра- и экстралингвистических параметров обусловливает комплексный характер идиостиля, поэтому М.П. Котюрова, М.Н. Кожина, отмечают, что его следует рассматривать как реализацию интра- и экстратекстовых, параметров, определяющих автора текста как языковую личность со свойственными ей особенностями восприятия и подачи информации [7], [8]. Референтные отношения уже были обозначены как имеющие экстра- и интралингвистическую составляющие, отбор которых, согласно авторскому замыслу, маркирует идиостилистические особенности художественного текста. По В.Н. Ярцевой, это способ «зацепить» высказывание за мир [9].

Процесс восприятия автором действительности переходит в опосредованную коммуникацию с читателем при помощи художественного текста только при наличии авторской интенции, которая ложится в основу произведения, и находит свое выражение через внутриязыковые референтно-номинативные лексические средства текста, соединяющие объект реальности, являющийся прототипом текстового объекта речи с цепочкой его повторных наименований [2]. Набор языковых (грамматических, лексических и стилистических) особенностей их употребления маркирует идиостиль [5]. Писательский выбор лексических повторных номинаций и референтных отношений всегда обусловлен авторским замыслом, сообразно которому репрезентируются объекты речи и организуется текстовое пространство [8]. Система свойственных идиостилю писателя референтных отношений, направленная на выражение интенции, способствует целостному восприятию текста читателем. На ее основе создается произведение, она отражает его замысел и маркирует особенности стиля автора.

В идиостиле следует выделять взаимодействие понятий «авторская интенция» и «референтно–репрезентативные средства ее выражения». По Н.С. Болотновой, И.И. Бабенко, А.Н. Васильевой, В.А. Салимовскому, взаимосвязь художественного текста с экстралингвистической реальностью раскрывает мотивацию его создания и референтно–номинативную выраженность его коммуникативного смысла, т.о. определяется индивидуально–авторский способ подачи информации. Прямо пропорциональная зависимость между случайным сочетанием факторов внешней среды с намеренным отбором темы и интенции очерчивает круг интралингвистических средств текста, необходимых для коммуникации с читателем [1], [2]. Представляется, что структура идиостиля, рассмотренная как индивидуальное сочетание текстовых интра- и экстралингвистических параметров, является инвариантным, универсальным образованием, свойственным любому писателю. Предел взаимодействия вне- и внутриязыковых параметров текста в идиостиле определяется как равенство и взаимообусловленность [1], [7].

Взаимодействие понятий «авторская интенция» и «референция» осуществляется следующим образом: авторский замысел как экстралингвистическая составляющая идиостиля писателя, мотивирующая создание художественного произведения, предшествует и влияет на формирование и отбор референтных отношений, состоящих из цепочек повторных номинаций и референтных связей, что определяет единство плана содержания и плана выражения.

Подводя итог, подчеркнем, что одной из особенностей идиостиля, представленного как сочетание экстра- и интралингвистических параметров [1], является связь авторской интенции и экстра- и интратекстовых референтных отношений. Объясняя данную взаимосвязь, следует включать авторский замысел в число мотивирующих экстралингвистических параметров, которые способствуют созданию системы референтных отношений, имеющих языковую природу и связанных с внетекстовым объектом речи – референтом. Референтные отношения, выполняющие одну из главных функций – репрезентацию писательского замысла, обличают понятийное содержание идиостилистически маркированной художественной формой, проводят параллель с реальным объектом речи. В процессе создания текста авторская интенция первична по отношению как к экстратекстовым, так и к интратекстовым референтно-номинативным средствам ее выражения, она маркирует идиостилистически значимый отбор их языковых особенностей.

Литература

1. Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. – М.: Наука, 2004.

2. Болотнова Н.С. Коммуникативная стилистика художественного текста: лексическая структура и идиостиль / Н.С. Болотнова, И.И. Бабенко, А.А. Васильева. – Томск, 2001.

3. Васильева А.Н. О некоторых особенностях функционально-стилистической теории на современном этапе и в ближайшей перспективе. Статус стилистики в современном языкознании / А.Н. Васильева. – Пермь, 1992.

4. Воробьева О.П. Текстовые категории и фактор адресата / О.П. Воробьева. – Киев: Вища школа, 1993.

5. Григорьев В.В. Грамматика идиостиля: В.Хлебников / В.В. Григорьев. – М., 1983.

6. Золян С.Т. От описания идиолекта – к грамматике идиостиля. Язык русской поэзии ХХ в. / С.Т. Золян. – М., 1989.

7. Кожина М.Н. Стилистика текста в аспекте коммуникативной теории языка / М.Н. Кожина. - Пермь, 1987.

8. Котюрова М.П. Лексическая структура и идиостиль / Котюрова М.П. – Томск, 2001.

9. Тураева З.Я. Лингвистика текста / З.Я. Тураева. – М.: Просвещение, 1986.

10. Шмелев А.Д. О референции существительных / А.Д. Шмелев. – М.: Высшая школа, 1983.

11. Bhler А. Ein Pldoyer fr den hermeneutischen Intentionalismus / А. Bhler. – Paderborn, 2007.

СОДЕРЖАНИЕ

СЕКЦИЯ 1. Русская литература…………………………3

Бельская А. А.

Символика цвета, семантика цветов,

ольфакторный код в контексте образов

романных красавиц И. С. Тургенева……………..……………3

Яговкина Н. В.

Пародия как жанр литературной полемики

(к вопросу о пародической личности

во «Вздорных одах» А. Сумарокова)………………………….7