СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА I. СОСТАВ КРАЖИ 5

1.1. Понятие кражи 5

1.2. Объект кражи 8

1.3. Объективная сторона кражи 15

1.4. Субъект кражи 25

1.5. Субъективная сторона кражи 32

ГЛАВА II. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ КРАЖИ, СОВЕРШЕННОЙ ИЗ ОДЕЖДЫ, СУМКИ ИЛИ ДРУГОЙ РУЧНОЙ КЛАДИ, НАХОДИВШЕЙСЯ ПРИ ПОТЕРПЕВШЕМ 36

2.1. Особенности объективных признаков «карманных» краж 36

2.2. Особенности субъективных признаков «карманных» краж 45

2.3. Квалификация «карманной» кражи 51

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 55

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 58

ВВЕДЕНИЕ

«Карманные» кражи - традиционный вид хищения, известный с древних времен, к тому же малораскрываемое преступление, что говорит о его большой общественной опасности.

Карманные воры как криминологическая группа вызывают особый интерес, поскольку отличаются от многих преступников значительным числом узких специальностей, исключительной стойкостью преступного поведения, стабильным жаргоном и традициями.

Снижение жизненного уровня населения, наркомания, безработица, слабость социальной защищенности населения и, как следствие, возрастание доли элементов, потенциально готовых к совершению преступлений против собственности, наличие беженцев, - вот далеко не исчерпывающий перечень причин, которые приводят к кражам чужого имущества.

Цель данной дипломной работы - исследовать состав преступления, внесенный недавно в статью 58 УК РФ - кражу, совершенную из одежды, сумки или другой ручной клади, находящейся при потерпевшем.

Данная работа посвящена новелле нашего уголовного законодательства, что говорит об актуальности и своевременности рассмотрения данного преступления.

Что касается степени разработанности нашей темы, то можно отметить, что в интересующем нас аспекте данная тема еще не раскрывалась, поскольку еще не выработаны единые подходы по вопросам квалификации данного преступления

Соответственно научная новизна и практическая значимость данной работы заключаются в том, что в ней освещались некоторые вопросы, касающиеся квалификации «карманной» кражи, еще не раскрытые ни учеными, ни законодателем (см. Заключение).

Для выполнения поставленной задачи использовался в основном систематический метод исследования.

Объектом исследования (юридическим институтом, который требовалось решить и раскрыть) является группа уголовно-правовых норм, охраняющих общественные отношения в сфере экономики, а конкретно – собственности.

Что касается предмета исследования (юридической проблемы), она заключается в выработке единых подходов в вопросах квалификации кражи, совершенной из одежды, сумки или другой ручной клади, находящейся при потерпевшем, правильного применения Уголовного закона с целью охраны вышеназванных общественных отношений.

В процессе написания дипломной работы основными источниками получения информации служили научные статьи и монографии известных ученых, таких как проф. А. И. Бойцов, проф. В. Н. Бурлаков проф. С. М. Кочои, учебники, практические пособия, а также судебно-следственная практика. При необходимости использовались Федеральные законы, постановления Пленумов Верховного Суда РФ, комментарии к УК РФ и пр.

Структурно дипломная работа состоит из 2-х глав. Первую главу условно можно назвать «общей» частью дипломной работы, т. к. в ней рассматривается понятие кражи, объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона кражи.

Соответственно вторую главу условно можно назвать «особенной» частью дипломной работы – она посвящена конкретно краже, совершенной из одежды, сумки или другой ручной клади, находящейся при потерпевшем, ее уголовно-правовой характеристике. Дано понятие «карманной» кражи и ее разновидностей как профессионального преступления, приведена специализация и квалификация карманников, в зависимости от способа, средств и места совершения преступления.

ГЛАВА I. СОСТАВ КРАЖИ

1.1. Понятие кражи

Проф. Г.А. Кригер справедливо отмечал: «Для того, чтобы уяснить понятие кражи, необходимо раскрыть <…> прежде всего содержание понятия хищения, употребляемого в законе для характеристики кражи».^[1]

Для этого необходимо обратиться в первую очередь к примечанию 1 к ст.158 УК РФ. Законодатель в данном примечании понимает хищение как совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

«…Указанное общее понятие хищения играет роль родового по отношению к видовым понятиям кражи, присвоения и других преступлений против собственности, имеющих ряд общехарактерных объективных и субъективных признаков, объединяющих определенную группу имущественных посягательств под рубрикой "хищение"…», - отмечает проф. А. И. Бойцов.^[2]

Существование в уголовном законе родового определения хищения позволяет значительно улучшить технику конструирования отдельных составов хищения. В составах хищения нового УК РФ, используются две группы специфических элементов, характеризующих способ совершения хищения (ст.ст.158-162) и предмет хищения (ст.ст.164, 221, 226, 229). К специфическим элементам первой группы уголовный закон относит тайность, открытость, насилие, опасное или неопасное для жизни и здоровья, угрозу таким насилием, обман, злоупотребление доверием, присвоение и растрату. К специфическим элементам второй группы относятся предметы, имеющие особую ценность (историческую, научную, художественную, культурную), радиоактивные материалы, оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и взрывные устройства, наркотические средства, психотропные вещества, официальные документы, штампы, печати, паспорт и другие важные личные документы^[3].

Однако отметим, что некоторыми авторами высказывается мнение, что общее понятие хищения в новом УК, в отличие от предлагаемого прежним законодательством (ст.144 УК РСФСР), относится не только к преступлениям против собственности и уже не зависит от объекта посягательства. Следовательно, признаки, обязательные ранее только для хищения чужого имущества (безвозмездность, корыстная цель, причинение имущественного ущерба и др.) как преступления против собственности, теперь должны присутствовать при совершении также иного хищения (похищения), предусмотренного Особенной частью УК РФ.

Но такой вывод наукой и практикой ставится под сомнение. Как справедливо отмечает проф. С. М. Кочои «…очевидно, что сведение в примечании к ст.158 УК РФ предмета хищения только к имуществу вызовет определенные сложности с квалификацией аналогичного действия по отношению, например, к сведениям (ст.276 УК РФ) или радиоактивным материалам (ст.221 УК РФ)…незаконное завладение тем, что нельзя однозначно относить к чужому имуществу, по логике вещей, не может быть и названо хищением…».^[4]

Предметом хищения является имущество, а объектом – отношения собственности, т. е. общественные отношения в сфере распределения материальных благ коллективного или индивидуального пользования. Объектом посягательства при хищениях, как справедливо отмечал проф. Г.А. Кригер, «…является собственность, а не имущество как таковое»^[5]. Так же определял объект преступлений против личной собственности В.А. Владимиров, который писал: «Непосредственным объектом этих преступлений следует, по нашему мнению, признать отношения личной собственности в узком смысле или статику собственности, результат процесса присвоения, находящий свое материальное выражение в экономических отношениях владения, пользования и распоряжения материальными благами (имуществом) в интересах индивидуального потребления»^[6].

В ст.158 УК РФ кража определена как тайное хищение чужого имущества. С объективной стороны кража характеризуется изъятием чужого имущества из законного владения. Виновный помимо воли законного владельца (чаще всего собственника) самовольно завладевает чужим имуществом. Это изъятие, т.е. перемещение предметов кражи, осуществляется тайно.

Тайное хищение чужого имущества является материальным составом преступления, в объективную сторону которого в качестве обязательного признака входят общественно опасные последствия - вред, причиняемый совершенными действиями.

Субъектом кражи может быть только лицо, которое не имеет полномочий собственника или иного владельца похищаемого имущества.

Подведем итог. По мнению проф. А.И. Бойцова, объективными признаками хищения можно признать незаконное и безвозмездное изъятие имущества из владения собственника или иного лица, которое совершается указанными в законе способами; 2) обращение его в пользу виновного или других лиц; 3) причинение тем самым, собственнику или владельцу имущества реального ущерба вследствие уменьшения на определенную часть объема материальных ценностей, находящихся в его фондах; 4) причинную связь между изъятием имущества и материальным ущербом. Субъективными же признаками хищения являются: 1) прямой умысел на безвозмездное изъятие чужого имущества и обращение его в свою пользу или в пользу третьих лиц; 2) корыстная цель этого изъятия.

«…Указанные признаки являются обязательными для всякого хищения, и, стало быть, отсутствие хотя бы одного из них позволяет рассматривать содеянное уже не как хищение, но как иное преступление, а возможно, и как деяние, вообще не имеющее отношения к уголовному праву…», - отмечает автор^[7].

В заключение можно заметить, что одной из причин критического отношений к определению хищения, предложенного в УК РФ, является то, что в нем не учтены многие высказываемые в науке позиции о признаках и понятии хищения^[8].

Так, некоторые ученые полагают, что в определении хищения без достаточных оснований назван признак противоправности. В литературе принято считать, что данный признак означает отсутствие у виновного прав на похищенное имущество и запрещенность совершенных действий уголовным законом^[9]. Однако на отсутствие у виновного прав на похищенное имущество указывают в понятии хищения слова «чужое имущество». Запрещенность же совершенных действий — признак любого преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ), а не только хищения^[10]. Данный признак, например, не назван даже в понятии убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и совершенно правильно отсутствует в понятии близкого к хищению вымогательства (ч. 1 ст. 163 УК РФ). Таким образом, признак противоправности — лишний в понятии хищения^[11].

1.2. Объект кражи

Объект – это один из элементов состава преступления. Таким образом, для привлечения лица к уголовной ответственности по конкретной статье уголовного кодекса необходимо, прежде всего, установить, на какой объект было направлено совершенное преступление. Без определения объекта преступного посягательства невозможно правильно квалифицировать совершенное деяние.

Принято считать, что объект преступления – это совокупность взятых под охрану уголовным правом общественных отношений, против которых направлено посягательство. Общественные отношения применительно к уголовному праву первичны, они носят объективный характер, то есть не зависят от сознания людей. Таковыми они являются и по отношению к преступлению, которое посягает лишь на объективно существующий объект, определенную реальность. Охраняемые уголовным правом общественные отношения функционируют независимо от него, самостоятельно. Преступление направлено на уничтожение, нарушение или изменение общественных отношений.^[12]

Обычно принята трехчленная классификация объектов преступления, так называемая классификация по вертикали, включающая в себя общий, родовой (специальный) и непосредственный объекты.

Общим объектом кражи, как и любого другого преступления, предусмотренного УК РФ, является вся совокупность общественных отношений, охраняемых уголовным законом от преступных посягательств.

Родовой объект положен в основу деления Особенной части УК на разделы и главы. Родовой объект кражи можно определить, по нашему мнению, как совокупность общественных отношений в сфере собственности, охраняемых уголовным законом (а именно – статьями УК РФ, помещенными в раздел «Преступления в сфере экономики»).

Видовой объект – часть родового объекта, объединяющая более узкие группы общественных отношений, “отражающих один и тот же интерес участников этих отношений или же выражающих некоторые тесно взаимосвязанные интересы одного и того же объекта”^[13]. Он соотносится с родовым объектом как часть с целым. Таким образом, видовой объект объединяет группу общественных отношений одного вида, каждое из которых становится непосредственным объектом при совершении преступления, относящегося к данному виду. В разделах Особенной части по видовому объекту выделяются главы.

Видовым объектом преступлений против собственности, ответственность за которые предусмотрена ст. 158-168 УК РФ, «…является собственность как экономико-правовое явление…»^[14]. Иначе говоря, видовым объектом рассматриваемого преступления будут охраняемые уголовным законом отношения, помещенные в главу «Преступления против собственности».

«…Собственность составляет экономическую основу существования любого общества, а неотчуждаемое право быть собственником является важнейшей гарантией осуществления прав и свобод личности…», - справедливо отмечает проф. А.И. Бойцов^[15].

Гражданское законодательство России выделяет три формы собственности:

1. граждан и юридических лиц (частная собственность, ст. 213 ГК РФ);
2. 2) Российской Федерации и субъектов Российской Федерации – республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов (государственная собственность, ст.215 ГК РФ);
3. 3) городов и сельских поселений, а также других муниципальных образований (муниципальная собственность, ст.215 ГК РФ).

Все формы собственности равноценны и в равной мере подлежат защите правовыми нормами, в том числе и нормами уголовного законодательства. Это положение закреплено в Конституции РФ в ст.8, в которой говорится: «В Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности».

Чтобы правильно квалифицировать преступление, важно правильно установить его непосредственный объект, поскольку именно по непосредственному объекту Особенная часть УК РФ делится на отдельные статьи. Непосредственным объектом кражи являются те конкретные отношения собственности, на которые осуществлено посягательство. «Как и для любой формы хищения, для кражи видовым объектом служат отношения собственности вообще, а непосредственным объектом – отношения конкретной формы собственности, определяемой принадлежностью похищаемого имущества, которое выступает как предмет кражи»^[16].

Объект преступления необходимо отличать от предмета. Предмет преступления принято называть материальным выражением объекта. Им признается все то, что доступно для восприятия, измерения, фиксации, а в некоторых случаях и оценки. Предмет преступления наличествует не всегда, а только тогда, когда посягательство сопряжено с воздействием на материальный объект внешнего мира или на интеллектуальную ценность (государственная тайна). Например, при всех формах хищения изымается чужое имущество^[17].

Понятием «имущество» могут охватываться вещи, деньги и ценные бумаги. Наконец, в понятие имущества входит вся совокупность наличных вещей, денег, ценных бумаг, имущественных прав, а также обязанностей субъекта. В этой связи, при применении соответствующих норм требуется всякий раз уяснить значение термина «имущество»^[18].

Таким образом, сделаем вывод, что предметом рассматриваемого преступления является материальная вещь объективно существующего внешнего мира, привлекшая интерес преступника. «Предметом любой формы хищения, известной новому российскому уголовному законодательству, - пишет проф. Ю.И. Ляпунов, - могут быть только товарно-материальные ценности в любом состоянии и виде, обладающие экономическим свойством стоимости, а также деньги как всеобщий эквивалент стоимости, как особый товар, выражающий цену любых других видов имущества»^[19].

Исходя из содержания ст.130 ГК РФ, предметом кражи могут быть как движимые, так и недвижимые вещи. Заметим, что вплоть до недавнего времени в отечественном законодательстве не было понятия недвижимости. Появилось оно (точнее, было восстановлено) всего несколько лет назад с принятием 31 мая 1991 г. Верховным Советом СССР Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик.^[20] Причем понятие недвижимости как правовой категории существенно отличается от экономической трактовки данного понятия. Так, в ГК РФ предусматривается, что к недвижимости относятся, в том числе и подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Кроме того, законом может быть отнесено к недвижимым вещам и иное имущество^[21].

В этой связи нам представляется весьма не точным высказывание Н.Г. Шурухнова о том, что не может признаваться предметом кражи недвижимость, поскольку ее перемещение по физическим причинам невозможно^[22].

Вещи, не относящиеся к недвижимости, включая ценные бумаги, признаются движимым имуществом. Регистрации прав на движимые вещи не требуется, кроме случаев, указанных в законе (ст.130 ГК РФ).

Некоторые авторы полагают, что поскольку теория гражданского права дает возможность отнести предприятие к сложным вещам, его следует также рассматривать как предмет кражи^[23]. По нашему мнению это неверно. Заметим, что на предприятие, как сложную вещь в настоящее время нет единой точки зрения. Так, например, О.М. Козырь, считает, что «…предприятие является объектом, который «выпадает» из классификации недвижимых и движимых вещей, поскольку оно вещью, даже сложной, не является»^[24].

Таким образом, несмотря на то, что с гражданско-правовой точки зрения предприятие и может относиться к вещам, представляется неправомерным рассматривать его как предмет кражи, поскольку, способом указанным в диспозиции ч.1 ст.158 УК РФ (то есть тайно) на наш взгляд похитить данный вид объекта гражданских прав невозможно. Как известно, в состав предприятия как имущественного комплекса входят все виды имущества, предназначенные для его деятельности, включая земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырьё, продукцию^[25]. То же самое можно сказать и о библиотеке и пр. Однако сказанное вовсе не означает, что такие объекты, как предприятия не могут стать предметом преступного посягательства. В условиях развитых рыночных отношений они могут стать предметом другой формы хищения, например – мошенничества.

При уголовно-правовой оценке похищения ценных бумаг, отнесенных к категории валютных ценностей (ценные бумаги в иностранной валюте – платежные документы: чеки, векселя и т. д.), следует учитывать, что последующие возмездные сделки расхитителя с документами в настоящее время не влекут ответственности за совершение валютного преступления, как это предусматривалось ст.167 УК РСФСР 1960 г. В настоящее время подобные действия декриминализованы и преступлением не признаются. При расхищении ценных бумаг на предъявителя, являющихся валютными ценностями, содеянное квалифицируется только по соответствующей статье гл.21 Особенной части УК РФ.

Помимо «классических» ценных бумаг, непосредственно названных в Гражданском кодексе, судебная практика признает предметом хищения талоны на горючее и смазочные материалы рыночного или единого государственного фонда, которые непосредственно дают право на получение имущества, абонементные книжки, проездные и единые билеты на право проезда в метро и на других видах городского транспорта, находящиеся в обращении как документы, удостоверяющие оплату транспортных услуг, а также лотерейные билеты.

Не признаются ценными бумагами документы имущественного характера, не являющиеся носителями стоимости, например, долговые расписки, страховые полисы, завещания, квитанции, доверенности, накладные, билеты для проезда на железнодорожном, автомобильном, воздушном и водном транспорте, которые могут быть использованы по назначению лишь после внесения в них дополнительных данных (заполнение текста, скрепление печатью, компостирование и т. п.), а также легитимационные знаки (жетоны камер хранения, номерки гардероба и т. п.). Хищение таких предметов может рассматриваться как похищение документов (ст.325 УК РФ). Кроме того, оно может являться приготовлением к совершению ряда преступлений против собственности (например, мошенничества).

В заключение необходимо заметить, что похищаться может также имущество, изъятое из гражданского оборота. В случае похищения имущества, способного представлять опасность для общества или здоровья людей (радиоактивные вещества, оружие, наркотические вещества и т. п.), содеянное квалифицируется по соответствующим статьям главы 24 УК РФ. Иначе говоря, хищения данных предметов посягают не на собственность, а на другие объекты, следовательно, вышеназванные предметом кражи являться не могут.

Что касается предметов, ограниченных в гражданском обороте, то можно отметить, что, например, хищение драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга и последующее совершение с ними незаконной сделки квалифицируется по совокупности ст. 158 и ст. 191 УК РФ, даже если эти предметы похищены у лица, владевшего ими незаконно. Хищение драгоценных металлов, драгоценных камней и жемчуга и последующие их незаконное хранение, перевозку или пересылку также следует квалифицировать по совокупности названных статей, поскольку здесь совершаются посягательства на разные объекты.

1.3. Объективная сторона кражи

Объективная сторона преступления, - пишет проф. В.Н. Кудрявцев, - есть процесс общественно опасного и противоправного посягательства на охраняемые законом интересы, рассматриваемый с его внешней стороны с точки зрения последовательного развития тех событий и явлений, которые начинаются с преступного действия (бездействия) субъекта и заканчиваются наступлением преступного результата»^[26].

В зависимости от характера вредных изменений в охраняемых уголовным законом объектах диспозиции статей Особенной части УК РФ конструируют объективную сторону состава преступления двояким образом. В ряде случаев наличие оконченного состава преступления уголовный закон связывает лишь с наступлением определенных, указанных в законе последствий. Такие преступления именуются преступлениями с материальными составами. К ним относятся кража, убийства, телесные повреждения и многие другие преступления.

В других случаях уголовный закон считает преступление оконченным после совершения общественно опасного деяния (действия или бездействия) независимо от наступления определенных общественно опасных последствий (что мы имеем, например, при контрабанде). Такие преступления в теории уголовного права называются преступлениями с формальными составами.

В преступлениях с материальным составом центральное место занимают последствия, причиненные поведением виновного. В преступлениях с формальным составом принципиальное значение имеет само поведение, а наличие последствий рассматривается как необязательный, или факультативный, признак.

Заметим, что в большинстве правовых систем имеется аналогичный подход. Так, например, в Англии, стране «общего права», в одном из самых авторитетных учебников по уголовному праву Смита и Хогана все преступления классифицируются в две группы — с материальным составом и с формальным составом^[27].

Таким образом, поскольку кража - преступление с материальным составом, сделаем предварительный вывод, что совокупность признаков, характеризующих внешнюю сторону преступления, т.е. общественно опасное деяние и характер общественно опасных последствий, наступивших в результате деяния, и причинная связь между ними и будет являться объективной стороной кражи.

«Объективную сторону кражи можно расчленить на действие, последствие и причинную связь между действием и последствием», - отмечает проф. В.С. Шикунов.^[28]

«…Возникает вопрос о причинной связи лишь тогда, когда мы сталкиваемся … с умышленными преступлениями, заключающимися в совершении запрещенных законом действий и требующими для признания оконченного состава преступления … так называемого delictum commissionis ….», - отмечает проф. М.Д. Шаргородский^[29].

При решении вопроса о наличии или отсутствии причинной связи между деянием и наступившим последствием необходимо исходить из того, что она является объективной, существующей вне зависимости от нашего сознания связью, в силу которой действие (в нашем случае) порождает и обусловливает возникновение последствия. Отсутствие причинной связи между деянием и наступившими вредными последствиями либо исключает полностью уголовную ответственность за кражу, либо влечет иную квалификацию деяния.

Признавая, что беспричинных явлений нет, мы выделяем необходимость как проявление внутренней закономерности явлений и отличаем ее от случайности, которая также представляет собой объективную категорию, но выражает иного рода связь между явлениями внешнего мира. Из этого следует, что, анализируя объективную сторону кражи, необходимо отграничивать необходимую причинную связь наступивших последствий от случайной связи. При случайной связи последствия, наступившие от действий лица, для него являются не только неожиданными, но они и объективно не связаны с этими действиями.

Следовательно, объективная сторона кражи чужого имущества характеризуется группой признаков, определяющих внешнюю сторону этого общественно опасного деяния. В нее входят: изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц; причинение этими действиями реального материального ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества; противоправность совершения этих действий; безвозмездность их совершения.

В ст.158 УК РФ кража определена как тайное хищение чужого имущества. С объективной стороны кража характеризуется изъятием чужого имущества из законного владения. Виновный помимо воли законного владельца (чаще всего собственника) самовольно завладевает чужим имуществом. Это изъятие, т.е. перемещение предметов кражи, осуществляется тайно.

«Как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собственника или иного владельца этого имущества, или посторонних лиц либо хотя и в их присутствии, но незаметно для них. В тех случаях, когда указанные лица видели, что совершается хищение, однако виновный, исходя из окружающей обстановки, полагал, что действует тайно, содеянное также является тайным хищением чужого имущества»^[30].

Из сказанного следует, что под тайным изъятием понимается в первую очередь действие, тайное для потерпевшего, например квартирная кража в отсутствие хозяев или карманная кража в толпе, транспортном средстве и т. п., когда потерпевший не осознает, что у него похитили бумажник, кошелек, деньги и т. п. «Если изъятие имущества происходит в присутствии его владельца, который не замечает этого, как то и замысливалось виновным – налицо кража», - пишет проф. В.П. Верин.^[31]

Таким образом, речь идет о способе хищения, который в рассматриваемом преступлении является тайным.

Хищение считается тайным и в том случае, когда имущество изымается в присутствии собственника, но он по тем или иным причинам (глубокий сон, сильная степень опьянения, воздействие лекарственных препаратов, например, клофелина) не мог осознавать значения и смысла проводимых преступником противоправных действий.

Представляется, что применение к потерпевшему насилия, например, при совершении хулиганства или обоюдной драке, сопровождавшееся тай ным похищением имущества, если насилие не являлось средством похищения, не меняет оценки изъятия имущества как совершенного путем кражи. Так, два лица из мести избили потерпевшего, а когда он потерял сознание, один из них решил снять у него с руки часы. Такое изъятие имущества нужно расценивать как тайное, поскольку насилие применялось не для завладения имуществом, а умысел на похищение у виновного возник, когда потерпевший потерял сознание (см. п.4 Постановление пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»).

Тайным является и хищение имущества, совершенное в присутствии лиц, не способных по возрасту или умственному развитию осознавать противоправность действий похитителя. В следственной практике изъятие имущества признается тайным, когда оно совершается в присутствии многих лиц, но последние воспринимают акт завладения как правомерный. Так, следователь обоснованно вынес постановление о привлечении К. в качестве обвиняемого по ст. 158 УК РФ. Свое решение он обосновал следующим: К, находясь в рабочей одежде, поднялся по трапу в железнодорожный вагон, из которого бригада грузчиков («сборная») производила выгрузку коробок с наборами импортной кофейной посуды, в присутствии приемосдатчиков взял коробку и вынес ее за пределы погрузочно-разгрузочной площадки. Описанным способом (в присутствии нескольких лиц) совершил тайное хищение чужого имущества^[32].

«При решении вопроса о том, было ли хищение совершено тайно, скрытно, незаметно для других лиц, не считая, конечно, сообщников вора, или открыто, явно, очевидно для них, решается следственными органами и судами на основе объективного и субъективного критериев оценки способа совершения кражи»^[33].

Объективный критерий состоит в том, что изъятие чужого имущества осуществляется в одной из следующих ситуаций: незаметно для потерпевшего и окружающих, на глазах у окружающих, не осознающих противоправности изъятия, в присутствии лиц, которые не понимают, что происходит хищение. Субъективный критерий заключается в осознании виновным того, что изъятие он совершает тайно - незаметно для потерпевшего, окружающих, а также для других посторонних лиц, т. е. не являющихся родными, близкими и т. д., или что посторонние лица, наблюдая факт изъятия имущества, не понимают, что происходит хищение.

Если объективный и субъективный критерии не совпадают, т. е. в коллизионных случаях, решающим при определении тайного способа хищения является субъективный критерий.

Однако бывают случаи, когда совершение кражи происходит незаметно для потерпевшего, но очевидно для окружающих. В этих случаях, если виновный сознает, что какие-либо лица видят совершаемое им хищение, изъятие имущества следует считать открытым. Так, открытым будет изъятие товара с прилавка магазина или лотка, когда продавец этого не видит, но видят покупатели или прохожие, и преступник это осознает.

Если же виновный не осознает, что за ним наблюдают, и полагает, что совершает тайное похищение имущества, его действия ; должны юридически оцениваться как тайные. Хищение же в магазине с видеонаблюдением, в случае, если виновный заведомо осведомлен об этом, по нашему мнению следует рассматривать как открытое хищение.

Обратим внимание на то обстоятельство, что среди юристов нет единого мнения о том, как следует квалифицировать случаи неожиданного срыва с потерпевшего головного убора, выхватывание ручной ноши и т. п., т. е. такое изъятие имущества, которое совершается внезапно, одномоментно. По нашему мнению, открытым похищением следует признавать так называемый рывок, когда виновный вырывает сумку из рук или срывает шапку с головы прохожего и убегает. Однако профессор В. А. Владимиров, например, считал, что, если потерпевший при неожиданном для него воздействии растерялся и не смог сразу осмыслить случившееся и сказать, кто и как похитил у него шапку, случившееся следует оценивать как тайное похищение имущества. «Нельзя при этом сбрасывать со счетов и субъективный фактор, - пишет автор: преступник в подобных случаях стремится совершить похищение таким образом, чтобы оно оказалось как можно более неожиданным для потерпевшего, а потому им и не осознаваемым».^[34]

Однако на это можно возразить, что в данной ситуации ни один преступник, по нашему мнению, не может до конца быть уверен в том, что его похищение «окажется как можно более неожиданным для потерпевшего, а потому им и не осознаваемым», и, следовательно, внутренне всегда готов к более агрессивным действиям.

Открытое похищение имущества отличается большей дерзостью по сравнению с тайным изъятием вещей и потому расцени вается уголо вным законом как более опасное.

Открытое похищение отличается от тайного не степенью растерянности потерпевшего, а характером действия виновного, т.е. объективно открытым способом изъят ия имущества и характеристикой умысла преступника, намерением открыто похитить имуще ство на глазах собственника или законного владельца или других лиц.

Если лицо, начавшее похищение как тайное, затем продолжает изъятие имущества открыто, кража перерастает в более опасное преступление - грабеж. Например, если квартирный вор, застигнутый хозяином в момент совершения преступления, отталкивает хозяина квартиры от двери и пытается скрыться с изъятым имуществом, его действия, начавшиеся как тайные, переросли в открытое похищение и должны квалифицироваться не как кража, а как грабеж.

Покушением на кражу признается попытка совершить тайное хищение.

Например, Х. Находясь у дома №78 по Невскому проспекту тайно похитил из ручной клади-рюкзака находящейся при Ф. плеер «Шнайдер» с наушниками стоимостью 5500 рублей, однако свой преступный умысел не довел до конца т. к. был задержан сотрудниками милиции^[35].

Кражу следует отличать от присвоения находки, которое в соответствии с УК РФ не влечет уголовной ответственности.

При решении этого вопроса следует уяснить, во-первых, понятие владения имуществом и, во-вторых, различие между потерянной вещью и забытой.

Владение в юридическом смысле понимается значительно шире, нежели простое держание в руках или непосредственное использование вещи. Так, все имущество, находящееся в помещении, специальном хранилище, транспортном средстве (автомобиле, купе поезда), считается находящимся во владении лица, которому принадлежит помещение или который поместил свои вещи в транспорте. Не может рассматриваться как присвоение находки и завладение вещью, затерянной в доме ее владельца или в месте, на которое распространяется его право собственности (например, на садовом участке), даже если хозяин и не знает место нахождения вещи в данный момент, считая ее утерянной.

Забытая вещь находится в месте, известном собственнику или владельцу, и он имеет возможность за ней вернуться или иным способом ее возвратить. Так, если пассажир, торопясь выйти на своей станции, забывает сумку в купе, а его сосед забирает ее с намерением обратить в свою пользу, он совершает кражу. В соответствии с установленным порядком вещи, забытые в транспорте, передаются в комнату находок, где хранятся в течение определенного срока и считаются находящимися во владении лиц, которым они принадлежат. Поэтому, если пассажир оставил на время тяжелый чемодан на вокзале без присмотра, отойдя в буфет, завладение этим чемоданом посторонним лицом должно рассматриваться как кража.

«…Найденной может считаться лишь такая вещь, которая вышла из владения собственника случайно, помимо его или и незаметно для него при условии, что он не знает места ее нахождения. Не может считаться потерянной вещь, лишь временно оставленная владельцем с намерением вернуться за ней, а также хотя и забытая, но при условии, что владелец, осознав допущенную оплошность, достоверно знает, где он оставил вещь. Поэтому, как правило, нельзя говорить о присвоении находкой там, где чужая вещь, оставленная временно без присмотра или даже забытая вкупе поезда, номере гостиницы и т. п., присвоена «нашедшим» ее лицом. Завладение, например чемоданом, забытым в купе поезда рассеянным пассажиром, составит кражу, а не присвоение находки…», - справедливо замечает проф. В.А. Владимиров^[36].

Приведем пример из практики. Выходя последним из экскурсионного автобуса, Г. заметил лежащую на сиденье дамскую сумочку. Открыв ее, он обнаружил различные предметы дамского туалета, курортную книжку на имя Н. и 27 руб. Забрав деньги, Г. забросил сумочку под сиденье и быстро вышел. Случайно его действия заметил шофер автобуса. Хотя Г. пытался доказать, что он совершил не кражу, а присвоил находку, его действия вполне обоснованно были квалифицированны как кража^[37].

Признаки хищения, а не присвоения находки содержат и такие действия, как завладение вещью, оброненной или забытой потерпевшим в присутствии и, так сказать, на глазах виновного. «В этих случаях, - замечает Б. С. Никифоров, - имущество по существу продолжает оставаться во владении потерпевшего, который, обнаружив потерю, имеет возможность - и виновный отдает себе в этом отчет - тотчас же отыскать имущество. Завладение имуществом при этих условиях в большинстве случаев имеет своим результатом лишение потерпевшего вполне реальной возможности вернуть утраченное или оставленное имущество»^[38]. Более того, при определенных условиях такие действия виновного могут составить признаки грабежа, если, скажем, завладение вещами происходит заведомо на глазах обронившего их и вернувшегося за ними владельца или в присутствии посторонних лиц, сознающих, что виновный захватывает вещь, оброненную в их присутствии рассеянным прохожим^[39].

При краже чужого имущества виновный изымает имущество вопреки воле и желанию собственника.

«Изъятие, о котором говорит закон, есть не что иное, как противоправное извлечение, вывод, удаление и любое другое обособление имущества из владения собственника с одновременным переводом его в незаконное физическое обладание преступника»^[40].

Обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц происходит в результате изменения назначения имущества, придания ему такого состояния, когда оно используется для интересов виновного или других лиц.

Кража признается оконченным преступлением, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им (например, обратить похищенное имущество в свою пользу или в пользу других лиц, распорядиться им с корыстной целью иным образом)^[41].

Практическое определение момента возникновения возможности распоряжаться или пользоваться чужим имуществом по своему усмотрению зависит от особенностей совершения преступления в каждом конкретном случае. По общему правилу, если хищение имущества совершается с охраняемых территорий предприятий, организаций, учреждений, оно не признается оконченным, пока имущество так или иначе не вынесено (вывезено) за пределы охраняемой территории^[42].

Но следует подчеркнуть, что в пределах охраняемой территории можно совершить оконченное преступление, если виновный имеет возможность распорядиться похищенным, например, продать его. Так, следователь обоснованно предъявил Ц. обвинение в краже чужого имущества (ст. 158 УК РФ). Последний, работая в колбасном цехе мясокомбината, похитил 20 кг сырокопченой колбасы и, не выходя за пределы общей охраняемой территории, продал ее водителю С., который прибыл на мясокомбинат за готовой продукцией и полуфабрикатами^[43].

Представляется, что в ситуациях, при которых субъекту не требуется совершать ни каких дополнительных действий для завладения имуществом (преодолевать преграду, контрольно-пропускные пункты, таможню и т.п.), кражу, как представляется, следует считать оконченной с момента изъятия имущества^[44].

Общественная опасность как признак объективной стороны преступления состоит в том, что деянием причиняется вред общественным отношениям, охраняемым законом, либо создается реальная угроза причинения такого вреда. Если кража является малозначительной и в силу этого не представляет общественной опасности, т.е. не причиняет вреда и не создает угрозы причинения вреда, то такое деяние не признается законом преступлением (ч. 2 ст. 14 УКРФ).

Тайное хищение чужого имущества является материальным составом преступления, в объективную сторону которого в качестве обязательного признака входят общественно опасные последствия - вред, причиняемый совершенными действиями. Преступный результат состоит в причинении собственнику реального материального ущерба, размер которого определяется стоимостью изъятого имущества. «Чем больше совокупная стоимость похищенного имущества, выраженная в денежной сумме, тем больший материальный ущерб причиняется собственнику, тем крупнее размер самого хищения»^[45]. В соответствии со ст. 158 УК РФ размер причиненного ущерба (в одном случае речь идет о причинении значительного ущерба гражданину, в другом - о крупном или особо крупном размере) предусмотрен в качестве квалифицирующего признака. Соответственно, по данному признаку объективной стороны производится разграничение кражи и мелкого хищения, за которое установлена административная ответственность.

Так, прекращено дело в отношении Ш., который около 14.00 находясь у дома 51 по Невскому проспекту с целью совершения кражи, тайно проник в правый карман плаща П., откуда похитил записную книжку с деньгами (200 руб.), ущерб признан незначительным^[46].

1.4. Субъект кражи

Из общей части уголовного права нам известно, что субъект – физическое вменяемое достигшее предусмотренного законом возраста лицо, которое может нести ответственность по российскому уголовному праву.

Признаками субъекта являются: 1) Физическое лицо; 2) Возраст уголовной ответственности; 3) Вменяемость – основные; 4) Специальный субъект – факультативный.

Субъектом тайного хищения чужого имущества является физическое вменяемое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста (ст.19, 20 УК РФ). Отметим, что лицо считается достигшим определенного возраста с 00 часов следующих за днем рождения суток. При отсутствии документальных данных у лица, совершившего преступление его возраст определяется судебно-медицинской экспертизой. Днем его рождения считается последний день того года, который назван экспертизой. А при определении возраста минимального и максимального количество лет следует исходить из минимального возраста такого лица. Если несовершеннолетний формально достиг возраста уголовной ответственности (в нашем случае 14 лет), но вследствие отставания в психическом развитии не связанным с психическим расстройством не мог во время общественно опасного деяния в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими он не подлежит уголовной ответственности. Это положение о возрастной невменяемости закреплено в ст.20 УК РФ

Вменяемость – способность лица осознать свои действия и руководить ими, обязательное условие привлечения к уголовной ответственности за совершенное преступление. Лица невменяемые, т.е. лишенные такой способности уголовной ответственности не подлежат.

В соответствии с законом (ст.22 УК РФ) психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.

Кражу необходимо отграничивать от смежных составов преступлений. По признакам субъекта кража отграничивается от присвоения и растраты, а также мошенничества.

Прежде всего, необходимо обратить внимание на то, что субъектом кражи может быть только лицо, которое не имеет полномочий собственника или иного владельца похищаемого имущества. Тайное изъятие вверенного имущества должно квалифицироваться как присвоение (ст. 160 УК РФ)^[47].

То есть субъектом присвоения и растраты являются лица, которым имущество вверено на основе трудовых отношений, гражданско-правового договора или на других основаниях, и виновный эти полномочия использует (специальный субъект). При краже субъектами выступают лица, которые не имеют никаких полномочий относительно похищаемого имущества. В некоторых случаях при краже субъект имеет лишь доступ к имуществу в силу трудовых отношений (хищение с предприятий)^[48].

«…Основное различие между кражей и присвоением как формами хищения состоит в субъекте преступления, точнее говоря, в наличии или отсутствии у него полномочий в отношении похищаемого имущества. Специфику кражи составляет то, что тайное похищение имущества совершает лицо, являющееся, так сказать, «посторонним» по отношению к этому имуществу: это либо лицо, вообще никоим образом не соприкасающееся с похищаемыми ценностями…», - справедливо отмечают проф. В.А. Владимиров и Ю.И. Ляпунов.^[49]

Следовательно, субъектом присвоения (и растраты), в отличие от субъекта кражи может быть лишь материально ответственное лицо, в подотчете или в служебном ведении которого находятся порученные ему материальные ценности. При совершении присвоения виновный изымает вверенные ему ценности, злоупотребляя для этой цели тем доверием, которое ему было оказано в связи с выполняемой работой или кругом функциональных обязанностей, исполняемых им по службе. В качестве субъектов присвоения могут выступать, прежде всего, должностные лица, служебные обязанности которых включают в себя функции определенного целевого, хозяйственного распоряжения вверяемыми им именно для этой цели материальными ценностями или денежными средствами.

Практика борьбы с преступлениями среди несовершеннолетних свидетельствует о том, что источником их нередко является отрицательное воздействие взрослых правонарушителей, особенно рецидивистов. Вовлекая несовершеннолетних в преступную деятельность, рецидивисты подстрекают их к совершению краж, обучают навыкам открывания замков, ликвидации следов преступления, приобщают к алкоголю и наркотикам.

Интересно заметить, что в ч.2 ст.33 УК РФ содержится специальная оговорка, что исполнителем, является и тот, кто совершает преступление посредством использования других лиц, в силу закона не подлежащих уголовной ответственности. Речь в этих случаях идет об использовании либо несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, либо невменяемого.

В этом случае считается, что объективную сторону (в нашем случае кражи) совершает взрослый преступник, использовавший подростка как своеобразное орудие преступления.

Кроме исполнителей, с кражей могут быть связаны другие лица, игравшие роль организаторов подстрекателей или пособников преступления (например, заказчик кражи культурных ценностей) и содействовавшие совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации или средств совершения преступления либо устранением препятствий, заранее обещавшие приобрести или сбыть краденые предметы, и т. д.

Все они несут ответственность за соучастие в краже со ссылкой на ст. 33 УК РФ, если обладают признаками субъекта преступления.

Важное значение имеет изучение личности вора. Это помогает правильно решить вопрос о привлечении его к уголовной ответственности, выборе вида и размера наказания. Составление социальных характеристик совершивших кражи, изучение условий, способствовавших совершению этого преступления, необходимые элементы предотвращения корыстных преступлений.

Кража - корыстное преступление. Это дает основание утверждать, что сознание лиц, совершающих кражи наиболее сильно поражено корыстными, стремлениями. Корысть, алчность, жадность, стяжательство, наиболее характерные черты облика воров и других субъектов корыстных преступлений.

По социально-демографическим признакам воры существенных отклонений от средних для всех преступников показателей не обнаруживают. Можно лишь отметить повышенную преступную активность воров молодого возраста (18-24 года) и несовершеннолетних. С этим связан более высокий уровень групповой преступности среди лиц, совершающих кражи (до 40%)^[50].

Рассматриваемые преступления порождаются сложным комплексом причин и условий. Поскольку речь идет о преступлениях против собственности, следует, прежде всего, указать на те противоречия в жизни общества, которые имеют социально-экономический характер. Раньше в плане детерминации этих преступлений заметную роль играл товарный дефицит, сейчас значение этого фактора практически сведено на нет, но усилилось, например, криминогенное действие резкого экономического неравенства, беспрецедентного расслоения людей по уровню доходов, обнищания значительной части населения.

В 1960-1980-е гг. отмечалось, что корысть-нужда непосредственно порождала (в совокупности с другими обстоятельствами) не более 2-3% краж. Экспертный опрос, проведенный в годы реформ дал качественно иные результаты: по мнению ученых специалистов по уголовному праву и криминологии), непосредственно из-за нужды (бедности) сейчас совершается 20,5% корыстных преступлений, а по мнению экспертов-практиков (сотрудников органов внутренних дел, имеющих высшее образование) эта цифра доходит до 48%^[51].

При этом, разумеется, надо учесть, что далеко не все бедные становятся ворами. Как справедливо отмечали многие из экспертов, бедные люди, в т. ч. пенсионеры, в своей массе законопослушны.

Что касается самих краж, то их мотивация, являясь в большинстве случаев чисто корыстной, дополняется в ряде случаев побуждениями, связанными с местью, завистью, чувством ложно понимаемого товарищества, стремлением к самоутверждению (у подростков) и др.

Низкая раскрываемость краж, способствует "тиражированию" этих преступлений, тому, что совершающие их лица продолжают свою преступную деятельность.

Многие кражи совершаются с единственной целью — добыть средства для приобретения спиртных напитков, наркотиков. Кроме того, пьянство нередко играет роль ситуативного фактора в детерминации, преступлений против собственности. Так, в нетрезвом виде совершается до 1/3 краж.

Для профилактики преступлений против собственности на общесоциальном уровне первостепенное значение имеют нейтрализация, блокирование, ограничение сфер и силы действия их причин и условий, коренящихся в противоречиях, диспропорциях, издержках социально-экономического развития, а также в духовно-нравственной сфере жизни общества. В этой связи необходимо отметить, что неуважительное отношение к чужому имуществу (так же как и к личности) имеет, в России давние и прочные традиции. Положение усугубилось тем, что на протяжении десятилетий советского периода экономическая психология населения формировалась в условиях господства "социалистической" — фактически ничейной собственности и широкого распространения бесхозяйственности.

Большое предупредительное значение имеет формирование адекватной, соответствующей коренным и долгосрочным интересам общества оценки в массовом сознании корысти, корыстной мотивации действий людей. В данном отношении можно констатировать, что российское общество, как это нередко с ним случается, ударилось из одной крайности в другую. Было время, когда корысть, как проявление частнособственнической психологии, чуждой официальной идеологии, однозначно оценивалась резко отрицательно. В праве это, например, находило отражение в признании корыстных побуждений обстоятельством, отягчающим ответственность при назначении наказания за любые преступления (ст. 39 п. 3 УК РСФСР). С позиций морали любые формы и виды корысти расценивались как предосудительные. С переходом к рыночным отношениям произошли дифференциация и в определенной мере снижение остроты правовых и моральных оценок корысти. Это неизбежно хотя бы потому, что нельзя представить нормальное функционирование институтов частной собственности, частного предпринимательства, игнорирующих соображения выгоды, материальной пользы, прибыли (а именно в этом состоит одно из пониманий корысти, которое безусловно имеет право на существование)^[52]. Задача состояла в том, чтобы применительно к новым экономическим условиям определить юридически и морально допустимую меру корысти, пределы, до которых она не должна оцениваться негативно с позиции как права, так и морали.

Вместо этого в массовом сознании стали утверждаться взгляды о полной "реабилитации" корысти, всех её проявлений и степеней развития, насаждаться культ наживы любым путем, пропагандироваться допустимость получения материальной выгоды при игнорировании правовых, а также моральных дозволений и запретов. Произошло, по выражению В.В. Лунеева, общее "окорыствование" экономических, социальных и даже духовных отношений^[53].

Разумеется, эти крайности, с учетом интересов профилактики преступлений против собственности, должны быть преодолены.

В интересах предупреждения карманных краж целесообразно возродить подразделения милиции, специализирующиеся на борьбе с этим специфическим преступлением.

Для профилактики любых преступлений против собственности большое значение имеет проведение силами милиции и общественности рейдов, операций по выявлению бродяг и других лиц, не имеющих постоянного места жительства, злоупотребляющих спиртными напитками, наркоманов, а также мест сбыта краденого, появления преступников-гастролеров.

С учетом высокого уровня рецидива краж все лица, ранее судимые за эти преступления, должны находиться под наблюдением оперативных служб милиции.

В заключение можно отметить, что пожалуй, не будет преувеличением утверждение, что вся история криминологической теории личности показывает, что у преступника имеются определенные отклонения. Так, в XIX в. Ч. Ломброзо обратил внимание на антропологические признаки преступников и пришел к выводу, что у большинства из них отмечаются физические аномалии, свидетельствующие о существовании типа примитивного человека (преступника-дикаря). На рубеже XIX — XX вв. Э. Кречмер на основе своих психофизических, исследований пришел к выводу о соответствии определенной физической конституции человека (строение тела) определенному типу преступного поведения: люди высокорослые, широкоплечие, крепкого телосложения склонны к совершению насильственных преступлений; люди низкорослые, полные чаще совершают преступления против собственности. В XX в. Г. Дж. Айсенк выявил врожденные свойства нервной системы (у экстравертов и психопатов) и пришел к выводу, что чем выше у человека признаки экстравертивности, тем ближе он к совершению преступления. Ученые в США попытались связать преступную личность с хромосомными отклонениями, которые чаще всего проявляются у преступников.

В отечественной криминологической науке вопрос о роли психических и иных отклонений при совершении преступлений нередко подменяли вопросом о соотношении социального и биологического в личности. Абстрактный анализ проблемы и однозначный вывод о примате социального над биологическим мешал изучению этих отклонений в механизме преступного поведения, иногда даже «закрывал» саму проблему. Можно полагать, что такой подход остался в прошлом^[54].

1.5. Субъективная сторона кражи

В теории уголовного права под субъективной стороной принято понимать внутреннее, психическое отношение лица к совершаемому им деянию. К признакам, образующим субъективную сторону преступления, относится вина (в форме умысла или неосторожности), мотив и цель преступления, а также эмоциональное состояние. Вина, являясь основным признаком субъективной стороны преступления, входит в предмет доказывания по каждому уголовному делу.

При всей важности объективного критерия способа хищения чужого имущества как тайного основное и решающее значение придается в судебно-следственной практике субъективному критерию: намерению самого расхитителя действовать скрытно от всех непричастных к преступлению лиц, его внутреннему убеждению, что изъятие имущества совершается незаметно^[55]. При этом су6ъективное убеждение лица о том, что совершаемое им хищение незаметно, скрыто от посторонних лиц должно основываться на определенных объективных фактах, соответствующих реальной ситуации. Они могут быть самыми разнообразными: полное отсутствие в месте совершения преступления каких-либо лиц, сон сторожа охраняемого объекта или его отлучка, передача имущества под присмотр собеседнику, оказавшемуся вором, без наделения его теми или иными правомочиями в отношении оставляемых на время вещей и т.д. По этим соображениям, если расхититель субъективно убежден, исходя из реальной обстановки совершения преступления, что он действует тайно, незаметно от других лиц, но фактически кто-то за ним наблюдает (например, житель соседнего дома из окна своей квартиры), содеянное образует состав кражи, а не грабежа.

Если вор обнаружил, что его действия по изъятию чужого имущества стали известны третьим лицам и что они осознают их преступный характер, прекратил посягательство и скрылся, содеянное образует покушение на кражу, квалифицируемую по ст. 30 и соответствующей части ст. 158 УК. РФ. При тех же объективных и субъективных обстоятельствах вор, игнорирующий факт обнаружения его посягательства и доводящий его до конца, подлежит ответственности за открытое хищение чужого имущества - грабеж. В подобной ситуации посягательство на чужую собственность, начатое как кража, переросло в грабеж.

«Со стороны субъективной кража предполагает только умышленные действия, так как неосторожное завладение чужим имуществом не образует состава кражи», - справедливо отмечает проф. В.С. Шикунов.^[56]

Совершающий кражу сознает, что он тайно похищает имущество, сознает общественно опасный характер своих действий, предвидит их общественно опасный результат и желает наступления ущерба государственной или частной собственности. Следовательно, кража совершается только по прямому умыслу.

В предметное содержание прямого умысла входит осознание субъектом преступления всех фактических юридически значимых обстоятельств содеянного и, прежде всего, конкретного способа противоправного деяния. Сознанием преступника должны охватываться и все квалифицирующие признаки, перечисленные в ст. 158 УК РФ.

Заблуждение похитителя по поводу свойств предмета кражи не имеет значения для квалификации преступления. Вор, например, проник в магазин, чтобы похитить видеомагнитофон, но из-за отсутствия его украл аккордеон. Не влияет на квалификацию и ошибка в оценке вида похищаемого имущества, так как она не исключает сознания лицом направленности его действий на один и тот же объект, т. е. на собственность.

Существенное правило субъективной стороны заключается в том, что все обстоятельства, превращающие кражу в квалифицированную (например, крупные размеры), могут вмениться в вину только в том случае, если они охватывались сознанием виновного. Важность высказанного положения очевидна, ибо только при наличии подобного сознания преступника можно избежать ошибки в квалификации и так называемого объективного вменения.

Высокая социально-экономическая значимость чужого имущества фиксируется в сознании вора, а хищение такого имущества, проходящее предварительно через сознание преступника, свидетельствует о высокой общественной опасности преступления и его субъекта.

Очень важно заметить, что в содержание субъективной стороны кражи в качестве обязательного признака входит также ее цель. В Примечании 1. к ст.158 УК РФ указано, что кража совершается с корыстной целью. Вор руководствуется корыстной целью, то есть стремится «…паразитически обогатиться за счет чужого…имущества», - отмечал проф. Л.Д. Гаухман^[57].

Для сравнения можно заметить, что, например, ни в одном постановлении Пленума Верховного Суда СССР или России в качестве обязательного признака хищений оружия или наркотических средств (что не является предметом кражи) не назывались, например, корыстная цель или безвозмездность.

В заключение можно заметить, что по признаку субъективной стороны (цели) теперь отграничиваются кражи или грабежи и «временные заимствования». Так, в ч. 1 п. 7 постановления 2002 г. сформулировано очень важное разъяснение: «…Не образуют состава кражи или грабежа противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по статье 330 УК РФ или другим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации…».

Проблема "временного позаимствования" стала особенно актуальной в период рыночных отношений. При значительном распространении подобных нарушений отношений собственности на практике она в уголовном порядке практически не урегулирована, в связи с чем уголовно-правовую охрану отношений собственности следует признать явно недостаточной. Исключением является лишь состав преступления, предусмотренный ст. 166 УК РФ (неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения).

Пленум Верховного Суда РФ, разумеется, не может решить указанную проблему - это прерогатива законодателя. Однако дать толкование по квалификации временного позаимствования на основе действующего законодательства вполне в его силах, что и было сделано^[58].

ГЛАВА II. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ КРАЖИ, СОВЕРШЕННОЙ ИЗ ОДЕЖДЫ, СУМКИ ИЛИ ДРУГОЙ РУЧНОЙ КЛАДИ, НАХОДИВШЕЙСЯ ПРИ ПОТЕРПЕВШЕМ

2.1. Особенности объективных признаков «карманных» краж

Как известно, Федеральный закон от 8 декабря 2003 года №162-ФЗ внес изменения в ч.2 ст.158 УК РФ. Теперь в п. «г» ч. 2 ст. 158 УК говорится о таком квалифицирующее признаке, как кража из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем. Речь идет как о «карманной краже», так и о ином имуществе, находящемся при потерпевшем (например, кража из портфеля, чемодана путем незаметного надреза бритвой или ножом и извлечение содержимого)^[59].

Ранее судебная практика квалифицировала данные преступления по ч.1 ст. 158 УК РФ как обычную (неквалифицированную кражу). Соответственно представляется, что с точки зрения законодателя общественная опасность данных преступлений в последнее время значительно возросла.

Интересно заметить, что в дореволюционной России карманные воры относились к высококвалифицированным уголовникам, однако по сравнению с другими категориями считались мелкими ворами и не пользовались большим авторитетом в преступном мире, особенно среди осужденных (исключение составляли международные карманники — «марвихеры»).

Карманные кражи в анализируемый период, как отмечали многие исследователи, были весьма распространенным явлением. Они совершались в местах большого скопления людей — в театрах, церквах, поездах, на рынках и т. п. Русские криминалисты отмечали высокий удельный вес групповых карманных краж.

Наиболее распространенными были квалифицированные кражи, совершаемые под прикрытием («ширмой»), для чего служили плащи, наброшенные на руку, газеты, букеты цветов, портфели и другие предметы. К орудиям преступления относились пинцеты, крючки, щипцы для среза цепочек и часов, крошечные лезвия, вставленные в кольца или браслеты, и т. п. Приемы совершения краж были разнообразными. Воры действовали даже с помощью дрессированных собак.

В ряде источников отмечены исключительное мастерство и ловкость русских карманных воров, отличавшихся этим от карманников стран Западной Европы. Но дело здесь не во врожденных или национальных свойствах личности, как предполагал Ч. Ломброзо, а в условиях ведения преступного образа жизни и уголовно-воровских традициях. В Англии, Франции, например, существовали специальные школы, между тем в России карманники воспроизводились практикой поколений профессиональных преступников. И если небезызвестный Картуш пользовался только манекенами в обучении карманных воров, которых бил палкой по голове за каждую неудачную попытку, то, по словам Белогриц-Котляревского, на Руси «они (учителя) показывали ученикам своим тут же на площади, с какой ловкостью надо это сделать: вынимали у проходящих из карманов табакерку, нюхали табак и клали ее снова в карман проходящему, а тот шел, ничего не замечая»^[60]. Отмечалось, что карманные воры очень боялись попасть в места лишения свободы (очевидно, это связывалось с возможной потерей там воровских навыков) и игнорировали любые отношения с грабителями.

27 декабря 2002 г. состоялся очередной пленум Верховного Суда Российской федерации, который принял постановление "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое"^[61].

Значение данного акта трудно переоценить: прежде всего, это первое постановление пленума, посвященное судебной практике по делам о хищениях, после принятия Уголовного кодекса 1996 г. Это постановление по разъяснению форм хищения - кражи, грабежа, разбоя, чего не было уже более тридцати пяти лет. В нем систематизированы и вновь представлены уже устоявшиеся квалификационные положения, ранее разбросанные по другим постановлениям как республиканского, так и бывшего союзного уровня.

Постановление принято после внесения законодательных изменений в ст. 158 УК РФ и после вступления в действие нового административного законодательства и изменений в него по мелким хищениям. Постановление пришло на смену постановлению пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое^[62] ", которое родилось еще в советский период и подвергалось многочисленным корректировкам. Также пункты 4,7,8 и 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 г. № 5 "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности^[63] " признаны утратившими силу.

И, наконец, самое главное - в постановлении 2002 г. пленум Верховного Суда РФ попытался решить многие дискуссионные или сложные квалификационные проблемы, возникающие в практике по кражам, грабежам и разбоям. В свою очередь, это поможет унифицировать судебную и следственную практику, предотвратить возможные ошибки в понимании и применении норм, предусмотренных ст. ст. 158, 161 и 162 УК РФ.

Вместе с тем по некоторым вопросам новое постановление пленума Верховного Суда не оправдало ожиданий. От решения ряда важнейших проблем, имеющих непосредственное отношение к нашему исследованию, понимания и квалификации конкретных форм хищений пленум просто уклонился^[64]. Так, к сожалению, приходится констатировать, что пленум не дал пояснений по проблеме толкования квалифицирующего признака кражи, предусмотренного в п. "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

Представляется необходимым дать разъяснения в вопросе, что именно считать ручной кладью, одеждой, сумкой находившейся при потерпевшем, что мы попытаемся сделать самостоятельно.

В связи с тем, что с уголовно-правовой точки зрения проблема краж из одежды, сумки или другой ручной клади, находившихся при потерпевшем, исследована в литературе очень слабо, автору данной дипломной работы представлялось целесообразным рассмотреть заявленную проблему исходя из собственных умозаключений, а также используя криминологические характеристики данных преступлений.

Для удобства условимся в дальнейшем данный вид краж условно именовать «карманными».

Объектом данного состава, как и других хищений, выступают отношения собственности, т. е. общественные отношения по поводу имущества, юридически выражающиеся в виде правомочий владения, пользования и распоряжения этим имуществом, которым обладает собственник, и в обязанности других лиц (несобственников) воспринимать указанные правомочия как должное и не препятствовать их осуществлению.

Особенность предмета «карманной» кражи – то, что это имущество, находящееся в данный момент при собственнике и в тоже время в сумке, ручной клади, одежде (например, бумажник с деньгами в кармане плаща, радиотелефон в дамской сумочке). Соответственно возникает вопрос, будет ли «карманной» кража, если похищается браслет на руке на многолюдном пляже, перстень на пальце без перчатки? Представляется, что да, поскольку, например, кража радиотелефона, висящего на шее, безусловно будет «карманной». Тем не менее, законодателю следовало в данном вопросе быть более конкретным.

Приведем примеры из судебной практики федерального суда Куйбышевского района г. Санкт-Петербурга: К. 18.04.2003 г. около 22.00 при посадке в вагоне электропоезда, стоящего на платформе «Гостиный двор», воспользовавшись большим скоплением пассажиров из-под куртки Г., одетой на потерпевшем, тайно похитил радиотелефон, висящий на шее. Деяние было квалифицировано как покушение на кражу из одежды находящейся при потерпевшем, поскольку был задержан сотрудниками милиции и не имел реальной возможности распорядиться похищенным^[65].

Б. находясь в салоне троллейбуса маршрута №5, следующего от остановки «Казанский собор» до остановки «Гостиный Двор» тайно похитил из сумки Ю. принадлежащей последней кошелек, стоимостью 180 рублей с находящимися в нем деньгами в сумме 3208 рублей. С похищенным пытался скрыться, однако не довел свой преступный умысел до конца в связи с задержанием сотрудниками милиции^[66].

Следует сразу же заметить, что, не могут быть предметом «карманной» кражи находящиеся, например, в портфеле гражданина радиоактивные материалы, боевые припасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, огнестрельное наркотические средства, психотропные вещества; документы, паспорт, личные документы или оружие находящиеся в кармане пальто того же гражданина. Хищения названных предметов посягают не на собственность, а на другие объекты, ответственность за эти хищения наступает по специальным статьям.

Особенностью кражи, во всех формах ее проявления, является тайность хищения. Однако совершенно очевидно, что «карманная» кража не может быть совершена в отсутствии потерпевшего. Она может быть совершена лишь в присутствии потерпевшего, но незаметно для него. Очевидно, что «карманной» кражей следует признать изъятие, например, радиотелефона у спящего, пьяного, а также у лица, не способного осознавать преступный характер действия виновного в силу малолетнего возраста, психической болезни или иного болезненного состояния.

В Постановлении Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 29. 12. 2002 г. сказано, что тайным является также хищение в присутствии посторонних лиц, не осознающих происходящего, когда виновный создает у окружающих впечатление правомерности своих действий^[67].

Представляется, что к «карманной» краже это применимо лишь в определенных ситуациях (например, под благовидным предлогом у потерпевшего «выбивается» из кармана бумажник с деньгами). В других случаях это вряд ли применимо, поскольку трудно представить «ширмача» залезающего в карман жертвы и в тоже время создающего у окружающих впечатление правомерности своих действий.

Карманная кража является способом тайного хищения, поэтому ей присущи общие признаки, характеризующие объективную сторону хищения.

Но нас будут интересовать факультативные признаки, т. е. место, время, обстановка, способ, орудия и средства совершения преступления.

«Карманные кражи» - это преимущественно городские преступления, которые чаще всего совершаются в областных центрах и больших городах в дневное время, в весенне-летний период, как правило, без применения каких-либо технических средств и приспособлений, нередко с использованием небрежного отношения потерпевшего к сохранности личного имущества, находящегося при нем^[68].

Карманные кражи совершаются в основном в общественных местах, чаще на рынке и в общественном транспорте. Основную категорию потерпевших составляют женщины. Этот вид краж относится к наиболее профессиональным видам преступной деятельности^[69].

В этом смысле, например, Апраксин Двор в Санкт-Петербурге — очень подходящее место для карманников. Приведем пример: гражданин А. Находясь на вещевом рынке «Апраксин Двор», тайно похитил из сумочки Е. принадлежащей последней сотовый телефон «Nokia» стоимостью 4250 рублей. С похищенным пытался скрыться, однако не довел свой преступный умысел до конца в связи с задержанием сотрудниками милиции.^[70]

Второе по значению место приложения сил карманных воров — общественный транспорт. По сравнению с рынками, здесь существует проблема безопасного отхода, зато в транспорте качает, и можно, не вызывая подозрений, прислониться к телу жертвы. Что касается времени, что можно заметить, что в самые пиковые часы карманник обычно отдыхает, т.к. давка ограничивает свободу перемещения.

Так, например, находясь в вагоне электропоезда во время следования от ст. метро «Площадь Восстания» до ст. «Владимирская» гражданка М. имея умысел на тайное хищение чужого имущества тайно проникла в левый наружный карман куртки К. откуда похитила сотовый телефон «Nokia» стоимостью не менее 3000 рублей.^[71] Обязательно присутствие карманников на празднествах и народных гуляниях. Так, например, во время шествия по Невскому проспекту И. подойдя сзади к гражданке К. путем проникновения в карман куртки тайно похитил сотовый телефон «Siemens С45» стоимостью 3500 рублей, и положив его к себе в карман куртки пошел по Невскому проспекту, но был задержан сотрудниками милиции^[72].

Важную роль в этой профессии играет институт наставничества, знания передают из поколения в поколение.

Способы совершения карманных краж очень разнообразны. Например, профессионал всегда работает с подмастерьем, как правило, малолетним. Мастер совершает карманную кражу, передаёт стажёру, а тот уже уносит добычу в безопасное место.

Глухонемые, например, наряду со способами, повторяющими деяния их говорящих коллег, практикуют свой, совершенно оригинальный вариант карманной кражи. Действие разворачивается в относительно безлюдном месте. Рядом с идущей жертвой останавливается автомобиль, из которого, отчаянно жестикулируя, выходит глухонемой. Подойдя к клиенту и продолжая свои телодвижения, он вручает клочок бумаги с написанным на нём адресом. Очевидно, что изъясняться с ним можно только на предложенном языке жестов. Адрес на бумажке указан неслучайный (карманники имеют при себе комплект таких листков), выбирается он таким образом, чтобы жертва, во-первых, знала, где это, а во-вторых, должна была поворачиваться вокруг своей оси. Жертва, как правило, охотно включается в предложенную игру. Карманник понимает его жесты только частично, из-за чего вынужден периодически прерывать. Прерывает, естественно, при помощи прикосновений, причем прикосновения приходятся на участки тела жертвы, снабжённые карманами. Для эффекта, актёр может взять бумажку из рук жертвы, и уронить её. Жертва нагибается поднять бумажку, но глухонемой показывает ему, что это излишне. Затем преступник заскакивает в машину, а потерпевший продолжает свой путь, разумеется, без кошелька.

Есть и совершенно экзотический способ. Глухонемой приседает возле жертвы и начинает торопливо завязывать ей шнурки на ботинках. Жертва пытается отказаться от навязчивого сервиса, глухонемой возражает. Диалог ведётся при помощи жестов и прикосновений, в результате потерпевший освобождается как от навязываемой услуги, так и от содержимого карманов.

Мы рассматриваем кражу, совершенную из одежды, сумки или другой ручной клади, находившейся при потерпевшем.

Очевидно, это должны быть такие места содержания имущества собственника, которые находятся непосредственно при нем, у него или на нем, о чем мы уже указывали.

Очевидно, что это одежда, ее атрибуты, где находятся ценности; сумки, портфели, ранцы, «барсетки», ручная кладь (саквояж, рюкзак или чемодан).

Что же следует понимать под одеждой? Представляется, что это предметы гардероба - костюм, пальто, платье. Части одежды - карманы, воротники, шарфы и т. п.

Соответственно представляется, что сумка – это предмет, предназначенный для ношения вещей. Приведем примеры: М. находясь на площадке ст. метро «Маяковская» с целью хищения чужого имущества проник рукой в сумку З. Откуда тайно похитил кошелек с деньгами в сумме 3760 рублей.^[73]

Х, около 13.00 находясь в торговом зале «Дома книги», расположенном на Невском 28, воспользовавшись невнимательностью Н. проник рукой в сумку, откуда тайно пытался похитить кошелек с деньгами^[74].

Ручную кладь можно определить как уложенные для перевозки вещи. Так, около 17.00 около 17.45 в вестибюле станции «невский проспект» Е. тайно проникла в рюкзак принадлежащий И., откуда похитила черный футляр для очков, в котором находились очки фирмы Ray-Ban, стоимостью 3600 р^[75].

К. совершила тайное хищение кошелька с деньгами и личными вещами из рюкзака гр. О в магазине «Коллинз» ул. Садовая д.34^[76].

Рюкзак в данных случаях был определен как «ручная кладь».