« Антуфьев Сергей Владимирович СОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ МИГРАНТОВ КАК ФАКТОР СТАБИЛЬНОСТИ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА ...»
Когда речь идет о беженцах и вынужденных переселенцах из стран СНГ, как правило, имеется в виду русскоязычное население, положение которого чрезвычайно сложное как в странах СНГ, так и в республиках Северного Кавказа. Отток русских с Кавказа за последние годы приобрел угрожающие масштабы. В Дагестане число русских уменьшилось вдвое – до 6%, в Ингушетии осталось всего 2%, в Чечне русских почти нет, хотя еще 10 лет назад здесь проживало более 400 тысяч человек. И даже в Северной Осетии русское население сократилось с 50 до 30%. По официальным данным, численность только чеченских беженцев за 1999-2000 гг. превысила 400 тыс. человек. [13]
С научной точки зрения понятие «адаптация» традиционно является одним из основных компонентов категориальной системы современной философско-социологической науки.
Как известно, еще со времен Аристотеля, латинское слово «adapto» использовалось для обозначения приспособления живых организмов к окружающей среде. В современной биологии адаптацией называют процесс коррелятивного приспособления, общее и взаимное приспособление к изменившимся жизненным условиям. Понятие «адаптация» включено в эволюционную теорию Ч.Дарвина, который показал, что естественный отбор имеет адаптивный, приспособительный характер[14]. Выходя за рамки биологии, где оно впервые возникло, это понятие проникло в медицину, социологию, психологию, демографию, кибернетику, антропологию, другие науки.
Следует отметить, что если в медицине и кибернетике это понятие получило достаточно широкое распространение, то в социологической науке все происходило значительно медленнее. Важнейшим компонентом адаптации выступает согласование самооценок и притязаний субъекта с его возможностями и с реальностью социально-политической среды. В соответствии со своими задачами, в демографии адаптация изучается применительно ко всему народонаселению, семье, коллективу и др.
Свою нишу в изучении сложных процессов социальной адаптации, протекающих в среде вынужденных переселенцев, осваивают социальные историки, которые эту проблему рассматривают в тесной взаимосвязи с причинами, вызывающими вынужденную миграцию после распада СССР. Особую привлекательность для них представляет возможность сочетания конкретных исследований по странам, хронологическим периодам, определенным направлениям с теоретическим осмысление проблемы, комплексностью подходов, разработкой типологии миграций и форм адаптации[15].
Специалисты, разрабатывающие теоретико-методологические и прикладные аспекты адаптационных процессов, отмечают многозначность проблемы социальной адаптации, важность выбора действий самого индивида и его связь с социальной практикой. Ведущим аспектом исследования социальной адаптации, позволяющий комплексно подойти к ее изучению, является социологический. В современной социологии «социальная адаптация» рассматривается как процесс и результат активного приспособления индивида к условиям новой социальной среды. Чем меньше выражено в индивиде личностное начало, тем более социальная адаптация носит характер приспособления к условиям социальной среды и разворачивается как гибко организованная в новых условиях поисковая активность, выход индивида за пределы готовой конечной формы[16].
В социологическом анализе социальной адаптации особенно выделяются работы по теории и практике профессиональной адаптации мигрантов к российскому рынку труда[17]. В последнее время стали активно освещаться проблемы социально-экономической адаптации перемещающегося населения в условиях набирающих темпы рыночных преобразований, практика этнопсихологической адаптации в инонациональной среде и некоторые другие аспекты[18]. Сегодня уже достаточно много работ посвящено исследованию проблем адаптации и приживаемости мигрантов на постсоветском пространстве.[19]
Определение цельной теоретической концепции социальной адаптации индивида (социальной группы), классификация факторов, обусловливающих его жизнедеятельность в новых условиях, исходя из того, что этот процесс идет одновременно на двух взаимосвязанных уровнях - институциональном и личностном. На личностном уровне, социальная адаптация человека отражает генетическую связь как с общебиологическими, так и с социально-психологическими процессами, формирующимися в процессе жизнедеятельности людей. На институциональном уровне адаптация отражает моменты, связанные с государственной потребностью в самосохранении, жизнедеятельности, развитии индивида и общества. Таким образом, функциональное назначение социальной адаптации заключается в отражении прежде всего межличностных связей и отношений в процессе жизнедеятельности людей с позиции сохранения их как личностей. Для мигрантов, в равной мере как и для принимающей стороны, важно формирование и сохранение среды, способствующей безболезненному вхождению прибывших людей в существующий на новом месте социум.
Структурирование социальной адаптации по уровням дает возможность рассмотреть не только определенную логическую цепочку «общество-личность», но и показать активную деятельную сторону адаптации человека. Процесс социальной адаптации личности, социальной группы в меняющихся социально-экономических и политических отношениях, должен анализироваться с позиции единства личностной и институциональной сторон. Социальная адаптация выступает как бы с двух сторон. С одной, - как универсальный процесс приспособления людей в социуме, который определяется институциональным уровнем и объективирует отношения среды и личности посредством активной деятельности. С другой стороны, социальная адаптация есть внутренне мотивированный процесс, который побуждает человека к активной деятельности, сохраняя в человеке социальное. Следовательно, социальная адаптация выступает и в качестве процесса приспособления (социальный феномен), и специфического состояния личности: притязаний-ожиданий, ценностных ориентаций, настроений. В результате заложенных возможностей, человек обеспечивает себе значительную независимость от окружающей среды, придает своей деятельности конструктивный характер, изменяющий как само поведение человека, так и окружающую среду.
С социальной адаптацией тесно связана адаптация психическая. Будучи социально обусловленной общественным характером вызывающих ее изменений, психическая адаптация через формирование целей и программы, воздействует на эффективность адаптивной деятельности, придает динамике этой деятельности индивидуально-эмоциональную окраску. Детерминирующие биологическую и психологическую адаптацию причины носят социально обусловленный характер и направлены на изменение социальной действительности. Иными словами, и психологическая и биологическая адаптация - это явления социально обусловленные. Социальная адаптация является связующим звеном между общественной сущностью человека и окружающей действительностью и носит многофункциональный характер. Во-первых, она является необходимым условием и одновременно средством оптимизации взаимодействия человека с природой и социальной средой. Во-вторых, адаптация способствует развитию человека и совершенствованию окружающей среды. В-третьих, посредством адаптации во многом реализуется социальная сущность человека. И, наконец, адаптация является необходимой при овладении человеком любым из существующих видов деятельности. Следовательно, адаптация человека выступает как весьма сложное социально обусловленное явление, для которого характерно противоречивое единство трех уровней адаптивного поведения человека: биологического, психологического и социального.
Таким образом, социальная адаптация беженцев и вынужденных переселенцев - это деятельность, направленная на оптимизацию взаимоотношений человека с окружающей средой, с одной стороны, и изменением самой среды в целях приспособления ее к интересам жизнедеятельности человека на новом месте жительства – с другой.
Адаптация протекает более или менее легко в том случае, если социальные нормы, предъявляемые личности, не сильно отличаются от уже освоенных ею. Если же нормы и правила существенно отличаются, то процесс адаптации затягивается и сопровождается психологическим дискомфортом, нервными срывами, низкой социальной активностью.
Как показывает анализ, социальная адаптация может протекать в активной или пассивной форме, но чаще всего в той и другой одновременно. Активная форма социальной адаптации, прежде всего характеризуется тем, что субъект, воздействуя на социальную среду, стремится ее изменить (подогнать под уже сложившиеся у него представления о нормах и правилах социального поведения). Зачастую, в полной мере сделать это не удается потому, что сложившаяся социальная среда также стремится сохранить стабильность социальных норм и правил поведения, и, кроме того, она состоит из индивидов, которые эти нормы уже приняли и не собираются их коренным образом изменять.
Другая форма социальной адаптации - пассивно воспринять все нормы и правила поведения той социальной группы, в которой индивид оказался. Для этого нужно полностью пересмотреть свои взгляды и убеждения, что довольно сложно, и начать жить по нормам и правилам, установленным в данном обществе, ближайшем социальном окружении.
Общеизвестно, что чаще всего индивид, приспосабливаясь к новой социальной среде, изменяет (в той или иной степени) саму социальную среду, т.е. одновременно существует двуединый т.н. «адаптационно-адаптирующий» процесс, который предъявляет к индивиду требования ломки сложившихся стереотипов поведения и выработки новых.
Основываясь на социологическом подходе, т.е. взяв за основу приспособление личности к новой социальной среде, исследователи выделяют различные варианты социальной адаптации[20]. Основными среди них выделяются:
1. Нормальная адаптация - это процесс, который приводит к устойчивой приспособленности личности в типичных проблемных ситуациях без патологических изменений ее структуры и, одновременно, без нарушения норм той социальной группы, в которой протекает этот процесс. Нормальная адаптация личности, в свою очередь, может быть подразделена на защитную и незащитную. Поскольку реальные жизненные ситуации, как правило, очень сложны, то индивиду приходится комплексно использовать защитные и незащитные механизмы адаптации. Поэтому, как основной необходимо выделить смешанный защитно-незащищенный тип адаптации.
2. Незавершенная адаптация личности - процесс, когда личность чувствует себя достаточно комфортно в конкретной социальной среде в то время, когда другие участники социального процесса ждут от нее другого поведения. Другими словами, поведение данной личности отклоняется от социальных норм, принятых в данной социальной группе.
3. Патологическая адаптация - когда процесс полностью или частично осуществляется с помощью девиантных форм поведения. В процессе патологической адаптации используются такие защитные механизмы, которые выводят поведение личности за пределы нормальной адаптации, становятся неадекватными реакциями на возникающие сложные ситуации.
Адаптивные процессы на социологическом уровне следует рассматривать как сотрудничество, соперничество и конфликт. Последнее в конфликтологии рассматривается как разновидность соперничества, при возникновении которого каждая из сторон стремится к тому, чтобы деятельность и достижение целей другой стороной стали невозможны.
В контексте миграционных процессов социальная адаптация предстает еще и как особый тип социального процесса, направленного на то, чтобы включить в обычную жизнь общества группу (категорию) людей, которая была искусственно вырвана из этой жизни в результате каких-либо экстремальных условий. Следовательно, суть социальной адаптации состоит в «переключении» людей с одного образа жизни на другой. Вынужденное переселение - это особый образ жизни, для которого характерны экстремальность ситуации, унижение, подавление личности. Он накладывает весьма существенный отпечаток на структуру личности, ее ценностные ориентации, восприятие, поведение.
Проведенный анализ позволяет сделать вывод, что адаптация является одним из основных компонентов современной социологической науки, позволяющих глубоко осмыслить теоретические аспекты социальной адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, выработать конкретные практические рекомендации по урегулированию этого сложного социального процесса. Социальная адаптация реализуется в органическом единстве двух сторон: социологической и социально-психологической. Ее характерным признаком является ориентация на цели самосохранения общества и личности, оптимизация их взаимосвязей и развития. Специфика социальной адаптации определяется уровнем развития и характером потребностей личности, социальной группы. Факторы социальной адаптации, являясь специфическими и комплексными, во многом определяются потребностями конкретной личности, социальной группы.
Многие исследователи среди важнейших функций миграции называют экономическую, так как она по-прежнему состоит в обеспечении соединения территориально распределенных средств производства с необходимой рабочей силой и их функционированием в процессе производства. Экономическая функция миграции заключается в содействии повышению эффективности воспроизводства трудовых ресурсов.
Эта задача зафиксирована в ряде официальных документов. Решение отдельных аспектов этой проблемы предпринималось разработчиками Федеральных миграционных программ. Так, методологически оправданным представляется такое определение, как «обустройство вынужденных мигрантов». Под ним в одном случае понимается жилищное обустройство и содействие в обеспечении занятости. В другом случае - это строительство жилья, объектов инфраструктуры в местах компактного поселения вынужденных переселенцев, а также предоставление долговременных беспроцентных возвратных ссуд на строительство или приобретение жилья, финансирование создания рабочих мест для этой категории мигрантов. Несколько иное видение этой проблемы предлагается другими исследователями, которые не без основания считают, что необходимо в тексте закона или подзаконного акта более четко зафиксировать признаки такого обустройства. Ими предлагается следующая структура этого термина:
- обеспеченность постоянным или собственным жильем по нормам, установленным действующим законодательством для данного региона;
- обеспеченность постоянным рабочим местом;
- обеспеченность социальной защитой по нормам, установленным действующим законодательством для конкретной социальной группы населения.[21]
Полагаем, что данное определение, при всей его целесообразности и значимости, следует все же развить и дополнить, акцентируя внимание на необходимости принятия эффективных мер по осуществлению социальной и психологической адаптации вынужденных переселенцев. Такая постановка вопроса обусловливается, на наш взгляд, еще и тем, что как в первой (1996 г.) Федеральной программе, так и последующих, среди
основных задач по реализации мер по приему и обустройству мигрантов названо разделение этих категорий, выделение в первую очередь необходимых средств для адаптации переселенцев, т.е. термин «адаптация» даже в таком важном государственном документе остается нераскрытым, что, в свою очередь, не позволяет в полном объеме представить и реализовать меры по эффективному вхождению переселенцев в российский социум.
Понятие «адаптация» в официальных документах употребляется в сочетании с термином «интеграция» в общем контексте задач содействия «социально-экономической адаптации и интеграции мигрантов на территории Российской Федерации», делает научно-терминологический анализ весьма актуальным.
Широкий спектр мер по социальной адаптации мигрантов, заявленный в официальных документах, в определенной мере дополняет устоявшийся в научно-справочной литературе подход, позволяет глубже уяснить структуру применяемого термина «адаптация».
Аналогичным образом используется и термин «приживаемость новоселов»[22], подразумевающий меры, направленные на облегчение процесса социальной адаптации. Социальная практика последнего десятилетия рекомендует создание коллективных поселений, товариществ и землячеств, организацию культурных национальных центров. Как показывают исследования, при нормальной добровольной миграции полная социальная адаптация достигается в среднем через пять лет. В особо тяжелых условиях этот срок достигает примерно 10 лет. Определить период адаптации вынужденных переселенцев и беженцев, считают специалисты, практически невозможно из-за отсутствия исторических мировых аналогов и непродолжительности самого процесса трансформаций.
Как следствие несогласованности позиций ученых, специалистов, различных федеральных органов власти, а также неотработанности некоторых практических подходов, следует рассматривать то обстоятельство, что понятие адаптации не было включено в направления практической работы по оказанию помощи мигрантам и вынужденным переселенцам.
В этой связи действия территориальных органов ФМС России ограничиваются только тем, что вынужденным переселенцам оказывается «содействие в размещении и обустройстве в местах нового постоянного жительства», в то время как речь должна идти о координации разработки и осуществления специальных адаптационных программ.
Обращает на себя внимание в определенной мере связанное с этим затягивание сроков решения практических задач социальной адаптации вынужденных мигрантов в основополагающих правительственных документах, что также не способствует улучшению положения переселенцев, наработке опыта работы в этом направлении.
Если же говорить о термине «интеграция», используемого международными организациями, то в методологическом плане это понятие во многом схоже с «социальной адаптацией».
Таким образом, социальная адаптация в содержательном плане предполагает:
1. Учет коренных интересов, затрагиваемых процессом миграции групп населения. При этом следует избегать противопоставления вынужденных мигрантов местному населению при оказании помощи мигрантам в развитии инфраструктуры в районах их компактного расселения, учитывать этническую, культурную, языковую и конфессиональную дистанции между вынужденными переселенцами и местным населением.
2. Приемлемый для государства, его отдельных регионов и для вынужденных мигрантов выбор места жительства. Концентрация вынужденных мигрантов в густонаселенных, экономически депрессивных или экологически неблагоприятных районах может помешать их полной интеграции в местное сообщество и создать дополнительную напряженность в отношениях с местным населением.
3. Создание материальных условий и помощь в реализации гарантируемых государством основных прав и свобод. Основными направлениями являются разработка и осуществление жилищных программ (выделение земельных участков, оказание помощи в предоставлении субсидий, льготное налогообложение и кредитование), содействие в поисках работы и переподготовке, поощрение предпринимательской инициативы, обеспечение реального доступа к правовым, медицинским и пенсионным услугам, образованию интегрируемых лиц, различная помощь их общинам. Наиболее эффективным признано сопряжение программ помощи с программами экономического развития конкретных территорий расселения, позволяющих комплексно решать проблемы интеграции вынужденных мигрантов и социально-экономического развития региона.
4. Информационное обеспечение местных властей и населения о проблемах адаптации вынужденных мигрантов. Властные и административные структуры, неправительственные организации, ассоциации вынужденных переселенцев должны опираться на систему образования, средства массовой информации для того, чтобы местное население относилось с большим пониманием к проблемам и правам вынужденных переселенцев.
Смысловое понимание «социальная адаптация» можно свести к трем основным направлениям в адаптации мигрантов. Первое - материальные факторы. К ним относятся трудоустройство, жилищные условия, имущественное положение. Второе - нематериальные факторы, формирующие этнокультурные и психологические условия адаптации. Интегрирующим индикатором действия таких факторов выступают отношения мигрантов с населением принимающих территорий. Кроме этого, выделяются трудности устройства детей в школу и в дошкольные учреждения, отсутствие бытовых удобств, разобщенность семей[23].
Общим интегрирующим показателем социально-психологической адаптации вынужденных переселенцев с учетом как материальных, так и нематериальных условий, следует считать, по нашему мнению, оценку респондентами сложившейся жизненной ситуации. Как показывают исследования в Смоленской области, в среде переселенцев оптимистические оценки сложившейся жизненной ситуации характерны для 37% опрошенных, для 46% - умеренные, а пессимистические - у 17%[24]. Это, в свою очередь, свидетельствует об очень высоком социальном потенциале мигрантов.
Третьим важным фактором специалисты считают степень информированности переселенцев о местах и условиях будущего расселения. Вторичный анализ многочисленных социологических опросов, а также исследования автора показывают, что наиболее легко в новую жизнь входят не более четверти вынужденных переселенцев. В основном это те, кто имел информацию из надежных источников, как правило, с предварительным самостоятельным выездом своих представителей на место предполагаемого переселения и деловыми встречами с заинтересованными органами, либо по вербовке смежных предприятий. Более половины имели недостаточно достоверную информацию и столкнулись с немалыми непредвиденными трудностями при обустройстве. Оставшаяся четверть респондентов вообще не располагала подобной информацией.
Согласно многочисленным наблюдениям, большие трудности и лишения испытывает значительная часть мигрантов. Как показал анализ выступлений представителей переселенческих организаций на международной конференции «Роль правозащитных переселенческих организаций в решении проблем миграции», проходившей 22 апреля 1998 года в Москве, по-прежнему остается настоятельная необходимость налаживания единой информационной базы, банка данных о вакансиях рабочих мест, социально-экономической и экологической обстановке в принимающих регионах. Отмечается, что среди необустроенных со временем развиваются маргинальные настроения.
Часть мигрантов вынуждена возвращаться в страну прежнего проживания, терпеть новые унижения со сменой гражданства, пропиской, трудоустройством, приобретением потерянной уже однажды собственности и т.д.
На наш взгляд, вопросы информированности нельзя оставлять без внимания, поскольку они напрямую, зачастую негативно, влияют на процесс последующей социальной адаптации мигрантов.
Здесь никак нельзя согласиться с бытующим мнением, что подавляющая часть вынужденных переселенцев в недалеком прошлом являлась гражданами единого союзного государства, поэтому существенных особенностей их социальной адаптации на территории Российской Федерации практически нет. Не многие мигранты, хотя так достаточно, способны к самообустройству в России, склонны активно влиять на свою судьбу и будут стремиться к контролю и управлению процессами своей адаптации.
Увеличивающиеся миграционные потоки на территорию России порождают многочисленные проблемы адаптации к условиям принимающей среды. Социальное содержание проблемы адаптации иммигрантов состоит в расхождении исходных ожиданий в отношении среды адаптации и реальных условий. Результатом этого несоответствия является выстраивание очень сложных, нередко конфликтных взаимоотношений с населением принимающей среды. Источник данной проблемы следует искать не только в сфере экономической конкуренции между иммигрантами и местным населением на рынке труда. Проблема имеет как утилитарно-экономическое, так и социально-культурное измерение.
Социальная адаптация предполагает обретение индивидом субъективности для самостоятельного осуществления социальных действий и функций с оптимальными психофизиологическими затратами. Т.Парсонс рассматривал социальную адаптацию как важнейшее условие социализации, как приспособление нидивида к среде путем усвоения заданных обществом норм, правил и т.п. Адаптация индивидов к социальной среде влечет за собой кристаллизацию самых важных дифференцированных ролей. парсонс подчеркивал естественный характер адаптационного процесса, который предполагает усвоение личностью определенных нормативных структур, символов культуры, чему способствует приобщение личности к современным ренальным условиям.[25]
Как определяет А.И.Ковалева, в социальной адаптации реализуются два взаимосвязанных компонента. Первое – создание индивидом в процессе социализации внутренних средств для функционирования в обществе, когда происходит поэтапное структурное изменение личности, повышающее ее способность включаться в социальные связи, деятельность. Второе – поддержание обществом внешних для индивида средств его социальной адаптации, включающих адекватные материально-вещественную и социокультурную среды, а также фиксирование продвижения индивида в его освоение социальных связей и деятельности.[26]
Социальная адаптация рассматривается как комплекс сложно организованных социальных действий, включающих одновременно мотивацию рационального, максимизирующего индивидуальную функцию полезности «экономического человека», а также факторы адаптации в процессе социализации в определенной культурной среде. Адаптируясь, иммигрант может обратиться к стратегии опоры на собственные силы, однако в условиях, когда среда формирует институциональные барьеры входа и в отношении иммигрантов создается социально-психологический климат подозрительности и недоверия, последний вынужден искать поддержку (материальную, социальную, психологическую) в рамках своей этнической общины. Опыт показывает, что хозяйственное поведение встроено в систему социально-культурных сценариев, имеющих определенную традицию.
Таким образом, многочисленные данные свидетельствуют о том, что у населения с мигрантами в каждом конкретном регионе складывается своя уникальная региональная социально-психологическая общность людей, с присущими только ей традициями, психологическими установками и другими социально-психологическими особенностями. Не учитывать эти обстоятельства просто не имеют право, если всерьез заботиться о стабильной социальной обстановке.
§ 2. Государственное регулирование социального обустройства вынужденных мигрантов
Массовый отток русского и русскоязычного населения из целого ряда союзных республик, начавшийся в 1989 г., поначалу не привлек особого внимания политиков и специалистов, так как основные усилия в то время были сосредоточены на проблеме беженцев из «горячих» точек СССР. Однако, когда поток этнических россиян в Россию после распада Советского Союза принял угрожающие размеры, выяснилось, что подходы к работе с этой категорией граждан не отвечают элементарным требованиям. Именно с этого момента проблема приема, обустройства и социальной адаптации вынужденных мигрантов перешла в разряд важнейших приоритетов государственной политики, потребовала поиска новых подходов и механизмов реализации. Эта работа на начальном этапе проводилась спонтанно, без устоявшейся правовой базы, в условиях ограниченности финансовых и материальных ресурсов, отсутствия соответствующих структур в краях и областях, без учета отечественного и зарубежного опыта.
Многие русские и русскоязычные выпускники вузов и техникумов по централизованному распределению попадали на работу в республики Центральной Азии. Во многом аналогичным путем попадали в это регион и представители научной, культурной, медицинской интеллигенции, немало сил вложившие в социально-культурное развитие союзных республик. Массовый завоз рабочей силы из России в эти республики осуществлялся нередко под давлением.
Естественно, что какая-то часть мигрантов спустя время возвращалась обратно, другие приживались на новых местах и становились полноправными гражданами соответствующих республик СССР, где они вместе с коренными народами создавали экономический и научно-технический потенциал, в значительной мере разрушенный в 90-е годы.
Начавшийся в конце 80-х годов массовый отток русского и русскоязычного населения из Казахстана и Средней Азии стимулировался, как считает профессор Л.Л.Рыбаковский, постоянно нараставшим бытовым национализмом, благодатной почвой для которого была, как теперь принято считать, неверная национальная политика СССР[27].
Таким образом, оказавшись в роли национального меньшинства в постсоветской Центральной Азии, русские и русскоязычные граждане оказывались весьма зависимыми от неблагоприятно складывающейся для них ситуации. Последующее проживание в условиях ставшего чуждым национального окружения, наложило отпечаток на их социально-экономическую и этнокультурную жизнь, групповую психологию и процессы естественной репродукции. В подобной ситуации, как полагают некоторые специалисты, единственным средством сохранить собственную этничность, сберечь свою целостность в условиях инонационального окружения может оказаться только перемещение в другую среду, обеспечивающую приостановку неблагоприятного действия социально-демографических факторов[28]. Это дает основание заключить, что главным побудительным стимулом миграции является не только демографическая ситуация, но и демографическое давление. Данную точку зрения поддерживает известный социолог Ж.А.Зайончковская, которая считает, что главным фактором вытеснения русскоязычного населения является мощный демографический процесс, обусловливающий огромное давление на рынках труда и высокое аграрное перенаселение[29].
По мере накопления собственного и изучения зарубежного опыта работы с мигрантами, происходила эволюция подходов и корректировка целей в миграционной политике Российской Федерации. В 1992 году были разработаны «Основные направления миграционной политики России и пути ее реализации», а на их базе – Республиканская долговременная программа «Миграция»[30]. Ключевыми задачами в этих документах ставились: защита прав и интересов российских граждан вне зависимости от места их проживания; управление и регулирование миграционными процессами; оказание помощи беженцам и вынужденным переселенцам. Вместе с тем, как показал анализ, данная программа позволила лишь приступить к организации систематической работы с вынужденными мигрантами, оказанию им первичной и во многом ограниченной помощи.
Принятые законы РФ «О беженцах», «О вынужденных переселенцах» с последующими изменениями и дополнениями в определенной мере заполнили правовой вакуум, позволили систематизировать работу с этими категориями мигрантов, особенно в местах их максимального притока. На этой основе началась разработка новой, уже федеральной миграционной программы. Активизировался процесс заключения двусторонних соглашений между государствами СНГ по вопросам регулирования проблем переселения и защиты прав переселенцев.
Серьезным шагом в упорядочении миграционных процессов и сопряженных с ним процессов адаптации переселенцев стало создание сети территориальных органов ФМС России, задействование механизма регистрации и учета беженцев и вынужденных переселенцев с предоставлением им соответствующего статуса. Это позволило зарегистрировать с июля 1992 по июнь 1993 года 370 тыс. беженцев из зон вооруженных конфликтов, оказать им содействие в обустройстве. За короткое время были созданы 10 центров временного размещения, центр медико-психологической реабилитации беженцев, подвергшихся насилию в зонах вооруженных столкновений, развернулось строительство компактных поселений.
Первый опыт работы позволил четче сформулировать цели, принципы и задачи миграционной политики России. В качестве первоочередных целей было зафиксировано: оптимизация миграционных потоков; преодоление негативных последствий стихийно развивающихся процессов миграции; создание условий для беспрепятственной реализации прав мигрантов; обеспечение гуманного отношения к лицам, ищущим убежища на территории Российской Федерации.
Приоритетными задачами обустройства и оптимального вхождения мигрантов в российский социум были признаны:
- защита прав и интересов мигрантов;
- соблюдение государственных интересов при реализации миграционных программ и мероприятий;
- организация миграционного контроля;
- регулирование миграционных потоков с учетом социально-экономического развития принимающего региона, национальной совместимости, специфики психологии мигрантов и климатических особенностей мест расселения;
- создание условий приема и размещения мигрантов, стимулирующих их активное участие в процессе адаптации к конкретному социально-экономическому положению[31].
Регулирование процессов миграции на территории России позволило дифференцировать подходы в работе с различными категориями мигрантов, предусмотрев первоочередное выделение необходимых средств для обустройства вынужденных переселенцев и финансовой поддержки беженцев.
Исходя из поставленных задач и принятой дифференциации мигрантов, государственная миграционная политика проводится на основе следующих принципов:
- выбор мигрантами мест проживания и видов деятельности в соответствии с Федеральной и региональными программами миграции в рамках законодательства Российской Федерации;
- недопустимость дискриминации мигрантов по признаку расы, вероисповедания, гражданства, пола, возраста, принадлежности к определенной социальной группе или политическим убеждениям;
- личное участие мигрантов в обустройстве на новом месте жительства при государственной поддержке их инициативы и самостоятельности и др.
Вполне обоснованными в этом случае представляются многочисленные требования к руководству федеральной власти России о необходимости настойчиво ставить перед новыми независимыми государствами, из которых вынужденно уезжают русские, вопрос о компенсации за оставленные ими жилье, имущество, переезды и моральный ущерб. Однако этот вопрос впервые был внесен Федеральной миграционной службой России на рассмотрение Правительства РФ лишь в 1997 г.
С принятием нового варианта Федеральной миграционной программы (1996 г.) и ее новой редакции (1997 г.) в России, на наш взгляд, завершился важный этап формирования миграционной политики, предусматривающей основные направления социального обустройства мигрантов. В соответствии с ее установками, деятельность органов государственной политики в решении проблем вынужденных переселенцев, их обустройства и социальной адаптации ведется по следующим направлениям:
- совершенствование законодательства в области миграции, создание правовой базы, определяющей взаимые права и обязанности мигранта и государства;
- защита прав мигрантов в соответствии с действующим законодательством и нормами международного права;
- организация миграционного контроля, регулирование миграционных потоков;
- прием, временное размещение беженцев и вынужденных переселенцев, организация расселения, оказание помощи, содействие в трудоустройстве и обустройстве на новом месте жительства;
- прогнозирование миграционных процессов и формирование государственной политики с учетом изменения общеполитической и экономической ситуации, международной обстановки;
- разработка региональных и межрегиональных программ, организация их финансирования и выполнения;
- оптимальное распределение средств, выделяемых из федерального бюджета на решение проблем миграции и контроль за их использованием;
- разработка механизма взаимодействия между федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, правоохранительными органами.
Однако, миграционную программу 1997 г. считать окончательно завершенной, не требующей уточнений и дополнений, было преждевременно. По мере необходимости в нее вносились дополнения с учетом складывающейся социально-экономической ситуации в стране.
В новой редакции миграционной программы, как и в предыдущих вариантах, также не нашли отражения очень важные аспекты, влияющие на состояние и динамику социальной адаптации вынужденных переселенцев. Во-первых, не нашли своего решения вопросы задействования на эти цели инвестиционных возможностей самих переселенцев. В программе сохранился стереотип первых лет, когда прибывали в Россию беженцы, действительно, в силу обстоятельств не имевшие с собой средств и имущества. Не учтено и то обстоятельство, что ныне вынужденная миграция стала упорядочиваться, а переселенцы – дифференцироваться по имущественному признаку. К этому следует добавить, что двусторонние соглашения МИД России с рядом стран ближнего зарубежья заметно облегчили решение вопросов реализации собственности и провоза имущества, денежных средств с учетом интересов переселенцев. Не брать это в расчет, значит не учитывать инвестиционную атмосферу в самой среде переселенцев, зажиточность части которых все чаще становится предметом неприязни со стороны местного населения.
Таблица 2
Численность переселенцев, прибывших в Россию
по состоянию на 01.01 соотв. года; в % к прибывшим
| 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | 2000 | |
| ВСЕГО | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100,0 | 100.0 | 100,0 | 100,0 |
| из них по регионам выхода: | ||||||||
| Закавказье | 37,4 | 36,9 | 14,9 | 10,2 | 10,0 | 18,4 | 19,1 | 17,6 |
| - Азербайджан | 20,5 | 13,5 | 5,4 | 4,8 | 5,4 | 5,8 | 5,9 | 5.7 |
| - Грузия | 15,5 | 20,0 | 6,9 | 4,0 | 2,8 | 7,2 | 7,3 | 7,7 |
| - Абхазия | 1,3 | 2,8 | 1,3 | 0,8 | 1,2 | - | - | - |
| - Армения | 0,1 | 0,6 | 1,3 | 0,6 | 0,6 | 5,4 | 5,9 | 4,2 |
| Средняя Азия и Казахстан | 43,6 | 34,9 | 71,7 | 72,5 | 71,0 | 81,6 | 78,3 | 78,2 |
| - Таджикистан | 40,8 | 20,8 | 9,6 | 9,9 | 12,0 | 5,0 | 4,6 | 4,2 |
| - Казахстан | 0,2 | 2,3 | 25,0 | 32,6 | 35,8 | 52,5 | 51,6 | 49,3 |
| - Узбекистан | 2,0 | 5,6 | 23,4 | 21,8 | 13,8 | 16,7 | 15,3 | 16,1 |
| - Киргизия | 0,6 | 6,1 | 12,8 | 6,5 | 5,4 | 4,2 | 3,8 | 6,1 |
| - Туркмения | 0,0 | 0,1 | 0,9 | 1,7 | 4,0 | 3,2 | 3,0 | 2,5 |
Как видно из приведенной таблицы 2, положительный миграционный прирост остается со всеми государствами – участниками СНГ (кроме Белоруссии) и странами Балтии. Большая его часть (47,9%) в 1999 г. по-прежнему приходилась на Казахстан. Почти каждому пятому иммигранту, прибывшему из государств – членов СНГ и стран Балтии в 1999 г., в территориальных органах Федеральной миграционной службы (ФМС) России присвоен статус вынужденного переселенца или беженца. Удельный вес вынужденных мигрантов в общей численности иммигрантов значительно дифференцируется по странам выхода: соответствующий статус получили около 40% прибывших из Эстонии, 36% - из Таджикистана, 31% - из Казахстана, 26% - из Узбекистана.
Более трети из зарегистрированных (316,8 тыс.) составляли бывшие жители Казахстана, 14% – Узбекистана, 11% – Таджикистана. Кроме того, очаги вынужденной миграции сохраняются на территории самой России. Около 16% вынужденных мигрантов переселились внутри России из регионов с нестабильной общественно-политической обстановкой. Большая часть вынужденных переселенцев ранее проживали на территории Чеченской Республики.
Проблемы социальной адаптации переселенцев приобретают особую актуальность еще и потому, что в России до настоящего времени отсутствует взвешенная и сбалансированная миграционная политика, в которой были бы прописаны ключевые адаптационные проблемы. Принятая Федеральным Собранием в начале 2001 г. Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации пока не дает должного эффекта. Бюджетное финансирование направлено на мероприятия, не в полной мере учитывающие современные подходы к миграционной ситуации, в частности к адаптации вынужденных мигрантов. К тому же, в бюджетной классификации Российской Федерации отсутствует раздел «Миграционная политика».
Решение вопросов восстановления прав вынужденных переселенцев существенно осложняется недостаточным уровнем юридической проработанности проблемы. Слабая правовая база мешает идентификации лиц, покинувших места пребывания и жительства. Затруднительной оказывается не только практическая работа по оказанию помощи гражданам со стороны органов государственной власти, но и организация и проведение даже такой процедуры, как регистрация и учет прибывающих.
Начала существенно сказываться, на наш взгляд, необоснованная ликвидация специальных координационных и исполнительных органов государственной власти, занимавшихся миграционными проблемами. Упразднена Правительственная комиссия по миграционной политике. Ликвидирован координирующий орган, призванный обеспечивать согласованные действия органов государственной власти всех уровней по реализации единой государственной политики. Большие несогласования возникли в связи с передачей полномочий Федеральной миграционной службы в УВД.[32]
Из действующих в настоящее время общественных институтов заметную работу с мигрантами ведет Совет соотечественников при Государственной Думе, Совет переселенческих объединений при Председателе Государственной Думы, рабочая группа в рамках проекта «Миграция и развитие гражданского общества в России» Фонда Карнеги за Международный мир.
На рассмотрении в судах различных инстанций находится несколько сот дел по жалобам мигрантов, связанных с проблемами обустройства на новом месте жительства. Однако судебное обжалование практически недоступно подавляющему большинству иммигрантов из-за отсутствия средств для привлечения адвокатов и переводчиков. Дополнительные проблемы создает то обстоятельство, что все дела по искам сконцентрированы в двух межмуниципальных судах г.Москвы – Пресненском и Москворецком, так как из-за отсутствия регистрации истцы лишены права обратиться в суд по месту своего жительства. Вследствие этого образовалась очередь (10 месяцев и более) по рассмотрению этой категории дел в судах г.Москвы. Процесс формирования системы обеспечения прав и свобод беженцев и вынужденных переселенцев зачастую остается неудовлетворительным. По объективным причинам, мигранты не могут пройти установленную законом административную или судебную процедуру.
Реальным механизмом исполнения законов Российской Федерации «О вынужденных переселенцах» и «О беженцах» и нормативных актов, касающихся вопросов вынужденной миграции, являются Федеральные миграционные программы. За период действия последней Программы (на 1998-2000 гг.) получили помощь в обустройстве за счет средств федерального бюджета более 500 тыс. человек и за счет местных бюджетов более 100 тыс. человек, в том числе более 100 тыс. за счет долговременных беспроцентных возвратных ссуд на жилищное обустройство, строительство и/или приобретение жилья[33].
Однако, вписаться в новую среду обитания, понимая под ней не только природно-климатические факторы, но и новые этносоциальные отношения, российскому мигранту очень сложно. Сложно во всех отношениях. На его морально-психологическом состоянии сказываются незаслуженные обиды и оскорбления, утрата социального статуса, потеря собственности и имущества, уверенности в завтрашнем дне, непонимание и безразличие. Следует также иметь в виду структуру миграционных потоков, которые накладываются друг на друга.
Отношение официальных властей и местного населения к разным миграционным потокам, обозначенным на схеме, различно. Это тема отдельного исследования. В контексте диссертации речь идет о беженцах и вынужденных переселенцах из государств СНГ, обозначенных на схеме «из стран нового зарубежья». Особенно болезненно порой происходит «притирание» переселенцев с местным населением. Так, на вопрос, отличаются ли русские, живущие в Таджикистане, от русского сельского населения Воронежской области, 65% опрошенных отметили, что есть существенные различия, 15% - что различия малосущественны.
У подавляющего большинства приезжих оценка особенностей поведения местного населения негативная по сравнению с особенностями культуры и поведения русского среднеазиатского населения. Отдельные представители переселенческих общин открыто заявляют о готовности к массовым актам неповиновения властям из-за того, что их проблемы решаются неэффективно. Как правило - это недофинансирование программ обустройства, невнимание со стороны местных и федеральных органов исполнительной власти.
С целью изучения социально-культурных механизмов адаптации иммигрантов из ближнего зарубежья при активной поддержке национально-культурных автономий ("Армянская община Москвы" и "Землячество азербайджанцев России") был проведен выборочный опрос среди представителей армянской и азербайджанской диаспор Москвы. Опрос проводился в июле–августе 2002 г. Всего было опрошено 103 респондента: 47 представителей армянской общины Москвы, 56 представителей азербайджанской национально-культурной автономии. Кроме того, было проведено 12 интервью с представителями вьетнамской и украинской иммигрантских общин Москвы.
Преобладающее большинство респондентов (75,6%) стремятся к получению официального гражданского статуса. Для 14,9% Москва – это стартовая площадка для последующего выезда за границу. Таким образом, можно говорить о преобладающей в целом ориентации опрошенных групп этнических иммигрантов на постоянное пребывание в стране приезда и о долгосрочной стратегии адаптации. Однако из этого еще не следует, что адаптация должна непременно протекать в форме полной ассимиляции и аккультурации. Здесь возможны некие компромиссные варианты сохранения элементов этнической культуры и языка, например, в рамках культурных автономий.
Однако ориентация на полную или частичную интеграцию в новую среду свойственна не всем этническим иммигрантам. Например, представители вьетнамской общины в интервью отмечали, что они не собираются оставаться в России.
В анкете были предусмотрены вопросы, посвященные субъективной оценке респондентами степени адаптированности к новым условиям среды. Только для незначительной части опрошенных (8,5%) процесс адаптации протекает без каких-либо проблем. Преобладающее большинство (59,6%) оценивают результаты вхождения в новую среду обитания достаточно умеренно. Для значительной части респондентов (32%) процесс адаптации протекает довольно сложно и болезненно, не приводя пока к ожидаемому положительному эффекту.
Преобладающее большинство (68%) оценивают степень достижения поставленных до эмиграции целей в основном умеренно. Полностью удалось реализовать исходные цели только 8,5% из общего числа опрошенных. 23,4% респондентов считают, что им не удалось достигнуть тех намеченных до исхода результатов. В любом случае можно говорить о том, что преобладающей частью респондентов результаты адаптации оцениваются в целом позитивно.
Один из вопросов анкеты был посвящен определению значимости для успешной адаптации информационного ресурса, под которым понималось знание респондентами существующих формальных ограничений и возможностей (законов, административных правил) для ведения хозяйственной деятельности. При ответе на вопрос: "Знаете ли Вы существующие законы, административные правила, касающиеся бизнеса, регистрации проживания?" – большинство респондентов (65,2%) выбрало компромиссные закрытия ("знаю некоторые", "знаю в самом общем виде"). Для почти 28% опрошенных знание формальных правил и норм, создающих институциональные рамки адаптации, является важным ресурсом. Оставшееся меньшинство (13%) не рассматривает информацию относительно законодательно-правовых возможностей и ограничений как актуальную для вхождения в новую среду. В целом можно отметить, что иммигранты придают важное значение знанию содержания и практики применения существующих формальных правил и норм. Осведомленность респондентов относительно формальных институциональных рамок принимающей среды связана не только с исходным пониманием важности этого фактора, но и с объективными условиями самой среды, которая ежедневно предъявляет четкий набор требований, касающихся регистрации проживания, оформления статуса. Всем мигрантам, по их собственным признаниям, приходится проходить многочисленные административные инстанции, оформляя те или иные документы, постоянно предъявлять милиции или иным проверяющим инстанциям целый набор разнообразных справок.
В анкете был предусмотрен блок вопросов, связанных с выявлением характера восприятия и оценивания условий внешней среды, к которой приходится адаптироваться иммигрантам. Так, респондентов просили оценить степень удовлетворенности условиями ведения дел в Москве по четырехшаговой шкале. Полученные данные свидетельствуют о том, что крайние позиции "полностью удовлетворен" (11%) и "полностью неудовлетворен" (8,9%) выбрала относительно меньшая часть респондентов. Преобладающее большинство оценивает общие условия осуществления хозяйственных практик достаточно нейтрально: "частично удовлетворен" – 35% и "не очень удовлетворен" – 24%.
Кроме того, респондентов выделили основные трудности и препятствия для ведения дел в Москве. В качестве основного раздражающего фактора среды был отмечен "постоянные проверки документов" (70%); значительные проблемы возникают у респондентов в связи с регистрацией проживания (46,8%) и жесткими действиями сотрудников милиции (29%). Такие характерные препятствия для эффективного ведения предпринимательской деятельности, как "коррупция чиновников" и санитарные проверки, были названы очень незначительной частью респондентов. Это связано, прежде всего, с тем, что в выборку попало относительно небольшое число лиц, непосредственно занимающихся предпринимательской деятельностью.
С вопросом о препятствиях ведению бизнеса по смыслу соотносился вопрос о том, с какими опасностями сталкиваются респонденты в Москве. Очень незначительная часть (6,5%) опрошенных не видит никаких препятствий для нормального существования в Москве. Преобладающее большинство (50%) основную трудность усматривают в жилищно-бытовой сфере – "высокие цены на жилье", проблема, с которой неизбежно сталкиваются все иммигранты в Москве. Часто респонденты выбирали такие позиции, как "действия националистов" (45,7%), а также "недоброжелательное отношение со стороны населения" (43,5%). Таким образом, наряду с бытовыми проблемами не меньшее опасение у респондентов вызывает негативный социально-психологический климат, в котором приходится пребывать иммигрантам в столице, что, вероятно, заставляет их находиться в состоянии постоянного напряжения из-за возможных угроз. Факторы, которые в большей степени связаны с условиями развития бизнеса (высокая конкуренция, рэкет, коррупция), вызывают у опрошенных значительно меньшую тревогу.
Интересно отметить, что на вопрос "Каким образом вам удается решать возникающие проблемы с милицией и чиновниками?", только 25,5% ответили, что таких проблем у них не возникает. При этом 30% ответили, что основной способ решения проблем "с помощью денег", а 44% предпочли более умеренную формулировку: "разными путями, в том числе и с помощью денег". Таким образом, можно говорить, во-первых, о том, что для большинства опрошенных проблемы с представителями органов власти являются достаточно актуальными и, во-вторых, что деньги выступают одним из наиболее эффективных способов решения проблемных ситуаций.
При оценке различных ограничивающих успешную адаптацию факторов на первом месте оказалось такое препятствие, как "действия милиции" (38,3%). Большое значение как ограничивающему фактору придается "недоброжелательному отношению со стороны москвичей" (34%). Менее значимыми препятствиями успешной адаптации оказались внешние институциональные ограничители: "отсутствие необходимых законов" (32%) и "бюрократизм чиновников" (27,6%). Вероятно, данные препятствия, хотя и являются существенными для эффективной адаптации, однако респонденты сумели выработать определенный опыт "обхода", "избегания" данных препятствий. Такие факторы, как "отсутствие нужных связей" (8,5%), "незнание существующих законов" (8,5%), "отсутствие необходимой информации" (6,4%), не воспринимаются респондентами как существенные ограничители адаптации. Итак, в субъективном восприятии иммигрантов в качестве основных трудностей и препятствий для достижения успеха и эффективной адаптации к новой среде выступают либо бытовые условия (дороговизна жилья), либо постоянные проверки и коррупция милиции, либо фоновое состояние среды – негативное отношение к иммигрантам местного населения, т.е. такие факторы, с которыми непосредственно и рутинно приходится сталкиваться людям в процессе адаптации.
В анкете были выделены вопросы, связанные с рассмотрением значимости такого ресурса адаптации, как "социальный капитал". Такие составляющие «социального капитала», как доверие, социальные сети, их плотность, разнообразие и разветвленность в условиях дефицита иных ресурсов и навязывания «негативной идентичности» со стороны принимающей среды, оказываются, наряду с "человеческим капиталом", тем редким ресурсом, на который могут опереться иммигранты. Социальный капитал способен играть решающую роль в осуществлении социальных практик, в том числе в экономической сфере. Круг лиц, образующих социальную сеть, в которой обращаются информация, деньги, материальные ресурсы, возможности трудоустройства и иные значимые блага, должен обладать исходно определенным уровнем взаимного доверия. В основе этого доверия лежат сложные социально-психологические и социокультурные механизмы. Предварительным условием возникновения доверия является наличие особого типа межличностных отношений, существующих в социальной группе на реальных или идеальных общих основаниях: пол, возраст, соседство, общее социальное происхождение, совместно проведенное детство, совместное образование и любые другие. Чем больше члены социальных сетей находят общих признаков, тем более личностными становятся отношения, выше уровень взаимных требований и ожиданий. В любом случае необходимым условием функционирования социального капитала является восприятие членов социальной сети как "своих", т.е. необходимо наличие общей групповой идентичности.
В связи с "социальным капиталом" в анкете содержался вопрос о возможности ведения общих дел с москвичами. Следует отметить, что этот вопрос одновременно связан по смыслу с проблемой характера восприятия иммигрантами внешней среды (определением социальной реальности) и с проблемой социального капитала.
Результаты опроса показывают, что уровень доверия местному населению в деловых вопросах со стороны респондентов достаточно ограничен: 31% опрошенных убеждены в том, что москвичам нельзя доверять; 43% занимают избирательную позицию, вероятно, полагая, что можно доверять тем, кто уже зарекомендовал себя с положительной стороны; 26% рассматривают население принимающей среды как достойное доверия в целом.
На вопрос о степени доверия тем или иным контрагентам были получены следующие ответы: только 18,2% респондетов полагают, что можно доверять всем людям в деловых вопросах, т.е. доверие все же оценивается как редкий ресурс, который можно использовать избирательно. При этом родственникам и друзьям доверяет большинство (56,8%); немалая часть опрошенных доверяет в деловых вопросах своим землякам (22,8%) и людям, принадлежащим тому же вероисповеданию (18,2%). Таким образом, доверие, в представлении респондентов, выступает достаточно ценным ресурсом, который можно использовать ограниченно и главным образом в границах социальных сетей, образуемых по определенным социально-культурным основаниям: религия, земляческие, родственные или дружеские связи. Для опрошенных представителей вьетнамской общины характерно распространение доверия в деловых вопросах только в границах земляческих и родственных связей.
На вопрос "Поддерживаете ли вы отношения со своими земляками?" абсолютное большинство респондентов ответило положительно – 97,9%, что свидетельствует о социально-психологической значимости внутриобщиных связей для иммигрантов. Внутриэтнические контакты помогают, вероятно, решать технические проблемы адаптации, а в социально-психологическом – поддерживать некоторое относительно комфортное психологическое состояние, положительную социальную идентичность в условиях не очень понятного, а нередко и враждебного состояния внешней среды.
Важной является функция коммуникации и обмена необходимой информацией. Так, на вопрос о том, какими источниками информации предпочитают пользоваться респонденты, среди различных каналов СМИ (телевидение, радио, пресса), респонденты указали как на значимый источник получения информации на родственников и друзей (36%). На вопрос о частоте встреч со своими земляками 55,3% респондентов ответили, что встречаются постоянно по работе. Только 4,3% ответивших на этот вопрос признались, что практически не встречаются со своими земляками. Тогда как 10,6% – встречаются по крайней мере раз в неделю, 4,3% – раз в месяц, 25,5% – по праздникам. Среди основных поводов для встреч респонденты отмечали: национальные и религиозные праздники (37%); семейные праздники (28%); необходимость решения общих деловых вопросов (35%).
Примерно треть опрошенных считают, что в случае необходимости они могут рассчитывать на помощь среди своих земляков. 21,3% респондентов ожидают получить такую помощь в определенных случаях. Таким образом, при доминирующей ориентации на себя и собственные ресурсы немалая часть иммигрантов в жестких условиях адаптации все же сохраняет резервную возможность обращения за поддержкой к своей группе землячества.
Отдельный вопрос анкеты был посвящен выявлению условий, при которых респонденты могли бы рассчитывать на получение денежной помощи со стороны своих земляков. Будучи наиболее значимым символическим объектом притязаний в условиях рыночной культуры и системы ее конвенций, деньги в то же время должны выступать фактором социальной дифференциации, разобщения. Таким образом, фактор денег можно рассматривать в качестве индикатора устойчивости социальных связей. Об этом свидетельствует исследование Г.Глущенко, утверждающее, что денежные переводы мигрантов являются значимым фактором экономического развития страны, откуда они прибыли.[34]
Интересно отметить, что для большинства респондентов (59%) имеется возможность получения денег в долг от своих земляков, и эта возможность не оговаривается никакими специальными условиями. Формализация денежных отношений посредством долговой расписки представляется возможной только для 2,6% опрошенных. "Честное слово" является вполне достаточным основанием для получения в долг для 23% респондентов. Только в 15,3% случаев для получения в долг среди своих земляков требуется поручительство авторитетных лиц. Таким образом, ответы на данный вопрос позволяют говорить о достаточно высоком уровне взаимных положительных ожиданий в иммигрантских общинах, что образует основу понятия "социальный капитал". Хотя на уровне социальных представлений респонденты демонстрируют стремление опереться на собственные силы, однако в реальной практике мигранты достаточно уверенно могут рассчитывать на поддержку среди своих земляков.
Косвенно значимость социальных свзей на уровне этнических общин в условиях иммиграции воспроизводится благодаря поддержанию связей с родиной. Так, при ответах на вопрос о частоте поездок респондентов на родину 44% признались, что они перестали посещать родные места. Здесь, правда, следует отметить, что в выборку попало достаточно большое число беженцев (из Азербайджана, Нагорного Карабаха), у которых вряд ли сохранились ностальгические воспоминания о месте исхода. Однако немалое число респондентов продолжают поддерживать связи с родными местами: 6,4% опрошенных периодически возвращаются на родину раз в полгода; 12,8% каждые 2–3 года; 36,2% – раз в год. Обычно эти поездки по признанию респондентов связаны с необходимостью оказания помощи оставшимся на родине родственникам, отправкой домой сбережений, решением каких-либо семейных проблем.
Таким образом, концепция "этнической экономики" позволяет достаточно точно изучать реальные процессы адаптации иммигрантов к новой среде обитания. Когда представители определенных иммигрантских общин в силу выраженных социально-культурных различий воспринимаются принимающей средой не только как "иные", но и как "чужие", неизбежно возникают разрывы в межкультурной коммуникации. В этих условиях представители иммигрантских общин, обладающие иным опытом социализации, языком, владеющие иным культурным капиталом, объективно вынуждены обращаться либо к стратегии отказа от собственной идентичности и быстрой аккультурации, либо, наоборот, пытаться адаптироваться к новой среде обитания на основе наращивания социального капитала внутри собственного этнического сообщества. Значимость социального капитала на этнической основе особенно высока для тех индивидов, которые либо стремятся развивать собственное дело, либо для тех, кто, испытав кризис адаптации, вынужден искать поддержку среди своих родных, друзей и близких по языку и культуре земляков.
Формы и результаты протекания процесса адаптации мигрантов к новой социально-культурной среде зависят от исходной мотивации представителей иммигрантских групп на интеграцию в новую среду обитания. Чем в большей степени выражена данная мотивация, тем больше усилий предпринимается для отказа от прежней этнокультурной идентичности и тем быстрее протекает процесс интеграции в новую среду. Различия между группами иммигрантов по характеру протекания адаптации, выбору форм хозяйственной деятельности и особенностям их реализации обусловлены величиной социально-культурной дистанции между населением принимающей среды и иммигрантскими общинами. Величина социально-культурной дистанции влияет на нахождение или отсутствие "взаимности перспектив", которая является основой социальной коммуникации.
Следовательно, проблема разработки и реализации современной миграционной политики с учетом адаптационных программ, в том числе и психолого-реабилитационных, апробированных на практике методик, становится все более актуальной. Необходимо экономически и политически правильно распорядиться таким бесценным в нынешних условиях социальным потенциалом как вынужденные переселенцы. Нельзя допустить, чтобы мигранты попадали в ситуацию маргинализации в силу потери своих «территориальных корней». Специалисты отмечают, что привязанность к определенному месту жительства оказывает влияние на соматическое и психическое здоровье человека, его этику, чувство хозяина, восприятие природы, а также внутреннее пространство (чувство дома). Эти влияния находят выход на проблемы этноса, продолжения рода, создание семьи.
Каждый вынужденный переселенец должен иметь такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и социальное обслуживание, который необходим для поддерживания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, право обеспечения на случай безработицы, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по независимым от него обстоятельствам[35]. Приведенное положение наиболее емко характеризует социальные права вынужденных переселенцев. И все они в немалой степени реализуются, благодаря возможности проживания в определенном месте, на определенной территории. Однако далеко не все вынужденные переселенцы имеют такую возможность.
Определенный научный и практический интерес в плане обеспечения государственной поддержки мигрантов представляет вопрос о возможном периоде адаптации переселенцев по новому месту жительства. В этой связи целесообразно обращаться к данным, полученным профессором Н.М.Лебедевой в ходе исследования миграционного настроя среди русского населения ближнего зарубежья[36].
Таблица 3
Миграционный настрой переселенцев на новом месте в России
(в % к числу опрошенных)
| Сроки предполагаемой адаптации | Категории русского населения | |
| после переезда | «уезжающие» | «остающиеся» |
| 1-2 года | 49,6 | 24,7 |
| 3-5 лет | 30,4 | 16,1 |
| 6-10 лет | 3,2 | 18,3 |
| Я никогда не привыкну к жизни на новом месте | 3,2 | 18,3 |
