«Сканирование: Янко Слава (библиотека Fort/Da) slavaaa || yanko_slava || || зеркало: 
|| | Icq# 75088656 ...»

ное значение/понятие, данный предмет мысли живет в реальности мира изучаемого языка. Именно поэтому в настоящее время в учеб­ном плане факультета иностранных языков МГУ треть времени, отводи­мого на изучение иностранных языков, закреплена за новым, нами вве­денном предмете: «мир изучаемого языка». Этот термин-понятие уже заимствован многими учебными заведениями России.

Как же соотносятся между собой такие понятия, как социолингвис­тика, лингвострановедение и мир изучаемого языка?

Социолингвистика — это раздел языкознания, изучающий обус­ловленность языковых явлений и языковых единиц социальными фак­торами: с одной стороны, условиями коммуникации (временем, местом, участниками, целями и т. п.), с другой стороны, обычаями, традициями, особенностями общественной и культурной жизни говорящего коллек­тива.

Лингвострановедение — это дидактический аналог социолингви­стики, развивающий идею о необходимости слияния обучения иност­ранному языку как совокупности форм выражения с изучением обще­ственной и культурной жизни носителей языка.

Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, отцы лингвострановедения в России, сформулировали этот важнейший аспект преподавания язы­ков следующим образом: «Две национальные культуры никогда не совпадают полностью, — это следует из того, что каждая состоит из национальных и интернациональных элементов. Совокупности со­впадающих (интернациональных) и расходящихся (национальных) еди­ниц для каждой пары сопоставляемых культур будут различными... По­этому неудивительно, что приходится расходовать время и энергию на усвоение не только плана выражения некоторого языкового явления, но и плана содержания, т. е. надо вырабатывать в сознании обучаю­щихся понятия о новых предметах и явлениях, не находящих аналогии ни в их родной культуре, ни в их родном языке. Следовательно, речь идет о включении элементов страноведения в преподавание языка, но это включение качественно иного рода по сравнению с общим страно­ведением. Так как мы говорим о соединении в учебном процессе языка и сведений из сферы национальной культуры, такой вид преподаватель­ской работы предлагается назвать лингвострановедческим преподава­нием» 19.

Мир изучаемого языка как дисциплина, неразрывно связанная с преподаванием иностранных языков, сосредоточен на изучении со­вокупности внеязыковых фактов (в отличие от двух предшествующих понятий), то есть тех социокультурных структур и единиц, которые ле­жат в основе языковых структур и единиц и отражаются в этих по­следних.

Иными словами, в основе научной дисциплины «мир изучаемого язы­ка» лежит исследование социокультурной картины мира, нашедшей свое отражение в языковой картине мира.

Картина мира, окружающего носителей языка, не просто отражает­ся в языке, она и формирует язык и его носителя, и определяет особен-

19 Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. Указ. соч., с. 30.

30

ности речеупотребления. Вот почему без знания мира изучаемого язы­ка невозможно изучать язык как средство общения. Его можно изучать как копилку, способ хранения и передачи культуры, то есть как мерт­вый язык. Живой язык живет в мире его носителей, и изучение его без знания этого мира (без того, что в разных научных школах называется по-разному: фоновыми знаниями, вертикальным контекстом и др.) пре­вращает живой язык в мертвый, то есть лишает учащегося возможности пользоваться этим языком как средством общения. Именно этим, по-видимому, объясняются все неудачи с искусственны­ми языками. Даже наиболее известный из них — эс­перанто — не получает распространения и обречен на умирание в первую очередь потому, что за ним нет живительной почвы — культуры носителя.

Взаимоотношения лингвострановедения и упомя­нутой выше (§ 2) лингвокультурологии разъясняет профессор В. В. Воробьев, специалист по препода­ванию русского как иностранного, интенсивно раз­вивающий идеи лингвокультурологии: «Соотношение понятий „лингвокультурология" и „лингвостранове­дение" представляется сегодня достаточно сложным, а теоретическое осмысление — принципиально важ­ным по ряду причин, прежде всего потому, что все возрастающий интерес к проблеме „Язык и культу­ра" делает настоятельно необходимым уточнение ис­точников, параметров, методов исследования, по­нятий, входящих в ее сферу терминологического инвентаря. Обраще­ние к лингвокультурологии не является изменой ставшему уже тра­диционным лингвострановедческому аспекту преподавания русского языка, методическое звучание идеи которого мы принимаем, а вызвано и обусловлено, прежде всего, настоятельными потребностями и пере­оценкой некоторых лингвометодических ценностей проблемы „Язык и культура"» 20.

Изучение мира носителей языка направлено на то, чтобы помочь понять особенности речеупотребления, дополнительные смысловые нагрузки, политические, культурные, исторические и тому подобные кон­нотации единиц языка и речи. Особое внимание уделяется реалиям, поскольку глубокое знание реалий необходимо для правильного пони­мания явлений и фактов, относящихся к повседневной действительно­сти народов, говорящих на данном языке.

В основе любой коммуникации, то есть в основе речевого общения как такового, лежит «обоюдный код» (shared code), обоюдное знание реалий, знание предмета коммуникации между участниками общения: говорящим/пишущим и слушающим/читающим.

Вот примеры из очерка В. Колыхалова, опубликованного в журнале «Сибирские Афины»:

К поселковой конторе тянулись все ниточки-веревочки колготной спецпереселенческой жизни.

20 В. В. Воробьев. Лингвокультурология. Теория и методы. М., 1997

31

Александровская контора бурения приняла его в свой боевитый штат охотно. Специальность при молодом человеке, из местных, да вдобавок российский немец ссыльных кровей.

Текла не обыденная работа, бурлило дело, озаренное светом тех первоцелинных лет, который и до нынешних дней играет бликами на кристаллах гордой биографии...

Но станочники-вахтовики из Томска, Новосибирска, Юрги — профес­сионалы железного дела, люди точного мастерства, потому что вы­сокой точности обработки деталей на «расхлябанной» станочной флотилии можно добиваться только при условии задатков лесковского умельца Левши 21.

Чтобы понять языковые факты этого отрывка из очерка (не художе­ственного произведения с его авторскими вольностями и ориентацией на функцию воздействия), нужно знание реалий, социокультурного фона, иначе затрудняется понимание текста, а значит, и коммуникация. Как понимать спецпереселенческую жизнь, что такое контора буре­ния и почему у нее боевитый штат, каковы социокультурные характе­ристики русского немца вообще и ссыльных кровей в частности, чем нео­быденная работа отличается от обыденной, что это за свет первоце­линных лет, почему биография — гордая, что значит станочники-вах­товики, почему станочная флотилия, да еще и расхлябанная? Нако­нец, без знания повести Лескова «Левша» нельзя понять, что за люди эти станочники. Для ответов на эти вопросы необходимо знать исто­рию, литературу, образ жизни, систему ценностей и много других соци­окультурных моментов, без которых просто знание «значений» слов родного языка, не говоря уже о русском как иностранном, мало помо­жет коммуникации. При этом в данном тексте, в отличие от соседних в этом же журнале, не было советизмов типа кульстан (культурный стан) или таких местных сибирских слов, как чалдон, зимник, гнус.

Чтобы уяснить смысл приводимого ниже отрывка из рассказа Д. X. Лоуренса, нужно иметь обширные фоновые знания: знать, что в данном обществе включается в понятие «женственной женщины», уметь разобраться в литературных и библейских аллюзиях (обусловленность культурой данного говорящего коллектива):

Не imagined to himself some really womanly woman, to whom he should

be only fine and strong, and not for a moment «the poor little man». Why not some simple uneducated girl, some Tess of the D'Urbervilles, some wistful Gretchen, some humble Ruth gleaning an aftermath? Why not? Surely the world was full of such (Выделено мною. — С. Т.,).

Он представлял себе действительно женственную женщину, для которой он был бы всегда только прекрасным и сильным, а вовсе не «бедным маленьким человечком». Почему бы не какая-нибудь простая, необразованная девушка, какая-нибудь Тэсс из рода Д'Эрбервиллей, какая-нибудь томная Гретхен или скромная Руфь, собирающая колосья? Почему бы нет? Несомненно, мир полон такими.

Итак, в языковых явлениях отражаются факты общественной жизни данного говорящего коллектива. Задачи обучения иностранному языку как средству общения неразрывно сливаются с задачами изучения об­щественной и культурной жизни стран и народов, говорящих на этом языке.

21 В. Колыхалое. Проточные годы // Сибирские Афины, 1997, № 3, с. 38.

32

§5. Роль сопоставления языков и культур для наиболее полного раскрытия их сущности

The sum of human wisdom is not contained in any one language,

and no single language is capable of expressing

all forms and degrees of human

comprehension.

Ezra Pound.

Весь объем челове­ческой мудрости не содержится ни в од­ном языке, и ни один язык не в состоянии выразить все формы и уровни человече­ского восприятия. Эзра Паунд.

Взаимосвязь языков и культур, необходимость их соизучения не вызы­вает сомнения. Однако здесь необходимо сделать важное методологи­ческое замечание.

Дело в том, что существенные особенности языка и тем более куль­туры вскрываются при сопоставлении, при сравнительном изучении языков 22 и тем более культур. Это настойчивое «тем более» призвано подчеркнуть особую неявность, невидимость культурного барьера на

уровне одной культуры. Если язы­ковой барьер абсолютно очевиден, то барьер культур становится яв­ным только при столкновении (или сопоставлении) родной культуры с чужими, отличными от нее: в луч­шем случае удивительными, а обычно просто странными, непри­ятными, шокирующими (отсюда понятие культурного шока).

В рамках собственной культуры создается прочная иллюзия свое­го видения мира, образа жизни, менталитета и т. п. как единствен­но возможного и, главное, един­ственно приемлемого. Странным образом, подавляющее большин­ство людей не осознает себя в ка­честве продукта своей культуры даже в тех редких случаях, когда они понимают, что поведение представителей других культур оп­ределяется их иной культурой. Только выйдя за рамки своей куль­туры, то есть столкнувшись с иным мировоззрением, мироощущением и т. п., можно понять специфику

22 «Сравнительное описание норм двух языков вскрывает существующие в каж­дом языке словар­ные пробелы, „белые пятна" на семанти­ческой карте языка, незаметные изнутри, например, человеку, владеющему только одним языком» (Ю. С. Степанов. Французская сти­листика. М., 1965, с. 120).

33

своего общественного сознания, можно «увидеть» различие или кон­фликт культур 23.

Культурный барьер, таким образом, гораздо опаснее и неприятнее языкового. Он как бы сделан из абсолютно прозрачного стекла и нео­щутим до тех пор, пока не разобьешь себе лоб об эту невидимую пре­граду. Опасен он еще и тем, что культурные ошибки обычно восприни­маются намного болезненнее, чем ошибки языковые, несмотря на то, что первые гораздо более извинительны: различия культур не обобще­ны в своды правил, как различия языков, нет ни грамматик, ни слова­рей культур. Однако все мы знаем из собственного опыта, с каким доб­родушием обычно встречаются ошибки в иностранных языках его но­сителями. Культурные же ошибки, как правило, не прощаются так легко и производят самое отрицательное впечатление.

Все тонкости и вся глубина проблем межъязыковой и межкуль­турной коммуникации становятся особенно наглядными, а иногда и просто осознаваемыми, при сопоставлении иностранных языков с родными и чужой культуры со своей родной, привычной. Вот по­чему предмет «мир изучаемого языка» рекомендуется, если позволяют возможности, вести как бы с двух сторон, в виде параллельных курсов: один — носителем языка и культуры изучаемого языка, а второй — но­сителем родного языка и родной культуры. Именно так строятся (по возможности, то есть в зависимости от наличия компетентных лекто­ров) эти курсы на нашем факультете.

Это позволяет получить более полное и многогранное знание куль­туры носителей изучаемого языка, поскольку их мир представлен, во-первых, так, как он выглядит в их собственных глазах, и, во-вторых, че­рез призму родной для учащихся культуры, через столкновение этих культур, что позволяет яснее осознать различия этих культур и избе­жать культурного шока при реальном общении с представителями чу­жой культуры.

Таким же образом преподается и мир русского языка: занятия ведут как наши специалисты по русской истории, культуре и т. п., так и инос­транцы, рассказывающие об их восприятии России и русских.

Андрей Макин в своей книге «Le testament franais» («Французское завещание») говорит о том, что все его русские родственники прислу­шивались к мнению его бабушки — француженки Шарлотты — с осо­бым вниманием и интересом, поскольку она приехала в Россию из Фран­ции добровольно, по своему выбору, видела русскую жизнь через при­зму иной культуры и открывала им глаза на некоторые неожиданные аспекты их жизни:

C'est que Charlotte surgissait sous le ciel russe comme une extraterrest­re. Elle n'avait que faire de l'his­toire cruelle de cet immense empire, de ses famines, rvolutions, guerres civiles... Nous autres, Russes, n'avions pas le choix. Mais elle? travers son regard, ils observaient un pays mconnaissable, car jug par une trangre, parfois nave, souvent

plus perspicace qu'eux-mmes. Dans les yeux de Charlotte s'tait reflt un monde inquitant et plein d'une vente spontane — une Russie insolite qu'il leur fallait dcouvrir24.

Дело в том, что Шарлотта как бы сохраняла свою экстерриториальность под русским небом. Жестокая история огромной империи, с ее голодом, революциями, гражданскими войнами, не имела к ней отношения... У нас, русских, выбора не было. Но она? Глядя на Россию глазами Шар­лотты, они не узнавали свою страну, потому что то был взгляд иност­ранки, иногда наивной, но зачастую более проницательной, чем они сами. В глазах Шарлотты отражался тревожный, полный стихийных откровений мир — непривычная Россия, которую им нужно было познать (А. Макин. Французское завещание. Пер. Ю. Яхниной и Н. Шаховской // Иностранная литература, 1996, № 12, с. 49).

23 «В качестве этни­ческих символов могут выступать эле­менты как матери­альной, так и зву­ковой культуры. Но этнознаковая функ­ция вовсе не являет­ся внутренним их свойством. Она про­является лишь при условии контактов между этносами. Поэтому один и тот же элемент культуры может в одном слу­чае выражать этни­ческую специфику и не иметь ее в дру­гом» (Ю. В. Бромлей. Этнос и этнография. М., 1973, с. 66). скрытые свойства и, соответ-

24 A. Makine. Le testament franais. [Paris], Mercure de France, 1997, p. 102.

34

И еще одна цитата, на этот раз из великого Вильгельма фон Гумболь­дта: «Через многообразие языков для нас открывается богатство мира и многообразие того, что мы познаем в нем; и человеческое бытие ста­новится для нас шире, поскольку языки в отчетливых и действенных чертах дают нам различные способы мышления и восприятия» 25. Но­сители языка, не знающие иностранных языков, обычно не видят ни конфликта культур, ни конфликта языков.

Этот конфликт проявляется на разных уровнях. Изучение его очень важно, особенно когда это трудности, скрытые и от участников комму­никации, в том числе и от участников процесса обучения иностранным языкам — от учителя и ученика. Наиболее явственно он проявляется в лексике, так как именно эта часть языка имеет через лексическое зна­чение прямой и непосредственный выход в реальный мир, во внеязыковую реальность.

Узнав новое иностранное слово, эквивалент родного, следует быть очень осторожным с его употреблением: за словом стоит понятие, за понятием — предмет или явление реальности мира, а это мир иной стра­ны, иностранный, чужой, чуждый. Обратите внимание на словоупот­ребление: именно в процессе производства речи, то есть при реализа­ции активных навыков пользования языком (говорение, письмо), осо­бенно остро встает проблема культурного барьера, культурного компо­нента, наличия культурных фоновых знаний о мире изучаемого языка. Действительно, для того чтобы не просто узнать, распознать значение слова в тексте, произведенном кем-то, а самому произвести этот текст, нужно знать не только собственно значение слова, но и как можно боль­ше о том, что стоит за словом, о предмете-понятии (thing meant), о его месте и функциях в том мире, где данный язык используется в качестве реального средства общения.

Самые трудные проблемы обучения активным навыкам пользования языком — письму и говорению, то есть собственно производству речи, становятся очевидными только с уровня двух и более языков. Это про­блемы лексической сочетаемости слов в речи и, соответственно, лекси­кографии, коммуникативного синтаксиса и многие другие (см.: ч. II гл. 1, § 2).

Вот почему преподавание иностранных языков в России должно быть основано на сопоставлении с родным языком и культурой и, следова­тельно, тесно связано с русистикой. Это важнейшее условие оптимиза­ции и развития преподавания иностранных языков, русского языка и русского как иностранного.

Заявления такого рода — о том, что только с уровня знания по край­ней мере двух языков и двух культур открываются (как с вершины горы — новые дали и горизонты) некие

25 В. фон Гумбольдт Язык и философия культуры. М., 1985, с. 349.

35

ственно, скрытые трудности, которые не видны с уровня одного язы­ка, — позволяют сделать один важный практический вывод: носители языка, преподающие свой родной язык как иностранный и не зна­ющие родного языка учащихся, не видят ни этих скрытых свойств, ни этих скрытых трудностей. И в этом — сюрприз, сюрприз! — боль­шое преимущество иностранных преподавателей иностранного же языка перед преподавателями — носителями этого языка.

Все расхождения языков и культур выявляются при их сопоставле­нии. Однако на уровне языковой картины мира эти различия не видны, и слова разных языков выглядят обманчиво эквивалентными. Это со­здает большие трудности в практике преподавания иностранных язы­ков. Еще раз подчеркнем, что все эти проблемы обнаруживаются толь­ко при сопоставительном изучении по крайней мере двух языков (и, соответственно, культур) — иностранного и родного. Они представля­ют, таким образом, некий подводный камень в практике обучения ино­странным языкам, который не в состоянии увидеть преподаватели — носители иностранного языка, не знающие родного языка студентов.

Часть I. Язык как зеркало культуры

Глава 1. Реальный мир, культура, язык.

Взаимоотношение и взаимодействие

Cultures are chiefly transmitted through spoken

and written languages. Encapsulated within a language

is most of a community's history and a large part

of its cultural identity.

David Crystal.

Культура главным образом передается посредством пись­менной и устной речи. Внутри языка находится остов истории общества и большая часть его культурной идентич­ности. Дэвид Кристал.

§1. Постановка проблемы.

Картина мира, созданная языком и культурой

Остановимся подробнее на взаимоотношении и взаимодействии языка и реальности, языка и культуры. Эти проблемы играют важнейшую роль как для совершенствования форм и эффективности общения, так и для преподавания иностранных языков; их игнорированием объясняются многие неудачи в международных контактах и в педагогической прак­тике.

Наиболее распространенные метафоры при обсуждении этой темы: язык — зеркало окружающего мира, он отражает действительность и создает свою картину мира, специфичную и уникальную для каждого языка и, соответственно, народа, этнической группы, речевого коллек­тива, пользующегося данным языком как средством общения.

Метафоры красочны и полезны, особенно, как это ни странно, в на­учном тексте. Не будем касаться магии художественного текста, где как бы рай для метафор, их естественная среда обитания, но где приемле­мость и эффект метафоры зависят от тончайших, науке не поддающих­ся моментов: языкового вкуса и таланта художника слова. Оставим богу богово, кесарю кесарево, а художнику художниково. В научном тексте все проще и определеннее: в нем метафоры полезны, когда они облег­чают понимание, восприятие сложного научного явления, факта, поло­жения (впрочем, вкус и чувство меры так же необходимы автору науч­ного текста, как и автору художественного).

Сравнение языка с зеркалом правомерно: в нем действительно от­ражается окружающий мир. За каждым словом стоит предмет или явле­ние реального мира. Язык отражает все: географию, климат, историю, условия жизни.

38

Вспомним знаменитый, ставший хрестоматийным образцом лингвис­тического фольклора пример с многочисленными (по разным источни­кам от 14 до 20) синонимами слова белый для обозначения разных от­тенков и видов снега в языке эскимосов. Или наличие нескольких обо­значений для слова верблюд в арабском языке (отдельные наиме­нования для уставшего верблюда, беременной верблюдицы и т. п.).

В русском языке, по вполне очевидным причинам, есть и пурга, и метель, и буран, и снежная буря, и вьюга, и поземка, и все это связано со снегом и зимой, а в английском это разнообразие выражается сло­вом snowstorm, которого вполне достаточно для описания всех проблем со снегом в англоязычном мире.

Интересный пример такого рода — многочисленные наименования определенного вида орехов в языке хинди. Это легко объяснимо, «если осознать какую роль в общей куль­туре и субкультурах Индостанского полуострова играют плоды арековой пальмы (areca catechu), твердые орешки „супари".

Индия ежегодно потребляет бо­лее 200 тысяч тонн таких орешков: арековые пальмы произрастают в

жарком влажном климате, прежде всего вдоль Аравийского моря, в Конкане. Плоды собирают недозрелы­ми, зрелыми и перезревшими; их высушивают на солнце, в тени или на ветру; отваривают в молоке, воде или поджаривают на масле, выжатом из других орехов, — изменение технологии влечет немедленное изме­нение вкусовых качеств, а каждый новый вариант обладает своим на­званием и имеет свое предназначение. Среди индусских... ритуалов — регулярных, календарных и экстраординарных — не существует тако­го, где можно было бы обойтись без плодов арековой пальмы»1.

Соотношение между реальным миром и языком можно представить следующим образом:

Реальный мир	Язык
Предмет, явление	Слово

Однако между миром и языком стоит мыслящий человек, носитель языка.

Наличие теснейшей связи и взаимозависимости между языком и его носителями очевидно и не вызывает сомнений. Язык — средство об­щения между людьми, и он неразрывно связан с жизнью и развитием того речевого коллектива, который им пользуется как средством об­щения.

Общественная природа языка проявляется как во внешних условиях его функционирования в данном обществе (би- или полилингвизм, ус­ловия обучения языкам, степень развития общества, науки и литерату­ры и т. п.), так и в самой структуре языка, в его синтаксисе, грамматике,

1 И. Глушкова. Коллекционер — кол­лекция — музей // Коллекция НГ, 1998, № 18.

39

лексике, в функциональной стилистике и т. п. Ниже этим вопросам бу­дет уделено большое внимание: на материале русского и английского языков будет показано и влияние человека на язык, и формирующая роль языка в становлении личности и характера — как индивидуаль­ного, так и национального.

Итак, между языком и реальным миром стоит человек. Именно чело­век воспринимает и осознает мир посредством органов чувств и на этой основе создает систему представлений о мире. Пропустив их через свое сознание, осмыслив результаты этого восприятия, он передает их дру­гим членам своего речевого коллектива с помощью языка. Иначе гово­ря, между реальностью и языком стоит мышление.

Язык как способ выразить мысль и передать ее от человека к чело­веку теснейшим образом связан с мышлением. Соотношение языка и мышления — вечный сложнейший вопрос и языкознания, и филосо­фии, однако в настоящей работе нет необходимости вдаваться в рассуж­дения о первичности, вторичности этих феноменов, о возможности обойтись без словесного выражения мысли и т. п. Для целей этой кни­ги главное — несомненная тесная взаимосвязь и взаимозависимость языка и мышления и их соотношение с культурой и действительностью.

Слово отражает не сам предмет реальности, а то его видение, которое навязано носителю языка имеющимся в его сознании представлением, понятием об этом предмете. Понятие же составляется на уровне обоб­щения неких основных признаков, образующих это понятие, и поэтому представляет собой абстракцию, отвлечение от конкретных черт. Путь от реального мира к понятию и далее к словесному выражению раз­личен у разных народов, что обусловлено различиями истории, гео­графии, особенностями жизни этих народов и, соответственно, разли­чиями развития их общественного сознания. Поскольку наше сознание обусловлено как коллективно (образом жизни, обычаями, традициями и т. п., то есть всем тем, что выше определялось словом культура в его широком, этнографическом смысле), так и индивидуально (специфи­ческим восприятием мира, свойственным данному конкретному ин­дивидууму), то язык отражает действительность не прямо, а через два зиг­зага: от реального мира к мышлению и от мышления к языку. Метафора с зеркалом уже не так точна, как казалась вначале, потому что зеркало оказывается кривым: его перекос обусловлен культурой говорящего кол­лектива, его менталитетом, видением мира, или мировоззрением.

Таким образом, язык, мышление и культура взаимосвязаны на­столько тесно, что практически составляют единое целое, состоящее из этих трех компонентов, ни один из которых не может функционировать (а следовательно, и существовать) без двух других. Все вместе они со­относятся с реальным миром, противостоят ему, зависят от него, отра­жают и одновременно формируют его.

Приведенная выше схема уточняется следующим образом:

Реальный мир	Мышление/Культура	Язык/Речь
Предмет, явление	Представление, понятие	Слово

40

Итак, окружающий человека мир представлен в трех формах:

— реальная картина мира,

— культурная (или понятийная) картина мира,

— языковая картина мира.

Реальная картина мира — это объективная внечеловеческая дан­ность, это мир, окружающий человека.

Культурная (понятийная) картина мира — это отражение реаль­ной картины через призму понятий, сформированных на основе пред­ставлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошед­ших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное.

Культурная картина мира специфична и различается у разных наро­дов. Это обусловлено целым рядом факторов: географией, климатом, природными условиями, историей, социальным устройством, верования­ми, традициями, образом жизни и т. п. Проиллюстрируем это примерами.

На международном конгрессе SIETAR в Финляндии в 1994 году кол­леги из норвежского Центра по межкультурной коммуникации предста­вили культурную карту Европы, разработанную их центром. Карта отра­жает не реальные географические и политические особенности евро­пейских стран, а восприятие этих стран, основанное на стереотипах куль­турных представлений, присущих норвежцам. Иными словами, это куль­турная картина Европы глазами жителей Норвегии.

Вот как выглядела эта карта:

Vigdis [Вигдис (прези­дент Исландии)]; IRA [ИРА (Ирландская республиканская армия)]; nesten IRA [почти ИРА]; Charles & Di [Чарльз и Диана];

Europas navle [пуп Европы]; Volvo [«Вольво»]; sauna & vodka [сауна и водка]; Russere [русские]; billig [дешево]; billigere [еще дешевле]; godt kjkken

[хорошая кухня]; flatt [плоско, ровно]; Tivoli & Legoland [Тиволи и Леголенд]; fri hastighet [нет огра­ничений скорости]; svarte bankkonti [те­невые банковские счета]; mafia [мафия]; nyttrskonsert [ново­годний концерт]; nesten Russere [почти русские]; badestrand [пляж]

41

Для сравнения приведем аналогичные культурные карты Европы, со­ставленные студентами факультета иностранных языков МГУ. Эти кар­тины европейского мира отражают стереотипы культурных представле­ний, имеющиеся у жителей современной России.

Enjoy your meal! [Приятного аппетита!]

Unknown «cuisine» [неизвестная кухня],

I've never been in the UK [я никогда не была в Англии];

salmon [лосось];

olives [оливки];

red wine [красное вино];

pork [свинина];

beer & sausages [пиво и сосиски];

cheese [сыр];

pizza [пицца];

spaghetti [спагетти];

potato [картошка];

beet & carrot [свекла и морковь];

grape [виноград]; seafood [море­продукты];

oranges [апельсины]

Herrings [селедка]; W. В. Yeats [У. Б. Йитс]; 5 o'clock [файвоклок]; vikings [викинги]; mermaid [русалочка]; Peter the Great [Петр Великий]; Santa Claus [Санта Клаус]; Russian language [русский язык]; cigars [сигары]; Salvador Dali [Сальвадор Дали]; revoluton [революция]; chocolate [шоколад]; drugs [наркотики]; sausages [сосиски]; Swatch [«Своч»]; carnival [карнавал]; pan [пан]; beer [пиво]; the Alps [Альпы]; Balaton [Балатон]; Dracula [Дракула]; war [война]; red pepper [красный перец]; sirtaki [сиртаки]

42

Обобщенные результаты проведенного эксперимента составляют пе­струю картину культурных ассоциаций, связанных с Европой, в созна­нии современной российской молодежи.

Поскольку культурные карты Европы составлялись как на русском, так и на изучаемом английском языке, все культурные понятия при­водятся на том языке, на котором они были написаны студентами. По-видимому, выбор языка также психологически и культурно обусловлен (например, ассоциации с большинством стран бывшего «социалис­тического лагеря» выражаются, как правило, русским языком). Коли­чество и разнообразие культурных ассоциаций также весьма показа­тельно.

Австрия	Великобритания
вальс (3 р.)	fog [туман] (3 р.)
Alps [Альпы] (2 р.)	Shakespeare [Шекспир] (2 р.)
peaceful country [мирная страна]	tea time [чаепитие (полдник)]
war-like attitude in the past	(2 р.)
[воинственное отношение	monarchy [монархия] (2 р.)
в прошлом]	dry sense of humor [суховатый
the world of music [мир музыки]	юмор]
skiing [катание на лыжах]	special tea [особый чай]
ball [балы]	Robin Hood [Робин Гуд]
opera [опера]	Oxbridge [Оксфорд — Кембридж
Моцарт	(Оксбридж)]
венский вальс	rain [дождь]
кофе со сливками	gentlemen [джентльмены]
	good manners [хорошие манеры]
Бельгия	5 o'clock [файвоклок (чаепитие)]
кружева (2 р.)	unknown cuisine [незнакомая
коровы	кухня]
Rubens [Рубенс]	Бейкер-стрит
Charles de Coster [Шарль	зеленые лужайки
де Костер]	замки
very imperceptible [очень	привидения
незначительная, незаметная]	футбол
beer [пиво]
	Германия
Болгария	пиво и сосиски (3 р.)
соседи	пиво (3 р.)
перец	punctuality [пунктуальность] (2 р.)
	Hitler [Гитлер] (2 р.)
Венгрия	Mercedes [«мерседес»]
красный перец (2 р.)	quality [качество]
Кальман	exactness [точность]
токай	racial superiority of Nordic people
жареный гусь	[превосходство нордической
странный язык	расы]

45

romanticism [романтизм]	danish (cookies) [датское печенье]
Prussian soldiers [прусские	flat [плоская, ровная]
солдаты]	many islands [много островов]
Kinder, Kche, Kirche [дети, кухня,	Mermaid [Русалочка]
церковь (три «К»)]	Andersen [Андерсен]
war [война]	гадкий утенок
The Berlin Wall [берлинская стена]
университеты	Ирландия
Гёте	IRA [ИРА] (3 р.)
современное искусство	fighting country [воюющая
	страна]
Греция	flat [плоская, ровная]
мифы и боги (2 р.)	green gnomes [зеленые гномы]
Olympic games [Олимпийские	conflict [конфликт]
игры] (2 р.)	whisky [виски]
античность	love of freedom and independence
Парфенон	[любовь к свободе
оливки	и независимости]
ruins of the ancient world	Yeats [Йитс]
[античные развалины]
ancient Greece [Древняя Греция]	Испания
origin of our civilization	corrida [коррида] (7 р.)
[колыбель нашей	фламенко (3 р.)
цивилизации]	Гойя (2р.)
smth we know since our childhood	Эль Греко
[то, что мы знаем с детства]	bulls [быки]
democracy [демократия]	sun [солнце]
seafood [морепродукты]	temperament [темперамент]
sirtaki [сиртаки]	fiesta [фиеста]
	siesta [сиеста]
Голландия	leisure [отдых]
тюльпаны (4 р.)	olives [оливки]
many sexual liberties	Salvador Dali [Сальвадор Дали]
[сексуальная свобода] (2 р.)
drugs [наркотики]	Италия
school of painting	спагетти (7 р.)
XV-XVIII centuries [школа	pizza [пицца] (3 р.)
живописи XV-XVIII веков]	Renaissance [Возрождение] (3 р.)
skates [коньки]	Рим (2 р.)
cheese [сыр]	Pope [папа римский] (2 р.)
корабли	венецианский карнавал (2 р.)
мельница	опера
марихуана	pasta [макароны]
	canals [каналы]
Дания	empire [империя]
Гамлет (2 р.)	Catholicism [католицизм]
fairy tales [сказки]	cheese [сыр]

44

Норвегия	братья
викинги (3 р.)	«утомленные солнцем»
fiords [фьорды] (2 р.)	зима
rock [скалы]	береза
skiing [катание на лыжах]	романс
snow [снег]	матрешка
cold [холод]	мишка
fish and fishers [рыба и рыбаки]	сказка
herring [сельдь]	водка
oil [нефть]	икра
gas [газ]	калина
	хоккей
Польша	балет
славяне	янтарь
мазурка	Андрей Рублев
	непревзойденное богатство
Португалия	культуры
Колумб (3 р.)
моряки	Румыния
портвейн	соседи
many colonies in the past —
poverty today [много колоний	Словакия
в прошлом — бедность сейчас]	славяне
Graale's [Грааль]
cigars [сигары]	Финляндия
heat [жара]	Санта Клаус (4 р.)
no association [никаких	сауна (2 р.)
ассоциаций]	vodka [водка] (2 р.)
	many lakes [много озер] (2 р.)
Россия	silentness [тишина]
Motherland [Родина] (2 р.)	the former part of Russian empire
Russians [русские]	[бывшая часть Российской
openness [открытость]	империи]
generosity [щедрость]	winter [зима]
a great country with many people	deer [олени]
which doesn't succeed in	salmon [лосось]
finding a sensible and wise
leader [прекрасная страна	Франция
с множеством людей,	fashion [мода] (б р.)
которые никак не могут найти	вино (4 р.)
здравомыслящего и мудрого	le parfum [духи] (2 р.)
правителя]	revolution [революция] (2 р.)
large and unpredictable [большая	love [любовь] (2 р.)
и непредсказуемая]	courtesy [любезность,
no comments [без комментариев]	обходительность]
Russian language [русский язык]	aristocracy [аристократия]
снег	liberty [свобода]

45

equality [равенство]	Electrolux [«Электролюкс»]
brotherhood based on blood	«Europe» (rockgroup) [«Юроп»
[братство, основанное	(рок-группа)]
на крови]	peaceful [мирная]
art [искусство]	the former Queen of the seas
cuisine [кухня]	[бывшая владычица морей]
шампанское	Volvo [«Вольво»]
Chanel № 5 [Шанель № 5]	Swedish family [шведская семья]
see and die [увидеть и умереть]	hockey [хоккей]
	викинги
Чехия
славяне	Югославия
Ян Гус	war [война]
Кафка	Dracula [дракула (вампир)]
люстры
холмы	Страны бывшего
башни	«социалистического
целебные источники	лагеря»
	almost Russia [почти Россия]
Швейцария	ex-friends [бывшие друзья]
часы (б р.)	almost Russians [почти русские]
banks [банки] (4 р.)	looking for their own way
skiing health resorts	[ищущие свой собственный
[горнолыжные курорты]	путь]
black bank account [«грязные»	Slavic brothers [братья-славяне]
банковские счета]	very closely connected, not much
accuracy [точность]	different [очень тесно связа-
курорты	ны, почти ничем не различа-
шоколад	ются]
	potatoes [картофель]
Швеция	grapes [виноград]
АВВА [«АББА»] (2 р.)	beets and carrots [свекла
Карлсон (2 р.)	и морковь]