«А. И. Уткин Правда об Ираке или Битва в Месопотамии Текст предоставлен правообладателем. «А.И.Уткин Правда об Ираке»: ОЛМА Медиа Групп; Москва; 2007 ...»
Директор МАГАТЭ Мохаммед эль Бородай весьма четко объявил, что «мы не нашли доказательств производства Ираком ядерного оружия... В течение нескольких ближайших месяцев мы предоставим убедительные доказательства отсутствия у Ирака ядерной программы»[135]
. Весьма недвусмысленное заявление, на которое в Вашингтоне предпочли закрыть глаза.
То было время больших колебаний. Более всего был уверен Чейни: еще немного, и Саддам сложит крылья. Но насколько можно верить Бликсу? Райс сказала, что вовсе не обязательно воспринимать слова Бликса как ложь. Он может заблуждаться. 27 января президент Буш посвятил треть своего «Послания о положении страны» Ираку, где «напомнил», что Саддам имеет 25 литров антракса, из которого можно произвести 38 тыс. литров токсина ботулинума, «достаточного для убийства миллионов людей».
А вот пик его речи: «Британское правительство узнало, что Саддам Хусейн недавно пытался обзавестись значительным количеством урана из Африки». (Напомним, что четырьмя месяцами ранее глава ЦРУ Тенет лично вычеркнул из предстоящей президентской речи в Цинцинатти предложение о том, что Багдад готовит ядерное оружие: тому не было серьезных доказательств. Сейчас же Тенет молчал. Впрочем, согласно тексту речи, Саддама обвиняли в ядерном строительстве англичане, что было подчеркнуто. За спиной президента так же думали Тенет, Чейни и Рамсфелд.
Встречаясь с премьером Италии Сильвио Берлускони, президент Буш сказал, что Ирак будет разоружен, а Саддама лишат власти. 31 января гостем Белого дома стал британский премьер Тони Блэр. Отметим, что англичане сдерживали американцев: мир нуждается во второй резолюции ООН, которая будет предполагать военные санкции. Буш тут же остановил англичанина – вторая резолюция не нужна.
Но мир ждал подлинной пикировки от Пауэлла и Бликса. Именно их аргументы решали проблему войны или мира. От Пауэлла ожидали нокаутирующего удара. А у него к искомому 5 февраля 2003 г. не было необходимых боксерских перчаток.
Чем больше Пауэлл углублялся в свою тему, тем яснее видел он, что на показания свидетелей иракских ОМП полагаться нельзя. Да, в прошлом у Саддама была отвратительная практика массового уничтожения восставших. Но из этого никак не значило, что нынешний Саддам вооружен оружием массового поражения. Пауэлл был предрасположен верить тому, что у Саддама есть оружие массового поражения, но ведь так же полагали и международные инспекторы!
1 февраля Пауэлл посетил ЦРУ и целый день разговаривал со специалистами-разведчиками. На следующий день он посетил Лэнгли вместе с Эрмитиджем, а напротив сидели Тенет и Маклафлин. Эрмитидж, однако, укреплял скептицизм госсекретаря. Использованное в 1980-х годах оружие было слабым доказательством существования его в новом веке. Вот мнимые доказательства из радиоперехвата. Иракский полковник докладывает генералу: «Мы эвакуировали все». Что это подтверждает? Подобного рода доказательства действовали только на очень предрасположенных верить людей.
Еще подобный перехват. Капитан приказывает убрать нервно-паралитический газ, явно боясь, что его подслушивают. Пауэлл решил использовать этот материал. Связи с Аль-Каидой? Весной 2002 г. близкий к Усаме бен Ладену Аль-Заркави посетил Багдад для лечения. Возможно, он установил оперативную связь. Но даже Тенет утверждал, что на этом основании он не может убеждать президента в существовании связей между Багдадом и Аль-Каидой. Пауэлл не рискнул использовать имеющиеся факты как твердое доказательство сотрудничества БААС и Аль-Каиды. Американцы искали доказательства связи у более чем 100 агентов Аль-Каиды, задержанных в Европе.
Агент Соул нашел необычного жертвенного агента, который выглядел не как американец и который проник в глубину Ирака. Он сообщал об иракских зенитных установках, о которых американцы ничего не знали. О траншеях, заполненных нефтью, вокруг Багдада. Дело было в высшей степени засекречено. О действиях этого агента знали лишь президент США, Чейни, Райс, Рамсфелд и Фрэнкс. Этот агент прислал 130 донесений. Второй по важности источник действовал на севере, среди курдов. Здесь наиболее надежным было обратиться к бездонным фондам ЦРУ. В одном случае пришлось заплатить 35 млн дол. – ровно тонна, если платить в 100-долларовых купюрах. Вскоре в Северном Курдистане произошла девальвация – все на севере стоило ровно 100 американских долларов.
В штаб-квартире ЦРУ читали ежедневный радио– и телеперехват. Но все это не позволяло президенту прямо ответить сенаторам на вопрос: что угрожает Соединенным Штатам?
Райс говорила, что угроза будет расти со временем. Что помешает новому режиму в Ираке создать свое ядерное оружие? Райс утверждала, что Саддам «многое прячет. Я уверена, что мы многое найдем». Сенатор Уорнер предупредил: «Если вы не найдете оружия массового поражения, вы встретите серьезные проблемы».
ЦРУ пугало Пауэлла «Скадами», но госсекретарь ответил, что их никто не видел.
Важнейшее значение имело выступление Пауэлла в ООН.
Телевизоры включили миллионы зрителей повсюду в мире. Пауэлл был в черном костюме и красном галстуке. Он начал осторожно: «Я не могу рассказать обо всем, что мы знаем. ОМП у Саддама есть. Он не уничтожил его, он не представил его инспекторам. Заметьте, что он говорит в эфир: „Мы все эвакуировали. Зачем Саддаму эта эвакуация?“» Пауэлл рассказывал о якобы человеческих свидетельствах перевозки химического и биологического оружия. На протяжении 76 минут Пауэлл изложил все возможные подозрения и объявил о решимости американского народа бороться с гнездом терроризма. Престиж Пауэлла и избранный им спокойный тон имели определенный успех. Белый дом был доволен.
Но сослужил ли он службу своей стране?
Противники военного решения
Американцев на тот момент поддержали «старые» атлантические страны: Британия, Испания, Дания, Португалия, Италия, а также «новые» атлантические страны: Польша, Венгрия, Чехия. Малые страны (включая три прибалтийские) опубликовали проамериканское письмо в «Уолл-Стрит Джорнэл» 30 января 2003 г., обвиняющее Совет Безопасности ООН в том, что он разрешает Саддаму «систематически нарушать» резолюции ООН. Президент Ширак резко осудил малые страны в «потере хорошей возможности промолчать».
7 февраля 2003 г. в полдень президент Франции Жак Ширак позвонил президенту Бушу: «Я не разделяю вашей решимости идти войной на Ирак. Война не неизбежна. Существуют альтернативные пути достижения необходимых целей. Это вопрос морали. Я против войны, если в ней нет необходимости». Ответ Буша: «Я рассматриваю Саддама Хусейна как прямую угрозу американскому народу». Президент Ширак: «Я положительно отношусь к предложению саудовцев – о возможности иммиграционного приема Саддама Хусейна в Саудовской Аравии... Я понимаю, что наши позиции противоположны, здесь два моральных подхода к миру». Буш повесил трубку. Он был доволен собой. Египетскому президенту Мубараку он ответил, что без симпатии смотрит на тех, кто готов приютить у себя Саддама Хусейна. Характеризуя Саддама как террориста, Буш сказал, что не позволит прятать у себя террористов.
10 февраля 2003 г. в Овальном кабинете сидел премьер-министр Австралии. Буш: «Или Саддам Хусейн покинет свой пост, или мы вышвырнем его». В то же время «непостоянные» члены Совета Безопасности ООН – Сирия, Пакистан, Камерун, Ангола, Гвинея, Чили и Мексика не выразили никакого желания присоединиться к американской позиции, голосуя в СБ за силовые акции. Президент Ширак, не дожидаясь заседания Совета Безопасности, выступил по национальному телевидению с «вето» на предполагаемую вторую резолюцию. Французы были готовы выступить против Багдада только в том случае, если Багдад применит химическое или биологическое оружие – и применит первым.
Но в тот же день принц Бандар, от которого у американского правительства не было секретов, сообщил американскому президенту: «Ваш друг из Елисейского дворца пригласил германского канцлера Шредера и российского президента Путина. Трое руководителей выступили с энергичным заявлением о пользе международных инспекторов. Ширак: „Россия, Германия и Франция полны решимости сделать все возможное для мирного разоружения Ирака“. Десятого же февраля 2003 г. на сессии Североатлантического совета в Брюсселе к Франции и Германии присоединилась Бельгия, блокируя инспирируемую турками американскую инициативу оказать Америке содействие в случае войны с Ираком. В тот же день президент Путин навестил президента Ширака в Париже, чтобы заявить, что Россия выступает против войны в Заливе.
Дискуссии в Совете национальной безопасности были посвящены не этим инициативам, а планe Ганса Бликса «затопить Ирак инспекторами». Все обсуждали второй доклад Бликса, озвученный 14 февраля 2003 г. По мнению тех, кому принадлежала власть в Вашингтоне, как и первый, этот доклад отличался расплывчатостью и не содержал конкретных предложений. Бликс указал на плюсы и минусы своей тактики. «По прибытии в Ирак, мы провели более 400 инспекций, посетив 300 отдельных мест. Все инспекции были проведены без предварительного уведомления, и доступ во все заявленные места был предоставлен немедленно. Инспекции охватили индустриальные центры, склады амуниции, исследовательские центры, университеты, президентские дворцы, мобильные лаборатории, частные дома, производители ракетной техники, военные лагеря. Бликс сказал, что были собраны 200 химических проб и более 100 биологических проб. Три четверти проб были показаны на слайдах. Бликс упомянул, что некоторые страны считают наличие у Саддама ОМП бесспорным. Но международные нейтральные инспекторы «не нашли подобного оружия».
Бликс в довольно мягкой манере указал, что «у государств имеются более обширные способы получения информации. Инспекторы, со своей стороны, могут основывать свои мнения лишь на очевидных доказательствах, которые они сами могут проанализировать и предъявить общественности». Бликс критически отозвался о мнении Пауэлла в отношении Ирака, что тот якобы «зачищает места расследований до приезда инспекторов».
Ответ Пауэлла прозвучал на заседании Совета национальной безопасности США. Государственный секретарь был явно зол, но стремился сохранить самообладание, хотя сарказм явственно звучал в его словах. Он обрушился на главное положение Бликса – о том, что «инспекция как способ борьбы с вооружением возможна». В этой игре, сказал Пауэлл, возможны всяческие трюки. Говоря о предложении Франции увеличить численность инспекторов, Пауэлл прибег к иронии: «Больше инспекторов – ну уж извините. Это не решение проблемы.... Сила должна дать ответ – ведь оружие Саддама может убить тысячи людей».
Американская мораль: полагаться на Бликса не стоит.
Обсуждался план созыва представителей оппозиции на территории Северного Курдистана. Почти гарантированно это вызвало бы вспышку ярости Саддама Хусейна, и он сделал бы искомый первый выстрел, навлекая на себя гнев международной общественности (в лице американцев, естественно). Буш проявил некоторый скептицизм, но созыв оппозиционеров одобрил.
Вторая половина февраля была посвящена уговорам главных американских союзников – четырех премьеров: Блэра из Британии, Ховарда из Австралии, Аснара из Испании, Берлускони из Италии.
24 февраля на сверхсекретном заседании Совета национальной безопасности обсуждался вопрос об иракской нефти. Пока из 16 млрд дол., полученных по программе «нефть в обмен на продовольствие», 15 процентов пошли курдам на север, 60 процентов оставались собственно иракцам. Предполагалось, что примерно 8 млрд дол. пойдет на восстановление скважин и инфраструктуры.
Американские военные были обеспокоены уже упомянутым нами обстоятельством – тем, что только Кувейт (один аэропорт) был плацдармом вторжения американских войск. А если эта линия будет прервана? Желательно было примерно 80 тысяч солдат провести с севера через Турцию. Госсекретарь Пауэлл считал просто необходимым добиться дружественности Турции в час американской решимости. Но турецкое правительство 1 марта 2003 г. отвергло американскую просьбу о проходе американских войск через ее территорию. Американцы пытались обмануть Багдад, сообщая иракскому правительству сведения, что на самом деле Анкара пропустит своего главного натовского союзника.
Сомнения американских военных
28 января Гарнер имел встречу с Залманом Халилзадом, отвечавшим в Совете национальной безопасности за зону Персидского залива. Халилзад родился и вырос в Афганистане, а докторскую степень получил в Чикаго. Он был армейским «неоконом», близким к Вулфовицу. Халилзад сказал Гарнеру: «Нам нужно создать группу советников, чтобы быстро заменить иракское правительство». Гарнер был за создание временного правительства. Но Халилзад был первым представителем правительственных кругов, который сказал, что в этом нет надобности. Гарнер понял это так, что будут быстро проведены общенациональные иракские выборы.
Фрэнкс среди предоставленных помощников не любил только Дугласа Фейса, «проклятого ублюдка». И напротив, был рад иметь рядом Эбизаида, Гарнера и Бейтса – все они вместе служили в Германии и давно знали друг друга. Встретились они в Дохе (Катар), во второй неделе февраля 2003 г. Эбизаид считал, что самым сложным будет время после крушения иракской армии. Нужно будет немедленно создавать правительство. Так считал лучший арабист армии: «Иракцы не любят нас, и они не полюбят нас в собственной разбитой стране. Но администрация Буша думала иначе». Эбизаид полагал, что в Вашингтоне не понимают потенциальной опасности. Нельзя «так ненавидеть БААС, что отвергать прием на работу прежних членов партии». Страна должна управляться. Хаос гораздо опаснее.
Гарнер объяснил, что он намерен двигаться прямо за воюющими войсками и создавать эмбрион новой власти. Женщина-полковник – Кэрол Стьюарт удивилась: разве многоопытный генерал не знает, что американская армия не будет биться за города и поселки. Она будет их миновать и рваться как можно быстрее вперед. Безопасность будет обеспечивать старая баасистская полиция. Не всем это казалось реалистичным. Стюарт, исходя из балканского опыта, считала, что понадобятся 450 тысяч оккупационных войск. С ней никто не соглашался – все думали о гораздо более низком уровне. «Минималисты» называли цифру в 60 тысяч. Стюарт буквально высмеяла Гарнера: после прохода американских войск в Ираке не останется никакой полиции. Будет как в Панаме в 1989 году, когда «дядя Сэм» высадил 24 тысячи своих войск. Полиция исчезла молниеносно. В Ираке будет то же самое.
Стюарт повернулась к Гарнеру: «Вы говорите, что будете следовать непосредственно за войсками. Едва ли можно эту идею назвать здравой».
Кто обеспечит порядок? Кто будет платить полицейским, если они (почему-то) останутся на своих прежних местах? Гарнер повернулся к Бейтсу: «Мы должны в Вашингтоне определить общий порядок». На что Эбизаид сказал: «Эти ублюдки в Вашингтоне не знают, что делают. Мне хочется уйти в отставку, я не хочу быть частью этого».
Вожди
А вице-президент Чейни занят был своим делом – он искал связи между Саддамом Хусейном и Усамой бен Ладеном. Постоянные запросы в ЦРУ не поддерживали этой версии. Тенет позвонил по телефону: «Никаких доказательств». Правда, что стоящий высоко в иерархии Аль-Каиды иорданец Мусаб аль-Заркави проявлял активность в самом Ираке, где ему предоставили убежище. Но не было никаких доказательств того, что иракское руководство или иракская разведка имеют с ним непосредственные контакты.
Но Чейни был неукротим. 5 февраля 2003 г. государственный секретарь Колин Пауэлл выступал в Организации Объединенных Наций, и Чейни хотел, чтобы Пауэлл поразил мир данными о союзе «воды и масла», баасистов Ирака и фундаменталистов Афгана – что бы там ни говорили эти умники из левых организаций. Теперь якобы Мохаммед Атта перед броском на ньюйоркские небоскребы встречался в Праге с представителями иракской разведки. Встречался четыре раза. Увы, Тенет не мог доказать факта этих встреч. Пауэлл скрежетал зубами.
Пауэлл с самого начала не верил в возможность союза столь противоположных сил и отказывался верить в пражские похождения Атты. Он отказался включить сведения об этом эпизоде в свой ооновский доклад. И вычеркнул строку о Заркави как о передаточном звене. Он согласен был говорить только о потенциале союза Саддама – Ладена.
В армии о союзе фундаменталистов с баасистами как о факте говорил лишь четырехзвездный генерал Роткоф (но у него, кроме словесных, тоже не было доказательств). Роткоф никогда не приглашал к себе людей типа «Спайдера» Маркса. Ему нужны были только верующие. В этом кружке не верили, что Саддам превратит Багдад в крепость. Скорее он распустит свои ударные дивизии и периодически будет наносить мощные удары по оккупационной армии американцев. Саддам знает, насколько американская армия сильнее иракской – при таком соотношении сил никакая «крепость Багдад» долго не выстоит. Гораздо в большей степени он может разбить свою армию на боевые отряды. Об этом говорит следующее:
1. Саддам перевел на арабский язык фильм «Падение черного орла» о том, как американцы не выдержали партизанских методов борьбы в Сомали и в 1993 г. покинули страну. Локальный тактический успех доступен Багдаду – а не лобовое столкновение.
2. В октябре 2002 г. президент Саддам Хусейн открыл свои тюрьмы, отпустив на волю тысячи заключенных – и политических, и уголовников. Это готовые банды, сильные своей организацией и свирепостью.
3. По всей стране создаются запасы обычного стрелкового оружия и взрывчатки. Это сигнал о подготовке к партизанской войне против не знающей местности армии.
4. Партия БААС создала ячейки по всей стране, готовясь к долгой и кровопролитной борьбе в условиях запуганности местного населения и организованности баасовских активистов. Связи скорее личные, «невидимые».
5. Стратегией замаскированных отрядов будет «бежать и прятаться». Партизаны могут ждать сколько угодно – это их земля и население им симпатизирует.
14 февраля президент Буш встретился с полным составом Совета национальной безопасности плюс генерал Фрэнкс. Обсуждался вопрос о защите иракских нефтяных месторождений в ходе войны и сразу после ее окончания. Фрэнкс выглядел оптимистом: «Я подобрал лорда-мэра для каждого из иракских городов». Предполагалось, что полиция будет подчиняться этим мэрам.
А Гарнер в большой спешке увеличивал свою организацию – американское правительство собиралось управлять немалой страной. Вначале речь шла о 94 человеках для создания системы управления Ираком. Но постепенно американцы пришли к выводу, что им понадобятся несколько сотен «администраторов». Гарнер подобрал даже историка своей кампании – полковника Гордона Радда. 21 и 22 февраля 2003 г. генерал Гарнер провел в Форт-Миде конференцию будущей администрации Ирака. В зале сидело примерно 200 человек. Впечатляющие слайды и долгие дискуссии. Последовал 20-страничный доклад, выделяющий наиболее важные проблемы победившей на поле боя армии. После этой конференции у Гарнера вовсе не было вида победителя-триумфатора. Он понял, какие острые проблемы ждут его. На всех произвел впечатление доклад представлявшего Государственный департамент Тома Уоррика, уже полтора года готовившегося к миссии в оккупированном Ираке. Гарнер перевел Уоррика к себе, в Пентагон. И тот принес рукопись «Будущее Ирака». Уоррик и Меган О’Салливэн были лучшим вкладом в организацию Гарнера.
Но неожиданно возникший Рамсфелд потребовал изгнания обоих специалистов. Оказалось, что они сделали своим врагом главу Иракского национального конгресса Ахмеда Челаби (пребывавшего со своей организацией в Лондоне), а тот нашел путь к вице-президенту Чейни – и оба чиновника подверглись остракизму.
28 февраля генерал Гарнер впервые встретился в Ситуационной комнате с президентом Бушем, делая доклад о своих идеях относительно послевоенного Ирака. Присутствовали все дигнитарии: Пауэлл, Тенет, Райс, Миллер (директор СНБ по вопросам обороны). Буш явно не знал, кто такой Гарнер. Рамсфелду пришлось изложить краткое CV генерала, подчеркнув его успешное ведение дела в операции «Обеспечение комфорта» в 1991 г. Гарнер раздал всем 11-страничный доклад о подготовке к управлению послевоенным Ираком.
Бушу понравился флоридский акцент Гарнера, владельца ранчо. Но идея сохранить иракскую армию в 200–300 тысяч понравилась не всем.
5 февраля 2003 г., выступая в Организации Объединенных Наций, госсекретарь Колин Пауэл постарался смягчить идею близости Саддама с Аль-Каидой. Не всем понравился тон Пауэлла. Более всех желал взять реванш вице-президент Ричард Чейни, и он решил выступить с речью, в которой сказать то, от чего отшатнулся Пауэлл: баасизм и исламский фундаментализм в Ираке Саддама нашли подлинный союз. Готовящаяся речь испугала многих, включая американскую разведку.
ЦРУ, собственно, было в бешенстве. Тенет немедленно пошел к президенту. ЦРУ не поддерживает умозаключений вице-президента – нет никаких доказательств того, что Аль-Каида свила себе гнездо в Багдаде». Буш поддержал Тенета, и Чейни было отказано в столь провоцирующей речи.
А Гарнер продемонстрировал инициативу – пошел в ООН, понимая, что сильные союзники облегчат дело Америки в Ираке. Было 3 марта 2003 года, и Гарнер видел перед собой лишь одну задачу: интернационализировать дело восстановления Ирака после американского удара. Гарнер знал, что его инициативу могут не поддержать ни СНВ, ни Пентагон. На заседании, где Гарнер выдвинул свое предложение, председательствовала Луиза Фрешетт, заместитель Генерального секретаря ООН.
Гарнер спросил, может ли он рассчитывать на помощь ООН, на придание американской армии международных специалистов, чтобы в известной степени интернационализировать всю операцию. «Нет»,– ответила Фрешетт.
Британский посол Джереми Гринсток был занят второй резолюцией по Ираку, которая давала шанс коалиции начать войну на законных основаниях – ни о чем другом Гринсток говорить не был готов – ведь премьер Тони Блэр обещал съезду лейбористов не начинать конфликта без этой резолюции. Посол США Негропонте выглядел гораздо более свежим, чем британский коллега, – правительство неоконсерваторов не видело в ООН моральную силу и в этом резко отличалось от британских лейбористов. Состояние коалиции освещал президенту Бушу Дуглас Фейс 4 марта. Фейс пел оды. Он заведомо искажал сложившуюся реальность и фактически обещал помощь мирового сообщества. Гарнер, к сожалению, ничего не знал об этом инструктаже президента.
Кондолизе Райс Гарнер сумел передать, что основные силы ООН как минимум «не понимают» концепции Америки. Райс восприняла все это молча, «доктрина Буша» не требовала международной помощи. Но Гарнер имел свои расчеты: плата за продовольствие, за содержание полиции, за электроэнергию. Гарнер частично рассчитывал на замороженные в ООН иракские деньги – 1,6 млрд дол. Но если придется содержать иракскую армию в 200 тысяч, то денег этих хватит только на 90 дней.
Гарнер, собственно, был в неведении. Он считал, что Фрэнкс бросит в бой не менее полумиллиона солдат, а окружение Буша уже определило цифру – 160 тысяч человек. Генерал Гарнер и его люди чувствовали опустошение. На словах все были готовы помочь «послевоенному Ираку», а в реальности Вашингтон охватила эйфория быстрой победы, снимающей многие проблемы. Время? Вулфовиц, второй человек в Пентагоне, намекнул Гарнеру 7 марта, что тому уже следовало быть в Кувейте – стартовой полосе наступления.
В Кувейте «Спайдер» Маркс чувствовал опустошенность из-за отсутствия доказательств существования иракских ОМП. Разведка не дала четкого ответа на этот вопрос – десять лет работы американской разведки на этом направлении не дали конкретных результатов. И это на фоне обвиняющей Саддама риторики, якобы убежденной в наличии у Ирака средств массового поражения. Пресс-атташе Белого дома Ари Фляйшер 9 января 2003 г.: «Нам известен тот факт, что Ирак имеет это оружие». 8 февраля президент Буш в радиообращении к стране: «Наши источники сообщают нам, что Саддам Хусейн недавно приказал полевым офицерам приготовиться к использованию химического оружия – того самого оружия, о котором диктатор говорит, что он его не имеет». В этой ситуации Марксу менее всего хотелось идти к генералу Фрэнксу, что обещало скандал и нежелательные перемещения по службе.
3 марта Маркс записал в дневник: «Царит всеобщее смешение умов. Безопасно ли ворваться из Кувейта в Ирак? Никто не может дать определенный ответ». Вашингтон постоянно упоминал 946 подозрительных мест в Ираке.
Авангард собирается
Приближение войны высшими военными чинами ощущалось определенно. И все же Гарнер был еще в Вашингтоне. По его мысли, новое иракское правительство следовало создать в Багдаде немедленно после ухода оттуда Саддама. Но кто за это будет отвечать? Рамсфелд требовал «дебаасификации». На это Гарнер ответил, что дебаасификация министерств будет означать только одно: в них никого не останется. Поэтому нужно освободить от кресел высших начальников, а среднее звено и малую сошку оставить на месте. Рамсфелд ответил, что это кажется резонным.
От Вулфовица Гарнер потребовал «пойти в Гарвард или в любое другое университетское место в США и набрать команду подлинно знающих людей, готовых править страной» и при этом суметь «надеть на правительство иракское лицо». Вулфовиц предложил задействовать 36-летнюю дочку вице-президента – Лиз Чейни. Гарнер на следующий день встретился с дочерью Чейни. Генерал потребовал начать писать иракскую конституцию, подготовить выборы в провинциях. Вулфовиц отказывался посылать дочь вице-президента в Ирак – слишком опасно.
Гарнера еще любезно принимали в Пентагоне, но он чувствовал, что высших военных все более беспокоит сама надвигающаяся операция. Вопрос «Что будет потом?» повисал в воздухе. Критичным выглядело лишь несколько человек во главе с Колином Пауэллом, который явно скептически относился к Бушу, Чейни, Райс, Рамсфелду – никогда не служившим в армии, не имеющим понятия о дисциплине, о настоящих боевых действиях. Эрмитидж предупредил Гарнера, что в его команде есть люди, которые докладывают о своем боссе в Вашингтон, будь осторожнее. Эрмитидж назвал их «летучими мышами». У одного из них было четыре мобильных телефона.
Пауэлл видел, что Вулфовиц и Фейс стремятся к тому, чтобы поставить во главе иракского правительства Ахмеда Чалаби, своего человека. Гарнер готовил своих людей, на содержание которых он запросил 27 февраля 2003 г. 27 млн дол. На восстановление Ирака – 1млрд дол., на реконструкцию – 800 млн дол. В целом он предполагал макрорасходы в 10–12 млрд дол. Рамсфелд вспыхнул: «Пусть они сами платят за восстановление своей страны».
Группа, назначенная проверить 946 подозрительных мест, начала собираться в Кувейте. Основу составили эксперты из Центрального разведывательного управления и Агентства оборонной разведки. 10 марта Роткоф объявил, что он намерен придать этой группе журналиста из «Нью-Йорк таймс» (приказ, объяснял Роткоф, пришел с самого «верха»).
Рамсфелд был обеспокоен тем, что не видел на горизонте подходящей арабской фигуры, готовой возглавить новую администрацию в Ираке. Возникнет ли он в ходе боев?
Глава девятая
Обратный счет
Америка с Британией обречены быть вместе –
Единство целей их объединяет.
И все проблемы и труда и чести
Превратный рок лишь так всегда решает,
Когда история их ставит вместе.
И общий дух их овевает –
Тогда лишь множится их сила,
Когда единством их судьба сплотила.
M. Gilbert. Never Despair, 1988
За три дня до начала войны – 16 марта 2003 г., вице-президент Чейни поделился своими мыслями по каналу NBC: «Нас будут встречать как освободителей». Но ведущий программы напомнил, что военные требуют пребывания в послевоенном Ираке нескольких сот тысяч американских солдат.
План
Как свидетельствует генерал Уэсли Кларк, «разработанный план состоял из трех компонентов: 1) мощная атака с воздуха против целей, олицетворяющих режим, и разрушение объединенной системы ПВО Ирака; 2) нанесение ударов по пусковым площадкам „Скадов“ в Западном Ираке, а также полное уничтожение военно-морских сил Ирака вблизи Умм Касра; 3) максимально быстрое продвижение на Багдад сухопутных войск, уничтожающих на своем пути все оставшиеся очаги сопротивления».
Каждая часть плана создавала предпосылки для успешной реализации остальных. Специальные подразделения должны были лишить иракцев свободы маневра, координировать удары с воздуха, а также осуществлять глубокую разведку в интересах сухопутных сил. Перед ВВС стояла задача уничтожения командных пунктов, системы контроля, а также ПВО. Лишь после этого авиация сосредоточится на нанесении ударов по сухопутным частям противника, невольно позволяя таким образом обнаружить себя для атак с воздуха и с земли.
В идеале все эти три части плана должны были реализовываться параллельно и быстро – с таким расчетом, чтобы противник не успел подготовить эффективную и глубоко эшелонированную оборону Багдада. «Этот план был наиболее детальным и тщательно подготовленным по сравнению со всеми прежними»[136]
.
В феврале 2003 г. генерал Фрэнкс спросил ближайших подчиненных: сколько будет жертв с американской стороны? Теперь мы знаем эту цифру: между началом войны и провозглашением победы президентом Бушем на авианосце «Абрахам Линкольн» погиб всего девяносто один человек [137]
.
Сам Фрэнкс думал, что потери составят не менее тысячи человек с американской стороны. Вьетнамские ветераны знали, что это ложный способ ориентации во времени и пространстве. Нужно думать о боевом духе противника, а не о числе трупов, которые ты увидишь. «Когда ты считаешь тела, ты забываешь, о чем эти люди думали, каким образом они ведут войну. 35 лет назад во Вьетнаме, при Макнамаре, ситуация была такой: если ты потерял 1000 человек и при этом не выиграл войну – ты ее проиграл».
4 марта Фейт принес в Белый дом секретный документ – только для президента и Совета национальной безопасности. Вот часть его содержания, говорящая о целях антисаддамовской коалиции:
1. Сохранить территориальную целостность Ирака, улучшить качество жизни заметным образом.
2. Создать в Ираке демократические институты, сделать страну моделью для всего региона.
3. Силами США и их коалиции осуществить глобальную войну против терроризма, предотвратить применение средств массового поражения.
4. Привлечь многие страны к реконструкции послевоенного Ирака.
5. Привить народу Ирака симпатию к США.
6. Стимулировать посредством международного сообщества (особенно активно через ООН) поддержку Соединенным Штатам в послесаддамовском Ираке.
7. Дать иракцам навык управления собственной страной.
8. Все вышеизложенное достигается быстро и оперативно.
Отличающийся парадоксальной серьезностью – неким особым чувством юмора, президент Буш воспринял все это (на этот раз справедливо) как большую абстракцию. Его интересовали эффективность американских войск и поддержка международных институтов.
Время накануне действий
5 марта тройка – президент Буш, министр обороны Рамсфелд и начальник СЕНТКОМа генерал Фрэнкс встретились в Ситуационной комнате Белого дома. У Фрэнкса в регионе было 208 тыс. военнослужащих, причем наземные силы составляли 137 тыс. человек. Коалиция (в основном англичане) предоставила 50 тысяч человек. Четвертая дивизия на 27 кораблях стояла у берегов Турции, ожидая решения Анкары. Бушу и окружению Пауэлл уже несколько надоел со своим мнением, что вторая резолюция СБ ООН необходима.
После ланча 5 марта 2003 г. к Бушу прибыл личный посланник Папы Римского. «Война углубит пропасть между христианским и мусульманским миром», – сказал кардинал Пио Лаги, папский нунций в Вашингтоне, старый друг семьи Бушей. «Ни в коем случае, – заверил президент, – напротив, положение улучшится».
6 марта 2003 г. президент повторил всем известный уже пассаж, что «Саддам не готов разоружиться. Мы на финальной стадии». Неоконсерваторы и демократические империалисты уже начали свой нажим в пользу войны. Ястреб-патриарх Кен Адельман выразил их мнение: «Мы и так ждем слишком долго». Идеолог неоконсерваторов Уильям Кристол в «Викли Стандарт» и его единомышленник Чарльз Краутхаммер испугались ослабления нажима на администрацию: хватит отсрочек, следует идти в наступление.
8 марта Кондолиза Райс встретилась с советником Блэра по национальной безопасности Дэвидом Маннингом, которого британская пресса назвала «пуделем Буша». Блэр вызвал внутреннюю борьбу в Королевстве, сказав, что стоит на моральных позициях, и косвенно сравнив себя с Черчиллем. «Большинство достойных и благонамеренных людей тогда говорили, что нет необходимости противостоять Гитлеру, а те, кто желает – поджигатели войны». Когда его спросили, почему он следует за Бушем с такой преданностью, Блэр ответил: «Это еще хуже, чем вы думаете. Я верю в него. Я подлинно предан делу сотрудничества с ним, безотносительно позиции Америки. Если бы американцы не делали всего этого, я бы оказывал на них давление в направлении нынешних действий». Маннинг утверждал, что Блэр готов потерять место премьера, но он не оставит Буша. По мнению генерала Маннинга, «если против Блэра выступит еще один из его министров – он выстоит, но уход двоих создаст для него подлинную угрозу».
Буш спросил Кондолизу Райс: «Может ли Блэр потерять власть?» – «Да». Буш: «Пойдут ли на это англичане?» Райс: «Вспомните Черчилля». Буш настолько не хотел потери Блэра, что разрешил ему выйти из коалиции – если обстоятельства будут складываться против британского участия. Но в Персидском заливе было уже 45 тысяч британских солдат.
10 марта 2003 г. СНБ обсуждал проблемы послевоенного Ирака. Следовало изолировать примерно 25 тысяч членов БААС. Суды и полицию – профессионалов – можно оставить на свободе. Буш: «Мы должны убедить народ Ирака, что он может нам доверять». Пауэлл говорил, что специальная резолюция ООН очень помогла бы в управлении послевоенным Ираком. Средством расчета в оккупированном Ираке будет американский доллар. Министерство иностранных дел и секретные службы Багдада подвергнутся серьезной чистке. В 56 иракских посольствах за рубежом высшие баасистские чиновники и офицеры спецслужб должны уйти со своих постов. Специальная республиканская гвардия и Республиканская гвардия должны быть распущены, равно как и особая милиция – федаины. Буш внимательно слушал, но задал коварный вопрос: «Кто все это должен сделать?»
Буш звонил двум президентам, чьи страны были временными членами СБ ООН – Висенте Фокс из Мексики и Рикардо Лагос из Чили. Оба постарались уйти от определенного обещания поддержать США. Тогда Белый дом объявил о встрече с Блэром и Аснаром на Азорских островах (речь шла о военно-морской базе на острове Терсейра) – крепкая основа союза, к которой примкнул премьер-министр Португалии Хосе Мануэль Дюрао Баррозо. Посол Бандар перестал брить бороду до начала войны против Ирака.
Буш начал встречу словами: «Молния должна ударить». Всех интересовало вчерашнее выступление президента Ширака – у Блэра были выдержки из выступления французского президента: Ширак просил дать инспекторам ООН еще 30 суток для работы в Ираке. «Пустой номер», – сказал Буш. Тайный писатель Буша Герсон передал наброски ультиматума Саддаму «гострайтеру» Энтони Блэра Алистеру Кемпбеллу.
Во время пресс-конференции президент Буш выложил все карты на стол: «Логика первой резолюции – № 1441 – неопровержима: иракский режим должен разоружиться. В противном случае он будет разоружен силой». Блэр зашел с другого угла, он постарался подать резолюции № 1441 вид ультиматума – чего не было. Иначе не было бы столько разговоров о второй резолюции. Более того, американские действия ставили под угрозу сам факт существования мировой организации.
Герсон получил от англичан свою речь обратно. Англичане как бы сохраняли у иракцев надежду на мирное решение. Это полностью соответствовало личной позиции самого Герсона, который, как добропорядочный христианин, уже два дня постился за мир на Ближнем Востоке. Президент принял участие в сокращении речи – теперь в речи были 30 параграфов, и длилась она около 15 минут. Британские вставки были приняты, и Герсон пошел к одному из компьютеров президентского самолета для печати окончательной версии. В речи поминались все грехи Саддама. «Наша добрая воля не получила отклика. Мы хотели решить проблему мирным путем... Если Саддам Хусейн выберет конфронтацию, американский народ должен знать, что были предприняты все меры для избежания войны».
Президент Буш в это время смотрел фильм с Мэлом Гибсоном «Теория заговора». После его окончания Буш связался с еще одним ключевым союзником – австралийским премьером Джоном Ховардом (обещавшим 2 тыс. солдат): «Мы собираемся ждать до утра». Пауэлл засел за телефоны. Колин Пауэлл собирался «проверить температуру» американских союзников, арабских стран, Организации Объединенных Наций и обнаружить, какие позиции они занимают. Если ничего не случится, американцы отвергнут вторую резолюцию. Буш: «Сегодня вечером я собираюсь произнести речь, мы собираемся поставить Саддама перед ультиматумом». 16 марта министр обороны Рамсфелд неподалеку от Пентагона напутствовал людей Гарнера, которым предстояло управлять Ираком после крушения режима Хусейна. Большинство присутствующих впервые «живьем» видели министра обороны. Впереди была неизвестность. Группа направилась на военную базу Эндрюс. Через несколько часов чартерный рейс «Ю.С. Эйрвэйс» посадил их в Кувейте. Волнующее чувство приключения не покидало американцев.
Для группы Гарнера не нашлось места в военном лагере, и она разместилась в отеле «Хилтон», расположенный в часе езды за пределами Кувейт-сити.
17–19 марта 2003 г.
Первый звонок из Вашингтона на следующее утро Буш сделал советнику по национальной безопасности премьер-министра Индии. Речь шла о письме индийского премьер-министра Ваджпаи, который предлагал созвать форум пяти постоянных членов СБ ООН для мирного решения иракской проблемы. Райс вежливо сообщила, что индусы предлагают «великую идею, но на данном этапе мы не видим в ней смысла». Франция наложит на такую инициативу вето.
Буш и Блэр согласились, что полностью игнорировать Россию – неразумно; на определенном этапе ей придется сообщить о предстоящем. В девять часов утра президент Буш встретился со своим Советом национальной безопасности. За ночь ничего радикального не произошло. Французы стоят на своей позиции неколебимо. Президент сказал генералу Фрэнксу, что тот может начать исполнение военного плана «Op Plan 1003» в течение ближайших 72 часов. «Я не даю вам приказ начинать, но вы должны быть готовы. Делайте все последние приготовления».
Через 45 минут президент позвонил своему пресс-атташе Ари Фляйшеру с приказом сообщить корреспондентам, что союзники совещались снова и отвергли идею новой резолюции. Фляйшер появился в комнате прессы со словами: «Объединенные нации не сумели навязать свои требования о немедленном разоружении Ирака». Этим фактически закрылось дипломатическое окно мирного решения. Вечером в 20.00 президент обратится к нации. Избежать военного конфликта можно лишь посредством изгнания Саддама из Ирака.
Не менее половины корреспондентского корпуса ринулись к выходу, к средствам связи. В зале остались преимущественно бригады телевизионщиков.
Болгарский премьер Симеон Сакс-Кобург был в смятении. Райс: «Что вы имеете в виду? Вы собираетесь послать солдат, но не хотите, чтобы об этом было объявлено? Ведь вы же посылаете солдат?» – «Да, да, мы посылаем солдат».
Наступил долгожданный момент, и Кондолиза Райс позвонила министру обороны России Сергею Иванову: «Саддаму даны 48 часов, с дипломатией покончено». – «Мы надеемся, что вы не внесете новой резолюции в ООН». – «Пожалуйста, не посылайте Игоря Иванова в ООН»[138]
.
Российский министр обороны Сергей Иванов: «Я не могу гарантировать того, что Игорь Иванов не приедет в Нью-Йорк, но я обещаю, что, если он приедет, он не проявит необычайной активности. Он не собирается омрачать вам жизнь». Иракцы просили у русских зенитных средств, но Иванов обещал не идти на такую сделку. Звонок главе президентской администрации Волошину: «Не шлите в Нью-Йорк Иванова, не старайтесь поднять проблему до министерского уровня. Если вы все же пойдете на это, Пауэлл не явится, мы в этой инициативе не видим смысла». Волошин сказал, что предпочел бы видеть американцев в Москве.
Генеральному секретарю ООН Кофи Аннану Кондолиза Райс сказала, что «в послевоенном восстановлении Соединенные Штаты будут играть жизненно важную роль». Этот оборот был данью британской настойчивости – просьбе не обрывать связи с ООН.
Этим утром президент Буш перед «телепомощником» разучивал роковую роль. Первая половина прошла гладко, а вторая – с большим трудом, у него словно сковало гортань. И эти горловые сложности приходились на слова: «Саддам Хусейн и его сыновья обязаны покинуть Ирак в течение 48 часов. Их отказ сделать это приведет к военному конфликту, который мы начнем в избранное нами время». Герсон считал, что глотку сковало волнение. Только при третьем повторе президент более или менее справился с текстом.
Премьер-министр Австралии пообещал ввести в бой свои войска. Буш Ариэлю Шарону: «В свое время в Овальном кабинете я обещал уведомить тебя за 72 часа до начала военных действий. Считай мой звонок уведомлением». Без четверти пять Буш повторил свой текст в последний раз. Через три часа он войдет в эфир. Затем встреча с видными деятелями конгресса. «Мы пришли к выводу о невозможности второй резолюции из-за французов. Мы сделали в ООН все, что смогли». Вопрос: «Может ли Саддам по собственной воле покинуть Ирак?» Буш: «Нет. Разведка дает нам множество признаков того, что он готов принять вызов». Турция? «Хорошо бы иметь в наших рядах Турцию. Но главный вопрос сейчас – это чтобы турки не вошли по собственной воле в Северный Ирак».
Как ООН воспримет эту операцию? Чейни: «Они встретят нас как освободителей. Но там могут возникнуть и сложности». Демократ сенатор Роберт Берд (Западная Вирджиния) довольно резко выступил против того, что готовил для всех Буш: «Я не поддерживаю политику карт-бланша вооруженным силам в этих грандиозных планах».
Заранее записанная пленка показывала президента играющим с собакой. Буш стремился раскрепоститься.
В 8.01 президент выступил перед нацией: «Мои друзья сограждане! События в Ираке вошли в финальную стадию решений». Волнение президента было очевидным. Газеты потом писали о «похоронной торжественности и ауре печального сожаления» в этой 15-минутной речи. В ней не было бравады.
Утром следующего дня, 18 марта, Буш позвонил председателю КНР Ху Дзинтао, поздравил с назначением и заверил, что события вокруг Ирака не коснутся отношений США с Китаем.
Следующий звонок был Путину – Буш рассказал, какие антифранцузские настроения породила в США политика Жака Ширака. «Я благодарю вас за то, что вы не стремились возбудить антиамериканские настроения. Это скажется на настроении Америки к России»[139]
. ООН будет активна в послевоенном Ираке. Буш получил приглашение на празднование 300-летия Санкт-Петербурга.
Публике перекрыли обычный туристический путь в восточную часть Белого дома. На дежурство встала группа медиков. Канада принесла извинения: «Просим прощения, но мы не с вами». Так приказало канадское общественное мнение. Блэр выступил в палате общин с часовой речью. Буш не замедлил поздравить своего главного союзника. Англо-саксонские союзники говорили о тройственном сближении Франции, Германии и России.
Американские разведывательные группы получили сообщение, которое говорило им практически все: «В очень близком будущем произойдет экстраординарный поворот событий, наша нация возьмет на себя опасную миссию разоружения Ирака и свержения власти Саддама Хусейна».
Тенет вошел в Белый дом в четыре часа пополудни, чтобы встретиться с президентом и советником по национальной безопасности Кондолизой Райс. По сведениям разведки, Саддам Хусейн должен быть на так называемой «Ферме Доры». Голова Буша более всего в этот день была занята голосованием в британской палате общин – он спрашивал об этом бесчисленное число раз. В конечном счете Блэр выиграл – 396 против 217. Треть его собственной партии голосовала против, но тори поддержали его как один. Утром следующего дня по секретному телефону Буш поздравил Блэра. Эта 20-минутная беседа велась в возбужденных тонах. «Дело не только в парламентской победе, но в сдвиге общественного мнения». Буш поделился знанием того, где находится Саддам Хусейн. Тенета видели крайне взволнованным все утро. Фрэнкс говорил с президентом из базы «Принц Султан» в Саудовской Аравии: «Войска готовы, мистер президент».
По щекам Буша текли слезы: «Мы выиграем эту войну». Президент пытался сбить напряжение короткой прогулкой. Затем он снова звонил руководителям стран-союзниц: «Мы начинаем».
Под пальмовыми деревьями «Фермы Доры» американская разведка заметила скопище (36) автомобилей, нечто вроде семейной встречи – там жила жена Саддама Саджида. Саддам Хусейн? Появились сообщения, что иракский лидер будет здесь с сыновьями Кусаем и Удаем. К часу дня 31-я спецгруппа ЦРУ вошла в Ирак через западную и северную границы. Польская группа захватила одну из нефтяных платформ. К границе приближались австралийцы. После трех пополудни у президента Буша собрались Рамсфелд, Тенет, Маклафлин, Саул и еще два представителя ЦРУ. «Двое наших людей близки к Саддаму». Фотографии со спутников дали представление о «Ферме Доры» в излучине Тигра. Саддам с сыновьями могли быть здесь. Поразить его в этом месте. Майерс назвал оружие: крылатая ракета «Томагавк». Фрэнкс приказал внести несколько выстрелов в морскую программу.
В 4 дня Тенет сообщил, что оба сына Саддама находятся с отцом и со своими женами. Но Фрэнкс сказал, что, если они находятся в бункере, «Томагавк» не пробьет бетон. Председатель комитета начальников штабов Майерс спросил, может ли Фрэнкс обеспечить удар «Томагавком» в течение двух часов? Фрэнкс сказал, что сможет. «Томагавки» готовы к бою.
Президент обернулся к своему советнику Карду: «Вы пошли бы на это?» – «Да, мистер президент». – Пауэлл: «Если у нас есть шанс уничтожить их руководство, мы должны пойти на это». Генерал Фрэнкс запросил стелс-истребитель – F-117А с парой бомб EGBU-27А, предназначенных проникать в глубинные бункеры.
Через некоторое время было ясно, что F-117 вошли в иракское воздушное пространство. В девять тридцать вечера над Багдадом завыли сирены. Речь президента Буша нации была назначена на 10.15 вечера. F-117 нанесли запланированный бомбовый удар, но результаты его не были пока ясны. Президент вышел к публике, объявив себя лидером 35 наций, выступивших против Ирака.
Авиация начала бомбардировку предместий Багдада. На «Ферме Дора» кровь видели на Саддаме Хусейне и его сыновьях, но позднее стало ясно, что первый удар не сразил иракского лидера и его сыновей.
Помощь союзников
Свою политическую кампанию 2002 года канцлер Гельмут Шредер построил на антивоенных настроениях немецкого общества, призывая избегать войны и отрицая любое участие Германии в антииракской кампании. Президент Буш даже отказался поздравить Шредера, когда тот был переизбран канцлером в сентябре 2002 года. Раздраженный антивоенными заявлениями Франции и Германии, министр обороны Рамсфелд назвал обе страны «старой Европой».
Многие годы стратегия иракской армии заключалась в том, чтобы обескровить и измотать армию вторжения на дорогах, ведущих в Багдад, прежде чем она сможет его достигнуть. Однако 18 декабря 2002 года президент Саддам Хусейн предложил своему военному командованию новый план. Так сообщили американским следователям иракские офицеры и члены правительства. Новую стратегию обсуждали Кусай Хусейн – сын диктатора и начальник республиканской гвардии, генерал-лейтенант Саиф аль-Дин Фулайи Хасан аль-Рави – непосредственный командир республиканской гвардии, а также другие генералы. Идея Саддама Хусейна заключалась в том, чтобы сконцентрировать подразделения иракской армии по нескольким кругам обороны вокруг столицы, включая «красную линию», которую гвардия должна была отстаивать до конца.
Итак, американцам повезло – двое германских разведчиков в Багдаде получили копию плана защиты иракской столицы, которую немецкий представитель передал высокопоставленному американскому военному за месяц до американского вторжения в Ирак. То был секретный план обороны столицы. Этот план дал американским военным исключительную возможность заглянуть в планы иракского руководства, включая информацию о размещении наиболее лояльных баасистскому режиму частей.
Германия была не единственной страной, которая на словах выступала против войны, а на деле помогала вторжению. Египет предоставил возможности для дозаправки самолетов, а Саудовская Аравия позволила специальным подразделениям американской армии начать атаку на Ирак со своей территории.
Итак, в феврале 2003 года офицер немецкой разведки передал копию плана защиты Багдада представителю американской разведки в Катаре, работавшему в штабе генерала Томми Фрэнкса. План был передан в офис СЕНТКОМа-2, которое и подготовило окончательный рапорт по этой информации. (Когда начались бомбардировки Багдада, немецкие агенты ушли во французское посольство.)
Американцам было передано описание «военного и полицейского присутствия в городе» и «описание в отдельных случаях иракских боевых соединений с географическими координатами. И это не все. Немецкие военные корабли охраняли морские пути около Африканского рога и оказали существенную помощь США при передислокации своих сил в Персидском заливе. Немецкие военнослужащие присутствовали на базе „Доха“ в Кувейте (противохимические части).
Британский союзник
Решающие события происходили в британской палате общин. Если бы Тони Блэр подорвал свои позиции во время ночного заседания палаты 18 марта 2003 г., ему, скорее всего, пришлось бы подать в отставку. Но судьба была к нему милостива, хотя два члена его кабинета вышли в отставку. Спасением для Блэра могло было быть лишь твердое доказательство того, что Саддам Хусейн обладает оружием массового поражения. В предисловии к сборнику документов британской разведки, опубликованному 24 сентября 2002 г. премьер Блэр заявил без обиняков: «У меня нет сомнений, что текущая угроза является крайне серьезной. Саддам Хусейн планирует активировать военные планы для использования химического и биологического оружия в течение 45 минут»[140]
.
Много позднее, отвечая на вопросы лорда Хаттона, откуда взялись эти 45 минут, председатель Объединенного комитета по разведке Джон Скарлетт дал многое объясняющий ответ, что «мы имели в виду артиллерийские снаряды малого калибра, весьма отличающиеся от ракет»[141]
.
18 марта 2003 г. Тони Блэр произнес, возможно, самую блестящую речь за все свою политическую карьеру. Гораздо более талантливо, чем американцы, он сумел связать между собой угрозу, представляемую саддамовской тиранией, и угрозу исламского терроризма. Он утверждал, что война необходима не только для разоружения Ирака, но и для освобождения иракского народа, для повышения престижа СБ ООН. Это была самая талантливая предвоенная речь члена складывающейся антииракской коалиции. «Три килограмма VX из головной части ракеты заразят четверть квадратного километра площади города. Миллионы летальных доз содержит в себе один литр антракса. 10 тысяч литров принесут неисчислимые страдания. Заметьте, 11 сентября изменило психологию Америки»[142]
.
То обстоятельство, что англичане безоговорочно выступили на американской стороне, делало Британию третьей по значимости целью исламских фундаменталистов – после Соединенных Штатов и Израиля. К этому времени уже практически все британские премьеры завоевали славу главных союзников Америки в Европе.
Глава десятая
Война
Америка – сложная страна. Понять ее могут немногие, даже работая в профессиональной разведке. Собственно, я запрещаю разведке делать выводы из чтения американской прессы. Не этим должна заниматься разведка, когда она не может обрести твердые факты и обращаются к прессе, которую я уже знаю. Добыть сведения таким способом – моя задача... Этому учит нас и иранский опыт»[143]
.
Саддам Хусейн, 2002
Иракская сторона
В 2002 году Саддам Хусейн окончательно осознал опасность предположения, что у него имеются средства массового поражения. Он предоставил все условия для инспекции Специальной комиссии ООН. По мере того как 2002 год подходил к концу, руководство Ирака все больше верило в то, что его кооперабельное отношение к ОМП лишит Буша предлога выступить против Ирака. Саддам приказал пускать инспекторов Специальной комиссии «повсюду, чтобы не дать президенту Бушу никаких оснований начать войну»[144]
.
Для обороны Ирака были мобилизованы 400 тысяч солдат, сведенных в 26 дивизий. Иракская армия имела 2 тыс. танков, две с половиной тысячи артиллерийских установок, примерно 300 истребителей и около 150 вертолетов. Ударной силой были 40 тыс. федаинов. Но система ПВО была практически разрушена, коммуникации ненадежны, радары и командные центры – уязвимы. А без надежной противовоздушной обороны потерять все остальное было относительно легко.
Ирак был окружен аэродромами и военными складами дружественных Америке государств.
Но с точки зрения проблемы распространения ОМП с начала 2002 года (пишет генерал Уэсли Кларк) и Иран, и Северная Корея представляли собой куда большую угрозу, нежели Ирак»[145]
.
Когда коалиция выступила против Ирака, Саддам Хусейн упрямо продолжал верить, что американские войска не пойдут на Багдад и удовлетворятся некоторыми изменениями в составе его правительства. Начальник штаба армии Саттар: «Ни один иракский лидер не верил, что американцы пойдут на столицу»[146]
. Уверенность Саддама в том, что его режим выживет, была причиной того, что он не взорвал дамбы и не зажег нефтехранилища. Даже когда американские танки пересекли границу Ирака, он более всего боялся внутреннего восстания. Для его погашения он нуждался в мостах – вот почему они остались нетронутыми перед американскими танковыми соединениями.
Не все иракцы думали так. Начальник военной разведки Зухаир Талиб Абд аль-Саттар аль-Наджиб был уверен, что на этот раз американцы пойдут до конца и дело кончится оккупацией страны. Таково же было мнение командира Первого корпуса республиканской гвардии, министра обороны Султана Хашима Ахмада аль-Таи. «Они знали многое об американских приготовлениях... Даже если бы у нас была мощная оборона, мы не остановили бы американцев». Но упрямый Саддам Хусейн верил в свою версию минимум до 3 марта 2003 года. И только к концу месяца Саддам протрезвел.
Поле эксперимента
Военные действия в Ираке в 2003 г. были первым полномасштабным опытом ведения современной войны. Именно поэтому ее уроки важны, именно поэтому существует потребность в детальном рассмотрении хода кампании – эйфории первых дней наступления, затем преодоления неожиданного сопротивления на юге Ирака и, наконец, взятия Багдада и последующей оккупации страны.
Даже секундное размышление над проблемами, сопровождающими смену режима – особенно извне – или даже поверхностное знакомство с историей Ирака, включающей в себя попытку Великобритании замирить страну в начале 1920-х годов, должны были упредить Вашингтон, вызревших здесь адвокатов интервенции, что этот регион являет собой наихудшее место для экспериментов с демократией. В долине этнической ненависти и культурной разобщенности ни одна страна не являла собой худшего поля для политико-культурных экспериментов, чем Ирак. Но не таким было видение ситуации группой людей, объединившихся вокруг президента Буша-младшего. Они словно ставили эксперимент, и с живостью неофитов тогда, в уже далеком 2003 году, безусловно, верили в возможность трансформации иракского общества.
А подготовка? Такие свидетели, как Джордж Паркер, своими глазами видели подготовку к вторжению. «Она была преисполненной ошибок, отдающей все ради скорости, нечестной, разрушительной для американских союзов. И подготовка велась не за реализацию гражданских прав»[147]
.
Иракская армия готовилась к бою, изучая «Справочник по подготовке республиканской гвардии», созданный верхушкой иракского руководства. Солдат учили плавать и взбираться на пальмы для снайперской стрельбы. Ирак пытался извлечь опыт из войны 1991 года, но ему вредила собственная оценка этой войны как весьма успешной для Ирака. Главным для армии было: выкапывать глубокие бункеры и не сбиваться в компактные массы во время боя. Иракские генералы не привыкли к скоростным маневрам, их сковывал страх перед политическим руководством, которое подавало 1991 год как иракскую победу.
И подчеркнем особо: трудно преувеличить воздействие, которое оказало на Саддама Хусейна восстание в 1991 году курдов и шиитов. Теперь заглавной целью он ставил контроль над этими сегментами своего общества. Теперь он больше, чем прежде, опирался на милицию БААС, на федаинов Саддама, на «армию Иерусалима», на специальные части. В результате рекрутированные части иракской армии не получали подготовки, которая сделала бы их достойным противником приближающейся коалиции.
Саддама вдохновлял опыт противодействия американцам в Сомали. Он более всего полагался на фанатичных «федаинов Саддама» – элитарную часть своей армии, которым внушалась идея, что они борются «за дело всех арабов». Они будут гибнуть тысячами, но они не умели вести боевые действия современного уровня. Саддам боялся военного переворота и уже в 2001 году поставил во главе наиболее боеспособной части своих войск младшего сына Кусая, строго говоря, гражданского человека. 18 декабря 2002 года он создал план обороны Багдада – четыре линии обороны; дивизия «Хаммурапи» защищала северный сектор; дивизия «Медина» – южный; дивизия «Нида» – восток (эта механизированная дивизия считалась лучшей в иракской армии, ее выставили против возможного удара со стороны Ирана. Это была самая самостоятельно действующая дивизия. (После войны ее командира спросили о причине его необычной свободы и услышали удививший многих ответ: «Я из Тикрита – города Саддама Хусейна».)
Специалисты называют этот план как минимум «любительским». Позднее американцы узнали, что плана планомерной партизанской войны на случай поражения Саддам Хусейн создать не успел.
Война началась
Официально Белый дом сообщил о том, что «разоружение иракского режима» началось, 20 марта в 06:15 по московскому времени (соответствует времени Багдада). Война началась ударами по так называемой «Ферме Дора» – жилому комплексу на берегу реки Тигр, к юго-востоку от Багдада. Разведка (неверно) сообщила, что Саддам пребывает в этом месте.
Президент Джордж Буш-мл. выступил с обращением к нации. Собственно говоря, постфактум. Первые военные самолеты над небом Багдада появились уже в шесть часов утра. Через 5 минут после начала противостояния на место предполагаемого бункера, в котором мог скрываться Саддам Хусейн, были сброшены бомбы. Иракские ПВО начали стрелять по американским самолетам – без особых результатов.
США заявили, что на первом этапе будет использоваться ограниченное количество самолетов B-52, F-117, бомбардировщики B-1 и B-2, а также крылатые ракеты морского базирования. Пентагон указал, что удары будут наноситься прежде всего по объектам высшего руководства Ирака и контрольно-командным пунктам управления вооруженных сил в Багдаде.
Утром этого дня – в 7 утра – на частоте багдадского радио стали вещать американские военные радиостанции. А в половине восьмого появились сообщения о том, что две иракские дивизии, дислоцированные в Южном Ираке, якобы готовы капитулировать. Через несколько часов – вслед за окончанием атаки вооруженных сил США – по телевидению Ирака выступил президент Саддам Хусейн.
Трансляция выступления президента Ирака Саддама Хусейна началась в половине девятого. В этот четверг в телевизионном обращении к жителям страны Саддам Хусейн призвал к сопротивлению американской агрессии и заявил, что в развернувшейся войне Ирак выйдет победителем. Он говорил о неизбежной победе Ирака над американцами. Министр информации Ирака заявил, что начался джихад и призвал всех правоверных мусульман к бою.
Ряд американских союзников был оповещен заранее. Общая информация о предполагаемом дне начала войны была получена союзниками США тремя днями ранее. Госсекретарь США Колин Пауэлл сообщил главе правительства Израиля Ариэлю Шарону о намерении атаковать Ирак за полтора часа до первого бомбового удара. Распоряжение командования израильской службы тыла обязало всех израильтян постоянно иметь с собой противогазы и комплекты средств индивидуальной защиты от оружия массового поражения. Израиль опасался, что в ответ на бомбовый удар Ирак может применить в центральных городах Израиля химическое или бактериологическое оружие.
Кто выступил в поддержку? В деревне Бейт-Ханун на севере Сектора Газы прошла демонстрация палестинцев в поддержку Ирака, в которой принимают участие около 700 человек с флагами Ирака и портретами Саддама Хусейна. Демонстранты сожгли несколько американских флагов.
Война началась пожарищами. Отступая, подразделения иракских подрывников в четверг утром подожгли 17 нефтяных месторождений на юге Ирака. Как заявил Багдад, эта мера является превентивной, и ее цель – задержать возможное продвижение американских войск по территории Южного Ирака. Речь зашла о минировании 52 крупнейших объектов на территории Ирака. По меньшей мере 3 иностранных гражданина погибли в четверг утром в результате бомбардировки авиацией США автострады, ведущей из Ирака в Иорданию. Несколько бомб, выпущенных истребителями ВВС США, уничтожили рейсовый автобус и придорожное кафе на так называемой «дороге жизни» (шоссе Багдад – Амман), единственному пути эвакуации иностранных граждан из Ирака. Автострада была частично уничтожена.
Американцы же начали войну относительно небольшими силами. 20 марта морская пехота США имела в своем распоряжении только четыре полка. Сухопутные войска располагали всего семью бригадами, дислоцированными в Кувейте.
Фрэнкс рвется к Багдаду
На протяжении 16 месяцев планирования генерал Фрэнкс всячески старался уменьшить бомбардировочный период – сначала от шестнадцати до пяти дней, а потом до девяти часов «шока и ужаса», начиная с 1 часа дня 21 марта 2003 г. Это было возможно благодаря исключительно удачной работе разведки и превосходным фотографиям сверху, из космоса.
К 20 марта 2003 г. – первому полному дню войны – генерал Фрэнкс докладывал, что благодаря действиям Специальных сил четверть территории была уже Ираком потеряна (на западе страны). Страхи ударов «Скадов» по Израилю ушли в прошлое. В регионе насчитывалось 241,5 тысячи военнослужащих американских вооруженных сил. К ним добавились 41 тысяча англичан, 2 тысячи австралийцев и 200 поляков. (Весьма неожиданным для американцев стало то обстоятельство, что самым популярным представителем Запада в Ираке в марте 2003 года был президент Франции Жак Ширак.)
На рассвете 21 марта 2003 г. 3-я пехотная дивизия вооруженных сил США в составе 20 тыс. человек и 10 тыс. автомашин вырвалась из баз в Кувейте, преодолела береговой уступ и вошла в иракскую пустыню. На северо-восток двигались 20 тыс. морских пехотинцев, направленных захватить нефтяные месторождения в Румейле и установить контроль над шоссейной дорогой № 8, которая проходила через Сафран и Басру. Намереваясь взять последнюю, британцы продвигались по суше и на вертолетах. Более всего союзники боялись того, что побережье окажется заминированным. Удача была с англичанами с самого начала – к рассвету 4 тыс. британских морских пехотинцев захватили важнейшие морские объекты Ирака.
В 6 часов вечера 21 марта президент Джордж Буш провел в Белом доме совещание с членами Совета национальной безопасности США. Официальные представители Белого дома отказывались публично комментировать ход военной операции в Ираке. Вместе с тем они (в частном порядке) утверждали, что после серии первых ударов по Ираку структуре управления иракскими вооруженными силами был нанесен «существенный урон».
В тот же – первый день войны тысячи человек вышли на улицы арабских городов в Египте, Ливане, Иордании, Йемене, протестуя против войны в Ираке. Во второй половине дня тысячи палестинцев вышли на улицы под антиамериканскими лозунгами. Слезоточивый газ был применен в Иерусалиме. Проявили себя и западные друзья Багдада – примерно 15 граждан западных стран расположились на электростанции Аль-Даура, которая обеспечивает электричеством примерно 6 млн жителей Багдада. То был «живой щит» защиты электростанции, окрестности которой уже подверглись бомбежке союзных ВВС.
С самого начала войны стратегическая неподготовленность Ирака стала очевидной. В Багдаде не было заметно особых приготовлений к воздушным атакам. Саддам прятал свои самолеты, а зенитные средства обороны никак не впечатляли. Характерно, что не объявлялась даже воздушная тревога. Воздух был отдан почти сразу. Умудренные журналисты начали покидать здания, которые – это было очевидно – должны были стать мишенью коалиции.
Журналисты были правы. Вечером 21 марта прошли три серии ударов с воздуха под кодовым названием «Шок и трепет». По узлам связи, системам управления и контроля, объектам ПВО, частям Республиканской гвардии и Специальной республиканской гвардии было нанесено 1,3 тыс. бомбовых и ракетных ударов.
21 марта англичане с гордостью объявили, что не потеряли ни одного самолета. Позднее то же сказали американцы. Главным военным достижением этого дня был захват американцами двух аэродромов на западе Ирака и овладение стратегическими нефтяными месторождениями около Басры, осуществленное британцами. К вечеру вооруженные силы США начали новую серию воздушных ударов по Ираку с борта базировавшегося в Персидском заливе авианосца «Китти Хоук». В небо поднялись военные самолеты, оснащенные крылатыми ракетами.
Марш третьей дивизии
На второй день войны руководство СНБ – Райс и Хедли дали президенту и всему составу Совета девять целей Соединенных Штатов в текущей войне. Один пункт звучал так: «Ирак движется в направлении создания демократических институтов и служит моделью для всего региона».
Гарнер разговаривал с Рамсфелдом по безопасному видеотелефону из Кувейта. 22 марта они снова обсуждали, кто возглавит новые министерства в Багдаде. Складывается впечатление, что Гарнер начинает раздражать Рамсфелда: «Создается впечатление, что вы вообще не из нашей команды». «Именно так», – ответил Гарнер. Но в длинном факсе он пишет о себе как о «человеке команды». Гарнер был серьезно обижен. Обвинение в нелояльности – серьезная вещь.
Тем временем передовые отряды 3-й пехотной дивизии смогли пройти 400 км в глубь Ирака. Им сопутствовал успех, они захватили мост через Евфрат и аэродром Талил, создавая в пустыне своего рода коридор, по которому мчалась скоростная техника американцев. Теперь, вслед за 3-й пехотной дивизией, в Ирак вошла 101-я десантная дивизия. На западе Ирака специальные подразделения захватили авиабазы H-2 и Н-3, а на севере американцы вместе с курдами захватили еще одну иракскую авиабазу. Люди Маркса следовали непосредственно за войсками, следя за своими 946 целями. Постепенно людьми начала овладевать усталость. В дневнике Маркс пишет: «Это самая трудная и самая разочаровывающая работа в моей жизни... Нет времени подумать. Этот процесс убивает меня».
Именно тогда Буш позвонил Блэру: «Тысячи иракских солдат просто бросают свое оружие и разбредаются по своим домам». Блэр: «Иракская армия просто плавится».
Самое тревожное сообщение этого дня для американцев – возникновение реальной угрозы военного конфликта между Турцией и курдами в иракском Курдистане (готовилось вторжение 20 тысяч турецких солдат на севере Ирака), и отступление американских войск в районе портового города Умм-Каср.
Возникли и дипломатические осложнения. Французское правительство ответило отказом на просьбу Вашингтона выслать из страны иракских дипломатов и закрыть посольство этой страны в Париже. В пятнадцать двадцать дня 21 марта 2003 года в Ираке погиб первый американский солдат, первая американская жертва этой войны.
22 марта генерал Фрэнкс в ходе телеконференции доложил президенту, находившемуся в Кемп-Дэвиде, о ходе боевых действий. Находящаяся на острие наступления, 3-я пехотная дивизия продвинулась на 250 км в глубину иракской территории. Никаких признаков ОМП. Характерно, что американцы не брали военнопленных – те просто расходились по домам.
Руководство войной
Разведка переживала сложные времена. 24 марта, через пять дней после начала войны, сотрудник ЦРУ Тим спустился к «Ферме Доры». Были видны следы атаки – кратеры и прочее. Но не было признаков бункера. Наконец он нашел очевидцев. Двое агентов-американцев рассказали, что их жены были схвачены и их зверски пытали. Дом другого снесли бульдозером.
Генерал Фрэнкс управлял американскими вооруженными силами из сверхсовременной штаб-квартиры, размещенной в Дохе (Катар). На огромном плазменном экране мерцал Ирак. На его территории иракские войска были обозначены красным, а американские (и союзников) – синим. Синие постепенно, но неукротимо шли на Багдад, и если у противника имелось биологическое или химическое оружие, это был самый удобный момент применить его против американцев – то, чего более всего боялся американский генерал. Но шли дни, а Багдад молчал, и становилось все более ясно, что только американцы верили в собственное сочинение, в созданное их воображением чудовище.
К вечеру воскресенья 23 марта передовые группы 3-й пехотной дивизии обошли город Наджаф и оказались всего в 160 км от Багдада. Только в этом месте американцы столкнулись с организованным сопротивлением иракцев – район Кербелы. Сзади, за 3-й дивизией, передвигались на грузовиках части 2-й дивизии армии США и 101-й десантной дивизии, готовившие вертолетные площадки.
24 марта президент Путин позвонил Бушу с выражением сочувствия в отношении возможных американских потерь. Но Буш не считал, что ему нужно сочувствовать. Всю следующую неделю его беспокоил прежде всего ветер, гнавший песок в лицо американцам. На встрече с ветеранами американских войн он говорил о том, как выиграть мир. Но в войне возник своего рода «мертвый ход». Новое: стал ощущаться скепсис. И более не в отношении хода войны, а в отношении послевоенного переустройства. Не было талантливых лидеров, способных решить местные задачи. «Я не думаю, что Ирак породит своего Томаса Джефферсона», – сказал Фрэнкс уже на этой ранней стадии.
Еще одно разочарование стало заметным. Представление о том, что иракские солдаты будут сдаваться в плен тысячами, никак не подтвердилось. Что подлинно смущало американцев, так это отсутствие «обещанных цветов». Никто не выбегал к американским танкам, а если и выбегал, то не с цветами.
Информация Пентагона о пленении под Ум-Касром целой иракской дивизии мгновенно вызвало массу вопросов представителей зарубежных СМИ к показанным кадрам. Почти все пленные оказались безоружными, одетыми в крестьянскую одежду и больше похожими на крестьян, чем на солдат регулярной армии. То явно было ополчение, а не ударные силы багдадского режима.
В так называемой «красной» зоне обороны Багдада четыре дивизии иракской армии (бронетанковая «Медина», механизированная «Хаммурапи», пехотные «Багдад» и «Аль-Нида») расположились полукругом в 80 км от Багдада. В каждой из иракских дивизий было 10 тыс. солдат, в «Медине» – 250 танков, столько же БМП и 60 единиц артиллерии. Иракцы поняли, откуда идет основной удар американцев, и отчаянно переводили свои войска на юго-запад, стараясь остановить быструю 3-ю дивизию американцев. В нескольких местах бои были ожесточенными. И все же только сейчас американские солдаты и генералы ощутили свою необоримость. Теперь немалое число американцев ликовало, смотря вечерние новости, глядя на танковые выстрелы по скульптурам Саддама. «Образ падающих, распадающихся статуй был подхвачен американскими кабельными телевизионными сетями, повторялся бесконечно под аплодисменты президента как эмблема претензии администрации, что она вступила на дорогу освобождения, которая сделает иракцев свободными от контроля кровожадного диктатора»[148]
.
Лишь позднее стало ясно, что не более двух сотен иракцев принимали участие в демонстрациях поддержки вступивших в страну войск. Настроение основной массы иракского народа было подавленным. Организация противодействия проводившейся против Ирака психологической войны была возложена на Министерство культуры и информации, а командование вооруженными силами и руководство правящей партии БААС – лично на Саддама Хусейна.
Иракская сторона использовала для оказания информационно-психологического воздействия радиопередачи и листовки. «В качестве идеологического базиса контрпропагандистской операции использовались общие для всех государств региона темы исламского единства, солидарности и защиты исламской морали. Основные тезисы иракской пропаганды:
1. Главной целью планируемой американской агрессии является не уничтожение мифического иракского оружия массового поражения, не смена государственного руководства, а контроль за богатейшими нефтяными месторождениями страны, а позднее и всего региона.
2. Поведение американских военных в арабских странах нарушает требования исламской морали и оскорбляет религиозные чувства мусульман.
3. Моральное состояние солдат антииракской коалиции не позволяет им длительное время переносить тяготы войны в условиях пустыни.
4. Столкнувшись лицом к лицу с иракскими солдатами, защищающими независимость своей страны, американские военные, привыкшие вести «дистанционные» боевые действия, обратятся в бегство[149]
.
Основная угроза информационным усилиям американо-британской коалиции исходила от Министерства информации Ирака. В период боевых действий оно перешло на чрезвычайный режим работы. Министру информации Ирака Мохамеду ас-Саххафу удавалось достаточно оперативно реагировать на распространяемую подконтрольными коалиции СМИ дезинформацию. С начала бомбардировок Ирака он ежедневно проводил пресс-конференции официальных лиц для оставшихся 60–70 зарубежных журналистов-камикадзе. Во время этих встреч опровергалась информация о захвате иракских городов и больших потерях. Была организована работа с представителями СМИ сразу же после нанесения авиаударов американской и британской авиации.
Буш лично обращал внимание на массированную пропаганду. Выступая в Пентагоне, он сказал 25 марта: «Мы должны постоянно напоминать иракцам, почему мы находимся на их земле, за что мы сражаемся». Вооруженные силы США имели три гигантских четырехмоторных транспортных самолета «Коммандо Соло». Они были превращены в летающие телевизионные и радиостанции. Их Буш и предлагал использовать для вещания на Ирак. «Мы будем напоминать миру, с кем мы сражаемся». 28 марта 2003 г. президент Буш спрашивал, как иракцы воспринимают американскую пропаганду, как все это выглядит для среднего иракца? Американское вещание действовало на Багдад пять часов в сутки. Это не было телевидение, на экранах были простые картинки.
Тремя днями позже американцев нервировало то обстоятельство, что иракское телевидение продолжало трансляцию своих программ. Их удивило то обстоятельство, что в Багдаде было отключено электричество. Хедли спросил президента, как он себя чувствует? «Я принял решение. Ночами я сплю спокойно».
Ирак испытывает удар
Как свидетельствовали очевидцы, в Ираке воцарился едва ли не первобытный хаос, когда массовым занятием стал грабеж общественных и частных учреждений. Зарево пожарищ охватило Багдад и другие города. С лица земли исчез знаменитый Национальный музей древностей, манускрипты Национальной библиотеки, многотысячелетнего возраста артефакты месопотамской культуры. Постепенно возникло то, что американцы и англичане с великой неохотой стали все же называть партизанской борьбой. Американские потери особенно начали расти в суннитской части Ирака (278 погибших уже в первые месяцы – вдвое больше, чем на поле столкновения двух армий).
На протяжении первых десяти дней войны официальное правительство Ирака запрашивало Россию, Францию и Китай о помощи. Удивительно, но Саддам верил, что проамериканская коалиция остановится, верил до 30 марта. В этот день его главный секретарь генерал-лейтенант Абед Хамид Махмуд приказал министру иностранных дел сообщить российскому и французскому правительствам, что Багдад согласится только на «безоговорочный отход» войск коалиции. В это время американские танки были в 150 км от центра Багдада и заправлялись для последнего броска к иракской столице.
Как кролик перед удавом, Саддам велел тщательно замаскировать авиацию Ирака (многие модели самолетов были просто закопаны в песок и оставались там до прихода американцев). Саддам Хусейн не повторил опыта 1991 года, когда авиация была отослана в Иран. На этот раз Ирак не доверял Тегерану. Саддам: «Иран стал сильнее, получив наши самолеты. А мы?»[150]
23 марта американцы навязали глубокий бой Республиканским гвардейцам. Под покровом темноты 32 вертолета «Апач» вылетели в направлении дивизии «Медина», стоявшей на пути к Багдаду. Цели: командные посты, бронетехника и артиллерия. Однако иракцы увидели «Апачи», когда те пролетали над населенными районами и встретили их огнем. 24 марта продвижение 3-й дивизии замедлилось. Настал решающий час.
В воздухе появились Б-52. Иракцы приходили в себя от скорости американского продвижения. Началась песчаная буря. Война несколько притихла, но усилились партизанские действия в районе Наджафа и Самавы. Надежды на быструю победу у американцев стали ослабевать. Когда через двое суток буря стихла, американцы начали отчаянно бомбить Багдад, участь которого была незавидна. Но и для американцев Наджаф стал страшной репетицией возможных уличных боев в Багдаде.
29 марта иракцы использовали террористов-смертников. Один из них собрал вокруг себя четверых американцев и взорвал себя. Теперь американцы стали бояться и людей в штатском, подозревая камикадзе. Американцы немалое прояснили для себя: массовых сдач в плен не будет, Ирак продолжает сопротивление. Прошло десять дней войны, наступила трезвость.
Но иракцы разместили свои лучшие силы неудачно. Их дивизии были страшнее всего в городских районах, а иракские генералы стали выводить их на юг, на окраины, в помощь федаинам. Теперь уничтожение их авиацией стало делом нескольких дней. 31 марта могучая «Медина» ударами с воздуха была выведена из строя. На ее место заступила дивизия «Навуходоносор», но и в этом случае бомбардировочные удары американцев были безжалостными. 3-я дивизия достигла Хиндаяха. А в Кувейте начала разгружаться 4-я дивизия американской армии.
Цель: Багдад
