« П.И. ПОВАРНИН СОВЕТСКИЙ АЛЬПИНИЗМ в 1952 году ...»

Вершины гималайских гигантов недоступны ни в период силь­ных северо-западных ветров, ни во время летних муссонов. Штурм возможен лишь в краткие промежутки, когда кончается один период, а другой еще не начался. Поскольку северные и южные ветры обрываются не сразу, а утихают постепенно, время насту­пления этих кратких промежутков сравнительно спокойной, но неустойчивой погоды неопределенно: май — начало июня весной, сентябрь — начало октября осенью.

Задача экспедиции заключалась в том, чтобы, заранее подго­товившись, выждать начало благоприятной погоды.

Сама подготовка к штурму, организация промежуточных ла­герей и обеспечение их всем необходимым могут быть осуще­ствлены в условиях обычной погоды. Хант основывал свои рас­четы на том, что всю работу по разбивке промежуточных лагерей, в особенности важнейшего лагеря на Южном седле, выполнят не­пальские проводники, шерпы из селения Намч-Базар.

Вся наиболее тяжелая работа в экспедициях выполняется местными жителями — шерпами и ботиями. Буржуазные альпи­нисты рассматривают выносливых и трудолюбивых горцев как своеобразный транспорт, с помощью которого штурмовая группа европейцев «доставляется» на вершину со всем необходимым комфортом. «Экспедиция в Гималаи это — транспортное пред­приятие от начала и до конца,— пишет по этому поводу один из известных швейцарских гималайцев Андре Рош. — Поезд, корабль, грузовик, затем кули и, наконец, от базового лагеря — шерпы. Именно они должны занести все экспедиционные, грузы к вер­шине». Этим, однако, задачи шерпов не ограничиваются. «В ла­гере, — продолжает А. Рош, — шерп устраивает палатку, надувает вам резиновый матрац, развертывает спальный мешок, помогает переобуваться, готовит пищу — делает все абсолютно. В непогоду, когда вы лежите, укутавшись во все теплые вещи, он приносит вам в палатку горячего супу или чаю».

В то время как европейцы экономят свои силы, шерпы вы­полняют всю тяжелую черновую работу по подготовке штурма. Но заслуженная слава покорителей вершин далеко не всегда при­надлежит шерпам. В связи с этим небезынтересно вспомнить высказывание Смита, одного из участников английской экспедиции 1933 г.: «Шерпы из долины Соло Кумбу в Непале и ботии из Тибета не просто носильщики, они — настоящие альпинисты. Когда придет время написать последнюю главу истории борьбы за Эве­рест, их имена и их достижения заслуживают того, чтобы быть начертанными золотыми буквами».

В начале марта экспедиция прибыла в Катманду. Здесь был организован караван из 350 кули, которым предстояло доставить к подножию Чомолунгмы более семи тонн снаряжения и продо­вольствия.

Горец Тенсинг, из племени шерпов, участник двадцати гималайских экспедиций, первовосходитель на Чомолунгму (29 мая 1953 г.)

10 марта караван покинул Катманду и через 16 дней добрал­ся до монастыря Тиян-бох. В по­следних числах марта на высоте, близкой к 4000 м, на лесистой поляне, где расположен мона­стырь, экспедиция разбила вре­менный лагерь. К этому времени сюда прибыли под руководством Тенсинга 30 шерпов-носильщиков, отобранных в селении Намч-Базар.

Тенсинг родился 39 лет назад. По одним данным, он — шерп из района Соло Кумбу в Восточном Непале, по другим — ботия из Ронгбука в Тибете. Все детство Тенсинга прошло у подножия Чомолунгмы. В детстве он был пасту­хом. После переезда в Дарджилинг работал кули, затем гима­лайский клуб нанял его носиль­щиком. В качестве проводника и руководителя группы шерпов Тен­синг принимал участие в 20 гима­лайских экспедициях, в том числе и в 8 экспедициях на Чомолунгму.

В 1952 г. Тенсинг руководил шерпами, сопутствовавшими двум швейцарским экспедициям и оба раза принимал участие в штурме вершин. «Тенсинг отлично владеет техникой альпинизма. В мо­ральном и физическом отношении он самый сильный и самый на­дежный партнер из всех, кого я знал. Во время весенней попытки штурма вершины я почувствовал себя туристом, а Тенсинга своим проводником», — писал известный альпийский проводник-швейца­рец Ламбер.

За работу проводником и руководителем шерпов, как при­знает английская газета «Йоркшир пост», Тенсингу платили «до­вольно плохо», при несчастном случае никакой компенсации ему не полагалось. Стоит ли говорить тогда, какие гроши получают за свою опасную и изнурительную работу рядовые носильщики!..

В первой половине марта члены экспедиции, разбившись на три группы, приступили к тренировочным восхождениям на «шеститысячники», обступившие со всех сторон поляну, на которой был разбит временный лагерь. В этих тренировках принимали участие и шерпы, отобранные для работы на маршруте.

К середине апреля на леднике Кумбу на высоте примерно 5370 м был разбит базовый лагерь, а к 24 апреля на середину ледопада на уровень 5950 м был поднят 2-й лагерь, у верхнего края ледопада разбит 3-й лагерь — 6260 метров. Эти лагери должны были служить перевалочными пунктами для дальнейшей заброски снаряжения и продовольствия в Западный цирк. Прокладку пути в основном выполнили Хиллари, Лоу, Уэстмакоот и Бэнд.

26 апреля группа в составе Ханта, Тенсинга и Эванса присое­динилась к группе Хиллари и поднялась в Западный цирк на вы­соту 6500 метров. Здесь на месте лагеря весенней швейцарской экспедиции Хант решил разбить свой 4-й верхний базовый лагерь. Здесь под снегом были найдены большие запасы хорошо сохранив­шегося продовольствия. Было решено заняться сбором продоволь­ствия и на других площадках, где в прошлом году были располо­жены швейцарские лагери. В дальнейшем на всем пути до Юж­ного седла англичане встречали следы швейцарских экспедиций и после возвращения с восхождения в монастырь Тиян-бох. Хант говорил: «От 4-го лагеря и вплоть до Южного седла мы с удо­вольствием питались продуктами, оставленными швейцарскими экспедициями 1952 г., — хлебом, сыром и вареньем».

К 29 апреля после четырех дней работы «ледовая дорога» по ледопаду к верхнему базовому лагерю вступила в строй. Еже­дневно из нижнего базового лагеря в лагерь № 3 отправлялось по три группы носильщиков с грузом по 18 кг на каждого, из 3-го лагеря другая группа шерпов перебрасывала грузы еще выше.

Движение носильщиков по леднику затруднял снегопад, кото­рый неизменно начинался во второй половине дня. Все это не по­мешало шерпам в течение десяти дней обеспечить верхний базо­вый лагерь всем необходимым для одновременного пребывания в нем тридцати шести человек, а также сосредоточить в Западном цирке запасы продовольствия и снаряжения для разбивки всех последующих лагерей.

В первых числах мая, пока шерпы осуществляли заброску грузов по ледопаду, члены экспедиции поднялись в Западный цирк для дальнейшей тренировки и акклиматизации. Четверка — Хил­лари, Бурдиллон, Эванс, Уорд — провела разведку района ледника Ло-тзе, наметив места для разбивки 6-го и 7-го лагерей.

К середине мая 6-й лагерь был разбит в верхнем правом углу Западного цирка, у языка ледника Ло-тзе1

^[93]

. От лагеря предстоял трудный подъем на Южное седло, вначале по леднику Ло-тзе, за­тем по крутому оледенелому заснеженному склону. На высоте 7300 м был разбит на леднике Ло-тзе 7-й лагерь.

По подсчетам руководителя экспедиции, на организацию пути для груженых носильщиков через ледник Ло-тзе к Южному седлу потребовалось около десяти дней. За это время были вытоптаны тропы в глубоком снегу, вырублены ступени, натянуты веревочные перила.

Хант указывает, что из 7-го лагеря необходимо было за­бросить на Южное седло не менее 350 кг продовольствия и сна­ряжения для будущего штурма. Эта задача была успешно решена теми же шерпами.

Макет Чомолунгмы

Пунктиром отмечен путь швейцарских (1952 г.) и английской (1953 г.) экспедиций. Треугольниками обозначены места лагерей экспедиции 1953 г., в прямоугольниках — их номера и высоты,

вплоть до вершины

21 мая Нойс с шерпом Аннуэлу поднялись на Южнее седло. По словам Нойса, им неоднократно попадались веревочные пе­рила, натянутые прошлогодними швейцарскими экспедициями. Перила эти восходители 1953 года использовали как ориентиры. Нойсу и Аннуэлу удалось сравнительно быстро, примерно за 4 часа, подняться из 7-го лагеря на Южное седло, чтобы к за­ходу солнца того же дня вернуться в лагерь. На следующий день, 22 мая, подъем на Южное седло совершила первая группа в со­ставе двенадцати тяжело груженных шерпов. Шестерым из них в этот же день пришлось совершить второй рейс на высоту почти 8000 метров.

В составе этой шестерки был сорокадевятилетний шерп Даватхондан, старший по возрасту участник экспедиции. В этот день на Южное седло поднялось 17 человек, которые забросили в 8-й лагерь основную часть припасов и снаряжения для штурмовых групп. Всего на Южное седло поднималось 9 из 11 членов экспе­диции и 19 из 25 «высотных» шерпов.

К 25 мая заброска продовольствия, палаток, горючего и про­чего снаряжения была успешно завершена. Оставалась последняя задача — штурм вершины. Были выделены две штурмовые группы: в первой шли Бурдиллон и Эванс, во второй Тенсинг и Хиллари. Судя по тому, что на последних этапах некоторые участ­ники — Бурдиллон, Тенсинг, Грегори, Хиллари, Эванс — не загру­жались тяжелой работой, состав штурмовых групп был намечен заранее. Однако официально было объявлено об этом лишь на­кануне дня штурма.

Первую попытку предприняли Бурдиллон и Эванс с аппара­тами нового типа. 24 мая, сопровождаемые первой вспомогатель­ной группой (Хант и два шерпа), они вышли из 7-го лагеря и ве­чером поднялись на Южное седло. Штурм намечался на 25 мая, но после подъема к Южному седлу Бурдиллону и Эвансу потребо­вался отдых. К тому же, по словам Ханта, в этот день дул силь­ный ветер. Поэтому начало штурма было отложено на сутки.

Утром 26 мая была предпринята первая попытка штурма. Двигаясь вместе с участниками штурмовой группы, Хант и шерп Дананшах забросили припасы и снаряжение на высоту 8350 м, устроив там склад.

С момента выхода из 8-го лагеря и вплоть до возвращения на Южное седло Бурдиллон и Эванс шли в кислородных масках. Им удалось к середине дня дойти только до южной вершины (8750 м). Дальнейший подъем они не смогли продолжать, чув­ствуя, по словам Эванса, большую усталость. Кислородный аппа­рат Эванса из-за повреждения работал плохо, и кислорода в нем оставалось в обрез (хотя, по идее, кислородные аппараты с мас­ками должны быть более экономичными).

К возвращению первой группы после неудавшейся попытки штурма, вторая штурмовая группа — Тенсинг и Хиллари, сопро­вождаемые Грегори, Лоу и тремя шерпами, — поднялась на Южное седло. Участники второй штурмовой группы были в прекрасной спортивной форме. По словам Хиллари, он с Тенсингом 25 мая за 3 часа 15 минут поднялся из верхнего базового лагеря (6500 м), в 7-й лагерь на леднике Ло-тзе (7300 м) и, переночевав здесь, на следующий день пришел в 8-й лагерь на Южном седле.

Из-за непогоды выход второй группы на штурм вершины также задержался. Только в 8 часов 45 минут утра 28 мая участ­ники вспомогательной группы Лоу, Грегори и Анг Нима вышли с Южного седла, неся по 18 кг каждый. В задачу вспомогательной группы входили выбор пути и рубка ступеней.

Через час на маршрут вышли Тенсинг и Хиллари. Их рюк­заки с кислородными приборами, теплой одеждой, спальными мешками и надувными матрацами весили до 23 килограммов. Двигаясь вслед за вспомогательной группой по широкому засне­женному кулуару, они к середине дня вышли на гребень в том месте, где Хант за два дня до этого устроил склад.

Пополнив рюкзаки, вспомогательная и основная группы стали продолжать подъем по довольно крутому участку гребня, однако благоприятное расположение слагающих его пород позволяло без труда находить опоры. «Местами приходилось рубить ступени, но в общем подъем был легким, хотя движение по крутым заснежен­ным скалам и требовало осторожности», — пишет Хиллари.

Тактический план второй попытки штурма состоял в том, чтобы вместе со вспомогательной группой как можно выше под­няться по гребню и разбить штурмовой высотный лагерь в непо­средственной близости от вершины. К двум часам дня восходи­тели почувствовали сильную усталость, но подходящего места для разбивки лагеря не было. Тенсинг, учтя опыт своего прошлогод­него восхождения, предложил траверсировать крутой склон влево. Примерно через полчаса группа очутилась на относительно ровной и широкой полке, расположенной под защитой крутого склона. Здесь, на высоте 8500 м, после двухчасовой работы удалось очи­стить от льда и снега небольшую наклонную площадку для па­латки. Тенсинг и Хиллари расположились на ночлег. Оставив припасы и снаряжение, вспомогательная группа вернулась на Южное седло.

Накануне штурма вершины у Тенсинга и Хиллари оставалось по два неполных баллона кислорода, которых должно было хва­тить до вершины и на обратный путь. При спуске они рассчиты­вали пополнить запасы за счет кислородных баллонов, оставлен­ных первой группой на гребне под самой южной вершиной.

Ночь была холодной. Температура опустилась до —27° С. Но уже в 6 часов 30 минут утра Тенсинг и Хиллари вышли на штурм. Проделав обратный траверс склона, они снова очутились на гребне.

Скоро гребень стал узким, «как лезвие ножа». Альпинисты двигались с попеременной страховкой, придерживаясь левой (по ходу) стороны гребня; под действием северо-западных ветров образовалась снежная корка, достаточно прочная, чтобы выдер­жать человека. Через два с половиной часа после выхода из 9-го лагеря они достигли южной вершины.

На последних 100-120 м перед южной вершиной гребень снова расширяется и переходит в крутой, трудно проходимый склон, покрытый мелким сыпучим снегом. После южной вершины характер пути резко меняется. В сторону главной вершины ведет узкий гребень. На восточную его сторону свешиваются громадные, карнизы. С противоположной стороны гребня тянется крутой за­снеженный склон, который ниже обрывается гигантской юго-за­падной стеной Чомолунгмы.

Тенсинг и Хиллари шли по левой стороне гребня ниже осно­вания карнизов и выше линии скального отвеса. Снег здесь был надежным и плотным. Местами приходилось вырубать ступени. Несколько карнизов были особенно велики, и, чтобы миновать их, альпинисты спускались влево, почти к самым скалам.

Через час подъема путь преградила отвесная тринадцатимет­ровая скала, лишенная каких-либо зацепок. Альпинистам удалось обойти ее справа, воспользовавшись щелью между карнизом и восточной стеной «жандарма».

На остальной части гребня альпинисты не встретили серьез­ных препятствий. В 11 часов 30 минут они были на вершине Чомо­лунгмы. Весь подъем из 9-го лагеря занял около пяти часов.

По словам первовосходителей, на вершине Чомолунгмы, име­ющей конусообразную форму и покрытой уплотненным слежав­шимся снегом, может одновременно поместиться несколько чело­век. Как указывает Хиллари, они пробыли на вершине 15-20 минут, сделали несколько снимков в сторону Тибета и, водрузив флаги Непала, Индии, Великобритании и ООН, начали спуск.

Альпинисты спешили, так как кислород был на исходе. Через час они уже были на южной вершине, а к двум часам дня спусти­лись в 9-й лагерь, попутно воспользовавшись кислородными бал­лонами, которые оставили там Бурдиллон и Эванс. В этот же день Тенсинг и Хиллари были на Южном седле. Весь спуск до 8-го лагеря занял пять часов.

Хиллари отмечает, что они хорошо обследовали последний участок юго-западного гребня: «довольно интересный маршрут высшего альпийского класса».

В своем интервью корреспонденту «Тайме» полковник Хант отмечал большое значение 8-го и 9-го лагерей для успешного за­вершения штурма. То обстоятельство, что лагерь на Южном седле удалось обеспечить всеми необходимыми запасами — горючим, продуктами, палатками, кислородом, позволило выбрать наибо­лее благоприятный момент для штурма. Успех дела, по мнению Ханта, обеспечила разбивка самого высокого лагеря: «Маленькая палатка у знаменитого снежного плеча Южного гребня, разбитая на крутом склоне в каких-нибудь 300 с небольшим метров от выс­шей точки, сыграла решающую роль на заключительном этапе всей эпопеи».

Как мы уже указывали выше, перед выездом в Гималаи Хант заявил, что взятие вершины зависит от погоды, шерпов и кисло­родных аппаратов. Если судить по имеющимся данным, все эти факторы оказались налицо. Погода, по словам Ханта, в пе­риод разбивки промежуточных лагерей и особенно во время решающего штурма была хорошей, благоприятствовала восходите­лям. Безмасочные кислородные аппараты действовали безотказно. Шерпы выполнили самую ответственную и тяжелую работу, «без них, — пишет специальный корреспондент «Тайме», находившийся в нижнем базовом лагере, — никакой успех в этом или каком-либо другом году не был бы возможен».

О технической стороне восхождения на Чомолунгму до сих пор известно лишь в самых общих чертах. За исключением Ханта и Хиллари, никто из участников экспедиции не опубликовал своих впечатлений.

Причина этого странного и на первый взгляд непонятного молчания альпинистов, принявших участие в труднейшем восхож­дении, отчасти объясняет лаконичная реклама в английской га­зете «Обсервер» от 7 июня, которая гласит: «Все личные впечат­ления полковника Ханта и других членов успешной экспедиции на Эверест будут публиковаться только в «Тайме», которая имеет исключительное право на все сообщения и фотоснимки такого рода». Личные впечатления, как оказывается, были приобретены авансом и делиться ими иначе, как через «Тайме», члены экспеди­ции сейчас не могут.

Зато зарубежная печать уделила много внимания всевозмож­ным предположениям относительно деталей восхождения Хил­лари и Тенсинга. Особенный интерес вызывает вопрос о том, кто же из двух альпинистов первым вступил на вершину. Часть газет утверждала, что «приоритет» принадлежит Тенсингу. Другие, наоборот, отдавали его Хиллари. Третьи, пы­таясь примирить эти точки зрения, высказывались за то, что Тенсинг и Хиллари поднялись на вершину одновременно.

Разумеется, что это не имеет отношения к серьезной оценке восхождения. Значительно больший интерес представляет тот факт, что жители Непала и Индии, встречая участников экспе­диции после штурма вершины, особенно приветствовали Тенсинга и шерпов.

Е.Н. ЛУКАШОВА, Б.А. ГАРФ1

^[94]

В КОРДИЛЬЕРЕ БЛАНКА

На 9000 км простирается высокая стена Анд, самая длинная горная си­стема мира. Мощным барьером огра­ничивают они материк Южной Аме­рики с запада и с севера, изолируя обширные низменности и нагорья восточной части кон­тинента от влияния Тихого океана. Почти на всем про­тяжении Анд их вершины возвышаются на 6-7 тыс. м и лишь на северной и южной окраинах снижаются до 2-3 километров.

Сравнительная геологическая молодость, мощность горообразовательных движений, возникновение вулка­нических конусов и, наконец, недавние общие поднятия этой горной системы обусловили ее значительную вы­соту. По соседству с шести- и семитысячниками, у са­мого побережья залегают гигантские впадины Тихого океана глубиной более 7 500 м, словно формы, из кото­рых «вынуты» Анды. Разница высот рельефа суши и дна океана достигает 14 км, свидетельствуя о резкости и молодости этого «шрама» на лике земли. Три вулка­нических «сгустка» (юг Колумбии — Эквадор, запад Центральных Анд, Чилийско-Аргентинские Анды) и сотни землетрясений в течение года служат грозным на­поминанием о продолжающемся поныне геологическом созидании Анд, южноамериканского отрезка Тихоокеан­ского «огненного кольца».

Орографическое строение Анд значительно отли­чается на разных участках. Простые, невысокие (до 2 800 м) складки двух цепей Венесуэлы сменяются в Колумбии расходящимися к северу в форме веера тремя хребтами (высшая точка в Центральной Кордилье­ре — вулкан Руис, 5400 м), разделенными глубокими ущельями рек. В Эквадоре две вулканические гряды с конусами Чимборасо 6272 м, Котопахи 5896 м, Антисана 5704 м и других вулканов окаймляют внутренние межгорные котловины. В пределах Перу узкие врезы ущелий расчленяют Анды на продольные полосы высо­ких равнин и хребтов. В наиболее широких (до 700 км) Центральных Андах (в Южном Перу, Боливии, на се­вере Чили и Аргентины) краевые хребты Западной и Восточной Кордильер (г. Ильямпу, 7014 м) ограничи­вают высокогорное плато — пуну, лежащее на высоте около 4 тыс. метров. Южнее 30° ю.ш. выклиниваются восточные цепи и внутренние плато.

В Чилийско-Аргентинских Андах возвышается лишь одна Главная Кордильера (не считая береговой), дости­гающая под 32° 40' ю.ш. в горе Аконкагуа 7035 м, наи­большей высоты в западном полушарии. К югу от 35° ю.ш. горы быстро снижаются, но и на Огненной Земле горы Сармьенто и Дарвина превосходят высоту 2 тыс. метров.

Очень разнообразны и другие природные черты Анд. От Венесуэлы до Аргентины восточные склоны Кордильер перехватывают обильную влагу с Атланти­ческого океана и покрыты поэтому густыми влажно-тропическими лесами. На западе, между 5-30° ю.ш. лишь редкие жесткие кустарнички покрывают оголенность склонов, у подножия которых лежит пу­стыня, и где за 10 лет выпадает 10 мм осадков. Леса вечнозеленого бука одевают Южно-Чилийские Анды, получающие в 3-5 раз больше осадков, чем хребты Аджарии, а на противоположных аргентинских склонах тянутся обычные смешанные леса умеренной полосы, получающие умеренное же количество осадков.

Не менее удивительны контрасты природы и в высокогорье. Обильные осадки и низкие летние темпе­ратуры обусловливают интенсивное оледенение Южных Анд. Вечные снега начинаются здесь уже с 1000-1200 м и длинные языки ледников сползают в бесчис­ленные чилийские фьорды; на аргентинской стороне лишь 2 ледяных поля занимают площадь в 20 тыс. кв. км, в 10 раз больше оледенения всего Кавказа! Оледе­нение кавказского типа распространено в Чилийско-Аргентинских Андах между 32-39° ю. ш., где встре­чаются типичные альпийские луга. Центральные Анды, лежащие под тропиком, отличаются крайней сухостью и скудостью оледенения. Снеговая граница поднимается в них на максимальную высоту во всем мире — 6000- 6300 м, и даже не все шеститысячники этих гор могут украсить свои черные голые громады белоснежным убо­ром. В Андах Колумбии и Эквадора, получающих обильные осадки, но простирающихся вблизи экватора, снеговая граница лежит на высоте 4700 м. Эти горы имеют лишь отдельные выдающиеся, большей частью вулканические, вершины, фирновые шапки венчают изо­лированные конусы и пики, по склонам спускаются короткие висячие ледники.

Солончаковая полупустыня Боливийской пуны, где в течение суток можно наблюдать смену всех времен года, от лютой зимы со снегами и морозами до паля­щего знойного лета, переходит в сочные луга с древо­видными сложноцветными высокогорных плато Эква­дора, лежащих в климате «вечной весны».

Многообразны и природные богатства Анд. Их недра содержат крупнейшие месторождения цветных и редких металлов — олова, меди, серебра, платины, вольфрама, ванадия, висмута, молибдена; нефтяные запасы пред­горных впадин имеют мировое значение; в лесах произ­растают пальмы, каучуконосы, хинное, красное и мно­гие другие ценнейшие деревья.

Сырьевые ресурсы Анд являются приманкой для им­периалистических хищников, в первую очередь США, грабящих, порабощающих и разоряющих андийские страны, превращая их в свои колонии. Остатки индей­ских племен, уничтожавшихся со времен конквиста­доров, сгоняются современными захватчиками с по­следних клочков своих пашен и пастбищ в рудники, расположенные на высоте 4-4,5 тыс. м, в гнилые чащи тропических лесных дебрей, на плантации пустынного побережья. Жесточайшая эксплуатация, невыносимые условия труда и жизни приводят к быстрому вымира­нию коренного населения. Все шире и организованнее становится движение протеста против иностранных по­работителей и местных капиталистов. В далеких Ан­дах коренное население горных районов поднимается на борьбу за свои права, за свободу и мир.

Вершина Невадо Альпамайо. Снято из лагеря № 1,

установленного на высоте 5100 м

В Андах. Верхняя часть ледника Альпамайо

на пути к «Северному перевалу».

***

Анды Северного Перу, к которым принадлежит Кордильера Бланка, представляют собой один из наи­более сложных участков Андийских Кордильер. Южнее 5-6° ю.ш., после глубокой депрессии до 2500-3000 м у эквадоро-перуанской границы, где горы сложены сравнительно податливыми песчаниками и известня­ками и сильно размыты, начинается новое повышение всей горной системы. Интрузии и излияния плотных кристаллических пород, так называемых «андийских гранитов», прорывают осадочные слои, образуя за­остренный гребень Западной Кордильеры.

Ее отрезок от 8 до 10° ю.ш. тянется строго на юго-восток и носит название «Кордильера Бланка». Она возносит свои вершины почти до 7000 м (гора Уаскаран, 6768 м), круто обрываясь по линии тектонического сброса на запад, к глубокому ущелью р. Санта. Впа­дина р. Санта отделяет Кордильеру Бланка от лежащей западнее, параллельной ей Кордильеры Негра (выс. до 4850 м), которая своими отрогами подходит к пустын­ному побережью Тихого океана. Склоны Кордильеры Бланка также почти отвесно спадают на восток к по­ниженной полосе нагорья, занятой котловинами ледниковых озер. За ней, далее к востоку, расстилаются одно­образные выровненные плато, сложенные у поверхности песчаниками и известняками, а в глубине — метамор­фическими породами. Средняя высота этих плато, на­зываемых в Перу, как и в Боливии, «пунас»1

^[95], — 3900-4000 м над уровнем океана. Местами на плато поднимаются на высоту нескольких десятков метров волнистые гребни, сглаженные древним оледенением. С горных хребтов в чаши бирюзовых озер сбегают бур­ные потоки. По выходе из озер на плато они попадают в широкие долины, по которым медленно текут, петляя и извиваясь. Вскоре реки врезаются в узкие ущелья, бурля и пенясь между стенами высотой в полторы-две тысячи метров. Эрозия настолько интенсивна, что меж­дуречья, обычно представленные широкими плато, иногда превращаются в узкие гребни, имеющие вид на­стоящих хребтов. Таково происхождение и Центральной Кордильеры Перу между ущельями истока Амазонки — р. Мараньон и ее притока — р. Уальяги. Указываемая еще часто на картах и в описаниях Восточная Кордиль­ера представляет собой снижающиеся к Амазонской низменности кулисообразные лесистые цепи предго­рий — «Монтанья».

Высокогорные плато, прилегающие к Кордильере Бланка, несут лишь разорванный покров сухих степей из разобщенных дернинок жестких злаков. Им надо приспособиться к капризной погоде перуанского высо­когорья. Средние температуры самого теплого месяца на плато 6—7° выше нуля, самого холодного 4-5° ниже нуля. Однако колебания суточных температур достигают 15-20°, описывая удивительные кривые от —6, —10° до +15, +20°! Ясное утреннее небо в тече­ние 5-10 минут вдруг покрывается темными тучами; разражается гроза, проносится снежная буря, ветер до­стигает неистовой силы, но через полчаса снова сияет солнце и от налетевшего шквала не остается и следа.

Таковы некоторые черты природного облика Северо-Перуанских Анд. Характернейшая их особенность — мощное оледенение и своеобразные ледниковые формы.

Анды Перу и путь франко-бельгийской экспедиции 1951 г.

Западная часть Анд Северного Перу находится под по­стоянным воздействием области высокого давления воз­духа, отличаясь очень сухим климатом. Нижние склоны гор до высоты 1600-2000 м почти лишены раститель­ности. Лишь выше начинаются редкие низкорослые жестколистные кустарники и кактусы, сменяющиеся пуч­ками жестких трав. Недаром получила свое название и Кордильера Негра («Черная Кордильера»).

На западном склоне Кордильеры Бланка имеются пустые каровые цирки, котловины спущенных и оста­точных озер, отшлифованные скалы, свидетельствующие о более мощном былом оледенении, нижняя граница которого спускалась до 4000 метров. Современная сне­говая линия на западном склоне Анд Северного Перу лежит на высоте 5200 метров. Но в Кордильере Бланка и на продолжающей ее к югу Кордильере Уайуаш не менее 30 вершин превосходят эту высоту. Даже над за­падным склоном нависают короткие ледники и снежные шапки. Восточный же склон Кордильеры Бланка («Бе­лой»), внутренние плато и более низкие центральная и восточные цепи обращены к влажным ветрам Амазон­ской низменности.

Снеговая линия на восточных склонах спускается до 4900 м, и Кордильера имеет типично альпийский облик: заостренные гребни с иглами и призмами вершин, по­гребенные под покровом вечных снегов, десятки округ­лых голубоватых озер у подножия со спускающимися в них языками ледников, ниже — «курчавые» скалы и троговые долины. Этот район Анд один из наиболее оле­дененных, если не считать южного отрезка. Обильные
снега, ледники и озера питают многочисленные речки. Здесь, на восточных склонах Западной Кордильеры, за­рождаются истоки Амазонки и ее верхних притоков. Из ледниковых озер, расположенных на расстоянии всего
в 23' по широте (10°27'— 10°50'), берут начало и Мараньон (из оз. Санта-Ана у подножия Кордильеры Уайуаш) и истоки рек Уальяга и Мантаро.

Диоритовые и андезитовые пики, иглы и зубцы Кор­дильеры Бланка, известняковые трапеции и пирамиды Кордильеры Уайуаш (горы — Ерупахо, 6632 м; Раура, 5717 м и др.), с их крутыми сбросовыми склонами, разорванными многочисленными трещинами, висячими ледниками и фирновыми полями представляют очень большой интерес для альпинистов, несмотря на крайне трудные климатические условия восхождений.

Массив Кордильеры Бланка.

После гор Азии Южная Америка богаче любого дру­гого материка высокими вершинами и интересными альпинистскими маршрутами.

Начало альпинистского освоения Анд относится к 80-м годам прошлого столетия. С альпинистской точки зрения, эти горы можно рассматривать как промежуточ­ную ступень между низкими, но порой технически сложными вершинами Альп и высочайшими пиками Гималайской системы.

В 1897 г. швейцарским проводником Цурбрингеном была покорена высочайшая вершина западного полушария — Аконкагуа (7035 м). С тех пор восхожде­ния на американский семитысячник повторялись не­однократно. Аконкагуа — технически несложная вер­шина и лишь большая высота и плохая погода служат серьезными препятствиями при восхождениях.

К настоящему времени в Южной Америке взяты многие вершины Анд, исследованы обширные горные районы.

Чаще всего внимание альпинистских экспедиций обращалось к участку, лежащему южнее 30-й парал­лели, где расположены высочайшие вершины — Акон­кагуа и Мерседарио (6 800 м). Сравнительно мало ис­следованной осталась Кордильера Бланка, где еще не взяты многие шеститысячники.

***

В июне 1951 г., после десяти месяцев тщательных приготовлений, из Европы в Анды выехала франко-бель­гийская альпинистская экспедиция. В ее состав вхо­дили: один из лучших альпинистов Франции Раймонд Лейнингер, Жорж Коган, братья Андрэ и Ренэ Малье, врач Жан Гийемен, кинооператор Жак Жонген, про­бывший несколько лет в застенках гестапо и в лагере Бухенвальд, проводник Морис Ленуар. В экспедиции принимали участие женщины — Клод Коган и Николь Лейнингер, входящие в число лучших альпинисток Франции. Н. Лейнингер является активной деятельни­цей прогрессивных женских организаций своей страны.

Выезду экспедиции предшествовала кропотливая подготовительная работа по подбору необходимого снаряжения, продуктов питания и медикаментов. Экспе­диция располагала легкими высокогорными палатками из нейлоновой прорезиненной материи, пуховыми спальными мешками и пуховыми куртками, фетровыми ботинками с жесткой подошвой, надувными матрацами, нейлоновыми веревками, облегченными кошками, пол­ным набором скальных и ледовых крючьев, карабинами, молотками, ледорубами, кухнями на жидком спирте.

В ассортимент продуктов питания входили копче­ности, концентраты, тонимальт1

^[96], сгущенное молоко, различные компоты и сухофрукты, концентрированный бульон, овсяные хлопья, шоколад, печенье.

Грузы были доставлены в столицу Перу — Лиму морским путем, участники прибыли самолетом.

24 июня в Лиме собрались все участники за исклю­чением запаздывавшей Н. Лейнингер.

В задачи экспедиции входили восхождения на выс­шую точку Кордильеры Бланка, Невадо Уаскаран, а также на никем не взятую еще вершину Невадо Альпамайо. Как утверждают зарубежные авторы, «Альпамайо — наиболее красивая вершина в мире». Перво­восхождение на нее, сопряженное, как полагали, со значительными трудностями, представляло исключи­тельный интерес.

В 1948 г. группа швейцарских альпинистов под ру­ководством Шепесси-Шаурен пыталась совершить первовосхождение на Альпамайо по крутому северному ребру с многочисленными карнизами. Попытка закон­чилась катастрофой. В нижней трети подъема обвалив­шийся карниз увлек за собой альпинистов. Пролетев по склону до ледника более 200 м, участники лишь слу­чайно остались в живых.

Двухсоткилометровый путь до Лимы пролегал вдоль океана по панамериканской автомагистрали, тяну­щейся от Аляски до Огненной Земли.

Свернув в долину Форталеца, машина экспедиции начала крутой подъем над глубокими пропастями среди пустынных и суровых скал Черной Кордильеры. Мино­вав перевал на высоте 4200 м, машина по столь же крутым зигзагам спустилась в долину р. Санта и про­должала свой путь по заросшей сухой травой степи. В 400 км от Лимы, на высоте 3100 м над уровнем моря, расположен город Уарас, в 5 км от которого на курорте Монтерей была организована основная база экспе­диции.

7 июля экспедиция в составе 9 альпинистов, 2 но­сильщиков и 2 караванщиков с 9 лошадьми выехала из своей штаб-квартиры.

Для тренировки и акклиматизации был выбран безыменный пик высотой 6000 м, расположенный в вер­ховьях р. Янгануко, правого притока р. Санта.

После трудного пути по дну узкого каньона, у берега озера Янгануко, на высоте 3800 м среди леса был раз­бит лагерь № 1. На следующий день участники всту­пили в заросли кустарников и кактусов. Преодолев ряд крутых каменистых подъемов, на которые хорошо ка­рабкались местные лошади, после тяжелой работы в те­чение всего дня альпинисты разбили свой лагерь в тра­вянистом цирке на высоте 4200 метров.

11 июля, после произведенной накануне разведки, на восхождение вышла первая группа в составе Р. Лейнингера, М. Ленуар, Ж. и К. Коган, в сопровождении двух носильщиков. После семи часов утомительного подъема по морене и размякшему снегу альпи­нисты установили лагерь на перевале, на высоте 5300 метров. Сильно давала себя знать недостаточная акклиматизация, только Клод Коган, которая большую часть пути прокладывала трассу, чувствовала себя превосходно. Связка носильщиков была отправлена вниз. После плохо проведенной ночи группа вышла в 7 ча­сов утра на штурм одной связкой из 4 альпинистов.

К вершине вел сравнительно пологий гребень, кое-где пересеченный легко обходимыми сбросами. Альпи­нисты шли сперва на кошках, но затем, на покрытых по­рошкообразным снегом обширных полях, темп продвижения замедлился. Снова, как и накануне, основную работу, на этот раз по вытаптыванию ступеней, проде­лывала Клод Коган. В верхней части ребра крутизна возросла. Глубокий снег доходил до пояса. К 10 часам сверкание солнечных лучей стало поистине нестерпи­мым. Несмотря на тройную защиту лица (очки-консервы, широкополые сомбреро, глетчерная мазь), действие ультрафиолетовых лучей было весьма ощутимым. Ска­зывалась и высота. Виски были словно слоты сталь­ными обручами. Силы были на исходе. Спотыкаясь, сде­лав несколько неверных шагов, Морис упал в полуоб­морочном состоянии на снег. Но вершина была близка. После краткого отдыха восходители мобилизовали последние силы. В 11 часов 30 мин., пробив нависаю­щий карниз, участники в полном изнеможении вышли на вершину. Вдали виднелись непокоренные гиганты — Невадо Агха, Невадо де Карас, Чакрараху и другие вершины. В активе участников экспедиции числилось в общей сложности более тысячи побежденных ими вер­шин. Однако впервые им довелось вступить на не поко­ренный еще шеститысячник и сознание трудной победы наполняло сердца законной гордостью.

Восходители затратили 4,5 часа на преодоление 650 метров. В Альпах им понадобилось бы на это вдвое меньше времени.

Спуск по проложенной трассе оказался нетрудным. На следующий день восхождение было повторено бель­гийцами Р. и А. Малье и Ж. Жонген. Безыменной вер­шине было присвоено название «Невадо Писко» («Писко» — местный напиток из сахарного тростника, об от­сутствии которого горько сожалели победители вершины, спустившись в базовый лагерь).

После первой пробы сил, получив некоторую аккли­матизацию и тренировку, альпинисты обратили свои взоры к более серьезному объекту, высшей точке хреб­та — пику Невадо Уаскаран.

Пока Ж. Гейемен и Р. Лсйнингер спускались в Монтерей навстречу прибывшей Николь Лейнингер, осталь­ная часть экспедиции приняла смелое решение пройти непосредственно к подножию Невадо Уаскаран, без спуска в долину р. Сайта, не теряя, таким образом, вы­соты.

После сложного пути, во время которого неодно­кратно пришлось разгружать лошадей, группа устано­вила 17 июля базовый лагерь перед ледником Уаскаран на высоте 4 200 метров. 18 июля производилась раз­ведка, а на следующий день передовая группа в составе Р. Лейнингера, Ж. и К. Коган с двумя носильщиками, преодолев сильно расчлененный ледник и дойдя до ле­допада перед подъемом на седловину, установила ла­герь № 2 на каменистой площадке на высоте 5300 ме­тров.

В следующие дни было совершено несколько рейсов для заброски продуктов в лагерь № 2 с вынужденными длительными перерывами из-за сильного ветра, особен­но ощутимого на высоте.

22 июля носильщики были отпущены вниз, а альпи­нисты, оставив большую часть продуктов и снаряжения в лагере № 2, вышли налегке; это было серьезной такти­ческой ошибкой. Преодоление двухсотпятидесятиметровой стены, хаотически разбросанных сераков, переме­жающихся с бездонными трещинами, потребовало мак­симального напряжения. Лишь к 3 часам дня группа прошла ледопад. Ограниченный запас продуктов позво­лил идти дальше лишь штурмовой группе в составе
Р. Малье, М. Ленуара и Ж. Жонгена с тем, чтобы установить несколько выше лагерь № 4. Остальные спу­стились в лагерь № 3, организованный у подножия ле­допада.

23 июля, после бессонной ночи, проведенной под вой
разбушевавшегося ветра, штурмовая группа в плохом состоянии вышла из лагеря с высоты примерно 5900 ме­тров. Это было второй серьезной тактической ошибкой. Вряд ли можно было рассчитывать подняться за один день на 800 с лишним метров до вершины и вернуться обратно. Несмотря на то что в последнем лагере было оставлено все лишнее снаряжение, вплоть до фотоаппа­рата, штурмовая группа не справилась со своей за­дачей.

Альпинисты начали подъем по крутым склонам, по­крытым мягким снегом. Сильный встречный ветер за­медлял продвижение. Впереди выросла ледяная стена, в которой пришлось вырубить не один десяток ступеней. Выше 6300 м не было уже технически сложных участков, осталась лишь борьба с ветром и со все более оказывающейся усталостью. К 16 часам группа до­стигла пологого гребня, ведущего к вершине, до кото­рой оставалось не более 100 метров. Но силы восходи­телей были на исходе. Преодоление последних 100 м потребовало бы не менее 1,5-2 часов, а следовательно, и вынужденного бивуака на спуске. Риск был слишком велик!

Как ни тяжело было отказываться от столь близкой победы, участники благоразумно решили спускаться. В сумерках связка достигла штурмового лагеря. К ночи ветер утих, и ночь прошла сравнительно спокойно.

В лагере № 2 произошла встреча с приехавшей из Франции Николь Лейнингер. 25 июля базовый лагерь был снят и экспедиция спустилась в долину р. Санта, двинувшись на следующий день в Монтерей. Здесь аль­пинистам предстояла неделя вынужденного отдыха, в связи с национальным праздником независимости, во время которого вся деловая и хозяйственная жизнь страны останавливается на несколько дней. Кроме того, необходимо было пополнить вьючный караван и пере­ковать лошадей. Эти дни были использованы также для тщательного анализа предшествовавшей деятельности экспедиции. Всем теперь было ясно, что высотное вос­хождение, совершаемое в «альпийском» стиле, обречено здесь на провал. Победа над вершиной выше 6 000 м возможна лишь в результате правильной тактики, осно­ванной на постепенной осаде с последовательной за­броской лагерей и активной акклиматизацией.

Урок не пропал даром, и тактика борьбы за следую­щий объект восхождения была досконально разра­ботана.

Белоснежная пирамида Невадо Альпамайо, из­бранная для нового восхождения, высится в северной части хребта в одном из наиболее диких и труднодо­ступных уголков Кордильер. После 75 км пути на авто­машине по головоломной дороге экспедиция прибыла в селение Орройя на берегу р. Санта. Незадолго до этого здесь прошел грандиозный силевой поток, вы­званный прорывом ледникового оз. Альпамайо. В течение нескольких минут уровень р. Санта поднялся на 100 метров. Дорога, мосты, заводы, гидроэлектрические станции были разрушены.

Перебравшись на пароме через реку, альпинисты очутились на землях гациенды Колькас. Небезынтересно отметить, что владелец гациенды является хозяином земельного участка в 32000 га, на котором располо­жены Невадо Альпамайо и несколько других шеститысячников.

4 августа, после обычных хлопот по организации каравана, экспедиция тронулась в путь. Кроме альпи­нистов, в ней участвовало пять носильщиков и два кара­ванщика при 11 лошадях и двух мулах. Три дня длился трудный путь по крутым тропам, с головокружитель­ными подъемами и спусками, по бесплодным высохшим степям, среди руин городов древних инков, по мрачным скальным ущельям, по крутым травянистым склонам, мимо горных потоков и холодных озер. Наконец, альпинисты спустились в ущелье Альпамайо.

Базовый лагерь был установлен на высоте 4600 м около оз. Альпамайо, почти высохшего после недавнего прорыва. Впереди возвышался высокий скальный барьер, преграждавший подходы к леднику Альпамайо. 7 августа была произведена первая разведка, позво­лившая отыскать сравнительно несложный путь к верх­нему цирку ледника. 8 августа весь состав экспедиции, тяжело нагруженный, перебрался в лагерь № 1 на вы­соте 5100 м. Отсюда хорошо просматривался путь на вершину. После обсуждения для подъема было вы­брано северное ребро, по которому уже пытались со­вершить восхождение швейцарцы в 1948 г.

Крутизна ребра и многочисленные карнизы на нем свидетельствовали о том, что восхождение будет нелег­ким. Однако другого, более приемлемого, пути не было. Не легче был и выход на понижение гребня к началу ребра, получившего название «Северного перевала». Не­обходимо было преодолеть сильно разорванную верх­нюю часть ледника. Неясно было, сумеют ли альпи­нисты, найти проход в лабиринте бесконечных трещин такой величины, что в них, как писали участники, «мож­но было бы поместить целый дворец».

9 августа штурмовая группа в составе двух связок — Р. Лейнингера и Ж. Когана, М. Ленуара и Ж. Жонгена начала прокладывать трудный путь к Северному пере­валу. В хаотических нагромождениях ледяных сераков отвесные стены то и дело сменялись глубокими трещи­нами. Альпинистам приходилось совершать длительные обходы, порой даже возвращаться назад. Каждый шаг требовал максимального внимания и осторожности. В любую минуту могли обрушиться неустойчивые ле­дяные громады. В верхней части ледопада средняя кру­тизна достигла 50°. Ледяные стены, увенчанные нави­сающими карнизами и острыми иглами, окрашенные лучами солнца в разноцветные тона, представляли со­бой феерическое зрелище, никогда ранее не виданное французскими альпинистами.

Наконец, после сложного перехода через последнюю трещину, группа вышла на более пологие снежные склоны, ведущие к Северному перевалу.

Первая часть задачи была решена.

На следующий день по проложенному пути подня­лись все участники экспедиции, включая носильщиков. Здесь был установлен штурмовой лагерь.

11. августа было Посвящено отдыху и подготовке к выходу.
12. августа штурмовая группа довольно рано под­нялась на Северный перевал и отдыхала всю вторую половину дня.
13. августа, в 8 часов утра, группа вышла на штурм. С целью увеличить вероятность задержания в случае обвала карниза альпинисты пошли одной связкой во главе с М. Ленуаром.

Продвижение по острому гребню с неустойчиво ле­жащими на ледяном основании снежными глыбами тре­бовало максимальной осторожности. Вскоре начали встречаться огромные карнизы. Невозможно было опре­делить, где же проходит линия обрыва карниза и где на­чинается склон. Памятуя о катастрофе 1948 г., группа вышла на крутой восточный склон, держась подальше от края ребра. Узкая полоска скал, тянущаяся парал­лельно ребру, представляла собой безопасный, хотя и очень трудный путь.

Преодолевая гладкие оледенелые плиты, на непре­рывной крюковой страховке, группа постепенно наби­рала высоту. На пути встала гладкая оледенелая плита. Зацепки едва заметны. Распластавшись всем телом, М. Ленуар судорожно пытался преодолеть это препят­ствие, но тщетно! Измучившись, он уступил место Р. Лейнингеру. Последний в хорошем стиле прошел трудный участок. Остальные поднялись за ним по ве­ревке.

Снова началась узкая полоска крутых сглаженных скал. Стук молотка и характерный звук забиваемого крюка прерывались лаконичным возгласом: «Можно идти!» И снова лидер уходил вперед, и снова забивался очередной крюк. Время бежало незаметно. Справа на фоне неба проектировалось ажурное ребро.

Но вот внимание восходителей привлекло красное пятно на стыке льда и скалы. Обложка от шоколада! Нет сомнений,— сюда доходили участники швейцарской экспедиции 1948 г. С содроганием смотрели альпи­нисты сквозь отверстие в карнизе на западный склон, куда скатились вместе с карнизом швейцарцы, остав­шиеся в живых!

К середине дня скальное ребро было пройдено, при­шлось двигаться по ненадежному крутому снежному склону. Альпинисты с удивлением обнаружили здесь новую форму ледовых образований, невиданную ими в Альпах. Снег был частично покрыт толстыми ледя­ными плитами неправильной формы, прозрачными, как стекло.

Продвижение еще больше замедлилось. Верхняя часть ребра оказалась особенно крутой, достигая 60-65°. Пришлось рубить ступени, а в некоторых местах даже захваты для рук. Страховка осуществлялась ле­довыми крючьями.

Лишь к 7 часам вечера штурмовая группа вышла на вершину и, сделав несколько снимков, немедленно на­чала спуск. Создалось крайне опасное положение. Но­чевка на ледовом склоне была бы равносильна гибели.

Альпинисты быстро шли вниз свободными спусками по веревке, щедро оставляя ледовые крючья. Но тем­нота наступала еще быстрее. Поднялся ветер. Лишь счастливая случайность спасла группу. В 100 м ниже вершины было обнаружено нечто вроде подгорной тре­щины, образующей хотя и тесную, но укрытую от непо­годы ледяную пещеру.

Всю ночь завывал ветер. Скорчившись в три поги­бели, альпинисты коротали бесконечные часы, пытаясь забыться в тяжелой дремоте. Утром им повезло. Сквозь тучи прорвалось солнце. Скорее вниз! С трудом разминая затекшие члены, участники восхождения про­должали опасный спуск.

Наконец, ребро осталось позади. На Северном пере­вале произошла встреча победителей со вспомогатель­ной группой в составе Р. Малье и К. Коган, которые, беспокоясь о судьбе восходителей, вышли на помощь. После двух дней отдыха в базовом лагере, альпи­нисты поднялись еще на одну вершину — Невадо Квитараху, высотой в 6100 метров. В восхождении участ­вовали все девять альпинистов и один носильщик. Обе женщины шли самостоятельной связкой.

Маршрут отличался теми же трудностями, что и се­верное ребро Альпамайо, но в значительно меньших масштабах. Отдельные крутые участки также потребо­вали рубки ступеней и даже захватов для рук. Много неприятностей доставил порошкообразный снег, нена­дежно лежащий на ледовом основании.

На этом работа экспедиции закончилась. 20 августа, свернув базовый лагерь, все тронулись в обратный путь, прощаясь с грандиозной стеной белоснежных вершин.

К.С. БЕРЛИН

В ВЕЧНЫХ СНЕГАХ АФРИКИ1

^[97]

Восточная Африка представляет собой ряд возвышенных плато, в среднем расположенных на высоте 1000 м и 1500 м над уровнем моря, сложенных архейскими и допалеозойскими поро­дами. От Индийского океана эти плато отделены раз­ной ширины береговой зоной, которая была до мелового периода покрыта морем. Основные черты рельефа были определены тектоническими движениями, проявлявши­мися в поднятиях земной коры, расколах и опусканиях. Эти движения начались в меловом периоде, продолжа­лись позже, в третичное время. Они не полностью пре­кратились и теперь. В течение всего этого времени из­менения повторяются, выражаясь в виде поднятий и грандиозных сбросовых впадин. Поднятия земной коры и сбросовые впадины протягиваются на тысячи кило­метров в длину, образуя единственную на современной земной поверхности систему сбросов (грабенов); она протягивается от впадины Мертвого моря, через Крас­ное море, Абиссинский грабен (к югу от Абиссинского нагорья) к озерам Танганьика и Ньяса.

Грандиозные расколы земной коры обусловили воз­можность выходов на поверхность магмы и образования многочисленных вулканов. Продуктами излияния лав покрыты огромные площади, в особенности к востоку от оз. Виктория. На высоком пьедестале древнего цо­коля, покрытого еще толщей изверженных пород, вы­сятся вулканические конусы, частью потухшие, но также и действующие в настоящее время. К действую­щим ныне вулканам относятся, например, Нирагонго, Намлагири, Темки и др. К потухшим вулканам, с со­хранившимися от разрушительной деятельности фор­мами, относятся: Килиманджаро, Кения, Эльгон, Вирунга.

Килиманджаро

Кратер Килиманджаро

Большая часть вулканических конусов расположена вокруг линий сбросов, на высоких плато, подымаю­щихся до 1000 и 1500 метров. Килиманджаро, как и другой потухший вулкан Кения, представляет собой огромный массив, в несколько десятков километров в поперечнике.

Килиманджаро в основании массива имеет ширину 60 км в поперечнике с севера на юг и свыше 90 км с запада на восток. Его гигантский конус изборожден радиально расходящимися от вершины глубокими ущельями, выработанными водами, стекающими с вер­шины от таяния ледопадов. Массив Килиманджаро имеет три вершины: восточную — Мауэнзи (Мавензи) — 5355 м; западнее, за глубокой седловиной, имею­щей меньшую высоту 4630 м, поднимается высшая точка всего массива Килиманджаро — Кибо, 6010 м, и Шира — 4300 метров. Наибольшее оледенение охваты­вает вершину Кибо, от высоты 3800-3900 м, в мень­шей степени близ вершины Шира. Оледенение Кили­манджаро занимает площадь с юго-востока на северо-запад приблизительно 15 кв. километров.

Кроме названных нами Килиманджаро и Кении, севернее Ньясы поднимаются Конде и Рукуэ, крупные массивы, имеющие, по нескольку десятков километров в длину и в ширину и состоящие из многих вершин и различных кратеров. Между озерами Киву и Альберт-Эдуард расположены горы Вирунга: севернее водоема оз. Виктория — гора Эльгон; можно назвать также, горы Меру и Игоронгро, между озерами Хохенлохе, Эиаси и Натрон.

***

Прошло более ста лет с того дня, 11 мая 1846 г., когда углубившийся в дебри Восточной Африки немец­кий миссионер и путешественник И. Ребман увидал уходящую к небу снежную главу вершины. Снежная вершина в стране, лежащей у экватора! Когда сообще­ние И. Ребмана и его спутника Л. Крапфа было опуб­ликовано в Европе, их встретили скептически, называя эти открытия «миражем», «фата-морганой».

«Снег и лед под экватором, казалось, противоречили всем климатологическим правилам,— писал мюнхенский профессор Э. Гюнтер. — Однако то, что считалось сказ­кой, совершенно соответствовало истине»1

^[98]

.

Позднейшие исследования помогли рассеять создав­шееся недоверие. Было установлено, что несколько вершин африканского материка имеют высоту, превы­шающую 5 тыс. м, а огромный потухший вулкан Кили­манджаро высоко поднимается над окружающими его тропическими лесами, имея абсолютную высоту — 6010 метров. (Сам Ребман определил ее в 3800 метров.)

Геологический эскиз Восточной Африки

1. Архейские и палеозойские породы (гнейсы, порфиры, слюдяные сланцы, сланцы, древние песчаники). 2. Граниты. 3. Осадочные породы от конца палеозоя до триаса (песчаники, глины). 4. Породы морского происхождения с юры по третичный период включительно. 5. Вулкани­ческие породы. 6. Аллювиальные и озерные отложения

по Ф. Моретту

Европейские альпинисты еще в прошлом столетии обратили свое внимание на хребты и вершины «черного материка». От Марокко до Туниса тянется на протяже­нии 2400 км с востока на запад цепь высоких хребтов Атласа, вершины которого достигают 4400 метров. В Атласских горах не раз побывали французы, немцы, поляки и др., только участники швейцарской экспедиции 1934 г. совершили здесь восхождения на 16 вершин. Несравненно более заманчивыми представлялись, ко­нечно, восхождения на вечно-снежные вершины Восточной Африки, упоминавшийся выше Килиманджаро и пятитысячники — Рувензори (5118 м), Кению (5600 метров).

«Африканским Монбланом», или, что точнее, «афри­канским гигантом» (ведь высота Монблана всего лишь 4810 м), по праву называют Килиманджаро. Находящаяся в центре массива его высшая точка — Кибо поднята на высоту более шести километров (6010 м); искрящиеся под экваториальным солнцем снеговые поля и фирновые бассейны обильно питают многочисленные ледники, которые дают начало много­численным речкам, составляющим реку Тонгани. В по­следние 25-30 лет они находятся в стадии непрерыв­ного отступания, что, возможно, вызывается повыше­нием вулканической деятельности Килиманджаро.

Восточная Африка, в пределах которой располо­жены снежные горы, долго оставалась неведомой: ее исследование началось лишь в середине прошлого века.

Методы «приобщения» исконных жителей к европей­ской цивилизации красочно описаны одним из деятелей, колонизации майором Трёстоном: «Мне была дана пачка напечатанных договоров, которые я должен был заставить подписать возможно большее число вождей. Подписание договора — развлекательный фарс, кото­рый должен на деле помочь оккупации.

«Модус операнди» (способ действия) приблизи­тельно таков: оборванный неопрятный европеец, кото­рого в любой цивилизованной стране полиция аресто­вала бы как подозрительного бродягу, высаживается из лодки на берег у туземного селения. Жители в страхе убегают, он кричит им вслед, чтобы они вернулись, за­манивая их связкой бус, ценностью в один шиллинг. Некоторые, наиболее храбрые, возвращаются. Он дает им по нитке бус и обещает, что если придет вождь, он даст еще больше бус. Вождь приходит и получает по­дарки»1

^[99].

Нет нужды пересказывать дальнейшую «дипломати­ческую процедуру», в результате которой территория племени в соответствии с «заключенным» за связку бус договором отходила к одной из европейских держав.

Так обстояло и с Танганьикой, на территории кото­рой возвышается величавая вершина этой части света — Килиманджаро. Во второй половине XIX в. к северу от этой горы была проведена разграничительная линия, разделявшая сферы германского и британского влияния. К началу нынешнего века относится активная колони­зация нагорий, хотя «...до конца первой мировой войны колонизация белых не принимала значительных разме­ров: впервые после войны европейское население нагорья Кении превзошло 10 тыс. человек»2

^[100].

Массив Килиманджаро. Растительные пояса и заселенные области

I — полоса, поросшая редким лесом; II — земледельческая полоса; область, заселенная коренными жителями; III — лесная полоса; IV — полоса аль­пийских лугов;
V — ледники.

После первой мировой войны мандат на Танганьику был вручен английским властям. Как известно, си­стема мандатов не внесла никакого улучшения в режим колоний. С бесславно скончавшейся Лигой наций была похоронена и система мандатов, замененная меж­дународной «опекой». Под британской «опекой» нахо­дится ныне и Танганьика, которая в четыре раза больше территории самой Англии.

До сего времени жители нагорий живут в нищете и бескультурии, не зная иного общественного уклада, кроме искусственно поддерживаемого здесь родоплеменного строя. В одном из своих выступлений бывший глава правительства Южно-Африканского Союза, фельдмаршал Смэтс признал, что «опекуны» кровно заинтересованы в сохранении архаического строя: «Па­дение племенного строя надо предупредить во что бы то ни стало. Если этот строй рухнет и племенная дис­циплина исчезнет, туземное общество рассыплется на человеческие атомы, что таит в себе возможность все­общего большевизма и хаоса».

Восточных банту, заселяющих нагорья Килиманд­жаро и Кении, сами английские авторы вынуждены ха­рактеризовать как выделяющихся своим трудолюбием, инициативой, «способностью извлекать пользу от евро­пейской цивилизации». Фицжеральд указывает: «За­долго до британской оккупации у них (банту. — Ред.) развились высокоорганизованный общественный строй и политическая система». Богатые банановые рощи на склонах Килиманджаро, хлопковые плантации в горных долинах, цветущие поля, созданные на месте диких ле­сов нагорья, возделаны племенами вачагга, акамба, кикую, хотя, как признают сами же английские авторы, «плоды их труда неизменно становятся предметом по­ползновения белых».

Невольно вспоминаешь полные гуманности слова смелого русского исследователя Африки Василия Ва­сильевича Юнкера: «...как легко было бы сделать этих детей природы благожелательными к нам и с их по­мощью проникнуть в глубь материка, до сих пор остаю­щегося неисследованным». Для этого Юнкер рекомен­довал одно — отказаться от тех способов проникновения, которые он назвал «хищническими и разбойничьими»1

^[101].

Первые экспедиции на Килиманджаро относятся к 60-м годам прошлого столетия. Первым шести экспедициям, снаряженным за 25 лет в Африку англичанами, американцами, немцами и австрийцами, не только не удалось достичь вершины, ни один из их участников не сумел подняться выше 5 тыс. метров.

Фон-дер-Декен, приезжавший сюда с Керстеном в 1861-1862 гг., добрался лишь до 4300 м, не достигнув даже снеговой линии. До этой границы дошел в 1884 г. Джонстон, но и он не смог продолжать дальше подъем. К 1887 г. относится попытка восхождения Лейпцигского ученого Г. Мейера. Ценой больших усилий, борясь с приступами горной болезни, он дошел до кромки ле­дяных полей, не сумев подняться выше. Еще одна по­пытка Мейера и Баумана (1888 г.) оказалась безуспеш­ной: восстание местных жителей, охватившее округу, заставило отложить штурм вершины.

Лишь в 1889 г. неутомимая работа участвовавшего вместе с Мейером опытного альпиниста Л. Пуртчеллера обеспечила победу.

В зарослях папоротника и в первобытном лесу альпи­нисты встретили много «совсем голых негров», собирав­ших здесь хворост. Ночной бивуак оказался довольно беспокойным из-за шумевших поблизости слонов, следы которых попадались то и дело, когда колонна из 14 че­ловек углубилась в сырые леса.

На высоте 5480 м альпинисты достигли нижней гра­ницы сплошного льда, покрывающего вершину Кибо. Пуртчеллер, надев кошки и вооружившись ледорубом, приступил к рубке ступеней в твердом, прозрачном льду. Мейер отмечает в своих записках обилие льда; то, что снизу казалось «сверкающим снежным покровом», было потрескавшимся льдом в 60-70 м толщиной.

Не без сожаления оба спутника вспоминали комфор­табельно обставленные восхождения в Альпах, где дви­гаешься на штурм вершины прямо из отеля. А здесь, после двухнедельного перехода «через восточноафриканскую степную глушь», альпинисты очутились в еще более угрюмом мире льдов и застывшей лавы.

Мейёр сравнивает поверхность льда с теми «изъеден­ными» льдами, которые путешественники наблюдали на Аконкагуа.

Несколько раз альпинисты думали, что они достигли, наконец, вершины, но ни ледяной купол (5700 м), ни исполинский кратер над ледяной стеной (5870 м), не были высшей точкой, к которой они стремились. С этой высоты альпинисты, после недолгого раздумья, решили вернуться в лагерь.

«Мы могли быть довольны результатами первого восхождения, — указывает Мейер, — существование кра­тера на вершине Кибо, которое до сих пор было сомни­тельно, было доказано; мы получили понятие о его пространстве, конусе извержения; дорога к верхнему краю горы была найдена и, наконец, была достигнута высота 5870 метров».

Самая трудная работа на спуске выдалась на долю Пуртчеллера, поскольку его спутник не имел ни кошек, ни ледоруба.

Несколько дней спустя альпинисты снова вышли на штурм, сопровождаемые пожеланиями, чтобы повеле­вающий над льдами Кибо горный дух Ндшаро мило­стиво отнесся к ним. Утром 6 октября африканский исполин был покорен. Завершилась многолетняя осада Килиманджаро.

Путники внимательно осмотрели кратер Кибо, опре­делив, что он достигает около двух километров в попе­речнике и до 200 метров в глубину. На запад кратер был прорван ледяным потоком, двигавшимся по тому руслу, где некогда низвергалась раскаленная лава.

В последующие сорок лет альпинисты восемь раз побывали на вершине. Одно из восхождений (1912 г.) было совершено на лыжах, впервые примененных в го­рах Африки.

В годы, предшествовавшие второй мировой войне, на пути к вершине, начиная с высоты 1200 и вплоть до 5000 м, через каждые 16-20 км были построены гор­ные хижины. Это позволяло не брать на восхождение спальных мешков и палаток. Благодаря этому ныне восхождения на Килиманджаро приближаются по своим условиям к горнотуристскому маршруту.

В декабре 1948 г. на вершине Килиманджаро взвил­ся трехцветный вымпел спортсменов демократической Чехословакии. Участники экспедиции, руководимой И. Ганзелькой и М. Зикмундом, достигли высочайшей точки африканского материка.

Караван выступил 25 декабря из Марангу, отстоя­щего в 60 км от вершины. По аллее, обрамленной высо­кими эвкалиптами, под лучами жгучего экваториаль­ного солнца медленно продвигался караван.

У склонов Кибо уже клубились облака. Альпинисты знали из описаний, что Килиманджаро большую часть года окутан облаками. Метеорологи сравнивают распо­ложенный на высотах 1800-3000 м пояс влажных тро­пических лесов с огромным, достигающим восьмидесяти километров в ширину, «аккумулятором осадков». В ве­черние часы верхние ярусы огромной горы охлаждаются раньше, чем нижние, и после заката холодный воздух, стекая вниз, встречается над поясом лесов с поднимаю­щимся кверху теплым воздушным течением. В этом причина образования того венца густых туч, которые постоянно окружают вершину, неся туманы, дожди, снегопады, нередко заставляющие отступать перед са­мой целью.

Караван медленно двигался вперед. Набегавший по временам ветерок шевелил широкие листья, за кото­рыми свешивались желтоватые гроздья бананов. Возле своих конусообразных хижин хлопотали женщины, суетились ребятишки.

Носильщики ловко несли на головах тюки со снаря­жением и продуктами, придерживая их рукой только в те минуты, когда нужно было пробираться под вет­вями дерева или перелезать через лежащий на тропе ствол.

Полчаса спустя восходители вступили в тропический лес. Они помнили дневники участников последних вос­хождений, описывавших свое движение по проложенной слонами тропе, между исполинскими деревьями и вью­щимися растениями. Узкая тропка исчезала в этом тон­неле, куда не проникали лучи жаркого южного солнца, где царил полумрак и только высоко над стволами си­нело небо. Длинные пряди седого мха застилали тропу. В моховых болотах струились ручьи. Издали доносился шум водопадов.

По мере подъема происходила обычная для высоко­горья смена растительных зон. Светлело... Леса смени­лись расстилавшимися по склонам лугами. Серебристые кусты африканского бессмертника были покрыты лимонно-желтыми цветами. Поднимались стройные ло­белии с кистями голубых цветов. С пронзительными криками выбежало стадо павианов. Самбонанга, предводитель носильщиков, указал на тропу: «Это следы слонов, их тут много, может быть увидим».

В этот момент тучи разошлись и перед участниками возник белоснежный конус Килиманджаро.

К 2 часам дня путники расположились на отдых в «Бисмарк хут»,— первой хижине на высоте 1200 мет­ров. Остались позади напоенные изнуряющим влажным зноем леса. Медленно плыли облака над плантациями кофе и чая, расположенными на плодородной почве склонов вулкана. Вдали чуть поблескивало в высоких белых берегах оз. Чал и виднелись крыши деревни Марангу, откуда утром вышла экспедиция.

Незаметно наступила ночь. На темном небе вспых­нули мириады южных созвездий. Из хижины, в которой расположились носильщики, доносилось неясное бормо­тание. Это сопровождавшие альпинистов местные жи­тели, христиане и язычники, поочередно возносили мо­литвы о благополучном возвращении из мира снега.

Восхождение продолжалось. Кисея тумана еще ви­села между кронами деревьев. Солнечные лучи озарили огромные папоротники. На влажной почве оказались кстати туфли с подошвой, сплетенной из шероховатой травы, — нога в них не скользила. С поросшей густой травой и можжевельником тропы была отчетливо видна двуглавая шапка африканского великана: восточная — Мауэнзи, западная — Кибо.

Вот еще один приют: «Питере хут». Альпинисты с удовлетворением констатировали, что они уже подня­лись выше Грос-Глокнера, высочайшей точки Австрий­ских Альп. До вершины оставалось немногим более 2 тыс. м, но этот подъем был самым трудным.

Дождь, застигнувший группу на привале, сменился градом, ожесточенно бомбардировавшим железную крышу: неужели погода изменила и Килиманджаро ока­жется недосягаемым? Но к вечеру прояснилось, и в лин­зах сильного бинокля сверкнула снежная корона Кибо: были отчетливо видны стекающие с юго-восточного кра­тера ледяные поля, темные наплывы лавы, даже навис­шие сосульки.

Вершина казалась такой близкой, но до нее остава­лось не менее двух дней пути.

«Если смотреть на широкий массив Килиманджаро с юга, откуда-нибудь из Аруша или Моши, то он похож на силуэт гигантского льва, лежащего головой к во­стоку,— читаем мы в путевых записках участников.— Острые зубчатые изломы Мауэнзи напоминают, при некотором усилии воображения, густую гриву лежащею царя африканских джунглей.

Контур всего мощного массива состоит из четырех ступеней, из которых первая и третья идут сравнительно отлого. Нижняя ступень, захватывающая всю зону у подножия, — это плодородная область с богатыми воз­деланными полями и пастбищами; вторая, круто подни­мающаяся из равнины, составляет то характерное лес­ное кольцо, которое охватывает весь могучий массив и в значительной мере смягчает климатические условия всей области. За ним следует зона невысоких, все время редеющих кустарников и роскошных цветов, оканчи­вающаяся в седловине между бывшим центром извер­жений Мауэнзи и Кибо. Оба эти конуса составляют последнюю, четвертую, ступень».

После часа пути альпинисты достигли гряды огром­ных скал, которые за свою полосчатую окраску полу­чили название «зебровых камней». Здесь, в уголках, куда не проникало солнце, уже лежал снег, хотя, к удивлению путников, на солнце термометр показывал 34 градуса тепла.

Высота 4300 м, седловина! С края окаймлявшего ее гребня был отчетливо виден напоминающий огромный щит склон Мауэнзи. Хотя по своей высоте эта вершину уступает Кибо, но ее крутизна требует применения ве­ревки, крючьев и кошек.

Слева, за огромными глыбами изверженных пород, высоко вздымался над плоскогорьем конус Килиманд­жаро. В бинокль можно было разглядеть и две хижины, прилепившиеся к лавовой стене великана.

«Кибо хут»! Последняя хижина на пути к вершине. Экспедиция достигла точки, превышающей Маттергорн и Монблан. Но еще предстояло преодолеть «по­трясающе огромную массу камня, песка, лавы и льда, которой словно нет конца, оставалось еще более 1000 м пути!»

Как и участники предыдущих экспедиций, альпи­нисты страдали от горной болезни. Голова наливалась тяжестью. Мутило. Люди безучастно лежали на узких нарах, расположенных в несколько ярусов. «Только те­перь, когда человеческий механизм оторвался от мер­ного, непрерывного движения, появилась усталость от трехдневного похода и от разреженного воздуха», — записал в своем отчете руководитель экспедиции.

К вечеру Ганзелька, выглянув из хижины, с удивле­нием позвал товарищей:

—Друзья, снег!

Действительно, идет снег. Ведь сейчас декабрь, и у нас дома тоже идет снег. Но здесь, на экваторе, он кажется диковинкой.

Холод заставил достать из рюкзаков теплые вещи, облачиться в свитеры, плащи, рукавицы.

Ночь прошла тревожно. Удручала сильная головная боль. Под порывами ветра грохотала железная крыша. Двое участников вышли измерить температуру... Желез­ные стены хижины, застывшие лавовые потоки, засне­женные скалы,— все было залито струящимся со всех сторон светом луны.

2. Сколько?
3. Два градуса ниже нуля.
4. Подумать только, что этот же термометр пока­зывал на солнце более 50° жары. И это было три часа назад!

К утру ртуть в градуснике упала еще ниже, до 16°. Носильщики мирно спали в своей хижине, участников должны были сопровождать только Самбонанга и его брат Киматара. Основной груз — фото- и кинокамеры, запасы пленки, штатив, приборы для измерений. И, ко­нечно, чехословацкий государственный флаг, который был бережно уложен в рюкзак рядом с рулонами пленки и блокнотами.

Ночной поход начался затемно, в третьем часу. Пять участников и два проводника мерно шагали по узкой каменистой тропе, извивавшейся между темными скалами.

Организм, привыкший за эти дни к теплу, страдал от холода. Каждый с нетерпением ожидал восхода солнца. Луна начала склоняться к горизонту, скалы и гребни все яснее вырисовывались на фоне светлого неба.

Около 5 часов утра альпинисты миновали образо­ванную застывшей лавой пещеру и увидели уходящий к вершине крутой склон. Над Мауэнзи появился пер­вый луч света, возвещая начало дня. Небо розовело, озаряясь всеми красками, на фоне которых четко выри­совывался угрюмый зубец Мауэнзи. Вот я солнце!

Разреженный воздух, ползущие под ногами камни, холод. Все это замедляло движение. По наблюдениям наиболее тренированных участников, за каждые 4-5 шагов они продвигались не более чем на метр. На ко­ротких привалах люди засыпали стоя, опершись на ледорубы. Через каждые 50 шагов все в изнеможении усаживались и только ценой усилия над собой снова продолжали подъем.

До края кратера осталось не более 200 метров. Вот уже передовая тройка достигла его. Альпинисты на миг остановились… В разрыве скал были видны гигантские ледяные купола, господствующие над северо-восточным краем кратера. В 11 часов утра по восточно-африканскому времени на фоне белых полей африканского снега под лучами поднявшегося солнца вспыхнул трех­цветный чехословацкий государственный флаг.

Килиманджаро был взят!

СПРАВОЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

ПЛЕНУМЫ ВСЕСОЮЗНОЙ СЕКЦИИ АЛЬПИНИЗМА

В феврале 1952 г. в Москве был проведен очередной пленум Всесоюзной секции альпинизма. Пленум заслушал и обсудил доклад заместителя началь­ника учебно-спортивного управления Всесоюзного Комитета*

^[102]

т. Аксельрода С.Л. об итогах работы по альпинизму в летнем сезоне 1951 г., задачах на 1952 г., а также отчетный доклад т. Затуловского Д.М. о работе президиума Всесоюз­ной секции альпинизма.

В своих выступлениях участники пленума особенно останавливались на необходимости срочного разрешения вопроса о подготовке квалифицированных инструкторских кадров; об улучшении, на базе круглогодичной работы аль­пинистских секций, качества подготовки спортивной молодежи и спортсме­нов-разрядников; о расширении и укреплении сети подвижных альпинист­ских лагерей; об утверждении разрядных требований по скалолазанию. Ко­миссиями пленума были пересмотрены все руководящие материалы по аль­пинизму.

Весенний пленум 1953 г. проведен также в Москве в период с 27 февраля по 1 марта. В повестку пленума были включены доклады: председателя Все­союзной секции альпинизма т. П.И. Поварнина — об итогах летнего альпи­нистского сезона и задачах работы секций альпинизма в 1953 г.; представителя Грузинского альпинистского клуба т. И.Г. Марра — об итогах и плане работы в Грузинской ССР; представителя ЦС ДСО «Искра» т. А.А. Кузнецова — об ито­гах и плане работы по альпинизму в этом спортивном обществе; члена пре­зидиума Всесоюзной секции т. П.С. Рототаева — о проведении альпиниады и мероприятиях в ознаменование 30-летия советского альпинизма и ин­формация о пяти выпусках Ежегодника советского альпинизма; мастера спорта т. Ф.А. Кропфа — о качестве альпинистского снаряжения, заготавли­ваемого к летнему сезону 1953 года.

Пленум заслушал и обсудил также информации представителей цент­ральных советов ДСО «Наука», «Химик» и «Урожай» о работе подвижных ла­герей этих ДСО в горных республиках.

К 60-ЛЕТИЮ А.А. ЛЕТАВЕТА

В феврале 1953 г. научная и спортивная общественность Москвы тепло отметила 60 лет со дня рождения видного ученого-гигиениста и активного деятеля советского высокогорного спорта, лауреата Сталинской премии, действительного члена Академии медицинских наук СССР, заслуженного мастера спорта Августа Андреевича Летавета.

Врач по образованию, виднейший ученый-гигиенист А.А. возглавляет ныне Институт пи иены труда и профзаболеваний Академии медицинских наук СССР.

Видное место в жизни А. А. занимают его походы в горах, начало ко­торым положили проведенные им в 1927 г. походы на Эльбрус и в Сванегию. А.А. Летавет совершает в дальнейшем первые переходы через Дыхни-ауш, Шеви-цейский и другие перевалы.

Советские географы и альпинисты знают А.А., как неутомимого иссле­дователя наиболее труднодоступных районов Памира и Тянь-шаня, руково­дителя ряда экспедиций, участниками которых были взяты пики — Альпинист, Карпинского, Сталинской Конституции, Нансена, Мраморной стены (Тянь-шань), 30-летия Советского государства (Памир), составлены схемы хребтов и ледников ряда районов.

Группа возглавлявшейся А.А. экспедиции 1938 г. впервые поднялась на плечо пика Победы, который за год до этого был отмечен при восхож­дении А.А. на пик Карпинского.

Неоднократно экспонировавшиеся на выставках в публиковавшиеся в печати фотопейзажи СССР, выполненные А.А., отмечены высокой художе­ственностью и незаурядным мастерством.

Редколлегия Ежегодника от души желает Августу Андреевичу Летавету многих лет, доброго здоровья и дальнейших успехов в его научной, экспе­диционной и спортивной деятельности.

Редколлегия Ежегодника.

НАГРАЖДЕНИЕ ПОЧЕТНЫМИ ГРАМОТАМИ

За самоотверженность, проявленную при проведении спасательных ра­бот на склонах пика Москвич (район Цея), Всесоюзный комитет наградил по­четными грамотами мастера спорта Г. Бухарова («Буревестник»), альпинистов В. Циркунова («Буревестник») и Е. Тур («Торпедо»).

НОВЫЕ РАЗРЯДНЫЕ ТРЕБОВАНИЯ ПО АЛЬПИНИЗМУ

Приказом Всесоюзного Комитета от 14 октября 1952 г. утверж­дено положение о новой единой Всесоюзной классификации. Новое положение предусматривает, в частности, изменения в разрядных требованиях по альпи­низму, утвержденных в 1949 г. (опубликованных в брошюре «Альпинизм. Ру­ководящие материалы. 1950»). Новыми требованиями прежде всего увеличено число восхождений на вершины V категории, обязательных для кандидатов в мастера (необходимо совершить 3 таких восхождения). Повышены требова­ния, относящиеся к руководству восхождениями. Введено новое требование (по всем разрядам), предусматривающее необходимость из общего числа вос­хождений каждой категории трудности совершить определенное число вос­хождений на так называемые контрольно-зачетные вершины (т.е. наиболее характерные для данной категории). Установлена обязательная последователь­ность, в которой должен совершать свои восхождения каждый молодой аль­пинист, сдающий нормы 3-го спортивного разряда. От спортсменов, претендующих на присуждение им 1-го разряда или звания мастера, требуется наличие опыта инструкторской работы. Помимо выполнения всех остальных требо­ваний, каждый кандидат в перворазрядники должен проработать младшим инструктором на 3 сборах, а каждый кандидат в мастера — инструктором на 2 сборах по подготовке на значок «Альпинист СССР 1-й ступени».

УСКОРЕННАЯ ПОДГОТОВКА ИНСТРУКТОРОВ

В целях сокращения сроков инструкторской подготовки альпинистов, имеющих 2-й и 1-й спортивные разряды, Всесоюзный Комитет разрешил про водить в 1953-1954 гг. эту подготовку в следующем порядке: в зимний пе­риод спортсмены прорабатывают на семинарах рекомендованную Всесоюзным Комитетом инструктивно-методическую литературу; по прибытии в лагерь участвуют в 10-дневном методическом сборе; проходят проверку подготовленности в районной классификационной комиссии; проходят в своем же лагере, в течение одной смены, стажировку и после этого допускаются к исполнению обязанностей младшего инструктора. Выполнение обязанностей инструктора спортсменам, выполнившим указанные требования, может быть разрешено после работы в 3 сменах в качестве младших инструкторов.

УЧЕБНЫЕ ПЛАНЫ ПОДГОТОВКИ МОЛОДЫХ АЛЬПИНИСТОВ