« На правах рукописи ГАЛАЧИЕВА Светлана Владимировна РЕСУРСНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ МАКРОРЕГИОНА ...»

В соответствии с предлагаемым в нашей работе определением устойчивого развития важным критерием является соответствие развития трендов развития региональных систем в составе макрорегиона тренду развития страны в целом. В качестве показателя соответствия трендов можно рассматривать угол между векторами состояния региона и РФ (таблица 5).

Таблица 5 – Угол между векторами состояния регионов Северного Кавказа и РФ

для сравниваемых лет^[4]

Регион	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009
Дагестан	32,1	32,1	48,2	34,9	31,8	30,6	29,1	26,5	25,8	20,2
Ингушетия	41,7	38,3	39,3	40,2	37,0	34,0	34,5	32,6	36,8	32,9
КБР	30,2	26,9	26,0	28,2	30,7	31,4	32,5	29,8	31,2	27,0
КЧР	29,5	26,2	25,8	27,5	28,8	26,9	25,3	24,4	26,3	20,4
РСО – Алания	28,9	28,3	29,0	30,0	29,9	31,8	30,4	26,6	27,9	21,1
Ставропольский кр.	24,5	24,5	23,3	21,8	22,9	23,7	23	24,3	27,2	19,3

Данные таблицы 5 свидетельствуют о достаточно существенных отклонениях в трендах развития субъектов РФ в составе СКФО от общероссийского тренда, несмотря на начавшееся в 2006-2007 годах выравнивание тенденций развития регионов СКФО и РФ. Наибольшее расхождение отмечается между РФ и Республикой Ингушетия

Совмещение всех рассмотренных критериев демонстрирует неустойчивое развитие социально-экономических систем Северного Кавказа.

Макрорегион характеризуется матрицей А, i-ая строка которой является количественной оценкой n показателей i-го региона, характеризующихся значениями xi1, xi2, …, xin, а в столбцах x1j, x2j, …, xkj – значения j-го показателя для всех регионов. Таким образом, исходные данные представляются в виде прямоугольной таблицы чисел:

А= , где k – количество регионов в макрорегионе.

От прямоугольной матрицы А можно перейти к квадратной матрице расстояний:

R=, где элемент rij определяет степень близости i-го региона к j-ому.

В общем случае понятие близости регионов задается введением правила вычисления rij расстояния между любой парой исследуемых регионов, то есть метрики. Близкие с точки зрения этой метрики регионы считаются близкими друг другу и их можно отнести к одному классу. За меру расстояния возьмем обычное евклидово расстояние. В этом случае матрица R будет симметричной, на главной диагонали которой стоят нули, так как rij= rji и rii=0.

О состоянии макрорегиона и степени устойчивости его развития можно судить, прослеживая изменения по годам: минимального расстояния , максимального расстояния . среднего расстояния , статистических показателей (среднеквадратического отклонения, асимметрии, эксцесса, коэффициента вариации).

Анализ динамики этих показателей позволяет оценить: степень устойчивости развития макрорегиона; уровень межрегиональной дифференциации; возможность проведения единой региональной политики для выявленных групп (кластеров) регионов.

Принцип анализа состоит в последовательном объединении регионов сначала самых близких, а затем все более отдаленных друг от друга с одновременной оценкой описательных статистик. Алгоритм исходит из матрицы расстояний (сходства).

Использование данной методики для мониторинга устойчивости развития северокавказского макрорегиона свидетельствует о нарастании уровня межрегиональной дифференциации внутри макрорегиона, о чем свидетельствуют данные таблицы 6. Минимальное расстояние между уровнями развития регионов увеличилось в 1,9 раза, максимальное – в 1,7 раза, среднее – в 2,2 раза.

Таблица 6 – Динамика статистических оценок уровня межрегиональной

дифференциации Северного Кавказа (евклидово расстояние)^[5]

	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009
Минимальное расстояние	0,60	0,67	0,64	0,71	0,51	0,69	0,94	1,31	1,59	1,14
Среднее расстояние	1,46	1,27	2,07	1,33	1,39	1,45	1,74	1,83	2,73	3,15
Максимальное расстояние	2,83	2,15	4,26	2,01	2,27	2,24	2,58	3,03	4,50	4,74
Асимметрия	0,74	0,07	0,66	0,00	0,46	0,34	0,29	1,13	0,65	-0,17
Эксцесс	-1,41	-1,06	-1,55	-1,24	-1,27	-1,21	-0,97	0,61	-0,25	-1,22

Для определения контраста слагающих макрорегион регионов в направлениях развития предлагается построить матрицу углов ij между векторами i-го и j-ого регионов:

Ф=,

которая по аналогии с матрицей расстояний также будет симметричной и на главной диагонали стоят нули.

Исследование траекторий развития регионов путем сравнения углов между векторами, характеризующими региональное развитие, свидетельствует о сближении трендов их развития (таблица 7). В целом как достаточно близкие можно характеризовать траектории развития всех республик СКФО (200016°, 200922,4°) за исключением Республики Ингушетия (2000 колеблется от 33° до 43°, 2009 колеблется от 18° до 32,5°). Наиболее близкие тренды развития свойственны Карачаево-Черкесии и Северной Осетии – Алании (2009=8,1°). Существенно отличается от трендов развития республик тренд развития Ставропольского края (2009 колеблется от 27,4° до 32,5°).

Таблица 7 – Динамика статистических оценок траекторий развития регионов

Северного Кавказа (угол между векторами)

	2000	2001	2002	2003	2004	2005	2006	2007	2008	2009
Минимальное расстояние	10,5	11,0	10,0	10,0	6,9	8,9	9,2	9,3	8,8	8,1
Среднее расстояние	21,9	21,9	28,2	20,4	19,2	17,9	17,3	15,1	19,1	20,3
Максимальное расстояние	43,0	36,2	54,1	31,3	31,5	28,0	26,3	25,4	31,7	32,5
Среднее квадратическое отклонение	11,6	7,9	17,1	6,4	8,7	6,6	5,3	4,5	6,4	7,8
Асимметрия	0,7	0,1	1,1	0,3	0,5	0,4	0,5	0,7	0,4	0,1
Эксцесс	-1,3	-1,0	-1,5	-1,1	-1,5	-1,4	-0,8	0,3	-0,2	-1,4

Сближение трендов развития регионов Северного Кавказа позволяет сделать вывод об экономической целесообразности формирования северокавказского макрорегиона (СКФО) и выступает императивом проведения единой государственной региональной политики и формирования общей системы управления устойчивым развитием регионов Северного Кавказа, оставляя по-прежнему в качестве императива устойчивого развития макрорегиона сокращение уровня дивергенции между северокавказскими регионами.

В современной России управление устойчивым развитием макрорегиона основывается на административно-интеграционной парадигме, которая ориентирована на преимущественное использование административных ресурсов власти. Если на начальном этапе формирования федеральных округов данная модель была оправдана, то уже через несколько лет она продемонстрировала ограниченность своих возможностей. Это обусловлено тем, что основные усилия в рамках данной парадигмы управления направляются на сосредоточение всех основных рычагов управления и ресурсов в руках государства, выстраивание жесткой вертикали власти под собственным руководством и при помощи федеральных программ социально-экономического развития федеральных округов, напоминающих в большинстве директивное планирование, решить основные проблемы региона.

В этой связи более оправданным видится подход к управлению устойчивым развитием макрорегиона с позиции интеграционно-воспроизводственной парадигмы, которая исходит из императивности обеспечения устойчивого развития макрорегиона за счет получения синергетического эффекта от переплетения воспроизводственных потенциалов субъектов РФ, входящих в макрорегион, и усиления горизонтальных связей на принципах и механизмах прямого взаимодействия регионов.

Особую остроту в контексте новой парадигмы управления устойчивым режимом функционирования экономики макрорегиона вызывают вопросы межрегиональной конкуренции. Следствием межрегиональной конкуренции в границах макрорегиона может выступать нарушение Парето-оптимальности. Кроме того, современные тенденции развития общественного воспроизводства, связанные с усилением инновационной компоненты воспроизводственного процесса, снижают эффект от межрегиональной конкуренции.

В этой связи важным императивом в области управления устойчивым развитием макрорегиона является обеспечение перехода от межрегиональной конкуренции к макрорегиональной конкурентоспособности, под которой понимается конкурентное сосуществование регионов в составе макрорегиона, основанное на реализации общих стратегических целей и соблюдении критерия Парето-оптимальности. Макрорегиональная конкурентоспособность может быть идентифицирована в формате конкуренции в национальном или глобальном экономическом пространстве, где отдельный регион позиционирует себя от имени макрорегиона с помощью своего регионального бренда, этнического «окраса» и т.п. В основе макрорегиональной конкурентоспособности лежит теория «ядра многорегиональной системы», то есть множества таких вариантов развития, в осуществлении которых заинтересованы все регионы.

Вторая группа проблем, исследуемых в диссертации, связана с выявлением стартовых условий и внутреннего потенциала с позиции обеспечения возможности перевода северокавказского макрорегиона в режим устойчивого развития. В этой связи во второй главе – «Условия, детерминанты и императивы ресурсного обеспечения устойчивого социально-экономического развития северокавказского макрорегиона» – выявлены специфические черты экономического пространства Северного Кавказа, особенности его системной организации, проведена диагностика воспроизводственного потенциала северокавказских регионов, показано влияние процессов глобализации на устойчивое развитие Северного Кавказа.

Характеризуя экономическое пространство Северного Кавказа с позиции его связанности, отражающей интенсивность экономических связей между частями и элементами пространства, условия мобильности благ и факторов производства, определяемые развитием производственной, транспортной и коммуникационной инфраструктуры, в качестве его специфики можно выделить высокую степень территориальной замкнутости региональных хозяйственных комплексов, что порождает эффект транспортно-логистических ловушек, обусловливает отток факторов производства из северокавказских регионов тупикового типа в инфраструктурно обустроенные территории.

Характерной чертой экономического пространства северокавказского макрорегиона является неравномерность территориальной аллокации факторов производства и видов экономической деятельности, которая обусловлена природно-экологическими (наличие аридных и горных зон), геоэтнокультурными (зона доминирования исламской культуры, зона влияния буддистской культуры, зона доминирования православной культуры, поликонфессиональные зоны), геоэкономическими (региональный «центр», полупериферия, периферия) факторами.

На основе исследования специфики экономического пространства установлено, что его устойчивое развитие детерминируется структурой, то есть совокупностью образующих ее элементов, сложившихся системообразующих и интегративных связей между ними. Структура пространства выступает как способ описания его организации как системы.

Одной из форм структурной трансформации экономического пространства северокавказского макрорегиона является изменение его секторальной структуры – существенное сокращение доли трансформационного сектора экономики в валовом региональном продукте и рост трансакционного (таблица 8).

Следует отметить, что тенденция роста трансакционного сектора была характерна и для России в целом. Однако в республиках Ингушетия и Чечня, Ставропольском крае доля трансакционного сектора превышала российское значение. Более быстро по сравнению с российскими увеличивались темпы роста данного сектора и в других регионах (рис. 1).

Таблица 8 – Сравнительная оценка динамики трансформационного и

трансакционного секторов в регионах Северного Кавказа^[6]

Регион	2004 г.		2008 г.
	Трансформационный сектор	Трансакционный Сектор	Трансформационный сектор	Трансакционный сектор
Республика Ингушетия	63,4	36,4	39,1	60,9
Республика Дагестан	59,5	40,5	59,6	43,1
Карачаево-Черкесская Республика	66,6	33,4	60,7	39,3
Республика Северная Осетия – Алания	66	34	56,7	43,3
Кабардино-Балкарская Республика	70	30	56,5	43,5
Чеченская Республика*	55,4	44,6	49,5	50,5
Ставропольский край	59,5	40,5	49,9	50,1

*Данные по Чеченской Республике приводятся за 2005 и 2008 гг.

Рис.1 – Динамика доли трансакционного сектора регионов

Северокавказского федерального округа^[7]

Отраслевая структура трансакционного сектора регионов Северного Кавказа развита неоднородно. В республиках Дагестан, Кабардино-Балкария, Северная Осетия – Алания и Ставропольском крае наибольшая доля принадлежит оптовой и розничной торговле. Наибольшая доля в трансакционном секторе ВРП Чеченской республики и Ингушетии приходится на сектор государственного управления, обеспечение военной безопасности и обязательное социальное обеспечение. В качестве положительной тенденции в динамике трансакционного сектора экономики выступает увеличение доли транспорта и связи, поскольку предприятия и организации транспорта и связи обеспечивают взаимосвязь хозяйственных субъектов и эффективное функционирование основного производства, а их состояние играет решающую роль в создании дополнительных возможностей экономического роста в регионах Северного Кавказа. Слабо развит финансовый сектор северокавказских регионов.

В структуре трансформационного сектора макрорегиона наибольший удельный вес приходится на агропромышленный комплекс, включающий сельское хозяйство и пищевую промышленность. Его доля в ВРП округа в 2008 г. составила 18%, из которых 15% приходятся на сельское хозяйство, и лишь 3% – на пищевую промышленность. При этом по объемам выпуска пищевых продуктов регионы СКФО отстают от других регионов Российской Федерации. В балансе ввоза-вывоза преобладает вывоз сельскохозяйственной продукции низкого передела и ввоз продуктов питания глубокой степени переработки. Производительность труда в АПК северокавказских регионов, рассчитанная как добавленная стоимость на одного занятого, существенно уступает среднему российскому показателю и в отдельных регионах составляет 13% от среднего российского уровня в сельском хозяйстве и 7% – в пищевой промышленности.

В последнее десятилетие обрела импульс к расширенному воспроизводству аграрная составляющая этноэкономики. Определяющим фактором роста в этом секторе стал трудозатратный тип воспроизводства (при жестких ограничениях по другим ресурсам – земле и капиталу). При этом этноэкономика играет двоякую роль в обеспечении устойчивого развития макрорегиона: с одной стороны, обладает потенциалом антикризисной защиты; с другой – создает инерцию социально-экономического развития.

Анализ динамики удельного веса промышленности свидетельствует о деиндустриализации экономики Северного Кавказа. В структуре ВРП макрорегиона добывающая и обрабатывающая промышленность занимают от 4 до 17% против 29% в среднем по РФ. Очевидны территориальные диспропорции в развитии промышленности в СКФО: наиболее развитым промышленным регионом (с большим разрывом) является Ставропольский край (42% от выручки добывающей и обрабатывающей промышленности в 2008 году), во всех регионах СКФО промышленные производства сосредоточены в одной - двух промышленных зонах, остальные территории являются преимущественно сельскохозяйственными.

Состояние инвестиционной составляющей экономического пространства Северного Кавказа не без оснований оценивается как очень сложное в связи с неблагоприятным инвестиционным климатом, снижением объема инвестиций в основной капитал, критическим уровнем кредитоспособности и чрезмерной зависимости инвестиций от бюджетного финансирования.

Автором по формуле: , где xRF и xr – соответственно объемы накопленных инвестиций на душу населения в РФ и конкретном регионе; а iRF и ir – темпы роста, проведены расчеты, показывающие, что при сохранении сложившихся тенденций в инвестиционном пространстве России и регионов СКФО, ряд регионов Северного Кавказа даже в долгосрочной перспективе не имеют шансов ликвидировать сложившийся разрыв по объему накопленных инвестиций на душу населения (таблица 9). Более того, прогнозируется дальнейшее усиление межрегиональной дивергенции по данному показателю.

Таблица 9 – Накопленный объем и темпы прироста инвестиций в регионах

СКФО в 2000 – 2009 гг.

Регион	Накопленный объем инвестиций на душу населения за период с 2000 по 2009 гг., руб.	Среднегодовые темпы прироста инвестиций, %	Период достижения среднероссийского показателя, лет
Российская Федерация	288862	10
Республика Дагестан	135431	24	6
Республика Ингушетия	64108	29	9
Кабардино-Балкарская Республика	83470	2,3	Разрыв в объеме накопленных инвестиций будет нарастать
Карачаево-Черкесская Республика	126846	12	46
Республика Северная Осетия - Алания	107487	20	11
Чеченская Республика	152653	39,6	3
Ставропольский край	139980	13,2	25

Особенность экономического пространства СКФО заключается в его слабовыраженной центро-периферийной организации, отсутствии ярко выраженных одного или нескольких ведущих консолидирующих центров макрорегионального уровня, фокусирующих финансовые потоки, выступающих полюсами технологических инноваций, местами принятия коммерческих и административных решений, влияющих на ход экономической жизни на тяготеющей к ним периферии. В этой связи одним из важнейших императивов обеспечения устойчивого социально-экономического развития макрорегиона является развитие таких центров и формирование эффективного механизма диффузии инноваций от центра к периферии как инструмента сдерживания роста контрастов и гармонизации отношений между центром и периферией.

Обобщающей характеристикой экономического пространства макрорегиона, определяющей устойчивость его развития, является эффективность использования совокупности ресурсов и условий регионального развития.

Покомпонентная интегральная оценка воспроизводственного потенциала (таблица 10) выявила, что факторы, ограничивающие его развитие, дифференцируются по регионам. Так, для Республики Дагестан ключевым детерминантом выступает неразвитость транспортной инфраструктуры, низкие объем накопленных инвестиций на душу населения, налоговый потенциал территории, сальдированный финансовый результат деятельности предприятий (организаций). Угрозу устойчивому развитию Кабардино-Балкарской Республики представляет ее финансовый потенциал. Наиболее «уязвимой» компонентой воспроизводственного потенциала большинства северокавказских регионов является их инновационный потенциал.

Таблица 10 – Комплексная оценка воспроизводственного потенциала

Северо-Кавказских регионов и эффективности его использования

в 2009 г., в относительных единицах

Элементы воспроизводственного потенциала Регион	Производственный потенциал	Финансовый потенциал	Инновационный потенциал	Трудовой потенциал	Интегральный потенциал
Республика Дагестан	0,505	0,701	0,513	0,949	0,667
Республика Ингушетия	0,157	0,360	0,005	0,000	0,131
Кабардино-Балкарская Республика	0,519	0,355	0,402	0,520	0,449
Карачаево-Черкесская Республика	0,606	0,583	0,553	0,440	0,546
Республика Северная Осетия - Алания	0,697	0,540	0,229	0,520	0,497
Чеченская Республика	0,463	0,452	0,043	0,372	0,332
Ставропольский край	0,585	0,751	0,470	0,994	0,700

Динамика индикаторов включенности регионов Северного Кавказа в глобальную экономику последних лет (таблица 11) дает основание говорить о том, что в макрорегионе сформировались четыре модели:

• структурно-консервирующая (Ставропольский край): феномен глобализации проявляется в выходе на внешние рынки отдельных наиболее крупных и устойчивых предприятий; в общем объеме экспорта мала доля продукции высоких переделов и велика доля сельскохозяйственного сырья; иностранные инвестиции сконцентрированы в инфраструктурных отраслях;
• импортоориентированная (Дагестан и Северная Осетия-Алания): незначительный объем экспорта при достаточно высокой импортозависимости;
• торгово-локализованная (Ингушетия): высокая зависимость количественных и качественных показателей экспорта от осуществления разовых экспортных поставок, которая в значительной степени детерминирующих характер ее экспорта, отсутствием иностранных инвестиции и предприятия с участием иностранного капитала;
• локализованного развития (Кабардино-Балкарская и Карачаево-Черкесская республики): крайне низкий уровень включенности в мирохозяйственные связи.

Таблица 11 – Индикаторы включенности регионов Северного Кавказа

в глобальную экономику^[8]

Индикаторы Регион	Накопленные иностранные инвестиции на душу населения за 1996 – 2009 гг., долл. США на 1 жителя	Накопленный объем экспорта за 2000 – 2009 гг., долл. США на 1 жителя	Накопленный объем импорта за 2000 – 2009 гг., долл. США на 1 жителя
Республика Дагестан	9,7	188,7	1227,4
Республика Ингушетия	-	3196	318
Кабардино-Балкарская Республика	65,4	174,8	318,3
Карачаево-Черкесская Республика	7,4	386,4	502,9
Республика Северная Осетия – Алания	103,2	516,75	835,4
Ставропольский край	559,3	2109,2	855,6

Слабое воздействие глобализации, свойственное регионам в рамках импортоориентированной и локализованной моделей, обусловливает низкий уровень транзита высоких технологий и, соответственно, низкий уровень модернизации и реструктуризации региональных хозяйственных комплексов, не обеспечивает соединения и комбинирования элементов ресурсной базы и факторов производства.

Геоэкономическим императивом устойчивого развития является:

• в структурно-консервирующей модели: упрочнение позиций традиционно экспортируемой продукции на мировом рынке и поиск новых ниш, формированием благоприятного инвестиционного имиджа;
• в импортоориентированной модели: развитие традиционных направлений АПК в русле современных тенденций с целью импортозамещения, формирование эффективной сельскохозяйственной инфраструктуры (складского, тарного хозяйства, логистических центров и т.д.), использование транзитного потенциала и широкого спектра сопутствующих ему услуг;
• в торгово-локализованной модели и модели локализованного развития: использование преимуществ сырьевой структуры хозяйственного комплекса, стратегии кооперации товаропроизводителей, информатизации экономических субъектов и осуществлении проектов, связанных с облегчением получения хозяйствующими субъектами современной релевантной информации о рынках, товарах, ресурсах, контрагентах, конкурентах, инвесторах.

В рамках третьей группы проблем, рассмотренных в третьей главе диссертации – «Стратегические императивы организации экономического пространства северокавказского макрорегиона в контексте устойчивого развития» – обоснованы и верифицированы основные направления реализации региональной социально-экономической политики федерального центра на Северном Кавказе, оптимизации его воспроизводственных пропорций, предложена концептуальная схема адаптивной (учитывающая локальную специфику) институциональной модернизации Северного Кавказа и ликвидации инфраструктурных дефицитов.

Доказано, что концепция федеральной региональной политики на Северном Кавказе не должна быть заложником сложившейся системы перераспределения в виде бюджетных дотаций, субвенций, субсидий, социальных трансфертов и иных налоговых и таможенных преференций, предоставляемых субъектам РФ.

В этой связи региональная политика федерального центра должна быть направлена на инвестиционную поддержку отстающих территорий, что будет способствовать, с одной стороны, сокращению масштабов межрегионального экономического неравенства, с другой – повышению темпов роста национальной экономики за счет рационального использования ресурсного потенциала региональных экономик и углубления межрегиональной интеграции. Целью такой политики является обеспечение превышения темпов роста экономики проблемных регионов над темпами роста экономики регионов наиболее развитых и, как следствие, увеличение темпов экономического роста в стране в целом. В ее основу должны быть положены три ключевые императива: 1) основными реципиентами федеральной поддержки должны быть проблемные, а не наиболее развитые регионы; 2) федеральная поддержка должна быть направлена в большей степени на стимулирование экономического развития, нежели на удовлетворение текущих бюджетных потребностей регионов; 3) экономически неэффективные мероприятия не должны осуществляться, даже если их бенефициариями являются жители проблемных регионов.

Автор отмечает особую роль федерального центра в реализации стратегий развития макрорегионов. При всей важности разработок, которые генерируют научно обоснованные представления о перспективах развития макрорегинов России, их специализации в системе мирохозяйственных связей, направлениях межрегиональных взаимодействий и реализации крупных межрегиональных проектов и программ, как показывает анализ содержания Стратегии СКФО, их конкретное наполнение натолкнулось на неясный правовой статус таких документов, что, естественно, ограничивает их поддержку из федерального бюджета. Формально существуют лишь три правовые формы возможной реализации подобных макростратегий: национальных проектов, государственных программ и федеральных целевых и адресных программ (ФЦП и ФАИП). Учитывая остроту и затяжной характер социально-экономических проблем северокавказских регионов, высокую политическую напряженность, повышающую инвестиционные риски, считаем целесообразным инициирование государственной программы «Развитие Северного Кавказа», в рамках которого отдельные ФЦП и ФАИП могли бы рассматриваться в качестве составных частей.

В качестве императива обеспечения устойчивого социально-экономического развития северокавказского макрорегиона в диссертации рассматривается оптимизация отраслевой структуры.

Динамика отраслевой структуры региона тесно связана с объема выпуска продукции и сопряжена со структурными изменениями, которые можно описать структурной эластичностью выпуска e, индексом изменения объема выпуска v и фазой структурного цикла в экономике региона:

; , где - инерционный компонент; - инновационная составляющая темпов роста объема выпуска; vi – фактический объем выпуска i-ой отрасли; ci – уровень цен i-ой отрасли; Vi – базовый объем выпуска; – общий структурный сдвиг.

На основе значений структурной эластичности выделяют следующие фазы экономического роста:

- инновационный экономический рост (ир): , ;

- экстенсивный экономический рост (эр): , ;

- стагнация (c): , ;

- структурный кризис (ск): , ;

- компенсирующее замещение (кз): , , ;

- дополняющего развития (дз): ,.

В соответствии с предложенной методикой оценки фаз экономического развития региона субъекты СКФО характеризуются следующей динамикой (таблица 12).

Таблица 12 – Сдвиги в отраслевой структуре экономики регионов СКФО^[9]

t	Дагестан		Ингушетия		КБР		КЧР		Северная Осетия		Ставрополь-ский край
	e	фаза	e	фаза	e	фаза	e	фаза	e	фаза	e	фаза
1997	-0,32	кз	5,68	эр	-1,57	ск	-1,45	ск	-1,94	ск	-1,02	с
1998	-0,9	кз	12,95	эр	-1,56	ск	-3,47	ск	-2,26	ск	-2,53	ск
1999	-0,24	кз	0,26	др	-0,16	кз	-1,58	ск	0,04	др	-1,16	с
2000	1,94	эр	1,36	эр	1,12	ир	-0,96	кз	2,08	эр	0,06	др
2001	3,83	эр	1,95	эр	3,04	эр	0,15	др	7,14	эр	1,21	ир
2002	2,24	эр	1,37	эр	1,81	эр	1,32	эр	8	эр	0,61	др
2003	2,05	эр	2,55	эр	1,3	эр	1,49	эр	5,34	эр	1,06	ир
2004	1,9	эр	2,86	эр	0,85	ир	1,21	ир	5,21	эр	1,39	эр
2005	2,09	эр	5,19	эр	0,54	др	2,67	эр	12,74	эр	2,55	эр
2006	2,04	эр	1,93	эр	0,37	др	1,97	эр	12,86	эр	2,91	эр
2007	1,9	эр	1,73	эр	0,45	др	1,99	эр	9,86	эр	2,33	эр
2008	1,72	эр	1,44	эр	0,82	др	2,08	эр	4,46	эр	2,74	эр
2009	1,7	эр	2,4	эр	0,8	др	2,0	эр	2,8	эр	1,94	эр

Анализ таблицы позволяет сделать вывод о том, что в качестве одного из направлений региональной социально-экономической политики на Северном Кавказе, обеспечивающей логическое развертывание концепции устойчивого развития, выступает переориентация отраслевой структуры производства, то есть создание и развитие в этих регионах новых производств. При этом важно не допустить искусственного насаждения производств, не отвечающих местным условиям. Выделяемые федеральные средства должны тратиться на структурную перестройку, а не на сохранение нежизнеспособных мощностей. Необходимо, используя собственный природно-ресурсный потенциал, развивать соответствующие местным условиям конкурентоспособные производства. С этой целью должно быть осуществлено социально-экономическое картирование всей территории макрорегиона и выделены статусные зоны активного государственного вмешательства путем предоставления различных льгот и дотаций новым фирмам, действующим в передовых отраслях, государственное инвестирование в создание инфраструктуры, создание совместных организаций с частными фирмами, технологических центров.

Автором обосновано, что институты играют ключевую роль в региональном развитии. Эффективность и комплементарность институтов способствуют экономическому росту, коэволюции региональной среды, обеспечивают единство экономических, социальных и политических задач, что содействует устойчивому развитию макрорегиона и входящих в него субъектов Федерации.

Предложены механизмы формирования комплементарной институциональной среды Северного Кавказа в рамках трех возможных способов: облагораживания существующих институциональных образцов, импорта и рекомбинации существующих институциональных форм институтов, культивирования новых образцов с помощью институциональных изобретений.

Облагораживание существующих институциональных образцов способствует адаптации неформальных правил и культурной самоидентичности формальным условиям. В качестве одного из механизмов, направленных на адаптацию неформальных правил и культурной самоидентичности формальным условиям и интеграцию потенциала этноэкономики северокавказских регионов в корпоративную экономику, можно рассматривать, на наш взгляд, создание государственных закупочных корпораций. Такие корпорации призваны расширить сырьевую базу перерабатывающих предприятий корпоративной экономики путем закупки и концентрации продукции, производимой в сфере этноэкономики: меха, шерсти, кожи, растительного и продовольственного сырья. Функционирование закупочных корпораций, в совокупности с активной структурной политикой по развитию пищевой, легкой и сувенирной промышленности в сельских территориях, обеспечит дополнительную занятость сельского населения, рост налогооблагаемой базы и средств местных бюджетов, создание «паутины» малого бизнеса и увеличение доходов населения. Таким образом, институциональная среда будет ориентирована на органичное использование в системе действующих организационно-экономических форм хозяйствования структур этноэкономики, включения ее потенциала в корпоративную экономику. Однако облагораживание институтов сопряжено с тем, что не всегда наследуемые институты оказываются эффективными в новых условиях, что, в свою очередь, требует их селекции.

В рамках второго способа в работе предлагается импорт и рекомбинация таких существующих институциональных форм, направленных на повышение степени включенности северокавказских регионов в систему мирохозяйственных связей, как создание предпринимательских зон, которые используются как инструмент региональной политики, направленной на оживление мелкого и сред­него бизнеса в депрессивных районах США.

В мировой практике накоплен достаточно обширный опыт создания и функционирования подобных институтов, которые могут быть имплантированы на почву северокавказского макрорегиона (рис. 2). Предлагаемые институты призваны способствовать снижению «эффекта границ», рационализации импорта и диверсификации экспорта макрорегиона.

Рис. 2 – Институциональная инфраструктура поддержки экспорта в Северо-Кавказском федеральном округе^[10]

Процесс трансплантации институтов вполне, на наш взгляд, применим и для расширения круга институциональных инвесторов в макрорегионе путем реализации федеральной программы по созданию венчурного фонда в СКФО по аналогии с успешно реализуемой в Израиле с 1992 года программой Yozma.

Что касается третьего пути – культивирования новых образцов с помощью институциональных изобретений, то это наиболее затратный по ресурсам и времени путь, но при этом наиболее конструктивный. Мы полагаем, что это единственный способ создания гражданских и государственных институтов, выступающих институциональным воплощением новой системы экономических отношений, обеспечивающих восприятие инноваций. Сложившиеся в северокавказских регионах неформальные институты порождают систему интересов субъектов хозяйствования, отторгающую нововведения. Так, низкий уровень легитимности собственности снижает предпринимательскую заинтересованность в структурном и технологическом развитии своего капитала, долгосрочных вложениях в его человеческую компоненту. При этом легитимность собственности обеспечивается не только и даже не столько нормами права, сколько принятием общественным сознанием сложившихся отношений. Таким образом, комплекс институциональных мер в этой сфере должен включать меры по восстановлению в общественном сознании социально-экономической справедливости (например, «социальный налог», на приватизированную собственность).

Четвертая группа проблем связана с проблемами обеспечения устойчивого развития сельских территорий макрорегиона. В четвертой главе – «Концептуальные основы управления устойчивым развитием сельских территорий макрорегиона» – предложены и верифицированы на эмпирическом материале СКФО подходы и технологии диверсификации экономики сельских территорий и формирования альтернативной занятости как источников их устойчивого развития.

Ключевая роль сельских территорий в модернизации экономического пространства Северного Кавказа обусловлена тем, что село как социально-территориальная подсистема общества выполняет ряд важнейших народнохозяйственных функций: производственную, демографическую, социально-культурную, природоохранную, рекреационную.

Производственная функция сельских территорий заключается в том, что аграрный сектор является традиционным поставщиком продовольствия на местные, локальные, национальные и мировые рынки. Между тем аграрный сектор регионов Северного Кавказа, которые позиционируются преимущественно как аграрные, не в полной мере обеспечивает реализацию данной функции, что проявляется в высокой доле импорта продовольствия в северокавказских регионах (табл. 13).

Что касается демографической функции села, то необходимо отметить, что пространственная концентрация сельского населения шла быстрее по сравнению с городским. Так, доля населения СКФО в общей численности населения России выросла за период с 1990 г. по 2009 г. с 5,1 до 6,5%, при этом городского – с 3,6 до 4,1%, а сельского – с 9,3 до 13,1%^[11].

Таблица 13 – Доля продовольственных товаров и сельскохозяйственного сырья

в общем объеме импорта в регионах СКФО в 2009 г.^[12]

Регион	Импорт, млн.долл.США	Импорт продовольственных товаров и сельско-хозяйственного сырья, млн.долл.США	Доля импорта продовольственных товаров и сельско-хозяйственного сырья, %
Республика Дагестан	264,4	207,9	78,6
Республика Ингушетия	4,8	0,4	8,3
Кабардино-Балкарская Республика	71,6	13,3	18,6
Карачаево-Черкесская Республика	41,7	1	2,4
Республика Северная Осетия – Алания	38,5	9,3	24,2
Чеченская Республика	4	0	0
Ставропольский край	419,6	68,8	16,4
Северо-Кавказский федеральный округ	844,6	300,7	35,6
Российская Федерация	167457	30061,8	18,0

В сельской местности проживает более половины жителей СКФО и доля сельского населения продолжает увеличиваться (табл. 14). Расширенный характер воспроизводства сельской социально-территориальной общности в СКФО обеспечивался за счет двух компонентов: миграционного притока из стран СНГ, большая часть которого направлялась в сельскую местность, так как в условиях глубокого экономического кризиса города не могли принять большой поток мигрантов; а также более высокого естественного прироста сельского населения республик Северного Кавказа.

Таблица 14 – Изменение удельного веса сельского населения в общей

численности населения за период с 1990 по 2009 гг.^[13]

Регион	Удельный вес сельского населения в общей численности населения, %
	1990	2009
Республика Дагестан	56	57,6
Республика Ингушетия	72,2	56,9
Кабардино-Балкарская Республика	39	44,0
Карачаево-Черкесская Республика	50,9	56,6
Республика Северная Осетия – Алания	30,9	35,6
Чеченская Республика	52,2	63,6
Ставропольский край	45,7	43,0
Северо-Кавказский федеральный округ	47,6	51
Российская Федерация	26,2	26,9

Выполнение сельскими территориями социально-культурной функции непосредственно связано с передачей от поколения к поколению умений, навыков ведения сельскохозяйственного производства, сельского уклада жизни и традиционных норм и ценностей. При этом в качестве факторов, сдерживающих реализации социально-культурной функции села в долгосрочной перспективе является низкий уровень образования молодого поколения, проживающего в сельской местности, разрушение социальной инфраструктуры вследствие передачи объектов социально-бытовой инфраструктуры с баланса сельскохозяйственных предприятий на баланс местных администраций. Последние не имеют достаточных ресурсов для ее содержания.

Сельская местность различных регионов СКФО существенно дифференцируется по социально-экономическим показателям (табл. 15).

Таблица 15 – Социально-демографические показатели сельской местности

различных регионов СКФО в 2009 г.^[14]

	Ставропольский край	Республика Дагестан
Средний размер поселения, чел.	1636	918
Доля населения моложе трудоспособного возраста, %	21,7	33,4
Доля населения старше трудоспособного возраста, %	21,4	11,9
Средний размер домохозяйства, чел.	3,2	4,4
Ожидаемая продолжительность жизни, лет	66,6	72,2
Доля населения с высшим и средним профессиональным образованием, %	31	23

Природоохранная функция сельских территорий заключается в сохранении биологического многообразия, борьбе с деградацией земельных ресурсов, а также в трансляции и сохранении традиционных знаний и методов землепользования. К сожалению, ученые-аграрии Северного Кавказа отмечают, что данная функция не реализуется в СКФО. Они обращают внимание на снижение естественно-природного плодородия почв, усиление эрозийных процессов, ухудшение водно-физических качеств сельхозугодий, неоправданный вывод из сельскохозяйственного оборота пашни, загрязнение почв и поливных вод, усиление деградации биоразнообразия лугов и пастбищ^[15].

Устойчивое развитие сельских территорий макрорегиона рассматривается как динамический процесс, направленный на обеспечение экономически эффективного, экологически безопасного, социально ориентированного расширенного воспроизводства с целью повышения уровня и качества жизни сельского населения.

Устойчивое развитие сельских территорий Северного Кавказа, решение социальных проблем сельского населения выступает одним из ключевых императивов бесконфликтного развития макрорегиона. Это во многом определяется высоким уровнем рурализации социума (табл.14) и ярко выраженной аграрной специализацией (табл. 16).

Таблица 16 – Удельный вес показателей, характеризующих роль сельских

территорий Северного Кавказа, 2008 г.^[16]

Регион	Доля валовой добавленной стоимости в ВРП, %
Российская Федерация	4,9
Республика Дагестан	17,6
Республика Ингушетия	10,3
Кабардино-Балкарская Республика	23,6
Карачаево-Черкесская Республика	23,3
Республика Северная Осетия – Алания	15,5
Чеченская Республика	9,0
Ставропольский край	16,8

Одной из ключевых проблем развития СКФО является высокий уровень безработицы, в структуре которой доминирует сельская безработица, обусловленная влиянием двух факторов:

- низким уровнем образования и квалификации сельского населения и частичной деквалификацией специалистов в процессе длительной безработицы и разрушения системы профессиональной подготовки;

- низким качеством вакантных рабочих мест: плохие условия и низкая оплата труда, отсутствие перспектив карьерного и профессионального роста и т.п.

Ситуация усугубляется дисперсностью сельского расселения на фоне неразвитости транспортных коммуникаций и дороговизны транспортных услуг, что порождает анклавизацию сельского рынка труда. В таких депривированных социальных анклавах зачастую отсутствует крупный работодатель, способный не только обеспечить постоянной работой основную часть трудоспособного населения, но и регулярно выплачивать заработную плату населению. В этих условиях основным источником дохода для сельских жителей является личное подсобное хозяйство (ЛПХ). Именно обращение к традиционному аграрному укладу, ведению хозяйства в рамках отдельной крестьянской семьи в последние пятнадцать лет создало импульс к расширенному воспроизводству аграрной составляющей этноэкономики Северного Кавказа.

Однако для многих семей ведение ЛПХ носит вынужденный характер. Денежные поступления, получаемые от продажи продукции, производимой в ЛПХ, носят нерегулярный, сезонный характер, а размер ЛПХ ограничивается финансовыми, трудовыми и материально-техническими ресурсами семьи, которые не позволяют обеспечить расширенное воспроизводство сельскохозяйственной продукции за счет использования интенсивных факторов (новых технологий, селекционно-генетических новаций, новых химических средств защиты растений и средств ветеринарии). Кроме того, занятость в ЛПХ не гарантирует социальной защиты сельского населения.

В условиях доминирования сектора натуральных (полунатуральных) семейных хозяйств в сельских территориях еще более обострились противоречия между формальными и неформальными институтами, имманентные экономическому пространству Северного Кавказа. Роль центра институционального развития сельской местности постепенно перешла к неформальным кластерам реципрокной сельской экономики, которые формируются преимущественно из числа родственников (семейные кланы, тейпы) или односельчан и имеют своей целью осуществление сетевой взаимопомощи, неформальную кооперацию сил, ресурсов и благ для поддержания достигнутого уровня благосостояния всех включенных в кластер семей. Через такие сети распределяются и перераспределяются труд, деньги, информация, продукты питания и другие блага.

Для северокавказских регионов актуальна проблема снижения качества жизни, которая в наиболее концентрированной форме проявляется в сельской местности. Совокупность благ, получаемых сельским жителем, включая уровень развития здравоохранения, образования, культуры, и социальной защиты, а также решение вопросов развития жилищной сферы, инженерной и транспортной инфраструктуры, информационного обеспечения, существенно ниже, чем в городе, и имеет тенденцию к дальнейшему сокращению.

Экономическим базисом развития сельских территорий является сельское хозяйство, которое сегодня, по сути, является основным и зачастую безальтернативным видом хозяйственной деятельности и занятости в сельской местности.

Представленная в работе оценка состояния аграрной отрасли Северного Кавказа с позиции использования ее воспроизводственного потенциала позволяет сделать вывод о низкой эффективности воспроизводственных процессов в сельском хозяйстве макрорегиона. Остаются высоким удельный вес убыточных организаций и низкой рентабельность всей хозяйственной деятельности сельскохозяйственных организаций северокавказских республик (табл. 17).

Множество накопившихся серьезных проблем в развитии сельских территорий требует поиска новых подходов к формированию аграрной политики государства и определению направлений его воздействия на социально-экономические процессы, протекающие на сельских территориях. В связи с этим за последние пять лет приняты важнейшие документы, которые позволяют определить стратегические приоритеты и механизмы решения сельских проблем. Речь идет о приоритетном национальном проекте «Развитие АПК»^[17], Федеральном законе «О развитии сельского хозяйства»^[18], Государственной программе развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2008 – 2012 годы^[19].

Таблица 17 – Финансовые результаты деятельности сельскохозяйственных

организаций северокавказских регионов^[20]

Регион	Удельный вес убыточных сельскохозяйственных организаций, %		Рентабельность хозяйственной деятельности сельскохозяйст-венных организаций, %
	2000	2009	2000	2008
Российская Федерация	51,2	29,3	7,1	14,5
Республика Дагестан	45,6	37,3	1,8	12,2
Республика Ингушетия	56,8	46,9	-22,2	-6,7
Кабардино-Балкарская Республика	50,0	38,3	-3,5	5,8
Карачаево-Черкесская Республика	69,1	28,6	-4,7	0,1
Республика Северная Осетия – Алания	48,4	53,1	-5,8	-2,5
Чеченская Республика	…	72,5	…	-19,5
Ставропольский край	26,9	16,7	22,9	24,1