« Э.Ноэль-Нойман ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ ...»

Мне было бы неприятно	ФРГ	Испания	Южная Корея
В выходной у Вас не оказалось ни масла, ни маргарина, и Вам при­ходится идти к соседям просить взаймы	27	27	40
В полдень Вы обнаруживаете, что ходите в нечищеных ботинках	26	25	11
В номере гостиницы через тон­кую перегородку Вы слышите все, что происходит в соседней комнате	24	33	35
На улице Вы встречаете знакомо­го человека и не знаете, здоро­ваться ли с ним	23	37	48
В полупустом вагоне поезда один из Ваших соседей по купе начина­ет разговаривать сам с собой	15	31	23
По телефону Вам говорят, что Вы ошиблись номером	12	16	26
Обращаясь к Вам, перепутали Ва­ше имя	12	18	28
п =	1343 2009		1766 352

Знак «—» означает, что вопрос не задавался.

Источники: ФРГ — И статут демоскопии, Алленсбах, опрос 4031, август 1983 г. Опрошено население старше 16 лет.

Испания — DATA, S. А., июнь 1984 г. Опрошено население старше 15 лет.

Южная Корея — Tokinoya, сентябрь 1986 г. Опрошено население стар­ше 20 лет.

Гоффман писал: если хочешь побольше узнать о соци­альной природе человека, изучай, что доставляет ему не­приятные ощущения42. Поскольку мы не можем прямо спросить человека о его социальной природе (охотнее все­го мы игнорировали бы свою социальную природу; не­мцы, к примеру, часто отвечают: «Мне все равно, что обо мне думают другие»), то нужно, как объяснил в свое время

Э. Дюркгейм в книге «Правила социологического метода» (1895) (рус. перев. — «Метод социологии», 1899 г. — Ред.) искать ее индикаторы. Индикаторы не идентичны тому, что мы можем предполагать, но они позволяют судить о том, что мы исследуем.

Измеритель страха перед изоляцией

После публикации «Спирали молчания» посыпались воп­росы, на которые трудно было ответить. Поскольку с 30-х го­дов групповая динамика находилась в центре внимания социальных исследований, стали раздаваться критиче­ские голоса, что группы, в которых действуют люди, го­раздо важнее неопределенной публичности, о которой так много говорится в «Спирали молчания». Человек придает гораздо более важное значение мнению соседей, коллег по работе, друзей, референтных групп (reference groups), чем мнению неизвестно кого, анонимной общественности.

Донсбах и Стивенсон попытались разобраться с этим возражением43. Они утверждали, что спираль молчания не детерминистская теория, которая рассматривает опреде­ленную причину — например, страх перед изоляцией со стороны общественности — как единственное воздействие на поведение человека и одинаковое для разных людей, а как одно из многих воздействий, определяющих процесс общественного мнения. Влияние референтных групп при этом нисколько не умаляется. Они ссылались при этом па мнение голландского ученого Харма т'Харта, согласно ко­торому в противоречивых вопросах молчание и ответ ре­спондента зависят от того, совпадает ли давление на него первичной группы и общественного мнения или группы, в которых респондент участвует, защищают более слабую позицию44.

После десятилетий успешной работы в русле группо­вой динамики влияние групп на процесс формирования мнения казалось исследователям фактом самоочевид­ным. И поскольку до появления работ Гоффмана исс­ледователи групповой динамики попросту ограничива­лись изучением группы, не принимая во внимание эле­мент публичности, этот вопрос оказался весьма актуаль­ным, ибо здесь лежал ключ к пониманию понятия «обще­

ственное мнение». Не представляя четко, что означает публичность для социальной природы человека— инстан­ция, выносящая суждение о ней, трибунал, — нельзя по­нять феномен общественного мнения.

Предложенный Халлсманом индикатор чувства сожа­ления позволяет обнаружить значение анонимной обще­ственности. Если неприятные ощущения спонтанны, их редко испытывают в узком кругу знакомых, 21% вызыва­ется в условиях немногочисленной и 46% — в условиях широкой анонимной общественности45.

Халлеман разделил разработанные им 30 тестовых си­туаций, которые для решения предлагались респондентам на карточках, на три группы — среда знакомых, немного­численная общественность и широкая общественность. Результаты показали: чем шире круг общественности, тем выше доля людей, которые указанную па карточке ситуа­цию ощущают как досадную46.

Этот вывод звучит вполне логично: неприятная ситуа­ция среди знакомых должна восприниматься как более досадная, чем среди людей, которых не знаешь и больше никогда не увидишь, — в анонимной общественности. Но результаты тестов опровергают логику, и, несомненно, для этого есть основания. Среди знакомых можно попы­таться сгладить досадную ситуацию, но у ярлыка, кото­рый получаешь на людях, нет автора, перед которым мож­но извиниться, которому можно что-то объяснить, — урон репутации нанесен на неограниченное время.

Халлеман ближе, чем кто-либо прежде из исследовате­лей, подошел к задаче измерения страха перед изоляцией. Исходя из ситуаций, которые респондент воспринимает как заслуживающие сожаления, вызывающие досаду, он определил ранги восприимчивости социальной природы и страха перед изоляцией: очень высокая, высокая, сред­няя, небольшая, весьма ограниченная восприимчивость социальной природы и, соответственно, чрезмерный, от­носительный и незначительный страх перед изоляцией. Затем он проверил готовность респондентов высказаться или промолчать. Он установил, что люди с ярко выражен­ной чувствительностью к восприятию неприятной ситуа­ции — мы добавим: с чрезмерным страхом перед изоля­цией — при обсуждении противоречивых тем чаще пред­почитают отмалчиваться. И не потому, что они в целом

более боязливы или вообще скупы на слова; при обсужде­нии неопасных тем, где нет угрозы конфликтов, они так же охотно высказывают свое мнение, как среднестатисти­ческие респонденты47.

Тест квазистатистического смысла

Существует ли вообще такое понятие, как квазистатисти­ческий смысл, как это утверждается в теории обществен­ного мнения? Могут ли люди воспринимать климат мне­ний?

Во всех странах, где применялись наши тесты, мы без затруднений получали ответ на вопросы: «Как думает большинство?», «Большинство "за" или "против"?», «Сколько процентов населения выступает "за"? "про­тив"?». Собственно, сами респонденты должны были бы спросить нас: «Почему Вы меня спрашиваете? Ведь это Вы изучаете мнения!» Но они этого не говорили. Готов­ность дать оценки можно рассматривать как показатель того, что люди постоянно стремились оценить мнения других самостоятельно, независимо от интервью.

Но зачастую эти оценки неправильные. Установки, отражаемые средствами массовой коммуникации, часто переоцениваются. Появился даже термин «множествен­ное невежество» (pluralistic ignorance)48. Население за­блуждается относительно населения. «Пере- и недооцен­ка собственного лагеря и доля людей, которые оценку си­лы своего лагеря выражают ответами "затрудняюсь", "и так, и так" или "поровну", — все эти оценки свидетель­ствуют о борьбе в общественном мнении»49. Но населе­ние в целом, независимо от собственной позиции, заме­чает — и это подтверждается данными демоскопии, — ка­кие мнения изживаются, а какие распространяются50, как замечают похолодание и потепление. Как иначе это объяснить, если не человеческой способностью воспри­нимать эти частотные распределения? Неудивительно, что уже с давних времен — независимо от социальных исследователей — предпринимаются попытки повлиять на это восприятие.

Тест на проверку готовности высказаться или промолчать

Жаль, что существует не много стран с хорошо развитой сетью железных дорог. Со времени первых публикаций о спирали молчания для проверки готовности высказаться или промолчать использовался «железнодорожный» тест51. Но когда теория перешагнула границы страны, по­сыпались жалобы на то, что нельзя применить этот тест: поездка по железной дороге 5—6 часов — мероприятие не столь привычное для массы респондентов. Мы несколько изменили тест: «Предположим, Вы едете 5 часов на авто­бусе, в пути делается остановка, и все пассажиры выходят из автобуса. Завязывается беседа, и кто-то начинает разго­вор, чтобы поддержать ее... или прервать. Захотите ли Вы поговорить.с этим человеком, чтобы узнать его точку зре­ния, или предпочтете не делать этого?» Донсбах и Стивен­сон предложили новый вопрос — телерепортер просит прохожих на улице дать интервью на неоднозначную тему. В этом случае, естественно, границы публичности расши­ряются. По данным Халлемана, страх перед изоляцией возрастает с расширением публичности. Телевидение формирует сегодня самую широкую публичность, какая только может быть.

При проверке теории не следует делать слишком боль­шой упор на отмалчивание или разговорчивость респон­дентов. Все-таки существует много других публичных проявлений согласия индивида с мнением общественно­сти; к ним можно, в частности, отнести прически, бороды, красные или белые ленточки на антенне автомашины, ис­пользуемые в качестве символов в Европе и Америке.

Крепкий орешек: ответ из «Дон Кихота»

При проверке теории возникали и некоторые недоразуме­ния. Главы о еретиках, авангардистах52 и крепком ореш­ке53 оказались в издании 1980 г. слишком короткими. Об авангардистах мы и сегодня знаем не больше, чем Платон, попытавшись добиться — с помощью поэтов — измене­ния ценностей54.

Некоторые исследователи, ознакомившись с моей книгой, пришли к выводу, что в главе о крепком орешке речь идет о людях, которые имеют твердые убеждения или очень постоянны в своем поведении как избиратели. Кро­ме того, меня критиковали за то, что я специально приду­мала понятие «крепкий орешек» как оправдание для тех случаев, которые не подтверждают теорию о спирали мол­чания.

И здесь мне неожиданно пришла на помощь Мария Элиза Хулиа-Родриго. С тех пор как она закончила свою работу на звание магистра «Общественное мнение в рома­не Сервантеса "Дон Кихот"», трудностей с объяснением, что означает «крепкий орешек», у нас заметно поубавилось.

Если читать роман Сервантеса глазами теоретика об­щественного мнения, открывается система ценностей об­щества, которую впитал Дон Кихот благодаря чрезмерно­му увлечению рыцарскими романами, и его страстное же­лание бороться за эти ценности и быть вознагражденным, «быть в чести и уважении у всего света». Но все, что он де­лает, — даже его одежда и доспехи — принадлежит эпохе, миновавшей два столетия назад. Дон Кихот, видя, что он изолирован, осмеян, побит, сохраняет тем не менее вер­ность ценностям рыцарства на протяжении всего рома­на55.

Авангардист связывает себя с ценностями будущего, поэтому он, упреждая время, неизбежно оказывается в изоляции. Крепкий орешек связан с ценностями прошло­го, он остается им верен, отсюда его изоляция нашим вре­менем. Конечно, представители крепкого орешка, «твер­дого ядра», которых мы сегодня выявляем с помощью де- москопических методов исследования, не так далеки от сегодняшней системы ценностей, как Дон Кихот. Но этот пример объясняет, что имеется в виду, когда мы говорим о крепком орешке.

Как сумма индивидуальных мнений превращается в общественное мнение

Выступая на конференции Американской ассоциации ис­следований общественного мнения в 1970 г., политолог Сидней Верба заявил, что исследования политического

мнения не добились прогресса на пути к теории обще­ственного мнения, потому что они «концентрируют вни­мание в большинстве случаев на индивиде как единице анализа»56. Но он был не прав. Развитию теории препятст­вовал не индивид как единица анализа, а пренебрежение социальной природой индивида в опросах. Вопросы при изучении мнений неизбежно обращены к мнению, пове­дению и знаниям индивида: «Согласны ли Вы...?», «Инте­ресуетесь ли Вы...?», «Беспокоит ли Вас..Р.», «Предпочитае­те ли Вы...?» и т.д.

И по сей день в анализ мнений, и в частности в анализ избирательной кампании, не включаются вопросы, учи­тывающие наблюдение индивида за своим окружением, т.е. вопросы относительно социальной природы человека: «Как думает большинство?», «Кто победит?», «Какие мне­ния распространяются, какие нет?», «Обсуждая какие вопросы, можно даже рассориться с лучшими друзья­ми?», «Кого высмеивают?», «Чье мнение не разделяют?».

Нельзя сказать, что социальной природой человека со­всем пренебрегли в опросах. Еще Ф.Г. Олпорт в известном сочинении «Навстречу науке об общественном мнении» в качестве примера выражения общественного мнения при­вел очистку тротуаров от снега57. П.Р. Хофштеттер в «Пси­хологии общественного мнения» (1949) писал: «Публич­ность мнения отличает странная на первый взгляд осо­бенность — выражение мнения сопровождается неясным, вероятно даже ложным, знанием о мнениях других членов группы... Современное определение, согласно которому общественное мнение представляет собой картину рас­пределения индивидуальных мнений, несовершенно: публичность должна непременно включать собственные представления индивида, локализованные в том или ином фрагменте картины распределения имеющихся мнений»58. Но эти слова остались незамеченными. Поэто­му не было ответа на актуальнейший вопрос: как из сум­мы индивидуальных мнений, которую исследователи вы­ражают в процентах, формируется мощное образование, называемое общественным мнением, которое пугает пра­вительства, убеждает их в необходимости политических действий, «вызывает социальные и политические потря­сения» (как сказал психолог Б.М. Смит на конференции в 1970 г.)? Одним словом, формируется такая сила, которая

вынуждает индивида, если он не разделяет мнения обще­ственности, по крайней мере молчать (Дж. Брюс)S9.

Превращение суммы индивидуальных мнений в об­щественное мнение, насколько мы можем судить об этом сегодня, происходит благодаря взаимодействию, которое неизменно осуществляется между людьми вследствие их социальной природы. Угроза изоляции, страх перед изо­ляцией, постоянное наблюдение за климатом мнений и оценка соотношения сил решают в конечном итоге — мол­чать или говорить.

Процессы общественного мнения, которые требуют большого напряжения сил, выбор темы публичных дис­куссий, защита общественного мнения, изменения обще­ственного мнения, отказ от прежних ценностей вплоть до введения игровых вариантов моды — все это обеспечивает интеграцию общества и его жизнеспособность.

С этой точки зрения 50 определений общественного мнения, собранные Г. Чайлдсом, уже не пугают. Все опре­деления, за исключением тех случаев, когда инструмент перепутали с тем, что он должен измерять, можно разде­лить на две группы: к первой относятся те определения, где общественное мнение трактуется как интеграция, ско- ординированность, согласие объединяющее всех, опира­ющееся на большинство населения, обеспечивающее не­обходимую сплоченность; ко второй — те определения, где общественное мнение рассматривается как мнение эли­ты, мнение верхушки общества.

Как считает Чайлдс, нужно выбрать либо одно, либо другое определение — концепцию интеграции либо кон­цепцию элиты. Но это не так. Теория общественного мне­ния не достигнет прогресса, если нельзя будет определить эффективность элиты в процессе формирования обще­ственного мнения. Вряд ли кто-нибудь всерьез рискнет предположить, что элита не определяет в значительной мере процесс общественного мнения, не играет первосте­пенной роли при его формировании. Однако нужно рас­статься с представлениями об элите как о единственном носителе общественного мнения, которые были распрост­ранены в XIX и XX вв.: готовые принять на себя ответст­венность, хорошо информированные, способные форми­ровать суждения люди, к взглядам которых должно было прислушиваться правительство60.

В свете того, что мы знаем сегодня о теории обще­ственного мнения, на процесс формирования обществен­ного мнения влияют лишь те члены элиты, которые име­ют прямую связь с общественностью и которые действи­тельно публично выступают, не боясь выставить себя на всеобщее обозрение («вытащить себя на площадь», как го­ворил Сервантес61). Мы бы предпочли, чтобы это было не так. Нам бы хотелось, чтобы выдающиеся люди, творче­ски уединившись в тишине кабинетов, влияли бы на об­щественное мнение просто тем, что они есть. Однако эм­пирические социальные исследования показывают, что нельзя таким образом воздействовать на общественное мнение62. Как писал Эдмунд Бурке, выдающийся человек должен заранее научиться стоять под взглядами обще­ственности и выстоять.

Примечания

1. S m i th В. Some Psychological Perspectives on the Theory of Public Opi­nion. — Public Opinion Quarterly, 1970, 34, p. 454.
2. V e r b a S. The Impact of the Public on Policy. — Там же, p. 454.
3. Цит. no: Warner L. The Reliability of Public Opinion Surveys. — Public Opinion Quarterly, 1939,3, p. 377.
4. Цит. по: В e у 1 e H. C. Identification and Analysis of Attribute-Cluster- Blocs. Chicago, 1931, p. 183.

SDonsbach W,, Stevenson RL. Herausforderungen, Probleme und empirische. Evidenzen der Theorie der Schweigespirale — Publizistik, 1986, 31, S. 14; см. также S. 7.

6. Ibid., S. 8 f.; см также: Deisenberg A. M. Die Schweigespirale — Die Rezeption des Modells im In- und Ausland. Miinchen, 1986.
7. См.: Noelle-Neuman E. Advances in Spiral of Silense Research. — KEIO Communication Review, 1989, 10, p. 20.
8. См.: Glynn В., С a г о 11 J., M с Leod J. M. Implications of the Spiral of Silence Theory for Communication and Public Opinion Research. — Sanders K.R, Kaid L. L., Nimmo D. (Ed s.). Political Communi­cation Yearbook 1984. Carbondale, Edwardsville, 1985, p. 44.
9. См. гл. XXII наст, изд., с. 241.
10. См. гл. XXV наст, изд., с. 275-276.
11. См.: Kepplinger Н. M. Kiinstliche Horizonte. Folgen, Darstellung und Akzeptanz von Technik in der Bundesrepublik Deutschland. Frank­furt/Main, 1989. Его же. Die Kernenergie in der Presse Eine Analyse zum Einfluss subjektiver Faktoren auf die Konstruktion von Realitat. — Joiner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie, 1988, 40, S. 659—683.
12. См.: М a t h е s S. Die Einschatzung des Meinungsklimas im Konflikt um die Kernenergie durch Personen mit viel und wenig Fernsehnutzung. Magisterarbeit. Mainz, 1989.
13. См. c. 306—307 наст. изд.
14. См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 4005, Frage 21, Februar 1982.
15. См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5013, Frage 20B, November 1988.
16. См. гл. Ill наст, изд., с 91-92.
17. См. там же, с. 92.
18. См. там же.
19. См.: Noelle-Neumann Е. Die Schurigespirale. Offentliche Mei­nung — unsere soziale Hant. Munich—Zurich, 1980. наст. изд.
20. См.: H о 1 i с к i S. Isolationsdrohung — Sozialpsychologische Aspekte eines publizistikwissenschaftlichen Konzepts. Magisterarbeit. Mainz, 1984.
21. См.: Albrecht A. Lachen und Lacheln — Isolation oder Integration? Magisterarbeit. Mainz, 1983.
22. См. гл. Ill наст, изд., с. 76.
23. См.: Nosanchuk Т. A., Lightstone J. Canned Laughter and Pub­lic and Private Conformity. — Journal of Personality and Social Psychology, 1974, 29, p. 153—156; В e r 1 у n e D. E. Laughter, Humor, and Play — Lindzey G., Aronson E. (Ed s.). The Handbook of Social Psycho­logy. Second Edition, t. 3. Reading, Mass., Addison-Wesley Publishing Company, 1969, p. 795—852.
24. Cm: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5016, Frage 38, Februar 1989.

См. гл. Ill наст, изд., с. 76.

26. См.: Glynn В., С а г г о 1 J., McLeod J.M. Op. cit., p. 47 f., 60.
27. Из работ, посвященных исследованию этой проблемы на ранних этапах, см., например, работы 30-х годов: Moreno J. L. Who Shall Survive? Foundations of Sociometry, Group Psychotherapy and Sociodra- ma. Rev. ed. Beacon. N.Y., 1953 (впервые опубликована в 1934 г.); L е w i n К. Resolving Social Conflicts. Selected Papers on Group Dyna­mics. — In: L e w i n G. W. (e d.). A publication of the University of Michi­gan Research Center for Group Dynamics. New York, 1948 (впервые и- здана в 1935—1946 гг.); S h е г i f М. The Psychology of Social Norms. New York, 1965 (первая публикация — в 1936 г.).
28. См.: Н о I i с k i S. Op. cit., S. 82 ff.
29. См.: Cartwright D., Zander A. (Ed s.). Group Dinamics. Research and Theory. 3rd ed. New York, Evanston, London, 1968, p. 145.
30. См.: гл. IX наст, изд., с. 141.
31. См.: Goffman Е. Behavior in Public Places. Notes on the Social Organ­ization of Gatherings. New York, 1963.
32. См.: Goffman B. Embarrassment and Social Organization. — The American Journal of Sociology, 1956, v. 62, p. 264—271; его же. Stigma. Notes on the Management of Spoiled Identity. Englewood Cliffs, N.Y., 1963.
33. См.: Darwin С h. The Expression of the Emotions in Man and Animals. London, 1873, p. 330.
34. См.: Goffman E. Embarrassment and Social Organization, p. 265, 270 f.

См.: Z u u r e n F. J. van. The Experience of Breaking the Rules. Paper presented at the «Symposium on Qualitative Research in Psychogy» in Perugia. Italy, August 1983. Dept. of Psychology, University of Amster­dam. — Revesz-Bericht, № 47.

36. См.: S с h 1 arb A. Die Beziehungzwischen ffentlicher Meinung und sym- bolischem Interaktionismus. Seminararbeit. Mainz, 1984—1985.
37. См.: Mead G. H. Geist. Identitat und Geselschaft aus der Sicht des So- zialbehaviorismus. Frankfurt/Main, 1968. (Titel der Originalausgabe: Mind, Self, and Society. From the Standpoint of a Social Behaviorist. Chi­cago, University of Chicago Press, 1934.)
38. См.: E w e n W., H e i n i n g e r W., H о 1 i с к i S., H о p b а с h A., S chlii t e r E. Selbstexperiment: Isolationsdrohung. Seminararbeit. Mainz, 1981-1982.
39. См.: Hall email M. Peinlichtkeit als Indikator. Theorie der Peilicht- keit — demoskopische Analyse — Beziige zur Publizistikwissenschaft unter besonderer Berticksichtigung des Phanomens Offentlichkeit. Magisterarbeit. Mainz, 1984; см. также: его же. Peinlichkeit. Ein An- satz zur Operationalisierung von Isolationsfurcht im sozialpsychologi- schen Konzept offentlicher Meinung. — Publizistik, 1986, 31, S. 249— 261.
40. Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 4031, August 1983.
41. См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfrage 5021, Juni 1989.
42. G о f f m a n E. Embarrassment and Social Organization, p. 270.
43. См.: Donsbach W., Stevenson L. Herausforderungen, Probleme und empirische Evidenzen der Theorie der Schweigespirale, p. 10 ff.
44. См.: T' H a r t H. People's Perceptions of Public Options. Paper presented to the International Society of Political Psychology. Mannheim, 1981.
45. См.: H a 11 e m a n n M. Peinlichkeit, S. 135, Tab. 14.
46. Ibid., S. 137, Tab. 15.
47. Ibid., S. 178 ff.
48. См.: Noelle-Neumann E. Die Theorie der Schweigespirale als In­strument der Medienwirkungsforschung. — In: К a a s e M., S с h u 1 z W. (H g.). Massenkommunikation. Opladen (Sonderheft 30 der Kolner Zeitschrift fiirSoziologie und Sozialpsychlogie), 1989; К a t z E. Publicity and Pluralistic Ignorance. Notes on «TTie Spiral of Silence». — In: В a i e r H., К e p p 1 i n g e г II. M., Reumann K. (Hg.). Offentliehe Meinung und sozialer Wandel. Public Opinion and Sozial Change. Fur Elisabeth Noelle-Neumann. Opladen, 1981, S. 28—38.
49. Наст, изд., гл. Ill, с. 88, гл. XV, с. 179, гл. XXII, с. 240.
50. См.: Allensbacher Archiv, IfD-Umfragen 2081, 4030, 4099/1 + II.
51. См. гл. II наст. изд,. с. 48.
52. См. гл. XVII наст, изд., с. 198-202.
53. См. гл. XXIII наст, изд., с.242.
54. См. гл. XXV наст, изд., с. 271.
55. См.: Chulia-Rodrigo М. Е. Die offentliche Meinung in Cervantes' Roman «Don Quijote von der Mancha». Magisterarbeit. Mainz, 1989.
56. Public Opinion Quarterly, 1970, vol. 34, p. 455.
57. См. гл. IX наст, изд., c.141.

58Hofstatter P. R. Die Psychologie der offentlichen Meinung. Wien, 1949, S. 53.

59. См. гл. VIII наст, изд., с. 137; см. также: Т б n n i е s F. Kritik der offen­tlichen Meinung. Berlin, 1922, S. 138.
60. См. гл. IX наст, изд., с. 140; см. также: II е n n i s W. Meinungsforschung und representative Demokratie. Zur Kritik politischer Umfragen. Tubing­en, 1957, S. 19 ff.
61. С h u 1 i a - R о d r i g о M. E. Op. cit., S. 38.

Глава XXVI I

ЯВНАЯ И СКРЫТАЯ ФУНКЦИИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: ИТОГИ*

Теории мнения — это сложная, специфиче­ская отрасль знания. Это область, перегру­женная штампами когда-то весьма преус­певшего частного теоретизирования. Это поле обильно пробившегося молодняка с созревшими на нем —в самых неожиданных местах — плодами терминологических дис­путов и загадочной порослью, полное психо­логических описаний.

Уильям Алъбиг, 1939

Закончив книгу, мне снова захотелось пройти весь этот круг с самого начала и спросить: что же такое обществен­ное мнение?

Итак, Г. Чайлдс во второй главе своей книги «Обще­ственное мнение: природа, формирование, роль» (1965) приводит 50 определений общественного мнения. А вот У.Ф. Дэвисон в своей статье об общественном мнении (1968) для «Международной энциклопедии социальных наук» писал: «Не существует общепринятого определения "общественного мнения"». Представляется, что все 50 оп­ределений Чайлдса восходят к двум различным концеп­циям общественного мнения. Добавим при этом, что су­ществует еще несколько определений технико-инстру­ментального характера, в которых общественное мнение приравнивается к результатам опросов общественного мнения, т.е. к «сумме индивидуальных ответов опрашива­емых»1. Большинство собранных Чайлдсом определений связано со следующими двумя концепциями:

* Хочу поблагодарить Вольфганга Денсбаха и В. Филлипса Дэвисона за их рекомендации по этой главе.

1. Общественное мнение как рациональность. Оно иг­рает роль инструмента в процессе формирования и принятия решений в условиях демократии.
2. Общественное мнение как социальный контроль. Его роль заключается в содействии социальной интегра­ции и в обеспечении достаточного уровня согласия, на которое могут опираться действия и решения.

Сравнение двух концепций вызывает в памяти извест­ное различие, отмеченное Робертом Мертоном в книге «Социальная теория и социальная структура» ([1949] 1957):

• Явные функции — это те объективные последст­вия, которые помогают системе приспособиться или адаптироваться, которые для участников процесса яв­ляются намеренными и осознаваемыми.
• Скрытые функции, соответственно, не являются ни намеренными, ни осознаваемыми2.

Первую из названных концепций общественного мне­ния можно считать явной функцией, намеренной и осоз­наваемой, в то время как вторая является скрытой функ­цией, ненамеренной и неосознаваемой.

Исходя из весьма существенных различий между дву­мя концепциями общественного мнения, некоторые исс­ледователи настаивают на том, что термин «общественное мнение» несостоятелен, по крайней мере в научном оби­ходе3. Однако термин, который, как мы показали, сущест­вовал с древнейших времен и использовался в течение многих столетий, не может быть изъят до тех пор, пока ему не будет найдена равноценная замена — термин, кото­рый точнее передаст значение данного понятия как опре­деленной формы социального контроля. Отказавшись от термина «общественное мнение», мы потеряем веками на­капливавшееся знание о латентной функции обществен­ного мнения, благодаря которой поддерживалось опреде­ленное согласие в обществе, а возможно, и во всем мире4. В этом случае нам не удастся выявить связи между таки­ми различными явлениями, как климат мнений, дух со­временности, репутация, мода, табу, и тогда придется до­вольствоваться уровнем знаний, предшествовавшим от­

крытию Джоном Локком «закона мнения, репутации и моды».

В этой главе мы обсудим далее понятие «общественное мнение как рациональность», а затем перейдем к понятию «общественное мнение как социальный контроль». В за­ключение будет приведен ряд аргументов, доказывающих, что понятие общественного мнения дает более эффектив­ный результат, когда рассматривается с точки зрения своей скрытой функции социального контроля, чем в кон­тексте спирали молчания.

Явная функция общественного мнения: формирование мнения в условиях демократии

Для мышления конца XX в. характерно господство кон­цепции общественного мнения, и началось это с конца XVIII столетия, когда утверждались представления об об­щественном мнении как о рациональности. В данном кон­тексте рациональность означает приобретение знаний ра­зумом и формирование логических, рассудочных сужде­ний на основе этого знания. Овладение знаниями и фор­мирование суждений невозможны без использования ме­тодов логических преобразований и дедукции. Рациональ­ность пользуется однозначно определенными понятиями, которые включены в более широкую систему понятий. Та­ким образом, рациональность охватывает различные сфе­ры объектов, из которых могут быть выведены логические умозаключения. Следовательно, то, на чем сосредоточены эти сферы, определяется логикой, причинностью и согла­сованностью. Результаты рассудочного мышления убеди­тельны, доказуемы и постижимы.

Понятие общественного мнения, основанное на раци­ональности, кратко определяет Г. Шпайер: «Мнения по вопросам, представляющим интерес для нации, выражае­мые свободно и открыто людьми, не принадлежащими к правительству, которые считают вправе влиять своими мнениями или даже детерминировать действия, состав или структуру своего правительства»5. В этом случае связь между общественным мнением и рациональностью одно­значно прямая: они идентичны. В действительности —

при условии, что пресса независима, — степень согласо­ванности между общественным мнением и опубликован­ным в средствах массовой информации превалирующим мнением весьма велика. Определение Г. Шпайера вклю­чает указание на явную функцию общественного мнения: оно связано с политикой; оно поддерживает правительст­во в формировании мнений и решений по политическим вопросам.

Значение общественного мнения как политического рассуждения в общественной сфере, как коррелята управ­ления6 сохраняет свою убедительность благодаря широко распространенному представлению, что само это понятие впервые появилось в XVIII столетии, в эпоху Просвеще­ния. Даже сегодня его все еще можно обнаружить в энцик­лопедиях и словарях во всем мире. Термин часто припи­сывается Жаку Неккеру, французскому министру финан­сов, который пытался добиться стабильности правитель­ственных расходов, несмотря на растущую волну обще­ственных беспорядков накануне Французской револю­ции7.

Первые попытки объяснить термин «общественное мнение» были предприняты в XIX в. Столкнувшись с раз­личной ролью общественного мнения в Англии и США в четвертой главе Американского содружества, Дж. Брайс ограничил понятие рамками рационального обсуждения противоречивых политических вопросов в условиях де­мократии. Р.Э. Парк, учившийся в Германии в начале XX в., оказался жертвой противоречий между Ф. Тенни­сом, своим руководителем в Берлинском университете (который пытался теоретически разработать понятие об­щественного мнения), и О. Шпенглером, автором книги «Закат Европы» (1918—1922), другим своим учителем, познакомившим его с концепциями социальной психо­логии. В то время социальная психология была сравни­тельно новой отраслью; ее возникновение (80-е годы XIX в.) связано с именами итальянского криминолога Сципио Сигеле, а также Гюстава Ле Бона и Габриеля Тар- да. В своей диссертации «Толпа и публичность» (1904), опубликованной в Англии в 1972 г., Парк попытался най­ти выход, приписав толпе чувства, а общественному мне­нию — разум. Общественное мнение является продуктом рассуждений, дискуссий, где обмениваются личными

точками зрения, одна из которых в конце концов побежда­ет, а оппоненты бывают скорее побеждены, чем убеждены.

Согласно американским авторам монографии о Пар­ке8, работа над диссертацией утомила и разочаровала его. В этом состоянии Парк принял предложение вернуться в Соединенные Штаты и заняться преподавательской дея­тельностью в Чикагском университете. Пожалуй, даже се­годня сходная судьба может постигнуть авторов, стремя­щихся отождествить общественное мнение и рациональ­ность.

Пример распространенного метода изучения понятия дает Ф.Д. Вильсон в статье «Понятие общественного мне­ния», опубликованной в 1933 г. в журнале American Political Science Review. Он делит термин на две составляю­щие: «общественный» и «мнение», — затем анализирует отношения мнения и общественности, общественности и правительства, мнения и правительства. Эти отношения характеризуются идеей участия. Значение общественно­сти сведено к «совокупности лиц, имеющих право на уча­стие в правительстве»9. Давление такого общественного мнения представляется для правительства тяжкой ношей.

Спустя тридцать лет аналогичный подход продемонст­рировал Г. Чайлдс в своей книге «Общественное мнение: природа, формирование, роль» (см. с. 96). Чайлдс разде­лил упоминавшуюся нами неодкратно главу, посвящен­ную определениям общественного мнения, на исследова­ния в области «общественности», «мнения» и «степени их многообразия»; за ними следовали главы «Процесс фор­мирования мнения», «Качество мнений», «Носители мне­ний» и «Тематика мнений». Затем он дал историческую справку, охарактеризовав каждое десятилетие XX в. с точ­ки зрения проблематики общественного мнения и мето­дов влияния на него. Заключение Чайлдс посвятил по­пыткам измерения общественного мнения с помощью опросов через равные промежутки времени, предприни­мавшимся с начала 30-х годов. На этом его исследование заканчивается.

Из 50 собранных Чайлдсом определений обществен­ного мнения почти половину можно отнести к рациональ­ной концепции данного феномена. Дж. Т. Янг называет общественное мнение «социальным суждением осознаю­щего себя сообщества по вопросам общей значимости,

вынесенным после рациональной и публичной дискус­сии»10. А.У. Халкомб определяет его как мнения, опираю­щиеся на значительное количество фактов, необходимых для рационального решения. Дж. А. Зауервайн при этом добавляет: «Было бы преувеличением считать, что в на­стоящее время общественное мнение, в интеллектуаль­ном смысле, существует где-то за пределами элиты»11. Однако в этом хоре суждений слышится и нота отрица­ния: «Вероятно, это звучит несколько жестко, но не суще­ствует такой вещи, как общественное мнение, и необходи­мо только сдержанное понимание человеческой природы, чтобы показать, что такая вещь, как интеллигентное обще­ственное мнение, невозможна»12.

Высокая оценка рациональности в западной цивилиза­ции не только разъясняет, почему выжило понятие обще­ственного мнения как рациональности, но и во многом проливает свет на тот факт, почему некоторые ученые счи­тают, что только механическое расчленение понятия и оп­ределение его слагаемых и связи между ними позволят уловить природу общественного мнения.

Понятие общественного мнения было и по-прежнему остается объектом достаточно квалифицированного изу­чения, как будто можно с помощью арбитров решить, быть или не быть понятию и какова его роль в будущей демократии. Эта тенденция проявилась уже в первой сис­тематической работе по данному вопросу — книге A. Jloy- ренса Лоуэлла «Общественное мнение и популярное пра­вительство» (1913). Автор ее говорит о том, что он считает «настоящим» общественным мнением и чем, следова­тельно, должно руководствоваться правительство: мнени­ями, которые сформировались в результате тщательного обсуждения. Определенный вес, считает Лоуэлл, имеют мнения лишь тех, кто поразмышлял над тем или иным вопросом. В дальнейшем он сужает свое определение, от­нося его только к тем вопросам, которые входят в компе­тенцию правительства; таким образом, религиозные воп­росы, например, исключаются как предмет обсуждения.

В начале 30-х годов с появлением метода репрезента­тивных опросов термин «общественное мнение» получил широкую распространенность. Люди с легкостью говори­ли об опросах общественного мнения, об исследованиях общественного мнения или новостях, сообщаемых Еже-

квартальником общественного мнения — новым журна­лом, который начал выходить с 1937 г. Но были ли пол­ученные результаты исследований действительно тем, что называется «общественным мнением»? Как раньше, так и сейчас ученые часто уравнивают результаты опросов с об­щественным мнением. Стратегия развития теории обще­ственного мнения заключалась в создании рабочего опре­деления общественного мнения, основанного на инстру­ментарии и материалах эмпирического исследования, на­пример: «Общественное мнение выражает реакции людей и определенным образом сформированные суждения и вопросы при интервьюировании»13. «Общественное мне­ние — это не название какой-то вещи, а обобщение неко­торого класса вещей, которое при частотном распределе­нии статистического контекста дает представление о на­строениях или величинах, управляющих вниманием и интересами людей»14. «Сейчас, имея реальные результаты опросов общественного мнения, мы, несомненно, не пере­станем называть общественным достаточно глубоко про­анализированное распределение ответов»15. В юбилейной статье, посвященной 50-летию со дня выхода первого но­мера Ежеквартальника общественного мнения, Дж. Бе- ниджер сослался на «...вездесущее определение обще­ственного мнения как полученной в результате опроса суммы индивидуальных ответов», принадлежащее Аль­берту Голлину16.

Первым критически оценил сложившуюся в этой об­ласти ситуацию Герберт Блумер. В своей статье «Обще­ственное мнение и опросы общественного мнения» (1948) он подверг резкой критике «малочисленность, если не полное отсутствие обобщений относительно обществен­ного мнения, несмотря на огромное количество опросов общественного мнения».

Поражает отсутствие усилий или даже простого инте­реса со стороны исследователей опросов общественного мнения к идентификации объекта, который они, как пред­полагается, стремятся изучать, регистрировать, изме­рять... Их не интересует независимый анализ природы об­щественного мнения, чтобы судить, насколько использу­емые ими методы соответствуют этой природе.

Необходимо высказать несколько замечаний в адрес подхода, который сознательно ограждает себя от каких-

либо соображений на этот счет. Я имею в виду узко опера- ционалистскую позицию, согласно которой общественное мнение состоит из результатов опросов общественного мнения. При этом, что весьма любопытно, результаты не­коей операции или использование некоторого инструмен­та рассматриваются как составные части объекта исследо­вания, вместо того чтобы добыть дополнительное знание об объекте исследования. Операционализацию превраща­ют в неуправляемую процедуру во имя объекта изучения; зато у нее появляются собственные цели... Все это, подчер­киваю, результаты узкой операционализации — как указа­но выше, вместо того чтобы просто разрешить или поста­вить вопрос о том, что означают результаты17.

Резко обозначив, таким образом, свою позицию, Блу- мер затем обращается к исследованию содержания, фор­мирования и функций общественного мнения в условиях демократии, умело выстраивая концепцию общественно­го мнения как рациональности с его явной нацеленностью на информирование политиков об установках функцио­нальных групп, составляющих общественные организа­ции. Его внимание направлено в первую очередь на груп­пы, объединенные общими интересами, — союзы, ассо­циации предпринимателей или аграрников, этнические образования. Блумер не говорит, почему эти группы по интересам и давление, которое они оказывают на полити­ков, могут быть названы «общественным мнением». Од­нако он убедительно демонстрирует роль этих группиро­вок и объединений в формировании мнений политиков, показывая в то же время, как самим политикам нужно ук­лоняться от их давления. Естественно, не все люди оказы­вают одинаковое влияние на процесс формирования мне­ния в обществе. Многие из них имеют высокцй статус, престиж в обществе, их отличает высокий уровень компе­тенции, они очень заинтересованные и увлеченные лю­ди, оказывают заметное влияние на других. В то же время есть люди, не обладающие ни одним из этих качеств. В ре­презентативных опросах с такими респондентами, чьи суждения и влияния имеют разный вес, обращаются оди­наково. Согласно аргументам Блумера, опросы не явля­ются методом, пригодным для выявления общественного мнения.

Те же аргументы, спустя тридцать лет, приводит и Пьер Бордье в эссе «Общественное мнение не существу­ет»18. На конференции американской Среднезападной ас­социации исследователей общественного мнения (Midwest Association of Public Opinion Research — MAPOR) в Чикаго в 1991 г. одно из заседаний было специально по­священо обсуждению европейских концепций обществен­ного мнения, материалы которого нашли отражение в се­рии последующих публикаций и International Journal of Public Opinion Research19. Были представлены теории об­щественного мнения, сформулированные Фуко, Хаберма- сом и Бордье. Все три основаны на предположении, что формирование мнения — это рассудочный процесс.

Несмотря на все возрастающий интерес к теориям ра­ционального выбора в политических науках и общую ув­леченность психологов когнитивными процессами, идее общественного мнения как рациональности, кажется, приходится все чаще занимать оборонительную позицию к концу столетия. Дж. Бениджер, например, ожидает появ­ления новой парадигмы вдоль этой линии обороны: «Если допустить, что установки как аффект зависят от сознания (знания и схемы), а также, возможно, от поведенческой предрасположенности, то коммуникация, которая изме­няет "только" сознание, так же важна для изменения уста­новки, как коммуникация с аффективными компонента­ми»20. Действительно, многочисленные исследования об­щественного мнения показывают, что убедительная ин­формация может оказывать бол ее устойчивое воздействие на общественное мнение, чем просто убеждающие призы­вы. Дальнейшие разработки указанной парадигмы для лучшего понимания этого типа формирования и измене­ния общественного мнения, как ожидается, будут зани­мать центральное место на страницах FOR (Public Opinion Reaserch. — Ред.) в последующие 50 лет его существования.

Скрытая функция мнения: социальный контроль

Во время работы 25-й ежегодной конференции Амери­канской ассоциации исследователей общественного мне­ния в 1970 г. психолог Брюстер Смит из Чикагского уни­

верситета, выступая на заседании по теме «Теоретические проблемы общественного мнения», констатировал, что исследователи «еще всерьез не занимались проблемой, ка­ким образом мнения индивидов вызывают социальные и политические перемены»21.

Проблема не может быть решена, потому что никто не замечает способности общественного мнения оказывать давление. Рациональная же концепция не объясняет дав­ления, которое общественное мнение может оказывать, если имеет хоть какое-то влияние на правительство и граждан. Рациональность может просветить, вдохновить, заинтересовать, но этого недостаточно, чтобы оказывать такое давление, которого, по словам Дж. Локка, не выдер­жит ни один человек из десяти тысяч. А тот, кто лишился поддержки людей, говорил Аристотель, не может оста­ваться правителем. Д. Юм тоже считал, что только на мне­нии держится правительство. И это касается, писал он в «Трактате о человеческой природе», как самых деспотич­ных и самых воинственных правительств, так и самых свободных и самых популярных. Власть общественного мнения легкообъяснима, если его рассматривать как со­циальный контроль. В письме, датированном 50 г. до н.э., Цицерон сообщает своему другу Аттику, что его ввело в заблуждение общественное мнение (publicam opinionem). Даже в самом первом известном нам сегодня случае упот­ребления термина «общественное мнение» он использует­ся для обозначения не хорошего и разумного суждения, а скорее своей противоположности.

Рациональная концепция общественного мнения опи­рается на представление о хорошо информированном гражданине, способном тонко аргументировать и четко формулировать свои суждения. Она делает акцент на пол­итической жизни и политических противоречиях. Боль­шинство авторов, разделяющих ее положения, признают, что только малая группа информированных и заинтересо­ванных граждан действительно участвует в таких дискус­сиях и формирует суждения. Однако концепция обще­ственного мнения как социального контроля затрагивает всех членов общества. Поскольку участие в процессе, угро­жающем изоляцией и вызывающем страх перед изоля­цией, не является делом добровольным, то социальный контроль оказывает давление и на индивида, опасающего­

ся изоляции, и на правительство — оно также может ока­заться в изоляции и быть свергнутым без поддержки об­щественного мнения. Пример ЮАР показал, что в нынеш­нее время целая страна может подвергнуться изоляции в мировом мнении, пока не изменит своей позиции под его давлением.

Концепция общественного мнения как социального контроля не затрагивает качества аргументации. Решаю­щее значение имеет тот из двух противоборствующих ла­герей, у которого хватит сил запугать противника изоля­цией, отвержением и остракизмом. В начале этой книги мы уже говорили о значении восприятия людьми силы противоположной стороны, проиллюстрировав это «сдви­гом в последнюю минуту» во время федеральных выборов в Германии в 1965 и 1972 гг. Столкнувшись с аналогич­ным явлением во время президентских выборов в Амери­ке в 1940 г., Лазарсфельд попытался объяснить его в тер­минах индивидуальной психологии как «эффект прицеп­ного вагона» — каждый хочет оказаться на стороне побе­дителя, если интерпретировать это в терминах социаль­ной психологии. Никто не хочет оказаться в изоляции. И «эффект прицепного вагона», и «спираль молчания» бази­руются на всеобщем убеждении, что индивиды следят за усилением или ослаблением различных группировок в своем окружении. Однако мотивация этих наблюдений различна. Более того, теория спирали молчания подчер­кивает постепенное нарастание изменений в результате непрерывного социального процесса, в то время как тео­рия «прицепа» предполагает скорее внезапный скачок от одной позиции к другой, основанный на новой информа­ции о том, кто впереди. Обе эти теории можно использо­вать одновременно22.

Многие писатели давно интуитивно осознали, что по­беда или поражение в процессе общественного мнения не зависит от правоты или заблуждений. Как отмечал немец­кий правовед Иеринг в 1883 г., осуждение как наказание за отклоняющееся поведение не имеет рационального харак­тера, который легко улавливается в неодобрении «некор­ректного логического заключения, ошибки в решении арифметической задачи, неудачного произведения искус­ства». Он скорее подчеркивается «осознанной и неосоз­нанной реакцией сообщества на то, чтобы отстоять свои

интересы, защитить себя в целях общей безопасности»23. Иными словами, речь идет о сплоченности и ценностном единстве в обществе. Последнее может включать только моральные ценности — добро и зло — или эстетические ценности — красиво и уродливо, — если только они содер­жат эмоциональные компоненты, способные источать уг­розу изоляции или страх перед изоляцией.

Сравнение двух концепций общественного мнения

При сравнении двух концепций общественного мнения следует подчеркнуть, что они основаны на совершенно различных предположениях относительно функции об­щественного мнения. Общественное мнение как рацио­нальный процесс, фокусируясь на проблемах демократи­ческого участия и обмена различными точками зрения по общественно значимым вопросам, требует в то же время внимания к этим идеям со стороны правительства и счи­тает, что власть капитала и государства, средства массовой информации и современные технологии могут манипу­лировать процессами формирования общественного мне­ния24.

Теория общественного мнения как социального конт­роля концентрирует внимание на поддержании необходи­мо достаточного уровня согласия внутри общества отно­сительно ценностей и целей сообщества. Согласно этой концепции, сила общественного мнения настолько вели­ка, что ни правительство, ни отдельные члены общества не могут его игнорировать. Источник этой силы — угроза изоляции, которой общество подвергает отклоняющегося индивида или непослушное правительство, а также страх перед изоляцией, который обусловлен социальной приро­дой человека.

Постоянное наблюдение за своим окружением и, за ре­акциями других, выражаемое в готовности высказываться или промолчать, и есть та нить, которая связывает инди­вида с обществом. Такое взаимодействие укрепляет об­щность сознания, общепринятые ценности и общие цели и одновременно предостерегает тех, кто отклоняется от этих ценностей и целей. Страх перед изоляцией в случае

отклонения есть производное от чувства удовлетворения общегрупповым опытом. Исследователи предполагают, что эти реакции развились в процессе становления чело­века, чтобы поддержать необходимо достаточное сплоче­ние человеческих сообществ. Эмпирическое подтвержде­ние этому мы находим с помощью «метода отбора данных опыта» («experience sampling method» — EMS), который по­казывает, что одиночество связано с депрессией и плохим настроением у большинства людей25.

Одно из основных различий между двумя концепция­ми общественного мнения — рациональной и социально­го контроля — состоит в интерпретации слова «обще­ственный». Согласно демократической теории обществен­ного мнения как продукта рассуждений (raisonement), по­нятие «общественный» должно рассматриваться с точки зрения содержания, тематики общественного мнения, ко­торая имеет прямое отношение к политике. Концепция общественного мнения как социального контроля интер­претирует понятие «общественный» в смысле «публич­ный», «гласный», «прилюдный»26, «у всех на глазах», «ви­димый всем», coram publico. Глаз общественности — это суд, которому подвержены и правительство, и каждый ин­дивид.

Обе эти концепции объединяются, когда речь заходит об интерпретации слова «мнение». В соответствии с де­мократической теоретической концепцией «мнение» оз­начает в первую очередь индивидуальность взглядов и суждений; согласно же концепции общественного мнения как социального контроля, оно применимо к гораздо бо­лее обширной сфере, фактически ко всему, что в явной форме публично выражает ценностно значимое мнение, которое может проявляться как непосредственно, через высказанные убеждения, так и опосредованно — с по­мощью видимых символов — нашивок, флагов, жестов, причесок или бороды, т.е. через видимое для других, име­ющее нравственную нагрузку поведение. Эта концепция общественного мнения применима даже к неоднознач­ным ситуациям27. Ее значимость распространяется на весьма обширную сферу: от всех правил морального ха­рактера («политической корректности») до табу — области неразрешенного конфликта, который не может обсуж­даться открыто без ущерба социальной сплоченности.

С точки зрения демократически-теоретической кон­цепции общественного мнения следует критически под­ходить к использованию термина «общественное мнение» для обозначения репрезентативных исследований, по примеру Герберта Блумера, Бердье и многих других сто­ронников этой концепции, поскольку в таких исследова­ниях ведется работа с информированными и неинформи­рованными людьми на равных условиях. А это не может соответствовать действительности.

С точки зрения общественного мнения как социаль­ного контроля все члены общества участвуют в процессе формирования общественного мнения. В случае конф­ликта относительно целей и ценностей часть людей под­крепляют своей поддержкой традиционные ценности, другая часть отвергает их и заменяет новыми. Этот про­цесс можно наблюдать с помощью репрезентативных исследований. Однако в большинстве случаев вопросы, которые требовалось бы задать, отличаются от тех, кото­рые включены в общепринятые вопросники обществен­ного мнения. Выявляя мнения респондентов, необходи­мо также определить климат мнений. Одним словом, у респондентов нужно спросить, каким они видят свое ок­ружение: как думает большинство людей, какое мнение усиливается или ослабевает, как они относятся к угрозе изоляции, т.е. какие взгляды и способы поведения непо­пулярны, на их взгляд, а также готовы ли они выска­заться по этим вопросам или предпочли бы промол­чать.

Согласно этой концепции общественного мнения, многие опросы сегодня не выявляют общественного мне­ния. Поэтому вопросы в них должны быть обращены к ценностно значимым мнениям и способам поведения, исходя из которых общество может изолировать индиви­да или позволить ему самоизолироваться.

Предпринимавшиеся с середины 1960-х годов попыт­ки оживить концепцию общественного мнения как соци­ального контроля оказались безуспешными28. Одно из возможных объяснений этому дает Мэри Дуглас в своей книге «Как думают институты»: «Во-первых, согласно принципу когнитивной согласованности, теория, которая претендует на постоянное место в публичной копилке зна­ний, должна быть увязана с процедурами, гарантирующи­

ми использование других типов теорий»29. С этой точки зрения концепция общественного мнения как рациональ­ности не представляет трудности: она может быть увязана с существующими теориями демократии, с привлекаю­щим внимание рациональным выбором и с теориями коллективных действий, а также с когнитивными моделя­ми в психологии. С другой стороны, социально-психоло­гическая динамическая концепция общественного мне­ния не лишена недостатков. Как отмечает М. Дуглас, «су­ществует профессиональная неприязнь (социологов) к моделям контроля»30.

Теоретики в области философии науки разработали ряд критериев для оценки качества соревнующихся кон­цепций. Например:

1. Эмпирическая применимость.
2. Какие результаты объясняет концепция? Каков ее объяснителыю-понятийиый потенциал?
3. Степень сложности, т.е. диапазон охватываемых сфер

или количество включаемых переменных.

4. Совместимость с другими теориями.

Концепция общественного мнения как социального контроля получает предпочтение по трем из названных критериев. Во-первых, ее можно проверить эмпириче­ским путем. Если выполнены определенные требования теории, например по тематике, наличию морального или эстетического компонента и отношению средств массо­вой информации, то можно надежно предсказывать инди­видуальное поведение (например, тенденцию высказать­ся или промолчать) и распределение мнений в обществе31.

Во-вторых, эта концепция располагает широкими воз­можностями в области объяснений. Теория спирали мол­чания допускает суждения типа «если — то», а это означа­ет, что она увязывает наблюдаемые явления с другими, утверждая и доказывая существование определенных со­циальных правил. Используя рациональную концепцию общественного мнения, трудно объяснить феномен, кото­рый мы впервые наблюдали в 1965 г., когда стабильное распределение индивидуальных мнений сопровождалось совершенно независимым развитием климата мнений и изменениями решения, за кого голосовать, происшедши­

ми в последнюю минуту (см. гл. I наст, изд., с. 30). Кроме того, с помощью рациональной концепции общественно­го мнения трудно объяснить, почему различия во мнени­ях среди разных групп населения (объединенных по воз­расту, классовой принадлежности и т.п.) значительно ре­зче оценок, которые дают группы относительно воспри­нимаемого климата мнений («Как думает большинство людей?»). И наконец, с помощью рациональной концеп­ции общественного мнения особенно трудно объяснить, почему лучше информированные по определенным те­мам индивиды, т.е. эксперты, часто оказываются в одино­честве со своим мнением, противостоят носителям обще­ственного мнения, журналистам, населению в целом, ко­торое в совокупности занимает позицию, диаметрально противоположную мнению экспертов. Эмпирическое подтверждение этой ситуации дали Стэнли Ротман и дру­гие исследователи32.

В-третьих, концепция общественного мнения как со­циального контроля более сложна. Она соединяет индиви­дуальный уровень с социальным и охватывает, таким об­разом, гораздо больше сфер, помимо политики.

Как отмечалось выше, определенные трудности воз­никают и при попытке совместить ее с другими теория­ми. Однако она может быть увязана с социально-психо­логическими результатами в области групповой динами­ки33 и социально-психологическими теориями Эрвина Гофмана, касающимися проблем замешательства и стигматизации.

Сравнивая здесь возможности двух концепций обще­ственного мнения, мы не настаиваем на необходимости выбирать одну из них. Рациональный обмен аргумента­ми, или рассудительность, несомненно, играет роль в процессе общественного мнения, хотя проведено еще слишком мало эмпирических исследований по этой про­блеме. Ведь даже нравственные ценности нуждаются в когнитивной поддержке, чтобы укрепиться в обществен­ном мнении.

Если мы ищем некую формулу для объяснения связи между общественными дискуссиями и общественным мнением как социальным контролем, то именно дискус­сия может рассматриваться как вполне вписывающееся в динамический социально-психологический процесс

вкрапление, иногда ведущее и формулирующее его, но ча­сто остающееся на интеллектуальном уровне и потому не оказывающее воздействия на моральные чувства, являю­щиеся источником давления общественного мнения. По определению Мертона, явная функция общественной ди­скуссии — достижение решения в результате публичного представления аргументов — функция вполне сознатель­ная, намеренная и одобряемая. Однако часто население не удается убедить на эмоциональном уровне — «зара­зить», — и потому функции принятия решения недостает силы, необходимой для создания и защиты требуемого социального согласия. Выполнить скрытую функцию поддержания социальной сплоченности может только мнение, которое эмоционально воспринято и одобрено населением. С этой точки зрения общественная дискуссия часто является лишь составной частью, а не целым про­цессом общественного мнения.

Явная функция общественного мнения может быть также определена как видимая, в то время как скрытая есть функция реальная. Мертон анализирует обе, описывая та­нец дождя у племени хогш, где обнаруживается как фикси­рованная функция — вызов дождя во время засухи, — так и скрытая, и потому реальная, — обеспечение сплоченно­сти племени, когда это требуется.

Поскольку скрытая функция общественного мнения как социального контроля, цель которой — интеграция об­щества и обеспечение достаточного уровня согласия, не является осознанной и преднамеренной, многих она не удовлетворяет. Может быть, когда-нибудь все же удастся убедить интеллектуалов, что общественное мнение оказы­вает давление на индивидуальное с целью подчинить его себе. Это позволило бы превратить скрытую функцию об­щественного мнения в явную. Иными словами, обще­ственное мнение будет рассматриваться как необходимая общественная сила.

В первом издании этой книги я не касалась ни рацио­нальной концепции общественного мнения, ни результа­тов исследований по проблемам референтных групп и групповой динамики. Главная моя цель состояла в том, чтобы описать новые перспективы, возникающие в связи

с открытием роли общественного мнения как социально­го контроля, которую мы только начинаем осознавать в полной мере. Поэтому во второе издание я не только включила обсуждение проблем общественного мнения некоторыми известными учеными в этой области, таки­ми, как Роберт Парк, Херберт Блумер, Пьер Бурдье, но и попыталась объяснить связь между социально-психоло- гической динамической концепцией общественного мне­ния как социального контроля и демократически-теоре­тической концепцией общественного мнения как рассу­дочной стороной общественной жизни. Исследование вза­имосвязи между референтными группами, групповой ди­намикой, психологией масс и общественным мнением как социальным контролем еще предстоит.

Примечания

1. В е n i g е г J. R. Toward an Old New Paradigm. The Half-Century Flirta­tion with Mass Society. —Public. Opinion Quarterly, 1987, 51, p..541; см. также: G о 1 1 i n A. E. Exploring the Liaison between Polling and the Press. — Public Opinion Quarterly, 1980, 44, p. 448.
2. См.: M e r t о n R. Social Theory and Social Structure. Toward the Codi­fication ofTheory and Research. New York, 1962, p. 51.
3. См.: Palmer P. A. The Concept of Public Opinion in Political Theory. — In: Reader in Public Opinion and Communication. Ed. Bernard Berelson and Morris Janowitz. Cilencoe, 1950, p. 12; H a b e r m a s J. Strukturwan- del der Offentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der burger- lichen Gesellschaft. Neuwied, 1962, S. 13; Moscovici Я Silent Ma­jorities and Loud Minorities. Commentary on Noelle-Neumann. — Com­munication Yearbook, Ed. James A. Anderson. Newbury Park: Sage, 1991, №14, p. 299.
4. См.: Niedermann B. Offentliche Meinung und Herrschaft am Beis- piel des erfolgreichen Politikers Kardinal Richelieu. Masterarbeit. Mainz, 1991; R u s с i a n о F. L., Fi s k e - R u s с i a n о R. Towards a Notion of «World Opinion». — International Journal of Public Opinion Research, 1990,
2. № 4, p. 305-322.
5. S p e i e r H. Historical Development of Public Opinion. — American Jour­nal of Sociology, 1950,55, № 4, p. 376; см. также гл. IX наст, изд., с. 000.
6. См.: II a b е г m a s J. Op. cit.
7. См. например: International Encyclopedia of the Social Sciences, 1968, vol. 13, p. 192; International Encyclopedia of Communications, 1989, vol.

3. p. 387; Staatslexikon Recht, Wirtschaft, Gesellschaft, 1988, vol. 4,S.98; см. также: В u с h e r L. Uber politische Kunstausdreke. — Deutsche Revue, 12,1887, S. 77; В a n e r W. Die offentliche Meinung in der Welt- geschichte. Wildpark—Potsdam, 1930, S. 234 f.

8 См.: F г a z i е г J. P. Gaziano С. Robert Ezra Park's Treory of New, Public Opinion and Social Control. Journalis Monographs 64, 1979.

См.: Wilson F. G. C-onsepts of Puhlic Opinion. — American Political Science Review, 27, 1933, p. 382, 390.

Young J. T. The New American Government and Its Work. New York, 1923, p. 577—578.

11Sauerwein J. A. The Moulders of Public Opinion. — In: Public Opinion and World Politics. Ed. Quincy Wright. Chicago, 1933, p. 29.

12. J о r d a n E. Theory of Legislation. Indianapolis, 1930, p. 339.

Warner L. The Reliability of Public Opinion Survey. — Public Opinion Quarterly, 3, 1939, p. 377.

14. В e у 1 e H. C. Identification and Analysis of Attribute-Cluster-Blocs. Chi­cago, 1931, p. 183.
15. L a z a r s f e I d P. F. Public Opinion and the>
16. В e n i g e r J. R. Toward an Old New Paradigm. The Half-Century Flirta­tion with Mass Society. — Public Opinion Quarterly, 51, 1987, p. 54; G о 11 i n A. E. Exploring the Liaison between Polling and the Press. — Public Opinion Quarterly, 44, 1980, p. 44S.
17. См.: В 1 u m e r H. Public Opinion and Public Opinion Polling. —American Sociological Review, 13, 1948, p. 542—547.
18. См.: В о u r d i e u P. Public Opinion Does Not Exist. — In: Communica­tion and >
19. См.: В e n i g e r J. R. The Impact of Polling on Public Opinion. Reconcil­ing Foucault, Habermas and Bourdieu. — Там же.
20. В e n i g e r J. R. Toward an Old New Paradigm, p. 58—59.
21. S m i t h В. M. Some Psychological Perspectives on the Theory of Public Opinion. — Public Opinion Quarterly, 34, 1970, p. 454.
22. См.: Davison W. Ph. The Public Opinion Process. — Public Opinion Quarterly, 22, 1958, p. 91—106.
23. I h e r i n g R. von. Der Zweck in Recht. Vol. 2. Leipzig, 1883, S. 242, 325.
24. См.: Habermas J. Op. cit.
25. См.: Csikszentmihalyi M. Public Opinion and the Psychology of Solitude. Paper presented at the Johannes Gutenberg University of Mainz, 1992, January 22.
26. См.: Burke E. An Appeal from the New to the Old Whigs. — In: The Works of the Right Honourable Edmund Burke, a New Edition. London, 1826, vol. 6, p. 73—267.
27. См.: Goffman E. Embarrassment and Social Organization. — American Journal of Sociology, 62,1956; H a 11 e m a n n M. Peinlichkeit. Ein Ansatz zur Operationalisierung von Isolationsfurcht im sozialpsychologischen Konzept offentlischer Meinung. Dissertation. Mainz, 1989.
28. См.: Noelle-Neumann Е. Offentliche Meinung und Soziale Kont- rolle. — Recht und Staat. Tubingen, J.C.B.Mohr (Paul Siebeck) 1966, № 329.

Douglas M. How Institutions Think..Syracuse — N.Y., p. 76.

30. Ibid., p. 82.
31. См.: Noelle-Neumann E. The Theory of Public Opinion. The Con­cept of the Spiral of Silence. — Communication Yearbook, 14. Ed. James A. Anderson. Newbury Park, 1991, p. 256—287.

См.: S n у d e r m a n M., R о t h m a n S. The IQ Controversy. The Media and Politic Policy. New Brunswick, 1988.

33. См.: S h e r i f M. The Psychology of Social Norms. New York, 1965; A s с h S. E. Effects of Group Pressure upon the Modification and Distor­tion of Judgments. — In: Groups, Leadership, and Men. Ed. H. Ciuetzkow. Pittsburgh, 1951; A s с h S. E. Group Forces in the Modification and Dis­tortion of Judgments. — Social Psychology. New York, 1952, p. 450—473.

Заключение

Лишь закончив книгу «Общественное мнение. Открытие спирали молчания», я обнаружила трудности, которые подстерегают читателя при знакомстве с ней. То, что я хо­тела рассказать ему об общественном мнении, рассеяно по всему тексту; нигде этому не посвящен специальный раз­дел целиком, чтобы можно было, показав на него пальцем, сказать: вот главное, здесь сформулирована социально- психологическая концепция общественного мнения.

Поэтому я хочу в сжатой форме изложить для читателя в этом заключении основные положения концепции и, та­ким образом, дать ему возможность еще раз окинуть взглядом прочитанное и составить общее представление.

Общественное мнение — не простая тема; это сложный феномен, с трудом поддающийся теоретическому анали­зу. Тем не менее данное понятие существует уже не одно столетие. Что кроется за упрямством, с которым понятие «общественное мнение» употребляют, несмотря на пута­ницу с его определением? Это доказывает, что понятие «общественное мнение» необходимо реальности, даже ес­ли точное научное описание этой реальности затрудни­тельно.

Явление, обозначаемое здесь понятием «общественное мнение», встречалось и встречается у всех народов во все времена. Общественное мнение базируется на бессозна­тельном стремлении людей, живущих в некотором сооб­ществе, прийти к общему суждению, к согласию, которое необходимо, чтобы действовать и принимать решения со­ответственно обстоятельствам.

Общественное мнение требует уважения к себе как от правительства, так и от отдельного члена общества. Если правительство не учитывает общественное мнение, ниче­го не предпринимает, чтобы переманить на свою сторону враждебное общественное мнение, ему грозит крах, лише­ние власти. Индивиду угрожает изоляция, отвержение со­общества. Результатом признания общественного мнения служит интеграция, укрепление сплоченности и на этой основе — способности действовать и принимать решения.

В основе дефицита теоретических и эмпирических ис­следований общественного мнения лежит недостаточное внимание к проблемам интеграции. Я согласна с Рудо­льфом Смендом, который писал: «Процесс интеграции в значительной мере неосознаваем, он протекает в соответ­ствии с непредусмотренной закономерностью или "хит­ростью разума". Поэтому он... лишь в редких случаях ста­новится предметом теоретического осмысления...»1 Спло­ченность социального объединения, как представляется, отчасти предопределена, отчасти же кажется, что согласие возникает само собой — согласие относительно того, что одобрять и чего не одобрять. И речи нет о том, что эта сплоченность, может быть, является результатом непре­рывных социальных усилий.

С точки зрения индивида, между его собственными потребностями и потребностями социального объедине­ния существует неприятный конфликт, трудность разре­шения которого никто не выразил лучше Руссо: «Найти такую форму ассоциации, которая защищала бы и охра­няла совокупной общей силой личность и имущество каждого участника и в которой каждый, соединяясь со все­ми, повиновался бы, однако, только самому себе и оста­вался бы таким же свободным, каким он был раньше. Вот основная проблема...»2

История понятия «общественное мнение» весьма свое­образна. Столетиями понятие использовалось для описа­ния конформизма в обществе, социального контроля в интересах сплоченности, даже когда просто говорилось — «мнение». В начале XVIII в., в эпоху Просвещения, его значение начинает меняться. Общественное мнение ста­новится мнением хорошо информированных, способных выносить суждения, сознающих свою ответственность граждан, мнением тех, кто был готов к участию в обще­

ственной жизни и кто разумными суждениями, убеди­тельной аргументацией служил в качестве контроля и кор­релята правительства.

Просвещение обращалось с понятием общественного мнения, воспринятым от предшественников, так, будто оно было пустой раковиной, которую можно узурпировать для своих представлений о хорошем суждении ответст­венных разумных граждан. Но раковина не была пустой — древнее понимание общественного мнения как интегра­ции общества в результате давления в сторону конфор­мизма оказалось живучим, и два совершенно различных значения общественного мнения слились воедино.

50 определений общественного мнения в книге Г. Чай- лдза «Общественное мнение: природа, формирование, роль» с трудом можно упорядочить, разделив на две груп­пы. Одна — это обозначение общественного мнения как давления в сторону конформизма, как социальный конт­роль, «неписаные законы», и другая — общественное мне­ние как хорошее, ответственное суждение политической элиты.

Элитарная и интегративная концепции в описании от­ношений между общественным мнением и правительст­вом не очень различаются; обе концепции предполагают необходимость связи, игнорирование которой в течение длительного периода приведет к свержению правительст­ва. Собственно различие лежит в области отношений меж­ду индивидом и общественным мнением. Элитарная кон­цепция общественного мнения — мнение компетентных людей, готовых взять на себя ответственность, — основана на политическом участии. От индивида зависит, захочет ли он участвовать или предпочтет устраниться от участия в общественном мнении. Индивид может ретироваться в сферу частной жизни, ему не нужно участвовать в обосно­вании, проверке мнений, даже если его к тому обяжут как гражданина. Интегративная концепция предусматривает вовлечение всех в процесс общественного мнения, и речи нет о свободном решении — участвовать или воздержать­ся. Социальная природа человека, побуждающая его доро­жить своим именем и бояться изоляции, подчиняет всех людей давлению конформизма, называемому обществен­ным мнением. Каждому, кто не учитывает его, угрожают санкции.

Эффект элитарной концепции общественного мнения заключается в усилении роли интеллигенции в обще­ственной жизни, эффект интегративной концепции — в сплоченности общества, в согласии, если не соответст­венно велениям души каждого, то соответственно мнени­ям других людей, что необходимо для единства действий и решений, например для самозащиты. Без мощного со­циально-психологического давления не будет согласия в обществе, состоящем из индивидов и групп самого раз­нообразного характера и с антагонистическими интере­сами.

Путаница в понятии, возникшая в начале XVIII в. из- за смещения значения, может быть снята, если воспользо­ваться предложенной Робертом Мертоном рекоменда­цией различать явную и скрытую функции в обществе. Явные функции — осознанные, намеренные. В нашем случае это функция общественного мнения как коррелята правительства3. Скрытые функции, по Мертону, неосоз­наваемы, ненамеренны, но более результативны; это — общественное мнение как социальный контроль. (Однако, соглашаясь с предложенным Мертоном различением, следует учитывать, что здесь «скрытый» означает не тай­ную реальность, а предрасположенность, которая когда- нибудь проявится.)

В целях ясности научной дискуссии было бы целесооб­разно снова связать понятие общественного мнения с его корнями, с его первоначальным значением в смысле «не­писаных законов» и тем самым выявить власть обще­ственного мнения, под давлением которой и правительст­ва, и члены общества должны организовывать свои дейст­вия. Это связано с тем, что элитарная его концепция вооб­ще не может объяснить, каким образом интеллектуальное общественное мнение свергает правительства и наполняет ужасом сердца индивидов, так что «ни один из десяти ты­сяч», по «закону мнения, моды и репугации» Дж. Локка, не отважится противостоять ему. Интеллектуальная власть политической элиты и опубликованного в средствах мас­совой информации мнения не бывает затронута, незави­симо от того, назовем мы ее общественным мнением или не назовем.

Элитарное мнение можно представить вкраплением во всеобщее общественное мнение. В лице своих лидеров4,

которые публично заявляют о своей позиции — отчасти в средствах массовой информации5, отчасти в личных бесе­дах, — элитарное мнение образует авангард всеобщего об­щественного мнения. Оно всегда пробивает себе дорогу; не всегда опубликованное мнение становится общественным, но без лидерства этой формы элитарного мнения новое общественное мнение не сможет реализоваться.

Если не существует никакой внешней угрозы, потреб­ность в сплоченности, вызванной общественным мнени­ем, несколько ослабевает. В то же время ее легче сохранять, если членов объединения связывает общность расы, исто­рии, религии, культуры и если, как в примитивных обще­ствах, жизненные обстоятельства и представления о цен­ностях жизни остаются стабильными или изменяются очень медленно. В таких условиях индивид вряд ли заме­тит давление в сторону конформизма. Однако он быстро его ощутит, если возникает угроза разрыва связей, особен­но в военное или революционное время и вообще в перио­ды коренных переломов или смены ценностей, подвергаю­щей сплоченность опасности, которой индивиду следует научиться избегать и которую надо учитывать в своем по­ведении.

Сферой, где мы учимся компромиссам, является, по мнению Сократа, одежда, прическа, внешний облик в це­лом. Учимся же мы ему в процессе строгого, обусловлен­ного временем излишнего согласования, которое назы­вают модой, т.е. нацеленной на перемены формой про­явления общественного мнения. Не без основания Дж. Локк говорил о «законе моды» вместо «закона мне­ния или репутации». Свое представление об одежде как средстве интеграции высказал еще в 1534 г. и Рабле. Мо­да сходна с игрой, но сама таковой не является. Требуя от человека чрезмерной наблюдательности за социаль­ным окружением, она не оставляет ему никакой свободы решений — обращать ли внимание на моду (т.е. следовать компромиссу) или не учитывать ее. Не учитывать — это значит быть отчужденным в качестве современника от своего окружения, стать «пугалом», которое, как прави­ло, одевают в ненужные платья. Наблюдение за окруже­нием в изменяющихся условиях, которое тренирует мода, позволяет людям сориентироваться в том, как можно из­бежать изоляции, например, в период смены моральных

ценностей. Тенденция отрицать социальную природу че­ловека, проявляющаяся чаще всего в негативной окраске выражений, связанных с модой: «писк моды», «всего лишь модное веяние» и т.п., — достаточно сильна и се­годня в европейских культурных кругах. Наводит на раз­мышления тот — весьма поучительный — факт, сколь смешно выглядит устаревшая мода. «Красиво» — «некра­сиво» еще не объяснение реакции. Если что-то некрасиво, то это несметно. Почему же люди смеются при виде ус­таревшей моды?

Общественное мнение — это явление, обусловленное местом и временем; позднее уже нельзя увидеть его давле­ние, как нельзя увидеть грозовые облака, которые унесло ветром. Но для политика, который действовал под при­крытием этих облаков, они были как бы надежной стеной. Если историческое исследование упускает это из виду, то описание обстоятельств и мотивов политического дейст­вия окажется неверным, искаженным.

Наш идеал зрелого и разумного индивида противосто­ит непредвзятому изучению социальной природы челове­ка и функций общественного мнения — в этом причина односторонности социально-психологических исследова­ний. Например, подражание объясняется в научной лите­ратуре XIX и XX вв. односторонним рационалистическим толкованием теории научения: перенятие объективно ра­зумных способов мышления и поведения. Страх изоля­ции, обеспечивающий сплоченность человеческих обще­ств, в качестве движущего мотива подражания остается неизученным. Лишь эксперименты с конформизмом Со­ломона Эша6 и Стэнли Милгрэма7 в 50—60-е годы пока­зали, что люди присоединяются к суждениям большинст­ва, хотя собственными ушами могут слышать и собствен­ными глазами видят, что эти суждения ошибочны. Един­ственное объяснение такому выбору — присоединению к большинству — боязнь полной изоляции со стороны об­щества из-за высказанного, продемонстрированного ими мнения. Эти результаты Эша—Милгрэма часто интерпре­тируют как доказательство слабости человеческой приро­ды, что неверно. Согласно интеллектуальной концепции общественного мнения, реакции, обусловленные соци­альной природой человека, не представляют особого инте­

реса, но их следует мерить и иным масштабом — как усло­вие существования человеческой общности.

Представленное в книге описание функции обще­ственного мнения, опирающейся на страх изоляции, не следует понимать как похвалу оппортунизму, соглаша­тельству. Речь шла лишь о том, чтобы учесть обе сторо­ны — индивидуальную природу и социальную природу, — как это пытался сделать Руссо.

Зрелость человека означает осознание им своей соци­альной природы, отсугствие заблуждений относительно своей независимости. Эту закономерность сумел разгля­деть уже Монтень в конце XVI в.: «...мудрец должен внут­ренне оберегать свою душу от всякого гнета, дабы сохра­нить ей свободу и возможность свободно судить обо всем, — тем не менее, когда дело идет о внешнем, он вы­нужден строго придерживаться принятых правил и форм»8.

Голландский психолог ван Зуурен предложила новый метод для изучения индивидуальной социальной приро­ды — опыты над собой, в ходе которых человек намеренно нарушает правила одобряемого в обществе поведения и при этом может наблюдать ощущение неловкости у себя и других участников опыта".

Еще Дарвин указывал на ощущение неловкости при покраснении как проявление социальной природы чело­века. Будучи формой ощущения изоляции, хотя и слабой, неловкость позволяет выявлять воздействие об­щественного мнения как социального контроля. Мож­но даже сконструировать шкалу ощущения неловкости, которое у различных людей и в разных культурах раз­вито в неодинаковой степени, чтобы измерять реакцию на угрозу изоляции, на давление в сторону конформиз­ма10.

Проблемой ощущения неловкости занимался также Ирвин Гоффман, впервые разработавший представление о значении общественности для социально-психологиче­ских феноменов. Он считал, что «общественное», «обще­ственность» следует понимать в социально-психологическом аспекте, а не как правовое понятие («доступно всем») или как политическое понятие («по содержанию относя­щееся к общественному делу»)11.

С социально-психологической точки зрения обще­ственность — это такое состояние, когда человека все ви­дят и могут о нем судить, когда его репутация и его попу­лярность поставлены на карту; одним словом, обществен­ность — это своего рода трибунал. В условиях публично­сти человек не хочет остаться в изоляции, потерять свое лицо. Тяжким наказанием для человека, при котором с го­ловы его не упадет ни единого волоска и которое, по всей вероятности, встречается во всех культурах, является при­гвождение к позорному столбу. Как выражается социаль­но-психологическое значение «общественного»? Обра­тимся к примеру. Когда мы говорим: «у всех на глазах» произошло то или иное событие, — окружающие понима­ют, о чем здесь на самом деле идет речь. Никто не скажет: «Концерт состоялся у всех на глазах». Аналогичное выра­жение coram publico существовало уже в латинском языке, в английском есть обороты «общественное ухо», «обще­ственный глаз», впервые употребленные Эдмундом Вер­ком в его парламентской речи12.

На основании всего вышесказанного, попытаемся оп­ределить, что такое общественное мнение. Это — ценно­стно окрашенное, в частности имеющее моральную окра­ску, мнение и способ поведения («хорошо» или «плохо», «со вкусом» или «безвкусно», аналоги во французском языке — «умно» или «глупо»), которые — если речь идет об устоявшемся, закрепившемся согласии, например догме или обычае, — следует демонстрировать прилюдно, если не хочешь оказаться в изоляции, или которые в проходя­щих, «текущих», согласно Теннису13, состояниях можно прилюдно демонстрировать, не боясь изоляции. Группы, которые хотят ввести изменения, должны работать над тем, чтобы можно было продемонстрировать свою пози­цию прилюдно без угрозы изоляции и чтобы прежнюю позицию, наоборот, уже нельзя было демонстрировать прилюдно, не опасаясь изоляции.

Существуют кратковременные и долгосрочные, столе­тиями длящиеся процессы формирования общественного мнения, т.е. внедрение собственного представления и вы­теснения, подавления противоположного мнения вплоть до законодательного закрепления или отмены. Важно учитывать, что общественное мнение всегда включает ир­рациональный ценностно окрашенный компонент, мо­

ральную или эстетическую оценку. Кто думает иначе, тот не глуп, а просто плохой, невоспитанный человек. Обще­ственное мнение черпает свою силу, свою угрозу изоля­ции из элементов морали.

Без морального обоснования невозможно привести в движение общественное мнение, иначе говоря: без мо­рального обоснования, т.е. без общественного мнения, нельзя или очень трудно реализовать свою политическую позицию. Поэтому всегда совершает ошибку тот, кто пы­тается распространить, внедрить свою политическую или экономическую концепцию — какими бы убедительными рациональными преимуществами она ни отличалась — без эмоциональной, например моральной, поддержки.

Как возникает общественное мнение, как оно утверж­дается, как его можно отвергнуть или вовсе упразднить? Иногда возникновение общественного мнения не представ­ляет собой тайны, в частности когда оно является ответом на невыносимое состояние; но не всегда невыносимое со­стояние ведет к реализации общественного мнения. Нао­борот, процессы общественного мнения приходят в дви­жение, когда прежде казавшиеся нормальными состояния люди начинают рассматривать как нетерпимые (напри­мер, пренебрежительное отношение к женщине, эманси­пация женщин, расизм, угнетение меньшинств в XX в.).

Индивид формирует свое суждение об общественном мнении, о том, что морально одобряется и не одобряется, на основании двух источников: из непосредственного на­блюдения за окружением и его сигналами об одобрении и неодобрении — с одной стороны, и из средств массовой информации, в которых проявляются взаимно подтвер­ждающиеся сигналы, — с другой. В соответствии с совре­менным уровнем знания таким образом средства массо­вой информации воздействуют на дух времени (иное обоз­начение относительно длительных, тематически нечетко очерченных элементов общественного мнения), и дух вре­мени снова влияет на установки и поведение отдельного человека.

Взаимодействие, ведущее к изменению общественного мнения, можно представить себе в образе спирали молча­ния. Спираль молчания закручивается тогда, когда люди, не желая оказаться в изоляции, постоянно наблюдают за своим окружением, подробно регистрируя, какое мнение

убывает, какое распространяется, усиливается. Кто видит, что его мнение находит все большую поддержку, тот вы­сказывается прилюдно, забывая об осторожности. Кто ви­дит, что его позиция теряет свою опору — поддержку дру­гих, — погружается в молчание. Кто открыто, не таясь, на виду у публики декларирует свою точку зрения, тот произ­водит о себе впечатление более сильного человека, чем он есть на самом деле, а другие — промолчавшие, — наобо­рот, кажутся слабее. Возникает оптический или акустиче­ский обман, маскирующий действительное большинство или действительную силу; так одни побуждают других гово­рить или молчать до тех пор, пока одна из позиций не исчез­нет. Само понятие спирали молчания содержит в себе смыс­ловой оттенок движения, которое расширяется, распрост­раняется, и с этим ничего нельзя поделать. И чем лучше мы поймем процесс формирования общественного мнения, тем скорее найдем возможность воздействовать на него, про­тиводействовать спирали молчания собственными силами.

Спираль молчания не идентична известному эффекту «прицепного вагона», рассчитанному на то, что люди сами побегут за «повозкой», где сидит оркестр. Таков смысл «эффекта попутчика»: каждый хочет быть на стороне побе­дителя. И эффект «прицепного вагона», и спираль молча­ния справедливо подчеркивают реакцию людей на наблю­дения за своим окружением — какой лагерь усиливает свои позиции, какой становится слабее. Разница в том, что следование за «вагоном-повозкой» предполагает вознаг­раждение — оказаться на стороне победителя. В отличие от этого спираль молчания приводится в движение стра­хом перед наказанием — оказаться в изоляции, быть от­верженным.

Спираль молчания завершается либо закрытием те­мы, когда никто больше не говорит о ней, когда все реше­но, либо на тему налагается табу, например в случае не­разрешенного конфликта ценностей. Это означает, что те­му нельзя больше обсуждать прилюдно, ее похоронили, предали молчанию. Но можно быть уверенным: под каж­дым табу скрывается, клокочет вулкан — конфликт, кото­рый может снова разразиться. В начале 90-х годов в США вместо понятия «табу» утвердилось выражение с более по­ложительной окраской — «политически корректный», что означает: на определенную тему, связанную с ценностя­

ми, можно говорить лишь определенным способом, и не иначе.

Между тем именно в США в последнее время были предприняты многочисленные попытки проверить спи­раль молчания. Предлагалось, например, — в соответству­ющих контрольных условиях — обсудить ситуации, в ко­торых ценности, установки быстро изменяются. В одной из таких ситуаций — драматическая потеря популярности президентом Бушем после «войны в заливе», перед прези­дентскими выборами 1992 г. — спираль молчания и сни­жающаяся готовность сторонников Буша прилюдно вы­сказаться получили подтверждение.

Спираль молчания отражает эффект усиления пуб­личных выступлений, произнесения речей и молчания прежде всего в ситуациях смены ценностей. С точки зре­ния исследований массовой коммуникации высказыва­ния, речи и молчание представляют интерес, потому что они напрямую связаны с работой средств массовой ин­формации. Последние, согласно определению, представ­ляют собой общественность и демонстрируют — особен­но если они постоянно поддерживают друг друга, — что можно и что следует проявлять на глазах у обществен­ности. Кроме того, средства массовой информации по­могают выговориться, подсказывают формулировки, вы­полняют функцию артикуляции (оформления) речи, т.е. спираль молчания связана не только с желанием или го­товностью открыто, не таясь высказаться, но и с заим­ствованной у средств массовой информации способно­стью реализовать это.

Чтобы люди смогли представить свою точку зрения в разговоре, все позиции, и в частности легально занимае­мые, в широком спектре демократического населения по­зиции, должны быть сформулированы в средствах массо­вой коммуникации, причем сформулированы не как уз­наваемый «вотум меньшинства», а широкомасштабно и целенаправленно, не допуская ассоциаций с угрозой изо­ляции. В противном случае в обществе формулируется «молчащее большинство». Это всегда большинство насе­ления, которое не находит поддержки у задающих тон средств массовой информации, а, наоборот, осуждается ими. И наконец, следует подчеркнуть их интегративную функцию как сильнейшего средства воздействия на обще­

ственное мнение: из средств массовой коммуникации че­ловек получает сообщение — что ему можно говорить и делать, чтобы не оказаться в изоляции.

Какую роль в этой связи играют исследования мне­ний? Лишь небольшая часть опросов специально посвя­щена выявлению общественного мнения, особенно обще­ственного мнения как давления в сторону конформизма. В этом смысле понятие «опросы мнений» вводит в за­блуждение. В то же время развитие репрезентативных оп­росов имеет большое значение, ибо только с их помощью можно измерять общественное мнение и борьбу за овла­дение им и таким образом постоянно получать представ­ление о процессах формирования и развития обществен­ного мнения, описанных в этой книге. Широко распрост­раненное представление, что опубликованные результаты опросов влияют на общественное мнение, эмпирически не подтверждается14. Интересны поэтому случаи, когда результаты опроса действительно влияют на обществен­ное мнение. Американские социологи в 20-х годах специ­ально разработали для таких случаев понятие множест­венного невежества, которое переводится как «большин­ство заблуждается относительно большинства». Если оп­ределенная установка по морально-ценностному спорно­му вопросу ошибочно считается мнением меньшинства, разделяя которое можно оказаться в изоляции, а опросы мнений подтверждают, что эта установка действительно широко распространена, то это оказывает воздействие: возрастает готовность людей к публичному ее признанию, и так начинается движение в другую сторону.

Примечания

1 См.: S m е n d R. Integrationslehre. — In: Handworterbuch derSozialwis- senshaften. Gustaw Fischer, J.C.B. Mohr (Paul Siebeck), Vandenhoeck & Ruprecht. Stuttgart, Tubingen — Gottingen, 1956,5, S. 299—302.

2Pycco Ж. - Ж. Об общественном договоре. M., 1938, с. 12.

3. См.: Habermas J. Strukturwandel der Offentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie derbiirgerlichen Gesellshaft. Neuwied, 1962; В о u r d i e u P. Public Opinion Does Not Exist. — In: Communication and >
4. См.: L a z a r s f e I d P., В e r e 1 s о n В., G a u d e t H. The People's Choisc. How the Voter Makes Up His Mind in a Presidential Campaign. 3rded. New York, 1968.
5. См.: Mill J. St. On Liberty. 1859.
6. См.: A s с h S. Effects of Group Pressure upon the Modification and Dis­tortion on Judgments. — In: Group, Leadership, and Men. Ed. H. Guetz- kow. Pittsburgh, 1951.
7. См.: M i 1 g r a m S. Nationality and Conformity. — Scientific American, 205, 1961, p. 45-51.

8Монтень М.Э. Опыты. M., 1991, с. 94.

9 См.: Zuuien F. J. v a n. The Experience of Breaking the Rules. Paper presented at the «Symposium on Qualitative Research in Psychology» in Perugia. Italy, August, 1983. Dept. of Psychology, University of Amster­dam. Revesz-Bericht № 47.

10. См.: Hallemann M. Peinlichkeit und offentliehe Meinung. — Publizis- tik, 31, 1986, S. 249—261; Hallemann M. Peinlichkeit. Ein Ansatz zur Operationalisierung von Isolations furcht im sozialpsychologischen konzept offentlischer Meinung. Dissert. Mainz, 1989.
11. См.: Goffman E. Behavior in Public Opinion. Notes on the Social Or­ganization of gatherings. New York, 1963.
12. См.: Burke E. An Appeal From the New to the old whigs. — In: Works of the Righ Honourable Edmund Burke, a New Edition, vol. 6. London, p. 73—267.
13. См.: Tonnies F. Kritik der offentlichem Meinung. Berlin, 1922.
14. См., в частности: Donsbach W., Stevenson R. L. Herausforde- rungen, Prolileme und empirische Evidenzen der Theorie der Schweiges­pirale. — Pubiizislik, 31, 1986, p. 7—34.

Изучение литературы по общественному мнению

Основные вопросы для анализа текста

Изучение литературы будет успешным, если поставить перед собой задачу — найти в ней ответы на следующие вопросы:

1. Содержится ли в изучаемой работе одно или не­сколько определений понятия «общественное мнение»? Если это не исследование, целиком посвященное анализу данного понятия, то какое определение или определения общественного мнения в нем даются?
2. Приводятся ли в работе положения других авторов (современников или прошлого времени) и в какой фор­ме — как цитаты или в продолжение развития их идей? Кто эти авторы?
3. Кто из авторов-классиков цитируется при изложе­нии темы «Общественное мнение» и насколько детально или косвенно?
4. Каким образом излагается содержание сущности об­щественного мнения — по отдельным его аспектам или в целом (применительно в определенному времени, темам, поддерживая или критикуя отдельные группы, учрежде­ния) — или понятие общественного мнения используется только в качестве примеров для того, чтобы описать его с функциональной точки зрения?

5а. Как в работе раскрываются функционирование об­щественного мнения — по отдельным его аспектам или нерасчлененно, в целом?

56. Функционирование общественного мнения рас­сматривается как самостоятельный вопрос или в связи с какими-нибудь другими вопросами?

6. Какой концепции общественного мнения отдано преимущество — элитарной (когда оно рассматривается как высокоинтеллектуальная сила) или интеграционной (когда оно представляется как средство интеграции)?
7. Каким представляет автор общественное мнение — умным, глупым или иногда умным, а иногда глупым? Ка­кие особенности приписываются общественному мне­нию? Или на его оценку не обращается внимание?
8. Увязывается ли общественное мнение с конформиз­мом? Называется ли боязнь изоляции причиной конфор­мизма? Используются ли в работе применительно к кон­формизму понятие «социальная боязнь» или аналогич­ные понятия?
9. Выделяется ли в работе «боязнь изоляции» индивида как особый фактор в процессе формирования обществен­ного мнения?
10. Как распознает индивид одобрение или неодобре­ние окружающей среды (сигналы окружающего мира)?
11. Поддерживается ли в работе принцип Дэвида Юма: «Все правительства основываются на мнении» или в ней высказывается более общая идея, что каждое правительст­во должно учитывать общественное мнение?
12. Утверждается ли в работе — прямо или косвенно, — что общественное мнение или климат мнений имеет «мо­ральный заряд», т.е. что оно связано с моральной оценкой?
13. Указывает ли автор — прямо либо косвенно — на различия, которые существуют между моральными и ра­циональными точками зрения? Как они описываются? Выделяются ли фазы, когда доминируют моральные ос­нования общественного мнения, и такие, когда превали­руют рациональные основания?
14. Отмечаются ли в работе — прямо либо косвенно — различия между общественным мнением (специфич­ность предмета, кратковременность) и моральным кли­матом (диффузность, длительность)? Дает ли работа воз­можность понять, что концепция общественного мнения представляет собой конкретизацию концепции климата мнений?
15. Разъясняется ли в работе понятие «гласность» и как оно трактуется — политически, социально-психологиче- ски (гласность как состояние сознания)?
16. Что выдается за форму выражения общественного мнения: содержание средств массовой информации, ре­зультаты выборов, символы, ритуалы (торжества), учреж­дения, мода, слухи, аплодисменты, реакции людей на по­ведение, высказывания?
17. В чем видится связь между публицистикой, сред­ствами массовой коммуникации и общественным мне­нием?

а) Совпадают или четко различаются друг от друга мнение, опубликованное в печати, и общественное мнение?

б) Оказывают ли средства массовой коммуникации сильное или ограниченное влияние на формирование общественного мнения, ставится ли этот вопрос вооб­ще?

в) Отмечаются ли другие воздействия на обще­ственное мнение? Какие именно?

18. Рассматривается ли воздействие общественного мнения на какие-нибудь конкретные сферы, например на право, религию, экономику, науку, искусство или эстети­ку (поп-культуру)?
19. Проводится ли в работе различие между восприя­тием окружающего мира и боязнью изоляции со стороны разных социальных кругов: семьи, друзей, знакомых, кол­лег по работе и, наконец, анонимной огласки?
20. Возможно ли сделать вывод о понимании автором феномена общественного мнения или гласности на осно­вании данных о духе его времени, истории и общества, об­стоятельств жизни?
21. В каких случаях наш вопросник оказывается несо­стоятельным? Где и какие Вы обнаружили в работе пря­мые или косвенные высказывания, сведения об обще­ственном мнении или гласности, к которым непримени­мы наши вопросы?

Оглавление

Плюрализм в исследовании общественного мнения 5

Предисловие к русскому изданию 26

Глава I

ГИПОТЕЗА СПИРАЛИ МОЛЧАНИЯ 30

Глава II

ДЕМОСКОПИЧЕСКАЯ ПРОВЕРКА ГИПОТЕЗЫ 39

Глава III

СТРАХ ПЕРЕД ИЗОЛЯЦИЕЙ КАК МОТИВ 73

Глава IV

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ-ЧТО ЭТО ТАКОЕ? 96

Глава V

ЗАКОН МНЕНИЯ: ДЖОН ЛОКК 107

Глава VI

ПРАВИТЕЛЬСТВО ОПИРАЕТСЯ НА МНЕНИЕ:

ДЭВИД ЮМ, ДЖЕЙМС МЭДИСОН 113

Глава VII

ЖАН-ЖАК РУССО ВВОДИТ В ОБОРОТ

ПОНЯТИЕ «ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ» 121

Глава VIII

ТИРАНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ:

АЛЕКСИС ДЕ ТОКВИЛЬ 131

Глава IX

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПОНЯТИЯ «СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ» И РАЗВЕНЧАНИЕ ПОНЯТИЯ

«ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ»: ЭДВАРД РОСС 139

Глава X

вой стаи валков 144

Глава XI

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ НА АФРИКАНСКОМ

КОНТИНЕНТЕ И ОСТРОВАХ ТИХОГО ОКЕАНА 150

Глава XII

ШТУРМ БАСТИЛИИ: ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

И ПСИХОЛОГИЯ ТОЛПЫ 158

Глава XIII

МОДА - ЭТО ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ 166

Глава XIV

ПОЗОРНЫЙ СТОЛБ 173

Глава XV

ПРАВО И ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ 178

Глава XVI

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ СПЛАЧИВАЕТ 191

Глава XVII

ЯЗЫЧНИКИ, АВАНГАРДИСТЫ, СТОРОННИЕ НАБЛЮДАТЕЛИ - ПОБУДИТЕЛИ

ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ 198

Глава XVIII

СТЕРЕОТИП КАК СРЕДСТВО РАСПРОСТРАНЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: УОЛТЕР ЛИПМАН 204

Глава XIX

ТЕМАТИЗАЦИЯ КАК ДОСТИЖЕНИЕ

ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: НИКЛАС ЛУМАН 216

Глава XX

ПРИВИЛЕГИЯ ЖУРНАЛИСТОВ - ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПУБЛИЧНОСТИ 220

Глава XXI

СРЕДСТВА МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ КАК ОДИН ИЗ ИСТОЧНИКОВ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ 225

Глава XXII

ДВОЙНОЙ КЛИМАТ МНЕНИЙ 238

Глава XXIII

ФУНКЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: ТОТ, КТО НЕ НАХОДИТ СВОЕГО МНЕНИЯ В МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ, ТОТ БЕЗМОЛСТВУЕТ 242

Глава XXIV

VOX POPULI - VOX DEI 247

Глава XXV

НОВЫЕ ОТКРЫТИЯ 258

Глава XXVI

НА ПУТИ К ТЕОРИИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ.... 284

Глава XXVII

ЯВНАЯ И СКРЫТАЯ ФУНКЦИИ

ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ: ИТОГИ 314

Заключение 334

Изучение литературы по общественному мнению 347

Э. Ноэль-Нойман

ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

открытие

спирали

молчания

ЛР № 070632 от 09Л0.92. Подписано в печать 12.01.96. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 22.0

ТОО Издательство «Весь Мир».

101831 Москва-Центр, Колпачный пер., 9-а.

Типография ЗАО Utupo^ Селзь Ibqan' 105855, Москва, Авиамоторная ул., д. 8

---

1 Neue Juristische Wochensehrift, № 10, 1979, S. 504.