МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Московский энергетический институт

Волжский филиал

И.Л. Морозов

Политический экстремизм - леворадикальные течения

Учебное пособие

для студентов и аспирантов

Волжский 2002

ББК 66.0 я 73

УДК 32

Рецензенты:

Н.И. Першин- заслуженный работник Высшей школы РФ, доктор исторических

наук, профессор, зав. кафедрой политологии ВолгГТУ

Н.В. Ефимов - доктор философских наук, зав. кафедрой социально-гуманитарных

наук ВФ МЭИ.

Морозов И.Л. Политический экстремизм - леворадикальные течения. Учебное по-

собие для студентов и аспирантов. - Волжский, Издательство ВФ МЭИ, 2002. - 70 с.

Библиография - 118 названий.

Таблиц - 4 шт.

Пособие включает в себя учебный материал и список рекомендуемой научной литера-

туры по теме "Политический экстремизм". Содержит комплексный подробный анализ науч-

ных наработок по данной проблеме, авторские определения, концепции и выводы. Суммиру-

ет накопленный в данной сфере политической науки опыт. Рекомендуется в качестве учеб-

ного пособия для самостоятельных занятий по дисциплине "Политология" студентам техни-

ческих и гуманитарных институтов и университетов всех форм обучения, всех специально-

стей. Благодаря широкой базе научных источников и литературы, обзора историографии

проблемы, данное пособие будет полезно и аспирантам.

Печатается по решению Учебно-методического совета ВФ МЭИ. Рекомендовано Вол-

гоградским отделением Российской ассоциации политической науки в качестве учебного по-

собия по дисциплине "ПОЛИТОЛОГИЯ".

ББК 66.0 я 73

УДК 32

(c) И.Л. Морозов

(c) ВФ МЭИ, 2002

ВВЕДЕНИЕ

Несмотря на постепенное продвижение России по пути построения демократического

общества, сохраняется серьезная социально-политическая база для развития политических

экстремистских движений самого разного толка - религиозных фанатиков, националистов,

леворадикалов. В данной работе мы остановимся именно на последней проблеме. Потреб-

ность в разработке данной темы весьма высока и носит разносторонний характер. Во-

первых, в последние годы в отечественной науке резко сократилось проведение исследова-

ний по левому экстремизму, хотя достижения предыдущего периода вовсе не решили многих

важных вопросов. Во-вторых, к настоящему моменту в России трудности социального, по-

литического и экономического развития породили потенциальную угрозу развертывания

широкомасштабного левоэкстремистского движения в недалеком будущем.

Произошедшие в апреле 1994 и 1995 годов студенческие беспорядки в г. Москве,

поразительно напоминавшие по своим лозунгам и тактике известные события 60-х годов в

Западной Европе, трудно классифицировать иначе, как политический левый экстремизм, а

взрыв памятника императору Николаю II и минирование памятника Петру I, ультиматумы,

последовавшие за данными акциями, ясно обозначили момент появления ультралевого тер-

роризма в Российской Федерации. Конец 90-х годов отметился взрывами у правительствен-

ных зданий (приемная ФСБ), распространением леворадикальных воззваний, судебными

процессами над ультралевыми террористами. С учетом исторических, национальных и со-

циально-политических особенностей нашей страны, можно прогнозировать гораздо больший

размах и более глубинные последствия по разрушению государственной системы и граждан-

ского общества, которые проявит левый экстремизм (особенно его левотеррористическая

форма) в нашей стране, по сравнению с аналогичными движениями на Западе.

Все это обуславливает необходимость всестороннего и глубокого изучения условий

возникновения и закономерностей развития левого экстремизма второй половины ХХ века,

степени его влияния на процессы развития гражданского общества, государственные струк-

туры, и социально-политическую обстановку в стране в целом. В этой связи обширные фак-

тологические данные по западноевропейским левоэкстремистским движениям, опыт успеш-

но прошедших через борьбу с ультралевым терроризмом зарубежных стран, представляет

собой ценнейший материал, нуждающийся в качественно новом научном анализе с перспек-

тивой выхода на практические рекомендации и методики.

Как показала новейшая политическая история Западной Европы и других индустри-

альных центров открытого мирового демократического сообщества, система государствен-

ной безопасности, структура жизнеобеспечения страны, да и общественное мировоззрение в

целом, без специализированной адаптации к условиям борьбы с ультралевым терроризмом

совершенно неэффективны. Это объясняет успех экстремистов и широкий диапазон их без-

наказанных действий в первые десятилетия их деятельности практически во всех западноев-

ропейских странах. Однако если эти государства, обладавшие значительными ресурсами

прочности гражданского общества и устойчивой государственной системой, сумели пере-

жить полосу активности левого экстремизма без серьезных социальных потрясений, (хотя и

ценой многочисленных человеческих и материальных потерь), то современной России на это

рассчитывать не приходится. Поэтому проведение специальных исследований по проблемам

левого экстремизма имеет значение не только для обеспечения государственной безопасно-

сти и сохранения социально-политической стабильности в стране, но и выживания демокра-

тического пути развития Российской Федерации как такового.

Как отмечают в своей статье сотрудники МИД РФ, в ХХI веке следует ожидать уси-

ления угрозы терроризма, который приобретет новые опасные свойства: "По сути, в какой -

то мере потеряет значение фактор численного превосходства и возрастет роль конкретного

комбатанта или группы комбатантов, которые благодаря своей дерзости и выучке смогут

диктовать свои условия обществу... Реально ожидать повышенной активности в будущем ве-

ке террористических организаций... Можно прогнозировать масштабное использование ими

в борьбе с государством и в целом с обществом новых пространственных сфер - мирового

океана, воздушной среды, а в последующем и космоса".

Основная цель данного учебного пособия состоит в том, чтобы вскрыть механизм

возникновения и эволюции типичного левоэкстремистского движения в индустриальном

обществе и изучить границы и глубину воздействия данного явления на политическую сис-

тему, социальную атмосферу общества, оценить последствия данного воздействия.

Фундаментальный принцип, определяющий методологический характер данного

учебного пособия, заключается в том, что исследование носит междисциплинарный харак-

тер. Серьезная всесторонняя проработка различных аспектов левого экстремизма, в виду

крайней сложности и многогранности объекта исследования, практически невозможна в

рамках конкретной гуманитарной научной дисциплины и соответствующего ей методологи-

ческого арсенала. Приходится привлекать достижения не только из сферы политологии, но и

социологии, новейшей истории, философии.

Во-первых, предварительный комплексный обзор исследуемого явления, необходимая

для этого широта теоретико-методологического и мировоззренческого кругозора невозмож-

ны без обширной общефилософской базы; во-вторых, при изучении конкретных вопросов и

локальных блоков исследования, безусловно должен преобладать методологический инстру-

ментарий политологии, что диктуется как спецификой объекта исследования, так и необхо-

димостью придания работам подобного рода возможности практического применения в

области ограничения масштабов деятельности наиболее опасных форм левого экстремизма и

смягчения его негативных последствий; в-третьих, чтобы избежать ухода в абстрактно-

теоретическую сферу, схоластику, при проведении данной работы необходимо опираться на

конкретную фактологическую базу по левоэкстремистским движениям, что практически не-

возможно без серьезной опоры на достижения исторической науки (точнее - новейшей исто-

рии зарубежных государств). Политическая и идеологическая нейтральность как важный ме-

тодологический принцип распространяется на все составляющие нашего исследования. Ав-

тор всегда стремился держать в центре внимания, прежде всего, те аспекты левого экстре-

мизма, изучение которых представляет практический интерес с точки зрения обеспечения в

государстве социально-политической стабильности.

Из группы общенаучных методов, входящих в теоретико-методологический арсенал

политологии, философии и истории, используется структурно-функциональный анализ, ко-

торый наиболее адаптирован к рассмотрению столь сложного явления, как левоэкстремист-

ские движения. Рассмотрение эволюции левого экстремизма невозможно без соблюдения

требований исторического подхода. Поскольку выводам исследования планируется придать

универсальный характер, оправдано применение сравнительного подхода. Также полезен и

логический метод. В ряде случаев оправдано применение политического прогнозирования.

Категориально - терминологический аппарат данного пособия базируется на общепринятых

в политологии и философии трактовках, используя как уже ставшие традиционными в мето-

дологическом плане работы, так и новые достижения в данной области.

Поскольку левоэкстремистские движения существовали практически во всех передо-

вых капиталистических странах и регионах "третьего мира", эмпирическую базу при напи-

сании данного учебного пособия целесообразно было строить избирательно. Основные за-

кономерности возникновения и эволюции левого экстремизма мы рассматриваем на примере

ФРГ. Источниковая база исследования разнообразна. Во-первых, используются программ-

ные документы левотеррористических группировок: "Концепция городской герильи",

"Красная армия создается", "Служить народу - городская герилья и классовая борьба",

"Совместное заявление RAF и Прямого действия (январь 1985г.)".

Во-вторых, статьи и интервью ведущих идеологов наиболее радикального и агрессив-

ного крыла западногерманского левого экстремизма У. Майнхоф и Х. Малера: "Попечитель-

ство - забота о ком?", "Разумеется, надо было стрелять", "Чахотка, озноб, нагноение", "Ре-

волюционная левая преступна", "Проект революции".

В-третьих, в работе использованы тексты конкретных ультимативных требований

боевиков, обнародованные ими при проведении конкретных акций и несущих в себе не

столько программно-политическую, сколько конкретную фактическую нагрузку. Среди них:

"Обращение коммандо Зигфрида Хаузнера от 6 сентября 1977 года" (в связи с похищением

Шлейера); заявление боевиков по поводу стокгольмских событий.

В-четвертых, некоторые письма и тайные записки лидеров ультралевых террористи-

ческих группировок: письма Андреаса Баадера от 24 января 1972 г. и 1 июня 1972 г., в ко-

торых он разъясняет цели деятельности RAF; текст магнитофонной записи высказываний

Ульрики Майнхоф от 30 мая 1972 г.; тайная записка Гудрун Энслин из тюрьмы своим со-

общникам.

В-пятых, опубликованные следственные материалы и обвинительные акты против

террористов: "Решение земельного суда Франкфурта" от 31 октября 1968 года - 4Кs 1/68- и

приложения к нему.

В-шестых, документы официальных государственных структур ФРГ и обращения по-

литических деятелей: "Заявление министерства внутренних дел ФРГ от 2 марта 1972 г.",

текст вступления федерального канцлера Вилли Брандта по телевидению - "Защита демокра-

тии от агрессии", статья лидера ХДС/ХСС Гельмута Коля "О политической ответственно-

сти интеллектуалов".

При разработке своей стратегии борьбы и идеологии, левые экстремисты западноев-

ропейских стран в качестве первоисточников активно использовали работы известных теоре-

тиков революционной войны из "третьего мира".

ГЛАВА I. ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЛЕВОГО ЭКСТРЕМИЗМА В

ОТЕЧЕСТВЕННОЙ И ЗАРУБЕЖНОЙ ПОЛИТОЛОГИИ

Фактически с самого начала активизации (конец 60х годов ХХ века), левый экстре-

мизм, поразивший основные индустриальные центры демократического мирового сообщест-

ва, стал объектом пристального изучения советских специалистов. Первоначально в центре

внимания был именно политический левый экстремизм, связанный в отечественной науке с

термином студенческих революций и порожденных ею последствий. Данное направление

исследований занималось вопросами идеологии "новых левых", показывая ее "антинауч-

ность и тупиковость". Однако затем стало появляться все большее число публикаций, ста-

вящих в центр исследования ультралевый терроризм. Постепенно оно стало преобладать над

"идеологическим" направлением, хотя последнее также сохранялось до середины 80х годов.

Проблемы терроризма раскрывают монографии А.С. Грачева. Значительная часть

его работ направлена на критику концепций западных политологов. Для А.С. Грачева было

характерно заостренное внимание к тем западным публикациям, которые носили откровенно

антикоммунистический характер. Разумеется, такие "исследования" на Западе имелись в

изобилии, но все же не они являются основным содержанием соответствующих направлений

зарубежной политологии. Для всех зарубежных капиталистических стран А.С. Грачев выде-

ляет общие причины возникновения рассматриваемого нами явления: новое обострение эко-

номических и социальных противоречий капиталистической системы в 70-е годы резко уве-

личило категорию недовольных, "отверженных", образующих питательную среду для экс-

тремистских настроений. Автор указывает, что левоэкстремистское движение фактически

не имело разработанной идеологической концепции.

Автором ряда публикаций по проблемам экстремизма (преимущественно - террориз-

ма), выступает Эрнст Генри (С.Н. Ростовский). Но его работы носят ярко выраженный пуб-

лицистический характер, значительную долю в них занимают идеологические выкладки, не

носящие научно-смысловой информации, направленные на дискредитацию левоэкстремист-

ского движения.

Один из основных тезисов Э. Генри: левый экстремизм порожден кризисом капитали-

стического строя, неизбежно присущими ему пороками. Данный исследователь выделяет два

социальных слоя, поставляющих основной кадровый состав террористическим группиров-

кам: а) люмпен - пролетариат; б) бунтующие группы безработной молодежи и студентов.

Причем если первые более склоняются к неофашистскому (националистическому) экстре-

мизму, то вторые нацелены на ультралевые организации. Он отмечает, что право - и левотер-

рористические движения склоны переплетаться и взаимодействовать друг с другом, создавая

"блок террористов справа и слева".

Некоторые аспекты формирования идеологии левого экстремизма рассматриваются в

статье Ю.Н. Давыдова. Автор выделяет два главных факта (называя их "внешними", то

есть не относящимися к сфере общественного сознания), оказавших глубочайшее влияние на

политическое сознание западной молодежи 60-х годов и предопределивших важные тенден-

ции в процессе формирования идеологии "новых левых" и близких к ним движений:

1) успешная борьба вьетнамского народа против США, показавшая способ-

ность побеждать "главный центр капитализма";

2) революционная деятельность Эрнесто Че Гевары в Латинской Амери-

ке.

Давыдов предпринимает попытки классификации различных направлений выделяе-

мых в общем движении "новых левых": "Одних неприятие современного капиталистическо-

го общества толкает на путь массовой политической борьбы, других - на дорогу индивиду-

ально-анархического бунта, третьих - на скользкую тропу политического террора..., четвер-

тых - на стезю религиозного созерцания буддистского толка".

Заслуживает внимания диссертационное исследование Г.И. Токаревой, которое

также выполнено с традиционных для советской науки взглядов на данную проблему. Ле-

вый экстремизм есть следствие кризиса системы государственно - монополистического ка-

питализма на фоне идейно-политического кризиса традиционных буржуазных институтов

власти.

Значительное количество научных и научно - публицистических работ по левому экс-

тремизму принадлежит В.В. Витюку. Автор особо подчеркивает невозможность относить

данное политическое движение к левому флангу оппозиции, фактическое отсутствие идей-

но-теоретической базы: "Ими также движет неприятие существующего положения вещей,

убежденность в необходимости его изменения, которые обретают форму приверженности к

"идеалам коммунизма". Среди других отечественных исследований по вопросам левого экс-

тремизма, работы В.В. Витюка выделяются привлечением и глубокой проработкой фактоло-

гического материала, всесторонним анализом социальной базы левого экстремизма.

Значительный вклад в становление психологического подхода к изучению левого экс-

тремизма внес С.А. Эфиров. Среди доминантных характеристик сознания экстремиста он

выделяет крайний фанатизм, мифологизацию действительности и экспансионистский ульт-

ранигилизм, а также иезуитско-нечаевский компонент.

Опубликован ряд совместных работ В.В. Витюка и С.А. Эфирова, авторами проде-

лана обширная работа по сбору и систематизации данных практически о всех левотеррори-

стических организациях 60-80х годов ХХ века в мире. Дан глубокий (на традиционной для

советской историографии платформе) анализ социальных, экономических и политических

предпосылок левого экстремизма. Большое внимание авторы уделяют феномену "студенче-

ской революции", в недрах которой и зародился ультралевый терроризм. Они указывают,

что: "Левый" терроризм... явился оружием мести обществу и выражением ненависти к нему

со стороны потерявших почву под ногами представителей средней и мелкой буржуазии, а

также некоторой части маргиналов и люмпен - пролетариев. Их индивидуалистический бунт

против буржуазного общества связан с этико-идеологической традицией, опирающейся на

типичную для одного из направлений буржуазной мысли апологетику преступления".

Значительный вклад в изучение идеологии левого экстремизма внесли исследования

К.Г. Мяло. Она отмечает, что для левотеррористического "... сознания и психологического

склада "система", подлежащая насильственному разрушению и уничтожению, - это вся со-

вокупность экономических, политических, социальных, правовых, этических и культурных

установлений. Все это - прутья, образующие решетку репрессивности... При таком воспри-

ятии действительности "терроризм" выступает как ответ на "системный террор". Работы

К.Г. Мяло также приписывают возникновение левого экстремизма исключительно порокам

капиталистической системы; автор выделяет формулу тактики экстремистов: "провокация -

репрессия - революция".

Помимо рассмотренных, также следует упомянуть ряд отечественных исследований,

которые, впрочем, не выходят за традиционные, идеологически ограниченные рамки отече-

ственных исследований по вопросам левого экстремизма. Однако они содержат в себе осно-

вательную локальную и общетеоретическую проработку исследуемых аспектов.

Можно упомянуть работу А.Н. Тарасова. Основная ценность публикации состоит в

том, что она заполняет вакуум, образовавшийся в научных периодических изданиях по от-

ношению к молодежному леворадикальному движению протеста середины 90-х годов. Автор

представляет материал о ходе студенческих волнений в Москве (12 апреля 1994 г., 12 апреля

1995 г.), Твери (19-20 мая 1994 г.), Иркутске (12 апреля 1995 г.). Указывается и анализирует-

ся механизм сокрытия отечественными средствами массовой информации наличия сильных

леворадикальных настроений в студенческой среде, готовности некоторых студенческих и

молодежных организаций к проведению активных акций политического протеста.

Зарубежная историография по проблеме левого экстремизма также весьма обширна.

Практически во всех развитых либерально-демократических странах второй половины ХХ

века проводились исследования по проблемам левого экстремизма (особенно терроризма).

Причем действовало множество научно-исследовательских центров, проблемой занимались

как независимые эксперты, так и государственные служащие.

Традиционно историографию левого экстремизма можно разделить на следующие на-

правления, в основе которых лежит уже не столько идеологический компонент, сколько

принцип градации на научные школы по национальному и методологическому принципам:

1. 3ападная историография (демократические страны Западной Европы и Северной

Америки), где неоспоримыми лидерами выделяются австро-германское и англо-

американское направления, хотя научно-исследовательские центры и отдельные уче-

ные других в государствах (напр.: Италия, Франция) также провели значительную ра-

боту по изучению данного явления, что и отражалось в соответствующих публикаци-

ях;

2. Восточноевропейская историография времен "социалистического лагеря.

Австро-германское направление (соответствующие разделы социологии, политологии

военной истории и философии) имеет давние традиции. Активно формировалась и постоян-

но пополнялась источниковая база для подобных исследований, что выражалось в подготов-

ке соответствующих публикаций на немецком языке. Это избавляло специалистов от труд-

ностей перевода первоисточников и лингвистических адаптаций.

Большую роль в создании теоретико-методологической базы австро-германского на-

правления сыграли исследования по проблемам партизанских войн Йорга Шмидта и Карла

Шмитта. Хотя сами исследования не относились к области левого экстремизма (и были

опубликованы до его вспышки в конце 60х годов), однако в ряде случаев были достигнуты

результаты, имевшие влияние на все последующие работы данного направления. Например,

К. Шмитт первым за основу классификации партизанских войн взял также работы лидеров

левого движения.

Методологически схожая работа была представлена западногерманским публицистом

Гюнтером Машке. Автор основное внимание уделяет радикальным концепциям вооружен-

ной борьбы, разработанным революционными движениями в "третьем мире". При этом тер-

роризм и партизанская война воспринимаются им как атрибуты из арсенала именно промар-

ксистских, левых движений во всем мире.

Одним из крупнейших исследователей интересующей нас проблемы является профес-

сор военной истории и оборонных наук Мюнстерского университета имени Вильгельма -

Вернер Хальвег. Автор ряда работ по партизанским войнам и терроризму: "Типология со-

временных малых войн" (1967 г.), "Специалисты по локальным войнам от Клаузевитца до

Мао Цзе-дуна и Че Гевары" (1968г.), "Герилья - война без фронтов" (1968 г.), В. Хальвег

опубликовал большое количество статей в различных военных периодических изданиях За-

падной Германии и других стран.

Автор указывает, что определенное партизанско-террористическое движение, пус-

тившее корни в одной стране, рано или поздно начинает распространять свою деятельность

за границу, или же своими акциями вызывает к жизни аналогичные группировки в других

странах. На примере череды партизанских войн с ХVIII века и до современности, автор под-

черкивает, что партизанская, или малая война, всегда выступала как вспомогательная в

большой войне. Контингенты, проводившие ее, всегда поддерживались внешними силами.

Во второй половине ХХ века в странах "третьего мира" герилья побеждала лишь там,

где переплетались задачи национально-освободительного движения и социальной револю-

ции, то есть партизанские войны были народными. Сама по себе революция не может по-

бедить с помощью партизанско-террористической тактики.

Современна городская герилья в индустриальных странах, по мнению В. Хальвега,

является порождением комплекса проблем. Среди них основными являются трудности:

1) в области экономики;

2) в социальной среде;

3) в области политики;

4) в области психологии и поведения.

Западногерманский публицист Фриц Рене Аллеман отмечал, что если в странах

"третьего мира" (конкретно речь шла о Латинской Америке) левый экстремизм развился как

ответ на государственный террор, с целью лишить диктаторов и их слуг чувства вседозво-

ленности и личной безопасности, то западноевропейский терроризм не имеет под собой по-

добной опоры. Левые интеллектуалы в Европе тяготеют к сильным личностям, подобным

Че Геваре и Хо Ши Мину. Их также привлекают экзотика и романтика военной эпопеи Фи-

деля Кастро на Кубе.

Подробный анализ левотеррористического движения конкретно в ФРГ можно найти в

докладах руководителя отдела по борьбе с терроризмом федерального криминального

управления - Герхарда Боэдена. Он придерживается мнения, что начало терроризма в ФРГ

и других западноевропейских странах относится к "так называемому "антиавторитарному

движению протеста" в 1967/68 годах". Указывает он также на фактор подражания револю-

ционным движениям за рубежом.

Хотя большинство зарубежных исследователей концентрируют свое внимание на по-

литических, криминальных, социальных или экономических предпосылках западноевропей-

ского левого экстремизма, существует и другое направление, ставящее во главу угла психо-

логические, психиатрические и даже астрологические моменты.

Основатель Швейцарского Астропсихологического института Бруно Хубер объясняет

деятельность известной ультралевой террористки Ульрики Майнхоф своеобразным распо-

ложением планет. Приводится детерминация терроризма от гороскопа.

Идею о доминировании личностных свойств в предпосылках терроризма выдвигал

психолог Р. Гессарт - Матичек, который даже называет терроризм "революцией помешан-

ных". Социолог К. Кюхнерт говорит о глубоком кризисе, заболевании западного общества.

Об этом свидетельствуют безработица, переполненные школы, трудности с устройством на

работу выпускников институтов, ограничение прав и свобод граждан, а также взаимное от-

чуждение и равнодушие людей друг к другу, острые конфликты между поколениями отцов и

детей, антигуманистический дух меркантилизма и потребительства.

Теоретические разработки проблемы терроризма представили авторы научного сбор-

ника "Дорога в насилие. Духовные и общественные причины терроризма и его последст-

вий". Признанные специалисты в области террологии, сотрудники западногерманских

университетов и научно-исследовательских центров, все они работают в характерном для

австро-германского направления ключе, с его специфическими чертами. Объединенные об-

щими подходами, исследовательскими приемами и способами построения научной работы,

эти авторы с тем или иным акцентом представляют уже рассматривавшиеся нами в зару-

бежных работах положения: социальные, экономические, исторические, психологические,

политические корни западноевропейского левого экстремизма.

Например, высказывается мысль, что идеология марксизма есть изначальное зло, в

котором запрограммирован терроризм. Данная идеология базируется на подсознательных

инстинктах разрушения, что способствует развитию всевозможных экстремистских движе-

ний на ее основе. Для доказательства тезиса авторы обращаются к методикам психоанализа.

Другая версия - левый экстремизм в индустриальных центрах есть неизбежное следствие

мировых процессов, особенно активно протекающих на окраинах капиталистической систе-

мы ("третий мир"); в качестве примеров указываются события на Кубе, во Вьетнаме, рейды

Че Гевары.

Необходимо кратко упомянуть работы ученых австро-германского направления, ис-

следовавших основные формы герильи и терроризма второй половины ХХ века, протекав-

ших в различных регионах планеты. К ним относится исследование доктора философских

наук, сотрудника австрийского министерства обороны А. Леглера: "Герилья против совре-

менной механизированной армии - опыт Индокитая и Юго-восточной Азии". Заслуживает

внимания и работа Р. Тофовена, специалиста в области изучения партизанских войн на

Ближнем Востоке. Улучшение работы полиции и соответствующих государственных служб

считает залогом успеха борьбы с ультралевым терроризмом Ульрих Вегенер. В его работе

подробно изложена история перестройки полицейского аппарата ФРГ для борьбы с полити-

ческим терроризмом.

Крупным теоретиком партизанских войн признан Ханс-Иоахим Мюллер-Борхерт, ав-

тор известной в кругах специалистов работы "Герилья в индустриальном государстве - цели,

основные категории, шансы на успех". В публикации "Герилья в ФРГ?" автор отмечает,

что популяризации методов партизанской войны способствовал Вьетнам, а также победо-

носные войны на Кубе, в Мозамбике, Анголе, Алжире. Следующим этапом явилось развер-

тывание деятельности террористических групп в индустриальных странах, в Западной Евро-

пе. Но географические, социальные и политические различия между странами, в которых ге-

рилья увенчалась успехом, и индустриальными лидерами, весьма велики. Вот что отмечает

автор по поводу тактики ультралевых террористов в этом регионе:

"Фракция Красной Армии переняла концепцию городской герильи, разработанной в

Латинской Америке и проводит свои акции в соответствии с теорией и практикой Маригелы,

Дебре, Тупамарос, а также, конечно, Гевары и Кастро. Базис их концепции основывается на

учении Мао Цзе-дуна о партизанской войне и на революционной идеологии Ленина... RAF

допустила много ошибок, переняв эти концепции. Одной из них явилось то, что учение Мао

Цзе-дуна о вооруженной борьбе, которое они пытаются применять в ФРГ, не соответствует

той обстановке, на которую рассчитано. Надо хорошо уяснить, что Мао Цзе-дун разработал

свою концепцию для конкретных условий, а не для повсеместного использования, не для

ФРГ, и уж никак не для группы Баадера - Майнхоф". Далее, если классика марксизма учит,

что коммунистическая партия должна сочетать легальную и нелегальную деятельность, по-

литическую и вооруженную борьбу, борьбу с учетом национальных и интернациональных

интересов, то в тактике RAF это отсутствует.

По мнению этого автора, левый экстремизм в ФРГ является проверкой на прочность

государственного устройства. RAF наиболее эффективно действовала в первое время, когда

ее возникновение для всех явилось неожиданностью. Но после первых же акций стала разви-

ваться система защиты, повышалась ее эффективность. И RAF становилось все труднее и

труднее действовать. Вывод Мюллера - Борхерта таков: опасность герильи сильно преувели-

чена. Действия экстремистов не могут подорвать государство. Экстремистское движение в

ФРГ приняло характер так называемой "кадровой герильи", которая хотя и производит

большой шум, не может привести к победе.

Одно из первых историографических обобщений в интересующей нас области произ-

вел Герман Глазер. Его публикация охватывает практически все значительные западногер-

манские и зарубежные исследования в данном направлении.

Представление о характере полемики ученых австро-германского и англо-

американского историографических направлений дает статья профессора Мартина Грайфен-

хагена "Дети Гитлера? - сомнительно".

Автор дает весьма критическую оценку работы английской исследовательницы Д. Бе-

кер (ее публикация - "Дети Гитлера. История террористической банды Баадера - Майн-

хоф" ): "Исследование Д. Бекер является напоминанием всем, кто не желает отличать при-

чин от следствий в политике. Демократическая политика не может, как того хотел Карл

Маркс, "открыть правду мира земного". Цели и содержание человеческой жизни она не хо-

чет обуславливать заранее, ни вводить в них элемент насилия". М. Грайфенхаген выступает

против основного тезиса Д. Бекер о том, что левый терроризм в ФРГ есть проявление чисто

немецких особенностей политического развития страны, уходящих в историю. Деформация

политической системы, якобы издавна присущая Германии, М. Грайфенхагеном отрицается.

Указывает он и на другие недостатки работы: исследование Д. Бекер не дает исчерпываю-

щего объяснения ни немецкому терроризму вообще, ни деятельности первого поколения

(создатели RAF) в достаточной форме. Оно, собственно говоря, ограничивается обеими

женщинами: Майнхоф и Энслин, чья деятельность и является основным содержанием книги.

Д. Бекер указала, что ни для Ульрики Майнхоф, ни для Гудрун Энслин, марксистская идео-

логия не явилась основным толчком к террору. Для доказательства своего тезиса исследова-

тельница использовала два метода: сначала вскрыла социально-политическое происхожде-

ние обеих семей, затем влияние социализирующих факторов на политическое восприятие

этих женщин. Если Д. Бекер большое значение придавала именно кальвинистской среде, в

которой выросли террористки, то Грайфенхаген указывает, что протестантская теология,

особенно в своей кальвинистской форме, со своими требованиями свободы совести, борьбы

в рамках правовых границ и принципа общинности внесла свою лепту в теорию и практику

важнейших элементов демократии.

Наиболее глубокое исследование идеологической платформы западногерманских ле-

вотеррористических течений проведено И. Фетчером и Г. Ромосером. Авторы рассмотрели

все документы, выпущенные террористами в 60х-70х годах.

Против поисков националистических корней в идеологии и тактики RAF выступает К.

Борер. Не антисемитизм и национализм, а марксистская теория о всемирной революции, по

мнению данного автора, наиболее важна. Гудрун Энслин, указывает он, сотрудничала с бер-

линским отделением Социалистического союза немецких студентов. Идеологический базис

RAF пролегает ближе к той линии, которую проводили сторонники Р. Дучке, а не национа-

листы. В работе И. Фетчера подробно рассмотрены причины левого экстремизма, пред-

ставлена хронологическая сводка террористических акций в ФРГ (до 1980 года), освещена

реакция официальных властей на действия террористов.

В этой связи характерна работа уже упоминавшегося Г.Й. Шнайдера. Интересен тезис

автора о том, что теракты всегда имеют основной целью воздействовать на "целевые груп-

пы", чтобы добиться нужной от них реакции. Наиболее уязвимыми для действий террори-

стов в индустриальных странах являются транспортные магистрали и система коммуника-

ций.

Говоря о причинах левого терроризма, Г.Й. Шнайдер отмечает: "Внезапность совер-

шения насильственных терактов вызывает ошибочное, но очень распространенное мнение,

будто терроризм возникает сразу, без подготовки. На самом деле он рождается и вызревает в

долгих социальных и личностных процессах, И типичного террориста тоже не существует,

Причины терроризма лежат в общественном развитии, в групповых явлениях и в индивиду-

альных карьерах... Терроризм социальных революционеров в ФРГ находит свое объяснение,

прежде всего, в социальной и политической дезорганизации, которая, конечно, создает осно-

ву для групповых процессов и развития индивидуальных террористических карьер". В этой

же связи выступает и исследование Удо Шефера "Партизаны и локальная война".

Разумеется, все рассмотренные работы не исчерпывают всего многообразия австро-

германского направления историографии левого экстремизма, но позволяют сформировать о

нем достаточно полное представление.

В англо-американской политологии одним из наиболее авторитетных специалистов в

области изучения теории политического терроризма и партизанских войн признан Уолтер

Лакер. В обобщенном виде его взгляды выражены в статье "Двенадцать тезисов о герилье",

где автор дает всесторонний анализ этого явления: "С давних пор герилья имела многознач-

ное географическое расположение. Партизанские подразделения обычно находятся в трудно

доступных областях (горы, леса, джунгли, болотистая местность). Здесь их трудно обнару-

жить, здесь противник не может развернуть свои военные силы во всей полноте. Такие об-

ласти идеальны на начальной стадии проявления партизанской войны, в период консолида-

ции. Позже герилья переходит к атакующим действиям".

На ранней стадии, как отмечает автор, основные трудности для партизан представля-

ют тяжелый климат и невозможность использования транспортных средств, затрудненность

коммуникаций. "Партизанское движение нуждается в опорных базах. Без бесперебойного

снабжения оно не может проводить операции с наибольшей эффективностью... Хотя манев-

ренность является одним из главных принципов партизанской тактики, в действительности

подразделения не могут находиться в "вечном движении". Устойчивый базис - важнейшая

составная часть герильи, хотя и является удобной мишенью для атак неприятеля. Поэтому

партизаны вынуждены время от времени менять опорные базы, перемещая их в так называе-

мых "свободных зонах".

Далее У. Лакер отмечает, что родившаяся в ХIХ веке как придаток регулярной армии,

герилья постепенно становилась все более автономной формой борьбы: "В настоящее время

основным базисом герильи являются крестьяне, а запускающим фактором для нее является

сельскохозяйственный кризис (Мексика, Филиппины). С другой стороны, не во всех странах

крестьянство является основным компонентом партизанских армий. Правилом стала парти-

занская война против отечественных правительств в Латинской Америке, в некоторых дру-

гих областях (Бирма, Таиланд). Но даже там национализм и патриотизм являются важней-

шими мотивами".

У. Лакер дает анализ партизанским войнам в странах "третьего мира". Ведущей идео-

логией в этих регионах как правило выступает марксизм-ленинизм, замешанный на аграрном

популизме и радикальном национализме. Особую роль в партизанском движении играет

пропаганда развязывания гражданской войны. Далее автор анализирует различные формы и

методы герильи, среди которых нас особо интересует городская партизанская война:

"Городская герилья является производным от термина городской терроризм,

который имеет негативный имидж у общественности. Лишь только некоторые самые ради-

кальные группы практикуют террор. Городской терроризм может подорвать слабые прави-

тельства или сыграть роль катализатора этого процесса, но он не может явиться инструмен-

том непосредственного захвата власти".

Американский психиатр Фридрих Хакер считает, что современное состояние общест-

ва сталкивает молодых людей с трудностями социального и экономического порядка, кото-

рые вводят человека в состояние стресса. Это формирует агрессивную форму поведения,

склонность к насилию. И если все это накладывается на желание сразиться с "тиранией", то

может сформироваться политический террорист.

Исследователи Боумен Х. и Чарльз А. Рассел отмечают: "Отражением концепций тео-

ретиков герильи: Мао Цзе-дуна, Хо Ши Мина, Зиапа, Гевары и Дебре - все они убеждали в

создании баз в сельской местности и набора там же кадров - явился переход в 70-х большой

части революционеров к городскому терроризму". Как отмечают авторы, эволюция мето-

дов городской герильи идет по принципу минимального риска и благоприятных условий для

политических атак. Процентное соотношение политических актов терроризма (городская ге-

рилья) в 70-х годах по регионам планеты выглядело следующим образом:

Европа - 50%

Латинская Америка - 21%

Северная Америка - 14%

Средний Восток и Северная Африка - 11%

Азия - 2%

Африка южнее Сахары - 2%.

Необходимо особо отметить вышедший под редакцией У. Лакера научный сборник, в

котором представлены работы теоретиков терроризма и статьи англо-американских исследо-

вателей. Характер данных работ носит в себе все характерные черты англо-американской ме-

тодологической базы, с ее достоинствами и недостатками. Среди авторов уже упоминавший-

ся П. Уилкинсон, Л. Ход, Э. Голдмен, И. Хардмен, Ф. Гросс, Х. Хорхем, Ч. Джон-

сон. Также следует отметить публикацию Н. Медлока.

Зарубежные исследователи в бывших социалистических странах в общих чертах по-

вторяли тезисы советских исследователей и основывались на той же методологической базе.

Сходной характеристикой обладают и работы западноевропейских ученых - коммунистов.

Рассмотрим для примера несколько подобных работ.

Болгарский исследователь Георги Василев (Институт современных социальных тео-

рий), анализируя идеологию ультралевых течений, отмечает, что их возникновение обуслов-

лено неприятием широкими слоями населения ценностей буржуазного общества, поиском

новых ориентиров. Левая идеология также использовалась буржуазией для отвлечения на-

родных масс от подлинной классовой борьбы. Автор приводит примеры, как деятельность

ультралевых террористов приносила ощутимую пользу правым партиям в борьбе за власть с

более мягкими и либеральными политическими силами (блок ХДС/ХСС против СДПГ).

Чехословацкий публицист Томаш Ржезач довольно подробно излагает фактическую

сторону деятельности ультралевых группировок в ФРГ, вскрывает международные связи

экстремистских организаций. Однако научно-теоретический анализ материала автор нацелил

исключительно на доказательство основного тезиса своей работы - левый экстремизм создан

по планам экспертов ЦРУ и поддерживается этой организацией.

Восточногерманские публицисты не скупились на обвинения в адрес ФРГ, как рас-

садника международного терроризма, базы для подрывной деятельности НАТО против со-

циалистических стран и дискредитации мирового коммунистического движения. В то же

время какая - либо причастность официальных ведомств ГДР к ультралевым движениям за

рубежом усиленно отрицалась.

Характерна опубликованная в западногерманском марксистском издании статья Кур-

та Эрлибаха "Терроризм и реакция". Автор указывает: "С развитием теории научного со-

циализма от утопии к науке Марксом и Энгельсом стало ясно, что все варианты анархизма

не могут считаться с реальными научными теориями. Очевидно, что анархисты того времени

не учитывали причин научного развития. Представителем экстремистского направления

анархизма выступает М. Бакунин. Он не признавал никакого государства, даже политиче-

ской диктатуры рабочего класса. Основной упор он делает не на силу рабочего класса, его

историческую миссию, а на индивидуальный террор и военный диктат". Далее автор четко

обозначает разрыв и противоположность левоэкстремистского движения и господствовав-

шей в СССР и социалистическом лагере концепции классовой борьбы. Он указывает, что

так называемая Фракция Красной Армии (RAF) в Федеративной Республике, "Красные бри-

гады" в Италии, "Красная армия" в Японии, "Бригады гнева" в Великобритании позаимст-

вовали негативные стороны бакунизма и, извратив их до крайности, соединили эту "теорию"

с другими мелкобуржуазными концепциями.

Сторонники этих групп не хотят называться анархистами. Они именуют себя "анти-

империалистами" и зачастую также "марксистами". В действительности же эти группы яв-

ляются продуктом упадка капитализма. Деятельность и идеология этих групп базируются на

старых бакунинских посылках, с их криминальной деятельностью как классовой борьбой. Их

деятельность также является обратной стороной всех форм усиливающейся преступности в

империалистических странах. Они являются формированиями, не имеющими отношения к

рабочему движению и настоящей борьбе за социальный прогресс. Так, например, история

группы Баадера-Майнхоф началась в апреле 1968 с поджога двух универмагов во Франкфур-

те - на - Майне и в 1970 - успешного освобождения Баадера из западноберлинской тюрьмы.

Немного позже Баадер, Малер и другие объединились в нелегальную организацию Фракция

Красной Армии.

ГЛАВА II. ЛЕВЫЙ ЭКСТРЕМИЗМ КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЕ

ЯВЛЕНИЕ

Рассматривая такое сложное и противоречивое явление политического процесса, как

левый экстремизм, необходимо условиться относительно содержания данного термина. По-

скольку левый экстремизм является своеобразным "частным случаем" политического экс-

тремизма вообще, необходимо, прежде всего, условиться относительно рабочего определе-

ния последнего. В решении данного вопроса существует несколько подходов.

Психологический, личностно ориентированный подход, дает определение экстре-

мизма как формы политического поведения индивида, характеризующейся силь-

ным эмоциональным компонентом.

Сторонники социально-политических и экономических подходов, как правило, ста-

раются строить определение термина на базе политического фактора. При этом проявляется

стремление увязать сущность экстремизма с тем объектом, против которого он направлен. В

этом плане характерна трактовка, применяемая в отечественной политологии, утверждаю-

щая, что экстремизм есть: "Приверженность в политике и целях к крайним взглядам и дейст-

виям... В политическом плане экстремизм выступает против сложившихся общественных

структур и институтов, пытаясь подорвать их стабильность, расшатать и низвергнуть ради

достижения своих целей, как правило, силовыми методами... Экстремизм политический на-

правлен на уничтожение существующих государственных структур и установление диктату-

ры тоталитарного порядка "левого" или "правого" толка".

Целесообразно обратиться к этимологии слова "экстремизм". В современные романо-

германские языки (а затем и в русский) слово введено из латинского языка в ХVII веке. Те-

перь слово "extrem" принимает значение крайнего противоречия, чрезвычайности, противо-

положности. От этой основы и произошли интересующие нас лексические новообразования.

Окончательное смысловое значение слова "экстремизм" оформилось уже в ХХ веке.

В современном немецком языке под экстремизмом понимается предельно жесткая радикаль-

ная позиция. Экстремистом является крайне, радикально (решительно) настроенный чело-

век; в зависимости от политических убеждений это может быть левый или правый экстре-

мист. Понятие "левый" в данном случае трактуется как принадлежность к политическому

течению левого толка. В английском языке под экстремизмом также понимается пропаган-

да крайних политических мер (один из вариантов толкования термина). В большом словаре

немецкого языка "DUDEN" экстремизм характеризуется как крайняя (в политическом значе-

нии) позиция или направление; социально напряженная борьба.

Однако, как политологи, мы не можем при выработке определения экстремизма руко-

водствоваться исключительно критериями лингвистического, этимологического подхода.

Необходимо учитывать ряд факторов. Среди которых важнейшие: цели сторонников данного

политического движения; методы их реализации.

Под политическим экстремизмом можно подразумевать стремление определенных

групп социума или отдельных граждан утвердить господство и обеспечить реализацию своей

политической программы, цели и последствия осуществления которой несовместимы с инте-

ресами большинства; подобные преобразования декларируется проводить немедленно, сило-

вым путем преодолевая возможное сопротивление. Причем центральным ядром политиче-

ского экстремизма является его идеология, которая может быть представлена национализ-

мом, "коммунизмом" (в данном случае подразумеваются исключительно утопические тео-

рии широкого спектра - от анархизма, до концепций бесклассового общества тоталитарного

типа), воинственной религиозной доктриной.

Наряду с тремя традиционными разновидностями политического экстремизма (левый

- коммунистический, правый - националистический, религиозный) в последние десятилетия

ХХ века наметились и зачатки альтернативной экстремистской идеологии. Ее базой являют-

ся концепции коренного переустройства политической системы (зачастую в мировом мас-

штабе), основанные на экологических и пацифистских компонентах. При этом некоторые

ведущие российские политологи видят в экологических идеях потенциальную идеологиче-

скую базу для неототалитарного политического режима, способного утвердиться в ХХI веке.

Как отмечали в своей работе социологи В.В. Витюк и С.А. Эфиров: "Левый экстре-

мизм изначально представлял собой попытку установить справедливый общественный поря-

док наиболее быстрыми и радикальными средствами. Концепция социальной справедливо-

сти в левом экстремизме возникла из умозрительного представления о "свободном" и "спра-

ведливом" обществе равных. Эта концепция имела крайне неопределенный и вместе с тем

фанатико-религиозный характер, порождавший убеждение, что во имя святой освободитель-

ной цели доступны любые средства".

На наш взгляд, определение "левого экстремизма", предлагаемое в качестве рабочей

категории в данном исследовании, должно удовлетворять возможности применения как в

теоретических работах общего плана, в исследованиях среднего уровня, так и в прикладных

методиках, ориентированных на практику антитеррористической борьбы и превентивных

мер по сдерживанию развития левоэкстремистских процессов в современном гражданском

обществе.

В этой связи в качестве авторского определения предлагаем следующую формулиров-

ку - Левый экстремизм есть социально-политическое явление, выраженное в стрем-

лении определенных политически активных групп социума или отдельных индивидов реа-

лизовать следующие основные задачи: а) разрушение существующей государственной

системы; б) создание декларируемого "более справедливого" общества на идеологической

основе заимствований как из социалистических и коммунистических концепций, так и соб-

ственных новейших левоэкстремистских доктрин; которое осуществляется всеми доступ-

ными средствами.

При этом левый экстремизм следует воспринимать как категорию двойственного ро-

да. Во-первых, выступая в качестве активного субъекта формирования социально-

политической атмосферы в стране, он воспринимается единой, автономной категорией. Во-

вторых, левый экстремизм есть многофакторное явление с достаточно сложной структурно-

функциональной системой.

Попытка классификации форм левого экстремизма всегда вызывала затруднение оте-

чественных исследователей (как в силу вышеуказанной особенности данного явления, так и

по идеологическим мотивам). Можно сказать, что в советских (российских) социально-

политических науках данный вопрос удовлетворительного разрешения не получил. Россий-

ский психиатр М. Буянов, в последнее время обратившийся к теме экстремизма, указывает

на общую однотипность психики экстремистов (и террористов) всех направлений. Поэтому

он подвергает сомнению целесообразность попыток классификации экстремизма.

Однако ставить во главу угла исключительно психопатологический подход, психоло-

гический подход на наш взгляд неоправданно. Левый экстремизм наполнен не только дейст-

виями психически неполноценных индивидов (террористов). Это конгломерат разнообраз-

ных политических доктрин, философских исканий, программных установок, практических

методик вооруженных действий и т.д. И оценивать данное явление без учета перечисленных

факторов чревато глубокой методологической ошибкой.

Примечательна типология левых движений, разработанная в свое время западногер-

манскими обществоведами коммунистической ориентации. Они выделяют: "традиционных

коммунистов", "неортодоксальных марксистов", "маоистов", "неоформленных левых",

"левых гедонистов". Данная типология, приведенная в источнике кратко и схематично, на-

целена на идентификацию политических течений, в том числе и сектантского характера. В

современных условиях в научно-теоретических и прикладных исследованиях обращаться к

ней невозможно.

Можно предложить следующую градацию основных форм левого экстремизма:

1) левый экстремизм как теоретико-философское течение;

2) левый экстремизм как политическое движение.

Особой категорией является ультралевый терроризм. При общей схожести с по-

литическим левым экстремизмом и программными заимствованиями из теоретико-

философского направления, это понятие особого рода. Идеология ультралевого терроризма

имеет свою специфику, сам объект исследования может быть разделен на собственные фор-

мы проявления. Однако тождество основных задач, однотипность социального состава, не

позволяют провести между левым экстремизмом и ультралевым терроризмом непреодоли-

мый барьер, качественно разделяющую грань. На наш взгляд, наиболее правильно говорить

об ультралевом терроризме как особом виде левого экстремизма.

Основным содержанием теоретико-философского направления в левом экстремизме

выступает поиск и разработка альтернативных типов и вариаций организации социума. При-

чем альтернативная модель строится на основе различных заимствований из классического

марксизма, анархизма, утопического социализма, подвергнутых существенной модернизации

и трансформации.

Как правило, представители данного направления показывают бесперспективность

развития западного открытого общества (советский тоталитарный строй также подвергается

критике), акцентируют внимание на его пороках и недостатках. Даже не призывая прямо к

немедленной коренной ломке общественных, политических и экономических отношений,

авторы неизменно подводят к мысли о неизбежности и необходимости таковой. Сущест-

вующие отношения предлагается заменить "более прогрессивными и справедливыми". За-

имствования из социально-политических исканий прошлого подвергаются в теоретико-

философском экстремизме переориентации на современную обстановку.

Необходимо особо подчеркнуть, что рамки теоретико-философского левого экстре-

мизма достаточно размыты. Это даже не столько самостоятельное направление, сколько

сфера пересечения отдельных компонентов различных философских и политических кон-

цепций, взглядов, мнений. Поэтому нецелесообразно жестко идентифицировать с теоретико-

философским направлением левого экстремизма конкретных мыслителей или целые фило-

софские школы. Это уместно лишь по отношению к некоторым составляющим их концеп-

ций.

Теоретико-философская разновидность левого экстремизма явление вполне естест-

венное не только для общества индустриальной фазы развития, но и более ранних периодов.

Это направление философской, художественной и (в меньшей степени) политической мысли.

Данное понятие следует четко отделять от другого явления - идеологии ультралевого терро-

ризма, разрабатываемой самими боевиками и близкими к ним кругами для оправдания своих

акций, вооружения террористического движения определенной тактикой, промежуточными

задачами и конечными целями.

Наиболее ярко феномен теоретико-философского левого экстремизма характеризуют

некоторые компоненты работ В. Райха (теория "сексуальной революции"), Г. Маркузе (тео-

рия одномерности современного человека, обоснованный поиск альтернативных носителей

революционности), Т. Адорно (теория отрицания любой завершенности и системы, тяга к

абсурду). Причем философия Т. Адорно была взята на вооружение движением молодежного

протеста 60-х годов и оказала значительное воздействие на формирование программных ус-

тановок "новых левых" (Ю.Н. Давыдов в качестве ярких представителей этого направления

называет таких ведущих философов-экзистенциалистов, как Жан-Поль Сартр и Альбер Ка-

мю). Наиболее характерно, что никто из данной группы теоретиков не представил четкой и

целостной доктрины левоэкстремистского толка. Зачастую сами авторы указанных разрабо-

ток выступали против революционного, насильственного пути преобразования общества, по-

трясенные ходом молодежных волнений 60-х годов. Однако их отдельные высказывания и

теоретические положения широко использовались левыми радикалами всех направлений.

Теоретико-философский левый экстремизм представляется закономерной реакцией на

социально-политические (прежде всего) и экономические (в меньшей степени) кризисы, не-

избежные при эволюции общества открытого типа. Данное направление разрабатывается

представителями интеллектуальной элиты общества как духовно-мировоззренческие иска-

ния в технократической атмосфере личностного отчуждения. Однако данное направление

зачастую подводит теоретическую базу под деятельность различных леворадикальных поли-

тических, и даже террористических движений (вопреки воле авторов). Но это не дает осно-

вания относить данное направление социально-политической теории к факторам, представ-

ляющим угрозу для системы государственной безопасности и политической стабильности.

Само по себе оно не способно породить политический левый экстремизм или ультралевый

терроризм, но может способствовать консолидации идеологической платформы этих движе-

ний. Впрочем, история ультралевого политического терроризма ХVIII-XIX веков показала,

что активные экстремисты, ведущие работу по дестабилизации существующей государст-

венной системы, всегда найдут теоретическое обоснование своей деятельности.

Синтез доктрин леворадикальной трансформации гражданского общества, государст-

венных структур и практической борьбы за власть (или против существующей власти) дает

политическую форму левого экстремизма. Данная категория включает в себя деятельность

политически активных групп граждан, представляющих собой структурно оформленные и

иерархически упорядоченные объединения (зачастую принимающие вид официально зареги-

стрированных партий, общественных движений, либо самопровозглашенные образования),

чьи усилия направлены на пропаганду идеи немедленного отстранения от власти господ-

ствующей политической элиты с последующим проведением реформ, направленных на слом

утвердившихся в государстве социальных, правовых и экономических отношений, и замену

их на иную, обычно тоталитарную систему, декларируемую как социализм (или даже ком-

мунизм). Данные политические движения активно используют идеологическую базу и клас-

сического социализма, и доктрин, ориентированных на практику борьбы за реальную власть

под лозунгами социализма.

Помимо агитационной работы, политические левоэкстремистские организации могут

проводить разнообразные показательные акции в форме митингов, демонстраций, которые

переходят в уличные беспорядки, захват и удержание административных зданий. Таким пу-

тем временно дестабилизируется обстановка в одном или нескольких районах. При этом экс-

тремисты обычно все же не применяют огнестрельного и других видов оружия, способного

повлечь многочисленные жертвы. Очевидно, один из основных индикаторов, позволяющих

разводить левоэкстремистские и левотеррористические движения, заключается в том, что

экстремисты, при всех их агрессивных лозунгах, все же не осуществляют сознательной и

планомерной физической ликвидации своих противников.

Как свидетельствуют фактические данные, акции левых экстремистов проводились

почти исключительно в крупных городских центрах. Политический левый экстремизм пре-

дельно урбанизирован (даже для аграрно-индустриальных стран). Наиболее яркий пример

акций подобного рода можно наблюдать в ходе так называемой "студенческой революции" в

конце 60-х годов.

Левоэкстремистские движения, как правило, критически и агрессивно относятся к

традиционным коммунистическим партиям, хотя различие между ними заключается даже не

столько в глубине требуемых преобразований, сколько в радикализме предлагаемых методов

их достижения. Если ортодоксальное коммунистическое движение (КПСС и ее западноевро-

пейские сателлиты) способно было разрабатывать долгосрочную стратегию и относительно

четко ее придерживаться, то левоэкстремистские организации в хронополитическом измере-

нии несостоятельны. Их деятельность целиком сконцентрирована на текущем моменте. Об-

разно говоря, время - основной враг политического левого экстремизма - быстро достигнув

точки "предельной активности", он постепенно начинает терять своих сторонников, неук-

лонно сокращая сферу социально-политического влияния.

Единственным "звездным часом" политического левоэкстремистского движения мо-

жет стать только революционная ситуация, да и то лишь при благоприятном стечении

обстоятельств. Однако в индустриальном (а особенно в постиндустриальном) обществе на

высоких стадиях развития социально-политических процессов и экономической модели, ре-

волюционная ситуация возникает крайне редко, только в том случае, если правящие полити-

ческие и экономические элиты допускают грубейшие ошибки в управлении государством в

течение длительного хронологического периода. Политический левый экстремизм следует

рассматривать как дестабилизирующий фактор по отношению к государственной системе.

Однако его ресурсы не стоит переоценивать. Более серьезную угрозу в плане государствен-

ной безопасности представляет ультралевый терроризм.

Ультралевый терроризм можно определить как вооруженную борьбу лево-

радикальных групп или отдельных лиц, действующих на основе внутренней убежденности,

конечной целью которой является разрушение существующей государственной системы и

отношений гражданского общества с помощью физического уничтожения представителей

государственных структур и массового запугивания населения. Причем подобная вооружен-

ная борьба обосновывается различными идеологическими доктринами революционной вой-

ны.

Предлагаемое рабочее определение термина "ультралевый терроризм" не является

догмой, претендующей на универсальность. Хотя в отечественной и зарубежной политоло-

гии имеется большое количество трактовок, все они, помимо достоинств, имеют и опреде-

ленную ограниченность и направлены на реализацию локальных задач. Например, чтобы

пресечь возможность ассоциации ультралевого терроризма с традиционным пониманием ле-

вого фланга политической оппозиции, советские исследователи предпочитали употреблять

этот термин исключительно в кавычках.

Особо подчеркивалось, что сама попытка определения ультралевого терроризма весь-

ма затруднительна из-за целого ряда причин. Если западные политологи могли расширять

толкование термина до таких рамок, что в него попадала и борьба стран социалистического

блока за расширение своих сфер влияния, и национально-освободительные движения в стра-

нах "третьего мира"; либо определение давалось по тем или иным внешним признакам тер-

роризма, то идеологи коммунистического движения старались воздвигнуть нерушимый

барьер между ультралевым терроризмом и силами, которые в общих чертах сохраняли ори-

ентацию на СССР.

Во всех отечественных работах неизменно, пусть и в разных вариациях, подчеркивал-

ся тезис о том, что "Марксистско-ленинская теория всегда отвергала террор в качестве спо-

соба достижения политических целей". Действительно, везде, где В.И. Ленин рассматривал

вопрос о терроризме, он критиковал его, но не принципиально, а лишь с точки зрения прак-

тической целесообразности борьбы за власть, чем было проникнуто все его мировоззре-

ние. Кроме того, политическая история РСДРП(б) демонстрирует умелое использование тер-

рористической тактики, если она могла оказаться эффективной.

Определение терроризма ультралевой ориентации, предложенное В.И. Лениным,

можно выразить в следующих тезисах: основным содержанием терроризма является месть

отдельным лицам; основной движущей силой террористической борьбы являются замкнутые

группы интеллигентов; терроризм оторван от революционной борьбы, которую ведут на-

родные массы.

Другим важнейшим вопросом рассматриваемой проблемы является классификация

видов и форм проявления ультралевого терроризма. Этот аспект также до настоящего време-

ни не получил полного разрешения. В основу классификаций исследователи различных по-

литологических школ и направлений кладут либо основные движущие силы, либо идеоло-

гические аспекты, либо хронологическую эволюцию. Зачастую можно наблюдать логиче-

скую неупорядоченность предлагаемых классификаций или прямое смешение форм ультра-

левого, ультраправого или религиозного терроризма.

Например, У. Лакер предложил следующую классификацию видов терроризма:

* националистический и сепаратистский терроризм;

* терроризм, инспирированный коммунистами и троцкистами;

* терроризм "новых левых".

При этом автор отмечает общую бесперспективность тактики террора, хотя последняя

и способна нагнетать атмосферу коллективной паники. В другой работе он пишет: "Го-

родской терроризм может подорвать слабые правительства или сыграть роль катализатора

этого процесса, но он не может служить инструментом непосредственного захвата вла-

сти".

В классификации В. Хальвега мы наблюдаем смешение понятий партизанской войны

(герильи) и терроризма. Можно сказать, автор склонен считать терроризм частным случаем

герильи: "Проблема герильи становится в современном мире многообразной по формам сво-

его проявления практически во всех странах земного шара. Можно выделить:

1. городскую герилью;

2. сельскую герилью;

3. кадровую герилью, существующую в больших городах (направлена на уничтожение

определенных категорий государственных служащих);

4. герилью, основанную на захвате авиалайнеров".

Стремление рассматривать ультралевый терроризм как составную часть (или разно-

видность) партизанской войны присуще почти всем западным политологам, работавшим над

данными вопросами в 70х-80х годах. Сама партизанская война при этом рассматривается как

оружие различных промарксистских движений, ведущих борьбу за власть в странах "третье-

го мира". Большую роль в становлении этой традиции (да и всей методологической базы ис-

следований в данном направлении) сыграли более ранние фундаментальные исследования Й.

Шмидта и К. Шмита.

К. Шмит первым выдвинул принцип классификации эволюции концепций партизан-

ских войн в следующем виде:

1. От Клаузевитца до Ленина.

2. От Ленина до Мао Цзе-дуна.

3. От Мао Цзе-дуна до Рауля Салана.

Последующие исследователи использовали либо саму схему Шмита, либо принципы

градации, добавляя новые ступени, ведущие к концепциям ультралевого терроризма, разра-

ботанных в 70х-80х годах.

Один из вариантов подобной "лестницы" предложил западногерманский публицист Г.

Машке. Хотя конечной его целью выступало объяснение феномена ультралевого терроризма

в ведущих капиталистических странах, он все же сместил акцент исследования на "третий

мир". При анализе обстановки начала 70х годов, которую предпринимает Г. Машке в начале

своей работы, мы видим, что автор объединяет национально-освободительные, левотеррори-

стические и марксистские (ведущие партизанскую войну) движения в единое целое.

Хотя тактические и идеологические заимствования между этими движениями дейст-

вительно достаточно существенны, не следует, на наш взгляд, упрощенно сводить их в одно

явление.

Г. Машке отмечает, что сам термин и первая модель герильи обозначились в

1808/1813 годах, применительно к борьбе испанского народа против наполеоновской агрес-

сии. Затем методика была углублена прусскими военно-политическими теоретиками: Клау-

зевицем, Шарнхорстом, Гнейзенау. Далее герилья нашла развитие в ходе Второй мировой

войны. Ее, по мнению Г. Машке, можно было наблюдать в СССР, Восточной Европе, Китае,

Бирме, Индокитае. Затем, приобретая все более волюнтаристские черты, теория герильи по-

этапно трансформировалась Мао Цзе-дуном, Хо Ши Мином, Фиделем Кастро и, наконец,

достигла предельной крайности во взглядах Че Гевары. Эту последнюю, тупиковую и обре-

ченную на поражение модель и заимствовали левые радикалы в ведущих капиталистических

странах.

Другой западногерманский публицист, Ф. Алеман, местом зарождения герильи счита-

ет "третий мир", конкретно - Латинскую Америку. И уже с этого континента данное явление

было перенесено в передовые промышленные центры мира. Эволюция шла по следующей

схеме:

1. кубинская герилья (разработанные в ее ходе методы ведения партизанских действий

систематизированы и опубликованы в 1960 году Эрнесто Че Геварой);

2. по всей Латинской Америке возникли вооруженные движения, пытающиеся копиро-

вать кубинский опыт;

3. Неудачи этих партизанских движений привели к тому, что Карлос Маригела разрабо-

тал новую доктрину (в отличие от Че Гевары, который делал ставку на крупные пов-

станческие отряды в сельской местности, он отдавал предпочтение действиям не-

больших "тактических боевых групп" в городах);

4. систематизированный и обобщенный опыт, изложенный Маригелой, был взят на

вооружение западноевропейскими левотеррористическими организациями.

Весьма характерна для западного методологического подхода типология терроризма,

предложенная английским социологом Полом Уилкинсоном. Он выделяет: революционный

терроризм, субреволюционный терроризм, репрессивный терроризм.

Признаки революционного терроризма: наличие многих политических движений и

партий, имеющих на вооружении тактику террора и постоянно ее применяющих; революци-

онный терроризм ставит своей целью осуществление политической революции. Признаки

субреволюционного терроризма: движим политическими мотивами; осуществляет свои дей-

ствия радикальными методами; склонен оказывать принуждающее воздействие на прави-

тельство. Признаки репрессивного терроризма: применение систематических террористиче-

ских актов; наличие активно действующих групп или отдельных персон, стремящихся во

всем действовать наперекор государству. Это низшая форма бунтарства. Способы примене-

ния терроризма по П. Уилкинсону классифицируются следующим образом: спонтанные

убийства; террор против самодержавия; террор как средство борьбы за освобождение от

иностранного господства, террор как форма сопротивления против тоталитаризма, террор

как средство борьбы с либеральной демократией, интернациональный и субреволюционный

терроризм.

Более упорядочена ориентированная на практическое использование полицейскими

экспертами классификация Г. Шнайдера, который выделяет в терроризме три основных те-

чения:

- националистический терроризм;

- социал-революционный терроризм (леворадикальный);

- правоэкстремистский (неофашистский и неонацистский) терроризм.

Интересующий нас терроризм социал-революционеров "... не так давно возник и раз-

вился в Южной Америке. Эти террористы преследовали цель осуществить социальную рево-

люцию вдруг и "из ничего".

В данном пособии мы прелагаем классификацию форм ультралевого терроризма, в

основе которой лежат следующие категории:

а) степень организационной оформленности и численный состав движения;

б) масштаб районов боевых действий (относительно всей территории страны или ре-

гиона, если речь идет о международной организации);

в) социальный состав боевых группировок и поддерживающих их групп населения;

г) идеологический базис и тактические задачи группировок.

С учетом этих критериев мы выделяем следующие формы проявления ультралевого

терроризма:

1) "Группы протеста"

2) Спонтанный террор

3) Городская герилья

4) "Очаговая" герилья

5) Революционная герилья

Данная классификация отражает возрастание показателей по всем четырем категори-

ям. Рассмотрим данные формы проявления ультралевого терроризма более подробно.

"Группы протеста" представляют собой стихийно сложившиеся небольшие объе-

динения леворадикалов, разочаровавшихся в методике конституционной борьбы с сущест-

вующим режимом. Они не имеют структурной идеологической платформы, нелегальных

систем поддержки. Четкая стратегия действий и специальные навыки диверсионной деятель-

ности и нелегальной работы у них отсутствуют. Используются примитивные средства для

уничтожения так называемых символов капитализма: торговых центров, издательств и так

далее. В российских условиях подобными символами, похоже, выступают памятники монар-

хам. При проведении акций террористы стараются по возможности все же избегать челове-

ческих жертв, во всяком случае, убийства не выступают здесь самоцелью.

Спонтанный террор. Эта форма ультралевого терроризма во многом искусственна.

В ее основе лежит концепция западногерманского ультралевого террориста М. Бауманна.

Базис его тактики - предельная децентрализация террористического движения. Он отмечал,

что основные западногерманские левотеррористические группировки допустили ошибку,

создав координационно-управляющий штаб движения. Против него были брошены лучшие

специалисты, задействован огромный аппарат мощного государства. "Rote Armee Fraktion",

наиболее крупная в тот период террористическая группировка, не могла долго противостоять

таким силам, начались неизбежные провалы.

Бауманн видел выход в превращении организованного движения в борьбу одиночек-

террористов, заранее не планирующих акции и никого не привлекающих на помощь. Не-

предсказуемость поведения террористов, по его мнению, должно способствовать успешному

проведению акций, а автономность каждого боевика не позволит полиции напасть на след

путем агентурной работы. Однако при этом боевик вынужден обладать высокими профес-

сиональными качествами. По этому поводу М. Бауманн отмечает: "... ты должен нападать

неожиданно, заранее не планируя, а так, как тебе придет в голову... Ты должен разбираться в

радио, ты должен уметь прослушивать полицейскую волну, ты все должен учить, все должен

знать". Автономность профессиональных террористов от руководящего центра является

не показателем слабого структурно-функционального развития движения, а тактическим хо-

дом, позволяющим достигнуть относительной неуязвимости для ответных ударов.

Городская герилья. Это наиболее опасная форма ультралевого терроризма, сопро-

вождающаяся многочисленными человеческими жертвами. Идейным вдохновителем и раз-

работчиком основных направлений тактики городской герильи был бразильский коммунист

Карлос Маригела. Хотя практическая деятельность его как руководителя левотеррористиче-

ских отрядов оказалась крайне неудачной (в 1969 году движение было разгромлено, а сам

Маригела убит), однако его теоретические разработки, изложенные в "Мини учебнике го-