международный совет архивов

евроазиатское региональное отделение (евразика)

КОМИТЕТ ПО АРХИВАМ И ДЕЛОПРОИЗВОДСТВУ
ПРИ СОВЕТЕ МИНИСТРОВ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

БЕЛОРУССКИЙ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ДОКУМЕНТОВЕДЕНИЯ И АРХИВНОГО ДЕЛА

Архивы и общество сегодня

Материалы
Международной
научно-практической
конференции

Минск, 11—12 ноября 2003 г.

Минск
2004

УДК	930.25(043.2)
ББК	79.3
	А 87

Рекомендовано к печати Ученым советом БелНИИДАД

Составители: В. В. Федосов, П. П. Журкевич

Научные редакторы:

кандидат исторических наук В. И. Адамушко,

кандидат исторических наук С. В. Жумарь

А 87	Архивы и общество сегодня: Материалы Международной науч.-практ. конф. (Минск, 11—12 ноября 2003 г.) / Сост. В. В. Федосов, П. П. Журкевич. — Мн.: БелНИИДАД, 2004. — 156 с.

ISBN 985-6733-01-4

В сборник вошли материалы международной научно-практической конференции «Архивы и общество сегодня», проведенной в рамках IV Общей конференции Евро­азиатского регионального отделения (ЕВРАЗИКА) Международного совета архивов (МСА), в которых излагаются проблемы развития архивного дела в государствах — участниках конференции, определяются роль и место архивов в современном информационном пространстве.

Проблемы, обсуждаемые на конференции, являются актуальными для архивистов, историков, краеведов.

УДК 930.25(043.2)

ББК 79.3

ISBN 985-6733-01-4

© БелНИИДАД, 2004

Список
участников IV Общей конференции
Евроазиатского регионального отделения (ЕВРАЗИКА)
Международного совета архивов

Республика Армения	Вирабян Аматуни Сасуникович, директор Национального архива Армении Мирзоян Соня Суреновна, заместитель директора Национального архива Армении
Республика Беларусь	Адамушко Владимир Иванович, председатель Комитета по архивам и делопроизводству при Совете Министров Республики Беларусь Селеменев Вячеслав Дмитриевич, директор Национального архива Республики Беларусь Федосов Владимир Васильевич, директор Белорусского научно-исследовательского института документоведения и архивного дела
Республика Казахстан	Сариева Рысты Халесовна, председатель Комитета по управлению архивами и документацией Министерства культуры, информации и общественного согласия Республики Казахстан, заместитель председателя ЕВРАЗИКИ
Кыргызская Республика	Бедельбаев Аскар Бедельбаевич, председатель Государственной архивной службы Кыргызской Республики при Правительстве Кыргызской Республики
Республика Молдова	Исак Василий Дмитриевич, директор Государственной архивной службы Республики Молдова Стефанов Николай Федорович, заместитель директора Национального архива Республики Молдова
Российская Федерация	Козлов Владимир Петрович, руководитель Федеральной архивной службы России, председатель ЕВРАЗИКИ Тарасов Владимир Петрович, заместитель руководителя Росархива Черненков Кирилл Григорьевич, начальник отдела международных связей Росархива, исполнительный секретарь ЕВРАЗИКИ Мироненко Сергей Владимирович, директор Государственного архива Российской Федерации Ларин Михаил Васильевич, директор Всероссийского научно-исследовательского института документоведения и архивного дела Цыганова Ольга Геннадьевна, заместитель начальника Главного архивного управления при Кабинете Министров Республики Татарстан Тюнеев Владимир Алексеевич, заместитель председателя Правления Центрального совета Российского общества историков-архивистов Ширинский Миргаяс Миргаясович, заместитель директора Историко-документального департамента МИД России Рынза Кирилл Викторович, третий секретарь Историко-документального департамента МИД России Аскольский Александр Михайлович, начальник отдела региональных экономических объединений СНГ
Украина	Новохатский Константин Евгеньевич, заместитель председателя Государственного комитета архивов Украины Матяш Ирина Борисовна, директор Украинского научно-исследовательского института архивного дела и делопроизводства Клименко Татьяна Анатольевна, директор Государственного архива Черкасской области
Латвийская Республика	Валдис Шталс, Генеральный директор государственных архивов Латвии Валда Петерсоне, заместитель директора Государственного исторического архива Латвии Гунта Минде, заведующая читальным залом Государственного исторического архива Латвии
Литовская Республика	Видас Григорайтис, Генеральный директор Департамента архивов Литвы при Правительстве Литовской Республики
Республика Польша	Генрик Куровский, заместитель Главного директора государственных архивов Польши Анджей Бернат, Генеральный директор государственных архивов Польши

Приветствие
участникам IV Общей конференции
Евроазиатского регионального отделения (ЕВРАЗИКА)
Международного совета архивов

Уважаемые друзья!

Сердечно приветствую участников IV Общей конференции Евроазиатского регионального отделения Международного совета архивов в столице Республики Беларусь, городе-герое Минске.

Архивисты — хранители исторической памяти человечества. Обеспечивая сохранность важнейшего информационного ресурса общества, вы стремитесь к тому, чтобы архивные материалы, содержащие информацию об историческом опыте прошлого, активно использовались в интересах общества, каж­дого человека.

Интерес к истории наших стран требует объединения усилий по разрешению наиболее важных и сложных проблем пополнения, обеспечения сохранности и использования бесценного документального богатства. Уверен, что решения, выработанные в рамках конференции, позволят согласовать позиции архивных служб стран евроазиатского региона в преддверии предстоящего XV Международного конгресса архивов, будут способствовать дальнейшему развитию всестороннего и взаимовыгодного сотрудничества.

Желаю всем участникам конференции плодотворной работы, творческих успехов и крепкого здоровья. Надеюсь, что вы сохраните самые приятные воспоминания от пребывания в столице Беларуси.

Заместитель Премьер-министра Республики Беларусь
В. Н. Дражин

Выступление
начальника Главного управления социально-культурной сферы аппарата Совета Министров
Республики Беларусь Е. А. Сиволобовой
на открытии IV Общей конференции
Евроазиатского регионального отделения (ЕВРАЗИКА)
Международного совета архивов

Уважаемые участники конференции!

Позвольте мне от имени Правительства Республики Беларусь и от себя лично приветствовать вас на гостеприимной земле Беларуси.

Я думаю, что никого, тем более вас, профессионалов, не надо убеждать в важности и значении архивов в деле сохранения информационного потенциала и историко-культурного богатства наших стран. Архивы являются важнейшей составной частью информационных ресурсов общества, их информационный потенциал имеет по-настоящему государственное значение (в Беларуси, например, соответствующее положение закреплено в постановлении Правительства).

Подчеркивая значимость архивов, хочу напомнить вам высказывание известного канадского архивиста Артура Дофти, которому на родине установили памятник за большой вклад в сохранение истории своей страны: «Из всех национальных ценностей архивы являются наиболее драгоценными; они являются даром одного поколения другому, и величина нашей заботы о них отражает величину нашей цивилизации». На мой взгляд, эти слова должны стать девизом отношения к архивам любого правительства любой страны.

То, что конференция проходит в Минске, на мой взгляд, глубоко символично. Для того чтобы архивы могли полноценно выполнять возложенные на них задачи, необходимо создать надлежащие условия для их работы. В этой связи развитие архивов, совершенствование их сети, нормативно-правовой и материальной базы являются предметом постоянной заботы Президента Республики Беларусь, Правительства страны.

На сегодняшний день в Беларуси практически с нуля создано архивное законодательство. 6 октября 1994 г. впервые принят Закон «О Национальном архивном фонде и архивах в Республике Беларусь»; в соответствии с Указом Президента этот день отмечается архивистами всей страны как профессиональный праздник. В 1996 г. Указом Президента утверждены Положение «О Национальном архивном фонде Республики Беларусь» и сеть государственных архивных учреждений. Эти документы определяют основные принципы государственной политики в архивном строительстве, на их базе строится все архивное законодательство Беларуси.

Предметом особого внимания Совета Министров Республики Беларусь является развитие сети государственных архивов. На сегодняшний день в Беларуси действуют 31 государственный архив, 2 специализированные лаборатории, научно-исследовательский институт, а также центр электронной документации, выполняющий одновременно функции специализированных архива и научно-исследовательского учреждения.

Переход Республики Беларусь на рельсы рыночной экономики, появление организаций негосударственной формы собственности потребовали усиления внимания государства к проблемам социальной защищенности граждан. В этой связи крайне своевременно Президентом и Правительством были приняты меры, направленные на создание сети районных и городских архивов по личному составу. В результате на сегодняшний день в систему Государственной архивной службы вошли дополнительно 126 архивов соответствующей категории.

Одним из важнейших направлений деятельности Госу­дарственной архивной службы является обеспечение сохранности документов. Следует отметить, что государство вкладывает немалые средства в создание оптимальных условий хранения архивных документов. Так, только в период с 1990 по 2003 г. за счет средств республиканского бюджета было построено 5 современных специальных зданий для государственных архивов, осуществлена реконструкция зданий еще 3 архивов.

Насколько я знаю, значительные достижения в области архивного строительства имеются и в странах, которые представлены на этой конференции в качестве участников и наблюдателей. Однако не только об успехах и достижениях мы сегодня вынуждены говорить. К сожалению, на сегодняшний день у архивистов разных стран накопилось достаточно много общих проблем, решение которых возможно только в комплексе, с участием всех заинтересованных.

Не буду перечислять все проблемы — они хорошо известны собравшимся здесь профессионалам. Отмечу лишь, что в современных условиях особую важность приобретает забота архивистов о защите и удовлетворении интересов граждан в получении социальной, биографической и генеалогической информации, защите авторских прав и интеллектуальной собственности, имущественных прав. При этом следует учитывать многообразные связи наших граждан, их практический жизненный взаимный интерес к документам, отложившимся в архивах других государств на постсоветском пространстве. С другой стороны, появление новых независимых государств вызвало небывалый интерес общества к их истории, хранителями которой являются в первую очередь наши архивы. Поэтому мне кажется не случайной и совершенно оправданной избранная тема международной научно-практической конференции «Архивы и общество сегодня», которая пройдет в г. Минске.

Для решения этих и многих других актуальных проблем архивы обладают необходимым информационным потенциалом, а также достаточным штатом профессионально подготовленных работников. Уверен, что при должной поддержке правительств своих стран решение указанных проблем находится в руках самих архивистов. Поэтому, открывая конференцию, я желаю вам найти и выработать единственно верные в этой ситуации решения.

Приглашаю всех к конструктивной и плодотворной работе.

Доклады

В. П. Козлов,

член-корреспондент Российской академии наук,
доктор исторических наук,
руководитель Федеральной архивной службы России
(Россия)

Российские архивы в средствах массовой информации:
образы действительности и поиск идеалов

Без какого-либо преувеличения можно сказать, что российские архивы, начиная со времени перестройки, не были обойдены вниманием как отечественных, так и зарубежных средств массовой информации (СМИ). Все последующие годы они интересовали прессу, телевидение, радио и Интернет, возможно, много больше, чем, например, библиотеки или музеи. Ничего странного в этом нет: в доперестроечные времена советские архивы в общественном сознании не всегда справедливо, но все же ассоциировались с закрытостью, недоступностью сосредоточенных в них всевозможных тайн, а в годы перестройки они изображались некими бастионами таких тайн, которые предстояло взломать. В начале 90х годов XX в. российские архивы стали одним из символов открытости новой демократической России, полем борьбы за постижение правды прошлого либо показателем степени бесшабашной или умышленной распродажи еще одного из богатств страны — ее ретроспективного информационного ресурса.

В моей подборке материалов под условным названием «Архивы России в зеркале СМИ в 1991—2001 гг.» насчитывается свыше полутора тысяч названий. Они включают выступления только центральных российских и ряда зарубежных СМИ, таких, как «Монд», «Нью-Йорк таймс». В этой подборке нет многочисленных публикаций об архивах в местных российских СМИ. В ней имеются данные лишь об отдельных откликах СМИ из числа нескольких сотен в итальянской прессе после публикации в 1992 г. знаменитого письма Тольятти о судьбе итальянских военнопленных. В ней отсутствуют почти полностью тысячи откликов американских СМИ на изданную по материалам российских архивов Йельским университетом книгу «История американского коммунизма», возможно, десятки и сотни других, вовсе неизвестных мне выступлений СМИ. Когда-нибудь терпеливый историограф СМИ или архивов старательно соберет, отсистематизирует, проанализирует и сделает соответствующие выводы на основе этих материалов. Мне же приходится сегодня довольствоваться их имеющейся частью, этой достаточно объемной случайной выборкой, вероятно, с высокой степенью репрезентативности.

Кажется, ни одно российское центральное СМИ не обошло вниманием архивы страны. Газеты «Известия», «Московские новости», «Новое время», «Литературная газета», «Комсомольская правда», «Независимая газета», «Труд», «Российская газета», «Правда», «День», телеканалы «Культура», РТР в разные годы, а то и все эти годы, наиболее часто демонстрировали свой интерес к архивам, в том числе в форме публикаций серийных подборок документов или специальных серийных передач. Имеющаяся выборка говорит о том, что пик публикаций в СМИ об архивах пришелся на 1992—1995 гг., хотя в каждом из конкретных СМИ этот пик не всегда совпадал с основным.

В годы этого основного пика выдвинулись своеобразные авторы — лидеры статей, заметок, интервью об архивах. Первое место среди них несомненно заняла специальный корреспондент «Известий» Э. Максимова, далее следовали начинающий корреспондент «Комсомольской правды» Д. Бабич, темпераментная Н. Геворкян из «Московских новостей», ее коллега по этой же газете Н. Давыдова и др. Помимо этих «архивных активистов», представленных журналистским цехом, свое неравнодушное отношение к архивам в СМИ не раз высказывали известные историки Ю. Н. Афанасьев, Л. Безы­менский, Д. С. Лихачев, Т. Эмонс, руководящие и рядовые работники архивной службы страны, общественные и политические деятели.

Формы их выступлений оказались самыми разнообразными. Это прежде всего информационные или информационно-аналитические сообщения о событиях в архивной жизни страны: выставках, конференциях, находках интересных документов и т. д. Значительный объем материалов представлен в интервью архивных работников — неоспоримый прорыв в этом деле был сделан Р. Г. Пихоей. Ему же принадлежит и приоритет в количестве интервью, данных СМИ. Не устранялся от интервью и автор данного обзора, в том числе регулярных в радиопрограмме «Голос России». Кажется, вершиной этой формы подачи материалов об архивном деле страны по его объему и одновременному числу участников стало интервью автора данного обзора, Е. А. Тюриной и К. М. Андерсона «Российской газете». В печатных СМИ наиболее распространенной формой их реакции на дела в архивах России стали многочисленные статьи. Телевидение и радио не раз пытались на разных каналах и в различных программах наладить ceрийные передачи. Однако в большинстве случаев эти задумки оказывались неудачными либо ограничивались несколькими передачами, к тому же из передач «об архивах» они, как правило, превращались в передачи «из архивов». Популярные сериалы «Власть факта» на канале «Культура», «Документы и судьбы» на канале REN TV и «Архивные тайны» на канале РТР («Россия») (последние две являлись авторскими — их готовил и вел директор ГАРФ С. В. Мироненко), привлекательные, интересные и познавательные, пропагандировавшие архивный документ, все же остались в большей степени передачами историческими. Наконец, еще одной формой отражения архивной темы в СМИ стали публикации архивных документов. В ряде случаев такие публикации задумывались, например в «Независимой газете», «Литературной газете», «Московском комсомольце», серийными — из номера в номер или периодическими, но довольно быстро такие серии прекращали свое существование.

Все прошедшие годы СМИ активно интересовались не только «делами архивов», т. е. архивными документами, но и собственно делами архивов, т. е. их инфраструктурой, людьми, работавшими в них. Благодаря СМИ в принципе российское общество в эти годы в позитивном или негативном контексте впервые узнало об особой сфере государственного хозяйства — не столь известной и публичной, как, например, спорт, цирк, эстрада, библиотечное, музейное дело, но жизненно важной для граждан. СМИ просвещали по этой части не только рядовых граждан, многие из которых на своей собственной судьбе испытали значение архивов, например, после принятия закона о реабилитации жертв политических репрессий. СМИ открывали архивы и для тех, кто, видя разбитые окна Пашкова дома или наблюдая за многолетней реконструкцией Государственного исторического музея, невольно вздрагивал перед запустением или неспешностью его преодоления. Благодаря СМИ архивы встали в один ряд в списке разрушающихся инфраструктур овеществленной памяти нашей культуры и истории. СМИ в ряде случаев смогли реально воздействовать на позитивные изменения в инфраструктуре архивного дела страны — начиная от подталкивания прохождения во властных структурах закона об архивах и кончая возвращением в архивы милицейской охраны после объявленной ею в 1998 г. забастовки. Заставляли они задумываться и над пределами коммерциализации архивной информации, принадлежащей государству и обществу.

И вместе с тем на этом фоне понимания значения инфраструктуры архивного дела страны для его настоящего и будущего функционирования СМИ демонстрировали потрясающее невежество и убийственный эгоизм потребителей. «Недоступность», «закрытость» российских архивов либо, наоборот, их «продажность» западным партнерам они почти всегда объясняли меркантильностью работников архивов или неким «политическим заказом», старательно исполнявшимся архивистами. Как будто фотограф может запечатлеть событие, имея только фотоаппарат, в котором отсутствует пленка, как будто современный российский солдат, имея автомат, но не имея к нему патронов, сможет победить террориста. Но именно это не желали и не желают понять СМИ, требуя открытости, доступности в условиях, когда российские архивы похожи на нищего с сумой, в которой засохшие корочки хлеба — документы — спасают от смерти ее владельца, но неизбежно истощают запас.

Было бы неверным и даже наивным видеть в таком требовании только проявление общественного эгоизма. Современные СМИ меркантильны и ангажированы. Архивный документ для них сегодня — это способ повысить свой рейтинг вырванной из комплекса архивных документов «архивной клубничкой», интересной обывателю по самым разным причинам, как правило, являющейся лишь штришком в постижении фактов, событий, явлений прошлого, а то и вовсе не соответствующей им. Архивный документ для СМИ сегодня — это и мощнейший инструмент эмоционального воздействия на читателя или зрителя, и средство формирования общественного мнения — от использования его в различных пиар-кампаниях до привлечения в качестве иллюстративного материала при освещении или комментировании фактов, событий, явлений давнего и недавнего прошлого.

Для профессионального историка-архивиста невозможно игнорировать эту реальность восприятия СМИ архивного документа, архивов, архивного дела. Поток жизни — мыслей, деяний, помыслов, интриг, благих намерений современности всегда сильнее, всегда активнее, агрессивнее, практически результативнее замыслов и действий историка-архивиста. Он вынужден смириться со своим неминуемым поражением в данное мгновение бытия, чтобы одержать неизбежную победу в будущем — победу сохранения всего этого клубка великих и низменных деяний, человеческих страстей и самых разных проявлений ума человеческого.

Впрочем, точно так же для профессионального историка-архи­виста важно понять, что в очень и очень непрофессиональных, ангажированных, поверхностных, легкомысленных суждениях СМИ об архивах обязательно существует здравое и общественно значимое ядро. Несколько частей, его составляющих, легко описать здесь.

Первое. Архивы существуют не для историка-архивиста, а для общества, человека и государства. Поэтому историки-архивисты — всего лишь привратники в храме, где творится история, всего лишь служители культа, имя которому — вечность и бессмертие человека и государства, даже когда они уже не существуют на нашей Земле.

Второе. СМИ не раз предостерегали историков-архивистов от участия в какой-либо форме в политической борьбе с использованием архивных документов, а если такое происходило — почти всегда дружно осуждали за это. Не случайно в ряде СМИ многие годы формировался довольно неприглядный облик некоторых руководителей архивного дела страны, начиная от автора настоящего обзора и заканчивая Р. Г. Пихоей. Разумеется, бывали, есть и будут случаи и ситуации, когда историк-архивист становится заложником не столько своей профессии, сколько должности. Он бывает вынужден или даже обязан выполнять ту или иную политическую волю, тот или иной политический заказ, но он должен сделать все для того, чтобы вместе с ним ответственность за все последствия от использования архивов в политической борьбе разделили их инициаторы.

Третье. СМИ старательно и почти всегда пристрастно отслеживали дела архивов и все ситуации, так или иначе связанные с архивами, архивными документами. Иногда в своих мнениях СМИ демонстрировали поразительное невежество — сознательно при выполнении определенного заказа или бессознательно из-за откровенного нежелания постичь суть описываемого предмета, отражаемого факта. Еще чаще СМИ удавалось с почти фотографической точностью донести события архивной жизни. Редко, но все же СМИ поднимались до уровня серьезной постановки архивных и связанных с ними проблем, их объяснения и даже прозрения в их понимании.

Четвертое. Являясь срезом и индикатором общественных умонастроений, для историков-архивистов СМИ все эти годы все же оставались, несмотря на их ангажированность, дилетантизм, партнерами и даже, по большому счету, союзниками. Эти партнерство и союзничество сходились в одной точке —признания важности архивов для общества и пропаганды этой важности самому обществу. И поэтому, когда СМИ справедливо и несправедливо критиковали «интеллектуальные» промахи российских архивистов, эта критика с лихвой компенсировалась тем, что именно они же публично били тревогу по поводу положения с инфраструктурой архивов России.

Пятое. Можно констатировать, что партнерство СМИ и архивов все эти годы напоминало дриблинг искусных и начинающих футболистов с их прорывами и остановками мяча, умелыми и неумелыми обводками и пасами, ударами по воротам, точно в цель и мимо. Неплохо задуманные документальные телепередачи, серии документальных публикаций в СМИ, получая определенную популярность, очень скоро исчезали. Вероятно, свою роль в этом играли субъективные обстоятельства — способности, энтузиазм исполнителей таких проектов и со стороны СМИ, и со стороны историков-архивистов. Но все же главная причина этих внешне выглядевших неудачными проектов скрывалась в другом. СМИ по определению динамичнее архивов, музеев, библиотек, потому что сама жизнь динамичнее последних. СМИ не могут не реагировать и не отражать эту разнообразную и противоречивую жизнь со все большим и большим приближением к ее реальному времени.

И все же, и все же… многолетние передачи Ю. Сенкевича, С. Капицы, Н. Дроздова, пятничные публикации в «Комсомольской правде» В. Пескова фиксируют и рассказывают отнюдь не о самых динамичных сферах человеческого бытия и далеко не всегда об умилительных картинах из жизни растений, животных, о мироздании. Да, эти передачи и публикации раскрывают многообразие мира природы и живых существ, просвещая читателя и зрителя глубиной проникновения в известный ему предмет или вооружая его знанием о недоступном по самым разным причинам мире макро- и микрокосмоса. Но разве мир архивов, архивных документов менее разнообразен, разве несколько сотен тысяч особо важных документов из российских архивов не способны заинтриговать читателя или зрителя значимостью зафиксированных в них идей, мыслей, решений, определявших судьбы людей, государственных институтов, государства и мира? Новгородские берестяные грамоты, Остромирово Евангелие, Русская правда, Псковская судная грамота, Судебник 1497 г., Соборное уложение 1649 г., сочинение «О книгах истинных и ложных», Конституция Н. М. Муравьева, документы народовольцев, «Манифест» Николая II, декреты «О земле», «О мире» и еще много, много других — разве рассказ об их разработке, утверждении, находке, воздействии на жизнь наших соотечественников менее познавателен, менее занимателен и менее поучителен в сравнении с повествованием о жизни львов и слонов, акул и дельфинов?

Конечно, в отражении миробытия архивы не уступают природному мирозданию. Они даже превосходят его внешние проявления по величию и низменности всех достоинств и недостатков человеческого разума. Тогда почему же тема архивов в СМИ, оставаясь на поверхности все эти годы, сохранила свою политизированность и не обеспечила занимательности, познавательности, пробуждения интереса, уважения и сострадания к нашей истории, не стала стабильно постоянной и популярной?

Думаю, что существуют по меньшей мере три причины невзрачности и невыразительности архивной темы в СМИ. Первая связана с непросвещенностью общества, следствием чего является незначительность инвестиций в архивные проекты в СМИ. Общество не понимает, что может значить для его сохранения воспитание историей не только рассказом, но и показом с помощью документов его же собственной истории. Хотя каждый индивидуум, каждый конкретный представитель этого общества, глядя на свои фотографии тридцатилетней давности или вчитываясь в свои письма, дневники такой же давности, неизбежно испытывает по меньшей мере ностальгию — это пьянящее ощущение ушедшего безвозвратно времени, эту критическую или восторженную оценку своей и общей жизни, которую уже не вернешь и не исправишь. И ощущение опыта прожитой жизни, так необходимого для его использования в неотвратимо уменьшающемся ее остатке для каждого человека, — это та же соломинка, за которую публично или непублично, но неизбежно хватается или должен схватиться человек.

Вторая причина — это запрограммированная коммерческая неудача архивных проектов в современных экономических реалиях России. Что могут рекламировать СМИ в этом случае, чтобы не унизить достоинство овеществленного в документах прошлого? Только здания архивов, стеллажи, аппараты для микрофильмирования, средства охраны, системы пожаротушения и кондиционирования, бескислотные архивные коробки, электронные системы поиска, еще десяток-два предметов и механизмов, возможные и адресные потребители которых бедны и в общем-то не нуждаются в рекламном воздействии.

И все же главная причина, третья, заключается в том, что ни архивисты России, ни СМИ за все эти годы не смогли найти, воспитать, предложить личность, чей талант постижения профессии историка-архивиста, архивного дела, истории хотя бы приближался к дарованиям С. Капицы, В. Пескова или Н. Дроздова. Все эти годы в СМИ историк-архивист или просто историк — это прежде всего «Его величество Я», в большинстве случаев оснований для такого утверждения не имеющий, либо занудливо-скучный, надорванный грузом собственных знаний старательный комментатор документов и событий прошлого. И тот и другой типы архивиста, отраженных в СМИ, пока не продемонстрировали способности диалога с документом, с человеком, его создавшим или его интерпретирующим по-своему, и, самое главное, диалога, в котором участвуют документы и зритель, читатель, а не герой — автор передачи или статьи. Вот сидит он перед телекамерой — талантливый сценарист фильмов и спектаклей, когда-то почти диссидент и недиссидент, несостоявшийся историк-архивист, но абсолютно состоявшийся продюсер истории. Она, история, для него такой же спектакль, сценарий которого он написал, а потому он вольно или невольно в этом спектакле отводит себе роль, разумеется, главную, того же самого кукловода-путеводителя, которого он страстно осуждает. Он обязательно сделает многозначительную паузу перед рассказом о ставшем ему известном, благодаря доверительному доступу к архивам, факте прошлого, он всплеснет руками и во всю широту своего зубастого и ухоженного рта сделает многозначительно-пустую, но театрально оправданную паузу — в скабрезно-циничном умолчании якобы и скрывается правда и истина нашей истории.

Можно сказать, что все эти годы СМИ открывали для себя российские архивы как едва ли не самую значительную часть информационных ресурсов страны и мира и этим своим открытием широко делились со своими читателями, зрителями и слушателями, а значит, открывали архивы и для них. Существовавшее до начала 90х годов ограниченное элитарно-исследовательское или чисто административное использование архивов благодаря СМИ было дополнено, расширено их массовым узнаванием. Через СМИ массовый пользователь черпал знания не только о тайных пружинах выработки, принятия и реализации решений прошлого, но и об обстоятельствах их сокрытия или обнародования, удивительно созвучных каждому мгновению бытования зафиксировавших их документов. Классическими примерами этого стали публикации документов о судьбе польских военнопленных в 1940 г. или дополнительных протоколов к пакту Молотова—Риббентропа с их разнообразными комментариями. В этих и многих других случаях СМИ вольно или невольно демонстрировали обывателю значение документа, воспитывали у него отношение и к современности как частичке времени, неизбежно превращающейся в прошлое.

Архивисты могли после таких публикаций лишь с удовольствием потирать руки в надежде на то, что документированные свидетельства настоящего сегодня или завтра потекут в архивы, либо опасливо думать, что наученные опытом современники предпочтут не оставлять документальных следов.

Отношение различных СМИ к архивам стало отражением момента состояния различных общественных умонастроений, их понимания настоящего и прошлого России и мира. Поэтому в разноголосице их суждений, оценок, приводимых фактов из архивов и об архивах нет и не было общего вектора сходства, как и нет и не было сходства в программах СМИ, представляющих различные общественно-политические течения.

Осознавая свое право на доведение с помощью архивных документов до общества правды о его прошлом, СМИ все эти годы активно ставили вопросы о доступности архивов, рассекречивании архивных документов, принципах их использования. В моей подборке обсуждению этой проблемы посвящено свыше 900 публикаций. В них, как в зеркале, отразились различные взгляды на проблемы доступности и использования российских архивов. Пунктирно их можно обозначить следующим образом. До каких пределов можно рассекречивать архивы, не нанося ущерба интересам государства и личности, должны ли иностранные пользователи российских архивов в экономических реалиях России 90х годов иметь равные права с отечественными пользователями, должен ли быть и каким образом ограничен объем копирования и передачи за рубеж информационного массива российских архивов? С наибольшей остротой эти вопросы были поставлены в дискуссиях вокруг договоров между Росархивом и Гуверовским институтом войны, революции и мира, между Службой внешней разведки и английским издательством «Рендон Хауз», вокруг проектов компьютеризации архива Коминтерна и микрофильмирования генеалогической документации для Генеалогического общества американского штата Юта.

СМИ давали самые разные, иногда прямо противоположные ответы на эти вопросы. Состояние доступности российских архивов, ограничения в их использовании ничем не отличаются от советских времен — такова была одна точка зрения. Идет активная, неконтролируемая обществом распродажа еще одного стратегического ресурса страны — архивно-информационного — такова была другая точка зрения. Разумеется, за этими крайностями скрывались не просто мнения, а определенные общественные движения, подчас использовавшие тему доступности российских архивов в удобный политический момент в политических целях.

Архивистам в этих условиях ничего не оставалось делать, кроме как еще раз сверить свои решения с действующим законодательством, инициируя его создание, как это стало в случае с «Основами законодательства РФ об Архивном фонде РФ и архивах», либо стремиться внести в это законодательство уточнения, как это стало в случае с принятым Законом «Об участии в международном информационном обмене».

По числу откликов СМИ второе место после темы доступности архивов прочно заняла тема перемещенных на территорию СССР после второй мировой войны архивов европейских стран как в общем контексте обсуждения судеб перемещенных культурных ценностей, так и в плане собственно их архивной составляющей. Отражая общественные умонастроения, СМИ и в этом случае зафиксировали две полярные точки зрения. «Мы никому ничего, включая архивы, не должны возвращать» — такова была позиция одной из сторон. «Награбленные и скрывавшиеся архивы должны быть немедленно возвращены их законным владельцам без каких-либо условий» — такова была другая точка зрения. Между этими крайностями в СМИ звучали голоса примирения, прагматизма, в конце концов, обеспечившие принятие закона о перемещенных культурных ценностях, позволившего начать процесс возвращения архивов на основе достаточно ясных и выверенных норм и процедур.

СМИ активно формировали и образ работника архива. Он оказался многолик. В газете «День» этот образ стал символом предательства национальных интересов, в газете «Русское слово» известный в прошлом диссидент Буковский представил его консерватором и угодливым рабом, готовым за взятку продать любой архивный документ, в «Известиях» он нередко изображался образцом преданности и бескорыстия в служении любимому делу. Весьма показательно, что все эти годы и сами архивисты стали все чаще и чаще появляться в СМИ, сначала в качестве оправдывающих или комментирующих свои профессиональные действия, затем, приблизительно с 1998 г., когда был открыт и развернул свою работу Выставочный зал федеральных архивов, — как активно формирующих с помощью архивных документов знания о прошлом.

Любопытно, что в процессе освещения темы архивов вольно или невольно раскрывали себя не только архивисты, но и работники СМИ. Конечно, каждый представитель СМИ, как и любой гражданин, имеет право на собственное суждение по любой проблеме окружающей его жизни. Но представитель СМИ в отличие от обычного гражданина должен нести ответственность за доказательность своего суждения. Многие годы мне приходилось часто общаться с представителями СМИ. Вот готовит свою очередную статью об архивах Э. Максимова. Она вооружена официальным знанием об архивах России, которые старательно проштудировала из известной ей литературы. Она вооружена неофициальными, разноречивыми мнениями о предмете своей будущей статьи, поговорив с десятком людей, имеющих отношение к этому предмету. Она «вписывает» этот предмет в общий контекст современной жизни, чтобы затем, отдаляясь от всех и всего, выразить собственное мнение. Не всегда с этим мнением можно согласиться, но почти всегда оно неангажированное, индивидуальное и в системе предложенных размышлений заставляющее задуматься. Так появляются статьи «Продавцы сенсаций из архива президента» или «Не станет ли прошлое сном?».

Второй тип представителя СМИ — высокомерный в своем понимании архивной жизни, пытающийся устроить ее модель по собственному разумению.

Третий тип — натужно-вежливый в общении и холодно-равно­душный, а то и вовсе неподготовленный в предмете своего рассказа. Он ленив до такой степени, что даже не удосуживается не только правильно записать, но и проверить хотя бы название архива, он простодушно раскрепощен в своих выводах или в описании ситуации.

Разумеется, жанр рассказа в СМИ — это особый жанр передачи действительности. Ему не противоречат, даже необходимы завлекательность сюжета, примитивность, необычность факта, детали повествуемого, например рассказ о стальной двери в хранилище документов Ленина. Однако при всем этом точность рассказа и убедительность выводов должны сохраняться, как и главные предметы рассказа — документ, архив, человек в архиве, события в прошлом по архивным документам.

Серия статей В. Буковского, появившихся во французской русскоязычной газете «Русская мысль» как главы впоследствии опубликованной им книги «Московский процесс», рассказывавших о событиях в СССР и России после августовского путча 1991 г., вновь, как и после появления статьи в газете «День» («Когда оккупируют страну, вывозят ее архивы»), резко политизировала проблему доступа и использования российских архивов. Не желая давать оценку общему политическому контексту этих статей, в рамках настоящей темы хотелось бы остановиться на их архивоведческих аспектах. Их оказалось немало.

Тезис первый. Послепутчевская Россия — это театр абсурда, приспосабливаясь к которому Буковский был вынужден выступать лицедеем. Ради чего же? Ради того, чтобы устроить новый Нюрнбергский процесс над тоталитарным государством, ничем не отличавшимся от гитлеровской Германии. Такой суд мог быть возможен только при условии открытия всех архивов России.

Тезис второй. Современные россияне — детище советского строя, а их руководители, включая архивных, — «отнюдь не борцы за идею, а типичные советские чиновники, сделавшие карьеру при старом режиме, трусливые и лукавые, как и полагается быть рабам».

Тезис третий. Став распорядителями богатейших архивов, в том числе архивов КПСС, архивные чиновники и их подчиненные возомнили себя их собственниками, ревниво не допуская к ним никого больше.

Тезис четвертый. Даже благие намерения невежественной новой ельциновской элиты по части открытия российских архивов встречали молчаливый и эффективный саботаж со стороны рядовых архивистов. Наблюдая его, В. Буковский признается: «Но зато, каюсь, сколько раз, доведенный до тихой ярости саботажем этих недобитков, я мечтал о том, с каким наслаждением, имей я на то власть, выводил бы их небольшими группками во дворик, к стенке, и расстреливал. А вернувшись, спрашивал бы тихим, будничным голосом: «Ну так нашлась бумажка? А, не нашлась». И следующую группку во дворик».

Статья В. Буковского в «Русской мысли» о его архивных страданиях, вызванных идеей нового Нюрнбергского процесса теперь уже не над гитлеровской Германией, а над бывшим СССР с использованием архивных документов, стала в СМИ самой радикальной, самой беспощадной и безжалостной оценкой состояния доступности российских архивов как преступное сокрытие правды о прошлом на основе негласного сговора бывших советских чиновников и партийных функционеров в условиях отсутствия политической воли. Напоминая читателям о своем богатом тюремном опыте, автор гордо сообщал, что благодаря ему он, вооруженный новейшим японским сканером, восхищавшим «дикарей»-россиян, все же смог скопировать тысячи секретных документов из архивов КПСС к неописуемому ужасу российских архивистов. Вероятно, по той же самой тюремной привычке В. Буковский, горюя над судьбами миллионов, погибших в годы сталинского террора, страстно желал добавить к ним еще несколько тысяч архивистов, причем великий диссидент и демократ прошлого в экзекуции над ними страстно видит только себя. Тогда, в 1995 г., и сейчас, читая эти строки Буковского, я задавал и задаю этот вечный вопрос о границах нетерпимости и нетерпения и о тех последствиях, которые они, прорывая эти границы, несут людям и государству.

Сегодня мне жаль бывшего диссидента и неудачного организатора второго Нюрнбергского процесса. Жаль, потому что после 1991 г. он разом лишился в России и мире ореола мученика за свободу, обнажив свои ненависть и презрение к соотечественникам — людям из советского прошлого, но прежде всего людям. Жаль, потому что одним из инструментов своего нетерпеливого изменения России он выбрал даже не просто силу, а смерть оппонентов. И не в сторону новой расхристанной и мятущейся России должен был он метать свои стрелы ненависти, а в сторону тех, кто когда-то использовал его положение, а затем оставил его на задворках столь трогательно уважаемого им общества, в котором он оказался. Ему оставалось, избрав новое поприще, действовать по старой методе, чтобы нигде не забывали его. Вот и спешил он напомнить о себе столь необычным способом.

Итак, СМИ в 90е годы в конечном счете смогли донести до общественности те самые «образы действительности» архивной жизни и всех тех страстей и мнений, которые в буквальном смысле кипели тогда вокруг нее. Справедливо критикуя архивистов либо, наоборот, хваля их, СМИ в своих оценках и выводах исходили из некоего идеала, достичь которого не только было невозможно в 90е годы, но и невозможно вообще, впрочем, последнее вовсе не означает, что нельзя его не иметь и не стремиться к нему. В этом смысле СМИ помогли архивистам в постижении этого идеала, а в ряде случаев и в приближении к нему.

На очередном XV Международном конгрессе архивов, который состоится в 2004 г. в Вене, предполагается специально рассмотреть проблему «Архивы для общества: взгляд изнутри и со стороны». Кажется, такая постановка проблемы очень важна в современном информационном обществе. Она позволяет найти точки соприкосновения, пересечения и совпадения двух крупнейших информационных массивов — архивного, содержащего ретроспективную информацию, и оперативного, каким являются СМИ. Общие контакты этих двух информационных массивов должны подразумевать их взаимодействие, взаимопроникновение и сотрудничество. Десять лет присутствия в СМИ темы российских архивов при всей обостренности и противоречивости, иногда ангажированности ее освещения свидетельствуют о том, что такое взаимодействие открывает новые возможности для развития информационного общества.

В. В. Федосов,

кандидат экономических наук,
директор Белорусского научно-исследовательского института
документоведения и архивного дела
(Беларусь)

О теоретических и практических аспектах
архивной информации в современном обществе

В XXI веке, наряду со стремительным ростом научно-техничес­кого прогресса, глобализацией, происходят процессы информатизации общества, усиления обмена информацией через СМИ, сеть Интернет, развития технических средств коммуникации. На фоне этих глобальных изменений следует отметить и такое явление, как возрастание потребности общества в ретроспективной документной информации, сохраняемой в архивах. Остановимся на некоторых, на наш взгляд, актуальных аспектах использования архивной информации в современном обществе.

В большинстве развитых стран мира общепринято, что для оценки современного состояния дел и осуществления прогнозов на будущее одним из важных факторов является изучение прошлого. Планирование изменений в политике, экономике государства считается невозможным без учета точного знания о накопленном человеческом опыте, без стремления осмыслить этот опыт проб, ошибок, успехов для принятия новых решений. Несомненно, что и в нашей стране исследованию прошлого уделяется значительное внимание. Изучая потоки движения документной информации, создавая систему учета и комплектования архивов, научно-справочного аппарата, отечественные архивисты обеспечивают высокий уровень использования документов Национального архивного фонда Республики Беларусь, насчитывающего свыше 17 млн. единиц хранения. Это в свою очередь создает благоприятные условия для более эффективного изучения соответствующего слоя политической, социально-эконо­мической, культурной истории белорусского народа, позволяет удовлетворить не только практическую потребность общества в архивной ретроинформации, но и познавательную потребность изучать собственную историю.

Представляется, что главная роль в творческих находках, открытиях, поступках людей в условиях возможности выбора также принадлежит сосредоточенной в архивах документированной информации, являющейся хранительницей знаний, традиций, культуры народов и образующей значительный информационный потенциал. Вместе с тем сегодня информация, хранящаяся в архивных документах, превращается в определенной степени в самостоятельный фактор информационного обеспечения социального и экономического развития общества. Увеличивается ее роль для принятия решений в различных сферах деятельности. Обладание этой информацией может способствовать получению экономических выгод. Она все чаще используется в качестве «сырья» для производства информационных продуктов и компонентов. Важен и уровень научной разработки проблем архивной информации как основного ресурса в поведенческих поступках людей. В то же время изучение литературы по проблемам документированной архивной информации показывает множественность подходов к этому, казалось бы, общеизвестному и установившемуся понятию. Многие из ее имеющихся характеристик хорошо изучены учеными различных отраслей знания, однако некоторые свойства нуждаются в серьезных документоведческих и архивоведческих исследованиях.

В связи с этим следует отметить не только определенную теоретическую неразработанность проблем изучения документированной информации, но и недостаточность использования ее в практическом аспекте. Так, важнейшими свойствами информации принято считать ее неразрывную связь с определенной самоорганизующейся системой, структурированность, смысл, ценность. В частности, практическая ценность изучения архивной документированной информации состоит в следующем: для историка — в возможности реконструировать прошлое во всей его полноте, достоверности и на этой основе дать рекомендации, которые смогут повлиять на процессы, происходящие в рамках социума в современных условиях; для экономиста — в возможности более эффективно разрабатывать программы и рекомендации экономического порядка, основываясь на хозяйственном опыте прошлых поколений; для социолога — в разработке программ и даже алгоритмов деятельности различных социальных институтов в конкретной стране с учетом прошлого опыта; для политолога — в возможности предупреждения политиков о негативных последствиях принятия опрометчивых решений, ибо история расставит все по своим местам. В целом многие ученые говорят сегодня о том, что документальное наследие, сохраняемое в архивах, следует рассматривать как особый объект для междисциплинарных исследований не только в культурологическом, но и в практическом смысле.

Архивная документированная информация может оказаться полезной и для отдельного человека в плане исследования его генеалогических корней, а также в плане оценки событий на основе документально зафиксированных сведений изменяющегося мира.

По утверждению многих современных ученых, в сфере гуманитарных наук как в прошлом, так и сегодня нет двух более связанных между собой (или во всяком случае нужных друг другу) профессий, чем профессии историка и архивиста. И та, и другая нужны для обеспечения одной из важных потребностей общества: познания общества в исторической ретроспективе. В связи с этим необходимо хотя бы коротко затронуть и практические приложения разработок по методологии исторического исследования, которые, казалось бы, на первый взгляд никак не связаны с архивной информацией. Отметим, что в современных разработках изучению практических проблем отводится, и вполне оправданно, едва ли не основное место.

Как считается, одной из важнейших точек пересечения профессий архивиста и историка (хотя архивист часто выступает и как историк) является осмысление исторического источника (документированной архивной информации). Представляя ретроспективную информацию в качестве одного из элементов в системе ряда документов, архивист определяет его судьбу (хранение, описание, использование), в том числе и в плане практической ценности.

Историк же рассматривает документированную архивную информацию с целью наиболее полно отразить факты, события, явления прошлого и на этой основе обосновать четкие, доказательные исторические выводы. И здесь необходимо заметить, что неотъемлемой чертой приложения научного познания, в том числе и исторического, является прогностичность — направленность на предсказание будущих событий, состояний и свойств исследуемых объектов, а нередко и самого их существования. Предсказание в науке является не только каналом ее связи с предметно-практической и другими сферами человеческой деятельности, но и способом оценки собственного содержания достигнутого уровня развития знания. Истинность конечных результатов, значимость выдвигаемых идей и гипотез, эффективность разрабатываемых методов, учет прошлого опыта для настоящего и будущего позволяют в наибольшей степени повысить роль исторической науки в решении задач, стоящих перед социумом. В противном случае в научном познании возникает опасность деградации.

Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой историческое исследование не отличается принципиально от исследований в других областях научного познания, полагая, что и исторической науке (к ней относят не только конкретно-исторические исследования, но и исследования по теории истории, историософии) в некоторой степени присуща прогностическая функция, если, разумеется, понимать ее широко — как полидисциплинарную область исследований, не только конкретно-исторических, но и смежных — в области экономической истории, исторической демографии, этнологии и других дисциплин.

Как справедливо отмечает известный британский историк Джон Тош, историки, отвергающие связь с современностью, под видом объективного знания не просто гоняются за химерой — они еще и уклоняются от ответственности в самом широком смысле. Общество ждет от ученых (в данном случае историков) такой интерпретации прошлого, которая бы связывала его с современностью и послужила основой для выработки решений относительно будущего. Только историки обладают необходимой квалификацией, чтобы дать обществу необходимую историческую справку.

Конечно, историки ограничены в своих прогнозах и рекомендациях относительно будущего и того, что необходимо сделать, чтобы его изменить. Прогностическая функция исторической науки ограничена ее методами и предметом. Реализовать эту функцию могут лишь все социально-гуманитарные науки в их тесной связи и взаимозависимости, интеграции с исторической наукой.

Зададимся вопросом, может ли общество чему-нибудь научиться, изучая собственную историю, представленную в архивных документах? Среди ученых ответ на этот вопрос представлен двумя направлениями. Первое связано со строго схематичной интерпретацией развития человечества, так называемой метаисторией. Последняя связывает поступательное развитие человечества то с Божественным провидением, то с действиями людей, то с наличием какой-либо одной всеобъемлющей концепции в ущерб множеству более конкретных.

Другой крайностью является точка зрения, согласно которой у истории нельзя научиться ничему, она не может являться руководством к действию. Такой подход возник в первую очередь как способ защиты истории от тоталитаризма, неприятия полного вмешательства государства в регулирование процессов, происходящих в обществе. С другой стороны, сторонники такого подхода утверждают, что творческая деятельность несовместима с достижениями прошлого и не развивается на их основе, что незнание истории высвобождает воображение. И в первом и в другом случае историк выбрасывается из общественного процесса — история становится историей для себя.

Наиболее убедительные концепции, связанные с практическим значением изучения документированной архивной информации, располагаются между этими крайностями. Конечно, историки могут настаивать на приоритете достоверного воспроизведения прошлого, но серьезные ученые никогда не отказывались полностью от притязаний на практическое значение своих работ. Три принципа — различие между прошлым и настоящим, соблюдение исторического контекста и восприятие истории как процесса — указывают конкретные пути извлечения полезных знаний в ходе научного исследования архивных документов.

Именно поэтому, существенно обогащая свои методы исследования, историческая наука должна обратить внимание на практическую значимость своих выводов, тем самым оказывая большое влияние на реализацию задач, стоящих перед социально-гуманитарными науками в решении проблем современного общества.

В возможностях историков, других специалистов гуманитарного профиля опираться на изучение предыдущего опыта, передавать его от одного поколения к другому и содержится глубокий демократический смысл, позволяющий людям и народам думать о своем будущем, не допускать просчетов и ошибок прошлого.

Переходя от рассмотрения практических аспектов применения разработок исторической науки, которая в значительной степени опирается на использование сведений, имеющихся в документальных материалах архивов, к роли использования архивной ретроинформации в национальном и глобальном масштабах, отметим, что документированная информация также призвана выполнять множество задач в жизни общества, обеспечивая коммуникацию между элементами общественной системы, сохраняя и передавая знания, формируя память человечества. Она является одним из важных элементов социокультурной среды, формирующей мировоззрение отдельного человека, той или иной группы людей и общества в целом. Нельзя не отметить, что архивная ретроинформация может
нести и положительный, и отрицательный заряд, так как в информационном обществе мировоззренческообразующими субъектами могут преиму­щественно выступать группы людей, берущие на себя ответственность за выработку рамок мышления и деятельности, разработку новых стратегий и перспектив развития социума, новых видов знания. Эти люди, не всегда способные найти адекватные ответы на вызовы современности, часто бывают не заинтересованы в том, чтобы общество было осведомлено о позитивных и негативных явлениях, событиях, фактах, содержащихся в архивных источниках. Отсюда и стремление чрезмерно сократить использование архивной информации, ограничить к ней доступ, предоставлять исследователям только то, что соответствует идеологическим установкам.

Многие ученые в настоящее время высказывают мысль о том, что социально-гуманитарные науки сыграют в XXI в. определяющую роль в решении глобальных проблем, таких, как близость экономической и экологической катастроф, рост народонаселения планеты, увеличение нищеты, безработицы, болезней и др. Учет накопленных человечеством знаний и их использование будут формировать поведенческие установки, нормы, ценности индивидуума, его социальную сущность, влиять на все изменения, происходящие в обществе. Вполне вероятно, что процесс этот не будет легким, так как он связан с наличием ряда обстоятельств, затрудняющих протекание гуманитарных явлений. Например, в Республике Беларусь это переход к новым политическим, экономическим и социальным условиям, характеризующийся нерешенными проблемами, недостаточная развитость информационной сети, необходимость пересмотра вопросов открытости информации, применения современных технологий для представления информационных услуг и продуктов.

Важнейшее значение для архивов в современных условиях приобретает проблема информационной безопасности. Она связана с деятельностью архивов как государственных учреждений, предназначенных для сохранения носителей ретроинформации, проведения специфической обработки этой информации и ее распространения, активизации процессов использования документов, обеспечения физической сохранности носителей информации.

Особую остроту в настоящее время приобретает и вопрос применения различных ограничений на использование документированной информации. Распространение информации, которая может нанести ущерб интересам общества и государства, конечно же, недопустимо. В то же время и необоснованное засекречивание информации может привести к значительному экономическому, внешнеполитическому, военному ущербу.

Путями решения задач по обеспечению информационной безопасности здесь представляются неуклонное соблюдение требований основных законодательных актов Республики Беларусь и их совершенствование, разработка нормативно-методических документов самими архивами, контроль за их выполнением, наличие соответствующего оборудования, финансовая поддержка проводимых работ и мероприятий.

В условиях финансово-экономической нестабильности, недостаточного нормативно-правового и методического обеспечения, низкого статуса профессии архивиста в архивном деле возникает широкий спектр проблем. В общественном сознании, в том числе и у представителей властных структур, нередко формируется безразличный взгляд на деятельность, осуществляемую в архивной отрасли, что в свою очередь ведет к утрате чувства нужности профессии архивиста для общества у работников отрасли. В этой ситуации в качестве одной из превентивных мер улучшения положения должно рассматриваться экономическое использование архивной информации для обеспечения выживаемости архивной системы.

Деятельность архивов Республики Беларусь — это в основном деятельность на государственном уровне. Архивисты работают с источниками информации, которые создавались предками белорусов на протяжении десятилетий, а иногда и столетий. Так, в Национальном историческом архиве Беларуси хранится свыше 1 млн. дел с XV до начала XX в., многие из которых представляют уникальную культурную ценность. Профессия архивиста культивируется в рамках правовой национальной системы, но одновременно в ней все больше проявляются и интернациональные элементы, которые требуют разработки стандартов, касающихся доступа к ретроспективной документной информации в международном плане. Сотрудничество ученых-архивистов различных стран продемонстрирует роль архивов в поддержке прогрессивных общественных начинаний в современном мире. В частности, именно ученые-архивисты, а также другие исследователи, работающие в архивах, должны, на наш взгляд, заявить с особой остротой об ответственности общества и государства за сохранение культурного прошлого, являющегося одним из условий духовного приумножения и развития человечества.

Развитие архивного дела (архивоведения) имеет определенную специфику, связанную с конкретными условиями деятельности архивистов различных регионов мира. Это и исторически сложившееся соотношение документации традиционных обществ и документации информационного общества, степень и характер централизации архивного дела, экономические, социальные и политические условия в обществе и др. Однако в современных условиях речь должна идти не только о научно-вспомогательном значении использования ретроспективной документной информации, но и о том, чтобы обратить внимание общества на еще не востребованные им резервы сохранения исторической памяти, на необходимость преодоления идеологии, психологии и политики небрежения историческим знанием, заключенным в ту форму, которую призваны сохранять архивы.

Литература

Архивоведение и источниковедение отечественной истории. Проблемы взаимодействия на современном этапе: Докл. и тез. выступлений на Третьей Всероссийской конф. 25—26 февраля 1999 г. М., 1999.

Грачев А., Ломейко В. Встреча цивилизаций: Конфликт или диалог? Размышления в связи с Тбилисским Международным форумом «За солидарность против нетерпимости, за диалог культур», Тбилиси, Грузия 13—15 июля 1995 г. ЮНЕСКО, 1996 г.

Безопасность архивов и архивных фондов: Докл. и сообщ. на Всероссийской науч.-практ. конф. 30 ноября — 1 декабря 1999 г. М., 2000.

Гуманитаризация науки и образования в переходный период: Монография. Мн., 2000.

Закон Республики Беларусь «О Национальном архивном фонде и архивах в Республике Беларусь» от 6 октября 1994 г.

Ларин М. В. Управление документацией в организациях. М., 2002.

Международная научная конференция «Историки и архивисты: сотрудничество в сохранении и познании прошлого в интересах настоящего и будущего» // Докл. и тез. науч. сообщ. М., 1997.

Наука и образование на пороге III тысячелетия: Тез. докл. Междунар. конгр. (г. Минск, 3—6 октября 2000 г.): В 2 кн. Мн., 2000.

Руководитель на рубеже XXI века: Тез. докл. и выступл. к Междунар. науч.-практ. конф. Сентябрь 1999 г. Ч. 1. Мн., 1999.

Тош Д. Стремление к истине. Как овладеть мастерством историка: Пер. с англ. М., 2000.

Фядосаў У. В. Некаторыя тэарэтычныя і практычныя пытанні эканомікі архіўнай справы // Беларускі археаграфічны штогоднік. Вып. 3. Мн., 2002.

И. Б. Матяш,

доктор исторических наук,
директор Украинского научно-исследовательского института
архивного дела и делопроизводства
(Украина)

Развитие архивного дела в Украине: век XX

История архивного дела XX в. в Украине исполнена масштабными событиями и «населена» выдающимися личностями. Генезис архивистики в течение столетия от «архивного нестроения» к установлению четко структурированной иерархической системы архивных учреждений, конституированию Национального архивного фонда и представлению украинских архивных ресурсов в Интернете свидетельствует о ее активных движущих силах и динамике развития. Исключительное значение с этой точки зрения имеют преемственность традиций и осознания роли архивов в жизни общества, постепенное размежевание функций историка и архивиста, осознание ими своего предназначения. Основные этапы развития архивного дела на территории современной Украины в XX в. коррелируют с периодизацией архивистики постсоветских государств, прежде всего России и Беларуси.

Приняв эстафету собирания и сохранения историко-культурного наследия от губернских ученых архивных комиссий (Таврийской, Черниговской, Полтавской, Екатеринославской), украинская интеллигенция уже в начале XX в. начала поиски оптимальной модели организации архивного дела. Ее ключевыми вопросами стали создание надлежащих условий хранения документального наследия и подготовка специалистов для этой важной миссии. Мощный импульс направлению архивоведческой мысли в реформаторское русло с целью цивилизованной организации архивного дела дали XI и XII съезды археологов России, проходившие на рубеже веков в Киеве (1899) и Харькове (1902). Широко обсуждаемая на съездах идея архивной реформы стимулировала разработку проекта Археологического института в Киеве — многопрофильного учебного заведения для подготовки археологов, искусствоведов, библиотекарей, архивистов. Речь шла о широком культурологическом подходе к подготовке специалистов, способных описать, сохранить и инкорпорировать национальное культурное наследие в информационные ресурсы мирового масштаба. Однако от продуцирования идеи к ее воплощению прошло около 20 лет, когда состояние архивного дела усугубилось трагическими последствиями гражданской войны, повлекшей чудовищную распыленность, беспризорность, безвозвратную потерю архивных документов.

Осознание возможности безвозвратной потери документальных сокровищ побудило известных общественных и культурных деятелей к спасению архивов. В частности, профессор С. Ефремов помог сохранить для истории киевский жандармский архивi, а усилиями «Политического архива» на Полтавщине под руководством К. Ляховича были спасены секретные документы канцелярии губернатора, губернского присутствияii. Однако без установления государственной опеки над архивным наследием прогнозировать прекращение этих беспорядков было невозможно.

Первые попытки создания государственного органа управления архивным делом относятся к 1917—1920 гг. Именно тогда стало понятно, что архивы, архивное дело — проблема не только научная или практическая, но и общегосударственная. Образование в сентябре 1917 г. в составе Департамента искусств Генерального секретариата Украинской центральной рады библиотечно-архивного отдела во главе с профессором М. Грушевским положила начало разработке концептуальных основ архивной реформы и свидетельствовала о придании организации архивного дела государственного значения. Приоритетной проблемой реформы была выдвинутая М. Грушевским идея создания Национального архива как центрального архивного учреждения для концентрации важнейших документов и регистрации ценных архивов.

Организационная работа, начатая украинскими деятелями в области архивного дела, была продолжена в период Гетманщины уже под руководством черниговского историка В. Модзалевского. Цель архивно-библиотечного отдела, который функционировал в составе Главного управления по делам искусств и национальной культуры — аполитического, внепартийного, ориентированного только на национальную идеюiii учреждения, состояла в проведении в 1918 г. общей архивной реформы «государственного характера», проект которой предусматривал введение государственной собственности на документы, создание в Киеве Национального архива с подчиненными ему Археографической комиссией, губернскими архивами и научными архивными комиссиями на местах, Украинским археологическим институтом. Воплотить проект в запланированные сроки тоже не удалось. Впрочем, в этот период существенно увеличились ассигнования на содержание Киевского центрального архива древних актов, было разработано Положение об архиве Юго-Западного фронтаiv, открылся Киевский археологический институт, где предполагалось обучение будущих архивистовv.

После свержения Гетманщины в декабре 1918 г., руководствуясь идеей «аполитичности» архивов и необходимостью сохранения документальных сокровищ, В. Модзалевский продолжил руководство архивно-библиотечным отделом. Главные усилия он сосредоточил на спасении архивных документов (собрал в отделе архивы Государственной стражи, осведомительных бюро, штаба гетмана) и попытках доказать новым властям необходимость цивилизованной организации архивного дела. Уже в начале февраля 1919 г. войска Красной Армии вступили в Киев, а Директория оставила город. Во второй половине 1919 г. на некоторое время столицей УНР стал небольшой городок Каменец-Подольский. Созданный там для спасения архивных и художественных сокровищ Отдел охраны памятников старины и искусства возглавил декан историко-филологического факультета Каменец-Подольского государственного университета Ф. Клименко. По его инициативе Министерство внутренних дел УНР поручило местным органам самоуправления осуществлять охранные мероприятия по предупреждению «уничтожения, порчи или продажи»vi памятников старины. Выполнять эту работу должны были губернские и уездные комиссары образования с помощью учительства. Привлечение местной интеллигенции к выявлению и спасению художественных и архивных сокровищ было на то время достаточно эффективно. Успела комиссия также издать один номер специального музейно-библиотечно-архивного журнала «Украинская старина», что в условиях информационного вакуума имело особое значение. В конце 1919 — начале 1920 г. состояние архивного дела ухудшилось в связи с выездом с Каменец-Подольского большинства авторитетных деятелей культуры.

Между тем на Киевщине продолжительное вооруженное противостояние Красной Армии войскам УНР, Добровольческой армии А. И. Деникина (со временем — П. Н. Врангеля), польским интервентам, постоянные крестьянские восстания приводили к многочисленным потерям архивных документов. Еще к официальному перенесению столицы УССР в Киев в марте 1919 г. среди других отделов Наркомобра здесь начало действовать Архивное управление под руководством В. Модзалевского, принимая фонды ликвидированных учреждений прошлого режима и регистрируя те из них, которые нельзя было принять из-за нехватки места для хранения. Такой реестр от 26 февраля 1919 г. содержит свыше 80 фондов государственных, судебных, финансовых, культовых учреждений, учебных заведений, общественных организаций, в том числе Архив древних актов Киевской археографической комиссии, нотариальный архив.

Параллельно с государственными архивными учреждениями постепенно оказывали все большее влияния на развитие архивного дела Всеукраинская комиссия по изучению истории Октябрьской революции и Коммунистической партии и ее местные органы, созданные с целью выявления, изъятия и организации использования архивных документов этой тематики. Со временем вмешательство Института истории партии в политику формирования совокупного архивного наследия привело к существованию «архивного фонда КПУ» вопреки декларированию создания в УССР единого государственного архивного фонда. Не способствовали работе конфликты между Главархивом и Комитетом по охране памятников истории и искусств при Университете св. Владимира, перенесение столицы в г. Харьков и фактически периферийный статус киевских учреждений.

Кроме боевых действий, все чаще давал себя знать «бумажный голод», заложниками которого снова стали архивы. Бумажные фабрики были настоящим «архивным Молохом», где часто гибли бесценные документы. В качестве кардинальной меры по прекращению уничтожения архивных документов и организации их надлежащей экспертизы рассматривалось создание в феврале—апреле 1920 г. полномочного государственного органа — Особой комиссии Всеукраинского революционного комитета (со временем — Особой всеукраинской архивной комиссии (ОВАК)) и ее местных организаций. Впрочем, губОВАКи были созданы лишь в Екатеринославской, Киевской, Луганской, Николаевской, Полтавской и Харьковской губерниях, в других — работа по изыманию архивных документов для утилизации не контролировалась архивистами, что приводило к значительным потерям документов.

Тем не менее деятельность ОВАК и ее местных органов имела и положительный результат — сохранение для истории документов XІX в., фондов губернских учреждений, земских и городских архивов. В январе 1922 г. Совнарком УССР принял постановление «О ликвидации деятельности ОВАК, губернских архивных комиссий и архивных секций», согласно чему все права и обязанности ликвидированных учреждений передавались созданному в апреле 1921 г. Главному архивному управлению и губернским архивным управлениям.

Образование Главарха положило начало формированию иерархической централизованной архивной системы в УССР. Ее структурирование, обусловленное потребностями отрасли и перманентным административно-территориальным делением УССР, происходило более десяти лет. В течение 20—30х годов XX в. основными звеньями архивной системы были государственные органы управления архивным делом (Главарх, Укрцентрархив, ЦАУ), центральные государственные архивы, местные (губернские, окружные, областные) архивные учреждения.

Формирование сети центральных архивных учреждений в начале 20х годов началось с объединения в системе Главарха Центрального архива революции (объединенного Слобожанского архива революции в январе 1922 г.), Центрального исторического архива в Харькове, Киевского центрального архива. В 1924 г. она пополнилась Киевским центральным архивом древних актов, выведенным из подчинения Украинской академии наук. Оживлению архивного строительства на местах содействовало завершение организации губ­архов. Для контроля за состоянием архивов в уездах и волостях на должности временно уполномоченных губархов назначались инструкторы уездных и волостных отделов народного образования. Однако в целом состояние архивного дела в этот период было чрезвычайно сложным. Существовала потребность развития архивного законодательства и необходимость расширения полномочий государственного органа управления в сфере архивного дела.

Знаковым событием в истории архивного дела в Украине XX в. стала реорганизация в январе 1923 г. Главарха при НКО УССР в Украинское центральное архивное управление (Укрцентрархив) при Всеукраинском Центральном Исполнительном Комитете (ВУЦИК). Не менее важным для развития архивистики было принятие постановления ВУЦИК и СНК УССР «О едином государственном архивном фонде УССР» (декабрь 1925 г.) (далее — ЕГАФ), которое конституировало статус совокупного документального наследия украинского народа и устанавливало над ним юрисдикцию государстваvii.

Сеть подчиненных Укрцентрархиву учреждений в течение 20х годов постоянно изменялась. На протяжении 1925—1926 гг. в связи с общей административно-территориальной реформой вместо девяти губернских архивных управлений было создано 40 окружных архивных управлений и Главархив в Молдавской АССР. Сеть центральных архивов в 1926 г. пополнил Центральный архив труда, где должны были храниться фонды центральных профсоюзных организаций.

Расширение сети архивных учреждений требовало формирования каналов связи для передачи информации отраслевого уровня. На середину 20х годов приходится создание архивной периодики, чему активно способствовал академик Д. Багалей. Основными видами профессиональных периодических изданий стали научно-популяр­ные журналы («Архивное дело», «Советский архив», «Архив советской Украины») и информационные бюллетени («Бюллетень Укрцентрархива», «Архивный работник»).

Пути дальнейшего развития архивной системы наметил І Всеукраинский съезд архивных работников (май 1926 г.), согласно решениям которого в крупных городах — Днепропетровске, Одессе, Полтаве, Харькове и Чернигове — основывались краевые исторические архивы для хранения документов ликвидированных губернских и уездных учреждений.

Съезд также легализировал движение общественности по выявлению и спасению беспризорных архивных фондов. Помощь местной интеллигенции — архивных корреспондентов — сделала возможным решение поставленных перед архивистами задач, содействовала популяризации архивного дела. Движение архивных корреспондентов имело важное значение и для улучшения кадровой проблемы. Приобретая практические навыки архивной работы, развивая интерес к архивному делу, они не только создавали кадровый резерв для архивных учреждений УССР, но и реально пополняли штаты архивов, привлекались к выполнению издательских проектов.

Заметную роль сыграли решения съезда и в организации архивного образования. В первой половине 20х годов в условиях почти полного отсутствия квалифицированных специалистов использовалась кружковая форма работы практических и научных занятий со студентами институтов народного образования (ИНО) (Чернигов, Киев, Полтава) и краткосрочные курсы (Харьков — Киев, 1923 г.). Среди слушателей первых курсов повышения квалификации были будущие известные историки и архивисты: А. Гринберг, В. Евфи­мовский, Н. Горбань, А. Козаченко, Ф. Герасименко, О. Багалей-Татаринова и др., а занятия проводили «звезды» тогдашней архивной науки и практики: М. Грушевский, В. Романовский, В. Мияковский, С. Маслов, И. Каманин (Киев), Д. Багалей, В. Барвинский, Е. Иванов, В. Веретенников, О. Водолажченко, В. Мигулин (Харьков).

Результатом обсуждения этой проблемы на съезде было решение более широкого внедрения курсов для подготовки всех категорий архивистов, распространение практики кружковой работы, организация научной подготовки кадров и преподавание архивоведческих дисциплин в ИНО. В частности, в течение 1930—1932 гг. были введены архивоведческие дисциплины на исторических отделениях факультетов социальных наук Киевского и Харьковского ИНО, в 1933—1935 гг. проходила подготовка специалистов для архивных учреждений на историко-архивном отделении в Харьковском государственном университете.

Осенью 1933 г. на базе Научно-методологического кабинета (с 1934 г. — Научно-исследовательский историко-архивоведческий институт аспирантуры при ЦАУ УССР) открылась аспирантура. Она функционировала до конца 1937 г., но защита диссертаций по архивоведческой тематике так и не состоялась. Из-за оттока научных кадров из архивных учреждений в связи с отсутствием надлежащего финансирования и условий для обучения аспирантов в конце 30х годов работа аспирантуры была приостановлена.

Важным достижением Укрцентрархива было создание в июне 1930 г. первого научного учреждения в области архивного дела — Кабинета архивоведения (руководители — В. Стрибулев, А. Сенчен­ко), на который возлагалась разработка вопросов обеспечения сохранности и реставрации архивных документов, изучение опыта и разработка теории описания архивных документов, проектирование архивных зданий и оснащения, создание научно-справочной библиотеки и распространение специальной библиографической информации. Важными структурными звеньями этого учреждения стали химическая и энтомологическая лаборатории. При Кабинете организовывались постоянно действующие выставки по палеографии, дипломатике, архивному оборудованию, работа по повышению квалификации и проведение консультаций, было начато собирание материалов для архивного музея. В Кабинете архивоведения сконцентрировались лучшие силы архивистики Харьковщины: В. Барвинский, В. Веретенников, Е. Иванов, В. Никитин и др.