А. С. Барсенков, А. И. Вдовин.

История России. 1917—2004.

Рецензенты:

кафедра новейшей отечественной истории исторического факультета МПГУ (заведующий проф. Э. М. Щагин),

зав. кафедрой истории Института переподготовки и повышения квалификации МГУ им. М. В. Ломоносова проф. А. И. Уткин

Б 26 История России. 1917—2004: Учеб. пособие длястудентов

вузов / А. С. Барсенков, А. И. Вдовин. — М.: Аспект Пресс, 2005.-816 с.

ISBN 5-7567-0339-Х

В настоящем пособии — самом полном на сегодняшний день изло­жении университетского учебного курса отечественной истории с 1917 г. до наших дней — прослежена связь между советским и постсоветским пе­риодами истории России. Показаны условия возникновения, особенности развития советского государства и общества на разных этапах новейшей отечественной истории; определявшие их эволюцию факторы; причины и обстоятельства распада Советского Союза; становление Российской Феде­рации. Подготовленное на основе новейших исследований и документаль­ных публикаций, пособие включает темы, которые ранее в учебной лите­ратуре не освещались, и предлагает новую трактовку многих известных проблем.

Для студентов высших учебных заведений исторических и политоло­гических специальностей.

© ЗАО Издательство «Аспект Пресс», 2005

Все книги издательства «Аспект Пресс» на сайте www.aspectpress.ru

ПРЕДИСЛОВИЕ

Учебное пособие подготовлено на основе опыта преподавания об­щего курса отечественной истории XX—XXI вв. на историческом фа­культете МГУ. Студенты знакомятся с ним на третьем и четвертом годах обучения. Первая часть курса в хронологических рамках 1917— 1945 гг. читается в течение первого семестра на III курсе; вторая, в рамках 1945-1985 гг., — во втором семестре того же курса; третья (с 1985 г. до наших дней) — в течение первого семестра IV курса. В настоящем издании систематизированы материалы всех трех частей лекционного курса.

Современная концепция истории советского общества находится в начальной стадии научной разработки. Она начинается с момента смены эпох в новейшей отечественной истории. Символическим кон­цом советского периода истории стал спуск государственного флага СССР с флагштока над президентской резиденцией в Кремле в 19 часов 38 минут 25 декабря 1991 г. Водружение трехцветного флага Россий­ской Федерации открывает новую страницу истории России. Смена эпох положила начало переосмыслению предыдущего опыта россий­ского народа и выработке новой концепции университетского курса истории.

В рамках господствовавшего ранее формационного подхода исто­рия советского периода представлялась как переход от капитализма к социализму с последующим его восхождением по ступеням зрелости от неразвитых форм к более развитым. Последняя из достигнутых фаз официально именовалась «развитым социализмом». С неожиданным крахом этой идеи многим сторонникам формационного подхода трак­товка последнего периода истории представляется неверной. Они по­лагают, что правильнее было бы говорить о нем как об одной из фаз «раннего социализма», который еще во многом требовалось доводить до развитых форм. Отказ же от самой идеи приверженцы социализма считают исторической ошибкой или преступлением.

Неудавшийся опыт социалистического строительства вроде бы дает основание для известного вывода о «конце истории». Под этим имеет­ся в виду, что часть человечества, находящаяся на современной капи­талистической стадии развития, и впредь будет успешно развиваться при капитализме. «Триумф Запада, западной идеи, — утверждается в

3

Глава I

РЕВОЛЮЦИЯ И ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ. 1917-1920

§ 1. Революция 1917 г. в России

Падение самодержавия. 145-миллионная Россия вступила в Пер­вую мировую войну наиболее слабой в экономическом отношении среди великих держав Европы, участвовавших в конфликте. Это, од­нако, не предвещало беды, поскольку в августе 1914 г. все были увере­ны, что война будет недолгой. Казалась, что на несколько месяцев резервов страны будет достаточно, чтобы достойно выполнить союз­нические обязательства и участвовать в определении судьбы послево­енного мира в качестве одного из победителей.

Но война затянулась. А отставание военной промышленности от элементарных армейских запросов, ее несоответствие требованиям современной войны, неразвитость инфраструктуры (прежде всего транспортной), неповоротливость бюрократического аппарата само­державия привели к тому, что расплачиваться за недостатки развития страны пришлось огромными жертвами. Русская армия понесла наи­более тяжелые потери, война вызвала чрезвычайное напряжение во всех сферах жизни российского общества.

Несмотря на то что в 1916 г. в целом удалось наладить снабжение армии и несколько стабилизировать положение на фронте, мораль­ный дух армии был низким; цели войны для большинства оставались неясными, а жертвы не выглядели оправданными. Большие тяготы общество несло в тылу: в деревне (уход в армию, реквизиция лоша­дей, сокращение поступлений промтоваров из города), в городах (на­пряжение на фабриках, рост дороговизны, перебои со снабжением). К этому добавлялась ненависть к тем, кто наживался на военных по­ставках.

Переживаемые трудности общество прямо связывало с недееспо­собностью «верхов». Происходившее в сфере властных отношений вызывало все большее возмущение (непопулярный премьер, «мини­стерская чехарда», частая смена губернаторов, активность Распутина, игнорирование Думы). С конца 1915 г. все чаще стало звучать в полити­ческих кругах России слово «революция». Особенно нетерпимым было обеспечение продовольствием. Объявленная правительством в сентяб­ре 1916 г. хлебная монополия оказалась проваленной основными дер­жателями товарного хлеба. Все громче и резче становились протесты в

14

городах, делая быстрое нарастание напряженности очевидным даже для сторонних наблюдателей. Уже в октябре 1916 г. британский посол в России Д. У. Бьюкенен достаточно точно спрогнозировал ближайшее развитие событий: «Волнения будут вызваны скорее экономическими, чем политическими причинами, и начнут их не рабочие на фабриках, но толпы, стоящие на морозе в очередях у продовольственных лавок».

И тем не менее начало революции оказалось неожиданным для всех. В середине февраля 1917г. из-за транспортных трудностей в Пет­рограде ухудшилось продовольственное снабжение. Длинные очереди за продовольствием усиливали недовольство прежде всего малоиму­щих городских слоев. Возмущение выплеснулось наружу 23 февраля (по старому стилю), когда отмечался Международный женский день. Тысячи работниц питерских предприятий вышли на улицы, протес­туя против перебоев в снабжении хлебом и роста дороговизны. К ним присоединились мужчины забастовавших в городе заводов, и общее число участников выступления составило 128 тыс. человек. Демонстра­ции проходили как в центре, так и на окраинах города. Начались по­громы магазинов, нарушилось движение общественного транспорта. А участие в манифестациях социалистических агитаторов привело к тому, что экономические лозунги переплелись с политическими «До­лой войну!», «Долой самодержавие!».

Стихийное движение нарастало лавинообразно. 24 февраля басто­вало более 200 тыс. человек, а 25-го — уже более 300. К рабочим при­соединились другие слои городского населения. Правительство «про­снулось» лишь 26 февраля: полиция и войска стреляли в демонстран­тов, число убитых и раненых составило 30 человек. Это не только подхлестнуло рабочих, но и, что особенно важно, вызвало перелом в армейской среде. Утром 27 февраля начались солдатские бунты в элит­ных полках, и к вечеру 70 тыс. солдат из 200-тысячного Петроградско­го гарнизона были на стороне революции. 28 февраля антиправитель­ственное движение в столице приобрело всеобщий характер. В распо­ряжении командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова остался лишь небольшой по численности и неспособ­ный влиять на ситуацию отряд. Толпы солдат и рабочих заполнили улицы города. Начались погромы полицейских участков наряду с ма­газинами и продовольственными складами. Захват арсеналов привел к увеличению числа вооруженных людей. Питер оказался во власти не­контролируемой революционной стихии. Гнев восставших обрушился на полицейских, офицеров, которых вылавливали и не просто изби­вали, а порой расстреливали на месте. Объектами насилия станови­лись и представители обеспеченных слоев общества. Восставшие зах­ватили Дом предварительного заключения и здание окружного суда. На волю выпускались не только политические заключенные, но и уголовные арестанты. Современники констатировали, что в столице фактически не было никакой власти.

15

Уже в первые дни столкновений, по инициативе членов Союза рабочих кооперативов Петрограда, социал-демократической фракции Государственной Думы, Рабочей группы Центрального военно-про­мышленного комитета, возникла идея создания Советов рабочих де­путатов. К вечеру 27 февраля в Таврическом дворце был сформирован Временный исполком Петроградского Совета рабочих депутатов, ко­торый обратился к рабочим и солдатам города с призывом выбирать депутатов в Совет. Вскоре прибыли примерно 250 депутатов, которые и сформировали Исполком Совета в составе 15 человек. Все они были социалистами (социал-демократами и эсерами). Председателем стал лидер социал-демократической фракции Думы меньшевик Н. С. Чхе­идзе, его заместителями — трудовик А. Ф. Керенский и меньшевик М. И. Скобелев. В состав Исполкома вошли также большевики П. А. Залуц-кий и А. Г. Шляпников. Группировавшиеся вокруг Совета политиче­ские силы стали называть себя представителями «революционной де­мократии». Первое, чем занялся Совет, было решение проблем обо­роны и продовольственного снабжения.

Одновременно с созданием Петроградского Совета лидеры либе­ральных партий в Государственной Думе образовали 27 февраля «Вре­менный комитет членов Государственной Думы для водворения поряд­ка в столице и для сношения с лицами и учреждениями». Комитет воз­главил председатель Думы М В. Родзянко, в него вошли лидеры Прогрессивного блока, а от революционной демократии — Н. С. Чхеид­зе и А. Ф. Керенский. Временный комитет попытался перехватить по­литическую инициативу, с одной стороны, стремясь стабилизировать обстановку в столице и в провинции, а с другой — оказывая давление на царя, добиться от него уступок в сфере организации власти. Перво­начально требовали создания ответственного перед Думой министер­ства, но затем стали настаивать на отречении Николая II в пользу сына при регентстве великого князя Михаила Александровича.

Что касается находившегося в могилевской Ставке царя, то все дни, с 24 по 27 февраля, он получал несвоевременную и неполную информацию и полагал, что в столице происходят лишь «беспорядки». Поэтому и приказал направить в Петроград для подавления волнений генерала Н. Иванова, наделив его по сути диктаторскими полномочия­ми. Намерения Николая первоначально разделял начальник штаба Ставки генерал М. В. Алексеев, который, однако, вскоре изменил свою точку зрения и солидаризировался с позицией Временного комитета Государ­ственной Думы. Алексеев приказал Н. Иванову воздержаться от силовых методов наведения порядка, а к вечеру 28 февраля, заручившись под­держкой командующих фронтами, убедил царя согласиться на форми­рование правительства, ответственного перед Думой. Если бы события не получили дальнейшего развития, то Россия превратилась бы в кон­ституционную монархию. Однако уступки запоздали, и находившиеся в Петрограде политики были настроены более решительно.

16

Уже 28 февраля все в столице осознавали, что в стране происхо­дит революция. Символический смысл событий отражала появившая­ся вместо уничтожаемой царской новая атрибутика: повсеместно раз­вевались алые флаги, одежду украшали красные банты. Город и его важнейшие объекты (Зимний дворец, Адмиралтейство, Петропавлов­ская крепость, телеграф, вокзалы и др.) находились в руках восстав­ших солдат и вооруженных рабочих. Именно их радикальные настрое­ния определяли обстановку. Царское правительство ушло в отставку, некоторых министров арестовали. Вслед за этим в ночь с 1 на 2 марта на переговорах между Временным комитетом Государственной Думы и Исполкомом Петросовета была достигнута договоренность об обра­зовании Временного правительства во главе с популярным земским деятелем князем Г. Е. Львовым.

В этих условиях руководимый М. В. Родзянко думский комитет уже­сточил свою позицию на переговорах с царем и уже настоятельно требовал его отречения. К тому же стали склоняться и военные: 2 марта все командующие фронтов поддержали телеграммами думскую ини­циативу, полагая, что избавление страны от непопулярного царя остановит революцию, сползание к хаосу, восстановит власть и поря­док в стране и армии. После некоторых колебаний Николай в 15.00 2 марта 1917 г. отрекся за себя и за своего сына от престола в пользу великого князя Михаила Александровича. Однако 3 марта и тот отка­зался от принятия престола без согласия Учредительного собрания. Монархия в России перестала существовать.

Раскрепощение революционной стихии, начало самоорганизации масс. Обусловленная войной Февральская революция обнажила глубинные социально-экономические, политические и духовные противоречия России начала XX столетия. И лишенные сдерживающих начал рух­нувшего в одночасье режима самые различные социальные группы поспешили заявить о своих интересах, безотлагательном решении на­копившихся проблем. Все это привело к активизации су шествовавших и появлению новых организаций, объединений, которые стремились оказывать давление на зыбкую пока еще власть.

Вслед за Петроградом по всей стране стали возникать Советы. В марте 1917 г. только в губернских, уездных и промышленных центрах их было создано около 600, как правило, являвшихся объединенны­ми Советами рабочих и солдатских депутатов, которые в ряде мест функционировали раздельно. Опираясь на поддержку масс, они дей­ствовали как органы народовластия: отменяли распоряжения и при­казы бывших царских чинов, производили аресты полицейских и жан­дармов, регулировали зарплату рабочих, вводили явочным порядком 8-часовой рабочий день, руководили снабжением населения продо­вольствием, решали другие экономические вопросы. Возникновение большого числа Советов и значительный размах их деятельности объек­тивно диктовали необходимость определения их позиций и координа-

17

ции усилий, Поэтому в конце марта — начале апреля в Петрограде про­шло Всероссийское совещание Советов рабочих и солдатских депутатов. На нем рассматривались важнейшие проблемы поелефевральской жиз­ни России: об отношении к войне и к Временному правительству, орга­низации революционных сил, о подготовке к Учредительному собра­нию, продовольственном и земельном, а также рабочем и крестьян­ском вопросах. На основе решения этого совещания началось создание областных объединений Советов: к осени 1917 г. их было в России 13. Совещание избрало представителей в исполком Петросовета, который до созыва съезда стал центральным органом Советов страны.

Огромное значение для будущего России имели происходившие в армейской среде процессы. На основе приказа № 1 Петроградского Совета (издан 1 марта) в войсках началось формирование ротных, батальонных, полковых — вплоть до армейских — солдатских комите­тов. Наиболее важным в приказе был третий пункт, предписывающий воинской части во всех политических выступлениях подчиняться Со­вету рабочих депутатов и своим солдатским комитетам. Этим подры­вался основной принцип функционирования армии — единоначалие. Приказ предусматривал также установление контроля над оружием со стороны солдатских комитетов, которые становились реальными хозяевами воинских частей.

Первый советский приказ вызвал ликование уставшей и озлоб­ленной войной, унижениями солдатской массы. Однако его реализа­ция вела к тому, что армия из важнейшего государственного института превращалась в мощный инструмент политической борьбы, который мог быть направлен и на разрушение самого государства. Еще на упо­мянутом Всероссийском совещании Советов было подчеркнуто, что солдатские комитеты являются составной частью системы Советов.

Создание стройной системы солдатских организаций завершилось в мае 1917 г. Число солдатских комитетов на фронте приближалось к 50 тыс., в них состояло до 300 тыс. солдат и офицеров. Высокой степе­нью организованности отличались моряки Балтийского флота. В конце апреля они создали Центробалт (Центральный комитет Балтийского флота) — высший выборный орган матросских масс. Его возглавил большевик П. Е. Дыбенко. На состоявшемся I съезде Балтийского фло­та в июне был принят устав, согласно которому Центробалт стано­вился высшей инстанцией флота. Без его санкции ни один приказ командования (кроме оперативных) или Временного правительства не имел силы.

После Февральской революции активно шла самоорганизация ра­бочего класса. Помимо участия в создании Советов, рабочие промыш­ленности и транспорта создавали фабрично-заводские комитеты (ФЗК). В ряде случаев они назывались советами фабрично-заводских старост, рабочих депутатов, заводских уполномоченных и т.д. Главной их зада­чей стало осуществление рабочего контроля за производством и рас-

18

пределением. ФЗК явочным порядком вводили 8-часовой рабочий день, решали вопросы расценок и зарплаты, приема и увольнения, снабже­ния рабочих продовольствием. Выясняли они также причины закры­тия предприятий, сокращения объемов производства. При ФЗК со­здавались комиссии: рабочего контроля, расценочные, продовольствен­ные, конфликтные, культурно-просветительной работы.

Предприниматели вынуждены были мириться с этими комитета­ми, хотя всячески стремились ограничить их деятельность. В середине июня 1917 г. состоялась первая конференция ФЗК Петрограда и его окрестностей, представлявшая 337 тыс. рабочих. На ней был избран Центральный совет (ЦС) ФЗК Петрограда, в котором доминировали большевики (19 из 25). Создавались такие комитеты и в других городах, а петроградский ЦС стал всероссийским центром ФЗК. К осени 1917 г. его объединения существовали более чем в 50 промышленных центрах.

В конце марта — начале апреля 1917 г. в ряде крупных городов (Петрограде, Москве, Харькове, Одессе и др.) началось формирова­ние отрядов Красной гвардии. Она создавалась на основе доброволь­ного участия рабочих. Инициатива в организации отрядов принадле­жала районным организациям РСДРП(б) и ФЗК. Во внеурочное вре­мя рабочих обучали пользованию стрелковым оружием и военному строю. Отряды формировались по производственному признаку — на предприятиях, но в отдельных городах были общегородские или рай­онные, а также дружины и отряды при Советах, реже — при комите­тах РСДРП(б). Организована была и рабочая милиция, которая к июлю 1917 г. влилась в Красную гвардию. К этому времени ее ряды только в Петрограде превышали 5 тыс. человек, а в октябре здесь было уже более 20 тыс. красногвардейцев. Причем Красная гвардия имела доста­точно стройную структуру управления.

Победа Февральской революции создала благоприятные условия для организации профсоюзов, их деятельности. К июню в стране су­ществовало около 2 тыс. таких объединений. В отличие от ФЗК, объе­динявших рабочих одного предприятия, профсоюзы строились по профессионально-цеховому признаку (металлистов, печатников, ко­жевенников и т.п.). У руководства большинства организаций стояли меньшевики и эсеры, что вело к концентрации внимания профсою­зов в основном на экономической борьбе. Однако в совместных акци­ях с ФЗК происходила политизация и этих организаций. Для коорди­нации деятельности в пределах городов создавались соответствующие бюро, которые летом 1917 г. были переименованы в Советы профсою­зов. В июле этого года действовал 51 Совет профсоюзов, объединяв­ших около 70% всех членов профсоюзов.

После Февральской революции дало о себе знать и крестьянское движение. В первые месяцы оно имело преимущественно мирные фор­мы: у многих была уверенность, что созываемое Учредительное со­брание наконец-то по справедливости решит аграрный вопрос. Эту

19

уверенность подпитывала выступавшая от имени крестьян партия — эсеры. Они и народные социалисты («энесы») много сделали для созда­ния органов, выражающих интересы жителей села. В деревнях создава­лись Советы, крестьянские комитеты. Воссоздан Всероссийский кресть­янский союз, выстроена снизу доверху система Советов крестьянских депутатов. 1 Всероссийский съезд крестьянских депутатов, на котором рассматривались наиболее животрепещущие вопросы тех дней (о теку­щем моменте, об отношении к Временному правительству, аграрный, продовольственный, транспортный и т.д.), прошел организованно и почти на месяц раньше съезда рабочих и солдатских депутатов.

Ослабление центральной власти в России привело к активизации зародившихся еще в начале XX в. и вновь возникших национальных движений. Спектр требований, выдвигаемых национальными партия­ми, Советами, комитетами, был широк: предоставление независимо­сти, автономии, установление федеративного устройства государства, учреждение национально-культурной автономии. В марте 1917 г. Вре­менное правительство согласилось на требование предоставить неза­висимость Польше, которая, правда, в то время была оккупирована Германией. В июле финляндский сейм принял закон, провозглашав­ший переход законодательной и исполнительной власти на террито­рии Финляндии к сейму. В марте украинские националисты сформи­ровали Центральную раду, а в апреле состоялся Украинский нацио­нальный конгресс представителей украинских партий и организаций, поддержавший требование о предоставлении Украине национально-территориальной автономии. 10 июня 1917 г. Центральная рада, воп­реки желанию Временного правительства, провозгласила ее, а факти­чески — независимость Украины. Созданная в июле Белорусская рада добивалась предоставления автономии Белоруссии в рамках Россий­ской республики. Самые разные планы обособления обсуждались в Закавказье: от требований предоставления автономии в рамках Рос­сии до создания независимых Великой Армении, Великой Грузии и Великого Азербайджана с существенным расширением их границ.

Заметную тенденцию к консолидации проявило 20-миллионное мусульманское население России. В мае 1917 г. на Всероссийском му­сульманском съезде была принята резолюция о государственном управ­лении. Она гласила: «...признать, что формой государственного устрой­ства России, наиболее обеспечивающей интересы мусульманских на­родностей, является демократическая республика, построенная на национально-территориально-федеративных началах; причем нацио­нальности, не имеющие определенной территории, пользуются куль­турной автономией». Создан Всероссийский мусульманский совет.

Национальный вопрос неожиданным образом сказался на состоя­нии русской армии. Здесь в годы Первой мировой войны формирова­лись литовские, кавказские, украинские и другие национальные час­ти. После февраля 1917 г. в стране, как описывал генерал А. И. Дени-

20

кин, «начались бесконечные национальные военные съезды, вопреки разрешению правительства и главного командования. Заговорили вдруг все языки: литовцы, эстонцы, грузины, белорусы, малороссы, му­сульмане, требуя провозглашенного "самоопределения" — от куль­турно-национальной автономии до полной независимости включи­тельно, а главное, немедленного формирования отдельных войск».

С падением самодержавия невиданный размах приобрел региона­лизм. В апреле на съезде кубанского казачества в Екатеринодаре была образована Кубанская краевая войсковая рада, избравшая свое пра­вительство и атамана. Введено было военное положение, сформиро­ваны дружины из офицеров, юнкеров, зажиточного казачества. Поз­же правительство объявило себя верховной властью области.

1917 год открыл новый этап в развитии сибирского областниче­ства. Среди жителей края была популярной мысль о том, что Сибирь в качестве автономной единицы должна обладать всей полнотой власти на своей территории. Намечалось создание Сибирской областной думы, кабинета министров, судебных органов (в том числе с учетом нацио­нальных особенностей), местного самоуправления и контроля.

Февральская революция открыла ранее неизвестные в России воз­можности для деятельности различных политических партий. В тече­ние нескольких месяцев возникло более 50 партийных объединений. Им предстояло адаптировать свои программные установки к изме­нившейся ситуации, предложить ответы на стоявшие перед страной наиболее остро вопросы, ввести революционную стихию в опреде­ленное русло. Все это предполагало участие в борьбе за власть, овла­дение которой в огромной степени зависело от способности чувство­вать массовые настроения, выдвигать принимаемые большинством лозунги, иметь политическую волю и организацию, способную во­площать намеченный курс. В реальной политической жизни 1917 г. бу­дущее страны определяли четыре политические партии: кадеты, мень­шевики, эсеры и большевики.

Кадеты превратились из оппозиционной в партию, играющую глав­ную роль в правительстве. Поэтому в первые послефевральские меся­цы от проводимой ими политики зависело наведение порядка и осу­ществление очевидно необходимых преобразований. Поведение каде­тов в правительстве диктовалось их программными установками. Как и представители подавляющего большинства партий, они полагали, что основы политического и социально-экономического строя Рос­сии должно определить Учредительное собрание, поэтому выступили за провозглашение России демократической и парламентской респуб­ликой. Кадеты в целом негативно относились к Советам, отстаивая идею единой власти Временного правительства.

На местах власти Советов, по мнению лидеров этой партии, дол­жны были противостоять городские думы и земства. Кадеты твердо и последовательно стояли за продолжение участия России в войне и за

21

полное выполнение обязательств перед союзниками. Только по ее окон­чании считалось возможным созвать Учредительное собрание, поэто­му решение всех проблем сознательно откладывалось (затягивалось) до завершения военных действий. По аграрному вопросу в программу был внесен туманный пункт о том, что земля должна принадлежать всему «трудовому земледельческому населению», т.е. капиталистиче­ским помещикам и кулакам так же, как и трудящемуся крестьянству.

Признав летом 1917 г. — в обстановке острого кризиса — необхо­димость государственного регулирования экономики, кадеты призы­вали делать это осторожно, не ущемляя частных собственников. Сами же на введение этих мер так и не пошли. Они отказались (в связи с войной) от введения 8-часового рабочего дня, противодействовали росту заработной платы, установлению рабочего контроля. Кадеты были сторонниками широкой политической, экономической и культурной вестернизации России. Будучи самой «образованной» партией, вклю­чавшей специалистов высокого класса (управленцев, ученых, поли­тиков), они демонстрировали редкостную нечувствительность к чая­ниям подавляющего большинства населения.

Наибольшей популярностью после свержения царизма пользова­лись социалистические партии. Социализм рассматривался преимуще­ственно как антитеза существовавшему порядку вещей, олицетворяв­шемуся с самодержавием, деспотизмом, несправедливостью, эконо­мическим неравенством, культурной отсталостью. Поэтому сторонников различных течений социалистической мысли можно было встретить среди рабочих и крестьян, а не только интеллигенции.

Заметное место в политической жизни столицы и других крупных городов играли меньшевики. Н. С. Чхеидзе стал председателем Петро­градского Совета. Меньшевики заняли ведущее место в его исполкоме (14 членов из 36). Наряду с другими умеренными социалистами они во многом определяли линию поведения столичного, а также боль­шинства провинциальных Советов. Их влияние было значительным еще и потому, что в марте — апреле 1917 г. среди социал-демократов были сильны объединительные настроения и в 54 из 68 губернских городов России существовали объединенные организации РСДРП, включавшие и большевиков, и меньшевиков.

Меньшевики считали, что в России произошла буржуазная рево­люция, а на ближайшее время перед страной стоит задача упрочения и развития буржуазно-демократического строя на основе «единения всех живых сил нации», включая буржуазию. Ей отводилась в лице Времен­ного правительства роль основного двигателя реформ, Советы же рас­сматривались как органы «максимального давления» и контроля.

Первоначально меньшевики не предъявляли никаких претензий на власть, затем серьезно колебались относительно вхождения в пра­вительство. Они выступали за установление демократического мира, но вместе с тем считали необходимым участие России в войне, кото-

22

рая, по их мнению, теперь носит революционно-оборонительный ха­рактер. Выдвигая «правильные» идеи — установить рабочий контроль за производством, вести подготовку земельной реформы, обложить налогом военные сверхприбыли буржуазии, ускорить созыв Учреди­тельного собрания, меньшевики не смогли повлиять на Временное правительство с целью проведения этих мер. Характерными чертами меньшевистской части российской социал-демократии были органи­зационная рыхлость, разобщенность входивших в партию групп и объе­динений. По мере развития революционного кризиса в 1917 г. эти не­достатки усугубились разногласиями, что ослабляло позиции партии перед ее противниками как «справа», так и «слева».

Одной из наиболее активных и массовых была партия эсеров. Ее численность росла высокими темпами и к лету 1917 г. достигла 800 тыс. человек. Эсеры принимали деятельное участие в создании Советов, солдатских комитетов, различных крестьянских организаций. Страте­гической их целью в 1917 г. был созыв Учредительного собрания, в котором они рассчитывали — и не без оснований — получить боль­шинство, с тем чтобы мирным, демократическим путем реализовать свою программу. После Февраля эсеры поддержали как Временное правительство, так и Советы. Во Временном правительстве они виде­ли главный орган власти и государственного управления страной, Советы же рассматривали как «связующий центр народных и социа­листических сил», подталкивающий правительство к проведению ре­форм и контролирующий его деятельность.

Вопроса о двоевластии для эсеров не существовало. Осознавая важ­ность прекращения войны, они выдвинули лозунг: «Демократический мир — всему миру». Однако на практике категорически отвергали сепа­ратный мир, выступали за сохранение «стратегического единства фрон­та с союзниками», разделяли идеи революционного оборончества.

Особенно много внимания эсеры уделяли аграрной проблематике. Они оставались верными своему требованию уничтожения частной собственности на землю, перехода ее в общенародное достояние без выкупа, при уравнительном трудовом пользовании угодьями. Хотя окончательное решение аграрного вопроса откладывалось до Учреди­тельного собрания, это не мешало эсерам активно участвовать в под­готовке законопроектов, реализация которых могла заметно продви­нуть реформу.

Кроме того, они выступали за государственное регулирование производства и потребления, за контроль за внешней и внутренней торговлей и финансами. Однако подавляющее большинство эсеров­ских инициатив было провалено правительством. Как отмечал лидер эсеров В. М. Чернов, «решительно каждая мера, направленная к вме­шательству в старые неограниченные прерогативы собственников, натыкалась на ожесточенную оппозицию и вне и внутри коалицион­ного правительства». В то же время лидеры эсеров не стремились к

23

немедленному овладению властью. Когда в августе 1917 г. одна из них, М. А. Спиридонова предложила установить в стране единовластие партии эсеров как наиболее массовой и влиятельной, ее идея была отвергну­та. Руководителям партии явно не хватало политической воли и реши­тельности. Не было у эсеров и должного организационного единства, сплоченности. К осени 1917 г., по утверждению Чернова, существова­ли «не одна, а по меньшей мере три партии. И фактически существо­вало три центральных комитета». Все это ослабляло партию как инст­румент борьбы за политическую власть.

Сразу после Февральской революции партия большевиков суще­ственно уступала меньшевикам и эсерам по численности (24 тыс.) и влиянию: в Советах большевики составляли очевидное меньшинство. Однако благодаря целому ряду объективных и субъективных обстоя­тельств произошел стремительный рост авторитета и массовости имен­но этой партии. Рубежом в ее истории можно считать возвращение в Россию В. И. Ленина в апреле 1917 г. До его приезда лидеры большеви­ков одобряли эсеро-меньшевистский курс условной поддержки Вре­менного правительства. Считая Февральскую революцию буржуазной, они предостерегали от «форсирования событий»; в партийной среде сильны были тенденции объединения с меньшевиками на платформе умеренной оппозиции войне.

Приезд Ленина радикально изменил ситуацию. Его речь перед со­ратниками «О задачах пролетариата в данной революции» (оформлен­ная в виде статьи, она получила известность как «Апрельские тезисы») содержала утверждение, что буржуазный этап революции в России за­кончился и необходим переход к следующей ее фазе — социалистичес­кой. Основными элементами этого плана перехода были: прекращение войны и поддержки Временного правительства с передачей всей власти Советам; замена регулярной армии народной милицией; конфискация помещичьей собственности и национализация всей земли; контроль за производством и распределением со стороны Советов. Ленин коренным образом переосмыслил и роль Советов. Он рассматривал их в своей ра­боте как рабочее правительство, выражающее интересы пролетариата и всей беднейшей части городского и сельского населения. Из этого вытекала новая партийная стратегия: борьба за передачу власти от Временного правительства Советам, с одной стороны, и борьба боль­шевиков за преобладание в Советах — с другой.

Первоначально ленинская позиция вызвала смятение соратников и протесты других социалистов. Ее называли «бредом», отмечали, что она ведет к расколу социалистических сил России. Тем не менее в течение нескольких недель Ленину удалось переломить ситуацию, и на апрельской конференции большевиков основная- часть его идей была одобрена. Последующее развитие событий подтвердило основ­ные ленинские прогнозы, что способствовало росту авторитета влия­ния вождя большевиков.

24

К числу их несомненных преимуществ перед другими партиями от­носились: наличие централизованной, с высоким уровнем дисциплины организации, яркий харизматический лидер, способный чутко улавли­вать настроения пришедших в движение народных масс, формулиро­вать понятные лозунги, ставить четкие задачи и не боявшийся овладеть властью. Большевики не гнушались будничной, кропотливой работы в созданных революцией объединениях. При ЦК партии было сформирова­но Бюро фронтовых и тыловых организаций; в Советах действовали большевистские фракции; большое внимание уделялось работе вфабзав-комах и профсоюзах. Большевистские агитаторы старались максимально использовать возможности митингов, манифестаций, стачек и других народных выступлений. Огромное значение придавалось печатной про­паганде. Слета 1917 г. выходила тиражом 90 тыс. экземпляров «Правда*. а общий тираж большевистских газет составил 320 тыс. Характерной чертой большевистской пропаганды была ее адресность: издания ори­ентировались на солдат, рабочих, женщин. 27 газет из 41-й выхолили на русском, остальные — на грузинском, армянском, латышском, татар­ском и других языках. Результаты сказались уже в июне, когда числен­ность большевиков выросла в 10 раз, достигнув 240 тыс. человек.

Изменения в системе государственной власти и политика прави­тельства. Намерения правительства были изложены в декларации от 3-го и заявлении 6 марта 1917 г. Программа из восьми пунктов предус­матривала «прочное устройство исполнительной власти»; установление свободы слова, печати, союзов, собраний, стачек; отмену сословных, вероисповедальных и национальных ограничений; немедленную подго­товку к созыву Учредительного собрания на основе всеобщего, равно­го, прямого и тайного голосования; замену полиции народной милици­ей с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуп­равления; выборы в органы местного самоуправления.

Правительство приступило к своей деятельности в условиях нару­шения одной из важнейших государственных функций — поддержа­ния общественного порядка, деформации исключительного права го­сударства на применение насилия. Приказ № 1 резко снизил управля­емость армии. Ликвидация полиции не сопровождалась быстрым созданием эффективной милиции. В то же время без санкции прави­тельства существовали вооруженные формирования, которые нахо­дились под влиянием различных политических сил, а порой и вне их. Все это вело к разгулу преступности, поддерживало в обществе ат­мосферу тревоги и неопределенности.

Временное правительство осуществило важные преобразования в общественно-политической сфере. Отменены были смертная казнь и военно-полевые суды, узаконены разгром народными массами аппарата политической полиции, надзора и сыска, арест царского Совета минист­ров. Упразднялись каторга и ссылка, амнистировались все политзаклю­ченные. Закон от 12 апреля 1917г. разрешал свободу собраний и союзов,

25

Произошли изменения в системе управления территориями. Вмес­то прежних губернаторов — эти должности ликвидировались — назна­чались комиссары Временного правительства. Их чаше подбирали из числа председателей земских или городских управ, лидеров других общественных организаций. К маю 1917 г. в стране было 57 губерн­ских, 353 уездных комиссара. Проведена была серьезная реформа ме­стного самоуправления, подготовлены и приняты законы о городс­ком и земском самоуправлении. Закон от 21 мая учреждал земские волостные собрания и управы, ликвидировал устаревший институт земских начальников и крестьянские сословные организации. Впер­вые на волостном уровне утверждался принцип всеобщих, прямых и равных выборов при тайном голосовании. Расширялась компетенция земских органов, которые распространялись на новые территории стра­ны. В то же время переплетение системы Советов, различных обще­ственных комитетов и земств, непроработанность правового статуса их взаимоотношений мешали созданию эффективной системы управ­ления на местах, а порой и усиливали беспорядок.

13 (26) марта 1917 г. было создано Особое совещание по подготов­ке выборов в Учредительное собрание. Однако начало работы откла­дывалось, и его заседания начались только в конце мая, В итоге выборы были назначены на 12 (25), а созыв самого собрания — на 28 ноября (11 декабря) 1917 г. Всем было очевидно, что выборы в этот орган, с которым подавляющее большинство граждан России связывали свои надежды, Временное правительство сознательно затягивало.

Правительство понимало важность аграрных преобразований в России. В марте 1917 г. государственной собственностью стали каби­нетские и удельные земли, принадлежавшие царской фамилии. 19 марта (1 апреля) при министре земледелия был образован Глав­ный земельный комитет, а позднее земельные комитеты (губернские, уездные, волостные) появились и на местах. Положением от 21 апре­ля (4 мая) 1917 г. они создавались лишь для «подготовки земельной реформы и для разработки неотложных временных мер, впредь до разрешения земельного вопроса Учредительным собранием». Однако и здесь правительство не торопилось: к середине июля земельные комитеты, объявленные органами Министерства земледелия, суще­ствовали лишь в '/3 губерний европейской России. В марте же было издано распоряжение о привлечении крестьян к уголовной ответ­ственности за участие в «аграрных беспорядках», о противозаконно­сти самочинных захватов, возмещении помещикам убытков в случае «народных волнений». Деятельность низовых крестьянских организа­ций часто входила в противоречие с правительственной линией: ко­митеты брали под контроль помещичьи имения, а кое-где приступи­ли к их захвату. Крестьяне видели пассивность правительства при под­ходе к их проблемам, вполне активно действуя в пресечении «аграрных беспорядков».

26

Временное правительство унаследовало от царского такую нелег­кую проблему, как продовольственная. В марте 1917 г. для ее решения создан был общегосударственный и местные продовольственные ко­митеты, а 25 марта (7 апреля) введена хлебная монополия и карточ­ная система (установленная норма — 1 фунт хлеба в день). Однако основные держатели хлеба — помещики и состоятельное крестьян­ство — саботировали эти решения, а правительство не прибегало к жестким мерам. В результате того, что заготовки необходимого количе­ства хлеба не предвиделось, уже в конце августа в Петрограде и Москве хлебный паек был сокращен до 0,5 фунта и почти 3 (четвертая часть) из 12 млн солдат русской армии не получали необходимого довольствия. В то же время спекуляция должным образом не пресекалась. А когда местные Советы и продовольственные комитеты вынуждены были иногда прибегать к захвату помещичьего хлеба, эти действия жестко наказывались. Острую нужду в продуктах испытывали северные и цен­тральные губернии, в районах Средней Азии начался голод.

Правительство предприняло некоторые ограниченные меры по рабочему вопросу. Для регулирования взаимоотношений между тру­дом и капиталом было создано Министерство труда, организовыва­лись особые примирительные камеры, в которые входили как рабо­чие, так и администрация. Правительство объявило начало разработ­ки законов о профсоюзах, страховании, об охране труда. Формально легализовав законом фабзавкомы, оно на практике ограничило их полномочия, что приводило к конфликтам. Так и не был принят за­кон о 8-часовом рабочем дне, который, однако, вводился в крупных городах по решению Советов. Не решилось государство пойти и на ограничение экономической свободы предпринимателей, как это сде­лали многие страны в условиях войны. Особенно преуспела в деле государственного регулирования экономики в 1916—1917 гг. противо­стоявшая России Германия.

Едва ли не главным вопросом политической жизни России в 1917 г. был вопрос о войне. В подходе к ней у Временного правительства и Советов были существенные различия. Уже 4 марта 1917 г. министр иностранных дел П. Н. Милюков информировал российских послов о намерении новой власти сохранять верность взятым ранее обязатель­ствам и продолжать войну. Десятью днями позже Петросовет опубли­ковал манифест «К народам всего мира», в котором призвал бороться против империалистических целей войны, а ведущуюся Россией вой­ну против Германии объявлял революционной.

18 апреля (1 мая) Милюков опубликовал адресованную союзни­кам ноту, в которой от лица правительства подтвердил готовность России вести войну до победы. Этот шаг вызвал неоднозначную реак­цию. В Петрограде прошли многотысячные демонстрации. Лишь не­значительная часть их участников поддержала ноту. Подавляющее же большинство сторонников Советов резко ее осудило. Рабочие и солда-

27

ты несли транспаранты: «Долой войну!», «Долой Временное прави­тельство!», «Долой министров-капиталистов!» Вызванные для усми­рения солдаты отказались стрелять в манифестантов. Так возник пер­вый острый политический кризис.

Позиции правительства зашатались. Оно было вынуждено отпра­вить в отставку Милюкова и военного министра А. И. Гучкова — двух наиболее последовательных сторонников продолжения войны. Воп­рос о расширении политической базы кабинета стимулировал идею создания коалиционного правительства, в которое наряду с кадетами и их сторонниками вошли бы представители ведущих советских партий — меньшевики и эсеры. Это решение и правым (кадетам), и левым далось не без колебаний. Кадеты изначально относились к Со­ветам без симпатий. Вынужденные оглядываться на эти органы наро­довластия, лидеры партии народной свободы считали их неприятной обузой, препятствующей проведению разумной политики, стреми­лись либо избавиться от советской опеки, либо ограничить ее влия­ние на кабинет. Вынужденно пойдя на создание первого коалицион­ного правительства, кадеты и стоявшие за ними- силы видели в этом прежде всего возможность сдержать напор стоящих за Советами партий и движений, сохранить основу проводимого курса.

Доминировавшие в Советах меньшевики и эсеры первоначально не хотели входить в правительство не только в связи с тем, что при­знавали революцию буржуазной, но и потому, что осознавали свою неподготовленность к практическому управлению страной. Однако угроза падения действующего кабинета заставила их изменить пози­цию: исполком Петросовета 44 голосами против 19 одобрил идею вхождения социалистов в правительство. В основе этого решения были стремление контролировать «изнутри» буржуазное правительство, со­хранить единство здоровых сил общества и не допустить сползания страны в пучину гражданской войны; желание с помощью этого каби­нета преодолеть хозяйственную разруху и обеспечить достойный вы­ход из войны.

5(18) мая первое коалиционное правительство было создано. Пре­мьером остался князь Львов, в состав кабинета вошли 10 министров-капиталистов и 6 министров-социалистов. Для последних результаты этого шага оказались неоднозначными. Во-первых, новые министры не оговорили те условия своего вхождения, которые должны были усилить социальную направленность политики кабинета и сделать его более популярным. Во-вторых, министры-социалисты получили са­мые «горячие участки»: А. Ф. Керенский стал военным и морским министром, В. М. Чернов — министром земледелия, М. И. Скобелев — министром труда, А. Пошехонов — министром продовольствия. Отны­не нерешенность связанных с этими сферами проблем относилась не только на счет Временного правительства, но и умеренных социалис­тов, самих Советов. Наконец, советские партии, как и кадеты, не

28

извлекли должного урока из апрельского кризиса. Несмотря на миро­любивую риторику, они ничего не сделали, чтобы добиться хотя бы перемирия; более того, поддержали непопулярную линию на продол­жение военных действий. Результаты этой ошибочной тактики не за­медлили сказаться.

Оппонентами Временного правительства и руководства Советов выступали большевики. Отношение к РСДРП(б) в мае — июне было сложным. С одной стороны, далеко не все принимали ленинский при­зыв превратить империалистическую войну в гражданскую, «классовую борьбу пролетариата против буржуазии» — в «гражданскую войну меж­ду враждебными классами». В апрельском лозунге Ленина о переходе революции к социалистическому этапу виделись элементы экстремист­ского утопизма: в стране, далеко не исчерпавшей возможности капита­листического развития, предлагалось отстранить от власти буржуазию, собственников, которых даже российские социалисты считали наибо­лее дееспособной частью общества. В 1917 г. была популярной и версия о связях партии с германской разведкой. С другой стороны, именно боль­шевики, учитывая настроения нетерпения, обещали радикально и быстро решить волновавшие массы вопросы о мире, земле и хлебе.

На 1 съезде Советов крестьянских депутатов (май 1917) Ленин обратился с призывом объявить землю общенародной собственнос­тью и немедленно приступить к ее раздаче крестьянам. На I съезде Советов рабочих и солдатских депутатов (июнь 1917) он заявил о го­товности РСДРП(б) «взять власть целиком», не боясь существующих трудностей. Объективно большевистская агитация подогревала недо­вольство озлобленных войной и лишениями масс. Правящая коалиция с раздражением реагировала на критику, считала деятельность партии разжиганием гражданской войны. Но семена большевистской агита­ции попадали на хорошо подготовленную почву народного недоволь­ства, чему особенно способствовали события на фронте.

18 июня 1917 г. началось первое после свержения царизма наступ­ление на фронте. Помимо подтверждения верности союзническим обязательствам, этим шагом правительство предполагало ослабить революционное движение и укрепить свои позиции. Однако результат получился прямо противоположный. Начавшееся успешно наступле­ние в силу целого ряда причин вскоре захлебнулось. Русская армия несла большие потери. В начале июля в контрнаступление перешли уже Германия и ее союзники. Россия вынуждена была оставить на юге Галицию, на севере — Прибалтику. Провал наступления имел далеко идущие политические последствия. Он нанес удар по патриотическим чувствам россиян, подчеркнул бездарность правительства, показал бессмысленность приносимых жертв. Это способствовало росту лево­радикальных настроений, повышению симпатий к большевикам.

Взрыв недовольства произошел 2 июля 1917 г. Острый кризис (про­должался до 5 июля) имел две составляющие: мощное антивоенное

29

выступление в столице и отставку министров-кадетов. Волнения нача­лись стихийно, однако большевики использовали влияние в войсках и на флоте, чтобы объединить недовольных под своими лозунгами. 4 июля присланные в Питер «надежные» войска разогнали 400-тысяч­ную демонстрацию; были и жертвы: более 50 убитых и около 660 ра­неных. Временное правительство объявило зачинщиками событий боль­шевиков, которых следовало предать суду за «государственную изме­ну». Многие политики считали свершившееся попыткой захвата власти. На партию начались гонения: были закрыты большевистские газеты, многие ее лидеры оказались в тюрьме, а некоторые, в том числе Ле­нин, ушли в подполье. Все это, однако, не привело к улучшению положения ни в стране, ни в столице, и сохраняющуюся ситуацию Л. Д. Троцкий метко охарактеризовал как «двоебезвластие».

«Корниловская альтернатива». Потеря контроля над основными экономическими, социальными и политическими процессами; сти­хийное движение масс; разнонаправленность действий государствен­ных структур и множества общественных организаций подводили к мысли, что восстановление порядка обычным, мирным путем уже невозможно. Вопрос состоял лишь в том, какие силы: революционная демократия в лице Советов или «правые», пробуржуазные элементы, возглавят этот процесс.

После ухода из правительства кадетов и отставки Львова 8 июля премьером стал Керенский, который 20 июля сформировал новое, второе коалиционное правительство. В него вошли 7 эсеров и меньше­виков, 4 кадета, 2 члена радикально-демократической партии и 2 бес­партийных. Кабинет получил статус «Правительства Спасения Рево­люции» и «неограниченные полномочия». Созданием такого кабинета было преодолено существовавшее после Февраля двоевластие: теперь Советы не противопоставляли себя правительству, напротив, входив­шие в них партии приняли деятельное участие в его формировании.

Оценку новой политической обстановки большевики дали на VI съезде РСДРП(б), проходившем с 26 июля по 3 августа в полупод-польных условиях в Петрограде. И хотя лидер партии не присутство­вал на заседаниях, съезд исходил из ленинских установок о заверше­нии мирного периода революции и необходимости снятия лозунга «Вся власть Советам!», подчеркнув при этом, что речь идет не о Сове­тах вообще, а лишь о данных — соглашательских Советах. В качестве главной была поставлена задача «полной ликвидации контрреволю­ционной диктатуры и завоевания власти путем вооруженной борьбы».

В свою очередь, в мае — июле 1917 г. началась консолидация пра­вых и крайне правых сил, которые группировались вокруг таких орга­низаций, как Республиканский центр, Союз георгиевских кавалеров, Совет Союза казачьих войск, Союз офицеров армии и флота. Эти и подобные структуры поддерживались предпринимательскими круга­ми. В поисках «крепкой руки» в их среде все чаще привлекала внима-

30

пие фигура Л. Г. Корнилова — популярного в армии, известного своей решительностью генерала, происходившего к тому же из простых ка­заков. Понимал необходимость армейской поддержки и Керенский. Хотя откровенно антиреволюционное окружение генерала не могло его не смущать, была надежда, что власть, сочетавшая «красное зна­мя Керенского» и «крепкую руку Корнилова», сможет покончить с анархией и навести порядок. В конце июля Корнилов был назначен Верховным главнокомандующим.

Для консолидации «ответственных сил» по инициативе Керенско­го 12 августа в Москве было созвано Государственное совещание. Выступая на нем, премьер взывал к единству и примирению, осуж­дал экстремизм «слева» и «справа». Намного больше симпатий вызва­ла речь Корнилова, призвавшего в ближайшее время принять реши­тельные меры. Выступавший вслед за ним от имени казачьих войск России генерал А. М. Каледин уже прямо призвал ради спасения стра­ны ликвидировать все революционно-демократические организации. Большевики же рассматривали Совещание как собрание контррево­люционных сил и бойкотировали его. Рабочие забастовки протеста прошли в Москве, Петрограде, Киеве, Нижнем Новгороде и других городах, что свидетельствовало о сохранении глубокого политическо­го раскола в обществе.

После Государственного совещания вопрос о наведении порядка перешел в практическую плоскость. Керенский и Корнилов находились в согласии относительно необходимости использовать армию для по­давления «безответственных организаций» и «деструктивных сил». Од­нако были между ними и определенные расхождения. Керенский, пы­таясь выполнять объединяющие функции, предпочитал лавировать между «правыми» и «левыми» (в те месяцы его часто обвиняли в «бонапартиз­ме»). Стоявшие же за Корниловым силы не проявили склонности «цере­мониться»: в восстановлении дисциплины и порядка они готовы были пойти и на разгон массовых организаций, включая Советы. Препятстви­ем для объединения стали и личные амбиции, питавшие взаимную по­дозрительность. Керенский считал, что как легитимный премьер имен­но он должен возглавить процесс «стабилизации». У военных были иные предпочтения. В их среде Керенский авторитетом не пользовался, и они полагали, что будущий орган чрезвычайного управления должен возглавить Корнилов, а Керенский мог бы войти в его состав лишь в качестве одного из заместителей генерала. Честолюбивый Керенский не мог согласиться на такой вариант. И буквально за одну ночь почти сложившийся альянс политика и генерала был расстроен.

26 августа Корнилов предъявил Керенскому ультиматум, в кото­ром требовал передать ему «всю военную и гражданскую власть». Од­новременно войскам под руководством генерала А. М. Крымова был отдан приказ двигаться на столицу. Актом поддержки Корнилова стал демарш министров-кадетов: в день выступления они объявили о сво-

31

ей отставке, спровоцировав очередной правительственный кризис. В ответ на это Керенский заявил об отставке Верховного главноко­мандующего и потребовал себе диктаторских полномочий. 27 августа ВЦИК создал чрезвычайный орган — Комитет народной борьбы с контрреволюцией, в который вошли представители рабочих, солдат­ских и крестьянских организаций (Советов, профсоюзов и т.д.). Ке­ренский вынужден был пойти на сотрудничество и с большевиками, без которых не приходилось рассчитывать на поддержку петроград­ской Красной гвардии и гарнизона. Раздав оружие рабочим, Комитет смог мобилизовать 60 тыс. человек. Им, однако, не пришлось вступить в бой, так как корниловские войска были разагитированы на подсту­пах к Петрограду и в столицу не попали. Единственной жертвой кон­фликта стал покончивший с собой генерал Крымов.

Политические противники Корнилова события конца августа на­зывали «заговором», контрреволюционным «мятежом». Другие же со­временники полагали, что, строго говоря, был не «заговор Корнило­ва», а неудавшийся «сговор Керенского с Корниловым». Тем не менее последствия случившегося трудно переоценить. Во-первых, были дис­кредитированы «правые», окончательно потерявшие доверие масс. Под­рыв авторитета сочувствовавшего Корнилову офицерства наносил удар по дисциплине и снижал боеспособность, вел к развалу армии. Во-вторых, политический урон понесли меньшевики и эсеры, долгое время выступавшие за сотрудничество с «правыми». В-третьих, вырос авторитет большевиков как партии, не «запятнавшей» себя коалици­ей с буржуазными кругами. Неудавшееся выступление «правых» не снимало задачи наведения в России порядка. Однако сделать это мог­ли теперь лишь «левые» силы, среди которых позиции большевиков становились все более предпочтительными. В этом смысле можно го­ворить о том, что поражение Корнилова открывало путь к завоеванию власти Лениным.

1 сентября для «восстановления потрясенного государственного порядка» была создана Директория в составе пяти человек: министр-председатель А. Ф. Керенский (эсер), М. И. Терещенко (беспартий­ный), беспартийные военные А. И. Верховский и Д. Н. Вердеревский, А. М. Никитин (правый меньшевик). В тот же день Россия была офици­ально объявлена республикой. Тогда же на заседании исполкомов Со­ветов было принято решение о роспуске Государственной Думы, ко­торая, по мнению меньшевиков и эсеров, играла уже контрреволю­ционную роль. Итогом совместных заседаний исполкомов стала резолюция о созыве Демократического совещания, призванного ре­шить вопрос о составе правительства в «послекорниловских» услови­ях. Для этого к его работе, помимо представителей Советов, привле­кались делегаты от других демократических организаций — органов местного самоуправления, кооперации, продовольственных органи­заций, профсоюзов, казаков, национальных партий и т.д.

32

Совещание начало работу 14 сентября. В центре дискуссии оказал­ся вопрос о том, какие социальные и политические силы должны сформировать новое правительство. На Совещании прозвучали три точки зрения. Первая, выраженная большинством советской группы делегатов, исходила из того, что правительство не должно включать представителей цензовых, т.е. буржуазных кругов, а в его состав дол­жны входить лица, ответственные лишь перед революционными и демократическими организациями. Сторонники второй позиции счи­тали нужным призвать для участия в правительстве все цензовые эле­менты, «готовые осуществлять неотложные задачи революции» и не запятнавшие себя участием в корниловском мятеже. Тдетья принци­пиальная позиция принадлежала большевикам, которые, являясь сто­ронниками передачи власти лишь Советам, в тех конкретных услови­ях были готовы поддержать первую точку зрения.

Работа Совещания затягивалась. Многочасовые заседания, утоми­тельные дебаты и словопрения, противоречивые позиции партий, фракций, «большинств» и «меньшинств» не привели к положитель­ному результату. Итоги форума вызывали в памяти ленинские слова о «парламентском кретинизме»: Президиум Совещания большинством голосов (60 — «за», 50 — «против») склонялся к формированию од­нородного демократического правительства, однако решение по это­му поводу так и не было принято. Более того, состав будущего каби­нета перепоручалось определить Всероссийскому Демократическому Совету (Предпарламенту), которому не возбранялось привлекать в пра­вительство представителей либеральной буржуазии и торгово-промыш­ленных кругов. Именно такое, третье по счету, коалиционное прави­тельство и было сформировано к 26 сентября. Его вновь возглавил Керенский, а в состав кабинета вошли 6 кадетов, 1 эсер, 3 меньшеви­ка, 2 трудовика, 1 независимый и 2 военных. В результате возможность широкой демократической коалиции с опорой на социалистические силы была упущена. Вместо нее воссоздавалась уже дважды не оправ­давшая себя кадетско-соииалистическая коалиция, которая вызвала недовольство масс и способствовала новому витку радикализации общественных настроений.

Большевики приходят к власти. В то время как основные полити­ческие силы были заняты дележом власти и преодолением послед­ствий связанных с этим кризисов, положение в стране продолжало стремительно ухудшаться. Ведущие тенденции социально-экономичес­кого и политического развития России осенью 1917 г. Ленин не без оснований характеризовал как «грозящую катастрофу». Резко ослож­нилось экономическое положение. Упала выплавка чугуна и стали, сократилась добыча угля и нефти, почти в полное расстройство при­шел железнодорожный транспорт. С марта по октябрь закрылись более 800 предприятий. Росла безработица. Резко подскочила инфляция: за восемь месяцев Временное правительство выпустило бумажных денег

33

2 - 5578

больше, чем царское в годы Первой мировой войны. Значительно повысились рыночные цены на продукты питания и предметы первой необходимости. Как и накануне февраля 1917 г., правительство не смогло решить продовольственную проблему. Нормированное снаб­жение городов было полуголодным (0,5 фунта хлеба в день), а запасы продовольствия малы (в Петрограде в середине октября хлеба остава­лось на 7—8 дней), что делало совершенно реальной угрозу голода.

Рост разрухи вызвал подъем рабочего движения: в сентябре — октябре в стачках участвовало около 2,4 млн рабочих. На саботаж пред­принимателей и локауты рабочие отвечали расширением контроля за производством и распределением, что в свою очередь усиливало кон­фликтность. Уставшие ждать и утратившие доверие к власти крестьяне стали прибегать к стихийному захвату помещичьих имений. Крестьян­ское движение перерастало в восстание: осенью 1917 г. было зарегис­трировано более 3,5 тыс. крестьянских выступлений. На Украине, в Прибалтике, Финляндии, Закавказье, Туркестане росли сепаратист­ские движения. Явочным порядком шло обособление от центра ог­ромных частей бывшей Империи. Фактически начался процесс терри­ториального распада формально единого государства. На грани разложе­ния была и армия: участились случаи братания с солдатами противника, массовый характер приобрело дезертирство, до предела упала дис­циплина. Все это свидетельствовало о недееспособности центральных властей, оказавшихся не в состоянии установить контроль хотя бы за одной сферой общественной жизни.

Результатом провала «корн ил о веко го мятежа», недовольства по­литикой Временного правительства и поддерживавших его советских партий стала начавшаяся с конца августа массовая большевизация Со­ветов. На позиции РСДРП(б) по вопросу о власти перешли Петроград­ский и Московский Советы. Исполком Петросовета возглавил Л. Д. Троц­кий, который месяцем раньше был избран членом ЦК большевистской партии. К середине сентября уже 80 местных Советов крупных городов России поддерживали большевиков. Складывалась ситуация, когда наи­более влиятельные местные Советы переходили в оппозицию не толь­ко Временному правительству, но и руководству ВЦИК. В этих усло­виях политическая стабильность во многом зависела от того, какой тактики будет придерживаться большевистское руководство.

При том что РСДРП(б) была партией с высоким уровнем дис­циплины и наименее подверженной внутренним идеологическим «ша­таниям», среди ее лидеров в сентябре и октябре обозначились замет­ные расхождения. Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев склонялись к компро­миссу с другими силами «революционной демократии», крайне осторожно подходили к возможным вооруженным выступлениям. Ле­нин же, с его непревзойденным политическим чутьем, в начале ок­тября твердо и с огромным напором доказывал не только возмож­ность, но и необходимость восстания для захвата власти. На двух засе-

34

линиях ЦК (10 и 16 октября), которые впоследствии справедливо на­шили историческими, он смог убедить большинство соратников в своей правоте, и резолюция о восстании была принята. Чуть позже, 24 октяб­ри, и письме тем же членам ЦК он вновь подчеркивал, что «на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя пы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борь­бой вооруженных масс... История не простит промедления революцио­нерам, которые могли бы победить сегодня (и наверняка победят сегод­ня), рискуя потерять много завтра, рискуя потерять все». Огромное зна­чение имел сложившийся к тому времени альянс Ленина и Троцкого. Авторитет и воля создателя партии, соединенные с кипучей энергией и организационным талантом Председателя Петросовета, почти не оставляли шансов на успех их политическим конкурентам.

Именно при Петроградском Совете ?2 октября возник Военно-революционный комитет (ВРК), ставший органом подготовки воору­женного восстания. Формально он был создан для противодействия им коду революционных войск из столицы. На деле он направлял сво­их комиссаров на заводы, вооружал отряды Красной гвардии: к этому иремени только в Питере число их бойцов превысило 30 тыс. Красно­гвардейцы, большевизированные солдаты и матросы приступили к постепенному захвату ключевых объектов города. Спохватившийся Керенский 24 октября потребовал от Предпарламента особых полно­мочий для борьбы с большевиками, но было уже поздно. К утру

25. октября восставшие взяли Главный телеграф, Главпочтамт и вокза­лы. В 10 часов ВРК выступил с обращением, в котором сообщалось о низложении Временного правительства и переходе власти в руки ВРК. К вечеру его сторонники овладели почти всем городом. В ночь с 25 на
26. октября был взят Зимний дворец, а находившиеся в нем министры последнего Временного правительства переправлены в Петропавлов­скую крепость. Керенского среди них не было: накануне он выехал на фронт в надежде привести в столицу верные правительству войска. 11од давлением восставших прекратил свою работу и Предпарламент. Таким образом, к началу работы II съезда Советов вопрос о власти в столице был решен.

Съезд открылся 25 октября в 22 часа 40 минут в здании Смольного института. Из 670 делегатов 338 представляли большевиков, 100 — их союзников левых эсеров. Первым принятым съездом документом, ко­торый в сжатом виде объяснял смысл и цель происходящего, было написанное Лениным обращение — «Рабочим, солдатам, крестьянам!». I) нем было заявлено: «...опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на свершившееся в Петрограде вооруженное восстание рабочих и гарнизона, Съезд берет власть в свои руки... Советская власть предложит немедленный демократичес­кий мир всем народам и немедленное перемирие на всех фронтах. Она обеспечит безвозмездную передачу помещичьих, удельных и монас-

2'

35

тырских земель в распоряжение крестьянских комитетов, отстоит права солдата, проведя полную демократизацию армии, установит рабочий контроль над производством, обеспечит своевременный созыв Учре­дительного Собрания, озаботится доставкой хлеба в города и предме­тов первой необходимости в деревню, обеспечит всем нациям, населя­ющим Россию, подлинное право на самоопределение». И после этого следовало: «Съезд постановляет: вся власть на местах переходит к Сове­там Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов, которые должны обеспечить подлинный революционный порядок». Документ содержал перечень наиболее острых проблем, волновавших подавляющее боль­шинство населения России, и заявлял о готовности рождающейся власти решить их радикально и без проволочек.

Принципиальным, поставленным на съезде в числе первых, был вопрос о партийной структуре Советской власти: будет ли она опи­раться на все советские партии или ее характер будет определять лишь партия-победительница — большевики со своими союзниками? Деле­гаты от меньшевиков и эсеров осудили насильственные действия по захвату власти; выход из сложившегося по вине большевиков положе­ния они видели в создании коалиционного правительства, включаю­щего все силы революционной демократии. И съезд первоначально одобрил эту, изложенную Ю. О. Мартовым, позицию. Однако вскоре, под давлением Ленина и Троцкого, отверг ее. В знак протеста меньше­вики и правые эсеры покинули съезд. В результате в избранный новый ВЦИК вошли 62 большевика и 29 левых эсеров, но определенное количество мест было зарезервировано и для «ушедших» советских партий. Правительство же, из-за отказа левых эсеров войти в него, оказалось чисто большевистским.

Огромное значение имело принятие съездом первых декретов: о мире, где новая власть заявляла о готовности немедленно подписать его без аннексий и контрибуций; о земле, передававшем крестьянам помещичьи имения без всяких предварительных условий. Съезд также сформировал Временное (до созыва Учредительного собрания) рабо­че-крестьянское правительство, которое возглавил Ленин. Помимо председателя, в состав первого Совета Народных Комиссаров вошли наркомы: А. И. Рыков — по внутренним делам, В. П. Милютин — зем­леделия, А. Г. Шляпников — труда, В. А. Антонов-Овсеенко, Н. В. Кры­ленко и П. Е. Дыбенко — комитет по военным и морским делам, В. П. Ногин — по делам торговли и промышленности, А. В. Луначар­ский — народного просвещения, Л. Д. Троцкий — по иностранным делам, Г. И. Оппоков (Ломов) — юстиции, И. А. Теодорович — продо­вольствия, Н. П. Авилов (Глебов) — почт и телеграфа, И. В. Джугашви­ли (Сталин) — по делам национальностей. Правительство объявля­лось ответственным перед ВЦИК. Чтобы продемонстрировать разрыв с прошлым, члены кабинета были названы не министрами, а народ­ными комиссарами.

36

Готовность большевиков опираться исключительно на пролетари-ш и беднейшее крестьянство углубляла раскол и толкала общество на путь гражданской войны. Большинство политических сил России оце­пили события 25—27 октября как «большевистский переворот» и не признали решения II съезда. Сразу же была предпринята попытка по­дивить мятеж вооруженным путем. Керенскому удалось убедить гене-рала Краснова двинуть на Питер войска, однако под Гатчиной они потерпели поражение. Одновременно в Петрограде меньшевики и эсеры совместно с кадетами и монархистами создали «Комитет спасения Родины и Революции», который восстанием в городе должен был поддержать поход Краснова. Однако организованное ими выступле­ние юнкеров без труда было подавлено. 1 ноября Керенский сложил с себя обязанности премьер-министра и Верховного главнокомандую­щего и, переодевшись в матросскую форму, скрылся. Таким образом, к началу ноября 1917 г. Россия была лишена прежних органов цент­ральной власти и управления, а большевистский Совет Народных Комиссаров оказался единственным, хотя и признаваемым далеко не всеми правительством. Это обстоятельство создавало большие трудно­сти как при создании новых органов власти, так и для реализации провозглашенного на II съезде политического курса.

§ 2. Первые преобразования Советской власти

Представления большевиков о переходе к социализму в России. По­литические противники большевиков считали захват ими власти в ок­тябре 1917 г. чистой воды авантюрой, поскольку в стране, едва сбросив­шей цепи самодержавия и еще не освободившейся от феодальных пере­житков, трудно было найти убедительные предпосылки для перехода к социализму. Но для Ленина и его соратников здесь не было непреодоли­мого препятствия. Их уверенность в правоте своих действий основыва­лась на ясных (хотя и небесспорных) представлениях о состоянии ми­рового капитализма и перспективах социализма в начале XX в.

Во-первых, революция в России мыслилась как часть мировой, которая произойдет одновременно во многих (основных) развитых странах, и пролетариат более передовых государств окажет помощь тем, где капитализм был развит недостаточно. Во-вторых, хотя рево­люция будет мировой, первоначально она произойдет лишь в несколь­ких или даже одной отдельно взятой стране. В-третьих, она будет не обязательно самой развитой, но той, где острее противоречия и боль­ше взрывной потенциал. Такую страну Ленин называл «слабым зве­ном в цепи империализма», и Российская империя, по его мнению, была именно таковой. В-четвертых, начавшись в России, революция обязательно должна была продолжаться в других странах. В этой связи задача взявшего власть русского пролетариата — сделать все возмож-

37

ное, чтобы помочь, подтолкнуть мировую социальную революцию. В-пятых, для того чтобы продержаться до всемирной победы проле­тариата, необходимо не только ликвидировать крупную буржуазию и помещиков, но и не дать мелкой буржуазии, а к ней Ленин относил подавляющее большинство крестьян (т.е. российского населения), сорвать то движение к социализму, которое вождь связывал лишь с рабочим классом и беднейшим крестьянством и авангардом пролета­риата — РСДРП(б). Таким образом, мировая социальная революция и обуздание мелкобуржуазной крестьянской стихии были двумя глав­ными условиями, которые, по мнению большевиков, делали возмож­ным строительство социализма в такой стране, как Россия, после взятия власти пролетариатом.

В 1917 г. эти расчеты не казались беспочвенными. Мировая война ухудшила социально-экономическое положение во всех европейских странах. Особенно напряженно было в воевавшей на два фронта Герма­нии. Это вызвало невиданный ранее подъем рабочего движения, ко­торое повсеместно выливалось в мощные стачки и забастовки, на­правленные против войны и ведущих ее правительств. Большевики были уверены, что вслед за Россией в одной из крупных стран Евро­пы вот-вот произойдет взрыв, который вызовет цепную реакцию. Тра­диции пролетарской солидарности существовали со времен Первого Интернационала Маркса, и сознательные пролетарии должны были сказать свое слово, поддержать русских товарищей. Осенью 1917 г. боль­шевики были уверены также в том, что революция в Европе — дело ближайшего будущего (недель или, в крайнем случае, месяцев), по­этому задача взявшего власть российского пролетариата — продер­жаться, пока не восстанут рабочие Запада.

В период, непосредственно предшествовавший приходу к власти, Ленин активно развивал марксову идею диктатуры пролетариата. В кон­центрированном виде эти представления российского вождя были из­ложены в одной из самых важных его работ — «Государство и рево­люция», написанной в июле — августе 1917 г. Во-первых, между капи­тализмом и социализмом лежит переходный период, содержание которого — формирование социалистических отношений. Во-вторых, диктатура пролетариата предполагает демократию для рабочего класса, подавление буржуазии и ограничение демократии для мелкой буржуа­зии — крестьянства. В-третьих, учитывая неизбежное сопротивление свергнутых классов, государство диктатуры пролетариата сознательно широко использует принуждение и насилие для утверждения новых отношений. В-четвертых, особая роль при этом принадлежит авангар­ду пролетариата, его партии — «железной и закаленной в борьбе».

РСДРП(б) создавалась как партия борьбы, революции, главной задачей которой было свержение самодержавия. Большевики даже в начале 1917 г. не подозревали, что события в России будут развивать­ся столь стремительно. После прихода к власти в октябре 1917 г. они из

38

миртии борьбы превращались в партию государственного управления, которая должна была решать неведомые ей ранее задачи.

Большевики захватили власть, когда Россия находилась в крайне июжных условиях. Прежде всего, страна переживала всеобъемлющий кризис, когда почти все нити управления были оборваны. Кроме того, решать накопившиеся проблемы нужно было радикально и быстро: половинчатые подходы уже доказали свою несостоятельность. Однако дли срочного и последовательного решения этих проблем большевики не имели государственных инструментов — в конце 1917 г. далеко не псе учреждения и организации были готовы им подчиняться, а боль­шая часть чиновников просто саботировала указания самозваной, с их точки зрения, власти. Поэтому непременным условием реализации лекретов было повсеместное утверждение Советов в качестве главных органов власти и управления. Переплетение этих двух процессов неиз­бежно приводило к противостоянию и острым конфликтам.

Дополнительным фактором раздражения были многие, шедшие от Маркса, утопические представления об устройстве нового обще­ства. Творчество классика было посвящено главным образом обосно­ванию исчерпания капитализмом своих возможностей и неизбежнос­ти появления нового общества — социалистического. Контуры же но­вого строя были прописаны не столь обстоятельно, а футуристические зарисовки Маркса его сторонники воспринимали на веру. На долю большевиков выпало стать первой партией социалистов, получившей возможность испытать на практике некоторые марксистские идеи, хотя делать это в условиях российской реальности было особенно нелегко.

Начало утверждения Советской власти. Октябрь 1917 — март 1918. Победа восстания в Петрограде положила начало утверждению Советской власти в масштабах всей страны. Трудности этого процесса были связаны с общим ослаблением власти, экономическим хаосом, социальной напряженностью. Формы установления нового режима зависели от соотношения политических сил, которое имело значи­тельные региональные особенности.

Во второй столице, Москве, становление Советской власти про­исходило сложнее, чем в Питере. Руководство московских большеви­ков занимало более осторожную, чем ЦК партии, позицию: в частно­сти, еще накануне решающих событий в Петрограде оно выступало против вооруженного захвата власти. В Москве Совет рабочих депута­тов не был объединен с Советом солдатских депутатов, и если пер­вый находился под влиянием большевиков, то во втором были силь­ны симпатии в отношении умеренных социалистических партий. Кро­ме того, Московская дума инициативно попыталась объединить силы противников большевистского переворота.

Известие о решающих событиях в Петрограде московские боль­шевики получили в полдень 25 октября, и в тот же день был создан партийный орган по руководству восстанием — Боевой центр, а затем

39

на объединенном пленуме московских Советов — Военно-революци­онный комитет. Согласно приказу № 1 ВРК, части московского гар­низона приводились в боевую готовность и должны были исполнять только исходящие от ВРК распоряжения. Одновременно, 25 октября, Московская городская дума избрала Комитет общественной безопас­ности, которым руководили городской голова эсер В. В. Руднев и ко­мандующий войсками Московского военного округа полковник К. И. Рябцев. Комитет выступал с позиции защиты Временного прави­тельства, но мог опираться главным образом на офицеров и юнкеров.

Первоначально обе стороны, стараясь консолидировать своих сто­ронников, не предпринимали решительных действий, конфликты носили локальный характер. Не был также до конца ясен исход собы­тий в Петрограде: московские большевики лишь следили пока за пе­реговорами питерских товарищей с другими социалистами о возмож­ности создания однородного социалистического правительства. Сто­ронники же Комитета общественной безопасности рассчитывали на успех похода войск Керенского — Краснова. В этих условиях москов­ский ВРК и думский Комитет вступили в переговоры о мирном со­глашении. При этом обе стороны надеялись выиграть время и дож­даться подкреплений: Рябцев ожидал переброски в Москву «надеж­ных» войск с фронта, ВРК — поддержки революционных сил. Войска с фронта присланы не были, зато прибыло около 5 тыс. вооруженных сторонников большевиков, в числе которых находилсь и 500 кронш­тадтских матросов. Кровопролитные столкновения, в ходе которых при­менялась и артиллерия, начались вечером 27 октября и завершились 2 ноября: в этот день сдались оборонявшиеся в Кремле юнкера. Всего в московских событиях погибло около 300 человек. Успех большевиков в столицах во многом предопределил победу новой власти в стране.

Судьба Советской власти и политическое будущее большевиков после восстания в Петрограде в решающей степени зависели от пози­ции солдатских масс, в особенности частей, которые находились в непосредственной близости от главных событий. И здесь ситуация для большевиков складывалась в целом благоприятно. В войсках Северно­го и Западного фронтов, на Балтийском флоте их влияние было зна­чительным еще до свержения Временного правительства. К октябрю 1917 г. там существовали крупные партийные ячейки, которые вели активную и успешную агитационно-пропагандистскую работу среди солдат. Не случайно бойцы этих фронтов и балтийские матросы ак­тивно поддержали большевиков 24—26 октября 1917 г.