Министерство образования и науки Республики Казахстан

Павлодарский государственный университет им. С.Торайгырова

Кафедра Отечественной истории

Общественно-политические, культурные связи Северного Казахстана и Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири / Х1Х – начало ХХ в./

Учебное пособие

Павлодар

УДК 94(574+470.4/.5+571.1)(075.8)

ББК 63.3(5Каз+2Рос)5я73

З 38

Рекомендовано ученым советом ПГУ им. С.Торайгырова

Рецензенты:

Доктор философских наук, профессор Ланин Н.Н.,

Кандидат исторических наук, доцент Зозуля Т.Н.

Захаренко А.Л.

Общественно – политические, культурные связи Северного Казахстана и Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири /Х1Х – начало ХХ в./ Учебное пособие./ – Павлодар, 2004

Пособие предназначено в помощь студентам при изучении соответствующего спецкурса. В нем предпринята попытка изложить необходимый фактический материал, в ряде случаев новый, дать общую концепцию проблемы, показать возможную структуру ее освещения. В примечаниях указаны основные источники, литература, которые помогут желающим углубить изучение курса.

Пособие разработано в соответствии со стандартом специальности «520330-история» (ГОСО РК 3.08.234 – 2001), «050203-история» (проект).- Астана, 2004, типовым и рабочим учебными планами, программой спецкурса.

Захаренко А.Л., 2004

Павлодарский государственный университет им. С.Торайгырова, 2004

Содержание

1. Постановка проблемы, задачи, методы, источники

изучения курса 5

1. Значение, задачи регионоведения. Определение

специфики, границ изучаемого региона. Основные

категории, понятия курса 5

1.2 Литература, источники изучения курса 8

2. Формирование, развитие культурных,

общественно-политических центров Поволжья,

Южного Урала, Западной Сибири 20

2.1 Характеристика общероссийских научных,

общественных учреждений 20

2.2 Формирование и возможности провинциальных

культурных центров России 30

2.2.1 Казанский центр 30

2.2.2 Формирование Оренбургского центра 32

2.2.3 Омск и его возможности в развитии Северо –

Восточного Казахстана 34

3. Образовательные центры Поволжья, Зауралья,

Западной Сибири и их роль в формировании

интеллигенции Казахстана 39

3.1 Состав, положение учащихся учебных заведений 39

3.2 Подготовка интеллигенции в учебных заведениях

Оренбурга, Омска 44

3.3 Формирование демократических взглядов в среде

учащихся средних учебных заведений 52

3.4 Просветительские идеалы и студенты высших

учебных заведений. 67

4 Взаимосвязи частей (краев) региона в научно-исследо-

вательской деятельности. 99

4.1 Истоки интереса, цели, подходы в изучении

Казахстана. 99

4.2 Основные этапы в развитии исследований

Казахстана 105

4.3 Вовлечение в процесс исследований уроженцев

Казахстана. 110

5 Просветительство в Северном Казахстане. 129

5.1 Возникновение, черты, этапы развития

просветительства. 129

5.2 Просветительство правительственное, либеральное 131

5.3 Церковь и просветительство. «Система Ильминского» 138

5.4 Просветительство разночинско - демократическое 147

6 Северный Казахстан и разночинно-демократическое

движение в Поволжье, Приуралье и Западной Сибири 167

6.1 Декабристы и пробуждение разночинцев Сибири,

Северного Казахстана 167

6.2 Уроженцы Сибири, Северного Казахстана в

разночинно- демократическом движении Поволжья,

Приуралья 171

6.3 Сибирская областническая организация 187

6.4 Народники и Северный Казахстан 201

7 Сибирское областничество и возникновение движения

«Алаш» 214

7.1 Возникновение, этапы развития сибирского

областничества 214

7.2 Областничество и формирование казахской

интеллигенции 227

7.3 Сибирское областничество и движение «Алаш»:

общее и особенное 235

8 Общественно-политическая борьба начала ХХ в.

во взаимосвязи регионов 243

8.1 Мусульманское движение в России и джадидизм. 243

8.2 Начало массового общественно-политического

движения среди казахов в Северном Казахстане 245

8.3 Борьба за казачество в начале ХХ в. 263

Итоги развития культуры, общественного движения

Северного Казахстана во взаимосвязи с Поволжьем,

Приуральем и Западной Сибирью 266

1 Постановка проблемы, задачи, методы, источники изучения курса

1.1 Значение, задачи регионоведения. Определение специфики, границ изучаемого региона. Основные категории, понятия курса

Предлагаемый вниманию курс входит в перечень дисциплин, прелагаемых по выбору ВУЗа. Цель его – углубление профессиональной подготовки студентов на основе изучения материала, позволяющего более детально и глубоко рассмотреть часть исторического процесса.

Задачи:

- пополнить знания студентов конкретным региональным материалом;

- на его основе сформировать представления о характере процессов, происходивших в важный исторический период;

- научить основным методам, приемам научной работы;

-.расширить кругозор студентов, содействовать формированию патриотизма.

В современной исторической науке существенно возросло внимание к изучению отдельных краев, областей, районов, городов и сел. По новому стало звучать понятие «краеведение», которое далеко ушло от ориентации на собирание раритетов, занимательных фактов и пр. Появилось понятие регионоведение, в объект изучения которого включается территория, большая, чем родной край, своя область, город и т. п. Названное понятие требует определения специфики региона, места, роли его в истории более широкой общности. Регионоведение является той ступенью, которая позволяет перейти к истории страны, народа.

Понятие «регионоведение» перекликается с давно появившимся понятиями «провинция», «провинциальный». Эти понятия от середины Х1Х века к середине двадцатого пережили трансформацию от «нестоличного» (В.Даль) к «отсталому, наивному, простоватому» (С. Ожегов). Советская историография, не вполне избавившись от изучения истории, как истории деяний отдельных лиц, не смогла избежать представлений об истории страны, как истории центра, столиц того или иного рода. Жизнь регионов отражалась как иллюстрация того, что решалось и делалось в целом по стране и, прежде всего, в центре. Естественно, отдельные примеры можно было привести для подтверждения почти любого постулата, любого процесса.

Между тем, история России была преимущественно историей земель, областей, регионов. Именно здесь формировался и сохранялся менталитет русского и других народов, населявших Россию. Во взаимодействии регионов формировался общий, не повторяющий исходного, тип культуры, цивилизации. Например, жизнь казахов в составе России вовсе не означала, что у них сложилось аналогичное с великорусским центром, с соседними, заселенными преимущественно русскими областями восприятие жизни, ее ценностей. Можно с уверенностью сказать, что развитие краеведения, регионоведения является существенным шагом в создании «антропологической» истории, науки, нацеленной на изучение человека в его историческом бытии.

Определяя объектом исследования Северный Казахстан, мы исходили не из норм географического или экономико-географического районирования. В нем достаточно формально, исходя из наших позиций, дается деление территории на четыре части. Для изучения духовной жизни Казахстана целесообразно обращение к тем периферийным районам, которые были контактной зоной разных цивилизаций. Очевидно, что на этих территориях происходили знакомство, взаимообмен, взаимообогащение форм общественного бытия, культурных ценностей. Именно поэтому в понятие «Северный Казахстан» нами включаются территории от Уральска до Усть – Каменогорска, охватывающие пограничную зону Казахстана и России.

Х1Х век – это переломный период в жизни России, Казахстана. Особенно новыми, непривычными и резкими были изменения в Казахстане. Памятуя о появившихся сдвигах в экономике, социальной и политической структурах, отметим, что наиболее перспективные перемены происходили в духовной жизни. Эта сфера в Х1Х веке начинает выдвигаться на ведущие позиции, хотя этот процесс еще только обозначился. Ведущую роль в названном процессе играла интеллигенция, также пережившая в изучаемом веке глубокие и разнообразные изменения.

Разумеется, даже в современную эпоху духовная жизнь связана с экономикой и не только через культуру в экономике и экономику в культуре. Экономические, политические обстоятельства определяли количество школ, их обеспеченность, положение учителей, характер их подготовки, направленность учебного процесса и т.д., и т.д. В то же время, изменение общественной атмосферы, общественного сознания, развития меняли политическую ситуацию, а с ее изменением – политику в области культуры.

В связи с подобным пониманием процессов, рассмотрение курса возможно лишь при цивилизационном подходе. Под цивилизацией понимается массив культуры, используемый в рассматриваемый период времени. Культуру Северного Казахстана характеризует полиэтничность, многослойность, межконфессиональность. В контактной зоне проблемы развития могут анализироваться только как диалог цивилизаций, попыткой в этом диалоге найти ответы на вызовы времени. Как ядро цивилизации выделяется менталитет этносов, находившихся в диффузивной зоне. И с этих позиций общественную жизнь, общественное развитие нельзя отделить от проблем собственно культуры, культуры в узком смысле этого понятия.

Необходимость подобного подхода проглядывает в реальной ситуации второй половины Х1Х в., когда широко развертывается просветительское движение, сочетавшее общественно - политический идеал и реализацию его в конкретных формах культуры, политической деятельности. Просветительское служение затронуло и науку, и образование, и печать, и все другие области духовного бытия.

Рассматривая наступившие в Х1Х веке изменения в регионе с позиций развития индустриальной цивилизации, нельзя забывать о том, что ее утверждение происходило во взаимодействии с региональными цивилизациями, что происходил диалог цивилизаций. И второе, поскольку в исторической действительности действуют закономерности разного уровня, нельзя отказываться от анализа явлений, событий разно уровневых, игнорировать как «макро»-, так и «микропроцессы». Поэтому и методика исследования должна применяться соответствующая. На основе того, что ведущим являлось развитие нового типа мировой цивилизации, нельзя игнорировать анализ классовой, сословной структуры, процессы ее обуславливавшие и пр. И для этого приемлема отрабатывавшаяся в предыдущие годы методика и накопленные наблюдения и выводы. Новые методологические подходы должны «снимать», а не перечеркивать старые.

Кроме общих категорий, понятий, которые используются при рассмотрении проблем курса, нужно отметить понятия «субцивилизация», «культурное пространство», «инфраструктура культуры», «многослойность культуры» и др. В литературе утвердилось понимание под термином «субцивилизвция» проявление общей цивилизации в отдельном регионе, имеющем значимые особенности, отличия. Инфраструктура культуры – это совокупность элементов, обеспечивающих существование, функционирование культуры. В нее включаются экономическое, политическое обеспечение, культурный ландшафт, культурная насыщенность и т.д. В понятии «многослойность культуры» подразумевается наличие в культуре региона таких составляющих, как культура коренного народа и переселяющегося, существование городского и сельского компонентов, элитарной и массовой культуры.

В рассмотрении духовной жизни нельзя обойтись без понятия «культурный центр» (в сибирской регионолистике – «культурное гнездо»). Количество учреждений культуры, да и интеллигенции в Х1Х в., было столь невелико, что говорить о культурных повсеместных процессах, развертывавшихся одновременно, видимо, в полной степени нельзя. Культурное влияние распространялось из немногочисленных центров на периферию. Такими центрами вне Казахстана являлись Казань, Оренбург, Уфа, Омск. В Казахстане – Уральск, Семипалатинск, Тургайская область, Баян – Аульский район и некоторые другие.

1.2 Литература, источники изучения курса

В ограниченном временем спецкурсе невозможно полное разностороннее исследование объекта нашего интереса – это дело профессиональных исследователей различных научных дисциплин. Предмет курса – изучение накопленных знаний по проблемам, соответствующим названию курса. Поэтому основным материалом изучения будет являться имеющаяся литература по теме.

Проблематика спецкурса достаточно разнообразная, хронологические рамки широкие. Поэтому провести подробный историографический анализ в подобных работах очень сложно. А если учесть учебное время, отведенное для спецкурса, - то и невозможно. Решить задачу позволяет сосредоточение внимания на рассмотрении основных направлений и результатов развития историографии.

Первыми историографами проблем стали, естественно, участники событий, их современники[1]. Уже простое перечисление фамилий авторов и названий работ говорит о том, что по интересующим нас проблемам писали люди различной социальной, профессиональной принадлежности, служебного положения, общественно-политической ориентации, степени информированности и т.п.

Сильной стороной работ этого периода, на наш взгляд, являлись знание авторами исторической обстановки своего времени, имевшихся немногочисленных источников, особенно материалов периодической печати, возможность привлечь личные наблюдения, устные данные других участников событий. В подходе к истории не сложился еще политический диктат, события рассматриваются с позиции различных общественных сил, течений.

К слабостям работ рассматриваемого характера можно отнести небольшое количество профессиональных историков, занимавшихся интересующими нас проблемами. Крупный единственный историк А.П.Щапов интересующие нас события упоминает попутно, рассматривая другие проблемы. Работы современников ставили основной задачей накопление, сохранение фактологического материала, не поднимаясь до глубоких и широких обобщений. Поэтому и обнаружить хоть одну работу, рассматривающую интересующую нас тему хотя бы в основных ее аспектах, не удалось. Тем не менее, работы современников дают порой очень оригинальные, порой неожиданные факты, заставляющие порой проводить специальный дополнительный поиск. Совершенно незаменимы эти работы для того, чтобы представить общественную оценку событий того времени.

Досоветская историография во многом шла вслед за работами современников, участников событий, а иногда и смешивалась с ними – один и тот же автор описывал и события, участником которых он был, и пытался обобщить те факты, наблюдать которые он не мог. В этой части историографии можно вычленить работы о общественно-политическом движении[2], о развитии просвещения, образования[3], науки[4], работы общего краеведческого характера[5] и др.

Среди работ по истории общественного движения внимание привлекают, прежде всего, работы М.Лемке, который пользовался источниками, частично не дошедшими до нас. В связи с этим во многом работы автора служат важным источником до настоящего времени, хотя обобщение фактов, критика их и пр. не соответствуют, естественно, современным представлениям.

Многочисленные статьи о сибирском областничестве получили своеобразное обобщение в работе С.Сватикова, которая, хотя и написана в советский период, но ни географически, ни идеологически не связана с советской историографией. Сватиков продолжает досоветскую традицию в историографии. Значение этой работы для курса состоит в наиболее полном для того времени изложении фактической стороны вопроса.

Наибольшее внимание в литературе уделено образованию, поскольку для интеллигенции эти вопросы были наиболее интересными и болезненными. Привлекательным в литературе по этой проблематике является обращение в личной деятельности видных представителей просвещения и образования, к истории отдельных учебных заведений. Авторы рассматриваемых работ, не пытаясь решать глубоко научные или политические задачи, оставили подробное описание всех (или почти всех) сторон деятельности отдельных лиц, учебных заведений. И это позволяет нам в соответствии с представлениями наших дней использовать, интерпретировать многочисленные разнообразные материалы.

Такое же значение имеют более общие работы краеведческого характера. Авторы их – люди, всю жизнь посвятившие собиранию материалов, относившиеся к своему делу с любовью и ревностью. Порой это проявляется в некотором преувеличении места и роли своего города, стремлении порой связать с ним значимые события, не принадлежащие истории этого места. В некоторых случаях ограничен круг источников, их компетентность. Иногда не на высоком уровне находится профессионализм краеведов. Но с течением времени среди них все более появляется людей, переходящим к созданию крупных, значимых работ, как, например, И.Завалишин, Н.Козьмин.

Литература, касающаяся развития науки в регионе, носит характер и источников, и обобщения собранных источников. Она широка по тематике, хронологии, объектам исследования. В ней нужно выискивать то, что может служить рассмотрению темы спецкурса. Можно выделить два явно просматривающихся сюжета в ней: географическое и этнографическое описание местностей. Но эти материалы позволяют воссоздать образ народов, складывавшийся в то время в представлениях иных этнических образований, почерпнуть в этом отношении многое, на что до сих пор не обращалось достаточного внимания.

Несколько особняком среди работ названного направления стоят статьи, монографии (а в обзоре мы главным образом останавливаемся на них) о Щапове. В них рассматривается не только вклад Афанасия Пркофьевича в науку, но и его общественная деятельность, так как они были неразрывно связаны в течение почти всей жизни историка-демократа.

Историография советского периода прошла длительный и сложный путь развития. Мы не ставим задачу рассмотреть внутренние закономерности этого пути. Наша цель гораздо скромнее – обозначить то, что можно почерпнуть в ней для рассмотрения проблем спецкурса.

Отметим, прежде всего, то, что увеличилось количество исследований, повысился профессиональный уровень авторов. Шире стала география работ, их тематика. Например, впервые наблюдается широкое обращение к теме взаимосвязей народов [6]. Безусловно, тема эта решалась однобоко (влияние «старшего брата»), во многом поверхностно (развитие, изменение лишь численных показателей образования и пр.). Политический заказ заведомо искажал картину взаимодействия народов (преувеличение отсталости номадической цивилизации, безусловная реакционность политики царизма и всех его слуг, отрицание общенационального в культуре и пр.). Но все-таки, тема была поставлена и литература содержит материал для осмысления ее.

Широко в советской литературе была представлена тема освободительного, особенно революционного движения даже на региональном уровне [7]. Но в полезном материале нужно отсеивать проявившиеся искажения. Нужно учесть, во первых, то, что явно преувеличивалась роль, результаты деятельности марксистов, социал-демократов, во вторых, игнорировался положительный вклад либералов. В третьих, классовый подход заставил почти полностью вычеркнуть из сферы внимания деятельность небольшевистских региональных, национальных движений или освещать их однобоко. При этом не учитывалась нерешенность демократических задач в России и объективная необходимость общественных течений этого типа.

Положительным безусловным историографическим фактом явилась разработка региональных проблем развития общественного движения [8]. Имеющийся в литературе материал позволяет судить не только об общероссийских процессах, для чего он преимущественно использовался раньше, но и о взаимосвязях регионов. Благодаря этой литературе, через просветительство может быть прослежена общая линия в развитии культуры, развитие ее во взаимосвязи регионов.

Существенно пополнилась в советское время литература о развитии в регионе образования, просвещения, науки [9]. Основной вклад этой литературы состоит в том, что были проведены сквозные исследования, позволяющие представить процессы в целом на протяжении длительного времени. Но эта же сторона порождала отсутствие внимания к специфике процессов в отдельных регионах, областях. Поэтому названная литература нуждается в дополнениях, уточнениях.

В этом деле оказывают помощь работы, посвященные истории отдельных городов, областей, продолжавшие еще дореволюционную традицию[10]. Существенным в названных работах является собранный, иногда по крупицам, материал о тех культурных центрах, которые появились и развивались в переходной период от досоветской к советской историографии. Именно в этих городах проявлялись новые процессы, обозначившиеся в регионе. Не зависящей от авторов слабостью работ является отсутствие материала по ряду важных, касающихся интересующих нас проблем, вопросов. Для их освещения просто нет отложившихся материалов. Определенные сложности представляет и подход, характерный для эпохи, по которому история должна была развиваться только по восходящей линии.

Приобретение Казахстаном независимости породило всплеск интереса к истории, резко активизировало публикаторскую работу, поскольку были сняты ограничения в этой области. Рассматриваться стали, прежде всего, не общесоюзные проблемы, а республиканские, внимание было обращено не столько на сходства, сколько на различия и т.п. Это позволило появиться работам, посвященным рассмотрению отдельных региональных проблем, межрегиональных связей [11].

По-новому стала выглядеть историография общественного движения[12]. Отрадным фактом стало обращение к запретным в предшествующее время проблемам, именам. Прежде всего, это относится к движению «Алаш» и его лидерам, участникам. Были названы имена просветителей, попадавших прежде в список царских сатрапов. Обращено внимание на либеральное направление в общественной мысли, в общественном движении. Активно разрабатывается тема национально-освободительного движения и т.д. В новом деле не обходится без преувеличений, ошибок, перекосов, но работа в названном направлении поставила много новых вопросов, заставила задуматься о сути ряда процессов и тем самым вывести историческое познание на новый уровень развития.

Пополнилась количественно и качественно литература и по другим, касающимся нашей темы вопросам[13]. В науку пришли новые исследователи, работа которых во многом еще лишь только начинается, протекает в рамках создания статей, описания и осмысления отдельных фактов, явлений. Нет сомнения в том, что эта работа вскоре приведет к появлению значимых обобщений, монографических трудов. К сожалению, ослабление централизованной библиографической работы, требующей массы времени и усилий и не приносящей быстрой и зримой отдачи, затрудняет процесс отслеживания и знакомства с тем новым, что появляется в современной историографии. Это тормозит процесс воздействия нового, восприятия, освоения и применения его. Исследователю в этом направлении приходится прилагать серьезные усилия без гарантии, что от внимания не ускользнут появившиеся новые работы.

Спецкурс в решении своих задач предусматривает привлечение широкого круга источников. Поскольку источники многочисленны и разнообразны, есть смысл рассмотреть их в совокупности в основных группах. Наиболее важной группой являются работы выдающихся и крупных просветителей Казахстана, участников общественного движения, культурно-исторического процесса[14]. Без их изучения невозможно создать собственное представление об изучаемых процессах, внести новое в их изучение.

С другой стороны, изучаемые процессы получат одностороннюю оценку и освещение, если не учитывать позиции официальных властей, тех условий, в которых приходилось действовать прогрессивным деятелям России. Такой материал содержится в различных сборниках документов, прежде всего – правительственных[15]. В то же время, появились сборники документов, подготовленные после смены правительств, представлявшие материалы, замалчивавшиеся в предыдущее время. Наконец, предпринимаются издания выдающихся газет или материалов газет. Излишне говорить о значении каждой группы таких документов, о необходимости использования их в комплексе.

Далеко не все материалы периодической печати переизданы. Поэтому обращение к ней – важный этап исследования, а материалы ее – ценный источник информации. В круг изучаемой периодики обязательно должны быть включены официальные издания, каковыми являлись в провинции «Губернские ведомости», являвшиеся к тому же до последней четверти Х1Х в. единственными периодическими изданиями. С 1870 – х гг. появляются ценные частные издания: «Камско – Волжская газета», «Сибирь», «Восточное обозрение». Это не только источник информации, но и факт исторической действительности, заслуживающий самостоятельного изучения.

Массу материала предоставляют издания правительственно-общественных организаций, каковыми являлись «Русское географическое общество», губернские статистические комитеты, ученые архивные комиссии и др.[16]. Важность этих материалов не только в том, что они содержат богатый и разнообразный фактический материал, но и сопоставимые на протяжении ряда лет данные, на основе которых можно представить динамику процессов. К сожалению, большинство этих изданий превратилось в библиографическую редкость.

Ценнейшим источником являются воспоминания. К большому счастью, современники изучаемых событий оставили заметное количество мемуаров, хотя число их никогда не бывает чрезмерным[17]. Воспоминания дают как связную цепь событий, внутренний мир автора их, так и размышления, оценки минувшего времени. В этом их сила и слабость как источника. На достоверности сведений в мемуарах сказываются как ошибки памяти авторов, так и оценки более позднего времени, в которое обычно пишутся мемуары.

От этого недостатка избавлены дневники, письма[18], хотя и при их использовании нужно помнить о специфике этих документов (письма Потанина и Ядринцева, дневник Янушевского и др.). Конкретный анализ, как групп, так и отдельных источников будет проводиться в ходе дальнейших лекционных и практических занятий.

Завершая раздел темы, можно сказать, что тема спецкурса не получила специального рассмотрения в исторической литературе, хотя отдельные ее аспекты рассматривались и достаточно активно. Количество монографий, статей, заметок, в том или ином аспекте, в той или иной степени затрагивающих проблемы курса не поддается точному учету. Можно лишь сказать, что нам удалось привлечь к рассмотрению проблем курса около 1,5 тысяч различного рода работ, главным образом статей и заметок. Спецкурс в полной степени обеспечен источниковым корпусом, в котором представлены все основные группы источников. Мы вправе сказать, что в рассматриваемом отношении изучение спецкурса обеспечено.

Литература

1. Букейханов А. Смерть Кенесары //Простор, 1993, №10; Гейнс А.К. Собрание литературных трудов. СПб., 1897 - 1898,тт. 1 - 3; Иванин М. И. Внутренняя или Букеевская киргиз-казачья орда //Современник,1851,№ 10; Колосов Е. Два русских областника М.П.Драгоианов и Г.Н.Потанин //Сибирские записки, 1916 №№ 3; его же. Молодое народничество 60 –х годов (Сибиряки в общерусском социально-революционном движении) //Сибирские записки, 1917, № 2,3; его же. Сибирское областничество и марксизм //Сибирские записки, 1916, № 4; и др. работы. Небольсин П.И.Очерки Волжского низовья. – СПб., 1852; Авесов (Потанин Г.Н.). Десятилетие газеты «Сибирь» //Восточное обозрение, 1883, № 8; его же. Очерк жизни и деятельности Доржи Банзарова. – В кн. «Статьи Доржи Банзарова». – СПб.,1891; его же. П.А.Ровинский //Сибирская жизнь, 1916, № 38; его же. Сибирские казаки //Живописная Россия. Т. Х1.- СПб.,1884; его же. Яицкая община //Камско-волжская газета,1873, № 85 и др. Фукс К. Пребывание в Казани киргизского хана Джеан Гиря.- В сб. «Букеевской орде 200 лет». – Алматы, 2001, т.4; С.Шашков. А.П.Щапов //Живописное обозрение, 1881, №№ 44,46-48; его же. А.П.Щапов. Биографический очерк //Новое время, 1876, №№ 196,198,212,227,245,252; его же. Некролог А.П.Щапова //Дело, 1876, № 4. Ядринцев Н.М. Бродячее население Сибири //Дело,1868,№№ 9-11; его же. Жизнь и труды А.П.Щапова: Биографический очерк. – Красноярск, 1919;

2. Лемке М. Молодость «отца Митрофана». В сб. «Очерки освободительного движения «шестидесятых годов». – СПб.: изд. О. Н. Поповой, 1908, с. 277 – 331. Его же. Н.М.Ядринцев. – СПб.,1904. Гурий /Степанов/. Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. Т.1,2. – Казань, 1915. Сватиков С.Г. Россия и Сибирь (К истории сибирского областничества в Х1Х в.). – Прага, 1929 и др.

3.Замахаев С.Н. и Цветаев Г.А. Тобольская губернская гимназия. Историческая записка о состоянии Тобольской гимназии за 100 лет ее существования. 1789-1889. - Тобольск,1889. Краткая история Сибирского кадетского корпуса. – М., 1909. Исторический очерк образования и развития Сибирского кадетского корпуса. 1826 – 76 гг.». – Омск, 1884. Спасский Н.А. Просветитель инородцев Казанского края Н.И. Ильминский.- Самара, 1900.- 374 с. Чехов Н.В. Народное образование в России с 60-х годов XIX в.- Н.- 1912. Алекторов А. Из истории развития образования среди киргизов Акмолинской и Семипалатинской областей // Журнал министерства народного просвещения, 1905, № 12; его же. Очерк народного образования в Тургайской областию Летопись 1844 – 1898 гг. Вып. 1-3. – Оренбург, 1900.

4.Аристов Н.Я. Афанасий Прокофьевич Щапов.- СПб.,1883. Аристов Н.Я. Жизнь А.П.Щапова //Исторический вестник, 1882, т. 10, с.17. Катанаев Г.Е. Н.И. Потанин и его русские предшественники по разведкам Средней Азии с приложением путевых журналов Н.И. Потанина // Записки РГО, т.XXXVIII, Омск, 1916; Макшеев А.И. Путешествие по киргизским степям и Туркестанскому краю.- СПб., 1896; Мейер Л. Киргизская степь Оренбургского ведомства. – СПБ., 1865; Талкин М.Н. Этнографические и исторические материалы по Средней Азии и Оренбургскому краю. – СПб., 1868;

5.Козьмин Н.Н. Очерки прошлого и настоящего Сибири. – СПб., 1910; Григорьев В.В. Среднеазиатские дела. – М., 1865; Завалишин И. Описание Западной Сибири. – М., 1867,чч. 1-3; Хохлов И. Тургайская область. – СПб., 1906; Адрианов А.В.Город Томск в прошлом и настоящем. – Томск. 1890; Его же. Томская старина. – Томск, 1912.

6. Сиргебаев Б Глубокие корни братства. – А.,1977; Бержанов К. Русско – казахское содружество в развитии просвещения. – А., 1965 и др.

7. Бейсембаев К. Очерки истории общественно-политической и философской мысли Казахстана (дореволюционный период). – А., 1976; Галиев В.З. Медицинская деятельность ссыльных революционеров в Казахстане. – А.,1982; его же. Декабристы и Казахстан. –А.,1990; его же. Ссыльные революционеры в Казахстане. – А., 1978; Зиманов С., Атишев А. Политические взгляды Чокана Валиханова. – А., 1965; Зиманов С.З., Идрисов К.З. Общественно – политические взгляды Мухамеджана Сералина. А.,1989; Ивлев Н., Масанов Н. Видный казахский ученый С.Бабаджанов //Вестник АН КазССР, 1982, № 11; Сапаргалиев Г.С., Дьяков В.А. Общественно-политическая деятельность ссыльных поляков в дореволюционном Казахстане. –А., 1970; Сулейменов Д.С. Революционное движение в Казахстане в 1905 – 1907 гг. – А., 1977 и др.

8. Вульфсон Г.Н. Разночинно-демократическое движение в Поволжье и на Урале в годы первой революционной ситуации. – Казань, 1974; Захаренко А.Л. Разночинцы Сибири в освободительном движении эпохи падения крепостного права. Автореф... канд. ист. наук. – Казань, 1969; Лапин Н.А. Революционно-демократическое движение 60-х гг. Х1Х в. в Западной Сибири. – Свердловск, 1967; Сесюнина М. Г. Потанин и Ядринцев – идеологи Сибирского областничества. – Томск, 1974 и др.

9. Сабитов Н. Мектебы и медресе у казахов. – А., 1950; Сембаев А.И., Храпченков Г.М. Очерки по истории школ Казахзстана (1900-1917 гг.). – А., 1972; Тажибаев Т. Просвещение и школы Казахстана во второй половине Х1Х века. – А.,1962; Жиренчин А.М. Из истории казахской книги. – А., 1987;

Кимасов А.Н. Деятельность статистических комитетов Казахстана и их роль в изучении истории края (1877 – 1917 гг.). Автореф...канд. ист. наук. – А., 1978; Кононов А.Н. История изучения тюркских языков в России. Дооктябрьский период. Изд. 2-е, доп. и испр. - Л., 1982; Макарихин В.П. Губернские ученые, архивные комиссии и их роль в развитии общественно-исторической мысли России в конце Х1Х – нач. ХХ вв. //История СССР, 1989, № 1; Масанов Э.А. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. – А.,1966 и др.

10. Борисов О.Я. Оренбург (справочник). – Оренбург, 1960; Петропавловск. – А., 1985; Семипалатинск. А., 1984 и др.

11. Рахимова Г.М. Город Омск в экономической, политической и духовной жизни казахского общества во второй половине Х1Х – начале ХХ вв. Автореф…канд. ист. наук. – А., 2000; Султангалиева Г.С. Западный Казахстан в системе этнокультурных контактов. Автореф. – А., 2003; Касымбаев Ж.К. Города Восточного Казахстана в 1861 –1917 гг. (Социально-экономический аспект). – А., 1990; его же. История города Акмолинска (1832 – 1917). – А.,1995; Захаренко А.Л., Косаяков Б, Мерц В.К. История Павлодарского Прииртышья. Уч. пособие. – Павлодар, 2003;

12. Жиренчин К.А. Политическое развитие Казахстана в Х1Х – нач. ХХ веков. – А., 1996; Сегизбаев О.А. Казахская философия ХУ – начала ХХ века. Уч. Пособие. – А., 1996; Буробаев М. С. Общественная мысль Казахстана в 1917 – 1945 г.г. –А.: «Галым», 1991; Буробаев М.О., Сегизбаев О.А. Идейные связи общественно-философской мысли Казахстана и России (вторая половина ХIХ – начало ХХ века).- А., 1987.

Абылгазина А.Е. Демократизация государственной и общественно-политической жизни Казахстана (февраль-октябрь 1917). Автореф...канд. ист. Наук. – А., 1997; Аманжолова Д.А. Казахский автономизм и Россия (История движения «Алаш»). – М., 1994;. Бочагов А. Алаш-Орда – А.: Жалын, 1996; Вайнерман В. Достоевский и Омск. – Омск, 1991; Койгельдиев М. Алаш в путах догм //Заря – 1990 № 8; Мамраева А.Н. Общественно-политическое развитие Казахстана начала ХХ века и А.Букейханов. Автореф…канд. ист. наук. – А., 1997; Мухтар Кул – Мухаммед. Жакып Акпаев. Патриот. Политик. Правовед. – А., 1995; Нурпеисов К., Григорьев В.К. Турар Рыскулов и его время. В кн. «Рыскулов Т.Р. Собрание сочинений в трех томах». Т. 1. – А., 1997; Озганбай О. Духоборец. – Астана, 1999; Отепова Г.Е. Общественно-политическая деятельность К.Тогусова. Автореф...канд. ист. наук. – А., 2003; Сагалаев А.М., Крюков В.И. Г.Н.Потанин: Опыт осмысления личности. – Новосибирск, 1991 и мн. др.

13. Анталогия педагогической мысли Казахстана. – А., 1995; Педагогическая мысль в Казахстане во второй пол. Х1Х века. – А., 1998; Галиев В.З. Библиотечное дело в Казахстане (вторая половина Х1Х – начало ХХ веков). – А., 1998; Урашев С.А. Родники просвещения. – А., 1998 и др.

14.Алтынсарин Ибрай. Собрание сочинений в трех томах. ТТ.1-3. – А., 1975-1978; Валиханов Ч.Ч. Собрание сочинений в пяти томах. – А., 1985; Бабаджанов М.-С. Сочинения. – А., 1996; Досмухаммедов Х. Избранное. – А., 1998; Букейханов А. Избранное. - А.,1995; его же. Выборы в степном крае // Простор, 1993, № 10; Гаспринский И. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения. Этнографическое обозрение №№ 5,6; Потанин Г.Н.. Нужды Сибири. – В сб. ст. «Сибирь. Ее современное состояние и ее нужды». – СПб., 1908; его же. Областническая тенденция в Сибири. – Томск, 1907; его же. На притоке реки Токрау //Сибирская жизнь /Томск/, 1914, №№ 82,83,86; Щапов А.П. Сочинения. Т.1-3. СПб., 1906; Ядринцев Н.М.. Сибирские инородцы: их быт и современное положение.- СПб.,1891; его же. Сибирь как колония.- СПб.,1892 и др.

15.Крафт И.И. Сборник узаконений о киргизах степных областей. – Оренбург, 1898; Алаш-Орда: Сб. док-ов /Сост. С. Мартыненко – А.,1992; Алаш – Орда. Сб. Док.- А., 1992; «Айкап». А., 1995; «Казах». А., 1998; Журнал 1 и 11 Совещания по народному образованию при Оренбургской губернии и Земской управе. – Оренбург, 1905; Журнал Междуведомственного Совещания о постановке школьного образования среди инородческого, иностранного и иноверного населения. – СПб., 1912 и др.

16. Обзор Акмолинской области за 1886 г. – Омск. 1887; То же за 1895 г – Омск. 1896; То же за 1896 г. – Омск. 1897;. То же за 1898 г. - Омск. 1899; То же за 1912 г. - Омск. 1913; Обзор Семипалатинской области за (на) 1888 – 1907 гг. – Семипалатинск, 1887 –1908; Обзор Тургайской области за 1892 г.- Оребург, 1893; То же за 1899 г. - Оребург, 1901; Акмолинская область //Сибирский торгово-промышленный календарь на 1899 г. – Томск, 1900; Сибирский торгово-промышленный календарь на 1898 г. – Томск, 1899; Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 1 – 34. – Оренбург, 1894 – 1917 и т.д.

17. Автобиография С.С.Шашкова //Восточное обозрение, 1882, № 30. Виноградов А.А. Воспоминания о Казанской духовной академии, относящиеся к 1852-1856 гг. //Иркутские епархиальные ведомости, 1890,№№ 2, 3; Записки В.Н.Виноградского //Русская старина, 1916, т.168, окт.; Колесников В. П. Записки несчастного, содержащие путешествие в Сибирь по канату. – СПб., 1914; Наумов Н. Н.М. Ядринцев в Томской гимназии //Сибирский сборник, 1895, вып 4; Пантелеев Л. Из личных воспоминаний о Г.Н.Потанине //Биржевые ведомости, 1915, 21 сентября; П[оникоровский] Д. Воспоминания о Н.М. Ядринцеве // Сибирский сборник, вып. II.- Иркутск.- 1896; Потанин Г.Н. Воспоминания // Лит.наследство Сибири. Т.6.- Новосибирск; З.- Сиб. кн.изд-во.- 1983; Потанин Г. Встреча с С.Ф. Дуровым.- В сб. «На славном посту». Изд 2-е.- СПб., 1906; Потанин Г.Н. Сочинения Ч. Валиханова. - Русские о казахской литературе, А, 1957; Сейфуллин С. Тернистый путь. Историко-мемуарный роман. – А., 1975; Худяков И.А. Записки каракозовца. – М.-Л.,1930; Ядринцев Н. Воспоминания о Томской гимназии //Сибирский сборник, 1888, вып. 1; Ядринцев Н.М. Литературные и студенческие воспоминания сибиряка //Восточное обозрение, 1884- № 26 и др.

18. Письма Г. Н. Потанина Т.1 / Сост. А. Г. Грумм – Гржимайло, С. Ф. Коваль и др. – Иркутск: ИГУ, 1987 и др.

2 Формирование, развитие, взаимосвязь культурных, общественно-политических центров Поволжья, Приуралья, Западной Сибири

2.1 Характеристика общероссийских научных, общественных учреждений

Рассматривая вопрос о формировании центров общественной, культурной жизни, нельзя не остановиться на тех учреждениях, которые действовали во всех губернских городах, входили в состав административных органов. Речь идет о статистических комитетах. Хотя они представляли т.н. официальную науку, но жизненность и значение им придавали те интеллигентские силы, которые и наполняли конкретным содержанием, в том числе и идейным, работу комитетов.

Организационными центрами, объединявшими местных краеведов-любителей в губерниях, стали с течением времени губернские статистические комитеты. В рассматриваемый период статистика рассматривалась как наука, изучающая почти весь спектр общественных проблем. По существу, вплоть до конца XIX века она была единственной наукой об обществе. Даже в конце XIX века крупнейший специалист по теории статистики профессор Ю.Э. Янсон подчеркивал: «предмет, подлежащий исследованию статистики, есть общество, его строение, уклад и все жизненные отправления, словом — все то, что совершается в обществе, во всей его совокупности, может служить предметом статистики» [1].

Такое понимание приводило к тому, что к статистике относили исследования по географии, истории, археологии, этнографии России. Это был скорее метод исследования, а не предмет. Масса работ, созданных на протяжении полувека и в столицах, и в провинциях назывались «статистическое описание», «историко-статистический очерк» и пр. Только в 1890-х гг. на первое место в статистике выдвигаются проблемы демографической статистики.

Статистика в России появляется как наука административная, необходимая для совершенствования управления огромной империей. Эпоха Александровских реформ начала Х1Х века породила грандиозное намерение точно определить, что собой представляет Россия. Для этого предполагалось дать общее статистическое описание России. В 1802 году первый министр внутренних дел В.П. Кочубей обязал губернаторов по предписанной форме сообщить в Министерство данные для «полного и коренного познания о каждой губернии» [2] Далее данные из губерний должны были обрабатываться в центре и сводиться в общий труд. Ни сил, ни средств, ни иных возможностей для такой колоссальной работы в то время не было. Проект остался не реализованным. Но идея сбора общих данных о стране осталась, работа была начата.

Реальное начало официальной статистики относится к 1834 г., когда была создана структура губернии – департаменты – отделение статистики в Министерстве внутренних дел. В декабре 1834 г. было утверждено «Положение о создании губернских и областных статистических комитетов» [3]. «Непременными» членами их являлись: губернатор (председатель), предводитель дворянства, вице-губернатор. По должности входили также почетный попечитель гимназии, прокурор, инспектор врачебной управы, управляющий удельной конторой, директор училищ, представитель духовной консистории. Из уездов сведения должны были доставлять члены-корреспонденты. Работа входила в должностные обязанности перечисленных лиц и не оплачивалась.

Ни шатко, ни валко комитеты просуществовали до крушения Николаевского режима. Сосланный в Вятку А.И. Герцен, о своей службе в комитете (1835 г.) писал: «Министерство внутренних дел было тогда в припадке статистики, оно велело везде завести комитеты и разослало такие программы, которые вряд ли возможно было бы исполнить где-нибудь в Бельгии или в Швейцарии... На комитет и на собрание сведений денег не назначалось ни копейки; все это следовало делать из любви к статистике, через земскую полицию, и приводить в порядок в губернской канцелярии. Канцелярия, заваленная делами, земская полиция, ненавидящая все мирные и теоретические занятия, смотрели на статистический комитет как на ненужную роскошь, как на министерскую шалость...» [4].

Не удивительно, что при таком положении к 1853 году даже в Европейской части России комитеты были образованы только в 33 из 49 губерний. Десятилетиями во многих не велось совершенно никакой работы. По официальным данным, к 1857 году комитеты не были открыты или совершенно бездействовали в 20 губерниях России. В период подготовки к крестьянской реформе, когда была необычайная нужда в массовой и качественной информации с мест, даже по официальной оценке, «статистические комитеты не могли представить самых элементарных данных ни о численности, ни о сословном составе народонаселения губернии» [5].

Но даже при таком состоянии статистические комитеты сыграли определенную положительную роль. Она проявилась в формировании тематики краеведческих исследований, в расширении интереса к этим темам у местных жителей, в первых шагах по созданию кружков любителей истории в крае, в первых опытах публикации краеведческих материалов в неофициальных отделах местных «Губернских ведомостей», издание которых стало обязательным для всех губерний с 1837 года. Этот опыт в дальнейшем оказался очень полезным, так как на втором эта­пе деятельности губернских статистических комитетов (в 1860— 1890-х годах) издательская деятельность стала важнейшим направлением их работы.

Тем не менее, новое время потребовало новой организации дел. «Наказ губернаторам» от 3 июня 1857 г. обязывал их представлять ежегодно в центр статистико-экономические данные о губернии [6]. Статистическое отделение Министерства внутренних дел было преобразовано в Центральный статистический комитет, существовавший на правах департамента МВД. Однако дело было переложено на чиновников, обремененных и без того многочисленными обязанностями, не имевших, обычно, представления о методике статистической работы. К тому же, «никто и ничего им никогда не объяснял, откуда — какими способами они должны получать те данные, какие от них требуются» [6, с. 150].

В августе 1859 г. Министерство внутренних дел впервые в истории России от имени правительственного учреждения предложило создать в каждой губернии по научно-общественному учреждению. Для этого предлагалось: 1. подчинить «в возможной степени» статистические комитеты в содержании их деятельности «контролю науки и людей специальных»; 2. ввести в состав комитетов не только чиновников, но и «посторонних членов», по роду занятий, увлечению, образованию способных заниматься наукой.

В «Наказе», действовавшем до 1917 г., подчеркивалось, что губернаторы «для основательности в своих действиях и пользы вверенного управления должны стараться иметь всегда самые точные и, по возможности, подробные сведения о состоянии губернии во всех отношениях». Предлагалось подавать сведения о народонаселении, числе городов, сел, деревень, качествах почвы, количестве лесов, полей и лугов, заводов и фабрик. Представлялись данные о судоходных реках и водоемах, занятиях жителей, ремесле и торговле, церквах, монастырях и т. д. Кроме столь многочисленных официальных задач, предполагалось и «необязательная деятельность» - сбор сведений о науке в крае, местных древностях и местной истории. Для этого в качестве членов-корреспондентов привлекались люди, известные в губернии своей работой в названных областях. (К 1857 г. число членов-корреспондентов комитетов в России составляло 547 человек, но в основном это были «мертвые души».)

Это была исключительно благоприятная возможность патриотически-настроенной интеллигенции приложить свои силы к общественному делу. Правда, руководящие персоны постарались осложнить доступ к такого рода деятельности нежелательным лицам (обязательная лояльность к правительству), но знатоков края было еще слишком мало, чтобы иметь возможность выбирать. Приглашение дворянства к занятиям такого рода в Европейской части России завершилось неудачей, ввиду «занятости» или «слабого здоровья» [5, с.48]. В Казахстане, Сибири и вовсе приглашать было некого. Без приглашения откликнулись разночинцы из духовенства, мещан, учителей.

По новому «Положению о губернских и областных статистических комитетах», утвержденному Александром II 26 декабря 1860 г., изменился состав комитетов, уточнены, расширены задачи их, установлено стабильное финансирование. Циркуляр МВД от 8 апреля 1861 года за № 397 выражал пожелание, чтобы в делопроизводстве комитетов не было «лишней» бюрократии и формальностей. Комитетам рекомендовалось печатать журналы заседаний, обсуждать ежегодные отчеты.

Новые задачи можно было решить, лишь имея образованных и подготовленных людей в провинции, хотя бы по одному на каждый губернский комитет. Для этого предназначалась ключевая должность секретаря комитета с очень широкими возможностями, регулярным жалованьем (750 рублей), повышением его образовательного ценза. Провести в жизнь передовые и прогрессивные идеи стало возможным в новой ситуации, с привлечением прогрессивно мыслящих государственных деятелей, разработчиков крестьянской реформы. Среди них был и близкий в молодости к петрашевцам П.П.Семенов.

«Положение» вначале было распространено только на губернии Европейской России (исключая Кавказ, Сибирь и область Войска Донского, Прибалтику и Привисленские губернии). Казахстан входил в зону, где правительство опасалось учреждать комитеты. Здесь не было дворянства, велика была доля среди образованных людей политических ссыльных. Известно, например, что в создании семипалатинского комитета исключительно велика была роль Е. П. Михаэлиса. Акмолинский областной статистический комитет был открыт в 1878 году, Семипалатинский - в 1883, Тургайский - в 1895, Уральский — в 1896 году.

В соответствии с «Положением», в состав губернского статистического комитета входили: губернатор (председатель), секретарь, непременные члены (представители по должности всех губернских административных учреждений). Действительные члены избирались комитетом из местных обывателей губернии, могущих своими познаниями принести пользу комитету. Почетное членство предоставлялось по выбору комитета известным ученым или лицам, сделавшим значительные материальные пожертвования для статистического комитета. В состав включались также профессор статистики (если таковой имелся в городе), городской голова, уездные полицейские исправники и т. д. Непременные члены должны были заботиться о своевременном доставлении лицами из их ведомств нужных статистических данных. На действительных членах лежали все необязательные труды комитета. От их способностей и желания зависел успех или неуспех в общественной деятельности комитета. Действительные члены утверждались министром внутренних дел и получали на это звание диплом.

Действительные члены избирались из лиц всех званий, имеющих знания и опыт, чтобы принести пользу комитету, при непременном их согласии. Преимущество отдавалось проживающим в губернии, ученым и духовенству. Избрание производилось по предложению кандидатуры председателем или двумя членами большинством голосов.

«Положение» открывало достаточно широкую дорогу для просветительской деятельности разночинцев-демократов, хотя не нужно преувеличивать демократичности его. Прежде всего, правительство сохраняло важнейшие административные рычаги для регулирования состава комитета. Во вторых, большинство в нем составляло послушное воле начальства чиновничество. В третьих, большинство ученых и духовенства было лояльно правительству. В четвертых, продолжал действовать «Наказ» 1857 г., что позволяло председателю строить работу комитета по своему разумению.

К «обязательным» занятиям комитета относились сбор статистических сведений для ежегодного отчета губернатора, составление «Обзора» губернии, прилагаемого к отчету, все срочные данные, запрашиваемые министерством. В «необязательные» дела, которые, тем не менее, должны были выполняться, входило подробное описание губерний и областей, их частей и городов. Предлагалось описывать чем-либо оригинальные и значимые топографические, исторические, промышленные, торговые, сельскохозяйственные и прочие объекты, процессы, явления и факты, издавать свои труды. Публикации предусматривались в «Губернских ведомостях», в создаваемых комитетом «Памятных книжках», монографиях, описаниях губерний и областей и пр. Опираясь на новое «Положение», комитеты нередко превращались, в центры, около которых группировалась местная интеллигенция, потому что они имели некоторыми административные права и обязанности, материальные возможности, давали дорогу исследовательской инициативе.

Многое в становлении, характере деятельности комитетов зависело от секретаря, единственной штатной единицы комитета. Он вел обязательные работы, все ученые работы по комитету, наблюдал и содействовал подготовке и изданию всех ученых работ комитета, осуществлению исследований. Секретарь назначался губернатором из лиц, имеющих ученые степени или, по крайней мере, окончивших курс высших учебных заведений.

Имена П.С. Ефименко (Архангельск), А.С. Гациского (Нижний Новгород), Д.Д. Смышляева (Пермь), которые оказали определенное влияние на развитие общественного движения, науки в Северо-западном и Северном Казахстане Западной Сибири были известны прогрессивной России того времени. Секретарем Семипалатинского статистического комитета был ссыльный Н. Я. Коншин, сыгравший исключительно большую роль в развитии краеведения в Прииртышье. В 1864 г. секретарем Томского статистического комитета становится Г.Н.Потанин.

Действуя под руководством губернаторов, в некоторых вопросах статистические комитеты подчинялись Центральному статистическому комитету, действовавшему на основании «Положения об устройстве статистической части при Министерстве внутренних дел» от 30 апреля 1863 года в ранге департамента МВД. Он должен был концентрировать, обрабатывать, издавать данные, предоставляемые местными комитетами. Реальных прав для руководства статистическим делом ЦСК имел мало. Для предотвращения бюрократизации работы местных комитетов это было хорошо, но вместе с тем они были лишены методического руководства, обобщения опыта работы комитетов всей страны. Первый директор ЦСК П.П. Семенов-Тян-Шанский, который с 1 января 1864 года на протяжении 17 лет оставался в этой должности, рассматривая в 1866 году первые итоги деятельности 70 комитетов России, отмечал ряд таких, которые за несколько лет не обнаружили никаких признаков существования. В определенной степени это зависело и от отсутствия методического руководства.

Семенов к началу 1860-х годов имел необходимые знания в области статистики, ему были близки взгляды членов статистического отделения Русского географического общества (РГО), представителей либеральной бюрократии, считавших статистику «ключом к управлению» и стремившихся поставить ее на службу реформированию России в целом. Издание им пятитомного «Географическо-статистического словаря Российской империи» (СПб., 1863 — 1885) предоставило руководство в работе для многих сотрудников губернских комитетов. Перед комитетами и статистической наукой страны Семенов ставил задачу «исследовать и измерить в данное время различные явления государственной и общественной жизни».

П.П. Семенову удалось придать ЦСК характер не бюрократического механизма, а научного общества: права ученой службы редакторам, регулярные обязательные общие совещания и доклады, привлечение к работе видных ученых, членов статистического отделения РГО (А.И. Артемьева, Е.К. Огородникова, И.И. Вильсона и др.). «Статистический временник Российской империи» рассылались во все губернские комитеты и должны были стать настольной справочной литературой для всех образованных людей России. Крупный ученый, путешественник Семенов неоднократно бывал в Омске, Казахстане, где лично встречался с прогрессивно настроенной интеллигенцией. Обязательно навещал он во время приездов кружок С.Я.Капустина в Омске, где оказал немалое влияние на приобщение к науке, общественной жизни пытливой молодежи, в том числе Ч.Валиханова, Г.Потанина, Ф.Усова и др.

П.П. Семенов в 1870 г. организовал единственный в России статистический съезд, где участвовали сотрудники ЦСК, секретари и члены губернских комитетов (74 человека). Съезд содействовал повышению престижа статистики и статистических комитетов, повышению энергии и целенаправленности деятельности руководителей местных комитетов, повышению научности их работы. В результате деятельности статистиков повысился международный престиж российской статистики. В 1872 году в России состоялся Международный статистический конгресс. П.П. Семенов руководил его работой, а затем поддерживал личные контакты с руководителями статистики всех ведущих мировых держав. [5, c.56-57].

В отличие от многих научно-исторических обществ России, быстро возникавших в 1860—1880-х годах, главной формой работы в комитетах была индивидуальная творческая деятельность, а не регулярные заседания и обсуждения докладов. Тематика научных работ не планировалась сверху, а избиралась членами комитетов самостоятельно, в зависимости от научных интересов и понимаемых по-своему потребностей. Условия работы привлекали в действительные члены комитетов лишь бескорыстных любителей науки, патриотов своего родного края. Поддержка властями их общественно-научной работы, что требовалось официальным статусом комитетов, официальный диплом, поднимал престиж провинциальных священников и учителей, мелких чиновников и писарей, Это было значимо для людей, прозябавших в повседневных мелочных заботах, возвышало их внутренне, а порой и защищало от враждебного отношения.

Губернские статистические комитеты стали опорой для развертывания и работы провинциальных отделений других научных обществ, прежде всего императорского Русского географического общества.

Отдавая должное необычности статистических комитетов, немыслимому ранее и небывалому демократизму, нельзя не отметить и сложностей их существования. Большинство сведений из уездов доставляли приходские священники и волостные писари. Квалификация их, качество представляемой статистической информации часто было невысоким. Период либерализма, поддержки правительством статистических комитетов в мае 1882 г. с приходом на пост министра внутренних дел Д.А. Толстого сменился жестко консервативной политикой. П.П. Семенова в 1882 г. на посту директора ЦСК сменил достаточно типичный чиновник Н.А. Тройницкий. Центральный комитет больше стал походить на обычный департамент министерства, чем на научное общество.

В провинциях работа комитетов шла «с сучками и задоринками». Виной тому было, прежде всего, открытое или скрытое сопротивление местного бюрократического аппарата. Некоторые чиновники, заботясь о «чести мундира», откровенно, а еще чаще «прикровенно» не представляли статистических сведений. Сопротивление бюрократов особенно было разрушительным, когда бюрократическое большинство комитета расходилось во взглядах с секретарем. Дело в том, что число действительных членов в 3 – 5 раз превосходило количество членов непременных. Но активно участвовать в исходе противостояния в силу разных причин могли лишь единицы прогрессивно настроенных действительных членов. Исход противоборства почти целиком зависел от позиции губернатора – председателя комитета, хозяина губернии. А губернаторы далеко не везде и не всегда были прогрессивными людьми, да и изменить суть чиновничества, либо обойтись без него они не могли.

Душа комитета – секретарь его – находился в двойственном положении: с одной стороны - чиновник бюрократической система, с другой — руководитель общественно-научного учреждения, непременные члены которого не подчинялись ему, а действительные работали на общественных началах. Секретарь был поставлен перед выбором – кем ему быть. И далеко не все выбирали путь «народного защитника», а, выбрав – удержаться на нем.

В силу названных и ряда других причин в 1890-е годы деятельность статистических комитетов быстро свертывается, формализуется. Сокращается число действительных членов, общественного актива, падает издательская активность, снижается качество работ и т.д.

Значительный вклад в развитие науки в России и Казахстане внесло Императорское Русское географическое общество, действовавшее в 1845-1926 гг. В число учредителей общества входили выдающиеся путешественники, ученые: К.И.Арсеньев, Ф.П.Литке, Ф.П.Врангель, П.И.Кеппен и др., в том числе В.И.Даль, проводивший свои научные работы в Оренбурге и обратившийся к изучению жизни казахов. В составе общества были развернуты 4 отделения: общей географии, географии, статистики России и этнографии. Практической работой общества руководил вице-президент и секретарь, должность которого наиболее длительное и продуктивное для общества время занимал П.П.Семенов (1873-1914 гг.).

Общество, организуя экспедиции, занималось не только различными разделами географии, но и народонаселением, экономикой, статистикой этнографией. Для решения отдельных важных или злободневных проблем при отделах создавались целевые комитеты или комиссии. Например, в 1870 г. была создана метеорологическая комиссия.

В отличие от статистических комитетов, которые занимались в основном наиболее острыми социальными проблемами и поэтому не сразу допускались в недворянских губерниях, ИРГО главной задачей ставило решение проблем освоения новых территорий и т.п. Поэтому уже в 1851 г. его отделение появилось в Иркутске. И далее члены общества работали в основном на востоке страны, здесь появлялись новые филиалы.

После отмены крепостного права, условия которого надолго и прочно обеспечили малоземелье крестьян, встал вопрос о дальнейшем распространении феодализма «вширь». Не случайно в начале 1867 года Оренбургский генерал-губернатор, глава края, где были крупнейшие дворянские латифундии, хлопочет у министра внутренних дел об открытии Оренбургского отдела общества: «…Неизвестны условия и возможные размеры земледелия, а, следовательно, и оседлости в степи. Между тем возникают вопросы, и весьма существенные, при решении которых недостатки подробного научного изучения края почти неминуемо отзовутся ошибками»[7]. Отдел был открыт в 1868 г.

Далее открытие отделов происходит по мере успехов в продвижении вглубь Казахстана – Западно-Сибирский (1877 г.), Семипалатинский (1902).

«По предложению губернатора, секретарем статистического комитета Н. Я. Коншиным была прочитана записка о возникновении подотдела». В этой записке И. Я. Коншин отметил, что «помимо работы ради знания, Сибирское отделение отзывалось чутко и на разные вопросы и нужды местной жизни, стараясь всегда способствовать их решению в интересах правды и гуманности...».

Отделы Географического общества, осуществляя разнообразные исследовательские работы, о чем речь пойдет в последующих темах, содействовали развитию знаний о Казахстане, народах населяющих его, формированию их достойного образа в глазах общественности России, мира. Но не менее ценным было приобщение людей к занятиям наукой, развитие их уровня, приобщение к более высоким духовным ценностям.

Во многом такая работа обеспечивалась подготовленными лучшими специалистами России программами и инструкциями. Тираж их доходил до 6 тысяч экземпляров, но более обычным был в 1,5 тысячи. И по тиражу, и по доступности языка названные документы предназначались для сельской интеллигенции, но в них не было упрощенчества, поддерживался уровень научных достижений эпохи. Обществом рассылались также программы тех организаций, с которым сотрудничали его члены. Неоднократно переиздавалась, например, «Справочная книжка для путешественников», которая вышла до 1917 года несколькими изданиями, значительную роль сыграла «Программа для собирания народных юридических обычаев» и т.д.

С 1884 года в России создаются губернские ученые архивные комиссии «для сосредоточения и вечного хранения архивных дел и документов... важных в историческом отношении»[5, с. 90-91]. Уже в 1870-х гг. выдающийся русский ученый-архивист Н.В. Калачов выступил с проектом реформы архивного дела в России, централизации его. Проект был отклонен правительством. Для спасения местных материалов от гибели, Калачов предложил создать комиссии из местных любителей старины для собирания архивных материалов и создания исторического архива.

Ученые архивные комиссии в значительной степени явились продуктом деятельности статистических комитетов и возникали там, где был создан заметный кружок краеведов - разночинцев. В 1887 г., по примеру городов центральной части России, в числе первых была создана ученая архивная комиссия в Оренбурге.

2.2 Формирование и возможности провинциальных культурных центров России

2.2.1 Казанский центр. Присоединение в 1552 г. Казанского ханства открыло путь для колонизации восточных земель. В дальнейшем Казань остается центром, в том числе и культурным, для восточных регионов России. Уже в 1723 г. в городе возникает образовательный центр: открываются славяно-латинская школа для детей духовенства и цифирная школа при Казанском адмиралтействе для посадского населения.

К началу Х1Х в. в городе существовала гимназия, Главное народное училище, духовная семинария, три медресе. Появляется литературное общество, организатором которого стал директор гимназии, драматург и поэт М. И. Веревкин. В гимназии были поставлены пьесы Мольера, Сумарокова, Хераскова, Дмитриева и других, лучших для того времени драматургов. Зародившаяся театральная традиция позволила в 1790 г. построить здание для театра.

Преподаватель гимназии Сагит Хальфин и его брат Исхат выступают сторонниками светского образования у татар, в этом направлении разрабатывают словарь, букварь и грамматику татарского языка, осуществляют переводы различных произведений с русского языка на татарский. В Казани были известны идеи просветителей ХУ111 в., произведения А. Радищева.

В первой половине Х1Х в. культурный потенциал Казани значительно увеличивается. Была открыта вторая мужская гимназия (1835 г.), институт благородных девиц (1842 г.), епархиальное и окружное училище (1853 г.). В губернии действовало 57 медресе. В 1804 г. был открыт Казанский университет, ставший центром учебного округа, включавшего все восточные регионы России. В 1842 г. начинает деятельность Казанская духовная академия, так же являвшаяся центром образования и просвещения всего Востока России в русле христианства. Во второй половине века число учебных заведений пополнилось. Был открыт ветеринарный институт (1874 г.), Высшие женские курсы (1876 г.), Татарская учительская школа (1876), земская школа для подготовки народных учительниц, Казанская художественная школа (1895) и др. Казань оставалась ближайшим к восточным регионам центром, где можно было получить специальность в разных областях деятельности.

В 1800 г. в Казани была учреждена Азиатская типография для издания книг на арабском языке. В 1801 г. возникла губернская типография. После открытия университета в городе появляется третья типография, с которой в 1829 г. была соединена Азиатская типография. Университет стал мощным издательским центром, сохранявшим эту роль вплоть до конца века, крупнейшим центром издания книг на восточных языках.

Открытие университета, духовной академии положило начало становлению Казани в качестве центра изучения Востока. В университете с начала его деятельности действует восточный разряд, призванный, по словам проф. Н. Иванова, сделать Казань центром ориенталистики. И действительно университет вплоть до середины века занимал это место, что признавал ряд ведущих ориенталистов мира (например, М. А. Кастрен). В университете работали такие специалисты, как О. Ковалевский, Ф. И. Эрдман, А. Казембек, Н. И. Березин и другие. В духовной академии для христианизации народов Азиатской части России было открыто миссионерское отделение. Не касаясь в данной теме оценки миссионерства, отметим, что подготовка миссионеров была сопряжена с изучением народов Востока, их истории, быта, языка. В это время в академии получил подготовку Н. И. Ильминский, которого не упрекнешь в незнании предмета своего труда. Из стен академии вышел А. Бикчурин и др.

В начале Х1Х в. в Казани появляются первые периодические издания. Газету «Казанские известия» (1811 г.) с 19 номера издает университет. Это была первая провинциальная газета в России. Появившийся в 1821г. как реакционно-богословский журнал «Казанский вестник», после удаления известного мракобеса Магницкого в 1826 г., включил в число своих активных сотрудников ректора университета Лобачевского, ряд других профессоров университета и занял видное место среди либеральных изданий. С 1838 г. начинается издание «Казанских губернских ведомостей», которые просуществовали на протяжении всего рассматриваемого времени. В их неофициальной части многое публиковалось о жизни Казани, восточных регионов, в том числе и авторами, уроженцами этих регионов. Во второй половине Х1Х в. в городе издаются в разные годы, по крайней мере, 6 частных периодических изданий. В их числе находятся и сугубо реакционные «Казанские вести» (1890 – 1892 гг.), и крайне интересная областническая «Камско-Волжская газета» (1872 – 1874 гг.), в которой активно сотрудничали Потанин и Ядринцев, и «Волжский вестник» (1884 – 1906 гг.), одно из популярнейших либерально – народнических изданий, корреспондентом которого был Д. Н Мамин – Сибиряк.

Казань на протяжении второй половины Х1Х – начала ХХ в. была одним из центров общественного движения. Здесь в 1850 – 1860 гг. формируется одно из самых влиятельных в России отделение «Земли и Воли», активно действуют народнические организации, возникает один из первых марксистских кружков в стране под руководством Н. Е. Федосеева, развернута была работа местного комитета РСДРП.

2.2.2 Формирование Оренбургского центра. Возникший уже вскоре после присоединения к России Младшего жуза Оренбург на длительное время стал административным и культурным центром на границе Казахстана. С 1744 г. он являлся центром Оренбургской губернии, в 1850 – 1881 гг. – генерал – губернаторства, с 1868 г. был также местом пребывания губернатора Тургайской области. Город с 1748 г. был военным и административным центром Оренбургского казачьего войска, позже – центром Оренбургского военного округа.

Уже Оренбургская экспедиция, созданная в 1734 г. во главе с обер – секретарем Сената, одним из сподвижников Петра 1 И. К. Кириловым, и включавшая ученых разных профессий, начала разведку полезных ископаемых в Казахстане, составление карт, географические и этнографические исследования. В середине Х1Х в. во главе Пограничной комиссии, осуществлявшей руководство жизнью территорий Казахстана, относившихся к Оренбургской губернии, был поставлен видный тюрколог В. В. Григорьев. Не чуждались исследовательской работы и другие администраторы Оренбурга. Здесь была написана знаменитая работа А. И Левшина, получившая международное признание, здесь работали такие ученые как Я. В. Ханыков, М. И. Ивакин, Бикчурин, Н. И. Ильминский, В. В. Вельяминов – Зернов, П. А. Юдин и др.

С 1887 г. работала Оренбургская ученая архивная комиссия, созданная вместо работавшей с 1881 г. комиссии по упорядочению архивных дел, осуществившая только за 1894 – 1917 гг. 34 выпуска «Трудов». В них были напечатаны материалы, документы, не утратившие ценности и до наших дней. В 1897 г. в городе был открыт отдел ИРГО. В «Записках» отдела также было опубликовано немало краеведческих заметок статей.

В 1789 г. в Оренбурге появилось первое учебное заведение, готовившее переводчиков, топографов, канцеляристов – правительственная школа при Меновом дворе. В 1825 г. было открыто казачье военное училище, преобразованное в 1844 г. в кадетский корпус. В 1850 году при Оренбургской пограничной комиссии была создана семилетняя школа для подготовки писарей, переводчиков. 1868 год (дата несколько сомнительная) знаменовался открытием мужской гимназии, при которой в 1869 г. было учреждено отделение переводчиков. В 1883 г., во многом благодаря инициативе и настойчивости И. Алтынсарина, была создана казахская учительская школа. Требования времени привели в 1895 г. к появлению в городе реального училища. Во все эти учебные заведения принимались дети казахов. В последней четверти Х1Х в. в Оренбурге было создано одно из крупнейших и известнейших новометодных медресе – медресе «Хусания». Из стен перечисленных школ вышли многие выдающиеся деятели культуры Казахстана, активные участники общественного движения.

В Оренбурге не было развито столь сильно как в Казани издательское, печатное дело, но возможности приобщения жителей к печатному слову были. В городе прежде всего была учреждена казенная типография, которая издала довольно много работ, посвященных разным сторонам истории и современности Казахстана Х1Х века.

Появление частных типографий существенно изменило ситуацию. Крупными издательскими центрами были типографии Шамсудина Хусаинова и братьев Каримовых. В начале XX в. они объединились в совместное предприятие. Только типография братьев Каримовых в конце XIX в. - 1917 г. издала книг около 2000 наименований. В 1912 г. была организована государственная типография в Семипалатинске, а затем и в других городах. Одновременно типографии были издательскими центрами[8]. Основным центром книгопечатания для тюркских народов явились Поволжье (Казань, Астрахань), Южный Урал (Оренбург, Уфа, Троицк, Уральск). Издавалась литература также в Санкт-Петербурге, Верном, Ташкенте.

Во второй четверти этого же века появляется официальная газета «Оренбургские губернские ведомости» с неофициальным отделом. Во второй половине века выходят в свет такие периодические издания как «Оренбургские епархиальные ведомости», «Оренбургский край», «Оренбургский листок». Первая русская революция открыла возможности для более свободной журналистской деятельности. В Оренбурге издаются легальные социал-демократические газеты «Степь», «Простор», единственная газета этого направления на казахском языке «Урал».

В Оренбург проникали и получали отклик передовые общественно – политические идеи. В конце ХУ111 в. в городе возникает кружок, первоначально имевший массонскую направленность, но уже вскоре превратившийся в организацию декабристского типа. Во главе общества стояли П.Е Величко, А. П. Величко, А. Л. Кучевский, писатель П. М. Кудряшев. Кружок вел разъяснительную работу среди офицеров, солдат, чиновников, пытался связаться с казаками, башкирами и казахами. В состав кружка, судя по воспоминаниям В. П. Колесникова[9], входило более 30 человек.

В городе нашли отклик идеи петрашевцев, распространяются передовые легальные и нелегальные издания, в том числе «Колокол» А. И. Герцена. В середине века Оренбург становится центром снабжения подобной литературой не только ближайших окрестностей, но и достаточно отдаленных мест [10]. Здесь формируется кружок революционных демократов, развертывается либеральное движение. В марте 1905 г. в городе возникла первая группа РСДРП. В период первой русской революции и после него активизируется деятельность казахской интеллигенции. После мучительных неоднократных попыток удалось добиться разрешения на издание в Оренбурге газеты «Казах», первый номер которой вышел 2. 02. 1913 г. Газета, наряду с издававшимся в г. Троицке журналом «Айкап», стала центром объединения демократической казахской интеллигенции, консолидации участников движения «Алаш» в партию.

2.2.3 Омск и его возможности в развитии Северо – Восточного Казахстана. Построенная в 1716 г. крепость Омск, в 1782 г. была преобразована в город. С 1822 г. он стал областным центром, а с 1839 г. - местом пребывания генерал – губернатора. Омск являлся административным и военным центром Сибирского казачества, центром Омского военного округа. В Омске сосредотачивалось управление т. н. «сибирскими» казахами, т. е. казахами Среднего жуза. В начале ХХ в. он был вторым по численности населения городом Сибири.

С 1765 г. в Омской крепости существовала гарнизонная школа с усиленным курсом обучения, куда собирались лучшие ученики из всех школ. В конце ХУ111 века вместо этой школы было открыто военно-сиротское отделение, в котором детей солдат учили грамоте, арифметике, геометрии, игре на флейте, барабанному бою, военному делу. С 1789 по 1870 год существовала Азиатская школа, готовившая переводчиков татарского языка. В 1828 г. школа была присоединена к казачьему войсковому училищу, созданному в 1813 г., а в 1835 г. слита с ним. При этом в училище был создан класс восточных языков с восьмилетним обучением. В 1846 г., в связи с преобразованием училища в кадетский корпус, школа вновь была восстановлена как самостоятельное учебное заведение. Школа, как и казачье училище, имела право отправлять выпускников в первую Казанскую гимназию, а затем в университет с обязательством после окончания их вернуться на учительскую или чиновничью службу.

Активное участие в создании кадетского корпуса, а затем и в руководстве им принял Ждан – Пушкина, человека прогрессивных взглядов, словом и делом помогавший способным сибирякам, уроженцам Казахстана, политическим ссыльным. Корпус стал лучшим средним учебным заведением Сибири, которое подготовило целую плеяду крупных деятелей культуры, общественного движения. Общеизвестны имена таких выпускников его, как Ч. Валиханов, Г.Потанин, Г.Катанаев и др.

Последующее развитие системы учебных заведений в Омске выглядит следующим образом:

- 1857 г. - открыта семилетняя школа при Омском областном правлении для подготовки писарей и переводчиков, преобразованная в 1881 г. в пансион;

- 1858 г. - открыто уездное училище;

- 1858 г. - создана женская школа, преобразованная в 1861 г. в женское училище 2 разряда, а в 1863 г. – в женскую гимназию с педагогическими курсами;

- 1865 г. – открыта казахская школа;

- 1872 г. – учреждена учительская семинария с начальным училищем для практики будущих учителей;

- 1876 г. – создана первая мужская гимназия;

- 1877 г. – открыта женская прогимназия, в 1906 – 1907 гг. преобразованная во вторую женскую гимназию;

- 1882 г. – учреждена фельдшерская школа;

- примерно в это же время открыто среднее сельскохозяйственное училище;

- нач. ХХ в. – создано коммерческое училище;

- 1912 г. – начал работу учительский институт, вскоре открылся политехнический институт.

Кроме перечисленных, в городе существовал и ряд других, прежде всего начальных, учебных заведений. К 1916 г. в Омске действовало 11 государственных средних общеобразовательных учебных заведений, 4 частных (в т.ч. реальное училище) и 14 профессионально – технических. Из сказанного видно, что Омск был ближайшим центром, дававшим возможность разнообразной общеобразовательной, профессиональной подготовки.

В Омске, также как и в Оренбурге, практические потребности вызвали развитие исследований Казахстана. Уже первые топографы, подготовленные в Омске, занимались обследованием земель Казахстана, делали съемки местности, готовили издания карт. Этими же вопросами активно занимались преподаватели войскового училища, затем и кадетского корпуса (например, Е.И. Старков). Этим же занимались и казачьи офицеры, такие как Н.И. Потанин, А. Путинцев, С.М. Абакумов, Г. Воложанин и др. Историей, этнографией края занимались чиновники управления Западной Сибири – А.А. Сотников, А. Янушкевич, начальник топографической службы в Западной Сибири Сильвергельм и др. Поездку для ознакомления с Казахстаном совершил генерал-губернатор Гасафорт. Чиновники требовали от местных казахских правителей сбора и направления сведений о крае.

Сил и возможностей административных органов для более – менее полного изучения подведомственных территорий явно не хватало. Именно поэтому новый генерал – губернатор Западной Сибири Н.Г. Казнаков поднимает вопрос и добивается открытия в Омске Западно-Сибирского отдела императорского Русского географического общества (1877 г.). Показательно, что созданное ранее, но не получившее, видимо, поддержки общество исследователей Западной Сибири было закрыто, а средства и библиотека его были переданы ЗСО ИРГО [11]. Отдел внес свой вклад в изучение региона. Путешествия в Казахстан, сопредельные территории совершили Г. Потанин, Н. Ядринцев, Г. Катанаев, И. Словцов, А. Новоселов, А. Букейханов и др. На собраниях общества Потаниным, Ядринцевым была предложена программа собирания казахского фольклора, а Шестаковым – план изучения кочевой культуры. Хотя эти планы расходились с официально обозначенными целями отдела и не реализовывались, но разработка, обсуждение их активизировали интерес к Казахстану.

За 35 лет своего существования отдел опубликовал 36 выпусков «Записок» более чем 100 авторов, создал библиотеку, краеведческий музей, метеорологическую станцию, организовал около 90 популярных лекций. В число его членов входило в разные годы 550 человек.