ЛОБСАНГ РАМПА

ГЛАВЫ ЖИЗНИ

«СОФИЯ»

2000

Т. Лобсанг Рампа. Главы жизни.

Пер. с англ. — К: «София», 2000. — 192 с.

Несколько книг Лобсанга Рампы, опубликованных в издательстве «София», вызвали огромный интерес и обширную корреспонденцию, они сразу же стали бестселлерами.

Все эти книги очень легко читаются и будят мысль своими исследо­ваниями в области Тайного.

Лобсанг Рампа, мистик, мудрец и тибетский лама, автор «Третьего глаза» и многих других замечательных книг, предлагает еще один трактат о развитии духовного мира.

В этой книге он рассказывает о катастрофах и событиях прошлого, о событиях, которым предстоит произойти, прежде чем наступит новый цикл жизни; в главе об астральных путешествиях предлагает всем убедиться, как легко их осуществить, если помыслы ваши чисты; учит медитации, несложному и эффективному способу самоисцеления; просто и убедительно объясняет, что происходит снами в момент так называемой «смерти».

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Пришествие Мирового Вождя

«Раскайтесь, близится Второе Пришествие!» — Пастор и Гость — Про­поведь в англиканской церкви — Армия Спасения — Хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал Правду! — Не ВТОРОЕ Пришествие, а всего лишь одно из многих — ДЕСЯТЫЙ в этом круге Существования! — Конец Века Кали, века страданий — С наступлением 2000 года в мир придет больше радости.

2. Иные измерения

Беды Художника — «Это уже случалось со мной прежде!» — Старый Профессор — «Но я ЗНАЛ ответ и забыл его» — Бедный безумец — «Часть меня живет где-то в другом месте» — Параллельные миры дейс­твительно существуют — Берлин после войны — Театр марионеток — Неведомый гений — Человек - всего лишь марионетка своей Сверхсущности — Мы вступаем в Век Водолея.

3. Больше измерений

В магазине радиотоваров — Что случилось с радиоприемником — Даже мужчины и женщины — это два разных поля — Что случилось с аккумулятором — Все вещи ГДЕ-ТО имеют свою противоположность — Может случиться ВСЕ, ЧТО УГОДНО — У каждого есть свой двойник — Остров Ультима Тул — Бермудский треугольник — Невидимый корабль — «Четвертое измерение - очень полезная вещь».

4. Еще больше измерений!

Покидая эту Землю, мы все переходим в четвертое измерение — Сом­нения в незыблемости «Фундаментальных Законов» — Относительнос­ть времени по Эйнштейну и по Л. Рампе — Таинственное исчез­новение — «Диалог» Платона.

5. Рисование с помощью слов

Влюбленные — Древний Египет — Секретное собрание в подземелье — Знание за пределами понимания невежд — Сохранение и сокрытие истины в поэтическом слове — Стихи Великого Миларепы — Молитва — Я - хозяин своей Судьбы.

6. Мир, в котором все мы должны побывать

Кое-что о предсказателях, медиумах и т. д... — О разных типах медиумов — Не беспокойте своих ушедших близких, не мешайте им, пожалуйста — Человек с оккультными способностями - никакой не маг — Трюки — Духи Стихий — Ничего не надо бояться, кроме страха — Чего ради играть со стаей полоумных мартышек?

7. Конец Главы

О Смерти, рае, ангелах и арфах, гуриях и прочих мыслеформах — Хуже всего некоторое время после смерти будет тем, кто убежден, что смерть - это окончательное Ничто — Но не беспокойтесь слишком - это ненадолго — Никакого ада просто быть не может — В плену собст­венных фантазий — Подождите три дня, не сжигайте умерших рань­ше, им больно! — Письмо от тетушки из Аделаиды — Относитесь к Смерти как к очень приятному событию — К смерти нужно готовиться — Тибетская Книга Мертвых — «Диснеевский мир» Египетской Книга Мертвых — Медитируйте на тему Смерти! — Страх Смерти - всего лишь предохранительный барьер природы против са­моубийств — Хроники Акаши —Кое-какие предсказания о грядущих катаклизмах — В начале третьего тысячелетия к нам пожалуют очень симпатичные гости Извне.

8. Медитация

Трое под гигантским деревом — Старец и два ученика — Медитация в Тибете, Китае, Индии, Японии — Нирвана — Значение медитации огромно! — Этапы обучения медитации — Еще и еще - избегайте под­вергаться гипнозу — Устройство комнаты для медитации — Приго­товьте специальное одеяние для медитации — Молитва.

9. По плечу ли вам астральные путешествия?

В деревушке «Много Сплетен» — Охота на ведьм — Несчастная старая женщина — Слезы старого горбуна — Астральные путешествия - это очень легко, если помыслы ваши чисты — Препятствия — Рассказать вам, что происходит в спящем городе? — Уроки астральных путешест­вий — Попросите друга оставить для вас записку — Хотите в Нью-Йорк? — Высшие пространства — К Стране Золотого Света.

10. Машина человеческого организма

Старый Инженер и его не слишком удачное творение (мы) — «Мне кажется, что они просто безумны» — О семи чакрах человеческого тела — Сила Кундалини - ОСТОРОЖНО! — Ида и Пингала — Аст­рология - наука, а не шарлатанство — Планеты и их влияние на каж­дого из нас — О «родственных душах» — Как быстро излечить себя от простуды и даже от астмы —Аура — Учитесь Видеть.

11. Это Вы пишете

Вопросы и ответы — «Все ли в ваших книгах правда?» — «Что такое Нирвана?» — «Чего ради я должен отдавать свои деньги?» — Кое-что о пороках — О психометрии — «Что вы думаете о Библии?» — «Пер­вородный грех» - не секс!

12. Религия и наука

Я не пытаюсь изменить ничью религию — Я всей душой на стороне любой религии, если она с уважением относится к представителям иных религий — Еще об ограниченности — Каждые 2000 лет на Землю приходит новый Спаситель — Пожалуйста, не пишите мне писем!

ГЛАВА 1 ПРИШЕСТВИЕ МИРОВОГО ВОЖДЯ

Заросли высоких сорняков на краю грязного пустыря слегка раскачивались на ветру. По краям тротуара рос дикий щавель с широкими, неровными по краям листьями, и оттуда во мрак темной улицы внимательно вглядывалась пара немигающих зеленых глаз. Медленно и очень осторожно с нечетной стороны улицы появился худой рыжий кот. Он остановился и внимательно понюхал воздух, выискивая в нем запахи других животных. Друзья — у него их не было, ведь коты, которые жили на ЭТОЙ улице, вели полуподпольный образ жизни и на них всегда поднималась рука всякого встреченного ими существа.

Убедившись наконец, что все в порядке, он прошел к центру проезжей части, и, усевшись там, начал тщательно приводить себя в порядок. Застыв с поднятой к небу левой ногой, он долго и терпеливо занимался собой. Он остановился на мгновение, чтобы перевести дыхание, и посмотрел на уходя­щую вдаль мрачную улицу.

Грязные кирпичные дома из какой-то другой эры. Оборванные занавески на грязных и запыленных окнах с шелушащейся краской и гниющими ставня­ми. Откуда-то донеслось резкое шипение полусломанного приемника и сразу же смолкло, словно успев лишь выкрикнуть проклятие в адрес тех, кто осуж­дает громкую музыку.

Кое-где вспыхивали желтым призрачным светом уличные фонари, чудом уцелевшие от камней, которые, забавляясь, постоянно швыряет в них местная детвора. Места, где большинство фонарей было разбито, окружали большие пятна темной тени. Рыжий кот снова занялся своим туалетом, абсолютно равнодушный к отбросам, разбросанным по тротуару. Издалека, из «лучшего» района, доносился приглушенный звук интенсивного дорожного движения, а небо отражало свет множества неоновых огней. Но здесь, на этой улице, все заброшено и мрачно — это улица безнадежности.

Внезапно кот насторожился, поднял уши, направил взгляд во тьму, его мышцы приготовились к моментальной и точной работе. ЧТО-ТО привлекло его внимание. Вскочив на ноги, он издал предупреждающее Ш-Ш-Ш и сразу же скрылся меж двух домов. Еще некоторое время на улице все оставалось как обычно: капризный вопль больного ребенка, мужчина и женщина, спорящие громкими утробными голосами, и отдаленный скрип тормозов, внезапно раз­давшийся на одной из соседних улиц.

Наконец донеслись звуки неуверенных, медленных, шаркающих шагов — не пьяного, нет, хотя это было бы вполне нормально для такого района! — но запинающиеся шаги человека в возрасте, шаги того, кто устал от жизни, шаги того, кто все еще хватался за тончайшую ниточку жалкого и неуверенного существования. Шарканье приближалось, слышалось поскрипывание санда­лий. Темная бездна мрачной улицы, лишь кое-где освещенная редкими улич­ными фонарями, почти не просматривалась. По краям освещенных пятен слабо двигались густые тени, появлялись и снова исчезали во тьме.

Как только показалась согнутая фигура человека, послышался свистящий звук астматического дыхания. Внезапно шаги смолкли и раздался хриплый звук тяжелого отхаркивания, сопровождаемый болезненным свистом дыха­тельного спазма. Затем, после тяжелого вздоха, вновь — звук нетвердых ша­гов.

Из темноты улицы появилась туманная беловатая тень, которая остано­вилась у слабо вспыхивающего уличного фонаря. Пожилой человек в грязных белых одеждах и плетеных сандалиях на ногах, наклонившись рассматривал землю прямо у своих ног. Шагнув, он нащупал и поднял сигаретный окурок, валявшийся в сточной канаве. С собой он тащил какую-то ношу, и когда на нее упал свет, стало ясно, что это плакат с грубо выведенными словами: «Покайтесь, покайтесь, близится Второе Пришествие Господа, покайтесь». Расп­рямляясь, он сделал еще несколько шагов и с болезненным кряхтением спус­тился на несколько ступеней вниз к полуподвальной квартире.

— Не понимаю, зачем ты этим занимаешься, Берт, на кой тебе это нужно? Над тобой только дети и смеются. Брось все это, а?

— Ох, Мади, мы все чем-нибудь занимаемся. Конечно, я мог бы работать где-нибудь, ну выращивать что-то, ну и что? Ну протянул бы на этом немного дольше.

— Немного — это уже кое-что, Берт, ведь тебе сейчас восемьдесят один, и пора это бросать, говорю тебе, ты же умрешь на улице.

* * * * *

Старая покойницкая неярко освещалась лучами послеполуденного солн­ца. Свежий лак вернул к жизни ставшую ветхой древесину. Дальше вдоль дороги стояла древняя, серого камня, церковь святой Марии, имевшая вид основательный и благообразный. Массивная, окованная железом дверь в этот час была открыта настежь в ожидании прихожан к вечерней службе. Ввысь несся звон колокола с его извечным призывом:

«Спешите, спешите, не то будет поздно».

Двор храма запечатлел вековую историю: громадные надгробия дней ми­нувших с их архаическими надписями, каменные скульптуры ангелов с расп­ростертыми крыльями. То тут, то там лежали расколотые мраморные колонны, напоминавшие об угасшей в самом расцвете жизни.

Изменчивые лучи света, иногда прорывавшиеся сквозь внезапно затянув­шие небо облака, освещали древний храм и оживляли грязные стекла призрач­ными бликами. Тень от башни, построенной в виде замка, простиралась над могилами тех, кто умер много лет назад.

В этот час в церкви, оживленно разговаривая, начинали собираться люди, одетые в свои лучшие воскресные костюмы. Маленькие дети по пятам следо­вали за родителями, очень гордые и важные в своих праздничных нарядах и стесняющиеся чисто вымытых лиц. Старый церковный служитель, высохший и малорослый, прежде чем удалиться в прохладный сумрак церкви, беспокой­но посмотрел на дорогу.

Из-за каменной стены донесся взрыв смеха, исходящий от Пастора и его приятеля, тоже духовника. Огибая древние надгробия, они шли по особой тропинке, ведущей прямо к ризнице. Вскоре показались дети и жена Пастора, направляющиеся по дороге к главному входу, чтобы смешаться с толпой вхо­дящих.

Высоко в воздухе все еще разносился звон колокола, подгоняя опоздав­ших и упрекая безбожников. Вскоре толпа стала редеть, превратилась в ручеек, который постепенно иссяк. Церковный служитель выглянул снова и, никого больше не видя, притворил главную дверь.

Внутри царила атмосфера доброжелательности и приветливости, обыч­ная для старых храмов любого вероисповедания. Мощные каменные стены возносились вверх и заканчивались массивными перекрытиями. Сквозь запы­ленные окна лился солнечный свет, покрывая призрачными и изменяющими­ся узорами бледные лица собравшихся. С хоров доносились успокаивающие напряжение звуки гимна, история которого затерялась во мгле старины. Звук последнего удара колокола все еще разносился эхом по окрестностям, когда дверь тихонько скрипнула и звонари вошли в неф храма, чтобы найти себе места на скамье.

Мелодия органа внезапно изменилась. Люди замерли в атмосфере ожида­ния, а из глубины церкви доносились приглушенные звуки легкой суматохи. Потом раздались шаги множества ног, шорох одежд, и скоро показались пер­вые мальчики-певчие, поднимающиеся в боковой неф храма, чтобы занять свои места в хоре. Послышалось обычное в таких случаях ерзание и бормота­ние паствы, приготовляющейся к началу службы.

Чтец монотонно забубнил, читая Святое Писание, как он всегда это делал, автоматически — без единой мысли. Позади него стоял мальчик-хорист с резиновой лентой и несколькими бумажными шариками, готовый поразв­лечься.

— Ох! — невольно воскликнула первая жертва.

Органист-хормейстер очень медленно повернулся на скамейке у органа и остановил на провинившемся такой грозный взгляд, что тот уронил резинку и беспокойно заерзал на месте.

По ступеням на кафедру медленно поднялся Гость-клирик. Наверху он повернулся, став напротив деревянного бортика, и благодушно взглянул на прихожан. Он был высокого роста с вьющимися каштановыми волосами и мутновато-голубыми глазами, какие часто встречаются у старых дев. Жена Пастора, сидя в первом ряду, возвела глаза кверху и позволила себе пожелать мужу хорошей проповеди. Медленно и очень уверенно проповедник читал свой текст «Второе Пришествие Господа».

Он все бубнил, бубнил, бубнил. А на дальней скамье фермер преклонных лет, давно уже удалившийся от дел, решил, что для него всего этого слишком много. Он медленно впал в дремоту. И очень скоро в церкви послышался громкий храп. К нему немедленно подскочил церковный служитель и с силой встряхнул беднягу, а потом проводил его за дверь храма. Наконец Гость-кли­рик завершил свое обращение. Дав пастве благословение, он повернулся и проделал по ступеням путь от кафедры вниз.

Когда органист стал играть свой заключительный гимн, снова послыша­лось шаркание и приглушенный топот ног. Несколько служителей двигались по боковым нефам храма, неся чаши для пожертвований и осуждающе пока­чивая головой в адрес тех, кто подал недостаточно. Скоро они образовали группу из четырех человек и прошествовали в центр нефа, чтобы передать сбор ожидавшему Пастору.

— Сбор: девятнадцать фунтов, три шиллинга, одиннадцать с половиной пенсов, один китайский таил, один французский франк и две пуговицы от брюк. Да, меня очень заботит судьба бедного парня, потерявшего две пугови­цы. Будем надеяться, что он добрался домой без всяких приключений.

Пастор и его Гость шли по узкой тропинке между двумя рядами древних могильных камней со все удлиняющимися, вытянутыми к востоку тенями. Они безмолвно миновали узкий проход в каменной стене между церковным двором и двором Пастора. Пастор первым нарушил молчание:

— Показывал ли я вам мои клумбы с петуниями? — спросил он. — Они прекрасны — я сам ухаживал за ними. Мы не станем говорить о делах, но мне понравилась ваша служба.

— Кажется, говорить о том, что Господь умирает в душах людей, мое единственное призвание, — ответил Гость.

— Давайте осмотрим приусадебный участок, — предложил Пастор. — Я надеюсь уже получить некоторый урожай с подрезанных яблонь. Ваши пропо­веди были получены из того же Агентства, что и мои? Я только недавно начал делать это, — и, поверьте, я очень беспокоюсь.

— У вас, конечно же, здесь достаточно большой участок, — отозвался Гость. — Нет, на этот раз я не имел дела с Агентством, — они подвели меня дважды, и я не собираюсь рисковать в третий раз. А вы сами обрабатываете ваш сад?

— О! — начала жена Пастора, когда они пили ароматную вишневую настойку перед ужином. — Вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО верите во Второе Пришес­твие, как говорили во время службы?

— Погоди, погоди, Маргарет! — вставил Пастор. — Это же один из важнейших вопросов. Ты точно так же, как и я, знаешь, что мы не можем ни проповедовать, ни говорить просто о том, во что верим — или не верим. Мы подписали Статьи, и мы должны проповедовать согласно Уставу Церкви и предписаниям Епископа нашей Епархии.

Жена Пастора вздохнула и произнесла:

— Если бы только мы знали правду. Если бы был хоть кто-нибудь, кто мог бы сказать нам, чего ждать, чему верить, на что надеяться.

— Скажите, — Гость обратился к Пастору, — какие удобрения, натураль­ные или химические, вы используете на ваших грядках?

* * * * *

Серый человек с бегающими глазами, с заискивающим выражением на лице украдкой двигался в направлении другого, с худым лицом, неудобно устроившегося на разломанной скамейке в парке.

— К'да здесь п'жрать дают, приятель? — спросил он хриплым голосом, явно волнуясь. — Мне надо п'скорее закинуть в себя что-нибудь, или я протяну ноги, да? Или для них нужно сначала горло подрать, с их чертовыми гимнами?

Худощавый человек повернулся и, осмотрев подошедшего с головы до ног, сладко зевнул. Не отрываясь от своего занятия — он тщательно чистил ногти сломанной зубочисткой, — вяло ответил:

— Старик, узнаю старый добрый Оксфордский выговор. Я — Старина Борсталиан, собственной персоной, Дом Фелсама. Так ты есть хочешь, а? И я, и я хочу... Часто! Но это не так уж просто; знаешь же, что Джоны заставляют нас за это работать. Гимны, молитвы, а потом камни таскать да дрова колоть. Тени к вечеру удлинились и, казалось, крались вдоль парка, создавая интимную обстановку для молодых пар, в задумчивости прогуливавшихся меж деревьев. Только что закрылись на ночь магазины, а в ярко освещенных витринах неподвижно застыли фигуры мужчин и женщин — манекенов, гро­тескных и нереальных, оставленных там, чтобы вечно демонстрировать одеж­ду. В штабе Армии Спасения, находящемся прямо над дорогой, горели огни. Откуда-то издалека доносилось «Бум-бум-бум» басового барабана, в который колотили скорее с силой, чем с мастерством. Удары становились все громче и громче, а вскоре послышался звук марширующих ног.

Из-за угла показалась группа мужчин и женщин, одетых в темно-синюю форму. Мужчины были в фуражках, женщины в старинного фасона шляпах с полями. Сейчас к главной улице приближался оркестр, звуки которого уже давно неслись по улице, ярко освещенной фонарями. Трубач расправил хилую грудь и извлек могучий звук из своего корнета. Барабанщик с энтузиазмом колотил в свой басовый барабан, а одна из девушек Армии Спасения с выраже­нием явного превосходства на лице била по цимбалам так, словно ее загробная жизнь зависела только от этого.

Они остановились как раз напротив парка, и знаменосец со счастливым вздохом опустил на землю свою ношу. Леди со старым аккордеоном принялась за дело, выдавив первые ноты гимна:

— Ла-ди-да-да, ла-ди-да-да. Бум-бум-бум, — подпевал дрожащим голо­сом старый седой человек с бегающими глазами.

Маленький оркестр Армии Спасения, мужчины и женщины, выстроился в круг, а дирижер, поправив очки, ожидал, надеясь, что соберется толпа. Вдоль края тротуара рабочие-добровольцы предлагали копии War Cry, тогда как остальные девушки Армии Спасения отправились в пивную, энергично потря­хивая ящиками для сбора. А все это время двое мужчин, к которым позже присоединился третий, сидя на парковой скамье, с интересом наблюдали за происходящим.

— Вам следует исповедоваться в ваших грехах, если вы хотите получить бесплатную помощь, — сказал подошедший.

— Грехи? У меня их нет! — воскликнул человек с бегающими глазами.

— Как так? — сказал первый. — Тогда тебе лучше изобрести несколько. Преобразившиеся пьяницы подходят лучше всего. Если ты не хочешь быть пьяницей, то это моя отмазка. Говорю тебе, ну скажи, что бьешь жену.

— У меня нет никакой жены, и мне нечего делать со всей этой ЕРУНДОЙ!

— сказал человек с мутными глазами.

— Боже тебя храни, — прохрипел другой с досадой. — Ты можешь при­думать жену, разве нет? Скажи, что она сбежала, оттого что ты угрожал ей запереть ее дома. Ну скажи это ему ТИХОНЬКО!

— Парень, а ты веришь в Бога? — спросил Старина Борсталиан, лениво глянув на группу Армии Спасения.

— Бог? — спросил человек с бегающими глазами. — Бог — нет! У меня никогда не было времени ни для Богов, ни для женщин! — Он отвернулся и презрительно сплюнул, попав прямо на скамейку.

— Как вы пришли к мысли о Боге? — спросил вновь пришедший Старину Борсталиана. — Я знаю, вы старый человек, и я часто вижу вас здесь.

— Каждый должен во ЧТО-ТО верить, — вежливо ответил Старина Бор­сталиан. — Чтобы сохранить здравый ум, так и нужно делать. В эти дни так много людей говорит, что Бог мертв. Я не знаю, во что верить!

Внезапный взрыв музыки заставил их обернуться в направлении ворот парка. Гимн только что закончился, и сейчас оркестр играл погромче, чтобы привлечь внимание проходившего мимо Капитана. Осматриваясь вокруг, ос­тановившись в нескольких шагах позади толпы, он громко произнес:

— Бог не умер, дайте нам подготовиться ко Второму Пришествию Госпо­да. Дайте нам подготовиться к Золотому Веку, который так близко, но к которому мы подойдем, пройдя через множество тяжких страданий. Мы хо­тим знать ПРАВДУ.

— У него все в порядке, — сердито сказал человек с бегающими глазами.

— Он не знает, что такое голод, он не спит на крыльце или под скамейкой, он ждет, пока кто-то придет и скажет: «Иди туда и делай вот это».

— У меня от твоих слов, парень, мурашки побежали, — сказал Старина Борсталиан. — Запомни, мы — цирковые собачки, мы должны выполнять фокусы, а за это нам дадут поесть.

Пожав плечами и кивнув двум другим, Старина Борсталиан неуклюже поднялся и направился в сторону парковых ворот. Вскоре он оказался в центре группы Армии Спасения и шепотом исповедовался в своих грехах.

Толстая старая женщина, наблюдавшая представление из окошка комнат­ки смотрительницы, подозрительно покачала головой.

— Не знаю, просто не знаю, — прошептала она своему полосатому коту. — Мне кажется, ЭТО не ответ; хочется, чтобы КТО-НИБУДЬ сказал всю ПРАВДУ!

* * * * *

В маленьких крытых жестью домиках для молитв в миссиях, в группах молящихся под открытым небом и в огромных соборах духовники проповедо­вали о Втором Пришествии Господа. И у большинства из них не возникало даже намека на крамольную мысль о том, что это не ВТОРОЕ пришествие, а всего лишь одно из многих.

Далеко-далеко, за горячими песками и безводными степями, где Запад — это еще не Восток, но и Восток там еще не совсем отверг кандалы Запада, на спинке лежал малыш и сосал большой палец. Этому ребенку предстоит стать Великим Апостолом, учеником следом идущего Вождя Человечества. В это же время в другом большом городе, где Запад встречается с Востоком, и где оба годы спустя станут известны миру, двухлетний малыш перебирал пальцами желтые листы древней книги, широко раскрытыми глазами рассматривая странные письмена. Возможно, он даже тогда знал, что ему предназначено стать одним из Апостолов.

Еще дальше на Востоке маленькая группа старых Астрологов — как и Три Мудреца древности — обращались к звездам и изумлялись увиденному.

— Здесь, — произнес старейший, указывая пальцем на карту. — Солнце, Луна, Юпитер соединятся под звездой Пушъя, которая в это время будет проходить через созвездие Рака. Это произойдет во второе или третье новолу­ние.

Они в замешательстве смотрели друг на друга, снова и снова проверяя и перепроверяя свои вычисления. Достигнув желанного соглашения, они приз­вали достойного доверия человека — вестника.

В истории существует множество сведений о Втором Пришествии. Факти­чески этот Единственный Снизошедший — ДЕСЯТЫЙ в этом Круге Сущест­вования!

В разобщенных землях этого мира люди во все времена предпочитали мирские занятия, ссорясь, враждуя, обманывая, постоянно пытаясь быть на голову выше соседа — и совершенно не замечая, что не так далеко от них два ребенка, первый и второй помощники Вождя Судьбы, только-только роди­лись и находятся под заботливым присмотром в своих колыбелях.

Мудрецы Востока, хорошо сознавая всю незрелость Запада, дали указ, чтобы западным людям не сообщали даты и места Событий. Ведь если бы эта информация просочилась, орды сошедших с ума фанатичных журналистов устремились бы со всех уголков мира на реактивных крыльях, жадно ловя каждое слово, глумясь, опровергая и строча все новые и новые репортажи. Несущие вздор писатели и неорганизованные группы телевизионщиков сразу же оккупировали бы святые места, неся тревогу и зло всюду, куда бы они ни попали. Лишь тем, кто владел особым Знанием, было известно, где находятся эти священные места. Через несколько лет, в лучшие времена, мир больше узнает обо всем этом, и таким образом Молодые будут в достаточной степени защищены. В нужное время эти Молодые под предводительством Вождя ука­жут Путь к Золотому Веку в конце этого цикла Кали, Века Разрушения.

* * * * *

У большинства людей сложилось совершенно ошибочное представление о том, что этот мир заселен не так давно и исторический процесс в настоящее время завершается. Это очень далеко от истины.

В течение миллионов лет на Земле существовали различные цивилизации. Эта Земля похожа на здание школы, куда приходит класс за классом. Среди классов один может быть исключительно хорошим, другой — исключительно плохим.

По-видимому, что-то в этом роде происходит и с винами, когда вина определенного сбора ценятся особенно высоко. В случае с земным урожаем, которым, конечно же, являются люди, четко прослеживается его цикличность. Например, индусы верят, что каждый мировой период разделен на четыре класса, или этапа, или цикла, каждый из которых равен 864 000 лет. Первый цикл из 864 000 лет — благодатное время: человечество дерзает, люди доверя­ют друг другу и живут в комфорте и благоденствии. Они миролюбивы, и в мире нет не то что войн, но даже мыслей о войне. Но чистое блаженство — не очень хорошая штука, так как количество людей увеличивается. Пример этому можно найти в истории великих цивилизаций Индии, Китая и Египта; безус­ловно, это были великие цивилизации, но из-за чрезмерного могущества, из-за отсутствия достойной оппозиции и соперничества эти цивилизации дегради­ровали. Такое же явление можно заметить, исследуя историю древнего Рима.

Во втором цикле люди или, вернее, законодатели этого мира, понимают, что они должны представлять «змею» в «Эдеме». И поэтому у них возникают некоторые трудности и споры, в результате чего становится возможным отде­ление небольшой группы, которая может оказаться достаточно самостоятель­ной и составить оппозицию.

Согласитесь, что при завершении второго цикла «школьные характерис­тики» тех, кто ходил в тот исключительный класс, не считались очень уж удовлетворительными, и поэтому третий этап, или период в 864 000 лет, кото­рый начался после, был куда более тяжелым. Люди воевали, они восставали, чтобы захватить других, но даже в этом случае их войны не были садистским, варварским занятием, в отличие от того, чему мы постоянные свидетели в этом цикле. В третьем цикле люди не были вероломны. Конечно, у них были войны, но это было больше похоже на игру, на то, как два маленьких мальчика, занимая работой свои тела, стараются противопоставить силу тела одного силе тела другого. Но ведь это не значит, что один хотел бы убить другого. Однако войны заразительны и захватывают, что можно заметить из некоторых рассу­дочных неожиданных нападений, ударов в спину и изощренных предательств, когда битва могла быть выиграна, даже не начавшись.

Во время третьего цикла дела из плохих становятся отвратительными и все более и более выходят из-под контроля. Это похоже на лесной пожар, который не заметили вовремя. Если из-за окурка, брошенного каким-то иди­отом, начнет гореть подлесок, внимательный человек может погасить круп­ный пожар в самом начале. Но если огонь вовремя не замечен, он действитель­но разрастется и выйдет из-под контроля. И тогда, прежде чем удастся пога­сить пожар, будет потеряно множество жизней, будет разрушено много домов. Точно так же и в жизни людей. Если злу позволят разрастаться и процветать без контроля, оно будет становиться все больше и сильнее, и, как сорняки, заглушающие жизнь прекрасных цветов, зло уничтожит ту слабую тягу к добру, которая была у человека от природы.

К концу третьего цикла события совершенно выходят из-под контроля. Можно сказать, что хулиганы в классах, представляющих собой страны мира, восстали против учителей, оскорбляют их, не подчиняются их порядку. Так настал черед четвертого цикла, цикла, который известен (из хинди) как Век Кали.

Век Кали — это время страданий человечества. Если хотите, можете ду­мать об этом времени, как о Веке, когда человечество само себя пытает в огне войны так, что оно, возможно, очистится, а рутина будет сожжена, и люди выйдут из огня, готовые к следующему, лучшему Кругу. Ведь жизнь продолжа­ется, а люди, развивающиеся в естественном течении эволюции, приобретают больше опыта и если не добиваются успеха в жизни на одном этапе своего развития, то снова возвращаются на тот же этап, как школьники, которые не могут сдать экзамена и поэтому снова должны изучить тот же курс, тот же этап, вместо того, чтобы перейти в следующий.

В книге «Ты вечен!», которая уже стала достаточно известной, в 10-м уроке я обратился к евреям. Я сказал: «Евреи — это раса, которая в предыдущем своем существовании вообще не совершила прогресса». Эта фраза явилась причиной тому, что я получил массу дружественной корреспонденции от чи­тателей-евреев со всего мира и, в частности, от нескольких высоко образован­ных людей из Тель-Авива, которые попросили меня предоставить побольше деталей о евреях. Эту просьбу поддержали евреи из Аргентины, Мексики, Австралии и Германии. Так что давайте еще немного углубимся в «еврейский вопрос». Стоит ли мне на этом этапе говорить, что у меня множество друзей-евреев и что я искренне восхищаюсь ими, потому что это старая-старая раса, у которой есть знания, являющиеся предметом зависти тех, кто менее одарен и более молод.

Прежде всего, мы могли бы спросить: «Кто такие евреи?» Основная идея наших дальнейших рассуждений — это то, что употребление термина «еврей» («иудей») в своей современной форме и значении неправильно. На самом деле слово «еврей» употребляется на так давно*.

* Следует пояснить, что в английском языке для обозначения терминов «еврей» и «иудей» употребляется одно и то же слово «JEW». В современном русском языке значения терминов не совпадают. Что касается древней истории, то в культовых памятниках лиц еврейской национальности называли иудеями (по национальности и по вероисповеданию). Так как Л. Т. Рампа пишет о древней истории, то мы в дальнейшем для обозначения лиц еврейской нации будем употреблять термин «иудей».

Если вы спросите среднего человека, кто был Отцом Иудеев, вам, без сомнения, ответят:

— Ну конечно же, Авраам!

Но, как убедительно доказывает история, это неверно, потому что в ис­тинном смысле слов Авраам не был иудеем!

Если вы изучите древнюю историю, отправившись в библиотеку или, что более удобно, достигнув Хроник Акаши, вы найдете, что Авраам на самом деле был родом из местности, называемой Ур в Халдее. В наши дни многие места часто носят по два названия, так что, к вашему сведению, Ур также известен как Ур Каздим, который находился в Вавилонии. И вот мы пришли к интересному выводу, что Авраам, в общем, далек от Иудеи, что он вавилоня­нин и его настоящее имя не имеет соответствующего имени или дубликата (кальки) на иврите. Настоящее имя Авраама было Аврам.

Авраам жил за 2 300 до Р. X., во времена, когда о слове «иудей» не было и помыслов, и только примерно через 1 800 лет после его смерти к его наследни­кам пришло слово «иудей», называющее людей, которые жили в Царстве Иуды, и было это в Южной Палестине.

Те из вас, кто достаточно заинтересовался, могут заглянуть в Библию, Kings 11.16.6**. Здесь вы найдете слова, написанные за 600 лет до Р. X., и вместо слова «иудей» (англ. «Jew») употребляется слово «jahudi».

Снова обратимся к Библии, на этот раз к Ester 11.5. Здесь вы найдете первое упоминание об иудеях и вспомните также, что книга Ester не была написана еще целых 2400 лет после смерти Авраама, а появилась лишь в первом веке до н. э. Так мы установили, что Jahudi — это тот народ, который мы сейчас называем иудеями.

** Следует отметить, что переводчиком после досконального изучения русско- и англоязычных библейских источников не выявлено, каким изданием пользовался автор. Дело в том, что система ссылок на Библию состоит из двух цифр, а не из трех, как у Л. Т. Рампы. Кроме того, в Holy Bible нет книги с названием Ester.

В каждом цикле было двенадцать «Спасителей», или «Мессий», или «Ми­ровых Вождей». Так что если мы будем рассуждать о «Втором Пришествии», мы в некоторой степени отстанем от времени; мы можем обратиться к Авра­аму, Моисею, Будде, Христу и многим другим, но суть в том, что в каждом цикле мирового существования должен быть Мировой Вождь, родившийся под разными зодиакальными созвездиями. Всего знаков Зодиака двенадцать, и Первый Вождь приходит под первым знаком, потом под следующим и т. д., пока всего не придет Двенадцать. В этом особом цикле Кали мы ждем сейчас пришествие Одиннадцатого, а потом будет еще Один, прежде чем этот век окончательно завершится, и мы действительно будем жить в Золотом Веке.

Естественно, с каждым Мировым Вождем должны быть те, кто поддерживает его, его ученики, если хотите, или помощники, или министры, называйте их так, как вам нравится. Но это должны быть люди, которые рождены специально, чтобы служить миру.

Первый из учеников был рожден в 1941 году, остальные позже. Настоящий Спаситель будет рожден не ранее 1985 года, а до этого времени «ученики» приготовят ему Путь.

Спаситель, или Мировой Вождь — как вы предпочитаете, — получит совершенно особое воспитание и образование, и в 2005 году, когда ему испол­нится двадцать, многое сделает, чтобы обратить в веру людей, не принимаю­щих никаких богов, мессий и т. д.

Вновь произойдет случай вознесения. Если те из вас, кто знает Библию, изучат ее непредвзято, вы найдете, что тело Иисуса было взято на Земле и вознесено «Духом Господа — Христом». Во многом тем же путем тело нового Мирового Вождя будет взято, безусловно, очень Высокой Личностью. В тече­ние нескольких лет после этого будут происходить замечательные события, и мир пройдет через подготовительные этапы, чтобы подойти к началу нового цикла.

Следующие 2 000 лет мир будет развиваться, следуя заповедям религии, основанной новым Вождем, но в конце этих 2 000 лет явится еще один Лидер - Двенадцатый в цикле, завершая неизбежный ход событий зодиакального круга. Постепенно должны улучшиться условия; и так мягко и постепенно, в соответствии с естественным течением времени и истории люди будут приве­дены в другой век, для них откроются новые возможности помимо тех, что существуют сейчас. Вероятно, это будут ясновидение и телепатия, как это было раньше до неправильно называемого события с Вавилонской Башней, когда человечество из-за злоупотребления своей особой энергией (властью) утрати­ло свои телепатические способности на очень длительный срок. Вся эта исто­рия освещена в Библии, но в крайне описательной форме. На самом деле Человек мог общаться с другими людьми и с животными. Но из-за того, что человек предал мир животных, он был лишен способности к телепатическому общению, и людей ожидали невообразимые трудности, когда они пытались вступить в общение на локальных диалектах, которые позже превратились в языки мира.

Сейчас этот мир можно сравнить с поездом. Поездом, который двигается через различные сцены и декорации. Вначале он пересек чудесные солнечные земли, которые можно представить сценой №1, земли, где вокруг прекрасные пейзажи и добродушные дружественные пассажиры. Но потом мы пришли к сцене номер два, где все пассажиры сменились. Вошедшие уже не так друже­любны, и путешествие не так приятно, потому что в пути встречалось много поворотов и болтающихся стрелок, от которых гремели колеса и трясся поезд. Путешествие продолжалось по мрачной местности, где вместе с дымом раз­личных заводов и фабрик в атмосферу извергались отвратительные химикаты. Здесь пассажиры возмущались, но все же бывали паузы, когда удавалось вздох­нуть спокойно, ведь худшее ждало впереди. В третьей сцене пассажиры снова сменились, и в вагоны подсело множество бандитов, которые пытались ограбить других пассажиров. Тогда случались нападения, много садистских актов. Поезд же трясся вдоль грязного ущелья, где обвалы и оползни делали путешес­твие крайне опасным. Со всех сторон доносился диссонирующий шум и гром­кая брань несчастных пассажиров.

Но вот поезд снова остановился и принял новых пассажиров. На этот раз условия стали еще хуже: новые пассажиры просто разбили свой поезд, ломая оборудование, мучая, обманывая людей, занимаясь всем тем, что порядочный человек находит совершенно отвратительным.

Поезд шел через все более и более труднопроходимые земли с плохо уложенными рельсами, с множеством объездов и препятствий. Наконец он вошел в длинный мрачный тоннель; поезд на всей скорости влетел туда, и оказалось, что нигде внутри вагонов нет света. Пассажиры оказались во тьме — люди всего мира, лишенные Вождя. Поезд раскачивался и подпрыгивал в абсолютной темноте, еще более усугубленной окружавшим его мраком, исхо­дившим из самого сердца горы. Но именно сейчас наш поезд проходит самый темный участок, темнее быть уже не может, может становиться лишь светлее.

Пока поезд, раскачиваясь, несется вперед, за окнами по сторонам начнет понемногу светлеть, и со временем, по мере приближения Нового Века, поезд вырвется из горной страны, и внизу пассажиры увидят светлую и чудесную землю со сверкающими водоемами и мирными стадами, пасущимися по бере­гам. Будет сиять солнце, пассажиры поймут, что условия становятся все лучше, что люди снова почитают права других, больше нет терроризма, садизма и пыток. Нет войн. Но самым главным событиям предстоит совершиться в настоящее время, потому что, прежде чем наступит Золотой век, этому миру еще нужно будет пережить массу трудностей и страданий. К пророчествам мы еще возвратимся в другой части этой книги, но, возможно, не лишним будет кое-что сказать уже сейчас.

Как утверждает древнейшее искусство астрологии, на этой Земле должно произойти множество печальных событий. Около 1981 года должно случиться неожиданное и очень значительное повышение температуры с последующим сокращением осадков. Эта великая волна потепления может оказаться резуль­татом взрыва атомной бомбы, брошенной китайцами. Китай спешит, чтобы изобрести и произвести супербомбу, а современные китайцы, как сумасшед­шие собаки, вовсе не думают об остальном мире, потому что остальной мир, фактически, держит их в уединении и они не знают того, что происходит вокруг. Но ведь всем известен печальный факт, что страшен тот, кого не знаешь. Поэтому китайцы в их отчужденном состоянии ума готовы набро­ситься на любого, кого они не могут понять.

Наверное, всякий понимает, что было бы очень плохо, если бы лишь Соединенные Штаты имели атомную бомбу. Но сейчас это оружие есть у русских, французов, китайцев и, возможно, у других. Ситуация достигла самой опасной стадии.

Перед приходом Нового Вождя должна быть произведена большая под­готовительная работа. Определенные люди должны получить представление о том, что происходит, где и как. Но все же абсолютное большинство людей не должно быть допущено к этому знанию.

Кроме Учеников, которые уже родились, но все еще дети, есть те, кто намного старше и обладает особым знанием, кто должен написать обо всем так, чтобы эти знания распространились и их постигли те, кто будет позже «мостить путь». Эти старшие учителя, конечно, уже не будут живы, когда наступит время Нового Пришествия, но, как и те, кто должен прийти после, эти предвестники (предтечи) выполнят свою задачу, совершенствуя себя и искореняя ненависть и подозрительность, которые всегда появляются в отно­шении к новаторам.

Люди боятся того, чего не понимают, и поэтому если о человеке говорят, что он, к примеру, меняется телами с другими, то он сразу же становится объектом гонений. Но такие моменты демонстрации смены тел совершенно необходимы для того, чтобы принести в общественное сознание определенное представление, чтобы после прихода Нового Вождя люди были в состоянии принять истину трансмиграции души и смены тел. Поэтому сегодня, хотя всех предтеч преследуют презрение, насмешки и активное гонение нездоровой прессы, они знают, что их страдания и лишения оправданны.

Люди часто будут говорить: «О, но если сила и власть этих людей были так велики, почему они жили в бедности? Если верно, что они — те самые, кого из себя представляют, то они могли бы иметь столько денег, сколько бы захоте­ли». Но подобное заявление просто смешно, потому что человек, пришедший на эту Землю в других условиях, похож на занозу в теле мира, а если у вас в большом пальце заноза, то вы волнуетесь и ерзаете, пока наконец не извлечете ее. То же самое с людьми, которые приходят в этот мир, меняют тела и пытаются подготовить путь для других. Они как заноза, мир находит их стран­ными, а люди чувствуют себя неуютно в присутствии таких существ. Даже если сам человек достоен упрека из-за недостаточного развития, он всегда попыта­ется переложить ответственность на другого: «О, он такой странный, со мной происходят просто жуткие вещи, когда он прикасается ко мне».

Итак, старый мир держит путь вдоль полных трудностей, самых темных часов перед рассветом, когда все выглядит в самом темном свете, но греет сердце счастливая мысль о том, что любое изменение может произойти лишь к лучшему. И этот мир и люди этого мира после своих самых темных времен будут постоянно двигаться в направлении света. Тогда человечество можно будет назвать человечеством, и тогда меньшие существа из мира животных снова станут говорить снами, вместо непонимания, страха и уничтожения, как это было раньше. Так с наступлением 2000 года в мир придет куда больше радости, и Золотой Век встанет на пороге.

ГЛАВА 2 ИНЫЕ ИЗМЕРЕНИЯ

Он был одинок в старом заброшенном доме в самом сердце Болота. Далеко в конце длинного ухоженного сада шумный ручеек с журчанием прео­долевал камни, и его шипение разносилось по каменистой местности. В теплый день он по обыкновению стоял рядом с этим ручьем или усаживался на одну из больших скал, окружавших беспокойный поток. Ниже по течению был маленький деревянный мостик с шаткими перилами, по которому он перехо­дил ручей по дороге в маленький хутор, чтобы получить почту и сделать покупки.

Им было прекрасно, ему и его жене. Они вместе содержали дом, старались быть вместе «и телом и душой», а он постоянно рисовал и ожидал, когда же наступит признание. Но, как обычно, Пресса не поняла — даже не пыталась понять — его искусства, и поэтому критики дали его работе очень низкую оценку; а широкое признание, как всегда, было слишком далеким. И сейчас он был совсем один в старом-старом доме, его разум и настроение были как раз подстать непогоде снаружи.

Ветер в неукротимой ярости проносился по вересковым просторам болот, играя болотными травами, заставляя их свистеть на ветру. Далекое море кипе­ло и покрывалось белой массой пены, а могучие волны с громом разбивались о гранитное побережье и с резким скрежещущим звуком тащили гальку обрат­но в море. Высоко в небе парила одинокая чайка, которая все повторяла бесконечные попытки, стараясь добраться до берега, теряя силы в борьбе со штормом.

Старый дом трясся и дрожал от непрерывных ударов ветра. За окнами маячили тени низко проносящихся облаков, как привидения, ищущие путь, чтобы проникнуть в дом. Внезапный металлический звон и грохот — и кусок покореженного металла, вращаясь, пронесся через сад, ударившись о мост и ободрав старые доски. Некоторое время сломанные доски вибрировали, как перетянутые скрипичные струны, потом они по одной отломились и свали­лись в ручей.

Внутри дома, не замечая суматохи за окнами, взад и вперед вышагивал человек. Снова и снова память возвращала его к моменту, когда он вернулся с хутора и обнаружил, что жена ушла. Перечитывал горькую записку, в которой она сообщала ему, что он неудачник и что она уезжает куда-нибудь в другое место. Решительно — как будто внезапная мысль поразила его — он шагнул к разбитому старому столу и взломал средний выдвижной ящик. Покопавшись, он вытряхнул оттуда коробку из-под сигар, в которой обычно хранил ренту и расходные деньги. Но еще прежде чем открыть ящик, он знал, что там пусто, и деньги, его единственные деньги, пропали. Наощупь добравшись до кресла, он сел в него и сжал голову руками.

— Прежде! — прошептал он. — Это уже случалось со мной прежде!

Подняв голову, невидящими глазами он долго смотрел в окно, за которым неудержимым потоком шел проливной дождь, а вода просачивалась сквозь неплотно закрытое окно и на ковре уже собралась лужица.

— Все это я уже когда-то пережил! — шептал он. — Может быть, я СОШЕЛ С УМА? Откуда же я все это знаю?

Высоко у карниза выл ветер, казалось, что он хохотал, заставляя весь старый дом трястись и раскачиваться.

Где-то в холле зазвонил телефон, выводя его из летаргического состояния. Он медленно добрался до дребезжащего аппарата, который продолжал зво­нить даже тогда, когда он протянул руку, чтобы снять трубку.

— То же самое, то же самое, — бормотал он немым стенам. — ВСЕ ЭТО УЖЕ СЛУЧАЛОСЬ СО МНОЙ ПРЕЖДЕ!

* * * *

Старый Профессор устало брел по квадратному зданию, ища нужную ему аудиторию. Тяжелые годы миновали. Родившись в простой семье, он всегда вынужден был быть «чистюлей», готовым служить и заслуживать репутацию человека, призванного положить жизнь за свой колледж. Чтобы преодолеть все противодействия оппозиции, всех тех, кого возмущало его низкое проис­хождение, потребовалась практически вся жизнь. Сейчас, на закате жизни, груз Времени был заметен в седых волосах, морщинах на лице, плохом сне. Когда он медленно, спотыкаясь, шел по коридору, не замечая приветствий студентов и выпускников, он обычно размышлял о множестве неясных аспек­тов в своей специальности, Древней Истории.

Будучи истинным образцом Безумного Профессора, он нащупывал ручку уже открытой двери и, не находя ее, оборачивался, бормоча:

— Послушай, дорогой! Что САМОЕ странное — дверь обычно бывает здесь. Должно быть, я не в том здании.

Ничего не понимающий студент, один из тех, кто посещал великолепные Лекции этого старика, брал его за руку и аккуратно поворачивал вокруг.

— Здесь, сэр, — говорил он. — Я открыл дверь для Вас. Сюда.

Профессор благодарно поворачивался и бормотал свои извинения. Входя в Аудиторию, он всегда преображался. ЗДЕСЬ была его жизнь, здесь он излагал Древнюю Историю.

И на этот раз сразу став бодрым в движениях, он подошел к кафедре и мягко улыбнулся собравшимся студентам. Они приветствовали его в ответ, ведь несмотря на то, что они иногда шутили над его забывчивостью, они преданно и искренне любили Лектора, который так сильно желал помочь им всем своим опытом и знаниями. Вспоминая свою собственную борьбу, он наслаждался, ПОМОГАЯ студенту, когда возникали затруднения, вместо того чтобы вышучивать его, как это часто случалось с другими Профессорами.

Бросив взгляд вокруг и убедившись, что все собрались и все готово, он сказал:

— Мы собираемся продолжить нашу дискуссию об одной из величайших загадок истории, о Шумерской цивилизации. Это была могущественная циви­лизация, которая зародилась при очень загадочных обстоятельствах и исчезла в не менее загадочной ситуации. До нас дошли лишь самые яркие фрагменты ее истории, но все еще отсутствует полная картина. Мы знаем, например, что еще в три тысячи пятисотом году до н. э. шумеры создавали превосходные рукописные манускрипты. У нас есть их фрагменты. Лишь фрагменты, и ни­чего более. Нам известно также, что у шумеров была система музыкального письма, которая отличалась от любой другой, известной в старом и новом мирах. Были исследованы глиняные дощечки, и ученые путем самых совре­менных исследований определили, что их возраст около трех тысяч лет. На этих дощечках были выгравированы музыкальные символы, которые позво­лили нам предположить, что это гимн, но символы до сих пор не поддаются расшифровке.

Старик остановился, его глаза расширились, как будто он увидел что-то неподвластное зрению нормального человека. Мгновение он так стоял, глядя в Бесконечность, потом со сдавленным стоном упал на пол. Аудиторию охва­тило невольное оцепенение, а потом двое бросились в его сторону, а кто-то третий поспешил на поиски медицинской помощи.

Все присутствующие почтительно стояли в стороне, пока два санитара осторожно поднимали потерявшего сознание человека, помещали его на но­силки и уносили к ожидавшей внизу машине скорой помощи. Срочно вызван­ный декан казался совершенно расстроенным и отпустил студентов до вечера.

А в прохладной больничной палате старый Профессор» к которому верну­лось сознание, бормотал доктору:

— Странно! Странно! У меня было совершенно определенное ощущение, что я уже пережил эту ситуацию прежде, что я ЗНАЛ происхождение шумеров. Должно быть я слишком много работал. Но я ЗНАЛ ответ, а сейчас он усколь­знул. Странно, странно!

* * * * *

Мужчина средних лет неудобно ерзал на тяжелой деревянной скамье, укладывая ногу на ногу и постоянно меняя положение. Время от времени он поднимал испуганные глаза, чтобы посмотреть вокруг. Из дальнего угла ком­наты доносился резкий безликий голос медицинской сестры, выдавливавшей из себя монотонные указания:

— Гарленд, вам нужно посетить доктора Нози. Вот ваша медицинская карта. Идите вон к ТОЙ двери и ожидайте, пока Доктор не поговорит с вами. Роджерс, вы пойдете в терапию, вам нужно пройти несколько тестов. Вот ваши документы. Идите вдоль коридора, ТУДА.

Голос постоянно продолжал звучать и напоминал голос скучающего дик­тора, объявляющего цены на Аукционе.

Мужчина средних лет вздрагивал, поглядывая на ряды людей впереди собой. Рядом ожидали пациенты без сопровождения, новички, сопровождае­мые родственниками, и несколько больных, рядом с которыми стояли плотные надсмотрщики. Время тянулось медленно. То там, то тут мужчина или женщина вскрикивали, по-видимому захваченные какой-то невообразимой фантазией. Мужчина рядом кричал:

— Я должен, и если ты должен, то делай это!

Подпрыгнув, он забегал по комнате, расталкивая людей в стороны, прос­кользнув мимо надсмотрщика, пытавшегося его поймать, повалив клерка, а затем бросился головой вниз в открытое окно. Вначале произошло незначи­тельное замешательство, а потом голос медсестры снова невозмутимо забуб­нил.

Снаружи хмурые строения из красного кирпича поблескивали от усилива­ющегося к полудню зноя. Солнце отражалось во множестве оконных стекол. Повсюду были видны люди с пустыми глазами, стоящие или слоняющиеся. Они, казалось, копались в гравии тропинок в поисках сорняков. Надсмотрщи­ки бездельничали в стороне, стараясь использовать каждый клочок тени, и наблюдали за усиленно работающими людьми. Подальше, где покрытый тра­вой склон холма был очень крут, ряды неряшливо одетых женщин выбирали мусор и камни из травы, чтобы косилка могла выполнять свою работу. Под развесистым деревом изможденная женщина стояла в самой величественной позе и презрительно рассматривала двух бдительных женщин-надзирателей, которые смотрели на нее в беспокойном ожидании.

У главных ворот два надсмотрщика останавливали въезжающие автомо­били, осматривая пассажиров. Больной, пользуясь случаем, попытался усколь­знуть за спиной надсмотрщика, но вскоре был остановлен.

— Эх, Альф! — укорял его надсмотрщик. — А ну-ка, давай обратно — мне не до шуток, я занят.

За высокими каменными стенами и тяжелыми воротами по тротуарам сновали пешеходы. Некоторые из них, заметив открытые ворота, заглядывали вовнутрь и сразу же уходили прочь, стараясь забыть этот запретный мимолет­ный взгляд на Жизнь За Стенами.

В приемной мужчина средних лет вдруг встал, как будто кто-то случайно произнес его имя. Он решительно подошел к столу медсестры и сказал:

— Это все ошибка, я...

— Да, да, я знаю, вы нормальны, так нормальны, как только это возмож­но, — прервала медсестра. — Все они говорят одно и то же. — Вздохнув, она взяла медицинскую карту и еще какие-то бумаги и кивнула ожидавшему над­смотрщику. — Отведи-ка этого к доктору Холлису, — сказала она, когда тот подошел. — Он говорит, что все это ошибка и он нормален. Следи, чтобы он не сбежал.

— Пойдем, парень, — сказал надсмотрщик, сжав руку мужчины средних лет и подводя его к маленькой двери. Они вместе прошли по коридору с дверями по обеим сторонам. Из-за одних доносились вздохи, из-за других — стоны, из-за еще одной странный журчащий звук, заставивший надсмотрщика отпрыгнуть подальше и энергично потребовать помощи для того, чья жизнь ключом вытекала из перерезанного горла. Мужчина средних лет дрожал и, казалось, терял сознание.

— Что, испугался? — спросил надсмотрщик. — Ты еще ничего не видел. Но у тебя ВСЕ впереди!

Наконец они остановились перед дверью, надсмотрщик постучал, и глухой голос произнес:

— Войдите.

Втолкнув мужчину средних лет в дверь, он вошел и положил карту и бумаги на стол.

— Еще один для вас, доктор, — сказал надсмотрщик.

Доктор медленно протянул руку, взял бумаги и сложил их в стопку вместе с медицинской картой. Потом все так же вяло он начал читать, откинувшись на спинку своего вращающегося кресла и совершенно не обращая внимания на мужчину средних лет. Он внимательно вчитывался в каждое слово и делал заметки, а потом поднял голову и коротко отрезал:

— Сядьте!

— Итак! — сказал доктор, когда пациент, дрожа, уселся перед ним. — Что все это значит? С чего это вы решили, что можете быть в двух местах одновре­менно? Объясните мне.

Он снова откинулся на спинку кресла с выражением скучающего смире­ния на лице и закурил сигарету.

—Доктор, — начал человек средних лет, — иногда у меня бывает странное ощущение, что другая часть меня живет где-то в другом месте мира. Я чувс­твую себя так, как это иногда бывает у близнецов, которые очень тесно связаны друг с другом.

Доктор хмыкнул и стряхнул пепел.

— Братья, сестры есть? — спросил он. — Документы утверждают, что нет, но они могут лгать.

— У меня нет ни братьев, ни сестер, доктор, и ни единого человека, с которым я был бы настолько дружен, чтобы довериться ему в этом чувстве. Просто я как будто бы иногда вступаю в контакт со своим вторым «я», живу­щим где-то в другом месте, с кем-то, кто также осознает это ощущение.

Доктор погасил сигарету и сказал:

— Как часто у вас бывают эти замечательные ощущения? Вы можете предсказать их появление?

— Нет, сэр, — ответил человек средних лет. — Я могу заниматься чем-ни­будь совершенно обычным, потом появляется пощипывание в пупке, и я начинаю ощущать, что во мне как бы две телефонные линии, которые странно пересеклись, и обе стороны слышат свой собственный голос и слова другого.

— Гмм, — размышлял доктор. — Это вас сколько-нибудь беспокоит?

— Да, доктор, беспокоит, — ответил человек средних лет. — Временами я мысленно разговариваю и произношу страшные богохульства! Доктор вздохнул и заметил:

— Так, я кое-что понял из ваших ответов. Мы должны поместить вас в отделение диагностики до тех пор, пока не выясним способа исправить ваше восприятие, а именно то, что вам кажется, что вы живете в двух телах однов­ременно.

По сигналу доктора в комнату вошел надсмотрщик.

— Пожалуйста, поместите его в Отделение Б-3. Я встречусь с ним позже, через день.

Надсмотрщик кивнул человеку средних лет, и они вместе вышли из каби­нета. Несколько мгновений доктор оставался без движения, затем поднял очки на лоб и стал энергично растирать шею сзади. Взяв новую сигарету, он отки­нулся на спинку своего удобного кресла и положил ноги на стол.

— Кажется, в наше время очень много людей, — сказал он самому себе, — которые живут сразу в двух телах. Полагаю, что в будущем появятся люди, которые будут говорить, что они живут в параллельных мирах или еще где-то.

Телефонный звонок отвлек его от размышлений и, сняв ноги со стола, он потянулся за телефонной трубкой и приготовился принять нового пациента.

* * * * *

Такие реалии, как параллельные миры, действительно существуют, пото­му что у всего должна быть противоположность, другая сторона, — точно так же, как у вас не может быть батарейки с одним лишь положительным или отрицательным полюсом; необходимы оба: и плюс и минус. Но этот вопрос мы будем рассматривать в следующей главе, сейчас же обратимся к параллельным мирам.

Безусловно, ученые испытывают затруднения в исследовании параллель­ных миров, потому что они постоянно боятся пасть лицом в грязь и комплексуют, размышляя о вещах, недоступных их интеллекту. Они никогда не прихо­дили к мысли о ведении подлинных исследований. Еще в Индии адепты на целые годы уходили в свою «Linga Sharira», что обозначает часть тела, находя­щуюся в другом измерении — за пределами трех измерений этого мира, — и поэтому человек, существующий в этом трехмерном мире, не в состоянии нормально воспринимать их. Нам нужно помнить, что в этом мире мы огра­ничены тремя измерениями, а для среднего человека, который совершенно не знаком с четырьмя метафизическими измерениями, мир иным быть не может, и все суждения о четвертом измерении и т. д. — это нечто, над чем стоит посмеяться или почитать в каком-нибудь замечательном научно-фантастичес­ком романе.

А ведь четвертое измерение — не конечный этап, кроме четырехмерного мира существуют пяти-, шести-, семи-, восьми- и девятимерные миры. В девятимерном, например, можно достичь глубочайшей степени осознания и познать природу вещей, понять причину происхождения Жизни, природу Души, то, как зарождаются вещи и какую роль они играют в эволюции Космо­са. В девятом измерении и Человек — все еще марионетка своей Сверхсущнос­ти — в состоянии оказаться лицом к лицу со своей Сверхсущностью.

Одной из самых больших трудностей оказался странный принцип, суть которого в том, что «ученые» должны подтвердить все до единого необычные и странные законы природы, а если кто-то отважится противопоставить ка­кое-нибудь свое суждение тому, что говорят эти «ученые», он сразу же будет изгнан. Такой пример можно найти, проследив, каким образом профессия медика была практически парализована в течение сотен лет из-за работ Арис­тотеля. Тогда принято было считать, что человек совершает величайшее прес­тупление, занимаясь любым исследованием человеческого тела, потому что Аристотель уже научил всему, что следует знать... и навсегда. Так что до тех пор, пока медики не сумели вырваться из-под мертвой руки Аристотеля, они не могли делать ни вскрытий, ни исследований тел умерших, они вообще не могли производить никаких исследований.

Некоторые астрономы также имели множество неприятностей, когда ос­меливались утверждать, что Земля не является центром мироздания, ведь некоторые Замечательные Люди ранее учили, что Солнце вращается вокруг Земли и абсолютно все создано для благоденствия человечества!

Но сейчас нам самое время разобраться с нашими измерениями. Здесь, на этой Земле, мы имеем дело с тем, что обычно называют тремя измерениями. Мы видим вещь, мы чувствуем вещь, и она кажется нам безусловно реальной. Но допустим, что мы имеем дело с дополнительными измерениями, и первый вопрос, который может возникнуть: что же такое эти другие измерения? Воз­можно, мы не можем в достаточной степени понять их. Чем может быть четвертое измерение? Еще хуже, чем может быть пятое? И так продолжая до девятого, или даже еще дальше.

Лучше всего сначала рассмотреть обычный магнитофон, потому что большинство людей имеют его или по крайней мере видели однажды. Предс­тавьте себе магнитофон, воспроизводящий на очень маленькой скорости, ма­ленькой, меньше дюйма в секунду. На такой маленькой скорости каждый может сделать запись продолжительностью в час. Но предположим, что мы попытаемся воспроизвести эту запись со скоростью одного фута в секунду; такая речь будет крайне неприятной для нашего слуха — но ведь информация на записи вовсе не изменилась, и слова остались те же, но из-за эффекта переноса в другое измерение речь стала совершенно неприемлемой для нашего восприятия. И чтобы понять содержание записи, нам нужно воспроизвести ее на той же скорости, на какой она была сделана.

Между прочим, биологи-маринисты, используя магнитофон, пришли к выводу, что рыбы всех видов разговаривают. Они использовали специальный фонограф, воспроизводящий звуки моря, в которых присутствуют голоса рыб, разговаривающих друг с другом, и даже звуки общения омаров и крабов. Если вы решите, что в это трудно поверить, вспомните, что существуют плен­ки с записями разговоров дельфинов. Дельфины говорят во много-много раз быстрее, чем люди, так что, когда их речь была записана на пленку, она оказа­лась совершенно неразборчивой для человека, но потом запись замедлили до скорости, приемлемой для восприятия слуховым аппаратом человека. Сейчас ученые стараются дешифровать записи, и когда можно будет говорить об этом как об осуществившемся факте, можно будет составить активный словарь, так что ученые смогут общаться с дельфинами на их языке.

Но вернемся к нашим параллельным мирам. Много лег тому назад, когда я выехал из России и совершал свое медленное и полное лишений путешествие по Европе, пытаясь добраться до действительно богатых и свободных стран, мне пришлось остановиться в израненном войной Берлине, сразу же после того, как он был беспощадно разрушен союзниками. Я бродил и раздумывал, чем заняться, как провести время до наступления ночи, когда, как я надеялся, снова можно будет продолжить путь к французской границе.

Я бродил по городу и смотрел на все еще тлеющие руины, в которые превратилась большая часть Берлина после массированных бомбежек союзни­ков. На одной маленькой расчищенной площадке, позади двух пересекающих­ся покрасневших от ржавчины балок, я увидел ветхую сцену, устроенную в кольце из разрушенных бомбежками зданий. На сцене были какие-то деко­рации, сделанные из обломков разных материалов, спасенных после взрыва здания. Там было несколько столбов, с которых свисали куски занавеса, чтобы по возможности прикрывать обзор сцены от тех, кто не желал платить за вход. Делать было нечего, и я решил посмотреть, что произойдет дальше. Я заметил двух стариков, один из которых стоял перед занавесом и собирал деньги. Он был в лохмотьях и без головного убора, но вокруг него витал какой-то необычный дух чего-то, как мне показалось, мистического. Сейчас я уже не помню, сколько денег уплатил за вход, но, кажется, немного, потому что ни у кого тогда в разрушенном войной Берлине не было много денег, но я заплатил, а он положил деньги в карман и галантно пригласил меня пройти за оборванный и грязный занавес.

Когда я вошел, то увидел несколько уложенных на камни досок, на кото­рых сидели люди. Я тоже занял свое место, а потом из-за занавеса появилась старческая рука. Старый-престарый человек, худой, склонившийся под тя­жестью лет, прошаркал на середину сцены и сделал короткое обращение на немецком, объясняя, что нам предстоит увидеть. Затем, развернувшись, он скрылся за задним занавесом. Мгновение мы видели его с двумя палками в руке, и с этих двух палок свисали многочисленные марионетки, безжизненные куски древесины, призванные грубо представлять человеческие образы, оде­тые в яркие тряпки, разукрашенные узорами и клочьями прикрепленных свер­ху волос. Они были грубы, они действительно были очень грубы, и я решил, что зря потратил деньги, которые мог бы отдать больным. Но я так устал от бесконечных хождений и попыток избежать русских и немецких полицейских патрулей, что решил остаться на своем жестком месте.

Старик ушел с подмостков своей маленькой ветхой сцены. Каким-то об­разом он наспех соорудил что-то вроде освещения, которое слабо мерцало, и на этой импровизированной сцене появились фигуры. Я смотрел. Я смотрел внимательно и тер глаза, потому что это были не марионетки, а живые сущес­тва, полностью избавившиеся от грубости необработанной древесины, аляповатой окраски, клочковатых волос на головах, одежды из кусков найденных после бомбежки тряпок. Здесь перед зрителями были живые люди, люди со своим собственным умом, люди, у которых были свои цели, люди, которые двигались по своей собственной воле.

Конечно же, не было никакой музыки и ни единого звука, кроме астмати­ческого дыхания и хрипов старого-престарого человека, спрятавшегося сейчас за задником сцены. Но звуки не обязательны, любой звук был бы излишним, марионетки жили, жили каждым движением, каждым жестом, так что речь была не обязательна, ведь для этих целей существует универсальный язык рисунков и пантомимы.

Казалось, вокруг этих марионеток присутствует аура, — эти куклы, став­шие сейчас людьми, казалось, сами по себе были личностями и индивидуаль­ностями, воплощением того, что они в данный момент представляли. Сколько я ни всматривался, я не мог заметить ниток, выходящих из их голов, они, конечно же, были искусно спрятаны на заднем плане. Передо мной проходили сцены из жизни, в передаче человеческих отношений разыгранные с абсолют­ной точностью. Следя за действием и мотивами, я забыл о себе; мы следили за драмой людей, и наши сердца бились в сочувствии побежденным. Это было так волнующе и так реально! Но все-таки представление подошло к концу, и я пробудился, как будто вышел из транса. Я знал, что этими куклами управлял настоящий гений, мастер мастеров. Но из-за задника на середину сцены вышел старик и поклонился. Он трясся от усталости, его лицо было белым от напря­жения и сплошь покрыто блестящими каплями пота. Он, безусловно, был художником, он, безусловно, был мастером, и мы видели не оборванного и грязного старика, одетого в тряпки, но гения, который манипулировал этими грубыми марионетками и наделял их жизнью.

Возвратившись обратно, я долго размышлял о том, что изучал в Тибете, думал о моем возлюбленном Учителе, ламе Мингьяре Дондупе, и о том, как он показал мне, что человек — это всего лишь марионетка своей Сверхсущности. Я думал также о том, что это прекрасное представление кукол — чудесный урок о параллельных мирах.

Человек на девять десятых живет подсознанием и лишь на одну — созна­нием. Возможно, вы очень много читали об этом, потому что целое направле­ние психологии посвящено различным аспектам и особенностям подсознания человека. Мысль о том, что человек — всего лишь маленькое «сознание», обычно не посещает вас, но какая это поразительная трата времени для Свер­хсущности, наделенной всеми видами способностей и талантов, наполненных энергией более подвижного мира и иного типа жизни. Ведь люди приходят в этот мир, живут в нем, преодолевая всяческие трудности и препятствия, а в их распоряжении всего лишь одна десятая часть их способностей! Представьте, что у вас машина, о, давайте представим, что это восьмицилиндровая машина, потому что, кажется, нет еще ни одной десятицилиндровой машины; чтобы создать более убедительную параллель, давайте все-таки решим, что у нас восьмицилиндровая машина, лишь для хорошей иллюстрации.

Так вот, у нас есть эта восьмицилиндровая машина, но вдруг мы обнару­живаем, что она работает всего на одном цилиндре, остальные семь никоим образом не способствуют работе машины, они даже тормозят в соответствии с законом инерции, если учитывать их вес. Я думаю, весьма убедительный пример. Но подумайте об этом в терминах, применимых к жизни человека; человечество похоже на десятицилиндровый автомобиль, в котором работает лишь один цилиндр, остальные — это подсознание. Расточительно, не правда ли?

Сверхсущность человека — или любого другого существа в этом смысле — не затрачивает энергии; у Сверхсущности человека имеется множество задач, которые должны быть выполнены ею. Допустим, что мы имеем разви­вающуюся Сверхсущность, которая стремится вырасти и попасть в другие, высшие планы существования, такую, которая желает расти и расти, переходя от измерения к измерению. В таком случае Сверхсущность может посвятить одну десятую своих способностей, чтобы ведать интересами тела на Земле, а остальные свои способности посвятить занятиям с телами на других планетах или в других планах существования. Или она даже может существовать без подчиненных ей в других планах существования тел, вместо этого пребывая в так называемом состоянии чистого духа. Но если Сверхсущность не так сильно развита или имеет иную схему действий, она может делать все и по-другому.

Допустим, что у нас более или менее молодая Сверхсущность, которую можно сравнить с учеником средней школы. Такой ученик должен уделять внимание множеству предметов вместо того, чтобы изучать лишь один. Часто это обозначает, что ученик действительно должен переходить из класса в класс или даже из здания в здание, и это действительно отнимает много времени и энергии.

Сверхсущность находится в намного более благоприятном положении. Она управляет марионетками. В этом мире, который мы называем Землей, есть марионетка, которую мы называем земным телом, чьими функциями заведует одна десятая внимания Сверхсущности. В параллельном мире в дру­гом измерении Сверхсущность может иметь другую марионетку, или, возмож­но, две, или три, или много марионеток, и, таким образом, ими можно мани­пулировать, выполняя различные задачи. Возвращаясь снова к нашему приме­ру, можно сказать, что это похоже на то, как ученик остается в стороне, запершись в своей комнате, и посылает своих друзей в различные классы посещать различные уроки, и таким способом он может собрать весь опыт, полученный с помощью этих различных источников и потом «свести его воедино».

Обычно Сверхсущность действует стремительно, чтобы постоянно пре­бывать в эволюции. Но предположим, что какая-то Сверхсущность намного медленнее и ленивее других и совершила множество задержек на своем пути. Если эта Сверхсущность не хочет возвращаться в тот же класс или состояние, когда другие продвинулись вперед, то она должна пройти что-то вроде интен­сивного курса, как дети или старшие ученики берут платные уроки, чтобы не отстать от тех, кто прошел уже весь курс, и одновременно продолжать учебу вместе с другими.

Сверхсущность может быть человеком, живущим в Австралии, и еще одним, занимающимся чем-нибудь другим в Африке. Возможно, что еще один появится в Южной Америке, или в Канаде, или в Англии; их может быть больше, чем три, их может быть пять, или шесть, или семь. Эти люди могут никогда не встретиться на Земле, но они все равно очень родственны друг другу и у них может быть телепатическая связь без всякого понимания причи­ны ее возникновения. Они могут случайно встретиться в астрале, как моряки иногда встречаются в судоходной конторе.

Бедняге Сверхсущности с семью, восьмью или девятью марионетками действительно приходится шевелиться, чтобы манипулировать всеми сразу и избегать «испорченного телефона». Это одно из объяснений некоторых стран­ных снов, потому что часто, когда две совместимые марионетки спят, их Серебряные Струны могут соприкасаться и производить эффект, сходный с тем, что происходит, когда пересекаются телефонные линии и вы слышите обрывки диалога других. Но, к несчастью и к чьему-то безмерному сожалению, мы упускаем большинство самых интересных моментов этого разговора.

Вы можете спросить, во имя чего все это происходит. На этот вопрос очень легко ответить: имея несколько марионеток, Сверхсущность может приобретать весь их опыт и может проживать десять жизней в течение одного временного жизненного периода. Сверхсущность может получить в одно и то же время опыт богатых и бедных и сразу же его уравновесить. В одной стране одна марионетка может вести скудную жизнь, фактически, жалкое существо­вание, в то время как в другой стране другая марионетка может быть королем, приобретая опыт того, как руководить людьми и как вести национальную политику. Для Сверхсущности жизненный опыт такого принца-нищего беско­нечно важен, и когда он соединится в ней, она будет знать несколько аспектов жизни и знать, что существует по крайней мере две стороны одного и того же вопроса.

При нормальном ходе событий человек может родиться принцем, потом ждать новой инкарнации и прийти на эту Землю носильщиком или кем-то вроде этого. Но когда не хватает времени, когда каждый цикл эволюции под­ходит к концу, как в настоящее время, тогда предпринимаются героические усилия, чтобы те, кто двигался медленно, имели возможность наверстать упу­щенное и не отстать.

Сейчас мы вступаем в Век Водолея, Век, в котором с Человеком произой­дет многое, в том числе возрастет его духовность — хотя этим не следует пренебрегать ни в какое время. Возрастут и физические возможности Челове­ка. Многие из тех людей, которые сейчас живут на Земле, больше не родятся здесь, но продвинутся дальше по пути эволюции. Многие из тех, кто не научил­ся ничему во время этого цикла существования, будут возвращены обратно, как нерадивые школьники, чтобы все пройти снова в следующем цикле.

Если мальчик оставлен на второй год в том же классе, он часто недоволен и рассержен тем, что его оставили позади. Он склонен не ладить с новыми соучениками, он стремится переиграть свою роль и показать, что он знает больше, что он лучше, старше и так далее, а новые одноклассники все равно не любят мальчика, который оставлен на второй год в одном и том же классе. То же самое происходит и в классной комнате жизни: человек, который был отвергнут из-за того, что не достиг достаточного уровня, чтобы продолжать развиваться в новом цикле существования, должен возвратиться обратно и снова пройти через предыдущий цикл. Его подсознательная память содержит в своих девяти десятых подсознания подсознательную обиду, и он стремится быть всегда впереди любой ценой.

Многие люди, прожив земную жизнь, будут продолжать совершенствова­ние в иных формах существования, ведь Человек всегда должен подниматься выше и выше — безусловно, как и все другие существа, — и дух человека, будучи стадным от природы, предпочитает находиться в компании с теми, кто его любит. Именно поэтому Сверхсущность прилагает так много усилий и использует много марионеток для того, чтобы человек всегда был окружен товарищами.

Мы согласились, что параллельный мир — это мир другого измерения, мир, во многом похожий на Землю, но все-таки это в другом измерении. Если вам трудно это понять, то представьте, что вы можете мгновенно, моргнув глазами, отправиться на другой конец этого мира. А сейчас решите для себя — вы живете в прошлом? А именно, вы возвратились во вчера или вы возврати­лись в будущее? В соответствии с вашим календарем вы поймете, что когда вы пересекаете различные временные пояса, то упускаете один день вперед или назад. То есть теоретически возможно переместиться на один день в будущее по сравнению с вашим базовым временем или на один день в прошлое. Согла­сившись, что это так, вы должны согласиться, что существуют различные измерения, которые нельзя легко описать, но которые все же существуют, как это происходит в параллельных мирах.

Всегда удивляет, что люди с готовностью верят в то, что сердце перекачи­вает десять тонн крови за один час или что 60 000 миль капилляров пронизы­вают наше тело, а такая простая вещь, как параллельные миры, заставляет их в недоверии поднимать брови и в связи с этим заставлять работать удивитель­ное количество мускулов.

Обычно очень трудно добраться до нашего подсознания, трудно его вскрыть. Если бы мы умели легко достигать нашего подсознания, то могли бы постоянно узнавать, чем занимаются другие марионетки нашей Сверхсущнос­ти в других мирах или в других частях этого мира, и это могло бы привести к очень большой путанице, смятению и отчаянию. Например, подумайте: сегод­ня вы сделали определенную вещь, но если бы вы могли забраться в свое подсознание и найти себя, проживающего жизнь другой марионетки, которая сделала ту же вещь на прошлой неделе или которая намеревается сделать ее на следующей неделе, это привело бы вас к потрясающему конфузу. Это одна из многих причин, из-за которых настолько трудно вскрыть подсознание.

Временами невольно случается так, что барьер между сознанием и подсоз­нанием разрушается. Причины тому, безусловно, серьезные, настолько серьез­ные, что обычно это происходит у людей с достаточно развитым менталите­том. Это приводит к разным видам психических расстройств, потому что бедняга пострадавший не в состоянии распознать, в каком из тел ему следует жить.

Слышали ли вы о книге «Три лица Евы»? Женщина обладала тремя различ­ными воплощениями. Эта вещь написана большим коллективом почтенных докторов и специалистов, которые думали, что знают, о чем они пишут.

Читали ли вы историю Бриджит Мерфи? Это такой же случай. Снова человек обладал другим воплощением, или воплощением в других мирах, и не существовало барьера между подсознаниями этих двух существ.

Кроме того, мы имеем пример с Жанной Д'Арк; Жанна верила, что она великий лидер, что ею управляют свыше. Жанна Д'Арк, очень простая сель­ская девочка без образования, превратилась в воина, потому что Серебряные Струны между двумя марионетками переплелись, и Жанна получала импуль­сы, исходившие от мужчины в другом теле. Некоторое время она действовала как тот мужчина, как лидер мужчин, как великий воин, а потом, когда нити снова расплелись, ее власть пропала, и она снова стала простой деревенской девушкой, которая вынуждена была нести расплату за эту временную ошибку; ее сожгли на костре.

В случае с жертвой «Трех лиц Евы» произошло многократное нарушение или разрушение границ подсознания, и бедная женщина была приведена к вынужденному контакту с другими марионетками одной и той же Сверхсущ­ности. Эти другие марионетки находились в таких же условиях, они так же переживали это нарушение, и в результате получился полный хаос. Это то же самое, как если бы в ваших руках находились две или три настоящие марионет­ки, а вы были бы невнимательны, или неопытны, или отвлеклись, а нитки в это время спутались, и вы тянете нитку, которая должна контролировать Марио­нетку А, но из-за путаницы вы можете заставить Марионетку Б подпрыгнуть, а Марионетку В кивнуть головой. Точно так же, когда разрушается преграда между сознанием и подсознанием и это разрушение не контролируется, вы получаете смесь ощущений и информации всех тех других существ, которых контролирует одна и та же Сверхсущность.

Бриджит Мерфи? Да, все это также правда, ведь произошло взаимопро­никновение подсознаний, нити спутались, и впечатления смешались.