Потанина И.

Блюз осенней Ялты.

« И не было на этом свете места, куда бы не просочились снежинки. Пушистые, разляпистые, неистово кружились они в своем предсмертном танце, послушно ложились одна за другой на темную гладь неумолимого асфальта и умирали, оставляя в память о себе лишь прозрачные капельки своей снежной крови. Оставалось только надеяться, что кто-то из их последователей одолеет, наконец, серого монстра, и тогда город из мрачно-грязного превратится в праздничный и нарядный». Миниатюрные пальцы с по-детски остриженными ногтями оторвались от аккордов печатной машинки и нервно схватились за сигарету. Владислава тяжело вздохнула и, отбросив с глаз непослушный черный локон челки, неприлично выругалась. Девушка чувствовала себя отъявленной графоманкой. Чем-то фальшиво-траурным пахли написанные строки.

Раньше Влада была другой. Жизнелюбивой до безрассудства, до готовности отдать все за пару захватывающих приключений и ярких сюжетов для своих произведений… Теперь, после смерти отца, что-то сломалось. Девушке больше ничего не хотелось. Владислава перестала доверять происходящим событиям. В малейшем соприкосновении с реальностью ей чудилась угроза.

• Правильнее было остаться в клинике, - сказала Влада сама себе, наблюдая как огромный черный силуэт комода готовится прыгнуть на нее и…
• Ну и что? Что ты со мной сделаешь? – комод тактично промолчал, - Чего я боюсь? – девушка говорила уже сама с собой, - Смерти? Нет. Боли?

«Мы, детка, из породы тех, кто выживает», - вспомнились Владе слова отца, - «Мы целеустремленны - и потому неуправляемы. Мы необычны - и тем сильны. Мы живучие и могущественные». Увы, он ошибался. Ибо теперь он мертв и бессилен.

- Мертв! Мертв! Мертв! – почти закричала Владислава, - Почему же я не могу произносить эти слова? Мой отец мертв!!!

Хрупкая, прямая как струнка, девушка сидела на ковре в собственной комнате и, дрожа всем телом, пыталась заставить себя успокоиться.

- Лад, если ты не спишь, возьми трубку, - автоответчик неожиданно вспорол уединение Владиславы, - Лад, это я.

• Привет, - чуть хрипловатый голос Влады звучал крайне уныло, - я не сплю.
• А чего к телефону не подходишь? Я уже третий раз тебя набираю, – Костик пытался хоть как-то расшевелить подругу.
• Я не слышала звонков, - еще более монотонно отвечала девушка, - ты же знаешь, я больна…
• Начинаю сомневаться в правильности диагноза. У тебя, похоже, не с нервами беда, а с ушами.

Влада слегка улыбнулась.

• Коть, не ехидничай, а? Чего надо?
• Просто звоню сказать, что я с тобой… Ты знаешь?

Синева миндалевидных глаз девушки стала зеркальной от слез. «Какое же все-таки это счастье - знать, что ты не одна. Что в этом мире есть люди, которые с тобой. Которые не подведут, не бросят, всегда поймут и помогут. Какое счастье… И как больно терять этих людей. Невыносимо больно…»

- Эй, ты меня слышишь? Я у тебя есть. Ты помнишь об этом?

- Еще бы, - Влада, наконец, вышла из оцепенения, - ты у меня не только есть, но и пить, -Константин заходил к Владе всего несколько часов назад, поздравлял с выпиской из психиатрической клиники, - тем и живем.

• Что делаешь?
• Пишу… Точнее, пытаюсь это делать. Коть, это какой-то ужас. Я боюсь собственной печатной машинки. Мне кажется, все написанное мною будет нести в реальный мир одни разрушения…
• Классический бред сумасшедшего. Тебя рано выписали из больницы.
• Ты, как всегда, до крайности галантен.
• Слушай, я ведь завтра уезжаю. Дико хочу тебя увидеть до тех пор.
• Зачем? Ты ж видел меня только что…
• Ну… Ты мне сегодня, честно говоря, не очень понравилась. Думаю, стоит тебя куда-нибудь выгулять. Хочу посвятить день твоей психологической реабилитации.
• Господи, где ты уже успел набраться таких умных слов?

Владислава с Костиком знали друг друга тысячу лет, еще со школы, со времен радостного и беззаботного детства. Светлый и легкий юношеский роман был прерван вынужденным отъездом Константина на постоянное проживание в Москву. Последние несколько лет отношения между молодыми людьми переросли в странную игру на грани фола. Шаг влево повлек бы за собой бурную страсть, шаг вправо - самые что ни на есть невинные отношения, сводящиеся к банальным перезваниваниям старых приятелей. Но никакие шаги пока не предпринимались. Влада боялась разрушить гармонию установившейся дружбы, а Костик, видимо, считал себя не вполне подходящей кандидатурой.

- Слушай, я думаю, мне стоит приехать сейчас. Не нужно оставлять тебя одну, если ты в таком состоянии.

Владиславе вдруг захотелось закричать: «Костик, милый, приезжай скорее. Мне страшно. Я не могу больше сама!!!» Но пора было бороться с собственными слабостями.

• Ты же знаешь, - наигранно бодро произнесла девушка, - когда рядом я и печатная машинка, третий – лишний. Лучше подкинь мне какую-нибудь идею.
• О чем? – Костик быстро перестроился на рабочий лад.
• Пытаюсь настрочить одну новеллку на конкурс… Для твоего, между прочим, журнала. Я же знаю, что им там нужно: красивые пейзажи, утонченные персонажи и прочая любовь-морковь… А достойной фишки для сюжета придумать не могу.

Костик нахмурился. Он терпеть не мог, когда талантливые люди халтурили.

• Не пиши про то, что тебе не интересно, попсовой новеллы ты все равно не напишешь - как-то слишком резко выпалил он.
• Не буду, - покорно согласилась Влада, и Костик понял, что подруга действительно больна, в любом другом случае она радостно кинулась бы спорить.
• Лад, извини, ради Бога, - он понял, что переборщил с грубостью тона, - просто ты достаточно хороший литератор, чтобы не снисходить до мыльных опер. Поверь, журнал объявлял конкурс в расчете на действительно интересные вещи. Не пиши попсы…
• Ты не понимаешь… Лучше писать о том, что с нормальной жизнью никак не пересекается, а то начинают твориться всякие ужасные вещи…
• Успокойся, ладно?

Влада почувствовала, как ее мысли нежно обволакивает апатия.

• Спокойна, как пульс покойника…
• Ладно, тогда доброй ночи, - свое обычное «приятных кошмаров» Костя изречь не решился.
• Спи, Котечка, спи, - Владислава взяла с друга обещание заехать завтра попрощаться и положила трубку.

Девушка медленно вышла на балкон. Вцепившись в перила, она ждала, когда наступит рассвет. Тогда - она знала - все пройдет… Ночь заберет с собой страхи. Слеза осторожно скатилась по гладкой щеке Владиславы, потом задержалась в ямочке подбородка, и, ловко спрыгнув на тонкую шею, исчезла. Маленькая женщина, вопросительно глядящая в вечность огромного крымского неба и не подозревала, что вскоре сквозь задернутые шторы соседнего дома за каждым ее шагом будет пристально наблюдать наемный убийца.

***

В лучших традициях Голливуда она носила угловатое каре и очень ярко красилась. Не оставляющая ни малейших шансов двигаться вне рок-н-рольного ритма мелодия заводила и наполняла энергией. Девушка пьяно улыбнулась своему двойнику в зеркале. Белоснежный порошок был бережно высыпан на тонкую полоску бумаги. Умопомрачительным светом умопомрачительно блеснули умопомрачительные глаза в предвкушении кайфа.

Александр Палыч поморщился и отвернулся от телеэкрана. В жизни были удовольствия и похлеще двадцать пятого просмотра фильма «Криминальное чтиво». Подмигнув гостям, Александр Палыч эффектным жестом снял пиджак. Многозначительно улыбаясь и слегка подтанцовывая, он закатил рукав рубашки. Неистово пульсирующая вена жадно выделялась на полной, покрытой мелкими волосками руке. Александр Палыч бережно высыпал белоснежный порошок на согнутый локоть. Умопомрачительным светом умопомрачительно блеснули помраченные алкоголем глаза в предвкушении кайфа. В лучших традициях празднования перед распитием текиллы необходимо было слизать с локтя белоснежную соль, политую соком лимона.

Александр Палыч поморщился и отвернулся от телеэкрана. Видеозапись своего Дня Рождения он просматривал уже несколько раз. Нализывающийся в одиночку именинник и тупо уставившиеся в телевизор гости никакой радости при повторном просмотре не приносили. Александр Палыч бережно достал прозрачный пакетик с белоснежным порошком. Умопомрачительным светом умопомраченно блеснули помраченные жизненным опытом глаза…

Александр Палыч поморщился и выключил видеомагнитофон. Но, стоп, это уже другая история…

Итак, наличие прозрачного пакетика с белоснежным порошком радовало Александра Палыча необычайно. Это была отрава от насекомых, изготовленная специально для него симферопольскими друзьями-биологами. Каждый раз, переезжая в новое помещение, Александр Палыч рассыпал порошок под плинтусами в твердой уверенности, что всевозможные вредители разбегутся от одного вида белых гранул. Александр Палыч был до крайности брезглив и чистоплотен, а ближайший месяц ему предстояло прожить в Ялте, которую просто обожали москиты, тараканы и прочие малоприятные вещи. Комната была уже почти обработана, когда дверь резко распахнулась и врезала Андрею Палычу по лбу. Макс всегда появлялся шумно и неожиданно. Александр Палыч грузно опустился в рабочее кресло и, приняв позу самого главного шефа, зло отшвырнул почти пустой пакетик порошка в угол. Самые судьбоносные вещи человек обычно совершает, совершенно не подозревая о том, что они таковыми являются.

• Я… это… помешал, да? - Макс нелепо вертелся, глядя на треснувшую дверь. В лучших традициях симферопольских бизнесменов, при столкновении с чем бы то ни было Александр Палыч проявлял необычайную твердолобость.
• Ничего страшного, - Макс не дождался этих слов от шефа и решил произнести их сам, - поставим новую дверь, железную…
• Да… В этой дыре вообще все придется менять, - с тем, что появление Макса всегда чревато какими-то поломками, Александр Палыч уже смирился, - Докладывай.

• Нашли! Отсиживается у любовницы. Как и предполагали, это оказался Сергей Орлов, работник мелкой полиграфической фирмы. Между прочим, он убил и Журавля, второго соучредителя. – гордо сообщил Макс, и, заискивающе улыбаясь, доложил, - Я и туда и сюда обращался, два дня пробегал…

Хмурый взгляд шефа заставил его отложить душеизлияния на потом.

• Когда?
• Несколько часов назад.
• Откуда ты знаешь?
• Ну, это… - парень собрался с мыслями, - как и было приказано, мои ребята собирают информацию. У ментов паника из-за этого второго убийства. Что дальше?

Александр Палыч никак не мог разобраться, когда Макс действительно ждет дальнейших указаний, а когда произносит свое «Что дальше?» в качестве привычного хамства. На всякий случай шеф решил вести разговор резко.

• Не тараторь, дай подумать…
• А может Орлова, это, операм сдать? Он ведь свою работу уже сделал, - Макс не умел думать сам и подсознательно пытался отучить от этого окружающих.
• Нет. Давай его сюда, пока до него и в самом деле милиция не добралась, нельзя ж благодетеля своего в лапы ментам отдавать. И потом, наличие загадочного убийцы нам очень даже на руку. Его разоблачение лишит наших подопечных бессонных ночей и заставит их действовать крайне рассудительно.
• А если Орлов не поедет?
• Ребят возьми. Что ты, маленький что ль?
• Я, конечно, не знаю. Но по мне, так его лучше не трогать… Опасный это тип, судя по всему.
• Не твое дело, - рявкнул шеф, но потом, видимо вспомнив, что Макса рано или поздно придется учить уму разуму, смягчился, - ты смотри сразу на несколько шагов вперед, парень. Вся, говоришь, работа сделана? А про то, что Владислава, дочь покойника, крайне несговорчива, ты слышал? А ведь завещание уже скоро огласят, ей вполне может достаться контрольный пакет акций. Что ты тогда делать будешь? Сам что ли грех на душу возьмешь? Нет, раз парень по каким-то причинам на такие вещи падок, пусть на нас еще слегка поработает. Тем паче, что ему деваться некуда, на крючке он сидит крепко. Мы ему даже денег дадим, лишь бы справился. Ясно?
• Понял, пап, сделаем. Будет тебе исполнитель, - выходя, Макс так страстно пытался аккуратно прикрыть покалеченную дверь, что от нее отвалилась ручка.
• Да, и снимите слежку с учредителей, этим теперь наверняка милиция будет заниматься, - прокричал вслед сыну Александр Палыч.

Макс вышел на улицу и самодовольно улыбнулся. Хорошо, когда отец забирает тебя в большой бизнес. Еще лучше, когда волей случая бизнес этот должен развиваться на престижном курорте. Макс тщательно осмотрел дверную ручку и, решив, что продать ее все равно не удастся, выбросил этот ненужный хлам. Как уже говорилось ранее, самые судьбоносные вещи человек совершает обычно и не подозревая о том, что они таковыми являются. Привычно присвистнув вслед длинноногой блондинке, парень отправился к машине.

Александр Палыч радостно потер ладони и приник ухом к телефонной трубке.

• Алло, босс. Это Александр Павлович из Симферополя. Нет, не в том смысле. Сейчас я, конечно, в Ялте. Да. Есть первые результаты. Один из оставшихся в живых подопечных пошел на контакт и обещает урезонить своего коллегу. На жену покойника тоже есть выходы. Девчонку держим под наблюдением. А больше акциям деться некуда. Не мог же он их завещать кому-то постороннему. Да, благодетеля нашли. Попробую убедить его поработать на нас. Спасибо за кассету. Да, до связи.

Этого самого босса Александр Палыч в глаза никогда не видел, да и не очень-то стремился это сделать. В лучших традициях современного бизнеса над самым крутым боссом всегда стоит начальник поважнее. Если кто захочет вдруг поговорить с самым главным, ему придется искать домашний адрес Господа Бога, а такие хлопоты Александр Палыч на себя брать не собирался. Его вполне удовлетворяло, что есть четко поставленная задача и человек, который готов финансировать ее исполнение. Познакомиться с этим человеком лично Александр Палыч не стремился. Богатый опыт не вполне законных операций давно убедил его, что познание, таки да, умножает скорбь.

***

Исполнение желаний приходит, как известно, именно тогда, когда начинаешь отчаянно желать, чтобы оно не пришло. Сегодня в жизни Анюты был знаменательный день. Она, наконец, устала настолько, что извинений Дэна ждать больше не собиралась. Более того, она вообще не собиралась ждать о нем каких-либо известий. Девушка твердо решила поставить на своем бурном романе жирную, несколько раз обведенную, точку. В настоящий момент Анна Оголюк находилась в состоянии крайней сосредоточенности. Она стояла в неестественно напряженной позе возле окна кухни и охраняла от соседей по коммуналке большую кастрюлю с водой, предназначенной для мытья головы. Вода, как назло, нагревалась очень медленно. «Напитки холодные, а пиво свежее!», - гордо сообщала светящаяся надпись на недавно поставленном под Аниными окнами киоске. Мысли девушки были сконцентрированы на неуместности в этой строчке союза «а» ровно до тех пор, пока маленький пищащий комочек не уткнулся ей в ноги. «Мышь!!!» – неистово завопила Анька. Дэн зашел на кухню именно в тот момент, когда до крайности удивленный маленький мышонок с интересом наблюдал за висящей на дверном косяке и не прекращающей верещать девушкой.

• Ах, Дэн, милый, прогони ее, прогони ее немедленно!

Мышонок почуял опасность и быстро, но не теряя чувства собственного достоинства, ретировался под стол.

• Она ушла, - Дэн никак не мог заставить себя прекратить смеяться, - ты так орешь, что я сам чуть не ушел.
• Выгони ее из кухни! Как хочешь, а пока она сидит под столом, я отсюда не слезу, - Аня поставила ступни на дверные ручки и заняла более удобную позицию. Дэн молча выключил газ под уже кипящей водой, потом подошел к девушке, перекинул ее через плечо и понес в комнату.
• Мне потолковать с тобой надо, а ты цирк устраиваешь, - бубнил он себе под нос, с трудом пробираясь по заставленному всяким хламом коммунальному коридору. Ане пришлось больно впиться ногтями себе в ладонь, чтобы ничем не выдать волнения, охватившего ее от прикосновений Дэна. Уже в комнате она запоздало приняла суровый вид.

• Так, похоже, выкупаться мне сегодня не суждено,– девушка пыталась говорить как можно мрачнее, недружелюбно поглядывая из-под всклокоченного водопада волос, - Чего пришел?
• Не мог не прийти… - Дэн смотрел, не отрываясь, на такое родное, такое любимое лицо, и прикладывал миллион усилий, чтобы не забыть о том, что пришел сюда лишь с официальным визитом. - Мне нужно спросить тебя о Владиславе.
• Так ты пришел по работе? – мало того, что нарушает священное действо мытья головы, так еще и издевается!
• Да… - оба понимали, что он врет.
• Только?

Дэн не ответил.

Как обычно, вылезли покурить на подъездный козырек, удобно расположившийся прямо под Анютиным окном. «Summer time…» – горький пронзительный блюз несся над засыпающей осенней Ялтой. Сезон уже давно прошел, забрав с собою «широкие массы», и музыканты еще не закрывшихся кафешек могли теперь петь что-нибудь для души. Дэн улыбнулся, залюбовавшись окружающей сказкой. Осенью Ялта снимает маску шумного фешенебельного курорта и становится сама собой. Небольшой, спокойный городишко, утопающий в неистовстве ярких красок и умопомрачительных запахах осени… Ялта, очищенная от летней суматохи и надменности, всегда становится искренней и приветливой. Величественные горы, словно заботливые няньки, нависают еще ниже над городком, пытаясь оградить его от холодных ветров, грозовых облаков и злых людей. Дэн обожал осеннюю Ялту.

• Спрашивай, – девушка, нахмурившись, вслушивалась в доносящиеся с набережной осколки блюза. Анна всегда тяжело провожала лето.
• Что рассказывала тебе Влада о самоубийстве отца? – сухо начал Дэн, - И вообще… Как ты думаешь, она действительно сумасшедшая? –Анюте вдруг захотелось размахнуться и въехать своему ненаглядному по физиономии. Девушка представила, как гулкое эхо протащит звук пощечины по закоулкам ночного города и почему-то почувствовала себя успокоенной.
• Та-ак, - она получше закуталась в плед. Осенняя прохлада уже требовала к себе повышенного внимания, - веселенькое дельце получается… Сначала ты сажаешь в психушку совершенно нормального человека, а потом приходишь ко мне и спрашиваешь, правильно ли ты поступил. По-моему, как-то слишком непоследовательно для следователя с твоими амбициями, а?
• Ты же понимаешь, это не я… – Дэн зачаровано следил за тонкими, безупречно ухоженными руками Анюты, нервно сжимающими длинный мундштук. Ему снова дико захотелось ее фотографировать.
• Хватит оправдываться! Ты обещал, что никто не причинит Владке вреда. Я убедила ее доверять тебе… Она, как оказалось, была права, не слишком-то хорошо относясь к нашей милиции. А я отправила ее прямо к вам в лапы! – резкие слова обвинения Аня дня три до этого репетировала перед зеркалом.
• Но ты же не знаешь, что она вытворяла!!! – Дэн всерьез завелся.
• В том-то и дело, что знаю. Свято уверена, что ничего такого, за что можно попасть в сумасшедший дом.
• Послушай, я не хотел, чтобы так вышло. Твоя подруга действительно вела себя, как невменяемая. Ее отправили на лечение. Теперь она уже дома… Что я сделал не так?!

Дэн теребил свой галстук, что всегда свидетельствовало о его крайнем нервном возбуждении.

• Мы уже говорили с тобой на эту тему, - от бессмысленного обмена упреками Аня всегда уставала первой.

Глупая пауза, нелепое молчание огромной степени напряженности. «Такое случается только между людьми, которым слишком многое нужно друг другу сказать» - пронеслось в голове у Дэна.

- Глюк, - Дэн нарочно назвал Аню ее смешным детским прозвищем, производным от фамилии Оголюк. Аня дернулась.

• Так меня называют друзья, не смей.
• О Господи! Ты ненавидишь меня только потому, что у твоей подруги было нервное расстройство. Чем я виноват?!!!
• Дэн, любовь строится на доверии. Где же мне теперь взять его для тебя? – Анька, наконец, смягчила тон.

Дэн, отчаявшись, молча смотрел вдаль. В пяти метрах от подъезда начинался резкий спуск к набережной, и захватывающая панорама ночного моря погружала все вокруг в состояние торжественного мистицизма. Дэн обожал этот дом.

• Знаешь, мне опять не с кем делиться миром. Я не могу без тебя…- он все-таки решился это сказать.
• Вместе быть мы не можем, друг без друга тоже…- Аня говорила вполне серьезно, - Слушай, а может нам вообще застрелиться?
• Не надо, самоубийств в этом месяце и так хватает, - шутка вышла неудачной.
• Просто вам проще считать, что это были самоубийства…
• Не люблю, когда дилетанты рассуждают о моей работе! Давай ты не будешь этого делать!- Дэн. не выдержал и повысил голос.
• Давай я вообще не буду о тебе рассуждать! - Анька тоже умела хамить, - И вообще, у меня вода нагрелась, я собираюсь купаться!

Дэн до хруста в суставах сжал кулаки. Его выгоняли…Черт с ней, с этой работой, пусть с Владиславой кто-нибудь другой разбирается...

• Я не буду больше приходить, - сквозь зубы произнес он.
• Правда? – Аня насторожено подняла глаза, застывшие слезы делали их еще больше. Дэн на секунду захлебнулся в отчаянной зелени ее взгляда, потом резко отвернулся.
• Да. Я тоже устал!!!

Аня мрачно наблюдала, как он уходит. Тяжелее всего она провожала любимых людей.

***

Все постсоветские художники рано или поздно попадают в Ялту. Кто-то приезжает заработать в сезон, кто-то просто полюбоваться причудливым морским пейзажем. Аня, ступив однажды на благодатную землю Крыма, осталась здесь навсегда. Просто было в Ялте что-то, заставляющее каждое утро расставлять руки ладошками вверх и впитывать волшебную светлую энергию вечной крымской гармонии. Владислава тоже была для Ани частью этой гармонии. Была, пока тень лжепредательства не омрачила отношения подруг, уничтожив заодно любовь к Дэну. Анька поежилась и поспешно залезла обратно в помещение. Даже наличием этой комнаты Аня была обязана Владиславе, которая нашла в свое время для подруги удобное и недорогое жилье. Комната располагалась в одном из ялтинских студенческих общежитий, которое, за отсутствием студентов, очень удачно превратилось в обычный дом с коммунальными квартирами. Все соседи были примерно Аниного возраста, поэтому против бесконечного потока шумных гостей никто не возражал. Обычно в этой комнате было крайне интересно и многолюдно. Анька в очередной раз нахмурилась, подумав, что былое веселье, вполне возможно, больше никогда не возродится.

За несколько лет самостоятельной жизни в чужом городе Анюта научилась не позволять себе впадать в уныние. Она твердо знала, что стоит всего лишь строго наметить себе локальные цели и всецело отдаться их исполнению, как на тоску просто не останется времени. Сейчас, например, надо было идти купаться. Анька в очередной раз чиркнула спичкой, зажигая комфорку, представила, как нагреет целую ванну воды и будет смывать с себя комочки боли и грязи, оставленные событиями последних недель. Отлежаться в теплой воде стало вдруг самым желанным событием в жизни.

- Глюк! – послышался приглушенный крик возле подъезда. Аня вздрогнула. Обычно так ее звала Владислава, когда заходить в подъезд той, видите ли, было лень - Глю-юк, выглянь, а?

Под окном стоял Костик и щурился, глядя на светящиеся окна. Он был один.

• Чего орешь, зайди.

Рыжая шевелюра Костика скрылась в подъезде. Скрипучая лестница оповестила всех соседей о прибытии гостя. Вообще говоря, Костику было крайне не по себе. Он никогда не заходил к Глюку без Владиславы и не совсем знал, как хозяйка отнесется к его одиночному визиту. Анька открыла дверь и, бросив исполненный печали взгляд на уже второй раз нагревшуюся кастрюлю с водой, пригласила гостя пройти в комнату. Костик плюхнулся в свое любимое кресло, подпер рукой подбородок и молча уставился в окно. Такое поведение было для него делом обычным, он всегда большей частью молчал. Но раньше в комнате всегда было полно говорящего народу и Ане не приходилось затыкать неловко нависшую паузу.

• Если ты немедленно не начнешь что-нибудь говорить, я тебя выгоню, - со всей любезностью гостеприимной хозяйки сообщила Анька.
• Буду знать, - Костик замялся.
• Чай будешь? – Анька натянуто улыбнулась, и, не дожидаясь ответа, отправилась ставить чайник.
• Нет. Я к тебе на секундочку, - Костик вернул Ане надежду, что ей еще удастся выкупаться. - Я хотел тебя спросить… О Владиславе.

«Тьфу, что они все, сговорились, что ли…», - Аня начала всерьез раздражаться.

• Понимаешь, я сейчас звонил ей… Она уже дома...По-моему она все еще не в себе… Не надо бы ее оставлять одну.
• Вот и не оставляй.
• Ага, - Костик явно обрадовался, - пойдем к ней?
• Я не пойду, - Аня побледнела, - не могу, дел много, - она беспомощно оглянулась, пытаясь придумать хоть какое-то важное занятие.
• Вы что, поссорились?
• Нет. Просто мне после всего, что было, неловко к ней появляться…- Анька решила больше не притворяться. Владка все равно все сама расскажет.
• А что было–то?
• Ты что, вообще ничего не знаешь?
• Ну… Некоторые вещи знаю. Например, что ты нервничаешь сейчас. И Дэн, который только что от тебя уходил, тоже нервничал. А у Владки, так вообще нервное расстройство. Что у вас тут, эпидемия?
• Не смешно. Про то, что Раевский-старший умер, ты знаешь?

Костик кивнул.

- Влада знала некоторые обстоятельства гибели отца, которые следователи упорно игнорировали, - Анька в точности повторяла Костику то, что он уже слышал сегодня от Владиславы.

• Какие?
• Ну… Это она тебе сама расскажет, если сочтет нужным.

Костик вздохнул. Владислава уже не сочла нужным рассказать ему об известных ей дополнительных обстоятельствах. Собственно, и к Глюку Костик зашел в надежде хоть что-нибудь выяснить.

- Так вот, - Аня продолжала, - Я убедила ее рассказать все милиции. Думала, раз Дэн там работает, значит все будет хорошо… А он…

• Понятно. Он отправил ее в психушку.
• Не он!!! – Анька неожиданно для самой себя запротестовала.
• А кто?
• Господи, откуда же я знаю… Неважно. Важно то, что пойти туда ее убедила я, и вот чем это кончилось…
• Да брось ты. Владка наверняка не обиделась, она ж в своем уме.
• Ой ли? - Аня почувствовала, что никто не в состоянии понять глубину ее отношений с подругой. Никакой обиды действительно не было. Просто есть вещи, которые никогда не сможешь сама себе простить. Запрет на общение с Владкой был для Анюты самолично придуманным наказанием за содеянное.

Неловкое молчание прервалось громкими всхлипываниями.

• Это что? – Костик откровенно испугался.
• А, соседи плачут… С ними бывает.

Слышимость в доме была потрясающая. Соседи могли никогда не видеться, но о жизни друг друга знали всё. К этому привыкли уже настолько, что не стеснялись практически ничего. Минуты три Костик вслушивался во всхлипывания.

- Что, красиво плачут? – Аня терпеть не могла глупых пауз.

• Нет. Просто молчу в ожидании, что ты меня выгонишь, - Костик улыбнулся.
• Ну, пока, - Ане стало как-то неудобно, - Не обижайся. Знаешь, у меня, кажется, тоже нервное расстройство от всего этого…
• Все в порядке, - Костик направился к выходу, - только… э… - он явно не знал, как сформулировать.
• Ну!!! – Анька вдруг совершенно четко осознала, что есть такие люди, которых проще убить, чем выслушать.
• Просто ты тут наслаждаешься комплексом собственной вины, а ей там, может быть, плохо, - выпалил Костик на одном дыхании, - ей, может быть помощь нужна, а ты… эгоистка!!! – он выскочил в коридор, нарочито громко хлопнув дверью. Как ни странно, из подъезда Костик вышел абсолютно спокойным. Теперь уж Глюк точно навестит Владиславу, и, несмотря на его, Костика, завтрашний отъезд, Владка без присмотра не останется. Несколько секунд Анька, прищурившись, смотрела на дверь.
• Вот только не надо учить меня жить!!! – крикнула Анька, высунувшись из окна. Девушка схватила сигарету, зачем-то вышвырнула ее в окно, потом бессильно опустилась на диван и присоединилась к доносящимся сверху рыданиям. Исполнение желаний приходит обычно именно тогда, когда уже не нужно. Вода давно нагрелась, все гости разошлись… Вот только купаться Ане абсолютно перехотелось.

***

-А-а-а, - колени Сергея были мокры от слез. Абсолютно голая и пьяная Люська грюкала, всхлипывала и сморкалась в них, не переставая причитать, - Я не смогу там жить. Я отупею.. О чем я буду с ними трепаться…Они ведь даже Щербакова не знают…

• Кончай реветь, Люсь, - Сергей вжался спиной в оштукатуренную чем-то зеленым стену и с легким налетом презрения посмотрел на подругу, - Щербакова и у нас, кроме заядлых бардов, никто не слушает.
• И ты, - Люся попыталась попасть пальцем в Сергея, но промахнулась, - ты тоже ничего не понимаешь… Ведь даже у Савицкого умевшая летать Катенька разбилась, едва попав на Запад. Летающие люди теряют там свои неординарные способности. Я разобьюсь там, я перестану писать стихи, я заржавею…

«Summer time…» – отлично исполняемый кем-то невидимым блюз просочился с набережной сквозь плотно задернутые шторы комнаты и тут же затих, споткнувшись о Люськины всхлипывания. Сергей терпеть не мог пьяных женщин и очень плохо относился к женским слезам. Люська, видимо нарочно, решила сегодня воплощать в себе все пороки. В нормальном состоянии девушка спокойно, даже с гордостью, рассказывала всем о сестре, собирающейся забрать Люсю к себе в Штаты. И неважно, что на самом деле сестра звалась Полом и представляла из себя толстенного немолодого уже джентльмена, компенсирующего отсутствие мозгов толщиной кошелька и американским гражданством… Сергей все равно был рад за Люсю, сумевшую обеспечить себе безбедное будущее. Трезвая Люська тоже была этому рада. Но, напиваясь…Впрочем, напившись, Люська и до появления Пола всегда закатывала истерики.

• Слушай, перестань. В конце концов, твой Савицкий, между прочим, вопреки рассказам о том, как плохо жить за рубежом, почему-то на Родину возвращаться не спешит.
• Просто мы так устроены: однажды приняв решение, мы не можем идти назад. Вот и я не могу…

«Господи! Какая разница… Здесь, там», – Сергей уже изрядно устал от подобных душеизлияний. И вообще, неужели, кроме споров о том, где лучше жить, им с Люськой больше нечем заняться.

• Ну, - Сергей решил завязывать с ее истерикой, - ну, малыш, ну успокойся.

Сергей неловко погладил девушку по плечу…

• Ты же еще никуда не уехала, давай успокоимся, котенок. Никогда не стоит расстраиваться раньше времени.

На мгновение Люськин блуждающий взгляд сконцентрировался на лице Сергея. Девушка идентифицировала друга, требовательно приоткрыла губы и многозначительно сомкнула руки на его шее. В комнате воцарилась тишина.

• Вот только не надо учить меня жить!!! – нервный женский крик раздался откуда-то снизу. Сергей ненавидел слышимость этого дома.
• А-а-а, - Люська сочла слова соседки собственным внутренним голосом, и снова принялась причитать. Теперь вопили уже двое…
• Тихо ты, там у соседей что-то творится, - технология «смотри, вон птичка» подействовала, и Люська, замолчав, прислушалась.
• А-а-а, - к соседке дуэтом присоединился кто-то, стоящий у Люськи под дверью. Сергей вздрогнул - рыдающие женщины, похоже, преследовали его сегодня. Несчастное и растерзанное одеяло переместилось на обнаженную Люсю прежде, чем соседка Людмилы по комнате открыла дверь. Ее всхлипывания оказались нечеловеческим хохотом.
• Нет, я этого не вынесу, - хохотала девушка, - Ой, я помешала Вам? Ничего страшного, чай уже не дети, - Сергей ухмыльнулся от такого высказывания девятнадцатилетней вертихвостки, - нет, вы только послушайте…

Девушка собралась с силами и начала рассказ:

• Помните Студента? Ну, парнишку черненького с 12 комнаты, он еще где-то тут на заочном учится? Так вот, я ж, ну, Люська знает, давно на него глаз положила. Смазливый такой мальчик, да бесхозный какой-то. Я и так вокруг него, и сяк, а он - ноль эмоций. Все книжки свои читает. А сегодня, наконец, понял, что я не шучу. Мы с ним уединяемся в его комнате. За окном звезды, романтика… Я, вся в собственных оргазмах, томным шепотом спрашиваю: «Милый, ты уже кончил?» А он знаете что? Отвечает: «Нет, я еще на четвертом курсе…» Полный отпад!!!

Громче всех хихикало одеяло у Сергеевых ног. Люся больше не плакала.

• Ладно, дамы, - Сергей, предвидя полупьяные бабские базары, решил удалиться, - вы давайте, укладывайтесь, а я пойду перекурю в коридоре. Вернусь через пятнадцать минут, чтоб все уже спали. Без трескотни, ладно? А то у меня от ваших полуночных бесед скоро полная морально-интеллектуальная импотенция наступит.

Сергей повертел в руках джинсы, плюнул, накинул плащ и, осторожно прикрыв дверь, вышел в коридор. По кухне, гремя кастрюлями, шастали кошки и тараканы. Туалет немилосердно демонстрировал неповторимый устойчивый запах. Неужели нельзя привести этаж в порядок?! Сергей ругнулся и спустился на пол-этажа ниже, пытаясь сосредоточиться. Найдут, не найдут? Здесь, у Люськи, вряд ли… Но, до скончания века у Людмилы отсиживаться тоже как-то не хотелось. Однозначно, надо было уезжать из города… Но куда, как? Ялта всегда была домом, и жизни вне ее Сергей просто не представлял. Тем более, что могло оказаться так, что никто даже приблизительно не догадывается о его, Сергея, участии в этом деле. Обдумать все это по-человечески как-то не получалось.

• Ба! Не один я полуночник, - Сергей понял, почему не любит дома, где проживает такое количество соседей, - я посижу?

Сосед был явно настроен поговорить. Он закурил и закашлялся.

• Вот как все меняется. Еще вчера с пацанами обсуждал, что это за странный такой новый крендель у Люськи завелся, и не стоит ли ему съездить для профилактики по физиономии. А теперь сам сижу вот тут с тобой, спасаюсь от одиночества, - сосед был вида полууголовного и связываться с ним Сергею абсолютно не хотелось, - Может хряпнем по маленькой? – из кармана спортивных штанов тут же появилась початая бутылка коньяка.

После распитой с Люськой на двоих бутылки водки коньяк был очень некстати, но отказываться казалось неудобно.

- Хороший коньяк, - Сергей отхлебнул из горлышка, - такой сейчас и не достать нигде.

• Места знать надо, - сосед достал из другого кармана железную кружку, отлил себе коньяка, - ну, за новую стадию общения!

Никакой новой стадии общения, по мнению Сергея, начаться было не суждено. Но коньяк был действительно хорош, да и идти спать пока особо не хотелось.

• Ты, слышь, рассказал бы что про себя, - сосед хитро подмигнул, - тебя Серега зовут, Люська говорила, а меня – Саныч, понял?
• Я тоже Саныч, - сказал Сергей, и тут же уточнил, предупреждая недоуменное «че?» собеседника, - по отчеству я Александрович.
• А… - Саныч выпил еще, - А с Люськой нашей давно встречаешься?

Господи, что Людмила уже успела наговорить? Ладно, не подставлять же девочку.

• Да уж два года, - на самом деле с Люськой Сергей был знаком уже добрых пять лет. Он работал вместе с ее старшим братом. Была пышнотелая Люська больше другом, чем любовницей, и ни о каком «встречались» и речи быть не могло. Сама Люська это прекрасно понимала, смеясь, называла свои отношения с Сергеем «дружбой с сексуальным уклоном», а вот соседям, видимо для поддержания имиджа «порядочной» дамы, представляла Сергея как своего постоянного молодого человека.
• Любишь ее?
• Славная девушка, - Сергей никак не мог понять, что от него, собственно, хотят услышать, поэтому врать не спешил. Люся действительно казалась очень хорошей. Сергей был свято уверен, что родители ошиблись, не назвав ее Валерией. Тогда бы Люську стали звать Валерьянкой, что вполне соответствовало ее умению всегда успокоить и поддержать.
• Слышь, ты это, - сосед забрал из рук Сергея коньяк, положил обратно в карман, - ты б зашел как-нибудь с бутылкой, поговорили бы, что ль. А то с нашей бабой живешь, а от нас нос воротишь.

Ах вот оно что, местной сявоте захотелось, чтобы к ним на поклон сходили. Сергей успокоился, с подобными ситуациями он сталкивался не раз, и договариваться с данным контингентом умел.

• Саныч, ты сам – то, когда в этот дом заселился, кому бутылку ставил? - Сергей прищурился.
• Я-то? Никому… Я ж - Саныч.
• А я - Сергей, ясно?

Сосед хмыкнул.

• Уважаю, - дворовая сявота, как показывает практика, дает отходную при первых же попытках ответной агрессии, - ну, ты все равно заходи, потолкуем…
• Зайду.

Сосед ушел, пошлепывая домашними тапочками. Сергей спустился на улицу и с наслаждением вдохнул кусочек ялтинской осени. Черт возьми, он любил этот город. И ни за что на свете не будет он отсюда уезжать, тем более при подобных обстоятельствах. В конце концов, уйти на дно можно и не покидая Ялты, жаль только, придется бросить работу. В последнее время полиграфическая фирма Сергея наконец начала приносить прибыль… Сергей зевнул, улыбнулся звездному небу и, пошатываясь от количества выпитого, пошел спать. Люська уже посапывала во сне, отвернувшись лицом к стене и подставив под лучик падающего из щели в шторах света соблазнительную попку в до боли знакомых кружевных трусиках. Людмила всегда носила классное нижнее белье. Сергей горько вздохнул.

• Двигай задницу, мать, я тоже спать хочу.

Люся покорно подвинулась. Сергей плюхнулся на кровать и мгновенно провалился в нервный серо-красный сон. Проснуться пришлось весьма скоро.

• Эй, или ты немедленно откроешь глаза, или я тебя все-таки ударю! – Сергей открыл один глаз и тут же пожалел о содеянном. Странного вида девушка нависла над ним, сжимая в руке занесенный для удара молоток. Судя по тому, что этот голос Сергей слышал еще во сне, стояла так девушка достаточно давно. Сергей растерянно пошарил рукой по кровати. Люськи рядом не было.
• Тихо, спокойно, - Сергей привстал, при этом девушка дико завизжала, уронила молоток себе на ногу и, смешно подпрыгивая, принялась орать что-то о работающем в милиции парне, который вышел за сигаретами и сейчас вернется. Стоит заметить, что из одежды на ней были только красные кружевные трусики. Несмотря на достаточно хрупкую фигуру выглядела она устрашающе. Разлохмаченные длинные волосы, размазанная по лицу тушь, и, что самое главное, быстро подобранный с пола молоток,придавали незнакомке действительно грозный вид.
• Я сейчас еще и газовый балончик достану! – девушка в два прыжка оказалась возле стола, схватила свою сумочку и демонстративно принялась что-то искать в ней.

Сергей подозрительно покосился на сумочку, интересно, как она попала на Люськин стол.

• Где мои джинсы? – Сергей решил немедленно спустить незнакомку с лестницы, но делать это в трусах постеснялся.
• А ты, акромя плаща, только в трусах сюда пришел, - зло прошипела девушка, которая уже успела снова занять воинственную позу. Газового балончика она в сумочке так и не нашла. Сергею почему-то показалось, что его там никогда и не было. Видимо, с одним молотком в руках девушка чувствовала себя не вполне уверенно. - А ну вали, пока цел… - для пущего устрашения еще раз произнесла она.

Сергей понял, что пора что-то предпринимать и растерянно оглянулся. Черт! Он перепутал комнаты… Ни тысяча извинений, ни попытки что-то объяснить положения не изменили. Незнакомка так и стояла, сжимая обеими руками молоток и гневно сверкая явно заплаканными глазами. Сергей, аккуратно пятясь спиной к двери, оказался в коридоре.

• Еще раз прошу меня простить, - как можно милее улыбнулся Сергей, прежде чем дверь захлопнулась, и щелчок замка избавил его от опасности пасть безымянной жертвой молотка.

«М-м-да», - такого промаха Сергей не ожидал даже от самого себя. Днем как-то совершенно не замечалось, что лестничные проемы и коридоры на разных этажах бывшей общаги настолько одинаковые. Люська, как это ни странно, еще не спала.

• Ты куда пропал? Тебе тут какой-то мужик звонил! – в желудке у Сергея странно защекотало, - Странно так спрашивал, по фамилии. Я сказала, что ты ушел курить и через десять минут будешь, а он трубку бросил…

Сергей резко приоткрыл уголок шторы. Внизу пока никого не было. Нашли все-таки, ментяры поганые. Опьянение исчезло мгновенно. Сергей молниеносно оделся и чмокнул изумленную Людмилу в щечку.

• Все, Люд, кончились мои прятанья, теперь все уже хорошо. Друзья за мной таки приехали. Я теперь исчезну на некоторое время. Если до твоего отъезда появлюсь, отблагодарю за гостеприимство. Ну, будь! - фраза была заготовлена заранее, пугать Люську правдой абсолютно не хотелось. Сергей взял сумку и резко остановился. Внизу кто-то разговаривал. Обладатель грубого баса что-то настойчиво спрашивал у кашляющего и громко икающего Саныча.

- Не, ребята, я че, я его до киоска проводил, а там он сам пошел, - уверенно врал сосед, - он, небось, по набережной сейчас вышивает, а вы его здесь караулите.

«Молодец соседушка», – улыбнулся Сергей, - «Полезно все-таки иногда распивать коньячок с околоуголовными элементами». Топот поднимающихся сапог дал понять, что соседу не поверили. Сергей в панике оглянулся, молниеносно вскочил на широкий карниз подъездного окна, и, ругнувшись, спрыгнул на подъездный козырек. Приземлился он достаточно тихо, и, если бы в следующую секунду надо всей Ялтой не пролетел отчаянный женский крик, Сергей остался бы незамеченным.

• Ты бы еще мне на голову приземлился, урод! Встань с моей ноги немедленно! – отсутствие молотка придавало ночной амазонке более соблазнительный вид, но Сергея почему-то это абсолютно не обрадовало. С сожалением отметив, что времени на то, чтобы задушить предательницу катастрофически не хватает, Сергей повис на краю козырька, спрыгнул на землю и кинулся в ночную тьму.
• Стой! – завопил мужской бас из окна подъезда. Сергей решил сделать вид, что это кричат не ему. Черное «Ауди» подъехало слишком быстро, чтобы можно было успеть отреагировать. Как в лучших боевиках, из машины синхронно вылезли два мордоворота. «Долго, наверное, репетировали, чтобы вот так одинаково двигаться»,- не к месту подумалось Сергею.
• Сергей Орлов? – Сергей помотал головой, отрекаясь от собственного имени.
• Да он это, он. Я ж его раньше видел, - пропыхтел только что подбежавший обладатель уже знакомого Сергею баса. Орлова втолкнули в машину. «Выкручусь», - проговорил себе он, - «Всегда выкручивался и сейчас выкручусь». Сердце его билось предательски громко.

Самые судьбоносные вещи происходят именно тогда… Впрочем, об этом мы уже говорили. В общем, Анна Оголюк, сама того не подозревая, усложнила еще больше и без того насыщенную катастрофами жизнь своей лучшей подруги Владиславы Раевской.

***

Уже давно просочившаяся в город ночь требовательно заявила о своих правах. Уткнувшись носом в подушку и улыбаясь чему-то невиданному, спала Владислава, побежденная собственной усталостью. Страхи покинули ее душу, как только та отделилась от реальности и отправилась путешествовать по дивному царству сновидений. Размеренно похрапывая, раскинувшись на всю кровать, спал Александр Палыч, окруженный тремя будильниками, которые обязаны были разбудить его очень ранним утром. Не выпуская из рук молотка и не выключая свет в комнате, периодически вздрагивая, спала Анна Оголюк. Ей снились тысячи дверных цепочек и защелок, каждую из которых необходмо было тщательно закрыть. Только что пришедший домой к родителям Дэн уснул в кресле, не успев даже раздеться. Несмотря на нервное напряжение, этой ночью смог заснуть даже Сергей. Его мозг продолжал размышлять над произошедшим даже во сне. Не спал только один человек в этом городе.

За последние несколько дней все реальные и нереальные мечтания следователя районной прокуратуры Деркача Алексея Викторовича слились в одно очень яркое желание – выспаться. Турнир по бриджу, занявший ночи последних трех дней, вымотал беднягу окончательно. Посему, придя домой в четыре часа утра, временно одинокий сорокадевятилетний следователь быстро сунул в СВЧ печь так и не съеденный позавчерашний ужин и принялся приплясывать вокруг стола, напевая странное: «А завтра выходной, мой родной. Я буду спать весь день, мне не лень». Делал он это скорее чтоб не заснуть, чем от хорошего настроения. «Мяу!», - требовательно прохрипело нечто из-под холодильника. Деркач вспомнил, что обещал уехавшим вместе с его собственной женой и дочерью на курорт соседям кормить их кошку, и чертыхнулся. Чем ее, собственно, кормить, он конечно же не выяснил. Отломив кусок купленного на прошлой неделе лаваша, Деркач не поленился накрошить его в кошачью миску. Если бы кошка могла, она покрутила бы пальцем у виска. На секунду задумавшись, Деркач вспомнил мультфильм «Том и Джерри» и залил содержимое миски молоком. С поистине мазохистским терпением Деркач зашел в спальню, задернул шторы, пощелкал переключателем телеканалов, но не ложился. Потом присел на краешек кровати и, прокричав «Гори оно все синем пламенем», откинулся прямо в костюме на постель. Он провалился в небытие, успев отметить, что сгореть ничего не должно, ибо печка была разумным, обученным автоматическому отключению, достижением современной техники.

Телефон заорал нечеловеческим голосом ровно через сорок минут. За компанию с ним решил попищать дверной звонок. Спать в подобном шуме представлялось невозможным. Посему Деркач встал, отметил про себя, что, выбросившись с первого этажа, от звенящей катавасии все равно не избавишься, и принялся реагировать на происходящее.

• Кто там ? - спросил следователь, одновременно подходя к двери и нажимая кнопку «спик» на дотошно звенящей телефонной трубке.
• Я, - хором ответили коллега Дэн из-за двери и начальник Кедровский с другой стороны телефонного провода. Деркач открыл дверь и прошел с трубкой в кухню, спотыкаясь о решившую вдруг отблагодарить за утренний ужин кошку, ласкающуюся к ногам.
• Викторович, - почему-то все в управлении произносили отчество Деркача с ударением на второй слог, - срочно приезжай, тут убийство, Дэн уже выехал за тобой.
• Но почему я? – взмолился Деркач, - все остальные, что ли, в отпуске?
• Кто-то же должен исправлять твои ошибки, - невозмутимо ответила трубка, после чего, оставив Деркача в полном недоумении, мелко хихикая, отключилась. Деркач возмущенно обернулся к Дэну.
• Привет, как дела? Давно не виделись, - у Дэна в последнее время что-то не ладилось в личной жизни, поэтому он тоже проторчал всю ночь с играющими в бридж коллегами. Но, видимо в силу того, что был на двадцать лет моложе Деркача, выглядел он намного бодрее.
• Поехали.

Следователи уселись в «Запорожец» Дэна. Денис Игоревич наотрез отказывался ездить на служебной машине и заявлял, что без своего «дрышпака» чувствует себя на дороге пушечным мясом.

• Итак, сэр, поздравляю, - начал Дэн, - сегодня ночью был убит Геннадий Журавель, соучредитель и друг Олега Раевского.
• Так вот почему ты тянешь меня в это дело, - тоскливо протянул Деркач. Честно говоря, с делом Раевского ему пришлось помучаться изрядно. Деркач периодически искренне жалел, что Раевский не покончил жизнь самоубийством еще до того, как женился и обзавелся дочерью, ибо невменямые родственники покойника вымотали бедному следователю все нервы. – Дэн, хочу чтобы ты учитывал, что ничего интересного в деле Раевского нет, этот твой Синица, то бишь Журавель, там даже не фигурировал.
• Я уже успел побывать на месте преступления, - игнорируя и слова коллеги и красный свет светофора, продолжил Дэн, потом вдруг насупился и подозрительно ехидным тоном спросил, – Викторович, у тебя никогда не было "дежа вю"?

Спустя несколько секунд Деркач оценил шутку коллеги. Ни один труп за долгое время работы в органах не производил на нашего следователя столь сильного впечатления. Раскинув руки и ноги, абсолютно голый и внешне невредимый Журавель, окруженный толпой лиц, находящихся «при исполнении», лежал в собственной ванной. Рядом валялся ободранный шнур удлинителя.

• Судя по всему, могу предположить, что смерть наступила в результате воздействия на организм электрического тока, - как всегда косноязычно сформулировал эксперт со странной фамилией Езеф. Точно так же он две недели назад охарактеризовал обстоятельства смерти Раевского. Все вокруг подозрительно напоминало события двухнедельной давности. Разве что труп Журавля выглядел лучше, нежели первый покойник.
• Похоже, они сговорились кончать жизнь самоубийством одинаковым способом, - пробубнил Деркач, пытаясь ухватиться хоть за какую-то ниточку собственного оправдания.
• Нет! – безжалостно оборвал его Дэн, - это - не самоубийство. На оконной раме обнаружены следы взлома.

Деркач помрачнел и сделал три ужасных вывода. Первый гласил, что он, вот уже много лет работающий в органах следователь, совершил глупейшую ошибку, так легко поверив в версию о самоубийстве Раевского. Второй, - что курение является страшнейшим вредом, ибо любивший покурить в ванной, первый покойник сам приоткрыл окно, существенно облегчив тем самым работу убийце. И, наконец, третий - самый печальный вывод - сообщал, что выспаться бедному Деркачу сегодня так и не удастся.

• И объясни мне теперь, зачем ты отправил в психушку очень ценную свидетельницу? – сухо кинул начальник Кедровский. При упоминании о Владиславе Деркач дернулся и проснулся окончательно.
• Но я…
• Тебе, Викторович, придется взяться за это дело вместе с Дэном.
• Что значит придется? – возмутился следователь, - у меня отпуск…
• Это приказ! – Кедровский даже повысил голос, чего с ним раньше никогда не случалось.
• У меня всегда есть выбор…
• Ага, как у Буратино: быть повешенным или расстрелянным.
• Я могу подать в отставку!

Воцарилась пауза. Кедровский холодно улыбнулся, круто развернулся и вышел. Из-за двери послышался его крик, обращенный к пытающемуся быстренько удалиться Езефу: «Куда уезжаете, идиоты, тело забрать забыли!!!»

• Эй… - Дэн попытался разрядить обстановку, - не кипятись, старик… Ну облажался, ну бывает…
• Да пошли вы все… - Деркач вышел в сад покойника, сел на лавочку и принялся думать. Не отстававший от коллеги Дэн уселся рядом.
• Прежде всего, - сделав три спасительные затяжки любимых сигарет, заговорил, наконец, Деркач, - что говорила тебе дочь первого покойника?
• Честно говоря, - Дэн замялся, вспомнив, как Глюк просила его отнестись к словам Владиславы очень внимательно, - я не особо вникал. Сразу отправил ее к тебе, ты ведь вел дело о самоубийстве… Я вчера с ее лучшей подругой разговаривал, она тоже ничего внятного про то, что имела в виду Владислава, сказать не может.
• Ну да. А что я должен был думать!? За день до смерти он попросил вызвать нотариуса, написал завещание. Зачем-то потребовал, чтоб его оглашали только спустя двадцать дней после похорон. Будто специально, чтоб усложнить нам расследование. В день убийства Раевский пришел домой, по словам его собственной жены, крайне взвинченный… А потом вот так же, - Деркач кивнул в сторону дома второго покойника, - мы получаем труп. В доме никаких признаков постороннего вторжения. В саду, между прочим, ограда примерно как здесь, - Дэн с презрением посмотрел на двухметровый забор, окружающий сад, - Жена Раевского нашла труп утром, в ужасе вытащила шнур из розетки, вызвала скорую и нас.Я даже отпечатки искал не слишком тщательно… был уверен, что все по доброй воле…И вскрытие не делали: жена покойника всю душу из меня вымотала, требуя, чтобы я оставил тело в покое и вообще прекратил влезать в их частную жизнь. Там еще есть одно обстоятельство… По моей версии, которую я предпочел официально не оглашать, самоубийство Раевский совершил, узнав о любовнике собственной жены. По крайней мере, письмо он ей перед смертью написал.
• Что за письмо? – Дэн оживился.
• Если дословно, - Деркач напрягся, пытаясь вспомнить, - кажется, так: «Рая, избегая разговора на эту тему, ты все равно ничего не изменишь. Хочу, чтоб ты знала: если он тебе действительно дорог, я хотел бы, чтобы вы были счастливы. Не хочу тебе мешать». Рая Раевская все рыдала и очень просила меня не придавать это письмо огласке.
• А почему ты пошел ей навстречу?
• Жалко бабу. Даже если и был у нее какой хахаль… Самоубийства мужа она явно не ожидала. Зачем живому-то человеку жизнь портить, все мы не без греха.
• А эта Рая не удивилась, что супруг пишет завещание, в сорок четыре-то года? – Дэн достал листик и принялся что-то записывать.
• Их разве поймешь? Они все там у этого Раевского со сдвигом. Раевская-старшая говорит, что смерть - это неминуемое завершение жизни, посему завещание рано или поздно писать надо, так какая разница когда. Мне тоже завещание написать посоветовала.
• Добрая женщина, - усмехнулся Дэн.
• Все говорят, мол, на Раевского часто нападали краткосрочные депрессии. Близкие действительно могли не удивиться. А вообще-то жена Раевского того, йогонутая, то бишь йогой увлеченная, с ней общаться невозможно…
• Хорошенькое дельце. А Владиславу ты зачем в психушку отправил? Она вроде йогой не увлекалась…
• Так ей может там помогли бы… Я ее вообще к себе не вызывал, ты сам ее привел. Толку от нее… Живет от покойника отдельно… Представь, на второй секунде разговора она полностью перестает владеть собой, руки трясутся, в глазах слезы. Несет какой-то бред, будто эту смерть ее отец сам придумал, а она, Владислава, ему помогала, и что это никакое не самоубийство, а самый что ни на есть рок судьбы. Я ей мягко намекаю, мол, арестовывать «роки судьбы» не обучен, а она вдруг начинает кричать, что мы все подкуплены. Аллочка, секретарша наша новая, попыталась Владиславу за дверь вывести, так эта ненормальная в нее пепельницей запустила. В общем, там такое было - пришлось врачей вызывать. Она одного из них так за руку кусанула.
• Да уж, Владка у нас девчонка с характером. Она уже, вроде бы, дома… Давай-ка, садись в мой дрышпак, съездим ее навестим.
• Что? Сейчас?
• Ну, старик, ты как первый день в органах.

Разговор продолжали уже в машине.

• Послушай! – Деркач понимал, что в этой жизни он больше ничего не понимает, - От сунутого в ванну к человеку электропровода не умирают! То есть, как гласит статистика, смерть наступает только в двух случаях из десяти! Убийца не мог быть уверен в летальном исходе!
• Значит, у нас везучий убийца. Раевский и Журавель – именно те два случая.
• Да, но по телу Раевского хоть было видно, что парня током пришибло… А тут - прямо великолепно выглядящий труп, - Деркач никак не мог сложить в голове стройную картину.
• Ты не некрофил часом, Викторович? Что это тебя внешний вид покойников так возбуждает?
• Дурак! – беззлобно огрызнулся Деркач, - Может Журавля уже потом в ванну оттащили?
• Вскрытие покажет. А вообще-то, все мрачно. Журавель жил один, никто не знает, что с ним происходило вечером. Все следы и отпечатки тщательно стерты. Единственное - на раме обнаружены следы взлома.

Дэн замолчал и стал напряженно следить за дорогой. Деркач решил сменить тему.

• Слушай, Дэн. Сколько с тобой езжу, никак понять не могу… На кой тебе эта пачка "Примы"? Ты ж вроде приличные сигареты куришь? – следователь взял в руки отвратительную измятую пачку "Примы" без фильтра еще доперестроечного года выпуска.
• Это талисман, - гордо отозвался Дэн, - Она еще отцовская. Батя ею от гаишников защищался.
• Это как?
• Легко. Гаишник видит дешевую машину, водитель которой такую гадость курит. Значит, взять с этого водителя нечего. Гаищник брезгливо отворачивается, а «Запорожец» спокойно проезжает. Вот у нас с тех пор и повелось, что пачка "Примы" – талисман, приносящий удачу в пути…

С каждой ступенькой крутой лестницы, ведущей на веранду к Владиславе Раевской, неловкость и досада Деркача все нарастали. Через несколько секунд после нажатия Дэном кнопки дверного звонка, за стеклом веранды появилась настороженная Влада, поправляющая на ходу ярко-желтый коротенький халатик. Миниатюрная ладная фигурка, короткая стрижка со спадающей на глаза челкой, плавные, но по-мальчишески быстрые движения... На секунду напряженный взгляд девушки воткнулся в измученные и выцветшие глаза Деркача. «Она меня не впустит», – пронеслось в мыслях следователя, - «И поделом мне». Но Влада отодвинула дверную задвижку и легким кивком головы пригласила гостей в комнату. В квартире пахло крепким чаем.

• Кофе, чай? – весело подмигивая Владиславе, поинтересовался появившийся вдруг на пороге кухни рыжеволосый улыбчивый парень, излишне, как показалось Дэну, атлетического телосложения. Дэн вспомнил, что видел этого парня однажды у Глюка и подозрительно прищурился.
• Мы при исполнении, - ответил вконец растерявшийся Деркач, потом опомнился и сказал привычным тоном человека, которому знакома вседозволенность, - нам бы хотелось поговорить с Владиславой Раевской наедине.

Брови Влады стремительно взметнулись вверх.

• Говорите при нем, - безапелляционным тоном изрекла девушка.

Рыжеволосый успокаивающе провел рукой по коротким, слегка всклокоченным волосам Владиславы.

• Я могу и выйти, солнце.

Дэн перестал подозрительно щуриться, осознав, что у Ани Оголюк этот парень явно оказался лишь благодаря его отношениям с Владиславой.

• Коть, останься, - девушка мягко взяла друга за руку, - Он никуда не уйдет, - Влада грустно улыбнулась Дэну, - все равно потом придется все ему пересказывать, а то, о чем вы говорите, редко бывает приятно воспроизводить.

Дэн мягко попросил Деркача смириться.

• Убит Геннадий Журавель.

Влада вздрогнула и, на секунду прикрыв глаза, сжала кулаки. Костя положил руки на плечи девушки.

• Убит в собственной ванной, таким же способом, как и ваш отец.
• Значит, не самоубийство, - Влада мрачно усмехнулась.
• Возможно и нет… Простите, вы тогда… Ну, вы говорили что-то о фактах, свидетельствующих, что Раевский был убит. Конечно, неловко, но не могли бы вы повторить, - Деркач явно растерял все навыки ведения беседы.

В глазах Владиславы мелькнули сумасшедшинки. Следователь предусмотрительно пододвинул пепельницу ближе к себе.

• Я рада, что ко мне, наконец, начинают прислушиваться.
• Влада, не иронизируй, - неожиданно резко оборвал девушку Костя.

Владислава бросила на друга очень удивленный взгляд. Потом вдруг оживилась и начала говорить.

• Ну, вообще-то, я тоже не очень много знаю. Я уже говорила, - девушка тяжело вздохнула, - я звонила отцу накануне его смерти, спрашивала, как его убьют, чтобы подстроить самоубийство. Он описал мне все это…

Деркачу снова захотелось вызвать врачей.

• Вывод? – продолжала девушка, - Зная, что я его пойму неправильно, он выбрал бы другой способ самоубийства. А раз все случилось так, как мы придумали, значит это не он. В смысле его… Осталось только выяснить, кто, и откуда он узнал про мой роман.
• Влада, - Костя решил вмешаться, - давай я все объясню по-человечески.

Следователям этот парень показался вдруг единственным нормальным человеком на свете.

Владислава посмотрела на гостей, как на полных тупиц, и, закурив, устало произнесла:

• Не надо, Коть, я сама… - девушка набрала полную грудь воздуха и очень медленно, как маленьким детям, принялась объяснять все еще раз. - Понимаете, я по профессии литератор. Пишу заказные статьи для журналов. В общем, грустно этим заниматься, но платят неплохо, - Деркачу самому захотелось в психушку, - а тут я решила написать полнометражный роман, что-нибудь такое, необычное. Понимаете, чтоб не от меня, а из жизни… Но вокруг было очень мало ярких событий, вот я и решила собирать с миру по нитке. С отца, например, его собственную смерть собиралась снять, - Влада обвела слушателей глазами, окончательно убедилась в их непонятливости и вяло, одними губами, прошептала, - Коть, принеси, пожалуйста, из моей тумбочки кассету с надписью «из жизни», - после чего зачем-то полезла за холодильник. – У меня магнитофон вчера сюда свалился… Сейчас достану. Эх, нет худа без добра. Если бы не вы, в жизни бы магнитофон доставать не полезла.

Через мгновение комнату пронзили звуки веселого голоса Владиславы, двухнедельной давности.

• Папик, привет!
• О, возвращение блудной дочери! Соизволила–таки позвонить? – не менее жизнерадостно ответил покойник, - Какие проблемы?
• Опять ничего не пишется… Помоги, а… Смотри, тебя должны убить, подстроив все под самоубийство. Я способ не могу придумать.
• Меня заморят голодом! Я умру от отсутствия мяса в потребляемой пище, - не задумываясь, прокричал покойник, - твоя мачеха будет главным убийцей…
• Не мели чепухи! Рая не может тебя убить, потому что убивать тебя будет совсем другой человек. И потом, Рая абсолютно права, мясо в больших количествах вредно для организма. Ой, подожди, у меня тут курочка в гриле подгорает…

Покойник с дочерью весело рассмеялись.

• Да вообще, по йоговской философии жить вредно, от этого умирают.
• Ладно, не отходи от темы. Так какой вид смерти ты предпочитаешь?
• Меня задушат… Повесят… Застрелят… Ой, знаю. В детстве я ненавидел своего учителя пения и, мечтая сжить его со свету, придумал для этого великолепный способ… - и тут покойник проявил дюжий дар предвиденья, поведав дочери абсолютно достоверную картину своей собственной смерти.
• Пап, ты садист! – восторженно прокричала Влада.
• Не стоит благодарности.

Совершенно серьезным тоном Раевский добавил:

- Лад, ты б зашла как–нибудь… Есть серьезная тема для разговора.

• Не издевайся, у меня работа! На следующей недельке, может, объявлюсь.

Чайник громко хлопал крышкой в наступившей на Владиной кухне тишине.

• А следующей недельки так и не наступило, - прошептала девушка, - он был убит через день. А мне надо теперь как-то жить дальше, - в глазах Влады появились было слезы, но она усилием воли загнала их обратно.
• Спасибо, вы очень помогли следствию, - солгал Деркач, поспешно засовывая кассету себе в карман.
• Сядьте, - Влада вдруг вскочила и перешла на крик, - неужели вы не понимаете… Я должна знать… Поговорите со мной обо всем этом…
• Успокойся, - Костя усадил девушку на место, - людям работать надо, а ты…

И парень очень ловко и вежливо выпроводил гостей за дверь веранды. Несколько секунд Владислава пристально смотрела в окно.

• Знаешь, Коть, ты вдруг стал взрослым…
• Да перестань ты, я тут, можно сказать, крайне дипломатично веду переговоры, а ты…
• Вот я и говорю, вырос. Скажи, а я правда сумасшедшая?
• Не больше, чем обычно… Я имею в виду и до всех этих трагедий, - голос Костика предательски подрагивал. Явно призванная успокоить, фальшь его интонации заставила Владиславу нервно вздрогнуть.
• Вот только не надо мне врать! – девушка насупилась.
• Ладка, - Костик замялся, после чего резко, на одном дыхании, выпалил, - Ладка, одно твое слово и я никуда не поеду.

Владислава поморщилась.

• А если это слово будет матерным? Коть, не смей. Я уже говорила тебе, ты действительно частично гениален. Тебе место именно в Москве, и ничто не должно быть в ущерб твоей работе. «Ведущий дизайнер престижного журнала» - хорошо ведь звучит, а?

Тирада девушки достигла нужной цели. Костик всегда был очень тщеславен.

• Ну, в общем, ты права. Тогда, айда со мной, а? Дождя ведь, как известно, хватит на всех…
• Нет. Ты же знаешь, для меня жизнь заканчивается за перевалом. Я слишком люблю этот город и не могу никуда уезжать.
• Вы с Глюком говорите об Ялте абсолютно одинаково.

По лицу Владиславы пробежала тень.

• Не напоминай, я очень переживаю из-за Аньки.
• Чего?
• Понимаешь… Она мне поверила… Попросила Дэна подвести меня к следователю… А я, я там такое устроила. Мне теперь просто стыдно показываться Глюку на глаза.
• Ты что, серьезно? – Костик рассмеялся, - Глюк прекрасно понимает, что ты была не в себе…
• Наверняка, - Влада предпочитала ни с кем не обсуждать свои отношения с подругой.
• Послушай, я был у нее, она очень за тебя переживает, - Костику было крайне важно помирить девушек.

Владислава промолчала.

• А ты не боишься одиночества?
• Коть, не атакуй. Того, что всосали с молоком матери, не боятся.

Влада поправила вечно спадающий с плеч халат, скрестила руки на груди и, зашагав по комнате, принялась, немного переигрывая, фантазировать.

• Коть, ты просто обязан ехать в свою Москву. Ведь должно же у меня быть место, куда я смогу сбежать, если станет совсем худо.
• Это как? – насмешливо спросил Костя.
• Худо? Ну, когда воспаленный закат моей ветхой судьбы застучит в двери слишком настойчиво. Когда мое невоплощенное, помирая от голода, начнет грызть меня изнутри. Когда мир окончательно рухнет… Тогда я полечу в столицу России. Измотанная и уставшая, не поощренная ни косметикой, ни излишним вниманием, моя физиономия, однажды утром, замаячит в твоем офисе, а ты к тому времени будешь владельцем собственного журнала. Уборщица укажет мне на табличку «Посторонним вход воспрещен»
• Нет! – с улыбкой закричал Костик, - там будет приписка «всем, кроме Ладки»
• Да, но тебя-то там пока еще не будет. И я, голодная и несчастная, пойду скитаться по столице. А ты в это время проснешься в уютной квартирке своей хорошенькой секретарши и, шлепнув ее по вполне аппетитным ягодицам, отправишься в ванную.
• Фу, какая пошлость.
• А по-моему вполне романтично… Ты явишься в офис в районе двенадцати…
• И мне тут же отдадут твою записку.
• С содержанием «Ну и где ты шляешься?!»
• Я подниму на ноги всех-всех и немедленно найду тебя.
• Мы будем бежать друг другу навстречу, и прохожие будут крутить пальцами у висков.
• Я забросаю тебя цветами. Наши взгляды встретятся и…
• И я наконец произнесу три заветные слова: «Вам нужны журналисты?»
• А я отвечу: «Нет. Нам нужна одна журналистка – ты».
• И мы будем работать долго и счастливо и уволимся в один день. Коть, время… Ты опоздаешь в свою Москву. Я мигом оденусь и подброшу тебя на автовокзал.

Ехали молча. Владина «Хонда-джаз» вовсю доказывала свои преимущества по сравнению с большими автомобилями, лихо обгоняя всех на поворотах. Сезон уже прошел, и толпы предлагающих квартиры ялтинцев больше не бросались на окружающих. На вокзале было непривычно спокойно.

• Ну… Вот и все… Пока, Коть.
• Ты звони, ладно?
• Конечно, - Лада заглянула в ставшие вдруг совсем янтарными глаза Константина и одними губами прошептала, - удачи тебе.

Костик молча вышел из машины и побрел к автобусу.

• Котька, стой, - Влада бежала к нему мимо ошарашенно присвистывающих таксистов и удивленно глядящих лоточников. Поцелуй, которым она наградила друга, сорвал бурные аплодисменты.
• Владка… Я обязательно еще приеду… а может…

Влада быстро перекрестила Костика, круто развернулась и, опустошенная, отправилась к машине. Слезы неистовым потоком топтались по ее щекам. Вот и все, Владислава осталась совсем одна…

Наемный убийца, наблюдавший последнюю сцену, чертыхнулся про себя, когда Владина «Хонда» невероятно быстро ускорилась и скрылась за поворотом, прежде чем он успел завести свою тачку.

***

Он знал, что вряд ли когда-либо теперь будет чувствовать себя в безопасности. Удачливый бизнесмен, он был командным игроком до мозга костей, и часто раньше, еще в безоблачные времена, любил говорить: « Да, наша четверка – самая сильная из когда- либо виденных мною команд… Олежка – он голова, ведущая самую верную ценовую политику, разработчик глобальных идей, четко чувствующий ситуацию на рынке. Гера – прирожденный коммерсант, он знает, где и как нужно делать закупки, договариваясь с поставщиками об очень серьезных скидках. Леша – это бумажная крыса, знающая все о прошлых, настоящих и даже будущих законах этой страны и умеющая тонко и корректно обходить их…». Тут Андрей Яковлевич Юворский, один из четырех соучредителей фирмы «For you», владеющей сетью крупнейших на южном берегу Крыма ресторанов, делал обычно эффектную паузу, слегка кивал своим грузным черепом и сурово продолжал - «И, наконец, я. Я знаю все о вкусах клиентов. Каждой клеткой своего не столь уж худого живота я безошибочно чувствую, что стоит включать в меню, какую музыку нужно крутить в данное время суток и во что должны быть одеты официантки, дабы навсегда отбить у клиентов охоту заходить в какие-либо другие рестораны, кроме наших». Изо дня в день повторял Юворский этот монолог жене, любовнице, партнерам по теннису. И вот все рухнуло. Когда о смерти слышишь из телевизора или читаешь в газетах, воспринимаешь ее, как нечто естественное, неотделимое от нынешних смутных времен. Истинный страх смерти приходит только при непосредственном приближении трагедии. Юворский боялся и даже не скрывал этого. Он вообще старался никогда ничего не скрывать. Не от неумения, просто из принципа, он слыл человеком прямым.

• Дюш, тут Алексей на проводе, - жена Андрея Яковлевича, миниатюрная и всегда спокойная пышненькая блондинка, принесла телефонную трубку.
• Что еще случилось, - как всегда грубо спросил Юворский.
• У меня была милиция, - голос Анина, четвертого соучредителя «For you», пискляво подрагивал.
• Странно, а я их присутствием награжден не был. Может они что-то знают, может есть факты, указывающие на твою причастность к убийствам?
• Да подожди ты! Нам надо поговорить, определиться, понимаешь…
• Жду.

Через несколько минут бледный и явно взбешенный Алексей Анин уже парковался возле небольшого особнячка г-на Юворского. Едва кивнув жене коллеги, Анин принялся говорить.

• Они все спрашивают о каких-то мелочах… Они сволочи… Попомни мои слова, они не убийства расследуют, они под фирму копают. Я ж юрист, я такие вещи за версту чую…
• Сядь. Успокойся, - на правах старшего по возрасту, Юворский мог себе позволить прикрикнуть на коллегу, - Выпьешь?
• Не до этого сейчас, Дюш, - Анин отмахнулся, - Я же вижу… Нам хотят перекрыть кислород на рынке. Я им про убийства, а они: «Покажите-ка все отчетности за последний год». Нас задушат штрафами…
• Знаешь, - Юровский задумчиво посмотрел сквозь Анина, - впервые в жизни мне не до бизнеса. Олежка и Гера убиты… Понимаешь?
• Это, конечно, трагично, но…
• Я не из сочувствующих. Понимаешь, по городу рыщет маньяк -убийца. Уничтожать он предпочитает тех, кто принадлежит к руководству «For you». Кто будет следующий? Ты или я? Кто открыл этот дурацкий охотничий сезон?
• Да, - Анин протер очки, - Я знаю, знаю, это ужасно. Но надо же как-то работать дальше. Олежке не понравилось бы, что после его смерти мы плюнули на дела фирмы.
• А ты не боишься принимать ванную? – глаза Юворского стали вдруг двумя маленькими горящими щелочками, - от меня уже, наверное, воняет. Не могу заставить себя приблизиться к душевой, вдруг теперь моя очередь умирать…

Воцарилась тишина, отчетливо стало слышно, как Анин мелко барабанит кончиками пальцев по журнальному столику.

• Ладно, - Юворский моментально собрался и успокоился, - лирическое отступление закончено. Что там по делам фирмы? Насколько я осведомлен, с бухгалтерией все было чисто…
• Все, да не все… - Анин как-то слишком явно замялся, - Понимаешь, в любом бизнесе, а тем более в ресторанном, всегда можно копнуть глубже и раскопать всю черную бухгалтерию… Давай поразмыслим логически. Мы с тобой, наверняка, первые подозреваемые. Кому выгодна смерть Олежки? Выходит, нам, прежде всего. Всем известно, что в нашей четверке он был лидером, владельцем 60% акций. Конечно же, милиция решит, что кому-то из нас захотелось убрать главного.
• Мне твоя паника кажется абсолютно бессмысленной.
• Да, но это только тебе! Для органов мы очень удобные подозреваемые. Стоит копнуть, выявить реальный «черный» нал, и мы, как миленькие, заплатим кучу штрафов. Убийство не раскроют, но хоть денег в казну заработают, им это очень выгодно.
• Ты считаешь, что Олежку с Герой убила налоговая милиция? – Юворский позволил себе съязвить. Анин отмахнулся.
• Нам надо обсудить, что именно говорить о фирме органам.

Алексей очень нервничал и не смог более основательно подготовиться к разговору с компаньоном. Юворский очень серьезно посмотрел на коллегу и Анин понял, что его слова звучат не очень убедительно.

• Ты в своем уме? Хотя ладно, допустим, ты прав. И что?
• Я предлагаю договориться о молчании. Ничего, кроме официально известных фактов. Ресторанный бизнес и все. Никакой истории создания…Никто никогда не вел никаких переговоров о покупке фирмы. Понимаешь?
• Ах вот ты к чему клонишь. Я и не думал, что история полугодовалой давности так засядет тебе в память. Хотя, не буду скрывать, я тоже вспомнил об этих событиях…

Анин совершенно четко почувствовал, что его раскусили.

• Я не могу поверить, что ты всерьез предлагаешь мне утаить от милиции факты, которые могут помочь в расследовании убийств, - Анину казалось, что Юворский сковал его взглядом, - Леша, ты что-то недоговариваешь…

Анин отошел к окну. Его трясло.

• Послушай, - Юворский говорил по возможности мягко, - если всю эту катавасию с убийствами затеял ты, - ну скажем, чтоб завладеть конторой - ты, прежде чем убивать меня, попробуй провести мирные переговоры. Может я кое в чем пойду тебе на уступки.

Анин резко повернулся и совершенно безумным голосом прошептал.

• Это не я, Дюш. Ты что, серьезно?… Это не я.
• А кто?
• Если б я знал…
• Расскажи все, что знаешь. Почему надо молчать о том, что симферопольцы пытались перекупить у Олежки фирму?

Анин тяжело вздохнул. В конце концов, почему он не может довериться Дюше? За последние несколько дней Алексей так устал всего бояться, что возможность открыться кому-то казалась ему даже в какой-то мере спасительной.

• Хорошо. Я расскажу тебе. Только пообещай, что…
• Все останется между нами.
• Ну, слушай, - Анин тяжело вздохнул и почесал давно не мытый затылок. В последнее время он тоже опасался воды.

***

Владислава оторвалась от печатной машинки, медленно вытащила из нее лист и с мазохистским наслаждением принялась медленно комкать его. Пол комнаты был усеян истерзанными белыми клочками. Уже полдня Владислава занималась переводом бумаги. Злополучная новелла на объявленный одним известным московским журналом литературный конкурс отказывалась писаться окончательно. «Решено», – девушка встала и сделала несколько приседаний, - «Никакого творчества. Больше никакой писанины до тех пор, пока идея сама не придет в голову». Влада с ненавистью взглянула на свое рабочее место, мстительно отставила машинку в сторону и, слегка взбив руками волосы, отправилась на кухню варить кофе. Она ударила по кнопке магнитофона и в квартире пронзительно заплакал саксофон. Девушка твердо решила, что ничто, ни при каких условиях больше не будет выводить ее из спокойного состояния. Умер отец? Все мы там будем. Не работается? И не надо. «И муза, тихо ойкнув, удали-и-лась, застав меня небритым и в трусах», - поддразнивая саму себя, напевала Владислава строчку из известной в кругах ялтинских музыкантов песни. Кофе получился отменный. Влада принюхалась и блаженно улыбнулась.

• Лад, возьми трубку, это я, - автоответчик Владиславы теперь разговаривал исключительно голосом Костика.
• Коть, ты где?
• Уже на работе. Как ты?

Константин только что пытался связаться с Глюком, дабы справиться о моральном состоянии Владиславы. Но дозвониться до Аньки не удалось, и он решил не ходить окольными путями и поговорить с самой виновницей всеобщего беспокойства.

• В норме. Как доехал?
• Ой, да что со мной станется.
• Не зарекайся. Чего звонишь?
• Решил эксплуатировать твой талант.
• К вашим услугам, - Владислава оживилась.
• Слушай, - Костик действительно срочно должен был поработать над одним проектом, - тут надо календарь сделать для одной фирмы, а я рекламный слоган не могу придумать.
• Чем фирма занимается?
• Продает фильтры для очистки воды.
• М-да, - мрачно прокомментировала Владислава.
• Более того, - поспешил еще больше расстроить подругу собеседник, - фирма называется «Водоочистка». Не слишком-то удобное для рекламы название.
• Пусть немедленно сменят название, тогда можно будет придумать что-нибудь толковое, - во всем, что касалось рекламной работы, Владислава была до неприличия циничной.
• Ладно, это не к спеху, - Костик все-таки решил приступить к интересующей его теме, - Я тут много думал о твоих делах… Знаешь, мне кажется, тебе грозит опасность.

Влада вздрогнула и быстро огляделась. Потом взяла себя в руки и очень внятно и по слогам проговорила.

• Не смей мне больше этого говорить. Котя, я не хочу ничего бояться.
• Извини. Просто если убийства происходят из-за акций, и ты станешь наследницей…
• Фильтруй!
• Что?
• Что? Что? - передразнила Владислава, - слоган я для твоей фирмы придумала. "Фильтруй!!!"
• Неплохо, - Костик задумался, - Даже очень неплохо. Спасибо.
• Не за что, обращайся еще. Ладненько, Коть, ты позванивай, не пропадай.
• Ага.

Владислава положила трубку и заставила себя расслабиться. «Я не буду ничего бояться», - еще раз повторила она и, вспомнив придуманный только что слоган, рассмеялась. Всегда приятно удостовериться, что есть еще вещи, которые ты умеешь делать. Девушка порылась в памяти и поняла, что теперь уже пришло время для одного важного дела. Очень серьезно Владислава снова подошла к телефону, сняла трубку и, задумавшись, вернулась на кухню. Влада должна была позвонить Глюку. Пора было извиняться за собственные истерические срывы. Владислава нервно курила, мучительно придумывая подходящую формулировку.

• Алло? – Анька подозрительно быстро подошла к телефону.
• Привет, это я.

- Здравствуйте.