Психотерапия методом развития аутентичности

Предисловие

Если обозначить одной фразой, кому адресована эта книга, то я могу сказать, что она адресована людям, которые хотят стать счастливыми, верят, что это возможно и готовы сделать для этого всё, что потребуется. Эта книга для людей, которые хотят изменить свою жизнь, причём их стремление измениться сильнее их страха неизвестности. Эта книга предназначена тем, кто ищет ответы на свои вопросы в религии, философии, психологии и не может их там найти. Эта книга для людей, обременённых интеллектом. Людей, которые не могут забыться обычной жизнью и перестать искать. Для людей, которых не устраивает их нынешняя жизнь. Для людей, которых мучает совесть и не даёт покоя внутренний голос их естества.

Эта книга посвящена описанию нового психотерапевтического метода, который я называю «методом развития аутентичности». Собственно говоря, «новым» его можно назвать только условно, поскольку в основе этого метода лежит дзэнская медитация, которая была известна ещё 1,5 тысячи лет назад. Поэтому более корректным, наверно, будет обозначить этот метод психотерапии как своеобразную интерпретацию дзэн-буддийского способа достижения просветления с позиции современной психологии. Кроме того, в процессе этой интерпретации мы исследуем такие экзистенциальные категории, как: смерть, смысл, ответственность, свобода, вина, любовь и др. Поэтому, строго говоря, метод развития аутентичности не является чисто психотерапевтическим методом (в традиционном понимании этого слова). Он занимает некую промежуточную область между философией, религией и психологией. Однако в целях удобства изложения я буду в дальнейшем называть эту теорию «психотерапией методом развития аутентичности», поскольку применение данного метода на практике оказывает самый что ни на есть психотерапевтический эффект.

Принцип действия данного метода довольно прост. Как будет показано во Введении, основа всех проблем любого человека заключается в отсутствии осознания своей собственной внутренней природы, т.е. в незнании человеком ответа на вопрос «Кто я?». Как только клиент находит ответ на этот вопрос, причём находит его не с помощью логики, а с помощью переживания в процессе медитации, его проблемы перестают быть для него проблемами. Осознание человеком своей внутренней природы приводит к тому, что человек начинает понимать своё тождество со всем миром и всем существующим, поскольку он непосредственно видит и переживает единую природу всего существующего, а природа мира и человека едина. Поэтому мир перестаёт быть для человека угрожающим и становится родным домом. Причём это происходит вне зависимости от того, стремится ли человек к такому единству или нет, это происходит само собой. Далее, переживание клиентом ответа на вопрос «Кто я?» позволяет ему занять свою экзистенциальную позицию по отношению к миру и другим людям, разрешив при этом следующие задачи:

- снизить страх собственной смерти через её осознание

- преодолеть страх неопределённости будущего

- определить смысл своей жизни

- сформировать собственную систему ценностей

- научиться любить и избавиться от любовных страданий

- принять свою свободу и ответственность за свою жизнь

- снизить чувства вины и стыда

- преодолеть страх одиночества через осознание своего положения в мире.

Эта книга состоит из двух частей. В первой, теоретической части я постараюсь обосновать, как и почему работает метод развития аутентичности. Во второй, практической части я постараюсь показать, как можно использовать этот метод и к каким основным результатам приводит его применение. В целом, эта книга рассчитана на читателя, имеющего минимальную теоретическую подготовку в области общей психологии. По этой причине обычному человеку глава 1 настоящей работы может показаться скучной и тяжёлой для изучения. В принципе, если вы не являетесь практикующим психотерапевтом или консультантом и ваша цель заключается только в том, чтобы изменить свою собственную жизнь, вам совершенно не обязательно изучать эту книгу полностью. Вы вполне можете ограничиться прочтением Введения и Части 2 настоящей работы. Если же вы являетесь практикующим психотерапевтом или консультантом, то я настоятельно вам рекомендую изучить эту книгу полностью, вне зависимости от того, собираетесь ли вы использовать метод развития аутентичности в своей дальнейшей работе или нет.

И последний момент. Если вы читаете эту книгу, то вы берёте на себя полную ответственность за все последствия, к которым может привести прочтение того, что в ней изложено. Если вы применяете знания, которые здесь изложены в своей работе с другими людьми, то вы лично отвечаете за те последствия, к которым может привести использование вами этих знаний. Я могу брать на себя ответственность за состояние только того клиента, с которым я работаю лично.

Эта книга посвящается моим Учителям:

Лао Цзи

Бодхидхарме

Цезарю Теруэлю

Сергею Леонидовичу Рубинштейну

Алану Уотсу

Эриху Фромму

Виктору Франклу

Дайсэцу Тайтаро Судзуки

Бхагвану Шри Раджнишу (Ошо)

Сунг Сан Соен-са

Сюнрю Судзуки.

Всё, что изложено ниже, принадлежит этим людям в той же мере, в какой принадлежит и мне.

01.01.2011 А.В. Савенко

Содержание

Часть 1: теоретическая

Введение: определение базовой потребности клиента

1. О возможности создания психотерапевтической методики

2. О жизненной энергии человека

3. О фундаментальном желании любого живого человека

4. Об особенностях человеческого сознания и экзистенциальном измерении человека

Глава 1: Рефлексия над вопросом «Кто я?»

1.1. Первобытная эпоха

1.2. Античная цивилизация

1.3. Средневековье

1.4. Новое время

2. Новейшее время

События и концепты

2.1. Уильям Джеймс

2.2. Значение психоанализа

2.3. Аутентичность как понятие

2.4. Аутентичность личности во фрейдизме и неофрейдизме

2.5. Аутентичность личности в концепциях Маслоу и Олпорта

2.6. Направления исследования идентичности личности

2.7. Экзистенциальные концепции аутентичности личности

Дж. Бьюдженталь

А. Лэнгле

С. Мадди

Р. Мэй

И. Ялом

С.Л. Рубинштейн

Часть 2: практическая

Отличие бытия и сознания

Глава 2: Психотерапия методом развития аутентичности

Этап 1 «Погружение»

Этап 2 «Разотождествление»

1) ты - не тело

2) ты - не личность

3) ты - не мысль и не чувство

4) ты - не сознание и не душа

Этап 3 «Медитация»

Этап 4 «Формирование экзистенциальной позиции»

1. Страх смерти

2. Страх неопределённости

3. Определение смысла жизни

4. Формирование системы ценностей

5. Реализация способности человека любить

6. Принятие своей свободы и ответственности за свою жизнь

7. Снижение чувства вины и стыда

8. Преодоление страха одиночества

Заключительные замечания

Часть 1: теоретическая

Введение: определение базовой потребности клиента

1. О возможности создания психотерапевтической методики

Когда клиент приходит к терапевту, что происходит в этой ситуации взаимодействия двух людей? Что происходит во время этой встречи, что является результатом их встречи? В целом, можно сказать, что терапевт удовлетворяет какой-то заявленный или вскрытый запрос клиента, т.е. помогает клиенту удовлетворить какую-то его потребность.

Можно ли в принципе разработать какую-то методику терапии? Методику, которая содержала бы в себе универсальные, общие ориентиры для работы любого терапевта, вне зависимости от привязки к конкретному психологическому направлению? Ответ будет зависеть от того, можно ли каким-то образом обобщить все те потребности, запросы клиентов, обращающихся за психологической помощью. Если в таких запросах можно выделить что-то общее, повторяющееся, типично человеческое и характерное для любого запроса, для потребностей любого клиента, тогда создание такой методики в принципе возможно.

Таким образом, необходимо проанализировать, где находится основа всех запросов, откуда они возникают? Что такое вообще потребность? Какова её функция? Что означает её удовлетворение? Какие общечеловеческие потребности лежат в основе всех запросов? Что на самом деле хочет клиент, обращаясь за психологической помощью? В свою очередь, для решения данной задачи необходимо хотя бы вкратце проследить развитие базовых человеческих потребностей в онтогенезе личности.

2. О жизненной энергии человека

Каким свойством обладает любой человек, любой родившийся ребёнок? Это свойство очевидно для каждого, и оно заключается в том, что этот родившийся ребёнок является живым. Любой человек, который хотя бы раз в своей жизни видел умершего человека, т.е. человеческий труп, понимает, что труп отличается от живого человека и, более того, он понимает, что у трупа отсутствует что-то очень существенное, что есть у живого человека. Живой человек может не двигаться, он даже может не дышать, но при этом он всё равно отличается от трупа. То есть глядя на него, другой человек понимает, что перед ним не труп, а живой человек. Это ощущение различия находится где-то на уровне подсознания, но оно проявляется довольно чётко. Находясь рядом с трупом, живой человек понимает этот факт, он понимает, что перед ним мертвый.

Это «что-то», что отличает живого от мертвого, очень сложно поддаётся вербализации, т.е. это сложно выразить словами, описать. Это «что-то» называют душой, сознанием, жизнью, духом, жизненной силой и т.п. Но за всю историю человечества никому так и не удалось выявить, изучить и показать, что же это такое – то, что делает человека живым. Изучение природы этого явления не входит в предмет настоящего исследования, но в целях удобства и понимания всего, что будет изложено ниже, необходимо заранее ввести какое-то единое обозначение этой жизненной основы. Наилучшей характеристикой любого живого существа мне представляется свойство активности: мертвый не может быть активным, он может лишь подвергаться воздействию внешних сил, но сам не может быть произвольным источником внешних изменений. Любая активность, по существу, является реализацией какой-то потенциальной энергии, поэтому в дальнейшем я буду обозначать то, что делает человека живым, термином «жизненная энергия». Этот термин хорошо отражает свойство активности живого человека.

Далее логично возникают два вопроса: в какой момент человек приобретает свою жизненную энергию (т.е. когда человек становится живым) и в какой момент он её теряет (т.е. когда человек становится мертвым)? Если мы проследим внутриутробное развитие плода до момента его зачатия, то мы обнаружим жизненную энергию и до этого момента: она заложена уже в активности сперматозоида, который двигается по внутриматочному пространству для слияния с яйцеклеткой.

Таким образом, жизненная энергия присутствует до формирования зиготы, из которой формируется человеческое тело. Поэтому правильнее будет сказать, что жизненная энергия формирует тело человека, чем говорить о том, что человек приобретает жизненную энергию. В свою очередь, человек теряет жизненную энергию в момент смерти. Собственно, стать мертвым – это и означает потерять свою жизненную энергию.

Итак, любой живой человек с момента зачатия и до момента смерти обладает жизненной энергией.

3. О фундаментальном желании любого живого человека

Откуда вообще возникают желания? Что это такое? Какие основные, фундаментальные желания возникают у любого живого существа? Какие желания вызываются самим фактом жизни, фактом того, что человек (или животное) просто является живым? Прежде всего, желание тесно связано с понятием «потребность», если под потребностью понимать переживание нужды, насущной необходимости какого-то внешнего объекта, предмета. Этот последний и является предметом удовлетворения потребности. В том случае, когда осознаётся не только сама нужда, но и предмет, который может эту нужду удовлетворить, говорят о «желании». Желание – это конкретизированная, предметная потребность (см. подробнее: Леонтьев А.Н. «Лекции по общей психологии»).

Поскольку живой человек, как и любое другое живое существо, по сути представляет собой открытую систему, само его существование заключается в непрерывном взаимном обмене с окружающей средой. Для того чтобы жить, он должен взаимодействовать с миром, и в этом смысле, потребность означает необходимость такого взаимодействия, зафиксированную сознанием. И, более того, человек должен взаимодействовать с окружающим миром таким образом, чтобы сохранять свою целостность и развиваться в результате этого взаимообмена. В этой связи, человек, как и любая живая система, обладает врожденной потребностью в гомеостазе, т.е. в сохранении динамического равновесия, постоянства своего внутреннего состояния.

Предполагая наличие у любого живого существа жизненной энергии, представляется логичным предположить также некий врожденный уровень интенсивности этой жизненной энергии, свойственный каждому живому индивиду (или особи). Таким образом, мне представляется справедливой мысль Сальваторе Мадди о том, что наиболее фундаментальной потребностью любого живого существа выступает потребность в сохранении привычного уровня жизненной энергии, который не является ни чрезмерным возбуждением, ни чрезмерным торможением (Мадди С.Р. «Теории личности»).

Данную потребность можно хорошо описать с позиции здравого смысла и на примере самых обычных физиологических потребностей. Так, чувство голода можно на самом фундаментальном уровне интерпретировать как потребность в усилении чувства сытости, т.е. повышении уровня жизненной энергии. При этом по мере насыщения ощущение удовольствия от поедаемой пищи постепенно снижается и чувство сытости выходит на свой оптимальный уровень, за которым положительные ощущения уже сменяются чувством дискомфорта и тяжести от излишне проглоченной пищи (в данном случае уровень жизненной энергии становится повышенным и возникает уже потребность в его снижении).

Потребность во сне представляет собой другую форму проявления всё той же фундаментальной потребности в сохранении оптимального состояния возбуждения нервной системы: сонливость, преобладание торможения коры головного мозга над возбуждением означает потребность в повышении уровня жизненной энергии, т.е. в отдыхе. Соответственно, активность, бодрость, преобладание возбуждения над торможением означает потребность в снижении уровня жизненной энергии посредством совершения какой-либо деятельности, потребность в разрядке напряжения. Между этими двумя состояниями возбуждения и торможения находится оптимальный уровень активности нервной системы живого организма, определенный уровень жизненной энергии, который является привычным для данного конкретного индивида.

Если проиллюстрировать это положение графически (Рис. 1), то уровень жизненной энергии можно представить в виде синусоиды, где наивысшая точка будет означать состояние максимального возбуждения, эмоционально воспринимаемого как ликование, экстаз или восторг, а низшая точка будет означать состояние максимального торможения, которое эмоционально выражается в виде горя, апатии или подавленности. Сама же ось икса, проходящая посредине этих двух точек экстремума, показывает среднее значение сочетания возбуждения и торможения, т.е. привычный уровень жизненной энергии, который человек и старается сохранить в своем постоянном взаимодействии с внешним миром, в процессе своей жизнедеятельности.

Таким образом, фундаментальное желание любого живого человека заключается в сохранении привычного уровня жизненной энергии (т.е. оптимального сочетания возбуждения / торможения).

4. Об особенностях человеческого сознания и экзистенциальном измерении человека

Чем потребности человека отличаются от потребностей других живых существ, от потребностей животных? В чём заключается специфика человеческих потребностей, и чем эта специфика обусловлена? У высших животных (приматов) можно обнаружить два фундаментальных и качественно различных уровня потребностей:

1. Уровень биологических потребностей, на котором основная задача живого существа заключается в сохранении своей жизни и целостности организма. Предметы удовлетворения потребностей данного уровня воспринимаются как вещи, т.е. предметы неживой природы, даже если такими предметами выступают растения или другие животные, служащие источниками пищи.

2. Уровень коммуникативных потребностей, удовлетворение которых направлено на сохранение чувства общности и признание своими сородичами, избежание одиночества и обеспечение чувства психологической защищенности и безопасности. Здесь уже удовлетворение потребности происходит в процессе взаимодействия со своими соплеменниками, которые даже у животных воспринимаются иначе, чем предметы удовлетворения биологических потребностей первого уровня.

Наличие таких коммуникативных потребностей (а также их отличие от биологических потребностей) наглядно продемонстрировано и доказано в работах Гарри Харлоу с обезьянами (см. подробнее: Хок Р. «40 исследований, которые потрясли психологию»). Депривация телесного контакта и коммуникативная изоляция детёнышей обезьян приводили в этих экспериментах к тяжёлым расстройствам поведения, нарушениям инстинктов и невозможности дальнейшей адаптации в сообществе.

Специфика человеческих потребностей обусловлена наличием у человека уникальной способности осознавать себя, других людей и окружающий мир, феномены собственной психики, свои действия и последствия собственного поведения. Таким образом, определение особенностей человеческих потребностей и отличия потребностей человека от потребностей животных связано с раскрытием вопроса о природе человеческого сознания: что означает способность осознавать, каков психологический механизм этого процесса?

Утверждение, изложенное ниже, по своему характеру является гипотезой, оно подлежит дальнейшему исследованию и проверке и не претендует на статус научного факта. Единственной причиной, по которой я считаю возможным выдвинуть эту гипотезу, является фактическое отсутствие в современной психологии какой-либо альтернативной научной теории, которая могла бы достоверно объяснить феномен сознания человека.

Можно предположить, что способность человека сознавать какой-либо реальный предмет имеет в своей основе способность представлять идеальный образ этого предмета при его отсутствии в непосредственном восприятии, т.е. способность воображения, фантазирования. По всей видимости, животное не способно произвольно вызвать в своем сознании образ предмета, который отсутствует в данный момент: если собака, например, голодна, она, вероятно, может представить кусок мяса, но если ассоциация отсутствует, она не может это сделать, т.е. просто представить кусок мяса в сытом состоянии, по своему желанию.

На более глубоком уровне способность воображения, безусловно, связана с функцией памяти: так как для того чтобы воспроизвести в своем сознании образ какого-либо предмета, необходимо этот образ сначала запечатлеть при непосредственном восприятии предмета, а затем сохранить этот образ в памяти. В этой связи, можно согласиться с гипотезой Агафонова о том, что память является основой сознания (см. Агафонов А.Ю. «Основы смысловой теории сознания»). Однако, по моему мнению, память не является единственным условием возникновения сознания, т.е. это необходимое условие, но не достаточное.

Но, более того, человек не просто способен вызвать образ, он может вызвать неограниченное количество таких образов и соединить их в своем сознании. Например, он может представить лошадь и (удерживая образ лошади) представить орла, а затем, соединив эти два образа, получить образ пегаса, т.е. образ такого объекта, который вообще отсутствует в природе и которого нельзя увидеть в реальности. На мой взгляд, именно способность воображения выступает основным условием возникновения сознания и, более того, лежит в основе чисто человеческой возможности творчества, искусства и языкового общения.

В качестве причины возникновения способности воображения у гоминидов можно предположить необходимость коммуникации с соплеменниками. Поскольку коллективный, стайный образ жизни выступал условием существования гоминидов, для человекообразных обезьян было жизненно важно уметь, как можно более точно, передавать соплеменникам сведения о внешних угрозах, возможностях и своих намерениях. Безусловно, охота и труд являются факторами возникновения сознания, но влияние этих факторов на развитие головного мозга, по всей видимости, было опосредованно развитием общения, коммуникации, которые совершенствовались в процессе трудовой деятельности (см. также: Палмер Дж., Палмер Л. «Эволюционная психология…»). И совершенствовались, прежде всего, именно благодаря развитию способности воображения, поскольку для того, чтобы передать реципиенту точные сведения о каком-либо предмете (или событии), коммуникатор должен сначала сформировать конкретный образ этого предмета (события) в своем психическом пространстве.

Таким образом, способность к воображению даёт возможность развития речевого общения и, следовательно, появлению абстрактного мышления как способности к обобщению и анализу, т.е. выделению общих свойств объектов в понятия и оперированию этими идеальными понятиями без непосредственного контакта с реальными объектами (Рубинштейн С.Л. «Основы общей психологии»). При этом мышление (и, в частности, абстрагирование) в своей основе содержит всю ту же способность произвольного представления образа предмета, отсутствующего в непосредственном восприятии.

Основным следствием возникновения у человека сознания, применительно к нашей теме, является способность человека рефлексировать, т.е. мысленно выходить за пределы наличной ситуации и собственных переживаний в данной наличной ситуации (см. также: «Экзистенциальная психология» / под ред. Ролло Мэя). Эта способность влечет за собой расширение психологического пространства существования, что приводит в результате к образованию двух основных феноменов: потребности в понимании и базальной онтологической тревоги.

С возникновением способности сознавать человек начинает задавать вопросы и, соответственно, у него возникает потребность найти ответы на свои вопросы, т.е. у человека возникает потребность в понимании, или познавательный интерес. Специфика этой уникальной человеческой потребности (и, соответственно, возможности) заключается в стремлении к познанию окружающего мира как объекта, вне зависимости от непосредственных актуальных потребностей человека. Безусловно, что у животных также присутствует интерес в изучении окружающей среды, но интерес животного к какому-либо предмету в любом случае опосредован биологическими (либо коммуникативными) потребностями особи. Собака, например, может интересоваться кошкой, сидящей на дереве, но кошка будет интересовать собаку не сама по себе как объект познания, а как определенный стимул, который можно использовать для удовлетворения каких-то своих потребностей, инстинктов. В частности, собака не будет задаваться вопросом: «Что представляет собой кошка сама по себе?» или «Чем кошка отличается от собаки?» и не станет исследовать кошку с этой целью.

Изначально познавательный интерес любого человека (ребенка) обращен на окружающий мир и близких людей, вызывая вопросы: «Что это?», «Для чего?», «Как это происходит?», «Почему это происходит?». Затем фокус интереса постепенно смещается на самого себя, человек начинает конструировать свой воображаемый, т.е. мысленный образ как совокупность черт и свойств, выделяемых другими людьми и объектами («видеть самого себя в другом человеке, как в зеркале») (Кон И.С. «В поисках себя»). Далее, человек начинает искать самого себя в этом сформированном образе, неизбежно выходя на такие вопросы, как: «Какой я?» и «Кто я?». Таким образом, осознание окружающего мира и близких людей постепенно переходит в самоосознание.

С другой стороны, способность выходить за пределы наличной ситуации приводит к значительному увеличению числа обстоятельств, которые психологически воспринимаются человеком в качестве внешних угроз. Способность воображения даёт возможность представлять будущее развитие событий, а также размышлять о тех вариантах прошлых событий, которые могли бы иметь место, но по каким-либо причинам не наступили. Причем количество таких вариантов и сценариев принципиально не ограниченно. Таким образом, возникает сугубо человеческое явление времени, выделение прошлого, настоящего и будущего. Кроме того, пространство жизнедеятельности человека также значительно расширяется и ограничивается лишь возможностями его воображения, т.е. фактически распространяется на всю Вселенную. Всё это приводит к чрезвычайному увеличению беспокойства и тревожности: человек начинает волноваться не только о том, что имеет место сейчас и здесь, но и о том, что имело место в прошлом, может произойти в будущем, причем не только «здесь», но и «там», т.е. в любом месте, вообще в мире. Соответственно, у человека возникает потребность избавиться от этой чрезмерной тревоги и беспокойства.

Разницу между тревогой животного и человека можно проиллюстрировать на таком условном примере. Кошка, ощущая голод, начинает беспокоиться о том, чтобы найти еду. Её интересует пространство и время непосредственной ситуации, сейчас и здесь. Если она сможет найти еду в той комнате, в которой она находится, её беспокойство (вызванное ощущением голода) проходит, и кошку совершенно не будет интересовать её прошлое, будущее либо то, что происходит в это время в соседней комнате. Человека же в данной ситуации может беспокоить множество обстоятельств и событий, которые вообще не связаны с текущей ситуацией: откуда появилась еда, кто её принес, она украдена или, может быть, отравлена, появится ли её хозяин, где этот хозяин сейчас, что произойдет, если я съем эту еду и он это узнает, насколько это нравственно есть чужую еду, будет ли меня мучить совесть, если я узнаю, что эта еда предназначена для голодающих детей в Зимбабве и т.д. и т.п.

Итак, возвращаясь к фундаментальной человеческой потребности в сохранении привычного уровня жизненной энергии, отметим следующее.

- у низших животных (червей, например) данная потребность реализуется исключительно на биологическом уровне и выражается в стремлении к сохранению физической целостности организма и условий внешней среды (физических или химических);

- у высших животных (приматов, например) данная потребность реализуется на биологическом и коммуникативном уровнях, при этом стремление к физической безопасности дополняется психологической потребностью в принятии особи сообществом;

- у человека данная потребность реализуется на биологическом, социальном и экзистенциальном (духовном) уровнях, при этом стремление к физической и социальной безопасности дополняется потребностью в избавлении от тревоги и беспокойства, вызванных собственным существованием. Это означает, что у человека коммуникативная потребность значительно расширяется и становится уже потребностью в принятии не только своими сородичами, но и миром, т.е. всем существованием в целом.

Обладая способностью выходить за пределы наличной ситуации, человек осознаёт собственное бытие (т.е. понимает, что он есть), осознает наличие внешнего мира и других людей (т.е. понимает, что есть также другие люди и предметы) и ощущает потребность в гармоничном соотнесении, сохранении динамического баланса, равновесия в бытии этих двух существований. Таким образом, фундаментальная потребность в сохранении гомеостаза жизненной энергии формирует на экзистенциальном уровне следующие условия бытия человека в мире:

1. Осознание факта своего бытия подразумевает одновременное осознание возможности собственного небытия, т.е. неизбежность своей смерти, что вызывает страх смерти. Следовательно, возникает потребность в принятии неизбежности собственной смерти с одновременным сохранением желания и радости жизни. Графически страх смерти выступает здесь низшей точкой активности, замирания жизнедеятельности, а жажда жизни – высшей точкой синусоиды. Задача заключается в нахождении оптимального уровня жизненной энергии.

2. Осознание возможностей и вариантов изменения наличной ситуации посредством собственной деятельности приводит к постановке проблемы о границах своей воли и степени свободы проявления своей активности в мире. Возникает потребность в определении границ ответственности перед самим собой за результат собственных действий, своего самосотворения и самоутверждения в мире. Графически высшей точкой жизненной активности здесь выступает абсолютная свобода действия и абсолютная ответственность за все события, происходящие с человеком: «Я отвечаю за всё, что со мной происходит». Соответственно, низшая точка, минимальный экстремум обозначает позицию полной предопределенности и отсутствия свободы воли: «Я вообще не способен повлиять на то, что со мной происходит».

3. Осознание человеком своего Я означает неизбежное осознание своих границ и непреодолимой отделенности от мира и от других людей, что вызывает страх экзистенциальной изолированности и одиночества. Возникает потребность в обретении внутреннего единства с окружающим миром с одновременным сохранением собственной самостоятельности и автономии. Своё предельное выражение данная потребность получает в специфически человеческом феномене любви к другому человеку. Высшей точкой активности в данном контексте выступает экстаз абсолютного слияния с внешним миром, близкими людьми, отказ от себя как субъекта жизни. Низшей точкой обозначается полное обособление, отделение своего Я, абсолютная отчуждённость от мира.

4. Осознание свободы человеческого самоутверждения предполагает осознание отсутствия каких-либо абсолютных жизненных ценностей, ориентиров и смыслов, кроме тех, которые выбираются, определяются самим человеком. Таким образом, отсутствие заданного извне смысла собственного существования вызывает экзистенциальный вакуум (Франкл В. «Человек в поисках смысла») и потребность в нахождении смысла своей жизни.

Эти четыре условия (смерть, свобода, одиночество и смысл) подробно исследуются в работе Ирвина Ялома «Экзистенциальная психотерапия». Далее по тексту эти глубинные условия человеческого бытия будут обозначаться термином «Экзистенциальные условия».

При этом, если первые три потребности (вызванные осознанием смерти, свободы и одиночества) можно в терминах классификации Абрахама Маслоу обозначить как «дефицитарные потребности», направленные на обеспечение безопасности существования, то потребность в нахождении смысла, безусловно, относится к «потребности роста» и выражает стремление к поиску направления реализации своего потенциала, т.е. самоактуализации (см. подробнее: Маслоу А. «На подступах к психологии бытия»). Тем не менее, определение направления собственной жизнедеятельности, т.е. поиск смысла, также имеет в своей основе потребность в сохранении привычного уровня активности, поскольку человек стремится к выполнению деятельности, в равной степени удалённой и от состояния чрезмерного возбуждения, и от состояния сильного торможения (см. подробнее раздел «3. Определение смысла жизни» в части 2 настоящей работы). Данное положение не исключает периодически возникающие у любого человека желания ощутить сильные эмоции, как положительного, так и отрицательного характера (восторг, экстаз, печаль, горе и т.д.). Однако мы предполагаем, что человек (в норме) не мотивирован в максимизации такого опыта получения пиковых и экстремальных переживаний, поскольку любые сильные эмоции являются стрессовым фактором для организма, а кумуляция подобных воздействий приводит к его разрушению и преждевременной гибели.

Все четыре обозначенные выше экзистенциальные потребности основываются на фундаментальной потребности (и, соответственно, способности) человека в осознании самого себя (поиск ответа на вопрос «Кто я?»), окружающего мира (вопрос «Что находится вокруг меня?»), своего положения в мире («Является ли мир угрожающим для меня или он дружелюбен ко мне?») и способа взаимодействия с миром («Где я должен находиться и что я должен делать в мире?»). Далее по тексту эти фундаментальные вопросы будут обозначаться термином «Экзистенциальные вопросы». Причем разрешение этих вопросов производится именно в таком порядке, как они здесь перечислены. Следовательно, основным вопросом, с которого необходимо начать, является вопрос «Кто я?». Исследование и осознание собственного бытия выступает необходимым условием для обнаружения ответов на все остальные, производные от основного, вопросы. В свою очередь, разрешение Экзистенциальных вопросов даёт возможность человеку соотнестись с Экзистенциальными условиями своего бытия и тем самым определить оптимум активности собственной жизнедеятельности, т.е. найти привычный уровень жизненной энергии, обеспечивающий равновесие (гармонию) взаимодействия человека с окружающими людьми и миром в целом.

Глава 1: Рефлексия над вопросом «Кто я?»

Вопрос «Кто я?» появляется в результате рефлексии над вопросом «Что есть человек?», исследование которого имеет довольно длительную историю, по своей продолжительности сравнимую, по меньшей мере, со временем существования письменности. Поэтому мне представляется логичным начать с краткого исторического анализа попыток решения данного вопроса, ориентируясь на классическую периодизацию истории: Первобытная эпоха, Древний мир, Средневековье, Новое время, Новейшее время (Всемирная история: Учебник для вузов).

Настоящий анализ основывается на принципе детерминизма, разработанного С.Л. Рубинштейном, согласно которому внешние факторы оказывают воздействие на систему через её внутренние условия (Рубинштейн С.Л. «Бытие и сознание»). Следовательно, итоговый результат изменения системы определяется не напрямую внешним воздействием, а внешним воздействием, преломленным через внутреннее состояние системы и изменённым этими первоначальными особенностями системы. Таким образом, особенности самосознания человека любой исторической эпохи неизбежно оказываются обусловленными социальными и культурными особенностями данного исторического периода. Всё это свидетельствует о необходимости раскрытия таких особенностей и учета их влияния в нашем анализе.

1.1. Первобытная эпоха

Неразвитость производительных сил и сильнейшая зависимость от природных условий в этот период компенсировались силой коллек­тивной общности. Коллектив выступал вынужденной, но совершенно необходимой формой выживания первобытного человека. Поэтому не приходится удивляться, что исторически чувство единства, слитности с другими членами рода (чувство «Мы») у человека возникает прежде ощущения своего «Я».

Исследование различных источников, посвященных данному вопросу (см. в частности: Кондрашов В.А., Королев В.К. «Феноменология культуры»; Мелетинский Е.М. «Поэтика мифа»; Столин В.В. «Самосознание личности»), позволяет отметить следующие основные черты первобытного самосознания:

1) осознание себя как части рода

2) противопоставление своего рода чужому

3) осознание рода как части природы.

Строго говоря, выражение «осознание себя как части» не совсем верно, т.к. человек не мог ассоциировать себя с частью, поскольку не осознавал себя как отдельное, самостоятельное существо. Поэтому правильнее было бы говорить о таком свойстве-неологизме первобытного сознания как «еще-невыделенность», под которым понимается «слабая интегрированность компонентов самости, неразвитость качеств, отсутствие потребностей, противоположных потребностям коллектива» (Заковоротная М.В. «Идентичность человека») и «неумение качественно отдифференцировать природу от человека» (Кон И.С. «В поисках себя»).

Хотя первобытный человек ещё и не имел полного представления о различии между собой и своим племенем («Я – Мы»), но он уже чётко противопоставлял свое племя чужому («Мы – Они»). Как отмечает Мерцалов, «самосознание, как и сознание, впервые стало складываться, по-видимому, в системе не внутриплеменных, а межплеменных взаимосвязей. Подтверждением этому может служить, в частности, сохранившаяся на века и наблюдавшаяся у отсталых племен традиция наименования их членами себя именем племени как личным именем» (Мерцалов В.Л. «Рождение сознания»).

В качестве еще одного существенного фактора, препятствующего самосознанию первобытного человека, следует отметить отсутствие письменности (Заковоротная М.В. «Идентичность человека»). В связи с этим, отсутствовала не только возможность объективной передачи собственных знаний, но и возможность рефлексии собственного авторского образа.

Тождество субъекта и объекта, мира одушевлённого и неодушевлённого, слова и действия приводят к тому, что мистические представления первобытного человека о себе самом или о группе, к которой он принадлежит, скорее ощущаются и переживаются, чем мыслятся (Леви-Брюль Л. «Сверхъестественное в первобытном мышлении»). Поэтому, если рассматривать структуру сознания с позиции теории С.Л. Рубинштейна (сознание как единство знания и переживания), то можно говорить о существенном преобладании переживания над знанием в структуре сознания первобытного человека (Рубинштейн С.Л. «Основы общей психологии»).

У первобытных людей не существовало ещё понятия «душа» в современном его понимании как идеального начала, противостоящего материальному телу. Однако у первобытных людей уже существовала идея о некой «жизненной силе, которая может принимать форму дыхания, дыма, облака, тени, образа или видения и т.д.» (Смит Н. «Современные системы психологии»), присутствие которой в человеческом теле было необходимым условием для жизни. Одним из наиболее распространённых её форм было дыхание, что подтверждается самим происхождением понятия «дух», образованного от слова «дышать».

Весьма возможно, что представления о такой «жизненной силе» прошли два последовательных этапа становления: на первом этапе господствовала идея о едином, нераздельном «духе», проникновение которого в тела животных, человека и различные предметы заставляло их жить. Позднее, на втором этапе, в каждом предмете, человеке или животном обитал свой «персональный дух» (Леви-Брюль Л. «Сверхъестественное в первобытном мышлении»). Таким образом, на втором этапе берёт начало процесс выделения, обособления первобытным человеком себя из окружающего мира и общины. Однако в целом, в рассматриваемую эпоху мы не располагаем никакими явными свидетельствами способности первобытного человека к рефлексии собственного бытия.

1.2. Античная цивилизация

В периоде Древнего мира мы ограничимся рассмотрением особенностей самосознания античного человека, так как именно в этой цивилизации был впервые чётко обозначен вопрос о том «Что такое человек?».

Если считать началом античной цивилизации возникновение Афин в VIII веке до н.э., а окончанием – свержение последнего римского императора главой германских наемников Одоакром в 476 г., то продолжительность этого исторического периода оказывается огромной: более тысячи лет. Очевидно, что за это время условия жизни греков и римлян значительно изменялись, соответственно, претерпевало разнообразные перемены и самосознание античного человека.

Основной особенностью социального положения человека в этот исторический период является постепенная дифференциация членов общины. Это выделение индивида среди своих сородичей носило иной характер, чем при первобытнообщинном строе: вместо распределения ролей по биологическим признакам (пол, возраст) имеет место имущественное и сословное разделение. Равноправие постепенно сходит на «нет» и появляются классы. Кульминацией расслоения общины как некогда единого социального образования явилась узаконенная эксплуатация своих сородичей в качестве рабов. При этом основными особенностями дифференциации членов общины являлись:

1) внешний характер обособления человека в социуме

2) сохранение органической связи античного человека со своим городом (полисом)

3) усиление контраста в общественном статусе представителей различных социальных групп.

При этом наилучшей характеристикой, отражающей специфику греческого самосознания, мне представляется термин «сплошная овнешненность», предложенный Бахтиным (Бахтин М.М. «Формы времени и хронотопа в романе»). Этот эпитет подчёркивает осознание античным человеком себя в буквальном смысле в качестве «персоны», т.е. полную выраженность себя внешним, публичным образом, без какого-либо интимного, невидимого содержания.

Бахтин поясняет это следующим образом: «Грек именно не знал нашего разделения на внешнее и внутреннее (немое и незримое). Наше “внутреннее” для грека в образе человека располагалось в одном ряду с нашим “внешним”, то есть было так же видимо и слышимо и существовало вовне для других, так же как и для себя… Но эта сплошная овнешненность человека осуществлялась не в пустом пространстве (“под звездным небом на голой земле”), а в органическом человеческом коллективе, “на народе”… Быть вовне — быть для других, для коллектива, для своего народа. …единство этой овнешненной целостности человека носило публичный характер.»

Другой исследователь данного вопроса - И. Кон - отмечает «расплывчатость» как особую характеристику внутреннего мира древних греков. Современные понятия "воля" или "личность", обозначающие индивидуального и целостного субъекта деятельности, не имели эквивалента в древнегреческом языке. При этом основным объектом древнегреческой мысли (в том числе, и в искусстве) было действие как таковое, его моральное и метафизическое оправдание, но не индивидуальность самого деятеля, находящегося вне действия.

Античный человек фактически не знал разделения на частную и общественную жизнь, это обстоятельство находило своё выражение в непосредственном участии всех полноправных граждан в управлении государством и в армейской службе. Особенностью античного политического устройства была неотделённость государственного аппарата управления от общества. Не существовало особого класса управленцев, специалистов-администраторов. Статус гражданина полиса имел огромное значение в Я-концепции античного человека, причем это справедливо как для греков, так и для римлян. Фактически полис представлял собой жизненное пространство, в рамках которого человек мог существовать не только физически, но и вести полнокровную и достойную жизнь. Для гражданина полиса главная цель и долг защищать свой полис, не жалея жизни, сознательно служить ему. Одно из самых суровых наказаний - быть изгнанником, изгоем, поскольку изгой бесправен (Быкова Э.В. «Античная культура»; «История Древней Греции» /под ред. В.И. Кузищина).

С другой стороны, полными правами обладали только граждане, т.е. свободные мужчины, являющиеся коренными жителями города. По сравнению с ними права женщин и свободных иностранцев были значительно ограничены, а рабы не имели прав вообще (их статус был приравнен к статусу вещи) (Черниловский З.М. «Всеобщая история государства и права»). Само существование института рабства было отражением вещественно-телесного понимания жизни в античную эпоху и обусловлено представлениями о человеке, прежде всего, как о материальном теле, но не духовном существе, как о вещи, но не личности:

«Человеческое в античности есть телесно человеческое, но отнюдь не личностно человеческое. Человек здесь - это отнюдь не свободная духовная индивидуальность, не неповторимая личность; он, согласно античным представлениям, природно повторим во всей своей индивидуальности» (Лосев А.Ф. «История античной эстетики»).

Такой же стихийно-материалистический подход применялся и при изучении человеческой души. Основным предметом исследований античных мыслителей, как известно, выступал поиск онтологического первоначала, но при этом результаты данного поиска распространялись и на природу человека. Как отмечает Аристотель при анализе современных ему философских взглядов в трактате «О душе», большинство мыслителей считают душу либо состоящей из нескольких материальных элементов, либо видят в её основе какую-то определённую природную стихию или вещество (огонь, тепло, воздух, пылинки в воздухе, испарение, вода, кровь). «Все элементы, кроме земли, нашли себе сторонника. Землю никто не объявлял душой, разве только если кто говорил, что душа состоит из всех элементов или что она совокупность всех» (Аристотель «О душе»).

Концепция Аристотеля о природе человеческой души оказала огромное влияние на все дальнейшие исследования данного вопроса. Более того, в настоящее время некоторые методологи психологии (Смит Н. «Современные системы психологии») видят в теории Аристотеля возможность преодоления дихотомии души и тела - одной из фундаментальных нерешённых проблем в современной психологии. Поэтому рассмотрим коротко основные положения его концепции.

Итак, Аристотель считает душу «первой энтелехией естественного тела, обладающего органами». То есть, говоря современным языком, началом, объединяющим в одно целое материю (как возможность или потенцию) и форму (как принцип целостной организованности). Согласно его концепции, душа – это не тело, а нечто принадлежащее телу, она пребывает в теле и осуществляет заложенные в теле возможности:

«Потому и не следует спрашивать, есть ли душа и тело нечто единое, как не следует это спрашивать ни относительно воска и отпечатка на нем, ни вообще относительно любой материи и того, материя чего она есть. Ведь хотя единое и бытие имеют разные значения, но энтелехия есть единое и бытие в собственном смысле.

…душа неотделима от тела так же как зрачок и зрение составляют глаз, так душа и тело составляют живое существо.

Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение» (Аристотель «О душе»).

Таким образом, душа есть причина и начало живого тела. Она есть причина в трех смыслах: и как источник происходящего в теле движения, и как цель, к которой это движение направляется, и как сущность живых тел. Сущность есть причина бытия каждого предмета, но сущность живых существ есть жизнь, а душа есть причина жизни. Отметим, что Аристотель не считает возможным существование души отдельно от тела: со смертью человека душа прекращает своё существование.

Дальнейшее развитие философских взглядов древних греков на природу души были в значительной степени обусловлены социальными факторами. По мере того, как система античных полисов начала распадаться вследствие как внутренних, так и различных внешних причин, всё более обострялся кризис самосознания античного человека. Распад политической организации, непрерывные междоусобные войны и абсолютизация власти правителей привели к тому, что уверенность свободных граждан в себе сильно пошатнулась. Возникновение учений скептиков, циников, стоиков, эпикурейцев в эллинистический период свидетельствуют о существенном изменении в системе античных ценностей. Характерной психологической реакцией на ухудшение социальных условий в этот период явилась смена научной ориентации от природного мира (поиска онтологического первоначала) к трансприродной метафизике (поиск спасения в потустороннем мире). Разочарование в философии рационализма, возрождение скептицизма отодвигали разум на второй план. Первое место отводилось стоящему над разумом началу, рационально непознаваемому.

Постепенное соединение учения стоиков с иудаистско-христианской доктриной выдвинуло на первый план идею, согласно которой долг человека перед Богом является более настоятельным, чем его долг перед государством. Тенденция религиозных поисков в верхах и низах шла по пути выделения единого всемогущего, бестелесного, надмирного Бога-творца и формирования идеи воздаяния после смерти. К концу рассматриваемого периода эллинистическая идея персонализма здесь уступает место спиритуализму, утверждающему наличие у человека сверхъестественной псюхе (души) – неделимого и бестелесного источника мышления и свободного выбора, связанной с Богом и бессмертием (Вундт В. «Введение в философию»; Рассел Б. «История западной философии»).

Таким образом, основным результатом развития самоосознания в античный период явилось внешнее, материальное выделение человека из окружающего мира как носителя общественной роли и как индивида, обладающего материальным субстратом (телом). Рефлексия собственных переживаний и внутренняя соотнесённость своего Я с социальной ролью и своим телом пока ещё не находит развития в этот период.

1.3. Средневековье

Согласно классической периодизации Й. Келлера, впервые разделившего всемирную историю на Античность, Средневековье и Новое время, окончание периода «Средних веков» связывается с падением Константинополя под ударами турок в 1453 г. («История средних веков» / учебник) Таким образом, Средневековье представляет собой тысячелетнюю эпоху, на протяжении которой и территория Европы, и самосознание населявших её народов претерпели существенные изменения.

Как известно, в Средние века природа человека рассматривается с дуалистической позиции: человек двойственен как тело и душа. В материально-телесном плане идентичность человека по сравнению с античным периодом изменяется незначительно: человек осознаёт материальность собственного тела, свою природную связанность, внешне он ещё не выделился окончательно из социального окружения: вся жизнь проходит «на людях». Но появляется ещё одна составляющая идентичности: духовная, обусловленная диалогом с Богом. Таким образом, возникают три основные линии обращения человека:

1. обращение к внешнему миру (включая других людей)
2. обращение к Богу
3. обращение к собственному внутреннему Я.

Для Средневековья (также как и для предыдущих эпох) была характерна тесная связь между индивидуумом и общиной: вся жизнь обычного средневекового человека проходила на относительно узком пространстве, среди постоянного круга лиц, с которыми индивид имел прямые личные контакты. Социальная роль была фактически задана при рождении, фиксирована наследственными сословными и имущественными ограничениями и целиком поглощала человека. Но человек и не стремился выделяться в социуме, поскольку он не мыслил себя вне узкого круга своих сограждан, его социальное положение было органично и естественно, оно придавало ему чувство сопричастности и уверенности. Средневековым идеалом добродетельного человека был тот, кто с наибольшим успехом осуществлял своё социальное предназначение и соответствовал установленному канону поведения. Идея мира как целого, универсума выражалась в убеждении о статичности мира, отсутствии направлений в его развитии, причём эта идея имела существенное значение для средневекового сознания. Соответственно, отсутствовала и идея человеческого становления, человеческая жизнь воспринималась в виде последовательной смены возрастных состояний (например, ребенок представлялся уменьшенной копией взрослого). Как отмечает Кон, в средневековой латыни слово «persona» обозначало маску, театральную роль, индивидуальные телесные свойства человека, а также его социальное положение, ранг (Кон И.С. «В поисках себя»). При этом глаголы «dispersonare» и «depersonare» обозначали не психическое расстройство ("деперсонализацию"), а потерю статуса, чести, "лица" в социальном смысле, места в сословной иерархии.

Человек не мог выбирать свою социальную роль в этом мире, но он мог повлиять на свою судьбу в мире потустороннем, поскольку от того, как он проживет свою жизнь, зависело, куда отправится его душа после смерти. Праведная жизнь обеспечивала райское блаженство, жизнь во грехе предрекала адские страдания. Таким образом, возникает идея персональной и индивидуальной ответственности за свои поступки, что благоприятствует развитию рефлексивной способности. Наиболее отчётливо это отражается в молитве и в исповеди, поскольку искреннее покаяние предполагает исследование своего собственного внутреннего мира, обнаружение страстей и влечений путем самоанализа.

Идея всеобщей вовлечённости в космический конфликт добра и зла не допускала беспристрастного созерцания окружающего мира, поэтому огромное место в средневековом сознании занимают нравственные оценки любых вещей и явлений. Кроме того, идея персональной ответственности за будущее своей души не оставляет в средневековом самосознании места античной невозмутимости и спокойствию, на первое место выходят эмоциональные переживания (Кон И.С. «Открытие "Я"»). При этом если в начале периода чувственные проявления были не сдержаны и носили отчетливо внешний характер, то ближе к эпохе Возрождения импульсивность постепенно переходит во внутриличностную сферу, формируя эмоционально насыщенный внутренний мир.

Христианский гуманизм носит иррациональный характер, он апеллирует не к разуму, а к чувству любви и состраданию. Восприятие себя через страдание и внутреннее самоочищение и личная эмоциональная обращенность к Богу составляли основу духовной идентичности средневекового человека. Иррациональности во многом способствовала и господствующая в то время идея о принципиальной непознаваемости человеческой души и её связи с телом.

Первоначально добродетели и пороки рассматривались как нечто внешнее, аналогично первобытным духам, овладевающим человеком помимо его воли. В искусстве эти страсти даже персонифицировались, представлялись в образе человеческих фигур, которые были реальными инициаторами поведения, занимая место внутреннего «Я» личности. Человек описывался внешними признаками, набором разрозненных черт, которые не образовывали самостоятельной целостности. При этом идеальные категории (например, черты характера) качественно не отделяются от материальных вещей, предметов и обозначаются нередко одними и теми же понятиями (Гуревич А.Я. «Категории средневековой культуры»).

Однако к концу средневекового периода (XII-XIII вв. и позднее), по мере роста самосознания, человек осознаёт уже не только отдельность своего тела от остального мира и от других людей, но также открывает внутренний мир своих переживаний, его интимность, отдельность себя от других людей и от своего образа, представленного в их глазах. При этом внутренняя жизнь индивида постепенно приобретает единый интегрированный характер, появляется организующий центр личности – внутреннее «Я». Последнее обстоятельство видно в автобиографиях: в них особенно необходима рефлексивность (Заковоротная М.В. «Идентичность человека»). Исследование собственного внутреннего мира, интроспекция приобретает самостоятельное значение и перестает быть лишь средством познания Бога, как это было в начале средневекового периода.

Осознание различий между ролью, исполняемой в социальной игре (персоной, маской), и реальной фигурой «актера», закономерно приводит к вопросу о природе этого актера и смысле его бытия. Вопрос «Кто я?» приобретает живую актуальность и заменяет вопрос «Что такое человек?», который был характерен для безличной эпохи античности:

«Переход от театральной маски к моральной личности, обладающей внутренним единством, завершился в христианстве. «Персона» получила также и душу, являющуюся основой человеческой индивидуальности и неуничтожимым, метафизическим ядром личности.» (Гуревич А.Я. «Категории средневековой культуры»)

Немаловажное значение для эволюции европейского самосознания имело возникновение в конце периода средних веков (первая половина 16 века) протестантизма (Кальвин в Швейцарии, Лютер в Германии) (Кирсанов В.С. «Научная революция XVII века»). Протестанты отвергли авторитет церкви как посредника между душой человека и Богом, придавая первостепенное значение индивидуальной вере. Это обстоятельство способствовало развитию интроспекции, внутреннему созерцанию и углублению рефлексии собственного «Я».

Таким образом, основное значение периода Средневековья в развитии самосознания человека заключается в выделении внутреннего мира, интимного чувственного «Я», отличного от ранее привычного «Мы». Этот процесс индивидуализации и обнаружения самоценности человека как личности не был одномоментным, он происходил на протяжении всей истории Средних веков. При этом обретение человеком Средневековья своего внутреннего «Я» явилось непосредственным следствием иррациональной и во многом противоречивой картины христианского мира.

На тот момент, когда к концу эпохи Средних веков рационализм вновь выходит на первый план, человек осознаёт себя отдельным существом, он уже выделился из мира природы, он не отождествляет себя со своей социальной ролью и способен ощутить свою персональную ответственность перед Богом. Исходя из концепции Рубинштейна о структуре сознания, можно утверждать о сформированности обоих аспектов сознания: знания и переживания. Впервые в истории у человека возникает и потребность, и возможность экзистенциального переживания факта своего бытия как отдельного, целостного существа («Что означает тот факт, что я есть?») и рационального осознания своей человеческой сущности («Кто такой этот Я, который есть?»). С поиском ответа на последний вопрос были связаны исследования многих европейских мыслителей в последующий период - эпоху Нового времени.

1.4. Новое время

Основной чертой этого периода было возросшее значение разума, рационального познания мира. Средневековый мир, представляясь как статичная целостность, не нуждался в объяснении, он воспринимался непосредственно. При этом связи между явлениями познавались, прежде всего, с помощью символов, но не логики.

Научные открытия в физике, химии, медицине ставят новые вопросы и повышают значимость рационального познания. Череда Великих географических открытий обнаруживает существование многочисленных народов с образом жизни и мышления, в корне отличном от европейского, что существенно расширяет картину мира средневекового человека и развивает способность самоанализа.

Снижается ценность социального признания, т.к. в отличие от Средневековья, человек Нового времени имеет другой спектр возможностей, он может обрести себя и состояться в жизни даже в том случае, если социальная среда, коллектив не принимает его личностных особенностей (знаний, навыков, опыта, убеждений, форм поведения).

Именно в эпоху Нового времени начинается история западной философии как попытки действительно рационального познания мира, человека и места человека в мире. Господствующая в этот период трактовка человеческого тела как машины, действующей по общим физическим законам, была обусловлена успехами в механике и становлением сначала геометро-механической (Галилей), а затем и динамической (Ньютон) картины природы. Эти материалистические взгляды имели много общего с античным мировоззрением, но осознание человеком собственного внутреннего мира, произошедшее в Средние века, уже не давало возможности редуцировать собственное бытие к миру вещей. Поэтому выделение души как нематериального начала, связывающего человека с Богом, в такой концепции было неизбежно.

Возникновение современной философии связывают с фигурой Рене Декарта (1596-1650) (Рассел Б. «История западной философии»), его философская система содержала в себе и некоторый набросок психологической теории. В психологических воззрениях Декарта впервые происходит резкое обострение дуализма души и тела, при этом Декарт просто допускал возможность взаимодействия души и тела без всякого логического анализа такой возможности. Он полагал, что душа (ум) является непротяжённой (не имеет физических измерений), и располагается в шишковидной железе головного мозга (эпифизе) (Ярошевский М.Г. «История психологии…»). Закономерным следствием противостояния души и тела в психологической теории Декарта явилось новое понятие интроспективного сознания как замкнутого в себе внутреннего мира, отражающего не внешний мир, а самого себя.

Таким образом, именно в психологических воззрениях Декарта впервые чётко обозначились два существенных момента: картезианский дуализм (дихотомия души и тела) и понятие сознания как знания, разделённого непосредственно с самим собой. С одной стороны, в этих двух положениях сконцентрировался весь опыт предыдущего развития психологического знания, а с другой стороны, они сами явились исходными пунктами, принципиальными для всего последующего развития психологии. Разрешению картезианского дуализма была посвящена, по сути, вся последующая история психологического знания, начиная с того времени, когда психология ещё составляла часть философии и заканчивая современным периодом.

Далее рассмотрим кратко те варианты разрешения картезианского дуализма, которые были предложены известными философами периода Нового времени и определим основные направления исследования природы человека, сложившиеся на момент выделения психологии как самостоятельной науки из философии. В дальнейшем анализе мы будем опираться на работы С.Л. Рубинштейна «Основы общей психологии» и Н. Смита «Современные системы психологии».

1. Барух Спиноза (1623 – 1677): Психофизическая проблема занимает в концепции Спинозы центральное место, при этом он пытается снова объединить мышление и протяжение как два атрибута единой субстанции, признав соответствие "порядка и связи идей" – "порядку и связи вещей", а душу - идеей тела. Спиноза попытался разрешить картезианский дуализм, предположив, что и душа, и тело являются атрибутами единого абсолютного Бога, воздействующего на оба компонента, вместо предположения о душе, воздействующей на тело, или наоборот.

2. Готфрид Лейбниц (1646 – 1716): Представление о замкнутом в себе внутреннем мире сознания превращается у Лейбница в общий принцип бытия: всё сущее в его монадологии мыслится по образу и подобию такого замкнутого внутреннего мира, каким оказалось у Декарта сознание. В своей концепции Лейбниц предложил понятие «предустановленной гармонии», согласно которой Бог создал неразложимые (и не сводимые ни к чему), лишённые протяженности духовные силы, названные «монадами». Эти монады, которые не имеют никакого влияния друг на друга, существуют согласно закону иерархии, основанному на эманациях Плотина, где Бог является верховной монадой.

3. Джон Локк (1623 – 1704): Наряду с ощущением Локк признаёт в качестве источника познания внешнего мира "внутреннее чувство", или рефлексию, отражающую в нашем сознании его же собственную внутреннюю деятельность; она дает нам "внутреннее бессознательное восприятие, что мы существуем". Единственным источником знания в концепции Локка является опыт, который разделяется на внешний и внутренний. Мы приобретаем знания благодаря ощущениям внешнего мира и рефлексии внутреннего. Локк принимает модель двух миров Плотина – Галилея – Ньютона и утверждает, что «вторичные качества», такие как запах, вкус и прикосновение, звук и цвет, удовольствие и боль, производятся организмом и являются непротяжёнными, в отличие от «первичных качеств»: формы, плотности, количества и движения, существующих независимо от разума и имеющих протяжённость.

Предметом психологии является внутренний опыт, который познаётся путём рефлексии, отражения нашего внутреннего мира в себе самом. Рефлексия дает нам "внутреннее непогрешимое восприятие своего бытия": такова локковская транскрипция декартовского "cogito, ergo sum" ("я мыслю, значит, я существую"). Таким образом, у Локка оформляются основы новой "эмпирической психологии". На смену психологии как науки о душе выдвигается "психология без души" как наука о явлениях сознания, непосредственно данных во внутреннем опыте.

4. Джордж Беркли (1685 – 1753): Развивая мысль Локка, Беркли рассуждает о том, что если вторичные качества находятся в разуме, то нет причин полагать, что первичные качества не могут находиться там же. А если так, то всё находится в разуме. И поскольку ощущения существуют в человеческом разуме, объекты представляют собой не что иное, как совокупности ощущений. Таким образом, физический мир не обладает независимым существованием от разума людей. Настаивая на том, что имеющая протяжённость материя не может воздействовать на лишённый протяжённости опыт, Беркли полностью устраняет одну сторону дуализма «душа – тело» и утверждает монизм, в соответствии с которым всё сущее есть дух.

5. Дэвид Юм (1711 – 1776): Делает вслед за Беркли следующий шаг и отрицает как разум, так и дух, поскольку мы не можем убедиться в их существовании. У Юма идея ассоциативной психологии получает свое дальнейшее развитие, но уже не на материалистической, а на феноменалистической основе. Под несомненным влиянием ньютоновской механики и её закона притяжения Юм вводит в качестве основного принципа ассоциацию как своего рода притяжение представлений, устанавливающее между ними внешние механические связи. Все сложные образования сознания, включая сознание своего "Я", а также объекты внешнего мира являются лишь "пучками представлений", объединённых между собой внешними связями – ассоциациями. Законы ассоциаций объясняют движение представлений, течение психических процессов и возникновение из элементов всех сложных образований сознания.

Рационализм, эмпиризм и позитивизм при всех отличиях между ними роднит их отношение к психическим ощущениям, которые признаются источником опыта, а также отрицание этими теориями возможности познания ощущаемых объектов.

6. Материализм, появившийся в XVIII столетии, явился не столько прямой альтернативой дуализму «душа – тело», сколько его разновидностью: его основным положением провозглашалась зависимость разума от материи.

Жульен Ламетри (1709 – 1751): Заявлял, что человек есть «сложный пружинный механизм» и что «душа есть не что иное, как принцип движения, или ощущаемая материальная часть мозга… основная пружина всего механизма… так что всё остальное есть лишь эманации из неё». Здесь мы также обнаруживаем влияние эманаций Плотина, интерпретированных на сей раз как пружины. Для Ламетри мозг, являясь основной пружиной, производит разум или душу. Разум является эпифеноменом, видимостью, сопровождающей материю, её побочным продуктом.

7. Пьер Кабанис (1757 – 1805): Утверждал, что подобно желудку, переваривающему пищу, разум переваривает впечатления и секретирует (выделяет, подобно железам) мысль. Эта гипотеза явилась попыткой превратить психологию в биологию, она представляла собой радикальный отход от представлений о разуме как о духе, хотя дух продолжал играть в ней определённую роль.

8. Иммануил Кант (1742 – 1804): Выдвинул гипотезу о том, что физический мир даёт начало нефизическим ощущениям. Разум управляет атомистическими частицами посредством врождённых категорий и синтезирует их в явление внешнего мира («феноменальную вещь»). Это явление и есть всё, что мы можем знать о мире. Феноменальные вещи, представляющиеся нам миром, есть не что иное, как внутренние репрезентации. Реальный мир существует как физическая «вещь в себе». Следовательно, мы живём в удвоенном мире – реальном физическом мире, недоступном нашему познания, и психически сконструированном мире, который и есть то, что мы знаем. Фактически Кант отвергал метод наблюдения. Он утверждал, что поскольку психологические события трансцендентны, они не могут стать предметом экс­периментирования или количественной оценки. Человек не может проводить количественные вычисления или экспери­ментировать с духом, как не может совместить пред­ставления о трансцендентальном разуме и о физичес­ком теле.

Очевидно, что ни в одной из рассмотренных выше философских концепций дихотомия души и тела не находит своего подлинного разрешения. Основные усилия философов Нового времени были направлены на исследование природы этих двух феноменов и разъяснение принципов их взаимодействия. Ни один из мыслителей в этот период не ставит вопрос о том, насколько вообще необходима гипотеза психофизического дуализма и можно ли выдвинуть альтернативу этой гипотезе. В период Нового времени такой вопрос просто не мог возникнуть.

Однако именно эти философские теории послужили методологической основой дальнейшего развития психологии как самостоятельной науки – с момента открытия В. Вундтом первой экспериментальной лаборатории в г. Лейпциге в 1879 году. Необходимо подчеркнуть, что сохранение дуалистической позиции в вопросе о внутренней природе человека в принципе исключает возможность адекватного ответа на основной экзистенциальный вопрос «Кто я?». Поскольку феномен «души» не имеет никаких физических характеристик, он не подлежит наблюдению, а следовательно, и какому-либо научному исследованию. О нем можно спекулятивно рассуждать, но эмпирическое познание его невозможно.

2. Новейшее время

Далее, для более точного определения причин возникновения дихотомии «душа - тело» и возможностей его реального разрешения, мне представляется весьма полезным рассмотреть такие существенные понятия, как «события» и «концепты».

События и концепты

События – это то, что реально имеет место в действительности и происходит на самом деле. Они могут быть либо внешними, либо внутренними, т.е. психологическими. Внешние события происходят объективно и не зависят от человеческого сознания (например, гремит гром, проезжает машина, падает дерево). Внутренние события представляют собой субъективные переживания, которые реально ощущаются, переживаются, воспринимаются человеком. Далее нас будут интересовать только внутренние события, т.е. переживания. Переживания можно описать словами, т.е. выразить в символах, в понятиях, однако рассказ о переживании не может передать само переживание другому человеку. Переживание можно воспринять только через собственный опыт. Например, человек, который знает вкус чая, потому что он его пил, т.е. имеет подобный опыт, может словесно описать своё переживание, описать этот вкус чая человеку, который никогда не пробовал пить чай. Однако выслушав этот рассказ о вкусе чая, второй человек не испытает это переживание и, соответственно, не сможет ощутить, пережить вкус чая. Для того чтобы, узнать этот вкус, он сам должен выпить чай и приобрести соответствующий опыт переживания.

Таким образом, описание переживания не является переживанием, а представляет собой концепт, т.е. обозначение события в символах, в словах. По существу, концепты – это обозначение однородной группы событий в символах или в понятиях. Концепты не существуют в действительности, но они дают возможность абстрактному мышлению и используются для удобства общения. Концепты представляют собой не переживания, а знания о переживаниях. Строго говоря, всё, что не является переживанием (событием), является концептом (знанием). Любое словесное описание события – это уже концепт, это не переживание, а вербализованное знание о переживании, имевшем место в действительности (см. также: Смит Н. «Современные системы психологии»).

Однако с помощью слов можно описывать не только сами переживания, но можно описывать и концепты, т.е. знания о переживаниях. Таким образом, существует возможность первичного, конкретного описания события и производного, абстрактного описания. Например, человек, который пьёт чай, может описать свои конкретные переживания, т.е. то, что он ощущает во время этого процесса (тепло, мокро, горько, душно, сладко и т.п.), а может обобщить свои переживания и просто отметить факт этого переживания: «Я пью чай». В последнем случае описание является абстрактным, поскольку описываются не переживания, а обобщается знание о переживании, т.е. делается умозаключение о том, что ощущение теплоты, мокроты, горечи и т.п. во рту означает, что я пью чай.

Здесь мы подходим к важному выводу, имеющему существенное значение для всего дальнейшего исследования:

Никакое переживание (событие) невозможно полностью выразить или определить через знание (концепт).

Вопрос «Кто я?» изначально возникает из самого факта бытия того, кто этот вопрос задаёт. Переживание того, что я есть, является фундаментальным, оно предшествует вопросу «Кто я?». Сначала человек ощущает, переживает, воспринимает сам факт того, что он есть, и лишь потом он задаётся вопросом: «Кто этот я, который есть?» Таким образом, попытка ответа на вопрос «Кто я?» является попыткой вербального описания переживания собственного бытия. Концепт «души», в свою очередь, представляет собой один из вариантов такого описания. По существу, это такая же попытка выражения переживания через концепты, как и попытка описания вкуса чая другому человеку с целью передачи своего переживания. Соответственно, оба эти описания в принципе не могут быть адекватными, поскольку никакое переживание не может быть полностью выражено в словах.

Строго говоря, разрешение вопроса «Кто я?», так же, как и вопроса о природе души, не является предметом современной психологии. Предметом психологии в настоящее время, как известно, выступают «психика и психические явления», а задача психологии заключается в их исследовании (см. например: Маклаков А.Г. «Общая психология»). Очевидно, что любые психические явления (т.е. процессы, свойства и состояния), представляют собой переживания, но не концепты. Они являются переживаниями объектов, существующих независимо от сознания, но, прежде всего, они принадлежат субъекту, который их испытывает и никаким образом от этого субъекта отчуждены быть не могут (Рубинштейн С.Л. «Основы общей психологии»). Соответственно, пределы изучения психических явлений весьма ограничены: можно выяснять причины их возникновения и законы развития, но сама природа психических явлений, их сущность не могут быть полностью описаны или зафиксированы вербально (в концептах), а поэтому и не могут быть исследованы научными методами. Таким образом, смысл поставленной задачи остаётся прежним – определение переживаний через концепты – вне зависимости от того, как именно формулируется основной вопрос «Кто я?» - в виде вопроса о природе души или о природе психических явлений. Понятно, что ни в том, ни в другом виде, этот вопрос не может быть разрешен психологией а, следовательно, и не может быть преодолена дихотомия души и тела.

Повторим, что психология как самостоятельная наука возникла на основе внутренне противоречивой философии, рассматривающей человека как двойственное существо – единство материального (тело) и идеального (душа) начал, не сводимых одно к другому. Всё здание психологического знания с момента начала его возведения в конце 19 столетия было построено на этом противоречивом фундаменте. В этой связи, задача разрешения дихотомии души и тела оставалась (и сейчас остаётся) основной проблемой современной психологии. К разрешению этого вопроса в процессе разработки своих теорий личности обращались все ведущие персонологи. Более того, практически в каждом из направлений современной психологии можно обнаружить отдельные положения, связанные с вопросом о природе человека. Эти положения весьма существенно различаются по глубине исследования, поэтому далее мы рассмотрим лишь те теории личности, в которых прямо или косвенно, но содержатся какие-либо конкретные варианты ответа на фундаментальный вопрос «Кто я?».

2.1. Уильям Джеймс

Пожалуй, первым психологом, обратившимся к исследованию данного вопроса в конце 19 века, был Уильям Джеймс. В своём знаменитом учебнике «Принципы психологии», опубликованном в 1890 году, Джеймс очень подробно и глубоко разбирает вопрос о сущности и структуре личности, т.е. «Я», которое сознаёт самого себя. Джеймс различает две стороны личности или «Я»:

- субъективную (познающую, я, или «чистое Ego») и

- объективную (познаваемую, моё, или «эмпирическое Ego»).

Таким образом, эти две стороны личности иллюстрируют тот очевидный факт, что я как субъект познаю себя как объекта. Далее, как объект «моё» (т.е. «эмпирическое Ego») имеет три составляющих:

- Реальное (материальное) «я» (Material self) — это слой, включающий в себя все предметы, с которыми человек идентифицирует себя как личность. В реальное (материальное) «я» входят не только его тело, но также его дом (или квартира), его собственность, друзья, семья и т.п. Это «реальное я» включает в себя биологическое «я», т.е. физическое, телесное существо, которое проявляется в наследственной конституции, особенностях физической внешности и физиологических процессах (Фрейджер Р., Фэйдимен Д. «Теории личности…»).

- Социальное «я» (Social self), формирующееся из признания в нас личности со сторо­ны других представителей человеческого рода. Социальное «я» состоит из моделей (паттернов), формирующих основы наших отношений с окружающими. Социальное «я» мягкое, неустойчивое и поверхностное, часто это «я» всего лишь немного больше, чем набор «масок», которые человек меняет, чтобы соответствовать разному окружению.

- Духовное «я» (Spiritual self) — это внутренняя субъективная сущность личности, наиболее устойчивая и интимная часть «я». Этот элемент активен во всех видах сознания. Именно эта часть нашего «я» воздействует на наши чувства. В ней источник наших жизненных усилий, внимания и воли. Ядром этой духовной личности является чувство внутренней активности.

Как субъект «я» (т.е. «чистое Ego») есть мыслящий (познающий) субъект. Этот субъект представляет собой преходящие состояния сознания, т.е. «поток психических состояний». Сознание – поток, но нет того, кто «сознаёт этот поток», есть только отдельные мысли. При этом ощущение внутренней непрерывности и тождества сознания возникает из того, что каждая последующая мысль связана с предыдущей:

«Сознание личности заключается в осознавании потока мысли, в котором каждая часть в качестве субъекта помнит предшествующие…»

«Таким образом, вот то условное решение вопроса о личности, к которому мы пришли и которое должно быть в нашем курсе и конечным выводом: познающий элемент в сознании – это сами мысли.» (Джемс У. «Психология»)

«Мысли, связанные так, как мы их чувствуем связанными, являются тем, что мы понимаем под словами «личное я» (Джемс У. «Научные основы психологии»)

Прежде чем перейти к критическому анализу концепции Джеймса, отметим её исключительную глубину: хотя эта теория личности была разработана более столетия назад, вплоть до настоящего времени в психологии отсутствуют какие-либо теории, в которых содержались бы веские логические доказательства противоречивости этой концепции.

Фактически, идея субъективного «Я» Джеймса заключается в следующем. С рождением человека у него определённо существует «реальное» и «духовное» Я, затем в результате взаимодействия со значимыми взрослыми формируется «социальное» Я. Но в какой-то момент у этого объективного «Я» появляется первая мысль – например, мысль «Я есть». За этой первой мыслью следуют другие мысли, образуя некий поток сознания, в котором каждая последующая мысль возникает за предыдущей и включает в себя эту предыдущую. Причём мысли не возникают одна из другой (первая мысль не выступает здесь причиной появления второй мысли), они возникают одна за другой (т.е. их связь лишь временная, но не причинная).

В нашем примере за первой мыслью «Я есть» могут последовать такие мысли, как «Кто я есть?», «Кто я такой?», «Я есть тело» или «Я есть душа» и так далее до бесконечности. При этом Джеймс утверждает, что единственно верным ответом на вопрос «Кто я?», т.е. «Кто есть тот, кто спрашивает?» является ответ «Я есть мысль», т.е. мысль сама спрашивает о себе и осознаёт себя.