«СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ И ЗООПСИХОЛОГИЯ ОГЛАВЛЕНИЕ ...»

Частично это зависит от промежутка времени, в течение ко­торого субъект сохраняет внимание. Кошки часто начинают проявлять беспокойство после примерно двенадцати подкреп­лений, поэтому пяти минут может быть достаточно. Собаки и лошади могут работать дольше. У людей продолжительность различных уроков традиционно равна часу, а занятия футбо­лом, научные семинары и разные другие мероприятия часто длятся целый день.

Последнее совершенное действие всегда закрепляется в созна­нии субъекта; вы должны быть уверены, что это хорошее, вознаг­раждаемое выполнение. Иногда вы не можете кончать каждый урок на высокой ноте. Возможно, что слушатели оплатили час занятий, и они хотят использовать весь этот час, хотя наилуч­шее время для окончания урока было достигнуто раньше. А мо­жет, урок идет не слишком хорошо, чтобы обеспечить наивыс­ший подъем, и вот-вот наступит усталость. В этом случае наи­более мудро окончить урок чем-нибудь легким, что гарантирует получение подкрепления, чтобы весь урок в целом запомнился как подкрепленный. Дрессировщики дельфинов часто оканчи­вают длительные, требующие напряжения занятия легкой иг­рой в мяч; обучающие верховой езде иногда используют разные игры, например салочки. Самым нецелесообразным приемом является введение новых задач или материала в конце занятий, вследствие чего оно заканчивается серией неадекватных и не­подкрепляемых ответов. Когда я была ребенком, мои уроки музыки всегда кончались таким способом; это очень обескура­живает, и я до сих пор не могу играть на пианино.

Управление с помощью стимулов.

Взаимодействие без принуждения

Все, что вызывает какую-либо поведенческую реакцию, назы­вается стимулом. Некоторые стимулы способны вызывать реакции без какого-либо обучения или тренировки: мы вздрагиваем от громкого звука, моргаем от яркого света, нас тянет в кухню, когда до нас доносится аппетитный запах; животные поступа­ют точно так же. Такие звуки, свет и запахи называются без­условными, или первичными, стимулами.

Другие стимулы заучиваются благодаря ассоциации. Сами по себе они могут ничего не значить, но становятся выделяе­мыми сигналами для поведения; сигналы светофора заставля­ют нас стоять или идти, мы вскакиваем, чтобы снять трубку зазвонившего телефона, на шумной улице оборачиваемся, услы­шав свое имя, и т. д., и т. д. Ежедневно мы отвечаем на множе­ство выученных сигналов. Они называются условными, или вторичными, стимулами. Например, если ваши дети бездель­ничают и не идут на ваш зов, вы плохо владеете стимульным контролем. Если вы руководите людьми и вам иногда прихо­дится два или три раза повторять приказ или инструкцию, преж­де чем они будут выполнены, то значит, у вас проблемы со стимульным контролем. Разве не случается, что вы говорите: «Я тебе уже однажды сказала, я говорила тебе тысячу раз, не...» (Не хлопай дверью, или не клади мокрый купальник на кровать или что-либо в этом роде.) Когда сказать один или тысячу раз недостаточно, поведение не управляется стиму­лами.

Правила управления с помощью стимулов

Для того чтобы управлять с помощью стимулов, надо сфор­мировать нужное поведение, а затем, когда оно осуществляет­ся, делать так, чтобы оно происходило во время или сразу по­сле какого-либо определенного сигнала. Этот стимул затем становится ключом, или сигналом поведения.

Например, предположим, что вы заставляете собаку садить­ся, надавливая на крестец и подтягивая за ошейник. Это без­условные стимулы, они действуют без обучения. Итак, полный контроль с помощью стимулов определяется четырьмя усло­виями, к каждому из которых следует относиться как к само­стоятельному разделу тренировочной задачи, самостоятельно­му пункту программы выработки.

1. Поведение всегда осуществляется сразу после подачи услов­ного стимула (собака садится, когда ей приказывают).

2. Поведение никогда не возникает в отсутствие стимула (во вре­мя занятий или работы собака никогда не садится спонтанно).

3. Поведение никогда не наблюдается в ответ на другие стиму­лы (если вы говорите: «Лежать!», собака не должна садиться).

4. Никакое другое поведение не возникает в ответ на данный стимул (когда вы говорите «Сидеть!», собака не должна ло­житься или скакать и лизать ваше лицо).

Только когда все четыре условия соблюдаются, собака дей­ствительно полностью и окончательно понимает команду «Си­деть!». Теперь вы действительно управляете ею с помощью сти­мула. Где в реальной жизни мы используем или нуждаемся в таком полном управлении с помощью стимулов? Ну, к приме­ру, в музыке. Дирижеры оркестра часто создают очень сложную систему сигнального управления, а на репетиции дирижер может встретиться с самыми разнообразными неправильными реакци­ями. Например, он может дать сигнал, означающий одно, — ска­жем, «форте», усиление звучания, и не получить его, может быть, вследствие того, что еще недостаточно прочно установле­но значение сигнала. Или он может и не давать сигнала усиле­ния, а, тем не менее, получить слишком большую интенсивность звука. Особенно этим отличаются духовые инструменты клас­сических оркестров. Рихард Штраус в юмористическом своде правил для начинающих дирижеров говорил: «Никогда не под­бадривайте взглядом играющих на духовых инструментах». Ди­рижер может дать сигнал, требующий другого, — допустим, «пре­сто», а вместо увеличения темпа получить усиление звучания; солисты-теноры проделывают это весьма часто. Наконец, ди­рижер может требовать включения большего числа исполните­лей, а вместо этого получить множество ошибок, так происходит с хористами-любителями. Каждый тип неправильного ответа на условный стимул должен быть исправлен с помощью трени­ровки, прежде чем дирижер будет уверен, что у него или у нее адекватное сигнальное управление.

Что может быть сигналом?

Условным стимулом — выученным сигналом может быть все, абсолютно все, что может быть воспринято. Флаги, свет, слова, прикосновения, вибрация, хлопки пробок шампанско­го — короче говоря, безразлично, какой сигнал вы используете. Коль скоро субъект может воспринимать его, сигнал может быть использован для вызова выученного поведения.

Интенсивность сигнала и стирание стимулов

Не существует определенных требований к интенсивности и величине условного сигнала, вызывающего ответ. Первич­ные, или безусловные, стимулы дают градуальный ответ в зави­симости от интенсивности: реакция на резкий, колющий удар сильнее, чем на булавочный укол, и чем громче внезапный шум, тем сильнее мы вздрогнем. Однако условному стимулу доста­точно быть узнану, чтобы вызвать полный ответ. Вы видите красный свет и останавливаете машину; быстрее или медлен­нее вы это делаете, не зависит от размера светофора. До тех пор пока вы распознаете сигнал, вы знаете, что делать. Поэтому, как только стимул заучен, возможно, не только получить его перенос, но также постепенно его уменьшать, пока он не ста­нет едва различим, но по-прежнему будет давать те же резуль­таты. Возможен случай, когда вы можете получать результаты при таких слабых сигналах, которые не видны постороннему глазу. Это называется «стирание» стимулов.

Лучшие примеры обуславливания, стирания и переноса сти­мулов мне приходилось наблюдать не в мире дрессированных животных, а на репетициях симфонических оркестров. Буду­чи певцом-любителем, я занималась в нескольких оперных и симфонических хорах, которые часто управлялись заезжими дирижерами. В то время как многие из сигналов, которые по­дают дирижеры музыкантам, являются более или менее стан­дартизованными, у каждого из дирижеров есть свои собствен­ные сигналы, и их значение должно быть усвоено в очень ко­роткое время — время на репетицию часто лишь немногим превосходит время на выступление. Однажды на репетиции симфонии Малера «Воскрешение», как раз в тот момент, ко­гда басы собирались вступить с обычной оглушительной си­лой, я увидела, как дирижер предъявил безусловный сигнал, предупреждавший: «Вступайте мягче», изобразив на лице страш­ную тревогу, пригнувшись к земле и заслонив лицо рукой, как бы защищаясь от удара. Все поняли смысл переданного сооб­щения, и в следующие несколько минут дирижер смог осла­бить сигнал и уменьшить интенсивность звучания всех частей хора с помощью предостерегающего взгляда, легкого движения спины, имитирующего припадание к земле, или чуть заметного отголоска от прежнего жеста, и, наконец, только вздрагивание плеч. Столь же часто дирижеры осуществляют перенос стиму­лов, сочетая какой-либо известный или самоочевидный жест — скажем, поднятие ладони кверху для обозначения «Громче» — с незнакомым жестом, таким, как присущий только ему наклон головы или поворот тела; однажды, сидя слева от дирижера среди альтов, я наблюдала дирижерский жест, управляющий громкостью звучания альтов с помощью левой брови.

Применение управления с помощью сигналов

Никому не нужно постоянно управлять или быть управля­емым с помощью условных стимулов или выученных сигна­лов, живые существа — это не машины. В действительности реакция на выученный сигнал представляет собой усилие, при­чем такое усилие, которое не только не должно, но и не может поддерживаться постоянно.

Большую часть времени у начальника нет надобности дер­жать подчиненных рядом. Если дети бездельничают, а вы не очень спешите, то вы можете сами расслабиться. Служащим, которые и так уже работают с полной отдачей, не нужны при­казы и инструкции. Ни нас самих, ни других людей не долж­ны опутывать ненужные правила и регламентации: они вызы­вают только сопротивление.

Совершенно очевидно, что управление с помощью стиму­лов используется, чтобы дети стали воспитанными, домашние животные слушались, персонал был надежным и т. д. Когда мы видим какой-либо пример прекрасно управляемого сигналом поведения, начиная с фигур высшего пилотажа, исполняемых группой истребителей, до класса хорошо умеющих вести себя детей, то, желая похвалить их, используем понятие дисципли­ны. «Они поистине хорошо дисциплинированы» или «Этот учи­тель знает, как поддерживать дисциплину». Однако понятие о дисциплине включает применение наказания, которое, как мы видели, совершенно не нужно при установлении управле­ния с помощью стимулов. Истинное, изящное управление сиг­налами, установленное с помощью подкрепления, может делать то, что мы считаем дисциплиной субъекта. Однако кто должен стать действительно дисциплинированным, так это тренер. Да, но с чего начать? Что если вы живете и работаете среди людей, которые являются закоренелыми неслухами?

Вот система Карен Прайор эффективного воздействия в тя­желом случае.

Карен Прайор (видя мокрые плавки и полотенце Юного Гостя на кушетке в гостиной): Пожалуйста, снимите свои мокрые вещи с кушетки и повесьте на сушилку.

Юный Гость: О'кей, минуточку.

К. П. (подходит к Ю. Г. и стоит рядом с ним молча).

Ю. Г. В чем дело?

К. П. Пожалуйста, снимите свой мокрый купальник с кушетки и повесьте на сушилку (NB: не прибавляя: «Сейчас же!», «Сию ми­нуту!», «Я сказала» или что-нибудь в этом роде. Я обучаю этого человека выполнять просьбы с первого раза, а не ждать, когда сиг­нал будет усилен дальнейшими деталями ими угрозами.)

Ю. Г. Вот еще, если вы так спешите, то почему бы вам не сделать это самим?

К. П. (Любезная улыбка, но никакого ответа. Я жду момента под­крепить желаемое поведение. Препирательство со мной не явля­ется желаемым поведением, поэтому я пренебрегаю им.)

Ю. Г. Ладно, ладно. (Встает, идет к кушетке, забирает вещи, бро­сает их в комнату, где стирают.) К. П. В сушилку.

Ю. Г. (Ворчит, поднимает и вешает вещи на сушку.)

К. П. (Широкая улыбка, искренне, без издевки.) Благодарю вас!

В следующий раз, когда мне будет нужно попросить юного гостя что-нибудь сделать, возможно, мне потребуется всего лишь взглянуть на него, чтобы вызвать действие. Мало-помалу он станет одним из тех домочадцев, которые быстро исполняют мои просьбы, а я со своей стороны — буду платить ему тем же, буду выполнять то, что он просит, если это выполнимо, и буду стараться не просить его делать более, чем он должен.

Отучение

Как использовать подкрепление, чтобы избавиться от нежелательного поведения

Итак, вы знаете о том, как сформировать новое поведение, а как вам избавиться от нежелательного поведения, которое уже имеется?

Люди и животные всегда» совершают то, что с нашей точки зрения лучше бы они не делали. Дети устраивают потасовку и кричат в машине. Собака лает всю ночь. Кошки дерут когтями мебель. Ваш сосед по комнате всюду разбрасывает грязные вещи. От кого-нибудь из родствен пиков слышишь постоянные при­дирки с требованием телефонных звонков. Все это — нежела­тельные виды поведения.

Существует восемь способов избавиться от нежелательно­го вида поведения. Всего восемь. И не важно, является ли это поведение укоренившимся, как в случае неряшливого соседа по комнате, или внезапным, как в случае детей, бесчинствую­щих в машине. Все, что вы можете предпринять по этим пово­дам, будет вариацией на теле у одного из восьми методов.

(Я не касаюсь здесь сложных сочетаний поведенческих про­блем, которые возникают у человека с психическими наруше­ниями или у непредсказуемо свирепой собаки; я рассматриваю только отдельные проявления нежелательного поведения.)

Вот эти восемь методов.

Метод 1. «Убить зверя»

Это действует безотказно. С данным субъектом у вас навер­няка больше не возникнет этой поведенческой проблемы. Фак­тически это широко распространенный и всеми признаваемый метод борьбы с собаками, загрызающими овец.

Метод 1 является высшей мерой наказания. Каковы бы ни были моральные или другие подтексты (аспекты) высшей меры наказания, но если казнить убийцу, он больше не совершит пре­ступления. Методом 1 избавляются от поведения, временно или навсегда избавляясь от того, кто его совершает. Увольнение служащего, развод с супругом, переселение в другую ком­нату от неряшливого соседа — все это метод 1.

С другими людьми могут возникнуть новые проблемы, но того субъекта, чьим поведением вы сыты по горло, больше нет, и с ним исчезло данное поведение. Метод 1 довольно жесток, но иногда вполне адекватен, когда проступок слишком велик для того, чтобы иметь продолжение и не представляется воз­можности для его легкого изменения. Допустим, например, что кто-то из ваших родителей, супруг (или ребенок) бьют вас. Не­которые находят из этого выход в реальном уничтожении того человека, и в крайних случаях самозащита может быть оправдана. Уход из дома — тоже разрешение проблемы мето­дом 1, но более гуманное.

Существует много простых и широко распространенных мо­дификаций метода 1: отправить ребенка в его комнату, когда он вмешивается в разговор взрослых;

Самое важное, что нужно усвоить относительно метода 1, это то, что он ничему не учит субъекта. Пока субъект находит­ся в изоляции, никакого переучивания в отношении данного поведения не происходит; нельзя изменить поведение, которое не осуществляется. Ребенок, запертый в своей комнате, может быть, чему-нибудь и научится (вероятно, обижаться и боять­ся вас), но при этом он не учится тому, как вступить в вежли­вый разговор.

Тем не менее, у метода 1 есть своя роль. Часто он даст наи­более практичное решение вопроса, и не обязательно связан с жестокостью.

Метод 2. Наказание

Это излюбленный метод всех. Если поведение неправиль­ное, мы, прежде всего, думаем о наказании. Ругаем ребенка, шле­паем собаку, урезываем зарплату, налагаем штраф на компа­нию, преследуем инакомыслящих, вторгаемся в страну и т. д. Но наказание — довольно грубый способ изменения доведе­ния. Фактически в большинстве случаев наказание не помога­ет вовсе.

Самое страшное в усилении наказания то, что этому поис­тине нет предела. Поиски такого наказания, которое было бы действенным, не встречается у обезьян и слонов, но занимает людей во все времена, известные истории, а может быть, даже и с доисторических времен.

Одна из причин, почему наказание обычно не действует, за­ключается в том, что оно не совпадает по времени с нежелатель­ным поведением; оно возникает после, а иногда, как в случае, судебного законодательства, много позже. Поэтому у субъекта может не образоваться связь между наказанием и своими пре­жними действиями; у животных этой связи не образуется ни­когда, людям тоже это обычно не дается. Если бы каждый раз при краже у вора отрывался палец, а неправильно запаркованная машина вспыхивала, я думаю, что воровство и штрафы за паркование практически не существовали бы. При методе 2, так же как при методе 1, субъект не учится тому, как изменить пове­дение. Наказание не научит ребенка, как получить более высокие оценки. Большее, на что может рассчитывать наказывающий, это что у ребенка изменится мотивация: ребенок попытается изме­нить будущее поведение, чтобы избежать будущего наказания.

Наказание может успешно прекратить какое-либо поведе­ние при его зарождении, если оно замечено рано и не превра­тилось в укоренившуюся привычку и если наказание само по себе является для субъекта новостью, неожиданностью, к ко­торой человек или животное не потеряли чувствительности.

За все время моего воспитания родители наказали меня все­го дважды (и то лишь отругав), раз в шесть лет за мелкую кра­жу и раз в пятнадцать лет за то, что пропустила школу и заста­вила всех волноваться, думая, что меня похитили. Чрезвычайная редкость наказания в значительной степени способствовала успеху. Оба типа поведения прекратились тут же.

Если наказание оказалось эффективным для прекращения поведения, то такая последовательность событий является мощ­ным подкреплением для наказывающего.

Чувство вины и стыд

Чувство вины и стыд являются формами самонаказания. Трудно найти другое столь же неприятное чувство, как холод­ная рука чувства вины, сжимающая ваше сердце; этот тип на­казания является чисто человеческим изобретением. Некото­рые животные, в первую очередь, конечно, собаки, могут прояв­лять смущение или стыд (например, если случайно напачкают в доме). Но, я думаю, нет таких, которые тратят время на пере­живание чувства вины за прошлые действия.

Метод 3. Отрицательное подкрепление

Отрицательным подкреплением является любое неприят­ное событие или стимул, пусть даже весьма слабый, действие которого можно прекратить или избежать, изменив поведение. Когда на поле с электрическим ограждением корова касается ограды носом, то получает удар электрического тока, но как только она отпрянет назад, действие тока прекращается. Они научается избегать ударов тока с помощью того, что не подхо­дит к ограде. Избегание загородки было подкреплено, но под­крепление было не положительным, а отрицательным.

Жизнь изобилует отрицательными подкреплениями. Мы изменяем, положение тела, когда становится неудобно сидеть на стуле. Мы стремимся скорее войти в дом, когда идет дождь. Некоторые люди считают, что запах чеснока, возбуждает аппе­тит, другие же находят его отвратительным. Стимул становит­ся отрицательным подкреплением только в том случае, если он воспринимается субъектом как неприятный и если изменение поведения направлено на уменьшение неприятных ощущений.

Отличие отрицательного подкрепления от наказания зак­лючается в том, что отрицательное подкрепление, подобно положительному, происходит во время поведения, а не пос­ле него, и может быть «включено» изменением поведения. По отношению друг к другу люди постоянно применяют отрица­тельное подкрепление: строгий взгляд, нахмуренные брови, неодобрительное замечание. Некоторые применяют отрица­тельное подкрепление слишком часто. Жизнь некоторых де­тей, супругов и даже родителей представляет собой постоян­ное ежедневное усилие вести себя так, чтобы избежать отри­цательных подкреплений от тех, кого они любят. Слишком частое применение отрицательного подкрепления, не ском­пенсированное возможностью положительного подкрепления, может привести к появлению нежелательных черт личности, не обязательно страха и ярости, создаваемых наказанием, но робости, неуверенности в себе, тревожности. Если вы не хоти­те, чтобы ребенок, который очень старается не вызывать ваше неудовольствие не стал эмоционально неполноценным, он должен иметь успешный опыт в доставлении вам удоволь­ствия.

Единственный случай, когда отрицательное подкрепление предпочтительнее любого позитивного подхода, это когда мы имеем дело с сознательным и преднамеренным отклонением поведения. Если вы совершенно уверены в том, что субъект знает, что должно быть сделано, а делает вместо этого что-либо другое, чтоб, скажем, просто посмотреть, что из этого выйдет, тогда знак вашего неодобрения — нахмуренный лоб, замеча­ние, натяжение поводка или вожжи, прекращение занятий, вы­говор — должны последовать незамедлительно и быть четки­ми. Это единственный случай, когда сильное отрицательное подкрепление, возможно, и не вызовет чувства обиды.

Метод 4. Угашение

Если вы обучили крысу нажимать на рычаг для получения пищевого подкрепления, а затем отключили аппарат подачи пищи, крыса сначала очень часто нажимает на рычаг, затем все реже и реже, пока, наконец, не прекратит это совсем. Поведе­ние «угасло».

Термин «угашение» идет из психологических лабораторий. Он предполагает исчезновение не животного, а поведения, ко­торое пропадает само собой вследствие отсутствия подкрепле­ния, подобно сгорающей свечке.

Поведение, которое не приводит ни к каким результатам — ни к хорошим, ни к плохим, а именно ни к каким, — скорее все­го затухнет. Но не всегда это означает, что вы можете игнори­ровать поведение и оно исчезнет. Поведение пренебрегающе­го его результатами человеческого существа есть уже само по себе результат существа, совершающего столь асоциальное дей­ствие, поэтому не всегда можно рассчитывать на угашение по­ведения другого человека и даже животного, не обращая на него внимание. К тому же крыса, нажимающая на рычаг, дела­ет это в лабораторных условиях; внешние стимулы здесь све­дены до минимума. А поведение человеческих существ не осу­ществляется в вакууме.

И, тем не менее, игнорирование может дать результат. Од­нажды я наблюдала, как Томас Шипперс, дирижер симфони­ческого оркестра, проводил репетицию в Нью-йоркской филармонии. Ужасный дирижер — но и оркестр тоже ужасный. Когда Шипперс подошел к пюпитру, оркестр был настроен на несерьезный лад: деревянные духовые инструменты стонали: «Я хотел бы быть в Дикси», а скрипка человеческим голосом говорила: «Ох-ох». Шипперс проигнорировал эти дурачества, и они вскоре угасли.

В человеческих взаимоотношениях угасание, с моей точки зрения, больше всего применимо к речевому поведению — хны­канью, ворчанию, надоеданию с просьбами, угрозам. Если эти типы поведения не приведет ни к какому результату, не выво­дят вас из себя, они угасают. Помните, что вывести кого-либо из себя может служить положительным подкреплением. Брат, который повергает сестру в ярость, дергая за косичку, получа­ет подкрепление. Если вы на работе вспылили на кого-нибудь, кто занимает более высокое служебное положение, то он или она в выигрыше. Мы часто ненароком подкрепляем поведение, которое нам хотелось бы угасить.

Хныканье у детей является поведением, которое вырабаты­вается с помощью родителей. Каждый ребенок, который устал, голоден, находится в дискомфорте, может скулить как щенок. Однако словом «нытик» называется ребенок, чьи родители достигли такой высокой степени самоконтроля, что могут вы­нести чрезвычайно длительное нытье, прежде чем окончатель­но потеряют терпение и скажут: «Хорошо, я дам тебе это про­клятое мороженое; ну, теперь замолчишь?» Мы забываем или не понимаем, что случайное подкрепление — любое подкреп­ление, хорошее или плохое, — способствует сохранению пове­дения.

Однажды в Блумингдэле (супермаркет. — Прим. перев.) я видела хорошенькую девчушку лет шести, которая привела свою мать, бабушку и весь отдел белья в полный ступор вир­туозным применением «но ты сказала, ты обещала, я не хочу...» и т. д. Насколько я понимаю, ребенок устал от магазина, и воз­можно, не без основания. А может, у нее вообще было неваж­ное самочувствие. Ей хотелось уйти, а она усвоила, что добить­ся желаемого можно нытьем, которое всегда случайным обра­зом подкреплялось.

Что делать, если вам на день навязали чьего-нибудь ребен­ка-нытика? Вот что делаю в этих случаях я. Как только протесты или жалобы начинают произноситься тем характерным для нытья гнусавым тоном, я сообщаю ребенку, что нытье на меня не действует. (Это обычно даст ему или ей пищу для раз­мышлений, поскольку они не думают об этом как о нытье, а считают это логичным и великолепным средством убеждения.) Как только нытье прекратилось, я спешу с подкреплением в виде похвалы или объятия. Если ребенок забыл и снова начи­нает ныть, мне обычно удастся прекратить это поднятием бро­вей или уничтожающим взглядом.

На самом деле нытики часто бывают умненькими детьми и с ними бывает приятно и интересно, когда они отказываются от этой своей игры и нытье угашается.

Мы должны отделять слова, которые говорятся, от пове­дения. Например, когда муж и жена ссорятся, действием явля­ется борьба. Предмет же ссоры часто является скрытым спек­таклем. Вы можете оспаривать все на свете, можете произно­сить совершенно справедливые слова (врачам приходится выслушивать бесконечное количество вариаций на эту тему), но при этом все время в стороне остается само поведение — борьба.

Метод 5. Выработка несовместимого поведения

Здесь вступают добрые феи: позитивные методы, позволя­ющие избавиться от нежелательного поведения.

Одним из изящных методов является обучение субъекта выполнению другого действия, физически несовместимого с нежелательным.

Например, некоторые не любят, когда собаки побираются у стола. Я сама этого терпеть не могу — ничто не может так испортить мне аппетит, как собачье пыхтение, несчастные глаза и тяжелая лапа у меня на колене в тот момент, когда я собира­юсь положить в рот кусок мяса.

Решением этого вопроса методом 1 будет выставить соба­ку из столовой или запереть в другой комнате на время еды. Но существует также возможность управлять попрошайничеством выработкой несовместимого поведения — например, обучить собаку лежать на пороге столовой, пока люди едят. Первым де­лом вы обучаете собаку ложиться, постепенно добиваясь того, чтобы это поведение контролировалось стимулами. Затем вы можете сделать так, чтобы собака во время вашей еды выпол­няла команду «Иди, ляг!», укладываясь в любом месте. Вы под­крепляете это поведение пищей, когда тарелки пусты. Отойти и лечь несовместимо с попрошайничеством у стола; собака фи­зически не может быть одновременно в двух местах, и по­этому попрошайничество угасает.

Выработка несовместимого поведения очень полезна для исправления собственного поведения, особенно когда дело касается эмоциональных состояний, таких, как печаль, бес­покойство, чувство одиночества. Некоторые типы поведения совершенно несовместимы с чувством жалости к себе: танцы, хоровое пение, любая интенсивная двигательная активность, даже бег. Вы не можете быть заняты ими и в то же время ба­рахтаться в несчастье. У вас ужасное настроение? Испробуй­те метод 5.

Метод 6. Связать поведение с определенным сигналом

Это своего рода уловка. Он оказывает действие в ряде слу­чаев, когда больше ничего не помогает.

Аксиомой теории обучения является то, что организм обу­чается совершать действие в ответ на определенный ключевой стимул, и поведение начинает подчиняться стимулу только то­гда, когда он есть — в его отсутствие поведение начинает уга­сать. Эту естественную закономерность можно использовать для того, чтобы избавиться от любого типа нежелательного по­ведения, сделав так, чтобы оно осуществлялось только по сиг­налу, а затем, перестав давать этот сигнал. Я применяла этот метод, чтобы утихомирить детей, расшумевшихся в машине. Если вы отправляетесь в какое-либо удивительное место — скажем цирк, — дети могут шуметь, потому что они возбуждены, слишком возбуждены для того, чтобы к ним можно было при­менить метод 5, орать и петь песни. В этих радостных обстоя­тельствах вам не хочется применять и метод 3, отрицательное подкрепление, состоящее в том, чтобы свернуть на обочину и остановить машину. Вот когда пригодится метод 6: сделать так, чтоб поведение управлялось сигналом. «Так, каждый устраи­вает как можно больший шум, начали!» (Сами тоже поднима­ете шум.)

С полминуты это всех очень забавляет, затем это надоедает.

Двух или трех повторений обычно бывает более чем доста­точно, чтобы обеспечить необходимое спокойствие на всю ос­тавшуюся дорогу. Можно сказать, что устраивать шум по ко­манде доставляет удовольствие, а можно сказать, что поведение, осуществляющееся по сигналу, имеет склонность к угасанию в его отсутствие.

Дебора Скиннер, дочь психолога Б. С. Скиннера, подели­лась со мной блестящим применением метода 6 с целью оту­чать собак скулить под дверью. У нее была маленькая собачка, которая, когда ее выпускали гулять, начинала лаять и скулить под дверью, вместо того чтобы идти и делать свои дела. Дебо­ра сделала небольшой картонный круг, одна сторона которого была покрашена в белый, другая — в черный цвет, и повесила его на дверную ручку снаружи. Когда круг был, повернут чер­ной стороной, никакой лай не мог заставить людей, находив­шихся в доме, открыть дверь. Когда круг был, повернут белой стороной, собаку сразу же впускали. Собака быстро обучилась не утруждать себя понапрасну, пытаясь войти обратно в дом при черном сигнале. Когда Дебора находила, что собачка про­была на улице положенное время, она приоткрывала дверь, пе­реворачивала сигнальный круг, а затем впускала собачку, как только она попросится.

Метод 7. Выработка отсутствия определенного поведения

Этот прием очень полезен в тех случаях, когда вам не надо получить от субъекта какую-то определенную деятельность, и вы просто хотите, чтоб он прекратил имеющийся тип поведе­ния. Например, наполненные брюзжанием и упреками теле­фонные звонки родственников, которых вы любите и не хоти­те причинить вред, применив метод 1, положив телефонную трубку, или методы 2 или 3, браня или высмеивая.

Я пользовалась методом 7, чтобы изменить способ своей ма­тери общаться по телефону. Будучи тяжело больной, в течение ряда лет, моя мать находилась в частной лечебнице. Я навеща­ла ее, когда могла, но основное наше общение происходило по телефону. Многие годы эти телефонные звонки доставляли мне неприятности. Разговоры большей частью, а иногда и исклю­чительно, касались ее проблем — болезни, одиночества, отсутствия денег. Действительные страдания, которые я была не в силах облегчить. Ее жалобы переходили в слезы, слезы — в об­винения, обвинения злили меня. Общения были столь тягост­ны, что я старалась избегать телефонных звонков.

Затем мне пришло в голову, что можно найти гораздо луч­ший способ. Я начала следить за своим собственным поведе­нием во время этих телефонных звонков. Я применила метод 4 и метод 7. Я сознательно стала стремиться к тому, чтобы ее жа­лобы и слезы подвергались угашению — метод 4, — отвечая на них только: «А», «Хм», «Да, да». Чтобы не достигалось ника­кого результата — ни положительного, ни отрицательного. Я не вешала трубку, не взрывалась; делала так, чтобы ничего не происходило. Затем я подкрепляла все, что не было жало­бой: вопросы о детях, новости в лечебнице, разговоры о пого­де, книгах, друзьях. На эти разговоры я откликалась с энтузи­азмом.

К моему изумлению, после двенадцати лет конфликтов за два месяца соотношение слез и недомоганий в наших ежене­дельных телефонных разговорах поменялось местами с прият­ной болтовней и смехом. Тревоги матери, с которых начина­лись телефонные разговоры — «Послала ли ты чек? Разгова­ривала ли с доктором? Не позвонишь ли ты моему агенту по социальному страхованию?» — превратились из навязчивых жа­лоб в обыкновенные просьбы. Отныне остальное время разго­вора было заполнено болтовней, воспоминаниями, шутками.

В юности моя мать была и теперь опять превратилась в оча­ровательную, остроумную женщину. В течение всей последу­ющей жизни я очень любила беседовать с нею лично и по те­лефону.

«Не является ли это уж слишком большим проявлением уме­лого управления?» — спросил меня однажды мой друг психи­атр. Безусловно. То, что происходило со мной прежде, тоже являлось чрезвычайно умелым управлением. Может быть, не­которые врачи сумели бы меня уговорить обращаться со сво­ей матерью по-другому, или ее со мной, а может, и нет. По-ви­димому, гораздо проще было четко сформулировать цель ме­тода 7. Что в действительности подкрепляется?

Все, кроме того, что вам нежелательно.

Метод 8. Смена мотивации

Исчезновение мотивации какого-либо поведения зачастую является самым приятным и эффективным методом. Человек, у которого достаточно еды, не станет воровать краюшку хле­ба. Меня всегда приводит в содрогание вид матери, чей малыш устроил скандал в супермаркете, а она дергает его за руку, пы­таясь заставить замолчать. Конечно, можно ее понять — скан­дал ставит всех в неудобное положение, и рывок за руку яв­ляется хорошо отработанным способом встряхнуть ребенка и заставить его замолчать, и гораздо менее привлекающий к себе внимание, чем окрик или шлепок (но как любой ортопед мо­жет вам сказать, это также очень верный способ получить вы­вих локтевого или плечевого сустава у маленького ребенка). Дело обычно бывает в том, что малыш хочет, есть, а вид и запах такого количества пищи является для него сверхсильным раз­дражителем. Мало кому из молодых матерей есть на кого оста­вить ребенка, когда она идет за покупками, а работающим ма­терям и тем более, приходится делать покупки прямо перед ужином, когда и они сами устали и голодны, а поэтому и раз­дражительны. Решить проблему можно, накормив малыша, пе­ред тем как идти или по дороге за покупками; чтобы привести в порядок расстроенные чувства малыша, матери, служащего, уплатившего взносы, да и любого раздраженного человека, до­статочно что-нибудь положить в рот. Некоторые типы поведе­ния самоподкрепляемы — т. е. сам процесс является подкреп­лением. Примеры тому — жевание резинки, курение, сосание пальца. Лучшим способом избавиться от этих типов поведения у себя или кого-либо другого является смена мотивации. Бу­дучи ребенком, я отказалась от жевательной резинки, потому что тетя сказала мне, что девочке, жующие резинку, выглядят вульгарно, а не выглядеть «вульгарно» было для меня намно­го важнее, чем получить удовольствие от жевания резинки. Ку­рильщики отказываются от своей привычки, когда мотивы для курения начинают удовлетворяться другими способами или когда мотив для прекращения — скажем, опасение забо­леть раком — перекрывает подкрепляющее действие самого курения. В городе Вест Кост недавно с полдюжины докторов поставили одной женщине диагноз неврастении и лечили ее транквилизаторами, т. е. не видели реальных физиологичес­ких причин наблюдаемых у нее симптомов. Она кончила бы свою жизнь в больнице для душевнобольных, если бы седьмой доктор не обнаружил, что она не симулирует болезнь, а на са­мом деле медленно погибает от отравления угарным газом из-за утечки в отопительной системе ее дома. Я сама несколько раз попадала к врачам, которые давали мне нагоняй и рецепт на транквилизаторы, когда это было совсем не нужно — и я говорила врачу об этом, это были начальные стадии депрессив­ных состояний. Конечно, иногда истинный мотив состоит в том, чтобы обрести необходимую уверенность, и тогда (особенно если обещание облегчения исходит от сильной личности, ко­торой доверяют) транквилизатор или даже таблетка сахара, или плацебо, может принести успокоение, снизить давление и об­легчить состояние. Святая вода и благословение тоже могут это сделать, если вы в них верите. Так называемый эффект пла­цебо тоже, вероятно, способствует поддержанию чар широко практикующих врачей. Ничего плохого я в этом не вижу. Мо­тивация, состоящая в необходимости приобретения уверенно­сти, заложена в природе человека. При различных обстоятель­ствах самое трудное вычленить мотивацию, а не делать сразу поспешные выводы. Одним из способов это сделать является наблюдение за тем, что же в действительности способствует изменению поведения, а что не способствует. Вот вам совет: если у вас или вашего друга имеются затруднения в поведен­ческом плане, хорошенько подумайте о возможных мотивах этого поведения. Не забывайте возможности таких причин, как голод, болезнь, одиночество или страх. Если есть возможность устранить основополагающую причину и таким способом снять или изменить мотивацию, вы должны это сделать.

Подкрепление в повседневной жизни

В начале этой книги, рассматривая теорию Скиннера, я уже говорила, что любая оригинальная идея сначала отвергается, потом подвергается яростным нападкам, и, наконец, принима­ется как аксиома. Я думаю, что в эволюции любой идеи есть и четвертая фаза: идея не только принимается, но и осознается, удерживается в умах и претворяется в действиях. И это, как я вижу, происходит с положительным подкреплением, и особен­но среди людей, которые выросли на идеях Скиннера, витав­шими в воздухе, а именно людей, родившихся после 1950 г. Они приобрели привычку пользоваться положительным подкреп­лением и формировать поведение без страха и колебаний, как нынешние дети приняли компьютеры, которые иногда стра­шат их родителей. Они распространили эти приемы среди сво­их старших партнеров, а те со свойственным им энтузиазмом заразили ими окружающих. Разрешите привести несколько наи­более ярких примеров.

Подкрепление в спорте

Судя по моим случайным наблюдениям, тренировки в боль­шинстве командных видов спорта, «например, профессиональ­ный футбол, — продолжают старую добрую неандертальскую традицию: множество лишений, наказание, фаворитизм, оскор­бление на словах и в мыслях. Однако в тренировочном мире в индивидуальных видах спорта, по-видимому, происходят ра­дикальные изменения. Фактически именно один из симптомов этого переворота побудил к написанию этой книги. На обеде в округе Весчестер штат Нью-Йорк, я сидела рядом с теннисис­том-профессионалом, тренировавшем хозяйку дома, приятным молодым человеком из Австралии. Он сказал мне: — Я слышал, что вы тренируете дельфинов. Вы знаете о Скиннере и всех этих штуках? — Да. — Тогда скажите мне, где достать книгу о Скиннере, которая помогла бы мне усовершенствоваться в ка­честве тренера. Я знала, что такой книги нет. Почему ее не было, до сих пор остается для меня загадкой, и я решила написать ее. И вот она перед вами. Между тем я раздумывала над удиви­тельным фактом о том, что этот человек и, возможно, многие другие ему подобные точно знали, что им было нужно. Это озна­чало, что существовали люди, которые уже ухватились за обу­чение с подкреплением и хотят знать о нем побольше. В то время я жила в Нью-Йорке. Частично в качестве разнообразия в ограниченной рамками дома сидячей городской жизни, а ча­стично из-за любопытства дрессировщика я начала посещать занятия по нескольким видам физической культуры, начиная от уроков по выживанию, парусного спорта, лыж (как горных, так и равнинных) до фигурного катания и танцев. К моему удивлению, только один из инструкторов, под чьим руководством я работала (преподаватель класса труда), опирался на насмеш­ки и угрозы для того, чтобы вызвать нужное поведение. Все ос­тальные использовали своевременное положительное подкреп­ление, а часто и чрезвычайно остроумные методики формирова­ния поведения. Это полностью расходилось с воспоминаниями о моих прежних занятиях физкультурой — балетных классах, уроках верховой езды, гимнастикой в школе и колледже — ни в одном из них я не блистала и всегда боялась этих занятий в той же степени, что и наслаждалась ими.

Подкрепление в бизнесе

В нашей стране труд и управление традиционно стояли на противоположных позициях. Мысль о том, что все принима­ют участие в общей игре, никогда не была особенно популяр­на в американском бизнесе. Практика бизнеса исходила из того, что каждая из сторон старается получить от другой как можно больше, а дать как можно меньше. Конечно, на самом деле это молчаливо подразумевалось исходными позициями обучения, но некоторые администрации склонялись к другим подходам. В шестидесятые годы получили популярность «бережное обуче­ние» и другие социально-психологические подходы, ставившие Iцелью просветить администрацию по вопросам нужд и чувств сотрудников и служащих. Но можно быть сколь угодно хоро­шо осведомленным, но не знать при этом, как же решать каждую конкретную проблему. Положение в бизнесе таково, что одни занимают более высокое, другие более низкое положе­ние, одни получают распоряжение, другие их отдают. В США ситуация в большинстве случаев не напоминает семейную и не должна быть таковой. Поэтому семейственный тип разрешения межличностных конфликтов на работе не проходит. Среди по­следних публикаций о бизнесе меня в последнее время заин­тересовали несколько сообщений, где описаны наиболее эф­фективные подходы, где используется подкрепление — от наи­более простых до совершенно блестящих. Например, один из консультантов по менеджменту советует в случае, если необхо­димо временно освободить от работы часть персонала, опреде­лить 10% худших и 20% лучших работников. Вы освобождаете самых слабых работников, но вы так же должны обязательно обеспечить 20% лучших, при этом они должны знать, что их оставляют потому, что они прекрасно работают. Очень здравая мысль. Помимо того, что вы убережете своих лучших работни­ков от нескольких бессонных ночей и очень существенно по­ложительно их подкрепите при вызывающих тревогу обстоя­тельствах, вы к тому же побуждаете средних работников либо стремиться к подкреплению, которое, как они видят, получе­но лучшими, либо хотя бы не попасть в низшую группу — кан­дидатов на вылет. Подкреплением для менеджеров среднего уровня и среднего возраста может быть более интересная ра­бота на их теперешнем месте, вместо перспективы повышения — с более высокой ответственностью они могут и не справиться (а могут и не желать занять более высокий пост, особенно если это связано с переездом). Одна компания, занимающаяся ком­пьютерной техникой, выплачивает денежные премии некуря­щим и тем, кто бросил курить, и в этом есть большой смысл: продукция, которую они выпускают, может быть испорчена частицами дыма. Другие способы подкрепления, находящие все большее применение, включают свободный выбор часов работы, так называемую «гибкую систему» (к ней особенно стремятся работающие матери), работу в самоуправляемых коллективах и вознаграждение за проделанную работу, а не за потраченное на нее время.

Подкрепление в мире животных

На протяжении всей книги я рассказывала о том, как тео­рия подкрепления позволяет профессиональным дрессиров­щикам формировать поведение у тех существ, к которым просто не может быть применена сила: кошек, пум, цыплят, птиц в воздухе, слонов в посудной лавке. Обучение с подкреплением открыло новые горизонты, которые, как мне кажется, мы толь­ко начинаем исследовать с целью создания полезного действен­ного партнерства с новыми неодомашненными видами живот­ных. Оно даст возможность животным продемонстрировать нам такие свои возможности, о которых в других условиях мы, воз­можно, никогда и не узнали бы.

Подкрепление в обществе

Иногда создается впечатление, будто бы бихевиористы утвер­ждают, что все поведение человека является результатом обу­чения и подкрепления, а все человеческие болезни, от войн до бородавок, можно исцелить правильным использованием под­крепления. Это, конечно, не так. Поведение является богатой смесью внешних и внутренних ответов, как выученных, так и невыученных. Как это известно, каждой матери, индивидуаль­ные особенности являются врожденными (биолог Т. С. Шнейрла показал наличие индивидуальных особенностей поведе­ния даже у насекомых). Далее, громадная часть того, что мы делаем и чувствуем, является результатом нашей эволюции в качестве общественных животных. В это входит наше стрем­ление к взаимодействию и взаимной поддержке («реципрокный альтруизм»), а также наклонность к агрессивным реакци­ям, если кто-либо посягает на наши идеалы или собственность («защита ореола»). А кроме того, то, что делается или говорит­ся в данный момент, может в значительной степени зависеть от физического состояния, оцениваемого либо согласно про­шлому опыту, либо прогнозу на будущее: человек, который очень голоден или мерзнет, может вести себя совсем не так, как то­гда, когда он находится в комфортных условиях, вне зависи­мости от других обстоятельств.

Таким образом, метод подкрепления имеет свои ограниче­ния, и я не вижу в этом ничего плохого. Наше понимание по­ведения представляется мне в виде трех сцепленных колец, на­подобие торгового знака пива Balantine. В одном круге рас­полагаются такие бихевиористы, как Скиннер, и все, что нам известно об обучении и познавательных способностях; в дру­гом круге находятся этологи, такие как Лоренц, и все, что мы знаем о биологической эволюции поведения; а в третьем кру­ге — поведение, которое мы еще не совсем понимаем, например, игра. И часть каждого круга по своему содержанию перекры­вается с двумя другими. Поскольку общество не ограничива­ется только обменом подкреплений, социальные эксперимен­ты, включающие подкрепление в регулировании групповых отношений, дают не однозначные результаты. Например, ис­пользование подкрепления в структурированных группах — скажем в тюрьме, больнице или колонии, может провалиться по вине любого, использующего это подкрепление. Один из моих друзей-психологов рассказывал мне о системе поощри­тельных талонов для малолетних правонарушителей, которая прекрасно работала при экспериментальной проверке проек­та, но полностью провалилась и даже вызвала протест и воз­мущение, когда была перенесена в другое учреждение. Выяс­нилось, что наставники, как и предусматривалось инструкцией, раздавали подкрепление за посещение уроков и другое жела­тельное поведение, но, вручая талоны, они не улыбались. И эта маленькая ошибка была расценена (и я думаю, совершенно справедливо) юными правонарушителями как оскорбление, и все усилия пошли насмарку. Индивидуальное и групповое подкрепление использовалось для поощрения не только како­го-то определенного типа поведения, но и разных социально значимых качеств — например, чувства ответственности. Ка­чества, обычно считающиеся «врожденными», тоже могут под­вергаться корригированию. Вы можете, например, подкреп­лять творческие способности. Когда мой сын Мишель посещал школу искусств и жил в мансарде в Манхэттене, он подобрал брошенного котенка и подкреплял его за «сообразительность», за любое действие, которое его забавляло. Я не знаю, как кот это понял, но он превратился в самого необыкновенного кота — уверенного в себе, внимательного, преданного и готового на всякие очаровательные штучки даже в зрелом возрасте.

На уровне человеческих взаимоотношений правильное ис­пользование положительного подкрепления может дать суще­ственный эффект. Оно может привести к развитию и усиле­нию семейных взаимоотношений, укрепить дружбу, ободрить детей и обучить их в свою очередь превратиться в изобрета­тельных и умелых источников подкрепления. Оно способству­ет искусству половых отношений, так как секс помимо всего прочего является взаимным обменом положительных подкреп­лений. Если двое достигли успехов во взаимном подкрепле­нии, они, скорее всего, будут счастливой парой. Хорошо исполь­зовать подкрепление — это не значит, без разбору расточать на­грады или никогда не говорить «нет». Такое неправильное представление о положительном подкреплении возникает до­вольно часто. Однажды, наблюдая за матерью, везущей по улице малыша в прогулочной коляске, я заметила, что всякий раз, как он начинал проявлять признаки беспокойства, мать оста­навливалась, вынимала мешочек с всякими вкусностями: ви­ноградом, орехами — и совала малышу что-нибудь в рот, хотя он, видимо, не был голоден и иногда отпихивал ее руку. Ста­раясь поступать правильно, она добросовестно подкрепляла беспокойное поведение малыша. Она даже не проверяла, не является ли причиной беспокойства малыша непорядок в одеж­де или какой-либо другой дискомфорт. Никто из нас не пред­ставляет собой совершенства, и я не считаю, что мы должны все время думать о подкреплениях. Я предполагаю, что во взаи­моотношениях с другими людьми сдвиг к положительным ре­акциям от резкости, яростных споров и упреков, которые явля­ются стилем многих домов и организаций, повлияет не только на индивидов, вовлеченных в эти контакты, но и распростра­нится вовне, изменяя соотношение сил в обществе. Мне кажет­ся, что американское общество, несмотря на все свои свободы, является обществом карательным. Мы несем груз Кальвинист­ского отрицания, которое окрашивает все наши учреждения и большинство наших суждений вне зависимости от нашей ин­дивидуальной сущности. Переключение на положительное подкрепление может стать поразительным событием. В 1981 г. маленький городок в штате Аризона, отчаявшись удержать луч­ших школьных учителей, учредил фонд из местных средств и выдал денежные премии пяти учителям, выбранным по итогам голосования среди специалистов и общественности; сумма этих вознаграждений равнялась в некоторых случаях месячному за­работку. Деньги вручались на церемонии окончания высшей школы, и ученики стоя аплодировали учителям. К третьему году осуществления программы она, по-видимому, пошла на пользу, как ученикам, так и учителям. Ученики этой школы, ко­торые представляли по своему составу весьма смешанную груп­пу из представителей разных рас и этнических групп, богатых и бедных слоев населения, завоевали высокое место при нацио­нальном тестировании. Что мне кажется существенным в этой истории, так это не способ поощрения лучших учителей, что само по себе является неплохой идеей, а то, что это событие получило широкую огласку и стало новостью в национальном масштабе. Переход к положительному подкреплению был тогда в нашей культуре новой идеей. Но общество быстро ее приня­ло. Можно предположить, что на следующий год поступят све­дения из других городов, что и они провели подобное мероп­риятие. Процесс этого принятия может охватить жизнь одного, двух или трех поколений. Я подозреваю, что положительное под­крепление, будучи облечено в теорию, которая дает возможность. анализировать причины неправильного хода событий, является той самой идеей, которая слишком заразительна для умов, что­бы ее развитие приостановилось. Я полагаю, что большинство бихевиористов со мной согласятся — хотя они, конечно, счи­тают, что это произойдет совсем скоро.

Пожалуй, основное, что вызывает возражения против би­хевиоризма у людей гуманитарного склада ума — это подтекст: «все происходящее в обществе может и должно управляться подкреплением» (сейчас это уже работает, но работает плохо). Мне кажется, что это необоснованные страхи. Воображаемое общество Скиннера, построенное исключительно на различ­ных типах подкрепления, не должно, с моей точки зрения, точ­ки зрения биолога, функционировать. Идеалистические обще­ства, существующие в воображении или в реальности, иногда не принимают в расчет или пытаются приуменьшить такие биологические явления, как конфликты. Мы являемся, в кон­це концов, общественными животными, и в качестве таковых должны устанавливать иерархию. Соперничество внутри груп­пы за более высокий статус — по всем направлениям, а не толь­ко по санкционированным и предписанным — является абсо­лютно неизбежным и фактически выполняет важную соци­альную функцию: будь то утопическое общество или табун лошадей, существование развитой иерархии направлено на сглаживание конфликтов. Ты знаешь свое место, и незачем продолжать рычать, доказывая его. Я предчувствую, что инди­видуальный и групповой статус, как и многие другие челове­ческие потребности и тенденции, слишком сложны, чтобы их опровергать или отвергать с помощью спланированной системы подкрепления, по крайней мере, в обозримом будущем. В свою очередь, бихевиористов беспокоит то, что в обществе они ви­дят много ситуаций, в которых правильное использование под­крепления могло бы дать хороший эффект, а вместо этого мы с дурацким упорством продолжаем выбирать неправильные решения. Например, мы предоставляем вооружение и помощь странам, которые, как мы надеемся, будут к нам после этого более расположены. Продолжаем! Подкрепление кого-либо в надежде на собственную выгоду никогда не работает; это при­водит к обратным результатам даже на простейшем уровне: «Она пригласил меня на праздник только для того, чтобы по­лучить подарок, терпеть ее не могу»; «Тетушка Тишш чрез­вычайно мила сегодня, интересно, что старая бестия хочет на этот раз». И я не знаю, лучше ли наша жесткость в отношении стран, ведущих себя неправильно. А что, если им все равно? А если их первейшей задачей является досадить нам? Я пони­маю, что это может быть упрощением, но я все же полагаю, что бесконечное повторение такого поведения нации, о котором любой дрессировщик крысы может сказать, что оно не приве­дет к достижению цели, является непростительным простоду­шием. Нация, так же как и каждый отдельный индивидуум, должны постоянно задавать себе основной вопрос тренера: что в действительности я подкрепляю? Законы подкрепления — мощное орудие. Но свод правил гораздо более гибок, чем не­которые предполагают, и даже более гибок, чем иным хотелось бы. Чтобы подкрепление действовало, оно должно быть во­влечено в процесс постоянного изменения, постоянной обрат­ной связи, постоянного роста. Применяющий подкрепление начинает осознавать дуалистическую, двустороннюю природу этого общения. Он больше узнает о других и, неизбежно, луч­ше познает себя. Можно сказать, что тренировка является тем процессом, который требует одновременного присутствия внут­ри и вне собственной шкуры. Кто обучает и кто обучается? Оба меняются местами и оба учатся. Некоторые видят в теории под­крепления способ контроля, манипулирования или ограниче­ние свободы личности или общества. Но изменения общества должны начинаться с изменения отдельных личностей — со сдвигов, которые принесут личную пользу — точно так же, как видовые изменения должны начинаться на уровне одного гена. Социальные изменения не могут быть навязаны сверху — по крайней мере, навязаны надолго (произведение «1984 год» Оруэлла написано неверно с биологической точки зрения). Жи­вые существа имеют право не только на пищу и убежище, но и на подкрепляющее окружение. Использование и понимание подкрепления является тем индивидуальным опытом, кото­рый может пойти всем на пользу. Совершенно не ограничивая нас, оно открывает дорогу для приобретения нового опыта и, будучи осознанным, усиливает не механические аспекты жиз­ни, а богатство и удивительное разнообразие всего поведения.

---

^[1] Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981. с 15-56 (с сокр.)

^[2] Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М., 1981. с 15-56 (с сокр.)

^[3] Тих Н. А. Ранний онтогенез поведения приматов. ЛГУ, 1966. с 24-33 (с сокр.)

^[4] Тих Н. А. Ранний онтогенез поведения приматов. ЛГУ, 1966. с 24-33 (с сокр.)

^[5] Ю. Г. Трошихина. Филогенез функции памяти. ЛГУ, 1978. с 22-32

6 3. И. Зорина, И. И. Полетаева. Зоопсихология. Элементарное мышление животных. М, 2001. с 106-201 (с сокр.)

^[7] Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М, 1981. с 272-282

^[8] Тих. Н. А. К вопросу об эволюции потребностей. В кн.: Проблемы общей, инженерной и социальной психологии. Л., 1964. с. 3-13

9 К. Э. Фабри. ОСНОВЫ ЗООПСИХОЛОГИИ. М., 1976. С. 41-74 (с сокр.)

^[10] В. А. Вагнер. Этюды по сравнительной психологии. Вып. 9. 1929. с 4-92 (с сокр.)

^[11] У большинства рыб ход бывает весною; но есть виды, которые мигрируют осенью. Так, на Волге в это время раньше других идет сопа (Abramis sopa) вместе с таранью (Blica borkna) и другими мелкими карповыми рыбами; за­тем идет сначала мелкий, а затем крупный судак, вобла и т. д. Осенняя ми­грация имеет своей задачей частичным переходом приблизиться к цели: пройдя известную часть пути, рыба залегает на зиму в подходящих местах рек, весною она идет вверх по реке. Совершая, таким образом, переходы в два этапа, рыба заходит дальше, чем это может быть сделано в один переход.

^[12] Спаривание с мертвыми самками я наблюдал у воробьев; самец несколько раз подряд оплодотворял мертвую самку, лежавшую на земле спинкой кверху.

13 Я разумею здесь высших млекопитающих; что касается низших, то здесь, наряду с ящерами панголинами (Manis pentadactyla), например, которые живут парами, мы имеем броненосцев, которые (по Ринггеру), встретив­шись и обнюхав друг друга, минуты две остаются вместе, спариваются и расходятся так равнодушно, как будто никогда не видели друг друга.

14 Порядок изложения эволюции полового инстинкта несколько иной, чем тот, которого я держался при изложении психологии питания: по техничес­ким соображениям это удобнее, а существо предмета от такой перемены ни в чем не изменяется.

15 Дарвин пишет: «Большой жук Chiasognatus трещит от злобы к с целью вызо­ва; многие виды делают то же самое с отчаяния и страха...»; «самец Areuchus издает звуки для поощрения самки в ее работе и от беспокойства, когда она удаляется» (Чарльз Дарвин. Иллюстрированное собрание сочинений. Том V. Изд. Н. Лепковского. Москва. 1908 г. С. 243). Можно удивляться тому дове­рию, с которым Дарвин цитирует совершенно невероятные анекдоты любите­лей. Так, мы читаем в его книге, что «добросовестные наблюдатели утвержда­ют положительно, что пауки привлекаются музыкой» (там же, с. 444). Как можно говорить об этом, когда органом слуха пауков служат т. наз. слуховые волоски, которые абсолютно неспособны к восприятиям подобного рода?

^[16] Законы Ликурга и Солона прямо разрешают детоубийство. Платон не ви­дел ничего дурного ни в выкидывании, ни в детоубийстве.

17 Если заявление Гиббона о том, что Римская империя была запятнана кро­вью младенцев, и составляет преувеличение, то все же за этим заявлением никто не отрицает известной доли истины

18 К. Лоренц. АГРЕССИЯ, 1994. с. 30-143 (с сокр.)

19 Святой Хуберт — покровитель животных и охоты (656(?) — 727). Старший сын герцога Бертрана Аквитанского. Согласно легенде, обратился в хрис­тианство, повстречав на охоте оленя с сияющим крестом на рогах. Был епис­копом маастрихтским и льежским. Канонизирован в XV в.

20 «Животное может быть лишь объектом, а не субъектом действия».

^[21] Мак-Фарленд Д. Поведение животных. Психобиология, этология и эволюция. М: Мир. 1988. с 440-451.

22 Зорина 3. И., Полетаева И. И. Зоопсихология. Экспериментальное мышление животных// Учебное пособие по ВИД и зоопсихологии. М.: Аспект-Пресс, 2001. С. 11-95.

^[23] Обширный экспериментальный материал по восприятию и оценке животны­ми параметров времени в книге не затронут, поскольку эти вопросы практи­чески не имеют прямой связи с проблемой мышления животных.

^[24] Классификация видов мышления животных рассматривается в главе 4.

25 Прайор К. Не рычите на собаку. О дрессировке животных и людей. М: Се­лена. 1995. С. 11-95 (с сокр.).