Тулку Ургъен Ринпоче

НАРИСОВАННОЕ РАДУГОЙ

Предисловие: ЧОКЪИ НЬИМА РИНПОЧЕ

Перевод с тибетского: ЭРИК ПЕМА КУНСАНГ

Перевод с английского: БОРИС ГРЕБЕНЩИКОВ

ББК86.3

УДК 294.3, 216 стр.

Перевод с английского: Борис Гребенщиков.

© 1995 Тулку Ургъен Ринпоче

© 1995 Предисловие. Чокъи Нима Ринпоче

© 1995 Перевод с тибетского. Эрик Пема Кунсанг

© 1995 Составление. Марсия Биндер Шмидт

© 1999 Перевод с английского. Борис Гребенщиков

© 1995 Rangjung Yeshe Publication

© 2000 Шанг-Шунг, Москва

Все права защищены. Никакая часть настоящей книги не может

быть воспроизведена или передана в какой бы то ни было

форме и какими бы то ни было средствами, если на то нет

письменного разрешения издателей.

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ.......................................................... 6

ОТ ПЕРЕВОДЧИКОВ................................................ 10

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАНОРАМА................................. 11

ВОЗЗРЕНИЕ И ДЕВЯТЬ КОЛЕСНИЦ........................ 24

ТРИ ВАДЖРЫ........................................................... 35

КЛЮЧЕВАЯ ТОЧКА..................................................41

ПРОСТРАНСТВО...................................................... 52

САМАЙЯ................................................................... 62

ПРИМЕНЕНИЕ.......................................................... 74

ПРЕДАННОСТЬ И СОСТРАДАНИЕ.......................... 88

ВАДЖРА-МАСТЕР....................................................98

ВНИМАНИЕ............................................................ 109

УТОМЛЕНИЕ.......................................................... 122

ИСТИННОЕ ОСНОВАНИЕ..................................... 132

О ТОМ, КАК МОЖНО ЗАБЛУДИТЬСЯ................... 148

ЕДИНСТВО.............................................................. 160

ЧИСТОТА................................................................ 171

ДОСТИЖЕНИЕ........................................................ 179

БАРДО..................................................................... 191

ПОВЕДЕНИЕ...........................................................203

Пусть всё добро, символизируемое этой книгой, послужит причиной для того, чтобы все живые суще­ства навсегда пришли к святой Дхарме, и пусть все они, без единого исключения, достигнут состояния освобождения.

Тулку Ургъен Ринпоче

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Нарисованное радугой» содержит наставления, данные Тулку Ургъеном Ринпоче, нашим главой прибежища и коренным учителем. В этой книге вы найдёте общую историю того, как Буд­да Шакьямуни появился в нашем мире и, руководствуясь своим безграничным состраданием, сделал так, чтобы в этом мире процветала Драгоценная Дхарма Установления и Реализации. В частно­сти, вы прочтёте о том, как множество учёных и реализованных мастеров ус­тановили и развили Буддадхарму в Стра­не Снегов — Тибете. Ринпоче также рассказывает о том, как бесчисленные удачливые практики прошлого на деле применяли учения, практикуя три ко­лесницы, и достигали переживания и реализации. Без сомнения, в былые дни в Индии и в Тибете было огромное количество учёных и реализованных мастеров.

В настоящее время эти полные и безошибочные наставления о воззре­нии, медитации и поведении — в струк­туре трёх колесниц или, более подроб­но, в понимании девяти всё более вы­соких колесниц — это то, что мы можем прямо получить в устной пере­даче мастеров традиции. Кангъюр и Тенгъюр, слова Будды и индийских мастеров прошлого, собрания работ учё­ных и реализованных тибетских учите­лей — все они ещё доступны нам, и количество их неисчислимо.

К этим мастерам принадлежит и Тулку Ургьен Ринпоче, большое коли-

чество времени проживший в горных монастырях, проведший много лет в отшельничестве и всю жизнь занимавшийся прак­тикой медитации. В силу этого он передаёт саму суть священ­ной Дхармы, данной нам нашим сострадательным Буддой Ша­кьямуни. В этой книге содержится большое количество настав­лений: обширная Сутра и глубокая Тантра, учения Махамудры и Дзогчена; от Четырёх Мыслей, меняющих отношение к миру, вплоть до достижения драгоценного состояния непревзойдён­ной вездесущей мудрости. Советы Ринпоче полно и безошибоч­но объясняют нам, как нужно практиковать. Нам, его учени­кам, стоит принять эти советы близко к сердцу.

«Непревзойдённое состояние единства» не достигается без методов и знания. Обычные методы, в высшей степени важные, — это правильное поведение. Знание — это воззре­ние. В контексте бодхисаттвы, поведение — это шесть пара­мит, а воззрение — это изначальная пробужденность, в кото­рой пустота и сострадание неразделимы.

В контексте Тантры поведение приводит к пониманию, что все явления сансары и нирваны, всё, что появляется и суще­ствует, является проявлением чистоты и равностности. Пони­мание, аспект знания, в том, что мир и все существа в нём являются всеохватывающей чистотой, и в том, что всё, пере­живаемое нами, не имеет конкретного существования. Методы — это тренироваться, сделав это понимание своим путём.

В соответствии с традицией коренных наставлений, высшее достижение, непревзойдённая реализация Самантабхадры, мо­жет быть указана нам даже сейчас, в перерыве между концом одной мысли и началом следующей. Она указывается нам мастером как неизмышленная пробужденность, обнажённое состояние Дхармакайи. Путём такого указующего наставления мы можем на собственном опыте узнать это изначально прису­щее состояние, являющееся нашей природой; узнать его точно, как оно есть. Если мы начинаем тренироваться в этом узнава­нии, то можем сделать его непрекращающимся, длящимся двадцать четыре часа в сутки.

В учениях Тантры упоминается определённое наставление, которое называется «распространение состояния будды на

четыре периода времени». Это наставление включает в себя работу с состоянием недвойственного восприятия как днём, так и ночью. Это настолько совершенное наставление, что практикующие, способные непрерывно «выпускать» своё со­знание в это состояние недвойственного восприятия, смогут в этой жизни и в этом теле достичь драгоценного и непревзой­дённого состояния всеведущего просветления. Наставления, ключевые пункты того, как этого добиться, можно получить у мастера, держащего непрерывную линию передачи. Эти учения — рядом с нами; мы можем просить учителя дать их; эти на­ставления готовы к тому, чтобы быть нам переданными. В этом у меня нет никакого сомнения. Мы так близки к тому, чтобы получить эти наставления и воспринять их!

Мы обладаем этим великим сокровищем. Но нельзя вести себя так, будто вполне достаточно попросить учителя дать нам эти учения, а потом выслушать их. В этом случае всё происхо­дит, как в старой поговорке: «Как обёртке нет никакого прока от масла, завёрнутого в неё, так же и Дхарма не касается равнодушного практика». Это именно то, что имел в виду Гампопа, когда он говорил: «Когда Дхарма практикуется не­верно, она становится причиной перерождения в нисших ми­рах». Почему он так сказал? Потому что наша неспособность искренне воспринять слова и смысл учений не позволяет нам сократить напор беспокоящих эмоций, насыщающих наш поток бытия. Внешнее знание метафизических терминов и их значе­ний не может предотвратить помрачения нашего сознания беспокоящими эмоциями, такими как заносчивость, ревность, жажда соревнования и недоброжелательство. Человек в таком состоянии — практик только на словах. Поскольку реальная цель Дхармы — смягчить наш жёсткий характер, польза от таких занятий Дхармой равна нулю. Именно по этой причине следует объединять воззрение и поведение.

Повторю ещё раз — полезно работать над развитием в себе ещё большей преданности своему коренному учителю и масте­рам традиции и, одновременно, сострадания ко всем шести классам живых существ. Как сказано в контексте Ваджраяны: «Придёт время, когда воспримешь своего мастера как живого

будду; время, когда ты будешь испытывать беспристрастное сострадание ко всем существам и по силе оно будет равно твоему состраданию к своим собственным родителям». Испы­тать это доподлинно — неоспоримое доказательство того, что человек не только достиг истинного видения, но и в определён­ной степени добился постижения подлинного естественного состояния.

С другой стороны, относиться к своему ваджра-мастеру как к обычному человеку и относиться ко всем остальным с любовью, ограниченной пристрастиями и предрассудками, — признак того, что мы не достигли реализации истинного воз­зрения. По правде говоря, это знак того, что мы не смогли даже укротить свой поток бытия. Будьте осторожны! Именно по этой причине так важны практики накопления заслуг и очищения затемнений сознания. Во множестве писаний Сутры и Тантры говорится о том, как эти практики ускоряют процесс реализации высшего состояния. Будда сказал в одной сутре: «Высшее состояние достигается исключительно преданнос­тью». Поэтому относитесь с незыблемой верой к своим корен­ным учителям, мастерам линии преемственности и святой Дхарме, а также имейте сострадание ко всем живым суще­ствам шести миров. Это не только методы; это ещё и истина. Именно благодаря ей мы можем помочь как себе, так и другим. Путём преданности и сострадания мы можем осуществить высшую цель реализации. Можно называть эту высшую цель Махамудрой, Великим Совершенством или Срединным Путём Точного Смысла. Так или иначе, это естественное состояние ума, безошибочное и точное, как оно есть.

Короче говоря, не разделяйте учение, размышление и тренировку в медитации. А лучше всего — попытайтесь усво­ить своим сердцем то, о чём Тулку Ургъен Ринпоче рассказыва­ет в этой книге. Я чувствую, что это крайне важно.

Таши делек. Сарва мангалам. Гьялгъюр чиг!

Чокъи Ньима Ринпоче

Монастырь Ка-Нъинг Шедруб Аинг

Боднатх, Непал

от

ПЕРЕВОДЧИКОВ

Тулку Ургъен Ринпоче неустанно отвечал на вопросы и делился своими сострадательными советами со всеми учениками, съезжавшимися к нему со всего мира. «Нарисованное радугой» — собрание бесед, данных им в период с 1991 по 1994 год. Эти учения проходили в четырёх основных непальских монас­тырях Ринпоче: в монастыре Ка-Ньинг Шедруб Линге в Боднатхе; в Пема Од-сел Линге, монастыре, построенном вок­руг Пещеры Асуров в Парпинге; в Нге­дон Осел Линге, горном монастыре над Сваямбху; и в Наги Гомпа, его основ­ной резиденции и месте отшельничества.

Эта книга предназначена всем, ис­кренне практикующим Дхарму. Она яв­ляется своего рода продолжением кни­ги «Повторяя слова Будды». Мы чув­ствуем, что, в то время как текст «По­вторяя слова Будды» в большей степе­ни подходит для начинающих, книга «Нарисованное радугой» рассчитана на более искушённых последователей Дхармы.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАНОРАМА

Дхарма Будды была передана на­родам Тибета под покровительством древней королевской линии. Всё нача­лось так. Говорят, что полубожествен­ное существо из королевской линии Пунджаби, спустившееся на землю, чтобы жить среди людей, ушло на север в Гималаи. В конце концов, оно вышло из гор в район Тибета, именуе­мый Ярлунг. Люди, населявшие эти места, по ошибке приняли его за при­шельца с небес, подняли на руки и сделали своим первым монархом. Его имя было Ньятри Ценпо.

Первые буддийские писания по­явились в Земле снегов после того, как тридцать пять поколений этих ко­ролей правили Тибетом непрерывной линией от отца к сыну. В то время все были неграмотными — факт, сильно печаливший правящего короля. Он ис­тово молился о просвещении своего невежественного царства. Благодаря благословениям будд, три книги Про­светлённых упали с небес на крышу его дворца. Конечно, никто не мог их прочесть, но само присутствие свя­щенных текстов так изменило округу, что урожаи стали планомерными, а злые духи несколько присмирели. Всё было так, как будто в беспросветной ночной тьме забрезжили первые при­знаки рассвета.

Пятью поколениями позже трон занял великий король Сонгцен Гампо (617—698). Он пригласил в Тибет пер­вых буддийских учителей. Так как

заслуги его были велики, в его владениях оказались две из трёх главных статуй, ранее находившихся в главном храме Бодхгайи (места просветления Будды, в Индии). Эти две статуи были привезены в Тибет в качестве приданого двух чужеземных принцесс, ставших его жёнами. Одна из статуй была у дочери китайского императора, а другую привезла дочь короля Непала. Если продолжать аналогию, время его правле­ния соответствовало тому моменту, когда солнце вот-вот вый­дет из-за горизонта; образ Дхармы, начинающей распростра­няться по стране.

Тремя или четырьмя поколениями позже король Трисонг Децен (790—844) принял великую клятву полностью установить Буддизм во всём Тибете; это было похоже на то, как если бы солнце высоко взошло на небе. Во время своего правления он пригласил в Тибет сто восемь великих мастеров. В то время духовные проводники, учителя и мастера назывались «панди­тами». Тех, кто принимал учения и переводил их на тибетский, называли «лоцава». Первым важным мастером, приглашённым в Тибет в этот период, был знаменитый Кхенпо Бодхисаттва, известный также как Шантаракшита.

Король вынашивал грандиозные планы построить в Цент­ральном Тибете храмово-монастырский комплекс (известный ныне как Самье). А Шантаракшита был великим бодхисаттвой с мирным и любящим сердцем. По этой причине он не мог гневной активностью воздействовать на духов района Самье. А один сильнейший нага (дух местности) решил противодей­ствовать бодхисаттве, говоря: «Если эти индийцы начнут вне­дрять здесь Буддизм, наша жизнь может осложниться. Давай­те-ка сплотимся и дадим им дружный отпор». И все восемь классов духов договорились сделать всё возможное, чтобы приостановить распространение Буддизма в Тибете, в первую очередь не позволить людям построить Самье. После чего всё, построенное людьми в течение дня, уничтожалось по ночам богами и демонами местности. Стало казаться, что Кхенпо Бодхисаттве не удастся выполнить свою миссию.

Король был сильно опечален таким поворотом дела, и тогда Кхенпо сказал ему: «Я — всего лишь бодхисаттва. Мне

не справиться со всеми могущественными духами этой облас­ти; однако отчаиваться не стоит, выход есть. В настоящий момент в Индии живёт один человек, примечательный во всём, вплоть до того, что даже на свет он появился, не родившись от женщины, а сам по себе. Имя его — Падмасамбхава, Лотосо­рожденный. Если местные боги и демоны, препятствующие истинным учениям, просто услышат его имя, их обуяет ужас и они станут бессильны. Пригласи его в Тибет, и у нас не останется проблем». Король спросил: «Как же мне пригласить его?», а Кхенпо ответил: «Мы связаны обетом, данным в предыдущей жизни, когда Ваше Величество, Падмасамбхава и я были братьями, помогавшими строить великую ступу Джа­рунг Кхашор в Боднатхе, в Непале. Поскольку тогда мы поклялись распространять учения Буддизма на север, Падма­самбхава обязательно примет наше приглашение; нужно толь­ко попросить его приехать».

Падмасамбхава — Рождённый Из Лотоса, владел огромны­ми силами, позволявшими ему усмирять злых духов. В числе других великих мастеров, распространявших Дхарму в Тибете, были Вималамитра (невероятно реализованный мастер, достиг­ший ваджра-тела, существующего вне жизни и смерти) и тибетец-переводчик Вайрочана, воплощение будды Вайрочаны. Другой мастер по имени Буддагухья также принёс учения Ваджраяны. Всего в Тибет прибыло сто восемь мастеров.

В этот период большое число тибетцев приобрели навыки перевода, так что весь свод буддийских учений (включая разнообразные садханы и практики) был переведён на тибетс­кий и тщательно записан. С помощью Падмасамбхавы был возведён монастырский комплекс Самье, и Дхарма распростра­нилась по всей стране. Учения этого периода известны теперь как «Ньингма», или Старая школа ранних переводов, в отли­чие от учений, привезённых из Индии в позднейший период и известных как «Сарма», или Новые школы поздних переводов.

Через некоторое время после смерти короля Трисонга Децена наступил период религиозных преследований, когда король-отступник Лангдарма почти уничтожил Буддизм в Ти­бете. Последующее возрождение ознаменовало начало школ

Сарма. Эти более поздние учения были, в основном, переведе­ны великими переводчиками Ринченом Сангпо и Марпой-Лоца­вой. Эти двое, равно как и другие великие учителя, путеше­ствовали по Индии, получали от тамошних мастеров много наставлений и привозили их назад, в Тибет. В общем, в Тибете процветало восемь линий передачи; в последствии они стали известны как Восемь Колесниц практической линии. Одна из них — Ньингма, остальные семь — Сарма, Новые школы.

В число Новых школ входят Марпа Кагью, Шангпа Кагью и Ламдрей (принадлежащая традиции Сакья). Была также Ка­дампа, реформированная позже в школу Гелуг, а также Шинд­жей и Чо (означающие соответственно Усмирение и Отсече­ние). Появились также Джордрук («Шесть союзов») и Ньенд­руб, или Три ваджрные практики подхода и достижения. Все эти восемь школ, без единого исключения, основаны на учени­ях Будды. Каждая — без всякого внутреннего противоречия — учила как системе Сутры, включающей в себя Хинаяну и Махаяну, так и системе Тантры, ваджрной колеснице Тайной Мантры.

Один из королей этого периода, великий религиозный правитель король Ралпачен, внук Трисонга Децена, тоже при­гласил в Тибет множество учителей. Он настолько уважал практикующих Дхарму Будды, что ставил их выше себя в буквальном смысле слова. В то время существовало два типа Сангхи — община монахов, легко узнаваемых по бритым головам и монашеской одежде, и нгагпы, или тантрики, выде­лявшиеся длинными, заплетёнными в косы волосами, белыми юбками и полосатыми покрывалами. В знак своего глубокого почтения к обоим, король клал две свои длинные косы на землю и позволял почтенным практикам наступать и садиться на них. Тот факт, что король покровительствовал Буддадхарме в сочетании с его огромным уважением к учениям, создал ситуацию, при которой учения Будды прочно укоренились и расцвели в Тибете.

Во время более раннего правления короля Трисонга Децена ситуация для Буддизма была также совершенной. Сам король был воплощением великого бодхисаттвы Манджушри; даже

некоторые его министры были воплощениями. Мастера и пан­диты, приглашённые им в Тибет, были воплощениями будд и бодхисаттв; равно как и переводчики этого периода. В силу таких невероятно благоприятных условий, король смог выпол­нить свою клятву и установить Буддизм в Тибете — и это было как солнце, восходящее на небе.

В течение двух этих периодов мастера и их ученики, а также и ученики учеников, добивались невероятных ступеней реализации. Некоторые гуру с учениками выказывали необычай­ные признаки достижения и, подобно стаям птиц, взмывали в небо. Там, где они взлетали и садились, они оставляли отпе­чатки в камне. Это не просто легенды прошлого; эти следы видны и поныне, вы можете пойти и посмотреть на них.

Это был не более чем краткий очерк происхождения Дхармы в Тибете. Подводя итоги, мы можем сказать, что Индия подобна отцу Буддадхармы, Непал — матери, а учения, дошедшие до Тибета, — их потомству.

* * *

Вообще, говоря об учениях Ваджраяны, нужно отметить, что они широко распространяются в мире (как это, например, происходит сейчас) только в течение трёх определённых эпох. Первая из них была неисчислимое количество эпох тому назад, когда появился будда по имени Нгондзок Гьялпо, Истинно Совершенный Король. Во время его правления Ваджраяна распространялась широко и открыто. С тех пор и до тепереш­ней эры — эры истинно и совершенно пробуждённого Будды Шакьямуни — учения Ваджраяны не были полностью доступ­ны. В далёком будущем придёт эпоха, называемая Эра Пре­красных Цветов, когда появится Будда Манджушри и Ваджра­яна вновь распространится по всему миру. Это не значит, что учения Ваджраяны не будут даваться в промежуточные време­на. Но они будут распространяться разрозненными частями, а не в понятном и обширном виде, как сейчас.

Теперешняя эпоха — время учений Будды Шакьямуни — именуется также Эрой Раздора, или временем, когда бушуют пять вырождений: уменьшается длительность жизни, эпоха

приходит в упадок, вырождаются живые существа, вырожда­ются воззрения и нарастают беспокоящие эмоции.*

И хотя люди сражаются друг с другом в эту эру, учения Ваджраяны освещают всё, подобно лесному пожару. Пылают беспокоящие эмоции, но, наравне с ними, блистают учения. Есть даже поговорка, обыгрывающая первоначальное значение слов «Шакьямуни» и «Майтрейя». «Муни» значит — способ­ный, в то время как «Майтрейя» значит — любящий. Говорят так: «Во время Муни люди будут соревноваться друг с другом, а во время Майтрейи — любить друг друга».

Такое ощущение, что в Эпоху Раздора люди редко бывают дружелюбны; скорее, они пытаются обставить друг друга. Эта фундаментальная страсть к соревнованию и дала название этой эпохе. Но именно в этом и кроется причина того, что Ваджра­яна идеально соответствует нашему времени. Чем сильнее беспокоящие эмоции, тем больше возможность узнавания сво­ей собственной изначальной пробужденности. В эру Майтрейи все будут любить друг друга, но никто даже не услышит слова «Ваджраяна»; этих учений попросту не будет.

Дело в том, что, когда мы запутываемся в умопостроениях или тонем в бушующих волнах эмоций (например, гнева), нам гораздо легче опознать обнажённое состояние восприятия. Этого не происходит, когда мы натренированы на спокойную, ровную медитацию, где нет ни мыслей, ни неблагих эмоций.

* Пятью вырождениями являются: 1) вырождение воззрений, происходящее от упадка добродетели среди тех, кто отрекается от мира, — так появляются неверные воззрения; 2)нарастание беспокоящих эмоций, происходящее от упадка добродетели домохозяев, — то есть становится больше умов грубой природы; здесь под грубостью подразумеваются сильные и долго длящиеся беспокоящие эмоции; 3) упадок времён из-за вырождения радостных пере­живаний это — Эра Раздора; 4) уменьшение длительности жизни по причи­не истощения жизненной силы — это значит, что уменьшается срок жизни; постепенно он достигнет всего десяти лет; 5) вырождение живых существ, означающее упадок тела (формы тела становятся хуже, а размеры — меньше), упадок результатов благих дел, а соответственно — заслуги (так как мельчает сила и мощь живых существ) и упадок ума (из-за уменьшающихся сил интеллекта, памяти и прилежания).

Таким образом, живые существа вырождаются тремя видами вырождения, и это значит, что их умы с трудом поддаются укрощению. Из «Света Мудрости» Джокьяба Ринпоче.

Там из-за того, что называется «мягкой негой», гораздо сложнее распознать истинное состояние недвойственного со­знания. Тренируясь исключительно в медитации состояния покоя, мы можем переродиться богом мира без форм (арупа локи) и на бесчисленные эры впасть в состояние ненарушаемо­го медитативного погружения. Это состояние похоже на состо­яние наркотического опьянения духовным наслаждением мира и покоя. Но, в действительности, это расслабление бесформен­ного божества ни на йоту не приближает нас к искомому состоянию пробуждения. Среди восьми состояний, в которых, по традиции, живое существо несвободно идти духовным пу­тём, перерождение в мире бесформенных богов является наи­худшим, ибо оно заводит в наибольший тупик.

И наоборот, переживания сильного отчаяния, страха и волне­ния могут оказаться сильной подмогой в практике. Например, если мы страдаем смертельной болезнью и находимся на грани смерти и не забудем перед самой смертью обратить внимание на природу своего ума, — то то, что мы ощутим, будет совсем не похоже на обычную тренировку в медитации покоя. Сила эмоции позволяет значительно сильнее ощутить суть сознания.

То же бывает, когда мы действительно разгневаны; на­столько, что ощущаем себя пламенем пылающего всепоглоща­ющего гнева. Если мы распознаем своё естественное лицо и просто отпустим поводья, в этот момент состояние пробужден­ности окажется абсолютно обнажённым и гораздо ярче, чем бывает обычно. Или же, если мы внезапно испытываем силь­ный испуг (например, если за нами гонится стая злобных собак), и ум цепенеет, и если мы вспомним в этот момент (как бы сложно это ни было), что нужно распознать суть ума, — то именно в это время прозрение будет несравнимо сильнее прозрения, достигаемого практикой медитации. Таким обра­зом, большая противоречивость теперешнего времени — это именно та причина, по которой учения Ваджраяны охватят весь мир, как лесной пожар.

Существуют три разных подхода к применению Ваджраяны на практике: можно принять в качестве пути основу, сам путь или плод созревания. Легко понять, о чём идёт речь, используя

аналогию фермера или садовника. Принять в качестве пути основу (или причину) то же, что возделывать землю и сеять семена. Принять в качестве пути сам путь — это то же, что поливать, удобрять и пропалывать огород. Принять же в качестве пути плод — это просто сорвать созревший фрукт или распустившийся цветок. Поступать так — принимать полный результат, само состояние просветления в качестве пути — это подход Дзогчена. Это и есть Великое Совершенство.

Основное учение изначального учителя — Будды Самантаб­хадры — это Дзогчен, Великое Совершенство. Учения Дзогче­на — это вершина девяти колесниц. До того, как Дзогчен появил­ся в мире людей, эти учения распространялись путём «Гьялва Гонг-Гью» («Передача От-Ума-К-Уму Победоносных») в трёх божественных мирах: сначала в Акаништхе, затем в Тушите и, наконец, в мире тридцати трёх Богов, мире Индры и его тридцати двух вассалов-царей, расположенном на вершине горы Сумеру.

Есть два типа Акаништхи. Абсолютная Акаништха, часто называемая дворцом Дхармадхату, — это состояние просветле­ния всех Будд. Есть также символическая Акаништха, пятый из Пяти Чистых Миров; он находится ещё в пределах Миров Формы и расположен в небе над горой Сумеру. Символическая Акаништха — высший из семнадцати Миров Формы; над ним уже начинаются Бесформенные Миры. Вообще говоря, вся сансара состоит из трёх областей — Миры Желания, Миры Формы и Бесформенные Миры. Над Мирами Желания семнад­цать миров образуют область Миров Формы. Ещё выше — Четыре Бесформенных Мира, иногда называемых «Четыре Сферы Бесконечного Восприятия». Утверждение «все будды пробуждаются к полному и истинному просветлению в мире Акаништха» относится к Дхармадхату, а не к символическому миру Акаништхи.

Продолжим. После Акаништхи учения распространялись в мире Тушита, ещё одном из Миров Формы, где теперь обитает Будда Майтрейя. После этого учения распространились в Мире тридцати трёх богов, в Мирах желания. Самантабхадра в своём аспекте Ваджрадхары преподавал их во дворце Индры, называемом Обитель Полной Победы, на вершине горы Суме-

ру. Это был рассказ о распространении учения в трёх боже­ственных мирах.

Вообще говоря, принято считать, что 6 400 000 учений Дзог­чена принёс в наш мир Гараб Дордже, первый человек-видьяд­хара; а он, в свою очередь, получил эту передачу прямо от Будды в аспекте Ваджрасаттвы. Сначала эти учения появились в Уддияне, а позже распространились по Индии и Тибету. До эры Будды Шакьямуни учения Дзогчена давались в нашей части Вселенной другими буддами, которых называют «Две­надцать Учителей Дзогчена». Будда Шакьямуни обычно счита­ется четвёртым учителем этой Великолепной Эпохи; велико­лепной потому, что за её время должны появиться тысяча будд. И хотя в этом контексте Шакьямуни известен как четвёртый учитель, в ряду учителей Дзогчена он является двенадцатым.

В мире не могло быть учений Дзогчена без появления будды, поэтому мы должны считать Будду Шакьямуни одним из главных учителей, передававших эти учения. Он действи­тельно давал учения Дзогчена, хотя и необычным образом. Его обычные учения получали, в основном, те, кто имел кармичес­кую связь с учениями, подходящими для шраваков, пратьека­будд и бодхисаттв. Не то чтобы им не разрешалось получать учения Дзогчена; их кармическая удача была такова, чтобы получить учения, соответствовавшие им. А учения Дзогчена (равно как и другие учения Ваджраяны) Будда давал, сначала порождая мандалу божества, а затем раскрывая тантрические учения собравшимся в этой мандале. Это, однако, выходило за грань того, что могли воспринять обычные люди.

Учения Дзогчена запечатаны тремя печатями секретности: «изначальная секретность» означает, что они само-секретны; «тайная секретность» — что они не очевидны для всех, и «сокрытая секретность» — что они специально хранятся в секрете. Все будды учили Дзогчену, но никогда так открыто, как в эпоху Будды Шакьямуни. В течение этого периода даже слово «Дзогчен» известно на весь мир и слышится во всех его концах. Но, несмотря на их распространённость, сами по себе учения, точные инструкции, запечатаны печатью тайны.

В своей совершенной мудрости Будда Шакьямуни учил, всегда исходя из способностей своих учеников. Другими слова­ми, он никогда не учил тому, чего человек не смог бы понять. Он приспосабливал свои учения так, чтобы они были доступны слушателям и подходили им. Поэтому мы можем сказать, что те, кто слушали его учения, воспринимали только то, что было им доступно. Впоследствии, когда они повторяли то, чему их научил Будда Шакьямуни, их пересказ вёлся в соответствии с тем, что они восприняли, исходя из своего личного опыта. Но его учения никак не были ограничены личным опытом его слушателей, которыми, как гласят некоторые исторические тексты, являлись шраваки, пратьекабудды и бодхисаттвы. Уче­ния, вынесенные ими из слов Будды, содержатся в различных версиях Трипитаки, в трёх собраниях Сутры, Винаи и Абхи­дхармы. Причина, по которой Будда не давал шравакам, прать­екабуддам и бодхисаттвам более глубоких учений, заключает­ся в том, что такие учения не уложились бы в масштабы их понимания. Полученное ими называется общей системой Сут­ры. В дополнение к общим учениям Сутры (которые он давал людям на Земле), Будда Шакьямуни учил также и в других местах Вселенной. Проявляясь там как божество — централь­ной фигурой в бесчисленных мандалах — он учил Тантрам. Таким образом, мы должны понимать, что сам Будда Шакья­муни, являвшийся в других формах, был ключевой фигурой в передаче учений Ваджраяны. Это говорится не в обыденном, а в сокровенном смысле. Поэтому, когда мы слышим, что Дзог­чен — аспект Ваджраяны — был передан через Гараба Дордже, мы должны знать, что в действительности его источником был Будда Шакьямуни в виде Ваджрасаттвы. И отсюда он был продолжен другими мастерами: сначала Гарабом Дордже, за­тем различными индийскими мастерами и, наконец, Падмасам­бхавой и Вималамитрой.

Наш главный учитель, Будда Шакьямуни, назначил Падма­самбхаву своим главным представителем для преподавания Ваджраяны. Он сказал, что Падмасамбхава является воплоще­нием Тела Будды Амитабхи, воплощением Речи Авалокитешва­ры и воплощением Ума самого Будды Шакьямуни. Падмасамб-

хава пришёл в этот мир без помощи матери и отца, появившись в центре цветка лотоса. Он жил в Индии более тысячи лет, а потом провёл пятьдесят пять лет в Тибете перед тем, как уйти из этого мира на перевале Гунгтанг («Небесная равнина»), на границе Непала и Тибета. Появились четыре дакини, подхвати­ли его коня и унесли в чистую землю, именуемую Гора Цвета Меди.

С тех пор как он оставил Тибет, он не перестаёт посылать нам непрерывающийся поток своих посланников, представляю­щих его. Они называются «тертоны», или раскрыватели сокро­вищ, и являются перевоплощениями двадцати пяти его основ­ных учеников. Сегодня мы называем этих мастеров в их различных перевоплощениях «Сто восемью Великими Тертона­ми». Много веков они являются для того, чтобы открыть сокровища «терма», скрытые Падмасамбхавой по всему Тибе­ту ради блага грядущих поколений. Эти терма обнаруживаются в виде писаний, наставлений, священных веществ, драгоценных камней, объектов почитания и т.д.

Многие из этих тертонов открывали спрятанное Падмасам­бхавой настолько впечатляющим образом, что даже сильно сомневающимся приходилось признать подлинность этих тер­ма. Иногда тертон открывал твёрдую скалу в присутствии четырёхсот — пятисот человек и доставал то, что было скрыто в ней. Открыто совершая подобные чудеса и позволяя людям видеть такое собственными глазами, тертоны полностью рассе­ивали весь скептицизм. Благодаря непрекращающейся активно­сти Падмасамбхавы, такие тертоны продолжают появляться вплоть до сегодняшнего дня. Таким образом, учения терма происходят от самого Падмасамбхавы и раскрываются несом­ненным прямым путём. И это не просто какая-нибудь давниш­няя легенда: даже в наши времена эти великие тертоны могли совершать чудеса; например, проходить сквозь твёрдую мате­рию и летать по небу.

Учения Ваджраяны, в частности учения Дзогчена, состоя­щие из семнадцати основных тантр, были принесены в Тибет и распространены там Падмасамбхавой и Вималамитрой. В Индии эти учения распространялись многими мастерами, но Тибет

их передачей обязан, в основном, доброте Падмасамбхавы и Вималамитры. Многими веками позже, когда Атиша прибыл в Тибет, он посетил огромную библиотеку в Самье и был пора­жён. Он сказал: «Эти сокровища, видимо, попали сюда из миров дакинь! Я никогда не слышал, чтобы где-либо в Индии было столько тантр». Атиша признал, что учения Ваджраяны расцвели в Тибете гораздо сильнее, чем в Индии.

С появления буддизма в Тибете до сегодняшнего дня не оскудевает непрекращающийся поток открытий в виде новых передач терма. Вот некоторые из самых знаменитых: «Ньинг­тиг Ябши» («Четыре Ветви Сути Сердца») Лонгченпы, «Тава Лонгъянг» («Широкое Пространство Воззрения») Дордже Лин­гпа, «Кончок Чиду» («Воплощение Трёх Драгоценностей»), открытая Джецуном Ньингпо; «Гонгпа Сангтал» («Беспрепят­ственная Реализация Самантабхадры»), обнаруженная Ригдзи­ном Годемом.

Было и неисчислимое множество других. Немногим более ста лет тому назад Джамьянг Кхьенце Вангпо раскрыл «Чецун Ньингтиг» («Суть Сердца Чецуна»), а Чокгьюр Лингпа обна­ружил «Кунгзанг Туктиг» («Сердечную Сущность Самантаб­хадры»). Таким образом, линии Дзогчена постоянно обновля­ются открытиями новых терма.

Может возникнуть вопрос — зачем громоздить всё новые и новые кучи дзогченовских писаний? Здесь затрагивается очень важный пункт — чистота передачи. С тем, как учения переда­ются от поколения к поколению, вполне вероятно, что в них могут вкрасться загрязнения (или нарушения) самай, умень­шая благословение, содержащееся в них. Чтобы противодей­ствовать этому, Падмасамбхава в своём неизмеримом состра­дании и мудрости постоянно даёт нам свежие скрытые сокро­вища. Нет ничего глубже, чем Три Раздела Дзогчена: Раздел Ума, Раздел Пространства и Раздел Наставлений. Расстояние, отделяющее Будду от практикующего, предельно мало, когда откровение свежо и прямо, нет повреждений в линии передачи. Чистота (или её отсутствие) находится не в самом учении, а в том, насколько длинна линия передачи. Вот почему происходит постоянное обновление передачи учений Дзогчена.

Основные ученики Падмасамбхавы и Вималамитры извест­ны как «Король и двадцать пять учеников». Все они добились Радужного Тела: растворения физического тела в радужном свете в момент смерти. Такие практикующие оставляют после себя только волосы и ногти. Чуть позже я расскажу несколько историй о людях, достигших Радужного Тела.

Начиная с этих практиков, много поколений их учеников — подобно течению реки — также оставляли этот мир в Радуж­ном Теле. Среди трёх кай — Дхармакайи, Самбхогакайи и Нирманакайи — Самбхогакайя визуально проявляется в виде радужного света. Поэтому достижение Радужного Тела в конце жизни означает прямое пробуждение в состоянии про­светления Самбхогакайи. Ученик великого тибетского перевод­чика Вайрочаны, которого звали Панг Мипам Гонпо, достиг Радужного Тела. Его ученик также достиг Радужного Тела, и в течение следующих семи поколений ученики его учеников, в свою очередь, тоже покидали этот мир в Радужном Теле. В районе Кхам в Восточном Тибете было четыре великих ньингмапинских монастыря: Каток, Палъюл, Шечен и Дзогчен. В монастыре Каток восемь поколений практикующих достига­ли Радужного Тела, начиная с основателя монастыря и продол­жая ещё семью поколениями. Практикующие непрерывно ухо­дят из этого мира в Радужном Теле, вплоть до сегодняшнего дня.

Ещё несколько примеров: около ста лет тому назад, во времена Джамьянга Кхьенце Вангпо, жил великий мастер по имени Ньяг-ла Пема Дудул, достигший просветления в Радуж­ном Теле. Свидетелями этого были пятьсот его учеников. А незадолго до китайского вторжения в Тибет ещё один ученик добился того же. Во время китайского вторжения одна мона­шенка из провинции Цанг ушла в Радужном Теле. Я лично слышал об этом от очевидца и чуть позже расскажу об этом в деталях. Даже после китайской оккупации я слышал, что в провинции Голок три или четыре человека достигли Радужного Тела. Так что это не просто истории былых времён, это продолжается и по сей день.

ВОЗЗРЕНИЕ И ДЕВЯТЬ КОЛЕСНИЦ

Ключевой точкой в воззрении каждой из девяти колесниц являет­ся не что иное, как пустота. В каж­дой колеснице практикующий пыта­ется прочувствовать пустую приро­ду всего и применить её на практике таким образом, который считается безукоризненным и верным с точки зрения этого учения. Никто не хочет практиковать что-то заведомо несо­вершенное. Поэтому в каждой ко­леснице считается, что присущее этой колеснице воззрение и метод его при­менения — подлинный и верный путь. Воззрение (или направленность) разных колесниц различны. Воззре­ние учений Хинаяны — это взращи­вание покоя, «шаматха». Успокое­ние доводится до совершенства по­стоянным направлением ума в спо­койное состояние. В конце концов это приводит к достижению полного равновесия в состоянии покоя, в ко­тором мысли полностью исчезают.

Чем выше и дальше мы уходим от Хинаяны, тем чище и тоньше ста­новится наше понятие сознания. Од­нако во всех этих практиках мы продолжаем придерживаться опре­делённых представлений, хотя они гораздо тоньше представлений, на которых основаны наши повседнев­ные мысли.

О колеснице шраваков обычно говорят как о едином подходе. В действительности, после ухода Буд­ды его последователи-шраваки раз-

делились на восемнадцать школ. Одна из них — «Сарвастава­дин» — продолжалась в Тибете как монашеская традиция, а другая попала на Шри Ланку и позже распространилась в другие страны. Остальные шестнадцать школ вымерли. Колесница пра­тьекабудд упоминает два типа практикующих — «тип стаи», наподобие попугая, и «тип одиночки», наподобие носорога.

В колеснице бодхисаттв, Махаяне, имеются разные подхо­ды, включая тридцать семь аспектов пути к просветлению. Существуют также различные философские школы, такие как Читтаматра и Мадхьямика (известные также как «Только Сознание» и «Срединный Путь»). В каждой из них есть много подразделений; это очень сложная система классификации. Учения Мадхьямики используют интеллектуальный анализ для установления воззрения пустоты, который «свободен от четы­рёх крайностей и восьми умопостроений». Практикующий Махаяну определяет для себя, что сознание не является ни существующим, ни несуществующим, ни тем и другим одновре­менно и ни «ни тем, ни другим». И, наконец, пустота опреде­ляется как то, что находится вне четырёх крайностей. Это воззрение всё ещё сохраняет определённые тонкие идеи о пустоте или фиксацию на идее пустоты.

Есть ли какая-нибудь разница между воззрениями Маха­мудры, Дзогчена и Мадхьямики? Иногда говорят, что осно­ва — это Махамудра, путь — Мадхьямика, а плод — Дзогчен. И есть разница или нет — зависит от обсуждаемого аспекта. Поймите, пожалуйста, что Мадхьямика — это не просто Мадхьямика, нужно определить, какой именно аспект обсуж­дается. Есть разные типы Мадхьямики, такие как Сватантрика Мадхьямика, Прасангика Мадхьямика и Великая Мадхьямика Точного Смысла.

В рамках Махамудры существуют Сутра Махамудра, Тант­ра Махамудра и Махамудра-Суть. Сутра Махамудра — то же самое, что система Махаяны; в ней описываются стадии про­движения по пяти путям и десяти бхуми. Это определённо отличается от Дзогчена, и поэтому называется не просто Махамудра, а Сутра Махамудра. Тантра Махамудра соответ­ствует Маха-йоге и Ану-йоге, где используется «мудрость

примера», чтобы прийти к «мудрости смысла». Махамудра-Суть — то же самое, что Дзогчен, только она не включает в себя Тхогел. Великая Мадхьямика Точного Смысла ничем не отличается от дзогченовского воззрения Трегчод.

В системе Дзогчена также есть различные уровни. Недо­статочно просто сказать «Дзогчен», не упомянув, о каком его аспекте мы говорим. Дзогчен — это не единое целое; в нём есть четыре подразделения. Есть внешний Раздел Ума (Семде); его можно сравнить с телом. Есть внутренний Раздел Про­странства (Лонгде); он — как сердце. Есть тайный Раздел Наставлений (Менангде); он — как кровеносные сосуды серд­ца. И, наконец, есть «святая святых» — Непревзойдённый Раздел (Ньингтиг), который — как энергия жизни внутри сердца, чистая суть жизненной силы. В чём разница между четырьмя этими разделами, если все они — Дзогчен? Внешний Раздел Ума подчёркивает осознающий аспект сознания; внут­ренний Раздел Пространства подчёркивает его пустую приро­ду, а тайный Раздел Наставлений подчёркивает их единство. Непревзойдённый Раздел учит всему — основе, пути и плоду, а также включает в себя Трегчод и Тхогел. Этот раздел — как человек, все органы чувств которого на месте и хорошо работают. Всего вдоволь. Считается, что в каждой из вышепе­речисленных колесниц осуществляется на практике подлин­ное и истинное воззрение. Но когда смотришь на каждую с точки зрения более высокой колесницы, кажется, что точка зрения предыдущей неполна; этот принцип работает вплоть до восьмой яны. Когда человек анализирует эти воззрения с точки зрения Махамудры, Дзогчена или абсолютной Мадхья­мики, видно, что все предыдущие ещё обладают тонкими умозрениями.

Самое важное в воззрении — это узнать будда-природу. На санскрите будда-природа — это «сугата-гарбха»; тибетский термин — «дешек ньингпо». Мы должны понимать, что именно это воззрение нам нужно применить на практике. В первых восьми из девяти ян — в колесницах шраваков, пратьекабудд и бодхисаттв, трёх внешних тантрах Крийя, Упайя и Йоге и во внутренних Маха-йоге и Ану-йоге — в качестве точки отсчёта

принимаются всё более тонкие представления о будда-природе. В этих колесницах есть «наблюдатель» (или «тот, кто воспри­нимает будда-природу»), и именуется он — «внимание»; в том смысле, что он, подобно пастуху, внимательно наблюдающему за своим стадом, не спускает глаз с будда-природы. Таким образом, в этих колесницах есть две вещи — будда-природа и постоянное внимание, «не-забывание» её. Будда-природу необ­ходимо сначала узнать, а затем «сохранять её» без малейшего отвлечения. Когда внимание отвлекается от будда-природы, практикующий сразу становится таким же, как обычный чело­век. Это — общий принцип первых восьми колесниц.

В тибетском термине, обозначающем будда-природу, «де­шек» (или «будда») относится ко всем татхагатам и сугатам (пробуждённым), а «ньингпо» — суть природы. Так же, как сутью молока является масло, сутью всех будд является состояние реализации. Эта будда-природа — именно то, что практикуется в каждой из девяти колесниц; разница только в том, как это воплощается в практике: чем выше колесница, тем тоньше понимание.

Каждая из колесниц, начиная со шравака-яны, имеет свои собственные воззрение, медитацию и поведение. У них одна и та лее цель — понять пустоту; в каждой применяются практики шаматхи и випашьяны. На уровне Махаяны абсолютные шамат­ха и випашьяна называются «шаматха и випашьяна, восхищаю­щие Татхагат». Хотя названия одни и те же, шаматха и випашьяна Махаяны значительно глубже, чем одноимённые практики системы шраваков. В каждой колеснице, начиная с уровня шраваков, практикуются шаматха и випашьяна, поэто­му не думайте, что на уровне Дзогчена эти практики не существуют или отвергаются. Напротив, на уровне Ати ста­бильность в ригпа (недвойственном состоянии осознавания) — это аспект шаматхи, а пробуждённое или осознающее каче­ство — аспект випашьяны. Наша основная природа, называе­мая также мудростью осознавания или различающей пробуж­денностью, обнаруживается или осознаётся путём шаматхи и випашьяны. Процитирую знаменитое высказывание: «Пробуж­дённое сознание — это единство шаматхи и випашьяны».

Тот принцип, который мы здесь должны осознать, форму­лируется так: «Слова те же, значение глубже». Шаматха и випашьяна по большому счёту неразделимы. Обе они являются естественной частью Ати-йоги и практикуются в ней. Сверхо­бычная шаматха здесь состоит в том, чтобы осознать истинную пустоту и покоиться в ней. Дело не в том, чтобы (интеллекту­ально) понять идею пустоты; мы в действительности, на своём собственном опыте, воспринимаем пустоту и естественно пре­бываем в ней. Естественное пребывание — это подлинная шаматха отсутствия чего бы то ни было измышленного, шамат­ха простого пребывания в переживании пустоты. Випашьяна же означает — не отвлекаться, не отходить от этого состояния. В случае с обычными шаматхой и випашьяной сначала развивается шаматха, а потом достигается випашьяна. Что значит — развивать шаматху? Это значит добиться состояния тишины ума и потом тренироваться в сохранении этого состо­яния. Преследование (или поиск) прозрения випашьяны озна­чает попытаться найти «того, кто» медитирует; определить «того, кто» пребывает в тишине и покое.

Очевидно, что обе эти практики в значительной степени связаны с рассудочным мышлением. Только в системах Дзогче­на и Сути-Махамудры пустота остаётся без всяких умственных построений. В Дзогчене с самого начала устанавливается пус­тота, без всякой необходимости выдумывать её. Дзогчен под­чёркивает полную обнажённость сознания без какой-либо попыт­ки цепляться за пустоту. Истинная и подлинная випашьяна — это пустая и осознающая природа сознания.

Особое свойство Дзогчена — это воззрение, полностью лишённое каких бы то ни было идей. Это воззрение называется «воззрением созревшего плода»; подразумевается, что оно полностью лишено любых умопостроений. Дзогчен — как высшая точка храма, золотое украшение на высшей точке крыши: выше него только небо. «Святая святых» — Непревзойдённый Раздел Дзогчена — золотое украшение на высшей точке храма в том смысле, что это — высшая точка всех девяти колесниц.

Любая сутра начинается с санскритского названия; потом идёт её основной текст. Кончается она фразой: «Так заканчи-

вается сутра такого-то и такого-то». Точно так же в Дзогчене все явления сансары и нирваны заканчиваются (или становятся совершенными) в просторе единой сферы осознавания Дхарма­кайи. Дзогчен воплощает завершение (или совершенство); само слово «Дзог» обозначает «законченный» — в том смысле, что дальше уже ничего нет; всё окончено, завершено, совершенно. В тантрах сказано: «Целостно, как одно, — всё завершено в пробудившемся сознании; целостно, как два, — все явления нирваны и сансары стали завершёнными».

Учения Дзогчена описывают, используя следующую мета­фору: когда взбираешься на гору, видишь только в одном направлении; но если добраться до вершины горы Сумеру, царя всех гор, открывается вид на все четыре стороны, и ты видишь всё. Идея в том, что все качества всех колесниц заключены в высшем воззрении. С точки зрения высшего воззрения видны несовершенства воззрения низших колесниц, так же, как с горного пика видно то, что происходит внизу. Это не значит, что практикующие низших колесниц считают своё воззрение несовершенным; напротив, каждый из них уверен, что присущие его учению воззрение, медитация, пове­дение и плод — совершенны. Практикующие каждой из восем­надцати школ шраваков считали, что воззрение их школы безукоризненно. Пратьекабудды думали то же по поводу своих учений и т.д. Только когда мы достигаем вершины горы, мы начинаем ясно видеть всё, происходящее внизу.

Вот почему Будда сказал о девяти колесницах: «Мои учения — это постепенное продвижение от самого начала до высшего совершенства, подобно ступенькам лестницы, идущим снизу доверху, или ребёнку, который мало-помалу взрослеет». Способности людей могут сильно различаться; по традиции, люди делятся на три типа: с высшими, средними и малыми способностями. Каждый из этих типов также имеет высшую, среднюю и низшую ступени, так что всего получается девять типов. Методы передачи учений различаются в соответствии с этой схемой. Для людей высшего, среднего и низшего типов высших способностей существует «Гьялва Гонг-гью», передача сознания Победоносных — учения Ати-йоги, Ану-йоги и Маха-йоги.

Для трёх типов людей средних способностей существуют три внешние тантры — Крийя, Упайя и Йога. Для трёх типов людей с малыми способностями есть учения шраваков, пратьекабудд

и бодхисаттв.

И не то что бы различные учения Будды были разного качества, как будто то, что мы называем «высшими», — наилучшего качества, а «низшие» — второго сорта. Все его учения превосходны. Учения разные, потому что люди бывают разные. Учения, соответствующие определённым умственным способностям, носят определённое имя среди девяти колесниц. Не думайте, что Будда давал учения получше и похуже и мы должны выискать для себя учения получше; поймите, пожа­луйста, что дело обстоит совсем не так. Каждое учение искусно сформулировано для определённого типа людей. Буд­да, будучи всеведущим, мог видеть, какого типа человек приходил к нему, и этот человек получал учение, соответству­ющее его уровню и изложенное в доступном для него виде. К примеру, если вы даёте человеку нести некий груз, вы подбираете груз, соответствующий силам этого человека. Дать учения Хинаяны человеку, способному воспринять учения Ати-йоги, — то же, что дать маленький свёрток силачу, который легко унесёт его одним пальцем. Этого недостаточно. Но давать высочайшие учения Ваджраяны человеку с психологией шрава­ков — это то же, что нагружать ребёнка тяжёлой ношей, которая под силу только здоровому взрослому человеку. Ребёнок упадёт, он с этой ношей не справится. Таким образом, очень важно, чтобы учения давались в соответствии со способностями человека.

Ещё о типах: говорят, что Маха, Ану и Ати — три Колеса Дхармы Дхармакайя-будды. Крийя, Упа и Йога — три Колеса Дхармы, объясняемые Самбхогакайя-буддой. Колесницы шра­ваков, пратьекабудд и бодхисаттв — три Колеса Дхармы, преподанные Нирманакайя-буддой. Они были переданы соот­ветственно как «передача сознания Победоносных», «симво­лическая передача Держателей знания» и «устная передача великих мастеров». Однако все они были даны Буддой, Про­буждённым, в качестве соответственно Дхармакайя-будды, Самбхогакайя-будды и Нирманакайя-будды.

Учения (получаемые нами) должны в точности соответство­вать нашим индивидуальным способностям и склонностям. Когда мы чувствуем, что учение подходит нам, что оно имеет для нас смысл, мы можем быстро продвигаться, тренируясь в нём. Человек типа бодхисаттвы, например, получив учения Махаяны, сможет быстро преуспеть в занятиях ими.

Когда люди впервые сталкиваются с тибетским буддизмом, они могут подумать: «Какая странная религия! Тибетский буддизм полон разных божеств, ритуалов, — а зачем?». Иногда люди, воспитанные в других буддийских традициях, бывают ограничены своим воспитанием. Живя с ограниченны­ми представлениями, они свято верят, что только их форма буддизма является Буддизмом, а всё, существующее где-то ещё, — уже не буддизм. Такое отношение похоже на существо, целиком состоящее только из одной руки (или ноги, или головы, или внутренних органов) и не имеющее всего остально­го, — такое существо сложно назвать целым человеком. Столь ограниченная точка зрения возможна только от необразован­ности. У большого учёного или у кого-то, кто хорошо знает весь свод буддийских учений, не возникнет такой проблемы. Он легко увидит, как всё соотносится друг с другом, и не попадёт в ловушку ограниченности. Однако некоторые дума­ют: «Что толку в Махаяне и Ваджраяне? Учений шраваков вполне достаточно. Хорошо бы, чтобы все только их и практи­ковали; остальные учения никому не нужны!». Другие счита­ют: «Учения Махаяны — вот что истинно! Остальные учения не в счёт»; а третьи уверены: «Ваджраяна верна; к чему нам более низкие учения, вроде Махаяны и Хинаяны?». Все точки зрения подобного рода — полная чушь. Для полноценной жизни нам нужно целое человеческое тело.

Например, для построения совершенного храма нам нужна твёрдая почва и хороший фундамент. Эти два элемента — учения Хинаяны. Без фундамента мы ничего не сможем пост­.роить. Во-вторых, нам нужна большая и красивая структура (самого здания); это — учения Махаяны. И, наконец, дом не должен быть пустым; в нём должны присутствовать прекрас­ные символические образы просветлённых тела, речи и ума.

Это — учения Ваджраяны. Иначе это здание будет подобно любому другому мирскому жилищу — абсолютно бесполез­ным. Точно так же мы должны соединять все три уровня учений в единое тело практики.

Тогда наша практика становится подобна совершенному храму, у которого есть прочный фундамент, великолепное здание, а внутри присутствуют символические образы просвет­лённых тела, речи и ума. Вот правильный путь соединения уровней учений Хинаяны, Махаяны и Ваджраяны в единую

цельную систему.

Самый важный аспект этого объединения — верная точка зрения. Наша задача — определить, какая именно точка зре­ния, какой взгляд на вещи может действительно положить конец неведению и смятению. Какая точка зрения истинна, и какая — ложна? Наше дело — тщательно разобраться с этим. Это не значит, что мы обязаны изучать все бесчисленные детали (как это делают великие пандиты), — нашей жизни может просто не хватить на это. Времени не хватит. Вместо этого сфокусируйтесь на традиции коренных наставлений, так излагающей самый существенный пункт: «Разберитесь в при­роде своего сознания; не разбирайтесь с характеристиками

всех учений».

Традиция коренных наставлений очень важна. Это система, где говорится не слишком много слов; но эти слова сводят существенную практику к её ключевым моментам. Путём устных традиций Срединного Пути, Махамудры, Дзогчена, а также системы, известной как Праджняпарамита (Запредель­ная мудрость), мы можем лично применять эти коренные наставления и лицом к лицу встретиться с будда-природой, изначально пребывающей в нас.

Разница в уровнях практики зависит от степени вовлечён­ности рассудка. Разница между колесницами не в терминоло­гии, но в насыщении одних и тех же терминов всё более глубоким смыслом. Как я уже говорил, когда смотришь с точки зрения высшей колесницы, кажется, что более низкие содержат в себе небольшой изъян, поскольку в них ещё присутствует концептуальная точка отсчёта. Ведь что застав-

ляет нас бесконечно двигаться по сансаре? Двойственное мыш­ление. Говорят, что в первых восьми колесницах всё ещё преобладает рассудочное сознание, хотя умопостроение стано­вится тоньше от колесницы к колеснице. Разница между ними и Дзогченом-Махамудрой-Мадхьямикой в том, что абсолютное воззрение свободно от измышлений, в отличие от первых восьми колесниц.

Пока присутствует концептуальное сознание, воззрение ещё не является абсолютным. В абсолютном воззрении нет фиксации. Мы не можем стать просветлёнными путём рассуждений, — с этим согласны все школы. В традиции Сакья есть высказыва­ние: «Если присутствует фиксация, воззрения ещё нет». В традиции Гелуг тоже подчёркивается, что высочайшее воззре­ние свободно от умопостроений. Всё сводится только к тому, как подойти к делу растворения концептуального сознания.

Разница между колесницами исключительно в том, на­сколько тонко (или грубо) наше рассудочное понимание. У всех, вплоть до Ану-йоги — восьмой колесницы — есть ещё концептуальная точка отсчёта. Только воззрение Дзогчена или Сути Махамудры полностью лишено рассудочного сознания. Поэтому говорится, что остальные колесницы приводят к просветлению очень долгим путём. Путь шраваков занимает неисчислимые эпохи. Колесница бодхисаттв требует такого огромного количества жизней, что их почти невозможно сосчи­тать. В трёх внешних тантрах — Крийя, Упайя и Йога — требуется от тринадцати до шестнадцати жизней для достижения плода. Но в традиции Дзогчена и Махамудры говорится', что, когда человеку истинным образом указывают на недвойственное осознавание и он правильно его распознаёт, это — как безуко­ризненная Дхармакайя, положенная прямо ему в руку. Пытай­тесь применить верное воззрение на практике; занимайтесь этим каждый день с момента пробуждения, делайте это весь день и всю ночь( исключая три часа на сон) — и вам потребу­ется не более тринадцати лет, чтобы достичь просветления!

Просветление возможно, когда мастер, наделённый необхо­димыми качествами, встречает достойного восприимчивого уче­ника наивысших способностей и передаёт (вернее — указывает)

ему безошибочную суть сознания, а ученик узнаёт её. Её действительно можно указать; её действительно можно узнать и в ней действительно можно тренироваться. Если ученик будет тренироваться таким образом тринадцать лет, он, несом­ненно, может достичь полного просветления. Так что ещё одна разница между колесницами заключается в количестве време­ни, необходимом для достижения полного просветления.

С точки зрения высшей колесницы, все остальные — более низкие колесницы — подобны человеку, говорящему о луне, но никогда её не видевшему. Он может описывать, как она выглядит, из чего она состоит, как она прибывает и убыва­ет, — но всё это понаслышке. Чтобы указать тонкую разницу, эту аналогию можно связать с постепенным подходом системы Махамудры, в которой человек продвигается по пути методами четырёх йог. Первая из них — йога однонаправленности, т.е. шаматха. Вторая йога, йога простоты — випашьяна. В начале занятий йогой простоты наступает момент, когда практикую­щий подобен человеку, которому на третий день лунного месяца говорят: «посмотри в небо». Ученик смотрит и видит серп молодой луны. Хотя луна ещё молода, тем не менее, это действительно луна. Это называется моментом узнавания сути сознания. Человек первый раз в жизни на самом деле пережи­вает пустоту. А как только природа сознания указана, она становится непосредственно видна, без каких-либо проблем или ошибок. С третьего по пятнадцатый день луна становится всё полнее и полнее. Точно так же человек всё больше и больше привыкает к природе своего сознания, и осознавание её постепенно становится непрерывным. Нет никакой другой реа­лизации, кроме этого непрерывного узнавания своей будда-природы. Однако до того, как мы своими глазами увидим луну, мы можем только говорить о ней, перерисовывать её изобра­жения и смотреть на них. Это — искусственное восприятие. Настоящую луну мы видим впервые, когда нас знакомят с воззрением.

ТРИ ВАДЖРЫ

Теперь я хотел бы прокомменти­ровать три совета, данные Атишей; они называются «Три Ваджры». Дол­гое, долгое, бесконечно долгое вре­мя мы скитаемся по сансаре от жиз­ни к жизни. Мы умираем, перерож­даемся, снова умираем; циклу этому практически нет конца; мы как будто пересекаем огромный океан. Будда так и сказал: «Существование в сан­саре похоже на бесконечный океан печали». Обратите внимание — он не назвал это океаном счастья и бла­женства; сансара всегда называется «океаном печали».

Если мы признаём этот факт и верим в него, если мы действительно желаем освободиться от страдания, кто может освободить нас? Вряд ли это по силам президенту нашей стра­ны; вряд ли это смогут сделать наши отец и мать, друзья или слуги; вряд ли в этом помогут наша слава или наше богатство — ни то, ни другое, ни третье не сможет спасти нас от самообмана сансарического существо­вания. Только духовная одиссея, пред­принятая лично нами, может привес­ти нас к спасению. Как только мы поймём это, нам уже не стоит откло­няться или сходить с этой тропы. Поэтому первый совет Атиши таков: «Помести перед собой непоколеби­мую ваджру полной убеждённости».

Поместить перед собой ваджру полной убеждённости значит — не позволить ничему и никому (кто бы

это ни был, даже ваш духовный учитель) отговорить вас от практики Дхармы. Истинный учитель, желающий помочь вам освободиться, никогда не скажет: «Не практикуй Дхарму». Поэтому первый шаг на пути — это создать непоколебимое убеждение: «Я не позволю никому и ничему отклонить меня от практики Дхармы». Если учитель скажет вам — «Не следуй своим духовным склонностям», — вы, наверное, ошиблись в

выборе учителя.

Аналогичным образом — не дайте никому подкупом или испугом отвратить себя от следования путём духа. Если кто-нибудь скажет вам: «Вот тебе половина богатств всего мира, только обещай не практиковать больше Дхарму. Просто отка­жись от духовного пути — и деньги твои», — не стоит соблазняться подобным предложением. Или кто-нибудь при­ставит вам пистолет к груди и скажет: «Если не пообещаешь перестать заниматься духовной практикой, нажимаю на ку­рок». Ртом, конечно, нужно сказать: «Спасибо, я больше не практикую!»; но в сердце своём соглашаться не нужно.

Есть менее драматическое, но гораздо более сиюминутно-практическое приложение этого совета, — почему я, собствен­но, об этом и заговорил. Часто можно услышать: «внешность соблазнительна, а ум непостоянен». «Соблазнительная вне­шность» значит, что, когда мы видим красивые образы, слы­шим приятные звуки, обоняем замечательные запахи, едим вкусные вещи и касаемся чего-то, приятного на ощупь, наше сознание сразу чувствует притяжение к этому. Эти приятные ощущения привлекают наше внимание и удерживают его. С другой стороны, при встрече с чем-то неприятным, с чем-то безобразным — резкими звуками, зловонием, гадким вкусом и омерзительными прикосновениями — мы чувствуем отвраще­ние, доходящее до агрессии. Двойственное сознание в этом смысле очень нестабильно. Тип сознания, которое легко при­влечь или отвратить, изначально нестабилен. Когда такое, нормальное, нестабильное, сознание сталкивается с завлекаю­щими проявлениями, оно легко на них отвлекается. Чтобы избежать таких отвлечений, нам нужна твёрдая, непоколеби­мая решимость. Таков первый из трёх советов: великий Атиша

советует нам принять твёрдое решение, «поместить перед собой ваджру полной убеждённости».

Вторая из Трёх Ваджр — «Помести за собой ваджру отсутствия сожалений». Когда мы только начинаем практику Дхармы, мы хотим стать свободными. Мы хотим отречься от дальнейшего участия в сансаре и идти путём духа. Однако в Тибете есть распространённая поговорка: «Неопытный практи­кующий раздаёт золото, а опытный бережёт и сношенные подмётки». Другими словами, поначалу у нас возникает чув­ство, будто в мире ничто не имеет значения; мы готовы раздать всё, что у нас есть, думая при этом: «Я ни к чему не привязан». Постепенно, двумя-тремя годами позже, новизна ощущений стирается; что-то в нас начинает становиться отмо­роженным и онемевшим. И тогда даже ни на что не годные сношенные подмётки обретают новую ценность. Мы смотрим на них и думаем: «Их же можно порезать и сделать из них шнурок для привязывания яка». Мы начинаем бережно отно­ситься к вещам и придумывать, как их можно использовать.

Поместить за собой ваджру отсутствия сожалений значит также — иметь в виду впечатление, производимое нами на других. Например, когда люди знают, что человек встал на духовный путь, на него ложится определённая ответствен­ность. Если позже он сходит с этого пути и отказывается от духовной практики, такой поступок разрушает в других чистое восприятие и может даже отвратить их от Дхармы. Поэтому лучше начинать медленно и постепенно продвигаться по пути, чем блестяще начать, а потом стать отмороженным и нечув­ствительным.

Мы должны быть как горный олень, угодивший ногой в капкан. Когда ему, наконец, удаётся вырвать ногу из капкана, он однонаправленно кидается в безлюдное место. Лучше всего придерживаться именно такого отношения. Тогда, ещё в этом самом теле и этой самой жизни, мы сможем оставить все привязанности к родным местам и все личные связи. Мы сможем жить неизвестно где, как истинные дети гор. Поступая так, мы принесём пользу как себе, так и другим. Все окружа­ющие увидят, что учения работают, и уверятся, что практика

на самом деле даёт возможность ещё в этой самой жизни освободиться от сансары и добиться определённых результа­тов. Поэтому важно с самого начала принять твёрдые решения и поместить за собой ваджру отсутствия сожалений. Тогда, впоследствии, мы не будем чувствовать сожаления о том, что сделали.

Третья ваджра — «Общайся с ваджрой чистой мудрости». Чистота, о которой говорится здесь, — это чистота изначаль­ной пробужденности. Это наша будда-природа, просветлённая суть, называемая также «рангджунг йеше», саморождённая мудрость. Первым делом нам нужно узнать её, решить для себя, что она истинна, и увериться в своей способности освободить все состояния мысли. Узнав её, мы тренируемся в силе этого узнавания, пока, наконец, не достигнем стабильно­сти. Решиться сделать так и есть третья ваджра: «Общайся с ваджрой чистой мудрости». «Ваджра чистой мудрости» — это саморождённая мудрость, которая всегда с нами, потому что она — наша природа. Обрести решимость — «Я узнаю соб­ственную природу как она есть!» — это последняя из Трёх Ваджр.

Существует также другая серия высказываний Атиши, именуемая «Четыре Устремления». Первое из них гласит: «Устреми свой ум к Дхарме». Это значит, что, по большому счёту, стоит стремиться к тому, что истинно и имеет смысл (в отличие от преходящих бытовых целей). Когда мы нацелива­емся на Дхарму, мы можем добиться просветления и освобож­дения; но, если мы хотим добиться бытовых достижений, это никак не приведёт нас ни к просветлению, ни к освобождению.

Атиша сказал также: «Устреми свою практику Дхармы к простой жизни» (а не к жизни в роскоши). Нам легче зани­маться практикой учений, если мы простые практикующие. Если мы начинаем заниматься практикой Дхармы, будучи уже богатыми людьми, нам всё время будет казаться, что мы обязаны поддерживать определённый уровень жизни. Это зна­чит, что нам приходится прилагать огромные усилия для увели­чения нашего капитала, охраны наших вложений и т.п., что, в свою очередь, приводит к постоянному беспокойству и обилию

вещей, которыми мы обязаны заниматься; поэтому лучше всего устремить практику к простой жизни.

Третья цель — «Устремись к простой жизни на всю жизнь» (а не только на короткий промежуток времени). Не стоит думать: «Ладно, я немного позанимаюсь Дхармой как простой практикующий, а уж потом выйду в люди и стану богатым и значительным». Не думайте так. Лучше стремитесь оставаться простым практикующим всю жизнь, вплоть до смертного часа.

И, наконец, Атиша сказал: «В смерти стремитесь к одино­честву». Это значит, что лучше всего — решить умереть в одиночестве где-нибудь в ненаселённом месте, или в отшельни­честве; без толпы родственников, друзей и прислуги. Таковы «Четыре Устремления».

Атиша также советовал «сидеть на низком сидении», т.е. стараться не привлекать к себе внимания. Не рвитесь быть важным и значительным. Одевайтесь просто, а не в дорогие причудливые одежды; носите то, что попадётся вам под руку. Кроме этого, он говорил ещё: «Пусть еда, одежда и репутация потерпят поражение». Когда решается исход спора, одна сторона выигрывает, а другая проигрывает. Так пусть проигра­ют еда, наряды и репутация. Другими словами, не давайте уму увлекаться заботами о еде, нарядах, славе и значительности.

Ещё он сказал: «Будьте своим собственным учителем». Руководите собой сами. Не оставайтесь в ситуации, в которой вам всегда приходится исполнять чьи-то приказы. Живите так, чтобы можно было полагаться на самого себя. Если вам это удастся, у вас будет возможность стать чистым практикую­щим.

Сам великий мастер Атиша жил в полном соответствии с этими принципами и достиг великих результатов. Стоит стре­миться максимально следовать его советам.

Решив однажды практиковать Дхарму, доведите это дело до конца. Иначе будет, как сказал Патрул Ринпоче: «В юности нами руководят другие, и мы не можем практиковать». Ведь обычно до семнадцати — восемнадцати лет юноши и девушки должны подчиняться родителям, или быть привязанными

к дому и школе; они не могут просто уйти и практиковать. Патрул Ринпоче продолжает: «Будучи взрослыми, мы гоняем­ся за удовольствиями и не можем практиковать. В старости мы теряем свою физическую силу и не можем практиковать. Увы, увы! Что же нам делать?».

Так что, если мы хотим практиковать, нам следует решить, как же этим заниматься. Лучше всего, если мы сможем быть совершенными, чистосердечными практиками. Если это не выходит, по крайней мере попытайтесь воплотить в жизнь хотя бы половину вышесказанного; на худой конец, примите близко к сердцу хотя бы один совет Атиши и действительно живите в соответствии с ним.

Будда относился ко всем живым существам так же внима­тельно, как к своим родителям или к своим детям. Когда он давал кому-то совет, его слова были столь же искренними, как последние слова со смертного одра, сказанные отцом или матерью своим детям. В этом смысле все учения Будды — слова, сказанные от сердца, как последние наставления умира­ющего родителя.

Когда мы применяем учения Будды на практике, то делаем это в три приёма. Сначала мы постигаем учения, тщательно их запоминая. Затем размышляем о них, пытаясь уяснить их себе. А потом тренируемся в них, делая изученное частью собствен­ной жизни. Это не может пройти бесследно. Изучая учения Будды, мы узнаём о хороших и дурных действиях. Мы понима­ем, какой выбор у нас есть. Мы осознаём, что всё создаётся кармическими действиями и нашими собственными беспокоя­щими эмоциями; мы узнаём, как можно их очистить и устра­нить. Узнав это, обдумав это и применив это на практике, мы должны получить результаты. Говорят, что результатом учёбы и размышления является мягкость и дисциплина. Результатом медитативной практики является постепенное исчезновение -беспокоящих эмоций, таких как агрессия, привязанность и тупость. Это — реальный признак удачной практики медита­ции.

КЛЮЧЕВАЯ ТОЧКА

Как я уже говорил в первой главе, перед тем как учения Дзог­чена появились в нашем мире, они распространялись в трёх божествен­ных мирах, называемых Аканишт­ха, Тушита и Обитель тридцати трёх богов на вершине Горы Суме­ру. Акаништха (в данном случае — символическая Акаништха) — это мир, где Дзогчен был преподан бо­гам; он — один из миров сансары. Абсолютная Акаништха, напро­тив, — мир самой будда-природы. Так вот, именно в символической Акаништхе Дхармакайя-будда Са­мантабхадра проявился из спонтан­ного звука Дхарматы и преподал тантры Дзогчена.

Учителями трёх кай, в контек­сте Ати, считаются Дхармакайя-будда Самантабхадра, Самбхога­кайя-будда Ваджрадхара и Нирма­накайя-будда Ваджрасаттва. Вадж­расаттва и был тем буддой, кото­рый передал учения Дзогчена первому человеку-видьядхаре (дер­жателю знаний) Гарабу Дордже. Говорят, что Гараб Дордже напря­мую получил от Ваджрасаттвы 6 400 000 тантр Дзогчена.

Будда Шакьямуни был после­дним из двенадцати держателей уче­ний Дзогчена. Но человеком, дей­ствительно распространившим эти учения в нашем мире, был первый видьядхара Гараб Дордже. Как же они были переданы? Говорят, что

Ваджрадхара — проявление Дхармакайя-будды Самантабхад­ры, однако со всеми украшениями. Это один и тот же будда, просто в полностью украшенной форме он известен как Вадж­радхара. Ваджрадхара, в своей форме Самбхогакайя-будды, дал учения Дзогчена. Его воплощение — будда Ваджрасат­тва — передал учения Дзогчена Гарабу Дордже. Гараб Дорд­же был первым человеком, распространявшим эти учения; это, однако, не значит, что Будда Шакьямуни не был держа­телем этих учений. Но реальным распространителем 6 400 000 шлок (или строф) тантр Дзогчена в нашем мире был Гараб Дордже. И он свёл все эти учения в три предложения, называемые «Три Слова, Попадающие В Точку»: «Узнай свою природу, утвердись в одном и достигни уверенности в освобождении».

Ати-йога делится на внешний Раздел Ума, внутренний Раздел Пространства и тайный Раздел Наставлений. Четвёр­тый раздел, называемый «святая святых», Непревзойдённый Раздел (иногда его ещё называют Суть Сердца), состоит из необычайных учений Дзогчена. Говорят, что высшее воззрение учений, даваемых Нирманакайя-буддой, — это воззрение Сре­динного Пути, Мадхьямики. Высшее воззрение, даваемое Сам­бхогакайя-буддой, — Махамудра. Высшее воззрение, даваемое Дхармакайя-буддой, — это Дзогчен, Великое Совершенство. Хотя Будда Шакьямуни, конечно, реализовал природу всех девяти колесниц, как Нирманакайя-будда он публично давал учения, предназначенные шравакам, пратьекабуддам и бодхи­саттвам. Основным воззрением в данном случае был Средин­ный Путь, Мадхьямика. А Гараб Дордже уделял основное внимание Ати-йоге, и особенно воззрению Дзогчена. И он свёл все тантры Дзогчена в три вышеупомянутых предложения.

Первое из них призывает нас «узнать свою собственную природу», саму будда-природу, которая является «осознаю­щей пустотой». Эта природа пуста по своей сути, однако естественным образом наделена осознаванием. Эти два аспекта неразделимы; это единство называется также «неограниченная способность». Осознайте свою собственную природу как она есть — вот первое из трёх наставлений Гараба Дордже.

Сама по себе будда-природа — это основание или источ­ник, из которого происходят все миры и все живые существа. Всё появляющееся и существующее берёт в ней начало. Как нам описать будда-природу? Она пуста по своей сути, воспри­нимает по своей природе, и её способность — это всепроника­ющее осознавание. Она — единый источник всего существую­щего. Мы должны ясно понимать, что она — вне любых определений; например, мы не можем сказать, что она «суще­ствует» или «не существует». Заявление, что будда-природа есть «что-то», что существует, было бы неверным. Она не является конкретной «вещью» с определёнными свойствами; напротив, она бесконечно открыта и неопределяема наподобие пространства. Однако нельзя заявить, что она «не существу­ет», что нет никакой будда-природы; именно она является источником всего, что появляется и существует. Так что будда-природу нельзя обозначить как существующую или несу­ществующую. Равным образом она не входит в категорию, называемую «за пределами бытия и не-бытия»; будда-природа находится «за пределами» и этой категории.

Говорят, что будда-природа сходна с пространством. Мож­но ли сказать, что пространство существует? Или сказать, что оно не существует? Едва ли; само по себе пространство не очень соотносится с такими идеями. Размышления о простран­стве остаются всего лишь размышлениями. Само по себе пространство находится вне любых идей, которых мы можем придерживаться по его поводу. То же и с будда-природой. Если сказать, что пространство существует, можно ли опреде­лить его как конкретно существующую вещь? Но сказать, что пространства нет — тоже неверно; именно в пространстве помещается всё: мир и живые существа. А если мы считаем, что пространство вне бытия и не-бытия — это опять-таки не пространство, а лишь идеи по его поводу. Так что первое наставление Гараба Дордже — узнать свою собственную при­роду и признать, что она такова, как она есть; не нашу измышленную версию этой природы, но её саму, как она есть.

Наша будда-природа, изначально свободная от двух крайнос­тей — «бытия» и «не-бытия», описывается словом «единство».

Что в этом контексте имеется в виду под единством? Сейчас мы все живы и все сталкиваемся с образами, звуками, запаха­ми и т.д. Если бы не существовало будда-природы, этих бы переживаний быть не могло. Но если мы говорим, что будда-природа существует, тогда что такое это «то», которое испы­тывает все эти переживания?

Можем ли мы ткнуть в него пальцем? Не можем; нет примет, по которым оно определяемо. Правильно? Поэтому они неразделимы — пустота и восприятие. Воспринимая, буд­да-природа лишена «того, кто воспринимает»; будда-природа пуста, а переживание — налицо. Попробуйте найти того, кто воспринимает; поиск будет бесплодным. Между пустотой и восприятием нет барьера. Если бы дело было в одном или в другом, должен был бы существовать либо конкретный «вос­принимающий», который всё время здесь, либо абсолютная пустота. Вместо этого в тот самый момент, когда происходит активное восприятие, «то, что воспринимает», абсолютно пус­то. Это называется единством переживания и пустоты; или единством восприятия и пустоты. Факт переживания уничто­жает крайность нигилизма («ничего нет»), а факт того, что «переживающее — пусто», уничтожает крайность конкретного

существования.

Таким образом, мы может сказать, что существование и не-существование находятся в единстве. Это единство невоз­можно измыслить; поэтому оно и называется «воззрением вне умопостроений». Иногда воззрение описывается как «тако­вость»; всё «вот так, как оно есть», очень просто. Будда-природа не идентична пространству, которое не способно воспринимать. Мы согласились, что переживание имеет место. Основа этого переживания — качество осознавания. Могут ли два этих аспекта — пустая сущность и осознавание — быть отделены друг от друга? Если нет, то это значит, что они — единство. Это единство и есть то, что мы должны узнать, узнавая нашу будда-природу. Увидеть это как факт — именно это имел в виду Гараб Дордже, говоря: «Узнайте свою природу» Второе наставление Гараба Дордже — «Утвердитесь в одном». Пустая суть — это Дхармакайя; воспринимающая

природа — Самбхогакайя. Их единство — всепронизывающая неограниченная способность — это Нирманакайя. Узнав од­нажды свою будда-природу, мы должны утвердиться в одном: в том, что в ней всегда присутствуют три кайи всех будд. «Утвердиться в одном» значит — осознать состояние, свобод­ное от неведения и мыслей-заблуждений. Мы непосредственно воспринимаем факт пустоты; мы осознаём, что наша природа не поддаётся определению и ограничению. Знание этого дока­зывает её осознающую способность. Мы не можем разделить эти два аспекта: пустоту и осознавание; они являются единым целым. Таким образом, они — нераздельность трёх кай. Из истин, в которых можно утвердиться, эта является наивысшей. Третий завет Гараба Дордже — «Достигните уверенности в освобождении». Говорят, что самым важным является не медитация, а освобождение. Просто медитация — такая, как состояние покоя в медитации шаматхи — не обязательно является освобождённым состоянием. Недостаточно концент­рироваться, оставаясь при этом в заблуждении; тренировка в этом состоянии ведёт только к перерождению в мирах дхьяны. Будда с определённостью доказал, что простого медитативного сосредоточения недостаточно для достижения освобождения. Когда человек занимается одной лишь медитацией, он в итоге оказывается в мирах медитативных богов и Бесформенных Мирах — в состояниях, которые сами по себе определённо не выводят из сансары. Есть знаменитая фраза: «Если тебе известно, как медитировать, но неизвестно, как быть свобод­ным, чем ты отличаешься от медитативных божеств? ». Поэто­му крайне важно знать, как освободить своё заблуждающееся мышление. Это — ключевая точка.