Осокин М.В.

Учитель и ученик

Санкт-Петербург

2008

УДК 613 68 (092) О-75

М. Осокин

Учитель и ученик

Эта книга о жизни, службе, долге, чести, дружбе двух обычных русских людей, в судьбах которых отразились ответственные периоды нашей Родины.

ISBN 5-88203-024-2

ПРЕДИСЛОВИЕ 4

УЧИТЕЛЬ 11

УЧЕНИК 105

70-летию IV факультета

Военно-медицинской академии

посвящается

ПРЕДИСЛОВИЕ

Наш Военно-морской флот вместе со всей стра­ной переживает грандиозные реформы и преобра­зования.

Всё напряжённее становится труд наших моряков, всё более высокого профессионализма, моральных и физических сил требуется от них для грамотной, беза­варийной эксплуатации современной боевой техники, для защиты рубежей нашей Родины.

В этой обстановке трудно переоценить роль и значение медицинской службы флота. Умение ока­зать любой вид медицинской помощи морякам, а если потребуется, то и гражданскому населению, умение грамотно определить и оценить радиацион­ную обстановку, вредные примеси в воздухе закры­тых военных объектов, не растеряться в аварийной обстановке и многое другое должен знать и уметь врач корабля, подводной лодки, медицинского учреждения.

Следует помнить, что условия службы в связи с поступлением всё более сложной техники, тоже бу­дут усложняться.

Военно-морские врачи стоят на переднем крае борьбы за экологию - нам нужно сберечь природные богатства - воду, воздух, землю для наших потомков.

Флотские врачи накопили очень большой опыт медицинского обеспечения личного состава. Нема­ло из них заплатило за это своими жизнями. Вечная им память и благодарность!

В современной обстановке необходимо вспом­нить опыт лучших представителей военно-морской медицины - организаторов военного здравоохра­нения, учёных, врачей подводных лодок и надво­дных кораблей и врачей лечебно-профилактических учреждений.

В этой книге излагаются жизненные и служебные пути двух выдающихся морских врачей - организато­ров медицинской службы атомного подводного флота.

Один из них - первый начальник медицинской службы 1 флотилии атомных подводных лодок Се­верного флота, доктор медицинских наук, полковник медицинской службы Зуихин Дмитрий Пармёнович, фронтовик-сталинградец, выпускник Военно-мор­ской медицинской академии.

Второй - его преемник, сослуживец и ученик, профессор, доктор медицинских наук, академик РАЕН, полковник медицинской службы в отставке, возглавляющий ныне Научно-исследовательский институт промышленной и морской медицины ФМБА России - Довгуша Виталий Васильевич.

Выбор не случаен - этих людей объединя­ет многолетняя совместная служба, самая настоящая дружба, несмотря на разницу в возрасте, непрерывный поиск нового в науке, в решении стоящих перед ними сложных задач в медицинском обеспечении моряков нашего флота. С выходом на «гражданку» Д.П. Зуихин возглавил медслужбу одного из круп­нейших промышленных предприятий страны и уже через год был награждён медалью ВДНХ за успехи в медицинском обеспечении промышленных рабочих.

Вот высказывание полковника м/с профессора Кудрина И.Д.: «О Пармёныче я много наслышан и знал его давно. Но только ознакомившись с руко­писью книги «Учитель и ученик» М.В. Осокина я вдруг познал огромную силу, волю и Русскую Душу Дмитрия Пармёновича Зуихина. Из таких русских парней вырастали и Ермаки, и Пугачёвы, и Алексан­дры Невские, и Ломоносовы... Их не мало..., но и не много. А Русь одна».

В.В. Довгуша, закончив службу в должности за­местителя начальника медслужбы Северного Фло­та, возглавил Научно-исследовательский институт промышленной и морской медицины, который возглавляет и поныне. В сложнейшей обстановке в период перестройки, демократизации и внедрения рыночной экономики 90-х годов институт под его руководством не только не растерял свой потенциал, но и значительно продвинулся вперёд, способствуя отечественной морской науке, науке об экологии.

Изучив опыт работы этих двух замечательных представителей военно-морской медицины, молодые врачи поймут, насколько важна их работа, их знания, их служба на флоте. Поймут, какие перспективы их ждут и как многого они могут добиться.

Я очень хорошо лично знаю обоих персонажей книги. Будучи начальником медицинской службы Северного флота (1978-1985 гг.), когда корабли фло­та несли боевую службу во всех районах Мирового океана, я работал в постоянном контакте с начальни­ком медицинской службы 1 флотилии Зуихиным Д.П. и его заместителем Довгушей В.В., который после увольнения в запас Д.П. Зуихина был назна­чен начальником медицинской службы флотилии. Медицинская служба флотилии по подготовке и от­работанности была лучшей не только на Северном флоте, но и в Военно-морском флоте. Врачи под­водных лодок и береговых частей постоянно рабо­тали над повышением своих знаний. На флотилии систематически проводились научно-практиче­ские конференции с приглашением известных учё­ных, специальные учения по отработке различных медицинских формирований, публичные отчёты о выполнении задания на поход и др. Многие врачи защищали кандидатские диссертации, проходили аттестование по присвоению квалификационных категорий. Зуихин Д.П. и Довгуша В.В. заботились о прохождении службы врачами, особенно о станов­лении выпускников вузов, прибывших на флотилию. На флотилии была отработана чёткая система про­хождения службы на подводных лодках, в береговых частях и медицинских учреждениях. Такой отече­ской заботы руководителей медицинской службы о молодых врачах не было в других соединениях. Не ошибусь, если скажу, что те, кто служил в те годы на 1 флотилии закончили «Факультет подготовки

практического врача». Та служба для многих в даль­нейшем стала «путёвкой в жизнь».

Книга исполнена в виде воспоминаний офи- цера-подводника, а затем начальника гарнизонной поликлиники, отличника здравоохранения, ныне полковника медицинской службы в отставке Осоки- на Марка Владимировича - человека близко знавше­го Дмитрия Пармёновича и Виталия Васильевича, и длительное время (15 лет) прослужившего вместе с ними. С В.В. Довгушей он и сейчас поддерживает до­брые дружеские отношения, как и положено врачам морякам-североморцам.

Книга адресуется, в первую очередь, молодым врачам, с целью показать особенность науки - мор­ской медицины, пробудить к ней интерес и показать, каких высоких результатов в жизни и в служебной деятельности можно добиться, активно служа на Военно-морском флоте,какие колоссальные возмож­ности и перспективы сулит эта служба тем, кто се­рьёзно займётся её проблемами.

Автор благодарит врачей-подводников, сослу­живцев, сотрудников Д.П. Зуихина, В.В. Довгуши, полковника медицинской службы в отставке Соко­ловского А.М. («однокашника» Д.П. Зуихина, автора книги «Мы - курсанты 41г.»), полковника медицин­ской службы Мазюка Игоря Аркадьевича (бывшего флагманского врача дивизии атомных подводных лодок). При подготовке книги использованы вос­поминания бывшего начальника управления кадров медслужбы ВМФ полковника медицинской службы в отставке Алфёрова Николая Николаевича, бывшего начальника медицинской службы Северного флота генерал-майора медицинкой службы Строганова Валентина Михайловича, полковника медицинской службы в отставке Катонина Владимира Алексан­дровича - хирурга, кандидата медицинских наук, бывшего члена НТС при Начальнике тыла-замести- теле Министра обороны СССР, автора книги «Хочу быть хирургом» и ряда других офицеров - кстати, «птенцов гнезда Зуихина».

В книге также использованы материалы вра- чей-сослуживцев В.В. Довгуши по Научно-исследо­вательскому институту промышленной и морской медицины.

Думаю, что это полезная книга. Она о Врачах, Офицерах-моряках, Учёных, людей долга и чести!

К сожалению, книг о военно-морских врачах написано мало, несмотря на то, что военно-морских врачей-писателей достаточно, которые могли бы создать хорошее произведение, где главный герой военно-морской врач.

Начальник медицинской службы СФ в период 1978-1985 гг.

генерал-майор медицинской службы

Жеглов В.В.

Начальник медицинской службы 1 флотилии атомных подводных лодок Северного флота доктор медицинских наук, полковник медицинской службы Зуихин Дмитрий Пармёнович

(руководил медслужбой 1 флотилии с 1961 г. по 1980 г.)

Ни у одного человека, прошедшего трудные до­роги военной службы, не возникает сомнения в том, что успехи и неудачи целых воинских коллективов во многом зависят от личных качеств и профессио­нализма командиров, начальников. От их работы, от личного примера зависит моральный «климат» в во­инском коллективе, боевой дух военнослужащих, их готовность самоотверженно и до конца выполнить свой воинский долг.

За свою историю наша Военно-медицинская академия дала стране и всему миру много славных имён с глубокой благодарностью памятных челове­честву. Это были замечательные организаторы здраво­охранения, учителя и наставники медицинских кадров, прекрасные учёные и выдающиеся врачи. Многие из них участвовали в создании лучшей в мире системы со­ветского медицинского обеспечения военнослужащих, многие отдали свои жизни, спасая раненых и боль­ных, совершая крупнейшие медицинские открытия по борьбе с особо опасными инфекциями.

С развитием науки и техники роль военных вра­чей неизмеримо возрастает. Особенно ответственна эта работа на подводных лодках, в отдалённых гарни­зонах, где врач часто оказывается в условиях, когда не у кого спросить совета, попросить помощи, а все решения и всю ответственность приходится брать лично на себя.

В самом деле, ни один корабль не выйдет в море без врача, ни одно учение не будет проводиться без меди­цинского обеспечения. Погрузки, выгрузки боезапаса, продуктов, игра в футбол с командой соседней лодки не обойдётся без врача. И это следует подчеркнуть ещё раз, врач - один; он может рассчитывать только на по­мощь своего санитарного инструктора или боевого санитара (которых сам же и должен подготовить!). Даже, не дай Бог, что-то случится в море с командиром, у него имеется старший помощник, другие офицеры, обязанные его заменить. Врача не заменит никто!

Морская романтика и большое желание помогать людям давно увлекали семнадцатилетнего паренька из Тульской области Дмитрия Зуихина.

Известно, что в тридцатые годы прошлого века наша страна успешно выполняла задачу по созданию со­временного крупного Военно-морского флота. Строи­лись надводные боевые корабли, подводные лодки, строилась и совершенствовалась морская авиация. Ак­тивно готовились кадры, в том числе и флотские врачи.

21. октября 1938 года нарком Военно-Морского Флота Н.Г. Кузнецов подписал приказ об организации военно-морского факультета при 1 Ленинградском медицинском институте им. акад. И.П. Павлова. Од­нако, факультет не мог полностью выполнить задачу по обеспечению растущего Военно-морского флота необходимым количеством врачей. После окончания войны с Финляндией, обобщения её опыта и уроков, в 1940 году военный совет Военно-морского флота принял решение об организации Военно-морской медицинской академии, где обучение будущих врачей проводилось бы с учётом военно-морской специфи­ки. И эта Академия была создана на базе III Ленин­градского медицинского института на территории Обуховской больницы и военно-морского факуль­тета 1 Ленинградского медицинского института им. акад. И.П. Павлова. «Старожилы» вспоминают, что коллектив Обуховской больницы с большой готов­ностью принял на себя новые обязанности - гото­вить врачей для Военно-морского флота страны. Больница эта была одной из старейших в городе и имела славные традиции и историю. Вначале здесь располагалась общая больница, психиатрическая ле­чебница («сумасшедший дом», знакомый нам по про­изведению А.С. Пушкина «Пиковая дама» - именно здесь лечился главный герой - Германн). На терри­тории больницы находилась знаменитая прозек­торская, где великий хирург и учёный Н.И. Пирогов создавал свой атлас распилов замороженных трупов, который сыграл колоссальную роль в мировой науке - топографической анатомии.

Именно здесь работали прославленные профес­сора Греков, Нечаев, Пирогов и многие другие пере­довые представители русской медицинской науки.

А в день Кровавого воскресенья 9 января 1905 года врачи Обуховской больницы первыми пришли на помощь раненым.

Что же касается III Ленинградского медицинского института, то он был ведущим медицинским ВУЗом страны.

Вот на какой замечательной базе была создана Военно-морская медицинская академия. Начальником

Академии был назначен бригврач Алексей Ивано­вич Иванов.

Приказом Наркома ВМФ от 12 июля 1940 года было введено ношение бескозырок курсантами пер­вых трёх курсов ВММА. На ленточках бескозырок определена надпись: «Военн. морск. медиц. академия». После третьего курса обучения успешно сдавшим эк­замены курсантам присваивалось воинское звание военфельдшера, а на четвёртом курсе они обучались уже в качестве слушателей. Начальник курса обладал дисциплинарными правами командира полка. Каж­дый курс делился на роты, рота делилась на взводы.

В Академии были созданы специальные кафе­дры с учётом предстоящей выпускникам службы: военно-морской гигиены, военно-морской хирур­гии, военно-морского дела. В академии работали известнейшие учёные с мировым именем: дивврач К.М. Быков - ученик И.П. Павлова, главный хирург ВМФ дивврач И.И. Джанелидзе - известный кар­диохирург, профессор-невропатолог бригврач А.В. Триумфов, профессор-анатом Долго-Сабуров Б.А., профессор Иоффе И.С., профессор-фармаколог Ла­зарев Н.В., начальник кафедры детских болезней - бригврач, профессор Н.И. Красногорский и многие другие.

Осенью 1940 года состоялся первый набор в Во­енно-морскую медицинскую академию. Этот курс дал много замечательных врачей и учёных. Среди них был и известный поэт Семён Ботвинник.

До сих пор остаётся удивляться, как на терри­тории Обуховской больницы, маленьком «пятачке», была развёрнута мощная лечебная, учебная, научно­исследовательская организация.

С началом Великой Отечественной войны

22. июня 1941 года на выпускном курсе прервали го­сударственные экзамены, и 222 врача получили на­значение на действующие флоты и флотилии.

В августе 1941 года был проведён второй вы­пуск врачей без сдачи государственных экзаменов. Молодые специалисты так же были направлены на фронт.

На период блокады Ленинграда академия была эвакуирована в город Киров.

В 1943 году, работая в г. Кирове, академия претер­пела реорганизацию. Название Военно-морской меди­цинской академии было сохранено, но в ней были сформированы следующие организационно-штатные структуры: Высшее военно-морское медицинское училище со сроком обучения в 5,5 лет; Высшие кур­сы усовершенствования военно-морских врачей со сроком обучения полгода и год; факультеты: руко­водящего состава, лечебный и санитарно-профилак­тический - каждый с трёхлетним циклом обучения.

В 1947 году совершилась очередная реорганиза­ция: Высшее военно-морское медицинское училище (ВВМУ) ликвидировали, вместо него организовали факультет подготовки военно-морских врачей Во­енно-Морской Медицинской Академии. Академия выпускала врачей в звании старших лейтенантов медицинской службы. Однако и на этом реоргани­зации не закончились - в 1956 году Военно-мор­скую медицинскую академию расформировали и на её основе создали факультет подготовки врачей для Военно-морского флота в Военно-медицинской акаде­мии им. С.М. Кирова. На этом же факультете, по этим же программам обучались и офицеры медицинской службы, имеющие фельдшерское образование.

Но всё это будет впереди.

А пока вернёмся в грозное лето 1941 года.

Гремела война, немцы рвались всей мощью сво­ей военной машины, чтобы добиться выполнения своего плана «блиц-крига». На их пути непреодоли­мым рубежом встали советские сухопутные войска и Военно-Морской Флот.

В это время семнадцатилетний выпускник сред­ней школы из Тульской области Д. Зуихин едет поступать в Военно-Морскую Медицинскую Акаде­мию. Он успешно поступил в Академию. Начались курсантские нелёгкие будни.

О жизни и быте курсантов этого курса, ставшего впоследствии гордостью академии, получившим на­звание «Сталинградского», о судьбе его курсантов и выпускников прекрасно написал бывший курсант Александр Михайлович Соколовский в книге «Мы - курсанты 41 года», выпущенной Лениздатом в 1990 году. Он вспомнил своих друзей, которым довелось воевать не только санитарными инструкторами, но и пулемётчиками, миномётчиками, артиллеристами, стрелками, разведчиками. Многие из них погибли в боях, многие получили ранения, многие удостоены воинских наград, многие вернулись учиться в академию, закончи­ли её и имена бывших курсантов «Сталинградского курса» с гордостью произносит вся страна. Выпускни­ки этого курса сохранили бесценный боевой и профес­сиональный опыт. Недаром на встрече выпускников «Сталинградского курса» 20 мая 1978 года начальник Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова, академик АМН СССР генерал-полковник медицин­ской службы Иванов Николай Геннадьевич сказал: «Ничто из прошлого опыта не должно быть упуще­но, всё поучительное должно стать достоянием мо­лодого поколения. В вашей судьбе, как в капле воды, отразилась судьба юности военных лет».

Учёба в Военно-морской медицинской академии была очень престижной. Поступить туда было нелегко.

Дмитрий Пармёнович Зуихин прошёл суровую военную школу. Он был направлен вместе с то­варищами в лагерь академии в Лисьем Носу, где с курсантами проводилась интенсивная строевая, физическая и боевая подготовка. Командование академии приняло на этот курс несколько студен­тов института им. П.Ф. Лесгафта, мастеров спорта. Были среди курсантов 1941 года и опытные бой­цы - участники советско-финской войны, имевшие боевые награды. С их помощью вчерашние маль­чишки постигали школу «молодого бойца». Да ещё как постигали! Все готовились к тому, что в любой момент с оружием в руках придётся защищать Ро­дину. Поэтому стрельба, штыковой и рукопашный бой, метание гранат, гимнастика, преодоление полосы препятствий проводились ежедневно и в полную силу. Особенно вспоминается курсанту А.М. Соколовскому полоса препятствий, которая изматывала все силы, но так пригодилась впоследствии!

Как уже говорилось выше, в академии серьёзно готовились к войне. Начальник академии бригврач Алексей Иванович Иванов в июле 1941 года издал при­каз о формировании из курсантов батальона из трёх рот для выполнения специальных заданий. До особого рас­поряжения батальон размещался в лагере «Лисий Нос».

Враг приближался к городу. Курсантский бата­льон под командованием капитана Терентия Зиновь­евича Калюжного занял боевые позиции в совхозе «Гостилицы» в районе Старого Петергофа, вёл раз­ведку, готовился к оборонительным боям. Пози­ции батальона неоднократно подвергались налётам вражеской авиации, совсем рядом грохотала ар­тиллерийская канонада. Непосредственных боевых действий на этот раз батальону вести не пришлось.

В конце лета 1941 года по приказу Верховного Главнокомандующего, гласившего о том, чтобы кур­сантов военных училищ снять с фронта, курс вер­нулся на родную базу академии в г. Ленинград.

Прежде всего курсантам предстояло обустро­иться в уже пострадавших от бомбёжек зданиях, от­рыть в земле большое количество щелей для укрытия от фашистских бомб и немедленно приступить к не­сению боевой службы. Как воспоминают ветераны курса, им пришлось потушить огромное количество зажигательных бомб, сброшенных с вражеских са­молётов. Имели место случаи задержания курсан­тами академии вражеских диверсантов-ракетчиков, наводивших на цели фашистские самолёты.

8 сентября 1941 года курсанты академии были свидетелями пожара Бадаевских складов, в этот же день фашисты замкнули кольцо блокады вокруг Ле­нинграда.

Но, несмотря на колоссальные трудности, уста­лость, бомбёжки, борьбу с пожарами, курс приступил к занятиям по специальности. Учились напряжённо, добросовестно.

16 сентября 1941 года личный состав академии пережил страшную трагедию. Учитывая близость фронта, необходимость пополнения боевых частей и кораблей врачами и другими военными специа­листами, командование приняло решение - напра­вить водным путём по Ладоге 181 врача очередного выпуска ВММА, вторые курсы курсантов училищ имени Дзержинского и Орджоникидзе и пехотное подразделение. Были и гражданские пассажиры. Поздно вечером буксир «Орёл» вывел в озеро баржу с людьми. Ладога была спокойной и ничто не пред­вещало беды. Внезапно налетевший сильнейший шторм разрушил баржу, маленький буксир не мог оказать тонущим действенной помощи. Вдобавок на рассвете налетели фашистские истребители, кото­рые открыли огонь по тонущим людям. В тот страш­ный день погибли 134 врача.

Академия свято чтит память своих питомцев. На территории бывшей Военно-морской медицинской академии установлен памятник погибшим героям.

А курсант Д.П. Зуихин продолжал упорно по­стигать азы медицинской науки вместе со своими товарищами. На блокадном пищевом пайке, отражая налёты вражеской авиации, туша пожары, укрыва­ясь от бомб в ледяных щелях, курсанты учились, а требования к ним были ничуть не меньшими, чем в мирные дни. А.М. Соколовский вспоминает: «Про­фессор Долго-Сабуров слегка заикался, что не мешало ему интересно читать лекции по такому, казалось бы, сухому предмету, как анатомия. На первой же лекции он пристально посмотрел на нас сквозь толстые стёкла в тонкой золотой оправе и заявил: - К-кто не сдаст ана-т-томию, п-перейдёт на с-следующий к- курс т-только через мой т-труп...».

Так что учёба шла всерьёз, без скидок на войну.

В конце ноября курс получил приказ пригото­виться к перебазированию. В ночь на 28 ноября кур­санты под командованием Терентия Зиновьевича Калюжного, собрав всё самое необходимое, одев ве­щевые мешки и погрузив часть имущества на сани, начали переход через Ладогу по чуть окрепшему льду. Они несли на себе много учебников, имущества. Идти было невероятно тяжело. А.М. Соколовский вспоминает: «Да, если на берегу ладожский ветер только пронизывал насквозь промёрзшее тело, то здесь на льду, он безжалостно хватал в охапку, бро­сая в сторону от тоненькой тропинки, обозначенной вешками с красными флажками. Пока это только тропинка в неровно налипшей на лёд снежной по­роше, ей всего несколько дней, но вскоре она станет прославленной ладожской Дорогой жизни. Сухой колючий ветер поднимал со льда ещё по-осеннему редкий снег, слепил глаза, оттаскивал влево - иногда на десятки метров. Мы бросались на лёд, впивались в него ногтями и ползли, ползли обратно, к еле вид­ным в белесой мгле вешкам».

Несколько курсантов провалились в полыньи, выбрались оттуда с помощью товарищей и упорно шли дальше с короткими привалами.

Менее чем за сутки героический курс преодолел 40 км по льду и вышел на твёрдую землю. С боль­шими трудностями курс добрался до Вологды, где стало известно, что командование приняло оконча­тельный вариант - развернуть Военно-морскую ме­дицинскую Академия в г. Кирове - древней Вятке.

Через несколько недель капитан Калюжный Т.З. докладывал начальнику академии о том, что первый курс прибыл в полном составе и потерь среди лич­ного состава нет.

6 января 1942 года Совет Народных Комиссаров СССР вынес постановление о базировании ВММА в г. Кирове. Кировский Облисполком во исполнение по­становления выделил для этой цели несколько зданий, клинической базой Академии стали госпиталь и боль­ницы города. Естественно,много пришлось поработать над организацией быта, над созданием учебной базы. Но занятия начались вскоре после прибытия курсан­тов и профессорско-преподавательского состава. Курс жил полнокровной жизнью, выпускал стенгазету и даже были среди ребят-курсантов любители художе­ственной самодеятельности. Но больше всего велось разговоров о фронте, о своём большом желании быть там, где решается судьба Родины.

И вот этот день наступил. Двадцатого августа 1942 года курс был отправлен на фронт и вчерашние курсан­ты Военно-морской медицинской академии для начала стали тоже курсантами, но уже курсантами Отдельно­го учебного стрелкового батальона 252-й стрелковой дивизии. Началась интенсивная боевая подготовка и очень скоро дивизия двинулась к Сталинграду. Кур­санты учебного стрелкового батальона стали - кто стрелками, кто пулемётчиками, кто бронебойщика­ми. Дмитрий Зуихин стал помощником командира миномётного взвода, вместе с товарищами совершал многокилометровые марши, неся на себе оружие, всё походное снаряжение. Вот где пригодилась ему данная от природы физическая сила, выносливость и неуны­вающий характер. Бойцы быстро разглядели в нём ли­дера и избрали комсоргом роты.

Дивизия вступила в бой. Фашисты были пре­восходно вооружены, занимали выгодные позиции, хорошо укреплялись. Наши бойцы сражались от­важно, были победы, были и потери. Но все ждали большего. «Дух» наступления, которое перевернёт весь ход войны, носился в воздухе.

И вот тут-то с Дмитрием Зуихиным произошла неприятность, о которой он мне сам рассказывал. Дело в том, что медицинская служба на фронте работала очень чётко - за всю войну не было ни одной вспышки инфекционных болезней. А в один «прекрасный» день Дмитрий почувствовал слабость и товарищи сказали ему что он «пожелтел». Что это было, Дмитрий Пар- мёнович не разобрался. Но ясно было одно - увидят медики и всё - прощай взвод, здравствуй инфекцион­ный госпиталь. А наступление-то вот-вот начнётся, не зря же такая сила собиралась вокруг? Что делать? Я, конечно, Боже упаси, никому не советую делать то, что сделал Дмитрий Пармёнович. Вечером в землянке солдаты отдали ему две здоровенные просолённые се­лёдки, которые он, давясь, съел. После этого разыгра­лась такая жажда, что он один выпил целый чайник солдатского чая и всю ночь бегал «по малой нужде» из землянки. Утром, посмотревшись в обломок зеркала, он обнаружил, что стал очень бледным, слабость ещё была, но желтизна исчезла - «промылся»! Полежал не­сколько часов на нарах и снова - в строй!

И вот наступило утро 19 ноября 1942 года! Фронт загремел всей своей мощью, пошли танки, пехота, ави­ация. Немцы сопротивлялись с отчаянием обречён­ных, злобно и упорно. Но наши войска шли вперёд.

Непрерывно вёл огонь и миномётный взвод Дмитрия Зуихина, подавляя огневые точки врага. Сержант Зуихин видел, как точно ложатся послан­ные им самим и его товарищами мины. Но вдруг перед ним вырос огромный чёрно-оранжевый столб из огня и земли. Дмитрий потерял сознание. Очнул­ся он уже на носилках, которые несли солдаты к ме­дицинскому пункту. С поста медицинской помощи, после необходимых медицинских мероприятий сер­жанта Д. Зуихина отправили в полевой подвижной госпиталь. Невероятно болела голова, но, как толь­ко он почувствовал, что может вставать, поднялся и отправился в операционную помогать коллегам.

Славно воевала 252-ая стрелковая дивизия. В её архиве имеются данные о том, что 31 января 1943 года в 1400 дивизия произвела последний выстрел в Сталинграде и прекратила боевые действия...

252-ая дивизия участвовала в разгроме 12 враже­ских дивизий, освободила многочисленные на­селённые пункты. Личный состав дивизии дважды получал благодарность Верховного Главнокомандующе­го, 1100 человек получили ордена и медали, а командир дивизии генерал-майор Георгий Иванович Анисимов был награждён орденом Александра Невского.

Великая битва на Волге закончилась полным раз­громом врага. Судьбы курсантов «Сталинградского курса» ВММА складывались по-разному. Некото­рым предстояло дальше идти трудными дорогами войны, некоторые вернулись в академию. Возвра­щались с фронта по мере решения командования. Всего на фронт ушло 205 курсантов и слушателей, вернулись - 112 человек.

Вернулся в родную академию и поправившийся в полевом госпитале Дмитрий Зуихин. Это был уже со­вершенно взрослый человек, награждённый боевыми наградами, не раз смотревший смерти в лицо и до кон­ца выполнивший свой воинский долг. Но ни тяжёлые испытания, ни тяжёлые потери не сломили характер этого человека. Это был прежний русский богатырь, отзывчивый, всегда готовый прийти на помощь това­рищам, ответственный и принципиальный.

За время боёв он истосковался по книгам, по лю­бимому делу. Выше уже говорилось о том, что едва Дмитрий обрёл способность стоять на ногах после ране­ния и контузии, как он уже стоял у операционного стола.

В академии он учился жадно, поглощая теорети­ческие знания и практические навыки, которые да­вали вчерашним воинам, а ныне снова курсантам, блестящие профессора и преподаватели академии.

Осенью 1943 года Нарком ВМФ подписал при­каз - установить дислокацию Военно-морской медицинской академии в г. Ленинграде в прежних помещениях. Началась подготовительная работа к переезду, но учёба не прерывалась ни на один день. Летом 1944 года вернулись в г. Ленинград.

В 1947 году Дмитрий Пармёнович Зуихин успеш­но сдал все выпускные экзамены, ему было присвоено воинское звание - старший лейтенант медицинской службы.

«Сталинградский курс» - это гордость нашей академии. И не только потому, что его курсанты геройски сражались на фронтах Великой Отече­ственной войны. Вот, что говорит А.М. Соколовский о своих товарищах: «Из курсантов и слушателей Сталинградского курса ВММА вышли: министр здравоохранения СССР, член-корреспондент АМН, 15 профессоров и докторов наук, 18 кандидатов, два генерала медицинской службы, 23 полковника.

Только сотня вернувшихся с фронта ребят на­шего курса дала такие благоприятные всходы. А если бы весь курс окончил академию? А сколько таких людей полегло на необозримых полях войны?!».

Сильным, решительным и мужественным чело­веком начинал свою офицерскую службу старший лейтенант медицинской службы Дмитрий Пармёно- вич Зуихин.

Он начал свою службы начальником медицин­ской службы надводного корабля на Балтике в г.Лие- пае, куда прибыл с молодой женой Анной Павловной. С самого начала он работал осмысленно и по натуре был исследователем. Корабль был трофейный, без иллюминаторов. Врач тут же задумался, а как влия­ет на моряков искусственное освещение и вентиля­ция. Это было его первое научное исследование.

На корабле не было штатной операционной, но она могла потребоваться в любой момент, и фронтовик Зуихин, привыкший работать в при­способленных помещениях, создаёт внештатную операционную, обучает помощников-фельдшеров. В общем, корабельный врач Д.П. Зуихин выполнял свои обязанности в полном объёме - проводил дис­пансеризацию личного состава, лечил, оперировал, всегда был готов оказать медицинскую помощь чле­нам семей своих сослуживцев. И всегда анализи­ровал свою работу; искал, что и как можно сделать лучше. Он успешно учился с 1952 по 1954 год на ле­чебно-профилактическом факультете ВММА. Его любимым предметом была военно-морская гигиена, как основа профилактики заболеваемости и укреп­ления здоровья моряков.

После окончания факультета он, как всегда в жиз­ни, не стал искать себе «тёплого места», а попросил направить его для дальнейшего прохождения службы снова на корабль. На этот раз он прибыл на Северный флот, где в течение четырёх лет возглавлял медицин­скую службу крейсеров «Адмирал Ушаков» и «Мур­манск».

Но его постоянно влекло новое и в 1958 году он назначается флагманским врачом бригады подвод­ных лодок в Полярном. А начало его «подводной» деятельности связано с легендарной «Северянкой» - лодкой, переоборудованной в научно-исследователь­ских целях для морского рыболовного хозяйства.

Придя на подводную лодку, Дмитрий Пармёнович увидел для себя и для своих коллег-врачей совершенно непочатый край работы по организации медицинского обеспечения личного состава дизельного подводного флота. Вопросы обитаемости,заболеваемости моряков, её профилактики, питания, распорядка дня и многое- многое другое были в центре внимания энергичного, смелого и грамотного флагманского врача. Прямо ска­жем, он был не всегда «удобен» различного рода на­чальникам, особенно тыловым - он всегда добивался своего и заставлял делать то, что было необходимо для здоровья флотских специалистов, но заставляло и бо­лее энергично «крутиться» тех, от кого это зависело. Особое внимание флагманского врача привлекали ме­роприятия по профилактике инфекционных болезней (а они,как известно,зависят далеко не только от врача!), и готовность к оказанию неотложной медицинской и, в случае необходимости, - квалификационной меди­цинской помощи. Под его руководством проводились учения медицинской службы с привлечением все­го личного состава. Большое внимание оказывалось обучению приёмам само- и взаимопомощи. Фронто­вик Д.П. Зуихин хорошо знал цену этим навыкам - умению оказать первую помощь товарищу и умению доставить его на пост медицинской помощи.

При огромной занятости организационными во­просами, Дмитрий Пармёнович оставался грамотным и квалифицированным врачом-лечебником. Он ча­сто выходил в море на подводной лодке. До сих пор на Северном флоте помнят такой случай - на неболь­шом надводном корабле матросу требовалась срочная операция, но условий для её проведения на корабле не было. В море бушевал шторм и врач Зуихин, используя свои превосходные физические качества, сначала пе­ребрался на корабль, а затем вместе с больным сумел переправиться обратно на лодку. Лодка погрузилась и Дмитрий Пармёнович в спокойной, привычной ему обстановке прооперировал больного.

Однако, он сделал вывод, что нужны медицин­ские сумки-укладки на всякие случаи жизни, удоб­ные для транспортировки и использования. Он писал статьи на эту тему, делал доклады, подготовил описи и эскизы таких укладок. Он добился того, что они были сделаны.

А советский Военно-морской флот продолжал развиваться и крепнуть. В 1953 году, осуществляя Про­грамму перевооружения флота, промышленность Со­ветского Союза приступила к строительству атомных подводных лодок. Первая атомная подводная лодка пр. 627 «К-3» была спущена со стапелей в 1957 году. Эта лодка известна под именем «Ленинский комсомол». В октябре 1959 года первый отряд вновь построенных атомных подводных лодок Краснознамённого Север­ного флота прибыл к месту постоянного базирования в губу Западная Лица. В июле 1961 года на базе бри­гады подводных лодок была создана первая флотилия атомных подводных лодок Северного флота. Коман­дующим флотилией был назначен Герой Советского Союза вице-адмирал А.И. Петелин, начальником ме­дицинской службы флотилии стал полковник меди­цинской службы Д.П. Зуихин.

С самого начала проведения работ по созданию отечественного атомного подводного флота боль­шое внимание уделялось вопросам обитаемости подводных лодок, обеспечению радиационной без­опасности и сохранению здоровья личного состава их экипажей.

Наличие на атомных подводных лодках ради­ационного фактора обитаемости обусловили не­обходимость разработки комплекса мер по защите моряков от ионизирующих излучений, профилак­тики радиационных поражений, решение экологи­ческих проблем - предотвращения радиоактивного загрязнения окружающей природной среды.

Ядерные энергетические установки значитель­но увеличили автономность плавания подводных лодок. Автономность стала уже определяться не тех­ническими характеристиками, а физиологическими возможностями человека.

Значительно большая по сравнению с дизель­ными подводными лодками продолжительность пребывания атомных подводных лодок в подводном положении потребовала новых разработок меди­цинских требований к состоянию здоровья личного состава и к обитаемости лодок.

И особое место в ряду основоположников меди­цинского обеспечения советского атомного подводно­го флота по праву занимает имя доктора медицинских наук полковника медицинской службы Д.П. Зуихина. Он был первопроходцем в этой совершенно новой и чрезвычайно сложной области военно-морской ме­дицины, он был организатором медицинского обе­спечения первого в Военно-морском флоте страны объединения атомных подводных лодок и ведущим создателем необходимых для решения новых задач комплекса сил и средств медицинской службы.

Прибыв к месту назначения в губу Западная Лица, Дмитрий Пармёнович ни дня не сидел «сложа руки». «Хозяйство» ему досталось очень беспокой­ное, всё надо было организовать и отладить. Техни­ка прибывала принципиально новая - надо было её освоить и быстро разобраться, как наилучшим об­разом организовать медицинское обеспечение лю­дей, осваивающих и эксплуатирующих эту технику. На подводные лодки назначались врачи с обязатель­ной хирургической подготовкой. Но не у всех тако­вая была. Заботой начальника медицинской службы соединения стало обязательное направление врачей на курсы усовершенствования медицинского со­става, а на время учёбы отсутствующего врача его нужно было заменить другим, который работал на «два фронта» - в своём экипаже и в том, куда был прикомандирован. И это при том, что лодки плава­ли, плавали непрерывно - они выходили в море для сдачи курсовых задач боевой подготовки, «вывози­ли» резервные экипажи на практическую отработ­ку, ходили с представителями научных организаций и заводов для испытания новой техники и оружия. Сам полковник Зуихин Д.П. часто ходил в море, про­водил учения по оказанию медицинской помощи в случае необходимости хирургического лечения, при ликвидации последствий аварий и постоянно изучал новую технику - её устройство, оценивал температурно-влажностный режим при различных режимах работы систем вентиляции и кондицио­нирования, изучал радиационную обстановку при различной мощности работы реакторов, исследовал вредные примеси в воздухе отсеков с помощью пере­носной аппаратуры (тогда ещё далеко не совершен­ной), осматривал моряков, изучал их физические и психологические нагрузки. Он работал постоянно, привлекая к своим исследованиям (а иначе его рабо­ту и не назовёшь) врачей подводных лодок, заражая всех своей энергией и оптимизмом. Врач-фронто­вик, он прекрасно знал цену моральному настрою людей и поэтому делал всё для того, чтобы «в здо­ровом теле был здоровый дух». Уже говорилось о том, что это был не «кабинетный» начальник. Доста­точно сказать, что в 1966 году он вместе с врачами Б.П. Никоновым и М.М. Хуторецким участвовал в кругосветном плавании атомных подводных лодок, прошедших без всплытия несколько тысяч миль.

Вот такой человек прибыл руководить (а вернее сказать - создавать!) медицинской службой первого в стране объединения атомных подводных лодок.

Я сказал о том, какие обязанности выполнял Д.П. Зуихин по медицинскому обеспечению моряков. Но гарнизон рос на глазах, поднимаясь среди поляр­ных скал и болот. Приезжали семьи подводников, народ молодой, у некоторых уже были дети, а неко­торые ещё только рождались в условиях Заполярья. Все нуждались в медицинском обеспечении. Трудно было всем, но никто не скулил. Огромную помощь начальнику медицинской службы флотилии оказы­вали флагманские врачи дивизий - ветеран атомно­го флота подполковник И.А. Мазюк, подполковники Н.Н. Песков, Б.Е. Егоров, М.Я. Шмидт, В.Г. Тихонов, В.М. Строганов (который впоследствии «дорастёт» до должности начальника медицинской службы Се­верного флота).

В начале медицинская помощь нуждающимся оказывалась на плавбазе «Двина», где хирургом слу­жил молодой, но увлечённый и очень перспектив­ный врач - старший лейтенант медицинской службы Владимир Александрович Катонин. Это мой «одно­кашник». Приятно вспомнить молодые годы, но и в эти годы Владимир «дневал и ночевал» в операци­онной. Он стал прекрасным хирургом, и работает до сих пор. О своей жизни, о товарищах по службе и, естественно, о Дмитрии Пармёновиче Зуихине он написал очень интересную и полезную для нашей молодёжи книгу «Хочу быть хирургом» - записки военного врача, изданную в г. Москве в 2007 году. Прочитайте, не пожалеете! А некоторым, возможно, эта книга укажет правильный жизненный путь.

Итак, перед Д.П. Зуихиным задачи стояли огромные и, не будем излишне скромными, если ска­жем - задачи государственной важности. И он их ре­шает - решает настойчиво, упорно, целеустремлённо.

В 1960 году для медицинского обеспечения лич­ного состава береговых частей и населения гарнизо­на в приспособленном помещении была открыта 101 гарнизонная поликлиника. Её первым начальником был подполковник медицинской службы Диже Р.С..

В этот же период опять же во временных при­способленных помещениях в губе Малая Лопаткина разворачивается 100-й базовый лазарет под руковод­ством майора В.М. Бухарова и медицинский склад.

Д.П. Зуихин организовывает максимальное при­влечение врачей-подводников к хирургической рабо­те лазарета. Хирургом была назначена врач Круглова, на «тяжёлые» случаи вызывался опытный хирург под­полковник Л.В. Малинин, организационную и тера­певтическую работу вёл В.М. Бухаров - отличный организатор и грамотный терапевт. Совершенно не­оценимую помощь всем врачам и больным оказыва­ла операционная медсестра Алла Селезнёва. Всё у неё всегда было наготове, в операционной - идеальная чистота и порядок. За два года, которые мне довелось тем дежурить и оперировать, не было ни одного слу­чая нагноения или других осложнений. А оперировать приходилось много и далеко не всегда просто - были и случаи повреждения кишечника от травмы, были и внематочные беременности и др.

Д.П. Зуихин прекрасно понимал необходимость современного стационара в таком гарнизоне и он добился этого - в 1966 году был сформирован 373 военно-морской госпиталь. Вначале он был всего лишь двухэтажным - на втором этаже разместился госпиталь под руководством подполковника Раппо­порта И.Л., а на первом - 101 поликлиника, руково­димая подполковником Е.Ю. Прачкиным, и аптека.

Ещё ранее, в 1963 году был сформирован 97-ой подвижный санитарно-эпидемиологический отряд, руководимый подполковником Е.А. Гуревичем. А в 1964 году - на базе существовавшей медицинской группы службы радиационной безопасности была организована специальная поликлиника. Её первым начальником был назначен подполковник Малинин Л.В. Это медицинское подразделение выполняло за­дачи - диспансеризация подводников, их лечение. В дальнейшем Дмитрий Пармёнович организовал в поликлинике нештатную цитогенетическую лабора­торию для внедрения метода анализа хромосомных аберраций для определения доз аварийного облуче­ния. Работой руководил подполковник Пятовский

В.Н., а курировал её деятельность и оказывал помощь (по просьбе Дмитрия Пармёновича) Всесоюзный ин­ститут медицинской генетики. И это, уважаемые то­варищи, в далёком Заполярье, в приспособленных помещениях! Такая работа была по силам настоящим энтузиастам.

Должен сказать, что к этому времени был ор­ганизован медицинский склад, а в жилом городке открылась хорошая аптека. Первым руководителем медицинского снабжения был майор Худяков, кото­рого сменил подполковник Смеловский В.Н. - энер­гичный, инициативный, предприимчивый офицер, который, как и Д.П. Зуихин, не признавал, что гар­низон может нуждаться в медикаментах, в аппара­туре, в инструментах. Работы велись по принципу «нет, но надо»; значит - достать, закупить, обменять, но чтобы было всё что надо и во-время. Но и тре­бования к врачам предъявлялись жёсткие - вся ап­паратура должна была работать, быть исправной, своевременно проверяться, проходить профилак­тический осмотр и текущий ремонт. Медикаменты должны были постоянно контролироваться на сроки годности. На медицинском складе были организова­ны «НЗ» (неприкосновенные запасы) медикаментов, медицинского оборудования. Были предусмотре­ны медикаменты на случай боевых действий или аварийных ситуаций. Укладки «НЗ» постоянно проверялись, «освежались» - т.е. медикаменты с ис­текающими сроками годности заменялись на новые. Работа эта была далеко не из лёгких - передвигать тяжёлые ящики, внимательно проверять их содер­жимое. Как всегда, впереди были наши героические женщины - сотрудницы медсклада. А Володя Сме- ловский на совещаниях офицеров медслужбы часто шутил, обращаясь к Дмитрию Пармёновичу: «Това­рищ полковник, прошу провинившихся направлять на медсклад на каторжные работы».

С самого начала своей службы в должности на­чальника медицинской службы флотилии, Д.П. Зуи- хин так построил свою работу, что он постоянно был в курсе всех вопросов медицинского обеспече­ния личного состава флотилии, имел полную меди­цинскую картину, буквально, перед глазами.

Сделано это было следующим образом. Компью­теров тогда не было и Дмитрий Пармёнович прика­зал изготовить ему таблицу, где были перечислены все боевые части,медицинские учреждения и обозна­чены вопросы, которые должны были ему докла­дывать начальники медицинских служб частей, флагманские врачи, начальники учреждений - еже­недельно, ежемесячно, ежеквартально, один раз в полгода,ежегодно. Существовала и «красная» графа - «немедленно»! Каждую неделю по субботам мы со­бирались на совещание у Дмитрия Пармёновича и докладывали о своих делах, проблемах. Тут же вно­сились изменения в таблицу. Таким образом, на­чальник медслужбы постоянно имел медицинскую обстановку перед глазами.

На этих же совещаниях решались все наши об­щие неотложные вопросы. Обстановка на совещани­ях всегда была деловая, доброжелательная. Бывали и «разносы» тем, кто их заслужил. Дмитрий Пармё- нович был очень добрым и отзывчивым человеком, но никак не «добреньким» и мягкотелым. Порой (и только по делу!) от него доставалось так, что вый­дя из его кабинета, «прошедший чистилище» путал направление движения - надо было идти направо, а человек идёт налево. Но, ещё раз повторяю, такое случалось редко и только по делу. Однако никакие «разносы» не сказывались на судьбе и службе офи­цера медицинской службы - ни на продвижении по службе, ни на присвоении воинского звания, ни на сроке отпуска, ни направлении на учёбу. Встре­тит, бывало, Дмитрий Пармёнович только что «от- воспитанного», спрашивает: «Ну что, всё понял?!». «Так точно, товарищ подполковник! - ответствует «штрафник», «Ну, ладно, иди и служи, как положено».

Чего Дмитрий Пармёнович не принимал, не про­щал и не терпел, так это явной недобросовестности, непорядочности, лжи. Об этом хорошо вспоминает и Владимир Александрович Катонин в своей книге «Хочу быть хирургом». Очень высоко отзывается о Дмитрии Пармёновиче один из первых наших вра­чей - флагманский врач дивизии атомных подво­дных лодок полковник медицинской службы Игорь Аркадьевич Мазюк: «С Д.П. Зуихиным мы подружи­лись сразу, хотя он был старше (возрастная разница у нас была 8 лет). Меня привлекали в нём душевная чистота, исключительная и в то же время редкая по­рядочность, широкий профессиональный кругозор и стремление подвести под всякое новое явление в нашей службе научную базу. Его трудоспособности можно было позавидовать. Разгребая завалы повсе­дневных проблем медицинского обеспечения расту­щего как на дрожжах многопрофильного не всегда толкового хозяйства, он за три года собрал материал для кандидатской диссертации и с блеском защитил её в Военно-медицинской академии.

.Все его друзья, которые посещали наши края со служебными командировками, дружно признава­ли в нём своего профессионального и человеческого лидера, что невозможно было оспаривать.

После увольнения с военной службы Зуихин за­щитил докторскую диссертацию, перевернул вверх дном хозяйство Мытищинского завода, превратив его (конечно, это гипербола) в придаток медицин­ской службы, где он оказался ни много ни мало за­местителем генерального директора». («Ядерная рулетка Кремля. Драма атомных субмарин СССР». И.А. Мазюк, г. Севастополь, 2001 г.). Не каждый на­чальник заслуживает такую характеристику своих подчинённых!

И вообще, обстановка в медицинской службе Флотилии была создана такая, что случаев недобро­совестности среди нас почти не было. А если и воз­никали отдельные «эпизоды», то такие люди долго не задерживались. Работали мы не за страх, а на совесть.

Хочется добрым словом вспомнить наших жен­щин - врачей, медсестёр, санитарок, воспитателей детских садов. Ведь пока под могучим напором дея­тельного и авторитетного начальника медицинской службы в гарнизон не были даны штаты граждан­ской участковой больницы, эту работу выполняли добровольно и безвозмездно (как бы парадоксально не звучало это в наши дни!) именно женщины - вра­чи Поникаровская, Плехова, Цыба, Мохрина, Осад- чая, Карман и другие.

Но и здесь сказался организаторский талант Д.П. Зуихина - его обращения, переговоры возы­мели действие и штаты гражданской медицинской службы были открыты. Первым главным врачом этой небольшой больницы стала Г.Г. Дубровина, а затем Осадчая Р.П..

Ещё раз повторюсь и скажу, что гарнизон рос на глазах. Труд наших военных строителей и работни­ков коммунально-эксплуатационных служб иначе как героическим не назовёшь. В Заполярье, в темно­те, в мороз и ураганные ветры они строили жилые дома, казармы, служебные помещения. Они обеспе­чивали свет, отопление и состояние подъездных до­рог, по которым передвигались люди и доставлялось грозное оружие. И всё это в любое время дня и ночи, в любое время года.

К пирсам подходили подводные лодки новых, более сложных и более совершенных проектов.

Совершенствовалась система радиационной без­опасности. Ещё в 1959 году в гарнизоне была ор­ганизована служба радиационной безопасности, руководить которой было поручено грамотному специалисту майору-инженеру М.М. Фуремсу. При этой службе была создана медицинская группа, руководил которой майор медицинской службы Гапеенков П.М., и радиобиологическая лаборато­рия, возглавляемая вначале майором медицинской службы Папышевым Н.И., а затем майорами меди­цинской службы Борисовым А.Н, Петровым О.И., Жерновым В.Ф..

С самых первых дней своего прибытия на фло­тилию и до увольнения в запас полковник медицин­ской службы Д.П. Зуихин работал в тесном рабочем контакте со службой радиационной безопасности. Совместно были ими выполнены большие объёмы работ, создано большое количество руководящих, эксплуатационных и нормативных документов.

Перед медицинской службой ставились всё время новые и более сложные задачи. Полковник Зуихин постоянно требовал от врачей-подводников вдумчивого, аналитического отношения к своей дея­тельности. Он потребовал не «бороться» с уровнем заболеваемости моряков путём уменьшения реги­страции обращений, а, наоборот, фиксировать всё - мелкие травмы, жалобы, по которым и диагноза то выставить было невозможно. И ведь оказался прав! Не было мелочей при службе на лодках. Так, напри­мер, обратил на себя внимание факт частых микро травм пальцев на кистях. Подумали и выяснили, что интенданты забыли снабдить лодки специальными «открывалками» для консервов. Моряки тут же нашли выход и начали вскрывать банки обычными ножами, но при этом часто травмировались паль­цы, а затем и гнойное воспаление нередко возника­ло. «Открывалки» выдали, травмы прекратились.

Обратили внимание на простудные заболева­ния в походе. Причина - «грибки» вентиляции рас­положены так, что холодный воздух дует прямо в голову, в ухо. Предложили завязывать их несколь­кими слоями марли, помогло. А инженерам-проек- тировщикам указали на этот недостаток, который был ими в дальнейшем устранён. Да и много других «мелочей», которые сказывались на боеспособности личного состава, можно было выявить и устранить при внимательном отношении.

Дмитрий Пармёнович сам был прекрасно физи­чески развитым человеком, продолжал заниматься физкультурой и находясь на своём высоком посту - он бегал, ходил на лыжах, плавал в бассейне. Он всегда поддерживал самые тесные деловые отноше­ния с начальником физической подготовки флоти­лии - подполковником Пруссом Л.Я.. Фронтовик, он прекрасно понимал значение физической подго­товки для военнослужащих. Он требовал и от нас - врачей, быть «пионерами» в физической подготовке. Сам всегда аккуратный, подтянутый, он не терпел нерях, людей, не следящих за собой.

На подводных лодках первых проектов ещё не были предусмотрены спортивные залы, да и газовый состав воздуха оставлял желать лучшего. Я помню, как многие матросы, уходя в автономное плавание, брали с собой гантели и начинали активно «качать­ся», благо душ на атомных лодках был доступен всег­да и вода не ограничивалась. И через пару недель таких тренировок «мои культуристы» появлялись с жалобами на ноющие боли в сердце. На электрокар­диограмме, к счастью, ничего не обнаруживалось. Но влияние гиподинамии, вредные примеси в воз­духе, сопровождавшимися сильными физическими нагрузками, давали явно негативный результат.

Посоветовался с Дмитрием Пармёновичем и Ле­опольдом Яновичем Пруссом. Предложили морякам увеличить двигательную активность - а для контро­ля за этим были закуплены и давались в поход «ша­гомеры». Конечно, добиться 10000 шагов в замкнутом пространстве не удалось, но двигаться моряки стали больше. А любителям силовой гимнастики посовето­вали заниматься минут через тридцать после замены регенеративных пластин в РДУ. Жалоб стало меньше.

Вообще с распорядком дня в море пришлось по­работать основательно. Дело в том, что мы все жили по принципу - «всем всё одинаково». Представьте себе - выходит лодка в море, погружается, на вахту за­ступает первая смена, остальные могут отдыхать, если нет общекорабельных мероприятий. Таких смен три. Кому когда повезёт стоять на вахте, зависит от того, во сколько заступила первая смена. Бывает, что и ночью ей достаётся стоять. Но вот проходят дни, организм при­выкает - биоритм - это великое дело. Но тут выясня­ется, что проходили уже треть назначенного на поход времени. Как же так, несправедливо; надо справедли­вость восстановить - пересменка! Вот где начинался кошмар - люди невыспавшиеся (и спать хочется, и не заснуть), головы болят, ошибки в действиях на боевых постах. Но человек ко всему привыкает, втягивается в новый режим, а тут опять команда - пересменка! За время этих «пересменок» молодые парни «съедали» в море весь запас таблеток от головной боли, снотвор­ное, выпивали валерьянку, а народ постарше начинал «тревожить» врача подскоками артериального кровя­ного давления, болями в сердце и т.д.

Но наших сил маловато, чтобы справиться с яв­ной чепухой, и Дмитрий Пармёнович привлекает «тяжёлые силы» - профессоров, научных работни­ков из Военно-медицинской академии, из Научно­исследовательского института ВМФ. Совместными усилиями удаётся доказать вред и даже опасность таких мероприятий и появляется распорядок дня для подводников в море, утверждённый приказом Главнокомандующего ВМФ СССР, в соответствии с которым «пересменки» запрещены.

Одной из главных забот начальника медицинской службы флотилии становилась забота о расширении объёма медицинской помощи в гарнизоне. Новый, недавно введённый в строй госпиталь, уже явно не справлялся с возросшим объёмом работы. В госпита­ле работали прекрасные специалисты - хирурги под­полковники И.И. Савчук, В.И. Колупаев, майор Г.Т. Касперович, терапевт подполковник А.А. Кузнецов, оториноларинголог майор К.М. Алканович, инфекци­онист подполковник Бычковский В.Ф., стоматолог ка­питан Судаков В.А. и другие. Но «коечная мощность» явно уже не устраивала. По-прежнему периодически нам приходилось направлять наших больных в отде­ление Главного госпиталя флота в г. Североморск.

Наконец Дмитрию Пармёновичу удалось до­биться решения о строительстве нового корпуса го­спиталя. Решение-то решением, но чего стоило его осуществление. Требования, доказательства, инфаркт, перенесённый на ногах, но вот в гарнизоне появляется госпиталь, способный решить все проблемы медицин­ской службы.

Однако, заботы о размещении лечебных учрежде­ний не кончились. Я уже рассказывал о том, что строи­тельство гарнизона шло полным ходом. Почему-то, несмотря на вроде бы понимание роли и значения медслужбы, ей доставались помещения по пресло­вутому «остаточному» принципу. В новые дома с го­рячей водой переезжает комендатура, прокуратура, почта, а детской поликлинике и родильному дому предлагают остаться на старом месте, освоив поме­щение бывшей почты, расположенных в одном из самых первых домов гарнизона и без горячей воды. Снова стройка, ремонт, водогреи - и учреждения принимают вполне приличный вид.

Вообще-то строили мы много. Практически свои­ми силами были построены гаражи для санитарных машин. А начальник санитарно-эпидемиологического отряда подполковник В.В. Морозов, устав доказывать необходимость расширения помещений, спустился в подвал дома, где был размещён отряд, обнаружил там какие-то непонятные сараи и вместе со своими офице­рами и служащими сначала вычистил этот подвал, а затем сделал в нём отличный учебный класс. Разместил часть лабораторий и склад учреждения. И, хочу ещё раз повторить - всё делалось безвозмездно. Принцип был такой: «Себе делаем!».

За несколько километров от жилого городка на­шлось деревянное одноэтажное здание, когда-то по­строенное, а затем брошенное строителями. Полковник Зуихин приказал здание отремонтировать, поставить там нехитрую мебель и использовать дом при прове­дении учений по полевому развёртыванию медицин­ских учреждений во время учений. А в 1969-1970 гг., когда над страной нависла угроза вспышки холеры, домик этот послужил отличным «обсерватором» для всех возвращавшихся из отпусков и командировок. Рядом с «обсерватором», опять-таки своими силами, было построено бетонное убежище для раненых, боль­ных и медицинского персонала на случай боевых дей­ствий. Не зря прошёл войну полковник медицинской службы Зуихин, хорошо помнил он и слова адмирала

С.О. Макарова «Помни войну!», высеченные на скале в Западной Лице.

Дмитрий Пармёнович очень внимательно отно­сился к людям, к их лечению, к профилактике болез­ней. Он прилагал все усилия к тому, чтобы офицеры, мичманы, члены их семей имели возможность отдох­нуть в санаториях Министерства обороны СССР в период очередного отпуска. Он сумел добиться того, что экипажи моряков подводных лодок, вернувших­ся из дальних походов, направлялись на организо­ванный отдых на базы отдыха.

Организация неотложной помощи военнослу­жащим и гражданскому населению гарнизона была обеспечена круглосуточно. Врачи подводных лодок, войсковых частей дежурили в приёмном отделении госпиталя, имея при себе укладку для оказания неот­ложной помощи, а рядом всегда стояла санитарная машина. В случае необходимости медицинская по­мощь оказывалась на месте (на дому или в войско­вой части), но всегда можно было воспользоваться помощью дежурного врача по госпиталю или, если уже случай требовал специализированной помощи, то вызывался из дома один из старших специалис­тов гарнизона (хирург, терапевт или любой другой специалист). Так что в плане оказания медицинской помощи гарнизон мог «спать спокойно».

Беспокойная натура Дмитрия Пармёновича за­ставляла его и в этом направлении искать новое. Появился метод оксигенобаротерапии для оказания помощи поражённым окисью углерода при пожа­рах. Он был немедленно внедрён на флотилии. Были спасены шофёры, решившие «вздремнуть» в кабине, не выключив двигателя машины и не проснувшие­ся бы никогда, если бы не был внедрён в практику медицинской службы этот метод. Не было штатной барокамеры - не беда, есть выход! Отсек подводной лодки. И в 1967 году врач О.Д. Немчинов успешно проводит сеанс оксигенобаротерапии на подводной лодке, спасая поражённых. В последующем этот ме­тод был распространён на все подводные лодки Во­енно-морского флота.

А ещё раньше полковник А.П. Зуихин разрабо­тал алгоритм действий при радиационных авариях, специальный планшет по оценке радиационной об­становки и расчёту доз облучения. Все мы были го­товы к действиям в любой экстремальной ситуации. Любил Дмитрий Пармёнович проводить крайне полезные проверки на подводных лодках и в меди­цинских учреждениях. Придёт, бывало, проверит укладку или шкаф неотложной помощи (беда, если там непорядок: проверка на этом заканчивалась со всеми вытекающими из этого последствиями!), задаст несколько вопросов врачам, медицинским сёстрам,бое- вым санитарам отсеков или просто морякам - по знанию основ первой помощи. А дальше обязательно следовала «вводная»: «Доктор, у Вас на приёме больной, подозри­тельный на острый инфаркт миокарда. Действуйте!». А сам при этом на часы посмотрит. Всегда такие провер­ки сопровождались разборами, выводами - что пра­вильно, что нет и что нужно и можно улучшить.

Всегда Дмитрий Пармёнович требовал вдумчи­вой работы, а не на «автомате».

Запомнился мне такой случай. Весна, сырость, слякоть, кончается полярная зима. Народ потянулся в поликлинику за «здоровьем». Начальником поли­клиники был я. С утра, после обычной «пятиминут­ки» прошёлся по коридору, по кабинетам. Народу! Яблоку упасть некуда, доктора и медсёстры трудятся в поте лица, а санитарки только успевают полы под­тирать - чистота в помещениях «въелась» в наши кожные покровы! Я доволен, идёт работа. Пошёл в свой кабинет и сел за какой-то отчёт (кстати, об от­чётах - Дмитрий Пармёнович сумел организовать дело так, что даже эта крайне нудная работа станови­лась интересной и результативной. А уж сдать пол­ковнику Зуихину отчёт за поход подводной лодки или за определённый период работы медицинского учреждения было примерно то же, что диссертацию защитить! И всегда появлялись конкретные, инте­ресные, нужные выводы и предложения!).

Сижу, работаю. Забегает в кабинет старшая ме­дицинская сестра поликлиники Галина Михайловна Рыжкова - редкое сочетание высокого профессио­нализма, аккуратности, подтянутости и авторитет­ности в коллективе. «Зуихин в коридоре!». Быстро выхожу, представляюсь, докладываю, чем занима­юсь. А Дмитрий Пармёнович, прищурив один глаз, показывает пальцем на толпу в коридоре за его спи­ной и интересуется: «А это что такое происходит?». «Больные, товарищ полковник, видите, как рабо­таем!» - гордо ответил я. «А что, - продолжает ин­тересоваться Дмитрий Пармёнович, - в гарнизоне эпидемия какая? Так, наверное, не мешало бы началь­нику медслужбы доложить». «Да нет никакой эпи­демии», - поспешил успокоить я начальство. «Тогда это бедлам, дезорганизация и т.п., извольте органи­зовать работу так, чтобы у дверей врачебных каби­нетов не толкалось больше трёх-пяти человек». «А как?», - поинтересовался я, себе на горе. «А ты здесь зачем сидишь, - вскипел Дмитрий Пармёнович, - по телефону трепаться, бумажки писать или просто для «мебели»? Чтобы я ничего подобного больше не видел. Полный коридор народу может быть только при проведении диспансеризации войсковой части. В субботу мне доложишь свои предложения по ор­ганизации работы, а через недельку я ещё раз зайду посмотреть, что тут у вас делается».

И ведь знаете, прав был опять. Надо было только «включить мозги». Давно великий Н.И. Пирогов ввёл понятие - медицинская сортировка. Вот и у нас пря­мо с утра в регистратуре заработал дежурный врач. Именно работал, а не сидела унылая фигура с повязкой на рукаве. Быстро разбирались, кого надо принять не­медленно, кого в течение дня, кого на следующий день и т.д. Тут же выдавались направления на обязательные медицинские лабораторные анализы. С врачами закре­плённых за поликлиникой войсковых частей устано­вили тесный контакт - они заранее сообщали, сколько и к какому специалисту нужно направить офицеров или моряков. Для них назначалось время, и люди не теряли часы, а то и дни в тоскливых поликлинических очередях. Дело пошло.

Пришёл начальник медслужбы, посмотрел, остал­ся доволен, но при этом поинтересовался: «А что, са­мим было не догадаться? Обязательно получить пинка?». Дал какое-то очередное поручение (у нас Дмитрия Пармёновича звали - «генератором идей») и уехал к себе. Вспоминал я этот случай года два назад, когда по какой-то нужде решил обратиться в свою «родную» поликлинику по месту жительства. Я слышал, что же­лающие попасть на приём, занимают очередь чуть ли не в пять-шесть часов утра, я пришёл к восьми. Есте­ственно, никакого номера мне не досталось. Показав свои «инвалидные», «ветеранские» корочки я всё-таки получил номерок. Поднимаюсь наверх, там столпотво­рение! Народ ругается, выясняет, как проникнуть в за­ветную дверь - по времени, указанном на номере, или в порядке живой очереди. Тут выяснилось, что ни о ка­ком времени и речи быть не может. Чья-то «гениальная административная голова создала такой формы рецеп­турный бланк, что заполнить его может только такой же слегка свихнувшийся доктор. Я оказался рядом с почтенным дедком, судя по наградным планкам на ви­давшем виде пиджаке, явно в прошлом не штабной ра­ботник (тут и орден Красной Звезды, Славы III степени, медали «За оборону Ленинграда», «За отвагу», «За побе­ду над Германией»), в общем человек уважаемый. Раз­говорились, поговорили за «жизнь», за службу. Сидим тихо. Прошло пять часов, шестой пошёл. И тут из кабине­та выскакивает бедная встрёпанная докторша и кричит истошным голосом: «Никого не приму. Кроме как с боль­ничными!». Что началось: ругают Зурабова, председателя Правительства, заодно и Президенту досталось. Но что интересно, за всё это время ни главный врач, ни начмед, ни зав.отделением носа в коридор не высунул и не поин­тересовался, что же делается у кабинетов. Ну причём тут министр, причём правительство, «отстегнувшее» на здра­воохранение деньги и не малые, если «мелочь администра­тивная» думать не хочет. А ведь сколько их сидит в разных комитетах (Думах, ЗАКСах, горздравах, райздравах) - вот бы всех к «делу приставить». Решили мы с дедком, что так не сдадимся. Пошли к заведующей. Недовольна была, смотреть не стала, только карточки перелистнула. И выдала мне четыре рецепта - так мелочь какая-то. Но я уже решил быть упрямым до конца и пошёл в аптеку. Там тоже толпа, но я дождался своего часа - дали мне что-то жаропонижающее и мочегонное, третьего не оказалось, а на четвёртое - рецепт выписан неправиль­но. Я спросил, как же быть. А надо, оказывается, снова сходить к врачу. На этом я разговоры закончил, выстоял очередь в собес (кто знает, тот поймёт, что это такое!) и освободился от «льгот».

Но всё это время не давала мне покоя мысль - ну где же у нас администраторы, руководители настоя­щие, типа Зуихина? Ведь даны средства, расширены права, а они кем были, тем и остались. Нет, над ними должен стоять такой Д.П. Зуихин! Тогда будет порядок.

Организовав работу большой медицинской служ­бы, создав из неё единый рабочий коллектив, обеспечив оказание всех видов медицинской помощи, полковник Зуихин очень бережно относился к людям, требуя это­го же и от нас.

Он сумел приучить нас к тому, что каждая хи­рургическая операция в море делалась строго по показаниям, любой удалённый червеобразный от­росток привозился в спирту и сдавался на исследо­вание в гистологическую лабораторию госпиталя, где подтверждалось наличие воспаления и, следова­тельно, необходимость хирургической операции.

Запомнился такой случай - один из молодых ло­дочных врачей наловчился лихо удалять зубы. Воз­вращается этот «хирург-стоматолог» из похода и демонстрирует начальнику медслужбы и нам, своим товарищам по службе, чуть ли не целую кружку зубов. Можно, как полинезийскому вождю, ожерелье себе де­лать. Ох и досталось стоматологу-любителю, а заодно и главному стоматологу гарнизона за некачественно проведённую санацию полости рта. Грамотнейший врач, Дмитрий Пармёнович Зуихин твёрдо знал, что ничего лишнего в организме нет и, что прежде чем что-то удалять, надо попытаться вылечить. А ещё луч­ше - профилактика! Никакие «кавалерийские атаки» на организм категорически не поощрялись.

И недаром на основе глубокого изучения и ана­лиза причин заболеваемости моряков Д.П. Зуихин разработал комплексный метод их профилактики, сохранения здоровья и работоспособности членов экипажа в дальнем походе, который в 1974 году при­казом командующего флотилией был внедрён на всех подводных лодках.

Результатом внедрения этого метода явился тот факт, что заболеваемость в море стала ниже заболева­емости на берегу.

А походы подводных лодок становились всё чаще, всё длительнее. Если 17 июля 1962 г. поход первой атом­ной подводной лодки «К-3» Ленинский комсомолец» к Северному полюсу был воспринят всеми нами, как событие огромного государственного масштаба, то че­рез несколько лет походы наших атомных подводных лодок подо льдом, походы на многие месяцы, походы вокруг земного шара стали обычным делом для наших героических подводников

К сожалению, на этом героическом пути встре­чались тяжёлые потери. Новая техника требовала нового к себе подхода, а опыт набирался прямо во время эксплуатации. Весь мир знает о тяжелейшей трагедии на атомной подводной лодке «К-19»,наз- ванной впоследствии «Хиросимой». Об аварии, за­кончившейся тяжёлым облучением всего экипажа и гибелью восьмерых героев-подводников, предот­вративших ядерную катастрофу. Все знают о геро­ической работе врача «К-19» майора медицинской службы Виктора Адамовича Косача. Трагедия эта произошла 4 июля 1961 года.

В 1967 году на атомной подводной лодке «К-3» Ленинский комсомол» в первом и втором отсеках про­изошёл пожар. Погибли 39 человек, многие получили тяжёлые отравления. Вместе с командиром дивизии на лодку прибыл флагманский врач подполковник меди­цинской службы И.А. Мазюк. Катастрофа ещё далеко не закончилась. Вот что пишет Игорь Аркадьевич: «За истекшие после аварии сутки ситуация в аварийных отсеках сложилась катастрофическая. В торпедных ап­паратах находились четыре обычные и четыре торпеды с ядерными боеголовками. Ещё на стеллажах - полный комплект торпед с обычными боевыми частями. Ак­кумуляторная батарея второго отсека вентилирует­ся естественно по разомкнутому циклу, то есть через верхнюю жилую часть, где сейчас в больших количе­ствах накапливается водород. Специальные приборы для его каталитического сжигания вышли из строя. Через подгоревшую запорную арматуру в отсек всё время поступает воздух высокого давления, значит в первом и во втором отсеках накаливается взрыво­опасная смесь. В зоне пожара находятся включённые электроприборы, которые невозможно отключить дистанционно. Если от искры или продолжающегося тления произойдёт взрыв водорода, наверняка сдето- нируют торпеды на стеллажах, а за ними и атомные торпеды в торпедных аппаратах».

Доктор Мазюк И.А. наладил лечение пострадав­ших и тут выяснилось, что попытки аварийных пар­тий проникнуть в аварийные отсеки и произвести действия, которые предотвратили бы взрыв, закон­чились неудачей: «увидев обезображенные трупы своих товарищей, люди срывали маски изолирую­щих аппаратов из-за рвоты. И вот тогда, раздевшись до трусов, надев изолирующий противогаз, Игорь Аркадьевич шагнул в преисподнюю». Он полз по скользким, обгоревшим телам товарищей. Он сде­лал всё, что требовалось - он был не только превос­ходным врачом, но и грамотным моряком и смелым человеком. Он сильно ударился головой, порвал ма­ску противогаза и уже на исходе сил вышел из ава­рийного отсека. Люк в отсек был задраен, он увидел, что сам весь в сукровице погибших товарищей, из раны на голове текла кровь. С помощью товарищей он принял душ, рана была перевязана.

Лодка вернулась в базу, тела моряков были из­влечены и захоронены в братской могиле. А пол­ковник Зуихин Д.П. и подполковник И.А. Мазюк были отправлены в посёлок Колу под Мурманском, в ближайший ЗАГС для выписки соответствующих документов на погибших моряков. Конечно, больше в многочисленном гарнизоне эту тяжёлую обязан­ность поручить было некому!

В 1970 году в результате пожара погибла атом­ная подводная лодка «К-8». Начальник медицинской службы капитан медицинской службы Соловей Ар­сентий Мефодиевич отдал свой изолирующий ды­хательный аппарат ИДА-59 прооперированному им моряку и сам погиб, показав образец воинской че­сти, героизма и врачебного гуманизма.

В1989 году мы потеряли из-за тяжелейшей аварии атомную подводную лодку «Комсомолец» «К-278» - настоящее достижение современной советской тех­ники. Эта лодка сумела погрузиться на глубину бо­лее тысячи метров. Медицинское обеспечение этого погружения осуществлял врач Улитовский. При гибели подводной лодки начальник медицинской службы Заяц А.А. не стал занимать место на спаса­тельном плоту, а продержался в ледяной воде, пока не был подобран вместе со своими товарищами на борт надводного корабля.

Описывать все беды и тяготы, перенесённые на­шими подводниками, подвиги врачей, не является темой нашего разговора. Об авариях на подводных лодках написано много, много наспекулировано.

Честно и хорошо написано о многих из них в книге Заслуженного деятеля науки РФ профессора полковника медицинской службы Никитина Е.А. «Холодные глубины». Но, всё равно, мало мы знаем о своих коллегах, совершивших настоящие подвиги и оставшихся малоизвестными или совсем неиз­вестными.

Мало кто знает о героических делах ныне полков­ника медицинской службы в отставке Пискунова М.И., а в 1972 году капитана медицинской службы, на­чальника медслужбы «несчастливой» «К-19», экипа­жу которой пришлось пережить одну из страшных аварий на подводных лодках - пожар. Очень мало известно о героических действиях майора медицин­ской службы Шкленника С.М. в 1981 г., майора ме­дицинской службы Краснова А.И. в 1983 г.

Осенью 1986 года погибла в океане атомная лодка «К-219», вместе с нею погибли четыре члена экипажа. Об этой трагедии подробно изложено в книге И. Кур- дина, П. Хухтхаузена, Р. Алан Уайта «Гибель атомного подводного крейсера «К-219». Вот что пишут авторы книги о действиях начальника медицинской службы подводной лодки лейтенанта медицинской службы Игоря Анатольевича Кочергина. «Ещё два часа Игорь Кочергин будет продолжать оказывать помощь отрав­ленным людям. То, что все остальные остались живы - его заслуга. Благодаря мужеству корабельного врача потери оказались минимальными. После эвакуации с лодки сам он окажется в тяжелейшем состоянии».

12 августа 2000 года в Баренцевом море погиб­ла атомная подводная лодка «Курск». Погиб весь экипаж, а вместе с ним погибли, до конца выполнив свой долг начальник медицинской службы «Курска» капитан медицинской службы Станкевич А.Б. и фельдшер мичман Романюк В.Ф.. Весьма характерен факт - ни Мазюк И.А., ни Кочергин И.А. не были на­граждены правительственными наградами. Слава Богу - они живы!

Вообще с наградами у нас «туго». Видимо считает­ся, что выполнение хирургической операции в море - это так - развлечение «от нечего делать». Мне лично (я никоим образом не равняю себя с вышеназванными врачами-героями, каковых у нас несколько десятков че­ловек!) пришлось в одном из походов вместе с будущим начальником медицинской службы Северного флота

Валентином Михайловичем Строгановым принимать участие в трёх полостных операциях, лечить пневмонию, вскрывать и лечить тяжёлую флегмону. Это был очень «удачный» поход - удачный в том смысле, что мы пош­ли вдвоём с врачом-однокашником. Я уже писал ранее о том, что на лодке в дальний поход «выпускались» врачи с хирургической подготовкой. Валентин умел отлично оперировать, но «свидетельство» получить не успел, а у меня таковое было. Вот нас двоих и направили. Благодар­ность мы получили от одного человека - Д.П. Зуихина. Услышать от него «Молодцы!» - это дорогого стоило. Но ровно к 8 утра следующего после возвращения дня я уже стоял на подъёме флага на своей лодке, где я был «штат­ным» врачом. Мы сдавали курсовую задачу боевой под­готовки № 1. У меня её не приняли, т.к. в моё отсутствие её никто не готовил, и я на десять дней засел на «оргпе- риод» без права «схода на берег», то есть без посещения дома и семьи.

В одном из следующих походов кто-то пролил на палубу небольшое количество ртути - в результате весь экипаж получил ингаляционное отравление, а я - одно из наиболее выраженных. Не знаю, кто пролил, сколько пролил и т.д. Знаю только, что «московские товарищи», которым было поручено всё это выяснить, ничего не поняли, но «доложить» им надо было обяза­тельно, а затем отправиться на южные пляжи. Какой- то «клерк» написал проект приказа, который я и до сих пор не прочитал, но в соответствии с которым я ока­зался «снятым с должности». Обидно, конечно, если учесть, что поход был очень тяжёлым, а я сделал всё, что только возможно для облегчения состояния моих товарищей. Затем появились «статьи», «мемуары», на­писанные людьми, далекими от проблем флота через тридцать лет, а на просьбу к Главнокомандующему об отмене приказа, был получен ответ, что «нет для этого оснований». В приказе написана откровенная ложь - сам разливал, сам травил, да заодно и сам пе­ретравился. Надо обладать «высокой штабной куль­турой», чтобы подобные «документы» подсовывать на стол начальнику и рапортовать: «Так, что есть, Ваше приказание выполнено». Эх, узнать бы автора!

Но, еще раз скажу, служили мы не за страх, а за совесть. Получил я мощную поддержку в тот не­лёгкий для себя момент от Дмитрия Пармёновича Зуихина и, «нет худа без добра», полностью влился в руководимый им коллектив медицинской службы и отправился служить в санитарно-эпидемиологи­ческий отряд врачом-гигиенистом. Руководил отря­дом превосходный специалист, настоящий флотский интеллигент подполковник медицинской службы Георгий Иванович Рогов.

Служба в отряде была делом нелёгким. Дело в том, что с 1953 года и до 1955 года был изменён по­рядок подчинённости медицинской службы ВМФ, согласно которому все подразделения медицинской службы стали подчиняться соответствующим заме­стителям командующих (командиров) по тылу - на­чальникам тылов. Затем этот порядок был отменён, но затем вновь восстановлен и просуществовал с 1956 года аж до 1989 года. И только потом был вос­становлен порядок, по которому медицинская служ­ба подчинялась непосредственно командованию.

Наши обязанности были многообразны - контроль за качеством воды и пищи, за организацией и состо­янием водозабора и водоснабжения, за санитарным состоянием камбузов, мест хранения отходов, дера­тизация, дезинсекция и многое-многое другое, что можно охарактеризовать коротко, но ёмко - обеспе­чение противоэпидемической защиты гарнизона, а в порядке боевой подготовки мы отрабатывали задачи противобактериологической, противохимической, радиационной защиты гарнизона - военнослужа­щих и населения.

Мне довелось служить в отряде в период, ког­да медслужба подчинялась тылу. Замечаний и недо­статков была масса. Но, по сложившейся откуда-то скверной традиции, раз контролируешь, значит и отвечаешь. Мне не раз приходилось «огрызаться» на замечания типа: «Доктор, почему на камбузе грязь?!», «Доктор, почему не вывезен мусор?» и т.п. Дело дохо­дило до того, что приходилось «разъяснять», почему на продовольственном складе нарушено «товарное соседство» (к примеру - сырое мясо могло оказаться бок о бок с маслом и т.п.). Причём за всё это в соот­ветствии со всеми руководящими документами от­вечала продовольственная - чисто тыловая служба. И надо было быть такими дипломатами (иначе не скажешь), как офицеры Д.П. Зуихин и Г.И. Рогов, что­бы добиться наведения порядка и непосредственное «тыловое» начальство не обидеть.

Но всему на свете бывает конец и однажды в моём присутствии «дипломатии» пришёл конец. Продовольственники распустились до того, что уже не реагировали ни на какие замечания - прикажешь перемыть посуду, зачистить колоду для рубки мяса, наконец, пол вымыть как положено и т.п. В ответ: «Есть!», и ноль внимания. Дело дошло до того, что дежурными по камбузу начали назначать старших офицеров, но и количество звёзд на погонах поло­жение не улучшило.