« ББК 67.99(2)9 К82 Ответственные редакторы: ...»
Наркомания и связанная с ней преступность в Российской Федерации приобретают все более значительные масштабы и самым существенным образом сказываются на морально-психологической атмосфере в обществе, отрицательно влияют на экономику, политику и правопорядок. Стабильно увеличивается количество лиц, допускающих немедицинское потребление наркотиков. Социологические исследования показывают, что их число в настоящее время составляет более 1,5 млн. человек, причем к 2000 году прогнозируется двукратное увеличение таких лиц. Особую обеспокоенность вызывает распространение наркомании среди молодежи. Почти две трети потребителей наркотиков - лица в возрасте до 30 лет, расширяется детская и подростковая наркомания.
Растет и связанная с наркотиками преступность. За последние 10 лет число таких преступлений увеличилось почти в четыре раза и превысило в 1993 году 50 тысяч. В отдельных регионах до 60% имущественных преступлений совершается на почве наркомании. Прогрессирующее злоупотребление наркотиками и резкий рост цен на них создают благоприятные условия для появления и разрастания преступных структур, осуществляющих организованный сбыт наркотических средств.
Особенности геополитического положения России, сложности в организации и обеспечении таможенного и пограничного контроля вызывают повышенный интерес международной наркомафии, становится реальностью ее слияние с внутренним наркобизнесом. Отсутствие в стране системы контроля за доходами и осуществлением денежных операций дает возможность российским и иностранным наркогруппировкам не только легализовать крупные капиталы, но внедряться в экономику страны и использовать преступные доходы для коррумпирования представителей органов власти и управления.
Одной из основных причин такого положения является несовершенство действующего законодательства, неадекватного сложившейся ситуации и потребностям правоприменительной практики.
Во многих странах мира в настоящее время приняты и действуют всеобъемлющие национальные законы о противодействии распространению наркотиков (США, Великобритания, Германия, Польша и др.). Необходимость разработки и принятия таких законодательных актов вытекает также из конвенций ООН, рекомендаций и решений различных международных организаций и совещаний.
Проект устанавливает ответственность за организацию и финансирование незаконного производства и распространения наркотиков, совершение данных преступлений организованной группой, привлечение к участию в них несовершеннолетних, вымогательство наркотических средств, уклонение от назначенного судом принудительного лечения наркомании, незаконные операции по “отмыванию” доходов, полученных преступным путем. Криминализированы некоторые наиболее опасные действия с применением веществ и оборудования, находящихся под специальным контролем.
Легализация потребления наркотиков без назначения врача вызвала целый ряд негативных последствий в организации борьбы с наркоманией, породила пробелы в правовом регулировании профилактической и правоприменительной деятельности государственных органов. Поэтому предлагается вновь установить административную и уголовную ответственность за потребление наркотиков без назначения врача, которая являлась достаточно эффективным средством, сдерживающим наркотизацию населения, особенно на ранней стадии приобщения к наркотикам.
В проекте предлагается отказаться от излишней и во многом условной правовой дифференциации видов мака и конопли, поскольку им присуще единое свойство - способность продуцировать наркотические средства, а точная ботаническая классификация в ряде случаев затруднена. К тому же международно-правовые акты, определяя запрещенные к возделыванию наркотикосодержащие группы растений (каннабис, кокаиновый куст, опийный мак), не проводят различия внутри этих групп.
В предложенном проекте учитывается зарубежный опыт правового регулирования. В частности, разграничение составов преступлений о незаконном приобретении, изготовлении, хранении и т. д. наркотических средств проведено не по цели сбыта, а по конкретному количеству наркотиков, находящихся в незаконном обороте.
Существенно изменен и расширен институт освобождения от уголовной ответственности за совершение некоторых преступлений, связанных с наркотиками.
При формулировании санкций акцент сделан на такие виды наказания, как штраф и конфискация имущества.
Проект разграничивает компетенцию различных государственных органов, раскрывает некоторые наиболее важные понятия, закрепляет особенности процессуального механизма. В частности, предусмотрена возможность проведения экспертизы до возбуждения уголовного дела. Необходимость такого правового решения вызвана тем, что для возбуждения уголовного дела по факту совершения преступления рассматриваемой категории требуется заключение эксперта о наличии наркотических средств в изъятых веществах и растениях.
Расследование ряда составов преступлений предложено вести по протокольной форме досудебной подготовки материалов, что обусловлено спецификой следствия, предполагающей проведение небольшого количества процессуальных действий. Следует также учитывать, что во многих странах такое расследование ведут оперативные сотрудники полиции.
В проекте расширен круг средств и методов, используемых в борьбе с незаконным оборотом наркотических средств. В частности, содержатся положения, регламентирующие проведение “контролируемых поставок”, операций по приобретению наркотиков (контрольные закупки), а также сырья и оборудования для их производства.
Следует отметить, что до принятия рассматриваемого Закона правовой базой предупреждения незаконного оборота наркотиков является Концепция государственной политики по контролю за наркотиками в Российской Федерации, утвержденная Постановлением Верховного Совета Российской Федерации 22 июля 1993 г. № 5494-1.
Цель указанного документа - установить концептуальные основы государственной политики по контролю за наркотиками, в первую очередь в ее организационных и законодательных аспектах, а также в плане выработки единой скоординированной межведомственной программы. В Концепции отмечено, что государственная политика по контролю за наркотиками должна обеспечивать баланс мер, направленных на предупреждение и пресечение незаконного предложения наркотических средств и уменьшение спроса на них, и строиться по следующим главным направлениям: совершенствование порядка регулирования законного оборота наркотических средств; борьба с их незаконным оборотом; предупреждение незаконного потребления этих средств; лечение и социальная реабилитация больных наркоманией.
Осуществление контроля за наркотиками должно учитывать возможности макросоциального регулирования сложных психосоциальных явлений, к которым относится распространение наркотиков, и опираться на постоянную оценку изменений ситуации, научный анализ данной проблемы.
В Концепции поставлены задачи по совершенствованию и правовому обеспечению деятельности по контролю за оборотом наркотиков, созданию межведомственной системы оперативного сбора и анализа информации об их распространении, широкому внедрению объективных методов идентификации наркотических средств, совершенствованию медицинских и юридических подходов к раннему выявлению их незаконных потребителей, а также выделению групп населения с повышенным риском незаконного потребления наркотиков и дифференцированному проведению в отношении них предупредительных мероприятий.
Серьезное внимание также уделено организации действенного таможенного и пограничного контроля, пресечению ввоза в Российскую Федерацию и транзита через ее территорию наркотиков; обеспечению соблюдения технологических и контрольных требований при производстве; проведению целенаправленных мероприятий по выявлению подпольного изготовления наркотических средств, в том числе для предотвращения их поступления в незаконный оборот из медицинских учреждений.
Поставлена приоритетная задача разработать Федеральную целевую программу противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту.
В сентябре 1994 г. согласованный проект такой программы на 1995-1997 годы был направлен в Правительство Российской Федерации.
Безусловно: исключительно важную роль для правового регулирования предупреждения преступлений должны сыграть Основы государственной политики борьбы с преступностью, содержащие основные концептуальные положения деятельности органов государственной власти и управления по противодействию преступности, определяющие компетенцию Федерации, ее субъектов, органов местного самоуправления в данной сфере, замысел и цели борьбы с преступностью Проект Основ предполагается разработать также в соответствии с Федеральной программой Российской Федерации по усилению борьбы с преступностью на 1994-1995 годы.
Глава VI
История отечественной криминологии и ее современное состояние
1. Развитие криминологии в дореволюционный период1
1 См. подробно: Иванов Л.О., Ильина Л.В. Пути и судьбы отечественной криминологии.–М., 1991.
Социологическое направление в науке уголовного права
Впервые преступность в России систематически начала изучаться в рамках социологической школы уголовного права.
Первым криминалистом, призвавшим своих коллег включить в науку уголовного права исследование причин преступности, был профессор Московского университета М.В. Духовской. В 1872г. 23-летний доцент Демидовского юридического лицея прочел лекцию “Задачи науки уголовного права”, в которой указал, что эта наука должна изучать преступление как явление общественной жизни и его причины (Временник Демидовского юридического лицея. – Ярославль, 1873. – Кн. 4). Главной причиной преступлений Духовской считал общественный строй, “дурное экономическое устройство общества, дурное воспитание и целая масса других условий”. Безусловно, заслугой Духовского было активное использование материалов уголовной статистики в изучении причин преступности.
Характерной чертой социологической школы уголовного права было рассмотрение преступления не только как юридического понятия, но и как социального явления. Представители этого направления (М.Н. Гернет, П.И. Люблинский, М.П. Чубинский, И.Я. Фойницкий, Х.М. Чарыхов и др.) ставили перед собой задачу всестороннего изучения взаимосвязи, существующей между социальной средой и преступностью. В своих научных трудах главное внимание они сосредоточили на отыскании факторов преступности и на определении вероятности, с которой тот или иной фактор способен вызывать нарушения уголовно-правовых запретов. Сводя причины преступности к действию многочисленных отдельных и влияющих с разной силой факторов, социологическая школа в качестве мер воздействия на преступность предлагала отдельные, подчас незначительные реформы. Провозгласив преступность явлением социальным, теоретики социологической школы тем не менее не дали полного, развернутого определения основного предмета своего исследования.
Криминалисты-социологи подразумевали, что познание преступности целиком зависит от полноты изученности ее факторов, а потому основное внимание эта школа уделяла анализу многочисленных данных, свидетельствующих о статистической зависимости между различными социальными, экономическими и личностными характеристиками преступников, с одной стороны, и фактами нарушения уголовного закона – с другой. Поэтому важнейшим методом исследования закономерности развития преступности социологическая школа считала статистический анализ. Сравнивались количественные показатели преступности с учетом особенностей страны, региона, времени года или суток, половозрастных, психологических и образовательных характеристик преступников, алкоголизма, цен на хлеб и т. д. На основе этих данных предлагались различные классификации факторов преступности, самой распространенной из которых была трехчленная, разделявшая все факторы на индивидуальные (антропологические), социальные и физические (космические)1.
1 Жижиленко А.А. Преступность и ее факторы. – М., 1922; Чубинский М.П. Курс уголовной политики. – Спб., 1912; Гогель С.К. Роль общества в деле борьбы с преступностью. – М., 1906; Фойницкий И.Я. Влияние времен года на распределение преступности (Судебный журнал. – 1873, январь–февраль). В этой работе Фойницкий четко сформулировал основные положения уголовно-социологического направления. Он как бы конкретизировал общие соображения, высказанные Духовским. Именно он впервые классифицировал факторы преступности на три группы: физические, общественные и личные. В более поздней работе (Факторы преступности //Северный вестник. – 1893. – № 11) Фойницкий подчеркивал важность общественных факторов в развитии преступности.
Тарновский Е.Н. Влияние хлебных цен и урожаев на движение преступлений против собственности в России (Журнал Министерства юстиции. – 1898. – № 8). В этой работе Тарновский проанализировал динамику числа краж за 20 лет (1874–1894гг.), отметив решающее влияние колебаний хлебных цен. Основной вывод, сделанный Тарновским: “Борьба с экономической нуждой главной массы населения – в особенности в периоды обостренных кризисов, является в то же время одной из необходимых мер в борьбе с преступностью” (с.104). И далее: “Другая основная причина преступности – пьянство, соединенное с невежеством народа, и отсутствие более или менее культурных развлечений во время отдыха”.
Статистические закономерности, которыми оперировали криминалисты-социологи, давали, безусловно, некоторую новую информацию о преступности, но только на их основе невозможно объяснить, в силу чего эти закономерности проявляются. Такое объяснение могла дать лишь наука, включающая в свой предмет не специфически правовое регулирование поведения граждан, а социальную обусловленность человеческих поступков в широком смысле.
Направлением, которое сделало переход на новые методологические позиции в изучении преступности, было левое крыло социологической школы уголовного права России (М.Н. Гернет, М.М. Исаев, Н.Н. Полянский и др.)1.
1 Исаев М.М. Социологическая школа в уголовном праве как защитница интересов господствующих классов (сб.Проблемы преступности. – Харьков, 1924. – С. 107–123). Чарыхов Х.М. Учение о факторах преступности (социологическая школа в науке уголовного права). – М., 1910. Гернет М.Н. Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества. – М., 1916.
Представители этого направления, показав методологическую ограниченность теории факторов, ее неспособность вскрыть действительные причины преступности, сделали верный вывод о том, что только на основе диалектического метода можно дать адекватное теоретическое описание преступности. Криминалисты-социологи левого крыла не только ясно осознавали, что преступность есть определенное состояние социального организма, но и старались в своих исследованиях раскрыть внутреннюю связь, существующую между эмпирическими закономерностями преступности и социально-экономическими устройствами общества. Так, М.Н. Гернет писал: “Преступность... всегда была лишь... отражением состояния всего общественного уклада”.
Яркой фигурой среди левой группы русских социологов был Х.М. Чарыхов, написавший в 1910 г., будучи студентом последнего курса юридического факультета Московского университета, интересную работу “Учение о факторах преступности”. Критикуя идеалистические методы современной ему социологии, он подчеркивал, что единственно правильный метод – это метод диалектический, ибо он рассматривает явления в развитии, движении, в возникновении и уничтожении – и тем самым обнаруживает противоречивую, диалектическую природу явлений” (с.14).
Антропологическое направление
Антропологическое направление уголовного права не нашло в России такого распространения, как на Западе. Из известных юристов, тяготеющих к антропологам – последователям Ломброзо, можно назвать Д.А. Дриля (1846-1910). В учении антропологов его привлекала главным образом неудовлетворенность догматическими построениями классической школы уголовного права, забывавшей в своих чисто юридических схемах живого человека, вставшего на путь преступлений. Дриль поставил целью своей жизни помочь этим несчастным. Отсюда его особое внимание к индивидуальным факторам преступности, которые в полную противоположность западноевропейским антропологам он полностью подчинял факторам социальным. Источником преступности, по его мнению, являются всегда два основных фактора – личное и социальное, причем второе определяет первое. Эта мысль проходит через все его основные работы: “Преступный человек” (1882 г.), “Малолетние преступники” (т.1 – 1884г., т.2 – 1888г.), “Психофизические типы в их соотношении с преступностью” (1890г.), “Преступность и преступники” (1899 г.), “Учение о преступлении и мерах борьбы с ним” (1912 г.).
В своей ранней работе, озаглавленной так же, как и основной труд Ломброзо, “Преступный человек”, Дриль писал: “Преступность возникает обыкновенно на почве болезненной порочности и исцеляется или медицинским лечением или благоприятным изменением жизненной обстановки. Эта болезненно-порочная природа передается далее путем унаследования различных дефектов” (с. 101).
В дальнейших своих работах Дриль все больший упор делал на социально-экономические причины, расходясь в самых существенных вопросах с антропологами. Сам Дриль не причислял себя ни к антропологическому, ни к социологическому направлению. “Поведение и поступки человека, – писал он, – это равнодействующая усилий факторов двух категорий: особенностей психофизической природы деятеля и особенностей внешних воздействий, которым он подвергается” (Учение о преступности и мерах борьбы с ней. С. 185-186).
Выдающихся юристов своего времени – профессоров уголовного права, какого бы направления они ни придерживались (классического, социологического, антропологического), объединяет общность взглядов на основные причины преступления и задачи наказания, стремление выработать радикальные, с их точки зрения, меры, обеспечивающие более или менее эффективную борьбу с преступностью (См., например, работы Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, М.П. Чубинского, С. К. Гогеля и др.).
2. Развитие криминологии в 20-х – 30-х гг.
Изучение преступности продолжалось уже в первые годы существования Советского государства. Анализ состояния преступности, ее причин, личности преступника проводился органами юстиции, милиции, работниками государственного аппарата, научными сотрудниками, общественностью и студентами. Научно-методической базой проведения криминологических исследований являлись статистические учреждения, в которых была сосредоточена так называемая моральная статистика1, а также кабинеты по изучению преступности и преступника, создаваемые различными ведомствами и учреждениями в крупных городах страны. Первые шаги в деле изучения личности правонарушителя сделал Петроградский криминологический кабинет, образованный в 1917 г. по инициативе Петроградского Совета2.
1 Отделы моральной статистики были созданы в 1918 г. в ЦСУ РСФСР, а в 1923 г. в ЦСУ СССР. Обобщенные материалы публиковались в ежегодных стратегических обзорах ЦСУ РСФСР и СССР, а о зарегистрированных преступлениях – в обзорах НКВД.
2 Каких-либо конкретных сведений о результатах работы этого кабинета не сохранилось.
Первый кабинет, о деятельности которого имеется более полная информация, был образован в 1922г. в г.Саратове. Работа Саратовского губернского кабинета криминальной антропологии и судебно-психиатрической экспертизы велась в трех направлениях: 1) изучение преступника и преступности, 2) изыскание наиболее рациональных методов перевоспитания преступников, 3) производство экспертиз для судебных органов уголовного розыска и для администрации исправдома1.
1 См.: Иванов Г. Из практики Саратовского губернского кабинета криминальной антропологии и судебно-психиатрической экспертизы //Советское право. – 1925.–№ 1.–С. 85.
Обследование преступников велось по криминально-диагностической карточке, которая включала социологические, психологические, физическое и медицинское обследования. Особое внимание обращалось на нервную систему и психопатические аномалии. Целью социологического обследования было выявить социальный облик преступника. Психологическое обследование должно было определить, хотя бы в общих чертах, характер обследуемого и в сочетании с социологическим дать представление о личности правонарушителя.
Криминально-диагностические карточки, кроме их чисто научного использования в целях изучения личности преступника, имели и практическое значение: на их основе составлялись краткие характеристики заключенных и указывались наиболее целесообразные методы исправительно-трудового режима для них. Почти за десять лет своего существования Саратовский кабинет представил в разные инстанции свыше 80 докладов и исследований2.
2 См.: Кутанин М.П. Саратовский кабинет по изучению преступности и преступника / В кн.: Пути советской психоневрологии. – Самара, 1931.
Возникновение Московского криминологического кабинета связано с проведенным в апреле 1923 г. обследованием арестных домов Москвы. Материалы обследования оказались настолько интересными и ценными, что напрашивался вывод о необходимости организации постоянного изучения личности преступника и преступности. В связи с этим в 1923 г. при Административном отделе Московского Совета был создан Кабинет по изучению личности преступника и преступности. В нем работали криминалисты-социологи, психиатры, психологи, антропологи, биохимики, статистики. Впоследствии кабинет был передан в ведение Мосздравотдела, и это определило направление его деятельности, поставив на первое место всестороннее изучение личности правонарушителя с общебиологической (медицинской) и социально-экономической точек зрения.
Московский кабинет разработал несколько форм анкет. Программа детального обследования содержала 43 вопроса, которые заполнялись несколькими специалистами: криминалистом-социологом, психологом, антропологом, психиатром, биохимиком.
Социологическое обследование предполагало "выяснить сложный социологический процесс создания антисоциальной личности, внезапного катастрофического ее образования или, наоборот, постепенного разрастания в ней антисоциальных навыков1". Выяснялись условия детства правонарушителей, причины повторного совершения преступлений, особенно молодыми заключенными, чтобы выявить в каждом конкретном случае влияние тех социально-экономических условий, в которых проходила прошлая жизнь обследуемого. Заключение социолога давало материал и для правильного выбора меры наказания для обвиняемого.
1 Изучение личности преступника в СССР и за границей. – М., 1925. – С. 19.
То обстоятельство, что Московский кабинет находился в ведении здравотдела, накладывало отпечаток на характер проводимых им исследований и научных работ, которые носили преимущественно биопсихологический характер. Показательны в этом плане сборники “Преступник и преступность”, выпущенные кабинетом.
Организованный в 1926г. кабинет в Ростове-на-Дону также придерживался биопсихологического направления в своих исследованиях. Руководил работой кабинета доктор А. В. Браиловский, труды кабинета и, в частности, его сборники “Вопросы изучения преступности на Северном Кавказе” издавало краевое управление здравоохранения, авторами статей были, главным образом, врачи.
В Ленинграде второй криминологический кабинет был организован при губернском суде в 1925г. Основной формой работы кабинета были кружки, занятия в которых были организованы по лабораторному методу. Кроме того, кабинет проводил анкетные обследования. Им были проведены обследования детской преступности, растратчиков, хулиганов, воров, убийц. Полученные данные позволили выпустить ряд работ: “Убийцы”, “Половые преступления”, “Хулиганство”. Коллективная работа кабинета “Убийцы” – попытка дать историко-социологический анализ одного из тягчайших преступлений. Задача работы – “Отыскать первопричины этого преступления, ведущие от личности убийцы к факторам материальным и культурным, которые противопоставляют преступную личность обществу”1.
1 Убийцы.–М.,1928.
Белорусский криминологический кабинет был открыт 30 октября 1926г. при факультете права и хозяйства Белорусского госуниверситета. В состав кабинета входили представители НКЮ, НКВД, Наркомздрава, Наркомпроса. В кабинете действовали две секции: криминальной социологии, криминальной психологии и психиатрии. От ЦСУ БССР кабинет получал статистические данные о преступности, о соотношении различных видов преступлений, сведения из области моральной статистики. Тесный контакт с исправительно-трудовыми учреждениями позволял работникам кабинета обследовать отдельных заключенных, организовывать массовые обследования с целью изучения поведения, быта, труда, творчества заключенных. Основной формой опроса были анкеты. Результаты обследований позволяли индивидуализировать исправительно-трудовое воздействие на заключенных2.
2 См. Слупский С.Е. Белорусский кабинет по изучению преступности //В кн.: Проблемы преступности. – М., 1929. - Вып.4.
Следует отметить, что в деятельности Белорусского криминологического кабинета роль психиатров и других представителей естественных наук была сравнительно невелика, социологические исследования здесь проводились в более широком объеме по сравнению с другими кабинетами. Основная линия работы Белорусского кабинета, как писал его руководитель проф. К.А. Ленц, – изучить преступность, чтобы ее ликвидировать3.
3 Ленц А.К. Белорусский кабинет по изучению преступника и преступности, его цели и характер деятельности //Вестник НКЮ БССР. – № 1. Как можно видеть, иллюзия о “ликвидации” преступности – иллюзия давняя {прим. ред.}.
В Украине изучение преступности и личности преступника велось в различных учреждениях. Первым из них была юридическая клиника при юридическом факультете Киевского института народного хозяйства, организованная в 1924г.4 Юридическая клиника существовала как учебно-вспомогательное учреждение при юридическом факультете, одной из целей которого являлось социологическое изучение преступления и преступника и ознакомление студентов с методикой исследования. Юридическая клиника не имела ни штатных работников, ни каких-либо ассигнований на оборудование и работу, поэтому масштаб ее деятельности был невелик.
4 См.: Тихенко С.И. О юридической клинике КИНХа // Вестник советской юстиции. – 1927.–№ 3.-С. 104–106.
Большую работу по изучению проблем преступности проводил Киевский институт научно-судебной экспертизы1. Он исследовал этиологию и динамику преступности, личность отдельных правонарушителей, а также занимался пенитенциарными проблемами. Массовое обследование правонарушителей проводилось в киевскиих исправительно-трудовых учреждениях социологами и врачами-психиатрами.
1 См.: Зиверт В. Киевский институт научно-судебной экспертизы и его работа в области изучения преступника и преступности //Вестник советской юстиции. – 1927.–№24.–С. 138.
Всеукраинский кабинет по изучению личности преступника и преступности был образован в 1924 г. по инициативе сотрудников Одесской губернской исправительно-трудовой инспекции и ученых. По положению о кабинете целью его было “содействие исправительно-трудовым органам в деле правильного применения методов исправительно-трудового воздействия наряду с исследованием фактов преступности как социального явления”2.
2 Деятельность Всеукраинского кабинета по изучению преступника и преступности // В кн.: Изучение преступности и пенитенциарная практика. – 1923 – Вып. 2. – С. 163.
Криминологические кабинеты были организованы и в Закавказье. В Баку в 1926г. при местах заключения был создан кабинет по изучению преступности и борьбе с ней. Сотрудники кабинета проводили различные обследования, изучали уголовные дела и личность преступников в местах заключения, подвергая их экспериментально-психологическому, характерологическому и психопатологическому обследованию. Помимо своей основной работы по изучению преступности, сотрудники кабинета проводили занятия с воспитателями мест заключения по проблемам криминологической психологии и т. д. Руководителем Бакинского криминологического кабинета был врач-психиатр А.А.Перельман3.
3Государственный архив Азерб. ССР. –Ф. 27,–On. 1,– Ед. Ф. 127.–С. 7.
Аналогичный кабинет был организован в Тифлисе в 1930г. под названием Государственный кабинет по изучению преступности и преступника, работавший под руководством психиатра-невролога Шенгелая. То обстоятельство, что оба кабинета работали под руководством врачей-психиатров, также наложило отпечаток на характер их деятельности и печатных работ.
В целях организационно-методической координации проводимых в стране криминологических исследований в марте 1925 г. при Народном комиссариате внутренних дел РСФСР был образован Государственный институт по изучению преступности и преступника. По существу он стал первым в стране центром изучения преступности1. В составе института действовали четыре секции: социально-экономическая, пенитенциарная, биопсихологическая и криминалистическая.
1 Тогда еще о термине “криминология” и говорить не приходилось (прим. ред.).
К числу наиболее серьезных теоретических исследований этого периода в первую очередь относятся труды М.Н. Гернета, А.А. Герцензона, Д. П. Година, В, И. Куфаева, Е.И. Тарновского, В. И. Халфина, А.С. Шляпочникова и др.
М.Н. Гернет – автор ряда монографических работ: “Моральная статистика” (1922г.), “Преступность и самоубийство во время войны и после нее” (1927 г.), “Преступность за границей и в СССР” (1931 г.). В.И. Куфаев написал книгу “Юные правонарушители”, выдержавшую три издания (1924, 1925, 1929гг.). Е.И. Тарновский известен как автор глубоких статей: “Движение преступности в РСФСР за 1922-1923гг.” (1924г.), “Основные черты современной преступности” (1925 г.) и др. А.А. Герцензону в тот период принадлежал ряд работ: “Изучение Московской преступности”, Отчет за 1926г. Им опубликован первый советский курс уголовной статистики, выдержавший четыре издания (1935-1948 гг.). В.И. Халфин написал работу “Размеры преступности в РСФСР” и др.
На основании изучения уголовных дел и преступников Государственный институт проводил комплексные исследования растрат и растратчиков, убийств и убийц, хулиганства и хулиганов, заключенных, осужденных к высшей мере наказания и др.2
2 Растраты и растратчики. – Вып. 1. – М., 1926; Убийство и убийцы. – М., 1926.; Хулиганство и хулиганы, – М., 1929.
Государственный институт по изучению преступности и преступника в 1931 г. был ликвидирован. В ЦСУ закрыли отдел моральной статистики. На долгие годы (с 1930 по конец 50-х годов) криминологические исследования были, по существу, преданы забвению.
3. Развитие криминологии в 60-х гг. и ее современное состояние
В конце 50-х годов, с развенчанием периода культа личности, положение дел с продолжением криминологических исследований изменилось к лучшему. В специальной юридической литературе стало появляться значительное число статей, авторы которых выдвигали актуальные вопросы борьбы с преступностью1.
1 Шаргородский М.Д. Некоторые задачи советской правовой науки в настоящее время// Ученые записки ЛГУ. – 1955. – № 187. – Вып. 6. С. 5; Кудрявцев В. Развивать науку советского уголовного права// Социалистическая законность. – 1956г.–№ 1.–С. 29 и др.
На совещаниях и конференциях, организованных Прокуратурой СССР и Верховным Судом СССР, юридическими научно-исследовательскими институтами и высшими учебными заведениями были намечены соответствующие мероприятия, планировались исследования, что в целом было направлено на развитие исследований преступности.
В новое уголовно-процессуальное законодательство (1961 г.) были включены нормы, регламентирующие обязанности органов следствия, прокуратуры и суда выявлять по каждому уголовному делу причины и условия, способствующие совершению преступлений (например, в ст. 21, 68, 140, 392 УПК РСФСР).
В эти годы значительная работа была выполнена сектором уголовного права ВНИИ криминалистики Прокуратуры СССР, ВНИИ охраны общественного порядка при МООП СССР, сектором по изучению и предупреждению преступности Института государства и права Академии наук СССР.
Заметно оживилась деятельность по изучению преступности и ее причин кафедр уголовно-правового цикла юридических факультетов университетов и институтов.
С 1957г. проблемами криминологии занимались ученые юридических факультетов Ленинградского, Воронежского и Латвийского университетов, Харьковского, Саратовского и Свердловского юридических институтов, секторов философии и права ряда Академий наук союзных республик, кафедр высших школ охраны общественного порядка.
Основы советской криминологии впервые стали преподавать в 1964г. на юридическом факультете Московского университета и Свердловского юридического института.
В этот период, в самом начале 60-х годов, были опубликованы первые теоретические труды по проблемам криминологии (а не в рамках уголовного права, как ранее): С.С. Остроумова “Преступность и ее причины в дореволюционной России” (1960 г.), А. Б. Сахарова “О личности преступника и причинах преступности в СССР” (1961 г.), А.А. Герцензона “Предмет и метод советской криминологии” (1962г.), Г.М. Миньковского, В.К. Звирбуля и др. “Предупреждение преступлений” (1962 г.) и др.
Если говорить о целенаправленных эмпирических криминологических исследованиях, то к этому времени они были проведены лишь небольшими группами ученых под руководством А.А. Герцензона (Изучение преступности в Ярославской области) и В. Г. Танасевича (Изучение причин хищений государственного и общественного имущества).
В 1963г. был образован Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности1. Это был значительный шаг в развитии криминологии. Перед институтом была поставлена задача объединить и возглавить исследования в этой области. В составе института были образованы сектора: общей методики изучения и предупреждения преступности (А.А. Герцензон); изучения причин и разработки мер предупреждения хищений социалистической собственности (В. Г. Танасевич); преступлений против личности (С. С. Степичев); преступлений несовершеннолетних (Г.М. Миньковский); предварительного следствия (А.И. Михайлов); прокурорского надзора (В.К. Звирбуль); криминалистической техники (Н.А. Селиванов). Первым директором института был назначен И. И. Карпец, заместителями В.Н. Кудрявцев и Г.И. Кочаров.
1 В настоящее время Институт проблем укрепления законности и правопорядка Генеральной Прокуратуры Российской Федерации.
В этот период получили активное развитие конкретные криминологические исследования, появились теоретические работы2.
2 Сергиевский В. О советской криминологии //Правоведение. – 1963. – №2; Карпец И. О некоторых вопросах методологии в уголовном праве и криминологических исследованиях //Советское государство и право. - 1964. - № 4; Остроумов С., Кузнецова Н. О преподавании советской криминологии //Советское государство и право. – 1964. – № 11; Берензон А., ЭминовВ. Развитие криминологии в самостоятельную науку //Правоведение. – 1965. – № 1; Ковалев М. Советская криминология и ее место в системе юридических наук //Правоведение. – 1965. – № 1.
В дальнейшем к наиболее крупным теоретическим трудам относятся работы: А.А. Герцензона “Введение в советскую криминологию” (1965г.), В.Н. Кудрявцева “Причинность в криминологии” (1968г.), И.И. Карпеца “Проблема преступности” (1969г.), Н.Ф. Кузнецовой “Преступление и преступность” (1969 г.), A.M. Яковлева “Преступность и социальная психология” (1970г.), М.И.Ковалева “Основы криминологии” (1970г.), В.К. Звирбуля “Деятельность прокуратуры по предупреждению преступлений” (1971г.), Г.А. Аванесова “Теория и методология криминологического прогнозирования” (1972г.), А.С. Шляпочникова “Советская криминология на современном этапе” (1973 г.) и др.
Для этого и последующего периодов характерна бурная активизация криминологических (теоретических и прикладных) исследований. Опубликовано значительное число монографий и пособий, положительно оцененных практикой.
Криминология как самостоятельная наука и учебная дисциплина все более утверждается в качестве научной базы для разработки уголовной политики, научно-методической основы нормотворчества и практики борьбы с преступностью.
В 1966 г. выходит первый отечественный учебник по криминологии, подготовленный Всесоюзным институтом по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности, выдержавший затем три издания и приведший к созданию в начале 80-х годов первого в истории советской (и русской) науки Курса криминологии1.
1 Криминология. – М.: Юридическая литература, 1966,1968, 1979; Курс советской криминологии – М.: Юридическая литература, 1985, 1986.
Развитие науки привело к созданию кафедр криминологии в ряде высших юридических учебных заведений страны: Московском2, Екатеринбургском юридических институтах, Академии и высших школах МВД. Преподавание криминологии было ориентировано на получение выпускниками вузов не только твердых знаний о проблемах борьбы с преступностью, конкретных ее видов, но и на реальную возможность активного их участия в разработке, реализации и оценке различных социально-правовых программ, законодательных норм и иных документов – так называемых криминологических экспертизах, способных своевременно оказывать необходимое антикриминогенное воздействие.
2 В настоящее время Московская Государственная юридическая академия.
В последние годы происходит и интенсивное развитие социально-психологических исследований в криминологии, направленных на углубленное изучение свойств и признаков лиц, совершающих преступления, причин и механизмов индивидуального преступного поведения (М.Ю. Антонян, М.И. Еникеев, Г.Х. Ефремова, М.М. Коченов, В.В. Гульдан, Е.Г. Самовичев, А.Р. Ратинов, А.М. Яковлев и др.)
Благодаря этим исследованиям в настоящее время имеется возможность использовать в практике борьбы с преступностью научно обоснованные и достоверные данные о природе, мотивах и причинах совершения тяжких насильственных преступлений против личности и других правонарушений.
Отрадным является и то, что этот период развития криминологии, хотя и сопровождался в ходе дискуссий, мягко говоря, некорректными их формами, характерен решительным освобождением от догматических и схоластических стереотипов, переосмыслением многих теоретических постулатов, несмотря на идеологическую зажатость науки. Выработалось более объективное отношение к криминологическому и социологическому наследию при непременном понимании и восприятии тех научных ценностей, которые сыграли свою положительную роль, учете того, что осталось лишь гипотезой либо необоснованно извращалось, вульгаризировалось и незаслуженно отвергалось, а также активное использование всего, что сегодня продолжает действовать и имеет творческое, позитивное значение.
Большую роль в координации криминологических исследований, объединении усилий ученых страны в разработке теоретических положений и практических рекомендаций для улучшения борьбы с преступностью играет криминологическая ассоциация (президент – проф. Долгова А.А.). Помимо криминологов, упомянутых выше, а также докторов наук, профессоров, данные о которых приведены в заключительной части учебника, значительный вклад в развитие криминологии внесли: С.Б.Алимов, С.П. Бузынова, В.Г.Демин, Г.И. Забрянский, Н.П. Косоплечев, И.П. Кондрашков, И.М. Мацкевич, В.В. Панкратов, В.Д. Пахомов, Э.И. Петров, Г.М. Резник, В.А. Серебрякова, А. П. Сыров и другие научные сотрудники криминологических секторов Института государства и права РАН, Института проблем укрепления законности и правопорядка, НИИ МВД Российской Федерации и др.
Признанием заслуг в области создания теоретических основ криминологии и организации борьбы с преступностью явилось присуждение в 1984г. Государственной премии СССР И.И. Карпецу, В.Н. Кудрявцеву, Н.Ф. Кузнецовой, А.Б. Сахарову, A.M. Яковлеву.
Вместе с тем следует отметить, что на пути дальнейшего развития криминологии, более полного и эффективного ее использования в борьбе с преступностью остается еще много резервов и возможностей.
Современный период перехода страны на рельсы рыночной экономики, сопровождающийся развалом экономики, политическими и социальными конфликтами, и, как следствие, – ростом преступности, с одной стороны, осложняет изучение преступности, а с другой – объективно обязывает ученых совместно с практиками и специалистами смежных наук начать новый виток ее исследования. Многие теоретические постулаты не выдержали испытания временем и требуют переосмысления. Хотелось бы предостеречь ученых и практиков от совершения ошибок прошлого: это отбросит науку назад.
Глава VII
Концепции причин преступности в западной криминологии (исторический аспект)
1. Рационалистическая концепция причин преступности
В 1839 г. французская Академия морали и политических наук в Париже предложила в качестве задачи для исследования раскрыть путем прямого наблюдения, каковы те элементы в Париже или в ином крупном городе, из которых состоит часть населения, образующая опасный класс вследствие своих грехов, невежества и бедности. Фрейгер Г.А. - сотрудник полицейской префектуры Парижа в своем труде “Опасные классы и население больших городов”1 составил “моральную топографию”, т. е. образ жизни, взгляды и привычки тех, кто, по его мнению, образует опасный класс французского общества. Фрейгер пришел к выводу, что бедняки представляют собой ту же опасность для общества, что и действительные преступники, от которых, по убеждению Фрейгера, их мало что отличает. К их числу он отнес почти восьмую часть рабочего класса Парижа. С большой убежденностью Фрейгер приписал моральным дефектам личности те жалкие условия, в которых находились эти люди.
1 Естественно, употребляемое Г.А. Фрейгером понятие “класс” существенно отличается от этого же понятия, употребляемого в философской и, в частности, марксистско-ленинской литературе (прим. ред.).
В то же время в Великобритании вышла книга Г.Мэйхью “Рабочие и бедняки Лондона” с подробным описанием тех, кто работал и поддерживал себя, в отличие от тех, кто, по мнению Мэйхью, не мог и не хотел работать, с изложением биографий преступников, воспроизведением социальной и моральной атмосферы, в которой они вырастали и проводили всю жизнь. Ясно осознавая важность условий жизни в этой среде, он тем не менее, как и Фрейгер, указывал, что “главным фактором был отказ паупера, или преступника, работать, отказ, обусловленный внутренним моральным дефектом”. Приводя эти слова Фрейгера, Л. Радзинович отмечает: “Это служило интересам и утешало совесть тех наверху, кто считал опасные классы независимой категорией, отделенной от господствующих социальных условий”2.
2 RadzinowiczL. Ideology and Crime. – L., 1966. - P. 38.
Так “человек преступный” обретает новое обличье -представителя особой расы (класса), морально ущербной и злобной, живущей за счет нарушения “фундаментальных законов упорядоченного общества”, в котором каждый должен содержать себя честным и прилежным трудом. Те, кто не делает этого, - “бродяги, варвары, дикари”1, движимые злой волей и склонные к преступлению.
1 Там же. С. 39.
Возникновению нового представления о личности преступника, а следовательно, и о причинах преступности, предшествовал один из наиболее грандиозных в истории социальных переворотов - смена феодального строя буржуазным, замена религиозного мировоззрения философией гуманизма и просвещения.
Философами-просветителями XVIII в. (Монтескье, Вольтер, Беккариа и др.) впервые была сделана попытка противопоставить средневековому, теологическому объяснению мира объяснение, основанное на рациональном, научном, во многом стихийно-материалистическом понимании природы и общества. С этих же позиций они стремились определить понятие преступления, преступности и ее причин. Английский философ-материалист и просветитель А. Коллинз писал, что “рассказы о власти дьявола основывались на лживости одних и доверчивости других” и что “казни ведьм были на самом деле убийствами”, что свободомыслящие люди заслужат славу “и в том случае, если они вырвут из рук священников власть, благодаря которой последние губят столь много жизней и репутаций невинных людей и возможность пользования которой дала и всеобщая вера в огромную власть дьявола и в существование ведьм, и в том случае, если они изгонят самого дьявола”2. Свободомыслие изгоняет дьявола, освобождает разум от суеверий. Освобождение разума выступало как неизбежная предпосылка освобождения человека, а стремление распространить свет знания и разума -как высшая цель и предназначение философии. В политическом плане это была борьба за права личности против влияния церкви и феодального государства, за демократию против абсолютизма, за раскрепощение самого человека от пут феодальной зависимости.
2 Коллинз А. Философское исследование человеческой свободы. Английские материалисты XVII века.-М.: Мысль, 1967.-Т.2.-С.92.
Вопреки религиозным догмам и теологическому пониманию причинности человеческого поведения, философами-просветителями было сформулировано понятие преступления как акта свободной воли человека, который не есть игрушка в руках высших сил, но сознательно действующий и свободный в своих поступках индивидуум.
В этот период радикально меняется представление об обществе, о природе человека.
В центр системы общества помещается человек, наделенный неотъемлемыми правами, который “по природе обладает властью... охранять свою собственность, т. е. свою жизнь, свободу и имущество, от повреждений и нападений со стороны других людей”1.
1 Локк Д. Избранные произведения: В 2-х т. - М.: Соцэкиз, 1960. - Т.2. -С. 50.
Право собственности выступает здесь как данная от природы характеристика человека, забота о своем благополучии -законный центральный мотив его действий.
По этим параметрам выстраивается и шкала этических ценностей, наполняются новым содержанием понятия добра и зла, добродетели и порока, которые отныне не потусторонние, внеземные категории - они вытекают из самой природы. При этом зло, порок, преступление - нарушения естественного, нормального, разумного порядка вещей.
Собственность, ее свободное приобретение и обладание ею становятся объективно олицетворением позитивного действия и поведения; посягательство на собственность - столь же естественным, натуральным преступлением. Истоки преступления, как и истоки добродетели, - в самом человеке. “Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать”2.
2 Трактаты. - М.: Наука, 1969. - С. 67.
Выражая прогрессивные для своего времени взгляды, итальянский просветитель и гуманист Чезаре Беккариа в своих трудах выводил сферу отправления уголовного правосудия из религиозно-феодальных догм3, Он ограничивал сферу господства феодально-полицейского государства, церковной юстиции над людьми, утверждая, что им подвластны, им подсудны лишь дела людей, но не их души. Дела подсудны только тогда, когда они реально вредны обществу, и закон ясно и прямо говорит об этом. Закон же должен быть обязателен и для граждан, и для правителей.
3 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. -М.: Юриздат, 1939.
Представления о преступности и личности преступника, характерные для просветительно-гуманистического направления в уголовном праве, обладали рядом достоинств. Эти концепции прямо противостояли феодально-средневековому произволу. В то же время они характеризовались чрезвычайно уязвимой для научной критики абстрактностью и идеалистическим, метафизическим характером разрабатываемых ими категорий. Категория абстрактной личности с присущими ей естественными правами, неотъемлемыми по самой своей природе, не менее абстрактная категория естественного закона безусловно помогали в отстаивании прав личности представителей класса развивающейся буржуазии. Формальное требование равенства правосудия независимо от сословных привилегий также служило этой цели.
Имелась, однако, и оборотная сторона утверждения абсолютной, абстрактной свободы и независимости личности. Это приводило к почти полному отрицанию зависимости поведения от каких-либо объективных, социальных, социально-психологических или иных причин и условий. Это означало отрицание каких-либо различий в свойствах личности, отказ от допущения различных степеней ответственности. Не признавая за феодальным государством и церковью права руководить моралью лица, требуя не вторгаться в его свободный дух, эта позиция одновременно означала то, что функцией наказания как раз и должно стать это вторжение в моральную позицию личности, вторжение, которое создавало бы в сознании лица противовес противоправным устремлениям, прививало бы ему новую систему социальных ценностей, высшей из которых становилось обладание собственностью.
Отвергая религиозное истолкование преступления как проявление греховности, податливости силам зла, Беккариа вместе с тем утверждал, что преступность есть всего лишь результат неспособности масс усвоить твердые правила поведения. Чтобы принудить их усвоить эти правила и необходимо наказание. По этой концепции лицо, совершающее преступление, - это независимый от каких-либо объективных факторов, строго рассуждающий индивидуум, всегда взвешивающий последствия преступного акта и решающий совершить преступление вследствие такого расчета. Она исходит из того, что все люди в равной мере способны противостоять преступному намерению, все они заслуживают равное наказание за равные преступления и что на одинаковое наказание они реагируют совершенно одинаково. Так была сформулирована основа полностью возмездной системы уголовной юстиции с пропорциональным воздаянием за причинение заранее определенного зла.
Идеалистический рационализм - такова обобщенная характеристика криминологических воззрений Беккариа, как и многих других ярких представителей просветительно-гуманистического направления.
Понимание преступления как акта чистой воли закрывало путь к познанию объективных закономерностей, детерминирующих человеческое поведение, заставляло возлагать все надежды на сознательность людей, на их убеждение, а то и устрашение. Как и во многих других случаях, в истории развития человеческой мысли положения, обладавшие относительной истинностью и ценностью, будучи возведенными в абсолют, не только теряли свою истинность, но и становились тормозом на пути научного и социального прогресса.
В своем стремлении освободить человека от пут политической тирании философы-просветители поставили его волю, его разум не только над современными формами государственного и общественного устройства, но и над объективными законами развития природы и общества. Индетерминизм, или идеалистически абсолютная свобода воли, - таков был логический результат. На место одной абстракции - абсолютной власти бога и средневекового государства - ставилась, таким образом, другая абстракция, неизмеримо более привлекательная и человечная, но все же именно абстракция - абстракция свободной воли.
Нельзя при этом не отметить наличие прозрений более глубокого характера, которые встречаются у Беккариа. Так, он говорил, что кража является обычно преступлением нищеты и отчаяния, преступлением той несчастной части человечества, которой право собственности оставило возможность одного лишь голодного существования.
Общество постулируется свободным, а люди равными. Поэтому тот, кто преуспел, - капиталист, собственник - занял место воплощенной добродетели, “Богатство постепенно становится - в противовес аскетическому идеалу средневековья -вполне позитивной и человеческой ценностью”. Бедняк, неимущий занимают свое место “лентяя”, склонного к безделью и воровству, морально ущербного субъекта, нарушающего условия общественного договора. “Всякий преступник, посягающий на законы общественного состояния, становится по причине своих преступлений мятежником и предателем отечества”1.
1 Руссо Ж.-Ж Указ соч. - С. 175.
Свобода, полагал А. Коллинз, означает способность человека поступать так, как он того желает или предполагает. Человек - разумное и чувствующее существо, его поведение детерминировано единственно его разумом и чувствами. При этом не может быть никаких мотивов, кроме удовольствия и страдания, которые заставляли бы человека совершать какое-либо действие или воздерживаться от него. “Мораль или добродетель состоит в таких действиях, которые по собственной природе и вообще являются приятными; а безнравственность или порок состоит в таких действиях, которые по своей собственной природе и вообще являются неприятными”, при этом высоконравственным должен быть тот человек, который строго детерминирован правильно понятыми удовольствием и страданием, а следовательно, лишь вознаграждение и страдания направят желания людей к тому, чтобы соблюдать, а не нарушать законы1.
1 Коллинз А. Указ. соч. - С. 55, 54.
Если сознание человека никак не детерминировано социальной реальностью, если оно не связано с ней, значит общество и не ответственно за преступность, представляющую собой в этом случае совокупный результат злой воли преступника. Чем безупречнее представляется общество, тем более порицаемым и порочным выглядит преступник. В этом случае все социальные беды, несчастья и просчеты, конфликты и противоречия общества можно объяснить моральными пороками, злой волей определенной категории людей. Козел отпущения меняет свое обличье, но его функция воспроизводится вновь.
“Если, например, убийцы или какие-нибудь порочные члены общества изолируются от общества лишь как нарушители общественного порядка, недостойные жить среди людей, то ясно, что они в таком случае настолько далеки от того, чтобы считаться свободными агентами, что их устраняют от общества так же, как отсекают зараженную червоточиной ветвь дерева или убивают на улицах бешеных собак. И наказание по отношению к ним справедливо, поскольку оно освобождает общество от злонамеренных членов”2. Если воля абсолютно свободна, лишь удовольствие или страдание руководят людьми, если все равны, общество устроено справедливо и при этом одни обогащаются, а другие идут на дно, образуя преступный класс, то лишь суровое наказание нужно такому обществу - и ничего более ( и чем суровее, тем лучше). “Точно так же у нас вешают ворон и грачей, чтобы отогнать птиц от зерна, как вешают убийц, закованных в цепи, чтобы удержать других от преступления”3.
2 Там же. -С. 58.
3 Там же.-С. 61.
К началу XVI в. в Европе произошло важное социальное и экономическое событие - началось массовое обезземеливание крестьян.
Пашни превращались в пастбища, земледелие совершенствовалось, число рук, необходимых для обработки земли, резко сокращалось. Крестьяне массами изгонялись из деревень. Началось жестокое приучение крестьянских масс к железной дисциплине капиталистического производства.
Такой оказалась оборотная сторона постулата свободной воли, абстрактного гуманизма в реальном социальном контексте, цена выведения спекулятивным путем категорий добра и зла из природы человека. Поистине трагичным явилось противоречие между постулатом господства свободы и разума в обществе, пришедшему на смену феодализму, с его реальной социальной природой и реальной историей капитализма эпохи первоначального накопления.
Основанные на разуме высокие этические идеалы, выдвинутые просвещением, понимание природы человека и общества, основанное на спекулятивном мышлении, т. е. достигнутое путем логических рассуждений, стали легкой добычей развившихся к этому времени естественных наук, которые “взбунтовались и с поистине плебейской жаждой правды действительности до основания разрушили возведенные фантазией великолепные сооружения”1. Ведущее место среди этих наук заняли биология и антропология.
1 Швейцер А. Указ. соч. - С.35.
2. Антропологические концепции причин преступности
“Внезапно однажды утром мрачного декабрьского дня я обнаружил на черепе каторжника целую серию атавистических ненормальностей... аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных. При виде этих страшных ненормальностей -как будто ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта - я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня”2, - такие слова были сказаны в 70-х годах XVIII в. тюремным врачом, итальянцем Ч. Ломброзо. Он увидел, по его убеждению, в чертах преступника характерные черты примитивного, первобытного человека и животных. “Преступник - это атавистическое существо, которое воспроизводит в своей личности яростные инстинкты первобытного человечества и низших животных”3.
2 Radzinowicz L OP. cit. - P. 29.
3 Ferrero J. Lombroso's Criminal Man. - N.Y., 1919. - P. XIV.
Преступниками не становятся, заявил он, преступниками рождаются. Они обладают отчетливо различными физическими чертами. Прирожденные индивидуальные факторы - основные причины преступного поведения, утверждал он. Ломброзо разработал таблицу признаков прирожденного преступника - таких черт (сигм), которые, выявив путем непосредственного измерения физических черт того или иного лица, можно было, как верил он, решить, имеем ли мы дело с прирожденным преступником или нет.
Нетрудно увидеть в этой концепции перенесение эволюционно-биологической теории развития видов Чарльза Дарвина в сферу изучения преступности. В самом деле, если эволюционно человек произошел от человекоподобной обезьяны, затем пережил стадию первобытной дикости, то не есть ли существование преступников проявлением атавизма, т. е. внезапным воспроизведением на свет в наше время среди современных, цивилизованных людей людей первобытных, близких к своим человекообразным предкам? К тому же и у Дарвина находили такое высказывание: “В человеческом обществе некоторые из наихудших предрасположенностей, которые внезапно, вне всякой видимой причины проявляются в составе членов семьи, возможно, представляют собой возврат к первобытному состоянию, от которого мы отделены не столь многими поколениями. Эта точка зрения как будто бы находит подтверждение в общераспространенной поговорке о черной овце1.
1 Darwin С. The Descent of Man and Selection in Relation to Sex. – L., 1874. - P. 137.
Первые же проверки таблиц Ломброзо показали, однако, что наличие у преступника особых физических черт, отличающих их от всех остальных современных людей и сближающих их с первобытным человеком, не более чем миф. Теория Ломброзо и вытекающие из нее современные мистификации исходят из положения о том, что между некоторыми физическими чертами и характеристиками организма человека, с одной стороны, и преступным поведением, с другой, существует определенная зависимость, что моральному облику соответствует и физическое строение человека. Следует указать, что в повседневном, бытовом сознании, отчасти в художественной литературе и других произведениях искусства (не самого высокого уровня), действительно фигурирует стереотип преступника ломброзианского типа (фигура злодея), которому противостоит добродетельный герой, чье физическое преимущество всегда дополняется преимуществом моральным. Однако никакого научного обоснования такие совпадения, конечно, не имеют.
В 1913 г. английский криминолог Горинг2 проверил исследование Ломброзо, сравнив заключенных со студентами Кембриджа (1000 человек), Оксфорда и Абердина (959 человек), с военнослужащими и учителями колледжей (118 человек). Оказалось, что никаких различий между ними и преступниками не существует. Подобное исследование и с теми же результатами осуществил В. Хиле в 1915 г.3
2 См.: Goring С. The English Convict. - L., 1913.-P. 173.
3 Healy W. The Individual Delinguent. - Boston, 1915.
Теория Ломброзо покоится также на представлении о том, что физическая норма (совершенство тела) само собой подразумевает совершенство моральное и что якобы вообще существует объективная норма (единая для всех времен и народов) физических черт человека. Ломброзо искренне считал, что для преступника характерно наличие черт “монгольского” типа. Он писал, что эти черты, характеризующие, по его мнению, преступника, “приближают преступника-европейца близко к доисторическому человеку и монголу”1.
1 Hartung F. Crime, Law and Society. - Detroit, 1965. - P. 39. В США сегодня говорят, что преступность - это удел по преимуществу черных и вообще “цветных” (прим. ред.].
И как только была развеяна легенда об анатомических отклонениях, предрасполагающих к преступлению, возникли новые течения подобного же рода, в основу которых были положены либо особенности эндокринной системы, желез внутренней секреции, либо психофизическая конституция людей (теория немецкого психиатра Э. Кречмера), либо врожденные свойства нервной системы (экстраверты и психопаты английского психиатра Айзенка)и т. д.2
2 Eysenk H Crime and Personality. -J., 1973.
Развитие генетики, возможность в не столь отдаленном будущем расшифровки генетического кода, законное само по себе стремление подвести научную базу под изучение преступности вновь и вновь вызывают к жизни попытки увязать противоправное поведение с биолого-анатомическими, врожденными чертами личности.
Между тем преступность - не биологическая, а социальная категория (иное не доказано). Ее изменчивость с изменением социальных условий является бесспорным фактом. Бесспорна также стабильность биологически наследуемых признаков. Но если из двух сопоставляемых явлений одно беспрерывно меняется, а другое нет, то трудно усмотреть основание для того, чтобы приписать им причинно-следственную связь. Индивидуальные свойства и качества, в том числе и врожденные, связанные с уникальным характером генетической программы каждого человека, безусловно, предопределяют многое в его поведении. Предопределяют (на уровне возможного), но не являются причиной.
Вызывает решительные возражения попытка подразделить эти врожденные свойства на криминогенные, предопределяющие антисоциальное поведение, и положительные, ведущие человека по пути добродетели, более ценные и менее ценные. Одной из разновидностей такого оценочного подхода к врожденным особенностям генетической программы является теория повышенной криминогенности лиц с набором хромосом типа XYY.
Известно, что в результате деления клеток все хромосомы, включая те из них, от набора которых зависит пол человека, распределяются таким образом, что в каждой новой клетке образуется полный набор хромосом. Сочетание хромосом типа Х и Y определяет пол человека (XX - женщина, XY - мужчина). В определенном проценте случаев это нормальное распределение может нарушаться. Одним из результатов такого нарушения (наличия лишней хромосомы иного типа, чем Х и Y) ведет к рождению умственно неполноценного индивида (синдром Дауна). Возможно, далее, нарушение нормального распределения хромосом за счет наличия в новой клетке лишней, второй хромосомы Y (XYY). В обычных условиях наличие одной хромосомы М предопределяет мужской пол человека. Отсюда возникло предположение, что у лиц с хромосомной формулой XYY имеются некие дополнительные характеристики “сверхмужчин” (повышенная агрессивность, сексуальность и т. д.), иными словами, возникла версия о том, что люди такого типа - прирожденные преступники.
В 1966 г. в английском журнале “Природа” был опубликован доклад криминолога П. Джекобса, где говорилось о том, что 3,5% “умственно отсталых пациентов-мужчин с опасными, насильственными или преступными наклонностями, содержащихся в одной из шведских тюрем, обладали лишней Y-хромосомой”. На этом основании П. Джекобс сделал вывод о том, что “у некоторых лиц побуждение к насилию может быть врожденным - может быть отнесено к тому, что обозначается как Y-хромосома”1.
1 Scienrific Digest. - L., 1967. - Р.ЗЗ.
В опровержение этого вывода американский генетик Т. Поуледж привел данные, согласно которым:
а) уровень мужского гормона (тестостерона), как показали исследования, у лиц с набором хромосом XYY не отличается от этого уровня у лиц с набором хромосом XY, повышенная сексуальность таких лиц не подтверждена;
б) чисто физическая характеристика - повышенный рост -характерна для всех лиц с набором хромосом типа XYY (иных физических отклонений нет);
в) психологические различия (коэффициент интеллекта), выявленные у лиц с набором хромосом XYY, хотя и ниже среднего по населению в целом, совпадают с показателями, характеризующими иных лиц, содержащихся в закрытых учреждениях (все лица с набором хромосом XYY исследовались либо в тюрьмах, либо в больницах);
г) сочетание хромосом XYY встречается в среднем у одного из тысячи рожденных, и этот процент весьма постоянен, он никак не корреспондирует со значительным ростом или снижением уровня насильственной агрессивной преступности;
д) главное заключается в том, что в отличие от иных нарушений набора хромосом, однозначно ведущих к появлению болезни Дауна, наличие лишней хромосомы Y не ведет к явным и специфическим отличиям психологии и поведения таких лиц.
Формы их поведения (в том числе и случаи совершения ими насильственных преступлений) ничем, по существу, не отличаются от подобных же поведенческих актов людей с нормальным набором хромосом, образующих основную массу насильственных перступников1.
1 Powledge Т. The XYY Man. Do Criminals Really Have Adnormal Genes. - Scientific Digest.- № V., 1976. - P. 33-38. См. о проблеме социального и биологического в преступном поведении: Дубинин Н.П., Карпец И.И., Кудрявцев В.И. Генетика. Поведения. Ответственность. - М.: Политическая литература, 1989.
3. Концепция социальной детерминации преступного поведения
Теория социальной физики в криминологии
9 июля 1813г. на заседании бельгийской Королевской академии наук в Брюсселе выступил с докладом астроном и математик А.Ж. Кетле. Он заявил: “Мы можем рассчитывать заранее, сколько индивидуумов обагрят руки в крови своих сограждан, сколько человек станут мошенниками, сколько станут отравителями, почти так же, как мы заранее можем подсчитать, сколько человек родится и сколько человек умрет... Здесь перед нами счет, по которому мы платим с ужасающей регулярностью –мы платим тюрьмами, цепями и виселицами”2.
2 Цит. по: Radzinowicz L. Ideology and Crime. -L., 1966. -P. 29.
Этот впечатляющий вывод явился закономерным следствием развития в XVIII в. демографической статистики. Однако вплоть до XIX столетия отсутствовали систематические статистические данные о преступности. Правда, еще в 1778г. И. Бентам высказал предположение о том, что в области преступности должны наблюдаться устойчивые статистические закономерности. Такая статистика, писал он, могла бы явиться наиболее совершенным методом снабжения законодателя данными, необходимыми для его работы. Такие данные могли бы составить разновидность политического барометра, посредством которого можно было бы судить об эффективности соответствующего законодательства. Точно так же, как уровень смертности говорит о физическом здоровье страны, уголовная статистика может свидетельствовать о ее моральном здоровье.
Исследования статистиков в области преступности проводились применительно к возрасту, полу, национальности, профессии и образованию преступников, к экономическим условиям, ко времени года. Центральный вывод, к которому они пришли, заключался в том, что ежегодная сумма всех преступлений, а также суммы конкретных видов преступлений сохранялись примерно одинаковыми каждый год. Такая же закономерность была обнаружена и в цифрах преступлений, характеризующих состояние преступности в определенных социальных условиях, в городе или деревне и т. д.
Было выявлено, что, складываясь из отдельных преступных актов, образуется явление, отличное от составляющих его частей, т. е. преступность как социальный феномен, который существует только в обществе и зависит от условий этого общества.
Чем же отличается преступность, т. е. совокупность преступлений, от каждого отдельного преступления? Как эту проблему решали наши предшественники? Суть состоит в том, что если каждое отдельно взятое преступление могло случиться, а могло и не случиться, то по отношению к совокупности таких случайных явлений подобный подход невозможен, здесь приходится констатировать, что “это не только могло, но и должно было случиться”, т. е. преступность в целом есть явление закономерное для конкретных условий конкретного общества.
Но если преступность в отличие от отдельного преступления существует постоянно, устойчиво проявляясь, то, следовательно, ее существование вызывается к жизни также какими-то стабильно действующими силами. Признание преступности в качестве социальной закономерности неизбежно ведет к признанию его обусловленности социальными явлениями, способствующими или препятствующими существованию преступности.
Этот вывод и сделал Кетле. “Общество, - писал он, -заключает в себе зародыш всех имеющих совершиться преступлений потому, что в нем заключаются условия, способствующие их развитию; оно, так сказать, подготовляет преступление, а преступник есть только орудие. Всякое социальное состояние предполагает, следовательно, известное число и известный порядок преступников, которые являются как необходимое следствие его организации. Это наблюдение, которое на первый взгляд может показаться безотрадным, напротив, очень утешительно, если ближе всмотреться в него. Оно указывает на возможность улучшения людей посредством изменения учреждений, привычек, состояния образованности и вообще всего, что имеет влияние на их быт”1.
1 Цит. по: Гернет М.Н. Моральная статистика. - М., 1922. - С. 16.
Впервые, следовательно, в криминологии была подчеркнута важность социальных условий, продемонстрирована социальная детерминированность преступности, ее относительная независимость от воли и усмотрения отдельных людей, ее производный характер от условий социальной среды.
Именно в этот период французский криминолог А. Лакассань вывел знаменитую формулу: каждое общество имеет тех преступников, которых оно заслуживает2. Эта фраза была произнесена им в 1885 г. на I международном конгрессе антропологов в Риме.
2 Mannheim H. Conparative Criminology – L., 1973. -Vol. 2. - P. 422.
Концепция социального детерминизма позволила превратить казавшиеся случайными и разрозненными факты в серьезный показатель господствующих социальных условий. Впервые в истории человеческой мысли преступность стали рассматривать в качестве социального явления.
Центральная идея Кетле - доказать подчиненность человеческих действий определенным законам. Он приходил к выводам о влиянии на совершение преступлений возраста людей, их пола, профессии, образования, климата, времен года и пр.3
3 Подробный анализ взглядов Кетле дан в кн.: Герцензон А.А. Введение в советскую криминологию. - М.: Юрид. лит., 1965.
Позиция социального детерминизма в криминологии влечет за собой чрезвычайно важные выводы. И первый из них заключается в том, что, не изменив социальных условий, вызывающих к жизни преступления, тщетно было бы пытаться радикально повлиять на преступность. Если основанием преступности являются объективные (т. е. не зависящие от воли людей) факторы, то преступность отныне перестает казаться всего лишь порождением эгоистических устремлений некоторых людей. Такое представление о преступности возникает стихийно и является чрезвычайно устойчивым. Действительно, кажется очевидным, что совершают преступления те, кто хочет их совершить (свободная воля). Хочет совершить преступление тот, кто эгоистичен, испорчен, невоспитан. Достаточно уговорить этих людей (или запугать их) - и преступления уменьшатся, преступность исчезнет.
Если же не все в поведении людей зависит от их намерений, желаний (от их воли), если их поступками движут и объективные факторы, тогда ни жестокие наказания, ни самое совершенное уголовное законодательство, ни самая идеальная машина юстиции сами по себе радикально повлиять на преступность не в силах.
Идея о причинности в области человеческих действий, возникнув, никогда не будет вычеркнута из совокупности наук, изучающих поведение людей.
Концепцию Кетле ограничивало, однако, механическое понимание социального детерминизма. Для социальной жизни он пытался вывести законы, аналогичные принципам механики (действие равно противодействию, равновесие - основное свойство общества, оно может быть устойчивым и неустойчивым и т. д.). Законы же эти якобы едины для всех эпох и всех народов.
Именно в этом пункте проявляется ограниченность механистического детерминизма в объяснении социального феномена преступности, так как выясняется одно важное положение гносеологического характера: без статистической корреляции нет причинности, но наличие таких корреляций еще не предрешает вопроса об их содержательной характеристике. И в ходе содержательного истолкования статистических корреляций неизбежно вторжение существенного качественного элемента -той системы положений мировоззренческого характера, в пределах которой формируются взгляды исследователя, чьи установки, взгляды (и подчас предрассудки) и являются субъективным воплощением указанных объективных категорий господствующего общественного, классового сознания.
Конечно, Г. Манхейм прав, когда пишет, что “каждое общество обладает таким типом преступности и преступников, которые соответствуют его культурным, моральным, социальным, религиозным и экономическим условиям”1. Тут же, несколькими страницами позже, он добавляет, что преступность - это “глубоко укоренившаяся болезнь нашего общества”2.
1 Mannheim H. - Op. cit. - Р. 422.
2 Там же. С.427.
Это добавление весьма примечательно. Оно исходит из следующих подразумеваемых предпосылок, которые важно ясно сформулировать и критически оценить: 1) преступность - социальная болезнь; 2) раз есть болезнь (как отклонение от нормы), то есть и здоровье (как воплощение нормы); 3) как бы ни было больно общество, есть возможность и перспектива вылечить его. Но излечим ли такой организм? Болезнь ли преступность или неотъемлемая часть социального строя?
Ответить на эти вопросы в рамках механистического детерминизма невозможно. “Согласно механистическому материализму все качественные различия явлений сводились к количественным; все психические явления - к материальным физиологическим процессам. Продукты человеческой деятельности механически “выводились” из низших форм движения материи без выявления их специфической природы. Редукционистская установка, требующая выводить высшее из низшего, специфически человеческое из “дочеловеческого”, духовное из биологического, соединялась с механизмом в понимании связи высших и низших уровней природы, с отрицанием качественного различия между ними, специфики продуктов человеческой духовной культуры”1. Преступность, как это ни печально признать, - также один из продуктов исторически развивающейся человеческой духовной культуры.
1 Осипова Е.В. Социология Эмиля Дюркгейма. - М.: Наука, 1977. –С. 54.
Труды первых статистиков вдохновлялись достижениями естественных наук в описании и объяснении явлений и процессов неживой природы, в познании проявляющихся в них закономерностей, перспективой сознательного воздействия человека на материальные условия его существования. Бурный технический прогресс того времени наглядно демонстрировал возможность такой перспективы.
В этих условиях казалось заманчивым перенести успешные, эффективные методы естественных наук в традиционно философские, умозрительные, метафизические области - в сферу организации и рационального устройства человеческого общества, с той же точностью познать его законы и с тем же эффектом отрегулировать его механизм, в том числе объяснить и побороть преступность.
Создать социальную физику, познать естественно-научными методами общественный механизм, а затем наладить и отрегулировать его разумным образом - такова была цель. Результаты оказались крайне разочаровывающими. Игнорирование социокультурных детерминант поведения вело к созданию неадекватной, неполной картины общества - общества без культуры. Позиция вульгарного, механистического детерминизма показала свою несостоятельность.
Начало XX в. принесло с собой большой рост преступности.
Преступность приобрела новые отличительные черты. По мнению английского криминолога Л. Радзиновича, ее характеризует, во-первых, рост числа бездомных1, агрессивных, разрушительных действий (hooliganism - хулиганство), во-вторых, появление некоторых иных форм насилия. Он не расшифровывает этот признак, но можно указать на такой вид преступности, как массовые убийства (слабо или совсем немотивированные убийства целых групп потерпевших). В-третьих, распространяются новые виды краж, прежде всего автомобилей, а также ценностей. В-четвертых, возрастает роль наркотиков в преступности. Пятая черта - распространение преступности “белых воротничков” (бизнесменов, директоров корпораций и т. д.). Шестая -рост числа преступников из так называемого среднего класса -сравнительно обеспеченного слоя общества. Седьмая - постоянный рост удельного веса несовершеннолетних в статистике преступности. Восьмая - возрастание процента впервые осужденных по сравнению с редицивистами2.
1 О том, что бездомных преступлений не бывает, говорят исследования советских криминологов и специалистов в области уголовного права. Но есть преступления с так сказать неразгаданными, непознанными мотивами (их можно познать лишь как результат глубоких исследований {прим. ред.].
2 Radzinowicz L. Op. cit. - P. 65-66,
К этой картине преступности можно добавить следующие характерные черты: концентрация преступности в городах, причем центрами преступности становятся районы трущоб; более высокий уровень преступности в развитых странах по сравнению со слаборазвитыми; индустриализация преступности, т. е. превращение ее в преступность, организованную по принципу крупной капиталистической монополии.
Социальный детермизм Кетле, будучи механистическим, был не в состоянии объяснить этот рост преступности. Ставились под вопрос следующие постулаты механистического детерминизма:
1. В обществе, как и в любом механизме, как и в естественных процессах, описываемых физикой Ньютона, причинная связь действует однонаправленно, по схеме причина-следствие. В социальной же реальности, как оказалось, причина и следствие постоянно меняются местами, взаимодействуют. Низкий материальный уровень, необеспеченность действительно ведут к росту имущественных преступлений, но рост материального достатка сам по себе вызывает в соответствующих социальных условиях еще более крайние формы преступности. Так, анализируя данные уголовной статистики за 50 лет (1830-1880 гг.), французский психолог и криминолог Г. Тард писал: “Но особенно увеличилась алчность, кажется, вместе с увеличением народного благосостояния”3.
3 Тард Г. Сравнительная преступность. - М., 1907. - С. 88.
