«Сексуальное насилие над детьми.
Выявление, профилактика, реабилитация потерпевших. Догадина М. А., Пережогин Л. О. ...»

Учитывая тот факт, что клиническое оформление психических расстройств у детей и подростков зависит во многом не от их нозологической природы, а от возрастного этапа, а также от социальных факторов, первостепенное значение приобретает анализ структуры и динамики психопатологических проявлений и их отграничение от непатологических девиаций личности в результате педагогической запущенности и неправильного воспитания (Печерникова Т. П. с соавт., 1997). Считается, что работникам судебно-следственных органов следует более широко использовать предварительные консультации с судебными психиатрами по вопросу выбора адекватного вида судебно-психиатрической экспертизы.

При этом следует учитывать, что экспертные квалификации юридического критерия не всегда носят характер категорических дихотомий и отличаются значительным многообразием в зависимости от обстоятельств в каждом конкретном случае.

Так, при назначении экспертизы по определению беспомощного состояния (неспособность понимать характер и значение действий обвиняемого и оказывать сопротивление), спектр экспертных решений достаточно широк; в одних случаях идет речь о том, что потерпевшая “не понимала характер и значение совершаемых с ней действий”, в других - “понимала характер, но не понимала значения совершаемых с ней действий”, в третьих - “не в полной мере понимала характер и значение совершаемых с ней действий”. Вынесение экспертного заключения по данному вопросу требует анализа криминальной ситуации, изучения личности потерпевших, ее эмоционального состояния, когда в отношении нее совершалось противоправное действие (Печерникова Т.П. с соавт., 1997).

Кроме того, самое полное понимание потерпевшим лицом характера и значения совершенных действий по отношению к нему не говорит о столь же полной способности оказывать сопротивление. Способность же потерпевшей оказывать сопротивление виновному в ситуации правонарушения базируется на совокупности таких факторов, как понимание характера и значения действий виновного, понимание значения собственных действий; способность к выбору необходимых действий; уровень волевого контроля поведения (Морозова Н.Б., Смирнова Т.А.,1997). Поэтому формальная осведомленность потерпевшей в половых взаимоотношениях еще не предрешает наличия полного осознания их личностного и общественного значения, что оказывается справедливым и при назначении экспертизы по определению способности потерпевших воспринимать обстоятельства сексуального деликта.

При исследовании выносимых экспертных заключений в отношении потерпевших от сексуального деликта о способности их воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела (рис. 4) и о способности понимать характер и значение действий обвиняемого (рис. 3) в зависимости от нозологической диагностики какой-либо строгой зависимости ограничения указанных способностей выявлено не было. Нозологическая квалификация психических расстройств не являлась определяющей, исключение составляли те случаи умственной отсталости (рис. 4), при диагностике которых ни в одном случае не шла речь о полной сохранности способности к восприятию обстоятельств сексуального деликта, а следовательно - и сохранности способности понимать их характер и значение (рис. 3). При всех других психических расстройствах экспертные заключения могли быть различны. Ограничение способности к восприятию, а также пониманию характера и значения противоправных сексуальных действий было характерно и для здоровых детей.

Как показывает проведенное исследование, судебно-психиатрическая экспертиза способности потерпевших воспринимать обстоятельства сексуального деликта, понимать их характер и значение должна строиться в соответствии с комплексным принципом оценки нозологических форм психической патологии и характера особенностей психосексуального становления.

В.А.Гурьева (1991) также указывала, что сравнительно-нозологическое изучение нарушенного психосексуального созревания в подростковом возрасте позволяет раскрыть ряд важных клинических закономерностей и клинико-патогенетических связей, имеющих значение для нозологической диагностики, для совершенствования судебно-психиатрической экспертизы несовершеннолетних.

С одной стороны, нозологическая характеристика психических нарушений в определенной мере помогает анализу особенностей психосексуального становления. Однако существование собственных закономерностей формирования психосексуального развития не имеет жесткой связи с психическими расстройствами и диктует необходимость дифференцированного подхода при оценке особенностей психосексуального становления. При таком подходе, в случае, если проведение обычной судебно-психиатрической оценки имеющихся у испытуемого психических аномалий в сопоставлении с медицинским и психологическим критериями “беспомощного состояния” (невозможность понимать характер и значение) и способности воспринимать обстоятельства сексуального деликта, устанавливает их неспособность понимать характер и значение и неспособность правильного восприятия обстоятельств сексуального деликта, экспертная оценка считается завершенной. Если же имеющиеся психические расстройства не дают оснований для подобного заключения, то приходит очередь анализа динамических и структурных характеристик психосексуального развития потерпевших.

Важным моментом при изучении психосексуального развития является определение характера дизонтогенеза. Его конкретные проявления обусловливаются особенностями психосексуального и соматосексуального развития личности. Как указывают Б.В.Шостакович, А.А.Ткаченко (1991), определение смещения темпов полового созревания и психосексуального развития относительно нормативных параметров или их нарушений отражает биологическую сторону становления личности. Такой анализ помогает не только более четкой квалификации психических нарушений за счет отнесения их к различного рода патологическим состояниям, но и в установлении глубины и тяжести данных расстройств. Они отмечают, что патология полового созревания относится к одному из биологических факторов, зачастую опосредующих органические поражения головного мозга, а иногда выступающих и самостоятельно. В обоих случаях они участвуют в формировании той или иной психопатологической картины. Поэтому выявление определенного вида асинхронии сексуального становления, наряду с вышеописанными аспектами, выполняет и диагностическую задачу, вычленяя из психопатологической картины симптомокомплексы, свойственные данной аномалии развития.

Как видно из рисунка 5, способность к восприятию обстоятельств сексуального деликта в большей мере является сохранной как при нормативном развитии, так и при дисгармонии с опережением психосексуального развития.

В большинстве случаев при тотальной задержке развития не зависимо от возрастного фактора и этапа психосексуального становления у потерпевших выявляется способность к восприятию лишь внешней стороны противоправного сексуального деликта. Можно считать, что дисгармония психосексуального развития в виде тотальной задержки является самостоятельным критерием снижения способности потерпевшими в полной мере воспринимать обстоятельства сексуального деликта. Неудивительно, что тотальная задержка психосексуального развития, выявляемая у испытуемых даже в возрастном диапазоне 17-18 лет играет роль в несформированности психологических структур ответственных не только за процессы восприятия, но и за процессы понимания направленности сексуального деликта.

Б.В.Шостакович, А.А.Ткаченко (1991) указывали, что незавершенность полового развития и связанного с ним процесса психосексуальных ориентаций накладывает отпечаток практически на все аспекты психической деятельности, включая потребностно-мотивационные проявления, самооценку несовершеннолетнего. Различная мера осознания собственных влечений и обусловленного ими поведения определяет и неоднородность степени понимания своих поступков, их целей, возможных результатов и последствий для самого себя. Так, в пубертатном возрасте возможно формирование широкого спектра сексуальных расстройств - от транзиторной девиантности до начальных этапов стойких форм аномального сексуального поведения. При этом сила, напряженность побудительных влечений зависит от этапа полового развития, что обуславливает необходимость конкретизации последнего.

В процессе настоящего исследования анализировалось вынесение экспертного заключения в отношении потерпевших от сексуального деликта о способности их воспринимать обстоятельства имеющие значение для дела и о способности понимать характер и значение действий обвиняемого в зависимости от степени сформированности у них этапа психосексуального развития.

В отношении большинства потерпевших 1-ой группы (сформированность этапа полового самосознания) выносилось экспертное заключение о способности восприятия ими внешней стороны обстоятельств, имеющих значение для дела.

Напомним, что первую группу в нашем исследовании составили дети в возрасте от 4-х до 13-ти лет и при экспериментально-психологическом обследовании у них не было обнаружено таких нарушений внимания, восприятия, памяти, мышления, которые могли бы ограничить их способность правильно воспринимать внешнюю, фактическую сторону обстоятельств, имеющих значение для дела, и давать о них правильные показания. Они имели достаточный уровень интеллектуального развития для способности к оперированию несложными понятиями, установлению простых причинно-следственных зависимостей и осмыслению привычных ситуаций на доступном материале. Данные результаты психологического исследования указывали лишь на ограничение способности восприятия ситуации правонарушения внешней стороной для психически здоровых детей до 10-ти лет и у детей в возрасте до 13-ти лет при отставании в умственном развитии.

В экспертных заключениях в одних случаях констатировалась способность восприятия потерпевшими только внешней стороны противоправного деяния. В других случаях давалось заключение о восприятии потерпевшими противоправной ситуации “в целом”, что указывало на неполное восприятие обстоятельств, имеющих значение для дела, охватывая в то же время характеристику “понимания” ситуации. Сопоставляя две экспертные квалификации “способность воспринимать внешнюю сторону” и “восприятие ситуации в целом”, можно предположить, что они являются однозначными, т.е. равноценными. Подразумевается, что испытуемые, находящиеся на этапе полового самосознания, в состоянии воспринимать события, происходящие вокруг них и непосредственно их касающиеся - воспринимают последовательность событий, внешний вид лиц, взаимодействующих с ними и т.д., не вникая при этом в суть происходящего (характер и значение).

М.В. Морозова (1995) в своей работе указывала, что ограничение уровня осмысленности восприятия у психически здоровых испытуемых зависит в первую очередь от возраста подэкспертного, т.е. определяется их естественными возрастными особенностями, куда входит уровень психического и личностного развития ребенка, запас знаний, кругозор, общая осведомленность и ориентация в вопросах, касающихся конкретной ситуации правонарушения.

Для испытуемых 2-ой группы (сформированность этапа полоролевого поведения) экспертные заключения о их способности к восприятию противоправных действий были уже различны. Так, 10 человек могли воспринимать только внешнюю сторону противоправных действий, а 21 человек воспринимали криминальные обстоятельства в полной мере.

Вторую группу в нашем исследовании составили дети в возрасте от 10 до 18 лет и, по заключению экспериментально-психологического исследования, они не обнаруживали выраженных признаков нарушения внимания, памяти, восприятия, мышления. У них выявлялся достаточный уровень интеллектуального развития. Данные испытуемые характеризовались наличием определенных индивидуально-психологических особенностей, таких как личностная незрелость, несформированность мотивационной сферы, чувствительность к одобрению и порицанию со стороны окружающих, ориентация на мнение значимого взрослого.

М.В.Морозова (1995) показала, что данные личностные особенности потерпевших ограничивают их способность давать показания при восприятии не только фактической, но и содержательной стороны правонарушения.

Однако, для полного восприятия необходимо осмысление (понимание) воспринимаемого, поэтому ограничение способности воспринятия обстоятельств дела определяет и ограниченность понимания, т.е. ограниченность осмысления.

3-ю группу составили 17 девочек, у 3-х из которых (18,14,9 лет) были диагностированы остаточные явления органического поражения ЦНС. Все испытуемые данной группы находились на 3-ем этапе психосексуального развития - этапе формирования либидо (психосексуальных ориентаций). В соответствии с экспертными заключениями, для испытуемых 3-ей группы была характерна способность к полному восприятию противоправных действий (только в одном случае восприятие было ограничено внешней стороной).

В нашем исследовании 3-ю группу составили девочки в возрасте от 14-ти до 18-ти лет, и две девочки 9-ти и 11-ти лет. По заключению психологического исследования, все испытуемые не обнаруживали признаков нарушения памяти, мышления, внимания, восприятия. Испытуемые характеризовались недостаточной сформированностью мотивационной сферы, собственных взглядов, установок, социальных позиций, морально-нравственных критериев и норм. Данные личностные особенности в совокупности со сформированностью этапа формирования либидо определяют сохранность 3-его и 4-го уровеней понимания по Ю.Л.Метелице (1988), т.е. “понимание социального значения юридически значимых событий криминальной ситуации на уровне личностного смысла”.

Анализируя экспертные заключения о способности потерпевших понимать характер и значение совершаемых в отношении их действий было выявлено,что потерпевшие 1-ой группы не обладали указанной способностью. Если для испытуемых 1-ой группы восприятие противоправного деликта было ограничено лишь внешней стороной, то о их способности понимания характера и значения направленности сексуального деликта, говорить не приходится.

Квалификация экспертного заключения для потерпевших 2-ой группы о их способности понимать характер и значение противоправных действий была неоднозначна. Так, понимали характер и значение в полной мере 13 человек, не в полной мере - 9 человек, понимали характер, а значение не в полной мере - 7 человек, и отсутствие понимания значения было констатировано у 2 потерпевших. В данной группе выявлялась корреляция (р < 0,05) между способностью к восприятию в полной мере и пониманием характера и значения, а также возрастным фактором. Во 2-ой группе намечается и тенденция к сохранности способности сопротивления даже при восприятии потерпевшими внешней стороны противоправных действий (р<0,05).

У потерпевших 3-ей группы при экспертной квалификации способности понимания характера и значения противоправных действий, наблюдалось 15 потерпевших с сохранной способностью и лишь в 2 случаях данная способность была ограничена. При статистической обработке полученных данных также, как и во 2-ой группе, наблюдается корреляция между сохранностью способности к восприятию и пониманием характера и значения противоправных действий. В данной группе наблюдается и достоверное преобладание случаев сохранной способности к сопротивлению (р<0,05), т.к. помимо способности к восприятию сексуальной направленности противоправных действий, полное понимание их характера и значения отсутствует, но осознание необходимости к сопротивлению было сформировано.

Экспертные квалификации о сохранности у потерпевших способности к восприятию обстоятельств, имеющих значение для дела, пониманию характера и значения сексуального правонарушения во всех трех группах разные. Различная верификация экспертных заключений обусловлена, несомненно возрастным фактором, однако каждый возрастной диапазон характеризуется и сформированностью различных этапов психосексуального развития потерпевших, причем каждый из этапов подразумевает определенную сформированность восприятия (понимание) информации сексуального характера. Данный факт предопределяет существование в сексологии такого термина как “понятийная” фаза формирования либидо. Фазность является закономерностью психосексуального развития и свойственна каждому его этапу и стадии. В первой фазе (выработка установки) накапливается информация: на I (половое самосознание) и II (полоролевое поведение) этапах накапливается информация о существовании полов, о половой роли, на III этапе (психосексуальные ориентации) - об особенностях полового поведения, его внешних проявлениях и сущности. Полученная информация усваивается и перерабатывается в соответствии с индивидуальными особенностями и нормами микросоциальной среды. Индивидуальную ориентацию в каждой фазе можно считать завершенной только при наличии внутренней готовности к реализации сформированных тенденций. Во второй фазе (научение и закрепление установки) первых двух этапов “на практике” в игровых ситуациях происходит научение определению полов и полоролевому поведению, на III этапе - реализации полового влечения. В процессе научения апробируются и закрепляются выработанные в первой фазе установки.

Г.С.Васильченко (1990) указывал, что будучи тесно связанным с сознанием, либидо также претерпевает длительную индивидуальную эволюцию, постепенно усложняясь и совершенствуясь. Можно выделить долибидонозную стадию, которая характеризуется развитием понятийного сознания и к либидо как таковому на первом этапе психосексуального развития (половое самосознание) никакого отношения не имеет. Ребенок постепенно осознает факт раздельнополости и относит себя к одному из двух полов. Данная стадия лишена какой бы то ни было специфической чувственной окраски, ей присущи только положительные эмоции, испытываемые ребенком от осознания себя представителем определенного пола. На втором этапе психосексуального развития (полоролевое поведение) происходит завершение развития понятийного сознания, в процессе которого ребенок осознает и выбирает приемлемые в отношении выбранного пола и соответствующие культуральным рамкам стереотипы поведения. На третьем этапе психосексуального развития (этап развития либидо) становление либидо у мальчиков отличается от такового у девочек.

Так, у мальчиков платоническая стадия либидо характеризуется высоким накалом чувств с элементами сладостного трагизма, самоотречения, жертвенности, убежденности в уникальности переживаемого. Эротическая стадия выражается в стремлении к нежности и ласкам, эта стадия чужда природе подавляющего большинства молодых мужчин и чаще наблюдается при задержках психосексуального развития. Сексуальная стадия (юношеская гиперсексуальность) сопровождается рядом не поддающихся контролю и непроизвольных феноменов - избирательным любопытством к любой сексуальной и генитальной тематике, спонтанными эрекциями с выраженным половым возбуждением, ночными поллюциями и мастурбационными эксцессами, что порождает душевные кризисы и конфликты между успевшими сложиться морально-этическими установками и оценкой собственного “Я” (Васильченко Г.С.,1990).

У девочек же сексуальное либидо в основном начинает формироваться по мере накопления индивидуального опыта, после первого оргазма. Фантазирование свойственно девочкам в гораздо большей степени, чем мальчикам. Платоническое фантазирование подчиняется социальным законам развития коллектива, “моде” на влюбленность, охватывающей девочек одной референтной группы. Присоединение эротического компонента зависит от индивидуальных темпов полового созревания, активности глубоких структур мозга, гормонального уровня, т.к. становление эротического либидо тесно связано с изменением гормонального фона. Реализация пробудившегося эротического либидо обычно значительно запаздывает, и может пойти тремя путями: 1) Социально одобряемый (полная изоляция от мальчиков в коллективе девочек или равные отношения с мальчиками, мальчишески агрессивное поведение). В этом случае нет естественной реализации ни платонического, ни эротического либидо; 2) Реализация платонического компонента влечения (записки, свидания, ухаживания); 3) Реализация гетеросексуального направленного эротического влечения. Этот вариант из-за социального осуждения осуществляется в более поздние сроки (15-18 лет). Если реализация эротического фантазирования запаздывает из-за социальных факторов, то возможны три варианта замещения его реализации: 1. Эротическое фантазирование с искаженным представлением о действительности; 2. Гомосексуальная реализация (неосознанная), выражающаяся в нежности, ласках, прикосновениях к подругам, любимым учительницам; 3. Осознанная замена (имитация) социально недопустимого телесного контакта с мальчиками: разговоры с близкими подругами на эротические темы, совместное фантазирование с “проигрыванием” эротически окрашенных ситуаций и т.п.

В нашем исследовании при изучении сформированности базовых структур половой идентичности потерпевших по методикам “МиФ” и “Кодирование” было выявлено, что испытуемые, у которых определялась сформированность базовых структур половой идентичности (у девочек преобладание фемининных черт над маскулинными, дифференцированность образа “Я” по отношению к образу мужчины, независимость я-идеального от мнения мужчин и четкий паттерн полоролевых стериотипов в группах с различным полоролевым составом) могли правильно воспринимать ситуацию сексуального правонарушения и понимали характер и значение направленности деликта. Экспертные заключения, выносимые в отношении данных потерпевших, также констатировали сохранность вышеуказанных способностей.

У испытуемых, в отношении которых выносилось экспертное заключение о способности воспринимать обстоятельства сексуального деликта, но не в полной мере понимать характер и значение противоправного деликта, выявлялась недостаточная сформированность базовых структур половой идентичности. Так, у них был недостаточно дифференцирован образ”Я” по отношению к образу мужчины, не было четкого преобладания фемининных черт над маскулинными, что отражалось и на паттернах полоролевого поведения в группах с различным полоролевым составом. Поведение данных испытуемых в большинстве случаев зависело от мнения женщин и, как правило, носило подражательный характер.

Для испытуемых же, в отношении которых выносилось экспертное заключение о способности восприятия ими внешней стороны противоправных действий и неспособности к пониманию характера и значения сексуального деликта отмечалась несформированность базовых структур половой идентичности (недостаточная дифференцированность полоролевых стереотипов, преобладание ориентировки на внешние атрибутивные признаки роли мужчин и женщин, зависимость я-идеального от мнения мужчин и женщин были уравнены).

Процесс психосексуального становления оказывает влияние на формирование как интеллектуального, так и волевого слагаемого юридического критерия “беспомощного состояния” и способности воспринимать обстоятельства сексуального деликта. Что касается критерия медицинского, - то при его установлении следует учитывать что, “кризис идентичности”, являющийся неотъемлемой частью психосексуального развития, может служить фундаментом для разнообразных и полиморфных психопатологических состояний (дисморфофобии, дисморфомании, депрессивные расстройства, суицидальные намерения и т.п.). Необходимо также помнить, что нарушение половой идентичности и при отсутствии описанных психопатологических расстройств является самостоятельным клиническим состоянием.

Наличие стойких расстройств процесса идентификации в виде изменения восприятия самого себя (деперсонализация), других людей, окружающей обстановки (дереализация), которые связаны с проблемами идентичности, нарушают способность исследуемых к правильному восприятию и пониманию сути событий. Нарушение процесса идентификации соответствует рубрике F-64 “Нарушения половой идентичности” в МКБ-10, куда входят нарушения половой идентификации у детей (F-64.2), возникающие до начала пубертата и характеризующиеся постоянной неудовлетворенностью по поводу пола регистрации. Так, в нашем исследовании две девочки (14-ти и 16-ти лет) высказывали сомнения по поводу своевременности собственного сексуального развития и возрастных норм, что можно рассматривать как транзиторное невротическое расстройство, в основном же наблюдались модификации трансформированного полоролевого поведения, которые не достигали очерченных клинических форм, а в основном отражали нарушение соотношения маскулинность\фемининность в рамках личностных особенностей. Подобные расстройства нарушали процесс социального взаимодействия, что выражалось в неловкости при общении, неприятии интересов и недопонимании эмоциональных и поведенческих реакций окружающих.

В каждом конкретном случае при проведении судебно-психиатрической экспертизы необходимо соотнесение степени расстройства восприятия как закономерную этапность формирования отношений к миру предметов, выделение человека из мира предметов, отношение к другому человеку как к субъекту и, наконец, идентификация себя как субъекта и объекта познания, как личности (Шостакович Б.В., Ткаченко А.А.,1995), а также связности переживаний, осознание собственного “я” в конкретной ситуации правонарушения и в дальнейших судебно-следственных разбирательствах.

Поэтому судебно-психиатрическое значение особенностей психосексуального развития потерпевших от сексуального деликта заключается в том, что оно дает возможность оценить сформированность базовых структур полоролевой идентичности, а следовательно - непосредственное наличие или отсутствие психологического критерия способности воспринимать обстоятельства сексуального деликта, понимать характер и значение противоправных действий обвиняемого.

Описанная в нашем исследовании неоднозначность экспертных заключений о способности потерпевших воспринимать события сексуального деликта и понимать их характер и значение свидетельствует о необходимости проведения комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз с участием сексопатолога практически в каждом случае сексуального насилия. Исследование юридического критерия “беспомощного состояния” и способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела предполагает количественную оценку экспертных фактов, которая может складываться из трех последовательных этапов.

Первый этап представляет собой традиционный судебно-психиатрический анализ, связанный с квалификацией нозологических форм психической патологии в сопоставлении с медицинским и психологическим критериями. Выявление выраженных психических расстройств может решить проблему экспертной оценки, поскольку предполагает нарушение способностей к осознанию и регуляции по отношении к данному поведенческому акту.

Второй этап заключается в исследовании индивидуально-личностных особенностей, в том числе и психосексуальных. Анализ факторов индивидуально-личностного развития проводится экспертом-психологом. Параллельно с ним сексопатолог выявляет особенности психосексуального развития потерпевших (сексуальный дизонтогенез).

Третий этап представляет собой интегративную оценку исследований, проведенных на первых двух этапах.

Как указывали Б.В.Шостакович и А.А.Ткаченко (1995), пределы компетенции сексопатолога определяются возможностями сексологического метода. Последний позволяет:

1. Объектизировать с помощью сексологической антропометрии, а также ряда квантифицированных показателей фунциональных проявлений половой сферы (с учетом их динамики), биологические свойства организма, сложившиеся под влиянием наследственности и условий развития в пренатальном периоде и раннем онтогенезе, т.е. конституциональные особенности индивида;

2. Оценить степень параллелизма физического, психического и полового развития с выявлением степени их соответствия нормативным параметрам;

3. С помощью стандартизированных методов обследования в виде квантифицированных шкал свести в единую систему разные количественные и качественные характеристики половой активности человека;

4. Использование методологии структурного анализа особенностей психосексуального развития и сексуальных расстройств дает возможность выделения стержневого синдрома и отграничения “органической” патологии от психической, что может явиться значимым при определении причин и тяжести психических нарушений в целом;

5. Анализ структуры психосексуального становления с выявлением всех составляющих данный процесс элементов может быть существенным при определении взаимодействия нарушенных компонентов сексуального поведения с установлением степени их влияния на личность в криминальной ситуации.

При проведении экспертизы несовершеннолетним потерпевшим от сексуального деликта анализ особенностей психосексуального развития с выявлением всех составляющих этапа становления может быть существенным при определении способности обследуемых воспринимать обстоятельства сексуального деликта, понимать их характер и значение.

Таким образом, системный подход к каждому потерпевшему от сексуального насилия индивидуально позволяет более дифференцировано верифицировать наличие способности воспринимать обстоятельства сексуального деликта, понимать их характер и значение.

Глава 5. Профилактика сексуальных правонарушений.

Изучение сексуальных преступлений как самостоятельного феномена фактически началось лишь в конце XIX века. В знаменитом труде О. Вейнингера “Пол и характер”, несмотря на его большой объем (около 500 страниц в русском издании 1909 г.), а также широту исследования, о половых преступлениях не говорится вовсе. В монографии Л. Я. Якобзона “Половое бессилие” (1915) нигде не указывается на связь половых расстройств, которые описаны очень подробно, и сексуальных преступлений. Оба автора лишь вскользь останавливаются на проституции, отдавая ей должное, как “неизбежному пороку”. В то же время А. Молль (1909), описывая половую жизнь ребенка отводит специальную главу для описания половых преступлений против детей, а также обсуждает ошибки воспитания, приводящие к “половым ненормальностям”, и как следствие, к половым преступлениям. Также и А. Форель в капитальном труде “Половой вопрос” (1910) подробно останавливается на уголовном преследовании за сексуальные преступления. Глубоко разработаны подходы к изучению половых преступлений Р. Крафт-Эбингом в монографии “Половая психопатия” (1909). Автор не просто классифицировал и описал более двухсот случаев расстройств полового поведения, большинство из которых имели явные противозаконные черты, но и почти безапелляционно отнес большинство лиц, совершающих сексуальные преступления к области компетенции врачей-психиатров. Таким образом, на заре изучения сексуальных деликтов главная роль в профилактике их отводилась правильному воспитанию, психиатрическому наблюдению и разумеется, полицейскому контролю.

На современном уровне знаний о проблеме половых преступлений намечаются ряд новых тенденций в планировании профилактических мер, направленных на предотвращение сексуальных преступлений. Традиционно в США основная роль в этом процессе отводится общественным организациям, психологам, службам “доверия”, службам экстренной психологической помощи. Большинство этих структур ведут деятельность независимо друг от друга, либо создают негосударственные координационные комитеты. В Европе и России большая роль отводится педагогическим учреждениям, специализированным медицинским центрам.

Ниже мы остановимся на основных достижениях в области профилактики сексуальных правонарушений и сформулируем основные рекомендации в данной области.

Ю. М. Антонян и А. А. Ткаченко (1993) выделяют ряд признаков, характеризующих выборку лиц, склонных совершать сексуальные преступления, намечая тем самым основные точки приложения сил для профилактики сексуальных преступлений. Насилие совершают прежде всего лица, относящиеся, по мнению авторов, к следующим группам риска:

• лица, в семье которых имеются душевнобольные, либо родители страдают алкоголизмом или наркоманией
• подростки, воспитывающиеся без надзора, употребляющие алкоголь и наркотики
• лица, совершавшие в детстве или в раннем подростковом возрасте сексуальные “проступки”
• лица с аномалиями психики и педагогически запущенные дети
• лица с проявлением гиперсексуальности, склонные к перверсным действиям
• лица, совершавшие попытки самоубийства по сексуальным мотивам
• лица, склонные к насильственным действиям, обнаруживающим некоторые сексуальные черты
• лица ранее привлекавшиеся к ответственности за правонарушения сексуального характера.

Таким образом, половину указанных в качестве групп риска категорий населения составляют дети и подростки, что еще раз доказывает необходимость начинать профилактическую работу со школьного, а возможно, более раннего возраста. Для осуществления полноценной деятельности по профилактике сексуальных преступлений на этом этапе необходима согласованная деятельность педагогов, психологов, родителей (там где это возможно), социальных работников, и, если это необходимо, службы охраны правопорядка.

E. Sorel (1994), исследуя волнообразно нарастающее число эпизодов насилия в США, в качестве профилактических мер предлагает следующее:

• Контроль за здоровьем родителей, специальные обучающие программы для родителей, выявление склонных к насилию детей в раннем возрасте (12 лет) с последующим наблюдением за ними, вовлечением в реабилитационные программы, создание специальных “групп помощи” при школах, организациях, выявление групп риска, широкое вовлечение общественности и СМИ, создание благотворительных обществ
• Создание специальных учебных программ для студентов медиков и педагогов, проведение широких статистических и эпидемиологических исследований во всех слоях общества, совершенствование законодательства в данной области, развитие медицинской и реабилитационной помощи жертвам насилия
• Консолидация сил на научном исследовании проблемы, в том числе - вне рамок научно-исследовательских центров
• Формирование идеологии в обществе, осуждающей насилие во всех его проявлениях, создание соответствующих законодательных актов, норм, регулирующих СМИ, телевидение и киноиндустрию, индустрию игр и т.д. (это в “демократических” США!).

Наиболее важное направление профилактики по мнению автора - контроль за уровнем насилия в целом, поскольку психологические круги в США склонны отождествлять насилие сексуальное и насилие как социальное явление. Ряд авторов, например Бэрон Р. и Ричардсон Д. (1997) причиной изнасилования считают скорее агрессию в общем виде, чем сексуальные мотивы. По-видимому это предположение может быть верным и являться механизмом аномального сексуального поведения в группе лиц, не страдающих сексуальными расстройствами.

Национальной расчетной палатой по семейному насилию (Канада) (1997), в качестве мер профилактики сексуального насилия со стороны подростков и молодых людей предлагается программа, включающая:

• Патронаж над подростками, осужденными условно
• Создание программ сексологической подготовки в школах
• Патронаж над жертвами сексуального насилия
• Создание специальной системы лечения и реабилитации подростков, склонных к насилию в целом и к сексуальному насилию в частности, с привлечением психологов, психиатров, педагогов, активистов - родителей
• Обеспечить специальное обучение сотрудников полиции.

Обобщая положения двух вышеизложенных программ, можно сформулировать предварительные рекомендации для отечественной системы образования. Это обязательное наличие психолога/психиатра в штате образовательных учреждений, сексологическая подготовка высокого уровня (циклы лекций, читаемые специалистами, учебные фильмы, программы), создание многоуровневой системы реабилитации и лечения “трудных” подростков.

По данным Специального комитета по насилию над детьми (Торонто, Канада), сексуальному насилию подвергается каждая 4 девочка и каждый 8 мальчик в возрасте до 18 лет. Рекомендуемые профилактические меры имеют несколько односторонний характер и включают:

• ознакомление педагогов, полиции, др. общественных и официальных структур с проблемой насилия над детьми
• побуждение взрослых относиться к рассказам ребенка с доверием и отвечать на них адекватным реагированием
• обучение детей приемам личной безопасности
• изменение идеологических установок относительно детей, женщин, распределения половых ролей и т.д.

Обращают на себя внимание меры по обучению личной безопасности, как детей, так и взрослых. Сегодня имеются два основных подхода к данной проблеме: создание алгоритмов действия, предполагающих выполнение несложного поведенческого стереотипа, обучение дифференцированному подходу, основам психологии межличностных отношений с возможностью качественной оценки ситуации и выбора адекватных действий. Как правило, первый тип программ используется для обучения детей в возрасте до 12 лет, второй - для подростков и взрослых. В России практически нет подобных учебных программ.

Отдельно следует остановиться на лечении лиц, обнаруживающих сексуальные поведенческие расстройства, доля которых среди совершающих сексуальные преступления очень велика. По-видимому, наряду со стационарной психиатрической помощью следует развивать службы психотерапевтической помощи. В частности, Введенским Г. Е. сформулированы основные положения психотерапевтического лечения лиц с аномальным сексуальным поведением, включающие 4 этапа.

• Разрушение паттерна аномального сексуального поведения в рамках НЛП - методика “диссоциации”, когнитивной и поведенческой психотерапии - “десенситизации стимулов”, насыщения стимулами и др.
• Купирование аффективных нарушений, в основном - индукцией трансовых состояний
• Психокоррекция расстройств половой идентичности в рамках НЛП (создание эталонов и отождествление с ними)
• Выработка и реализация поведения, замещающего парафильное (рефрейминг).

Следует отметить, что освоение большинства перечисленных методик возможно лицами не имеющими высшего медицинского и психологического образования, что и практикуется широко в США и странах Европы и широко используется в рамках программ социальной реабилитации.

Подводя итог, можно указать следующие основные направления развития профилактики сексуальных преступлений:

• создание служб социального и медицинского контроля за здоровьем семьи, выявление психических и собственно сексуальных расстройств, вплоть до организации подворовых обходов, служащих выявлению контингента, входящего в группы риска, приближение психиатрической помощи к населению, например, создание психиатрических кабинетов при поликлиниках
• создание программ по борьбе с распространением наркомании и алкоголизма
• создание учебных программ, включающих специальное сексологическое образование, основы безопасного общения, охватывающих детей и подростков, родителей, педагогов, сотрудников служб социальной защиты и милиции
• активное привлечение подростков к работе, создание служб занятости для подростков
• реабилитационная работа с лицами, привлеченными к уголовной ответственности, создание психологических и психиатрических служб при ИТК, ВТК, широкое внедрение образовательных программ, адекватное лечение лиц, которым рекомендовано амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра в рамках ст. ст. 22, 99 УК РФ
• создание специализированных сексологических лечебно-реабилитационных центров с достаточным врачебным, психологическим и педагогическим штатом (например, на базе женских консультаций, поликлиник)
• активная работа в СМИ

Таким образом, возможно достичь значительного снижения уровня сексуальных преступлений. Следует, однако, заметить, что существенные результаты на данном пути могут быть достигнуты лишь по истечении значительного периода времени.

Клинические иллюстрации

НАБЛЮДЕНИЕ 1

Испыпуемая С. 1984 года рождения. На момент осмотра полных 12 лет, потерпевшая в уголовном деле по обвинению С.Н.С. по ст. 117 часть 4 УК РСФСР.

Анамнез: Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Мать умерла в 1995 году от воспаления легких. Приемный отец испытуемой злоупотреблял алкогольными напитками, в семью пришел когда девочке было 3 года, удочерил ее. Испытуемая от 2-ой беременности, срочных родов крупным плодом, в родах получила перелом ключицы. До года наблюдалась детским ортопедом. Раннее развитие было без особенностей. Часто болела простудными заболеваниями, ангинами, в 1986 году перенесла пневмонию.В 1987 году консультировалась ревматологом - патологии со стороны сердца выявлено не было, обнаружена гипертрофия небных миндалин. Девочка состоит на диспансерном учете у фтизиатра по контакту с отцом больным туберкулезом (данные мед. карты). Посещала детский сад, любила играть в куклы. По характеру формировалась веселой, общительной, обучение в общеобразовательной школе начала своевременно. К школе была подготовлена, знала буквы. В процессе обучения успевала по всем предметам, любимый предмет история.

Согласно школьной характеристике С. регулярно посещала школу, на уроки не опаздывала, училась удовлетворительно, дисциплину не нарушала. По характеру спокойная, исполнительная, заботливая. Посещла группу продленного дня, заботливо относилась к младшему брату.

Как следует из материалов уголовного дела, в период с мая 1995 г. по январь 1996г. отчим С. совершал с ней половые акты в обычной и извращенной формах при этом угрожал физической рассправой.

В ходе следствия С. давала подробные, последовательные показания. Рассказывала, что в мае 1995 года умерла ее мать. На третий день после похорон в комнату к ней пришел пьяный отчим, разбудил и велел идти за ним в другую комнату, где приказал лечь с ним в постель и взять в руки его половой член, после отказа с ее стороны, силой вложил ей в руки половой член и заставил “дергать” его, ак он показал, до тех пор пока не пошла белая жидкость, после этого велел ей уйти. Через день, вновь ночью увел к себе в комнату, где заставил взять в рот его половой член и сосать, после отказа выполнить его приказ, кричал, велел делать как он говорил. Такие действия отчим совершал через день с мая 1995 года по январь 1996 года, предупреждал, чтобы она никому не говорила, “а то будет хуже”. В начале января он увел ее к себе в комнату, сказав, что хочет совершить половой акт по-настоящему, якобы так просила сделать умершая мать. Словам отчима не верила, просила отпустить ее спать, но он повалил ее на диван, одной рукой держал, а другой снимал с себя одежду. Затем велел взять его половой член в рот, а после вводил его между ног, было больно, она кричала, отчим зажимал ей рот рукой. До 18 января 1996 года он еще 5 раз совершал половой акт с С. Во время его действий крови не было, но всегда было больно. 18.01.96. она не пошла в школу, днем о случившемся рассказала подруге, “не могла больше терпеть”.

Свидетель К. - учительница С. показала, что семью С. знала как неблагополучную. Псле смерти мамы С. настроение у ее учиницы было всегда подавленное, что она связывала со случившемся несчастьем в семье. В начале февраля С. рассказала, что происходило у нее дома, что отчим приставал к ней после смерти матери, она его боялась выполняла его приказы т.к. он угрожал ей.

Подруга потерпевшей Р. рассказала, что со слов С. отчим заставлял ее брать в руки, в рот его половой член, затем ложился на нее, хотел ввести член во влагалище, спрашивал “попал?”, на что С. отвечала “попал”, чтобы он ее отпустил, но на самом деле у него не получалось, С. боялась говорить о случившемся старшим.

Другая подруга С. показывала, что отчим ее подруги в состоянии алкогольного опьянения всегда ходил с ножом, угрожал убийством, поэтому С. его боялась.

Сестра обвиняемого поясняла, что приемная дочь ее брата по-характеру лжива, поэтому она не верит, что ее брат “мог сделать такое”, однако она спросила у С. “спал ли с ней отец как мужчина с женщиной”, услышав утвердительный ответ, взяла детей к себе.

Обвиняемый рассказывал, что физического, психического воздействия на дочь не оказывал, но уговаривал. В состоянии алкогольного опьянения заставлял брать ее свой половой член в руки, в рот. Каких-либо действий в извращенной форме и для ее возбуждения не производил.

По заключению судебно-медицинской экспертизы от 29.02.96. каких-либо телесных повреждений при осмотре С., в том числе и в области половых органов не установлено. Половой зрелости С. не достигла по возрасту, до 14-ти лет половая зрелость не определяется. Целость девственной плевы у С. не нарушена и по своему анатомическому строению не допускает совершение половых актов без нарушения ее целости.

После возбуждения уголовного дела девочка была оформлена в детский приют “Забота”, при поступлении 29.02.96 она была спокойна, на вопросы отвечала правильно, на осмотр реагировала адекватно, жалоб не высказывала. 4.03.96 девочка в приюте была осмотре психиатром, по заключению которого ее интеллектуальные способности в пределах возрастной нормы.

При настоящем амбулаторном обследовании испытуемой в Центре им. В.П.Сербского установлено следующее:

Соматическое состояние - по внутренним органам без видимой патологии.

Неврологическое состояние - знаков очагового органического поражения центральной нервной системы не выявляется.

Сексологическое состояние - нормостенического тлосложения, менархе отсутствует (М-0), оволосение лобка и подмышечных впадин (Р2А2), развитие грудной железы (В2).

Сексологический анамнез: В детстве играла как с девочками, так и с мальчиками в подвижные коллективные игры, полоролевые игры не указывает, однако чаще предпочитала играть в куклы одна. Любит читать русские народные сказки, мечтает иметь “шапку невидимку”. Помогала матери “по-хозяйству”, после ее смерти все делает сама (стирает, готовит, убирает, присматривает за младшим братом). С мальчиками не дружила, последнее время, находясь в детском доме, старается красиво одеваться, иногда подкрашивает губы и ногти. С подружками “обсуждает” ребят, однако, кто-либо из ровесников не нравится, вспоминает о 20-тилетнем парне, который внешне напоминал артиста кино. В дальнейшем, после окончания школы и кулинарного техникума, “хотела бы иметь хорошего мужа”.

Психическое состояние - Испытуемая в ясном сознании, правильно ориентирована в окружающей обстановке, месте, времени. Во время беседы держится свободно, естественно. Жалоб на здоровье не высказывает. Мимика живая, адекватная теме беседы. На вопросы отвечает по существу, голос с детскими интонациями. Охотно рассказывает о занятиях в школе, говорит, что любит читать русские народные сказки, но знает, что “жизнь сейчас другая”, любит так же играть в куклы, мечтает быть поваром, сама умеет готовить многие блюда. Любит красиво одеваться т.к. хочет нравиться, иногда подкрашивает губы, ногти. Говорит, что в настоящее время живет вместе с братом в приюте, там хорошо кормят, весело, но хочется домой, грустит по умершей матери. При расспросе об отчиме становится несколько возбужденной, говорит повышенным тоном, перебирает руками складки платья. Рассказывает, что своего родного отца не помнит, а “новый отец” сразу не понравился, т.к. он весь в наколках, у него страшное, злое лицо, она его всегда боялась, долго не называла папой. Отчим часто пил, скандалил, заставлял пить мать выгонял ее из дома. О случившемся с ней рассказывает в соответствии с ранее данными показаниями. Поясняет, что отчим говорил ей, что она заменит ему маму. Однажды насильно заставил выпить вино после чего у нее была шаткая походка, мутно в глазах, хотелось спать, а утром болела голова, тошнило. Испытуемая говорит, что боялась отчима, т.к. он ножом толкал ее в спину, объясняя, что так шутит с ней. Отчима ненавидела за его действия, в школу по утрам шла не выспавшись, было плохое настроение, грустно, когда вспоминала о случившемся ночью. Поясняет, что во время половых актов отчим спрашивал, нравится ли ей, что он делает, она отвечала ему “нет”, и отчим злился, кричал, что она “врет”. На утро было больно между ног, не могла сидеть. Отчима боялась, но в последнее время разговаривала с ним грубо, не выполняла его поручений по дому, “было уже все равно”. Никому не говорила, что отчим с ней делает, т.к. знала, что сестра отчима не заявит на него в милицию, устала от действий отчима, поэтому пожаловалась подруге. Считает, что отчима необходимо наказать, не хочет о нем ничего знать, “была бы рада, если бы он умер”. Надеется, что тетка по линии матери возьмет их с братом к себе жить. Память, мышление у испытуемой не нарушены. Бреда, галлюцинаций, другой психотической симптоматики у нее нет. Критические способности не нарушены.

Экспериментально-психологическое исследование выявляет достаточный уровень интеллектуального развития, способность выполнять основные мыслительные операции: обобщение с использованием функциональных и практически значимых признаков предметов, сравнение понятий, оперирование условными смыслами метафор и пословиц, отсутствие нарушений умственной работоспособности в сочетании с некоторой неустойчивостью произвольного контроля интеллектуальной деятельности. Индивидуально- психологические особенности испытуемой характеризуются достаточной осведомленностью в проблемных ситуациях и социальных нормах поведения, наличием социально значимых интересов, склонностью к достижению целей наряду с признаками естественной возрастной незрелости, неустойчивостью самооценки, повышенной чувствительностью в отношении оценки окружающих, пониженным осознанием причин конфликтных ситуаций и некоторой категоричностью в принятии самостоятельных решений.

На основании изложенного судебно-психиатрическая комиссия института пришла к заключению, что С. хроническим психическим заболеванием не страдает и не страдала в период совершения в отношении нее противоправных действий. У нее не было также временного болезненного расстройства психики в период совершения в отношении нее противоправных действий. По своему психическому состоянию она могла правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и может давать о них правильные показания. У нее не обнаружено каких-либо психических расстройств, возникших в результате совершенных в отношении нее насильственных действий.

По заключению психолога, С. имеет достаточный уровень интеллектуального и личностного развития, в целом соответствующий нормам данного возрастного периода; склонности к фантазированию и лжи у испытуемой не обнаруживается. Она осведомлена в различных практических ситуациях и социальных нормах поведения, имеет соответствующее ее возрасту общее представление о половых взаимоотношениях, способна выполнять основные мыслительные операции, не обнаруживает нарушений памяти, внимания и умственной работоспособности. Поэтому в исследуемый период времени при совершении в отношении нее противоправных действий С. могла осознавать их характер. Вместе с тем наличие естественной возрастной незрелости, ограниченность и поверхностность представлений в области половых взаимоотношений препятствовали возможности в полной мере понимать значение совершаемых с ней действий. Указанные черты возрастной незрелости, ориентация на мнение и указания значимых для нее взрослых лиц, неустойчивость самооценки в целом ограничивали возможность испытуемой оказывать сопротивление.

Анализ данного случая не вызывает сомнений в отсутствии каких-либо психических расстройств у испытуемой. В тоже время начавшееся половое созревание соответствует условным половозрастным нормативам и психосексуальному развитию характеризующимуся признаками формирования 2-го этапа психосексуального становления (фаза научения переходит в фазу реализации), что в свою очередь является нормативным типом формирования сексуального дизонтогенеза.

Однако при направленном психологическом исследовании у испытуемой наряду с дифференцированностью идентичности образа “Я” и приближенном к нормативному представлении о женском полоролевом стереотипе, отмечалась недостаточная дифференцированность паттернов полоролевого поведения, что прослеживалось в основном в поверхности суждений об образах “мужчин” и “женщин”, характерными особенностями которых была ориентировка на нейтральные признаки указанных объектов (р<0,01), а также равнодушное отношение к происходящим половым метаморфозам.

Второй этап психосексуального развития предполагает, что испытуемая владеет более насышенной информацией о различии полов, осваивает социальные нормы межполового взаимодействия при активном формировании базовых структур полоролевой идентичности. Понятийная фаза формирования сексуальности характеризуется совмещением приобретенной информации с социально ожидаемыми нормами ее реализации. Поэтому экспертное заключение о способности потерпевшей правильно воспринимать обстоятельства противоправных действий не вызывает сомнений, однако полное понимание характера противоправных действий обвиняемого потерпевшей С. вызывает сомнение. Потерпевшая находилась в переходной фазе (от научения к реализации) второго этапа психосексуального развития, поэтому она знала о нормах социального межполового взаимодействия, однако практическое применение их не было реализовано (формальное знание о половых метаморфозах), что подтвердилось и направленным психологическим исследованием, выявившим недостаточную дифференцированность паттернов полоролевого поведения. Поэтому в отношении понимания потерпевшей С. характера правонарушения уместнее будет говорить о понимании направленности характера сексуального деликта. Непонимание же потерпевшей и значения сексуального деликта не вызывает сомнений.

НАБЛЮДЕНИЕ 2

Испытуемая М. 1986 года рождения. На момент осмотра полных 10 лет, потерпевшая в уголовном деле, возбужденном по признакам преступления предусмотренного ст. 120 УК РСФСР.

Анамнез: Наследственность психическими заболеваниями не отягошена. Роды испытуемой у матери протекали от переношенной беременности без осложнений. Раннее развитие девочки проходило без особенностей, от сверстников не отставала. Девочка воспитывается в неполной семье. Мать злоупотребляет алкогольными напитками, ведет аморальный образ жизни. Девочка часто болела простудными заболеваниями. Перенесла острый гастроэнтерит, анемию в 1987 г., сальмонеллез в 1988 г. Посещала детский сад, любила играть с детьми. Формировалась общительным, веселым ребенком. Во всех играх была лидером среди девочек, нравились подвижные игры. В связи с материально-бытовыми, социальными проблемами в семье, по заявлению матери девочка прошла медико-педагогическую комиссию 13.05.93. Врачи отмечали,что девочка неусидчива, утомляема, истощаема, активное внимание, работоспособность у нее снижены. Было рекомендовано обучение в школе для детей с задержкой психического развития. Обучение в школе-интернате начала с первого класса, была заинтересована учебой, посещала кружок “макроме”, была веселой, общительной, подвижной. По показаниям работников интерната 20.02.96 воспитанница М. ночью пришла в спальню к мальчикам, залезла в кролвать к одному из них, целовала его, просила совершить с ней половой акт. В дальнейшем при разговоре с М. она сообщила, что с начала 1993 года мать водила ее с собой в “десятую казарму”, где разные дяденьки заставляли ее пить пиво, а затем ложились в кровать вместе с ней и ее мамой и совершали с ней развратные действия. Весной 1995 года неизвестный мужчина в этой же “казарме” изнасиловал ее. После этого мама неоднократно оставляла ее с разными мужчинами, которые заставляли ее пить пиво или “горькую минеральную воду”, а затем совершали в отношении нее развратные действия, вводили половой член во влагалище, в задний проход, заставляли брать половой член в рот и сосать. В связи с данными фактами по обращению школы-интерната было возбуждено уголовное дело.

В ходе следствия испытуемая объясняла, что 19.02.96. в школе-интернате, после вечернего отбоя, когда все спали и воспитатели ушли, она разбудила двух девочек и вместе с ними вошла в спальню к мальчикам, где села на кровать к А. стала его целовать, попросила сделать нехорошее о чем стыдно говорить. Объяснения М. подтвердили девочки и А. в своих объяснительных записках.

Воспитательница М. рассказала, что мать часто забывала брать девочку домой на выходные дни, и когда испытуемую приводили домой, то часто наблюдали мать М. пьяной, спящей с сожителями, но из-за безвыходности положения (отказ бабушки принять внучку, в интернате нет воскресной группы) девочку приходилось оставлять с матерью.

Воспитательница Н. показала, что последнее время девочки с которыми дружила М. жаловались ей, что М. залезала к ним в кровать, заставляла их целовать ее, водила руками по телу, показывала свой половой орган.

В доверительной беседе воспитателям М. рассказала, что мать заставляла ее спать с разными мужчинами и описала как и раньше действия, которые они с ней совершали. Директор интерната в заявлении указывала о необходимости лишения родительских прав матери М.

В ходе следствия М. давала подробные, последовательные показания. Называла известные ей имена, описывала внешний облик неизвестных лиц, совершивших с ней противоправные действия. Рассказывала, что в ее семье все пьют, маму боится т.к. она ее обижает, бьет ремнем. С первого класса мама брала ее с собой в гости к мужчинам, где ее заставляли пить вместе со всеми пиво. Дяденьки водили по ее телу руками, половыми членами, было неприятно, один дяденька засунул палец в попу, было больно. В апреле во время каникул дяденька “белый” вводил половой член между ног, было больно она кричала, а он зажимал ей рот, после этого была кровь на простыне, на майке, между ног. Через неделю этот же дяденька делал тоже самое, но крови не было. Мать не велела об этом никому говорить. После этого с ней такие вещи делали другие дяденьки, они всегда были пьяные, заставляли и ее пить, после чего ее тошнило, кружилась голова.

По данным судебно-медицинской экспертизы целость девственной плевы у М. не нарушена и по своему строению не допускает возможности совершения половых актов без нарушения ее целости. Половой зрелости испытуемая не достигла вследствие общего недоразвития организма. Углубление ладьевидной ямки, блеск и сглаженность рисунка ее кожных покровов возникли от неоднократных давлений на эту область твердым тупым предметом. Слабость сфинктра заднепроходного отверстия, наличие радиальных рубчиков на переходной части ампулы прямой кишки, сглаженность ее радиальных складок возникли от растяжения при неоднократном введении а заднепроходное отверстие девочки тупого твердого предмета, каковым мог быть напряженный половой член.

Согласно школьным характеристикам М. обучается в школе-интернате с первого класса. На втором году обучения уровень познавательных процессов резко снизился. Поведение изменилось. В коллективе не общительна, не спокойна. Нарушает требования интерната. Данные ей поручения выполняет не сразу. Понимание этических и нравственных эталонов не сформировано. Отсутствует внутренняя сопротивляемость плохому.

В связи с потерей интереса к учебе, двигательной расторможенностью, “сексуальной озабоченностью” 28.02.96 М. была госпитализирована в детское отделение ЦСПБ с диагнозом: “ЗПР, Олигофрения в степени дебильности с расторможенностью влечений, гипердинамический синдром”. В стационаре она получала лечение нейролептиками, антидепрессантами. Врачи отмечали положительную динамику в ее психическом состоянии, поведение стало упорядоченным.

При обследовании испытуемой в Центе им. В.П.Сербского установлено следующее:

Соматическое состояние. По внутренним органам без видимой патологии.

Неврологическое состояние. Знаков очагового поражения центральной нервной системы не обнаружено.

Сексологическое состояние. Нормостеническое телосложение. Менсис отсутствует (М0), оволосение лобка и подмышечных впадин (Р1А1), развитие грудной железы (В2).

Сексологический анамнез: Любит играть в подвижные, шумные игры, полоролевые игры не знает, во время игры руководит ровесниками. Неохотно подчиняется воспитателям. Заявляет, что в куклы играть не любит. Из одежды предпочитает спортивные костюмы, не обращает внимание на свой внешний вид, волосы коротко подстрижены. Кто-либо из мальчиков ровесников не нравится, вспоминает по вечерам действия мужчин из десятой казармы, при этом появляется “желание” с которым трудно справиться.

Психическое состояние. Испытуемая доступна контакту. Сознание ясное. Знает, что находится на обследовании у врачей, цель обследования не понимает. Во время беседы держится по-детски непосредственно. Мимика, моторика живые, адекватные. Охотно, открыто отвечает на вопросы. Речь правильная с достаточным словарным запасом. Рассказывает, что мать употребляет алкогольные напитки, уносит из дома некоторые вещи, дерется с бабушкой и дедушкой, которые также употребляют алкоголь, бьет ее ремнем. Отмечает, что больше всех любила дедушку, т.к. он к ней хорошо относился, “с ним можно было поговорить”. Сообщает, что недавно дедушка умер и она грустит. Испытуемая оживленно рассказывает о жизни в интернате, о играх с ребятами, напевает любимые песни. Себя характеризует доброй, старательной. В процессе беседы устает, спрашивает о продолжительности разговора, заявляет, что никогда так долго не разговаривала. При расспросах о ее взаимоотношениях с мужчинами в “десятой казарме”, вздыхает подробно пересказывая ранее данные показания. Указывает, что чувствовала, что происходит что-то плохое. Дополняет, что не помнит сколько дяднек с ней делали такие вещи, но говорит, что у них не получалось делать в “перелнее место” и они легче вводили свое “переднее место” ей в попу. Отмечает, что в конце второго класса, по ночам болела голова, плохо засыпала, по утрам бывало плохое настроение. На летних каникулах была в деревне и с мужчинами из “десятой казармы” не встречалась. С началом нового учебного года, по ночам стала вспоминать, что с ней делали мужчины, в это время болела голова, низ живота, рот, ноги, было непонятное желание, хотелось избавиться от этого состояния, поэтому вспоминала лето, как отдыхала в деревне. В дальнейшем во время данных состояний появлялось желание целоваться. По ночам участились позывы к мочеиспусканию, в туалет шла пошатываясь, после этого боли внизу живота медленно проходили. По утрам чувствовала вялость, разбитость постепенно данное состояние проходило. Объясняет, что в спальню к мальчикам пошла, когда в очередной раз возникло вышеописанное состояние, не могла от него избавиться. Замечает, что с начала учебного года, стало трудно учиться, быстро уставала, болела голова, перед глазами мелькали точки, буквы расплывались; в настоящее время она лежит в больнице, где пьет таблетки и получает уколы, голова болит меньше, по ночам спит хорошо, не вспоминает о действиях мужчин, нет желания целоваться.

Память, интеллект у испытуемей грубо не нарушены. Мышление преимущественно конкретного типа. Эмоциональные реакции адекватные, настроение ровное. Бреда, галлюцинаций, суицидальных мыслей у испытуемой не выявлено.

При экспериментально-психологическом исследовании на фоне значительной социально-педагогической запущенности у М. выявляется невысокий, но в целом достаточный для возраста испытуемый уровень умственного развития с возможностью выполнения на несложном материале основных интеллектуальных операций в сочетании с выраженной утомляемостью и истощаемостью, ориентацией на практически значимые свойства предметов. она способна принимать помощь, достаточно быстро коррегируется. Внушаемость в пределах возрастной нормы. Эмоциональные реакции живые, выразительные. Легко доступна контакту, по-детски открыта, непосредственна. Достаточно ориентирована в бытовой сфере. В вопросах взаимоотношения полов не осведомлена. Склонности к фантазированию у нее не отмечается.

На основании изложенного судебно-психиатрическая коммиссия института пришла к заключению, что М. хроническим психическим заболеванием не страдает и не страдала ранее. У нее обнаруживается раннее органическое поражение головного мозга сложного генеза с некоторыми нарушениями психики и отставанием в психическом развитии. Об этом свидетельствуют данные анамнеза об имевшей место перинатальной патологии, признаках церебральной недостаточности, проявлявшихся в виде неусидчивости, отвлекаемости, задержки темпов психического развития, а также отмечавшиеся у нее нарушения поведения с расстройствами адаптации в детском коллективе. Указанный диагноз подтверждается и данными настоящего клинического психологического исследования, выявившего у испытуемой невысокий интеллектуальный уровень, конкретность мышления, церебрастеническую симптоматику (утомляемость, истощаемость психических процессов). Однако, имеющиеся у М. нарушения психики не сопровождались болезненными расстройствами мышления, памяти, критических способностей, лишающих ее возможности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания. Как следует из материалов уголовного дела и данных настоящего клинического психолого-психиатрического обследования, в период, относящийся к правонарушению в отношении ее, М. также не обнаруживала и признаков какого-либо временного болезненного расстройства психической деятельности. По заключению психолога, учитывая уровень психического и умственного развития М. могла праыильно воспринимать внешнюю, формальную сторону имеющих для дела обстоятельств и может давать о них правильные показания; однако, в силу естественной возрастной личностной незрелости, неосведомленности в вопросах взаимоотношения полов она не могла понимать характер и значение совершаемых с ней действий. Признаков повышенной внушаемости и склонности к фантазированию у нее не выявлено. Каких-либо индивидуально-психологических особенностей, способных существенно повлиять на ее повеление в исследуемой ситуации, также не выявлено.

Изучение медицинской документации, материалов уголовного дела, сексологическое обследование испытуемой позволяет судит, что каких-либо отклонений в сексуальной сфере у М., в период, предшествующий противоправным действиям, не было. Вместе с тем искажение психосексуального становления, выявленное при настоящем исследовании в виде дисгармонии сексуального развития с опережением его психосексуального компонента, возможно имеет непосредственную связь с совершенными в отношении потерпевшей противоправными действиями, указания на которые имеются в уголовном деле.

Анализ данного случая не вызывает сомнений в выявленном у испытуемой раннем органическом поражении головного мозга сложного генеза с некоторыми нарушениями психики и отставанием в психическом развитии. Следует обратить внимание, что начинающееся половое созревание испытуемой не соответствует ее психосексуальному развитию (раннее проявление интереса к вопросам пола не подкреплено соответствующим биологическим созреванием). Учитывая, что у испытуемой сформирована сексуальная стадия либидо, в нашем исследовании она вошла в группу испытуемых, у которых был сформирован этап психосексуальных ориентаций, однако у нее отсутствует сформированность как предыдущих стадий этапа психосексуальных ориентаций (платоническая, эротическая) так и отсутствует сформированность этапа полоролевого поведения. У испытуемой был сформирован лищь этап полового самосознания и сексуальная стадия этапа психосексуальных ориентаций. Необходимо отметить, что формирование сексуальности у испытуемой проходило в аморальной обстановке, в условиях гипоопеки со стороны родственников и, очевидно, воспринималось испытуемой как нормативное (алкоголизация матери и беспорядочные половые связи). Однако во время учебы испытуемой в интернате, ее наблюдения за поведением воспитателей и их высказываниями о необходимости изменить поведение ее матери, стали вызывать сомнения в необходимости присутствия испытуемой в компании мужчин из “десятой казармы”. При направленном психологическом исследовании у испытуемой выявлялась недостаточная дифференцированность идентичности образа “Я”, но восприятие образа “женщины” носило отчетливый фемининный тип (р<0,05), а паттерны полоролевого поведения характеризовались недифференцированностью. Асинхронное психосексуальное развитие потерпевшей в данном случае сказалось и на дисгармоничном становлении психических структур, участвующих в формировании как базовых основ полоролевой идентичности, так и в формировании понятийного компонента сексуальности. Дисгармоничное становление базовых структур половой и полоролевой идентичности, дисгармоничное психосексуальное развитие, что как было указано в заключение, имеют возможно непосредственное отношение к противоправным действиям. Поэтому правомочным является заключение о возможности восприятия потерпевшей лишь внешней стороны противоправных действий и отсутствием у нее понимания характера и значения сексуальной направленности деликта.

НАБЛЮДЕНИЕ 3

Испытуемая Г. 1981 года рождения. На момент осмотра полных 15 лет, потерпевшая в уголовном деле по обвинению Т. по ст. 119 УК РСФСР.

Анамнез: Наследственность психическими заболеваниями не отягощена. Мать испытуемой злоупотребляет алкоголем, отец оставил семью, когда испытуемой было 12 лет. Родители должного внимания воспитанию детей не уделяли. Родилась третьей из четверых детей в семье, недоношенной (7-мимесячной), до 1 месяца находилась в отделении для недоношенных, где ей была проведена операция по поводу паховой грыжи. С грудного до школьного возраста посещала детские дошкольные учреждения, воспитывалась в основном бабушкой, которая умерла 2 года назад. В детском возрасте испытуемая перенесла ветряную оспу, грипп, ОРЗ. В школу поступила в 7 лет. Со слов матери, училась “по желанию”, преимущественно на “удовлетворительно”, любила петь, танцевать, была “прирожденной артисткой”. По характеру формировалась доброй, чуткой, эмоциональной, хитроватой, легкоранимой. Любила животных, дома всегда была собака, птицы, за которыми она ухаживала. В младшем школьном возрасте, в свободное время пела, принимала участие в конкурсах художественной самодеятельности, с удовольствием получала награды. В детском коллективе всегда находилась в центре внимания, ее уважали, считались с ее мнением. В январе 1994 года семья переехала жить в г. Чехов, а в апреле 1994 года в г. Серпухов. Со слов матери, ей некогда было оформить дочь в школу, поэтому, получив образование 4 полных класса, девочка обучение в школе оставила. Находилась дома, где в 11-ти летнем возрасте стала свидетелем полового акта матери с мужчиной. Свои переживания по данному поводу не высказывает. В 12 лет впервые появился интерес к мальчикам, дружила с мальчиком на 2 года старше ее по возрасту. Дружба заключалась в том, что он дарил подарки, провожал домой. Отношения прервались по его инициативе. Переживала это, считала, что он ей “изменил”. В возрасте 12,5 лет, когда испытуемая находилась в гостях у замужней сестры, была изнасилована ее пьяным мужем. О случившемся никому не сообщила и особо по данному поводу не переживала. В последствии появился интерес к полу “как это обычно происходит”, в связи счем у знакомых смотрела фильмы парнографического содержания. С обвиняемым познакомилась, когда он приходил к ее матери для распития спиртных напитков. Вскоре он предложил ей перейти к нему жить “в роли жены”, говорил, что “как исполнится 14 лет - распишемся”. Первые 2-3 недели интимных отношений сним у нее не было, однако в последствии она согласилась на его предложение вступить с ним в связь. С февраля 1995 года испытуемая проживала в квартире Т., вела с ним общее хозяйство, поддерживала регулярные интимные отношения.

Как следует из материалов уголовного дела Т. обвиняется в совершении преступления по ст. 119 ч.1 УК РСФСР, он сожительствовал с несовершеннолетней Г., неоднократно совершал с ней половые акты.

По заключению судебно-медицинской экспертизы от 10.10.95г., целостность девственной плевы у Г. нарушена, срок возникновения разрыва установить невозможно из-за давности. Половой зрелости на момент освидетельствования Г. не достигла, что подтверждается недоразвитием наружных и внутренних половых органов. Г. беременна.

В ходе следствия обвиняемый отрицал правонарушение, отказывался давать показания. Мать обвиняемого подтвердила, что ее сын сожительствовал с Г. около года. Мать потерпевшей заявила, что она знала о сожительстве дочери с Т., неоднократно хотела “забрать” ее, но Т. “не отдавал”, по данному поводу возникали скандалы и зачастую Т. избивал ее.

В пороцессе судебного разбирательства потерпевшая Г. написала заявление помошнику прокурора, где указывала, что потерпевшей себя не считает, половые акты с Т. совершала только добровольно, что хотела забеременеть и родить ребенка. Указывала, что родители знали о их совместном проживании, дополняла свои сведения тем, что понимала значение своих действий и знала о возможных последствиях.

При амбулаторном психолого-психиатрическом обследовании в Центре им. В.П.Сербского установлено следующее:

Соматоневрологическое состояние без патологии.

Сексуальное состояние. Астенического телосложения, выглядит соответственно своему возрасту. Mensis с 13 лет, установились сразу, регулярные, безболезненные. На момент осмотра беременность 6 месяцев.

Сексуальный анамнез: В 12-тилетнем возрасте появился интерес к мальчикам, после того как была свидетелем полового акта между матерью и незнакомым мужчиной. Дружила с мальчиком, который был старше нее на 2 года, каких-либо чувсв к нему не испытывала, нравилось от него получать подарки. В возрасте 12,5 лет была изнасилована пьяным родственником, о случившемся никому не рассказывала. После данного случая стала интересоваться мужчинами “как полом”, просматривала порнофильмы. В 13-тилетнем возрасте решила “завести собственную семью”, поэтому согласилась жить вместе с обвиняемым.

Психическое состояние. Входит тихо, движения плавные, жеманна. Держится несколько скованно, кокетливо улыбается. В беседу вступает охотно, говорит тихо, с пуэрильными интонациями. Во время беседы голосом выделяет наиболее значимые для нее вещи. Правильно понимает цель ее направления на экспертизу. На вопросы отвечает в плане заданного, иногда не находя ответа по-детски посмеивается. В беседе ищет понимания, старается расположить к себе собеседника, представить себя с лучшей стороны. Жалоб не предъявляет, утверждает, что все “хорошо”. Последовательно сообщает данные анамнеза, отрицает реальные факты, которые ей неприятны. Горделиво заявляет, что она любит детей, воспитала 2-х летнего брата сама. Учебу оставила, т.к. не было интереса, хотела выйти замуж. Утверждает, что с обвиняемым вступила в интимную близость в 13-ти летнем возрасте с согласия, но по его инициативе. Объясняет свое согласие тем, что хотела “быть ему женой”, любила. Считает, что готова стать матерью, “созрела для этого”.

Суждения у испытуемой поверхностные, незрелые. Мышление последовательное. Эмоциональный фон ровный, реакции адекватные. Интеллект не нарушен.

В ходе экспериментально-психологического обследования у Г. выявляется доступность выполнения основных мыслительных операций, продуцирования опосредующих ассоциативных образов, установление причинно-следственных связей, понимание условного смысла высказываний на материале заданий невысокого уровня сложности. Наряду с этим отмечаются перизнаки педагогической запущенности, слабая сформированность навыка интеллектуальной работы, более успешное выполнение наглядных заданий по сравнению с вербальными. небогатый словарный запас, затруднения при подборе обобщающих формулировок, тенденция к конкретности при усложнении заданий. Нарушений восприятия, памяти, внимания, умственной работоспособности не выявляется. Острой психопродуктивной симптоматики (бред, галлюцинации и пр.) не выявляется. Память и критические способности сохранены.

При исследовании личности выявлены на фоне естественной возрастной незрелости с некоторой легковестностью, поверхностью суждений, оценок, слабостью долгосрочного прогнозирования, самостоятельности, склонности к пассивному подчинению, принятию поведенчиских норм и ценностей ближайшего социального окружения выявляется слабо дифференцированная, но в целом, адекватная самооценка, достаточная ориентация в бытовых вопросах (при некоторой ограниченности сферы интересов), эмоциональная адекватность, способность к эмпатии, к учету реакции партнера по общению, склонность к защитным личностным реакциям в виде вытеснения отрицательных сигналов.

На основании изложенного судебно-психиатрическая комиссия института пришла к заключению, что Г. хроническим психическим заболевание не страдает, могла правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Г. осведомлена в вопросах взаимоотношений между полами, она могла понимать характер совершаемых с ней действий. Она формально осведомлена в соответствующих социальных нормах и, с учетом имеющихся у нее индивидуально-психологических особенностей в виде естественной возрастной личностной незрелости с некоторой поверхностью суждений, облегченностью оценок, слабостью долгосрочного прогнозирования, склонностью к принятию ценностей ближайшего социального окружения и тенденцией к вытеснению отрицательных сигналов, Г. могла понимать значение совершаемых с ней действий на уровне, достаточном для данного возрастного периода.

Анализ данного случая показывает, что несмотря на регулярные интимные отношения с Т., последующую беременность, у испытуемой не выявлено сформированность либидо. По своему психосексуальному развитию она находится на этапе становления полоролевого поведения и ее пребывание в гражданском браке с Т. носит характер усвоения и реализации половых взаимоотношений с лицами противоположного пола и полоролевых стереотипов, свойственных микросоциальному окружению. Что подтверждается и данными направленного психологического исследования, которое выявило у испытуемой недостаточную сформированность паттернов полоролевого поведения, что прослеживалось в поверхности суждений об образах “мужчин” и “женщин”, при большей определенности “женских” полоролевых стереотипов. Поэтому в отношении экспертного заключения можно говорить о наличии способности у испытуемой правильно воспринимать обстоятельства правонарушения, понимать их характер и неспособность понимать значение направленности сексуального деликта.

НАБЛЮДЕНИЕ 4.

Испытуемая С. 1980 года рождения. На момент осмотра полных 16 лет, потерпевшая в уголовном деле по обвинению А. по ст. 117 часть 3 УК РСФСР.