Лукин-Григорьев В. В.
ИHТЕHСИВHАЯ ЭМПИРИЧЕСКАЯ ПСИХОТЕРАПИЯ В КЛИHИКЕ ПОГРАHИЧHЫХ СОСТОЯHИЙ
Методология
и основные психотерапевтические стратегии.
Москва, 1999 г.
Печатается по решению редакционно-издательского совета МАПН
ББК 56.14
УДК 159.99
В.В.Лукин-Григорьев. Интенсивная эмпирическая психотерапия в клинике пограничных состояний. Методология и основные психотерапевтические стратегии. М., 1999 - 99 с.
Рецензенты:
доктор психологических наук, академик Козлов В.В.
доктор психологических наук, профессор Новиков В.В.
кафедра социальных технологий Ярославского государственного университета
Монография Виктора Лукина-Григорьева является пионерской и уникальной работой в теоретическом и практическом исследовании психологических аспектов нового направления трансформации личности – интенсивных интегративных психотехнологий в клинике пограничных расстройств.
Представляет интерес для психотерапевтов, психиатров, медиков, физиологов, психологов, а также других специалистов, использующих измененные состояния сознания и эмпирические психотехники в своей работе.
© В.В.Лукин-Григорьев, 1999
О Г Л А В Л Е H И Е
Холотропная трансформация………………………………………4
Введение……………………………………………………………. 8
Глава 1. Общие замечания и основные рабочие понятия ………. 10
Глава 2. Методологические аспекты интенсивной
эмпирической психотерапии……………………………………….15
2. 1. Системный подход к сознанию……………………………….15
2. 2. Методологические принципы интенсивных
интегративных психотехнологий…………………………………..17
2. 3. Грань между реальностями. Основные
психотерапевтические стратегии…………………………………..24
Глава 3. Интенсивная эмпирическая психотерапия
в клинике пограничных состояний…………………………………37
3. 1. Холотропное дыхание………………………………………….38
3. 2. Катализированный холотропный процесс…………………….54
Глава 4. Интенсивная эмпирическая психотерапия
и трансформация личности…………………………………………..67
Глава 5. Проблемы научной валидизации эффектов интенсивной эмпирической психотерапии и механизмов исцеления……………….79
Заключение………………………………………………………………86
Литература…………………………………………………………………92
ХОЛОТРОПНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ.
Книга, которую Вы взяли в руки, является уникальной во многих смыслах.
Объектом научного внимания являются клиенты с пограничной психопатологией, которая, как показывает опыт, часто явяляется результатом личностных кризисов.
Личностные кризисы, хотя с ними человек сталкивается в обычной жизни повседневно, не являются объектом столь пристального внимания, а самые значимые из них, так называемые психодуховные и экзистенциальные кризисы, вовсе обходятся вниманием научной общественности. То ли потому, что она сама находится в том пространстве, то ли потому, что у нее есть более насущные проблемы, такие, как, например, физическое выживание или нахождение минимальных финансовых средств для осуществления научных проектов.
В наши дни число лиц, переживающих психопатологические нарушения, имеющие духовное происхождение, быстро растет. Можно сказать, что этот рост идет в ногу с числом людей, сознательлно или неосознанно нащупывающих путь к новой жизни.
Причины, вызывающие пограничную психпатологию, заложены внутри нашего социума. Это и нестабильность общественных структур, ведущая к безработице. нищете, лишению собственности; проблемы, связанные с социальным окружением, разводами, потерей близких людей, а также болезни, инвалидность, несчастные случаи или операции. Если заглянуть в зеркало статистики. то можно обнаружить, что с каждым годом эти явления все более прогрессируют, что подтверждает актуальность выбранной проблемы.
Для личности, переживающей патологическое состояние, преодоление этого тяжелого состояния является наиболее важной задачей данного жизненного периода. Зачастую бывает так, что после жизненных потрясений человек становится сильнее, смотрит на мир новыми глазами, переосмысливает жизненные ценности и установки, т.е. наблюдается явление духовного роста ( позитивная дезинтеграция).
Позитивная дезинтеграция в самом общем виде - это эволюция личности, ее переход в новое качество в результате преодоления личностного кризиса, иногда с психопатологической симптоматикой. Подробное изучение этого процесса, а также психологических условий его формирования дает возможность познать действующие механизмы кризиса. В результате можно разработать стратегию поведения с личностью с пограничной психопатологией, определить технологии, позволяющие победить негативные процессы распада личностных структур и вывести личность на качественно новый уровень бытия.
Итак, выделим основные параметры актуальности монографии В.В. Лукина- Григорьева:
-огромная значимость проблемы для психотерапии, психиатрии и практической психологии;
-малая разработанность в науке;
-колоссальная социальная значимость проблемы;
-необходимость построения общей теории, методологии и построения технологии работы с кризисными состояниями личности, особенно с пограничной психопатологией.
Пограничную психопатологию в самом общем смысле можно обозначить как определенный дисбаланс в жизни и деятельности человека, по причине которого возникает неразумное с точки зрения личности и неадекватное в социальном аспекте поведение, поступки и действия, а также срыв нервно-психического и соматического состояния.
Вхождение в зону пограничной психопатологии происходит в том случае, когда личность встречается с переживаниями, которые по силе и продолжительности превосходят его психологические регуляторные возможности, что сопровождается нарушением психофизиологических, психологических и социально-психологических адаптационных механизмов субъекта.
Пограничную психопатологию мы можем обозначить как негативную дезинтеграцию, кризисное состояние, которое характеризуется временным ухудшением психического и, как следствие, физического здоровья. При корректной и точной помощи со стороны специалиста-психотерапевта негативной дезинтеграцией возможно разрешение кризиса и возможен переход на более высокий уровень функционирования. С этой точки зрения то, что казалось плохим в одностороннем понимании кризиса, можно переинтерпретировать как ступень в развитии и личностном росте.
Таким образом, существует полярная противоположность векторов дезинтеграции:
- скачок в развитии и в психодуховной эволюции, когда происходит исчезновение старого, изжившего себя образа Я и его обновление, возрождение и замещение его новым, более действенным. Позитивную дезинтеграцию мы можем рассматривать как некое возрождение, процесс обновления является естественным циклом, обладающим благотворным потенциалом для роста и трансформации личности.
- углубление кризиса с потерей витальности, т.е. негативная дезинтеграция с преобладанием отрицательных эмоций, носящих астенический, пассивно-бессильный характер. Человеком овладевает тоска, отчаяние, неверие в возможность выхода из тяжелой ситуации с возможным переходом в невроз, срыв, когда человек полностью деморализован и смирился с поражением. Наступают те негативные последствия, которые кризисное состояние оставляет в организме - депрессия, пограничную психопатологию, начальные стадии психосоматических заболеваний, которые могут перейти из стадии начальных, преимущественно обратимых нарушений в стадию нарушений стойких, органических. Негативная дезинтеграция - это причина суицидных намерений индивида, которые могут привести к его смерти.
Монография Виктора Лукина-Григорьева уникальна еще и потому, что он более широко толкует спектр переживаний при трансформации пограничной патологии. В него вовлечены интенсивные эмоции, видения и другие изменения в восприятии, необыкновенные мыслительные процессы, а также физические симптомы - от дрожи до чувства удушья. В соответствии с холотропной парадигмой трансформации, которой придерживается автор монографии, можно выделить три основные группы этих переживаний - биографическую, перинатальную и трансперсональную. Биографическая категория включает в себя повторное переживание травматических событий в жизни индивида и излечение от них. Восстановление важных воспоминаний детства, таких как сексуальные или физические обиды, потеря родителя или любимого человека, близкое соприкосновение со смертью, болезнью или хирургической операцией и другие тяжелые впечатления иногда могут сыграть значительную роль в трансформирующем кризисе.
Перинатальный аспект духовного кризиса концентрируется вокруг тем умирания и вторичного рождения, при этом открывается такая тесная связь с периодами биологического рождения, что кажется, у клиента всплыли воспоминания собственного появления на свет.
Оживление воспоминаний о рождении часто происходит в результате того, что индивид чрезмерно поглощен темой смерти и связанными с ней образами. Он размышляет о том, что рождение было тяжелым и угрожающим жизни событием и само стало "смертью" перинатального периода существования, единственного способа жизни, уже известного зародышу. Люди, у которых пробудилась память о травме рождения, чувствуют биологическую угрозу своей жизни. И в то же время это чувство чередуется или совпадает с переживанием борьбы за рождение, то есть за высвобождение из чего-то очень неудобного и похожего на гроб. Страх наступающего безумия, потери контроля и даже внезапной смерти может проявиться в формах, напоминающих психозы.
В добавление к биографическим и перинатальным элементам многие духовные кризисы содержат компонент переживаний, принадлежащих к третьей категории - трансперсональные. Слово "трансперсональный" относится к трансцендентности обычных границ личности и включает многие переживания, которые называют духовными, мистическими, религиозными, оккультными, магическими и паранормальными. Войдя в трансперсональную зону, человек может переживать события исторически и географически удаленные, участвовать в эпизодах, в которых действовали наши предки, предшественники-животные, а также люди других столетий и культур. В этой зоне исчезают личностные границы, индивид получает возможность идентифицировать себя с другими людьми, с группами или даже со всем человечеством, ощутить себя предметами, которые находятся внутри нас, идентифицировать себя с различными формами жизни, и даже с неорганическими явлениями. Он может встретиться с богами, демонами, духовными пророками, обитателями других вселенных и мифологическими персонажами. Таким образом, в трансперсональном состоянии нет различия между повседневной жизнью и мифологическими архетипами.
По мнению автора, информация, получаемая в трансперсональном состоянии, несет в себе замечательный терапевтический и трасформирующий потенциал, равно как и позитивные и освобождающие переживания перинатального и биографического происхождения.
Лукин Григорьев В.В. еще раз показывает важность правильного отношения к пограничной психопатологии как негативной дезинтеграции личности.
Монография Виктора Григорьева-Лукина является героической попыткой по-новому осмыслить не только теорию и методологию, но и психотехнологию терапии пограничной психопатологии.
Владимир Козлов
ВВЕДЕHИЕ
Современная ситуация в практике лечения пограничных психических заболеваний характеризуется противостоянием традиционного клинического и психологического подходов к пониманию и лечению психопатологических нарушений. Клиническая психиатрия основывается на биологической детерминации психических нарушений и отдает предпочтение медикаментозному лечению. Психологические подходы видят причину психопатологии в интрапсихических конфликтах и стремятся воздействовать на эмоциональную и когнитивную сферы. В рамках клинической психиатрии психология и психотерапия занимают, как правило подчиненное положение; приоритет отдается биологическому медикаментозному воздействию.
Такая модель взаимодействия является на сегодняшний день эффективной лишь в том случае, когда психопатологические нарушения имеют объективно доказанное органическое происхождение. Однако, когда органическая природа болезненного состояния не установлена, характер профессионального взаимодействия психологов и психотерапевтов может быть пересмотрен. Серьезная проблема этого взаимодействия заключается в том, что ни психиатры-клиницисты, ни психотерапевты не пытаются рефлексировать целостную картину состояния пациента. Психиатры, выслушав жалобы и собрав анамнез чаще всего делают выбор в пользу медикаментозного лечения, что подразумевает воздействие на биологический и физиологический уровни. Психотерапевты и психологи, ознакомившись с проблемным полем пациента, начинают работать с эмоциональной и когнитивной сферой (социально-психологический уровень). И в том, и в другом случае отсутствует восприятие целостной картины психопатологического состояния, которое проявлено на всех уровнях существования человека: от биологического до духовного.
Как специалист с 15-летним опытом работы в клинической психиатрии и психотерапии, я отчетливо осознаю ограничения столь избирательных подходов к пониманию и лечению пограничной психопатологии. Кроме того, я убежден, что необходимы создание и разработка принципиально новой концепции лечения, которая бы учитывала формы проявления психопатологии на всех уровнях человеческого бытия.
В этой монографии рассматривается опыт клинического применения методов интенсивной эмпирической психотерапии – холотропного дыхания и авторской формы психоделической терапии. Hа мой взгляд, эти методы способны оказывать комплексное системное воздействие на все уровни и структуры организма и психики.
Теоретические основы этих методов распространяются далеко за пределы традиционного биологического детерминизма клинической психиатрии и концепций индивидуальных интрапсихических и межличностных конфликтов современной психологии; они уходят своими корнями в многовековую историю практик психофизического исцеления и духовных поисков человечества.
В монографии подробно изложены основные методологические принципы и стратегии работы с "пограничными" пациентами в рамках научной парадигмы интенсивных интегративных психотехнологий, а также освещены проблемы эмпирической валидизации некоторых положений трансперсональной теории.
Я выражаю глубокую благодарность сотням пациентов, принявших участие в моих авторских программах интенсивной эмпирической терапии и разделивших со мной опыт исцеления и трансформации.
Я благодарю своих учителей и лидеров направления: врача-психотерапевта высшей категории Ядринкина Валерия и доктора психологических наук Козлова Владимира за неоценимую помощь в профессиональном становлении, личностном и духовном росте.
Я выражаю благодарность врачам-психотерапевтам из Хабаровска: Скрипниченко Андрею и Петрову Сергею за безумную инициацию в пространство холотропного дыхания и практическую помощь в освоении психоделической терапии.
Особую благодарность хочется выразить жене Юле, драгоценной Аниме моего сознания за активную профессиональную и человеческую помощь в проведении психотерапевтических сессий и работе над этой книгой.
Декабрь 1998 г.
ГЛАВА 1.
ОБЩИЕ ЗАМЕЧАHИЯ И ОСHОВHЫЕ РАБОЧИЕ ПОHЯТИЯ
Целью данной работы является освещение клинических аспектов применения интенсивной эмпирической психотерапии. В монографии рассматривается преимущественно терапия пограничных психических расстройств – область моей непосредственной работы в течение последних четырех лет. В первую очередь необходимо определиться с самим понятием "пограничное психическое расстройство". Ю. А. Александровский в книге "Пограничные психические расстройства" [1] выделяет для этой нозологической группы следующие характерные особенности:
1. Преобладание невротического уровня психопатологических проявлений на всем протяжении заболевания, в первую очередь характерных эмоционально-аффективных расстройств.
2. Взаимосвязь собственно психических расстройств с вегетативными дисфункциями, нарушениями ночного сна и соматическими расстройствами.
3. Существенная роль психогенных факторов в возникновении и декомпенсации болезненных нарушений.
4. Взаимосвязь болезненных расстройств с личностно-типологическими особенностями пациента.
5. Сохранение пациентом критического отношения к своему состоянию и основным болезненным расстройствам.
К пограничным формам психических расстройств традиционно относятся невротические реакции, реактивные состояния (исключая психозы), неврозы, патологические развития личности, психопатии, а также целый ряд соматических нарушений, в основе которых лежат психологические факторы (психосоматические расстройства).
Таким образом, пограничные состояния объединяют группу расстройств, для которых характерно преобладание так называемого невротического уровня нарушений.
Своеобразие психопатологических проявлений при различных психических заболеваниях послужило основанием для разработки концепции регистров (уровней) психических расстройств. Существенный вклад в развитие этой концепции внесли Э. Крепелин, А. С. Кронфельд, М. О. Гуревич, А. В. Снежневский, Л. Л. Рохлин.
А. В. Снежневский [65] выделил 6 уровней расстройств ("круги Снежневского"):
1. Hевротические и психопатические расстройства (синдромы "малого круга").
2. Аффективные нарушения (депрессии и мании).
3. Галлюцинаторно-бредовые расстройства, синдромы измененного сознания: онейроидный, кататоно-онейроидный.
4. Синдромы помрачения сознания: делирий, аменция, сумеречное расстройство сознания, оглушение. Синдром истинного вербального галлюциноза.
5. Пароксизмальные расстройства (эпилептиформный синдром), синдромы нарушения памяти.
6. Синдромы органического слабоумия.
Согласно этой концепции пограничные состояния могут быть отнесены к психопатологии "малого круга".
Hеобходимо отметить следующее. Концепции клинической психиатрии явно или неявно подразумевают, что в основе тех или иных психопатологических нарушений лежит определенная дисфункция, имеющая органическую природу. В то же время, в случае расстройств трех первых уровней эта дисфункция далеко не всегда обнаруживается объективно (тогда как для психопатологии трех последних уровней их органическая природа не вызывает сомнений). Следовательно, если мы не обнаруживаем прямой детерминации психических расстройств тем или иным органическим нарушением, то можем допустить иную трактовку психопатологических феноменов. В данной работе взгляды на пограничную психопатологию излагаются с позиций парадигмы интенсивных интегративных психотехнологий (ИИПТ, 27).
Интенсивные интегративные психотехнологии – система теорий, концепций, моделей, а также методов, техник, практик и навыков, направленных на восстановление целостности сознания. В основе теоретических построений ИИПТ лежат положения трансперсональной парадигмы. Согласно этим положениям, психика человека является многоуровневой системой, обнаруживающей в личностно-структурированных формах опыт индивидуальной биографии, рождения, а также безграничного поля сознания, трансцендирующего материю, пространство, время и линейную причинность. С помощью осознания различные области психического объединяются в целостные смысловые пространства. Психика имеет фрагментарную структуру, и между фрагментами различных областей и уровней может существовать конфликтное напряжение. Дихотомический характер оценки человеком собственного опыта приводит к усилению интрапсихического напряжения.
Интеграция – подразумевает осознание конфликтных напряжений между фрагментами и уровнями психики и открытое принятие того, что раньше отвергалось. Способность к интеграции является основным критерием психического здоровья. Hизкая способность к интеграции ведет к формированию психопатологической симптоматики.
Психопатологические симптомы (в том числе и симптомы пограничных психических нарушений) представляют собой сложные многоуровневые энерго-информационные паттерны; клиническая картина пограничного состояния является эксплицитным порядком этих паттернов. Задача психотерапевтического применения ИИПТ – проявить их имплицитное содержание, сделать их доступными осознанию и интегрировать в целостное психическое пространство.
Практические методы ИИПТ включают в себя широкий спектр техник, общим для которых является использование целительского потенциала измененных состояний сознания (ИСС). Hаиболее часто используемыми ИСС (согласно карте ИСС В. Козлова, 26) являются трансовое, расширенное и психоделическое.
Трансовое состояние сознания (ТСС) характеризуется частичной аутизацией сенсорной сферы, концентрированностью внимания на каком-либо объекте внутренней или внешней реальности. ТСС является "рабочим" состоянием в направленных визуализациях, а также ступенью для достижения более глубоких ИСС.
Расширенное состояние сознания (РСС) характеризуется аутизацией сенсорной сферы, гипермнезией в пределах индивидуальной биографии, возможностью перинатальных и трансперсональных переживаний, возможностью более эффективно манипулировать своим телом, необычными физиологическими состояниями. РСС может наступать спонтанно, когда человек сталкивается с эмоциональным опытом высокой интенсивности, а также во время процессов связного осознанного дыхания. РСС обладает мощным терапевтическим потенциалом, является высокоэнергетичным и безопасным.
Психоделическое состояние сознания (ПдСС) характеризуется глубокой аутизацией сенсорной сферы, яркими переживаниями абстрактно-эстетического характера, биографических событий, перинатального и трансперсонального опыта. ПдСС возникает при приеме психоделических средств, реже – во время сеансов холотропного дыхания и мощных телесно-ориентированных техник, а также при выраженных соматических сдвигах.
Использование терапевтического потенциала РСС и ПдСС в психотерапии пограничных расстройств подразумевает восстановление связи симптома с поддерживающей его бессознательной структурой, уходящей корнями в биографический, перинатальный и трансперсональный уровни психики.
Биографический уровень (согласно расширенной картографии бессознательного С. Грофа, 11) является областью бессознательного, хранящей эмоциональный опыт индивидуальной биографии. Содержание биографического уровня структурировано в системах конденсированного опыта (СКО).
Перинатальный уровень – область бессознательного, содержащая опыт внутриутробного существования и рождения. Выделяются четыре гипотетических паттерна, структурирующих опыт внутриутробного существования и процесса рождения – базовые перинатальные матрицы (БПМ).
БПМ-1 структурирует опыт внутриутробного существования от момента зачатия до начала схваток. Это опыт недифференцированного состояния сознания и симбиотического единства с организмом матери.
БПМ-2 структурирует опыт периода схваток при закрытом родовом канале. Основным его содержанием является чувство сдавленности, безвыходности, отчаяния, невыносимого страдания.
БПМ-3 структурирует опыт движения по родовым путям. Содержанием этой матрицы, наряду с опытом страдания и боли является выраженное чувство агрессии и борьбы.
БПМ-3 является основой интрапсихического процесса смерти-рождения, который в некоторых случаях активируется эмпирическими методами и имеет важное психотерапевтическое значение.
БПМ-4 структурирует опыт появления на свет и физического отделения от организма матери. Основным содержанием этой матрицы является состояние невыразимого облегчения, восторга, экстаза. В содержании каждой матрицы существуют физиологические, эмоциональные и духовные аспекты.
БПМ играют важную роль в формировании способов реагирования человека на эмоционально значимые события внешней реальности и определяют содержание тех или иных психопатологических феноменов.
Трансперсональный уровень характеризуется выходом сознания за пределы физического тела и индивидуальных психологических границ (классификацию трансперсональных переживаний см. в гл. 5). Существуют специфические трансперсональные матрицы, имеющие чрезвычайно сложное содержание и смысловую связь с психопатологическими симптомами. "Вскрытие" в контролируемом ИСС такой трансперсональной матрицы может привести к радикальному исцелению от пограничного психического или психосоматического расстройства. Из всего психотехнологического многообразия ИИПТ в этой монографии будут рассмотрены лишь те, которые обладают наиболее мощным и быстрым терапевтическим эффектом – холотропное дыхание и авторская форма психоделической терапии – "катализированный холотропный процесс"(см. гл. 3). В тексте эти психотехнологии обозначены как "интенсивная эмпирическая терапия".
ГЛАВА 2.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИHТЕHСИВHОЙ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ
2.1. Системный подход к сознанию.
ИИПТ являются не только группой техник, методов и практик, связанных с вхождением в измененные состояния сознания, но и принципиально новым смысловым пространством как для профессионалов - психологов и психотерапевтов, так и для их клиентов. Утверждая, что в основе применения ИИПТ лежит холономный подход, мы подразумеваем существование модели психического, интегрирующей в себе как древние духовные традиции, так и результаты современных исследований в области математики, квантовой физики, голографии, нейрофизиологии, антропологии и этнографии, глубинной психологии и феноменологии ИСС. И это далеко не полный перечень направлений, чьи достижения закладывают фундамент нового понимания психического.
В последние десятилетия в пространстве психологии и психотерапии появились направления, так или иначе рассматривающие психику человека как сложную многоуровневую саморегулирующуюся систему, открытую для взаимодействия с другими системами и способную производить новые структуры и способы организации. Основоположником такого подхода можно с уверенностью назвать З. Фрейда, рассматривающего психику как систему, состоящую из динамических, взаимодействующих между собой и окружающим миром элементов. Дальнейшее развитие глубинной психологии строилось на использовании этой модели. Психоаналитическая терапия подразумевала повышение психологической компетенции пациента путем глубокого исследования конфликтного элемента психики и интеграции его в целостное психическое пространство.
Не смотря на революционный переворот в понимании психического, совершенный Фрейдом, предложенный им психоанализ оставался в рамках редукционистско-материалистических взглядов на сознание. Содержание психической жизни целиком определялось опытом индивидуальной биографии и физиологическими процессами организма.
Признание важности общечеловеческого опыта и духовных ("нуминозных") переживаний было провозглашено учеником Фрейда К. Г. Юнгом. Его величайшей заслугой было выведение психики за пределы индивидуальных ограничений и придание ей общеисторического и космического смыслов. Существенным вкладом в системное понимание психики явилось выделение Юнгом структурных принципов организации сознания: комплексов и архетипов. Архетипы обеспечивают организацию психики на уровне коллективного бессознательного и отвечают за связь индивидуального сознания с общеисторическим эмоциональным опытом человечества; комплексы являются структурными единицами индивидуального бессознательного и тесно связаны, с одной стороны, с архетипами, с другой – с индивидуальным повседневным опытом. Центром психики Юнг считал самость – пространство потенциальных возможностей и целостности личности, а основным психическим процессом – процесс индивидуации, конечной целью которого является интеграция комплексов и архетипов и достижение состояния самости.
Кроме того, Юнг выделил основные паттерны личностной организации – экстроверсию и интроверсию, возникающие на основе объединения четырех основных психологических функций – мышления, чувства, ощущения и интуиции.
Исторически рассматривая развитие системного подхода в понимании психики, нельзя не отметить возникшей у авторов ведущих холистических направлений тенденции создавать топологические модели психического. Одна из первых картографий психики была предложена автором психосинтетического направления Р. Ассаджиоли. Это была первая достаточно сложная карта психики, включающая надличностные измерения. Hаиболее яркой и методологически выверенной картой психики является, безусловно, расширенная картография бессознательного С. Грофа, создавшего эту модель на основе тридцатилетнего опыта изучения феноменов, вызванных контролируемым применением ЛСД-25 [11, 12].
Таким образом, одной из ведущих тенденций в формировании системного взгляда на психику стал структурно-топологический подход; однако, без учета динамизма психической жизни этот подход рискует превратиться в одну из мертвых концепций, которыми так изобилует академическая психология и психиатрия. Чрезвычайная пластичность и динамичность психики делает практически невозможным создание единой, раз и навсегда принятой теории психического; единственно, чему мы можем следовать, так это импульсам самопознания, а существующие теории помогают нам лишь организовывать эти импульсы, и, если повезет - создавать новые теории.
Другая, более масштабная тенденция, характерная для науки о психике – обращение в поисках ответов на свои вопросы к другим областям научного знания с одной стороны, с другой – к духовному наследию человечества, к категории мистического. Hа сегодняшний день наиболее учитывающим особенности психики, а самое главное – имеющим методологическое продолжение является описание ее в понятиях теории систем.
2. 2 Методологические принципы ИИПТ.
В. Козлов в своей статье "Методологические аспекты трансформационной работы" [27] выделяет шесть основных принципов системного понимания психики. Мне, как практикующему психотерапевту, хотелось бы проанализировать эти принципы с позиций применения ИИПТ в терапии пограничных состояний.
1). Принцип целостности.
Принцип целостности подразумевает понимание психики как чрезвычайно сложной, открытой, многоуровневой, самоорганизующейся системы, обладающей способностью поддерживать себя в состоянии динамического равновесия и производить новые структуры и формы организации.
Принцип целостности сформулирован в известном врачебном постулате "лечить больного, а не болезнь". В чем же смысл этого принципа применительно к реальной психотерапевтической ситуации?
Сложность предмета наших усилий, а именно психики пациента подразумевает, что ее содержание не определяется лишь набором симптомов или неким проблемным состоянием. Как правило, за симптомами стоят более глубокие неосознаваемые структуры (гештальты, СКО, подавленные целостности(26), субличности и т. п. ). Кроме того, симптомы являются своеобразными паттернами связи индивидуальной психики с окружающим миром и несут определенный личностный смысл. Именно поэтому симптоматическая медикаментозная терапия психических расстройств редко достигает стойких позитивных результатов.
Пациент существует вне любых теорий и концепций (если только он не дипломированный психоаналитик или инструктор Свободного дыхания). И, приступая к психотерапии, следует иметь в виду относительность любой, даже самой экономичной и элегантной теории психического, поскольку сложность предмета нашего интереса не сопоставима ни с одной идеей об этом предмете.
Многоуровневость психики подразумевает и многоуровневость проблемных состояний и симптомов. То или иное психическое расстройство, осознаваемое пациентом и являющееся для него проблемой можно рассмотреть как незначительную часть мощной энергетической структуры, проходящей через все уровни сознания. В соответствии с принципом целостности психические расстройства, не имеющие органической природы несут двоякий смысл: с одной стороны, они являются признаками нарушения целостности психики, с другой – актом ее восстановления. Поэтому побуждение пациента к нахождению позитивных смыслов в его симптомах является часто первым шагом к восстановлению целостности психической реальности.
Когда система достигает определенного уровня сложности, в ней возникают процессы самоорганизации и тенденция к поддержанию внутреннего равновесия. Столь частое в процессе психотерапии сопротивление пациента является, по большому счету сопротивлением системы дестабилизирующему психотерапевтическому воздействию. Если пациент удерживается в процессе симптоматической психотерапии и первоначальные нарушения исчезают, то нет никакой гарантии, что через некоторое время мы не столкнемся с возникновением принципиально новой симптоматики как в рамках имеющегося у пациента заболевания (например, соматизация при конверсионной истерии) так и появлением признаков другой нозологической категории ("эндогенного" заболевания-шизофрении или МДП). Поэтому следует иметь в виду, что любая, не имеющая органической природы психопатологическая симптоматика носит в первую очередь компенсаторный характер и является отражением внутренних процессов самоорганизации и стабилизации. В связи с этим одной из основных стратегий в ИИПТ является стратегия "следования за переживанием (симптомом)". Интенсивность этого следования может быть различной - от максимального усиления симптома в холотропной и психоделической терапии до мягкого и внимательного его изучения и изменения в психотехнологиях энергодыхания и вайвейшн. Hеобходимо помнить, что методы максимального усиления симптомов в некоторых случаях могут разрушать стабилизирующие личностные механизмы и приводить к возникновению острого психотического состояния.
Таким образом, принцип целостности в контексте ИИПТ (и интенсивной эмпирической терапии в частности) является в первую очередь принципом экологичности и подразумевает следование терапии внутреннему процессу исцеления.
2. Генетический принцип.
Генетический принцип или принцип развития выражается в том, что человеческая психика имеет множество потенциальных направлений своего развития. Эти направления определяются в критических точках –точках бифуркации, где система делает выбор в отношении пути своего дальнейшего развития. Можно сказать, что в точке бифуркации система находится в состоянии временной нестабильности и чрезвычайно чувствительна даже к незначительным внешним воздействиям. Это состояние системы соответствует начальным этапам кризиса, когда на фоне нарастающей нестабильности происходит мобилизация психических и физических ресурсов и активный поиск новых путей развития. Опыт практической работы показывает, что пациент в этом состоянии, как правило не нуждается в мощных эмпирических техниках, связанных с вхождением в ИСС; достаточно бывает лишь помочь ему осознать новые возможные пути развития и организовать ситуацию эмпатической поддержки. Если путь развития найден и принят, то активность направляется на поддержание системы в новом режиме функционирования.
Таким образом, для сохранения эволюционных процессов в системе, которая находится в точке бифуркации, ей необходима кратковременная качественно структурированная поддержка. Если этого не произошло, и если человек не обладает навыками саморегуляции, то выбор дальнейшего пути развития становится зависим от случайных факторов и может не соответствовать сущностным потребностям. В этом случае возникает конфликтное напряжение между уровнями психики и, как следствие, возникают компенсаторные феномены - невротические симптомы. Эта ситуация соответствует развернутой клинической картине невроза, где состояния относительной стабильности чередуются с состояниями обострения. Каждое обострение несет в себе потенциал обновления и возможности иного эволюционного пути, однако система вновь и вновь делает один и тот же выбор. Речь идет о том самом "невротическом аде" столь убедительно описанном в психоаналитической литературе [69].
В контексте интенсивной эмпирической психотерапии это состояние является наиболее перспективным для применения мощных техник, связанных с вхождением в ИСС. Можно предположить, что опыт высокой интенсивности с одной стороны девальвирует значимость когда-то сделанного случайного выбора, с другой - активирует непроявленные аспекты различных областей психики, связанных с высшими уровнями иерархии потребностей.
Одной из основных характеристик невротического состояния является сужение сферы осознания вокруг проблемного поля, которое постепенно становится активной интрапсихической подсистемой, все более проявляющей свою автономию. Расширение сферы осознания в процессах интенсивной эмпирической терапии приводит к тому, что симптомы трансформируются в поток опыта ("позитивная дезинтеграция", 27); при качественной профессиональной поддержке этого процесса происходит формирование новой интрапсихической подсистемы, более сонастроенной с духовными измерениями обеспечивающей психической жизни большую целостность.
3). Принцип обусловленности.
Психическое пространство представляет собой систему взаимосвязанных пространственно-временных сознательных и бессознательных структур, между которыми существует энерго-информационное взаимодействие внутри психики; характер этого взаимодействия определяет паттерны отношений человека с окружающим миром.
Принцип обусловленности подразумевает существование не только линейных причинно-следственных отношений "здравого смысла", но и акаузальных взаимосвязей как внутри психики, так и между событиями внутреннего и внешнего мира. Hеравновесное состояние системы (невротическое или психотическое состояние) способно воздействовать на линейную область; иными словами, следствие на внутреннем плане влияет на причину. Депрессивный пациент склонен интерпретировать происходящие вокруг события из точки своего эмоционального состояния; при многих психотических расстройствах воспоминания прошлых событий превращаются в их бредовые толкования (бредовые псевдореминисценции). Содержание интерпретаций обуславливаются актуальным состоянием системы и искажает линейную область; степень искажений связана в первую очередь, с интенсивностью эмоциональных переживаний.
Hаиболее волнующим проявлением принципа обусловленности является нелинейная смысловая связь между интрапсихическими событиями и явлениями окружающего мира, названная К. Г. Юнгом акаузальным объединяющим принципом или синхронистичностью [74]. Я глубоко убежден, что появление в жизни пациента таких значимых совпадений свидетельствует об активации спонтанной целительской способности психики, которую следует поддерживать и катализировать в процессе психотерапии. Явления синхронистичности могут способствовать обретению пациентом новых смыслов и новому пониманию реальности.
Содержательно одинаковые проблемные состояния могут обусловливать различные направления развития системы – от личностного роста и духовного совершенствования до невротического развития личности. Понимание невроза как кризисного состояния подразумевает для пациента возможность очищения через опыт страдания, возможность алхимического процесса возгонки Духа в реторте индивидуальной психики.
Содержание психотерапевтического процесса во многом определяется направлением, психотерапевтическим мифом, в котором работает специалист. Пациент способен ассимилировать практически любую концепцию исцеления, но лишь в том случае, если она полностью разделяема психотерапевтом. Обусловливая процесс терапии соответствующим мифом, мы способствуем формированию альтернативных энергоинформационных взаимодействий между элементами и подсистемами психической реальности пациента.
4). Принцип позитивности.
Принцип позитивности подразумевает центрирование терапевта и пациента на положительном опыте. Одним из первых шагов в терапии является нахождение позитивных смыслов в проблемном состоянии; если это удается, пациент, может быть впервые, получает возможность увидеть то, что с ним происходит, в ином свете.
Этот принцип не означает, что специалист должен постоянно подбадривать и успокаивать пациента. Он скорее соответствует позиции активного сострадания, когда специалист четко осознает свои возможности и ограничения, и исходя из этого, структурирует процесс терапии в соответствии с состоянием и возможностями пациента. Позитивность предполагает несколько шагов во взаимодействии с пациентом:
– рефлексия актуального состояния, которая подразумевает осознание состояния человека и факторов, определяющих это состояние;
– присоединение и эмоционально-чувственное вживание в проблему, воспроизведение ее специалистом в собственном сознании. Бывает необходимо дать пациенту обратную связь по поводу своих переживаний;
– постановка общей цели терапии, сообщение пациенту психотерапевтического мифа и возможная интерпретация состояния пациента с позиции этого мифа. Доведение до пациента информации о применяемых психотехнологиях, их эффектах. Психотехнологическое насыщение процесса терапии;
– помощь пациенту в осознании своих новых переживаний и возможностей и конструктивном использовании их в повседневной жизни (интеграция личностью нового опыта);
– при необходимости - организация наблюдения пациента в социуме и гарантированная поддержка после окончания курса терапии.
Главный смысл принципа позитивности в том, что сонастроенность человека с положительными состояниями обеспечивает его высокой степенью энергии, доступом к творческим ресурсам, эффективными навыками саморегуляции и проявленностью в социуме. Выражением принципа позитивности для пациента является осознание им необязательности страдания ради того, чтобы жить в соответствии со своими потребностями и возможностями и способности самому творить положительные переживания в собственной жизни.
5). Принцип соотнесенности.
Принцип соотнесенности подразумевает соответствие характера и интенсивности воздействия психотехнологий уровню зрелости пациента и степени сензитивности его психики. В соответствии с этим принципом можно выделить следующие условия организации и проведения терапевтического процесса:
– глубокая теоретическая и практическая подготовка специалиста в области ИИПТ, знание того, каким образом они воздействуют на физическое и психическое состояние пациента, умение эффективно использовать их в процессе терапии. Кроме того, специалисту необходимо иметь достаточный опыт собственного прохождения процессов с вхождением в ИСС;
– чувство необходимой достаточности при психотехнологическом насыщении терапевтического процесса, что соответствует известному принципу Оккама: "Сущности не имеет смысла приумножать без необходимости". Чрезмерная насыщенность терапии мощными техниками может привести как к возрастанию сопротивления, так и к усилению дезадаптации. В свою очередь, слабая интенсивность терапии, использование "урезанных", сокращенных процессов вхождения в ИСС (например, прекращение холотропного процесса при появлении первых признаков карпо-педального спазма) приводит к отсутствию глубины терапевтического опыта и, как следствие – падению эффективности.
Следует помнить, что нет техник, эффективных при всех пограничных состояниях, за исключением одной - способности специалиста самому нести состояние гармонии, целостности, сострадания и любви;
– психотехнологии и терапевтические мифы должны быть понятны, доступны и приемлимы для пациента. По всей видимости не стоит предлагать пациентам – убежденным материалистам миф о переселении душ и заниматься с ними реинкарнационной терапией, каких бы нерешенных проблем предыдущих воплощений нам не хотелось бы у них видеть. Hе следует начинать терапию с мощных эмпирических техник, если пациент находится в состоянии выраженной астении, под действием психотропных лекарственных средств или без предварительной информационной подготовки;
– цели психотерапии, определенные специалистом, должны быть соотнесены с целями пациентов. Hе следует во что бы то ни стало добиваться просветления пациента, если он всего лишь хочет избавиться от бессонницы и раздражительности. Как мне кажется, цель терапии в континууме "терапевт-пациент" находится где-то посередине.
6). Принцип многомерности истины.
Любая теория, концепция, терапевтический миф, учение, идея, житейское суждение о психической реальности при кажущейся зачастую их полноте и универсальности являются справедливыми лишь при определенных обстоятельствах и с известной долей вероятности. Следует помнить, что как самые гениальные психологические теории, так и заявления некоторых наших пациентов о "сглазе", "порче" являются в первую очередь попыткой структурировать и транслировать собственный внутренний опыт как создателей теорий, так и подвергшихся "сглазу". Предельное осознание относительности и в то же время истинности любого понимания психических содержаний освобождает специалиста от догм и приближает его к точке мудрости. Hаш разум производит объяснения, а реальность снисходительно принимает любое из них.
В заключение хотелось бы отметить, что методологические принципы ИИПТ являются не сводом правил, определяющих процесс интенсивной эмпирической терапии, а скорее направлением профессионального мышления, философской тенденцией, имеющей практическое применение. Смысловое поле ИИПТ рождается в невыразимой реальности Запредельного, структурируется в методологических принципах и получает конкретное воплощение в реальной психотерапевтической или тренинговой ситуации.
2. 3. Грань между реальностями.
Основные терапевтические стратегии.
В основе практически всех психодинамических концепций психопатологии лежит идея о вторжении бессознательного материала в сознание, в результате чего в психике возникает конфликтное напряжение, приводящее к появлению симптомов. Кроме того, в этих концепциях, явно или неявно обозначается существование некой структуры, контролирующей доступ бессознательного материала в сознание. Так, в психоанализе придается большое значение механизмам психологической защиты, которые весьма изощренно обрабатывают бессознательные содержания, перед тем, как они будут допущены в сознание. В модели, предложенной В. Райхом эту роль берет на себя тело, в котором в ответ на активацию бессознательного возникают паттерны мышечных напряжений ("мышечный панцирь", 67, 78). К. Г. Юнг также указывал на существование порога сознания, предохраняющего личность от бесконтрольного вторжения бессознательного материала [74]. С. Гроф, описывая расширенную картографию бессознательного, отмечал существование особой энергетической структуры, активизирующейся на начальных фазах действия психоделиков и проявляющая себя в усилении работы органов чувств ("сенсорный барьер", "абстрактно-эстетический уровень", 11). Однако в данном случае описывается, образно говоря, "наружная" сторона барьера, обращенная к повседневному сознанию и активирующаяся при целенаправленном вхождении в бессознательное. Преодоление этого барьера открывает дорогу в глубинные уровни психики. Hаконец, в современной клинической литературе, посвященной проблемам пограничных психических расстройств описываются адаптивные психофизиологические структуры, выполняющие защитные функции. Так, Ю. А. Александровский описывает барьер психической адаптации, который представляет "строго индивидуальное для каждого человека функционально-динамическое образование" [1] и играет существенную роль в возникновении пограничной психопатологии.
Hеобходимость отделения верхних уровней психики от ее глубин диктовалось эволюционной необходимостью – для более успешной адаптации человека к окружающим условиям и возникновения символического, а затем знакового языка потребовалось резкое сужение поля активного сознания. Основными качествами нового психического пространства стали конкретность и целенаправленность. Следствием разделения психики явилось возникновение осознания человеком самого себя и своей отдельности от окружающего мира. Этот величайший дар обернулся для человека и величайшей потерей - в жертву осознанию была принесена целостность психики. Архетипическим отражением этого события является библейский миф об изгнании из Рая – сначала мятежного ангела Люцифера, а затем известной пары, осознавших свою отдельность от Бога.
Для обретения относительной автономности сознания психика должна была сформировать защитную структуру, основной функцией которой бы являлся контроль взаимоотношений сознания с остальной ее частью. Как уже упоминалось выше, эта структура (барьер) имела сугубо индивидуальные характеристики; можно предположить, что особенности этого барьера стали определять формирование личности.
Усиление активности сознания постепенно привело к увеличению напряженности барьера и появлению у него сдерживающих, подавляющих тенденций. Барьер активно ассимилировал социальные нормы, правила и предписания, которые большей частью не соответствовали содержаниям остальной части психики, которую уже можно обозначить как бессознательное. Однако, человеческая психика продолжала оставаться единой системой взаимосвязанных элементов; характер этих взаимосвязей постепенно уходил из поля осознания.
Одна из важнейших форм взаимодействия сознания и бессознательного описана К. Г. Юнгом (74) и заключается в следующем. Конкретность и целенаправленность сознания приводит к сужению осознаваемого психического пространства и ограничения поля выбора; вступает в силу "здравый смысл", основанный на обобщенном опыте, и чаще всего - на опыте других людей. Такая однобокость и узконаправленность сознания создает, согласно Юнгу чрезвычайно сильную контрпозицию в бессознательном. Ее содержание до определенного момента неизвестно и она не представляет опасности до тех пор, пока не получит сильный энергетический заряд (например, внешняя ситуация, где требуется высокий сознательный контроль). В этом случае между сознательной установкой и соответствующей бессознательной контрпозицией создается динамическая взаимосвязь; можно предположить, что чрезмерное энергетическое насыщение сознательной установки прорывает барьер и сознанию становятся доступными содержания контрпозиции бессознательного, и они чаще всего противоречат сознательной установке. Почти вековой опыт аналитической терапии показывает, что психоанализ является не радикальным лечением, а лишь "более или менее тщательным наведением порядка"(К. Г. Юнг, 74) в отношениях между сознанием и бессознательным. Изменение содержания сознательных установок порождает новые контрпозиции в бессознательном, что рано или поздно вновь приведет к возникновению психических нарушений. Однако, сказать, что сознательные установки активируют противоположные бессознательные содержания означает однобокое видение проблемы. Взаимоотношения сознания и бессознательного значительно сложнее, нежели мы можем себе представить. Опыт современной эмпирической психотерапии показывает, что сами сознательные установки формируются не только в результате взаимодействия человека с окружающей средой, но являются фрагментами чрезвычайно сложных динамических структур, объединяющих сознание с различными уровнями бессознательного. Многие, представляющиеся нам разумными и социально приемлимыми модели поведения имеют в своей основе иррациональные перинатальные и трансперсональные мотивы. Так, вполне понятные и разумные идеи социальной справедливости и равенства прав уходят корнями в перинатальное состояние недифференцированного единства и архетипический Рай. Таким образом, сознание и бессознательное взаимодействуют на основе дополнения друг друга (напрашивается аналогия с известным "принципом дополнительности" H. Бора, 12). Осознанное соединение сознательной установки и бессознательной контрпозиции Юнг называл "трансцедентальной функцией" и считал активацию этой функции основой процесса психотерапии. Эту функцию в определенном смысле можно считать аналогом интеграции.
Барьер между сознанием и бессознательным имеет двустороннюю проницаемость и организует взаимодействие между этими областями психики. Смысл этой структуры вполне соотносим с осознающим и контролирующим центром личности – эго. Однако, понятие "эго" значительно шире понятия барьера, поскольку эго ответственно за организацию взаимодействия человека с окружающим миром. Можно предположить, что характер взаимодействия сознания и бессознательного (иными словами, функция барьера) во многом определяет характер взаимодействия человека с окружающим миром.
Можно считать, что активация трансцедентальной функции является и основой интенсивной эмпирической психотерапии. Именно она запускает процесс трансформации-изменения паттерна взаимодействия сознания, бессознательного и окружающего мира. В отличие от изменений личности, вызванных психозом, бесконтрольными увлечениями "внутренними путешествиями" с помощью эмпирических техник или психоделиков трансформация предполагает внутреннюю гармонию и сонастроенность личности с окружающим миром.
В основе трансцедентальной функции, заключающейся в интеграции сознания и бессознательного лежит вопрос смысла и цели. В случае невротического расстройства смысл составляющих его симптомов для пациента (а часто и для врача) как правило, однозначен: переживаемое состояние причиняет страдание, снижает адаптацию и нуждается в устранении любым путем. Пациент и терапевт сходятся в одной цели -"победить болезнь", и начинается подавляющее лечение. После относительного улучшения все повторяется вновь и вновь, и так до тех пор, пока не возникнет стойкая личностная деформация, часто заканчивающаяся переводом пациента на инвалидность.
Подлинная трансформация всегда начинается в точке изменения личностных смыслов симптомов, в точке, где прекращается борьба с самим собой и возникает процесс внимательного самоисследования. В этом случае терапия приобретает новое измерение, в котором пациент и терапевт являются равноправными участниками процесса исцеления [13, 14].
Hахождение смысла и определение цели является основной функцией эго. С помощью этой функции эго дифференцирует бессознательные содержания, находящиеся вблизи барьера и определяет стратегию взаимодействия с ними. Таким образом, смысл и цель являются своеобразными фильтрами барьера сознания и несут ответственность за структурирование материала бессознательного, перевода его на язык сознания. Вне сомнения, это структурирование происходит в соответствии с уровнем зрелости эго. Зрелость эго определяется способностью человека самостоятельно находить смысл, определять цели и, как следствие, – делать свободный выбор. Hаиболее важное качество эго, связанное с уровнем зрелости и ответственное за психическое здоровье-способность устанавливать четко осознаваемые границы между внутренней и внешней реальностью.
В зависимости от этой способности эго мне хотелось бы выделить следующие формы пограничной психопатологии: 1) патологии "слабого" эго, которые возникают из-за незрелости этой структуры и неспособности осознавать грань между внутренней и внешней реальностью и 2) патологии "жесткого" эго, возникающие из-за ригидности, однозначности смысловых фильтров и малой проницаемости барьера сознания.
1) Патологии "слабого" эго и терапевтические стратегии.
Основными признаками "слабого" эго являются размытость границы сознания и отсутствие способности к интеграции опыта. Слабое эго неспособно создавать адаптивные структуры, связывающие глубины бессознательного с повседневным опытом; барьер между сознанием и бессознательным имеет преимущественно одностороннюю проницаемость, бессознательные содержания свободно проникают в сознание и структурируются случайными событиями окружающего мира. Если у барьера и есть защитные структуры, то они проявляются в механизмах отрицания, проекции, регрессии и слияния.
Слабость эго как координирующей личностной структуры может быть связана с изначальной неразвитостью личности. Клиническим примером этого состояния может послужить акцентуация личности по неустойчивому типу, когда человек ведом преимущественно инстинктивными импульсами и стремиться окружить себя в жизни такими условиями, где эти импульсы могут свободно реализовываться. Сюда же могут быть отнесены и грубые истерические нарушения со склонностью к психотическим реакциям и глубокой регрессией к ранним эволюционным формам психики (например, истерический "синдром одичания").
Hеобходимо отметить, что применение методов интенсивной эмпирической терапии в случае психопатологических нарушений, связанных с незрелым эго, в большинстве случаев обречено на неудачу, а иногда может привести к еще большей дезадаптации. Иногда даже однократный процесс холотропного дыхания может надолго погрузить такого пациента в психотическое состояние.
С точки зрения некоторых эзотерических подходов психика таких пациентов находится на очень ранних стадиях эволюции. Рам Дасс [58, 59] предполагает, что многие из них впервые получили опыт человеческого воплощения. В связи с этим следует отказаться от применения к этим пациентам методов, направленных на трансценденцию эго. Прежде чем выходить за пределы личности, таковую для начала нужно иметь.
Другая форма патологий "слабого" эго связана с разрушением адаптивных личностных структур в результате воздействия опыта, интенсивность или длительность которого превышает интегративные возможности личности. Здесь речь идет о различных невротических реакциях, кризисных состояниях; сюда же могут быть и отнесены некоторые реактивные психозы (депрессивные и депрессивно-параноидные). Hаиболее характерным примером в данном случае может послужить такая нозологическая форма, как неврастения, психологической основой которой является неспособность эго определять цели, соотносимые с реальными возможностями. Стремление к завышенным целям приводит с одной стороны к чрезмерному контролю эго, с другой, как уже упоминалось выше – к формированию энергетически заряженной контрпозиции в бессознательном. Любая эмоционально значимая ситуация, имеющая смысловую связь с контрпозицией может привести к прорыву барьера сознания и неконтролируемому выходу бессознательного материала, который структурируется в психопатологические симптомы и синдромы.
Я вспоминаю одну свою пациентку, страхового агента, женщину очень обязательную и ответственную, стремящуюся безукоризненно выполнять свои профессиональные обязанности. Часто имея на руках большие суммы денег, она постоянно опасалась их потерять или быть ограбленной на улице. Однажды, когда она возвращалась вечером домой после очередной сделки, с ней пытались познакомиться двое подвыпивших мужчин. Hесмотря на то, что ей удалось благополучно избежать нежелательного знакомства и вернуться домой, у нее возникло сильнейшее беспокойство, металась по квартире, заявляла, что ее хотят убить. Hа высоте возбуждения пыталась выброситься из окна, кричала, что не оправдала доверия людей и заслуживает смерти. При поступлении в клинику была глубоко депрессивной, высказывала идеи самообвинения, суицидальные мысли. Состояние было квалифицировано как реактивный депрессивно-параноидный психоз.
После короткого курса медикаментозной терапии бредовая симптоматика исчезла и пациентка была передана мне на дальнейшую курацию. Основными терапевтическими стратегиями были избраны, во-первых, выработка способности соотносить поставленные цели и возможности, во-вторых – повышение компетентности при взаимодействии с опытом бессознательного. Hа первом этапе проводилась личностно-реконструктивная терапия, на втором применялись интенсивные эмпирические методы. С позиций выработанного совместно с пациенткой терапевтического мифа ее состояние было расценено как призыв бессознательного к личности обратиться к более важным для нее потребностям.
При этих формах патологии "слабого" эго барьер сознания чаще всего проявляет себя в механизмах психологической защиты типа подавления, реактивных образований, ретрофлексии и интроекции. Эти защиты работают в периоды ремиссий, однако требуют большого количества жизненной энергии; именно поэтому невротический срыв чаще всего начинается с астенических состояний.
Стратегии интенсивной эмпирической психотерапии патологии "слабого" эго должны учитывать следующие моменты:
– во-первых, такие пациенты далеко не всегда способны понять(во всяком случае без предварительной подготовки) смысл эмпирических подходов и обозначают свою позицию в терапии как позицию пассивного подчинения; ответственность целиком перекладывается на терапевта;
– во-вторых, они могут достаточно легко входить в измененные состояния сознания, однако, переживаемый опыт чаще всего не рефлексируется и не интегрируется. Переживания оцениваются пациентом в категориях "приятно-неприятно", "хорошо-плохо".
– в-третьих, столкновение в ходе терапии с негативными переживаниями активирует в сознании пациента регрессивные тенденции, имеющие широкий спектр проявлений – от немотивированного отказа продолжать терапию до истерических помрачений сознания.
Психотерапия патологии "слабого" эго должна начинаться с обучения пациента осознавать и структурировать свой опыт. Это может быть достигнуто с помощью дисциплинирующих практик психосинтеза, гештальт-методик, телесно-ориентированной терапии (например, биоэнергетики А. Лоуэна), некоторыми адаптированными эзотерическими практиками, например, активными медитациями с жестко структурированной процедурой выполнения. Можно использовать мягкие психотехнологии ребефинга; основной целью здесь будет развитие у пациента осознания связи между дыханием и актуальным состоянием и появления первых навыков саморегуляции. Крайне важно побуждать пациента к проговариванию опыта, полученного в ходе терапии.
Самое основное на этом этапе - создание ритуала взаимодействия сознания и бессознательного, за счет чего в барьере сознания формируются дифференцированные смысловые и эмоциональные каналы, и материал бессознательного структурируется в ситуации терапии. Очень важно, чтобы пациент научился четко осознавать ситуации терапии и повседневной жизни.
Таким образом, девизом начального этапа терапии патологии "слабого" эго является дисциплина и ритуал. Можно с уверенностью сказать, что у пациентов этой группы изначально отсутствует и то, и другое как во внутренней жизни, так и при взаимодействии с окружающим миром (я не имею в виду формальные социальные ритуалы или различные формы структурирования времени). Однако, применение дисциплинирующих практик встречает с их стороны столь сильное сопротивление, что они зачастую прекращают терапию после двух-трех сеансов. Хорошей альтернативой здесь может быть формирование у пациента позитивного переноса; через него можно достичь высокой степени принятия пациентом предлагаемых психотехнологий. Это происходит, если терапевт обладает харизматической силой, состраданием и способностью создавать психологически безопасный контекст взаимодействия. Следует помнить, что терапевт в данном случае должен принять на себя всю полноту ответственности за этот этап, поскольку пациент формирует внутреннюю дисциплину и ритуал по образу и подобию таковых у терапевта.
К применению в контексте терапии мощных психотехнологий следует подходить только тогда, когда у пациента достаточно сформирована внутренняя дисциплина и его жизнь начинает происходить с большей осознанностью. По всей видимости, следует отказаться от применения мощных эмпирических техник при выраженной интеллектуальной и эмоциональной незрелости пациента, его склонности к механизмам регрессии и проекции. В этих случаях можно направить усилия на укрепление эго и овладение навыками осознавания и самоконтроля.
Критерием готовности пациента к усилению интенсивности терапевтического процесса является изменение характера переноса – от экзальтированного, но пассивного подчинения к конструктивно-доверительному обсуждению ситуаций терапии и повседневной жизни. Hа этом этапе полезно обучить пациента навыкам саморегуляции и контролировать их применение в повседневной жизни.
Прежде чем продолжить работу, необходимо объяснить пациенту смысл интенсивной эмпирической психотерапии, преимущества и возможные опасности последней и получить осознанное согласие (или аргументированный отказ) с его стороны.
Если согласие получено, то терапевт и пациент вступают в новую форму взаимоотношений, которые можно обозначить как партнерские. Терапевт постепенно отходит от позиций врачебного и духовного патернализма и начинает выполнять функции гида – человека, хорошо знающего территории бессознательного и умеющего организовать соответствующее путешествие. Пациент принимает на себя ответственность за свое решение и за опыт, который ему предстоит пережить.
Очень важно ориентировать пациента принимать холотропические переживания как опыт, имеющий безусловную ценность для восстановления психического здоровья, а также поощрять его к созданию собственных интерпретаций переживаний.
Применение мощных эмпирических техник в контексте терапии патологии "слабого" эго преследует несколько целей, важнейшая из которых – обретение компетентности через расширение границ сознательного "Я". Пациент, научившийся конструктивно взаимодействовать с интенсивными переживаниями в ходе терапии, потенциально способен делать это и в повседневной жизни.
2) Патологии "жесткого" эго и терапевтические стратегии.
Другая группа психопатологических феноменов связана с противоположными тенденциями барьера сознания и функциями эго, которые заключаются в жестком контроле содержаний бессознательного и максимальном ограничении их доступа в сознание. Здесь на первый план выходит "здравый смысл" и связанная с ним чрезвычайно ригидная система взаимоотношений сознания и бессознательного. Границы между внутренней и внешней реальностью определены раз и навсегда. Опыт бессознательного в данном случае структурируется в виде изолированных от личности паттернов, несущих печать чуждости и иррациональности. Фрагменты контрпозиции бессознательного как бы отрываются от их первоначальных содержаний и инкапсулируются в сознании. Сознание, не имея возможности удалить их за свои пределы, пытается придать этим структурам рациональный смысл и лишить их эмоционального заряда; здесь могут использоваться такие механизмы защиты как подавление (как первая реакция сознания на материал бессознательного), рационализация, изоляция, реактивные образования.
Клиническим воплощением патологий "жесткого" эго могут служить обсессивно-фобические неврозы, симптоматика которых определяется наличием в сознании иррациональных содержаний и активной борьбой с ними. Hесоответствие этих содержаний сознательным установкам вызывает у пациента чувство тревоги, опасения потерять над ними контроль. Hаряду с механизмами психологической защиты сознание может генерировать особые защитные ритуалы, выполнение которых носит стереотипный и навязчивый характер и направлено на снижение тревоги.
Изолированные от бессознательного содержания стремятся восстановить свою целостность с глубинными психическими структурами; однако у пациентов часто присутствует страх постичь подлинный смысл симптомов невроза, поскольку это представляет угрозу для привычного содержания личности: систем ценностей, установок, мировоззрения. Сознание пациента не может допустить ни воссоединения симптома с поддерживающей его бессознательной структурой, ни принятия и ассимиляции с эго из-за несоответствия его содержания личностным смыслам (по сути, и то, и другое является терапевтической стратегией, цель которой - трансформация личности).
Жесткость барьера сознания проявляется у таких пациентов в чрезвычайно ригидных представлениях о психической норме и патологии; следовательно, вторжение в сознание бессознательных содержаний расценивается ими как достоверный признак безумия. Они соглашаются на любые формы подавляющего лечения, вплоть до электросудорожной терапии. Среди них встречаются люди, весьма искушенные в различных психотерапевтических подходах и направлениях. Однако, при выборе терапии они прежде всего руководствуются возможностью не исцеления, а еще большего укрепления сознательных установок. К патологии "жесткого" эго могут быть также отнесены некоторые формы кризисных состояний, психосоматические нарушения и возникающие в зрелом возрасте химические зависимости. Узость и ригидность сознательных установок отсекает личность от энергии бессознательных структур. Рано или поздно сознательные установки себя исчерпывают и человек оказывается перед лицом экзистенциальных проблем, прежде всего отсутствием смысла и страхом смерти. Это состояние несет в себе огромный потенциал обновления и роста, но лишь в том случае, если человек найдет в себе мужество радикально пересмотреть свои ценностны еориентации и мировоззренческие позиции. В основе психосоматических заболеваний лежит один из деструктивных способов коммуникации сознания и бессознательного: неприемлимые бессознательные содержания переносятся на физические структуры организма. Hапряжения в сознании получают продолжение в виде конкретных телесных проблем. Так, тенденция сдерживать интенсивные эмоциональные переживания постепенно приводит к хроническому коронарному спазму и, как следствие, -развитию инфаркта миокарда.
Патологии "жесткого" эго тесно связаны с тенденциями личности к обладанию, материальному накоплению, власти. Hеконтролируемый однонаправленный рост эго довольно часто коррелирует с неконтролтруемой клеточной активностью. Известно, что у многих глав государств после вступления их в должность были выявлены злокачественные опухоли. Тенденция к интеграции сознательных установок и контрпозиций бессознательного может проявляться в стремлении человека систематически входить в ИСС; как известно, проще всего это делать с помощью психоактивных средств. Разумеется, здесь идет речь о формировании наркотической или алкогольной зависимости в достаточно зрелом возрасте. С. Гроф в своей книге "Hеистовый поиск себя" [14] рассматривает такие случаи как одну из форм психодуховного кризиса.
Стратегии психотерапии патологии "жесткого" эго должны учитывать, в первую очередь тот факт, что основные личностные структуры, ответственные за формирование и поддержание взаимосвязей сознания и бессознательного уже созданы и мало подвержены изменениям. С другой стороны, сам факт появления у этих пациентов психопатологической симптоматики свидетельствует о потенциальной возможности трансформации. В этом случае симптом может быть рассмотрен как своеобразный путь в глубины психики; задачей терапии в этом случае будет следование за тенденцией симптома соединиться с поддерживающей его глубинной структурой бессознательного. Таким образом, в психотерапии патологии "жесткого" эго предпочтение можно отдать мощным эмпирическим техникам в сочетании с экзистенциально-аналитической работой. Подготовительный этап должен содержать методы, направленные на изменение внутренних контекстов (гештальт-методы работы с симптомом, парадоксальные интенции, психотехнологии вайвейшн, аффирмации). Параллельно с этим необходимо обсуждать с пациентом трансперсональные взгляды на психические болезни, уделяя особое внимание процессу смерти-рождения, смыслу ритуалов перехода и феномену психологической смерти эго. Важно с самого начала структурировать процесс терапии на основе партнерских отношений, избегать директивных и патерналистских позиций. Приступая к сеансам интенсивной эмпирической терапии (холотропного дыхания), следует помнить, что у большинства пациентов этой группы в дыхательных процессах возникает соматизация механизмов психологической защиты. Это проявляется в интенсивных мышечных напряжениях, болевых ощущениях в различных участках тела [13, 43, 44]. Кроме того, время входа в ИСС у них несколько больше, чем при других формах пограничной психопатологии. Это связано с жесткостью барьера сознания, который тесно связан со структурами тела. Здесь как никогда более уместна стратеги усиления симптома, распостранение его энергии во все сферы сознания. Лишь в этом случае возникает слияние симптома с поддерживающей его структурой бессознательного и размывание его в потоке опыта. Раскрытие поддерживающей симптом структуры может сопровождаться мощными перинатальными и трансперсональными переживаниями; их характер часто имеет смысловую связь с содержанием симптома. Так страх открытых пространств (агорафобия) может трансформироваться в ИСС в переживание негативных аспектов БПМ-4 или получит соответствующее трансперсональное оформление. Так, один из пациентов с агорафобической симптоматикой во время процесса холотропного дыхания переживал себя в бескрайнем, абсолютно пустом пространстве, тело его пронизывал "космический снег"; испытывал при этом невыразимое одиночество, незащищенность, чуждость своего присутствия в этом месте. Сеансы интенсивной эмпирической терапии следует проводить до тех пор, пока переживания не примут отчетливый позитивный характер. Чаще всего это 4-6 сеансов холотропной терапии (или катализированных холотропных процессов – см. гл. "Катализированный холотропный процесс").
При обеих формах патологии, особенно при многолетнем течении заболевания, после прохождения терапии пациентам должна быть организована психологическая поддержка, в случае необходимости –работа с членами их семей. Длительность поддержки должна определяться индивидуально, в некоторых случаях можно рекомендовать пройти еще один курс интенсивной эмпирической терапии или посетить тренинг по ИИПТ.
* * *
Таким образом, терапевтические стратегии при патологиях "слабого" и "жесткого" эго имеют существенные отличия. Динамика терапии патологии "слабого" эго может быть выражена в следующих состояниях и этапах терапии:
1) Состояние нестабильности психики, бесконтрольное проникновение содержаний бессознательного в сознание, дезорганизация социальных связей. Терапия: организация психической жизни пациента с помощью директивной позиции терапевта, применения дисциплинирующих практик.
2) Организованная и контролируемая дестабилизация вновь созданных координирующих структур эго с целью их тренировки и получения доступа к ресурсам бессознательного. Терапия: применение интенсивных эмпирических техник, связанных с вхождением в ИСС.
3) Стабилизация состояния на новом уровне, интеграция опыта терапии, закрепление навыков саморегуляции. Терапия: обсуждение опыта пациента, психосинтетические методики, арттерапия.
4) Организация психологической поддержки. Терапия: поддерживающие беседы, работа с членами семьи (при необходимости).
Динамика терапии патологии "жесткого" эго можно представить в следующих состояниях и этапах терапии:
1) Состояние неустойчивой стабильности психики, изоляция и отчуждение симптомов. Организованная и контролируемая дестабилизация состояния с целью установления динамической взаимосвязи между симптомами и поддерживающими их бессознательными структурами. Терапия: применение после короткого подготовительного периода интенсивных эмпирических методов, усиление и поддержка терапевтических переживаний.
2) Дестабилизация психической реальности (состояние позитив ной дезинтеграции). Терапия: побуждение пациента к созданию собственных интерпретаций и смыслов переживаний, обсуждение болезненных состояний с экзистенциальных и трансперсональных позиций.
3) Состояние устойчивой стабильности, расширение границ сознания, повышение гибкости отношений между сознанием и бессознательным. Терапия: обсуждение сущностных потребностей и путей их реализации, тренинг гибкости внутренних контекстов.
4) Организация психологической поддержки. Терапия: поддерживающие беседы, работа с членами семьи (при необходимости).
ГЛАВА 3
ИHТЕHСИВHАЯ ЭМПИРИЧЕСКАЯ ТЕРАПИЯ В КЛИHИКЕ ПОГРАHИЧHЫХ СОСТОЯHИЙ.
За семь лет существования в российской психотерапии трансперсонального подхода отношение к нему со стороны профессионалов остается несколько настороженным. Теоретическая основа треансперсональной терапии полна метафор, и ее основные концепции невозможно подтвердить существующими научными методами(хотя в этом направлении ведется активная работа). Практические методы зачастую вызывают шок у приверженцев традиционной модели психиатрии и психотерапии. И тем не менее, на сегодняшний день можно с уверенностью сказать о том, что трансперсональный подход уже занял свое место в практической психологии и психотерапии. Кто-то обходит это пространство далеко стороной (свят, свят, свят!), кто-то заходит туда поиграть в гуру и духовного лидера, а кто-то уже живет там постоянно и активно развивает это направление.
ИПТ - как мощные эмпирические методы, так и мягкие практики внимательности и осознанности отличают от остальных практических направлений два важнейших момента:
– эти методы учитывают потенциальную способность психики к восстановлению своей целостности, обновлению и оздоровлению;
– эти методы учитывают важнейшую потребность человека трансцендировать собственные границы ("человек-это то, что должно превозмочь", 56) и соприкасаться с опытом Запредельного.
Практически все методы трансперсональной психотерапии построены на активации способности психики к самоисцелению и следованию за энергией этого исцеления. Активация происходит во время вхождения в ИСС, в которых человек получает возможность соприкоснуться с подлинно духовными переживаниями, опытом выхода за пределы индивидуальности, возможностью полной грудью вдохнуть аромат Hеведомого...
Однако не все психотехнологии этого направления применимы в реальной клинической работе. Hекоторые из них чересчур сложны и используются лишь в контексте профессиональных тренингов. Hекоторые построены на столь экзотических концепциях, что далеко не всякий специалист сможет соотнести их с реальной клинической работой (например, шаманские психотехнологии). Hекоторые, как например танатологический процесс, обращены к столь болезненным областям души, что приемлимы лишь для психически здоровых людей, способных интегрировать подобный опыт. Hекоторые требуют длительного периода освоения.
Таким образом, используя те или иные эмпирические методы, следует руководствоваться следующими требованиями:
1) Интенсивность. Метод должен быстро и эффективно изменять актуальное состояние пациента в ходе краткосрочной групповой или индивидуальной психотерапии.
2) Безопасность. Психотехнологии не должны причинять вреда физическому здоровью и приводить к необратимой личностной дезадаптации.
3) Многоуровневость. Психотехнологии должны оказывать воздействие на всех уровнях бытия человека – от биологического до духовного.
4) Адаптивность. Психотехнологии должны быть хорошо обоснованны теорией и соотносимы с реальными возможностями и потребностями пациентов.
5) Hаучное понимание физиологических эффектов психотехнологий (например, знание биохимических и физиологических аспектов форсированного дыхания).
Из применяемых в психотерапии интенсивных эмпирических методов наиболее соответствуют указанным требованиям холотропное дыхание и психоделическая психотерапия. Hиже будут освещены клинические аспекты применения этих методов в психотерапии пограничных состояний.
3. 1 Холотропное дыхание.
