«Н.В. ИВАНОВ АКТУАЛЬНОЕ ЧЛЕНЕНИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В ТЕКСТОВОМ ДИСКУРСЕ И В ЯЗЫКЕ /«ИЗДАТЕЛЬСТВО»/ ...»

Логика референтной ситуации в каждом из вариантов одна и та же: в пропозиции а) отображена причина, в пропозиции б) – следствие. Однако субъективная логика осмысления ситуации – «коммуникативный образ ситуации» [Сидоров 1985: 16] – в каждом из вариантов иная. Причем, субъективная причинность не смешивается с объективной (хотя, конечно, обычно по возможности опирается на нее, тяготеет к объективной причине).

Субъективный аспект межфразовых отношений широко изучается в современной лингвистике. В субъективном факторе видят причину интегративных процессов в СФЕ. В эмпирическом плане изучение этих процессов обычно опира-ется на анализ механизмов межфразовой когезии – тема-рематического сцепления высказываний. Отмечается, что наибольшую сложность представляет объяснение интегративных процессов в крупных цепочках высказываний (от трех и более), которые, как правило, не охватываются элементарными схемами тема-рематического сцепления [Hlavsa 1985: 46]. Одни исследователи при этом учитывают преимущественно аспект тематического единства составляющих СФЕ высказываний – закономерности повторения в последующих высказываниях элементов предыдущих высказываний (см.: [Маслов 1973], [Кручинина 1982], [Москальская 1981], [Таюпова 1988] и др.). Другие в качестве фактора содержательного цементирования СФЕ рассматривают относительную однотипность рематического продвижения от высказывания к высказыванию – «рематическую доминанту» [Золотова 1979], [Золотова 1982], общность установки [Матвеева 1984]. Думается, что трудности, возникающие в объяснении содержательной целостности СФЕ, связаны с крайним эмпиризмом аналитических моделей (аппарат анализа, предложенный еще в 1968 г. Ф. Данешем, по сути, остается без изменений (см.: [Danes 1974])). Структурный анализ никак не соотносится с фактором речевой оценки. Недостаточно уяснена структура, или логика, отдельного акта сцепления. Акт сцепления обычно не рассматривается как акт перехода от одного высказывания к другому внутри СФЕ. Лишь в немногих исследованиях отмечается, что в акте сцепления происходит развитие мысли [Солганик 1973], [Кручинина 1982].

В настоящем исследовании мы главное внимание уделяем анализу отдельного акта перехода. Отдельный переход мы считаем базовым компонентом, или «отрезком», сверхфразовой структурации. Именно на этом «отрезке» возникает весь комплекс межфразовых отношений – необходимых и достаточных (т.е. обладающих статусом существенности), для образования текстовой структуры уровня СФЕ. Отдельный переход мы рассматриваем как своеобразный «минимум» сверхфразового единства.^[3] При увеличении объема СФЕ происходит количественное, но не качественное его усложнение. Поэтому анализ отдельного перехода со всем комплексом образующих его внутренних процессов и условий имеет для нас принципиальное значение.

Каждый переход в структуре СФЕ пользуется относи-тельной самостоятельностью. Отдельный переход представляет собой акт содержательного продвижения общей линии повествования, «шаг» в развитии общей стратегии в СФЕ.^[4] С этой точки зрения СФЕ правильнее было бы понимать не как «одноактную», а как последовательную стратегию, в которой вся сумма составляющих ее переходов лишь в конечном счете обусловлена общей установкой говорения. Объем СФЕ, число составляющих его переходов может быть различным, что в общем выражает различную глубину и силу мотивации – глубину и силу осмысления предметного означаемого.

В структуре перехода мы выделяем три его существенных аспекта. Они же, по-видимому, должны быть определены как необходимые внутренние условия описания СФЕ, вообще.

1. Внутреннее логическое отношение рассматривается нами как отношение между двумя высказываниями или также как отношение между исходным и конечным пунктами содержательного развертывания СФЕ;

2. В акте перехода от высказывания к высказыванию ас-пект содержательного развития представлен механизмами ввода новой информации, т.е. рематическим аспектом высказывания, представляющим наивысшую коммуникативную ценность в выразительном развертывании мысли;

3. Аспект смысловой связности в акте перехода от высказывания к высказыванию в структуре СФЕ представлен механизмами сохранения и передачи от предыдущих высказываний последующим старой информации (т.е. тематическим аспектом высказывания).

2.1. Внутреннее логическое отношение

В СФЕ, в акте перехода второе высказывание развивает содержание первого: с одной стороны, оно является продолжением первого, а с другой – само что-то прибавляет к общему содержанию. Таким образом, происходит общее усложнение содержания, которое, однако, нельзя рассматривать как простой механический процесс. Его нельзя приравнять к более простым процессам изменения, дробления, накопления. Внутренне это усложнение упорядочено процессом обоснования, мотивировки. Вектор этого процесса направлен от предыдущих элементов построения к последующим. Обоснование, мотивировка есть сущность содержательного развития СФЕ.

Высказывание реализует в себе акт оценки. Согласно положениям логики оценок основанием (мотивировкой) оценки может быть только некоторая другая оценка [Ивин 1970: 28]. Таким образом, СФЕ, сцепление высказываний представляет собой последовательное обоснование одного акта оценки другим, одной ценности через другую, или, как было определено выше, аксиологическую стратегию. Причем, предыдущая оценка становится условием последующей. «Исходная оценка… становится вторичной производной, ее предмет ценен уже лишь постольку, поскольку с его помощью может быть достигнут иной предмет, являющийся добром» [Ивин 1970: 28].

В аксиологической текстовой стратегии не предыдущее мотиви-рует последующее, а наоборот: последующий пункт является причиной, основанием предыдущего. В развертывании своей коммуникативной стратегии говорящий всегда идет к причине, к основанию, к мотиву – от «меньшей ценности» к «большей» (напомним, что для нас в дискурсивном текстовом анализе речь идет не об абсолютных, а об относительных ценностях). Причем «большая ценность» планируется заранее, наперед, и затем уже подбираются «меньшие ценности» – как условия подачи «большей». Переход к следующему СФЕ означает переориентацию на какую-то новую «большую ценность», или смену локальной установки говорения.

В связи с таким распределением функций (производность предыдущего от последующего и обоснование первого последним), думается, целесообразно различать в СФЕ «вершину» и «основание» мысли, соответственно, зачин и аргументативную часть. Развитие мысли в СФЕ от вершины к основанию в целом соответствует логике практического рассуждения, или доказательства. Практическое рассуждение обычно отличают от так называемого выводного знания (стандартного умозаключения), в котором искомым является вывод. В практическом силлогизме развитие происходит от вывода к посылкам, где вывод понимается как цель, а посылки как средство (второе служит обоснованием первого). В практическом силлогизме, построенном по классической формуле, вывод обосновывается двумя посылками – большей и меньшей (см.: [Аристотель (Логика)]). В реальной речи, как правило, строится неполный силлогизм, или энтимема (см.: [Аристотель (Риторика)]): доказательство по полной форме избыточно, и достаточно однократного обоснования, т.е. лишь одной посылки. Вторая имплицируется (видимо как фоновое знание).

Переведем отношение высказываний в отношение терминов – «оконечностей» мысли. Сущность практического силлогизма, с точки зрения отношения терминов, состоит в соединении двух крайних терминов через какое-то количество средних. Крайние термины составляют вывод, вершину мысли. Средний термин вводится в посылках. Функция посылок состоит в попеременной иллюстрации (отдельно в каждой из посылок) связи среднего термина с каждым из крайних.

Схема 2.

(1) А

В Б

Сократ

(все люди)

смертен человек

(2)

А – В		Сократ – смертен		вывод
А – Б		Сократ – человек		меньшая посылка
Б – В		Все люди – смертны		большая посылка

На Схеме 2 первый рисунок (1) показывает, что любая пара из приведенной группы терминов может составлять вершину мысли, т.е. быть крайними терминами, а связь их иллюстрироваться через противостоящий им средний (такой подход к анализу структуры умозаключения широко применяет Г.В.Ф. Гегель; см.: [Гегель: 365-383]). Будет меняться только объем понятий. Второй рисунок (2) иллюстрирует вариант линейно-речевого распределения трех терминов в силлогизме, построенном по первой фигуре: в выводе представлены крайние термины («Сократ», «смертен»), в посылках вводится средний («человек»).

Таким образом, средний термин рассматривается нами как аргумент, обосновывающий заданную связь двух крайних. Реальное дискурсивное развертывание мысли следует понимать не как поиск приемлемого вывода, а как «углубление в основание», т.е. как поиск и выразительное предъявление среднего термина. Подобным образом логика реального мышления трактуется в фундаментальных трудах по диалектической логике (см.: [Гегель: 365-383]), а также в работах по логике практического рассуждения. В логических трудах Аристотеля также реальное развертывание силлогизма по любой фигуре строится не от посылок к выводу, а от вывода к посылкам (см.: [Аристотель (Логика)]).

2.2. Механизм ввода новой информации

В СФЕ в структуре отдельного перехода, функцию среднего термина (аргумента), подводимого под связь двух крайних, выполняет рема второго высказывания. Функции крайних терминов выполняют тема и рема первого высказывания. Семантически средний термин вводится как бы между двумя крайними, а не просто прибавляется к одному из них. Хотя формально его вхождение в структуру осуществляется через один из них – тот, который переходит в новое высказывание, занимая в нем место темы.

Схема 3.

(1)	T1 – R1	(2)	T1 – R1
	T2 (R1) – R2		T2 (T1) – R2

На Схеме (3) стрелка иллюстрирует возможные варианты передачи старой информации от предыдущего высказывания к последующему: (1) от ремы первого высказывании (R1) теме второго высказывания (T2) – цепная связь; или (2) от темы первого высказывания (T1) теме второго высказывания (T2) – параллельная связь. Этот процесс трактуется нами как процесс смысловой опоры последующего высказывания на предыдущее (на предыдущий контекст). Рема второго высказывания (R2) служит относительным ориентиром речи. Ввод аргумента планируется заранее как ввод новой информации – новой относительно подаваемой в предыдущем высказывании тема-рематической связи, согласно порядку развертывания СФЕ. Можно говорить о двух сторонах той функции, которую выполняет такой ориентир в СФЕ: установочной и собственно аргументативной.

Говоря вообще, в речи, в последовательном развертывании СФЕ, выражается ориентация говорящего на рему одного из следующих за зачином высказываний. В условиях отдельного перехода – это рема второго высказывания. В сложных построениях, состоящих из трех и более высказываний, т.е. при нескольких переходах, - это, обычно, рема последнего высказывания («главная ценность»). Ориентир занимает центральное место в построении. Его семантические свойства, коммуникативная значимость, особенности языкового выражения определяют характер приближения к нему. Можно сказать, что в построении все определяется необходимостью ввода такой, выбранной в качестве ориентира, ремы одного из следующих за зачином высказываний.

В ораторских текстах, которые рассматривались в качестве материала для настоящей работы, встречаются различные по объему сверхфразовые структуры: состоящие из одного высказывания (т.е. лишь из тезисной части, не получающей содержательного развития), состоящие из двух высказываний (зачин обосновывается лишь одним аргументом), а также такие, в которых зачин получает содержательное развитие в более сложной системе аргументации, включающей два, три или более средних терминов, т.е. в которых имеет место более глубокое осмысление предметного компонента. Рассмотрим логику содержательного развития в более сложных системах аргументации.

Отношение среднего термина и двух крайних характеризуется нами как отношение обоснования: рема второго высказывания призвана обосновывать тема-рематическую связь, данную в первом высказывании. Это отношение регулируется двумя логическими законами: исключительно третьего и достаточного основания. Согласно первому средний термин (т.е. рема второго высказывания) может быть взят лишь в каком-то одном отношении, т.е. подведен лишь под одну пару крайних терминов. Соответственно, связь крайних терминов также может быть опосредована лишь в каком-то одном отношении, т.е. обосновываться лишь одним аргументом. Таким образом, мы говорим о смысловой однонаправленности перехода от одного высказывания к другому, от предыдущего контекста к последующему. Вместе с тем, в соответствии с законом достаточного основания, одного аргумента может быть недостаточно для обоснования исходной связи двух крайних терминов (зачина), и может потребоваться дальнейшее развитие аргументативной части СФЕ, поиск более важного, более весомого аргумента. Очевидно, что один логический принцип противоречит другому. Каким образом согласуются друг с другом логическая однозначность смыслового перехода и множественность аргументации в структуре СФЕ?

Схема 4.

А В Д Г Б Г Д

На Схеме 4 сплошной линией условно обозначено реальное развитие аргументной стратегии в СФЕ, пунктирной – потенциальное. Мы видим, что первый аргумент (Б) служит непосредственным обоснованием связи двух первых крайних (А) и (В). Второй средний термин (Г) получает функцию экспликата связи первого среднего (Б) с одним из крайних (реально или потенциально). Это значит, что он уже косвенным образом объясняет связь двух первых крайних. Третий средний термин (Д) должен будет объяснять связь второго среднего (Г) с первым средним (Б) или с одним из крайних и т. д. В целом аргументативная сила термина в контексте исходной связи (т.е. связи двух первых крайних) падает. По Схеме 2 также видно, что каждый средний термин может быть пунктом поворота мысли к новому аргументу, новому основанию, заключает в себе возможность смены локальной установки говорения. Наиболее вероятным будет однократный ввод среднего термина – через один из терминов предыдущего высказывания. Все остальные связи подразумеваются. С вводом каждого нового среднего термина объем имплицируемых контекстных связей, с учетом отношений между всеми терминами, возрастает в арифметической прогрессии (соответствующую арифметику количественного соотношения между выводами, посылками и терминами в силлогизме дает Аристотель, см.: [Аристотель (Логика):170-172]).

Таким образом, в СФЕ c более сложной системой аргументации зачин непосредственно обосновывается лишь ближайшим аргументом, «дальние» аргументы служат косвенным обоснованием зачина: каждый из аргументов непосредственно обосновывает лишь ближайшую к нему связь.

Обычно, при множественности аргументов, они не равны друг другу по своей информативной смысловой и экспрессивной значимости. Один из них будет центральным, главным. Как правило, это – последний аргумент, рема последнего в СФЕ высказывания. Однако, его «центральность», доминантность будет определяться не его отношением к формальному зачину, от которого он значительно отстоит согласно порядку линейного развертывания СФЕ, а его отношением к той связи, под которую он непосредственно подводится (соответственно, большую значимость в общей логике построения получает и эта связь). При последовательном развитии СФЕ, по мере продвижения к главному аргументу формальный зачин может утрачивать свою функцию «вывода», т.е. формальную функцию цели, экспликандума или «центра», к которому стекаются все нити рассуждения, и относительно которого выстраиваются все аргументы. В ораторских текстах (на материале которых строилось настоящее исследование) зачин достаточно часто выполняет такую функцию – тогда, когда на него ориентирован главный аргумент. Но бывают случаи, когда формальный зачин выполняет функцию малозначимой подготовительной части: главный аргумент подводится не под него, а под одно из срединных высказываний СФЕ. Развитие аргументации как бы уходит «в сторону» от формального зачина.

1.3. «/1/ Consolidando o regime democrtico, membros de pleno direito da Comunidade Europeia,… necessitamos no s de sermos capazes de nos desenvolver no quadro de estabilidade poltica a institucional… /2/ As condies de estabilidade pressupem as relaes de dilogo… entre o Presidente da Repblica… a Assembleia da Repblica… e Governo…/3/ Esse dilogo de fundamental importncia para assegurar a estabilidade…, condio necessria da estabilidade poltica e da paz social» (М. Соареш – 1).

В примере три единицы сцепления. Ремы высказываний выделены курсивом, ключевой элемент ремы дополнительно подчеркнут. Связь цепная: рема предыдущего высказывания становится темой последующего. Формально здесь могут быть выделены два средних термина – рема второго высказывания (dilogo) и рема третьего высказывания (fundamental importncia …, condio necessria). Рема каждого очередного высказывания обосновывает содержащуюся в предыдущем высказывании связь. Таким образом, возникает два внутренних логических отношения: между первым и вторым и между вторым и третьим высказываниями. Однако, два средних термина не равны друг другу по своей аргументативной значимости (и, соответственно, по силе осмысления). Главной ремой, информативным центром СФЕ, на который нацелено все построение, является рема третьего высказывания, ввод которого также усиливается экспрессивным приемом – повтором. Это – главный аргумент, основа построения.

1.4. «/1./ Кроме того, давайте говорить конкретно. /2./ Наша пресса многолика. /3./ У нас есть газеты, которые выходят небольшим тиражом и допускают какие-то свои промахи. /4./ У нас есть пресса, которая выходит десятками миллионов экземпляров. /5./ Поэтому говорить неконкретно, переносить на всю прессу ошибки и промахи отдельных изданий вряд ли правильно. /6./ А вот адресный упрек – это другое дело. /7./ В нем обязательно надо разобраться». (Правда, 1.07.88).

В примере 7 высказываний. Ремы выделены курсивом, ключевой элемент ремы подчеркнут. В линейном развертывании СФЕ выделяются 4 средних термина. Первый – во втором высказывании (многолика). Второй – в третьем (небольшим тиражом) и четвертом (десятками миллионов экемпляров). Третий – в пятом (вряд ли правильно) и шестом (другое дело). Четвертый – в седьмом (обязательно надо разобраться). Высказывания /3/ и /4/, а также /5/ и /6/ можно понимать как параллельные друг другу, как гомофункциональные. Таким образом, в целом данное СФЕ можно рассматривать как четырехчленную структуру, состоящую из четырех единиц сцепления. Соответственно, возникает три логических отношения. Центральным с точки зрения информативной значимости является третий средний термин (высказывания /5/ и /6/). Его ввод – в отличие от ввода второго среднего термина в высказываниях /3/ и /4/ – усилен риторическим приемом. Он осуществляется в форме антитезы: шестое высказывание содержательно противопоставлено пятому. Все предыдущие высказывания, характер ввода предшествующих аргументов подготавливают ввод главного аргумента. Седьмое высказывание можно рассматривать как добавление. Выделение аргументов не зависит от характера сцепления высказываний. Высказывания /1/, /2/, /3/ и /4/ находятся в параллельной связи. Связь высказываний /5/ и /6/, вводящих главный аргумент, с высказываниями /3/ и /4/, непосредственно подготавливающими его ввод, является цепной. Между высказываниями /6/ и/7/ – снова параллельная связь.

Дискурсивный анализ сверхфразовых структур показывает, что в мысли действуют не только интегративные, но и дезинтегративные процессы. Последние располагаются на оси ввода новой информации (катафорическая проекция текста). Первые – на оси сохранения старой информации, передаваемой от предыдущих высказываний последующим (анафорическая проекция текста). То отношение, которое возникает на оси, проходящей от вывода к аргументам (т.е. на оси линейного развертывания СФЕ от первого высказывания к последующим), есть отношение объяснения. Обратное отношение – от аргументов к выводу, от последующих высказываний к предшествующим – есть отношение понимания. Посылки объясняют вывод. Вывод выражает понимание аргумента.

Анафорическая и катафорическая проекции текста тесно связаны, образуют диалектику текстового дискурса. Каждая единица текста (высказывание) предстает в целом как дискурсивно мотивированная.

Данные два процесса можно рассматривать как две противоположные тенденции развития мысли, из которых та или иная может преобладать. Например, развитие мысли может быть просто непоследовательным. Говорящий может «хвататься» за вдруг приходящие в голову аргументы, переосмысливать предыдущие связи. В практическом анализе фактор неожиданных поворотов мысли учитывать необходимо.

2.3. Механизм сохранения и передачи старой информации

Работа этого механизма строится на том, что элементы предыдущей информации воспроизводятся в тематической части очередного высказывания. В некоторых исследованиях процесс сохранения старой информации постулируется как «закон коммуникативной преемственности между предложениями в СФЕ» [Москальская 1981:21]. Тема очередного высказывания должна быть логически кореферентна, т.е. идентична по своей логической функции, одному из элементов – теме или реме – предыдущего высказывания. Хотя нередко встречается и дистантный перенос информации через одно или несколько высказываний. В основе этого механизма лежат два других логических закона: тождества и противоречия (последний – более строгое выражение первого). Транспонируемые из одних высказываний в другие термины должны оставаться одними и теми же (по объектной отнесенности); а также: две индикации одного и того же термина не должны противоречить друг другу. Функциональная логическая индексация должна оставаться неизменной.

Перенос информации – важный фактор смысловой интеграции в дискурсивном развертывании текста. Здесь могут наблюдаться следующие структурные закономерности: а) чаще всего встречается непосредственный перенос – непосредственная смысловая опора на предыдущий контекст, когда один из терминов первого высказывания (тема или рема зачина) переходит на место темы во второе высказывание. В дальнейшем, вместе с введением очередного среднего термина в третьем высказывании, предыдущий средний по отношению к очередному выполняет роль крайнего и может транспонироваться на место темы третьего высказывания и т. д. (см. Схему 4); б) возможен возврат к более ранним терминам, т.е. дистантный перенос термина через одно или более высказываний; в) каждый шаг мысли в линейном развертывании СФЕ может быть представлен как одним, так и несколькими соотнесенными по смыслу высказываниями. Так, один зачин может быть представлен несколькими высказываниями, равно как и ввод одного аргумента может осуществляться рядом параллельных и соотнесенных по смыслу высказываний. В этих случаях два (или более) параллельных высказывания могут повторять, перифразировать, обобщать, конкретизировать или отрицать друг друга, противоречить друг другу, замыкаться друг на друге и т. д.; г) в так называемых рамочных конструкциях первое высказывание СФЕ (зачин) может повторяться в конце (буквально целиком или в форме перифраза).

С точки зрения семантического отношения кореферентных элементов перенос информации в СФЕ может быть двух типов: (1) без смены референта, или непосредственный: а) чистый повтор; б) местоименная замена, а также чистое переименование; в) повторная номинация с содержательным развитием (расширение значения, усечение значения, образное коннотативное развитие); (2) со сменой референта, или смысловой. В последнем случае смысловая связь может мыслиться ассоциативно или основываться на контрасте.

Семантическую природу переноса информации в тексте понимают по-разному. Одни исследователи больше обращают внимание на внешнюю сторону вопроса и рассматривают перенос информации в тексте как перенос значений (см.: [Никифорова 1983]). Другие понимают это явление шире и анализируют семантический перенос как смысловой феномен (см.: [ван Дейк 1989]; [Фелосюк 1988]). Мы придерживаемся широкой трактовки и считаем, что в основе семантического переноса лежат смысловые процессы.

Первый вид переноса (без смены референта) более очевиден. Смысловые процессы, обеспечивающие тематическую связность текста, скрыты здесь эксплицитной объектной привязкой кореферируемых элементов, и, таким образом, создается видимость, что эти процессы опираются именно на нее. Кореферентность здесь соответствует своему прямому значению, т.е. рассматривается как отнесенность двух и более находящихся в различных высказываниях лексических единиц к одному и тому же объекту действительности, референту (см.: [Werner 1988: 168]).

Во втором виде переноса (со сменой референта) семантическая «изотопия»^[5] кореферентных единиц не столь непосредственна, как в первом, и в меньшей степени зависит от объектной привязки лексических единиц: во всяком случае, не опирается на нее, а лишь предполагает ее как подчиненный момент. Сигнификативная сторона значения (о выдвижении и актуализации которой имеет смысл говорить лишь в условиях контекста) играет здесь ведущую роль.

1.5. «/1/ Мы придали развитию кооперации именно то значение и ту роль, которые придавал ей В.И. Ленин. /2/ Сейчас центр тяжести смещается в область практических дел. /3/ И прямая обязанность Советов – всячески поддерживать стремление трудящихся вносить возрастающий вклад в дело перестройки» (Правда.29.06.88).

В примере три единицы сцепления. Кореферентные единицы в первом и во втором высказываниях подчеркнуты: тема второго высказывания (сейчас центр тяжести) опирается по смыслу на рему первого высказывания (то значение и ту роль, которые придавал В.И. Ленин). Семантической основой смыслового отождествления этих единиц является категориальное значение времени, при этом между двумя номинациями устанавливается антонимическое отношение, их смыслы противопоставлены: «тогда» - «сейчас» (т.е. «отношение в то время, а также наше прежнее отношение, и наше отношение сейчас»). Здесь мы видим смысловую связь высказываний /1/ и /2/ по контрасту. Между высказываниями /2/ и /3/ – параллельная связь: тема третьего высказывания (прямая обязанность Советов) опирается по смыслу на тему второго высказывания (сейчас центр тяжести). Понятно, что смысловое отождествление двух терминов носит сложный ассоциативный характер и релевантно лишь в данном контексте.

1.6. «/1/ A direita tem extremas dificuldades em prosseguir a sua poltica anti-autrquica. /2/ Por um lado, o Poder Local est profundamente enraizado na conscincia democrtica das populaes /3/ e o seu funcionamento eficaz e democrtico em si mesmo uma contribuio importantssima para a sua defesa. /4/ Por outro lado, a poltica do PSD cria contradies e oposies no seio do seu eleitorado e do prprio partido…» (Аванте. 9.06.88).

В примере 4 высказывания. Первое высказывание – зачин. Второе и третье высказывания гомофункциональны и тематически корферентны и понимаются как одна единица сцепления. Четвертое высказывание – смысловая вершина СФЕ. Соответственно, выделяются три единицы сцепления и два перехода: /1/ = /2/+/3/ = /4/. Связь везде параллельная: тема следующей единицы сцепления опирается на тему предыдущей единицы сцепления. Тематическая часть в каждом высказывании выделена подчеркиванием, рема – курсивом. Тематическая связь между первой и второй единицами сцепления основывается на смысловом расширении от частного к общему: «/1/ A direita … em … sua poltica anti-autrquica = /2/ o Poder Local … na conscincia democrtica das populaes» (впрочем, здесь можно видеть и противопоставление). Тематическая кореферентность второй и третей единиц сцепления (/2/+/3/ = /4/) – противопоставительная (противопоставляются два представления о местном самоуправлении: как оно и его функции понимаются народом, и как – правительственной партией), что дополнительно маркируется союзными оборотами (Por um lado,… Por outro lado,…). Очевидно экспрессивное усиление к концу дискурсивного развертывания СФЕ. Наиболее сильная в эмоциональном и оценочном отношении – рема последнего высказывания (cria contradies e oposies…).

Таким образом, относящиеся к различным понятийным и грамматическим классам и имеющие различную объектную отнесенность лексические единицы в СФЕ могут становиться логически кореферентными, т.е. идентичными по своей логической функции. Логическая кореферентность означает, что логические объемы двух единиц мыслятся как тождественные, т.е. по сути, речь идет о возникающем в речи отождествлении единиц по экстенсионалам их значений (в терминах классов). Разумеется, подобное отождествление понимается как релевантное лишь для данного контекста и для данного смыслового перехода в дискурсивном развертывании СФЕ. Семантической основой отождествления может быть какое-нибудь общее для двух единиц категориальное значение, та или иная коннотация, любое, иногда даже случайно возникающее, сходство мыслимых референтов. Реальная объектная отнесенность может становиться практически нерелевантной, и значения слов – быть лишь «актерами» действительных «актантов» – категорий, которые могут служить семантической основой отождествления чего угодно и с чем угодно. Отношение значений по смыслу включается в логическую сетку отношений в СФЕ, подчинено логической функции. Активная роль в «осмысливании» значений принадлежит субъекту, автору текста. В развитии мысли говорящий непосредственно руководствуется смыслами, которые во многом определяют направленность познавательного процесса.

Воспроизводство старой информации обеспечивает смысловое тождество мысли в целом. Неукоснительное сохранение исходных смыслов при построении СФЕ в реальной коммуникации не всегда возможно, да и вряд ли целесообразно. Опора на предыдущий контекст подвижна. На основе противоречивого, неполного или неточного воспроизводства смысловой информации в тематической части высказывания (т.е. на нарушении закона тождества, осуществляемого путем тематического переосмыслелния) строятся различного рода шутки, парадоксы, софизмы и т. д….

В целом, необходимо сказать, что было бы некорректным все описанные выше внутренние условия построения СФЕ понимать как самостоятельные или параллельные друг другу процессы. Внутреннее логическое отношение, например, не дано ни до, ни после процессов ввода новой информации и сохранения старой, оно образуется этими процессами. Также нельзя ставить вопрос о соотношении интегративного и дезинтегративного процессов применительно к структуре отдельного перехода. Такая постановка вопроса более правомерна, видимо, лишь к длинным цепочкам высказываний.

§3. Функциональная перспектива экспрессивных средств в сверхфразовом единстве

Формально-логические и строящиеся на этой основе информационно-семантические трактовки лишь в принципиальном плане объясняют внутреннее устройство высказывания, СФЕ или других текстовых речевых структур, т.е. ориентированы на сущностную сторону построения последних. В гораздо меньшей степени они приспособлены для изучения природы речевых объектов с учетом их функциональной обусловленности и еще менее – для выявления и анализа характерных феноменологических признаков речевых объектов. В большей мере для изучения феноменологии текста подходит дискурсивный подход, в котором названные речевые единицы рассматриваются не в статике, а в их реальной динамике – как выражение соответствующих текстовых стратегий. На первый план, как содержательная основа дискурсивного развертывания локальной текстовой структуры, здесь выдвигается не объективно-семантическая, а смысловая и экспрессивная сторона высказывания/СФЕ. Нас в первую очередь интересует динамика экспрессивного развития высказывания и СФЕ, которую мы считаем показательной для выявления и анализа релевантных феноменологических свойств текстовых структур риторического уровня – возможной основы их дальнейшего сопоставительного изучения.

3.1. Экспрессивное средство: отношение к норме СФЕ и отношение к мотиву речи

Вопрос об экспрессивности, о ее природе, о связи ее с семантикой сложных речевых форм неизбежно выходит на вопрос о средствах и способах ее манифестации в речи.

Проблема экспрессивного средства (ЭС) многоаспектна. Она связана с классификацией экспрессивных ресурсов языка, с исчерпывающим описанием виртуальных качеств экспрессивных единиц языковых уровней и этимологией их закрепления в системе языка. С другой стороны, она связана с объяснением актуальных причин появления ЭС в тексте, с тем, что В.Г. Гак называл «грамматикой выбора» [Гак 1977: 9], с механизмом эмоциональной мотивации общего значения сложных речевых форм и составляющих эти формы элементов.

В соответствии с уровнем анализа можно выделить три группы экспрессивных средств и приемов:

а) ЭС дофразового уровня – морфологические, лексические (собственно лексического и фразеологического уровней), синтаксические (чисто структурные и фразеологизированные), актуальное членение (как присущая языку техника реструктурации – «cleaving» [Casteleiro 1979: 97] – предложения в условиях контекста). ЭС дофразового уровня могут быть узуальными, т.е. закрепленными в языковой норме, и окказиональными – когда данная единица проявляет себя как экспрессивная только в условиях контекста;

б) ЭС сверхфразового (риторического) уровня – актуальное членение (как средство межфразовой когезии), различного рода риторические фигуры и обороты речи;

в) ЭС композиционно-текстового уровня – уровня межабзацевых и общетекстовых связей.

В сферу нашего анализа входят, главным образом, ЭС группы б) и отчасти ЭС группы а) – лексические, синтаксические, маркеры актуального членения. Верхним пределом функциональной обусловленности этих ЭС нормами текстовой системности является для нас уровень СФЕ (а не уровень, например, «текстового эпизода» или какой-либо другой структуры высшего текстового уровня, которые, очевидно, могут быть объектом поэтики, теории текстовой композиции, семиотики текста и лишь отчасти – лингвостилистики или риторики). Таким образом, все виды ЭС дофразового и сверхфразового уровней, независимо от их природы и уровневой принадлежности, рассматриваются нами с точки зрения единой функциональной перспективы в границах СФЕ.

Самым общим образом можно говорить о двух сторонах той функции, которую ЭС выполняет в сверфразовой структуре: нормативной и эмотивной. Нормативный аспект связывает ЭС с текстовой организацией (в нашем случае это – структура СФЕ), с тем или иным элементом этой организации: ЭС либо само маркирует какую-то логическую функцию, либо входит в состав более широкого компонента, выполняющего эту функцию. При дискурсивном рассмотрении ЭС нормативный аспект понимается нами как первичный, ведущий. Эмотивный аспект, связывающий ЭС с мотивом речи (в нашем случае это – локальная установка говорения), понимается нами как вторичный по отношению к первому, нормативному. ЭС в СФЕ является показателем силы осмысления текстовой семантики. Все стилистические, эмотивные свойства ЭС направлены на модализацию выполняемой им в СФЕ логической функции, выполняют роль модализатора нормативной функции. Модализация логической функции означает также модализацию логических связей между различными элементами в СФЕ и модализацию всего выполняемого СФЕ логико-семантического задания в целом.

Концентрация эмотивных свойств ЭС вокруг выполняемой им в СФЕ нормативной функции характерна как для изобразительных (семантических, образных), так и для выразительных (структурных) ЭС.

1.7. «Na furiosa campanha que se desenvolve contra o nosso Partido, os nossos inimigos e adversrios pisam e repisam que o PCP perdeu a noo das realidades nacionais e mundiais, perdeu sobretudo a capacidade de reconhecer a falncia do socialismo…» (Аванте.10.11.88).

Здесь усиление осуществляется с помощью образного ЭС (выделено курсивом). Переносное значение глагола «repisar» - «бесконечно повторять одно и то же», «талдычить». Элемент привлекает к себе внимание резкой негативной оценочностью, которая усиливается также повтором («pisam e repisam»). Интенсифицируемая с помощью образного ЭС рема^[6] высказывания – тезис политического противника. Этот тезис неприемлем для говорящего: отсюда столь сильное негативное осмысление, имеющее цель – подготовить почву для контраргументации.

1.8. «Слишком много в атмосфере нашего Съезда узнаваемо. Появляются свои Керенские, Милюков, Гучков, Чхеидзе…» (Изв.14.06.89).

Используемый здесь прием – олицетворение – преследует цель дать оценку атмосфере Съезда Советов СССР (1989 г.), ряду выступлений на Съезде. Русский пример в целом аналогичен португальскому. Оба примера типичны для ораторского стиля: как правило, столь контрастная образность располагается в зачине и предшествует развернутой дальнейшей аргументации.

Структурные ЭС в целом безразличны к своему содержательному наполнению. Но для них также ведущим фактором является нормативная обусловленность. Их функция – подчеркивать логические элементы в структуре СФЕ, способствовать более полному содержательному развитию того или иного элемента, более яркому изложению тех или иных частей структуры – зачина (тезисной части) или развивающих содержание зачина высказываний (аргументативной части). Отправитель речи путем особого расположения того или иного элемента в структуре СФЕ привлекает к нему внимание адресата. За этим могут стоять самые различные коммуникативные цели: добиться принятия адресатом тезиса, убеждение его в значимости приводимых аргументов и т. д.

1.9. «A nossa campanha para o Parlamento Europeu tem como ponto base uma situao objectiva: o PCP o nico partido que assume uma posio clara acerca das consequncias da integrao. o nico partido que a tempo apontou os perigos da integrao de Portugal na CEE… o nico partido que apresenta um plano de actuao nacional o nico partido …» (Avante 29.03.89).

Здесь мы видим выделение элемента «o nico partido». Для выделения используется параллельная структурация высказываний. Эмоциональная модализация вводимого элемента не изменяет его нормативной функции – его отношения к остальным элементам, но ставит его в особую, выделенную позицию, усиливает его аргументативную окраску, он глубже раскрывается содержательно. Наблюдается общая стереотипизация структуры.

1.10. «Однако нельзя допустить развенчания состоявшихся приговоров и их законности – это главное. Были же миллионы, были дававшие взятки и бравшие их. Были взяткодатели и взяткополучатели…» (Изв., 3.06.89).

В примере две единицы сцепления (один переход). Экспрессия усиливается параллельной структурацией высказываний, вводящих аргумент: это – анафора. Принципиально анафора никак не влияет на логическую функцию аргумента – обоснование тема-рематического отношения предыдущего высказывания (рема – «нельзя»), и наоборот, она еще больше подчеркивает её.

ЭС, как правило, используются не изолированно, а в сочетании друг с другом: одни ЭС могут усиливать, поддерживать или ослаблять действие других, одно ЭС может подготавливать появление другого и т. д. Нередко в речи наблюдается конвергенция ЭС – их согласованное взаимодействие. В основе всякого взаимодействия ЭС лежит логика СФЕ, логика перехода. ЭС обслуживают логическую сетку отношений, подчиняются нормативному аспекту СФЕ. ЭС привносится в речевую структуру не как извне прибавляемый к последней, чуждый ей содержательно и структурно элемент. Напротив, оно органично включается в реализацию логико-семантической программы СФЕ, выражая лишь эмоциональный модус ее исполнения.

Выбор ЭС того или иного типа зависит от качественных и количественных параметров мотива. Классификация ЭС проводилась нами на основе соответствия ЭС количественным параметрам осмысления. В первую очередь учитывалась сила мотива: сила трансформирующего влияния ЭС на структуру СФЕ в целом понималась как выражение силы мотива. Глубина осмысления, как фактор, взаимодействующий с силой эмоционального влияния мотива, во внимание практически не принималась и учитывалась как дополнительная характеристика.

В зависимости от силы эмоционального влияния на организацию СФЕ весь корпус примеров был разделен нами на две группы (для португальского и для русского языков). В первую группу вошли примеры с низким уровнем эмоционального влияния на структуру СФЕ. Вторая группа охватывает примеры с высоким уровнем мотивации. В каждой из групп нами выделялись характерные ЭС, выражающие силу трансформирующего влияния эмоции на структуру СФЕ: слабые ЭС для первой группы примеров, и сильные ЭС – для второй. Сильные ЭС, в свою очередь, подразделялись нами на два подвида: а) ЭС, выражающие стереотипизирующее влияние эмоции на организацию СФЕ, и б) ЭС, выражающие крайне высокое – «разрушающее» – влияние эмоции на сверхфразовую структуру.

Первая группа. СФЕ с низким уровнем эмоциональной мотивации. В эту группу вошли примеры с нормальной, внутренне разнообразной структурой. На уровне отдельного высказывания в этих случаях, как правило, отмечается объективный порядок следования компонентов: тема – рема [Матезиус 1967б: 448]. Тема-рематическое распределение элементов предложения производится с точки зрения необходимости дискурсивной смысловой связи выражаемого предложением высказывания с другими высказываниями в СФЕ. Расположение членов предложения не должно вызывать ассоциацию содержательной или структурной однотипности или, наоборот, контраста с находящимися рядом высказываниями. Для СФЕ в целом это означает внутреннее структурное разнообразие составляющих его высказываний, их непохожесть друг на друга (разумеется, не в ущерб их общему тематическому единству в рамках СФЕ). При восприятии такой структуры не должно возникать ощущения аккумуляции каких бы то ни было содержательных или структурных моментов. Таким образом, при низком уровне мотивации возникают неэкспрессивные, или нейтральные структуры. В этих структурах преобладает информативный, содержательно-фактуальный компонент. Развитие предметного содержания проходит без видимых эмоциональных «примесей».

Низкий уровень мотивации не исключает использование ЭС. Но это – слабые ЭС, не влияющие на характер развертывания СФЕ: порядок следования компонентов в высказываниях, как правило, остается неэкспрессивным, повторы отсутствуют. Главный признак экспрессивности – стереотипизация структуры – не характерен для низкого уровня мотивации.

При низком уровне мотивации логика и эмоция «мирно» уживаются друг с другом, между ними не возникает контраста, «борьбы», используются слабые ЭС, для которых характерно то, что они, в отличие от сильных, не способны влиять на предикативное отношение в высказывании (в сторону его усиления, эмфатизации) и лишь приспосабливаются к нему. К слабым ЭС можно отнести различные образные средства – слова с сильной коннотативной окраской, различного рода тропы (метафора, метонимия, гипербола, литота, аллегория и др.), некоторые стилистические фигуры – градация, антиградация, многосоюзие, подхват и др., а также некоторые смысловые фигуры – антитеза, хиазм и др.

Вторая группа. СФЕ с высоким уровнем эмоциональной мотивации (первый подвид). Сюда можно отнести примеры, в которых наблюдается стереотипизация структуры или элементов структуры.

Стереотипизация структуры может проявляться в форме градации, антиградации, многосоюзия, антитезы, подхвата и др. Надо сказать, что строгая классификация ЭС по силе эмоционального влияния, которую они выражают, едва ли возможна. Перечисленные ЭС в равной степени могут быть отнесены как к разряду слабых, так и к разряду сильных ЭС. Их экспрессивная сила в речи зависит от характера их использования – от локализации в структуре СФЕ, для некоторых также от локализации в структуре высказывания, от их способности в зависимости от лексического наполнения влиять на предикативное отношение в высказывании. К сильным ЭС с большей определенностью могут быть отнесены: структурный параллелизм, анафора, эпифора, лексический повтор и др. При использовании этих ЭС часто происходит эмфатизация структуры.

В сверхфразовых структурах этого типа эмоция и мысль (логика) как бы «противодействуют» друг другу. Сильная эмоция «задерживает» нормальное логическое развитие мысли. Говорящий более детально, чем при обычном, менее экспрессивном развитии речи, останавливается на тех или иных элементах мысли, дает им большее содержательное развитие, смысловое усиление. В этих случаях, видимо, уместно говорить о смысловом «выдвижении» элементов содержания.

Вторая группа. СФЕ с высоким уровнем эмоциональной мотивации (второй подвид). К этому подвиду относятся примеры с крайне высоким уровнем эмоционального влияния на организацию СФЕ. Мысль не получает полного развития, не завершается или, даже, обрывается. Для примеров с крайне высоким уровнем мотивации характерна тенденция к разрушению структуры. Эмоция здесь не «задерживает», а стремится «остановить», «оборвать» развитие мысли. Характерными фигурами, выражающими столь сильное влияние эмоции на сверхфразовое построение, являются: риторический вопрос, риторическое обращение, восклицание, анаколуф (обрыв фразы, структуры), апосиопеза (обрыв мысли, логики), эллипсис (опущение элементов построения), парцелляция и др. К этим же средствам, видимо, следует также добавить так называемую эмфазу, при которой часто наблюдается субъективный порядок следования компонентов высказывания: рема – тема.

Для сильных ЭС вообще характерно то, что они, как правило, используются для выделения кульминационного пункта СФЕ – главного аргумента, обычно располагающегося в заключительной части СФЕ. Нередко они влияют и на предикативное отношение в высказывании, в котором они появляются, или в высказываниях, которые ими охватываются. Это – эмфатизирующее влияние, которое, однако, не ломает логической сетки отношений на сверхфразовом уровне.

3.2. Дискурсивное взаимодействие экспрессивных средств в СФЕ

3.2.1. Общие принципы взаимодействия

В основе повышения экспрессивности как в высказывании, так и в СФЕ в целом лежит активизация оценочного компонента тестового содержания. Активизация оценочного компонента означает повышение коммуникативной значимости какого-то высказывания, рост его «коммуникативной цены» в ряду остальных высказываний. Распределение экспрессивных средств в составе СФЕ обусловлено задачей такого ценностного выдвижения.

Применение ЭС не означает нарушение логической сетки отношений в СФЕ. В составе СФЕ ЭС взаимодействуют с обычными, неэкспрессивными элементами и, с точки зрения своей включенности в логико-семантическое задание СФЕ, т.е. своей нормативной функции, могут быть рассмотрены наравне с последними. Развитие экспрессии в СФЕ не образует ни особой структуры, ни какой-либо дополнительной рамки отношений. Оно совпадает с аргументативным развитием СФЕ.

Особенность аргументативного развития СФЕ состоит в том, что оно подчинено принципу централизации текстовой структуры (см.: [Сидоров 1986: 127-128]. Причину централизации мы видим в обусловленности СФЕ информативной установкой локального уровня. Важнейшей составляющей локальной установки является оценка, в силу чего централизации информативной, логической, при активизации оценочного компонента, сопутствует централизация экспрессивная. Под централизацией понимается такое отношение СФЕ, когда один из них является главным, центральным, а оставшаяся часть СФЕ и все остальные аргументы служат условием подачи главного аргумента (см.: [Ивин 1970: 28], [ван Дейк, Кинч 1989: 26]). Как правило, это – рема последнего высказывания СФЕ. В отдельном высказывании это – также его рематическая часть. Такой, обусловленный локальной установкой говорения, центр текстового построения понимается как относительный ориентир речи. На него приходится кульминация экспрессивного накопления в СФЕ. На нем замыкается перспектива общего развития локальной текстовой стратегии. В речи его можно рассматривать как сигнал об окончании СФЕ.

Экспрессия в СФЕ, как правило, действует по нарастающей. Деэкспрессивизация дискурса, как показали наблюдения, возникает в трех случаях: при переходе от одного СФЕ к другому (т.е. при смене локальной установки говорения); в конце СФЕ, построенного по принципу рамочной конструкции, когда последнее высказывание подводит итог рассуждению, повторяя, как правило, в форме перифраза, одну из предыдущих мыслей; в случае парентетических включений (а также добавлений после главного аргумента). В целом кульминация экспрессивного накопления рассматривалась нами как делимитативный признак СФЕ.

Таким образом, функциональная перспектива экспрессивных средств в СФЕ носит системный характер. Экспрессивные средства группируются вокруг аргументативного центра СФЕ, направлены на него. Их главная функция состоит в выделении аргумента.

Необходимо определить функцию ЭС с точки зрения структуры отдельного перехода. В рамках внутреннего логического отношения, образуемого процессами переноса старой информации и ввода новой, ЭС ориентированы не на первый из этих процессов, а на второй. В структуре перехода ЭС располагаются таким образом, чтобы подчеркнуть, выделить средний термин. Их функция – как в отдельном переходе, так и в СФЕ в целом – состоит в том, чтобы обеспечить ввод новой информации. С этих позиций они могут рассматриваться как элемент, «деталь» более общего механизма ввода новой информации: экспрессивные средства выражают эмоциональную модализацию функции среднего термина, подчеркивают характер вхождения аргумента.

В текстах встречается как применение изолированных ЭС, так и комплексное их использование. Взаимодействие ЭС с логикой СФЕ как в первом, так и во втором случае выражает одну и ту же закономерность – усиление аргумента. В комплексном использовании ЭС мы различаем два возможных способа их взаимодействия – синхронное и последовательное. Первое означает конвергенцию ЭС, их концентрацию в каком-то пункте СФЕ (см.: [Арнольд 1973:232]). Например, ввод аргумента может выражаться одновременно с помощью образных ЭС и целого ряда структурных (как правило, конвергенция приходится на главную, аргументативную часть построения). Второй вид взаимодействия выражается функциональной перспективой ЭС – различным отношением их к аргументу (главному аргументу) в зависимости от локализации в структуре СФЕ. Нас в первую очередь интересует второй вид – последовательное взаимодействие ЭС в СФЕ.

ЭС могут располагаться как в тезисной, так и в аргументативной части СФЕ. ЭС, расположенные в зачине, подготавливают ввод новой информации. ЭС, расположенные в аргументативной части, непосредственно обслуживают вхождение среднего термина. Как первые, так и вторые подчинены единой логике ввода новой информации, ориентированы на общий для них средний термин и, таким образом, соотнесены по ценностной установке. Экспрессия зачина – не главная, а лишь вспомогательная в СФЕ. Расположенные здесь ЭС, сами не участвуя во вводе среднего термина, своей экспрессией как бы «поддерживают» те ЭС, которые непосредственно обеспечивают выделение аргумента, подготавливают экспрессию главной части. В свою очередь, последние продолжают и завершают экспрессию, начатую ЭС зачина. Таким образом, складывается общая динамика усиления в СФЕ.

Строгая классификация ЭС по преимущественным речевым функциям едва ли возможна. Анализ эмпирического материала показывает, что одни ЭС являются более «гибкими» в том, что касается их потенциального функционального статуса, другие в этом отношении более «жесткие». Более жесткими оказываются сильные ЭС (эмфаза, анафора, эпифора, подхват, риторический вопрос, риторическое обращение, парцелляция, анаколуф и др.), более гибкими – слабые. Например, градация (чаще используется как слабое ЭС) в зависимости от общего уровня экспрессивности в СФЕ может применяться как в главной части – как главное выделительное средство (при низком общем уровне мотивации), так и в зачине – как вспомогательное средство (при более высоком общем уровне мотивации). Такие ЭС, как анафора или риторический вопрос, чаще используются в качестве центрального выделительного средства. Эта закономерность наблюдается как в русских, так и в португальских примерах.

Для образных ЭС трудно выделить преимущественную функцию. Они служат наполнением структурных ЭС и в целом подчиняются логике взаимодействия последних. Хотя в некоторых случаях образные ЭС могут вступать в последовательное взаимодействие со структурными. Например, слово с сильной коннотативной окраской, употребленное в зачине и не сопровождаемое каким-либо параллельным структурным ЭС, может подготавливать дальнейшую экспрессию: после него в основной части СФЕ могут появляться градация, структурный параллелизм и т. д., т.е. более сильное экспрессивное средство.

Таким образом, любое применение ЭС в речи должно рассматриваться не как самостоятельное явление, а как явление относительное, обусловленное контекстом. Необходимо специальное изучение динамики взаимодействия различных ЭС в структуре СФЕ.

Анализ способов дискурсивного взаимодействия ЭС в сверхфразовой структуре возможен с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения построения СФЕ в целом. Во-вторых, с точки зрения перехода от одной мысли к другой внутри СФЕ. Внутренняя структура СФЕ может включать в себя несколько переходов, и, таким образом, при модализации каждого перехода с помощью ЭС, складываются сложные формы экспрессивного взаимодействия элементов текстового дискурса. Виды экспрессивного взаимодействия ЭС в рамках одного перехода можно определить как элементарные.

Принципиальное значение в нашем исследовании, думается, имеет рассмотрение и анализ не сложных, а элементарных видов дискурсивного взаимодействия ЭС в СФЕ. Поскольку сложные формы складываются из нескольких элементарных, детальный анализ и систематизация последних приведет к лучшему пониманию первых. Систематизация сложных форм принципиального значения не имеет, они будут рассмотрены нами лишь в общих чертах.

3.2.2. Элементарные формы взаимодействия экспрессивных средств в СФЕ. Фигуры экспрессии

Элементарные формы дискурсивного взаимодействия ЭС рассматриваются нами в динамике перехода от зачина к аргументативной части СФЕ, или от высказывания, подготавливающего ввод аргумента, к высказыванию, вводящему аргумент. В зависимости от распределения ЭС между подготавливающей и аргументативной частями СФЕ весь корпус примеров – в русской и португальской части – был разделен нами на две больших группы. Включаемые в каждую из групп примеры понимались как выражающие определенный тип дискурсивного развития экспрессии в СФЕ при переходе от одной мысли к другой. Типы смыслового и экспрессивного развития СФЕ именуются фигурами экспрессии – по аналогии с фигурами силлогизма в формальной логике. Самым общим образом были выделены два вида фигур: а) фигуры прямой экспрессии и б) фигуры обратной экспрессии.

3.2.2.1. Первая фигура: прямое усиление аргумента (фигура прямой экспрессии)

Для всех видов и подвидов первой фигуры характерен переход от более слабых ЭС в зачине, или непосредственно подготавливающей ввод аргумента части СФЕ, к более сильным ЭС в аргументативной части. Экспрессия как бы накапливается с большей или меньшей постепенностью от тезисной части к аргументативной – к экспрессивному центру. Ввиду такой общей закономерности, свойственной всем разновидностям этой фигуры, фигура в целом определяется как прямое усиление аргумента, или как фигура прямой экспрессии.

А. Первый подвид. Принципиальная схема расположения ЭС здесь выглядит следующим образом: в зачине (в тезисной части) располагаются слабые ЭС – градация, антиградация, антитеза, хиазм, образное ЭС (троп) и др., в главной части располагаются сильные ЭС – анафора, эпифора, риторический вопрос, восклицание и др.

1.11. «/1/ O encontro da JCP, encontro de jovens comunistas, pelo que debateu, pelo que afirmou, pelo que concluiu, o Encontro uma afirmao do que ser jovem comunista. /2/ amar a paz e lutar pela paz… ter o ideal de uma sociedade libertada da explorao… ser patriota e internacionalista. ter uma viso do mundo contemporneo… alegrar-se com a luta anti-imperialista… tambm, no momento actual..., saudar a «perestroika»…» (Avante, 27.10.88).

В примере две единицы сцепления. В каждом высказывании (в каждой единице сцепления) рема выделена курсивом. Экспрессивное средство в каждом из высказываний выделено подчеркиванием. Ввод аргумента во второй единице сцепления подготавливается относительно слабым ЭС – градацией (pelo que debateu, pelo que afirmou), расположенным в тематической части первой единицы сцепления (зачина). Собственно ввод главного аргумента СФЕ во второй единице сцепления экспрессивно обеспечивается параллельными конструкциями. Таким образом, мы видим нарастание экспрессии от зачина к аргументативной части, переход от слабого ЭС, подготавливающего ввод аргумента, к сильным ЭС, непосредственно обеспечивающим ввод аргумента в следующей единице сцепления.

1.12. «/1/ E entretanto a nossa indstria e a nossa agricultura esto estagnadas. /2/ Nada se faz para promover a produo…, nada se faz para mobilizar os recursos, energias…, nada se faz para reduzir consumos suprfluos…». (А. Куньял 1).

В этом примере ввод аргумента также обеспечивается сильным ЭС – анафорой. В предыдущем высказывании мы видим элемент с усиленной коннотативной окраской («estagnadas») в позиции предикатива.

1.13. «И последний вопрос. /1/ В ходе обсуждения тезисов ЦК КПСС коммунисты, беспартийные в нашем крае были единодушны в том, что основным гарантом перестройки, главным двигателем общественного прогресса в нынешних условиях может быть только партия коммунистов. /2/ Какая отводится ей роль в обществе, как разграничить функции партийных, советских, хозяйственных органов…как поднять ее пошатнувшийся авторитет в народе?». (Пр., 1.07.88).

1.14. «/1/ Партия должна возродить себя на ленинских принципах, как политический авангард, развернуть свой потенциал. /2/ Этого ждет общество. Этого ждет весь прогрессивный мир». (Пр., 1.07.88).

Русские примеры в целом аналогичны португальским. В них также представлен переход от слабых ЭС в тезисной части, к сильным ЭС в аргументативной части в структуре риторического перехода. В первом – от градации к риторическому вопросу. Во втором – от градации к анафоре.

Как в тезисной части, так и в аргументативной части СФЕ ЭС ориентированы прежде всего на выделение ремы своего выказывания. В рамках структурного целого, в динамике риторического перехода, рема зачина оказывается выделенной слабее, чем рема следующего высказывания. Обеспечиваемая более сильными ЭС рема второго высказывания как бы «переориентирует» на себя более слабые ЭС подготовительной части. Таким образом, создается эффект экспрессивного нарастания при переходе от одной цели к другой, эффект приближения к аргументу. Экспрессивная централизация помогает централизации информативной.

В соответствии с первым видом первой фигуры может строиться СФЕ в целом. Первый вид может встречаться в любой части СФЕ. В сложных формах взаимодействия – при множественности аргументов – чаще употребляется в заключительной части СФЕ.

Б. Второй подвид. Для этого подвида характерна высокая концентрация ЭС уже в начале СФЕ. Уже в первом высказывании (первой единице сцепления) располагаются сильные ЭС: анафора, риторический вопрос, восклицание и т. д. Возможны два варианта дальнейшего развития СФЕ в этом случае:

1. После столь внезапной экспрессии, уже в зачине, развитие СФЕ прекращается. Это можно понимать так, что после сильного ЭС в зачине (например, риторического вопроса) далее следует фигура умолчания, т.е. дальнейший аргумент лишь подразумевается, или так, что СФЕ непосредственно начинается с главной части, т.е. сразу подается экспрессивный центр, а зачин отсутствует;
2. После сильного ЭС в зачине следует еще более сильное ЭС в главной части: например, после анафоры в зачине идет риторический вопрос в главной части.

В соответствии с первым вариантом строятся, обычно, высоко экспрессивные СФЕ, состоящие из одной единицы сцепления. Под сложные формы взаимодействия этот вариант не подпадает. Второй вариант может встречаться в конце сложных экспрессивных сверхфразовых структур с большим количеством аргументов.

1 вариант:

1.15. «Como exemplos, em que partido seno no PCP encontram apoio os guardas da Polcia de Segurana Pblica para o reconhecimento legal do seu sindicato? Em que partido seno no PCP encontram apoio os construtores civis…?» (Avante,, 23.3.89).

В этом примере мы видим серию риторических вопросов, построенных в форме анафоры. Уже вначале построения происходит взрыв экспрессии. Дальнейшее экспрессивное развитие практически невозможно: для этого необходимы еще более сильные ЭС. Здесь прерывается и информативное развитие: дальнейшая информативная централизация должна была бы сопровождаться централизацией экспрессивной, последняя же здесь невозможна.

1.16. «Нам нет нужды разрушать старый мир до основания, нам не нужно вытаптывать просо, которое кто-то сеял, поливая поле своим потом, нам не нужно разрушать фундамент еще не построенного дворца…Нам нет нужды строить вавилонскую башню для того, чтобы разрушить ее». (Изв. 1.07.88).

В этом примере экспрессия достигается с помощью анафоры.

2 вариант:

1.17. «/1/ Por que ser, camaradas, que o governo PS-PSD no chama as coisas pelos seus nomes? /2/ descida do produto nacional chama «crescimento negativo». Aos despedimentos sem justa causa chama «lay-off». A uma nova lei da greve chama lei regulamentadora. A limitaes dos direitos e liberdades chama directivas de comportamento. /3/ Ser pelo hbito de pensar que, pondo falsos nomes s coisas, as coisas deixam de ser o que so? Pensar o dr. M. Soares que, pelo facto de se intitular ainda «socialista», algum acredita que no est servindo o grande capital?». (А. Куньял 1)

1.18. «/1/ Теперь это политика не отвлеченная. /2/ Она задевает. В экономике – рабочий класс, прежде всего, тех, кто привык к уравниловке, к выводиловке. Она задевает хозяйственников, которые не умеют работать в условиях хозрасчета.… Она задевает аппарат управления, который мы основательно сокращаем.…/3/ Все это разве легко? А то, что в партии происходит, разве это легко? А когда мы науку переводим на хозрасчет…? Это разве легко? А в Армии? Это разве легко?». (Изв. 26.05.89)

Как в португальском, так и в русском примере здесь мы видим, что ввод первого аргумента усиливается параллельной структурацией высказываний. Далее следует переход к еще более сильному ЭС – риторическому вопросу.

В целом для второго подвида первой фигуры характерен высокий уровень экспрессии: используются сильные ЭС. Наиболее частым случаем для второго подвида является первый вариант его реализации: взрыв экспрессии в первых же высказываниях, в первой же единице сцепления СФЕ и обрыв дальнейшего как экспрессивного, так и информативного развития сверхфразовой структуры. Здесь более всего заметно противоречие между глубиной и силой осмысления предметного компонента. Глубина осмысления измеряется количеством аргументов, количеством предикативных переходов от высказывания к высказыванию в структуре СФЕ, т.е. сложным порядком аргументации. Сила осмысления измеряется степенью экспрессивного наращивания в ходе дискурсивного развертывания СФЕ. Понятно, что быстрое достижение наивысшей экспрессии препятствует дальнейшему аргументативному развитию СФЕ, противоречит глубине осмысления предметного означаемого.

В. Третий подвид. Развитие экспрессии здесь начинается со слабой, неэкспрессивной тезисной части, зачина. Что касается аргументативной части, в которой вводится главный аргумент, то здесь возможны следующие варианты развития.

1 вариант: ввод аргумента в дальнейшем непосредственно обеспечивается слабыми ЭС:

1.19. «/1/ A maioria de votos e de deputados alcanada pelo PSD nas eleies… do ano passado foi considerada por muitos como um resultado de consequncias irreversveis. /2/ No apenas pela direita, mas por muitos democratas, at por alguns camaradas, as eleies… significariam a derrota do regime democrtico…, a liquidao imparvel e a curto prazo das conquistas democrticas, a solidez da direita no Poder e o esgotamento da capacidade de resistir do movimento operrio» (Avante,,10.11.88).

1.20. «Уважаемые тов. депутаты! /1/ Здесь у нас невольно выявилось противопоставление между нами: между теми, кто прошел конкурентные многомандатные бои, и теми, кто пришел от общественных организаций. /2/ Не раз за эти дни приходилось слышать, что одни – это избранники народа, а другие – подсажены, чтобы тормозить активность перестройки» (Изв. 14.06.89).

В обоих примерах ввод главного аргумента обеспечивается с помощью слабых ЭС: в португальском примере – это градация, в русском – антитеза. Этот вариант экспрессивного развития нередко встречается в начальной части сверхфразовых построений с высоко сложной внутренней организацией, характеризующихся большой глубиной осмысления предметного компонента.

2 вариант: ввод аргумента непосредственно обеспечивается сильными ЭС.

1.21. «/1/ O XII Congresso enfrenta uma situao nova a nvel nacional /2/ porque avanou a contra-revoluo porque a reaco tem maioria na Assembleia de Repblica, porque destruda parte das conquistas de Abril, porque se concretizou a integrao na CEE…, porque existe o perigo de uma reviso subversiva da Constituio». (Avante,,10.03.88)

1.22. «/1/ При очевидной необходимости сокращения партийного аппарата, думается, надо пойти на укрепление районных комитетов партии. /2/ Это – передовое звено, это – передний край в общении с людьми. Это орган, который работает на такой территории, где очень тесно переплетаются все интересы людей. /3/ У нас же там сейчас работают в основном кадры малоопытные». (Изв. 1.07.88).

Как в португальском, так и в русском примере вхождение аргумента экспрессивно поддерживается анафорой. Последнее высказывание в русском примере можно понять как добавление. В этом варианте аргумент может выделяться не только с помощью анафоры. Сюда можно отнести также те случаи, когда после неэкспрессивного зачина в главной части следуют более сильные ЭС – риторический вопрос, восклицание…

3 вариант: ввод аргумента поддерживается риторическим подхватом (анадиплозой). Здесь возможны следующие случаи: а) неэмфатический подхват, б) подхват аргумента путем парцелляции, и в) эмфатический подхват.

а) При неэмфатическом подхвате рема предыдущего высказывания становится темой последующего, получая, таким образом, дальнейшее усиление и смысловое развитие в следующем высказывании. Чаще всего в выделенную позицию ставится не весь аргумент, а лишь его часть, которая как бы искусственно, в отдельном высказывании, выводится в предикативную позицию по отношению к остальной, не выделяемой части аргумента (которая не воспроизводится в следующем высказывании).

1.23. «Camaradas! /1/ O debate que aqui estamos a travar ainda a nvel dos responsveis. /2/ Temos todo o interesse em que os Organismos de Direco no fechem em si prprios o debate, e o levem a todo o Partido. /3/ E o levem no com ideias feitas, mas abertos opinio, abertos s contribuies, abertos s propostas…». (Avante,,10.3.88)

1.24. «Часто мы слышим нарекания, что /1/ молодежь кричит, /2/ кричит с «лестницы 13-го этажа», кричит со сцены с гитарой в руках, но мы никогда не задумываемся о том, /3/ почему она кричит? /4/ Человек кричит.». (Изв. 1.07.88)

Как и ранее, рема высказывания выделяется курсивом. Повторяемая часть аргумента в каждом из примеров выделена подчеркиванием. В этих примерах мы видим, что аргумент (рема первого высказывания) подхватывается в следующем высказывании. Рему второго высказывания можно понять как прямое продолжение – как экспрессивное, так и по смыслу – ремы предыдущего высказывания. Получается как бы «риторическое обособление» части аргумента с целью его усиления. В португальских ораторских текстах можно встретить сквозное нанизывание неэмфатических подхватов: аргумент как бы «предикативизируется» по частям в отдельных высказываниях. Такая специфическая структурация придает всему построению оттенок возвышенности. Для русского ораторского стиля такое выделение менее характерно.

1.25. «/1/ E agora de novo aqui estamos. /2/ E aqui estamos em fora comemorando o 67 aniversrio do nosso Partido. /3/ Em fora, decididos e confiantes como sempre que se levanta diante do nosso povo um obstculo major e um perigo mais ameaador» (Avante,е, 10.11.88).

Рема в каждом из высказываний выделена курсивом. Часть, переносимая путем подхвата из предыдущего высказывания в последующее, выделена подчеркиванием. Единый аргумент как бы разбит по частям между несколькими высказываниями. Чтобы понять искусственность такого выделения представим себе весь аргумент в целом, неразделенным – как если бы он находился в одном высказывании: «E agora de novo aqui estamos… em fora… decididos e confiantes, como sempre…».

б) Парцелляцию в механизмах аргументативного развертывания СФЕ можно рассматривать как прием, в целом аналогичный неэмфатическому подхвату – с той лишь разницей, что подхватываемая часть аргумента предыдущего высказывания в новом высказывании не воспроизводится, а подразумевается. Получается, что в новом высказывании имеется только рема, а тема, т.е. воспроизводимая часть, выражающая смысловую опору высказывания на предыдущий контекст, отсутствует.

1.26. «/1/ Mas a que se referia o sr. Primeiro Ministro? /2/ Aos salrios em atraso? Ao desemprego? Aos despedimentos arbitrrios? precariedade do trabalho e efectiva liquidao do direito ao trabalho?» (Avante,,10.03.88).

Основным приемом экспрессивного выделения главного аргумента в этом примере является риторический вопрос. Однако он еще более усиливается с помощью парцелляции: аргумент как бы распределяется по частям в отдельных высказываниях. Встречаются также менее экспрессивные формы парцелляции.

1.27. «/1/ Temos duas eleies porta: a eleio dos deputados para o Parlamento Europeu e a eleio dos rgos autrquicos. /2/ Eleies importantes pelo que so e pala influncia que tero na evoluo poltica». (Avante,, 23.03.89).

1.28. «/1/ Мы… должны сделать так, чтобы любой человек, какой бы национальности он ни был и где бы ни проживал, чувствовал себя хорошо. /2/ И в России, и в Прибалтике, и в Закавказье – везде» (Изв. 26.05.89).

Последние два примера в целом аналогичны друг другу. Хотя русский пример более экспрессивен: парцелляция здесь сочетается с мгногосоюзием.

Общим для парцелляции и для собственно неэмфатического подхвата является кореферентность рем в следующих друг за другом высказываниях. При этом, неэмфатический подхват – скорее слабое средство выделения, в то время как парцелляцию, видимо, следует отнести к сильным ЭС. В неэмфатическом подхвате говорящий как бы «сшивает» мысль тематическими связками. При парцелляции он «рубит» мысль. Если в первом случае механизм сохранения старой информации играет большую роль, способствуя «размельчению» аргумента и стереотипизации структуры, то во втором случае его действие по сути нейтрализуется, аргумент приобретает самостоятельную ценность. Его размельчение принимает форму «разрушения» мысли.

в) эмфатический подхват – отличается от неэмфатического подхвата (а) и парцелляции (б) тем, что рема предыдущего высказывания становится не темой, а также ремой следующего высказывания, при этом она еще более усиливается, эмфатизируется. Обычно рема предыдущего высказывания воспроизводится в следующем высказывании целиком. Два высказывания можно понять как гомофункциональные, ремы которых кореферентны. В целом операцию эмфатического подхвата можно понять как эмфатическое перевыражение высказывания. Эмфатический подхват – сильное ЭС, после которого дальнейшее дискурсивное развитие СФЕ не предполагается.

1.29. «/1/ entretanto feita a pergunta se a economia mista pode incluir grandes empresas privadas. /2/ Quero lembrar que esta pergunta tem resposta no prprio Projecto. /3/ No prprio Projecto se admitem empresas privadas de variada grandeza» (Avante,, 10.03.88).

Выделяемый элемент подчеркнут. Неэмфатическая рема второго высказывания, занимающая в этом высказывании конечную позицию, становится эмфатической ремой третьего высказывания, занимая здесь экспрессивно выделенную начальную позицию (…no prprio Projecto. = No prprio Projecto…). Темы высказываний /2/ и /3/ также должны пониматься как кореферентные: «esta pergunta» – «se admitem empresas privadas de variada grandeza».

Кореферентность рем в двух смежных высказываниях может основываться на их антонимической противопоставленности. При этом рема второго высказывания эмфатизируется.

1.30. “/1/ Gostaramos que os factos no nos autorizassem fazer um tal severo juzo. /2/ Mas os factos no so inveno nossa. /3/ So os dirigentes do PS que os criam e os confirmam em actos”. (Avante,, 23.05.89)

Смысловой переход от ремы высказывания /2/ к реме высказывания /3/ в данном примере можно понять как антонимический перифраз: «no so inveno nossa» = «so os dirigentes do PS que...». Общность смысловой функции позволяет понимать данные элементы как семантически кореферентные. Эмфатическое усиление ремы третьего высказывания служит экспрессивным сигналом окончания СФЕ.

1.31. «Часто мы слышим нарекания, что /1/ молодежь кричит, /2а/ кричит с «лестницы 13-го этажа», /2б/ кричит со сцены с гитарой в руках, но мы никогда не задумываемся о том, /3/ почему она кричит? /4/ Человек кричит. /5/ Кричит, когда рождается от боли физической, кричит, когда становится личностью, от духовного удушья, от боли социальной, от неумения или невозможности выразить себя в труде, в творчестве, в общественно-политической жизни» (Изв. 1.7.88).

Здесь мы имеем продолжение примера 1.24 (см. С. ). Этот пример в целом интересен тем, что в нем неэмфатический подхват, который мы видим в переходах между высказываниями /1/, /2/, /3/, /4/, далее переходит в эмфатический подхват (в переходе от высказывания /4/ к высказыванию /5/), причем семантической основой всех подхватов и последующего рематического выделения является один и тот же элемент – «кричит». Примечательно последовательное дискурсивное экспрессивное развитие СФЕ в данном примере: постепенный переход от менее сильных ЭС ко все более сильным. Анафора с элементом градации в переходе от /2а/ к /2б/ сменяется риторическим вопросом в /3/, за которым следует эмфаза в /4/, за которой, путем подхвата, реализуется еще одна эмфаза в /5/. Таким образом, здесь мы видим своеобразное сочетание неэмфатического и эмфатического подхватов. В целом данный пример представляет собой сложную форму взаимодействия ЭС в ходе дискурсивного развертывания СФЕ, где более сильная форма экспрессии сменяет более слабую. Экспрессивность последнего высказывания дополнительно усиливается градацией.

3.2.2.2. Вторая фигура: инвертированное усиление аргумента (фигура обратной экспрессии)

По характеру своего построения, по способам выделения аргумента, вторая фигура может быть противопоставлена первой. Как правило в этой фигуре собственно вхождение аргумента непосредственно не обеспечивается никакими ЭС, а если и обеспечивается, то эти ЭС могут быть поняты как лишь дополнительные, не главные, имеющие уточняющий характер. Главная, основная масса ЭС скапливается в зачине (в тезисной части). Однако функцией этих ЭС является не собственно усиление зачина, а выделение аргумента, вводимого в следующем высказывании, в следующей единице сцепления.

1.32. «/1/ Когда я читаю в нашей печати, что у русских не было своей территории…, когда я читаю что журналы «Наш современник» и «Огонек»…, когда меня печатно убеждают, что…когда на страницах «Огонька» появляются…когда я читаю что… - когда я думаю обо всем этом…, /2/ то уже не удивляюсь тем пропитанным неверием, иронией и некой безнадежностью вопросам, которые задает наша молодежь» (Изв. 01.07.88).

В примере две единицы сцепления. Первая построена в форме структурного параллелизма, это – сильное ЭС. Однако выделяемым компонентом, целью всего построения является рема следующего высказывания (уже не удивляюсь). ЭС зачина подготавливают ввод аргумента и они же создают экспрессию аргумента.

Такого рода построения можно было бы назвать дистантным выделением аргумента: ЭС скапливаются в зачине, в подготавливающей части СФЕ, для того, чтобы выделить вводимый после них в следующем высказывании аргумент.

Сущность такого выделения, как представляется, состоит в том, что в зачине говорящий создает информативное ожидание, ожидание развития структуры, или ожидание аргумента. Одновременно с этим создается экспрессивное, стилистическое ожидание. Аргумент выполняет функцию пропозициональной установки по отношению к единице сцепления, подготавливающей его ввод. В зачине говорящий как бы подготавливается, и подготавливает этим слушателя, к следующему ходу мысли (возможно, главному и центральному во всем построении). Чем эмоциональнее зачин, чем более он информативен, тем выше и экспрессивная сила создаваемого таким образом стилистического ожидания, тем большее внимание адресата привлекается к вводимому затем в следующей единице сцепления аргументу. Данный прием можно рассматривать как прием риторического замедления. Сила аргумента в целом зависит от двух факторов: от экспрессивной нагруженности зачина и от информативной нагруженности зачина. В соответствии с этим проведем разделение двух подвидов этой фигуры: 1. выделение вводимого в следующей единице сцепления аргумента с помощью скапливающихся в зачине ЭС; 2. выделение вводимого в следующей единице сцепления аргумента производится с помощью информативного накопления в зачине.