Возмещение вреда лицу, незаконно подвергнутому мерам уголовно-процессуального принуждения
На правах рукописи
Николюк Валерия Вячеславовна
Возмещение вреда лицу, незаконно подвергнутому
мерам уголовно-процессуального принуждения
Специальность 12.00.09 – Уголовный процесс, криминалистика;
оперативно-розыскная деятельность
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва - 2011
Работа выполнена на кафедре уголовно-правовых дисциплин Московской академии экономики и права
| Научный руководитель: | Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Зайцев Олег Александрович |
Официальные оппоненты: | доктор юридических наук, профессор Ковтун Николай Николаевич кандидат юридических наук, доцент Качанов Александр Яковлевич |
Ведущая организация: | Московская государственная юридическая академия им. О. Е. Кутафина |
Защита диссертации состоится 27 мая 2011 г. в 16 час. на заседании диссертационного совета Д521.023.02 при Московской академии экономики и права по адресу: 117105, Москва, Варшавское шоссе, д. 23.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской академии экономики и права
Автореферат разослан «___» апреля 2011 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук, доцент Ю. С. Харитонова
Общая характеристика работы
Актуальность исследования. В развитие конституционных гарантий возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц (ст. ст. 45, 49, 52 и 53 Конституции Российской Федерации), законодатель применительно к сфере уголовного процесса предусмотрел правило, согласно которому вред, нанесенный лицу в результате нарушения его прав и свобод судом, а также должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование, подлежит возмещению по основаниям и в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (далее – УПК РФ) (ч. 4 ст. 11).
В последние годы проблема возмещения вреда физическим и юридическим лицам, в отношении которых незаконно применялись меры уголовно-процессуального принуждения при производстве по уголовным делам, привлекает к себе все большее внимание специалистов. В связи с этим в уголовно-процессуальной теории, а также в практической деятельности обсуждаются вопросы о предпосылках появления данной нормы в уголовно-процессуальном законе, ее роли и значении в реализации положений ст. ст. 45, 49, 52 и 53 Конституции РФ, гарантирующих возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Не менее востребованными в среде юристов оказались и вопросы о круге субъектов права, предусмотренного ч. 3 ст. 133 УПК, процессуальном порядке признания указанного права, процедуре рассмотрения требования о возмещении имущественного вреда, особенностях возмещения вреда конкретным субъектам.
В судебной практике появились процессуальные решения, принятые с учетом положений ч. 3 ст. 133 УПК. Заинтересованными лицами оспаривается конституционность ч. 3 ст. 133 УПК в Конституционном Суде РФ путем подачи соответствующих жалоб[1].
Нельзя не учитывать, что в соответствии с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Конвенция), их толкованием в решениях Европейского Суда по правам человека (далее – Европейский Суд) наблюдаются массовые обращения в Европейский Суд и большое количество удовлетворенных заявлений против Российской Федерации, что приводит к серьезным финансовым санкциям, возлагаемых на Российскую Федерацию в виде «справедливой компенсации потерпевшей стороне»[2]. Данное обстоятельство также диктует необходимость разработки дополнительных механизмов в реализации права на надлежащую судебную защиту граждан и юридических лиц, в том числе права на возмещение вреда, причиненного властными субъектами уголовного процесса, должна рассматриваться как одна из первоочередных задач российской правовой системы и юридической науки.
В связи с производством по уголовному делу вред может быть причинен не только лицам, в отношении которых осуществляется уголовное преследование, но и иным участникам уголовно-процессуальных отношений. В УПК РФ включены нормы, призванные обеспечить возмещение вреда как в случаях реабилитации обвиняемого, так и при признании незаконным применения конкретных процессуальных принудительных мер. Указанные нормы объединены в главе 18 УПК РФ и, по замыслу законодателя, призваны служить нормативной базой для решения вопросов, касающихся компенсации вреда, наступившего от незаконных действий органов расследования, прокурора, суда.
Однако законодательное оформление идеи возмещения гражданам и юридическим лицам вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения, далеко небезупречно. Вследствие этого сложилась парадоксальная ситуация: закон (ч. 3 ст. 133 УПК РФ) предоставляет гражданам и юридическим лицам право уже по ходу производства по уголовному делу, не ожидая результатов его расследования или судебного рассмотрения, предъявить в суд требование возместить причиненный им вред незаконным применением мер процессуального принуждения. Но заинтересованные участники уголовно-процессуальных отношений не используют данного права.
Пилотажные научные исследования в этой части показали, что главные причины, объясняющие отсутствие в настоящее время практики применения ч. 3 ст. 133 УПК РФ - ее декларативность, отсутствие надлежащей процедуры реализации гражданами и юридическими лицами права на возмещение вреда, причиненного им незаконными процессуальными принудительными мерами, нерешенность ряда принципиальных вопросов, могущих возникнуть при заявлении требования о возмещении вреда. Поэтому назрела объективная потребность в обстоятельном теоретическом анализе данного правового феномена, разработке пакета изменений и дополнений в УПК РФ, призванных создать в рамках уголовного процесса процедурные условия для установления права на возмещение вреда, его размера и реальной компенсации, научно обоснованных рекомендаций по их применению.
Степень разработанности проблемы и личный вклад автора. Институт реабилитации в уголовно-процессуальной науке достиг определенного уровня изучения в связи с исследованием проблем возмещения вреда уголовно преследуемым лицам. Однако вопросы компенсации вреда, нанесенного гражданам и юридическим лицам при их вовлечении в уголовное судопроизводство, рассматривались больше в постановочном плане. Различные аспекты применения ч. 3 ст. 133 УПК РФ (соотношение с институтом реабилитации, круг субъектов права на возмещение вреда, порядок установления незаконности мер процессуального принуждения и др.) освещались в работах М. Х. Абдрахманова, В. А. Азарова, Т. А. Алмазовой, Г. Г. Амирбековой, Ф. Н. Багаутдинова, Б. Т. Безлепкина, Б. Б. Булатова, Л. М. Володиной, Р. В. Гаврилюка, А. Н. Глыбиной, А. П. Гуляева, А. А. Давлетова, К. Б. Калиновского, В. В. Кальницкого, Н. Н. Ковтуна, О. А. Корнеева, Р. Р. Магизова, Ю. О. Максимихиной, А. Н. Матвеева, В. Ю. Мельникова, М. В. Орловой, И. Л. Петрухина, Д. Л. Проказина, В. С. Раменской, С. А. Рогачева, А. П. Рыжакова, М. Р. Сафаралеева, С. В. Супруна, П. Г. Сычева, Д. М. Татьянина, О. И. Цоколовой, О.В. Химичевой, А. А. Юнусова, Ю. К. Якимовича. Научные исследования данных авторов, безусловно, внесли определенный вклад в разработку проблем возмещения вреда лицам, незаконно подвергнутым мерам уголовно-процессуального принуждения, но они не охватили всех граней, сторон этого правового явления. Кроме того, по некоторым из них высказаны противоречивые суждения, учеными пока не выработан единый подход к решению ряда теоретических и практических вопросов, возникающих в связи с декларированием в ч. 3 ст. 133 УПК РФ соответствующего права.
Проблемы возмещения вреда, причиненного незаконным применением мер принуждения в ходе досудебного уголовного производства, затрагивались в последнее время и в соответствующих решениях Конституционного Суда РФ. Что касается собственно изучения норм, регулирующих основания и порядок возмещения вреда гражданам, вовлеченным в уголовный процесс, то им специально посвящено единственное диссертационное исследование Н. Ф. Сосновик[3], которое представляет безусловный научный интерес. Однако оно не исчерпывает всего круга актуальных вопросов в рамках обозначенной тематики, в нем по объективным причинам не дается анализ многих изменений в УПК РФ и других отраслях законодательства, произошедших за последние пять лет.
Изложенные обстоятельства, подтверждающие новизну нормативного регулирования деятельности органов расследования, прокурора, суда по возмещению гражданам и юридическим лицам вреда, вызванного незаконным применением в отношении них мер принуждения и производством следственных действий, бесспорную значимость данной деятельности для обеспечения конституционных прав граждан, активное использование властными субъектами уголовного процесса принудительных мер на практике, а также отсутствие в правовой теории цельной современной доктрины этого процессуального феномена обусловили выбор темы диссертации.
Цель диссертационного исследования заключается в изучении теоретических, правовых и практических проблем деятельности органов предварительного расследования, прокурора, суда, иных субъектов уголовного процесса по обеспечению возмещения гражданам и юридическим лицам вреда, причиненного в связи с вовлечением их в производство по уголовному делу, определении ее соотношения с реабилитационной деятельностью, разработке предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в части регламентации как общих, так и частных вопросов функционирования данного правового образования.
Цель исследования предопределила постановку и решение следующих задач:
– исследовать российское законодательство с точки зрения оптимальности регулирования оснований, условий и порядка возмещения вреда лицам, незаконно подвергнутым мерам процессуального принуждения при производстве по уголовному делу;
– показать современное состояние уголовно-процессуальной доктрины института реабилитации и компенсационной деятельности при причинении вреда властными субъектами уголовного процесса любому его участнику;
– обобщить практику применения ч. 3 ст. 133 УПК РФ и определить проблемные ситуации, вызывающие затруднения у участников отношений, возникающие в связи с производством по жалобам на незаконность применения мер уголовно-процессуального принуждения;
– выявить недостатки и пробелы в законодательном регулировании круга субъектов права, предусмотренного ч. 3 ст. 133 УПК РФ;
– разработать и сформулировать предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства в части установления незаконности применения мер уголовно-процессуального принуждения, порядка рассмотрения требований о возмещении вреда;
– раскрыть содержание понятий «законность» и «обоснованность» применительно к применению мер принуждения и производству следственных действий;
– показать особенности возмещения юридическим лицам вреда, причиненного осмотром, выемкой, обыском, наложением ареста на имущество, признанных незаконными.
Объектом исследования в диссертации являются общественные отношения, возникающие по поводу компенсационных действий в отношении лиц, которые незаконно подвергались мерам процессуального принуждения при производстве по уголовному делу.
В качестве предмета исследования выступает уголовно-процессуальная деятельность по установлению незаконности применения мер принуждения к участникам и иным лицам, вовлеченным в уголовное судопроизводство, рассмотрению их требований по возмещению вреда, нормы уголовно-процессуального законодательства, регулирующего эту деятельность, а также практика их применения.
Методологическая, теоретическая и нормативная основа исследования. Методологическую основу исследования составили апробированные современной наукой методы комплексного изучения явлений и процессов объективной действительности, теоретические труды ученых-юристов. При подготовке диссертации использовались историко-правовой, конкретно-социологический, статистический, интервьюирования, логический методы научных исследований.
Теоретической основой диссертационного исследования послужили научные труды ученых-юристов дореволюционной России, советского периода, современные доктрины в области уголовного процесса, гражданского и гражданского процессуального права, милицейского (полицейского) законодательства. Работа опирается на Конституцию РФ, Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод, российское уголовно-процессуальное законодательство, решения Европейского Суда по правам человека, Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, комплексные федеральные законодательные акты, ведомственные нормативные акты, зарубежное уголовно-процессуальное законодательство.
Сбор эмпирического материала проводился в 2009–2011 гг. в судах г. Москвы и Московской области, Красноярского края, Иркутской и Омской областей. Проанализированы материалы 47 уголовных дел и 54 судебных производств в порядке ст. 125 УПК РФ, относящиеся к вопросам возмещения вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ.
В 2010 г. в Управлении конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда РФ изучены материалы производств по 27 жалобам, связанным с возмещением лицам вреда, причиненного ведением уголовного судопроизводства.
В ходе исследования опрошены 94 судьи, 59 прокуроров и 64 адвоката. Опрос практических работников указанных категорий проводился в 2010 г. по специально разработанному опросному листу в Москве и Московской области, Благовещенске, Иркутске, Красноярске, Омске.
В диссертации использованы статистические данные за 2009–2010 гг., характеризующие законность задержания (форма 1 «Е», раздел 13 «Задержание подозреваемых в совершении преступлений»).
Научная новизна диссертационного исследования заключается, прежде всего, в том, что автором выявлены принципиальные отличия института реабилитации и норм о возмещении вреда, нанесенного физическим и юридическим лицам, безотносительно к их процессуальному статусу, ведением уголовного судопроизводства (юридические факты, необходимые для возникновения соответствующих правоотношений, субъекты права на возмещение вреда и реабилитацию, процедуры компенсационных действий). Обоснован подход, согласно которому реальное действие в уголовном процессе права граждан и юридических лиц на возмещение вреда, предусмотренного ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ, может быть обеспечено при условии, когда указанные различия не затушевываются, не игнорируются, а напротив, подчеркивается их специфика, осознается необходимость адекватного, развернутого правового регулирования вопросов, связанных с реализацией данного права.
В соответствии с целями исследования:
– представлена авторская позиция по ряду принципиальных вопросов, связанных с функционированием норм о возмещении вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения (основания возникновения и круг субъектов указанного права, трактовка термина «меры процессуального принуждения», соотношение понятий «законность» и «обоснованность» применительно к мерам принуждения и следственным действиям);
– разработан алгоритм установления незаконности мер процессуального принуждения в зависимости от того, на основании судебного решения или без такового применялись в уголовном деле меры принуждения;
– сформулирована концепция возмещения вреда юридическим лицам, в отношении которых незаконно применены меры принуждения по уголовному делу;
– обоснована целесообразность включения дополнительно механизма реализации требований граждан и юридических лиц о возмещении им вреда, нанесенного незаконными принудительными действиями властных субъектов уголовного процесса (дополнение уголовно-процессуального законодательства блоком соответствующих правил, внедрение в практику научно обоснованных рекомендаций по их применению).
Научную новизну диссертационного исследования определяют основные положения, выносимые на защиту.
1. В главе 18 УПК РФ объединены нормы разнопланового характера, призванные обеспечить возмещение вреда лицам, вовлеченным в уголовное судопроизводство. Доминирующая роль в данном правовом блоке принадлежит нормативным предписаниям, образующим в своей совокупности самостоятельный уголовно-процессуальный институт реабилитации. Менее развитыми и малочисленными в указанной главе являются нормативные положения, регулирующие отношения по возмещению вреда, наступившего в результате применения незаконных мер процессуального принуждения (ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ). Названные нормы носят весьма общий характер, их нельзя считать ни прообразом, ни основой самостоятельного уголовно-процессуального института.
2. Сфера применения ч. 3 ст. 133 УПК РФ – отношения, не связанные с полной или частичной реабилитацией лица, обвиняемого в совершении преступления. В ней не заложена возможность компенсации вреда, причиненного реабилитированному лицу.
3. Понятие мер процессуального принуждения для целей возмещения вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ следует толковать расширительно – как любые принудительные процессуальные (в том числе следственные) действия, применяемые дознавателем, следователем и судом в ходе уголовного судопроизводства.
4. Законодатель концептуально исходит из необходимости обеспечить возмещение вреда всем вовлеченным в уголовное судопроизводство лицам независимо от их процессуально статуса, если вред причинен незаконными процессуальными решениями и действиями. Обвиняемый (подозреваемый) вправе требовать возмещения вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ при следующих условиях: а) мера принуждения, которой он подвергался в связи с осуществлением в отношении него уголовного преследования, признана в установленном законом порядке незаконной; б) лицу реально причинен вред; в) по делу не принято итогового решения, т. е. производство по делу продолжается и процедура реабилитации «включена» быть не может.
5. Юридические лица – субъекты отношений, регулируемых ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ. Данные отношения возникают практически лишь в случаях причинения вреда в результате производства отдельных следственных действий (осмотр, выемка, обыск) и ареста имущества.
6. В рамках уголовно-процессуальной деятельности вред деловой репутации юридического лица объективно нанесен быть не может. Правила уголовного процесса в принципе неприменимы для возмещения вреда, нанесенного деловой репутации юридического лица действиями дознавателя, следователя за пределами производства по уголовному делу.
7. Предусмотренное ч. 3 ст. 133 УПК РФ право физического и юридического лица, незаконно подвергнутого мерам процессуального принуждения в связи с возбуждением и расследованием уголовного дела, на возмещение вреда предполагает обязательную процедуру оценки законности применявшихся в отношении него указанных мер. Для этого, в зависимости от того, по судебному решению или без такового применялись меры принуждения, должны использоваться правила, установленные ст. 124 (внесудебный порядок), ст. 125, ч. 5 ст. 165, главами 43–45, 48–49 (судебный порядок) УПК РФ.
8. На теоретическом и законодательном уровне наряду с понятием «законность» используется и понятие «обоснованность» применительно к процессуальным решениям суда, следователя, дознавателя. В отношении мер процессуального принуждения и следственных действий указанные понятия приобретают особое значение, поскольку в данных случаях непосредственно затрагиваются конституционные права граждан и юридических лиц. Несмотря на то, что в ч. 3 ст. 133 УПК РФ право на возмещение вреда связывается исключительно с незаконным применением процессуальных принудительных мер и не сделан акцент на их необоснованности, в рамках проверки законности должна выясняться и обоснованность мер принуждения. Данное положение надлежит закрепить в УПК РФ.
9. Алгоритм компенсационных действий на основании ч. 3 ст. 133 УПК РФ должен быть следующим: а) обжалование прокурору, руководителю следственного органа, в суд законности применения к заявителю принудительных процессуальных мер при производстве по уголовному делу; б) принятие прокурором, руководителем следственного органа, судом решения об удовлетворении жалобы заявителя и признании незаконным применение в отношении него мер процессуального принуждения; направление данного решения заявителю и разъяснение ему порядка возмещения вреда; в) обращение лица в суд с заявлением на получение судебного решения о производстве выплат в возмещение вреда в порядке ст. 399 УПК РФ; г) направление постановления судьи заявителю и в управление Федерального казначейства Минфина РФ в субъекте Федерации для исполнения.
10. Теоретическая модель или юридическая конструкция содержания и процедуры реализации права граждан и юридических лиц на возмещение вреда должна учитывать назначение данного правового явления в уголовном процессе, его взаимосвязь с институтом реабилитации, специфику регулируемых уголовно-процессуальных отношений. Отношения по поводу возмещения вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения, как физическим, так и юридическим лицам, целесообразно урегулировать в рамках самостоятельной главы, которая представлена в диссертации как авторский доктринальный проект Федерального закона РФ «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
Теоретическое значение диссертационного исследования состоит в обосновании научного направления, в рамках которого показываются самостоятельность, самобытность в сравнении с институтом реабилитации производства по возмещению вреда, причиненного незаконными мерами процессуального принуждения и следственными действиями в связи с расследованием и рассмотрением уголовных дел. Автором представлены новые идеи по определению круга субъектов права, предусмотренного ч. 3 ст. 133 УПК РФ (включение в их число наряду с любыми вовлеченными в уголовный процесс лицами подозреваемого и обвиняемого), процедурам (внесудебной и судебной) установления незаконности применявшихся в уголовном деле мер принуждения, защите имущества юридических лиц в связи с их вовлечением в уголовное судопроизводство. На основе современных научных познаний, критического восприятия законодательных новелл, изучения практической деятельности, экспертных оценок разработаны алгоритм компенсационных действий и теоретическая модель правового регулирования отношений, возникающих по поводу причинения и возмещения гражданам и юридическим лицам вреда, наступившего от незаконных мер процессуального принуждения. Совокупность авторских теоретических положений, выводов и предложений по совершенствованию УПК РФ углубляет научные представления по исследуемым вопросам, стимулирует постановку и обсуждение новых проблем, связанных с внедрением в российскую правовую систему стандартов Совета Европы в сфере защиты прав и основных свобод человека, что развивает науку уголовного процесса.
Практическая значимость подготовленной монографической работы заключается в обосновании выводов и положений, позволяющих осуществить правильный выбор конкретных норм права (уголовно-процессуального, гражданского процессуального, административного, полицейского), подлежащих применению при производстве по жалобам граждан и юридических лиц на незаконность мер принуждения и рассмотрении их требований о возмещении вреда.
Теоретические выводы и практические рекомендации по результатам исследования могут использоваться должностными лицами правоохранительных органов, судьями, адвокатами в их практической деятельности, а также при совершенствовании законодательства. Разработанные диссертантом доктринальные нормы способны, при условии их инкорпорирования в УПК РФ, качественно видоизменить современную законодательную конструкцию данного процессуального «микроинститута».
Изложенные в диссертации фактические сведения, выводы и рекомендации могут найти применение в преподавании курса «Уголовный процесс», спецкурсов, посвященных изучению правоприменительной деятельности правоохранительных органов, при подготовке научных работ и учебно-методических материалов по данной проблематике.
Научная обоснованность и достоверность положений, выводов и рекомендаций обеспечиваются за счет комплексного использования научных методов познания. В диссертации исследуются международные правовые документы, российское уголовно-процессуальное и иное отраслевое (комплексное) законодательство, правовые позиции Конституционного Суда РФ, соответствующие разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, труды ученых и специалистов в области уголовного судопроизводства, используются статистические данные и результаты анализа судебной практики, опроса наиболее профессионально подготовленных практикующих юристов.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовно-правовых дисциплин Московской академии экономики и права, где осуществлено ее рецензирование и обсуждение. Основные выводы, предложения и практические рекомендации диссертационного исследования опубликованы в 11 научных работах общим объемом 4,8 п. л., подготовленных автором лично или в соавторстве, в том числе 6 статей опубликованы в ведущих рецензируемых научных журналах, входящих в перечень, определенный Высшей аттестационной комиссией Минобрнауки России для публикаций результатов диссертационных исследований.
Результаты проведенного исследования прошли апробацию на международных и всероссийских научно-практических конференциях (г. Красноярск, Сибирский юридический институт МВД России, 19–20 февраля 2009 г.; г. Санкт-Петербург, Международная ассоциация содействия правосудию – Российский педагогический государственный университет им. А. И. Герцена, 6–8 октября 2010 г.; Москва, Московская академия экономики и права, 3 декабря 2010 г.; Москва, Московская государственная юридическая академия им. О. Е. Кутафина, 17–18 марта 2011 г.).
Подготовленные рекомендации по толкованию и применению норм УПК РФ, регулирующих возмещение вреда, причиненного незаконными мерами уголовно-процессуального принуждения, направлены для изучения и использования в Управление конституционных основ уголовной юстиции Конституционного Суда Российской Федерации, где получили положительную оценку.
Материалы исследования внедрены в практическую деятельность федеральных судов Красноярского края, Амурской, Иркутской, Московской, Омской областей, следственных подразделений СУ при УВД по Омской области, адвокатских образований г. Москвы.
Положения диссертационного исследования используются в учебном процессе Московской академии экономики и права, Московского государственного института международных отношений при преподавании курса «Уголовный процесс».
Структура диссертации предопределена целями, задачами и предметом исследования, а также логикой изложения материала. Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения, списка использованных источников, приложений.
Основное Содержание работы
Во введении обосновываются выбор и актуальность темы, цель работы, определяются методология, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, излагаются основные положения, выносимые на защиту, указываются формы апробации результатов исследования.
Первая глава «Понятие права на возмещение вреда, причиненного лицу незаконным применением мер процессуального принуждения, и его назначение» включает два параграфа, в которых представлены теоретические подходы автора к трактовке в системе уголовного процесса группы норм, которые наряду с институтом реабилитации призваны обеспечить возмещение гражданам и юридическим лицам вреда, вызванного незаконными действиями по уголовному делу.
Первый параграф «Возникновение, развитие и законодательное оформление идеи возмещения вреда, причиненного лицу незаконным применением мер процессуального принуждения в ходе уголовного судопроизводства» аккумулирует материал, посвященный генезису научных представлений о публично-правовом характере отношений, связанных с возмещением вреда вовлеченным в уголовный процесс лицам независимо от их процессуального положения и итогового решения по уголовному делу, выявлению тенденций в уголовно-процессуальном законодательстве в этой части.
Проведенный соискателем ретроспективный анализ соответствующих литературных источников показал, что научные взгляды о необходимости регламентации в уголовно-процессуальном законодательстве права на возмещение вреда, причиненного гражданам и юридическим лицам в связи с производством по уголовному делу, обозначились и стали развиваться в рамках разработки учеными теоретической модели правового института реабилитации (компенсации вреда) и предложений о внедрении в уголовный процесс полноценного реабилитационного производства.
Рассмотрение проблем оптимизации правовых основ возмещения вреда, причиняемого в сфере уголовно-процессуальной деятельности, объективно привело исследователей к необходимости формирования самостоятельного научного направления, имеющего конечной целью обоснование концепции правового регулирования условий и процедуры возмещения вреда, причиненного гражданам следственными действиями, мерами процессуального принуждения при производстве по уголовному делу. Сторонники данного направления (В. А. Азаров, Т. А. Алмазова, С. В. Супрун) опирались на тезис, согласно которому признание проведения следственных действий, мер процессуального принуждения незаконными, ошибочными уже само по себе образует достаточное основание для возникновения у любого участника процесса права на возмещение вреда.
Анализируя законопроекты, предшествующие принятию УПК РФ, диссертант отмечает, что их разработчики правильно исходили из целесообразности расширения оснований возмещения вреда, причиняемого гражданину в связи с осуществлением в отношении него уголовного преследования. Однако вне правового регулирования оставались случаи, когда возникала необходимость компенсации вреда лицам, не имеющим статуса субъектов уголовного преследования, но при этом пострадавшим в результате ведения уголовного судопроизводства.
Вместе с тем включение в уголовно-процессуальный закон норм о возмещении вреда, вызываемого незаконным производством следственных действий и применением мер принуждения, настоятельно диктовалось тем, что в сфере уголовного процесса ограничение прав и свобод личности всегда выражалось в первую очередь в незаконном и необоснованном применении мер процессуального принуждения, затрагивающих конституционные права граждан[4]. Нормы Конституции РФ (ст.ст. 45, 49, 52–53), положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, постановления Европейского Суда по правам человека «неумолимо» обязывали законодателя включить в новый УПК нормы, призванные регламентировать отношения, возникающие в связи с причинением вреда лицам, вовлеченным в производство по уголовному делу. При этом предполагалось решение, как минимум, трех принципиальных вопросов: а) определение круга субъектов, управомоченных на возмещение вреда; б) распространение правил возмещения вреда на случаи незаконного производства следственных действий; в) урегулирование порядка признания незаконности действий следователя, дознавателя в зависимости от того, на основании судебного решения или без такового они производились.
Давая оценку ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ, в которых нашла воплощение идея наделения граждан и юридических лиц наделили правом уже по ходу производства по уголовному делу, не дожидаясь результатов его расследования или судебного рассмотрения, предъявлять в суд требование о возмещении причиненного им вреда незаконным применением мер процессуального принуждения, автор обращает внимание на то, что названные нормы носят весьма общий характер. Формально и по своему содержанию они не охватываются институтом реабилитации, лишь утвердительно отвечают на вопрос о наличии указанного права на возмещение вреда, причиненного физическому или юридическому лицу незаконным применением мер процессуального принуждения. Данные нормы нельзя считать ни прообразом, ни основой самостоятельного уголовно-процессуального института.
Во втором параграфе «Назначение в уголовном процессе права граждан и юридических лиц на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения, его отличие от института реабилитации» исследуются особенности и своеобразие законодательных новелл, предусмотренных ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ, приводятся их отличия от института реабилитации.
Подвергнув анализу содержание главы 18 УПК РФ, диссертант убедился в том, что в ней объединены нормы разнопланового характера, призванные обеспечить возмещение вреда лицам, вовлеченным в уголовное судопроизводство. Доминирующая роль в данном правовом блоке принадлежит нормативным предписаниям, образующим в своей совокупности самостоятельный уголовно-процессуальный институт реабилитации. Менее развитыми и малочисленными в указанной главе являются нормативные положения, регулирующие отношения по возмещению вреда, наступившего в результате применения незаконных мер процессуального принуждения.
Показано, что между правом на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения, и правом на реабилитацию имеются существенные различия. Они носят объективный характер, поскольку в рассматриваемых ситуациях различны не только юридические факты, необходимые для возникновения соответствующих правоотношений, но и субъекты права на возмещение вреда и реабилитацию, а также процедуры компенсационных действий.
В соответствии с позицией соискателя конструктивным в плане обеспечения реального действия в уголовном процессе права граждан и юридических лиц на возмещение вреда, предусмотренного ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ, представляется подход, в рамках которого указанные различия не затушевываются, не игнорируются, а напротив, подчеркивается их специфика, осознается необходимость адекватного развернутого правового регулирования вопросов, связанных с реализацией данного права.
Вторая глава «Субъекты права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения» посвящена выяснению круга потенциальных субъектов права, декларированного в ч. 3 ст. 133 УПК РФ.
В первом параграфе «Участники уголовного судопроизводства и лица, не имеющие определенного процессуального статуса, как субъекты права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения» предпринята попытка определить основную группу субъектов права на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ.
Указывается, что в связи с закреплением в законе права на возмещение вреда любому лицу, незаконно подвергнутому мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, перед учеными-процессуалистами и юристами-практиками остро встал вопрос о круге субъектов, на которых распространяется действие положений ч. 3 ст. 133 УПК РФ, поскольку использованное в законе понятие «любое лицо» неконкретно. Оно открывает широкие границы к усмотрению, что подтвердилось и данными опроса судей, прокуроров, адвокатов, из которых следует: большинство из них затрудняются в определении круга субъектов, наделенных в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ правом на возмещение вреда; почти три четверти судей, адвокатов, прокуроров к субъектам указанного права не относят подозреваемого и обвиняемого, которым, по их мнению, вред компенсируется только в рамках реабилитационных процедур.
Действующая редакция ч. 3 ст. 133 УПК РФ обусловливает необходимость обращения и к пониманию самого термина «меры процессуального принуждения». Он также неконкретен, эти меры можно трактовать расширительно, как любые принудительные процессуальные (в том числе следственные) действия дознавателя, следователя, либо в узком смысле, т. е. как меры, перечисленные в разделе 4 УПК «Меры процессуального принуждения».
Далее в параграфе приводятся дополнительные аргументы в пользу позиции ученых (Г. Г. Амирбекова, А. А. Давлетов, К. Б. Калиновский, Н. Ф. Сосновик), согласно которой понятие мер процессуального принуждения для целей возмещения вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ следует толковать расширительно – как любые принудительные процессуальные (в том числе следственные) действия, применяемые дознавателем, следователем и судом в ходе уголовного судопроизводства. С учетом этого основная группа субъектов права на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ определяется в диссертации следующим образом: а) участники уголовного судопроизводства, не подвергаемые уголовному преследованию (свидетель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, эксперт, специалист, переводчик, понятые, поручитель); б) лица, не имеющие процессуального статуса, в отношении которых применялись принудительные процессуальные меры в связи с производством следственных действий.
Завершается параграф рассмотрением вопроса о том, относятся ли к субъектам указанного права лица, которым причинен вред в результате незаконных действий дознавателя, следователя, выразившихся в применении принуждения, если эти действия образуют состав преступления. Соискатель полагает, что лицу, признанному потерпевшим по уголовному делу в связи с причинением вреда незаконными действиями дознавателя, следователя, возмещение вреда обеспечивается в рамках рассмотрения судом гражданского иска. В части 3 ст. 133 УПК РФ понятие «лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения» подразумевает такую степень незаконности этих мер, которая не оценивается законом как преступные действия.
Во втором параграфе «Подозреваемый и обвиняемый как субъекты права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения» внимание обращено на принципиальную возможность на основании ч. 3 ст. 133 УПК РФ возмещения вреда, причиненного обвиняемому, подозреваемому незаконным применением мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, независимо от того, были они реабилитированы или нет.
Компенсация указанным участникам уголовного процесса вреда, причиненного им в связи с уголовным преследованием, осуществляется в рамках института реабилитации. Казалось бы, подчеркивает соискатель, постановка вопроса о возмещении обвиняемому (подозреваемому) вреда, вызванного применением при производстве по уголовному делу мер принуждения, которые признаны впоследствии незаконными, беспочвенна до их реабилитации. Однако если исходить из того, что решения о применении мер процессуального принуждения должны соответствовать требованиям законности (ст. 7 УПК РФ), а любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения, вправе рассчитывать на возмещение причиненного вреда (ч. 3 ст. 133 УПК РФ), то появляются предпосылки к тому, чтобы отнести обвиняемого (подозреваемого) к субъектам такого права.
Обвиняемый (подозреваемый), утверждается в диссертации, вправе требовать возмещения вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ при следующих условиях: а) мера принуждения, которой он подвергался в связи с осуществлением в отношении него уголовного преследования, признана в установленном законом порядке незаконной; б) лицу реально причинен вред; в) по делу не принято итогового решения, т. е. производство по делу продолжается и процедура реабилитации не может быть начата.
Далее соискателем рассматриваются особенности возмещения обвиняемому (подозреваемому) вреда, причиняемого конкретными мерами процессуального принуждения.
В третьем параграфе «Юридические лица как субъекты права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения» анализируются проблемные ситуации, возникающие в связи с отнесением юридических лиц к числу субъектов права на возмещение вреда, вызванного вовлечением их в уголовное судопроизводство.
В начале параграфа приводятся результаты опроса практических работников относительно понимания ими ч. 3 ст. 133 и ст. 139 УПК РФ. Более половины опрошенных судей (62,7%) признают право юридических лиц на возмещение вреда от незаконного применения мер процессуального принуждения; 76,7% адвокатов дали положительный ответ на данный вопрос, остальные 23,3% их – отрицательный; 55,4% прокуроров, принявших участие в опросе, признают за юридическими лицами право на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ; 33,8% из их числа отрицают его, а остальные респонденты (10,8%) не имеют четкой позиции по поставленному вопросу. Таким образом, делается вывод, большинство профессиональных правоприменителей исходят из того, что юридические лица управомочены законом требовать возмещения в порядке ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ причиненного им ведением уголовного процесса вреда.
Отмечая неоднозначное восприятие учеными-процессуалистами ст. 139 УПК РФ (В. С. Раменская, Б. Т. Безлепкин, И. Л. Петрухин), автор аргументирует тезис, согласно которому юридические лица – полноправные субъекты отношений, регулируемых ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ, и замечает, что практически данные отношения возникают лишь в случаях причинения вреда в результате производства отдельных следственных действий (осмотра, выемки, обыска) и ареста имущества.
Основываясь на понимании категории «деловая репутация» как совокупности приобретенных физическим или юридическим лицом в любой сфере деятельности профессиональных качеств и оценок, отражающих его достижения в данной области (Е. М. Дъяченко, А. Ф. Суржик, С. П. Олефиренко, И. В. Тюленев), а также на разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. № 1 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», в соответствии с которыми вред деловой репутации юридического лица может быть причинен путем распространения не соответствующих действительности порочащих сведений в печати, трансляции по радио и телевидению, демонстрации в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети «Интернет» или использование иных средств телекоммуникационной связи, изложение в публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, диссертант приходит к выводу, что в рамках уголовно-процессуальной деятельности вред деловой репутации юридическому лицу объективно нанесен быть не может. Это означает, что указанные правила в принципе неприменимы для возмещения вреда, нанесенного деловой репутации юридического лица действиями дознавателя, следователя за пределами производства по уголовному делу.
Третья глава «Механизм реализации гражданами и юридическими лицами права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения» содержит четыре параграфа, в которых рассматриваются все этапы процедуры компенсационных действий в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ.
В первом параграфе «Незаконность применения мер процессуального принуждения как условие возникновения права на возмещение вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133 УПК РФ» раскрывается содержание категории «незаконность» применительно к мерам процессуального принуждения и следственным действиям.
Соискателем заостряется внимание на том, что, в отличие от института реабилитации, где право на реабилитацию признается соответствующим процессуальным актом (приговором, определением, постановлением суда, постановлением дознавателя, следователя), и при этом не имеет юридического значения, законно или незаконно применялись к подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, осужденному меры процессуального принуждения при производстве по уголовному делу, возникновение у лица права на возмещение вреда на основании ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ законом связывается с обязательной констатацией незаконности применения указанных процессуальных мер. Поэтому важно правильно интерпретировать понятие «незаконность» мер процессуального принуждения и следственных действий, определить его взаимосвязь с другой, базовой для уголовного процесса категорией – обоснованностью.
Системный анализ УПК РФ, изучение научных источников, в которых обстоятельно рассмотрены проблемы законности и обоснованности мер уголовно-процессуального принуждения, следственных действий (А. М. Баранов, Б. Б. Булатов, А. П. Гуляев, И. М. Гуткин, Г. П. Ивлиев, В. В. Кальницкий, З. Ф. Коврига, П. А. Лупинская, А. Б. Соловьев, М. Е. Токарева, С. А. Шейфер), позволили диссертанту выработать собственную позицию по данным вопросам: основу оценки законности применения любой меры процессуального принуждения образуют следующие обстоятельства:
1) имелись ли основания для применения меры процессуального принуждения;
2) соблюден ли установленный законом порядок применения соответствующей меры процессуального принуждения;
3) применена ли мера процессуального принуждения уполномоченным на то законом должностным лицом.
На теоретическом и законодательном уровне наряду с понятием «законность» используется и понятие «обоснованность» применительно к процессуальным решениям суда, следователя, дознавателя. В отношении мер процессуального принуждения и следственных действий указанные понятия приобретают особое значение, поскольку в данных случаях непосредственно затрагиваются конституционные права граждан и юридических лиц. Несмотря на то, что в ч. 3 ст. 133 УПК РФ право на возмещение вреда связывается исключительно с незаконностью применения процессуальных принудительных мер и не сделан акцент на их необоснованности, в рамках проверки законности должна выясняться и обоснованность мер принуждения, следственных действий. Данное положение предлагается закрепить в УПК РФ.
Основное содержание второго параграфа «Уголовно-процессуальные процедуры признания права граждан и юридических лиц на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения» представляет отстаиваемая соискателем точка зрения, согласно которой предусмотренное ч. 3 ст. 133 УПК РФ право на возмещение вреда физическому и юридическому лицу, незаконно подвергнутому мерам процессуального принуждения в связи с возбуждением и расследованием уголовного дела, предполагает обязательную процедуру оценки законности применявшихся в отношении него указанных мер. Для этого, в зависимости от того, по судебному решению или без такового применялись меры принуждения, должны использоваться правила, установленные ст. 124 (внесудебный порядок), ст. 125, ч. 5 ст. 165, главами 43–45, 48–49 (судебный порядок) УПК РФ.
Исследуя в связи с оценкой законности мер процессуального принуждения процедуру, установленную ст. 124 УПК РФ, диссертант приводит доводы в пользу целесообразности дополнения ч. 21 ст. 124 УПК РФ следующим предписанием:
«Признав действия дознавателя, следователя незаконными и необоснованными, прокурор, руководитель следственного органа разъясняют заявителю его право обратиться в суд с требованием о возмещении вреда в порядке, установленном главой 181 настоящего Кодекса».
Анализ действующего уголовно-процессуального законодательства указывает на возможность судом оценки и признания незаконными мер принуждения, применявшихся дознавателем, следователем в рамках различных процедур, к которым относятся:
а) судебный порядок рассмотрения жалоб или общий судебный контроль за досудебным производством (ст. 125 УПК РФ);
б) проверка законности произведенного следственного действия неотложно, без предварительного получения судебного решения (ч. 5 ст. 165 УПК РФ);
в) проверка законности задержания при рассмотрении ходатайства о заключении под стражу (п. 3 ч. 7 ст. 108 УПК РФ), применении залога в качестве меры пресечения (ч. 7 ст. 106 УПК РФ);
г) рассмотрение жалобы на незаконность мер процессуального принуждения в порядке, установленном главами 43–45 УПК РФ (на постановление судьи, не вступившее в законную силу) либо главами 48 и 49 УПК РФ (на постановление судьи, вступившее в законную силу).
Данные процедуры подробно рассмотрены в диссертации, высказаны предложения по совершенствованию отдельных норм УПК РФ, в частности ч. 5 ст. 165.
Подводя итоги в настоящем параграфе, автор делает несколько выводов: установление незаконности мер процессуального принуждения, которым подвергалось лицо в рамках производства по уголовному делу, может происходить как во внесудебном, так и в судебном порядке, в зависимости от того, на основании судебного решения или без такового применялась мера принуждения; уголовно-процессуальный закон предусматривает право обжалования незаконных действий и решений дознавателя, следователя непосредственно в суд; может использоваться судебная процедура проверки законности следственных действий, произведенных неотложно, без получения на то судебного решения.
В третьем параграфе «Рассмотрение требований граждан и юридических лиц о возмещении вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения» излагается алгоритм уголовного судопроизводства при поступлении требования о возмещении вреда в соответствии с ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ.
С учетом изменений, внесенных в ч. 2 ст. 135 УПК РФ Федеральным законом от 1 июля 2010 г. № 144-ФЗ во исполнение постановления Конституционного Суда РФ от 2 марта 2010 г. № 5-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 2421 Бюджетного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации», процедуру компенсационных действий на основании ч. 3 ст. 133 УПК РФ (при условии удовлетворения жалобы заявителя) диссертант представляет в следующем виде:
– обжалование прокурору, руководителю следственного органа, в суд законности применения к заявителю принудительных процессуальных мер при производстве по уголовному делу;
– принятие прокурором, руководителем следственного органа, судом решения об удовлетворении жалобы заявителя и признании незаконным применения в отношении него мер процессуального принуждения. Направление данного решения заявителю и разъяснение ему порядка возмещения вреда;
– обращение лица в суд с заявлением на получение судебного решения о производстве выплат в возмещение вреда в порядке ст. 399 УПК РФ;
– направление постановления судьи заявителю и в управление Федерального казначейства Минфина РФ в субъекте Федерации для исполнения.
В заключительной части параграфа обращается внимание на то, что по правилам уголовного судопроизводства причиненный мерами процессуального принуждения моральный вред возместить не представляется возможным. Реакцией на причинение морального вреда в этих случаях является иск в денежном выражении, который предъявляется и рассматривается в порядке гражданского судопроизводства.
В четвертом параграфе «Совершенствование нормативных положений о возмещении вреда лицам, незаконно подвергнутым мерам процессуального принуждения» представлены обоснование и сама теоретическая модель (юридическая конструкция) содержания и порядка реализации права физических и юридических лиц на возмещение вреда.
Такая теоретическая модель, по мнению соискателя, должна учитывать назначение данного правового явления в уголовном процессе, его взаимосвязь с институтом реабилитации, специфику регулируемых уголовно-процессуальных отношений.
Критически анализируя высказанные в этой части в процессуальной литературе предложения (М. Х. Абдрахманов, В. А. Азаров, А. А. Давлетов, Ю. О. Максимихина, М. Р. Сафаралеев, Н. Ф. Сосновик, Д. В. Татьянин), в работе обосновывается примерная структура соответствующей главы УПК РФ в следующем виде:
1) основания возникновения права на возмещение вреда;
2) субъекты права на возмещение вреда (в комплексе теоретических и правовых проблем, объективно возникших в связи с декларированием права на возмещение вреда у лиц, незаконно подвергшихся мерам процессуального принуждения, проблема определения субъектов указанного права является одной из центральных);
3) признание права на возмещение вреда (в данный блок должны войти нормы, регламентирующие внесудебный и судебный порядок признания такого права);
4) порядок рассмотрения судом требования лица о возмещении вреда;
5) обжалование постановления судьи;
6) возмещение вреда имуществу юридического лица;
7) иные положения (применение норм гражданского и гражданского процессуального права).
Конкретные предложения по совершенствованию действующего уголовно-процессуального законодательства в обозначенных в диссертации направлениях систематизированы в авторском проекте Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации».
В заключении диссертации подводятся итоги, кратко излагается концепция исследования, формулируются основные выводы и предложения.
Основные положения диссертационного исследования опубликованы
в следующих работах:
Статьи в рецензируемых изданиях, рекомендованных
Высшей аттестационной комиссией Министерства образования
и науки Российской Федерации для опубликования результатов
диссертационных исследований:
- Николюк В. В. Основания возникновения права на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ // Научный вестник Омской академии МВД России. 2010. № 3. С. 42–46. 0,5 п. л.
- Николюк В. В. Конституционно-правовые проблемы возмещения вреда лицам, незаконно подвергнутым мерам уголовно-процессуального принуждения // Рос. следователь. 2010. № 17. С. 8–10. 0,5 п. л.
- Николюк В. В. Почему не применяется ч. 3 ст. 133 УПК РФ? // Уголовное право. 2010. № 3. С. 90–93. 0,5 п. л.
- Николюк В. В. Признание прокурором, руководителем следственного органа права лица на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2010. № 1(15). С. 69–72. 0,5 п. л.
- Николюк В. В. Часть 3 статьи 133 УПК РФ «глазами» судей, прокуроров // Вестник Московского университета МВД России. 2010. № 6. С. 156–158. 0,3 п. л.
- Николюк В. В., Булатов Б. Б. Возмещение в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ вреда, причиненного подозреваемому незаконным задержанием // Рос. следователь. 2011. № 1. С. 10-13. 0,7 п. л. (авторство не разделено).
Иные публикации:
- Николюк В. В. О совершенствовании статьи 5 УПК РФ // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе : сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф. (19–20 февраля 2009 г.). Красноярск : Сибирский юридический институт МВД России, 2009. Ч. 2. С. 151–154. 0,3 п. л.
- Николюк В. В. Отличие права граждан и юридических лиц на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения, от института реабилитации // Научные труды Московской академии экономики и права. М. : МАЭП, 2010. Вып. 25. С. 283–289. 0,4 п. л.
- Николюк В. В. Право лица на возмещение вреда, причиненного мерами принуждения при производстве по уголовному делу: генезис, эволюция и законодательное воплощение в УПК РФ, практика реализации // Уголовная юстиция: связь времен : сб. мат-лов междунар. науч. конф. (Санкт-Петербург, 6–8 октября 2010 г.). СПб. : Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена – Международная ассоциация содействия правосудию, 2010. С. 227–229. 0,3 п. л.
- Николюк В.В. Юридическое лицо как субъект права на возмещение вреда, причиненного незаконным применением мер процессуального принуждения // Актуальные проблемы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики и криминологии. Материалы научной конференции. М.: МАЭП, 2010. С. 64-70. 0,5 п.л.
- Николюк В. В. Признание права на возмещение вреда за лицом, к которому незаконно применялись меры процессуального принуждения, – новый вид решений в уголовном судопроизводстве // Доказывание и принятие решений в уголовном процессе : сб. мат-лов междунар. науч.-практ. конф., посвященной памяти П. А. Лупинской (17–18 марта 2011 г.). М. : Московская государственная юридическая академия, 2011. С. 288–292. 0,3 п. л.
Николюк Валерия Вячеславовна
ВОЗМЕЩЕНИЕ ВРЕДА ЛИЦУ, НЕЗАКОННО ПОДВЕРГНУТОМУ МЕРАМ УГОЛОНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
[1] Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Леденцова Олега Львовича на нарушение его конституционных прав статьями 108, 109, частью третьей статьи 133 и статьей 255 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : определение Конституционного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. № 1628-О-О // Конституционное правосудие в странах СНГ и Балтии : дайджест официальных материалов и публикаций периодической печати. 2010. Спец. вып. 6. С. 48–49.
[2] См.: Переплеснина Е.М. О некоторых мерах по совершенствованию российского правосудия // Российская юстиция. 2010. № 12. С. 9-10.
[3] Сосновик Н. Ф. Возмещение вреда, причиненного гражданам и юридическим лицам незаконным применением мер процессуального принуждения : дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. 177 с.
[4] На критическую ситуацию в этой части в уголовном судопроизводстве обратил внимание Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации В. Лукин (Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2009 г. (Основные положения) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2010. № 10. С. 31).
