Влияние практики европейского суда по правам человека в сфере толкования и применения конвенционных уголовно-процессуальных норм на развитие международного права и российского законодательства

На правах рукописи

Корольков Пётр Анатольевич

ВЛИЯНИЕ ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В СФЕРЕ ТОЛКОВАНИЯ И ПРИМЕНЕНИЯ КОНВЕНЦИОННЫХ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ НОРМ НА РАЗВИТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

Специальность 12.00.10 – Международное право.

Европейское право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Москва - 2011

Работа выполнена в отделе международного публичного права Федерального государственного научно-исследовательского учреждения

«Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации»

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Капустин Анатолий Яковлевич

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор

Ляхов Евгений Григорьевич

кандидат юридических наук, доцент

Алисиевич Екатерина Сергеевна

Ведущая организация: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Саратовская государственная академия права»

Защита состоится «14» декабря» 2011 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 503.001.03 при Федеральном государственном научно-исследовательском учреждении «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации» по адресу: 117218, г. Москва, ул. Большая Черемушкинская, д. 34.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного научно-исследовательского учреждения «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации».

Автореферат разослан «___» ноября 2011 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета,

кандидат юридических наук А.А. Каширкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Ратификация Российской Федерацией в 1998 году Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года (далее Конвенция), несомненно, стала значительным шагом в деле укрепления и развития в нашей стране международных стандартов прав и свобод человека, признанных в Европе. Будучи одним из наиболее эффективно применяемых на практике международных соглашений, Конвенция в значительной мере способствует совершенствованию отечественного законодательства, а также развитию российских внутригосударственных механизмов в сфере защиты прав человека.

Пристальное внимание к реализации Конвенции со стороны российских исследователей, уделяемое в течение последних полутора десятков лет не ослабевает и в наши дни. Это связано, в первую очередь, с нарастанием практики Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ, Суд, Европейский Суд) по делам с участием России и формированием массива соответствующих правовых позиций ЕСПЧ, которые имеют непосредственное отношение не только к проблемам защиты прав человека в нашей стране, но и к развитию внутринационального законодательства.

Актуальность обращения в рамках настоящего исследования к анализу сущности судебных актов ЕСПЧ, их места в правовой системе России и влиянии на развитие законодательства, прежде всего уголовно-процессуального, объясняется тем, что по Россия лидирует как по числу обращений граждан в ЕСПЧ, так и по количеству нарушений, выявленных ЕСПЧ в делах с участием России. По данным Секретариата ЕСПЧ, количество обращений, касающихся уголовно-процессуальной тематики, превышает объем жалоб гражданско-правового характера и более обширно «тематически». (См. статистическую информацию на официальном сайте ЕСПЧ - http// www.echr.сoe.int (дата обращения 01.09.11)

Несмотря на то, что Конвенция предусматривает целый комплекс прав человека и основных свобод, центральное место в ней все же отведено правовым основаниям ограничения права на свободу и личную неприкосновенность, гарантиям права на справедливое судебное разбирательство и назначения наказания исключительно на основании закона, т.е. отношениям, регулируемым уголовно-процессуальным законодательством. Данное обстоятельство свидетельствует о том, что вопросы реализации судебных актов Европейского Суда именно в уголовно-процессуальной сфере представляют собой одну из наиболее уязвимых точек российского законодательства и практики его применения. Особое место, которое занимают правоотношения, возникающие из уголовно – процессуального права, обусловлено природой этих правоотношений, требующих особого внимания и защиты, поскольку их участниками является наиболее уязвимая категория лиц: обвиняемые и потерпевшие по уголовному делу. Должное соблюдение конвенционных требований представляется важнейшим условием предотвращения нарушения прав как этих, так и других участников уголовного судопроизводства. Немаловажную роль в этом процессе играют постановления ЕСПЧ. Этим обстоятельством объясняется выбор предмета исследования настоящей диссертации.

Исследование правовых позиций ЕСПЧ в сфере уголовно-правовых отношений, прежде всего, содержащихся в его постановлениях и решениях по делам с участием России, представляется актуальным для российской правовой науки. При этом в условиях наблюдаемого в настоящее время научного и общественного поиска наиболее верного пути восприятия российской правовой системой практики ЕСПЧ, такая актуальность не только не ослабляется, но и усиливается. В данном случае речь идет о том, что обобщение и анализ принимаемых ЕСПЧ актов необходимы не только непосредственно для повышения уровня защиты прав человека законодательными и правоприменительными мерами, но и для защиты соответствующих интересов Российской Федерации в ЕСПЧ и других международных органах.

Цели и задачи диссертации. Целью диссертационного исследования является комплексный анализ теоретических и практических аспектов актов ЕСПЧ, как составной части правовой системы России. Для достижения поставленной цели в рамках исследования ставятся следующие задачи:

- определить правовые основы взаимодействия международного и внутригосударственного права России в сфере отношений с участием субъектов национального права;

- раскрыть теоретико-правовое содержание понятия «судебный прецедент» ЕСПЧ как целостной категории на основе имеющихся общетеоретических подходов и практики международных судебных органов;

- проанализировать пределы действия и степень обязательности актов ЕСПЧ для национальной правовой системы;

- исследовать влияние актов ЕСПЧ на развитие российского уголовно-процессуального законодательства и практики его применения национальными правоохранительными органами;

- на основе анализа постановлений ЕСПЧ раскрыть основные пути совершенствования уголовно-процессуального законодательства и практики его применения национальными судами в разрезе решений ЕСПЧ.

Задачей данного исследования является анализ объективных критериев, позволяющих эффективно обеспечивать реализацию во внутринациональных, в частности в уголовно-процессуальных отношениях, позиций, содержащихся в актах ЕСПЧ, а также правовых форм, допускающих реализацию этих актов в сфере внутригосударственных отношений. Особое внимание уделено юридической природе и сущности прецедентов Европейского Суда. Кроме того, автор диссертационного исследования поставил перед собой задачу – определить основные условия, которые бы позволили государству, не нарушая международно-правовых положений, обеспечить эффективную реализацию судебных актов ЕСПЧ в сфере внутригосударственных правовых отношений, и одновременно обеспечить национальные интересы государства.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является совокупность общественных отношений, складывающихся в сфере взаимодействия международного права и национального уголовно-процессуального права России в рамках имплементации актов ЕСПЧ в российскую правовую систему. Предметом исследования выступают положения нормативно-правовых актов, решения и постановления ЕСПЧ, научные воззрения, связанные с проблемами применения актов ЕСПЧ национальными судебными и правоохранительными органами и восприятием их законодателем.

Степень научной разработанности темы. Анализу влияния постановлений Европейского Суда на российское законодательство и правоприменительную практику в целом посвящен ряд диссертационных работ, однако механизм влияния практики ЕСПЧ именно на уголовно-процессуальные отношения предметом диссертационного исследования не являлся.

В целом вопросы деятельности ЕСПЧ и его влияния на национальное законодательство (в международно-правовом или ином контекстах) в большей или меньшей степени затрагивались в работах таких российских ученых, как А.Д. Бойков, В.Д. Зорькин, Б.Л. Зимненко, В.А. Туманов, А.И. Ковлер, И.И. Лукашук, П.А. Лаптев, Л.М. Энтин, С.В. Черниченко.

Непосредственно вопрос об актах ЕСПЧ в механизме уголовно-процессуального регулирования предметом отдельного исследования не являлся.

Теоретическая основа исследования. Теоретическую основу исследования составили научные труды, в которых рассматриваются вопросы теории международного права, Б.Л. Зимненко, А.Я. Капустина, И.И. Лукашука, Е.Г. Ляхова, М.Н.Марченко, В.Д. Попкова, О.И. Тиунова, Б.А. Тихомирова, С.В. Черниченко и других авторов, а также работы в сфере конституционного права Г.А. Гаджиева, Н.В. Витрука, В.Д.Зорькина, А.В. Лазарева. Т.Г. Морщаковой, Б.С. Эбзеева.

Кроме того, в процессе исследования использовались работы в области исследования Конвенции о защите прав человека и основных свобод и непосредственно практики ЕСПЧ – Е.С. Алисиевич, М.Р. Воскобитовой, А.Д. Бойкова, Д.В. Красикова, Н.Н. Липкиной, И.С. Метловой, М.Н. Марченко и других авторов.

В значительном объеме в диссертации использовались работы зарубежных авторов, касающиеся различных аспектов функционирования ЕСПЧ и других международных органов в сфере защиты прав человека, таких как Д. Гомьен, Л. Вильдхабер, Л. Зваак, М. Зандер, Х. Кронауэр, Р. Кросс, К. Эддей, М. Харвинг, Д. Харрис.

Методологическая основа исследования. В процессе работы над диссертацией применялись обусловленные предметом и целью исследования такие общенаучные методы как диалектический, системный, метод анализа и синтеза, а также частные методы познания (формально-юридический, историко-правовой, статистический). В силу специфики проводимого исследования особое место в работе занимают метод правовой лингвистики и сравнительно-правовой метод, позволяющие более полно раскрыть поставленные в работе вопросы.

Эмпирическая основа исследования. Эмпирическую базу диссертационного исследования составили общепризнанные принципы и нормы международного права, положения международных нормативно-правовых и иных актов, положения Конституции Российской Федерации, нормы российского внутригосударственного права, а также положения конституций ряда зарубежных государств.

Основополагающую роль в процессе работы над диссертацией сыграли решения и постановления ЕСПЧ, содержащие правовые позиции, относящиеся к предмету исследования. Кроме того, при подготовке диссертации использовались акты иных международных органов по правам человека и акты Конституционного Суда Российской Федерации.

Научная новизна исследования заключается в том, что анализ объективных критериев, позволяющих эффективно обеспечивать реализацию во внутригосударственных, в частности, в уголовно-процессуальных отношениях, позиций, содержащихся в актах ЕСПЧ, а также правовых форм, допускающих реализацию этих актов в сфере внутригосударственных отношений, впервые стал предметом диссертационного исследования. На основе анализа правовой природы прецедентов ЕСПЧ, их сущностных признаков, места в российской правовой системе, в работе исследуется процесс их имплементации в национальную правовую систему, в частности в уголовно-процессуальное право.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Поскольку Конвенция по своей юридической силе  имеет приоритет перед федеральным законом, то обязательное по своей юридической силе толкование Конвенции Европейским Судом  («прецедент толкования», «прецедентное значение решения»), являясь его официальной правовой позицией о нормативном смысле конвенционной нормы, развивающей соответствующие положения международного права, фактически предопределяет позицию национальных судов при разрешении ими конкретных дел в случае применения этой нормы Конвенции. Именно в истолковании ЕСПЧ международно-правовая норма, посредством решений национальных инстанций, имплементируется в отечественную правовую систему.
2. Особенность включения в правовую систему государств решения ЕСПЧ, как международного судебного органа, обусловлено двумя факторами: а) объективным отсутствием нормативного свойства данного решения, содержащего толкование норм Конвенции, из которой проистекает обязанность исполнить решение; б) обязанность государства исполнить принятое против него решение. Как правило, исполнение таких решений может затронуть права, свободы и обязанности субъектов внутригосударственных отношений, включая частных лиц. Поскольку обязательная сила решения, принятого против государства, обусловлена соответствующими международно-правовыми нормами, то такое решение обладает юридической силой в сфере отношений, регулируемых международным правом. В связи с этим, включение в правовую систему государства решений и постановлений ЕСПЧ должно осуществляться посредством исполнения таких решений.
3. Решения и постановления ЕСПЧ являются результатом правоприменительной, а не правотворческой деятельности Суда. Такие решения, ставшие частью правовой системы России, должны выполняться на основе обязательств, вытекающих из Конвенции.
4. Правовые позиции, возникающие вследствие применения Судом Конвенции и Протоколов к ней, подразделяются на две категории: материальные и процессуальные (процедурные) правовые позиции. Если Европейский Суд в ходе толкования раскрывает нормативное содержание конвенционных положений, то в этом случае речь идет о материальных правовых позициях. Если в ходе неоднократного применения конвенционных положений у Суда вырабатывается алгоритм (процедура) применения соответствующей нормы, то в этом случае речь идет о процессуальной правовой позиции.
5. Согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В связи с тем, что решения Суда основаны на толковании Конвенции – разновидности международных договоров, они включаются в правовую систему. Однако в правовую систему России входят не любые судебные акты, принятые ЕСПЧ, а только те, которые отвечают следующим критериям:

- постановление должно быть принято в отношении Российской Федерации, т.е. ответчиком по делу должна быть Российская Федерация.

- постановление должно устанавливать факт нарушения Российской Федерацией Конвенции и /или Протоколов.

- постановление Европейского Суда, вынесенное против Российской Федерации, где констатирован факт нарушения Конвенции и/или Протоколов к ней после осуществления установленных процедур должно вступить в законную силу, т.е. стать обязательным для государства.

Постановления Европейского Суда, одновременно отвечающие вышеуказанным критериям, являются обязательными для России. Причем данная обязательность носит как международное, так и национально-правовое значение. Международно-правовой аспект обязательности постановлений Европейского Суда закреплен в нормах международного права. Национально-правовой аспект обязательности постановлений Суда находит выражение в источниках внутригосударственного права Российской Федерации.

6. В рамках правовой системы России постановления ЕСПЧ выполняют две основные функции. Первая функция связана с рассмотрением компетентными органами России соответствующей правовой позиции, закрепленной в постановлении ЕСПЧ. Вторая функция связана с рассмотрением постановления Европейского Суда в качестве юридического факта, являющегося основанием для возникновения, изменения или прекращения материальных и процессуальных отношений.
7. Правовые позиции Суда находят свое закрепление в решениях о приемлемости, постановлениях, принимаемых в отношении других государств – участников Конвенции. Однако данные судебные акты не формируют правовую систему России. Но государственные органы Российской Федерации в своей деятельности могли бы руководствоваться такими решениями и постановлениями, закрепляемыми в них правовыми позициями, принимая во внимание их прецедентный характер, а также руководствуясь общепризнанным принципом международного права – добросовестным выполнением международных обязательств. Одновременно следует иметь ввиду, что правовые позиции, выработанные Европейским Судом, со временем могут измениться вследствие осуществления «эволютивного толкования».
8. Оценка решений федерального органа конституционного правосудия, принятых с привлечением правовых позиций ЕСПЧ, свидетельствует о том, что Конституционный Суд РФ использует их в целях подтверждения собственных правовых позиций, а также как средство конкретизации положений национального законодательства. При этом правовые позиции Европейского Суда находят отражение в решениях Конституционного Суда РФ непременно в связке с какой-либо нормой (группой норм) Конвенции о защите прав и основных свобод и Протоколов к ней.
9. «Прецеденты» ЕСПЧ влияют на национальное законодательство России по ряду направлений: путем внесения изменений в действующие законы, принятие новых законов; посредством учета факторов, связанных с законодательным процессом, включая разработку концепции законопроекта и учета общественного мнения. По этим направлениям осуществляется, в частности, реализация Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод», и ряда других актов, в соответствии с которыми были развиты законодательные гарантии права граждан на защиту их правосудием, в том числе, в сфере уточнения правового статуса, прав и обязанностей всех участников уголовного судопроизводства. Вместе с тем, требуется дальнейшее совершенствование российского законодательства с учетом анализа правовых позиций ЕСПЧ, включая проблемы уголовно-процессуального характера, касающиеся права на свободу и личную неприкосновенность, обеспечение гласности (открытости), разумности сроков судебного разбирательства и других вопросов.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Выводы диссертационного исследования могут быть использованы в дальнейших работах, посвященных как анализу содержания международных норм в сфере защиты прав человека и практики их применения межгосударственными органами (в частности ЕСПЧ), так и рассмотрению проблем реализации международно-правовых стандартов прав человека во внутренних отношениях государства.

Диссертационный материал может быть полезным для использования в процессе отстаивания позиции Российской Федерации в ЕСПЧ, а равно для потенциальных заявителей в ЕСПЧ.

Кроме того, результаты исследования правовых позиций ЕСПЧ в сфере уголовно-процессуальных отношений могут быть использованы в правоприменительной и правотворческой практике в Российской Федерации, способствуя укреплению в отечественном правопорядке защиты прав и свобод человека, в частности, участников уголовного судопроизводства.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе при проведении лекционных и семинарских занятий со студентами, обучающимися по специальности и направлениям «Юриспруденция». Круг учебных дисциплин, в рамках которых эти материалы могут быть использованы, включает в себя такие дисциплины, как «Конституционное право Российской Федерации», «Международное право», «Международно-правовая защита прав человека», «Международное уголовно-процессуальное право» и другие дисциплины.

Апробация результатов исследования. Настоящее диссертационное исследование подготовлено в отделе международного публичного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.

Основные положения диссертации изложены в опубликованных работах автора; докладывались на заседаниях отдела Международного публичного права Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации; докладах на ежегодных конференциях аспирантов и соискателей Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации международных школах-практикумах молодых ученых-юристов, в том числе школе-практикуме - «Государство в меняющемся мире», состоявшейся в г. Москве, 26-28 мая 2011 г.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, подразделенных на параграфы, заключения, а также списка литературы, нормативно-правовых и иных актов.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность темы, определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, раскрывается степень научной разработанности темы, излагается теоретическая, методологическая и эмпирическая основы исследования, характеризуется новизна исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту, излагается теоретическая и практическая значимость исследования, приводятся данные об апробации результатов исследования и его структуре.

Первая глава «Особенности развития норм, касающихся деятельности Европейского Суда по правам человека» состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Развитие системы защиты прав человека в деятельности Европейского Суда» обосновывается историческая необходимость образования Европейских сообществ и создания Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция). Система международно-правовой защиты прав человека сложилась на основе Всеобщей декларации прав человека ООН, принятой в 1948 году. Через два года – в 1950 году была принята Конвенция о защите прав человека и основных свобод. При этом перечень прав, ею установленных, немногим отличался от того, что содержалось в Декларации.

Однако Конвенция не могла быть простой копией Всеобщей декларации – она должна была нести нечто принципиально новое в складывающуюся систему международно-правовой защиты прав человека.

Принципиально новым и особенно важным стал отказ от традиционных представлений о компетенции постоянных международных судебных органов как ограниченной исключительно спорами между государствами. Она предусматривала возможность прямого обращения граждан в созданную ею национальную юрисдикцию. Рассмотрение индивидуальных жалоб заняло основное место в деятельности ЕСПЧ.

Деятельность ЕСПЧ можно условно разделить на несколько периодов.

Первый из них - становление Суда – занял почти два десятилетия. ЕСПЧ был создан и получил возможность начать свою деятельность (21 января 1959 г.) только через девять лет после подписания Конвенции (1950 г.) и через шесть лет после ее вступления в силу (1953 г.). Такой разрыв объясняется несколькими причинами:

- ратификация Конвенции государствами – участниками не означала автоматического признания юрисдикции Суда. И в этом случае требовалось заявление государства. Необходимое для создания Суда число таких заявлений (8) было собрано только к 1958 г.

- Суд по своему тогдашнему статусу не мог сам получать жалобы от заявителей, о каких бы спорах – межгосударственных или гражданина с государством – ни шла речь. Инстанцией, в которую надлежало обращаться, была Европейская Комиссия по правам человека (ныне уже не существующая), которая решала вопрос о приемлемости жалобы (т.е. подпадает ли она под действие Конвенции), проводила изучение фактических обстоятельств дела, обязательные примирительные процедуры и лишь затем передавала дело в Суд со своими выводами. До тех пор пока Комиссия, приступившая к работе в 1955 г., не накопила исходных материалов, создание Суда практически не начиналось.

Во втором периоде (с середины 70-х до рубежа 90-х) число рассмотренных дел подошло к 200 и соответственно увеличилось и количество решений Суда, которые условно можно назвать модельными.

Одна из характерных особенностей третьего периода (1990 г. – 1997г.) - резкое увеличение числа государств – участников Совета Европы, а также дел поступивших в Суд и рассмотренных им. В 1999 г., после получения необходимого числа ратификаций, вступил в силу принятый в 1994 г. Протокол № 9 к Конвенции. Он явился важным шагом в процессе превращения индивидуального заявителя в полноправного участника судебного разбирательства. Отыне частные лица, их группы и неправительственные организации получили право передавать жалобу непосредственно в Суд и лично предстать перед ним.

В указанный период ЕСПЧ пережил первую серьезную реформу. В рамках первой реформы 1998 г. (реализация Протокола № 11) была изменена действующая на тот период система защиты прав человека, которая осуществлялась Европейской Комиссией по правам человека, Европейским Судом и Комитетом Министров Совета Европы. Такая ситуация была противоречивой: на политический орган, каким является Комитет Министров, были возложены юрисдикционные функции, причем осуществлялись они без гарантий судебной деятельности: отсутствовала гласность, заявители и их представители не участвовали в судебном заседании, до их сведения (равно как и до сведения других заинтересованных лиц) не доводились мотивы, обосновывающие принятое решение (его текст нигде публично не оглашался).

Реформа 1998 года окончательно лишила Комитет Министров этой функции. Еще более важным и радикальным шагом и результатом судебной реформы стало упразднение Европейской Комиссии по правам человека. Таким образом, первый аспект реформы 1998 г. заключается в преобразовании юрисдикционного механизма Совета Европы и увеличении «пропускной способности» Суда, в результате чего этот громоздкий механизм был заменен одним органом – Судом. Второй ее аспект, вытекающий из первого – серьезные изменения в организации и порядке деятельности самого Суда. Во-первых, Суд отныне начал работу на постоянной основе (а не в порядке ежемесячных непродолжительных сессий, как это было ранее). Во-вторых, на Суд ложится формирование «судебного досье» по каждому принятому к рассмотрению делу. В-третьих, сам Суд решает теперь вопрос о приемлемости жалобы и сам должен содействовать процедуре мирного урегулирования споров. Ранее это все делала Комиссия.

Необходимость увеличения «пропускной способности» Европейского Суда привела к появлению 13 мая 2004 г. Протокола № 14 к Конвенции, вносящего структурные и процедурные изменения в контрольный механизм этой Конвенции. Вступление в силу 1 июня 2010 г. Протокола № 14, внесшего изменения в контрольный механизм данной Конвенции, ознаменовало начало современного периода, связанного с функционированием ЕСПЧ в условиях его новой структурной реформы:

Во - первых, Протокол № 14 устанавливает новые правила нахождения судьи в должности – единый срок в девять лет без права переизбрания. Ранее действовало правило, согласно которому судьи избирались сроком на шесть лет и могли быть переизбраны. Таким образом, судейский корпус будет обновляться быстрее. Во-вторых, он предусматривает новый институт единоличных судей, уполномоченных рассматривать жалобы, в отличие от ранее действовавшей процедуры коллегиального рассмотрения дел в составе комитетов из трех судей, Палаты в составе семи судей и Большой палаты из 17 судей. Протокол сохраняет все формы коллегиального рассмотрения дел, однако отныне на первом этапе разбирательства жалобу будет рассматривать только один судья, решение которого о признании жалобы неприемлемой или об исключении ее из списка рассматриваемых дел является окончательным. В случае передачи жалобы на рассмотрение в Комитет или Палату (Секцию) Европейского Суда по правам человека вопрос о ее приемлемости решается коллегиально. В-третьих, Протокол № 14 расширяет компетенцию комитетов. Отныне Комитет вправе объявить жалобу приемлемой и одновременно вынести постановление по существу жалобы, «если лежащий в основе дела вопрос, касающийся толкования или применения положений настоящей Конвенции либо Протоколов к ней, уже является предметом прочно утвердившегося прецедентного права Суда». Решения и постановления, принятые Комитетом, являются окончательными.

Таким образом, данный Протокол предусматривает два важных нововведения: 1) учреждает процедуру упрощенного и ускоренного судопроизводства по однотипным делам, аналогичным тем, что уже ранее были разрешены Судом, называемым иногда «системными нарушениями Конвенции»; 2) узаконивает прецедентное право ЕСПЧ как источник принятия им решений по аналогичным делам.

В-четвертых, Протокол № 14 устанавливает дополнительное требование к приемлемости направляемых в Суд жалоб. В результате, Суд может объявить неприемлемой любую жалобу, если сочтет, что «заявитель не понес значительный ущерб». Новые требования к индивидуальным жалобам действуют с оговорками, существенно расширяющими усмотрение судей при принятии ими решения о приемлемости жалобы.

В-пятых, Протокол расширяет полномочия Суда по надзору за исполнением окончательных постановлений данного Суда. Согласно Конвенции 1950 г. надзор за исполнением окончательного постановления Суда осуществляет Комитет Министров Совета Европы. Однако отныне Комитет Министров вправе передать вопрос о толковании любого постановления Суда на рассмотрение самого Суда; кроме того, он вправе передать на рассмотрение Суда вопрос об установлении факта нарушения государством своих обязательств по исполнению окончательных постановлений Суда. Протокол № 14 предусматривает также ряд дополнительных организационных изменений, направленных на совершенствование деятельности ЕСПЧ.

Во втором параграфе «Современные тенденции практики Европейского Суда» анализируются результаты первого года работы ЕСПЧ с использованием процедур, введенных Протоколом № 14 к Конвенции. В целях реализации указных процедур ЕСПЧ предпринял шаги для развития практики вынесения «пилотных» постановлений, которые приносят по возрастающей удовлетворительные результаты, и разъяснения последствий вынесения таких постановлений. Суть «пилотного» постановления состоит в том, что Суд отбирает массив обращений с аналогичным предметом жалобы и приостанавливает их рассмотрение. После чего, рассмотрению подлежит одна или несколько жалоб, постановление по которым будет распространяться на все аналогичные ранее отобранные жалобы.

Говоря о последних тенденциях в развитии и деятельности ЕСПЧ, нельзя не отметить, что в последнее время обострилась проблема, которая касается фактически всех стран Европы. Речь идет о срочных обеспечительных мерах, предусмотренных правилом 39 Регламента Европейского Суда и нацеленных на то, чтобы избегать нарушения Конвенции, которые могут стать необратимыми. В связи с применением правила 39 Регламента Суда возникает проблемная ситуация, которая выражается в возникновении определенных сложностей в соблюдении компетентными органами власти Российской Федерации баланса норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (в части соблюдения сроков содержания под стражей), Минской Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (в части выдачи лиц, задержанных по запросам государств-участников), а также непосредственно Конвенции и Регламента ЕСПЧ (в части необходимости соблюдения обеспечительных мер).

Вторая глава «Место решений и постановлений Европейского Суда по правам человека в правовой системе Российской Федерации» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе «Источники уголовно-процессуального права. Общая характеристика» раскрывается понятие и виды источников уголовно-процессуального права. Учитывая тему диссертационного исследования, особое внимание уделено общепризнанным принципам и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации и практике Конституционного Суда Российской Федерации.

Часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Здесь следует обратить внимание, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации включены именно в правовую систему России, а не в систему права и не в право.

Ориентация на международно-правовые стандарты в сфере прав и свобод человека и гражданина усматривается и в ч. 1 ст. 17 Конституции Российской Федерации, где сказано: «В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией».

Таким образом, Конституция Российской Федерации, закрепляя приоритет правил международного договора перед правилами закона (ч. 4 ст. 15), одновременно указывает на взаимосвязь и взаимодействие общепризнанных принципов и норм международного права, регулирующих права и свободы человека и гражданина, и соответствующих положений российской Конституции (ч. 1 ст. 17).

В этой связи нельзя обойти вопрос о цели, содержании, формах и результатах такого взаимодействия.

Целью такого взаимодействия следует признать стремление улучшить регулирование прав человека, поднять его на более высокий уровень, устранить имеющиеся в нем недостатки, а подчас и ошибки.

Содержанием взаимодействия является суммирование и синтезирование всего лучшего, что наработано национальным законодательством в деле регулирования прав человека. Со своих позиций очень много было «сделано» в этой сфере и международным правом. Несомненно, что этот накопленный опыт имеет огромное позитивное значение. Задачей в настоящее время является максимально объединить усилия этих двух разновидностей правового регулирования (национального законодательства и международного права). Именно в этом, заключается содержание процесса их взаимодействия. Суть его в объединении новшеств и наработок двух рассматриваемых систем правового регулирования в сфере прав человека в общее достояние.

Международно-правовые нормы в Российской Федерации могут осуществляться как в форме издания внутригосударственных имплементационных актов, регулирующих те же вопросы и таким же образом, что и международные нормы, так и в форме непосредственного применения международных норм в качестве регуляторов внутренних отношений. Эти же правила действуют и в сфере уголовного процесса.

В имплементации норм международного права принимают непосредственное участие органы законодательной власти, правоохранительные органы и прокуратура. При этом судебная власть при разрешении конкретных дел может обращаться к нормам международного права, в том числе с учетом норм внутреннего законодательства, требующих согласования или уже согласованных с нормами международного права.

В настоящее время осуществление международных обязательств за счет использования механизма имплементации предопределяется требованиями одного из императивных принципов международного права - принципом добросовестного выполнения международных обязательств, а в более узком смысле – принципом pacta sunt servanda («договоры должны соблюдаться») Указанный принцип является основой взаимодействия международного и внутригосударственного права, который реализуется посредством конституционных положений о месте норм международного права в правовой системе государства. Цель законодательства о порядке заключения и исполнения международных договоров состоит в том, чтобы обеспечить соблюдение государственных интересов, основанных на принципе государственного суверенитета, и одновременно – соблюдение норм международного права в соответствии с принципом pacta sunt servanda.

Анализируя юридическую природу правовых позиций Конституционного Суда РФ в сравнении с судебным прецедентом ЕСПЧ, диссертант исходит из того, что правовая позиция Конституционного Суда РФ – это объективированный в решении (прежде всего в его мотивировочной части Суда результат толкования положений Конституции РФ и иных нормативно-правовых актов в их конституционно-правовом смысле, который отражает понимание Судом значимой юридической проблемы и способствует ее разрешению. Впоследствии такая позиция выступает правовым основанием решения конкретного дела, а также всех однородных правовых ситуаций, обладая юридической силой равной силе решения Конституционного Суда РФ и достаточной степенью устойчивости, распространяя свое действие на всю территорию России. Под решением Конституционного Суда РФ в данном случае следует понимать постановления, заключения и так называемые «отказные» определения с положительным результатом. При этом решения Конституционного Суда Российской Федерации имеют нормативно-интерпретационный, обязывающий характер.

Немало общего у правовых позиций Конституционного Суда с судебным прецедентом. Прецедентный (в определенном смысле) характер акта конституционной юрисдикции можно усмотреть в том, что выраженная в нем правовая позиция является образцом (правилом), которым должны руководствоваться законодательные, судебные и иные органы, должностные лица при решении вопросов в рамках своей компетенции применительно к аналогичным по содержанию актам, нормам. Такой характер решений Конституционного Суда можно подтвердить, в частности, положениями ст. 87 Закона о Конституционном Суде. Сближает с судебным прецедентом и сам характер изложения решения Конституционного Суда. В нем общеобязательно не все сказанное в мотивировочной части, а только правовые позиции как нормативно-интерпретационная составляющая в единстве с резолютивной частью.

Правовые позиции Конституционного Суда РФ сходны с тем, что в зарубежной доктрине прецедента называют ratio decidendi (сущность решения) – часть судебного решения, выходящая по своему значению за рамки рассмотренного дела, в отличие от obiter dicta –«попутно» сказанного.

Вместе с тем, думается, что было бы не совсем точно рассматривать решения Конституционного Суда в качестве судебного прецедента в собственном смысле этого слов, т.е. как решения по конкретному делу, которому как образцу должны следовать другие суды при рассмотрении аналогичных дел. Речь, по сути, идет об общеобязательной силе решений Конституционного Суда, т.е. о том, что исполнять их должны все государственные и иные органы, а не только прямые адресаты.

Во втором параграфе «Правовая природа судебных актов Европейского Суда и их место в российской правовой системе» исследуется вопрос о том, относятся ли судебные акты ЕСПЧ к источникам международного и, как следствие, национального, в том числе, уголовно-процессуального права, анализируется место и значение судебных актов Европейского Суда в российской правовой системе. Во – первых, в российском законодательстве нигде прямо не обозначено место решений Европейского Суда, не прописана форма их обязательности и степень обязательности, если они вынесены не в отношении России. Во-вторых, нет прямого указания на их юридическую силу в части соотношения с конституционным нормами (нормами Конституции Российской Федерации и нормами конституционных законов). В - третьих, в российском законодательстве нигде прямо не признается прецедент как источник права. В - четвертых, нигде не говорится о прецеденте толкования, не определена система актов толкования, их роль и субъекты толкования.

Поэтому диссертантом особое внимание уделяется свойствам и сущностным признакам постановлений Европейского Суда. По этой проблеме в юридической литературе высказывается несколько точек зрения, изучив которые диссертант приходит к выводу, что прецеденты ЕСПЧ не содержат в себе правовую норму. ЕСПЧ не создает правовые нормы, а применяет нормы, содержащиеся в Конвенции о защите права человека и основных свобод, а также в Протоколах к ней.

Поскольку Конвенция по своей юридической силе  имеет приоритет перед федеральным законом, то обязательное по своей юридической силе толкование Конвенции Европейским Судом  («прецедент толкования», «прецедентное значение решения»), являясь его официальной правовой позицией о нормативном смысле конвенционной нормы, фактически предопределяет позицию национальных судов при разрешении ими конкретных дел в случае применения этой нормы Конвенции. Именно в истолковании ЕСПЧ норма, посредством решений национальных инстанций, имплементируется в отечественную правовую систему. В этом случае речь идет уже о «прецеденте толкования», выраженного самим национальным судом, применяющим Конвенцию в своем решении («прецедентное значение решения»), поскольку суд при выборе нормы, разрешая спор о праве,  пришел к выводу о необходимости применить Конвенцию и ее толкование, а не национальный закон. 

Таким образом, прецеденты Европейского Суда, хотя и не могут быть признаны источником права, несомненно, входят в правовую систему Российской Федерации в виде судебной практики.

В третьем параграфе «О степени обязательности решений Европейского Суда для национального конституционного правосудия: соотношение казуальных и нормативных начал» рассматривается вопрос о пределах обязательности судебных актов ЕСПЧ для России.

Европейский Суд реализует двуединую функцию по контролю за соблюдением положений Конвенции посредством установления наличия или отсутствия их нарушения государствами – участниками (правоприменительная функция), с одной стороны, и по толкованию положений Конвенции в рамках каждого конкретного дела (функция толкования), с другой. Этим предопределяется необходимость учета двуединой юридической природы судебных актов Европейского Суда по правам человека: во-первых, как казуальных решений конкретных дел, находящихся в сфере юрисдикции европейского судебного органа; во-вторых, с точки зрения содержащегося в них официального толкования положений Конвенции, имеющих значение не только для разрешения данного конкретного спора, но и – в силу сложившегося общеевропейского правового обыкновения – прецедентное значение для разрешения последующих аналогичных споров. Отсюда вытекает, что обязывающее значение решений Европейского Суда также как бы раздваивается: по конкретным спорам оно распространяется, по общему правилу, на те государства – участников Конвенции, которые являлись стороной в споре; для иных государств, не участвовавших в деле, решения Европейского Суда по правам человека необязательны лишь в части содержащегося в них официального (нормативного) толкования конвенционных положений, приобретающих значение правовых позиций Европейского Суда. Прецедентно-обязывающая сила таких решений проистекает из того обстоятельства, что толкование международного договора органом, юрисдикция которого признана государствами-участниками, является неотъемлемым элементом юридического содержания договорных норм, которые не могут применяться в отрыве, а тем более вопреки данному толкованию. Именно в таком двойственном качестве – как акты казуального решения споров о соответствии Конвенции действий российских национальных властей и как акты официального (нормативного) толкования конвенционных положений – решения Европейского Суда по правам человека входят в соответствии с ч. 4 ст.15 Конституции Российской Федерации в состав правовой системы Российской Федерации.

В четвертом параграфе «Пределы допустимого вторжения Европейского Суда по правам человека в национальную правовую систему: соотношение конвенционного и конституционного нормоконтроля» диссертантом дается анализ соотношения конвенционного контроля, осуществляемого Европейским Судом с одной стороны, и национального конституционного нормоконтроля, с другой.

Контрольная функция Европейского Суда связана с разрешением обоснованных предположений частных лиц о том, что они явились жертвой нарушения одной из Высоких Договаривающих Сторон их прав, признанных в Конвенции или в Протоколах к ней (ст.34 Конвенции), что предполагает исследование Судом фактических и юридических обстоятельств, послуживших основанием для обращения заявителя за конвенционной защитой. Следовательно, отвечая на поставленный перед ним в жалобе вопрос, Европейский Суд должен проанализировать конкретную, имевшую место в деле заявителя, правоприменительную практику и соотнести ее с вытекающими из конвенционных положений требованиями. Таким образом, именно каузально - правоприменительная практика конкретного государства в конкретном деле является объектом контроля Европейского Суда.

Вместе с тем, поскольку правоприменительная практика имеет своим основанием национальное законодательное регулирование соответствующих общественных отношений, постольку, принимая решение по делу, ЕСПЧ неизбежно реализует и элементы конвенционно-надзорной функции в отношении национального законодательства, выявляя, в частности, нормативные правовые условия, ставшие поводом для оценки конвенционного правонарушения.

Задача Европейского Суда состоит в определении того, привело ли применение национального законодательства к нарушению Конвенции, к ограничению в осуществлении прав, гарантируемых в соответствии с Конвенцией. ЕСПЧ не уполномочен ни отменять национальные законы, ни давать указания национальному законодателю отменить те положения, которые обжалует заявитель. Он на основании толкования Конвенции должен рассмотреть в порядке контроля решения, вынесенные в соответствии с национальным законодательством. В то же время нельзя не отметить и определенную непоследовательность практики Европейского Суда по этим вопросам. Это неизбежно может приводить и приводит к конфликтам, столкновениям, противоречиям между Европейским Судом по правам человека и национальными властями, включая национальные конституционно-контрольные органы.

Необходима выработка конкретных механизмов, обеспечивающих конвенционный нормоконтроль. Так, например, в ряде стран уже сейчас эту функцию осуществляют национальные органы конституционного контроля, которые проверяют действующее законодательство не только на его соответствие основному закону государства, но и на соответствие Конвенции. В России, однако, сами по себе конвенционные нормы не могут быть критерием для оценки конституционности законодательства. Конституционный Суд может лишь учитывать их при вынесении решения и формирования конституционно-правовых подходов к поставленной перед ним проблеме. Вместе с тем, если исходить из того, что Конституция РФ в целом не противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод и в то же время является актом, преобладающим над Конвенцией по уровню юридической силы, то можно предположить, что осуществление Конституционным Судом РФ проверки той или иной нормы действующего права на соответствие Конституции означает, что конвенционный нормоконтроль состоялся, а потому со стороны каких бы то ни было других субъектов с этого момента он невозможен.

В пятом параграфе «Влияние судебных актов Европейского Суда на национальное уголовно-процессуальное законодательство» на основе анализа правовых позиций ЕСПЧ и соответствующих норм российского права раскрываются формы влияния позиций Европейского Суда на национальное уголовно-процессуальное законодательство.

Можно выделить как непосредственное, так и опосредованное воздействие прецедентов ЕСПЧ на национальное законодательство. В первом случае речь идет о внесении изменений в действующие законы, а равно о принятии новых законов. Во втором случае влияние сформулированных в постановлениях ЕСПЧ правовых позиций осуществляется через факторы, связанные с законодательным процессом: общественное мнение, профессиональное мышление, концепция законопроекта, теория права.

Так, в марте 2001 года с вступлением в силу Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с ратификацией Конвенции о защите прав человека и основных свобод» был введен ряд норм, регулирующих некоторые права участников уголовного судопроизводства. С учетом высказанных ЕСПЧ выводов о нарушении Россией прав заявителей по конкретным делам, более полно были обеспечены права лиц в отношении применения к ним принудительных мер медицинского характера; отрегулирован порядок переписки осужденного с защитником или иными лицами, оказывающими ему юридическую помощь, а также с судом, прокуратурой, вышестоящим органом уголовно - исполнительной системы, Уполномоченным по правам человека в Российской Федерации и другими органами; установлен порядок обеспечения обвиняемого (подозреваемого) защитником с момента предъявления обвинения или заключения под стражу, а также с момента фактического задержания по делам, связанным с производством по применению принудительных мер медицинского характера. Кроме того, были уточнены некоторые правовые понятия, касающиеся судопроизводства: развив законодательные гарантии права граждан на защиту правосудием, УПК РФ усилил правоохранительную и правозащитную роль суда, освободив его от обвинительных функций. К числу других изменений в сфере уголовного процесса относятся: упразднение суда с участием народных заседателей; укрепление и развитие судебного института присяжных заседателей (с 1 января 2003 года суд присяжных вводится на всей территории страны); уточнение правового статуса, прав и обязанностей всех участников уголовного судопроизводства; введение дополнительных гарантий защиты граждан от необоснованного уголовного преследования; существенное упрощение уголовного судопроизводства по преступлениям небольшой и средней тяжести.

Из российского уголовно - процессуального законодательства в 2000 г. была исключена норма, позволявшая суду надзорной инстанции рассматривать дела в отсутствие непосредственно заинтересованных в нем лиц, какими являются осужденный, оправданный, их защитники, законные представители несовершеннолетних, потерпевший и его представители, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители.

С 1 января 2004 года введено положение: «до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов» (ст. 10). До вступления в силу этого положения санкции на такие действия давал прокурор, что противоречило положению п. 3 ст. 5 Конвенции (каждый задержанный или заключенный под стражу незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному в соответствии с законом судебной властью) и на что неоднократно обращал внимание ЕСПЧ в своих постановлениях по делам против России.

УПК РФ также установил, что только на основании судебного решения допускается обыск и выемка в жилище, наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в учреждениях связи, выемка и арест в отношении вкладов граждан и организаций в банках и иных кредитных организациях, контроль и запись телефонных и иных переговоров и другие процессуальные действия в ходе досудебного производства, ограничивающие права граждан (ст. 29). Наряду с этим УПК РФ уточнил функциональные обязанности прокурора на этапе досудебного рассмотрения уголовного дела, которые заключаются в том, что он осуществляет уголовное преследование и надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, возбуждает уголовное дело и дает согласие дознавателю, следователю на возбуждение уголовного дела, несет ответственность за законность возбуждения уголовного дела и осуществляет другие полномочия (ст. 37).

Важным введением УПК РФ на этапе досудебного расследования стало значительное расширение перечня мер пресечения. Причем конкретизированы основания применения такой новой меры пресечения для российской правоприменительной практики, как залог.

Как и в европейском процессуальном праве, в УПК РФ значительно расширены права защитника в доказательном процессе (ст. ст. 49 - 53). Кроме того, ему предоставлено право на сбор доказательств, необходимых для оказания юридической помощи: опрашивать частных лиц, запрашивать справки, характеристики и иные документы из различных органов и организаций и другие (ст. 86). К участию в деле в качестве защитников допускаются адвокаты, а по определению или постановлению суда в качестве защитников также могут быть допущены наряду с адвокатом один из близких родственников обвиняемого или иное лицо, о допуске которого ходатайствует обвиняемый (ст. 49). Предусмотрены случаи обязательного участия защитника (ст. 51).

УПК РФ предоставил потерпевшему возможность воспользоваться правом давать показания, но он освобожден от обязанности свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников (ст. 42). От обязанности давать показания, изобличающие потерпевшего, освобождены его близкие родственники.

В УПК РФ введена норма, обеспечивающая безопасность потерпевших, свидетелей и их родственников. В российское законодательство, регулирующее гражданское, уголовное, административное и арбитражное судопроизводство, были включены положения о компенсации лицам ущерба, причиненного в случае судебной ошибки. УПК РФ уточнил ряд процессуальных аспектов, связанных с пересмотром приговоров, определений и постановлений суда по уголовным делам. В нем содержатся нормы, предоставляющие право на пересмотр судебных решений, не вступивших в законную силу, в апелляционном или кассационном порядках (ст. ст. 354 - 389) и на пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу, в порядке надзора и в порядке возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств (ст. ст. 402 - 419).

Третья глава «Применение судами Российской Федерации постановлений Европейского Суда по правам человека» состоит из четырех параграфов.

Первый параграф «О влиянии правовых позиций Европейского Суда на практику конституционно-судебного контроля в России» посвящен анализу деятельности Конституционного Суда РФ по привлечению выводов ЕСПЧ, сформулированных в его постановлениях, в качестве подтверждения правомерности правовой позиции, а также как средства конкретизации национальных норм, на основе которых она формулируется.

Анализ приведенных в параграфе и иных решений Конституционного Суда РФ позволяет сделать несколько выводов. Конституционный Суд РФ в процессе разрешения конкретного дела использует для формулирования тех или иных правовых позиций не в целом постановление ЕСПЧ, а лишь отдельные выводы (правовые позиции), которые сформулированы им по однородным проблемам. Кроме того, правовые позиции ЕСПЧ находят отражение в решениях Конституционного Суда РФ непременно в связке с какой-либо нормой (группой норм) Конвенции и Протоколов к ней.

Необходимо также учитывать, что ЕСПЧ дает толкование Конвенции и Протоколов к ней не столько ради самого толкования и правильности применения, сколько в процессе рассмотрения конкретного дела для принятия справедливого и правосудного решения. Поэтому не стоит абсолютизировать постановления ЕСПЧ и забывать об определенном влиянии правовой системы той страны, в отношении которой рассматривалось дело, на характер такого решения. Необходимо вычленять из решений ЕСПЧ его правовую позицию в «чистом» виде по вопросам толкования и применения положений данной Конвенции.

Действующее законодательство возводит в ранг обязательности для России и, в частности для Конституционного Суда РФ, решения ЕСПЧ, в которых дается толкование прав и основных свобод человека, закрепленных в Конвенции и Протоколах к ней. Отсюда вывод, что источниками формирования правовых позиций Конституционного Суда РФ также являются и правовые позиции ЕСПЧ.

Далее диссертантом анализируются конкретные постановления Конституционного Суда РФ, в которых тот обращается к правовым позициям ЕСПЧ, относящимся к уголовному процессу, в частности, вопросы правомерности задержания лица и содержания под стражей, в том числе заявителей, в отношении которых начата процедура экстрадиции, вопросы обеспечения права на защиту и иные вопросы уголовного процесса.

Во втором параграфе «О некоторых противоречиях в практике Европейского Суда по правам человека и Конституционного Суда» диссертантом на примере постановления ЕСПЧ по делу «Константин Маркин против Российской Федерации» дан анализ последствий указанного постановления Европейского Суда для российского внутринационального права.

В отношении существа обращений Европейского Суда к правовым позициям Конституционного Суда, начиная с 2007 года, следует отметить, что до вынесения Европейским Судом постановления по делу «Константин Маркин против Российской Федерации» Европейский Суд ни разу не вступил в дискуссию с Конституционным Судом РФ. Во всех своих постановлениях и решениях он либо просто излагал правовые позиции Конституционного Суда РФ как элемент общероссийского правового контекста, либо явным образом или косвенно соглашался с ними и иногда даже отмечал их позитивное влияние на общероссийскую правоприменительную практику.

Элементы нормоконтроля неизбежно присутствуют в деятельности Европейского Суда: он оценивает итог правовой и фактической ситуации, в которой оказался заявитель, и с очевидностью эта ситуация может быть порождена как правоприменительным решением, так и непосредственным действием какой-либо нормы; в этом случае вопрос об оценке результата ее действия с точки зрения его совместимости с Конвенцией неизбежен. Однако при этом, как правило, Европейский Суд крайне осторожен в генерализации своих выводов, специального придания им значения, выходящих за рамки конкретного дела. Как известно, такими полномочиями статья 46 Конвенции Суд не наделяет, и пока механизм такого «нормативного» предписания используется лишь при вынесении «пилотных» решений, возможность принятия которых была легализована Протоколом № 14. Однако «пилотные» решения появляются лишь в случае проблемы системного характера, проблемы, проявившейся во многих делах. Особенно неоднозначной становится ситуация, когда Суд в конкретном деле не просто оценивает нормы закона как противоречащие Конвенции, но и дает предписание законодателю об их изменении, при том, что вопрос о конституционности данных норм ранее был предметом рассмотрения Конституционного Суда.

В подобной ситуации возможны три способа реагирования.

Первый предполагает замыкание в себе, выдвижение принципа жесточайшего приоритета национального над наднациональным. Но подобный принцип может быть применен лишь во всех сферах национального бытия одновременно. Его выдвижение и осуществление никак не может быть продиктовано одними лишь юридическими казусами, сколь бы серьезны они ни были. И, самое главное, Конституция России, закрепляя нахождение страны в мировом правовом сообществе, отвергает подобный принцип. Ибо это подорвало бы всю инфраструктуру мучительно выстраиваемых отношений между суверенными государствами. Подрыв такой инфраструктуры привел бы к необратимым негативным последствиям.

Второй способ - столь же неприемлемый, как и первый, предполагает полное подчинение национального наднациональному, полный отказ от суверенитетов сначала де-юре, а потом и де-факто.

Третий способ, наиболее приемлемый по мнению диссертанта, был продемонстрирован Федеральным Конституционным Судом Германии (ФКС) в постановлениях от 11 октября 1985 г., от 14 октября 2004 г.  и от 13 июля 2010 г., в которых он выдвинул и обосновал правовую позицию «об ограниченной правовой силе постановлений Европейского Суда». Согласно этой позиции, государство обязано исполнить постановление Европейского Суда в рамках участвующих в рассмотрении дела лиц и в отношении конкретного предмета спора, рассмотренного Европейским Судом. Однако государство вправе не учитывать решение ЕСПЧ в случаях и в частях, противоречащих конституционным ценностям, защищаемым Основным Законом Германии. Эта позиция недавно вновь была подтверждена, но уже Верховным Судом Германии.

Накопленный опыт взаимодействия Европейского Суда и органов конституционного правосудия показывает, что в подобных ситуациях – с целью выработки рекомендаций для преодоления коллизий, возникающих в связи с решениями Европейского Суда и затрагивающих основы конституционного правопорядка и его базовые ценности, – мог бы использоваться, в частности, такой достаточно авторитетный  институт в европейском сообществе, каковым является Круг председателей европейских конституционных судов.

В третьем параграфе «Применение постановлений Европейского Суда в практике судов общей юрисдикции» анализируется механизм применения практики ЕСПЧ Верховным Судом РФ и нижестоящими судами общей юрисдикции.

Объем и качество ссылок на нормы Конвенции и решения ЕСПЧ указывает на то, что Верховный Суд РФ в значительной степени преуменьшает их важность и роль. Во-первых, качество ссылок на нормы таковы, что они затрудняют их понимание, в особенности, когда в своих документах Верховный Суд РФ ссылается на Конвенцию без указания конкретной статьи. Во-вторых, ссылаясь на практику ЕСПЧ, Верховный Суд РФ в ряде своих решений упоминает практику Европейского Суда без идентифицирующих признаков конкретных решений (в частности, не указывая названия и даты решения, позиционируя Европейский Суд в решении в качестве некоего авторитета).

По результатам анализа документов Верховного Суда РФ можно сделать вывод, что Верховный Суд РФ обращается к нормам Конвенции и практике Европейского Суда при осуществлении следующих направлений своей деятельности:

1) в работе по разрешению конкретных дел

2) в работе по контролю над нижестоящими судебными инстанциями

3) в работе по обобщению и усовершенствованию практики судов общей юрисдикции.

В рамках анализа документов Верховного Суда РФ важно было определить, какими целями руководствуется Верховный Суд РФ, применяя нормы Конвенции и практику Европейского Суда.

В некоторых документах Верховного Суда РФ нормы Конвенции и прецеденты Европейского Суда возникают для придания убедительности и полноты выводов Верховного Суда РФ, к которым он пришел в ходе судебного процесса. При этом они не всегда отражают полную оценку национального законодательства на предмет его соответствия прецедентам Европейского Суда.

Так, если заявитель говорит о нарушении Конвенции и стандартов, выработанных в практике Европейского Суда, Верховный Суд отражает это в описании позиции сторон в ходе судебного процесса, но часто уклоняется от содержательной оценки озвученной позиции заявителя.

Несмотря на то, что Верховный Суд РФ ориентирует нижестоящие суды на применение норм Конвенции в толкованиях Европейского Суда, в судах первой и кассационной инстанции нет еще надлежащего понимания правового значения правовых позиций Европейского Суда.

В четвертом параграфе «Пути совершенствования российского уголовно-процессуального законодательства и практика его применения в свете решений Европейского Суда по правам человека» с учетом анализа правовых позиций ЕСПЧ диссертантом обозначаются проблемы, имеющиеся в уголовно-процессуальном регулировании ряда правовотношений, требующие как законодательного, так и практического урегулирования и предлагаются пути их разрешения. В частности, диссертантом рассмотрены вопросы, касающиеся проблем уголовно-процессуального характера, возникающие из так называемых «чеченских дел»; вмешательства в право на свободу и личную неприкосновенность, нарушения гласности (открытости) судебного разбирательства, разумности сроков судебного разбирательства, урегулирование ситуаций в сфере экстрадиции.

В заключении изложены общие выводы диссертационного исследования.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ АВТОРОМ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

Статьи, опубликованные в изданиях, включенных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результат диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук:

1. «Международно-правовые стандарты в сфере защиты прав человека в российском уголовном процессе» // Журнал российского права. М. 2011. № 11 С. 110-118 (0,7 п.л.).

2. «Судебная практика Конституционного Суда РФ как источник российского права» // Евразийский юридический журнал. М. 2011. № 5. С. 65-68 (0,5 п.л.).

3. «Влияние судебных актов Европейского Суда по правам человека на российское уголовно-процессуальное законодательство» // Вестник РГТЭУ. М. 2011. № 11. С. 158-169 (0,7 п.л.).

Статьи, опубликованные в иных изданиях:

«Правовая природа судебных актов Европейского Суда и их место в российской правовой системе» // Электронное приложение к Российскому юридическому журналу. Екатеринбург. 2011. С. 29-32 (0,4 п.л.).