Преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения (статьи 313, 314, 314 1 ук рф): понятие, система, основные направления оптимизации законодател

На правах рукописи

Губко Ирина Владимировна

Преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного

наказания или иных мер правового принуждения (статьи 313, 314,

3141 УК РФ): понятие, система, основные направления оптимизации

законодательного описания

12.00.08 — уголовное право и криминология;

уголовно-исполнительное право

автореферат диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Краснодар - 2013

Диссертация выполнена в Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования

«Кубанский государственный университет»

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор

Прохорова Марина Леонидовна

Официальные оппоненты: Максимов Сергей Васильевич

доктор юридических наук, профессор,

заведующий сектором уголовного

права и криминологии

Института государства и права РАН,

начальник правового управления

Федеральной антимонопольной службы РФ

Будяков Николай Алексеевич

кандидат юридических наук, доцент,

заместитель главы муниципального

образования г.Краснодар,

начальник правового управления

Ведущая организация: ФГАОУ ВПО «Южный федеральный

университет»

Защита состоится « 24 » мая 2013 года в 1000 часов на заседании диссертационного совета Д 220.038.11 при ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет» по адресу: 350044, г.Краснодар, ул.Калинина,13, главный корпус университета, ауд.215.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГБОУ ВПО «Кубанский государственный аграрный университет» и на сайте: www.kubsau.ru

Автореферат разослан « 20 » апреля 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 220.038.11

кандидат юридических наук, доцент А.В. Шульга

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Важнейшей составной ветвью государственной власти является судебная власть, призванная осуществлять правосудие, что нашло свое закрепление в ст. 10 Конституции Российской Федерации. На правосудие в Российской Федерации, являющееся видом государственной деятельности, в качестве первостепенной задачи возложено обеспечение прав и свобод личности, закрепление гарантий взаимной ответственности государственной власти и личности.

Оценка эффективности правосудия должна осуществляться, исходя не только из законности и справедливости вынесенного судебного решения, но и от качества его исполнения. Применительно к уголовному судопроизводству последнее определяется уровнем достижения предусмотренных уголовным законом целей наказания. Решение же этой задачи главным образом зависит от деятельности пенитенциарной системы. Эти обстоятельства и обусловливают весьма высокий уровень общественной опасности исследуемой группы преступлений. Поэтому вполне естественно, что уголовное законодательство содержало ранее и содержит в настоящее время установления относительно ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения.

Изучение статистических данных показывает, что число побегов и уклонений от отбывания иных видов наказания, а также их удельный вес в общем числе преступлений против правосудия в последние годы несколько сократились. Так, в 1997 году количество побегов из мест лишения свободы составляло 19,7 % от общего числа зарегистрированных преступлений против правосудия. В 2005 году их удельный вес уменьшился, составив только 7 %. Подобные показатели уровня исследуемой группы преступлений зафиксированы в статистических отчетах и в 2010-2012 г.г. Однако при этом необходимо учесть, что абсолютное число побегов и уклонений от отбывания иных видов наказания не сократилось. Их рост обусловлен тем, что число преступлений против правосудия за последние 10 лет возросло на 100%. Названная тенденция сопровождается и иными негативными проявлениями, связанными с качественными изменениями состава лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы. Это, в основном, лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, неоднократно судимые, проявляющие очевидное нежелание исправляться. Само собой разумеется, что в подобных условиях исполнение наказания и достижение его целей представляет собой весьма сложный процесс.

Вместе с тем и менее проблемные категории осужденных склонны к уклонению от отбывания наказания и иных мер правового принуждения. Так, проведенное нами изучение правоприменительной практики в Краснодарском крае показывает, что почти половина побегов (41,5%) совершается из колоний-поселений; 25,1% - из следственных изоляторов; 16,7% - из исправительных колоний общего режима; 16,7% осужденных не возвращались в исправительное учреждение после окончания срока предоставленного им выезда.

Вместе с тем законодательная регламентация уголовной ответственности за названные преступные посягательства не является совершенной, статьи 313, 314, 3141 УК РФ требуют определенной корректировки. Необходимо и дополнительное теоретическое исследование целого ряда аспектов проблемы.

Степень научной разработанности темы исследования. В теории уголовного права изучению системы преступлений против правосудия, несомненно, всегда уделялось особое внимание. В рамках этой системы давалась общая характеристика преступлениям, связанным с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения. Проблемам уголовно-правовой охраны интересов правосудия в дореволюционный период российской истории были посвящены исследования М.В. Владимирского-Буданова, К.С. Валишевского, А.Н. Куницина, В.Н. Латкина, С.В. Познышева, А.С. Попова, А.Е. Преснякова, П.П. Пусторослева, Н.Н. Резина, Н.С. Таганцева, И.Я. Фойницкого, М.П. Чубинского.

На базе ранее действовавшего российского советского законодательства проблемы уголовно-правовой охраны системы правосудия рассматривались Д.Б. Бектибаевым, И.С. Власовым, А.Т. Гужиным, Я.М. Кульбергом, Н.А. Носковым, С.Ш. Рашковской, С.И. Тихонко, И.М. Тяжковой. В более поздний период данной проблеме уделяли внимание М.И. Бажанов, М.А. Гаранина, Е.Ю. Хлопонцев.

Однако принятие ныне действующего Уголовного кодекса РФ 1996 г. активизировало деятельность по исследованию проблем охраны интересов правосудия. Этому были посвящены научные публикации и диссертационные работы К.П. Андреева, Б.Н. Ботоева, И.Ю. Бунева, С.А. Денисова, А.И. Друзина, Е.Н. Зацепиной, В.Д. Иванова, В.А. Кима, В.М. Колесника, Ю.И. Кулешова, Л.В. Лобановой, А.А. Мастеркова, В.В. Намнясовой, А.А. Примак, А.В. Синельниковой, П.В. Тепляшина, Н.Р. Фасхутдиновой, А.В. Федорова, К.Н. Харисова, Е.Ю. Хлопонцевой, К.Л. Чайки, А.И. Чучаева и других авторов.

Работы названных ученых, несомненно, внесли существенную лепту в разработку различных аспектов проблемы ответственности за преступления против правосудия. Однако, как правило, интересующие нас преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, рассматривались в общей системе преступлений против правосудия. Мы же считаем необходимым уделить особое внимание исследованию именно этих преступлений. Тем более что в соответствующие статьи УК РФ (313, 314) в последнее время внесены изменения. В 2011 году введена статья 3141 УК РФ, устанавливающая ответственность за уклонение от «реанимированного» ныне института административного надзора за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. Следовательно, в этой части требуются серьезные исследования. Кроме того, появление такого нового вида наказания, как принудительные работы, предусмотренного как альтернатива лишению свободы, возможно, потребует внесения соответствующих корректив в ст.314 УК.

Изложенные обстоятельства, на наш взгляд, обусловливают актуальность избранной темы и необходимость ее дополнительного исследования.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают уголовно-правовые отношения, возникающие в связи с совершением преступных посягательств, направленных против нормального функционирования системы правосудия, в том числе на организацию эффективного исполнения назначенных судом наказаний и иных мер правового принуждения.

Предметом исследования явились:

– понятие правосудия, его место в системе государственной власти и роль в осуществлении охраны свобод, прав, интересов человека и гражданина, государства и общества;

- классификация преступлений против правосудия и место в ней преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;

– процесс исторического развития российского уголовного законодательства, регламентирующего ответственность за преступления против правосудия;

– следственная и судебная практика по делам о преступлениях, посягающих на нормальное отправление правосудия, отбывание уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;

– материалы официальной статистики как в целом по Российской Федерации, так и по Краснодарскому краю, а также обзоры и иные аналитические материалы по данной проблеме;

– юридическая и иная литература, научные публикации по исследуемой проблеме;

- опыт зарубежной практики криминализации деяний, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения.

Цель исследования – на основе углубленного анализа фундаментальных исследований проблемы, ее дискуссионных аспектов, нормативного материала определить место преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, в системе преступлений против правосудия и сформулировать предложения по совершенствованию соответствующих норм уголовного законодательства.

Задачи исследования. Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

а) рассмотреть ретроспективу становления и современное состояние отечественного уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательства по данной проблеме;

б) исследовать уголовно-правовые аспекты преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения на предмет выявления возможной несогласованности норм Общей и Особенной части УК РФ, УИК РФ;

в) изучить судебную практику для решения вопроса о соответствии правоприменительной деятельности законодательным установлениям об ответственности за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;

г) выявить потребности практики в совершенствовании уголовно-правовых норм и теоретической разработке практических рекомендаций по квалификации преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;

д) обобщить российский исторический и зарубежный опыт регулирования вопросов, связанных с регламентацией ответственности за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, для выявления положений, заслуживающих внимания в процессе дальнейшего совершенствования действующего уголовного законодательства России;

ж) провести углубленный анализ наиболее важных дискуссионных аспектов проблемы классификации и квалификации преступлений против правосудия.

Методологическая основа исследования. Диссертационное исследование осуществлено на основе положений метода диалектического познания, общенаучных методов (системного, анализа и синтеза, обобщения, индукции, дедукции, аналогии), а также частно-научных (исторического, сравнительно-правового, статистического, конкретно-социологического и др.).

Исследование проведено на основе действующего уголовного законодательства. При этом учтены необходимые положения конституционного, уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального, административного права, психологии, социологии и криминологии.

Теоретическая основа исследования. В процессе проведения диссертационного исследования изучались научные труды ученых в области философии, общей теории государства и права, конституционного, административного, уголовного, уголовно-процессуального, социологии и криминологии (таких авторов, как Ю.М. Антонян, М.И. Байтин, Д.А. Корецкий, О.Е. Кутафин, А.В. Малько, Н.И. Матузов, С.Л. Рубинштейн, М.С. Строгович, И.В. Шмаров, и др.). Использовались также труды названных выше отечественных правоведов дореволюционного, советского и современного периодов, а также некоторых зарубежных ученых.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации; Уголовный кодекс РФ; Уголовно-исполнительный кодекс РФ; Уголовно-процессуальный кодекс РФ; Федеральные конституционные законы: а) от 21.07.1994 г. №1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», б) от 07.02.2011 г. №1-ФКЗ «О судах общей юрисдикции в Российской Федерации», в) от 31.12.1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»; ряд постановлений Правительства РФ. Использованы Уголовные кодексы Германии, Голландии, Испании, Китайской Народной Республики, Польши, Республики Сан-Марино, Франции, Швейцарии, Швеции, Японии.

Эмпирическую основу исследования составили статистические данные о преступлениях против правосудия в Российской Федерации, Южном федеральном округе, включая Краснодарский край, за период с 2000 по 2012 гг., опубликованная судебная практика, положения ряда постановлений Пленума и обзоры судебной практики по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации; приговоры, постановления и определения по уголовным делам о преступлениях против правосудия, рассмотренных судами различных регионов Российской Федерации. Использованы результаты анонимного опроса судей (89 чел.) и помощников судей (32 чел.) Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской и Астраханской области, а также материалы периодической печати, результаты исследований по рассматриваемой проблеме, проведенных другими авторами.

Научная новизна диссертационного исследования. На основе результатов анализа имеющихся в теории уголовного права дискуссионных подходов к классификации преступлений против правосудия были предложены направления ее оптимизации. Автором сформулированы и обоснованы предложения по совершенствованию ряда норм уголовного закона, предусматривающих ответственность за преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения. Обоснована необходимость внесения корректив в редакцию квалифицирующих признаков побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ч. 3 ст. 313), а также дополнения перечня, предусмотренного ч. 2 ст. 20 УК РФ, статьей 313 УК РФ. Предложено изложить признаки состава неявки в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, в самостоятельной части 21 ст. 314 УК РФ, дополнив диспозицию указанием на то обстоятельство, что отсрочка исполнения наказания отменена судом. Это необходимо для согласования норм Общей части УК РФ и УПК РФ, регламентирующих порядок применения и отмены отсрочки исполнения наказания. В работе показана практическая целесообразность дополнения ст. 314 УК РФ примечанием, раскрывающим содержание понятия «злостность». В целях усиления профилактического потенциала ограничения свободы как вида наказания предложено внести коррективы в редакцию ч. 5 ст. 53 УК РФ, которая регламентирует правовые последствия уклонения от исполнения ограничения свободы.

В проведенном исследовании впервые в теории уголовного права проанализированы подходы в законодательстве зарубежных стран к регламентации ответственности за правонарушения, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения. При этом отмечен приоритет предупредительно-воспитательного воздействия этих норм по сравнению с уголовно-репрессивными мерами. Сделан вывод, что в России имеются нормативно-правовые и организационные предпосылки для совершенствования процесса предупреждения преступности. В стране реанимируют деятельность добровольных народных дружин, привлекают к профилактике преступлений казачьи формирования. Следовательно, имеется реальная возможность сделать акцент в работе с поднадзорными лицами на предупредительную, воспитательную работу вместо применения уголовно-репрессивных мер.

Наиболее значимые результаты, отражающие новизну исследования, содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Основным непосредственным объектом преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения выступают общественные отношения, складывающиеся в сфере выполнения отдельными гражданами обязанностей, возложенных на них вынесенным судебным решением. Дополнительным непосредственным объектом в данных составах преступлений выступают жизнь, здоровье, прежде всего, работников пенитенциарной системы.

2. Подход законодателя к установлению возраста привлечения к уголовной ответственности за совершение побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи с 16-ти лет представляется спорным. Осужденные лица от 14 до 16 лет, находящиеся в местах лишения свободы, отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления и представляют повышенную опасность. Предложено возраст привлечения к уголовной ответственности за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи установить с 14 лет, дополнив перечень, содержащийся в ч. 2 ст. 20 УК РФ, статьей 313 УК РФ.

3. Законодатель недостаточно четко определил адресата применения насилия или угрозы применения насилия при побеге из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи. Поэтому редакцию диспозиции ч. 3 ст. 313 УК РФ предлагается дополнить следующим образом: побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких.

В итоге редакцию ст. 313 УК РФ изложить следующим образом:

«Статья 313. Побег из места из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи

1. Побег из места из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенный лицом, отбывающим наказание, а также подозреваемым или обвиняемым, заключенным под стражу, -

наказывается принудительными работами на срок до четырех лет либо лишением свободы на тот же срок.

2. Те же деяния, совершенные:

а) группой лиц по предварительному сговору;

б) с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких, -

наказывается лишением свободы на срок от четырех до шести лет.

3. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные:

а) организованной группой;

б) с причинением легкого либо средней тяжести вреда здоровью, а равно с угрозой причинения такого вреда в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких;

в) с применением оружия либо предметов, используемых в качестве оружия, -

наказывается лишением свободы на срок от шести до десяти лет.

4. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, а также тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких, -

наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет».

4. Неопределенность признака злостности уклонения от отбывания ограничения свободы, лежащего в основе привлечения лица к уголовной ответственности (ст. 314 УК РФ), не способствует реализации принципов законности и справедливости. Его необходимо четко конкретизировать, связав с административным принуждением. По мнению автора, уклонение от отбывания ограничения свободы может быть признано злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней. Соответственно, ст. 314 УК РФ целесообразно дополнить примечанием следующего содержания: «Уклонение от отбывания ограничения свободы признается злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней».

5. В нормотворческой практике при криминализации деяний, связанных с нарушением соответствующих запретов, законодатель, как правило, акцентирует внимание на злостности соответствующего поведения. В противном случае создается предпосылка для произвольного толкования нормы. С учетом отмеченного предложено диспозицию ч. 2 ст. 314 УК РФ изложить в следующей редакции: «Злостное уклонение от возвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда».

6. Криминализации неявки в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, требует согласования норм Общей части УК РФ и УПК РФ. Причем изложить признаки этого состава следует в самостоятельной части 21 ст. 314 УК РФ, акцентировав внимание на том обстоятельстве, что отсрочка судом отменена.

Редакцию статьи 314 УК РФ в таком случае целесообразно изложить следующим образом:

«1. Злостное уклонение лица, осужденного к ограничению свободы, от отбывания наказания, - …

2. Злостное уклонение от возвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда, - …

21. Неявка в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, после отмены судом отсрочки отбывания наказания в связи со злостным уклонением осужденного от установленных приговором обязанностей, - …

3. Уклонение лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, от применения к нему принудительных мер медицинского характера, - …

Примечания. 1. Уклонение от отбывания ограничения свободы, лишения свободы, а также от применения принудительных мер медицинского характера признается злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней.

2. Уголовная ответственность за совершение деяния, предусмотренного частью третьей настоящей статьи, наступает в случаях, когда принудительные меры медицинского характера применяются к лицу после отбытия наказания».

7. Необходимо обеспечить четкое отграничение преступления, связанного с уклонением от административного надзора, от созвучного административного правонарушения, также связанного с уклонением от административного надзора. Для этого предложена следующая редакция диспозиции ст. 3141 УК РФ: «Самовольное оставление лицом, в отношении которого установлен административный надзор, без уважительных причин места жительства или пребывания, определенных администрацией исправительного учреждения, в целях уклонения от административного надзора, совершенные после привлечения его к административной ответственности за данные нарушения».

8. С учетом позитивного опыта регламентации уголовной ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения, а также пробации в законодательстве зарубежных стран сделаны соответствующие выводы. Представляется логичным устранить диспропорцию в оценке общественной опасности уклонения от отбывания ограничения свободы как в качестве основного, так и дополнительного видов наказания, усилив их профилактический потенциал. Для этого ч. 5 ст. 53 УК РФ изложить в следующей редакции: «При злостном уклонении от отбывания ограничения свободы суд по представлению специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, может заменить не отбытую часть наказания принудительными работами или лишением свободы из расчета один день принудительных работ или один день лишения свободы за два дня ограничения свободы». Представляется обоснованным исключение уголовной ответственности за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания.

9. По мнению автора, в действующей редакции статьи 3141 УК РФ не усматривается основания уголовной ответственности за уклонение от административного надзора. Ее необходимо скорректировать с учетом юридической природы административного надзора, предусмотрев для возникновения основания уголовной ответственности два факта привлечения виновного к административному наказанию за допущенные нарушения в течение определенного времени.

10. С учетом зарубежной законодательной практики предложено вместо криминализации уклонения от административного надзора более эффективно применять социально-профилактические меры со стороны специальных служб. Например, реализацию так называемого «защитного надзора» на период испытательного срока в Германии осуществляет служба надзора; Служба публичного обвинения или «социально-судебного наблюдения» реализует институт пробации (Голландия, Франция и другие страны). Основное предназначение указанных служб заключается в предупреждении рецидива. Такой подход целесообразно было бы использовать в России, учитывая сложившуюся ситуацию. Тем более что определенный опыт в нашей стране имеется. Как известно, ранее в структуре МВД СССР функционировала разветвленная служба профилактики преступлений, которая во взаимодействии с государственными органами, общественными организациями проводила серьезную работу по предупреждению преступлений, наблюдению за лицами, освободившимися из мест лишения свободы.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в формулировании уточненного определения правосудия и структуризации преступлений против правосудия с приведением дополнительных аргументов. Предложения по дополнению, уточнению редакции уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за преступления, связанные с побегом из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уклонением от отбывания уголовного наказания, а также от иных мер правового принуждения, будут способствовать обеспечению эффективного исполнения приговоров, решений и иных судебных актов.

Результаты исследования могут быть учтены в правотворческой деятельности законодательных органов при совершенствовании действующего законодательства, при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Рекомендации диссертанта будут способствовать правильной квалификации преступлений, связанных с побегом из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, уклонением от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения. Они могут быть использованы в системе повышения квалификации судей, следователей и дознавателей, а также учебном процессе юридических учебных заведений при преподавании курсов уголовного права, уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительных органов.

Апробация и внедрение в практику результатов диссертационного исследования осуществлены в результате выступлений автора на двух международных конференциях. Отдельные положения и выводы проведенного исследования докладывались на заседаниях кафедры уголовного права и криминологии КубГУ, изложены в 7 научных статьях, 4 из которых опубликованы в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Результаты исследования внедрены в учебный процесс в ходе преподавания уголовного права РФ в Кубанском государственном университете, Северо-Кавказском филиале Российской академии правосудия и Краснодарском университете МВД России, в деятельность правоохранительных органов (что подтверждается имеющимися актами о внедрении).

Структура диссертационного исследования. Структура диссертации определена целями и задачами проведенного исследования. Она состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, заключения, списка использованной литературы, приложений. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям, предъявляемым ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного
исследования и раскрывается сте­пень её научной разработанности; опреде­ляются объект, предмет, цель и задачи исследования; рассматриваются мето­дологическая, теоретическая, нормативная и эмпирическая основы диссерта­ции; отмечается научная новизна; фор­мулируются основные положения, выносимые на защиту; определяется теоре­тическая и практическая значимость работы; приводится информация об апробации результатов проведенного исследования.

Первая глава «Преступления, связанные с уклонением от отбывания уголовного наказания и иных мер правового принуждения в законодательстве России: ретроспективный анализ» состоит из двух параграфов. Первый параграф посвящен анализу процесса становления системы уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за исследуемые преступления, в дореволюционный период. В итоге сформулированы следующие выводы:

- в первых правовых документах (Русская Правда, Артикул Воинский и др.) уже начинают закладываться основы дифференциации ответственности за посягательства против правосудия в зависимости от субъекта и в первую очередь совершаемые лицами, уклоняющимися от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения;

- в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г была предусмотрена отдельная норма об ответственности за содействие побегу из мест лишения свободы или из-под стражи.

Утверждённое 22 марта 1903 г. Уголовное уложение, к сожалению, по различным причинам полностью в действие так и не было введено. Анализ его содержания показывает, что существенных изменений в систему преступлений против правосудия и регламентацию ответственности за уклонение от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового принуждения оно не вносило. Тем не менее, накануне Октябрьской революции 1917 г. уголовное законодательство Российской Империи уже содержало довольно развитую систему норм, направленных на охрану интересов правосудия. Многие из них представляют интерес и в настоящее время. Тем более что они явились базовыми при создании и принятии первых Уголовных кодексов РСФСР и Союзных республик СССР.

Во втором параграфе рассмотрены особенности процесса становления и развития системы норм, регламентирующих ответственность за уклонение от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения, в российском уголовном законодательстве советского и постсоветского периодов. В итоге сделаны следующие выводы: в Уголовных кодексах РСФСР 1922, 1926, 1960 и 1996 г. г. законодательно закреплена дифференциация ответственности за посягательства против правосудия в зависимости от субъекта: а) совершаемые лицами, наделенными полномочиями по осуществлению правосудия, б) совершаемые иными лицами (так называемые преступления «извне») - побег с места обязательного поселения (ссылки) или с пути следования к нему, а равно уклонение от принудительных работ лиц, осужденных к ссылке. Эти деяния влекли за собой замену ссылки лишением свободы на один год. Аналогичным образом законодатель поступил при определении ответственности за уклонение от отбывания исправительно-трудовых работ, что влекло за собой замену ссылки лишением свободы на один год. Такой подход законодателя, когда первоначально назначенное наказание заменяется более строгим видом наказания вместо установления самостоятельной ответственности, имел два преимущества. Во-первых, не было необходимости проводить следствие по делу, что могло занимать немало времени у органов дознания, суда, а также влечь дополнительные финансовые расходы. Во-вторых, не искажалась статистическая отчетность о состоянии преступности в стране.

К моменту принятия Уголовного кодекса 1996 г. в стране произошли серьезные социально-экономические и политические изменения, приведшие к формированию уголовно-правовой доктрины, уголовно-исполнительной системы, законодательства, в том числе системы уголовно-правовых норм, регламентирующих ответственность за преступления против правосудия. В главе 31 УК РФ были объединены уголовно-правовые нормы, обеспечивающие охрану интересов правосудия. Вместе с тем то обстоятельство, что в одной главе Уголовного кодекса были объединены преступления, входившие ранее в разные главы УК РСФСР, породило неоднозначную оценку решения законодателя. Одни авторы против признания преступлениями против правосудия все деяния, совершаемые не судьями (В. П. Малков).

Большинство же авторов признают возможным трактовать понятие правосудия в двух смыслах. Правосудие в узком смысле, т. е. деятельность суда по разрешению им дел соответствующих категорий, и правосудие в широком смысле: а) деятельность суда по рассмотрению и разрешению определённых федеральным законом категорий дел и деятельность специально на то созданных государственных органов и привлекаемых в соответствии с законом лиц, которые содействуют суду в осуществлении правосудия, приводят в исполнение приговоры. Диссертант придерживается мнения (А. И. Чучаев), что под правосудием признаётся не только рассмотренная выше специфическая деятельность суда, но и деятельность органов, способствующих ему в этом, - прокуратуры, предварительного расследования, органов и учреждений, исполняющих вступившие в законную силу приговоры и решения.

Вторая глава «Характеристика преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения, в современном уголовном праве России (ст. ст. 313, 314, 3141 УК РФ)» включает 4 параграфа, в которых проанализированы объективные и субъективные признаки составов исследуемых преступлений. В первом параграфе автор рассматривает систему преступлений против правосудия, их структуризацию, а также место в этой структуре преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения. Проанализированы различные подходы структуризации преступлений против правосудия, построенной с учетом различных критериев (непосредственного объекта посягательства, субъекта, объекта и субъекта преступления).

В результате осуществленного анализа соискателем предложена следующая система преступлений против правосудия, построенная с учетом непосредственного объекта посягательств:

1) преступления, посягающие на общественные отношения, складывающиеся в процессе реализации основных положений, регламентирующих порядок осуществления правосудия и деятельности правоохранительных органов по его обеспечению (ст.299 – 305 УК);

2) преступления, посягающие на общественные отношения, складывающиеся в области обеспечения свободной от внешнего негативного воздействия нормальной процессуальной деятельности судебных и правоохранительных органов, и также их авторитета (ст.294 – 297, 2981 УК);

3) преступления, посягающие на общественные отношения в сфере взаимодействия судебных и правоохранительных органов с лицами, обязанными или призванными им содействовать (ст.306 – 312, 315, 316 УК);

4) преступления, посягающие на общественные отношения, складывающиеся в сфере выполнения отдельными гражданами возложенных на них законом обязанностей по исполнению вынесенного в отношении них судебного или иного процессуального решения. Именно эту группу и образуют рассматриваемые нами преступления, связанные с уклонением от отбывания наказания и иных мер правового принуждения (ст.313, 314, 3141 УК).

В диссертации сделан вывод, что необходимым условием эффективного осуществления уголовного судопроизводства выступает деятельность органов, обеспечивающих изоляцию, охрану и явку на судебное заседание или для проведения следственных действий лиц, заключенных под стражу, и задержанных. Нередко в процессе расследования и рассмотрения уголовных дел требуется изоляция определенных категорий граждан от общества и принятие в отношении них иных мер правового принуждения (например, задержание лица по подозрению в совершении преступления, заключение обвиняемого под стражу). Уголовный закон предусматривает ответственность за уклонение данных категорий лиц, т.е. задержанных и заключенных под стражу, от применения названных мер, необходимых для обеспечения нормальной деятельности судов.

В сферу уголовно-правового воздействия попадает поведение лиц, препятствующих достижению целей уголовного наказания, а также иных мер правового и процессуального принуждения. Они совершают побеги из места лишения свободы (ст. 313 УК), уклоняются от применения принудительных мер медицинского характера (ст. 314 УК РФ) либо от административного надзора (3141УК РФ). Эта группа преступлений по своему содержанию близка к преступлениям против порядка управления, можно сказать, погранична с ними, так как указанными посягательствами причиняется вред, в том числе, и нормальной деятельности уголовно-исполнительных учреждений. Однако основной вред эти преступления наносят интересам правосудия, поэтому анализируемые деяния отнесены к преступлениям против правосудия, а не против порядка управления.

Во втором параграфе рассмотрены имеющие место в теории подходы к определению объекта составов уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения. Автор отмечает, что совершение любого из преступных посягательств, предусмотренных ст.294 – 316 УК РФ, в конечном счёте, причиняет вред общественным отношениям, которые складываются в сфере осуществления правосудия. Поэтому в содержание видового объекта преступлений против правосудия, в том числе уклонения от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового и процессуального принуждения, включены три группы взаимосвязанных общественных отношений, складывающихся в сфере: а) осуществления правосудия судами всех уровней и звеньев судебной системы РФ; б) деятельности соответствующих государственных органов и должностных лиц, направленной на содействие органам правосудия в осуществлении их специфической деятельности; в) выполнения отдельными гражданами возложенных на них законом обязанностей как по содействию осуществлению правосудию, так и по реализации судебных актов (И.Н. Кабашный).

Достижение целей уголовного наказания, а также иных мер правового и процессуального принуждения, во многом зависит от их надлежащего исполнения. Поэтому законодатель включил в главу 31 УК РФ группу преступлений, основным непосредственным объектом которых являются общественные отношения в сфере выполнения отдельными гражданами возложенных на них законом обязанностей по реализации вынесенного в отношении них судебного решения. Дополнительным непосредственным объектом в данных составах преступлений выступают жизнь, здоровье, прежде всего, работников пенитенциарной системы. В то же время при совершении рассматриваемых преступлений группой возможно физическое или психическое воздействие (со стороны соучастников, оставшихся на свободе) на близких указанных лиц, в первую очередь, близких родственников, а также иных лиц, с которыми у потерпевших сложились особые отношения.

При этом автор рассматривает проблемы рассогласованности норм уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного и административного законодательств, в результате чего имеет место неоправданное вторжение в материальное уголовное право элементов уголовно-исполнительного и административного. Это, в свою очередь, сказывается на конструировании составов уклонения от отбывания уголовного наказания, а также иных мер правового и процессуального принуждения. Результаты проведенного автором анкетирования показали, что 75% респондентов отмечают наличие существенной рассогласованности норм отмеченных отраслей законодательства, 15% не имеют претензий к законодателю, а 10% отметили, что затрудняются ответить на этот вопрос.

Третий параграф посвящен анализу объективной стороны составов уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения. Объективную сторону основного состава побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК) характеризуют несколько специфических признаков. Во-первых, законодатель предусматривает уголовную ответственность за три вида общественно опасного поведения: побег из места лишения свободы; побег из-под ареста; побег из-под стражи. Пределы должного поведения лица, на которое возложены определенные обязанности и установлены соответствующие запреты, регламентированы, в основном, различными правовыми нормами (уголовно-правовыми, уголовно-процессуальными, уголовно-исполнительными). Во-вторых, диспозиция рассматриваемой уголовно-правовой нормы носит бланкетный характер. Ее содержание может быть установлено при обращении к нормам Уголовно-исполнительного кодекса РФ и Уголовно-процессуального кодекса РФ. В-третьих, рассматриваемое преступление является длящимся по конструкции объективной стороны. Начало любого из этих трех действий уже свидетельствует об окончании состава преступления. В стадии оконченного преступление будет длиться до задержания лица, явки его с повинной либо принятия акта об амнистии.

В теории и судебной практике нет единого мнения по поводу квалификации фактов самовольного оставления следственного изолятора, гауптвахты лицом, задержанным в соответствии со ст. 91 УПК РФ по подозрению в совершении преступления. Ему еще не предъявлено обвинение в совершении преступления и оно не может нести ответственность за побег в соответствии со ст.313 УК РФ (В. П. Малков). В отношении данного лица еще должны быть совершены соответствующие процессуальные действия. И только суд имеет право санкционировать применение меры пресечения - заключение под стражу. В то же время анализ норм главы 12 «Задержание подозреваемого», а также п. 9 ч. 1 ст. 308 УПК РФ (в действующей редакции) позволяют сделать вывод, что содержание под стражей в качестве меры пресечения охватывает все формы содержания под стражей до вступления приговора в законную силу (Л. В. Лобанова).

Автор анализирует противоположные точки зрения по данному вопросу и приходит к мнению, что побегом из-под стражи в рамках ст. 313 УК РФ признаются и действия лица, задержанного в соответствии со ст. ст. 91-96 УПК РФ по подозрению в совершении преступления.

Объективная сторона составов трех видов преступлений, предусмотренных статьей 314 УК РФ, связана с неисполнением установленных судом соответствующих запретов или возложенных обязанностей: - злостное уклонение лица, осужденного к ограничению свободы, от отбывания наказания; - невозвращение в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому разрешен выезд за пределы исправительного учреждения; - уклонение лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости, от применения к нему принудительных мер медицинского характера.

Эти преступления по внешнему выражению, т. е. по содержанию объективной стороны, сходны, характеризуются невыполнением запретов или обязанностей, установленных судом для конкретного лица. В то же время каждое из них обладает своими специфическими особенностями, различной юридической природой оснований возникновения запретов или обязанностей. Так, объективная сторона злостного уклонения лица, осужденного к ограничению свободы, от отбывания наказания (ч. 1 ст. 314 УК РФ) может быть охарактеризована путем уяснения сути этого вида наказания, определенного законодателем в ст. 53 УК РФ. Следовательно, диспозиция нормы имеет отсылочный характер и ст. 53 УК предопределяет содержание объективной стороны состава преступления. В соответствии с буквальным толкованием содержания ч. 1 ст. 314 УК РФ нарушение любого ограничения, назначенного судом в качестве дополнительного наказания, является основанием привлечения лица к уголовной ответственности.

Криминализация злостного уклонения осужденного от отбывания дополнительного наказания в виде ограничения свободы в теории уголовного права воспринята неоднозначно. Привлечение его к уголовной ответственности должно быть крайней мерой. Поэтому следует четко конкретизировать признак злостности, связав его с административным принуждением. Автором обосновано мнение, что уклонение от отбывания ограничения свободы может быть признано злостным, если лицо дважды привлекалось к административной ответственности в течение ста восьмидесяти дней. Предлагается закрепить это в примечании к ст. 314 УК РФ.

Объективная сторона состава невозвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы (ч. 2 ст. 314 УК), включает два вида общественно опасного поведения, выраженного в форме бездействия, т. е. неисполнение обязанностей, возложенных на конкретное лицо. При этом необходимо иметь в виду, что юридическая природа обязанностей различна, в связи с чем, по мнению соискателя, данную норму целесообразно разделить и сформулировать самостоятельные составы.

Первый вид обязанностей, возложенных на конкретное лицо, порожден уголовно-исполнительным законодательством (ст. 97 и ст. 113 УИК РФ), когда лицу, осужденному к лишению свободы, разрешен выезд за пределы исправительного учреждения. Однако оно по истечении срока выезда не возвращается в исправительное учреждение. Причем, в данном случае лицо, которому в качестве поощрения в соответствии с положениями ст. 97 и ст. 113 УИК РФ предоставлен выезд за пределы исправительного учреждения, без наличия исключительных обстоятельств не возвращается в установленный срок. В этом случае осужденный подлежит задержанию органом внутренних дел с санкции суда на срок не более 30 суток для решения вопроса о направлении его к месту отбывания наказания под конвоем или привлечении к уголовной ответственности. Следовательно, законодатель предусматривает возможность альтернативного решения, поэтому в уголовно-правовой норме данное положение должно найти отражение. Диспозицию ч. 2 ст. 314 УК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «Злостное уклонение от возвращения в исправительное учреждение лица, осужденного к лишению свободы, которому в соответствии с уголовно-исполнительным законодательством разрешен выезд за пределы исправительного учреждения, по истечении срока выезда».

Одновременно в диссертации обосновано мнение, что в условиях либерализации уголовно-правовой политики вряд ли целесообразно за подобное поведение устанавливать уголовную ответственность. Лицо следует направить к месту отбывания наказания под конвоем и принять меры взыскания, предусмотренные ст. 115 УИК РФ.

Второй вид обязанностей, возложенных на конкретное лицо, порожден уголовным законодательством (ст. 82 УК РФ). Лицо, осужденное к лишению свободы, которому предоставлена отсрочка исполнения приговора или отбывания наказания, не является в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы по истечении срока отсрочки. Для обоснования привлечения лица к уголовной ответственности необходимо проанализировать ст. 82, ст. 821 УК РФ, а также п. п. 17 и 171 ст. 397 и ст. 398 УПК РФ. В действующем законодательном понятии отсрочки отбывания наказания в виде лишения свободы лицо, к которому она применена, при выполнении правил отсрочки не может быть направлено в исправительное учреждение. В соответствии с п. 17 ст. 397 УПК РФ суд может (диспозитивная норма) отменить отсрочку отбывания наказания. И только после отмены судом отсрочки отбывания наказания в виде лишения свободы в связи с отказом осужденного от ребенка или уклонением от обязанностей по воспитанию ребенка после соответствующего предупреждения суд может направить осужденного в определенное в приговоре исправительное учреждение. И если лицо не явится в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы, оно привлекается к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 314 УК РФ. Наказание ему будет назначено по правилам совокупности преступлений (ст. 70 УК РФ). В итоге гуманное решение законодателя об отсрочке исполнения наказания определенной категории лиц при наличии особо смягчающих обстоятельств на самом деле превращается для них в существенное усиление ответственности. В литературе высказано справедливое мнение, что явление это, несмотря на определенный опыт зарубежного законодателя, в настоящем виде имеет социально-политическое (в плане демонстрации политики либерализации уголовного законодательства), а не практическое значение (Э. Н. Жевлаков).

Автор полагает, что редакция данной части диспозиции ст. 314 УК РФ, если сохранять этот состав преступления в УК РФ, также требует уточнения. Необходимо согласовать нормы Общей части УК РФ и УПК РФ и изложить этот состав в отдельной части ст. 314 УК РФ - части 21, акцентировав внимание на то обстоятельство, что отсрочка судом отменена: «Неявка в соответствующий орган уголовно-исполнительной системы лица, осужденного к лишению свободы с отсрочкой исполнения приговора или отбывания наказания, после отмены судом отсрочки отбывания наказания в связи со злостным уклонением осужденного от установленных приговором обязанностей».

Объективная сторона состава уклонение лица, страдающего расстройством сексуального предпочтения (педофилией) – ч. 3 ст. 314 УК РФ, не исключающим вменяемости, заключается в невыполнении решения суда о применении к нему принудительных мер медицинского характера. Эта обязанность предусмотрена п. «д» ч. 1 ст. 97 УК РФ лиц, совершивши в возрасте старше восемнадцати лет преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости. Порядок применения этих мер уголовно-правового характера регламентирован ч. 21 ст. 102 УК РФ. Принудительные меры медицинского характера применяются к данной категории лиц в период условно-досрочного освобождения или отбывания более мягкого вида наказания, или после отбытия наказания. Однако ч. 3 ст. 314 УК РФ распространяется на лиц, уклоняющихся от применения принудительных мер медицинского характера после отбытия наказания.

Полная авторская редакция ст. 314 УК РФ представлена в положении 6, выносимом на защиту.

Объективная сторона состава уклонения лица, за которым установлен административный надзор (ст. 3141УК), и объективная сторона состава административного правонарушения (ст. 19.24), аналогичные по содержанию, сформулированы законодателем неудачно. В диспозиции уголовно-правовой нормы и диспозиции административно-правовой нормы не выделены критерии, которые бы помогли практическим работникам разграничить эти два вида правонарушения. Такое решение создает серьезные предпосылки для нарушения закона, для неоднозначных решений при нарушении правил административного надзора. Следует отметить, что 90% респондентов полагают, что редакцию ст.3141 УК следует скорректировать, чтобы исключить возможность произвольных решений в конкретных случаях ее применения, а 10% согласны с решением законодателя. Поэтому с учетом юридической природы административного надзора необходимо предусмотреть для возникновения основания привлечения к уголовной ответственности за нарушение административного надзора факта привлечения виновного к административной ответственности и реального наказания за допущенные нарушения, для чего дополнить редакцию ст. 3141 УК РФ (редакция представлена в положении 7, выносимом на защиту).

В четвертом параграфе рассмотрены субъективные признаки составов уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения. Автор обосновывает целесообразность установления возраста привлечения к уголовной ответственности за побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи с 14 лет. Для этого необходимо дополнить перечень, установленный ч. 2 ст. 20 УК РФ, статьей 313 УК РФ. Это предложение поддержали 65% респондентов, 35% считают это предложение нецелесообразным.

Третья глава «Основные направления дальнейшей оптимизации законодательного описания составов преступлений, связанных с уклонением от отбывания уголовного наказания или иных мер правового принуждения» включает три параграфа. Первый параграф посвящен рассмотрению подходов к регламентации уголовной ответственности за уклонение от отбывания наказания или иных мер правового и процессуального принуждения в зарубежном уголовном праве. Автор формулирует ряд выводов. В-первых, рассмотренные Уголовные кодексы зарубежных стран в большем или меньшем объеме предусматривают ответственность за уклонением от отбывания наказания. Во-вторых, соответствующие положения представлены, в основном, в главах, содержащих нормы, устанавливающие наказуемость посягательств на государственную власть в целом или непосредственно на интересы правосудия. В-третьих, законодатели зарубежных стран установили ответственность работников пенитенциарной системы за деяния, направленные на оказание содействия побегу заключенных из-под стражи, а также содействие лицам, находящимся под надзором в связи с совершением правонарушения. К ним можно отнести следующие нормы: §1 ст.367 УК Голландии, ст.471 УК Испании, ст.400 УК Китая, ст.434-33 УК Франции, ст.319 УК Швейцарии, ст.101 УК Японии.

Второй параграф посвящен рассмотрению квалифицированных составов побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи и проблем их совершенствования. Автор считает необходимым сконструировать квалифицированные составы побега и построить санкции за них, исходя из предусмотренных законом видов вреда здоровью, - легкого, средней тяжести и тяжкого (в том числе повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего). Позиция респондентов, выясненная в процессе анкетирования, следующая: 85% считают целесообразным установить раздельную ответственность за совершение этого преступления группой лиц по предварительному сговору и организованной группой; 85% полагают необходимым дифференцировать ответственность с учетом степени причинения или угрозы причинения вреда здоровью потерпевшего; 85% согласны с предложением расширить круг адресатов, против которых применяется насилие, за счет родственников представителей администрации исправительного учреждения.

Полная редакция ст. 313 УК РФ представлена в положении 3, выносимом на защиту.

В третьем параграфе с учетом опыта зарубежного законодательства по регламентации института пробации рассмотрены дискуссионные проблемы юридической природы, обоснованности и целесообразности криминализации уклонения от отбывания ограничения свободы и уклонения от административного надзора в современном российском уголовном праве. Отмечено, что смягчение карательного уклона уголовной политики в России, в том числе судебной практики назначения наказания, обусловливают необходимость изменения подхода к обоснованию целесообразности криминализация злостного уклонения от отбывания ограничения свободы (ч. 1 ст. 314 УК РФ). Криминализация соответствующих деяний является неотъемлемым составляющим процессом в осуществляемой любым государством уголовной политике, влекущим серьёзные социальные и правовые последствия, нередко нежелательные для общества, предопределяя количественный рост преступности. Вследствие необоснованного признания деяния в качестве преступления нарушаются, прежде всего, принципиальные положения уголовного и уголовно-исполнительного законодательства. Привлечение лица, совершившего подобное деяние, к уголовному преследованию не только грубо нарушает его конституционные права и свободы, но и искажает уголовную статистику, уровень криминального поражения населения страны. Это в полной мере относится и к процессу криминализации уклонения от отбывания ограничения свободы, назначенного в виде дополнительного наказания, и уклонения от административного надзора.

В действующем уголовном законодательстве степень репрессивности ограничения свободы как основного вида наказания значительно снижена. Это нашло выражение в том, что в случае уклонения от отбывания ограничения свободы как основного вида наказания оно может быть заменено судом лишением свободы из расчета один день лишения свободы за два дня ограничения свободы. Как видим, норма не императивная, а диспозитивная. И это вполне оправдано, так как значительно изменилось содержание данного наказания. В современном его понимании акцент сделан, прежде всего, на профилактический потенциал наказания, а репрессивный (карательный) отходит на второй план.

Однако по поводу оптимальности законодательной регламентации ограничения свободы, применяемого в качестве дополнительного наказания, и последствий уклонения от его отбывания высказаны некоторые соображения критического характера. Во-первых, ограничение свободы - это самостоятельный вид наказания, включенный в систему уголовных наказаний (п. «з» ст. 44 УК РФ). Его содержание, которое составляет совокупность ограничений прав, свобод, законных интересов осужденного лица, не может отличаться в зависимости от того, в качестве основного или дополнительного наказания оно назначается. Поэтому правила, предусмотренные ч. 5 ст. 53 и п. «б» ч.1 ст. 71 УК РФ, должны применяться в любом случае, т. е. из расчета один день лишения свободы за два дня ограничения свободы.

Во-вторых, не поддается объяснению критерий, которым руководствовался законодатель, предусматривая в санкциях уголовно-правовых норм дополнительное наказание в виде ограничения свободы. Не учтен такой критерий, как категория преступления, поскольку дополнительное наказание в виде ограничения свободы включено в санкции норм, предусматривающих уголовную ответственность за особо тяжкие преступления (ч. 2 ст. 105 УК РФ, ст. 317 УК РФ), тяжкие (ч. 3 ст. 359 УК РФ), небольшой и средней тяжести (ст. 3221 УК РФ). Невозможно выделить и иные критерии, предопределившие включение в санкции этого вида дополнительного наказания.

В-третьих, с легкой руки законодателя этим же законом была установлена уголовная ответственность за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного не в качестве основного, а в виде дополнительного наказания. А это 114 преступлений, за совершение которых предусмотрено дополнительное наказание в виде ограничения свободы, т. е. такой огромный резерв для статистики, для количественного роста преступности. При этом создается дополнительная нагрузка для органов дознания, прокуратуру, суда и налогоплательщиков, которым приходится оплачивать необоснованные решения законодателя.

Автор обращает внимание еще на одну новеллу в уголовном законодательстве - о включении в систему наказаний такого вида, как принудительные работы (ст. 531УК РФ). Однако уклонение от их отбывания не криминализировано, они заменяются лишением свободы. Несомненно, что принудительные работы как вид наказания строже ограничения свободы. Поэтому не совсем понятна логика законодателя, криминализовавшего уклонение от отбывания менее строгого наказания, но отказавшегося от этого в отношении более жесткого наказания.

В-четвертых, создаются сложности при назначении наказания при осуждении за уклонение от отбывания этого вида наказания. Например, лицо, отбывшее основное наказание в виде лишения свободы, уклоняется от отбывания ограничения свободы. В этом случае при осуждении по ч.1 ст. 314 УК РФ, санкция которой предусматривает принудительные работы или лишение свободы, возникает проблема назначения наказания по совокупности приговоров (ст. 70 УК РФ). Складывать эти виды наказаний с ограничением свободы нельзя, так как законодатель предусмотрел правила сложения только тогда, когда оно назначено в виде основного наказания. Следовательно, лишение свободы и ограничение свободы наказания будут исполняться самостоятельно. Итак, осужденный вновь будет отбывать лишение свободы за уклонение от отбывания ограничения свободы, а затем опять отбывать ограничение свободы.

С учетом изложенного предложено устранить диспропорцию в оценке общественной опасности уклонения от отбывания ограничения свободы, как в качестве основного, так и дополнительного видов наказания, для чего в редакцию ч. 5 ст. 53 УК РФ внести изменения (см.: положение 8, выносимое на защиту). При этом необходимо исключить уголовную ответственность за злостное уклонение от отбывания ограничения свободы, назначенного в качестве дополнительного наказания. Мнения респондентов по этой проблеме разделились следующим образом: 66% считают целесообразным устранить диспропорцию в оценке общественной опасности видов ограничения свободы; 26% согласны с решением законодателя; 8% затруднились ответить на этот вопрос.

В автореферате отмечено, что современная судебная практика назначения наказания склоняется к снижению уровня репрессий. Поэтому вполне закономерно возникают сомнения относительно целесообразности криминализации уклонения от административного надзора с учетом его юридической природы. Как уже было отмечено, каждое из преступлений, ответственность за совершение которых предусмотрена ст. 314 и ст. 3141 УК РФ, сходны по внешнему выражению. Содержание объективной стороны составов этих преступлений характеризуется невыполнением запретов или обязанностей, установленных судом для конкретного лица. Институт административного надзора и суть устанавливаемых лицу ограничений, несмотря на сходство по его реализации с ограничением свободы, не регламентирован нормами уголовного права. Названные в ст. 3141 УК РФ нарушения не относятся ни к видам наказания, ни к иным мерам уголовно-правового характера. Нет оснований говорить в данном случае и об административной преюдиции, имевшей широкое применение в ранее действовавших Уголовных кодексах РСФСР. Поэтому, по мнению автора, не усматривается основания уголовной ответственности за уклонение от административного надзора в действующей редакции анализируемой статьи 3141 УК РФ. Ее необходимо скорректировать с учетом юридической природы административного надзора, предусмотрев для возникновения основания привлечения к уголовной ответственности два факта привлечения виновного к административному наказанию за допущенные нарушения в течение определенного времени.

Однако наиболее радикальное решение можно предложить с учетом зарубежной законодательной практики. Результаты анализа подходов к регламентации ответственности за уклонение от административного надзора показывают, что в уголовном законодательстве стран Дальнего зарубежья не предусмотрена уголовная ответственность за нарушения установленных ограничений. Вместо криминализации в таких случаях законодательством предусмотрено усиление надзора со стороны кураторов и более эффективное применение социально-профилактических мер. В данном случае речь идет об организации деятельности специальных служб. Например, реализацию так называемого «защитного надзора» на период испытательного срока в Германии осуществляет служба надзора, Служба публичного обвинения или «социально-судебного наблюдения» реализуют институт пробации (Голландия, Франция). Основное предназначение указанных служб заключается в предупреждении рецидива. Такой подход целесообразно было бы использовать в России, учитывая сложившуюся ситуацию. По данной позиции 45% респондентов полагают, что в России для этого нет необходимых социально-экономических и организационных предпосылок. В тоже время, 55% поддержали это мнение, отметив, что институт пробации обладает значительным предупредительным потенциалом и играет большую роль в предупреждении преступлений. Тем более что определенный опыт в нашей стране имеется. Как известно, ранее в структуре МВД СССР функционировала разветвленная служба профилактики преступлений, которая во взаимодействии с государственными органами, общественными организациями проводила серьезную работу по предупреждению преступлений, наблюдению за лицами, освободившимися из мест лишения свободы.

В заключении диссертации содержатся выводы исследования, отражающие основные ее положения, формулируются предложения по совершенствованию содержания соответствующих уголовно-правовых норм.

Приложения к диссертации включают: а) таблицу с результатами изучения судебной практики; б) анкету по изучению мнений респондентов по законодательным новеллам, посвященным криминализации уклонения от отбывания ограничения свободы, от применения мер медицинского характера и административного надзора с обсчетом результатов анкетирования.

Основные положения диссертации нашли свое отражение в следующих публикациях автора:

Статьи в ведущих рецензируемых изданиях согласно перечню ВАК и изданиях перечня ВАК Министерства образования и науки:

1. Губко И. В. Система преступлений против правосудия и место в ней уклонения от отбывания уголовного наказания или иных мер правового и процессуального принуждения / И.В. Губко // Российский следователь. 2012. №23. С. 38-40. (0,3 п.л.).

2. Губко И. В. Криминализация злостного уклонения от отбывания ограничения свободы (ч.1 ст. 314 УК РФ): вопросы обоснованности и целесообразности / И.В. Губко, Л. А. Прохоров // Российский следователь. 2012. №16. С. 24-26. (0,3 п.л.).

3. Губко И.В. Ответственность за преступления, связанные с уклонением от отбывания наказания, в зарубежном уголовном законодательстве / И.В. Губко // Научные проблемы гуманитарных исследований: Научно-теоретический журнал. Пятигорск, 2012. Вып.3. С.156-162. (0,4 п.л.)

4. Губко И.В. Законодательная интерпретация механизма уголовно-правового регулирования охраны интересов правосудия (гл. 31 УК РФ) / И.В. Губко // Научные проблемы гуманитарных исследований: Научно-теоретический журнал. Пятигорск, 2012. Вып.6. С.208-214. (0,4 п.л.)

Статьи, опубликованные в иных изданиях:

5. Губко И. В. Законодательные новеллы в сфере установления ответственности за уклонение от отбытия уголовного наказания и иных мер уголовно-правового характера (ст. 314 УК РФ) // Уголовная политика в сфере обеспечения безопасности здоровья населения, общественной нравственности и иных социально-значимых интересов. Материалы международной научно-практической конференции, 20 мая 2012. Краснодар, 2012. С. 226-233. (0,4 п. л.).

6. Губко И. В. Квалифицированные виды побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ) / И.В. Губко // Научный вестник Южного федерального округа. 2012. № 3. С. 26 - 33. (0,8 п.л.).

7. Губко И.В. Побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи: исторические аспекты / И.В. Губко // Судебные ведомости. 2012. Вып. №1 (39). С.47-50. (0,25 п.л.).