Правовая модель как инстр у мент юридической науки и пра к тики
На правах рукописи
БЕЗРУКОВ Алексей Сергеевич
Правовая модель как инструмент
юридической науки и практики
Специальность 12.00.01 – теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Владимир 2008
Работа выполнена на кафедре государственно-правовых дисциплин федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт
Федеральной службы исполнения наказаний».
Научный руководитель:
доктор юридических наук
Аверин Александр Валентинович
Официальные оппоненты:
доктор юридических наук, профессор
заслуженный деятель науки РФ
Байтин Михаил Иосифович
кандидат юридических наук
Шаханов Вячеслав Владимирович
Ведущая организация – государственное образовательное
учреждение высшего профессионального
образования «Владимирский
государственный гуманитарный
университет»
Защита состоится «_______» ноября 2008 г. в «_____» ч на заседании диссертационного совета Д 229.004.01 при федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний» по адресу: 600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е.
Зал Ученого совета.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт Федеральной службы исполнения наказаний».
Автореферат разослан «___» октября 2008 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета В. В. Мамчун
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Стабильное развитие общества в значительной степени обусловлено качеством правового регулирования, которое, в свою очередь, зависит от глубины знаний о праве, его регулятивных свойствах, возможностях, особенностях воздействия на те или иные социальные системы.
Очевидно, что познание права не конечный процесс, а значит, проблематика гносеологического инструментария в теории права обладает непреходящей актуальностью, ибо потребность в адекватных познавательных средствах, используемых в правоведении, выступает стимулом для его развития. За многовековой период существования юриспруденции интерес
к средствам исследования права не только не снизился, но, напротив, постоянно возрастает, в научный оборот вовлекаются исследовательские средства и методы, заимствованные из других областей научного знания. Их сочетание с традиционными для правоведения методами открывает новые возможности использования собственно-юридического инструментария в целях анализа социально-правовой действительности. Одним из таких методов является моделирование.
Сегодня термины «модель», «правовая модель», «модель правопонимания», «модель правового регулирования», «модель юридического процесса», «модельное законодательство» и другие прочно вошли в терминологический оборот правоведения, однако при этом понимание модели разными исследователями весьма неоднозначно и достаточно неопределенно место категории «правовая модель» в логических рядах общей теории права. В связи с этим возникает потребность в дополнительном общеправовом анализе указанной категории.
Необходимость в новом обращении к вопросу о моделях в праве продиктована еще одним обстоятельством. Если применительно к естественнонаучным отраслям знания употребление термина «модель» и его смысловое содержание определенны и рутинны, то в области гуманитарного знания, и, в частности, юриспруденции, использование различного рода моделей требует основательной теоретической базы. Прежде всего, это объясняется идеалистической направленностью моделирования правовых явлений, их работоспособность нельзя проверить посредством приемов механики или кибернетики. Кроме того, достаточно сложно достигнуть единства восприятия одних и тех же правовых моделей различными субъектами права в силу субъективности познавательных процессов, терминологической разноголосицы, свойственной гуманитарным наукам, принадлежности к различным правовым школам и т. п. Все это может поставить под сомнение возможность и необходимость использования моделирования в праве.
Таким образом, исследование правовых моделей как инструментов юридической науки и практики на современном этапе социально-правового развития России представляется весьма актуальным, что подтверждается и степенью научно-теоретической разработанности данной проблематики.
Степень научной разработанности темы. Наибольший интерес
к проблематике моделирования представители отечественного правоведения проявили в 80-е г. ХХ в., что в значительной степени было обусловлено математизацией, кибернетизацией и информатизацией науки[1]. Данные процессы способствовали формированию и применению новых методов исследования и возникновению общенаучных терминов нового типа («система», «элемент», «структура», «программа», «адаптация», «фактор», «функция», «модель» и т. п.). Как показала дальнейшая исследовательская практика, одни из них прочно вошли в методологический арсенал юридической науки, возможности других (например, аксиоматического, математических методов) оказались весьма ограниченными, третьи, в том числе метод моделирования, не получили дальнейшей разработки в правоведении, хотя, безусловно, их гносеологический потенциал в праве далеко не исчерпан.
В настоящее время практически отсутствует существенное приращение научного знания в данном направлении исследований, за исключением отдельных публикаций в периодических изданиях[2] или упоминаний в научных работах, посвященных изучению более широких феноменов[3]. При этом категория «модель» активно используется представителями юридической науки, исследующими различные социальные и правовые явления[4]. Однако отсутствие единодушия ученых в понимании правовой модели свидетельствует о нерешенности рассматриваемой проблемы и детерминирует потребность в дальнейшей научно-теоретической разработке понятия «правовая модель» как общетеоретической категории, а также выявлении ее гносеологических возможностей.
Объектом исследования является правовая модель как сложный многоаспектный социально-правовой феномен, используемый в процессах познания права и социально-правового воздействия.
Предмет исследования – инструментальная сторона правовой модели.
Цель исследования заключается в создании теоретических предпосылок, необходимых для разработки и апробации концепции правовых моделей как инструментов познания права и других явлений социально-правовой действительности.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили необходимость постановки и решения следующих задач:
- обобщение подходов к пониманию правовой модели, анализ ее признаков и выработка операционального определения;
- уточнение и обобщение классификации правовых моделей;
- рассмотрение соотношения категории «правовая модель» со смежными правовыми категориями;
- исследование форм реализации правовых моделей в законодательстве;
- анализ функций правовых моделей;
- выделение и изучение особенностей применения моделирования в процессе правопознания;
- выявление ценности правовых моделей в познании закономерностей развития правовых и социальных явлений;
- критический анализ методологических свойств моделей правопонимания, существующих в современной отечественной юридической науке.
Методологическую основу исследования образуют диалектико-материалистические принципы взаимосвязи и детерминизма, объективности и всесторонности рассматриваемого явления. В работе использован категориальный аппарат диалектики, в частности, такие категории, как: «сущность», «форма» и «содержание», «возможность» и «действительность», «необходимость» и «случайность».
Цель исследования обусловила необходимость применения формально-логического метода. При анализе различных подходов к определению понятия «правовая модель», его разграничении с другими смежными категориями, а также в ходе выработки операциональных определений применялись правила пользования основными формами мышления и законы логики (тождества, противоречия, исключения третьего, достаточного основания).
Сравнительный метод нашел применение при исследовании соотношения правовой модели со смежными правовыми категориями. Изучение форм закрепления правовых моделей в законодательстве, взаимного влияния правовых моделей и общественного развития осуществлялось посредством догматико-юридического метода, способствующего также разработке предложений, направленных на совершенствование правовых моделей, положенных в основу действующего законодательства.
В качестве исходной исследовательской парадигмы избрана модель современного нормативного правопонимания, нашедшая отражение в концепции М. И. Байтина, которая, с одной стороны, является методологическим образцом – интертеоретической моделью решения задач правопознания, а
с другой, в рамках объяснительной функции выступает элементом теоретической основы.
Теоретической основой исследования послужили концепции, выводы и научные подходы, содержащиеся в трудах специалистов в области философии науки, теории научного познания (М. Н. Алексеев,
П. В. Алексеев, Г. Бергман, М. Борн, Е. К. Быстрицкий, А. М. Коршунов,
В. И. Корюкин, С. Б. Крымский, А. А. Ляпунов, А. Маслоу, Л. А. Микешина, А. В. Панин, Ю. В. Сачков, В. С. Степин, В. Ф. Черноволенко и др.), а также правового мышления (Э. Аннерс, Г. Дж. Берман, А. И. Овчинников,
Ю. Е. Пермяков и др.).
Существенное значение для настоящего исследования имели идеи относительно гносеологических и методологических проблем общей теории права, обозначенные С. С. Алексеевым, А. В. Авериным, В. К. Бабаевым,
В. М. Барановым, А. И. Брызгаловым, Ж.-Л. Бержелем, В. С. Жеребиным,
В. Н. Карташовым, Д. А. Керимовым, О. Э. Лейстом, Р. З. Лившицем,
Р. Лукичем, Н. И. Матузовым, А. В. Малько, О. В. Мартышиным,
М. Н. Марченко, Н. Неновски, В. С. Нерсесянцем, Т. Н. Радько,
Ф. М. Раяновым, В. М. Сырых, В. А. Толстиком, В. Е. Чиркиным и др.
Эмпирическую базу исследования составили нормы действующего российского законодательства, акты официального толкования, публикации в периодической печати, а также данные социологических исследований, опубликованные в научных изданиях и характеризующие эффективность действующей нормативной правовой модели.
Научная новизна работы заключается в том, что предпринятое
в настоящей работе исследование правовых моделей раскрывает новые грани их эвристического, теоретического и гносеологического потенциала.
В диссертации содержится оригинальная интерпретация категории «правовая модель», определяются ее сущность, структура и функции, характеризуется роль в познании права и явлений социально-правовой действительности. Кроме того, уточняется классификация правовых моделей, анализируется специфика применения метода моделирования в сфере права и предлагаются рекомендации, направленные на повышение эффективности действующей нормативной модели.
Научная новизна исследования отражается также в основных положениях, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Операциональное определение правовой модели: это созданная
в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеоретических моделей) или наблюдения (для материальных моделей) форма отражения правовой (или окружающей) действительности, находящаяся в отношении соответствия с исследуемым объектом, служащая средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несущая информацию об объекте или выполняющая специальную описательную (демонстрационную) задачу.
2. Обобщенная и уточненная классификация правовых моделей.
3. Поиск места правовой модели в понятийном ряду правовых категорий приводит к построению логического круга, что позволяет сделать вывод об относительной природе правовой модели, когда одно и то же правовое явление можно рассматривать как модель по отношению к другому явлению (или группе явлений), выступающему, в свою очередь, моделью для предыдущей «модельной» категории только на другом иерархическом уровне. Относительность природы правовой модели отвечает интересам ее познавательной ценности.
4. Авторская концепция разграничения понятия правовой модели со смежными категориями.
5. Операциональное определение формы реализации правовой модели в законодательстве: это способы внешнего выражения и нормативного закрепления внутренне структурированной системы признаков, отражающих закономерности существования и развития правовых явлений, а также служащих методологическим ориентиром для познания и преобразования взаимообусловленных явлений социально-правовой действительности.
6. Рекомендации, направленные на совершенствование нормативной модели действующего законодательства.
7. Специфика метода правового моделирования заключается в особенностях построения самой модели и проецировании познанных с ее помощью системных связей на всю систему в целом. В исследовании социальных процессов и их правового опосредования метод моделирования целесообразно применять при изучении однородных групп или однородных отношений, что сделает его применение наиболее эффективным.
8. Функциями правовой модели являются: программирующая, описательная, демонстрационная, преобразовательная, критериальная, организационно-проективная.
9. Наиболее адекватной методологической парадигмой для исследования современного состояния социально-правовой действительности является модель современного нормативного правопонимания (М. И. Байтин).
Теоретическая и практическая значимость исследования. В теоретическом плане основные положения работы позволяют расширить представление о правовой модели не только как о средстве познания права, но и как о факторе, оказывающем влияние на качественное состояние правовой действительности. Материалы диссертации дополняют и развивают ряд разделов общей теории права, привлекают внимание к отдельным перспективным направлениям научных исследований, ориентируют на их дальнейшую разработку, составляют теоретическую базу для расширения сферы применения метода моделирования в праве.
В практическом отношении значимость исследования заключается
в возможности использования выводов диссертации для выработки юридико-технических рекомендаций по использованию категории «правовая модель» и ее различных модификаций.
Дидактическая значимость диссертации состоит в том, что некоторые ее положения могут способствовать созданию оптимальной модели иновационной учебной деятельности в сфере юридического образования. Кроме того, учебный анализ проблем правовых моделей наглядно демонстрирует обучающимся творческую, инновационную природу моделирования в праве, позволяет преподавателю использовать инновационные модели правового образования и воспитания. Выводы диссертации могут быть использованы для модернизации учебных программ по общей теории права, в частности, по темам «Понятие, предмет и методология теории государства и права», «Понятие права», «Правотворчество», «Юридическая техника».
Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения и практические выводы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний и юридического факультета Владимирского государственного университета, излагались на научно-практических конференциях, внедрены в учебный процесс Муромского института (филиал) Владимирского государственного университета и практическую деятельность криминальной милиции УВД по окр. Муром и Муромскому району. Кроме того, материалы диссертации отражены в 6 публикациях автора общим объемом 2,15 п. л.
Структура диссертации обусловлена логикой исследования и состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения и библиографического списка.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность темы, характеризуется степень ее научной разработанности, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, его методологическая, теоретическая и эмпирическая основы, обосновывается научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается теоретическая, практическая и дидактическая значимость исследования, приводятся данные об апробации полученных результатов.
Первая глава «Сущность правовой модели» посвящена анализу признаков и формулированию определения понятия правовой модели, выявлению соотношения данной категории со смежными правовыми категориями и их классификации.
В первом параграфе «Понятие и признаки правовой модели» автор, анализируя практику употребления категорий «модель», «правовая модель», «модель правового регулирования», отмечает, что исследователи, как правило, уклоняются от их конкретизации, по-видимому, исходя из очевидности понятия «правовая модель». По мнению диссертанта, это объясняется преимущественно идеалистической направленностью моделирования правовых явлений, что создает объективные познавательные сложности в их построении и апробации. С целью преодоления данных трудностей автор анализирует научные труды, посвященные проблематике моделирования в праве,
а также существующие теоретические модели различных правовых явлений
в теории права и юридические модели в действующем законодательстве.
На основании результатов анализа автор считает возможным к существенным признакам правой модели отнести следующие: создается
в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеоретических моделей) или наблюдения (для материальных моделей), является формой отражения правовой (или регулируемой правом социальной) действительности, находится в отношении соответствия с исследуемым объектом, служит средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несет информацию об объекте или выполняет специальную описательную (демонстрационную) задачу.
На основании этих признаков автор формулирует общее определение понятия «правовая модель»: созданная в результате абстракции, идеализации (для теоретических и метатеоретических моделей) или наблюдения (для материальных моделей) форма отражения правовой (или окружающей) действительности, находящаяся в отношении соответствия с исследуемым объектом, служащая средством отвлечения и выражения внутренней структуры сложного правового явления (или наглядности в описании объектов материального мира), несущая информацию об объекте или выполняющая специальную описательную (демонстрационную) задачу.
Данное определение, как отмечает автор, не претендует на безапелляционность, оно лишь является еще одним шагом на пути познания такого сложного и многомерного явления, как моделирование в праве.
Далее диссертант обращает внимание на то, что в процессе функционирования правовой модели следует различать два аспекта: онтологический и гносеологический. В онтологическом плане модель используется в сфере права для осуществления социальных преобразований, т. е. выступает инструментом правового регулирования. Такие модели автор называет социально-преобразующими. В этом качестве выступают, прежде всего: норма права, более крупные нормативные образования (правовые институты, отрасли и др.). Наряду с ними существуют модели, которые не являются средством социально-правовых преобразований, однако выступают необходимой предпосылкой (условием) для создания социально-преобразующих моделей. Они называются гносеологическими моделями и служат средством правопознания.
Во втором параграфе «Соотношение правовой модели со смежными правовыми категориями» подчеркивается, что формирование полного и целостного представления о правовой модели предполагает ее отграничение от смежных явлений.
Наиболее близкой по значению к категории «правовая модель» является категория «правовая парадигма». Последняя часто используется в качестве синонима термина «модель», что, казалось бы, означает их отождествление. Вместе с тем категория «правовая парадигма» неразрывно связано еще с одной категорией – «научное сообщество», в то время как категория «модель», по мнению автора, является более универсальной, поскольку может быть использована неограниченным кругом субъектов. Однако она менее глобальна, чем парадигма, так как составляет лишь «скелет» правового «тела», «мышцы» которого ассоциируются с правовыми нормами и индивидуальными правовыми предписаниями. Соответственно модель менее содержательна, чем парадигма. Между тем правовая модель обладает самостоятельной научной ценностью, так как имеет собственный спектр познавательных возможностей.
При исследовании проблематики правовых моделей можно идти как по пути сужения объема содержания данного понятия, так и по пути его расширения. На первый взгляд может показаться, что самостоятельную научную ценность категория «правовая модель» будет иметь лишь в первом случае (иначе под нее можно будет подвести практически любой правовой феномен). Возможность реализации такого подхода рассматривается автором при разграничении указанной категории с юридической конструкцией. В результате чего делается вывод, что в узком смысле правовая модель должна содержать наиболее общие, родовые признаки какого-либо явления, в то время как юридическая конструкция представляет собой более законченное «творение», адаптирующее модель к конкретным социальным условиям. Соответственно для нормативного закрепления правовых моделей наиболее приемлем абстрактный способ изложения, а для юридических конструкций – казуистический. Так, можно говорить о договорной модели, но применительно к конкретным видам договоров логичнее употреблять термин «конструкция» (например, конструкция договора найма жилого помещения, конструкция договора купли-продажи и т. п.). Или: можно говорить о модели возникновения обязательств, но применительно к конкретным видам обязательств следует употреблять термин «конструкция» (например, конструкция обязательства вследствие причинения вреда, конструкция обязательства вследствие неосновательного обогащения и т. п.).
Сужение содержания категории «правовая модель» наглядно демонстрирует, что грань между категориями теоретического ряда очень тонка. Нередко произвести такое разграничение очень сложно, и поэтому одно и то же правовое явление обозначается различными терминами.
Преодолеть сложившуюся ситуацию можно только посредством расширения объема содержания категории «правовая модель». Здесь также возможны два пути. Первый из них состоит в признании категории «правовая модель» родовой по отношению к таким категориям, как «юридическая конструкция», «норма права» и другим категориями теоретического ряда. Второй путь заключается в рассмотрении правовой модели в качестве метатеоретической категории и, следовательно, постановке ее в один ряд с такими категориями, как «парадигма», «стиль мышления», «картина мира», «исследовательская программа», «интертеория» и др. Автору наиболее оптимальным представляется движение по первому пути. Второй путь не безупречен в плане разграничения понятий, поскольку все категории метатеоретического ряда по своей сути являются моделями мышления, т. е. концептуальными моделями.
Поиск места правовой модели в понятийном ряду правовых категорий приводит к построению логического круга. На этом основании делается вывод об относительной природе правовой модели, когда одно и то же правовое явление можно рассматривать как модель по отношению к другому явлению (или группе явлений), выступающему, в свою очередь, моделью для предыдущей «модельной» категории только на другом иерархическом уровне.
В третьем параграфе «Виды правовых моделей» диссертант на основе критического осмысления существующих в юридической науке вариантов классификации правовых моделей (В. Д. Рудашевский, В. А. Леванский, А. Ф. Черданцев), а также результатов исследования формирует обобщенную классификацию правовых моделей. В качестве классификационных оснований, по его мнению, целесообразно рассматривать следующие: инструментальная природа (инструментальное назначение) модели; природа отражаемого оригинала; состояние оригинала; время движения процессов в системе-оригинале; цель моделирования; характер отражения; этапы моделирования; предмет моделирования; форма отображения; объект моделирования и др.
В соответствии с приведенными выше классификационными критериями автор предлагает следующую обобщенную классификационную модель явления, отражаемого в понятии «правовая модель». В зависимости от инструментального назначения выделяются: социально-преобразующие и гносеологические правовые модели; природы отражаемого оригинала: философско-методологические, естественнонаучные и др.; состояния оригинала: модели идеального состояния оригинала на данном уровне знаний, модели должного (предусмотренного законами, правовыми нормами) состояния оригинала, модели сущего (реального) состояния оригинала; времени движения процессов в системе-оригинале: генезиса, функционирования и развития оригинала (модели потребного будущего); целей моделирования: модели познания и модели преобразования оригинала и окружающей среды (в частности, модели принятия государственно-правовых решений); характера отражения: целостные (интегративные) и теоретико-множественные; способа отражения: основанные на трех видах аналогии: сходстве отношений, изоморфизме и гомоморфизме; способа выделения из окружающей среды: естественные[5] и искусственно созданные; этапов моделирования: концептуальные, информационные модели оригинала, модели сбора исходных данных, модели обработки исходных данных, конкретные рабочие модели, модели представления информации; предмета моделирования: модели общественных отношений (правоотношений), социально-правовых процессов (модель действия права, осуществляемого по разным каналам), юридических механизмов (модели механизма обеспечения прав человека, механизма правозаконности) и др.; формы отображения: материальные, теоретические (объективированные) и метатеоретические (идеальные)[6] ; объекта моделирования: правовые модели, ориентированные на познание социальных явлений, и правовые модели, направленные на познание собственно-правовых явлений.
Автор оговаривается, что предложенная классификация, будучи обобщающей и уточненной, не является закрытой и статичной. Она может дополняться как вследствие появления новых классифицируемых объектов, так и за счет выделения новых классификационных оснований для группировки существующих правовых моделей.
В четвертом параграфе «Формы реализации правовых моделей в законодательстве» отмечается, что грань между онтологической и гносеологической сторонами правовой модели предельно тонка и подвижна. Гносеологическая модель опосредованно участвует в процессе правового регулирования (например, при познании предмета регулирования закона на предпроектном этапе его создания), выступая необходимым условием для создания юридической модели, получающей свое закрепление в законодательстве. Наряду с этим юридическая модель в процессе правового регулирования выполняет определенные гносеологические функции. В частности, норма права как модель регулируемого правом общественного отношения воздействует на поведение людей, проходя через их сознание. Субъект права, воспринимая норму, одновременно воспринимает и модель возможного, должного или запрещенного поведения. Иными словами, реальному правоотношению предшествует его идеальная модель, формирующаяся в сознании субъекта под воздействием нормы права.
Вместе с тем целостное представление о том или ином правовом явлении невозможно получить, не зная формы его проявления (закрепления, реализации) в законодательстве. Исходя из того, что модели в сфере права, – как правило, идеальные образования, под формой их реализации в законодательстве следует понимать совокупность способов объективации, внешнего выражения и закрепления в нормативно-правовых актах. В связи с этим диссертант считает возможным под формой реализации правовой модели в законодательстве понимать: способы внешнего выражения и нормативного закрепления внутренне структурированной системы признаков, отражающих закономерности существования и развития правовых явлений, а также служащих методологическим ориентиром для познания и преобразования взаимообусловленных явлений социально-правовой действительности.
Автор полагает, что не имеет смысла искать какие-либо узкие области в законодательстве, где могут использоваться правовые модели. Говорить о них можно применительно ко всем сферам общественных отношений, опосредованных правом, и ко всем областям правовой материи.
Использование моделей в праве зависит не от объекта приложения данного инструментария, а от направления исследования. Объект, рассматриваемый в качестве модели, должен служить отправной точкой анализа, а все другие правовые явления, исследуемые сквозь призму данной конкретной правовой модели, должны находиться с ней в отношении подобия. Сами они также могут выступать моделями, но уже для изучения правовых явлений более низкого порядка в этой иерархической структуре.
Поскольку в рамках отдельного исследования невозможно охватить все многообразие проявления правовых моделей в законодательстве, автор ограничился изучением только тех форм проявления правовых моделей, которые реализуются на базе форм права (нормативного акта, правового обычая, юридического прецедента, нормативного договора), и сформулировал рекомендации, направленные на совершенствование нормативной модели действующего законодательства.
Вторая глава «Функциональные и аксиологические аспекты правовой модели» посвящена рассмотрению функций правовых моделей, метода моделирования, ценности правовых моделей в познании закономерностей развития правовых и социальных явлений.
В первом параграфе «Функции правовых моделей» автор анализирует различные точки зрения относительно того, какими функциями обладают правовые модели, и обосновывает собственную позицию по данному вопросу. Так, А. Ф. Черданцев, рассматривая модель в качестве гносеологической категории (как метод), выделяет следующие присущие ей функции: интерпретаторская, объяснительная, предсказательная, критериальная. Аналогичные функции выделяют и исследователи философского среза применения моделей (Б. А. Глинский, Б. С. Грязнов, Б. С. Дынин,
Е. П. Никитин). Диссертант полагает, что применительно к правовой реальности вышеназванные функции следует не только соответствующим образом обосновать, но, возможно, и модифицировать, в том числе дав им другие наименование (форму) и содержание. Это обусловлено как спецификой правового регулирования, так и тем обстоятельством, что научные фразеология и терминология должны соответствовать современным научным тенденциям и веяниям. По мнению автора, вполне целесообразно, например,выделять программирующую функцию моделирования, частично покрывающую гносеологическое поле предсказательной функции. Программирующая функция правовой модели позволяет предвидеть социальную реализацию правовых предписаний.
Правовые модели представляют собой модели социального поведения. Если оно не соответствует вариантам, предусмотренным правовыми моделями, то проблему нужно искать либо в этих моделях, либо в экономическом базисе. Иногда данные проблемы могут тесно переплетаться.
Кроме того, автор соглашается с А. Ф. Черданцевым в том, что модель может не носить исследовательского характера, а выполнять специальную задачу описания, демонстрации. Диссертант полагает, что описательная и демонстрационная функции находят свое отражение не только
в применении материальных моделей, но и в идеальном моделировании (например, процесс разработки нового закона на основе имеющегося модельного закона).
Указанные функции моделей характерны как для правотворчества, так и для правореализации. Примером этого может служить проект судебного акта (определения, решения), подготовленный адвокатом в гражданском процессе. Поскольку подобный документ содержит, по сути, юридически изложенное высказывание сторон о фактических обстоятельствах, которые, по их мнению, установлены на основе предлагаемой ими оценки тех или иных доказательств, то они должны быть учтены при вынесении и подготовке судебного акта даже в тех случаях, когда судья не согласен с изложенной в них позицией. Таким образом, проект судебного акта, подготовленный адвокатом, может рассматриваться как демонстрационная модель, посредством изучения которой судья может уяснить для себя позицию соответствующей стороны в деле.
В качестве самостоятельной функции правовой модели можно выделить преобразовательную. Так, разновидностью нормативной модели следует признать законодательную дефиницию. Последнюю можно рассматривать как средство изменения правовой действительности. Иногда эти изменения столь кардинальны, что могут вести к формированию новой юридической парадигмы (В. М. Баранов).
Кроме того, возможно выделить критериальную функцию правовой модели, позволяющую проверить истинность знаний об оригинале. Как отмечает диссертант, в юридической литературе справедливо обращается внимание на то, что в общей теории права категория истины применяется ко всем видам знаний, в том числе к научным фактам, правовым понятиям и категориям, научным закономерностям, правовым теориям и концепциям
(В. М. Сырых).
В качестве особой функции моделирования правовых явлений как специфического вида социальной практики автор считает целесообразным выделить организационно-проективную функцию, которая состоит в установлении эффективного порядка возникновения, изменения и превращения различных форм правовых явлений (В. Д. Рудашевский). Примером реализации организационно-проективной функции служит модель правовой регламентации личных прав.
Изучение функций позволяет разграничить близкие по значению правовые явления. В частности, по мнению диссертанта, весьма полезно
с гносеологической точки зрения обратить внимание на функциональные различия категории «правовая модель» и смежных правовых явлений. Так, сопоставляя функции правовой модели и правовой парадигмы, автор приходит к выводу, что, несмотря на наличие множества общих точек соприкосновения в функциональном фоне рассматриваемых категорий, категория «правовая парадигма» всегда имеет научный контекст употребления и предполагает взаимосвязь с научным сообществом. Правовая же модель является категорией более широкого спектра применения. Однако при работе на методологическом поле правовой парадигмы следует использовать именно этот термин, ибо возникает риск возникновения нестыковок логического характера и снижения эвристического потенциала обеих категорий.
Во втором параграфе «Особенности моделирования в процессах правопознания и правового регулирования» автор акцентирует внимание на том, что правовые модели помимо уже рассмотренной в общих чертах теоретической ценности представляют значительный интерес и в методологическом плане. С этой точки зрения диссертант анализирует моделирование, во-первых, как метод познания права и социально-правовых явлений и, во-вторых, как метод правового преобразования социальной действительности. При исследовании проблематики применения метода моделирования может сложиться впечатление, что он по своей сути тождествен методу восхождения от абстрактного к конкретному, поскольку модель абстрактна по отношению к изучаемому явлению. Вместе с тем в научной литературе отмечается, что применение модельных представлений совпадает также с восхождением от конкретного к абстрактному, так как благодаря их использованию можно от конкретной модели-представления перейти к формализму или развить его (Б. А. Глинский, Б. С. Грязнов,
Б. С. Дынин, Е. П. Никитин).
Между тем сходство не означает тождества. Специфика метода моделирования заключается в особенностях построения самой модели и проецирования познанных с ее помощью системных связей на всю систему
в целом. Использование данного метода при исследовании социальных процессов сопряжено и с другими объективными сложностями. В частности, модельное представление является разновидностью мысленного эксперимента. Само по себе представление – еще не модель, оно становится таковой лишь в определенном случае. Социальные процессы очень сложны и детерминированы множеством как внешних, так и внутренних факторов. Последние могут быть глубоко индивидуальны и латентны, что затрудняет их выделение или делает его вообще невозможным. Полное же абстрагирование от всевозможных факторов и рассмотрение лишь одного среза проблемы может привести не только к большим погрешностям в исследовании, но и к диаметрально противоположным результатам. Следовательно, исследуя социальные процессы и их правовое опосредование, наиболее эффективно применять метод моделирования при изучении однородных групп или однородных отношений.
Необходимо использовать различные значения термина «модель» при его адаптации к теоретической сфере и редукции в методологическую сферу. Для первой наиболее подходит понимание модели как некоторого «идеального» образца, с которого копируются другие объекты этого же типа. Однако данное понимание модели совершенно непригодно в методологической сфере. Здесь модель должна являться источником новых знаний об исследуемом объекте. Применительно к этому случаю вполне справедлив тезис о том, что нельзя употреблять термин «модель» для обозначения какого-либо типа конструкции или какого-либо «идеального» образца, с которого копируется другой объект такого же типа (Н. Стефанов,
Н. Яхиел, С. Качаунов).
Автор полагает, что возможность быть источником новых знаний об исследуемом объекте имеет не только пространственное ограничение, но и временное. Так, модельный закон можно рассматривать как источник новых знаний только в период подготовки на его основе другого закона, аналогичного по содержанию. То же можно сказать и о концепции законопроекта, положенной в основу подготовки и принятия нового закона.
В третьем параграфе «Ценность правовых моделей в познании закономерностей развития правовых и социальных явлений» подчеркивается, что ценность права состоит в его способности регулировать общественные отношения. Ценность же отдельных его компонентов должна быть более узконаправлена. В свою очередь, ценность правовых моделей, по мнению автора, заключается в том, что благодаря их восприятию и изучению у субъекта права формируются способности познавать закономерности развития правовых и социальных явлений, прогнозировать эффективность вновь принимаемых правовых актов, отыскивать неработоспособные компоненты юридических конструкций, созданных по той или иной правовой модели.
Правовая модель законодательства является закономерным результатом господствующей в стране политической идеологии. В России политическая ситуация влияет не только на нормативную модель, но и на правопорядок, который, в свою очередь, во многом зависит как от результата юридической деятельности государственных органов, так и от многочисленных форм деятельности граждан и их объединений. В любом случае достичь определенного результата невозможно без грамотно отлаженного управленческого процесса. Применяемые ранее средства управления недостаточно эффективно регулировали административную процедуру взаимодействия граждан и чиновников или не регулировали ее вообще. В настоящее время изменились подходы к решению данной проблемы. Правовое опосредование обозначенного выше взаимодействия обрело форму административного регламента. С целью совершенствования административной процедуры автор предлагает шире использовать рыночные механизмы и договорный подход к предоставлению публичных услуг.
Нормы права должны нацеливать участников правовых отношений на определенные модели поведения и с помощью разнообразных стимулов побуждать их к правомерному поведению.
Вместе с тем, как отмечает автор, ценностный потенциал правовых моделей используется, не всегда и не везде. Нередко их построение игнорируется, что существенно снижает качество принимаемых правовых актов. В частности, сейчас уже можно говорить о низкой степени эффективности Федерального закона «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» от 21 июля 2005 г. № 94-ФЗ[7]. Авторы закона при его создании делали акцент на антикоррупционной составляющей, но при этом не учли некоторые экономические реалии.
Достаточно часто возникают ситуации, когда действенность существующих правовых моделей недооценивают, пытаясь каким-либо образом их усовершенствовать, что может негативно сказаться на способности права регулировать общественные отношения. Подобная ситуация складывается сегодня в деле борьбы с коррупцией. На разных уровнях много говорится о необходимости создания специального органа по борьбе с этим негативным социальным явлением и даже специального закона. В этом вопросе автор разделяет точку зрения относительно нецелесообразности создания в России как специального органа по борьбе с коррупцией, так и специального закона (С. Степашин), поскольку это обесценило бы как действующее законодательство (уже содержащие нормы антикоррупционной направленности), так и те государственные органы, на которые возложена обязанность борьбы с преступностью. В настоящее время необходимо оптимизировать контрольные механизмы в государственном аппарате, а юридическая наука должна определить пути повышения эффективности реализации действующего законодательства, а также разработать научно обоснованную модель оптимального контроля, в том числе общественного, за правоохранительной деятельностью.
В завершение анализа аксиологической стороны правовых моделей автор отмечает, что в концентрированном виде их ценность выражается
в методологической направленности теоретических моделей. Наиболее ярко это проявляется в методологической, парадигмальной, роли модели современного правопонимания, выступающей предметом исследования следующего параграфа.
В четвертом параграфе «Современное нормативное правопонимание как методологическая основа исследования» отмечается, что специфика избранного предмета исследования диктует необходимость изучения методологических аспектов теоретических моделей, способных выступить в качестве методологической основы правовых исследований, адекватной современному состоянию социально-правовой действительности. В качестве таковой предлагается модель современного нормативного правопонимания, предложенная М. И. Байтиным. В пользу выбора данной модели автор приводит следующие аргументы. В последние годы дискуссия о правопонимании приобрела особую остроту, что объясняется переходными общественно-политическими процессами в России. В настоящее время преемственность власти и политического курса, которая отмечается в связи с прошедшими выборами Президента РФ, очевидна.
Это свидетельство некоторых итогов правовой политики, проводимой в нашей стране в последнее десятилетие. В качестве лакмусовой бумажки, отражающей интересы научного сообщества, можно рассматривать тематику публикуемых научных статей в наиболее авторитетных научных журналах. Ее анализ наводит на мысль, что науку стали все больше интересовать «приземленные» проблемы правотворческой и правореализующей практики, чем «философская высь» реципируемых из западной философии коммуникативных, герменевтических и иных концепций, приспосабливаемых в качестве моделей правопонимания. Соглашаясь с их обоснованной критикой (М. И. Байтин), диссертант отмечает, что, несмотря на внешние красоту и привлекательность названных концепций, базирующихся главным образом на активном использовании специальных философских терминов, выступающих аналогом традиционного понятийно-категориального аппарата теории права, в основу существующей модели современного законодательства и юридической практики легла именно нормативная модель правопонимания, адаптированная к современному состоянию российского общества и отечественного права. Безусловно, все концепции правопонимания имеют право на существование, но существовать они должны факультативно по отношению к современной концепции правопонимания. Их сфера – абстрактно-академическое направление, ориентированное на достаточно узкий круг специалистов. Правоприменитель не должен размышлять о том, какой закон подлежит применению: правовой или неправовой. К тому же на практике нередко на подобные размышления нет времени. Безусловно, правоприменитель должен лишь уметь различать правовую и моральную стороны дела и не смешивать эти два понятия, однако даже его собственные представления о морали не должны влиять на результативность работы.
Рассуждая о влиянии на провопознание постулатов концепции
М. И. Байтина, автор имеет в виду следующее. Неприемлемой представляется дискуссия относительно правозаконности, законности и легитимности правовых моделей, реализованных в законодательстве. Если они есть, значит, они легитимны. Необходимо лишь достичь их работоспособности. Именно это положение и является исходной исследовательской парадигмой. Таким образом, в процессе изучения права и других социально-правовых явлений в качестве методологических следует избирать те теоретико-правовые модели (и прежде всего модель правопонимания как модель метатеоретического уровня), которые позволяют получить новое истинное знание о правовой реальности и закономерностях правового регулирования общественных отношений, а не создавать в процессе юридического метаморфоза красивые, внешне привлекательные, однако бессодержательные, оторванные от реальной правовой жизни теоретические конструкции.
В заключении сформулированы вопросы, являющиеся перспективными для дальнейшей разработки проблематики моделирования в праве, в частности: разработка методик применения методологического инструментария, межметодологического взаимодействия, сравнительное исследование функциональных характеристик правовой модели и других смежных правовых категорий и др.
По теме диссертационного исследования автором опубликованы следующие работы:
Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах иизданиях,
рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:
1. Безруков, А. С. Моделирование в праве / А. С. Безруков // Вестн. Владим. юрид. ин-та. – 2008. – № 1 (6). – 0,3 п. л.
Иные публикации
2. Безруков, А. С. О необходимости теоретического осмысления категории «правовая модель» / А. С. Безруков // Гуманизация уголовного наказания как одно из основных направлений современной пенитенциарной политики России : сб. материалов межвуз. науч.-практ. конф. / Иван. фил. Владим. юрид. ин-та. – Иваново, 2007. – 0,2 п. л.
3. Безруков, А. С. Правовая модель: онтологические и гносеологические аспекты / А. С. Безруков // Государство и право XXI века: актуальные проблемы теории и практики : сб. науч. ст. / Владим. юрид. ин-т ; редкол. : В. В. Мамчун [и др.]. – Владимир, 2008. – 0,8 п. л.
4. Безруков, А. С. Теоретико-методологические проблемы исследования правовой модели / А. С. Безруков // Вестн. Владим. юрид. ин-та. – 2007. – № 1(2). – 0,2 п. л.
5. Безруков, А. С. Право как разветвленная система иерархически подчиненных правовых моделей / А. С. Безруков // Наука и образование в развитии промышленного потенциала и социально-экономической сферы региона : сб. докл. науч.-практ. конф., Муром, 1 февр. 2008 г. / Муром. ин-т (фил.) Владим. гос. ун-та. – Муром, 2008. – 0,3 п. л.
6. Безруков, А. С. Соотношение понятия «правовая модель» со смежными категориями / А. С. Безруков // Вестн. Иван. ин-та Гос. противопожар. службы МЧС России. – 2008. – № 1. – 0,35 п. л.
Общий объем опубликованных автором работ составляет 2,15 п. л.
БЕЗРУКОВ Алексей Сергеевич
Правовая модель
как инструмент юридической науки и практики
________________________________________________________________
Подписано в печать 07.10.08. Формат 60х84 1/16. Усл. печ. л. 1,18. Тираж 100 экз.
________________________________________________________________
Редакционно-издательский отдел научного центра
федерального государственного образовательного учреждения
высшего профессионального образования «Владимирский юридический институт
Федеральной службы исполнения наказаний».
600020, г. Владимир, ул. Б. Нижегородская, 67е.
E-mail: [email protected]/ru.
[1] См., напр.: Рудашевский В. Д. Право и моделирование // Методологические проблемы советской юридической науки. М., 1980; Леванский В. А. Моделирование
в социально-правовых исследованиях. М., 1986.
[2] См., напр.: Скурко Е. В. Метод социально-правового моделирования в решении задач правотворчества // Государство и право. 2003. № 1. С. 103–106.
[3] См., напр.: Черданцев А. Ф. Толкование права и договора: Учеб. пособие для вузов. М., 2003. С. 238–241.
[4] См., напр.: Воронцова Л. С. Правовая модель евразийского патента и гармонизация патентного законодательства: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1996; Чернега О. А. Правовая модель благотворительности и благотворительных организаций: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1998; Цыбиков Б. Б. Правовая модель Российского государства на современном этапе: Дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 2006; Халдеев А. В. О правовой модели жилого помещения в Жилищном кодексе РФ // Журн. рос. права. 2006. № 8 и др.
[5] Естественной моделью поведения для субъекта в сфере права может служить правовое поведение другого субъекта, ориентированное на «искусственно созданную» систему правовых норм.
[6] Материальные (вещественные) модели в сфере права крайне редки. В качестве примера можно привести: социально-правовой эксперимент, проводимый на определенной территории в конкретные сроки (единственный государственный экзамен – правовая модель контроля качества образования); макет места преступления, изготовленный для криминалистической экспертизы. Ко второй группе (теоретические) можно отнести правовые нормы, юридические конструкции, правовые принципы, правовые аксиомы и т. п. К третьей группе (метатеоретические) – правовые парадигмы, стиль правового мышления, правовые методы и т. п.
[7] См.: Рос. газ. 2005. 28 июля.
