Уголовно-правовая охрана жизни ребенка до и после рождения по законодательству россии
На правах рукописи
Минаева Мария Михайловна
Уголовно-правовая охрана жизни ребенка
до и после рождения по законодательству России
Специальность 12.00.08 – Уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право.
А в т о р е ф е р а т
диссертации на соискание ученой степени
кандидата юридических наук
Москва – 2012
Диссертация выполнена на кафедре уголовного права и процесса Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский городской университет управления Правительства Москвы».
Научный руководитель: доктор юридических наук,
профессор
Невский Сергей Александрович
Официальные оппоненты: доктор юридических наук, профессор,
начальник НИЦ № 1 ФГКУ
«Всероссийский научно-исследовательский
институт Министерства внутренних дел
Российской Федерации»
Лесников Геннадий Юрьевич
кандидат юридических наук,
доцент кафедры уголовного права ФГКОУ ВПО
«Московский университет Министерства
внутренних дел Российской Федерации»
Габдрахманов Равиль Лутфирахманович
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Государственный университет
управления»
Защита диссертации состоится «07» июня 2012 года в 16 ч. 00 мин. на заседании диссертационного совета Д 212.135.04 при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Московский государственный лингвистический университет» по адресу: 119034, г. Москва, ул. Остоженка, д. 38, ауд. 87
С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в диссертационном читальном зале библиотеки ФГБОУ ВПО МГЛУ.
Автореферат разослан «04» мая 2012 года.
Ученый секретарь
диссертационного совета
кандидат юридических наук С.В. Борисова
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность избранной темы диссертационного исследования обусловлена общей негативной демографической ситуацией в стране. Население России стремительно сокращается. Поколение детей лишь на 60 % замещает поколение родителей[1]. Депопуляция сформировалась в стране с 1995 года, и по показателям прироста населения среди европейских государств Россия занимает одно из последних мест[2].
Численность постоянного населения России к 1 января 2012 года составила 143 млн. человек и с начала 1996 года уменьшилась на 5,3 млн. человек (на 3,6 %)[3]. Согласно низкому, среднему и высокому вариантам демографического прогноза Росстата, к началу 2030 года численность населения составит соответственно 127,9 млн., 139,4 млн. и 147,6 млн. человек. При этом рост численности населения при наиболее благоприятном варианте обусловливается только миграционным приростом.
Отмечается снижение числа и доли несовершеннолетних в стране: с 26 % на начало 1995 года (38,6 млн. детей) до 18,3 % на начало 2010 года (26 млн. детей).
На негативные показатели рождаемости оказывает существенное влияние высокое число прерываний беременности (абортов). В 2007 году в стране проведено 1 302,5 тыс. абортов (на 1 000 женщин детородного возраста – 33,3). Показатели абортов и родов практические равные[4].
Однако официальные цифры не отражают реальное число этих операций. Ежегодно в мире совершается около 50 млн. абортов, из них треть – незаконно[5]. Число абортов на 1 000 женщин детородного возраста составляет в России – 83, в Германии – 5,1, в Австрии – 7,7, во Франции – 13,8, то есть Россия занимает первое место в мире по количеству искусственных абортов[6], которые остаются доминирующим способом «профилактики» непланируемых беременностей и в структуре репродуктивных потерь страны занимают ведущее место.
Серьезные опасения вызывают негативные показатели младенческой смертности. В 2011 году в стране зарегистрировано 13,1 тыс. смертей детей первого года жизни (на 1 000 родившихся живыми – 7,3). Несмотря на определенное снижение официальных статистических данных смертности таких детей (в 2010 году зарегистрировано 13,4 тыс. умерших младенцев, на 1 000 родившихся живыми – 7,5), она остается достаточно высокой, превышая аналогичные показатели европейских стран, Канады и Соединенных штатов Америки[7].
Демографический спад в стране, уменьшение численности детей и их доли в обществе создают реальную угрозу вырождения коренных народов страны. Это ставит под вопрос дальнейшие возможности народов России развивать накопленный веками материальный, духовный и культурный потенциал. Развитие демографической ситуации по такому сценарию также неблагоприятно скажется на основных показателях социально-экономического развития страны, создаст реальную угрозу суверенитету, территориальной целостности, устойчивому развитию, обороне государства и безопасности граждан.
Распространены общественно-опасные посягательства на жизнь ребенка. Показатель детоубийств в России является одним из самых высоких в мире, хотя в настоящее время отсутствует полная картина о количестве детей до 14 лет, ставших жертвами убийства в нашей стране. Причиной этого является, в том числе их высокая латентность[8]. Правоохранительными органами в 2008 году зарегистрировано 126,5 тыс. преступлений в отношении несовершеннолетних, из которых погибли – 1,9 тыс.[9] Часто преступления совершаются в отношении детей самыми близкими им лицами – родителями, тогда как беречь жизнь ребенка – их прямая обязанность.
Данная ситуация усугубляется негативными показателями незаконных абортов, большинство из которых остаются безнаказанными. Это связано как с высокой латентностью указанных преступлений, так и недостатками уголовно-правовой нормы о незаконном производстве аборта.
Признание Россией международно-правовых обязательств об особой правовой, в том числе уголовно-правовой защите материнства, жизни детей до и после рождения, особенно в самом раннем детстве обусловливает необходимость принятия на национальном уровне соответствующих законодательных мер. Однако анализ действующего отечественного законодательства свидетельствует, что в России до сих пор отсутствуют надлежащие правовые, в том числе уголовно-правовые гарантии жизни детей до и после рождения.
Изложенное свидетельствует об актуальности обозначенной темы диссертационного исследования.
Степень научной разработанности проблемы. Комплексных исследований, посвященных уголовно-правовой охране жизни детей до и после рождения, до настоящего времени не проводилось. В отечественной науке в разное время изучались отдельные проблемы правовой защиты жизни таких детей и женщин, находящихся в состоянии беременности.
Общие вопросы права человека на жизнь, прав ребенка, правового статуса эмбриона (плода) исследовались в научных работах В.И. Абрамова, М.В. Антокольской, Н.И. Беседкиной, Р.К. Игнатьевой, В.Ю. Исаевой, Л.О. Красавчиковой, Л.Н. Куликовой, М.Н. Малеиной, Н.И. Матузова, А.А. Мохова, В.В. Меркурьева, И.А. Михайловой, Е.А. Панкратовой, Б.Т. Разгильдиева, Д.К. Рашидхановой, Г.Б. Романовского, И.В. Силуяновой и др.
Преступлениям против жизни и здоровья посвящены научные труды таких признанных теоретиков уголовного права, как Ю.М. Антоняна, Г.Н. Борзенкова, С.В. Бородина, И.И. Горелика, А.Э. Жалинского, В.И. Зубковой, А.Н. Игнатова, А.Н. Красикова, Ю.А. Красикова, Л.Л. Кругликова, А.В. Наумова, Н.А. Неклюдова, Э.Я. Немировского, А.А. Пионтковского, Т.А. Плаксиной, Э.Ф. Побегайло, С.В. Познышева, А.Н. Попова, А.А. Примаченка, А.И. Рарога, И.Я. Фойницкого, Р.Д. Шарапова, М.Д. Шаргородского, П.С. Яни и др.
Проблемы детоубийств и незаконного производства аборта исследовались в научных работах С.В. Анощенковой, М.М. Боровитинова, В. Винокурова, Т. Волковой, М.Н. Гернета, Л.И. Глухаревой, А.К. Звирбуль, Б. Змиева, О.С. Капинус, А.Л. Карасовой, В.Ю. Касторновой, М.В. Киселевой, Н.Е. Крыловой, Л.А. Лозанович, Н.В. Лысака, Ю.Е. Пудовочкина и др.
Отсутствие комплексного исследования уголовно-правовой охраны жизни ребенка до рождения и в самом раннем детстве с учетом современных реалий отечественного государства и права свидетельствует о необходимости проведения такого единого научного исследования.
Научная новизна работы состоит в комплексном исследовании проблем правовой охраны жизни ребенка в непрерывности его развития «эмбрион – плод – ребенок» на основе системного анализа норм Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации, устанавливающих ответственность за посягательство на жизнь ребенка в период его развития в организме матери, в перинатальный период (период вокруг родов), когда плод и новорожденный рассматриваются медиками в единстве их физиологии и патологии[10], и в младенчестве (новорожденном и грудном возрасте) – в течение первого года жизни в сопоставлении со смежными нормами иных отраслей российского права и уголовного законодательства зарубежных стран на основе общепризнанных принципов и норм международного права.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в сфере уголовно-правовой охраны жизни детей до рождения и в самом раннем детстве – в течение первого года после рождения. Предметом исследования являются нормы действующего уголовного законодательства Российской Федерации об ответственности за умышленные посягательства на жизнь таких детей.
Целями настоящего исследования являются системный анализ уголовно-правовых гарантий жизни ребенка до рождения и в первый год жизни в Российской Федерации, в том числе в историческом аспекте и в сопоставлении с аналогичными нормами зарубежного уголовного законодательства, установление соответствия законодательства Российской Федерации в исследуемой сфере социальным потребностям общества, демографической обстановке, криминогенной ситуации в стране, а также международным правовым стандартам, разработка на этой основе предложений по совершенствованию Уголовного кодекса Российской Федерации.
На достижение указанных целей направлены следующие задачи:
- анализ общепризнанных принципов и норм международного права в сфере охраны жизни ребенка до рождения и в младенческом возрасте;
- ретроспективный анализ становления и развития отечественного уголовного законодательства об ответственности за умышленные посягательства на жизнь детей до и после рождения;
- исследование общих правовых гарантий жизни детей до рождения и в течение первого года после рождения, предусмотренных законодательством Российской Федерации;
- анализ норм российского уголовного законодательства, устанавливающих ответственность за умышленные преступления против жизни обозначенной категории детей, в том числе в историческом аспекте и в сопоставлении с аналогичными нормами зарубежного уголовного законодательства, разработка предложений по их совершенствованию;
- исследование следственно-судебной практики применения уголовно-правовых норм об ответственности за умышленные посягательства на жизнь детей до рождения, а также новорожденных и грудных детей, разработка рекомендаций по квалификации таких преступлений.
Нормативную базу исследования составили:
- международные правовые акты – Всеобщая Декларация прав человека 1948 года, Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, Декларация прав ребенка 1959 года, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 года, Конвенция о правах ребенка 1989 года и др.;
- уголовное законодательство некоторых зарубежных стран – государств-участников Содружества Независимых Государств, европейских стран дальнего зарубежья, американских, азиатских и арабских государств;
- отечественное дореволюционное и советское уголовное законодательство – Уставы князя Ярослава (XII век – первая четверть XIII века) и князя Владимира (XIII век – начало XIV века), Соборное Уложение 1649 года, Артикул воинский 1715 года, Свод законов уголовных 1832 года, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, Уголовное уложение 1903 года, Уголовные кодексы РСФСР 1922, 1926, 1960 годов и другие правовые акты;
- современные российские нормативные правовые и иные акты – Конституция Российской Федерации, Уголовный, Семейный, Гражданский кодексы Российской Федерации, другие федеральные законы России, подзаконные акты Президента и Правительства Российской Федерации, Министерства здравоохранения и социального развития России и др.;
- особое место занимают решения и разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации, Европейского Суда по правам человека, Верховного Суда Российской Федерации.
Эмпирическую базу диссертационного исследования составили:
- статистические данные Федеральной службы государственной статистики о демографической ситуации в стране, данные Министерства здравоохранения и социального развития России о количестве произведенных абортов и материнской смертности после них, статистические данные Министерства внутренних дел Российской Федерации о состоянии преступности и Департамента Верховного Суда Российской Федерации о результатах рассмотрения уголовных дел о преступлениях, связанных с умышленными посягательствами на жизнь младенцев и беременных женщин;
- опубликованные и неопубликованные 97 судебных решений, вынесенных в период с 1998 по 2011 годы по результатам рассмотрения конкретных уголовных дел о преступлениях против жизней детей и женщин, находящихся в состоянии беременности;
- материалы проверок, проведенных прокуратурами Республики Коми, Алтайского, Забайкальского и Краснодарского края, Архангельской, Владимирской, Курской, Новосибирской, Оренбургской, Псковской, Смоленской, Тамбовской, Ульяновской областей в 2008 году в пределах полномочий по надзору за исполнением законов о несовершеннолетних, а также надзорные производства прокуратур Архангельской, Московской областей, прокуратуры Северо-Восточного административного округа города Москвы, Гагаринской, Головинской, Симоновской, Чертановской межрайонных прокуратур города Москвы по уголовным делам об обозначенной категории преступлений (всего 26 материалов);
- результаты анкетирования руководителей структурных подразделений органов прокуратуры Российской Федерации, сотрудников органов опеки и попечительства и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав (всего 151 человек).
Теоретическую базу исследования в связи с комплексным характером темы составили труды специалистов различных научных отраслей знаний: конституционного и международного права, отечественного и зарубежного уголовного права, российского семейного и гражданского права, криминологии, медицины, истории, относящиеся к теме диссертационного исследования.
Методологическая основа исследования. В процессе исследования использовались общенаучные и специальные методы познания: диалектический, историко-правовой, сравнительно-правовой, формально-юридический, системного анализа и конкретно-социологические (интервьюирования, анализа документов).
Положения, выносимые на защиту.
1. На основе анализа источников научной литературы и нормативных правовых актов диссертантом установлено, что проблемы уголовно-правовой защиты жизни ребенка до и после рождения не имели единого правового подхода на протяжении развития российского государства. Во многом это объяснялось демографической ситуацией в стране, стратегическими целями и задачами государства, его способностью обеспечить социальную защиту матерей. Каждый последующий уголовный правовой акт в сфере защиты жизни детей до и после рождения представлял собой совокупность вновь разработанных норм с учетом названных факторов, представлений о праве, влияния религиозных норм и зарубежных правовых актов, предыдущего опыта российского законотворчества.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации как основанный на положениях Конституции Российской Федерации охраняет право ребенка на жизнь сообразно конституционным положениям о правах человека. Поскольку в силу ч. 2 ст. 17, ч. 1 ст. 20 Конституции России право на жизнь принадлежит каждому от рождения, отечественным уголовным законодательством жизнь ребенка подлежит защите с момента рождения, а охрана жизни нерожденного ребенка возможна только косвенно, в связи с охраной материнства, жизни и здоровья беременной женщины.
3. Квалифицированными составами ст. 105 УК РФ предусмотрена ответственность за умышленные посягательства на жизнь малолетнего ребенка и женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Учитывая, что жизнь ребенка защищается законом от рождения, а состояние беременности женщины прекращается в момент начала родов, жизнь ребенка в период родов выпадает из-под уголовно-правового регулирования данных норм. В целях установления надлежащей правовой защиты жизни женщины и ее ребенка в процессе родов диссертантом предлагается новая редакция п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ: «2. Убийство: г) женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а равно во время родов –».
4. Имеющие место в научной литературе дискуссии, связанные с легализацией абортов и привилегированной ответственностью матери за убийство своего новорожденного ребенка, обусловлены наличием проблемы соотношения ценности жизни ребенка и иных интересов его матери с учетом интересов общества и государства.
На фоне признания международным сообществом приоритета интересов ребенка во всех законодательных решениях, необходимости его надлежащей правовой защиты до и после рождения, признания рожденного ребенка полноценным субъектом права на жизнь, а также негативной демографической ситуации и криминогенной обстановки в России фактически признанный отечественным законодательством приоритет иных интересов женщины по сравнению с жизнью ее ребенка в вопросах легализации абортов и смягчения ее ответственности за детоубийство противоречит как требованиям международного права, так и реальным потребностям общества и государства.
5. Основываясь на требованиях Конституции Российской Федерации и норм международного права, результатах анализа судебной практики по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 106 УК РФ, опроса практических работников, медицинских данных о психическом состоянии матерей, совершивших убийства своих новорожденных детей, диссертант делает вывод об отсутствии оснований для выделения таких детоубийств в качестве привилегированных (со смягчающими обстоятельствами) преступлений и о необходимости их квалификации на общих основаниях.
6. Диссертант полагает, что повышенная общественная опасность операции искусственного прерывания беременности, проведенной с нарушением установленных медицинским законодательством правил и посягающей на жизнь и здоровье беременной женщины и жизнь ее нерожденного ребенка, особенно на поздних сроках его развития, свидетельствует о необходимости уголовно-правовой регламентации всех случаев незаконного производства этой операции.
7. Автором предложена новая редакция ст. 123 УК РФ, предусматривающая ответственность за незаконное производство искусственного прерывания беременности как врачом надлежащей специальности, так и лицом, не являющимся таким врачом, а также содержащая дополнительные квалифицирующие признаки этого преступления. Предлагается дифференцировать ответственность в зависимости от характера и степени общественной опасности деяния.
Теоретическая значимость работы состоит в развитии доктрины уголовного права по вопросам уголовно-правовой охраны жизни детей до и после рождения. Материалы диссертации могут служить основой для последующих научных исследований в данной области и тем самым способствовать интенсификации решения проблем, связанных с охраной жизни таких детей.
Материалы настоящего исследования, с точки зрения практической значимости, могут быть использованы в следственно-судебной практике при расследовании и рассмотрении уголовных дел о преступлениях, связанных с посягательствами на жизнь детей до и после рождения, а также при разработке законодательных предложений по совершенствованию уголовно-правовых гарантий этой социальной ценности. Отдельные выводы и положения диссертации могут быть использованы в процессе обучения студентов, аспирантов, соискателей, а также при повышении квалификации работников правоохранительных органов и судей.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации изложены в шести научных статьях, три из которых опубликованы в ведущих рецензируемых научных изданиях, указанных в перечне Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации. Выводы и рекомендации, высказанные диссертантом в работе, докладывались и обсуждались на научных конференциях Московского гуманитарного университета «Проблемы укрепления семьи в России (правовой аспект)» (Москва, 20 ноября 2008 года) и Российского университета дружбы народов «Тенденции и перспективы развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства в борьбе с преступностью» (Москва, 15 апреля 2011 года).
Структура работы определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, объединяющих семь параграфов, заключения и списка литературы по теме диссертации.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во введении обосновывается актуальность, научная новизна темы, степень научной разработанности проблемы, определены объект, предмет, цели, задачи, методология исследования, его теоретическая, нормативная и эмпирическая база, сформулированы положения, выносимые на защиту, приводятся теоретическая и практическая значимость исследования и сведения об апробации его результатов.
Первая глава «Правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в международном праве и законодательстве некоторых зарубежных стран» состоит из двух параграфов.
В первом параграфе «Общепризнанные принципы и нормы международного права в сфере защиты жизни ребенка до и после рождения» анализируются основные международные правовые документы в сфере охраны жизни детей до и после рождения.
Во Всеобщей Декларации прав человека 1948 года мировым сообществом признано право каждого человека на жизнь, на равную защиту законом без дискриминации, а также право материнства и младенчества на особые попечение и помощь (ст. 2, 3, 7, 25).
Однако названный международный акт носит рекомендательный характер. Международным документом, содержащим обязывающие нормы, стала Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, согласно которой право каждого лица на жизнь охраняется законом (ч. 1 ст. 2), но момент возникновения этого права ею не регламентирован, то есть отнесен к усмотрению самих государств.
В такой ситуации особое значение приобрела Декларация прав ребенка 1959 года, согласно которой ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения; ребенку законом должна быть обеспечена специальная защита. В основе любых действий страны, в том числе при издании правовых актов должны быть соображения наилучшего обеспечения интересов ребенка, получения им защиты в первоочередном порядке (преамбула, принципы 2, 8).
Несмотря на рекомендательный характер этого документа, в нем нашли воплощение принципы защиты права ребенка на жизнь: гарантированность этого права государством, наилучшее обеспечение интересов ребенка, отсутствие дискриминации.
В 1966 году международным сообществом приняты первые обязывающие документы, содержащие специальные нормы о правах детей. Так, Международный пакт о гражданских и политических правах закрепил особое право ребенка «на такие меры защиты, которые требуются в его положении как малолетнего со стороны его семьи, общества и государства» (ч. 1 ст. 24), а также запретил приводить в исполнение смертный приговор в отношении беременной женщины (ч. 5 ст. 6). Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах на государства возложена обязанность предоставлять особую охрану матерям в течение разумного периода до и после родов, а всем детям – особые меры охраны и помощи (ч. 2, 3 ст. 10).
Впервые мировое сообщество признало ребенка субъектом прав человека в Конвенции о правах ребенка 1989 года: ребенок имеет неотъемлемое право на жизнь и на надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения; во всех действиях в отношении детей первоочередное внимание должно уделяться интересам ребенка (преамбула, ч. 1 ст. 3, ч. 1 ст. 6).
Позже международные принципы обеспечения права ребенка на жизнь подтверждались мировым сообществом во Всемирной декларации об обеспечении выживания, защиты и развития детей 1990 года, Декларации и Плане действий «Мир, пригодный для жизни детей» 2002 года и др.
Следует отметить, что в международных правовых актах в сфере защиты права ребенка на жизнь может содержаться меньший объем его гарантий, чем предусмотрен национальным законодательством. Однако наличие во внутреннем законодательстве страны меньшего объема гарантий по сравнению с международными стандартами является нарушением позитивных обязательств государства.
Во втором параграфе «Уголовно-правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения в законодательстве некоторых зарубежных стран» рассматриваются соответствующие положения уголовного законодательства некоторых государств европейского, американского, азиатского, арабского регионов.
Единственной общей чертой зарубежного уголовного законодательства является установление ответственности за убийство рожденного ребенка и за незаконное производство аборта. В остальном правовая регламентация этих вопросов в различных странах специфична.
Так, законодатели либо не выделяют детоубийство в качестве самостоятельного состава преступления и квалифицируют его наравне с убийством взрослого человека (ст. 393-395 УК Бельгии, ст. 199 УК Японии и др.), либо относят к квалифицированному (ст. 221-4 УК Франции, ст. 19.03 УК штата Техас и др.) или привилегированному преступлению.
Выделение убийства матерью новорожденного ребенка в качестве привилегированного преступления, как правило, связано с признанием законодателем негативного психофизического состояния женщины, обусловленного беременностью и родами (ст. 119 УК Латвийской Республики, § 79 УК Австрии, ст. 116 УК Швейцарии, ст. 332 УК Иордании, ст. 453 УК Турции и др.). Однако в некоторых странах доказывать такое состояние матери не требуется. Достаточно того, что преступление совершено в определенный временной промежуток – во время или сразу после родов (ст. 112 УК Грузии, § 234 УК Норвегии), а нахождение виновной в «нормальном» состоянии на квалификацию не влияет.
Наиболее сложной остается проблема незаконного прерывания беременности. Если аборт, проведенный ненадлежащим лицом, единогласно признается странами незаконным, то в остальном уголовное законодательство отдельных государств варьируется от ненаказуемости производства этой операции с нарушением иных норм медицинского права (к примеру, в Китае) до презумпции незаконности аборта и его разрешения в условиях крайней необходимости (в частности, в Швейцарии). В отдельных американских штатах посягательство на жизнь нерожденного ребенка признается убийством (ст. 76-5-201 УК штата Юта, § 125.00 УК штата Нью-Йорк).
Прерывание беременности против воли потерпевшей признается некоторыми законодателями (например, Литовской Республики, Республики Молдова) причинением тяжкого вреда здоровью женщины. Однако в большинстве случаев это обстоятельство рассматривается в качестве квалифицирующего признака незаконного производства аборта (ст. 135 УК Латвийской Республики, § 218 УК ФРГ, § 245 УК Норвегии, ст. 119 УК Швейцарии и др.).
Законодательством стран, признающих нерожденного ребенка человеком, подлежащим самостоятельной защите, устанавливается уголовная ответственность за самоаборт (например, в Германии, Испании, Австрии, Швейцарии, Японии).
В целом, проведенный анализ зарубежного уголовного законодательства в сфере защиты жизни ребенка до и после рождения позволяет выделить его негативные (признание приоритета интересов женщины перед жизнью ребенка в привилегированных составах детоубийства, отсутствие в Уголовных законах ряда стран норм об ответственности за многие возможные случаи незаконного производства аборта) и положительные черты (установление ответственности за посягательства на эмбрион (плод), особенно с определенного этапа его развития, усиление наказания за убийство ребенка). Положительный опыт развития зарубежного уголовного законодательства может быть использован при разработке и совершенствовании соответствующих уголовно-правовых гарантий защиты жизни ребенка до и после рождения в Российской Федерации.
Вторая глава «Гарантии жизни ребенка до и после рождения по законодательству России» состоит из двух параграфов.
Первый параграф «История развития уголовно-правовых гарантий жизни ребенка до и после рождения в законодательстве России».
Основы защиты жизни детей начинают закладываться в первых писаных источниках русского права, предусматривающих ответственность за детоубийство, к которому приравнивался аборт (Уставы князей Ярослава и Владимира).
Суровость наказания за убийство ребенка по Соборному Уложению 1649 года зависела от совершения детоубийства законными родителями (менее тяжкое убийство) или внебрачной матерью. Предусматривалась ответственность за применение насилия к беременной женщине и за производство аборта по ее желанию.
Согласно Арт. 163 Артикула воинского 1715 года убийство матери и «дитя во младенчестве» стало относиться к квалифицированному преступлению, наказуемому колесованием. Уравнение ответственности за детоубийство и убийство родителей фактически означало признание ребенка ценностью, требующей повышенной защиты.
Свод законов уголовных 1832 года отказался от наказуемости смертной казнью детоубийства, под которым понималось также «убийство детей в утробе матери».
Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года предумышленное лишение жизни родственников по прямой нисходящей линии, родных братьев и сестер, заведомо беременной женщины признавалось квалифицированным видом убийства, а убийство матерью внебрачного ребенка от стыда или страха при его рождении и убийство младенца чудовищного вида или не имеющего человеческого образа (урода) – привилегированными детоубийствами (ст. 1451, 1452, 1469). Предусматривались суровые меры наказания за умышленное нанесение беременной женщине мучений, повлекших преждевременные роды или смерть младенца (ст. 1491), а также за изгнание плода другими лицами с согласия беременной женщины, без такого согласия и самоаборт (ст. 1461).
В Уголовном уложении 1903 года убийство матерью внебрачного ребенка признавалось привилегированным преступлением, а убийство своего законнорожденного ребенка – особо опасным родственным убийством.
После Октябрьской революции 1917 года царское законодательство было отменено, а 18 ноября 1920 года было принято Постановление НКЗ и НКЮ РСФСР «Об охране здоровья женщин», разрешившее аборты. Искусственное прерывание беременности допускалось по желанию женщины, но только врачом в больнице, где обеспечивалась максимальная безвредность этой операции. Эти положения нашли свое отражение в ст. 146 УК РСФСР 1922 года и ст. 140 УК РСФСР 1926 года. Пациентка ответственности не подлежала.
Советское уголовное законодательство не выделяло убийство матерью новорожденного ребенка в качестве привилегированного состава, относя его по Уголовным кодексам РСФСР 1922 и 1926 годов к квалифицированному умышленному убийству (соответственно п.п. «д», «е» ст. 142 и ст. 136).
В 1936 году в силу негативной демографической ситуации в стране появилась необходимость повысить рождаемость, в связи с чем Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 года «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях законодательства о браке и семье» аборты были запрещены (кроме случаев вынужденной необходимости). В соответствии с этим Постановлением были внесены изменения в Уголовный кодекс РСФСР 1926 года. Производство аборта стало уголовно-наказуемым деянием, в том числе для самой беременной женщины (ст. 140, 140-а, 140-б).
В связи с тем, что запрещение этой операции привело к массовым криминальным абортам, многие из которых заканчивались тяжелыми последствиями, Президиумом Верховного Совета СССР издается два Указа от 5 августа 1954 года «Об отмене уголовной ответственности беременных женщин за производство аборта» и от 23 ноября 1955 года «Об отмене запрещения абортов». Соответствующие изменения были внесены в УК РСФСР 1926 года.
По Уголовному кодексу РСФСР 1960 года детоубийство стало рассматриваться как простое умышленное убийство (ст. 103), а убийство заведомо беременной женщины – в качестве квалифицированного (п. «ж» ст. 102). Предусматривалась ответственность за причинение такой женщине умышленного телесного повреждения, повлекшего прерывание беременности (ст. 108), и незаконное производство аборта врачом и лицом, не имеющим высшего медицинского образования (ст. 116).
Как видно, проблемы уголовно-правовой охраны жизни ребенка до и после рождения не имели единого правового подхода на протяжении развития российского государства. Это объяснялось демографической ситуацией в стране, целями и задачами государства, его способностью обеспечить социальную защиту матерей. Поэтому каждый последующий уголовный правовой акт в рассматриваемой сфере представлял собой совокупность вновь разработанных норм с учетом названных факторов, представлений о праве, влияния религиозных норм и зарубежных правовых актов, предыдущего опыта российского законотворчества.
Второй параграф «Гарантии жизни ребенка до и после рождения в современном законодательстве Российской Федерации».
На основании ч. 2 ст. 17, ч. 1 ст. 20 Конституции России право на жизнь принадлежит ребенку от рождения. Этот момент российским законодательством ранее не регламентировался и определялся только на основании ведомственного нормативного акта[11]. Данный законодательный пробел был частично восполнен Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»: моментом рождения ребенка является момент отделения плода от организма матери посредством родов (ч. 1 ст. 53). Однако медицинские критерии рождения, в том числе сроки беременности, масса тела ребенка при рождении и признаки живорождения по-прежнему утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч. 3 ст. 53), то есть носят подзаконный характер. Такая пробельность отечественного законодательства противоречит требованиям международного права о регламентации права человека на жизнь законом и препятствует эффективной защите жизни ребенка сразу после рождения.
Жизнь эмбриона (плода) самостоятельной правовой охране не подлежит, и наличие у него возможности родиться во многом зависит от волеизъявления его матери. Такой конфликт интересов женщины и ее нерожденного ребенка во многом обусловлен предоставленным женщине правом самостоятельно решать вопрос о материнстве (ст. 56 названного Закона). При этом анализ данных медицинской науки, положений медицинского и гражданского законодательства свидетельствуют, что нерожденный ребенок является не частью материнского организма, а имеет особый статус будущего человека, охране жизни которого государством уделяется все большее внимание.
Неопределенным остается статус рождающегося ребенка. Начало родов свидетельствует о прекращении беременности, однако до своего рождения ребенок правом на жизнь не обладает. Получается, что полностью сформировавшийся жизнеспособный ребенок во время родов уже не защищается нормами о незаконном производстве аборта, но еще не подпадает под действие норм об охране жизни человека, то есть не защищен вообще.
Учитывая вышеизложенное, автором сделан вывод, что российское законодательство в сфере защиты жизни ребенка до и после рождения требует значительного реформирования, в частности более четкой регламентации на федеральном уровне вопросов начала человеческой жизни, восполнения пробела в правовой защите рождающегося ребенка, определения правового статуса эмбриона (плода) с учетом данных медицинских исследований, необходимости обеспечения его надлежащей правовой защиты.
Третья глава «Охрана жизни ребенка до и после рождения в современном уголовном законодательстве России» состоит из трех параграфов.
Первый параграф «Охрана жизни ребенка до и после рождения в рамках квалифицирующих признаков ст. 105 УК РФ» посвящен анализу составов убийства малолетнего лица (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ) и женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
В работе отмечается, что сложности квалификации посягательств на жизнь младенцев по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, как правило, связаны с необходимостью отграничения этого преступления от иных смежных составов преступлений.
Разграничение убийства малолетнего лица и преступлений, предусмотренных ст. 109 (причинение смерти по неосторожности), ст. 111 (причинение тяжкого вреда здоровью малолетнего ребенка, в том числе повлекшего его смерть), ст. 125 (оставление в опасности) УК РФ осуществляется, исходя из умысла виновного. О направленности умысла свидетельствует совокупность всех обстоятельств содеянного, способ и орудие преступления, количество, характер и локализация телесных повреждений, предшествующее преступлению и последующее поведение виновного.
В диссертации рассмотрены проблемы правовой оценки посягательств на жизни нескольких малолетних потерпевших, в том числе, если в отношении одного из них деяние не было доведено до конца, и сформулированы рекомендации по квалификации таких преступлений.
Жизнь эмбриона (плода) подлежит косвенной уголовно-правовой защите, в связи с охраной жизни его матери посредством установления уголовной ответственности за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Однако беременность прекращается с момента начала родов, а ребенок приобретает право на жизнь и начинает защищаться положениями п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ от рождения. Получается, что в период родов жизнь ребенка выпадает из-под уголовно-правовой охраны.
В связи с этим автором предложена новая редакция диспозиции п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ: «2. Убийство: г) женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, а равно во время родов – …».
Автором сформулированы предложения по квалификации посягательств на жизнь мнимобеременной женщины, нескольких заведомо беременных женщин, а также критерии разграничения рассматриваемого деяния со смежными преступлениями.
Второй параграф «Гарантии жизни ребенка до и после рождения в составе «Убийство матерью новорожденного ребенка» (статья 106 УК РФ)» посвящен уголовно-правовому анализу положений ст. 106 УК РФ о привилегированной ответственности матери за убийство ее новорожденного ребенка.
Результаты проведенного исследования свидетельствуют, что объективных оснований для столь мягкого законодательного подхода к ответственности матери-детоубийцы не имеется.
Сложности применения положений ст. 106 УК РФ во многом связаны с их коллизионностью и пробельностью. Так, закрепление законодателем в рассматриваемой статье состава преступления «убийство матерью новорожденного ребенка во время родов» противоречит конституционным положениям о праве на жизнь от рождения. Соответственно, данную уголовно-правовую норму нельзя рассматривать как имеющую юридическую силу.
Отсутствие в законодательстве определений понятий «новорожденности» потерпевшего и периода «сразу же после родов» как обязательных признаков диспозиции ст. 106 УК РФ на практике вызывает необходимость устанавливать в каждом конкретном случае, совершено ли убийство именно новорожденного и в указанный временной период, посредством внеправовых источников. Действия виновной квалифицируются как привилегированное убийство только в связи со сложившейся таким образом судебно-следственной практикой, то есть без достаточных для этого правовых оснований.
В работе рассмотрены также критерии отграничения убийства матерью новорожденного ребенка от смежных преступлений, сформулированы рекомендации по квалификации посягательства матери на жизнь нескольких новорожденных детей и действий иных лиц, принимавших участие в убийстве такого ребенка наряду с его матерью.
Третий параграф «Охрана жизни ребенка до рождения в основных составах преступлений, связанных с незаконным прерыванием беременности (статьи 111 и 123 УК РФ)».
Основные сложности применения нормы об уголовной ответственности за причинение тяжкого вреда здоровью женщины, повлекшего прерывание беременности (ст. 111 УК РФ), связаны с необходимостью отграничения этого преступления от смежных деяний. Такое разграничение происходит по направленности умысла виновного.
Поскольку рассматриваемое преступление совершается, как правило, с неконкретизированным умыслом, содеянное следует квалифицировать по тяжести фактически наступивших последствий. Умышленное причинение беременной женщине тяжких и менее тяжких телесных повреждений в течение непродолжительного периода времени свидетельствует о едином умысле виновного на причинение вреда ее здоровью. Поэтому такое деяние квалифицируется по более тяжкому из них, то есть полностью охватывается единой ст. 111 УК РФ.
В отличие от диспозиции ч. 1 ст. 111 УК РФ и ст. 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (ст. 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан), содержащих термин «прерывание беременности», в диспозиции ст. 123 УК РФ используется понятие «аборт». Однако легальное определение этого термина отсутствует.
Для устранения пробельности уголовного законодательства в этой части и приведения бланкетной ст. 123 УК РФ в соответствие с нормами медицинского законодательства автором предлагается содержащийся в рассматриваемой статье термин «аборт» заменить понятием «искусственное прерывание беременности».
Наличие в диспозиции ч. 1 ст. 123 УК РФ ссылки на незаконность производства аборта подразумевает производство этой операции с нарушением требований медицинского законодательства. Вопреки этому, ответственность по ст. 123 УК РФ влечет только производство этой операции ненадлежащим субъектом – лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля. Остальные возможные случаи незаконного производства аборта этой уголовно-правовой нормой не регулируются.
Такая пробельность уголовного законодательства усугубляется его противоречиями с нормами медицинского права о надлежащем субъекте производства этой операции. Согласно медицинским нормам, данным лицом является только врач-акушер-гинеколог, имеющий высшее и послевузовское профессиональное образование соответствующего профиля. Однако производство аборта лицом, имеющим только высшее образование, не влечет уголовную ответственность по ст. 123 УК РФ.
В работе приводятся критерии разграничения незаконного производства аборта и смежных составов преступлений, предусмотренных п.п. «в», «г» ч. 2 ст. 105, ст. 106, 111, 118 УК РФ, а также рекомендации по квалификации рассматриваемого деяния в отношении нескольких потерпевших.
Автором сделан вывод, что такая крайне усеченная уголовно-правовая охрана жизни и здоровья женщины и жизни ее нерожденного ребенка противоречит требованиям конституционного и международного права о защите материнства, международных актов о надлежащей правовой защите ребенка до рождения, нормам медицинского законодательства в этой сфере, реальным потребностям общества и государства.
В связи с изложенным, предлагается следующая редакция рассматриваемой статьи: «Статья 123. Незаконное производство искусственного прерывания беременности
1. Незаконное производство искусственного прерывания беременности врачом соответствующей специальности, –….
2. Производство искусственного прерывания беременности лицом, не являющимся врачом соответствующей специальности, –….
3. Деяние, предусмотренное частями первой и второй настоящей статьи, при сроке беременности двадцать две недели и более либо из корыстных побуждений, либо с целью использования эмбриона или плода –….
4. Деяние, предусмотренное частями первой, второй и третьей настоящей статьи, если оно повлекло по неосторожности смерть потерпевшей либо причинение тяжкого вреда ее здоровью, –…».
В заключении кратко сформулированы основные выводы и предложения, сделанные в ходе диссертационного исследования.
Основные положения диссертации отражены в 6 публикациях автора общим объемом 1,6 п.л.
I. Статьи, опубликованные в изданиях, включенных в «Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук»:
- Минаева М. М. Проблемы квалификации детоубийств и преступлений, связанных с незаконным прерыванием беременности // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. – 2008. – № 6 (8). – С. 65-69. – 0,4 п.л.
- Минаева М. М. Международные правовые стандарты защиты жизни ребенка до и после рождения // Международное публичное и частное право. – 2010. – № 6 (57). – С. 10-13. – 0,3 п.л.
- Минаева М. М. Уголовно-правовые гарантии жизни ребенка до и после рождения по законодательству некоторых зарубежных государств // Международное уголовное право и международная юстиция. – 2011. – № 2. – С. 25-27. – 0,3 п.л.
II. Другие публикации по теме диссертации в периодических научных изданиях и сборниках:
- Минаева М. М. Правовые гарантии прав ребенка на жизнь до и после рождения в законодательстве Российской Федерации // Проблемы укрепления семьи в России (правовой аспект): материалы научной конференции 20 ноября 2008 года. – М. – 2008. – С. 85-89. – 0,2 п.л.
- Минаева М. М. Гарантии права ребенка на жизнь до рождения в уголовном законодательстве Российской Федерации // Правовые и криминологические проблемы защиты прав несовершеннолетних: сборник научных трудов. Ч. 2. – М. – 2009. – С. 65-70. – 0,2 п.л.
- Минаева М. М. Некоторые проблемы уголовно-правовой защиты жизни ребенка до и после рождения // Тенденции и перспективы развития уголовного и уголовно-процессуального законодательства в борьбе с преступностью: материалы Всероссийской научной конференции, посвященной памяти Заслуженного деятеля науки Республики Татарстан проф. Б.С. Волкова 15 апреля 2011 года. – М. – 2011. – С. 175-181. – 0,2 п.л.
[1] Проект национальной программы демографического развития России на период 2007 – 2015 годы. М., 2006. С. 3.
[2] См.: Атлас здоровья в Европе: пер. с англ. / Науч. ред. А.Г. Волкова. М., 2004. С. 10.
[3] Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики (Росстата): http://www.gks.ru.
[4] Письмо Министра здравоохранения и социального развития Российской Федерации от 02 июля 2008 года № 4627-РХ «Об абортах и материнской смертности после абортов в Российской Федерации в 2007 году» // Документ официально не опубликован. Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
[5] Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П. Сравнительное уголовное право. Особенная часть: монография. М., 2010. С. 69.
[6] Киселева М.В. Уголовная ответственность за незаконное прерывание беременности // Уголовное право. 2008. № 4. С. 31-35.
[7] Указ Президента Российской Федерации от 9 октября 2007 года № 1351 «Об утверждении Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 42. Ст. 5009.
[8] Лунева А.В. Особенности уголовно-правовой регламентации и статистического учета детоубийств в странах с наименьшим уровнем детской насильственной смертности: Германии, Норвегии, Швеции // Российский следователь. 2011. № 3. С. 32-35.
[9] Форма статистической отчетности Министерства внутренних дел Российской Федерации № 455 «Сводный отчет по России» за 2008 год.
[10] Игнатьева Р.К. Право на жизнь с первой минуты жизни // Права ребенка. 2002. № 1(7). С. 26-29.
[11] Инструкция об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода утверждена 04 декабря 1992 года Приказом Министра здравоохранения Российской Федерации № 318 и Постановлением Государственного комитета Российской Федерации по статистике № 190 «О переходе на рекомендованные Всемирной организацией здравоохранения критерии живорождения и мертворождения» // Документ официально не опубликован. Справочная правовая система «КонсультантПлюс».
