История уголовного судопроизводства россии (ix — xix вв.)
На правах рукописи
АМПЛЕЕВА ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА
ИСТОРИЯ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА РОССИИ
(IX — XIX вв.)
Специальность — 12.00.01. — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
доктора юридических наук
МОСКВА 2009
Работа выполнена на кафедре правового обеспечения управленческой деятельности МГИМО (У) МИД России
| Научный консультант: | Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор Михайлов Виктор Александрович |
| Официальные оппоненты: | доктор юридических наук, профессор Власов Валерий Иванович |
| доктор юридических наук, профессор Исаев Игорь Андреевич | |
| доктор юридических наук, профессор Рубаник Владимир Евдокимович | |
| Ведущая организация: | Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова |
Защита состоится: 17.06.2009 в 15.00 часов на заседании Диссертационного Cовета Д. 209.002.01 по юридическим наукам при Московском государственном институте международных отношений (Университет) МИД России по адресу: 119454, г. Москва, пр-т Вернадского, 76, МГИМО (У) МИД России, центральный корпус, аудитория 1039.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России.
Автореферат разослан «___» ___________ 2009 г.
Ученый секретарь
диссертационного совета,
доктор социологических наук, профессор Е.В. Охотский
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Актуальность темы исследования. Процесс становления демократического государства во многом зависит от степени эффективности и правомерности правоохранительной деятельности. То, какие результаты мы получим в итоге начавшегося обновления государственно-правовой и политической системы общества, во многом зависит от состояния и способов осуществления правосудия.
Правовая и судебная реформы, начатые в нашей стране, имеют своей целью приведение отечественного права в соответствие с европейскими стандартами. Однако непродуманные заимствования отдельных элементов чужих правовых систем могут привести к появлению искусственных, нежизнеспособных норм и институтов. В этих условиях особенно важными становятся изыскания в области истории российского уголовного судопроизводства, поскольку органы уголовной юстиции всегда занимали и занимают особое место в правовой жизни государства, а степень обеспечения правопорядка в стране является одним из основных показателей состоятельности и легитимности государственной власти.
Переход от аналитического исследования отдельных аспектов борьбы с преступностью к комплексному их рассмотрению в качестве элементов уголовной политики государства диктуется наметившимся процессом создания теоретической базы, необходимой для решения проблемы эффективного воздействия на преступность в желательном для общества и государства направлении, т.е. выработки современной стратегии борьбы с преступностью. Исторический опыт в этом отношении просто бесценен, поскольку позволяет увидеть как позитивные, так и негативные моменты формирования и развития как российской правовой системы в целом, так и отдельных ее элементов.
Обращение к истории российского судоустройства и уголовного судопроизводства, с точки зрения становления и развития основных составляющих уголовной политики Российского государства, может содействовать совершенствованию уголовного и уголовно-процессуального законодательства, наилучшей постановке уголовного правосудия в современной России.
Тема настоящего исследования подразумевает изучение комплекса вопросов, связанных с эволюцией отношений общества и государства к преступности, генезисом понятия преступления, процессом выработки методов и средств борьбы с преступностью, проблемами обеспечения граждан гарантиями от необоснованных обвинений и формированием карательной доктрины государства. Крайне важным представляется изучение исторически предшествовавших форм суда с точки зрения их участия в уголовном судопроизводстве, содержания и практики применения процессуальных законов. В данном контексте интересна и эволюция российской системы правосудия, судопроизводства, возникновения уголовного процесса как особого типа судопроизводства и важнейшего элемента уголовной политики государства.
Степень разработанности темы исследования. В отечественной историографии образовалась традиция критического отношения к проблеме организации судебной власти и процесса в дореформенной России. Эта традиция была заложена еще дореволюционными учеными. Возможно поэтому внимание исследователей мало привлекали проблемы зарождения, развития и практической апробации основополагающих принципов и элементов судопроизводства. Однако некоторые аспекты данной темы нашли свое отражение в работах отечественных и зарубежных ученых.
Первыми серьезными исследованиями российской истории можно назвать работы И.Н. Болтина и В.Н. Татищева[1], в которых, помимо обобщения ценнейших фактов древнерусской истории, содержалось утверждение о связи древнейшей части Русской Правды с нормами обычного права догосударственной эпохи. Систематическое изучение проблем возникновения и функционирования важнейших государственных институтов впервые было предпринято в XVIII в. в работе М.М. Щербатова[2]. Особое внимание заслуживают исторические изыскания М.В. Ломоносова, который предложил собственную концепцию генезиса восточно-славянской государственности[3]. Основоположником истории отечественного права можно со всем основанием назвать профессора Московского университета С.Е. Десницкого. Во второй половине XVIII столетия им была предпринята первая попытка систематизации современного российского законодательства[4].
В начале XIX в. заметно возрастает интерес исследователей отечественной истории к проблемам формирования государственных и правовых институтов России. Выдающиеся российские историки Н.М. Карамзин, С.М. Соловьев и В.О. Ключевский предложили оригинальные концепции развития властных институтов Российского государства и формирования отечественной правовой системы, ввели в научный оборот значительное количество новых источников[5].
Отечественная историография XIX в. создала серию фундаментальных трудов по истории русского права, в которых немаловажное место заняла тематика судебной власти и судопроизводства. Этот ряд открыли работы Н. Ланге, И. Эверса, А. Куницына, Н. Калачова, К.Д. Кавелина, С. Пахмана, Н.П. Загоскина, К.А. Неволина, Н.Л. Дювернуа, В. Линовского[6].
Издание в 30-е гг. XIX столетия Полного собрания и Свода законов Российской империи дало мощный толчок к дальнейшему изучению истории отечественного права и отдельных институтов уголовного судопроизводства[7], появились фундаментальные работы, посвященные церковному праву[8].
Следующим шагом в развитии юридической науки в целом, и уголовного судопроизводства в частности, стала необходимость осмысления первых результатов Судебной реформы 1864 г. и корректировка некоторых ее положений с учетом требований общественно-политической обстановки в стране. Следует отметить труды И.А. Блинова, И.В. Гессена, В.П. Даневского, Г.А. Джаншиева и М.А. Филиппова, исследовавших причины, основания, этапы и условия проведения Судебной реформы в России[9].
Серьезное исследование российского уголовного процесса было предпринято в трудах А.А. Чебышева-Дмитриева, И.Я. Фойницкого, М.В. Духовского, Н.Н. Розина, С.И. Викторского и др.[10] Именно в этот период появились первые фундаментальные учебники по уголовному судопроизводству. Кроме этого, широкий круг проблем уголовного процесса начал активно разрабатываться в монографиях[11], а также на страницах многочисленных юридических журналов того времени[12]. Авторы историко-правовых исследований предприняли более детальное изучение древнерусских юридических памятников, значительно расширили круг опубликованных источников, предприняли первые попытки периодизации древнерусского права[13].
Тематика трудов российских правоведов в конце XIX — начале XX вв. в основном определялась необходимостью комментирования Устава уголовного судопроизводства. Его принятие послужило мощным толчком развития науки уголовного судопроизводства в России. Высоко оценивая этот закон, современники судебной реформы призывали к дальнейшему развитию его прогрессивных положений[14].
На рубеже веков исследователи расширили проблематику изучения истории права и правовых институтов Российского государства. Продолжилось изучение древнерусского церковного права[15]. Даже краткий обзор отечественной дореволюционной историографии свидетельствует о том, что российские ученые ввели в научный оборот значительный комплекс источников права и оставили потомкам бесценный опыт его систематизации и изучения. Особый интерес в этой связи представляют специальные исследования Г.М. Бараца, В.М. Грибовского, Н. Хлебникова и др.[16], в которых нашел отражение процесс становления и развития древнейших институтов отечественного права. И в настоящее время труды Ю.В. Готье, О.Ф. Ланге, К.А. Неволина, В.И. Сергеевича, К.Е. Троцины, Н.М. Цытовича и др. не утратили своей научной значимости и могут рассматриваться в качестве серьезной базовой основы при изучении истории российского законодательства, а также взаимодействия органов государственной власти в ходе реализации их законодательных, исполнительных и судебных полномочий[17].
В советский период изучение отдельных проблем и институтов уголовного судопроизводства России было продолжено как в контексте общих исторических работ, так и в локальных исследованиях[18]. Советские ученые предложили новую, основанную на формационном подходе концепцию становления и развития отечественного государства и права. На заре становления советской власти преобладали работы, в которых центральное место занимали вопросы возникновения Древнерусского государства и права, генезиса и развития феодализма на Руси. В 40—50-е гг. прошлого века появились монографические исследования Б.Д. Грекова, С.В. Юшкова, М.Д. Шаргородского, М.М. Исаева, М.А. Чельцова-Бебутова, З.М. Черниловского и др., в которых в той или иной мере затрагивались важнейшие аспекты истории отечественного уголовного судопроизводства[19]. С.В. Юшков первым из советских ученых предложил рассматривать развитие древнерусского уголовного права в контексте мероприятий княжеской власти, направленных на реформирование уголовно-правовой политики. Он считал, что становление русского средневекового уголовного права можно объединить общим знаменателем — ролью формирующейся государственной власти в вопросе регулирования социальных конфликтов в этой специфической сфере[20].
Значительный вклад в изучение отечественного правового наследия внесло издание актового и законодательного материала с древнейших времен до начала XX в.[21] Как правило, эти труды снабжены пространными предисловиями и комментариями, в которых видна скрупулезная работа с первоисточниками. В послевоенный период в работах А.А. Зимина, В.В. Мавродина, Л.В. Милова, Б.А. Рыбакова, М.Н. Тихомирова, И.Я. Фроянова. Л.В. Черепнина и др. серьезное внимание уделялось проблемам становления и развития Древнерусского государства и права. В сборнике «Древнерусское государство и его международное значение», авторами статей которого были А.П. Новосельцев, В.Т. Пашуто, Л.В. Черепнин и Я.Н. Щапов, рассматривался широкий круг проблем, касающихся государственного строя, общественно-политических отношений, церкви и государственных институтов Древней Руси[22]. Наиболее интенсивно в советской историографии шло изучение властных институтов и правовой системы Русского централизованного государства (труды Ю.Г. Алексеева, А.А. Зимина, С.М. Каштанова, Н.Е. Носова, Р.Г. Скрынникова, М.Н. Тихомирова, Л.В. Черепнина, С.О. Шмидта)[23] и России эпохи абсолютизма[24].
В XX в. отдельные аспекты рассматриваемой темы затрагивались в работах Ю.Г. Алексеева, А.В. Арциховского, С.В. Бахрушина, С.Н. Валка, В.И. Веретенникова, С.Б. Веселовского, Б.В. Виленского, В.Г. Геймана, Н.Б. Голиковой, А.А. Горского, Б.Д. Грекова, И.Н. Данилевского, И.В. Дубова, Н.П. Ерошкина, А.А. Зализняка, Н.М. Золотухина, С.М. Каштанова, Е.И. Колычевой, В.И. Корецкого, А.С. Лаппо-Данилевского, Н.И. Павленко, Б.А. Романова, Б.А. Рыбакова, М.М. Сафонова, М.Б. Свердлова, Р.Г. Скрынникова, С.Г. Струмилина, М.Н. Тихомирова, И.М. Троицкого, И.Я. Фроянова, А.Л. Хорошкевич, А.А. Шахматова, Я.Н. Щапова, В.Л. Янина и др.
Несмотря на полное отсутствие для исследователей возможности разрабатывать альтернативные марксистско-ленинскому подходу концепции и точки зрения, отступать от жестких рамок формационной системы, советская историография не только не утратила традиций дореволюционной эпохи, но и значительно продвинулась в изучении истории становления и развития отечественного государства и права. Однако названные темы находили, как правило, отражение в работах общеисторического характера или в рамках учебных пособий и соответствующих курсов лекций, что объяснялось в значительной степени «вузовской формой существования науки в советский период»[25].
Современная российская историография обогатилась целым рядом проблемно-тематических работ, посвященных отдельным вопросам развития российской судебной системы. Новейшие исследования по данной проблематике характеризуются, прежде всего, разнообразием концепций и попытками нового осмысления устоявшихся представлений о развитии уголовного права и уголовного правосудия в отдельные периоды отечественной истории[26]. В последние годы для изучения генезиса государственных и правовых институтов исследователи стали активно привлекать новые виды источников[27]. Возобновилось серьезное изучение церковного права, истории Русской православной церкви и ее роли в системе государственных механизмов России[28].
Обращают на себя внимание исследования А.В. Стадникова, посвященные истории церковного суда и взаимоотношениям церкви и государства в России[29]. Автор абсолютно обоснованно отмечает, что «церковный суд в средневековой России, разбиравший широкий круг уголовных и гражданских дел как духовных, так и светских лиц, играл огромную роль в функционировании и развитии судебной системы в целом»[30]. Особый интерес вызывают работы, затрагивающие вопросы соотношения уголовного и церковного права, религии и уголовной политики государства[31].
Важное место среди комплекса современных историко-правовых исследований занимают монографии, посвященные проблемам становления и эволюции российской судебной системы. Несомненный вклад в изучение обозначенной проблематики внесли труды В.Н. Бабенко «Судебная система России: история и современность», В.И. Власова «История судебной власти в России», а также многотомное издание О.Е. Кутафина, В.М. Лебедева, Г.Ю. Семигина «Судебная власть в России: история, документы».
Значительный вклад в изучение процесса правовой модернизации и эволюции государственно-правовых механизмов внесли работы И.Я Емельяновой, И.А. Исаева, Т.Л. Мигуновой, М.В. Немытиной, Л.Ф. Писарьковой, С.А. Чибиряева, О.И. Чистякова[32]. Всесторонний анализ принципов организации российской судебной системы и основных направлений ее модернизации в XVII — первой половине XIX вв. предпринят в исследованиях Н.Н. Ефремовой[33].
Вопросам истории российских правовых учреждений, подготовки и проведения правовых реформ в последнее время уделяется внимание и в зарубежной исторической литературе. Следует выделить труды таких известных ученых, как Ф.Б Кайзер, М. Раеф,
Р. Уортман, исследовавших различные проекты и концепции судебной реформы, рассмотревшие структурные реформы судебных органов в совокупности с проблемами личного состава и профессиональной подготовки отечественных юристов[34].
В настоящее время проблемы, связанные с заявленной темой, находят отражение в работах отраслевой направленности в рамках так называемых «сквозных» тем, изучающих эволюцию того или иного института или отрасли права (например, работы Ю.Г. Алексеева, В.И Анисимова, В.И. Власова, Я.Е. Водарского, В.А. Воропанова, Н.Ф. Голиковой, Л.В. Головко, С.В. Жильцова, А.Г. Звягинцева, Ю.К. Краснова, Н.А. Колоколова, А.В. Малько; А.Г. Манькова, И.Д. Мартысевича, О.В. Мартышина, Т.Л. Мигуновой, В.А. Михайлова, Р.С. Мулукаева, С.Л Никольского, И.В. Петрова, В.Е. Рубаника, И.В. Ружицкой, И.П. Слободнюка, А.В. Смирнова, В.Д. Сысоева, Ю.П. Титова, В.А. Томсинова, Р.Л. Хачатурова, Т.И. Чесных, О.И. Чистякова, В.А. Шелкопляс и др.). Безусловный интерес в рамках исследуемой темы вызывают работы, посвященные проблемам уголовной юстиции и уголовной политики современной России[35].
Несмотря на серьезные достижения отечественной историко-правовой науки в осмыслении исторического пути российского государства и его правовой системы, использование альтернативных концепций, касающихся различных вопросов судоустройства и судопроизводства, специальных трудов по истории дореформенного судоустройства и судопроизводства написано явно мало. При этом особенности организации процесса по уголовным делам в обобщающих трудах подаются, естественно, предельно лаконично, а в специальных работах остаются на периферии внимания исследователей.
Выработка возможно более точного представления об этапах становления отечественного судоустройства и уголовного судопроизводства представляется особенно актуальной в современных условиях создания концептуальных основ реформирования российского уголовного судопроизводства, а также попыток осмысления российской правовой системы как целостного культурно-исторического феномена.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются государственно-правовые отношения, детерминированные уголовной политикой Российского государства, проводимой в системе уголовного судопроизводства в период с IX по XIX вв.).
Предмет исследования — правовые институты, характеризующие порядок, механизм и систему уголовного судопроизводства, складывающихся в политической системе российского общества на протяжении тысячелетия, рассматриваемые с точки зрения их генезиса и системных связей, а также с учетом основополагающих факторов, определявших их развитие в различные периоды отечественной истории.
Цели и задачи исследования. Цель исследования — разработка концепции возникновения, становления и развития уголовного судопроизводства России. История судоустройства и уголовного судопроизводства в диссертации рассматриваются в совокупности, поскольку система организации уголовной юстиции во многом определяла содержание и формы уголовного процесса в России.
На основе анализа источников IX—XIX вв. воссоздается историческая картина развития основных институтов уголовного права и уголовного судопроизводства во взаимосвязи с объективными процессами изменения содержания общественных отношений, социальной ценности права и характера процесса (от частноискового к публично-исковому). Выявляется последовательность исторических форм, определяющих эволюцию российского уголовного судопроизводства и современное его состояние. Предпринимается попытка определить общие закономерности и критерии развития и смены моделей уголовного процесса России на протяжении тысячелетнего периода ее истории, что, безусловно, необходимо использовать на современном этапе реформирования правовой системы российского государства.
Поставленные цели определили следующие исследовательские задачи:
1. Определить логику исторического развития российских уголовно-процессуальных систем в контексте реально существовавших общественных отношений.
2. Выделить основные этапы становления и развития уголовного судопроизводства России, взяв за основу существующее в науке понятие трех исторических форм уголовного процесса: состязательной, инквизиционной и смешанной.
3. Изучить своеобразие форм древнерусского уголовного и процессуального права, его мировоззренческие истоки, оценить роль зарубежного права в процессе его формирования.
4. Дать картину возникновения уголовно-правовых понятий, институтов и принципов.
5. На базе конкретного уголовно-процессуального законодательства показать тенденции развития уголовного процесса и карательных институтов в контексте отношений «государство—личность».
6. Определить формы и виды преступной деятельности, правовую реакцию государства на преступления.
5. Показать изменения отношения государственной власти к различным категориям преступников, определив при этом основные факторы, влияющие на эту тенденцию.
6. Проследить становление и развитие уголовной юстиции в России, обобщив опыт ее реформирования.
7. Определить место, роль и правовой статус судебных органов в истории государства в контексте проблемы самостоятельности и независимости российской судебной власти как необходимого условия обеспечения состязательности.
8. Проследить, как менялись цели, принципы уголовного судопроизводства, уголовно-процессуальные формы, складывались стадии уголовного процесса.
9. Показать становление и развитие доказательной базы, процесса доказывания и его законодательной регламентации в российском уголовном судопроизводстве.
10. Охарактеризовать основные этапы становления уголовной политики Российского государства с учетом ее эффективности.
Хронологические рамки исследования. Выбор исследуемого периода с IX по XIX вв. не случаен, так как именно такой длительный этап российской истории, обладающий внутренним логическим единством, понадобился для формирования наиболее оптимальной для России организации судоустройства и уголовного судопроизводства.
В Древнерусский период сформировались основные принципы и институты правовой системы государства и правовой культуры общества, установились правовые традиции. Середина IX в. стала временем зарождения государственности восточных славян и началом трансформации правового порядка, существовавшего в догосударственный период.
Конец XI в. — период важнейших реформ в сфере судоустройства и судопроизводства, отразивших основные тенденции формирования политики государственной власти в отношении преступности и осуществлении правосудия. В это время правовой обычай активно претворялся в закон, модифицировался и даже отменялся, если он находился в явном противоречии с правом, создающимся государственной властью.
Период политической раздробленности (XII—XIV вв.) — время, когда, несмотря на многовариантность политической организации и общественного строя отдельных земель, происходило формирование общерусских правовых институтов и традиций, определивших особенности развития правовой системы Русского государства.
Мобилизационный путь развития Русского централизованного государства привел к тому, что этатизм, т.е. фетишизация власти, когда политико-государственная власть мыслится как главный и единственный стержень, на котором держится все общественное устройство, стал базовым нормативно-ценностным основанием российской государственности. Система взаимоотношений власти и общества кардинальным образом изменила вектор своего развития. Идея личности прекратила свое существование, поскольку ценность каждого индивидуума определялась исключительно фискальными либо военными потребностями государства. При таком положении вещей не могла существовать и идея законности, так как не было актов, определяющих сущность и права верховной власти, основные права и обязанности граждан.
Принципиально новые черты приобретет уголовная политика в XVIII столетии — времени становления Российской империи. Именно в этот период складывается уголовная доктрина государства, происходит ее «гуманизация» и «европеизация», устанавливаются основополагающие принципы судоустройства и уголовного процесса, законодательное оформление которых произойдет в первой половине XIX в.
Поистине революционные изменения в систему судоустройства и судопроизводства были внесены Судебными уставами 1864 г. В России наконец появился самостоятельный и независимый суд. В уголовном процессе получили законодательное оформление принципы гласности, устности, публичности, состязательности, право на защиту и понятие презумпции невиновности. В качестве высшего достижения Судебной реформы следует признать введение в уголовное судопроизводство суда присяжных заседателей, что позволило общественному мнению стать важнейшим фактором формирования уголовной политики государства.
Методологическая база и методы исследования. Методологической основой диссертации стали такие научные принципы познания, как историзм, объективность, системность и комплексность. Эта методологическая основа дает ключ к пониманию правотворческой и правоприменительной деятельности государственной власти в процессе разработки и реализации наиболее оптимальной модели российской уголовной политики.
Под оптимальной моделью уголовной политики автор понимает устойчивую совокупность качеств и характеристик целенаправленной деятельности государственных органов в отношении преступности. Эта деятельность не сводится только к определению правовых границ преступного и непреступного и выработке методов воздействия на преступников, а затрагивает широкий круг проблем, характеризующих динамику взаимоотношений государства, общества и преступного мира.
Работа над диссертацией осуществлялась с использованием возможностей: 1) формально-юридического метода, применявшегося при анализе законодательных актов и теоретических концепций о содержании, принципах, методах борьбы с преступностью и способах охраны и защиты личности и общества от преступных посягательств; 2) сравнительно-правового метода, позволяющего сопоставить законодательные акты и правовые нормы, разработанные в различные периоды нашей истории, выявить средневековые зарубежные источники, позволяющие раскрыть смысл многих неясных древнерусских правовых норм и институтов, а также составить представление об основных тенденциях и направлениях развития законотворческого процесса в области уголовно-процессуального права; 3) системного подхода, способствующего определению места и роли судоустройства и уголовного судопроизводства в уголовной политике государства;
4) диалектического метода, позволяющего проследить основные этапы зарождения, становления и функционирования государственных органов, принимавших участие в борьбе с преступностью; 5) хронологического и диахронного (метода периодизации) методов при определении основных рубежных точек отсчета в развитии отечественного уголовного судопроизводства на определенных хронологических отрезках и в их историческом развитии; 6) метода актуализации, позволяющего выявить наиболее значимые факторы, определявшие особенности исторического развития уголовного процесса и уголовной политики государства.
В качестве методологической основы важное значение имеет терминологический анализ, связанный с определением правовых понятий, категорий и их значений в русском средневековом праве в контексте исследуемых источников. Он создает условия для уяснения смысла и сути правовых явлений и правовых институтов не только в их статичном состоянии, но и в процессе эволюции, взаимосвязи с другими социально-политическими явлениями, правосознанием и правовой культурой.
Эмпирическая база исследования. С древнейших времен и до нашего времени важнейшими источниками, позволяющими судить о самых ранних этапах формирования правовой системы и уголовной политики государства остаются памятники средневекового русского права — сохранившиеся международные договоры Руси с Византией (X в.), договоры Новгорода с «Немецкой землей» и «Готским берегом» (XII в.), договоры Смоленска с Ригой и «Готским берегом» (XIII в.); Русская Правда (трех редакций); Княжеские уставы; Новгородская и Псковская Судные грамоты. Помимо этих общеизвестных источников в работе особое место отводится изучению летописей, памятников древнерусского канонического права, византийскому, русско-литовскому законодательству, а также зарубежным источникам, содержащим информацию о правовых институтах Древней Руси.
Часто факты, известные по древнерусским источникам, приобретают совершенно иную интерпретацию и наполняются новым содержанием при привлечении таких источников. Богатый материал содержится в таких известных памятниках политико-правовой мысли Киевской Руси, как «Слово о законе и благодати» Иллариона, «Моление» и «Послание» Даниила Заточника, «Поучения» Владимира Мономаха. Важнейшими источниками, отражающими процесс формирования базовых принципов древнерусского правосудия, являются юридические сборники: «Мерило Праведное», «Правосудие митрополичье» и Книги Кормчие. Терминология древнерусских переводов византийских юридических текстов, включенных в эти сборники, позволяет пролить свет на такие «загадочные» институты древнерусского правосудия, как «извод» и «послухи», раскрыть характер древнерусского процесса. Богатейший правовой материал содержат тексты «Патериков», включившие выдержки из летописей или частную переписку священнослужителей.
В диссертации анализируется совокупность всех источников XV—XVII вв. (законодательство, актовый материал, разрядные книги, делопроизводство приказов, литературные памятники). Судебники и текущее законодательство исследованы в полном объеме.
Источником изучения права Российского государства в период империи служит комплекс исторических документов. Законодательство эпохи абсолютизма, широкий круг архивных материалов позволяют проследить эволюцию всех основных институтов, обеспечивающих осуществление уголовной политики государства, и определить ее цели и задачи, выявить условия ее формирования. Источники неправового характера (мемуары, частные акты и др.) уточняют толкование и показывают реализацию норм правовых источников. Только комплексное изучение письменных источников позволяет наиболее объективно раскрыть природу и содержание базовых институтов, обеспечивающих реализацию уголовной политики Российского государства.
Научная новизна диссертационного исследования выразилась в том, что становление и эволюция российского уголовного судопроизводства как формы реализации уголовной политики от момента зарождения уголовного процесса и до окончательного организационного его оформления (т.е. на протяжении восьми столетий существования) в качестве предмета специального юридического исследования рассматриваются впервые.
В ходе конкретно-исторического исследования предпринята попытка показать сложный процесс зарождения и развития российской уголовной юстиции в комплексе с ключевыми проблемами становления властных институтов государства. На основании широкого круга источников рассматриваются узловые периоды истории судоустройства и уголовного судопроизводства, а также изучаются спорные вопросы в истории некоторых правовых институтов.
Новизну составляет и объективный научный анализ разнообразных источников, который дал возможность по иному оценить ряд исторических фактов и правовых явлений. В частности, диссертант обращает особое внимание на общесоциальное содержание компетенции и конкретной деятельности судебных учреждений в достижении целей уголовной политики на различных исторических этапах развития отечественного государства.
В диссертационной работе рассмотрен ряд проблем, оставленных без внимания предыдущими исследователями. Изучен процесс зарождения, формирования и развития уголовной политики государства, уголовного и уголовно-процессуального законодательства, исследован механизм правового регулирования судоустройства и уголовного судопроизводства, выделены основные этапы эволюции уголовного процесса, рассмотрены его исторические типы, факторы, влияющие на формирование уголовной политики Российского государства, а также основания и условия ее реализации.
Основные положения, выносимые на защиту. На защиту выносятся следующие концептуальные положения формирования цивилизационных основ уголовного процесса России (IX—XIX вв.):
1. Цивилизационные основы российского уголовного процесса урегулированы Уставами Российской империи в период проведения буржуазных реформ второй половины XIX в. Они включают в себя базовые элементы, принципы и институты уголовной юстиции, в основании которых находится судебная власть как самостоятельная и независимая ветвь государственной власти, призванная стать реальным гарантом прав человека. Принцип состязательности в уголовном судопроизводстве имеет доминирующее значение, поскольку не просто определяет особую модель процесса, но и может рассматриваться в качестве критерия демократичности, цивилизованности и справедливости судопроизводства. Судебная реформа 1864 г. создала необходимые условия для формирования общества, признающего приоритет прав и интересов личности. Данные основы стали результатом длительного исторического развития отечественного уголовного судопроизводства.
2. Логика исторического развития российских уголовно-процессуальных систем позволяет выявить характерные особенности развития российского уголовного процесса:
2.1. Развитие российской правовой системы в целом и уголовного судопроизводства, в частности, происходило эволюционным путем. Веками сохранялись многие правовые традиции и институты. Это проявилось, в частности, в существовании гибкого и удобного в своей приспособляемости к текущим потребностям государства и общества сочетания норм писаного и неписаного (обычного) права.
2.2. Характерная для средневекового права неразделенность уголовного и гражданского процесса объясняется отнюдь не примитивностью правосознания, а тем, что целью судопроизводства в Древней Руси считалось восстановление нарушенного права лица, независимо от характера этого нарушения. Этим объясняются и характер закрепленных в законе наказаний, исключавших смертную казнь (поскольку лишение жизни преступника в большинстве случаев делало невозможным возмещение нанесенного им ущерба), и существенная роль эмпиризма в становлении и развитии древнерусской правовой доктрины в целом и уголовной политики, в частности.
2.3. Начиная с процесса централизации и до Судебной реформы 1864 г. российский уголовный процесс был средством проведения карательной политики государства при полном приоритете интересов власти. Основным достижением Судебной реформы стало изменение концептуальной основы судоустройства и судопроизводства. Идея свободной личности определила основные направления реформирования уголовного судопроизводства — создание процесса смешанного типа, введение свободной оценки доказательств, создание самостоятельной и независимой судебной власти, ограничений полномочий прокуратуры и появление независимой адвокатуры.
3. В процессе становления, развития и эволюции уголовного судопроизводства представляется возможным выделить пять основных этапов:
3.1. На первом этапе (IX—XI вв.) судопроизводство, основанное на нормах обычного права, представляло собой систему архаических способов разрешения конфликтов. Развитие и укрепление княжеской власти приводит к тому, что традиционная система судопроизводства, в которой княжеское правосудие первоначально не играло ведущей роли, начинает заметно трансформироваться. Судебная власть князя, постепенно обособляясь и приобретая особую юрисдикцию, занимает центральное место среди существующих судебных учреждений.
На рубеже XI—XII вв. заметной тенденцией государственно-правового развития Киевской Руси становится неразрывная связь всех изменений, происходивших в уголовном праве и уголовном процессе с постоянно возрастающей регулятивной ролью государственной власти. С этим было сопряжено изменение системы преступлений и наказаний. Так, система преступлений и наказаний в уголовном праве трансформируется из восстановительной в карательную с сохранением некоторых композиций в системе наказаний. Происходит медленная трансформация понятия преступления — от частноправового деликта к публично-правовому. Понятия подсудности и юрисдикции в Киевском государстве на ранних этапах его существования определялись правовым обычаем, закреплявшим диспозитивный характер правил о подсудности. Однако в конце XI в. (это нашло отражение в источниках) власть начинает самостоятельно формировать общие принципы подсудности, выделяя при этом специальную подсудность определенной категории дел (разбои, грабежи, убийства, должностные и государственные преступления, преступления против церкви и религии).
3.2. Эпоха политической раздробленности стала следующим этапом развития отечественного уголовного судопроизводства. В этот период происходит постепенное расширение юрисдикции княжеского суда на фоне существования общинных судебных органов и практики применения традиционных способов разрешения конфликтов — третейского суда и так называемого «вольного ряда» (договора между сторонами конфликта).
Характерными чертами княжеского правосудия в это время следует считать преобладание обязанностей над правами и жесткий контроль со стороны общества, который обеспечивался коллегиальным составом всех судебных учреждений. Особое место среди органов, осуществлявших правосудие, принадлежало церковному суду, который с момента своего появления и на протяжении нескольких веков имел широчайшую юрисдикцию.
3.3. В процессе складывания Русского централизованного государства произошла кардинальная смена модели уголовного судопроизводства. Монгольское владычество, продолжавшееся более двух столетий, оказало заметное влияние на формирование властных, политических и правовых институтов Московской Руси. Централизация проходила в условиях жесточайшей борьбы за обретение государственного суверенитета. Поэтому единственно возможным путем создания мощного независимого государства был мобилизационный путь, требующий тотальной регламентации всех подсистем общества при помощи властно-принудительных методов. Все это не могло не повлиять на дальнейшее развитие общерусской системы правосудия, формирование уголовной политики Российского государства, характер развивающегося уголовного процесса, а главное — на цели уголовного процесса.
3.4. В XVIII — первой половине XIX вв. российский уголовный процесс развивается в русле значительно изменившейся уголовной политики петровского, а затем и екатерининского государства. Происходит приспособление правовых идей европейского абсолютизма к традиционной модели отечественного государственного управления. Именно в XVIII в. окончательно определился вектор развития уголовного процесса императорской России в сторону так называемой смешанной формы.
3.5. К середине XIX в. и власть и общество с полной очевидностью осознавали общий кризис юстиции. Среди наиболее значимых причин кризиса следует назвать бессистемность государственных преобразований, о последствиях которых никто не задумывался, что порождало в обществе, несмотря на ужесточение репрессий, тотальную безответственность и социальную апатию; взаимное недоверие власти и общества. Серьезным криминогенным фактором была повсеместно распространившаяся практика подчинения граждан не закону государственному, а «закону сильного», тому, кто находится ближе к государю и облечен его доверием.
Судебная реформа 1864 г. не только создала в России самостоятельный и независимый суд, но и коренным образом изменила уголовное судопроизводство. Уставы 1864 г. заложили основу формирования новой исторической модели уголовного процесса, построенной на принципах гласности, устности, состязательности, равноправия сторон, презумпции невиновности.
4. Особенности формирования уголовно-правовой доктрины государства и развитие правового регулирования уголовного судопроизводства.
4.1. Законодательная регламентация судоустройственных и уголовно-процессуальных институтов на протяжении всей их истории объективно отражала отношения общества и власти, а также обусловленное этими отношениями положение личности в государстве.
4.2. Уголовно-правовая доктрина Древней Руси формировалась в процессе развития восточно-славянской государственности. В период политической раздробленности завершается оформление уголовно-правовой доктрины Древнерусского государства. Ведущая роль в этом принадлежала Русской православной церкви. Нормы христианской этики, провозглашавшие равенство всех перед богом, предопределили закрепленное затем в законодательстве равенство представителей всех сословий перед властью в случае совершения преступления. Отсюда и то внимание, которое уделялось в памятниках этого времени принципам законности и эффективности правосудия. В процессе развития древнерусского права образовалась устойчивая и тесная связь юридических явлений с верой и нравственностью, что на долгие годы стало определяющей чертой русского правосознания.
4.3. Самодержавный характер власти, сформировавшийся в процессе централизации, предопределил важнейшие особенности развития уголовно-правовой доктрины Российского государства, правотворческой деятельности и правоприменительной практики. Появилось новое понятие преступления, которым теперь считалось всякое действие, так или иначе угрожавшее государству, власти или нарушавшее установленный правопорядок. Это привело к значительному расширению круга деяний, подлежащих уголовному преследованию. Вплоть до XVIII в. не было четкого и полного разделения источников материального и процессуального права, и это в значительной мере усложняло как поиск конкретной нормы, так и ее применение. Кроме того, характерной чертой уголовно-процессуального законодательства Московской Руси (так же как и всего дореформенного законодательства) следует считать неопределенность формулировок наиболее важных правовых институтов, что давало возможность придавать видимость законности актам произвола. В Московском государстве установилась широкая сфера надзаконных отношений, когда самодержец мог казнить и миловать своих подданных по собственному усмотрению. Следовательно, заметной тенденцией развития уголовного и процессуального права было стремление власти не связывать органы юстиции жесткими рамками законности при осуществлении уголовной политики.
4.4. Концепция «регулярного государства», выдвинутая Петром I и предписывающая неукоснительное соблюдение интересов государства как высшего проявления «всеобщего блага», и становится доктринальной основой для дальнейшего развития российской политико-правовой системы. Происходит окончательное оформление идеи верховенства исполнительной власти как основного инструмента самодержавия, эффективность работы которого обеспечивается единством всех государственных институтов. Складывается отношение к праву как к средству, позволяющему поддерживать и расширять сферы влияния государственной власти. Правотворческая деятельность в XVIII в. выражалась главным образом в принятии законов, регламентировавших лишь частные, хотя порой и важные вопросы уголовного судопроизводства. Основной тенденцией развития петровского процессуального законодательства автор считает детальную регламентацию каждого процессуального действия, т.е. совершенствование формы процесса и его унификацию. Особое место в уголовной политике абсолютного монарха отводилось борьбе с любыми посягательствами на интересы государства и власть самого государя. Именно с этим, по нашему мнению, была связана идея Петра — разделить все преступления на «государственные» и «партикулярные». К государственным преступлениям были отнесены любые деяния, наносящие вред «интересам государственным и всего народа», а к «партикулярным» — преступления, нарушавшие права частных лиц. Указанное разделение имело принципиальное значение для дальнейшего развития уголовной политики Российского государства.
Уголовное судопроизводство в екатерининскую эпоху также не стало объектом систематической законодательной работы. Однако это было время появления и адаптации на русской почве новых процессуальных принципов и институтов.
4.5. В первой половине XIX в. уголовно-правовая доктрина Российского государства получила, наконец, законодательное оформление. В качестве базовых доктринальных идей выделяются: идея отождествления правосудия с монаршей защитой; безграничная вера в верховенство исполнительной власти над властью судебной; традиционное для России представление об использовании закона исключительно в целях укрепления власти (закон власти, но не власть закона). Будучи единственным субъектом борьбы с преступностью, государство строило свою уголовную политику, исходя из следующих принципов: усиление роли уголовного процесса как метода защиты интересов государства; ориентация уголовного процесса на устрашение; регламентация и унификация всех процессуальных действий.
5. Уголовная политика как фактор, определяющий развитие исторических типов отечественного уголовного судопроизводства.
5.1. Российский уголовный процесс с момента своего зарождения и на протяжении многих веков испытывал в своем развитии постоянное давление государственной идеологии. В России сложилась своеобразная правовая традиция — приоритета государственной идеологии и политики в создании и функционировании системы судебных учреждений и уголовного судопроизводства. Будучи своеобразной правовой формой государственной власти, уголовное судопроизводство всегда осуществлялось в русле уголовной политики государства.
5.2. Понятие уголовной политики государства. Как особая сфера социальной политики государства уголовная политика регулирует общественные отношения, складывающиеся в процессе организации и осуществления борьбы с преступностью и сохранением правопорядка.
5.2. Структура уголовной политики. Данную правовую категорию следует рассматривать как систему взаимосвязанных элементов, действующих на теоретическом, нормативном и эмпирическом уровне и включающих в себя уголовно-правовую доктрину, правотворческую деятельность государственных органов и правоприменительную практику, направленную на реализацию принципов, целей и задач уголовного и уголовно-процессуального права.
Уголовно-правовая доктрина отражает не только теоретические концепции и идеи, выражающие отношение власти к преступности (что власть считает преступным, в каких видах предполагаются наказания преступников и каковы цели наказаний и т.п.), но и намерения власти в отношении преступности, т.е. то, как она формулирует задачи борьбы с преступностью и чего она хочет добиться (искоренить преступность полностью, снизить ее уровень до определенного предела или добиться уменьшения совершения лишь отдельных видов преступлений). Сюда же следует отнести и то, какие методы и средства власть считает необходимым использовать для защиты личности и общественной безопасности, предупреждения преступлений (наиболее рациональная организация судоустройства и судопроизводства, система мер превенции).
Правотворческая деятельность отражает уголовно-правовую доктрину в соответствии с интересами и целями государственной власти и определяет базовые понятия уголовного права, сущность и организацию уголовного процесса, систему правосудия.
Важнейшим элементом уголовной политики государства является организация правоприменительной практики, которая включает в себя предварительное расследование преступлений, а также деятельность судебных учреждений по реализации уголовной ответственности, которая осуществляется посредством уголовного судопроизводства. Следовательно, уголовно-правовая доктрина государства реализуется посредством правотворческой и правоприменительной практики.
6. Типологическое развитие российского уголовного процесса.
6.1. Изучение формы древнерусского процесса позволило обозначить заметную тенденцию к его дифференциации. В основе этой тенденции была попытка выработать такие формы судопроизводства, которые бы наиболее адекватно решали основную задачу процесса, — разрешение социального конфликта путем удовлетворения потерпевшей стороны. В уголовном процессе Древней Руси заметно преобладали элементы состязательности. Форма судопроизводства варьировалась в зависимости от сложности преступления и обстоятельств его совершения. Существовало упрощенное производство по делам, совершенным в условиях так называемой очевидности. Исследование показало, что наличие институтов «послушества», «сочения», «гонения следа» и «свода», восходящих к периоду глубокой архаики, было обусловлено стремлением к дифференциации процесса в рамках существовавших способов разрешения конфликтов, таких как самосуд, самоуправство, суд общины и княжеское правосудие.
6.2. С процессом централизации связано становление уголовной юстиции в Московском государстве. В этот период в качестве наиболее опасных, с точки зрения власти, преступных деяний выделяются государственные (политические преступления), объединенные понятием «слово и дело государево». К особой подсудности были отнесены правонарушения, совершенные «ведомыми лихими людьми», т.е. профессиональными преступниками. Для этих категорий преступлений предусматривается специальное розыскное производство. На первых порах существования Московской Руси уголовный процесс осуществлялся в двух формах: в розыскной и состязательной. Затем «розыск» как особая форма процесса, имевшая в своем арсенале целый комплекс хорошо отработанных процессуальных действий, стал применяться для раскрытия, расследования и разрешения по существу всех уголовных дел. Существенно изменились цели и задачи уголовного судопроизводства. Если в Киевской Руси основной целью судопроизводства было восстановление нарушенного права потерпевшего, то в Московском государстве приоритет отдавался защите от преступных посягательств государственной власти и самодержавного строя.
6.3. Несмотря на преобладание розыскного начала, уже в петровскую эпоху были заложены основы особого исторического варианта российского уголовного процесса, который можно назвать следственно-розыскным и который в следующем столетии достигнет высшей точки своего развития. Петровское законодательство вводит в судебную практику формализацию оценки доказательств в качестве единственной в тех условиях гарантии прав обвиняемого и возможности ограничения произвола судей. Созданная Петром I система формальных доказательств, отшлифованная в екатерининское правление, может рассматриваться в качестве теоретической основы развития современного института допустимости доказательств. Окончательное оформление этого типа судопроизводства произошло после составления Свода законов Российской империи. Во второй книге XV тома Свода законов редакции 1857 г. можно найти многие положения уголовного процесса, не просто имевшие давние исторические корни, но и не утратившие своей актуальности и в наше время (например, дела частного обвинения и частнопубличного обвинения, институт сроков предварительного следствия, институт приостановления предварительного следствия и др.).
6.4. В качестве особого исторического типа можно рассматривать уголовный процесс, сложившийся в ходе проведения Судебной реформы 1864 г. В отличие от организации судебной власти, новый тип процесса не был революционной формой. Его следует рассматривать как эволюционный вариант того процесса, который сложился в России в период между изданием Свода законов и принятием Устава уголовного судопроизводства.
7. Обязательными условиями эффективности осуществления государством своих властных полномочий в отношении преступности следует считать необходимость активной поддержки обществом уголовной политики государства и возможность участия народа в отправлении правосудия.
Как показывает опыт исторического развития российского государства, существование самостоятельной и независимой судебной системы, соблюдение законности и справедливости в применении закона невозможны в условиях авторитарного механизма функционирования власти. Разработанная на принципах, не совместимых с самодержавным характером российской власти, Судебная реформа 1864 г. повлекла за собой появление непримиримого противоречия между существовавшими в стране политическими условиями и созданной вопреки этим условиям судебной системой. Нет ничего удивительного в том, что условия оказались сильнее. Российский суд довольно быстро вернулся в свое обычное состояние — верного проводника и исполнителя самодержавной воли.
8. Факторы формирования уголовной политики государства. В процессе исследования выявлены важнейшие факторы, влияющие на формирование уголовной политики государства в его историческом развитии. К ним автор диссертации относит: политический, географический, религиозный факторы, а также фактор социальной организации общества. Значительную роль в реализации уголовной доктрины государства играют: исторические условия и правовая культура, ими обусловленная.
Обоснованность и достоверность результатов исследования. Результаты настоящего исследования основываются на широком аналитическом обобщении различных научных, нормативных и иных источников общим объемом 800 единиц. Были использованы документы более чем из 400 томов архивных дел.
Теоретическое значение исследования заключается в постановке и решении научной проблемы в рамках одного из перспективных направлений истории отечественного государства и права — обосновании концепции уголовного судоустройства и судопроизводства как важнейших элементов уголовной политики государства. В диссертационной работе сформулированы выводы, развивающие и дополняющие ряд разделов в теории государства и права, истории государства и права, изучающих процесс возникновения, становления и развития российской государственности, права и правовых институтов.
Результаты диссертационного исследования содействуют созданию более полного научного представления о месте и роли судебной власти в России, типологическом развитии уголовного процесса.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования исторического опыта в правовой модернизации современной России, при разработке современной концепции развития и укрепления законности и правопорядка. Изложенные в диссертации выводы и предложения имеют концептуальную и научно-практическую значимость для совершенствования уголовно-процессуального законодательства и уголовной политики государства.
Основные положения диссертационной работы могут быть использованы в общетеоретических и отраслевых научных исследованиях, затрагивающих вопросы становления отечественного государства и права, при разработке учебных программ, учебников и учебно-методических пособий по отечественной истории, истории и теории государства и права, в процессе преподавания в юридических вузах историко-теоретических и отраслевых профессиональных дисциплин.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы, предложения и рекомендации, сформулированные в диссертации, нашли свое отражение в опубликованных автором монографиях: «История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX—XIX вв.). Кн. 1. Средневековая Русь». М., 2005; «По закону русскому. История уголовного судопроизводства Древней Руси». М., 2006; «История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX—XIX вв.). Кн. 2. Императорская Россия». М., 2007.
Основное содержание и базовые положения диссертации получили освещение в девяти публикациях в журналах, включенных Президиумом ВАК Министерства образования и науки РФ в перечень ведущих научных журналов, в докладах и сообщениях на международных, общероссийских и региональных научных, научно-теоретических и научно-практических конференциях: «Юридическая наука XXI века: продолжение традиций» (Москва, февраль 2002); «Актуальные теоретические и практические проблемы нового уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (Москва, март 2003); «48-е Криминалистические чтения» (Москва, ноябрь 2006); VI Всероссийской научно-практической конференции «Государство. Право. Управление» (Москва, апрель 2007); Вузовской юбилейной научно-практической конференции, посвященной 85-летию со дня рождения профессора Р. С. Белкина и юбилеям его учеников» (Москва, сентябрь 2007); «Теоретические проблемы развития правовой системы России» (Москва, май 2007); «Теория и практика правопорядка в современных условиях» (Москва, апрель 2009).
Полученные автором в ходе исследования результаты были использованы при разработке и чтении лекционного курса «История отечественного государства и права», специальных курсов: «Проблемы становления российской государственности», «Правовой нигилизм в России: история и современность», при проведении семинарских занятий со студентами Международного института управления МГИМО (У) МИД России, Юридического института МИИТа.
В процессе подготовки диссертация рецензировалась и обсуждалась на кафедре правового обеспечения управленческой деятельности МГИМО (У) МИД России.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Диссертация состоит из введения, трех разделов, включающих девять глав, которые в свою очередь делятся на параграфы, заключения и библиографии.
Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, его методологическая и источниковая основа, показывается научная новизна основных положений, выносимых на защиту, и их научно-практическое значение.
Раздел первый «Судопроизводство Древней Руси (IX— XIV вв.)» связан с исследованием происхождения доктринальных идей, выражавших отношение общества и зарождавшегося восточно-славянского государства к преступности, т.е. того, что понимается под преступлением, какие виды наказаний используются и каковы их цели. В разделе определяются задачи борьбы с преступностью, а также методы и средства реализации этих задач. Рассматривается процесс становления базовых понятий уголовного права, основных институтов и организации процесса. Изучается эволюция способов разрешения конфликтов в обществе, начиная с древнейших времен и до появления княжеской юстиции.
В первой главе раздела «Правовые основы древнерусского судопроизводства» обстоятельно анализируются условия, факторы и особенности становления и последующего развития древнерусской правовой системы.
Организация и характер судопроизводства Древней Руси в значительной степени определялись особенностями политического устройства Древней Руси. На развитие древнерусского права влияло несколько факторов: община (сельская и городская) как основная социальная организация древнерусского общества, хранившая традиционные правовые институты и обычаи; власть князя, олицетворявшая собой власть государственную; и после принятия христианства — Русская православная церковь, опиравшаяся на хорошо разработанную систему канонического права. Однако на протяжении всего периода существования Киевской Руси основной формой и источником права был правовой обычай, имевший древние корни, восходящие к племенной организации.
Уголовная политика как явление, отражающее отношение власти к преступности, начала складываться в процессе становления Древнерусского государства. Власть киевского князя, постепенно распространявшаяся на новые территории, признавала местные обычаи и традиции, но в то же время стремилась дополнить имеющуюся правовую систему собственными правовыми нормами, закрепляющими и регламентирующими новое общественное и государственное устройство. Те обычаи, которые признавались и санкционировались властью, пусть даже это происходило в устной форме (например, Закон Русский), приобретали статус обычного права, на базе которого создавались первые нормативные правовые акты Древней Руси. К ним относятся международные договоры Руси с греками, торговые договоры Новгорода с Готландским берегом и Ригой, Смоленска с Ригой и Готским берегом, Русская Правда, княжеские Уставы, Новгородская и Псковская судные грамоты.
Среди древнерусских законодательных памятников Русская Правда занимает особое место не только потому, что регулирует широкий спектр современных ей общественных отношений, но в большей степени потому, что отражает динамику развития древнерусских правовых институтов. Долгая история существования этого законодательного акта и те многочисленные изменения и дополнения, которым он подвергался, требуют особого подхода к его изучению.
По нормативным правовым актам и летописным источникам можно проследить, как происходило сужение сферы действия норм обычного права. В области семейно-брачных отношений и уголовного права эта тенденция начинает активно проявляться после принятия христианства, в области судоустройства — в связи с укреплением великокняжеского суда, а в области имущественных отношений — в связи с закреплением ряда обычаев в нормативных актах. Дольше всего правовой обычай сохранялся в судопроизводстве, так как древнерусский процесс, вплоть до первых Судебников, полностью опирался на общину.
Не все противоречия и конфликты, возникавшие в древнерусском обществе, могли разрешаться на основании правовых обычаев и законодательных норм. В динамично развивающемся государстве постоянно возникали новые сферы общественных отношений, которые настойчиво требовали правового регулирования. В таких ситуациях правовой вакуум ликвидировался в ходе судебного разбирательства. Судебное решение, вынесенное князем по какому-то конкретному делу, со временем превращалось в юридическую норму и закреплялось в законодательных актах, т.е. судебная практика создавала прецедент, приобретавший значение самостоятельного источника права.
В современной отечественной и зарубежной исторической литературе не сложилось единого мнения относительно степени влияния источников иностранного, прежде всего византийского, права на становление древнерусской правовой системы. Тем не менее, исходя из текстов международных договоров Руси с Византией, можно заключить, что определенное представление об основных византийских гражданско-правовых и уголовно-правовых институтах русские к IX в. уже имели. После принятия христианства на Руси начинает активно распространяться переводная греческая литература, появляются византийские сборники, собрания законов и церковных правил, сочиненных патриархом Константином и Иоанном Схоластиком в VI в. — Номоканоны. Эти сборники, дополненные нормами русского права и снабженные толкованиями, служили руководством для церковного суда. В период раздробленности создаются целые юридические сборники («Мерило праведное», «Правосудие Митрополичье»), своеобразные пособия для судей. Они не только дополняют и развивают нормы Русской Правды, но и выносят на повестку дня проблему организации судебной власти и принципов осуществления правосудия.
Современная наука не располагает бесспорными данными о прямом использовании норм византийского законодательства в Киевской Руси. Но для более позднего периода такие сведения имеются. Так, источники, относящиеся к началу XVII в., свидетельствуют о том, что «татей и разбойников» судили по «градческому суду»[36]. Общественно-политический строй Древнерусского государства настолько отличался от византийского, что механическое перенесение норм византийского права на русскую почву было невозможно. Однако нет никаких оснований отрицать влияние этого права на формирование древнерусской правовой культуры.
В Киевской Руси общее понятие преступления как деяния, отличного от частного правонарушения, начинает складываться только после принятия христианства. Четкой границы между деликтом и преступлением в древнерусском праве еще не проводилось. Под преступлением в текстах первых законодательных актов понималась «обида», т.е. любое причинение вреда личности и имуществу другого человека или корпорации (общине). Поскольку каждый иск рассматривался как обвинение, то и обвинение по уголовным делам носило частноправовой характер. Только убийство рассматривалось в судебном порядке независимо от предъявления иска, т.е. дела об убийстве вследствие особой общественной значимости являлись делами публичного обвинения.
Такая трактовка преступления соответственно определяла и сущность наказания, рассматриваемого как возмездие за нанесенную обиду или причиненный ущерб, а значит, и как способ удовлетворения потерпевшего. Причем основанием для возмещения ущерба считалось не намерение, а конечный результат преступления. Причиненный преступным деянием вред нужно было компенсировать. Это обстоятельство предполагало наличие конкретного лица или лиц, обеспечивающих эту компенсацию.
После принятия христианства понятие преступления существенно меняется. Нормы канонического права трактуют любое преступление прежде всего как греховное деяние. Следовательно, преступление начинает расцениваться не только как причинение вреда личности или имуществу, но и как грех, требующий обязательного религиозного искупления. Формирование церковной юстиции привело к появлению новых видов преступлений, ранее не известных древнерусскому праву. Православная церковь активно влияет на развитие уголовного права. Она решительно требует от государственной власти воплощения в социальной практике принципов христианской морали, а главное — неотвратимости наказания за нарушение этих принципов. В древнерусском праве формируется доктрина законности, предполагающая правовое равенство всех свободных граждан перед законом.
Самыми распространенными видами наказания по Русской Правде были композиции и денежные штрафы. Композиция — возмещение вреда потерпевшему — представлена в Русской Правде в виде «головщины» — денежной компенсации за убийство или просто платы за ущерб, нанесенный преступлением.
Уголовный штраф (продажа или вира) — мера материального воздействия, применяемая государством, появляется в Русской Правде как наказание княжеское, «княжая казнь». Это свидетельствует о стремлении власти утвердить суд в качестве обязательного посредника в спорах частных лиц и обеспечить приток в казну денежных средств.
Памятники права удельного периода фиксируют усложнение процесса формирования основных принципов и институтов уголовного права. Под преступлением теперь понимается не только греховное деяние, наносящее ущерб личности или имуществу, но и грубое нарушение существующего порядка. Следовательно, понятие преступления определяется теперь с учетом не только интересов отдельной личности, корпорации, но и государства в целом. Начинают складываться общие принципы и понятия, относящиеся ко всем преступлениям. Появляются новые виды преступлений и наказаний. Усложняются и цели наказаний. Помимо удовлетворения потерпевшего и возмещения ущерба, наказание в этот период начинает рассматриваться и как возмездие за совершенное зло. Применение квалифицированной смертной казни и клеймение преступников безусловно служат целям устрашения и предупреждения преступлений. Для изучаемого периода характерно тесное взаимодействие материального и процессуального права. Законодательство этого периода определяло в основном способы преследования преступников и возмещения ущерба, поэтому предметом уголовного судопроизводства были не преступления, а преступники.
Во второй главе раздела «Судоустройство Киевской Руси» рассматриваются особенности становления и развитии системы судебных учреждений средневековой Руси, определяются базовые факторы, характеризующие этот процесс.
Судоустройство Киевского государства (IX—XII вв.) формировалось в рамках древнерусской правовой системы, в основе которой находились общинный быт и правовой обычай. В условиях господства правового обычая строилась и уголовная политика киевских князей, основной целью которой было поддержание социального равновесия в обществе. В течение всей эпохи господства обычного права наиболее распространенным способом разрешения споров был третейский суд или так называемый «вольный ряд», в судебных полномочиях которого наглядно проявлялась устойчивая традиция разрешения конфликтов без вмешательства государственной власти.
Одним из факторов, определяющих особенности исторического развития российской государственности, следует считать чрезвычайную устойчивость общинных институтов в качестве социальных гарантов выживаемости основной массы населения. Отсюда и значительные судебные полномочия общины, признаваемые властью. Разбирательство дела по иску потерпевшего производилось выбираемыми на общей сходке «добрыми людьми». Эти «добрые люди», как это видно из Правды Ярослава, могли вершить суд по всем делам, кроме убийства (татьба, нанесение телесных повреждений, оскорбления словом и действием, нарушение долговых обязательств). Среди органов, осуществлявших судебные функции в Киевский период, особое место занимало вече, представлявшее интересы всего населения и имевшее возможность не только контролировать княжеский суд, но и судить самостоятельно. Именно вече являлось коллективным хранителем обычаев, в том числе и правовых, сложившихся в определенных русских землях.
Судебная власть Великого князя Киевского распространялась на всю территорию государства. Вне его резиденции она осуществлялась местными князьями или их представителями. Занимая удел, князья вверяли право суда своим воеводам и тиунам, которые часто злоупотребляли своей властью. Следовательно, организация княжеского суда строилась на личной основе, в противоположность общественному общинному суду. Однако уже во второй половине XI в. князья превращают свою судебную функцию в особую прерогативу, обеспечивающую постоянный денежный доход. Немаловажную роль в этом, по мнению автора, сыграло принятие христианства. Церковь обеспечила княжеской власти прочную идеологическую поддержку и в полном соответствии с византийской традицией определила правосудие как важнейшую и исключительную прерогативу князя.
В ведении княжеской власти в этот период находились лишь самые тяжкие преступления — убийства, грабежи, разбои, телесные повреждения, оскорбления, кражи и нарушения межевой границы. Под исключительной княжеской юрисдикцией находились государственные, должностные преступления и преступления против порядка управления. Если княжеское правосудие не отвечало требованиям справедливости и законности (источники донесли до нас много подобных примеров), общество имело необходимые рычаги, чтобы повлиять на ситуацию. На раннем этапе формирования восточно-славянской государственности, при слабом развитии центральной власти, не имевшей возможности обеспечить надежную защиту населения (особенно сельского) от разного рода преступников, эту функцию брало на себя само население. Соседи и родственники, в силу устоявшегося с древнейших времен обычая, по первому зову потерпевшего собирались для того, чтобы зафиксировать факт преступления, оказать помощь в розыске преступника, а затем, установив виновного, удовлетворить пострадавшего.
Эпоха политической раздробленности (XII—XIV вв.) существенно обогатила и дополнила правовую доктрину, сложившуюся в предыдущий период. Ведущая роль в этом принадлежит Русской православной церкви, уделявшей серьезное внимание законности и эффективности княжеского правосудия. Нормы христианской этики, провозглашавшие равенство всех перед богом, предопределили закрепленное затем в законодательстве равенство представителей всех сословий перед властью в случае совершения преступления. Под непосредственным влиянием православия сформировались и основные принципы княжеского правосудия. Князь должен был вершить «суд истинен и нелицемерен, не обинуяся лица сильных своих бояр, обидящих меньших и роботящих сироты и насилье творящих»[37].
Заметным явлением периода раздробленности становится усиление позиций княжеской судебной власти. Постепенно меняются правила определения подсудности уголовных дел. Особо тяжкие преступления переходят в сферу великокняжеской юрисдикции. Однако в большинстве случаев князья уже не судят лично, объезжая свои земли. Правосудие от имени князя вершат его представители, у которых теперь имеются специальные подручные («емцы», «приставы», «вирники», «доводчики»), выполняющие определенные процессуальные функции. Они вызывали стороны на судебное заседание, доставляли на суд тех, кто не хотел явиться добровольно, отдавали на поруки до суда, участвовали в розыске преступника, обыске и выемке имущества, контролировали исполнение судебных решений. Представители общины — «судные мужи» только присутствовали на суде, обеспечивая своим присутствием сохранение традиций и правового обычая.
В третьей главе «Уголовный процесс Древней Руси» автор анализирует базовые институты древнерусского уголовного судопроизводства, определяет характер и принципы процесса.
Древнейшим способом разрешения конфликтов в догосударственных обществах, как уже отмечалось выше, был самосуд, одной из форм которого является кровная месть. В первый период становления древнерусского судопроизводства (X—XII вв.) подобным способом разрешалось большинство конфликтных ситуаций как внутри племени, так и между представителями разных племен. Но далеко не все. Наряду с кровной местью у славянских племен издавна существовали и специальные судебные органы, такие как суд старейшин, суд народного собрания и третейский суд. А значит, существовала и древнейшая форма судопроизводства. Однако традиционно широкое применение мести, вполне вероятно, приводило к тому, что лишь немногие дела передавались на рассмотрение этим судебным учреждениям. Комплексный анализ письменных источников этого периода позволил проследить процесс вытеснения мести из арсенала способов разрешения конфликтов.
В главе показано, что неразделенность уголовного и гражданского процессов объясняется не примитивностью правосознания наших далеких предков, а тем, что целью древнерусского судопроизводства в соответствии с правовым обычаем было восстановление нарушенного права лица, независимо от характера этого нарушения. Древнерусский процесс, безусловно, больше тяготел к состязательному типу. Причем диспозитивный порядок процесса отличался необычайной гибкостью. Одновременно с этим порядком возникает и развивается другой розыскной порядок, применяемый по делам политического свойства, т.е. затрагивающим интересы или прерогативы власти.
Среди принципов древнерусского судопроизводства в качестве основного выделяется принцип состязательности, выражавшийся в обеспечении равных возможностей сторонам отстаивать свои права и интересы. С этим принципом непосредственно связана так называемая «презумпция виновности», когда бремя доказывания своей невиновности ложится на обвиняемого. В связи с этим в главе раскрывается смысл таких древнейших процессуальных институтов, как «довод» и «отвод».
Публичность правосудия проявляется не только в открытости процесса, но и в том, как понималась и решалась в нем задача уголовного преследования и обвинения преступника. Коль скоро частное лицо обращается по поводу своего нарушенного права к суду, то теперь защита его интересов переходит из разряда частного дела (месть, самосуд) в категорию общественного. Общество в лице его представителей (послухов, соприсяжников, добрых людей) контролирует весь ход процесса с момента возбуждения дела до установления виновных или примирения сторон, придавая огласке и осуждению любой случай неправосудия. Независимость древнерусских судебных органов обеспечивалась и принципами публичности, очности, непосредственности исследования доказательств, устности, гласности и неприкосновенности личности.
В данной главе определяются участники уголовного судопроизводства, их функции и властные полномочия. Раскрывается смысл и назначение древнейших институтов «ябетников» («соков») и «соприсяжничества». Устанавливается, что официальную процессуальную деятельность по розыску преступников в Древнерусском государстве могли осуществлять как непосредственно истцы совместно с представителями общины, представители княжеской администрации — «тиуны», так и профессиональные сыщики — «соки» или «ябетники». Они оказывали (за определенную плату) потерпевшему помощь в розыске преступника и улик, а также могли и самостоятельно производить предварительное расследование по «открытому» ими преступлению.
Отдельно рассматриваются стадии процесса. Раскрывается правовая природа таких процессуальных действий, как «повод», «позов», «гонение следа» и «свод». Автор отмечает, что деление древнерусского процесса на стадии условно. Порядок судопроизводства в Древней Руси во многом зависел от того, пойман ли преступник на месте преступления с поличным или обвиняется в преступлении при помощи «поклепа»[38]. Кроме того, все вышеперечисленные процессуальные действия уходят своими корнями в догосударственную эпоху и являются древнейшими способами коллективной взаимопомощи общин.
Второй раздел «Уголовный процесс и уголовная политика Московского централизованного государства» посвящен изучению процесса формирования базовых элементов политики государства, направленной на борьбу с преступностью и сохранение правопорядка в обществе.
В первой главе «Правовые основы судопроизводства» в рамках правотворческой деятельности рассматривается становление уголовно-правовой доктрины Московского государства, выражающей отношение власти к преступности.
Вместе с успехами объединения Восточной Руси вокруг Москвы усиливалась и приобретала ярко выраженные самодержавные черты власть московских князей. Неизбежным следствием такого усиления было падение древних народно-вечевых собраний и серьезная трансформация системы обычного права. Еще во времена монгольского ига на Руси начала складываться особая практика разрешения социальных конфликтов, больше характерная для восточных деспотий, когда власть отказывается от диалога с обществом, стремится подавить, уничтожить оппонента. Именно Золотая Орда познакомила русских князей с образцом централизованной власти и особым подходом к государственности, когда функции государства сводятся лишь к взиманию налогов, поддержанию общественного порядка и безопасности, без какой бы то ни было ответственности за общественное благосостояние.
Огромная роль государства в процессе централизации и его постоянное давление на социальную сферу сдерживали развитие гражданского общества и способствовали распространению этатизма, т.е. фетишизации власти. При этом государственная власть мыслилась как главный и единственный стержень, на котором держится все общественное устройство. Сложный период «Смутного времени» сделал этатизм базовым нормативно-ценностным основанием российской государственности.
Власть полностью подчинила себе такие понятия, как право, собственность, честь, достоинство. Эти обстоятельства в значительной степени повлияли на становление общерусской правовой системы и формирование уголовной политики централизованного государства, изменили характер и цели уголовного процесса. Именно поэтому Московская Русь, в отличие от западно-европейских государств, не знала теоретической проработки таких фундаментальных юридических понятий, как «законность», «сущность и социальная роль права». Ни процессуальное законодательство, ни правоприменительная практика даже не формулировали задачу защиты личности от необоснованного обвинения и осуждения. Не предусматривалось и оправдание подсудимого при отсутствии или недостаточности улик. Заметной тенденцией развития уголовной политики Московского государства было стремление власти не связывать свои судебные органы жесткими рамками законности.
В этот период формируются и новые представления о том, что власть считает преступлением, каковы наиболее опасные его проявления и как государство намерено регулировать эту специфическую область общественных отношений. Поскольку единое государство олицетворял московский царь, то и любое посягательство на его интересы было равносильно посягательству на самого государя. Это привело к значительному расширению круга деяний, подлежащих уголовному преследованию.
Основным государственным преступлением в этот период становится «измена». «Изменой» считались и попытка государственного переворота, и выход (или даже намерение выйти) из подданства русского царя, и побег за границу, и даже нежелание русского подданного возвратиться в Россию. Понятию вольной личной службы государю больше не было места. Ему на смену пришло состояние полной и безусловной личной зависимости от государя, который беспрепятственно распоряжался жизнью и имуществом всех своих подданных.
К XVII в. определяются наиболее опасные, с точки зрения власти, преступные деяния. Это, в первую очередь, государственные (политические) преступления, объединенные понятием «слово и дело государево». «Государевым делом» назывались любые действия (так же как и голый умысел), направленные против власти. «Государевым словом» — любые словесные выпады против правительства, наносящие ущерб авторитету царя[39]. Для них предусматривалось специальное розыскное производство. В особую группу попадают и правонарушения, совершенные «ведомыми лихими людьми», т.е. профессиональными преступниками.
Во второй главе «Судебная система Московского государства» подробно рассматривается формирование судебной власти централизованного государства и базовые основания ее деятельности.
В основе сформировавшейся в XV—XVII вв. системы власти лежал принцип непосредственного участия самодержавного государя в управлении страной и решения всех важнейших дел. Судебная власть в Московском государстве принадлежала Великому князю московскому. Она строилась на личной основе, и потому следует говорить не об устройстве судебной системы Московского государства, но о лицах, которым верховная власть вверяла право суда. Это были дети Великого князя, бояре, которым судные дела «были приказаны», наместники и волостели. Именно в этот период в российском обществе глубоко укоренились монархическая идеология и психология. «Державность» стала стратегией выживания. В массовом сознании самодержавный царь был символом истинной, суверенной власти.
Ретроспективный анализ правовых актов XVI—XVII вв. дает возможность проследить зарождение самостоятельного уголовного суда и уголовного судопроизводства, призванных бороться с наиболее опасными правонарушениями. Так, преступления, совершенные «ведомыми лихими людьми», переходят в юрисдикцию особых судебных учреждений — судов губных старост, избираемых местным свободным населением из дворян и детей боярских и действовавших под руководством Разбойного приказа. Местом производства следствия и суда была Губная изба, где помимо губного старосты находились губные целовальники и тюремные сторожа, также избираемые населением.
Наряду с Разбойным в столице действовал и Сыскной приказ. В соответствии с нормами Новоуказных статей 1669 г. губные старосты подчинялись агентам центральной власти — сыщикам, которые первоначально посылались на места для розыска беглых крестьян, а затем стали постоянно действующим судебным учреждением, призванным бороться с организованной преступностью.
Закон разграничивал процессуальные обязанности старост и сыщиков. Губные старосты вели борьбу с «ведомыми лихими людьми», т.е. людьми, жившими за счет преступлений. Сыщики должны были обеспечивать уголовное преследование «становых разбойников», т.е. организованных преступных сообществ. В борьбе с организованной преступностью старосты опирались на вооруженные отряды, состоящие из местных дворян, детей боярских и стрельцов. Они обладали широчайшими полномочиями, вплоть до вынесения и исполнения смертных приговоров. Неразделимость следственных и судебных функций предопределила центральное место этих судебных учреждений в уголовном процессе.
В третьей главе «Уголовное судопроизводство Русского централизованного государства» анализируется эволюция основных институтов уголовного процесса, изменение его целей и задач.
Предпринятая законодателем попытка выделить определенные категории уголовных дел и передать их в ведение особых судебных учреждений привела к кардинальному изменению всего порядка судопроизводства, сосуществованию двух видов процесса — состязательного и розыскного, появлению специального уголовного суда. В процессе централизации обретает зримые очертания карательная доктрина государства, построенная на принципе устрашения.
Термин «розыск», получивший широкое распространение в юридических актах XVI—XVII вв., имел двоякое значение. Этим термином в Московском государстве обозначали особый метод борьбы с профессиональными преступниками, так называемыми «лихими людьми». «Розыск» или «сыск» как комплекс определенных процессуальных действий, включавший в себя повальный обыск, пытку, «расспрос с пристрастием», сочетаемый с очными ставками, начали активно применять еще в XV в. для расследования наиболее тяжких преступлений. Позднее, когда завершилось формирование уголовного судопроизводства, термином «розыск» стали обозначать еще и особую форму процесса, которая использовалась для борьбы с государственными преступлениями и профессиональной преступностью.
Выбор той или иной формы процесса никак не зависел от тяжести преступления. Он определялся исключительно личностью преступника. Одни и те же дела могли рассматриваться как с применением розыскной, так и состязательной формы процесса. Если преступника признавали «ведомым лихим человеком», применялся «розыск». Если признавали «добрым человеком», следовал «суд». Состязательный процесс («суд») по уголовным делам мало чем отличался от гражданского судопроизводства, допуская примирение сторон на любой стадии процесса. Обе формы процесса включали в себя три стадии: досудебное производство, судебное разбирательство и исполнение приговора.
Наиболее законченные формы приобретет розыск после выделения из общей массы «лихих дел» политических преступлений. Однако это происходит не сразу. До принятия Соборного Уложения 1649 г. правовое регулирование борьбы с политическими преступлениями осуществлялось Судебниками и отдельными царскими грамотами. В этих нормативных актах, при практической квалификации дел, важнейшие политические преступления подводились под понятие «крамола», которое было довольно емким, но не охватывало весь круг подобных деяний. По меткому замечанию Н.Б. Голиковой, недостаточная четкость и неполнота законодательства были выгодны правительству, так как не ограничивали процессуальную деятельность судей[40].
Из текста Новоуказных статей 1669 г., первого крупного уголовно-процессуального кодекса, видно, что во второй половине XVII в. у власти сформировалось четкое представление о масштабах и видах преступной деятельности. В качестве отдельных категорий выделяются политическая, профессиональная и бытовая преступность. Определяются задачи и методы борьбы с каждой категорией. Для искоренения первых двух категорий государство решительно применяет все имеющиеся в его арсенале средства. Особое внимание законодатель уделяет двум стадиям процесса — розыску (изобличению) преступников и применению карательной санкции (исполнению приговора).
К розыску, так же как и в предыдущий период, активно привлекали представителей местного населения. Следует подчеркнуть, что для жителей столицы действовало требование обязательного участия в задержании преступников и передаче их властям. К уклонявшимся применялись нешуточные санкции в виде телесных наказаний. Только для московских чиновников как представителей центральной власти предусматривался денежный штраф в размере от 20 до 50 руб.
Серьезные различия имелись в проведении следственных действий и осуществлении вытекающих из них санкций в отношении особо опасных категорий преступников (политических, профессиональных, принадлежащих к организованным преступным группировкам) и лиц, совершивших преступления в первый раз и признавших на допросе свою вину. К последним применялись более мягкие меры дознания и уголовные санкции. Их не подвергали пытке во время допроса, а заключали в тюрьму на две недели. Если в течение этого времени не появлялись подозрения в их причастности к другим преступлениям, били кнутом, отсекали два пальца на левой руке и отпускали на поруки.
Карательные санкции в отношении политических и профессиональных преступников к концу XVII в. ужесточились до предела. «Крамольников» и «ведомых лихих людей» предписывалось «расспрашивать накрепко с пристрастием». К ним применялись самые изощренные виды квалифицированной смертной казни.
Анализ законодательных актов этого периода дает возможность выделить основные элементы дознания (повальный обыск, пытку и допрос) и виды доказательств (собственное признание обвиняемого, поличное, свидетельские показания и вещественные доказательства).
Розыскная форма процесса как господствующая форма уголовного судопроизводства решающей доказательной силой наделяла собственное признание обвиняемого, получаемое, как правило, с помощью пытки. Не каждый мог выдержать даже однократное применение пытки, поэтому частыми явлениями были самооговор и оговор. Подозреваемый не только признавался в несовершенном преступлении, но и оговаривал в преступлении других лиц. Подобное положение дел мало способствовало установлению фактических обстоятельств дела и лиц, совершивших и причастных к преступлению, однако полностью укладывалось в рамки традиционного подхода к цели предварительного расследования — установлению ответчика по делу. Это свидетельствует о формальном подходе к установлению фактов, необходимых для применения наказания, а значит, есть основания утверждать, что истина отнюдь не была главной целью доказывания.
Судебная практика Московского государства позволяет сделать вывод о заметной дифференциации целей наказаний. В одних случаях приоритет отдается устрашению, в других — возмещению причиненного ущерба, в-третьих — превенции.
В главе представлено подробное критическое исследование способов осуществления уголовного преследования в Московском государстве, а также состава и полномочий органов, его применявших.
В третьем разделе «Правовая модернизация и уголовное судопроизводство императорской России (XVIII—XIX вв.)» анализируется сущность, цели и характер правовых реформ, внесших серьезные изменения в уголовную политику государства. При этом под правовой модернизацией автор понимает не просто эволюцию доктринальных идей и государственно-правовых институтов, а переход на более высокий, качественно новый уровень их развития.
Первая глава «Российская юстиция в правление Петра I» посвящена исследованию причин, основных этапов и результатов судебной реформы первой четверти XVIII в.
Правление Петра I открыло новую страницу в истории российского правосудия и судопроизводства. В ходе петровских преобразований система судебных учреждений претерпела значительные изменения. По всей видимости, у Петра I не было какого-то отдельного плана ее переустройства, и те многочисленные, а во многом даже противоречивые изменения в области судоустройства были вызваны необходимостью решения текущих задач управления. Монарху требовались эффективная работа государственных органов и точное исполнение законов, что, по его мнению, напрямую зависело от состояния правосудия.
Уже в начале своего правления Петр упразднил судебную власть губных старост и сыщиков, почти целое столетие занимавшихся борьбой с уголовной преступностью. Суд по уголовным делам опять был отдан коронной администрации. В ходе губернской реформы 1707—1709 гг. губернаторы, назначаемые лично Петром из числа особо доверенных лиц, сосредоточили в своих руках административные, финансовые, военные и судебные полномочия. В качестве лекарства от злоупотреблений губернаторов монарх попытался использовать принцип коллегиальности, предписав Указом от 24 апреля 1713 г. «учинить по всем губерниям ландратов» (советников губернатора). В ходе дальнейших административно-территориальных преобразований судебные функции оказались в руках губернаторов, ландрихтеров и ландратов, напрямую подчиненных Сенату.
В 1719 г. после очередной административно-территориальной реорганизации судебные функции были выделены в особое ведомство, подчиненное вновь созданной Юстиц-коллегии. С 1719 по 1722 гг. постепенно сложилась система судебных инстанций. На местном уровне действовали нижние и надворные суды. В центре — Юстиц-коллегия и Сенат. По этим четырем инстанциям должно было проходить дело в обычном порядке судопроизводства.
Новые судебные учреждения должны были по замыслу императора начать действовать с 1720 г. Однако общая медлительность, недостаток средств и нехватка людей для замещения многочисленных должностей не позволили реализовать замысел преобразователя. В 1722 г. так и не завершившая своего формирования сеть местных судебных учреждений начинает сворачиваться, а их функции опять переходят к воеводам и губернаторам. Попытка выделить судебную систему в качестве отдельной отрасли государственного управления, построенной на принципах выборности и коллегиальности, осталась нереализованной.
Во второй главе «Уголовное судопроизводство в петровскую эпоху» рассматривается правовая основа и эволюция базовых институтов уголовного процесса.
Анализ уголовно-правового законодательства времен Петра I дает основание сделать вывод об очень серьезной проработке именно тех институтов уголовного и процессуального права, которые должны были обеспечивать четкую и эффективную работу государственного механизма. Любое противодействие этому, так же как неисполнение воли государя, рассматривалось в качестве преступления. Уголовная политика Российского государства в качестве основной своей цели выдвигала первостепенную защиту интересов государства. Следует отметить, что в петровскую эпоху именно уголовное и процессуальное право развивалось наиболее последовательно и динамично.
Основной тенденцией развития процессуального законодательства была детальная регламентация каждого процессуального действия. Особое внимание законодатель уделял розыскной форме процесса. И если в законах предыдущего периода еще нет четкой схемы применения той или иной формы процесса, то в петровском законодательстве она хорошо прослеживается. Однако все усилия Петра были сосредоточены не на упорядочении всего комплекса вопросов уголовного судопроизводства, а на модернизации отдельных его институтов.
Вменяя в обязанности суда собирание, оценку, а главное — проверку всех представленных доказательств, законодатель стремился превратить суд из пассивного арбитра в наиболее активного участника процесса. Император пытался решительно пресечь распространение так называемых «процессуальных преступлений»: лжеприсяги, лжесвидетельства, подачи необоснованных исков, превратившихся, по сути, в прибыльный промысел.
В названной главе обстоятельно изучаются вопросы, связанные с определением основания уголовной ответственности, анализируется нормативное и доктринальное понятие преступления. По тому, насколько четко и конкретно определяется в уголовном праве основание ответственности и насколько последовательно выдерживается его соблюдение на практике, можно судить о направленности уголовной политики государства. Анализ общего понятия преступления, а также классификация преступлений и ее процессуальное значение позволяют выявить критерии, которыми правовая доктрина, законодательная и правоприменительная практики руководствовались при определении пределов применения уголовной ответственности.
В третьей главе «Уголовная политика Екатерины Великой» изучены вопросы формирования доктринальных идей, определяющих основания уголовной ответственности, классификацию правонарушений, принципов уголовного судопроизводства.
Во второй половине XVIII столетия в знаменитом Наказе Уложенной комиссии впервые в российской истории было сформулировано общее определение правонарушения и раскрыты основные признаки преступления (противоправность, виновность, вред), предпринята попытка разделения преступления и проступка. Эти доктринальные идеи нашли свое отражение в целом ряде законодательных актов, установивших новую систему судопроизводства, закрепивших его базовые принципы.
В диссертации подробно рассматриваются вопросы, позволяющие судить об отношении правовой доктрины, законодательства и правоприменительной практики к процессу доказывания и определения прав и обязанностей основных участников процесса. Впервые в российском законодательстве появились процессуальные нормы, регулирующие собирание, фиксирование доказательств и правило их оценки.
В ходе губернской реформы 1775 г. значительные изменения произошли и в системе судоустройства. Судебные учреждения, организованные на принципах сословности и коллегиальности, были дополнены Совестными судами, которые могли в своей деятельности руководствоваться не только буквой закона, но и такими категориями, как разум и справедливость. Важнейшей задачей Совестного суда было обеспечение процессуальных прав личности, впервые установленных екатерининским законодательством.
В завершающей главе «Правовые реформы XIX в.» анализируются основные этапы, сущность и цели правовой модернизации, в контексте которой окончательно сформировалась уголовная политика императорской России и особая модель отечественного уголовного судопроизводства. Автор отмечает, что в процессе длительной эволюции правовых концепций, а также реорганизации государственных и правовых институтов сложилась своеобразная парадигма российской правовой модернизации.
Министерская реформа Александра I, проведенная в начале XIX в., была ориентирована на специализацию и централизацию управления, что способствовало восстановлению утраченной в павловское правление целостности судебной системы. В ходе этой реформы управление судебным ведомством было вверено министру юстиции, а за Министерством юстиции закреплено судебное управление и осуществление общего надзора за деятельностью судебных учреждений в стране. Одновременно с образованием Министерства юстиции были уточнены полномочия Сената, а вновь созданный Государственный Совет стал еще одной судебной инстанцией.
Огромной заслугой М.М. Сперанского, идейного вдохновителя реформ первой четверти XIX в., следует считать то, что по его инициативе в России началась профессиональная подготовка будущих судей и правоведов. Кроме того, проведенная при его непосредственном участии кодификационная работа создала законодательную базу для подготовки и реализации следующего этапа правовой реформы.
Ядром правовой модернизации XIX в. стала Судебная реформа 1864 г., создавшая независимый публичный суд, установившая устное состязательное судопроизводство и суд присяжных, а также необходимые условия для внедрения законности в судопроизводство. Эта реформа впервые в истории России передала отправление правосудия в руки профессиональных юристов и создала институты, организованные на основе современных принципов судопроизводства. Появилась реальная гарантия прав обвиняемых в уголовном процессе. Реформа дала жизнь профессиональной корпорации адвокатов и наделила судебные учреждения властью над теми сферами, которые раньше безраздельно контролировались администрацией.
В условиях самодержавной монархии реформа 1864 г. создала абсолютно новые по структуре и принципам организации суд и судопроизводство, которые никак не укладывались в традиционные модели государственного управления. Это сразу же привело к конфликту интересов представителей власти и демократически настроенной общественности. Реформа вызвала надежды на возможность участия общества в политической жизни страны. Вместе с тем бльшая часть российской администрации считала, что профессиональная и независимая судебная система подорвет господство исполнительных учреждений. Самодержавная власть не собиралась поступаться даже частью своих прерогатив. Довольно быстро определились сферы жизнедеятельности общества, на которые не распространялись принципы Судебной реформы. К ним, в первую очередь, следует отнести административное право и деятельность полиции. Кроме того, была ограничена компетенция суда присяжных в отношении государственных преступлений, которые были переданы суду палат с сословными представителями и Верховному Уголовному Суду. Механизм противодействия осуществлению принципов реформы начал действовать и в отношении несменяемости судей, и в отношении публичности судебных заседаний, а главное — в отношении отделения судебной власти от административной.
В заключении работы подводятся общие итоги исследования, излагаются его основные результаты, теоретические выводы и практические предложения, вытекающие из содержания проведенного исследования. Эти положения в своей совокупности имеют концептуальный характер, что позволяет всесторонне и полно определить основные тенденции развития уголовной политики императорской России, и выявить общие закономерности ее эволюции. В значительной степени выводы и обобщения, содержащиеся в заключении, учтены диссертантом в положениях, выносимых на защиту.
По теме диссертации опубликованы следующие работы автора:
Монографии
1. Амплеева, Т. Ю. История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX—XIX вв.). Кн. 1. Средневековая Русь / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2005. (19 п.л.)
2. Амплеева, Т. Ю. По закону русскому. История уголовного судопроизводства Древней Руси / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2006. (14,4 п.л.)
3. Амплеева, Т. Ю. История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX—XIX вв.). Кн. 2. Императорская Россия / Т. Ю. Амплеева. М.: Юридический институт МИИТа, 2008. (10. п.л.)
Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК:
4. Амплеева, Т. Ю. Борьба с процессуальными преступлениями судебных чиновников в Московском государстве / Т. Ю. Амплеева // Государство и право. 2006. № 10. С. 73—81. (1,2 п. л.).
5. Амплеева, Т. Ю. Доказательства и доказывание в древнерусском судопроизводстве / Т. Ю. Амплеева // Вестник Московского университета МВД России. 2006. № 9. С.146, 147. (0,5 п. л.).
6. Амплеева, Т. Ю. Правовой обычай в контексте древнерусского судопроизводства / Т. Ю. Амплеева. // Закон и право. 2007. № 1. С. 43. (0,5 п. л.).
7. Амплеева, Т. Ю. Розыскной процесс в Московском государстве / Т. Ю. Амплеева // Закон и право. 2007. № 2. С. 21. (0,5 п. л.).
8. Амплеева, Т. Ю. Основные направления формирования уголовной политики русского централизованного государства / Т. Ю. Амплеева // «Черные дыры» в Российском законодательстве. 2007. № 6. С. 54. (0,5 п. л.).
9. Амплеева, Т. Ю. К вопросу о месте и роли общинного суда в системе древнерусского правосудия / Т. Ю. Амплеева // Право и политика. 2007. № 11(95). С. 17—19. (1 п. л.).
10. Амплеева, Т. Ю. Уголовная политика российского государства в эпоху абсолютизма / Т. Ю. Амплеева // Право и государство. 2007. № 3(27) С. 20—30. (1 п. л.).
11. Амплеева, Т. Ю. Судебная реформа Екатерины Великой / Т. Ю. Амплеева // Право и государство. 2007. № 9(33) С. 22—28. (1 п. л.).
12. Амплеева, Т. Ю. Проблемы формирования уголовной политики Российского государства / Т. Ю. Амплеева // Право и государство. 2008. № 11(44) С. 26—30. (1 п. л.).
Статьи и материалы выступлений на научных конференциях
13. Амплеева, Т. Ю. Древнейшие формы социальной организации и проблемы генезиса государственных институтов у восточных славян // Актуальные проблемы правопорядка : сб. науч. статей. М. : Юридический институт МИИТа, 2002. Вып. 5. (0,5 п. л.).
14. Амплеева, Т. Ю. Иван Яковлевич Фойницкий и его вклад в развитие отечественной юридической науки // Юридическая наука XXI века: продолжение традиций: сб. науч. статей / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2002. (0,5 п.л.).
15. Амплеева, Т. Ю. Казнить, нельзя помиловать? (некоторые аспекты проблемы применения смертной казни в России) / Актуальные проблемы правопорядка : сб. научных статей. М. : Юридический институт МИИТа, 2003. Вып. 6. (0,5 п.л.).
16. Амплеева, Т. Ю. Церковный суд в системе судебных учреждений Киевской Руси / Актуальные проблемы правопорядка: сб. науч. статей / Т. Ю. Амплеева М. : Юридический институт МИИТа, 2003. Вып. 6. (0,5 п. л.).
17. Амплеева, Т. Ю. Основные тенденции развития уголовного судопроизводства Киевской Руси / Т. Ю. Амплеева // Право и государство. 2004. № 1. С. 26—39. (1,2 п. л.).
18. Амплеева, Т. Ю. К вопросу о процессуальном законодательстве Петра I / Актуальные проблемы правопорядка : сб. науч. статей. М. : Юридический институт МИИТа, 2005. Вып. 9. (0,4 п. л.).
19. Амплеева, Т. Ю. Расследование и суд на Руси в удельный период / Т. Ю. Амплеева // Право и государство. 2005. № 5. С. 17—30. (1,2 п. л.).
20. Амплеева, Т. Ю. Правовое обеспечение деятельности уголовной юстиции в Московском государстве / Т. Ю. Амплеева // Право и управление: XXI век. 2005. № 1. С.152—159. (0,5 п. л.).
21. Амплеева, Т. Ю. Российское правосудие в петровскую эпоху / Конституция. Гражданин. Общество: Труды Международного института управления. Вып. 7 / Т. Ю. Амплеева. М. : МГИМО(У) МИД России, 2006. С. 5—22. (0,8 п.л.).
22. Амплеева, Т. Ю. Княжеское правосудие в Киевской Руси / Актуальные проблемы правопорядка: сб. науч. статей / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2006. Вып. 10. С. 30—40. (0,5 п. л.).
23. Амплеева, Т. Ю. Основные способы розыска и изобличения преступников в Древней Руси / Значение трудов профессора И.Ф. Крылова в становлении и развитии криминалистики (к 100-летию со дня рождения) : сб. науч. трудов / Т. Ю. Амплеева. М., 2006. Ч. II. С. 16—23. (0,4 п. л.).
24. Амплеева, Т. Ю. Основные тенденции развития уголовно-процессуального законодательства в петровскую эпоху // Государство. Право. Управление : сб. тезисов VI Всероссийской научно-практической конференции / Т. Ю. Амплеева ; под ред. А.П. Глазунова. М. : Государственный университет управления, 2007. С. 99—104. (0,4 п. л.).
25. Амплеева, Т. Ю. Характер и принципы древнерусского процесса / Ученые-криминалисты и их роль в совершенствовании научных основ уголовного судопроизводства. Ч. 2 : Материалы вузовской юбилейной научно-практической конференции, посвященной 85-летию со дня рождения профессора Р.С. Белкина и юбилеям его учеников / Т. Ю. Амплеева. М., 2007. С. 356—361. (0,7 п. л.).
26. Амплеева, Т. Ю. Основные этапы судебной реформы Екатерины II / Правовые проблемы в теории и практике : сб. науч. статей / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2007. Вып. 12. С. 69—76. (0,5 п. л.).
27. Амплеева, Т. Ю. Почему потерпела неудачу судебная реформа Петра Великого / Теоретические проблемы развития правовой системы России: сб. научных статей по материалам V Всероссийской научно-практической конференции / Т. Ю. Амплеева. М., 2007. Вып. 14. С. 67—74. (0,5 п. л.).
28. Амплеева, Т. Ю. Из истории судебной экспертизы в России / Теория и практика криминалистики и судебной экспертизы : сб. науч. статей / Т. Ю. Амплеева. М. : Академия управления МВД России, 2007. Вып. 2. С. 31—40. (0,5 п. л.).
29. Амплеева, Т. Ю. «Краткое изображение процессов и судебных тяжеб» в контексте развития уголовно-процессуального законодательства Петра I / Т. Ю. Амплеева // Публичное и частное право. 2008. Вып. I. С. 62-75. (0,8 п.л.).
Учебники и учебные пособия
30. Амплеева, Т. Ю. История государства и права России : учеб. пособие для студентов-заочников / Т. Ю. Амплеева М. : Институт защиты предпринимателя, 1997. (16,5 п.л.).
31. Амплеева, Т. Ю. История государства и права России : хрестоматия / Т. Ю. Амплеева. М. : Институт защиты предпринимателя, 1997. Ч. III. (7 п.л.).
32. Амплеева, Т. Ю. Реформа местного управления последней четверти XVIII века : учеб. пособие / Т. Ю. Амплеева. М. : Институт защиты предпринимателя, 1997. (5,4 п.л.).
33. Амплеева, Т. Ю. Первый Литовский Статут : учеб. пособие / Т. Ю. Амплеева. М. : Институт защиты предпринимателя, 1999. (6,5 п.л.).
34. Амплеева, Т. Ю. История Российского уголовного судопроизводства : сб. лекций / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2004. (6 п. л.).
35. Амплеева, Т. Ю. История отечественного государства и права : учеб.-методич. Пособие / Т. Ю. Амплеева. М. : Юридический институт МИИТа, 2006. (8,6 п. л.).
36. Амплеева, Т. Ю. Древнерусское судопроизводство в Киевской Руси. Гл. 83 // Курс уголовного судопроизводства : учебник: в 3 т. / Т. Ю. Амплеева; под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 3. (1,2 п. л.).
37. Судопроизводство в удельный период XII—XIV вв. Гл. 84 // Курс уголовного судопроизводства : учебник: в 3 т. / Т. Ю. Амплеева; под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 3. (1,1 п. л.).
38. Судопроизводство по уголовным делам в Русском централизованном государстве. Гл. 85 // Курс уголовного судопроизводства : учебник: в 3 т. / Т. Ю. Амплеева; под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 3. (1,1 п. л.).
39. Судопроизводство по уголовным делам в период абсолютизма. Гл. 86 // Курс уголовного судопроизводства : учебник: в 3 т. / Т. Ю. Амплеева; под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 3. (1.3 п. л.).
40. Уголовное судопроизводство по Уставам 1864 г. Гл. 87 // Курс уголовного судопроизводства : учебник: в 3 т. / Т. Ю. Амплеева; под ред. В.А. Михайлова. М., 2006. Т. 3. (1,1 п.л.).
Общий объем опубликованных работ — 116 п.л.
[1] См.: Болтин, И. Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном Болтиным / И. Болтин. Б.м., 1788. СПб., 1788. Т. 1, 2; Татищев, В. Н. История Российская / В. Н. Татищев. М.—Л., 1962—1963. Т. 1, 2.
[2] См.: Щербатов, М. М. Сочинения / М. М. Щербатов. М., 1898. Т. I, II.
[3] Ломоносов, М.В. Древнейшая российская история от начала российского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года / М. В. Ломоносов. СПб. : Имп. Акад. Наук, 1766.
[4] См., например: Десницкий, С. Е. Представление об учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи / С. Е. Десницкий. СПб.,1905.
[5] См.: Карамзин, Н. М. История государства Российского: в 12 т. / Н. М. Карамзин. М., 1989.; Соловьев, С. М. Сочинения: в 18 кн. / С. М. Соловьев. М., 1988; Ключевский, В. О. Сочинения: в 9 т. / В. О. Ключевский. М., 1987.
[6] См.: Ланге, Н. Древнее русское уголовное судопроизводство / Н. Ланге. СПб., 1834; Эверс Иоганн Филипп Густав, Э. Древнейшее русское право в историческом его развитии. Э. Эверс Иоганн Филипп Густав. СПб., 1835; Куницын, А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России / А. Куницын. СПб., 1843; Калачов, Н. В. Предварительные юридические сведения для полного объяснения Русской Правды / Н. Калачов. СПб., 1880. Вып. 1; Кавелин, К. Д. Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства от Уложения до Учреждения о губерниях / К. Д. Кавелин. М., 1844; Пахман, С. В. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому, в историческом их развитии / С. В. пахман. М., 1851; Загоскин, Н. П. История права русского народа: лекции и исследования по истории русского права / Н. П. Загоскин. Казань, 1899. Т. 1; Неволин, К. А. О пространстве церковного суда в России до Петра Великого / К. А. Неволин. М., 1847; Дювернуа, Н. Л. Источники права и суд в древней России: Опыты по истории русского гражданского права / Н. Л. Дювернуа. М., 1869; Линовский, В. Опыт исторических разысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России / В. Линовский. Одесса, 1849.
[7] См.: Чичерин, Б. Н. Опыты по истории русского права / Б. Н. Чичерин. М., 1858; Ковалевский, М. М. Первобытное право / М. М. Ковалевский. М., 1880; Лучицкий, М. Труды А.Ф. Кистяковского в области истории обычного права / Киевская старина; М. Лучицкий. 1895. Кн. 1; Богдановкий, А. М. Развитие понятий о преступлении и наказании в русском праве до Петра Великого / А. М. Богдановский. М., 1857; Демченко, В. Г. Историческое исследование о показаниях свидетелей как доказательстве по делам судебным, по русскому праву до Петра Великого / В. Г. Демченко. Киев, 1859; Дерпт, Ф. О наказаниях, существовавших в России до царя Алексея Михайловича: историко-юридическое рассуждение / Ф. Дерпт. СПб., 1849.
[8] См., например: Горчаков, М. И. Монастырский приказ / М. И. Горчаков. СПб., 1868; Павлов, А. С. Номоканон при большом требнике. Его история и тексты, греческий и славянский, с объяснительными и критическими примечаниями / А. С. Павлов. М., 1897; Суворов, Н. С. О церковных наказаниях / Н. С. Суворов. СПб., 1876 и др.
[9] Блинов, И. А. Губернаторы / И. А. Блинов. СПб., 1905; Отношение Сената к местным учреждениям в XIX в. СПб., 1911; Гессен, И. В. Судебная реформа / И. В. Гессен. СПб., 1905; Даневский, В. П. По поводу предстоящей реформы нашего судоустройства / В. П. Даневский. М., 1896; Джаншиев, Г. А. Страница из истории судебной реформы / Г. А. Джаншиев. М., 1883; Филиппов, М. А. Судебная реформа в России / М. А. Филиппов. СПб., 1871. Т. 1.; СПб., 1875. Т. 2.
[10] См.: Чебышев-Дмитриев, А. А. Русское уголовное судопроизводство / А. А. Чебышев-Лмитриев. СПб., 1869; Фойницкий, И. Я. Русское уголовное судопроизводство: предмет и движение уголовного разбирательства / И. Я. Фойницкий. СПб., 1881; Дмитриев, Ф. История судебных инстанций и гражданского апелляционного судопроизводства от Судебника до учреждения о губерниях / Ф. Дмитриев. СПб., 1899; Духовской, М.В. Русский уголовный процесс / М. В. Духовской. М., 1910; Розин, Н. Н. Уголовное судопроизводство / Н. Н. Розин. Пг., 1916; Викторский, С. И. Русский уголовный процесс / С. И. Викторский. М., 1912.
[11] См., например: Гурлянд, И. Я. Приказ великого государя Тайных дел / И. Я. Гурлянд. Ярославль, 1902; Он же. Приказ сыскных дел. Киев, 1903; Веретенников, В. И. Из истории Тайной канцелярии. 1731—1762 / В. И. Веретенников. Харьков, 1911; Тарасов, И. Полиция в эпоху реформ / И. Тарасов. М., 1885; С.— Петербургская столичная полиция и градоначальство: краткий исторический очерк. СПб., 1903; Снегирев, И. М. О сыске / И. М. Снегирев. Касимов, 1908 и др.
[12] В дореволюционной России издавались такие журналы, как: «Юридический вестник»; «Юридические источники»; «Гражданское и уголовное право» (позднее — «Вестник права»), «Журнал министерства юстиции» и др.
[13] Беляев, И. Д. История русского законодательства / И. Д. Беляев. СПб., 1999; Кавелин, К. Д. История российского законодательства: Т. 3. Река времени / К. Д. Кавелин. М., 1995; Самоквасов, Д. Я. Курс истории русского права / Д. Я. Самоквасов. М., 1908; Сергеевич, В. И. Лекции и исследования по древней истории русского права / В. И. Сергеевич. СПб., 1903; Владимирский-Буданов, М. Ф. Обзор истории русского права / М. Ф. Владимирский-Буданов. Ростов-н/Д., 1995 и др.
[14] См.: Фойницкий, И. Я. Курс уголовного судопроизводства / И. Я. Фойницкий. СПб, 1912. Т. I. С. 44.
[15] См.: Голубинский, Е. Е. История русской церкви / Е. Е. Голубинский. М., 1901—1904. Т. I. Ч. 1, 2; Суворов, Н. С. Учебник церковного права / Н. С. Суворов. М., 1912; Павлов, А. С. Курс церковного права / А. С. Павлов. Сергиев Посад, 1912.
[16] См.: Барац, Г. М. Критико-сравнительный анализ договоров Руси с Византией: восстановление текста, перевод, комментарии и сравнение с другими правовыми памятниками, в частности с Русскою Правдою / Г. М. Барац. Киев, 1910; Грибовский, В. М. Древнерусское право (Краткий обзор чтений по истории русского права) / В. М. Грибовский. Пг., 1915. Вып. 1; Хлебников, Н. Общество и государство в домонгольский период Русской истории / Н. Хлебников. СПб., 1872.
[17] Белявский, Н. Н. Полицейское право / Н. Н. Белявский. Пг., 1915; Готье, Ю. В. История областного управление в России от Петра I до Екатерины II / Ю. В. Готье. М., 1913. Т. 1.; Ланге, О. Ф. Древнее русское уголовное судопроизводство (XIV, XV, XVI и первой половины XVII вв.) / О. Ф. Ланге. СПб., 1884; Неволин, К. А. Исследования о различных предметах законоведения : полн. собр. соч. / К. А. Неволин. СПб.,1859 Т. VI.; Сергеевич, В. И. Вече и князь: русское государственное устройство и управление во времена князей Рюриковичей. Исторические очерки / В. И. Сергеевич. М., 1867; Троцина, К. Е. История судебных учреждений в России / К. Е. Троцина. М., 1851; Цытович, Н. М. Лекции по полицейскому праву / Н. М. Цытович. Киев, 1901.
[18] См., например: Чельцов-Бебутов, М. А. Курс советского уголовно-процессуального права: т. 1. Очерки по истории уголовного процесса в рабовладельческих, феодальных и буржуазных государствах / М. А. Чельцов-Бебутов. М., 1957.; Юшков, С. В. История государства и права СССР / С. В. Юшков. М., 1961; Титов, Ю. П. История государства и права / Ю. П. Титов. М., 1996; Исаев, И. А. История государства и права / И. А. Исаев. М., 1996.
[19] См.: Греков, Б. Д. Киевская Русь / Б. Д. Греков. М.—Л., 1939; он же. Славяне. Возникновение и развитие Киевского государства. М., 1946; Юшков, С. В. История государства и права СССР / С. В. Юшков. М., 1940; он же. Русская Правда: происхождение, источники, ее значение. М., 1950; Шаргородский, М. Д. Наказание по уголовному праву эксплуататорского общества / М. Д. Шаргородский. М., 1957; Исаев, И. А. Уголовное право Киевской Руси / Ученые труды ВИЮН; И. А. Исаев. М., 1946. Вып. VIII; Чельцов-Бебутов, М. А. Курс советского уголовно-процессуального права / М. А.Чельцов-Бебутов. М., 1957; Черниловский, З. М. Русская Правда в свете других славянских судебников / Древняя Русь: проблемы права и правовой идеологии / З. М. Черниловский. М., 1984; Юшков, С. В. Феодальные отношения в Киевской Руси / Ученые записки Саратовского университета; С. В. Юшков. 1925. Т. 3. Вып. 4.
[20] См.: Юшков, С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства / С. В. Юшков. М., 1949. С. 470—480.
[21] Памятники русского права. Вып. 1—7. М., 1952—1963; Российское законодательство X—XX веков. Т. 1—9. М., 1985; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XV в. Т. 1—3. М., 1958—1964; Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М. —Л., 1949.
[22] См.: Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
[23] См.: Алексеев, Ю. Г. Государь всея Руси / Ю. Г. Алексеев. Новосибирск, 1991; Зимин, А. А. Витязь на распутье / А. А. Зимин. М., 1990; он же. Реформа Ивана Грозного. М., 1960; он же. Россия на пороге нового времени. М., 1972; Каштанов, С. М. Социально-политическая история России конца XV — первой половины XVI в. / С. М. Каштанов. М., 1967; Носов, Н. Е. Очерки истории местного управления Русского государства первой половины XVI в. / Н. Е. Носов. М.. 1957; Скрынников, Р. Г. Иван III / Р. Г. Скрынников. М., 2006; он же. Иван Грозный. М., 2006; он же. Россия после опричнины. Л., 1975; он же. Россия накануне «смутного времени». М., 1985; Тихомиров, М. Н. Российское государство XV—XVII вв. / М. Н. Тихомиров. М., 1973; Черепнин, Л. В. Русские феодальные архивы XV—XVI вв. / Л. В. Тихомиров. М.—Л, 1948. Т. 1, 2.; он же. Образование Русского централизованного государства. М., 1960; Шмидт, С. О. Становление российского самодержавства / С. О. Шмидт. М., 1979; он же. Российское государство в середине XVI столетия. М., 1984.
[24] См., например: Абсолютизм в России (XVII—XVIII вв.). М., 1964; Троицкий, С. М. Россия в XVIII в. / С. М. Троицкий. М., 1982.
[25] Бабенко, В. Н. Проблемы становления и развития административно-судебных органов Древней Руси в отечественной историографии / История судебных учреждений России; В. Н. Бабенко. М., 2004.С.25.
[26] См., например: Рогов, В. А. История уголовного права, террора и репрессий в Русском государстве XV—XVII вв. / В. А. Рогов. М., 1995; Момотов, В. В. Формирование русского средневекового права в IX—XIV вв. / В. В. Момотов. М., 2000; Кутафин, О. Е. Судебная власть в России. История, документы: в 6 т. Т. 1. Начала формирования судебной власти / О. Е. Кутафин, В. М. Лебедев, Г. Ю. Семигин. М., 2003.
[27] См., например: Дубов, И. В. Новые источники по истории Древней Руси : учеб. пособие / И. В. Дубов. Л., 1990; Момотов, В. В. Судебный процесс в Древней Руси: (На основе анализа берестяных грамот) / В. В. Момотов. Краснодар, 1998.
[28] См., например: Варьяс, М. Ю. Краткий курс церковного права : учеб. пособие / М. Ю. Варьяс. М., 2001; Белякова, Е. В. Церковный суд и проблемы церковной жизни / Е. В. Белякова. М., 2004; Гаранова, Е. П. Церковное право в правовой системе российского общества (общетеоретический и исторический аспекты): автореф. дис. … канд. юрид. наук / Е. П. Гаранова. Н. Новгород, 2004; Боровой, Д. Д. Каноническое (церковное) право как нормативная система социально-правового регулирования: автореф. дис. … канд. юрид. наук Д. Д. Боровой. Ставрополь, 2004; Семашко, А. Г. Русская Православная Церковь в государственном механизме Российской империи XIX века: историко-правовой аспект : автореф. дис. … канд. юрид. наук / А. Г. Семашко. М., 2007.
[29] Стадников, А. В. Церковный суд в системе российского правосудия в X — начале XX вв.: документы и материалы: хрестоматия / А. В. Стадников. М., 2003; он же. Взаимоотношения государства, церкви и общества в русской политической и правовой мысли второй половины XIV — первой половины XVII веков : автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2007.
[30] Стадников, А. В. Церковный суд в системе российского правосудия… С. 5.
[31] Гаранова, Е. П. Церковное право в правовой системе российского общества (общетеоретический и исторический аспекты): автореф. дис. … канд. юрид. наук / Е. П. Гаранова Н. Новгород, 2004; Федосова, Н. С. Уголовное право и религия: проблемы взаимовлияния и взаимодействия: автореф. дис. … канд. юрид. наук / Н. С. Федосова. Владивосток, 2003; Липский, Н. А. Влияние христианства на развитие уголовной политики и судопроизводства в России (историко-правовой анализ): автореф. дис. … канд. юрид. наук / Н. А. Липский. СПб., 2003.
[32] Емельянова, И. А. Высшие органы государственной власти и управления России в дореформенный период / И. А. Емельянова. Казань, 1962; Исаев, И. А. История России. Правовые традиции / И. А. Исаев. М., 1995; Мигунова, Т. Л. Право, администрация и суд в реформах Екатерины Великой / Т. Л. Мигунова. СПб., 2002; Немытина, М. В. Суд в России. Вторая половина XIX — начало XX вв. / М. В. Немытина. Саратов, 1999; Писарькова, Л. Ф. Государственное управление России с конца XVII до конца XVIII века: эволюция бюрократической системы / Л. Ф. Писарькова. М., 2007; Чибиряев, С. А. Великий русский реформатор. Жизнь, деятельность, политические взгляды М.М. Сперанского / С. А. Чибиряев. М., 1989; Чистяков, О. И. Государственный строй Российской империи накануне крушения / О. И. Чистяков. М., 1995.
[33] Ефремова, Н. Н. Судоустройство в России в XVII — первой половине XIX вв. / Н. Н. Ефремова. М., 1993; Министерство юстиции Российской империи. 1802—1917 гг. М., 1983.
[34] Kaiser, F.B. Die russische Justizreform von 1864: zur Geschichte der russischen justiz von Katharina II bis 1917 / F.B. Kaiser. Leiden, 1972; Raeff, M. Michael Speranscy — states man of Imperial Russia (1772—1839) / M. Raeff. Hague, 1969; Plans for political reform in Imperial Russia, 1730—1905. New York, 1969; Wortman, R. S. The development of Russian legal consciousness / R. S. Wortman. Chicago—London, 1976.
[35] См., например: Александров, А. И. Уголовно-процессуальная политика в России в условиях реформирования государства: история и современность / А. И. Александров. СПб., 1998; он же. Уголовная политика и уголовный процесс в российской государственности: история, современность, перспективы, проблемы. СПб., 2003.
[36] См.: Белокуров, С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113—7121 гг.) / С. А. Белокуров. М., 1907. С. 129.
[37] Лаврентьевская летопись / Русские летописи. Рязань, 2001. Т. 12. С. 185.
[38] Поклеп — обвинение, выдвинутое потерпевшим на основании косвенных доказательств.
[39] Голикова, Н. Б. Организация политического сыска в России XVI—XVII вв. / Государственные учреждения России XVI—XVII вв.; Н. Б. Голикова. М., 1991. С. 13.
[40] Голикова, Н. Б. Указ. соч. С. 12, 13.
